Сегодня сплошь и рядом уважением к Библии называется то, что в действительности представляет собой лишь очень человеческое восхищение современного экзегета. Однако необходимо совсем иное: все глубже и глубже знакомить общину с толкованием Библии, представленным в катехизисе, который поистине есть исповедание Церкви в самой простой форме — настолько простой, что она доступна семилетнему ребенку [ША III.12].

— Германн Зассе. «Циркулярное письмо» двум вестфальским пасторам, 27.05.1943

Некоторые пренебрежительно относятся к Ветхому Завету, видя в нем книгу, данную одному только иудейскому народу и уже устаревшую, содержащую лишь предания глубокой старины. Они думают, что Нового Завета им достаточно и говорят, что вчитываются в Ветхий Завет лишь в духовном смысле. Ориген, Иероним и многие уважаемые люди придерживались таких взглядов, но Христос говорит: «Исследуйте Писания, ибо они свидетельствуют о Мне», — а св. Павел убеждает Тимофея непрестанно читать Писания и объявляет в Римлянам 1:2, что Евангелие было обещано Богом в Писаниях, а в 1 Коринфянам 15:3 он говорит, что Христос родился от семени Давида, умер и воскрес из мертвых согласно Писаниям; и св. Петр также неоднократно отсылает нас к Писаниям.

Из этого, однако, нельзя сделать вывод, что сочинения отцов являются per se и просто нормой и правилом учения во всем, поскольку отцы подчиняют свои собственные сочинения каноническому авторитету Писания. Они не только позволяют, но даже требуют, чтобы все, чему они учат, проверялось и исследовалось на основании Писания. Тем самым они признают, что Писание — это всеобщая, высшая и главная норма; все, что не согласуется с ним не может быть признано божественным, но есть вымысел, по человеческой мудрости изобретенный тем, кто его проповедует.

— Иоганн Герхард. О Церкви

Наши любезные богословы не утруждают себя заботами и работой. Они попросту не прикасаются к Библии и читают лекции по сентенциям [т. е. по учебникам догматики]. Я бы, скорее, подумал, что сентенции должны быть первым учебником для юных студентов-богословов, а Библия пусть будет уделом докторов. Но сегодня все происходит наоборот. Библию читают в первую очередь, а потом, получив степень бакалавра, откладывают ее в сторону. Сентенции же изучают в последнюю очередь, и они занимают помыслы докторов до конца их жизни. С этими сентенциями связаны столь серьезные обязательства, что человек, не имеющий священного сана, свободно может читать лекции о Библии, но лекции по сентециям непременно должен читать человек в сане священника. Мне это представляется так, что учителем Библии может быть и женатый человек, но учителем сентенций он ни при каких условиях быть не может. Как можем мы преуспеть, если поступаем столь неправильно и отодвигаем Библию, святое Слово Божье на галерку? Что еще хуже, папа в самых суровых выражениях приказывает, чтобы его слова изучали в школах и использовали в судах, но Евангелию уделяется очень мало внимания. Таким образом, в школах и судах Евангелие предано забвению. Оно заброшено под скамью и покрывается пылью, чтобы одни лишь позорные законы папы имели полную свободу.

«Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се Царь твой грядет к тебе...» (Захария 9:9). Не пялься на Него раскрытыми глазами, но позволь своему слуху внушить мудрость глазам. У твоего Царя нет ни великолепного коня, ни шпор, ни седла; Он беден и едет верхом на осле. И все-таки нет царя, подобного Ему; Он избавляет тебя от греха, спасает тебя от смерти и ада и дает тебе вечную святость и праведность, вечную жизнь и блаженство. И потому не обращай никакого внимания на жалкий образ Его пришествия и на последующую позорную смерть на кресте. Ибо Он делает все это ради тебя, как Спаситель, чтобы помочь тебе, чтобы освятить тебя и спасти тебя от смерти.

Позволить христианскому "опыту" занять место Писания было бы чистым заблуждением. Это заблуждение потому, что без Писания нет и не может быть никакого христианского опыта. Нет нужды говорить, что христианский опыт существует. Без личного христианского опыта не может быть христианства. Всякий христианин испытал и ежедневно переживает как грех, так и благодать. Он знает и понимает, что за свои грехи повинен вечному осуждению. Он также знает, что ради Христова satisfactio vicaria его грехи прощены. Однако это двоякое переживание христианина производит в нем единственно проповедь и преподавание Божьего Слова — Закона и Евангелия, — но никак не его собственный чувственный опыт. Для того, чтобы произвести в человеке это переживание покаяния и прощения грехов, Христос заповедует, чтобы покаяние (μετάνοιαν) и отпущение грехов (ἄφεσιν ἁμαρτιῶν) проповедовались во имя Его всем народам (Лк. 24:46-47), и Павел, во исполнение Христовой заповеди, объявлял иудеям и язычникам, "чтобы они покаялись и обратились к Богу" (Деян. 26:20). Это Слово, Слово Закона и Слово Евангелия, Церковь имеет в виде записанного апостольского Слова, и когда Церковь проповедует это Слово, которое есть Слово Самого Бога, и провозглашает вердикт Самого Бога относительно "греха" и "прощения грехов", люди учатся тому, что такое покаяние (contritio) и отпущение грехов (remissio peccatorum sire fides in Christum). Идеи греха и спасения, которые вынесли из собственных сердец "дед" и "отец" эгоцентричного богословия (Ego theology) XIX столетия, Шлейермахер и Хофманн, никогда не приведут человека к переживанию contritio и fides, fides in Christum crucifixum. Что касается Шлейермахера, вполне общепризнано, что его реформатско-пантеистическое богословие полностью выносит за скобки понятие греха. А когда Хофманн, с его "самосознанием веры" (faith consciousness)... отрицает первородный грех, он также является плохим проповедником покаяния. Более того, и Шлейермахер, и Хофманн, черпая вдохновение из своего Эго, отрицают satisfactio vicaria. А подобное учение и проповедь, конечно же, не способны произвести в человеке переживание fides, веры в Спасителя, распятого за нас.

Мир, как и многие непонимающие люди, утверждает, что нам не следует столь яростно сражаться за какой-то артикул вероучения, попирая тем самым христианскую любовь; напротив, если мы и расходимся во мнениях по какому-то одному маленькому вопросу, но соглашаемся во всем остальном, нам следует уступить и закрыть глаза на разногласия ради сохранения братского и христианского единства и общения. Нет, дорогой мой человек, не говори мне о мире и единстве, если при этом будет потеряно Божье Слово... Слово было дано нам для вечной жизни, а не для того, чтобы обеспечить внешнее спокойствие и согласие... И потому не говори мне о любви и дружбе, если это означает порвать со Словом или с верой, ибо Евангелие говорит, что не любовь, а "Слово" дарует нам вечную жизнь, Божью благодать и все сокровища небесные.

— Мартин Лютер. Из толкования на 2 Коринфянам 13:8

Обязанность как проповедников, так и слушателей прежде всего и превыше всего состоит в том, чтобы иметь четкие и надежные доказательства, что их учение действительно является подлинным Словом Божьим, открытым с небес святым, изначальным отцам, пророкам и апостолам, которое утвердил и повелел проповедовать Сам Христос. Ибо нам никогда и никоим образом не следует допускать издевательств над учением ради удовольствия и прихоти человека, подгоняющего его под человеческую логику и разумение. Нам также не следует попускать, чтобы люди превращали Писание в игрушку, жонглировали Словом Божьим и насильно объясняли, выворачивали, растягивали и переделывали его ради удовлетворения людей или достижения мира и согласия; ибо тогда не останется никакого надежного или твердого основания, на которое смогла бы опереться совесть.

— Мартин Лютер. Из проповеди на 1 Петра 4