Инок Симеон (Кулагин),насельник Свято-Введенской Оптиной Пустыни
Доклад, прочитанный 2 октября 2010 года в Свято-Успенском Вышенском монастыре Рязанской епархии, где проходили IV Феофановские чтения
В истории Русской Церкви XIX век явился периодом сложным, противоречивым, но вместе с тем плодотворным. Распространение идей безбожия, рационализма, агностицизма совпало с расцветом монашеской жизни, духовной литературы, церковной науки. Среди наиболее ярких и светлых фигур этой эпохи был святитель Феофан Затворник. Его не менее значимыми современниками и соработниками на ниве духовно-нравственного просвещения народа явились преподобные старцы Оптинские. Собор преподобных старцев оптинских – уникальное в истории Русской Церкви явление – на протяжении ста лет (с 20-х годов XIXв. до 20-х годов XXв.) четырнадцать старцев, преемствуя друг другу, несли свое служение Богу и народу Божию в Оптиной Пустыни. Влияние прославленных Оптинских старцев было велико – за советом и помощью к ним в оптинский скит приезжали тысячи и тысячи православных людей – мирян, монахов, священников. У них получали наставления Н.Гоголь, Ф.Достоевский, К.Леонтьев, братья Киреевские. Неоднократно, в том числе в последние дни своей жизни, был в Оптиной Л.Толстой. В Оптинском скиту полагал начало своей монашеской жизни будущий святитель Игнатий (Брянчанинов). В Оптиной Пустыни велась важнейшая для современников переводческая и издательская деятельность, позволившая познакомить широкого русского читателя с сокровищницей святоотеческой мудрости. Революция прервала жизнь обители, многие монахи претерпели гонения и смерть за веру, и ныне прославлены в лике новомученников и исповедников.
Святитель Феофан, по-видимому, никогда не был в Оптиной Пустыни. Так же нам ничего не известно о личном общении кого-либо из оптинских старцев со святителем. Однако мы можем говорить о серьёзном знакомстве, пристальном внимании и духовном общении между ними. В опубликованных письмах святителя Феофана более 10 раз упоминается Оптина Пустынь, её прославленные старцы («добрые оптинские старцы»), в том числе поименно – преподобные Макарий, Амвросий, Иларион. Особенно святитель Феофан почитал оптинского старца Макария и рекомендовал обращающимся к нему читать изданные письма преподобного Макария. «Благословенны книжки его. Глубокий веет в них дух смирения и навевает его на всякого читающего. Перечитывайте почаще. Не мешает выписки сделать, чтоб, в случае нужды, подогревать дух смирения, из всех духов самонужнейший» - отзывался святитель о письмах оптинского старца. Мнение старца Макария по вопросам молитвы, Вышенский Затворник считал очень авторитетным, и приводил его при разборе наиболее сложных вопросов – например, предостерегая от «художественных» приемов молитвы. «Что до опытных указаний, ожидайте их от оптинских старцев,» - в этих словах святителя проявилось искреннее смирение действительно опытного подвижника. Вообще, святитель Феофан считал, что «монашество цветет» в Оптиной Пустыни, руководимое «опытными старцами». Одному из епископов он рекомендовал при основании нового монастыря пригласить («пересадить») кого-либо из оптинской братии.
Известны два письма святителя оптинскому настоятелю. В архивной описи адресатом первого их них назван преподобный Моисей Оптинский. Однако есть основания предполагать, что при определении адресата первого письма произошла ошибка. В начале письма святитель обращается: «Ваше Высокопреподобие достопочтеннейший о. Строитель!». Письмо датируется 1859-1862 гг. Преподобный отец Моисей в эти годы был архимандритом и обращение к нему «строитель», принятое как обращение к настоятелю в сане иеромонаха, было вряд ли возможно. И действительно, в этом же архивном фонде есть копия письма, где адресатом уже указан преподобный Исаакий, следующий после Моисея настоятель, первые годы управлявший монастырем как строитель. Здесь мы имеем дело с довольно часто встречающейся ошибкой при составлении описи архивных фондов.
Таким образом, оба известных нам письма святителя Феофана в Оптину Пустынь адресованы ее настоятелю в 1862-1894 гг. преподобному Исаакию. Первое из них, которое можно довольно точно датировать 29 октября 1862г., содержит благодарность за присланные книги оптинского издания. Оптина Пустынь рассылала свои издания аскетического и духовно-нравственного содержания в епархии правящим архиереям и в семинарии. Сохранилось довольно много благодарственных писем, одним из которых является письмо Тамбовского епископа Феофана. Как явствует из письма, святитель так же выслал в Оптину свои издания.
Второе письмо более интересно. Оно было направлено уже из Вышенского затвора тому же преподобному Исаакию, Оптинскому настоятелю, 1 июня 1882 г. В это время святитель работал над составлением русского «Добротолюбия». Занимаясь переводом слов аввы Исаи Отшельника, святитель столкнулся с большими трудностями в переводе некоторых сложных мест «по невидности мысли, да и вообще не могу похвалиться, - пишет святитель Феофан, - что попадаю на мысли святого аввы». Еще ранее в 1860 г. Оптина Пустынь осуществила перевод и издание «Слов аввы Исаи», в подготовке которого участвовали старцы Макарий и Амвросий и монах Платон (Покровский). Святитель Феофан каким-то образом пропустил это издание и познакомился с ним лишь, когда начал работу над своим переводом («виноват, о вашем издании я совсем не знал»). Оптинский переводчик имел под руками рукописный перевод, произведенный старцем Паисием (Величковским). Свой перевод старец Паисий сделал с греческого текста, а святитель Феофан пользовался латинским текстом слов аввы Исаии. Рукопись перевода старца Паисия и просит предоставить ему на время святитель Феофан. «Как старец Паисий явил себя наиточнейшим переводчиком свято-отеческих писаний, то я надеюсь, что его перевод Аввы Исаии поможет мне исправить мои неисправности, - и заполнить невольно допускаемые пропуски». Заканчивается письмо постскиптумом: «Прошу передать мой поклон достопочтен. о. Амвросию. Прошу и его помолиться о моем всеокаянстве». Оптинские отцы предоставили святителю рукопись преподобного Паисия. Уже через три недели после своего письма с просьбой, святитель Феофан работал с этой рукописью.
Здесь упомянуты лишь некоторые места из наследия святителя Феофана, посвященные Оптиной Пустыни и ее старцам. С другой стороны, в опубликованном наследии таких оптинских старцев как преподобные Амвросий, Варсонофий и Никон, много раз упомянуто имя и творчество святителя Феофана. Показателем отношения самого известного из оптинских старцев – преподобного Амвросия к святителю Феофану, является то, что в келии старца находился портрет Вышенского Затворника. Это действительно говорит о глубоком почтении, тем более, что святитель был младшим современником преподобного старца. Амвросий Оптинский в своих письмах ссылается на святителя Феофана. В письмах святителя Феофана и преподобного старца Амвросия прослеживается глубокая духовная связь – одни и те же люди обращались к ним за советом, и Вышенский Затворник и Оптинский старец зачастую знали о советах и рекомендациях друг друга, и с большим уважением и тактом поддерживали у своих корреспондентом доверия к этим духовным наставлениям. Например, святитель Феофан пишет сомневающейся: «О. Амвросий прямой вам дал совет. ...О. Амвросий хорошо советует поспешить». Одна из духовных чад святителя Феофана переслала его письмо старцу Амвросию, и старец впоследствии цитировал из него: «Теория похожа на придворную даму, а практика на медведя в лесу». Язык святителя Феофана и преподобного Амвросия объединяла образность и афористичность, уместный юмор, любовь к народным выражениям.
Особенно почитали жизненный подвиг и наследия святителя Феофана поздние оптинские старцы, в первую очередь преподобные Варсонофий и Никон исповедник. Преподобный Варсонофий в своих беседах с духовными чадами говорил о молчании как добродетели: «Не так давно скончавшийся епископ Феофан так высоко ценил молчание, что в последние годы своей жизни оставил все и затворился в своей безмолвной келлии. ...Безмолвие доставляло ему высокое утешение, возносило его дух горе′. И все мы твердо верим, что принял Господь его чистую душу в Свое Небесное Царствие».
Наиболее интересным представляется стихотворение преподобного старца Варсонофия Оптинского, написанное им на смерть Вышенского Затворника в 1894 г. Это удивительное, вдохновенное большое поэтическое произведение, состоящее из четырех частей. В первых строках автор говорит о кончине старца Амвросия за два с небольшим года до этого. Далее пишет:
Два года минуло и новая утрата!
И вновь Россия скорбию объята!
И вновь по ней несется из конец в конец,
Что отошел от нас другой борец;
Еще иной почил духовный великан,
Столп веры, истины глашатай и ревнитель,
Возлюбленный отец, наставник и учитель, -
Покинул нас великий Феофан.
Приводить все стихотворение нет возможности, стоит процитировать еще одно четверостишие:
На Божий мир, на все его явленья
Взирая с внутренней, духовной стороны,
Стремился он постигнуть глубины
Их тайного и чудного значенья.
Преподобный Варсонофий говорит о несовременности и не понятости в рациональный век жизненного подвига и творчества святителя Феофана. Заканчивается стихотворение надеждой, что Господь ниспошлет «новое духовное светило»
И приобщимся мы его святыни –
Сыны великой жизненной пустыни.[
Наверное, самый большой интерес к наследию святителя Феофана был у ученика старца Варсонофия преподобноисповедника Никона Оптинского. Одной из первых книг в самом начале сознательной духовной жизни, как об этом пишет преп. Никон в «Дневнике», был «Путь ко спасению». Беседы, проповеди, письма Никона исповедника содержат большое количество ссылок на святителя Феофана. В своем «Завещании духовным детям» преподобный Никон пишет: «Епископ Феофан, Вышенский Затворник, говорит о руководителе (старце), что он подобен пограничному столбу, на котором написано и указано, куда и как идти, а уже идти-то нужно самому, иначе так и простоишь у столба, ничего не достигнув. Очень верно и точно сказано».
Есть еще одно интересное упоминание из оптинского предания. Отвечая на вопрос, что лучше читать – славянское или русское Добротолюбие, преподобный Никон ссылается на авторитетное мнение оптинского старца: «Это книги совершенно различные ...Отец Анатолий (Зерцалов), очень любя творения святителя Феофана, что касалось дело «Добротолюбия», был за славянское в переводе Паисия (Величковского)»
Близость по духу и близость по времени – это то, что объединяло таких великих светильников как Феофан Затворник и Оптинские старцы. Основные черты этого сходства:
- Святитель Феофан и Оптинские старцы являлись возродителями традиции умного делания, восходящей к преподобному Паисию (Величковскому). Они сами опытно проходили и других научали этому деланию. К этой же традиции относится и старческое окормление, которое Оптинские отцы и святитель Феофан осуществляли в том числе посредством переписки.
- И Оптинские старцы и святитель Феофан потрудились не только в деле духовного назидания обращающимся к ним, но вышли далеко за пределы своего келейного уединения в своей переводческой и издательской деятельности. В Оптиной Пустыни был подготовлен перевод и издание около 20 святоотеческих трудов. Оптинские отцы руководствовались паисиевской традицией дословного перевода и пользовались его рукописями. Святитель Феофан чаще производил переложение текстов, с целью их адаптации для широкого читателя.
Множество прорицаний - о судьбах человечества, Церкви, о последних временах - было сделано священнослужителями и старцами на Руси. Здесь приведены пророческие слова, так или иначе касающиеся Украины и, конечно, России, т.к. они суть одно и связаны неразрывно.
Старец Святитель Феофан (1815-1894), затворник Вышенский
как-то сказал пророческие слова:
«Нас увлекает просвещенная Европа… Да, там впервые восстановлены изгнанные было из мира мерзости языческие; оттуда уже перешли они и переходят к нам. Вдохнув в себя этот адский угар, мы кружимся, как помешанные, сами себя не помня… Западом наказывал и накажет нас Господь, а нам в толк не берется… Завязли в грязи западной по уши, и все хорошо. Есть очи, но не видим; есть уши, но не слышим; и сердцем не разумеем.
Господи, помилуй нас!».
В православном журнале «Покров» №11/2012 настоятель храма Преподобного Сергия Радонежского села Эммануиловки митрофорный протоиерей Георгий Глазунов рассказывает об обретении мощей святителя Феофана, а также его сподвижника, Вышенского настоятеля архимандрита Аркадия (Честонова). Журнал «Покров» издается при благотворительной помощи Национального Фонда Святого Трифона.
В 2013 году исполняется 25 лет со дня канонизации святителя Феофана Затворника. В православном журнале «Покров» №11/2012 митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий рассказывает о подготовке этого события. Журнал «Покров» издается при благотворительной помощи Национального Фонда Святого Трифона.
В православном журнале «Покров» №11/2012 митрополит Калужский и Боровский Климент рассказывает о подготовке первого научно-просветительского издания Полного собрания творений Феофана Затворника, приуроченного к 200-летнему юбилею со дня рождения святителя. Журнал «Покров» издается при благотворительной помощи Национального Фонда Святого Трифона.
Богоявлению тезоименитый, святителю Феофане, учениями твоими многих людей просветил еси, со ангелами ныне предстоя Престолу Святой Троицы, моли непрестанно о всех нас" – так прославляет Русская Православная Церковь одного из своих великих святых – святителя Феофана, епископа и Затворника Вышенского.
В приведенном выше кондаке святителю обращается внимание на то, что его имя – Феофан – происходит от греческого слова "теофания", то есть "Богоявление" – "Богоявлению тезоименитый". Интересно, что храм в келье святого был устроен в честь Богоявления, скончался он в день праздника Богоявления, да и образ Богоявления писал чаще, чем остальные иконы.
Родился Феофан, в миру – Георгий Васильевич Говоров, 10/23 января 1815 г. в селе Чернавское Елецкого уезда Орловской губернии, в семье священника. Учился в Ливенском духовном училище, затем – в Орловской семинарии, и, наконец, в Киевской духовной академии. В 1841 г. в Киеве принял монашеский постриг с именем Феофан, в том же году рукоположен в иеродиакона и иеромонаха. Затем были служба инспектором в нескольких духовных учебных заведениях, ректорство в Санкт-Петербургской духовной академии, поездка в Палестину в составе русской духовной миссии и в Константинополь в качестве настоятеля посольской церкви. Именно во время этих поездок по Востоку иеромонах Феофан основательно изучает аскетические творения Отцов Церкви, это очень пригодится ему впоследствии, как для собственного монашеского делания, так и для того, чтобы наставлять всех стремящихся к духовной жизни.
1-го июня 1859 г. состоялась хиротония и наречение Феофана епископом Тамбовской епархии. Его служение на нашей земле продолжалось недолго, всего три года, но и за краткое это время святитель успел приобрести всеобщую глубокую любовь своей паствы. Кроме выдающихся человеческих качеств – таких, как необыкновенная кротость, редкая деликатность, заботливое внимание к нуждам и потребностям каждого человека, архипастыря отличал большой организаторский талант во всех сферах церковной жизни. Для повышения уровня духовного образования епископом было открыто множество церковно-приходских школ, святитель поощрял и священников, которые открывали школы при храмах, и мещан, которые жертвовали средства на строительство школ и церквей. При содействии Преосвященного Феофана в Тамбовской епархии начали открываться воскресные школы – как для детей, так и для взрослых. По его ходатайству с 1-го июля 1861 г. при Тамбовской духовной семинарии стали издаваться "Тамбовские епархиальные ведомости" с несколькими статьями самого епископа в каждом выпуске. Заботился святитель и о благоустройстве храмов – "древнейших и наилучших училищ духовного просвещения".
Почти каждое богослужение владыки сопровождалось проповедью, а проповедником он был изумительным. Современники вспоминали, что его слова всегда доходили до глубины сердца, вызывали всеобщие рыдания и стремление начать новую, лучшую жизнь. Архипастырь побуждал к проповеди и священников, ревностных поощряя, а нерадивых наказывая. Так, в "Тамбовских епархиальных ведомостях" за 1861 г. имеется следующее его распоряжение: "Священника Светлова, без уважительных причин не говорившего ни одного поучения в течении целого полугодия, оштрафовать на вдов и сирот духовного звания на 6 рублей серебром и пропечатать не говорившего поучения в Ведомостях ко сведению епархии".
По воспоминаниям очевидцев, святитель Феофан, служа в Тамбове, вел очень простой образ жизни. Носил он подрясник и рясу из недорогой черной материи, пища его была самой невзыскательной. Вкушал он очень немного, практически никогда не ужинал. Почти весь его день проходил в молитве.
Простота и приветливость привлекали к нему людей, и с каждым из них, невзирая на лица, владыка обращался с примерным терпением и благодушием. Когда в 1860 г. Тамбовскую губернию постигла страшная засуха, преосвященный Феофан поддерживал паству не только словом, но и делом. Из своих личных средств он оказывал значительную материальную помощь пострадавшим от пожаров, а свою квартиру и все свободные помещения архиерейского подворья он предоставил в полное распоряжение погорельцам.
13-го августа 1861 г., при непосредственном участии епископа Феофана, состоялось открытие мощей св. Тихона Задонского, которого владыка издавна очень почитал.
Однако, недолго довелось тамбовской земле находиться под духовным окормлением святителя. В 1863 г. епископ получил известие о перемещении на древнюю Владимирскую кафедру, а в 1866 г., находясь, казалось бы, на самом взлете практической деятельности, епископ Феофан подает прошение об увольнении его на покой с правом пребывания в Вышенской пустыни Тамбовской епархии. Прошение удовлетворено, и святитель наконец-то получает то, к чему давно чувствовал свое главное духовное призвание – полное отрешение от житейских дел, уединение, неразвлекаемое "внутреннее делание".
Уйдя в затвор, святитель Феофан ежедневно совершал Литургию в своей небольшой церковке, проводил время в духовных и телесных подвигах, непрестанной молитве, тщательном самонаблюдении, в напряженном чтении и богомыслии, и, наконец, в писательских трудах.
Весь свой величайший и поистине бесценный опыт, накопленный на разнообразных жизненных поприщах, и особенно в годы затвора, был использован святителем в его огромной переписке с многочисленными корреспондентами, среди которых были представители всех сословий, от сановника до крестьянина. Ежедневно почта приносила от 20 до 40 писем, и епископ Феофан отвечал на каждое, чутко угадывая духовное состояние и потребности писавших, находя для каждого необходимое слово, идущее прямо к сердцу. Он обладал редким даром просто и кратко говорить о самых сложных предметах, о самых глубоких и премудрых вещах.
Хотя эти письма были адресованы конкретному человеку, в них есть то, что замечательно подходит каждому христианину. Вот что, например, писал святитель "одной почтенной особе в Тамбове" по поводу кончины архиерея и об "экзамене", ожидающем после смерти каждого человека:
"Милость Божия буди с вами! Верно вы уж воротились. Наплакались, нагоревались... Теперь пора и утешиться. Владыка отошел не на худшее, а на лучшее. Следовательно его ради надо радоваться, что кончились труды и хлопоты и начинается покой. – И для нас это тоже лучше. Он будет молиться о нас, и тамошняя молитва прямее и сильнее. Ему яснее, что нам нужно, и он будет прямо говорить Господу: даруй им то и то... И поскольку будет говорить прямо пред Господом, слышнее будем молитва его. Следовательно, нам нечего горевать... а скорее радоваться и его ради и себя ради.
Станем и мы собираться... Будет экзамен. Просмотрим программу, и чего не учили, доучим, что позабыли, припомним, что не твердо знаем, протвердим. И поспешим это уладить... Ибо кто знает, может быть, вот-вот и кликнут: Феофан Вышенский... или N Тамбовская... или еще кто.., и выходи... Ни тетрадок, ни книжек нет... и подсказать некому. Всякий один... как перст... со своими только средствами... Так вон оно что?! Всяко с чувствами мудрено совладать... Господь да утешит нас всяким утешением.
Ваш богомолец епископ Феофан".
Особое внимание в своих письмах святитель Феофан уделял молитве, считая ее царицей духовной жизни, точка опоры которой – смирение.
"Дело молитвы есть первое дело в христианской жизни. Молитва – дыхание духа. Есть молитва – живет дух; нет молитвы – нет жизни в духе.
Стоять перед иконой и класть поклоны – не есть молитва, а только принадлежность молитвы; читать молитвы на память, или по книжке, или слушать их – не есть еще молитва, а только орудие молитвы или способ обнаружения или возбуждения ее. Сама молитва есть возникновение в сердце нашем одного за другим благоговейных чувств к Богу – чувства самоуничижения, преданности, благодарения, славословия, прошения, сокрушения, покорности воле Божией, усердного припадания и прочее.
Вся наша забота здесь должна быть о том, чтобы во время нашей молитвы эти и подобные чувства наполняли душу нашу, чтобы сердце не было пусто. Когда есть в нем все эти чувства или какое-либо одно из них, устремленное к Богу, то молитвословие наше есть молитва, а когда нет, оно не есть еще молитва.
Молитву или устремление сердца к Богу нужно возбудить и возбужденную укрепить, или, что то же, нужно воспитать в себе молитвенный дух.
Первый способ к этому есть читательное или слушательное наше молитвословие. Читай или слушай как следуй молитвословие и непременно возбудишь и укрепишь восхождение в сердце твоем к Богу, то есть войдешь в молитвенный дух. В молитвах святых отцов движется великая молитвенная сила, и кто всем вниманием и усердием проникает в них, тот, в силу закона взаимодействия, непременно вкусит молитвенной силы по мере сближения настроения своего с содержанием молитвы. Чтобы наше молитвословие сделать нам действительным средством к воспитанию молитвы, необходимо совершать его так, чтобы и мысль, и сердце воспринимали содержание молитв, составляющих молитвословие.
Вот для этого три самых простых приема: не приступай к молитвословию без должного приготовления; не совершая его кое-как, а со вниманием и чувством; не тотчас по окончанию молитв переходи к обычным занятиям.
Приступая к молитвословию, когда бы то ни было, постой немного, или посиди, или походи и потрудись в это время отрезвить мысль, отвлекши ее от всех земных дел и предметов. Затем помысли, Кто Тот, к Кому обратишься ты в молитве, и кто ты, имеющий начать теперь это молитвенное к Нему обращение, и возбудит в душе твоей соответственное тому настроение самоуничиженного и проникнутого благоговейным страхом предстояния Богу в сердце. Здесь – начало молитвы, а доброе начало – половина дела.
Установившись так внутренне, стань перед иконами, перекрестись, поклонись и начинай обычное молитвословие. Читай неспешно, вникай в каждое слово; мысль каждого слова доводи до сердца, сопровождая это поклонами с крестом.
Когда закончишь свое молитвословие, не тотчас переходи к каким-либо занятиям, но также хоть немного постой и подумай, что это тобою сделано, и к чему это тебя обязывает, сохраняя после молитвы особенно то, что на тебя крепко подействовало. Само свойство молитвы таково, что, если хорошо помолишься, как следует, то не захочешь скоро озабочиваться делами: кто вкусит сладкого, не захочет горького; а вкушение этой сладости молитвы ест цель молитвословия, и чрез это вкушение сладости молитвенной в молитвословии воспитывается молитвенный дух".
О пребывании в монастыре святитель Феофан писал: "Вышу можно променять только на Царство Небесное". Эти слова сбылись, именно на Царство Божие он "променял" свою скромную монашескую келью. Когда 6-го января 1894 г., в праздник Крещения Господня, Преосвященный Феофан скончался и его стали облачать в святительские одежды, на его лице явственно для всех просияла улыбка. О последних днях земной жизни человека святитель писал: "В час смерти в сознании чередой проходят деяния жизни, отражая в лице и очах умирающего или утешение, или сокрушение, соответственно представляющимся делам". Очевидно, что святитель, вся жизнь которого была непрестанным хождением пред Богом, имел упование не расстаться с Господом и скончался в надежде наследия блаженной вечности.
Узнав о том, что скончался всеми почитаемый святитель, в Вышенскую обитель хлынули толпы людей разных сословий, общественного положения, всех возрастов и профессий. В день погребения их число достигло нескольких десятков тысяч.
Ныне мощи святителя Феофана находятся в храме св. Сергия Радонежского в селе Эмануиловка Шацкого района Рязанской области, в двух километрах от бывшей Вышенской пустыни.
Алллок
Фонд_Святого_Трифона
