Социальную жизнь любого человека можно отождествить с известной всем дошколятам схемой.

Ей подчиняются малые и великие. В своё время Пушкин стал жертвой этой схемы. Что ему стоило, начхать на троллинг толпы - написать ответный гениально-злобный пасквиль на тьму сплетен вокруг? Думаете, не переплюнул бы? Конечно, заклевали бы, но он вполне мог почувствовать себя выше всей этой однодневной шелухи. А мог пойти в суд - тоже решение. Не помогло бы, но совесть была бы чиста. Или не была бы? Мог просто в гордом одиночестве сделать вид, что ничего, собственно, такого и не происходит, а по ночам рыдать в бессилии в подушку. Нет, Пушкин спровоцировал обидчика на дуэль (противозаконную и запрещённую между прочим) и погиб на этой чёртовой дуэли. А не погиб бы - был бы тогда Пушкин? Может, и был бы. Но схему бы точно не победил.

А Церковь... В ней - что, не люди? И они под этот порядок подпадают. Когда некая субстанция, называющая себя "человеком искусства" оскорбляет Церковь, то ставит верующих этой Церкви в затруднительное положение. Вот, к примеру, фрагмент подобного обсуждения:

Андрей Яхнин: Апостол Павел будучи римским гражданином обращался в Римский суд. И кроме того у меня вопрос. Принадлежность к Церкви разве влечет за собой ущемление в правах? Ежедневно рассматриваются десятки дел об оскорблении чего или кого-либо. И ничего. Но как только в суд подают представители Церкви - это кошмар, мракобесие и наступление на священные права художника и человека.

А кто-нибудь пойдёт бить морды (да, противозаконно, запрещено, негуманно, некрасиво и вообще как-то не так сиропно-елейно, как некоторым представляется должно быть в церкви) и об этом в подробностях раструбят во всех новостях. И выставят обиженных агрессивными уродами, а настоящих уродов - мучениками за великое и похабное искусство.

А третьи (коих большинство) заткнутся в тряпочку, объединятся и отъединятся в своём узком кругу от этого сумасшедшего мира и будут до конца жизни сомневаться и не знать: подлая трусость их молчание или великое смирение, и можно ли себя утешить мыслью, что Бога нельзя оскорбить, если у Матфея совершенно однозначно сказано: "Посему говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам".

Четвёртые будут устраивать в сети обсуждения, чтобы понять, как поступить. Растрясти общество. Обозначить границы дозволенного-недозволенного.

Но по-любому, что ни сделай, мир одинаково будет реагировать, переставляя между собой несколько слов: "Где это видано, где это слыхано, старый осёл молодого везёт"? Миру Истина не нужна. А по жизни каждый поступает так, как считает правильным. И я не осуждаю ни тех, кто подаёт в суд на оскорбителей, ни тех, кто бьёт им морды, ни тех, кто пытается решить этот вопрос для себя компромиссом, ни тех, кто пытается остановить несущийся с горы снежный ком хамства и вседозволенности, сметающий на своём пути все этические вершки, если они честны перед собой и выбирают себе решение по силам.