Льготы для руководящих работников появились не в последние годы существования СССР. Их завели ещё при Ленине. Если коммунизм для всех так построен и не был, то для начальства он был практически в полном объёме. Подробности здесь:

В декабре 1947 года, решением Политбюро ЦК ВКП(б) были повышены оклады высшим руководителям страны. Однако не только население, но и рядовые аппаратчики не подозревали, сколько же в действительности получают вожди.

Партмаксимум

Простая в общем-то задача оплаты труда управленческого аппарата на долгие годы превратилась в трудноразрешимую проблему благодаря основоположнику советского государства. При формировании первого пролетарского правительства Ильич решил, что его членам по уровню материального достатка негоже отдаляться от класса-гегемона, и объявил, что оплата труда руководителей, не занятых физическим трудом, не должна превышать уровень средней зарплаты квалифицированного рабочего. Заработок пролетариев в то время колебался в районе 500 руб. в месяц, и именно такой оклад был установлен народным комиссарам. Уже в начале 1918 года инфляция обесценила наркомовские полтысячи. Но резко поднимать зарплаты советским чиновникам после громогласного заявления вождя было неудобно, да в общем-то и не нужно. Основной ценностью в стране стало съестное, которое высокопоставленные чиновники получали в весьма приличных количествах — ежемесячно по 12 кг мяса, по 1200 г сахара и сливочного масла и другие продукты. Кроме того, аппаратчикам полагались "лечебные" и новогодние выплаты в золотых рублях.

Установленный Лениным партмаксимум зарплаты ударил прежде всего по низовым аппаратчикам. В 1920 году, когда ленинская установка была оформлена в распоряжение ВЦИК о введении тарифных ставок для политических работников советских и военных учреждений республики (затем это действие было распространено и на партаппарат), положение рядовых партийных работников стало попросту катастрофическим.

В вышестоящие парторганизации потоком шли жалобы на невыносимую жизнь в провинциальных парткомах. Сотрудники одного из уездных комитетов Иркутской губернии в 1922 году писали: "Получаемого жалованья не хватает, и приходится голодать. Так, секретарь укома в переводе на золотую валюту получает только 15 руб., технические работники получают 8-10 руб. Ясно, что недостача отражается на работе и ведет к изнеможению и выбытию из строя".

Впрочем, провинциальные партаппаратчики месяцами не получали и этих мизерных окладов. К примеру, Алтайский губком сообщал в конце 1922 года Сибирскому бюро ЦК РКП(б): "Сотрудники за несколько месяцев вовсе не получали, а частью много недополучили; наступающие праздники Новый год и Рождество и перед ними неимоверное поднятие на все цен наводят на сотрудников панику. Одежда, дрова, обувь заставляют их осаждать кассу неотступными просьбами, а касса пустая. Как быть, где искать выход?"

Выход из положения партаппаратчики находили по-разному. Сельские парткомы заставляли крестьян бесплатно работать в пользу партии или сдавать в свой фонд без оплаты зерно и другие продукты. В провинциальных городах для партработников были организованы распределители, где продукты продавались по низким ценам, а кое-где в аптеках солдатам партии по предъявлению документов должны были бесплатно отпускать лекарства. А в 1923 году ЦК РКП(б) разослал в низовые организации письмо, в котором товарищам рекомендовалось выделять на нужды парткомов деньги из местных бюджетов, используя имевшееся у партии большинство среди депутатов Советов всех уровней.

Так что еще в начале 20-х большинство проблем удалось разрешить. Осталась главная: ленинский завет о партмаксимуме. В 1922 году на 11-й партконференции было принято компромиссное решение. С одной стороны, активные партработники за счет казны обеспечивались остродефицитным тогда жильем, квалифицированным медицинским обслуживанием и помощью государства в воспитании детей. Но с другой — устанавливался твердый максимум зарплаты, обязательный для всех. В середине 20-х он составлял 2,100 руб. в год, или 175 руб. в месяц (хлеб стоил 9-12 коп. за 1 кг).

В 1928 году партмаксимум потихоньку подняли до 2,700 руб. в год, оговорив, что чтением лекций и иной творческой работой коммунисты могут зарабатывать деньги и сверх этого максимума. Но все равно процент с дополнительных доходов следовало вносить в фонд помощи малоимущим коммунистам. На деле же к началу 30-х положение о партмаксимуме стали повсеместно игнорировать. А к середине 30-х и вовсе перестали вспоминать о существовании такого понятия.

Коммунизм


То, как жила в следующее десятилетие партийная и советская верхушка, без натяжек можно назвать коммунизмом, при котором, как известно, деньги не нужны. Сын Анастаса Микояна Степан рассказывал мне: "Условно говоря, семьи членов Политбюро действительно жили по принципу 'от каждого — по способностям, каждому — по потребностям'. Благ было много. И при всем желании не выделяться и жить скромно, не пользоваться ими было невозможно. Пока я не женился, я жил в доме отца. Еда там была бесплатной. По-моему, до 1948 года за питание семья не платила вообще. Получали все, что заказывали. Продукты привозили не только домой, но и на дачу, где жили мы, наши родственники и всегда бывало много друзей. Дачей, едой, прислугой мы пользовались бесплатно.

А в 1948 году по приказу Сталина установили лимиты. Не могу утверждать этого точно, но мне кажется, что причиной этого стал следующий случай. Берия доложил Сталину, что жены членов Политбюро не платят в ателье управления охраны МГБ. Отец пришел домой возмущенный, но мама ему сказала: 'Я знаю, что другие не платят, но я всегда платила. Ни одной вещи тебе, себе или детям не сшила бесплатно'. Она была очень аккуратной и годами хранила любые бумаги и документы. Мама, не говоря ни слова, принесла отцу коробку с квитанциями. Отец рассказывал, что поставил эту коробку на стол Сталина и сказал: 'Не знаю насчет других, но моя жена всю жизнь платила!'"

Как оправдывались за своих жен другие члены Политбюро, неизвестно, но реакция Сталина была очень резкой. В самом конце 1947 года решением Политбюро всем руководителям страны была в несколько раз повышена зарплата, но неограниченный бесплатный доступ к материальным благам прекратился.

Микоян, как вспоминал его сын, до повышения получал 2,000 руб. в месяц: "Это, в общем-то, были карманные деньги". С 1 декабря 1947 года ему, как зампреду Совета министров СССР, установили оклад в 8,000 руб. Ту же сумму определили секретарям ЦК. Сам глава правительства Сталин и председатель Верховного Совета СССР стали получать 10,000 руб. в месяц.

Самые тяжелые дебаты развернулись вокруг материальных дополнений к этой зарплате. Членам Политбюро удалось оттянуть время и отправить вопрос на рассмотрение комиссии, которая в итоге решила сохранить часть "бесплатных продовольственных и промтоварных лимитов для руководящих работников". Решение утвердило Политбюро. Однако в дело вновь вмешался Сталин. В канун нового — 1948 — года Политбюро приняло новое решение:

"Во изменение постановления Политбюро ЦК ВКП(б) от 19.XII.47 г. #П61/10 обязать Министерство государственной безопасности (т. Абакумов) прекратить с 1 января 1948 года продажу промышленных товаров через закрытую сеть для членов и кандидатов в члены Политбюро, секретарей ЦК ВКП(б) и других ответственных работников, снабжаемых через Министерство государственной безопасности".

Изменился и порядок снабжения элиты продуктами. Степан Микоян вспоминал: "С 1948 года бесплатных продуктов привозили на восемь или десять тысяч. Если требовалось больше, за остальное нужно было платить. Домработница и повар продолжали оплачиваться управлением охраны госбезопасности. Из того же ведомства присылали нянь для моих детей и детей моих братьев".

В декабре 1947 года были установлены новые оклады и для партийно-советского аппарата среднего звена — секретарей горкомов и райкомов, председателей исполкомов всех уровней. Причем зарплата многих секретарей райкомов, в полном соответствии с ленинским заветом, лишь ненамного превышала заработки квалифицированных рабочих, получавших в разных отраслях 900-1,200 руб. в месяц.

Конверты

Однако достаточно скоро советские бюрократы, запросы которых остались прежними, а возможности резко сузились, нашли выход из положения. Никакого официального решения о повышении зарплаты не принималось. Но то одни, то другие крупные аппаратчики "в связи с тяжелым материальным положением" просили установить им "временное денежное довольствие". По-видимому, первое решение такого рода было принято уже в июне 1948 года: Политбюро удовлетворило просьбу первого секретаря Севастопольского горкома ВКП(б) и председателя Севастопольского горисполкома.

Достаточно скоро выдача "временного денежного довольствия" превратилась в строго отработанную систему. Были установлены нормы для чиновников всех рангов. К примеру, член коллегии союзного министерства и приравненный к нему заведующий сектором ЦК ВКП(б) получали конверт с 5000 руб., платить налоги и партвзносы с которых не требовалось. Заместитель министра и заместитель заведующего отделом ЦК получали уже 10,000 руб., а первые заместители — 10,000 руб. Министр и завотделом получали конверты с 20,000 руб. при официальной зарплате в 5,000 руб. К сожалению, никаких свидетельств о том, сколько получали чиновники более высоко ранга, найти не удалось — но можно предположить, что ступенька 5,000 руб. сохранялась по всей служебной лестнице Совмина и ЦК.

Руководителям самого высокого уровня и аппаратчикам в регионах, как правило, конверт с наличными вместе с ведомостью доставляли прямо в кабинет. А в Москве наделенные "временным денежным довольствием" чиновники получали свои конверты в неприметной сберкассе на улице Владимирова (ныне Никольский переулок). Подателю удостоверения предлагали расписаться в ведомости и выдавали пакет. Чаще всего получатели здесь же вносили деньги на счет. Афишировать получение больших сумм не рекомендовалось.

Говорят, что Сталин смирился с этой системой доплат потому, что она была своеобразным противовесом взяточничеству. Зачем брать на лапу, если ты и так можешь законно получить крупную сумму в конверте? Однако ежемесячно на "временное денежное довольствие" уходили огромные суммы: накануне смерти Сталина его стали получать даже уволенные из партаппарата люди — чтобы на новой работе они не чувствовали себя наказанными материально.

И в мае 1953 года сменивший Сталина на посту главы правительства Маленков попытался снизить нагрузку на государственный и партийный бюджет. 26 мая 1953 года было принято постановление Совета министров СССР об изменении норм "временного денежного довольствия". Маленков резко уменьшил размеры выплат одним правительственным чиновникам союзных республик и полностью лишил конвертов других. Одновременно он разрушил систему равенства доплат партийным и советским чиновникам одного уровня.

Секретарь ЦК КП Киргизии Исхак Раззаков жаловался на эту несправедливость секретарю "большого" ЦК Хрущеву: "До постановления от 26 мая 1953 года заведующие отделами ЦК КП Киргизии получали денежное довольствие в одинаковых размерах, как и министры республики, а заместители заведующих отделами ЦК — наравне с заместителями министров.

После же постановления Совета министров СССР заведующим отделами ЦК КП Киргизии денежное довольствие стало выплачиваться в размере 3,000 руб., заместителям заведующих отделами ЦК — 2,000 руб. А министрам оно выплачивается в сумме 4,000 руб., заместителям министров — 3,000 руб., тогда как в обкомах и облисполкомах размер денежного довольствия, установленный партийным работникам, соответствует суммам денежного довольствия работников советских органов".

И Хрущев отвечал на это и все подобные письма, что исправит положение в будущем финансовом году. Видимо, эта отзывчивость и помогла Хрущеву стать в том же 1953 году первым секретарем ЦК и оттеснить от власти совершившего непростительную аппаратную промашку Маленкова. Однако сам Никита Сергеевич очень скоро понял, что выплачивать "временное денежное довольствие" — непосильное бремя для бюджета, и в январе 1957 года система ежемесячной выдачи пухлых конвертов была отменена. Причем в качестве одного из обоснований решения партаппарату напомнили о ленинском партмаксимуме.

С тех пор честные чиновники имели кроме оклада только 13-ю зарплату и "лечебные" (один оклад в год). А остальные воровали.

https://steissd.livejournal.com/6758621.html

Известна история о том, как на комиссии райкома для отъезжающих за границу артист Лев Дуров, которому предстояло сниматься в эпизоде из сериала «17 мгновений весны» на территории ГДР, ответил на идиотский вопрос о том, как выглядит советский флаг, следующим образом: что это чёрное полотнище с черепом и костями. То есть, описал пиратский флаг «Весёлый Роджер».

Естественно, ни в какую ГДР его не выпустили, и эпизод пришлось снимать в Подмосковье, но по факту он был прав. СССР занимался пиратством, правда не на морях и океанах, и даже не на Волге, как Андрей Стенька Разин, а в сфере кинематографа, и вполне заслуживал соответствующей модификации своего флага.

Подробности здесь:

В 1948 году, политбюро ЦК ВКП(б) приняло специальное решение "О выпуске на экран заграничных кинофильмов из трофейного фонда". Часть фильмов предписывалось показывать "на закрытом экране", то есть не в кинотеатрах, а в клубах. Советскому кинопрокату было что скрывать: немалое число картин было снято в Соединенных Штатах и уже поэтому они не могли быть трофеями Красной Армии. Члены политбюро лгали сами себе.

— Элемент ханжества в этом, конечно, был,— согласился со мной заместитель директора Госфильмофонда России Владимир Дмитриев.— На американские, французские картины никаких прав у нас не было. С любой точки зрения эти показы были совершенно незаконными.

"Догнать и перегнать Голливуд было постоянной идеей Сталина"

— Но почему же, Владимир Юрьевич, руководители СССР пошли на откровенное воровство?

— В постановлении же ясно написано — ради увеличения сборов от проката. Тогда в нашем кинематографе был период малокартинья. Так решил главный зритель страны — Сталин. Он, как известно, с особым пристрастием смотрел все картины, выходящие на экран. Мне рассказывали, например, что фильм "Советская Грузия" перед показом Сталину отсматривали больше тридцати раз и убирали все, что могло вызвать его раздражение. А потом проверяли каждый кадр, чтобы убедиться, что нигде нет непокрашенных заборов или покосившихся крыш в отдалении. Вдруг заметит. Во время просмотра фильма он мог встать и уйти, не говоря ни слова. Или остановить показ и начать обсуждать фильм с присутствующими. Сталину, к примеру, не понравилась "Молодая гвардия" Сергея Герасимова, и фильм был сильно переделан. Те, кто видел первоначальный вариант, который не сохранился, говорили, что он был гораздо лучше.

— А зарубежные фильмы он смотрел так же пристрастно?

— В Министерстве кинематографии существовал особый отдел, который обеспечивал кинопрограмму вождя. Я знал всех людей, которые там работали. Готовились сами фильмы, готовились переводчики. Из фильмов убирали разного рода уродства. Женщин с бородой и тому подобного Сталин не выносил. Он не любил затянутых лент, и потому картины сокращались. Иногда фильмы для одного зрителя даже субтитровались. Министр кинематографии Большаков привозил в Кремль несколько фильмов разных жанров и ждал ночи, когда вождь обычно смотрел кино. Потом старался угадать настроение и предложить соответствующую картину — драму, вестерн, музыкальный фильм.

— Картины были американские?

— В основном. Сталин неимоверно любил голливудские фильмы. Впрочем, как и Гитлер. Может быть, это особенность всех диктаторов? А догнать и перегнать Голливуд было его постоянной идеей. Делать то же самое, но с наших идеологических позиций. И вот, в середине сороковых годов Сталину показалось, что деньги тратятся, а большинство советских картин интереса не представляют. Кроме того, он увидел во многих лентах несоответствие своим идеологическим установкам. И в результате появилось постановление ЦК о фильмах "Большая жизнь", "Иван Грозный" и еще нескольких лентах. После этого был максимально усилен контроль за кинопроизводством. Провели селекцию режиссеров. Среди снимавших режиссеров молодых почти не осталось — им боялись доверять. Старикам тоже иногда грозили пальцем, но они и сами знали, что можно делать и чего нельзя.

Главная идея Сталина была в том, что картин должно быть мало, но каждая должна быть шедевром. Собрать огромную аудиторию. На некоторые картины, такие как "Падение Берлина", народ действительно шел толпами. Но их было мало! Бесконечные повторы "Чапаева" и "Цирка" приелись. Сборы упали, и это тяжело ударило по местным бюджетам. Они, по сути, наполнялись только за счет водки и кино. Товаров-то в магазинах почти не было.

"Образчик фашистской пропаганды вышел почти без купюр"

— После войны под советский контроль попали киностудии в Восточной Европе. Разве с их помощью нельзя было утолить зрительский голод?

— Небольшое количество фильмов покупали в странах Западной Европы, где были сильны компартии,— во Франции и Италии. Конечно, какую-то часть картин мы получали и из стран народной демократии. Но там новые власти установили над режиссерами контроль еще более жесткий, чем у нас. Перестраховывались так, что по режиму цензуры могли дать СССР сто очков вперед. И потому там снимали в основном мелодрамы и прочие безобидные и не всегда интересные вещи. Самой мощной студией была "Баррандов" в Чехословакии с ее огромным павильоном, самым большим тогда в Европе. Там сохранилась вся техника, костюмы, костюмеры, гримеры. И поэтому на "Баррандове" снимали советские фильмы — "Падение Берлина", "Весну". Так что картины из стран народной демократии, как они тогда назывались, никакой зрительский голод не утоляли. В 1947 году была выпущен в наш прокат один фильм из Восточной Германии и один из Австрии, где киностудия была совместным советско-австрийским акционерным обществом. Вот на таком фоне возникла идея о том, что трофейное кино должно заполнить прорехи в прокате.

— Но трофейными были далеко не все.

— Часть из них все-таки была трофейными. И на немецком же фильме проверили реакцию публики. "Девушка моей мечты" с Марикой Рокк в Германии даже не успела выйти в прокат. Картина была закончена незадолго до капитуляции. У нас прокатное удостоверение она получила 8 апреля 1946 года. Конечно, ленту подсократили. Если я не ошибаюсь, там убрали длинный пролог и сцену купания в бочке. Вокруг этой сцены потом роились слухи. Народ считал, что там был снят какой-то неимоверный секс. Но это была полная ерунда. Картина в прокате имела огромный успех, и я думаю, что именно после этого возникла идея коммерческого использования иностранных фильмов. В 1947 году были запущено еще два пробных шара: в прокат пошли американские фильмы "Я беглый каторжник" и "Мистер Смит отправляется в Вашингтон" — у нас он назывался "Сенатор". И снова с большим успехом. В 1948 году на наши экраны вышли 48 иностранных фильмов, почти впятеро больше, чем годом раньше. Всем было ясно, что пускать их в прокат незаконно. Но отношения с Америкой были заморожены, и кража фильмов не могла их существенно ухудшить.

— В постановлении политбюро говорилось, что в фильмах нужно произвести "необходимые редакционные исправления, снабдив каждый фильм вступительным текстом и тщательно отредактированными субтитровыми надписями"...

— Переработкой фильмов занимался Главкинопрокат. Там была специальная группа людей, которая готовила картины к показу. Вначале писался новый текст, потом делались необходимые купюры в ленте.

— Какие?

— Картины перемонтировались. В них, как правило, старались изменить финалы, особенно если финалы были счастливыми. Голливудский хеппи-энд означал победу буржуазной идеологии, чего допустить было нельзя. Поэтому брали какой-нибудь фрагмент из середины картины и переносили в конец. Например, в настоящем финале герои встречаются и остаются вместе, а в переделанном героиня уезжает от своего возлюбленного навсегда. Если главный герой в конце фильма погибал, то финал менять не требовалось.

— А текст подменяли при дубляже?

— Дублировать картины не всегда удавалось — и по техническим причинам, и потому, что это дорого. Немецкие фильмы чаще дублировали, а американские снабжали титрами.

— То есть текст в кадре американской картины мог прямо противоречить субтитрам?

— Расчет был на повальное незнание населением английского языка. Да еще у картин на всякий случай изменяли и название. Правда, названия иностранных лент изменяли у нас с двадцатых годов. На более понятные, коммерческие. Но в этом случае у американских фильмов сменили названия больше для маскировки.

— Все-таки побаивались?

— Осторожничали. Перед всеми картинами, пущенными в прокат, сделали титр о том, что этот "заграничный фильм" — трофей Красной Армии. Настоящие титры вырезались. И как было предписано свыше, к фильмам чаще всего делали вступительный идеологический титр. Боязнь, что зритель поймет картину не так, была очень сильна. Хотя случались странные вещи. Немецкая картина "Ом Крюгер" ("Дядюшка Крюгер") была чистейшим образчиком фашистской пропаганды. Но в ней показывали англо-бурскую войну начала двадцатого века и при этом ругали англичан, и картина вышла на экраны почти без купюр. Ничем не лучше был нацистский фильм "Моя жизнь за Ирландию". Но поскольку и она имела антианглийскую направленность, ее под названием "Школа ненависти" выпустили в прокат.

"Что после первой серии шла третья, никто не заметил"

— Как американцы реагировали на кражу у них картин?

— Протестовали, писали в своих газетах о вопиющем беззаконии, творимом русскими, но на их протесты никто не обращал внимания. Правда, старались их особо не злить. В Москве была сводная афиша всех кинотеатров. Так вот на ней никогда сеансы "заграничных фильмов" не показывались. Исключением был разве что "Тарзан". Это была настолько ударная картина, что ее хотели показывать все. С ним связана еще одна история. У нас было четыре серии "Тарзана". После первой, правда, шла третья, но этого никто не заметил. А в основном американские фильмы показывались в клубах. Афиши были неброскими — "заграничный фильм" и название. Но в то время во всех городах, на предприятиях, в университетах были так называемые координаторы. Люди, которые знали, где, что и когда идет в кинотеатрах и клубах. Они как-то контактировали с администраторами, киномеханиками и сообщали, что интересный фильм идет там-то на окраине. И народ бросался смотреть какой-нибудь вестерн.

— Показ этих фильмов, насколько я знаю, продолжался даже в шестидесятые годы...

— Динамика была такой. В 1948, 1949 и 1950 годах прокатные удостоверения получило гораздо больше картин, чем указывалось в решении политбюро. Но начиная с 1951 года этих лент выпускалось в прокат все меньше и меньше. Говорят, что кто-то из крупных американских руководителей во время переговоров сказал, что СССР и США были союзниками в войне, а наши фильмы в России почему-то называют трофейными. Реакция была мгновенной — эти картины полностью убрали из московского проката в провинцию. А затем показывали уже только в глубинке и совершенно неофициально.

— Ни денег, ни извинений американцы, конечно, не получили.

— Мне думается, что, хотя с точки зрения морали и права эти показы были совершенно незаконными, они сыграли большую роль в приобщении граждан СССР к западной культуре. Они оказали большое влияние и на развитие нашего кино. Их посмотрели буквально все. Когда в середине пятидесятых у нас начался подъем кино, у многих режиссеров просматривалось желание опереться на эти "заграничные фильмы". По динамике, по тому, как строится кадр.

— А наученные горьким опытом американцы начали продавать в СССР фильмы по достаточно низким ценам. Я имею в виду покупку картины "В джазе только девушки"...

— Тогда, в 1963 году, в Москву на кинофестиваль приехали авторы фильма — Джек Леммон и Билли Уайлдер. Наверно, приехала бы и Мэрилин Монро, но она к тому времени уже умерла. Они привезли огромное количество фильмов. И предложили их нам почти даром.

— Почему?

— Американцы вообще никогда не продают фильмы дорого. Чаще они отдают картины за процент с проката. А тогда для них было очень важным приучить зрителей к своим фильмам. И потому они согласились на бартерную сделку. За ту же сумму они взяли какой-то наш фильм. Конечно, они его не показывали.

"Суслову могли подсунуть 'письмо трудящихся' и — конец фильма"

— А кто участвовал в просмотрах и оценке зарубежных фильмов?

— Как правило, это происходило так. Собиралась закупочная комиссия, я сам в ней когда-то состоял. Раз в неделю, обычно по четвергам, она собиралась в здании Госкино, смотрела фильмы и каждый член комиссии писал свой отзыв о фильме. Да, нет или какие-то комментарии. Если все были против, картина с рассмотрения снималась. А если возникали разногласия, обсуждали и договаривались. Но последней инстанцией в любом случае был ЦК. И мнение закупочной комиссии не имело особого значения. В аппарате были люди, которые сами смотрели фильмы. Нередко картины попадали на экран потому, что понравились кому-то из руководителей. Например, "Развод по-итальянски" показали на даче зятю Хрущева Аджубею. Картина ему понравилась, и он пробил ее в прокат. А фильм "Мой дядя" понравился самому Хрущеву.

— Насколько я могу судить по документам, для оформления сделки по картине "В джазе только девушки" пришлось ждать момента, когда главный идеолог партии Суслов уйдет в отпуск.

— Он не очень любил кино. К нему обращались только в крайнем случае, когда возникали спорные моменты. Старались обойтись без него. Ему кто-нибудь мог подсунуть "письмо трудящихся": "Глубоко возмущены подготовкой к показу аморальной картины". И все, конец фильма.

— То есть идеологическая составляющая была важнее финансовой?

— Мнение прокатчиков имело серьезное значение. Они приходили и доказывали, что этот фильм может собрать огромные деньги. И к ним прислушивались. Но не всегда. Американскую картину "Великолепная семерка" досрочно сняли с проката только из-за многочисленных отрицательных отзывов в прессе. Хотя и Госкино, и прокатчики возражали. Еще пример. Хотели купить фильм Ингмара Бергмана "Лето с Моникой". Там в одной сцене по пляжу проходит голая актриса Харриет Андерсон. И ЦК отверг предложение о покупке этого фильма. Но не иметь в прокате ни одного фильма великого режиссера было неудобно. Тогда решили купить "Земляничную поляну". Над всем, как и тогда, когда запускали в прокат "заграничные фильмы", превалировало ханжество.

ДОКУМЕНТЫ

"Обеспечить доход государству в сумме не менее 750 миллионов рублей"

Решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 31 августа 1948 года "О выпуске на экран заграничных кинофильмов из трофейного фонда".
1. Разрешить Министерству кинематографии СССР выпустить следующие 50 заграничных кинофильмов из трофейного фонда:
а) на широкий экран: "Ом Крюгер", "Каучук", "Сердце королевы", "Песня для тебя", "Бессмертный вальс", "Песнь одной ночи", "Фанни Эльслер", "Рембрандт", "Маленькая ночная музыка", "Индийская гробница", 1-я и 2-я серии, "Грезы", "Мадам Бовари", "Нора", "Три Кодонас", "Мария Илона", "Нищий студент", "Звери Южной Америки", "Король Калифорнии", "Всегда, когда я счастлива", "Кого боги любят", "Джузеппе Верди", "Маддалена", "Премьера Мадам Баттерфляй", "Порт-Артур";
б) на закрытый экран: "Собор Парижской Богоматери", "Отверженные", "Еврей Зюсс", "Принц и нищий", "Гроздья гнева", "Эмиль Золя", "Граф Монте-Кристо", "Капитан Ярость", "Президент Хуарец", "Приключения Марко Поло", "Суэц", "Лондонский Тауэр", "Под рев толпы", "Тарантелла", "Я слишком мечтаю", "Молодой месяц", "Первая любовь", "Почтовый дилижанс", "О мышах и людях", "Ромео и Джульетта", "Без ума от музыки", "Давид Копперфильд", "Тупик", "Али-Баба и сорок разбойников", "Да здравствует Вилла!" (Речь о Панчо Вилье — прим. steissd).
2. Поручить Министерству кинематографии (т. Большакову) совместно с отделом пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) произвести в фильмах необходимые редакционные исправления, снабдив каждый фильм вступительным текстом и тщательно отредактированными субтитровыми надписями.
3. Обязать Министерство кинематографии (т. Большакова) обеспечить в течение 1948-1949 годов чистый доход государству от проката 50 заграничных кинофильмов на широком и закрытом экране в сумме не менее 750 миллионов рублей, в том числе 250 миллионов рублей по профсоюзной киносети.

"Невежество, тупость и мелочное тиранство, характерное для всех слоев английской буржуазии..."

Советские титры к "заграничным фильмам", выпущенным на экраны в 1948-1949 годах


"Тарзан", он же "Tarzan" (фильмы, выпущенные в США в 30-е годы под различными названиями, шли в СССР как пронумерованные серии одной и той же картины).
"Этот фильм взят в качестве трофея после разгрома Советской Армией немецко-фашистских войск под Берлином в 1945 году.
В этом фильме рассказывается вымышленная история о необычайных приключениях Тарзана (это имя означает 'белая кожа'), выросшего в дебрях Африки, вдали от людей.
Отец и мать Тарзана, потерпев кораблекрушение у берегов Африки, погибли, пробираясь в глубь материка.
Проведя детство и юность в лесу среди обезьян, Тарзан приобретает силу и ловкость, которые позволяют ему преодолеть опасности. Тарзан как человек, не испорченный буржуазной цивилизацией, противопоставляется жестоким и алчным американским и английским дельцам, приезжающим в Африку в погоне за наживой".
"Путешествие будет опасным", он же "Stagecoach" ("Дилижанс"). США, 1939 год.
"В этом фильме рассказано о нравах американского буржуазного общества, о лицемерии и ханжестве, которые являются его отличительной чертой.
Советскому зрителю нетрудно будет рассмотреть, что фильм неправильно показывает американскую колониальную политику в отношении индейских племен.
В фильме индейцы изображены разбойниками, нападающими на 'мирное' население. Но известно, что именно американская буржуазия порабощала свободолюбивые индейские племена, насильственно сгоняя их с родных земель, обрекая на нищету и вымирание.
Скитаясь в прериях, индейцы нападали на своих угнетателей, мстили им за бесчеловечное отношение".

"Тяжелые годы", он же "David Copperfield" ("Давид Копперфильд"). США, 1935 год.
"Этот фильм снят по роману известного английского писателя XIX века Чарльза Диккенса 'Давид Копперфильд'.
В своих книгах Диккенс создал яркую картину современного ему общества. С особой силой он разоблачил уродливую систему воспитания в семье и школе, невежество, тупость и мелочное тиранство, характерное для всех слоев английской буржуазии.
'Давид Копперфильд' — роман в значительной мере автобиографический. Судьба его героя во многом похожа на судьбу самого Диккенса, прошедшего тяжелую, полную лишений жизненную школу".

"Двойники", он же "The prince and the pauper" ("Принц и нищий"). США, 1937 год.
"Том Кенти, спасаясь от стражников, попадает в королевский дворец и знакомится там с принцем Уэльским. Вечером во дворце должен состояться бал-маскарад, и принцу нужен костюм. В голову ему приходит неожиданная мысль: поменяться одеждой с Томом и появиться на маскараде в обличии бедняка. Однако из этой затеи ничего не выходит. Стража хватает переодетого в нищенские лохмотья Эдуарда и выставляет его с позором из дворца. С этой минуты начинаются мытарства принца в роли нищего и приключения Тома Кенти в роли принца, а затем и короля.
Физические и нравственные испытания, через которые проходит Эдуард, открывают ему глаза на тяжелую жизнь простых людей".

"Собор Парижской Богоматери", он же "Hunchback of Notre Dame" ("Горбун собора Парижской Богоматери"). США, 1939 год.
"Фильм сделан по одноименному роману французского писателя Виктора Гюго.
Действие фильма происходит во Франции, в конце XV века. Столетняя война с Англией и внутренние междоусобицы разорили страну и обрекли французский народ на нищету.
Стремясь отвлечь недовольство трудящихся, церковь и правящие классы разжигали в народе религиозные и нравственные предрассудки. Наиболее презираемым и гонимым племенем были цыгане, которых церковь обвиняла в колдовстве.
Фильм рассказывает о трагической судьбе звонаря собора Парижской Богоматери Квазимодо и молодой цыганки Эсмеральды".">Советские титры к "заграничным фильмам", выпущенным на экраны в 1948-1949 годах

"Тарзан", он же "Tarzan" (фильмы, выпущенные в США в 30-е годы под различными названиями, шли в СССР как пронумерованные серии одной и той же картины).
"Этот фильм взят в качестве трофея после разгрома Советской Армией немецко-фашистских войск под Берлином в 1945 году.
В этом фильме рассказывается вымышленная история о необычайных приключениях Тарзана (это имя означает 'белая кожа'), выросшего в дебрях Африки, вдали от людей.
Отец и мать Тарзана, потерпев кораблекрушение у берегов Африки, погибли, пробираясь в глубь материка.
Проведя детство и юность в лесу среди обезьян, Тарзан приобретает силу и ловкость, которые позволяют ему преодолеть опасности. Тарзан как человек, не испорченный буржуазной цивилизацией, противопоставляется жестоким и алчным американским и английским дельцам, приезжающим в Африку в погоне за наживой".
"Путешествие будет опасным", он же "Stagecoach" ("Дилижанс"). США, 1939 год.
"В этом фильме рассказано о нравах американского буржуазного общества, о лицемерии и ханжестве, которые являются его отличительной чертой.
Советскому зрителю нетрудно будет рассмотреть, что фильм неправильно показывает американскую колониальную политику в отношении индейских племен.
В фильме индейцы изображены разбойниками, нападающими на 'мирное' население. Но известно, что именно американская буржуазия порабощала свободолюбивые индейские племена, насильственно сгоняя их с родных земель, обрекая на нищету и вымирание.
Скитаясь в прериях, индейцы нападали на своих угнетателей, мстили им за бесчеловечное отношение".

"Тяжелые годы", он же "David Copperfield" ("Давид Копперфильд"). США, 1935 год.
"Этот фильм снят по роману известного английского писателя XIX века Чарльза Диккенса 'Давид Копперфильд'.
В своих книгах Диккенс создал яркую картину современного ему общества. С особой силой он разоблачил уродливую систему воспитания в семье и школе, невежество, тупость и мелочное тиранство, характерное для всех слоев английской буржуазии.
'Давид Копперфильд' — роман в значительной мере автобиографический. Судьба его героя во многом похожа на судьбу самого Диккенса, прошедшего тяжелую, полную лишений жизненную школу".

"Двойники", он же "The prince and the pauper" ("Принц и нищий"). США, 1937 год.
"Том Кенти, спасаясь от стражников, попадает в королевский дворец и знакомится там с принцем Уэльским. Вечером во дворце должен состояться бал-маскарад, и принцу нужен костюм. В голову ему приходит неожиданная мысль: поменяться одеждой с Томом и появиться на маскараде в обличии бедняка. Однако из этой затеи ничего не выходит. Стража хватает переодетого в нищенские лохмотья Эдуарда и выставляет его с позором из дворца. С этой минуты начинаются мытарства принца в роли нищего и приключения Тома Кенти в роли принца, а затем и короля.
Физические и нравственные испытания, через которые проходит Эдуард, открывают ему глаза на тяжелую жизнь простых людей".

"Собор Парижской Богоматери", он же "Hunchback of Notre Dame" ("Горбун собора Парижской Богоматери"). США, 1939 год.
"Фильм сделан по одноименному роману французского писателя Виктора Гюго.
Действие фильма происходит во Франции, в конце XV века. Столетняя война с Англией и внутренние междоусобицы разорили страну и обрекли французский народ на нищету.
Стремясь отвлечь недовольство трудящихся, церковь и правящие классы разжигали в народе религиозные и нравственные предрассудки. Наиболее презираемым и гонимым племенем были цыгане, которых церковь обвиняла в колдовстве.
Фильм рассказывает о трагической судьбе звонаря собора Парижской Богоматери Квазимодо и молодой цыганки Эсмеральды".

https://steissd.livejournal.com/6758211.html

В 1961 году Хрущёв пообещал построить через 19 лет коммунизм. Но через 3 года его ушли, и задумка так и осталась нереализованной. Вместо этого в 1980 году провели олимпиаду, на которую не пустили большую часть населения страны — даже часть москвичей на всякий пожарный удалили из города. Причём помимо уголовников и психов ненормальных выперли также и октябрят с ушками и без.

Тем не менее, островки коммунизма в стране были. И это даже не Москва, являвшаяся центром колбасной логистики для жителей областей, прилегающей к Московской. А закрытые города Минсредмаша м Минобщемаша, где клепали едрёные батоны и ракеты для их доставки получателю и где на прилавках было всё, что только можно пожелать и кое-что ещё. И это всё при довольно высоких заработках жителей, чем они отличались от Москвы 1946 года, где также было всё, но по ценам, доступным долям процента москвичей.

Хрущёв утверждал, что при коммунизме не будет преступности. Но оперативная обстановка в таких городах показала, что и в этом он заблуждался, о чём свидетельствует бывший заместитель начальника Восьмого главного управления МВД СССР генерал-лейтенант Владимир Бондаренко. Это главное управление обеспечивало услуги милиции таким закрытым объектам. Причём воровали не только стройбатовцы, но и крупные руководители, вплоть до генералов и генеральных конструкторов.

"В закрытых городах творился настоящий беспредел"

— Владимир Александрович, для чего была создана специальная милиция?

— В 1947 году было принято решение о создании отделения милиции для обслуживания особо режимного объекта — теперь это всемирно известный центр ядерной физики город Саров. Режим секретности был страшнейший. В первое время не только сотрудники предприятий, но и работники милиции не выезжали с объектов даже в отпуск. Родственникам было запрещено приезжать в закрытые города. Только в 70-е годы сделали исключение — разрешили родным приезжать на похороны. Все, что происходило на объектах, также было особо охраняемой тайной. И поэтому созданный на первом объекте отдел напрямую подчинили заместителю министра внутренних дел СССР. В течение года создали отделения милиции на двух других объектах атомной промышленности, а в составе отдела контрразведки МВД в 1948 году создали "особое отделение". Потом вместе с ростом количества обслуживаемых объектов рос и статус спецмилиции. В 1952 году создали специальный отдел в Главном управлении милиции, пять лет спустя — специальное управление, в 1971 году — управление на правах главка. Это уже была дошедшая до наших дней "восьмерка".

— А почему чекисты, которых на режимных объектах было более чем достаточно, не взяли на себя всю ответственность за порядок на спецобъектах?

— Позднее по указу президиума Верховного совета СССР о правоохранительных органах на особо режимных объектах кроме спецмилиции создали всю необходимую структуру — спецпрокуратуру, спецсуды, спецадвокатуру и даже специальные нотариальные конторы. А для нас с чекистами написаны разные части Уголовного кодекса. ГБ никогда не занималась расследованием краж, убийств.

— На объектах, где каждый человек был под присмотром, случались убийства?

— Некоторые руководители объектов говорили нам, что в таких образцовых закрытых городах преступлений быть не должно. Но закрытый ли город, открытый ли — преступность везде одинакова. И потом, объекты строили главным образом заключенные. Как рассказывали мои старшие товарищи, в тот период в закрытых городах творился настоящий беспредел. Все из-за того же режима секретности даже зэков, у которых кончился срок, с объектов не отпускали. Формировали из них строительные отряды, селили в бараках, где всем руководили уголовные "авторитеты".

— Они так и остались жить в закрытых городах?

— Нет, во второй половине 50-х их начали отпускать. Правда, кое-кто все-таки остался. Я, приехав на объект, еще застал несколько таких экземпляров.

"Допрашивать Харитона мне не разрешили"

— А как вы попали в спецмилицию?

— Я начинал работу в Москве. Меньше года проработал следователем, а потом сам попросил перевести меня в уголовный розыск. Все было хорошо, но замучил проклятый квартирный вопрос. Ни квартир, ни комнат милиционерам тогда не давали. Общежитий тоже не было. А начальник отделения милиции, в котором я работал, ушел на повышение — в министерство. Как-то зашел он к нам на огонек, расспросил о делах. И вдруг предложил нам — двум бездомным сыщикам — поехать туда, где квартиры дадут сразу, но режим секретности особый. Товарищ отказался, а я поехал в Саров. И в течение месяца я получил на двоих с женой двухкомнатную квартиру.

— Попали, можно сказать, в коммунизм?

— Почти так. С точки зрения обеспечения всем, чем угодно, это был почти коммунизм. Тогда вся страна гонялась за ондатровыми шапками. А здесь в магазине — иди и покупай. О продуктах и говорить нечего. Какое-то время после Москвы мне показалось, что там работать спокойней. Но это длилось недолго. Оказалось, что много преступлений совершается военнослужащими. Там ведь кроме солдат охраны из внутренних войск была масса военных строителей. Контингент в стройбатах на наших объектах старались почистить, но все равно криминального элемента там хватало. Выведут их работать в ночную смену на завод железобетонных изделий, контроля почти никакого — и вот мы имеем разбои, убийства, изнасилования. О кражах и говорить не приходилось.

Второй особенностью было то, что на объект приезжали работать специалисты из смежных организаций. Люди жили в общежитиях, камер хранения не было, двери комнат не запирались, и краж было больше чем достаточно. По опыту мы знали, что, если четыре человека в комнате обворовано и у одного взяли меньше, чем у других, трясти нужно его. Одного подозреваемого в краже денег мы посадили в КПЗ. Вдруг дежурный мне докладывает: он что-то подозрительно часто бегает в туалет. Приводят его ко мне в кабинет. Говорю: "Раздевайтесь". Он начал кричать: "Это унижение человеческого достоинства! Я член партии! Я на вас жаловаться буду! В горком, в обком, в ЦК!" Но разделся. А в трусах, где резинка, шелестят краденые деньги. Он в туалет просился, доставал по купюре, рвал и смывал.

Но главное было в том, что преступления иногда совершались в отношении людей, имевших огромный вес в оборонной промышленности, науке, или у генералов. Случалось, что и они сами или их близкие становились преступниками.

— Я читал, что в Арзамасе у его научного руководителя академика Харитона украли пальто...

— Я тогда работал там оперуполномоченным уголовного розыска. Театр, в котором произошла кража, как это принято у нас говорить, находился на моей территории. И я был первым, кто прилетел на кражу. Юлий Борисович приехал в театр на торжественное собрание перед седьмым ноября. Вместе с майором, который его охранял, они сняли пальто в комнате администратора и пошли. Академик — в президиум собрания, телохранитель — за кулисы. А администратор забыл запереть дверь кабинета. Когда собрание кончилось, оказалось, что исчезло пальто Харитона, а также шляпа, шарф и перчатки сопровождающего. Прибежали ребята из ГБ. "Юлий Борисович, у вас в карманах ничего не было? Бумаг каких-нибудь, записей?" И, узнав, что ничего не было, тут же исчезли. Приехал начальник милиции. А Харитон всех утешал: "Ну что вы так обеспокоены? Человеку, может быть, носить нечего..."

Допрашивать Харитона мне не разрешили. Я ограничился его телохранителем и домработницей. Она, кстати, сказала, что пальто было настолько старым, настолько потрепанным, что она замучилась подшивать рукава и полы. А Юлий Борисович все не разрешал покупать новое пальто. Я предполагал, что кражу совершил кто-то по пьяни. Трезвый вор заметил бы, что пальто сопровождающего намного лучше. А этот, видимо, забыл, где оставил свою одежду, и сгреб первое попавшееся. А утром, когда услышал, что произошло, либо сжег, либо закопал одежду. Так что, к сожалению, кража так и осталась нераскрытой.

— И часто преступления оставались нераскрытыми?

— Иногда нам запрещали их раскрывать. Был у нас и другой академик — Яков Борисович Зельдович, трижды Герой соцтруда. С ним было много всяких приключений.

— По женской части? Он ведь славился своей любовью к слабому полу...

— Вот-вот. Как-то заходит ко мне в кабинет начальник отдела КГБ: "С Зельдовичем ЧП! Поехали, только никому ни слова". Оказалось, что Яков Борисович приехал к очередной зазнобе. "Волгу" оставил у ее дома. А ее бывший ухажер, наверное, взял да и проколол все шины. Но когда мы приехали, ребята, которых академик вызвал с центральной автобазы, уже прикручивали последнее колесо. Гэбэшник пошептался с Зельдовичем, подходит ко мне и говорит: "Никакого дела возбуждать не будем. Ничего не было".

В другой раз у Зельдовича украли американский ламповый радиоприемник. Донимал он нас очень здорово: когда найдете да когда найдете. И мы нашли. Рабочий, укравший приемник, поставил его в подпол, но без антенны-то — никуда. Вот по свежей антенне мы его и обнаружили.

"Заурядное убийство расследовали год и десять месяцев"

— Вы упоминали, что на объектах случались и убийства...

— Расследование убийств в закрытых городах тоже имело свои особенности. Помню, довольно заурядное убийство в Арзамасе мы расследовали год и десять месяцев. Началось все так. В пойме реки обнаружили труп молодой женщины с множеством ножевых ранений и изуродованным лицом. Я смотрю, что у жертвы какая-то до боли знакомая рука. Ладонь длинная, а пальцы непропорционально короткие. И вспомнил. Мы эту девицу приглашали для профилактической беседы из-за ее слишком легкомысленного поведения с мужской частью населения города. Но отпечатков не было, так что мы объявили о происшествии по городскому радио. Прибежала ее сестра, и оказалось, что я не ошибся.

Стали вызывать и опрашивать знакомых жертвы. А лучшей подругой убитой была такая же гулящая девица по кличке Поганка. Разница между ними была лишь в том, что Поганка была дочерью одного из руководителей объекта, заслуженного ученого, лауреата Государственной премии. Привезли ее и оставили ждать в коридоре. Она сидит и вся трясется. Минут через пять выглянули, а ее нет. Сбежала. Прыгаем в машину и к коттеджу, где жила ее семья. Смотрим — бежит. Поймали и повезли обратно. Допросили ее, произвели обыск в коттедже и восстановили картину происшедшего. Две подруги решили выпить и закусить на природе. Бабахнули бутылку 56-градусной водки (тогда такую выпускали), потом о чем-то заспорили, и Поганка ударила подругу пустой бутылкой по переносице. Потом начала от злости ножом кромсать.

Запутывать она нас начала едва ли не в первый день. Сначала объявила, что они были не одни и ее подругу убил один из кавалеров. Называет имена. Мы их берем, проверяем, а у ребят стопроцентное алиби. Потом она предъявила нож, которым якобы убивала. Эксперты посмотрели и говорят: "Курицу этим ножом и то не зарежешь. А тут 47 ран". Оказалось, что она спрятала нож возле корней большого дуба, под дерном. Во влажной среде следы крови исчезли. Так нам, чтобы доказать, что это именно тот нож, пришлось произвести эксгумацию трупа. Получили согласие родственников. А уже зима. Снега на кладбище — по пояс. И наконец комплексная судебно-медицинская экспертиза дала категорическое заключение, что все повреждения костей нанесены этим ножом.

И все время, пока шло следствие, нас не оставляли в покое комиссии. Отец Поганки писал во все инстанции, что милиция, чтобы скрыть свое бессилие, арестовала невинную девочку. Он даже пробился на прием к Брежневу, который тогда был председателем президиума Верховного совета.

— И чего добился?

— Очередная комиссия установила, что мы правильно ведем дело. Но это был еще не конец наших мук. Когда Поганка поняла, что дело идет к завершению, она попыталась покончить с собой. Два или три раза вскрывала себе вены. И мы от греха подальше отправили ее в Москву, в Бутырку. Считалось, что там такой режим, что убить себя она не сможет. Дело завершал следователь, с которым она раньше не встречалась. Интеллигентный парень, всегда в отглаженной рубашке и при галстуке. И Поганка решила, что ею занялся КГБ. И начала рассказывать о том, что они с подругой были членами шпионской организации в Арзамасе, что покойная решила завязать со шпионажем и за это ее убили. Что тут началось! Шпионское гнездо на сверхсекретном объекте! Начальник КГБ города просто не выходил из моего кабинета, здесь же и спал. А мы полтора месяца носились, проверяя всю чушь, которую она там несла.

— И чем же все кончилось?

— Был открытый судебный процесс в одном из городских домов культуры. Бабок понабежало столько, что нас, стоявших в оцеплении, едва не смяли. Пришлось организовать трансляцию. Дня три ее судили. Вынесли приговор — 15 лет.

Конец у этой истории был совсем печальным. Вскоре после суда брат Поганки с женой насмерть разбились на мотоцикле. А ее отец, возвращаясь со свидания с ней из колонии, умер за рулем машины.

"Наши начальники в гарнизонах приживались очень сложно"

— А почему бредни о шпионской организации приняли всерьез? В закрытые города действительно проникали вражеские агенты?

— Отношение к охране секретов было сверхсерьезным. У нас в управлении на комнатах висели таблички: "Не работающим в этой комнате вход воспрещен". Сохрани бог, если кого-то заметят. Наказывали и того, кто пришел, и того, кто в этом кабинете работал. Таким же было отношение к любым сигналам о возможной утечке информации. На моем объекте, помню, пропал секретоноситель. Должен был лететь человек в командировку, а в аэропорт не явился, и дома его нет. ЧП! Прокурор месяц в моем кабинете сидел, проверял каждое действие оперативников. А оказалось, что человек покончил с собой в лесу.

А реальный случай шпионажа на моей памяти был один. На военном объекте оперативники из отдела полковника Александра Карпова задержали за кражи двух военных строителей. Потом выяснили, что к кражам причастен еще и солдат-повар. Но доказать не могли. И пошли на хитрость. Вызывали солдат на допрос, а время от времени оставляли их одних в коридоре. А за стульями был вмонтирован микрофон. Ну ребятки и проговорились. Что они, мол, только воры, а повар — шпион. И что вы думаете, выяснилось, что парня в Москве, до службы, завербовал иностранный разведчик и он умудрялся встречаться с резидентом в областном центре, куда выезжал с объекта в составе футбольной команды части.

— В КГБ поблагодарили за помощь?

— Особый отдел военно-строительной части написал в прокуратуру кляузу на Карпова: "Вместо того чтобы бороться с преступностью, он ловит шпионов".

— Во всех цивилизованных странах уголовные преступления военнослужащих расследует военная полиция. А у нас этим занималась спецмилиция?

— По сей день не могу понять, почему у нас не создали военную полицию. Скорее всего, потому, что военачальники сопротивлялись. Я могу судить об этом по тому, что, когда было принято решение о создании отделений спецмилиции в закрытых военных городках ракетных войск стратегического назначения (РВСН) и войск ПВО страны, внедрялось оно в жизнь не без труда. Наши начальники отделений милиции в некоторых гарнизонах приживались очень сложно. Были командиры, которые пытались подчинить милицию себе.

Мне пришлось столкнуться с этим на Байконуре. Там командир соединения полсотни участковых освободил от исполнения их непосредственных обязанностей и приказал им заниматься проверкой законности заселения жилого фонда. Я ему объяснил, что это незаконно. А он — возмущаться: "Разве это не моя милиция?!" Пришлось объяснять, что милиция — советская и военному командованию она не подчиняется.

Происходили и курьезные случаи. В гарнизоне на китайской границе командир танковой роты приревновал одного нашего сотрудника к своей жене и приехал к отделению милиции на танке разбираться. Грозил раскатать все по бревнышку. Еле уговорили его утихомириться.

А у меня на глазах произошло следующее. Один очень известный в народе генерал приехал проверять объект, где было наше отделение милиции. Зашел туда и видит красивую женщину — нашего офицера. Похлопал ее пониже спины и спрашивает: "Муж в командировки ездит? — Она от неожиданности не знала, что сказать. Генерал взял лист и написал номер телефона.— Как уедет, позвони".

"Недоброжелателей у нас всегда хватало"

— А как все-таки удалось найти взаимопонимание с армейскими генералами?

— С главкомами войск его как-то особо и искать было не нужно. Маршал Батицкий позаботился о том, чтобы обслуживающее ПВО управление быстро вселилось в благоустроенное здание. А главком РВСН маршал Толубко лично присутствовал на подведении итогов в спецмилиции и никому не давал в обиду своего начальника управления МВД. Когда в космос летел космонавт из ГДР Зигмунд Йен, на Байконур прилетели Толубко и министр обороны ГДР Гофман. В аэропорту выстроилось все начальство. Последним в шеренге стоит наш начальник милиции. Маршал с Гофманом доходят до него, и Толубко представляет: "Наш начальник ракетной милиции". У Гофмана глаза на лоб: "Разве у вас есть военная милиция?" Толубко отвечает: "Вообще-то нет, но в ракетных войсках — есть".

А вскоре и для остальных командиров наше присутствие оказалось очень удобным. Ну представьте себе, отдаленный городок. До ближайшего населенного пункта километров триста. Поехать машину поставить в ГАИ на учет — проблема. Получить паспорт подросшему ребенку — тоже. А тут мы не только выдавали паспорта. На нас возложили ведение книг записи актов гражданского состояния. Так что наши сотрудники и женили людей, и рождение детей регистрировали. А потом наши сотрудники раскрыли преступления нескольких высоких командиров, и все поняли, что со спецмилицией нужно считаться.

— Например?

— Начальник Байконура, о котором я упоминал, закончил службу весьма плачевно. Туда приехал зубастый начальник милиции и зацепил его на крупных хищениях. Дело было так. Этот генерал в обход Министерства обороны направил во Внешторг письмо, в котором для обеспечения программы космических исследований просил обеспечить Байконур очень дорогостоящей по тем временам импортной техникой: телевизорами, магнитофонами, видеомагнитофонами и даже наручными часами "Сейко". И, как ни странно, все получил. Часть этого добра он продал, часть раздал приближенным. Мы собрали доказательства и доложили эти материалы в Главное политическое управление Советской армии. На Байконур вылетел инспектор Главпура, и генерала уволили из армии.

Еще больший эффект произвели арест и осуждение начальника полигона Капустин Яр. Этот генерал-лейтенант заявил о том, что его жена уехала к сестре на Украину и о ней ничего не слышно. Наши оперативники проверили весь маршрут, которым должна была ехать жена генерала, но ничего не обнаружили. Ничего не знала о пропавшей и ее сестра. Стали присматриваться к самому генералу, и оказалось, что у него бурный роман с одной из местных красавиц. Дальше — больше. Оперативники нашли солдата, которого генерал использовал в качестве ординарца для работ по дому. Он и рассказал, что некоторое время назад они вдвоем вывезли и выбросили в Волгу куски протухшей в холодильнике генерала лосятины. Показал место. И на дне обнаружили останки жены генерала.

— Вероятно, далеко не все преступления высокопоставленных лиц вам давали раскрывать...

— Это тоже было. На одном из наших объектов обнаружили крупные хищения на строительстве. Но на самом верху делу не дали хода потому, что руководитель стройки был родственником секретаря ЦК КПСС Пономарева. Но бывали и исключения. Известный конструктор ракет академик Челомей построил личную дачу за государственный счет. Наши товарищи ходили вокруг него кругами, но сделать ничего не могли. В КБ Челомея работал сын Хрущева — Сергей. И вот, представьте себе, снимают Хрущева, и Челомей тут же запросил смету работ по даче и внес в кассу деньги.

— Но ведь Челомей работал не в закрытом городке. Как же он попал под колпак спецмилиции?

— Нам передали на обслуживание большое количество предприятий и исследовательских организаций военно-промышленного комплекса. Дел по ним тоже было большое количество. Нашими сотрудниками было раскрыто хищение 92 тонн алюминия с авиационных предприятий в Москве. Я руководил расследованием дела о хищении оружия из оружейной комнаты военизированной охраны завода "Сибсельмаш" в Новосибирске. Это было ЧП союзного масштаба. Тогда гонялись за каждым пропавшим стволом, а тут украли 29 пистолетов и револьверов и около 10 тысяч патронов к ним.

Очень интересным было дело дачного кооператива "Малахит". Ловкая мошенница сумела облапошить не одну сотню ответственных работников министерств, ЦК, генералов, артистов. Всем им она обещала дачные участки в престижных местах в ближнем Подмосковье и брала вступительный взнос в кооператив — 3,000 рублей. Погорела она, наобещав с три короба работникам атомного министерства — Минсредмаша. Они обратились к нам, и мошенницу вскоре арестовали. У нее изъяли только наличными 300 тысяч рублей. В те времена, когда инженер получал 120. Интересным был ее расчет. На следствии она говорила, что знала, что никто из облапошенных чиновников не пойдет на нее заявлять: "Ведь он не сможет признать, что его обманула деревенская баба с четырьмя классами образования".

— Такие расследования, надо полагать, только увеличивали число врагов спецмилиции...

— Недоброжелателей у нас всегда хватало. Даже в самом МВД. Из-за режима секретности мы не могли докладывать о своих делах даже многим руководителям министерства. И потому они считали, что спецмилиция ничего не делает. Каждому вновь приходящему министру нашептывали, что спецмилицию надо разогнать. Ну большинство, когда вникало в суть нашей работы, прогоняло таких советчиков подальше. Но было и одно исключение. Когда в декабре 1982 года МВД возглавил Виталий Федорчук, спецмилиции был нанесен огромный урон, от которого управление смогло оправиться только в последние годы. Люди изгонялись с работы без пенсии толпами. То, что он натворил, аукается еще и сейчас...

https://steissd.livejournal.com/6758074.html

Коррупция в позднем совке поразила даже внешнюю разведку. И случалось, что в комфортабельные с точки зрения бытовых условий страны, вроде Нидерландов, ездили исключительно шопиться: продуктивно работать из-за происков местной контрразведки было невозможным. А чтобы не отбыть ввиду низкой результативности нах Хаузе раньше времени, впаривали начальству липу. А чтобы попасть в такие хорошие страны, где можно кое-чем околачивать груши и при этом недурственно прибарахлиться, надо было делиться с кадровиками и начальниками разного уровня. Фрагмент из интервью ветерана советских спецслужбы корреспонденту «Коммерсанта».

— Какими были критерии оценки стран?
— Их, собственно, было два: насколько хорошо в стране работать и насколько хорошо в ней жить. Лучшей из стран, к примеру, считалась Индия. Там местная контрразведка не сильно мешала нашей деятельности и удавалось добывать неплохую информацию. И жить в ней тоже было неплохо: не самый лучший климат, зато комфортабельно. В Африке тоже работать не очень мешали, но зато с климатом и комфортом было плохо. По уровню жизни высоко котировалась Голландия. Но там спецслужбы опекали нашего брата настолько плотно, что делать что-либо было трудновато. А худшей из худших для работы считалась Норвегия. Там обязательно ловили на любой мелочи, высылали и непременно печатали об этом в газетах. И въезд в большинство приличных по уровню жизни стран оказывался навсегда закрытым.
— А Штаты?
— Туда можно было съездить раз в жизни. ФБР опекала настолько плотно, что скрыть свою принадлежность к разведке было почти невозможно. Высылали они нечасто, до конца срока пребывания удавалось досидеть. Но списки выявленных разведчиков они рассылали всем своим союзникам, так что о командировках в большинство этих стран можно было забыть.
— Но, судя по литературе, резидентуры существовали и в не очень удобных для работы странах.
— Конечно. И туда направляли блатных — детей генералов, чинов из ЦК и тому подобное. Прожил со всеми удобствами пять лет в той же Норвегии, ничего не делал. Так ведь все знают, что там делать ничего невозможно. И человек едет в другую трудную для работы комфортабельную страну.
— Как скоро выпускник разведшколы уезжал за границу?
— Это зависело от того, как покажешь себя на работе в Центре. Чаще всего после назначения в отдел оперативник становился связующим звеном между тем человеком в резидентуре, которого ему предстояло менять, и Центром. Читал его разработки, учился писать по ним справки. Это, кстати, требовало навыка и определенного искусства. Справка в дело могла состоять из нескольких десятков страниц. Справка для руководства ПГУ — в несколько раз меньше. А для бумаг, направлявшихся в ЦК, существовал норматив — не более полутора страниц. Бумаги большего объема там не читали. Так что в бюрократическом смысле это была хорошая школа.
— А в практическом?
— Тоже. Человек получал достаточно полное представление о предстоящей работе. Правда, реальная работа порой отличалась и от того, чему нас учили, и от того, что писалось в отчетах. Нам ведь не объясняли, что мы будем раскрыты контрразведкой противника еще до въезда в страну пребывания. Наверное, ни в одной другой спецслужбе не относились так небрежно к организации прикрытия. Под "крышу" ведомств или редакций, если человек работал под журналистским прикрытием, направляли в лучшем случае за полгода до командировки. Я пришел в МИД за полтора месяца до отъезда в страну. Недели через две принимаем сотрудников посольства этой страны. Старший смотрит на меня и говорит: "Я вас вижу впервые. Вы, наверное, недавно работаете?" Я отвечаю. "А когда к нам? Через месяц?" И точно называет фамилию человека, которого я должен менять. Какой уж тут секрет.
— Как раскрывали разведчиков? Ведь для этого нужны доказательства.
— А доказательств мы им сами давали больше чем достаточно. Хорошая машина, какой нет у чистых дипломатов такого же уровня. "Чистые" целый день корпят в посольстве, а ты носишься по городу. Квартира, как правило, переходила от установленного разведчика к его преемнику. Во всех контрразведках существовала толстая книга косвенных признаков, по которым можно выявить советского разведчика.
А мы ко всему прочему, нарушая правила конспирации, давали им и точные доказательства своей причастности к спецслужбам. Вот вечером все съезжаются в резидентуру со встреч. Поздно, устали, отчеты можно написать утром. И кто-нибудь обязательно скажет: "Да ну его на х... Поехали выпьем!" Грузимся в машину и вперед, в какой-нибудь недорогой ресторан. Причем пээровцы — политическая разведка — пили своим кружком, НТР — научно-техническая — своим. Внешняя контрразведка тоже укатывала пить тесной компанией, хотя эти ребята и были обязаны следить за соблюдением конспирации. Выпив, народ нередко совсем забывал об осторожности.
Но как потом мне рассказывали осведомленные люди, самую точную информацию та сторона получала из прослушанных телефонных разговоров. Кто-нибудь ляпнет раз-другой: "Да Вася не сдаст, он же наш человек". И все, Васю включили в список выявленных разведчиков. Так что мы благодаря самим себе были самой легальной из легальных разведок в мире.
— И как в этих условиях удавалось вербовать агентов и добывать какую-то информацию?
— Жить там, в отличие от СССР, было настолько хорошо, что все хотели продлить командировку, а для этого нужно было давать результаты. Это было главным движущим стимулом. К тому же под контролем тоже можно работать. Главное — не нарушать неписаных правил. К примеру, не раздражать наружное наблюдение.
Я работал в разных странах. Где-то наружка работала издали, где-то в два эшелона: одни едут за тобой бампер в бампер, а другие страхуют с параллельных улиц. В каких-то странах предпочитали стационарные посты наблюдения. Но принцип везде был один: не создавай этим людям проблем и сможешь потихоньку делать свои дела. Если отрываешься, то создавай впечатление, что это произошло случайно.
У меня был такой случай. Мне до зарезу нужно встретиться с агентом. Приехал из посольства домой. Придумать ничего не могу. Вдруг смотрю на часы, а в соседней школе скоро занятия кончаются. Детей по домам повезут. А школьные автобусы — штука неповоротливая. Вышел, сел в машину, ребята поодаль стоят. Смотрю — идет автобус. Я выехал — и, не торопясь, на магистраль. А автобус выбирался на нее долго и запер наружку. Этот трюк мне сошел с рук.
— А если бы они поняли, что это не случайность?
— Могли бы проколоть все шины. Или побить.
— И что делали в этом случае?
— В посольстве этой страны в Москве выбирали человека, который по предположению нашей контрразведки занимал аналогичную должность в их резидентуре. И ровно в то же самое время дня, в похожем месте — в подземном переходе, в подъезде его лупили. Особым шиком считалось поставить ему фингал точно под тем же глазом или вывихнуть ту же руку, что и нашему. Контрразведчики всегда брались за такие задания с особым удовольствием и рвением. Как помогали коллегам
— А какой из служб в резидентуре легче удавалось добиться требуемых результатов?
— Это был один из постоянных предметов для разговоров в резидентуре. Ребятам с каждого направления казалось, что больше всего вкалывают они. Пээровцы говорили, что энтээровцы только ходят по выставкам и выдают информацию об увиденных там образцах за добытую агентурным путем. А те в свою очередь считали, что пээровцы приписывают агентам то, что прочли в газетах.
— А с резидентурой ГРУ соперничали?
— Знаете, рассказы о жестоком соперничестве КГБ и ГРУ в большинстве своем — обычные байки. У них были совсем другие задачи. Помню, в одной из стран, где я работал, было очень сложно получить разрешение на поездку в провинцию. Мы с одним парнем из ГРУ с трудом добились согласия властей на экскурсию к достопримечательностям в отдаленном районе. Приезжаем. Я пытаюсь разговориться с кем-нибудь из местных жителей, мол, турист, помогите. Ну и дальше развить контакт. А "сосед" вдруг уставился в небо и окаменел. Смотрю, летит группа самолетов. Он говорит: "Бомбардировщиков этого типа здесь быть не должно. Я поехал докладывать". Хорошо, мы на двух машинах были.
Да и вообще ребята из ГРУ даже думали по-другому и не переставали выглядеть офицерами. Был даже такой анекдот. Посол встречает в коридоре незнакомого сотрудника и спрашивает: "Вы кто?". Тот отвечает, что прибыл только сегодня, второй секретарь посольства. "А почему от вас 'Шипром' пахнет?-- спрашивает посол.— Вы что, из ГРУ?" Как вербовали агентов
— Наверное, работа не всех сотрудников резидентуры была результативной?
— Конечно. Вербовка — вещь достаточно сложная и редкая. Без источников добыть информацию, которую оценят в Центре, невозможно. А если нет результатов — здравствуй, Родина. Вот и начинали люди липовать. Докладывали, что познакомились с интересным сотрудником такого-то ведомства, получали разрешение на агентурную разработку. А человек, которого они разрабатывали, либо об этом ни сном ни духом, либо его и вовсе не существовало в природе. Дело тянется, срок пребывания оперативника в стране продляется. К обычным трем годам добавляют год, а то и два.
— А руководство об этом не знало?
— Как правило, догадывалось. Но ведь и показатели резидентуры и управления от таких разработок улучшались. Потом смотрит оперативник, что больше в стране не усидеть, и начинает сворачивать разработку. Докладывает, что объект переехал, не оставив адреса, умер или отказался от дальнейших встреч. Главным было в своем мифотворчестве не перегнуть палку.
— То есть?
— Не залезать в кассу резидентуры. Оперативные деньги — это святое. Случаи, когда казенные деньги умыкали для липового агента, были единичными. Мне рассказывали о парне, который инсценировал вербовку крупного журналиста. Сам оперативник был неплохим аналитиком и удачно предсказал ряд событий. А если не попадал в точку, виноват не он, а агент. Якобы платил журналисту за информацию солидные суммы. Попался он, как мне говорили, на том, что начал тратить прикарманенные деньги. Глаза вокруг внимательные, так что погорел.
— Посадили?
— В данном конкретном случае я просто не знаю. Но обычно, чтобы сесть и даже просто вылететь из разведки, нужно было совершить тяжкое уголовное преступление. Даже тех, кто не принес за время командировки никаких результатов, оставляли работать в Лесу, находили для них должности. По моим наблюдениям, ребят, абсолютно не пригодных к работе, отправляли служить в управление кадров. И потом они начинали пить нашу кровь ведрами.
— Например?
— Направлять или не направлять человека в новую командировку, зависело прежде всего от них. Перебежит, к примеру, кто-нибудь к противнику — составляется список, с кем из сотрудников он был когда-либо знаком. А перебежчиков было, прямо скажем, немало. Я был знаком, пожалуй, не менее чем с десятком. Выходит, что ехать мне больше никуда нельзя. А может, и можно — как посмотрят кадровики. Они даже Сталина перефразировали: "Кадры решили. Все!". С чем возвращались
— И как можно было повлиять на кадровиков?
— Как обычно в Союзе — подарками. Это ведь было массовым явлением. Едешь в отпуск, везешь несколько коробок подарков. Кадровикам, руководству, коллегам. В МИД, под крышей которого работаешь. Начальство и там и тут отказывалось: "Ну что ты, что ты". А потом брали.
— А что дарили?
— Дефицит. Из развитых стран — электронику и бытовую технику. Но в умеренных масштабах. Телевизоров по коридорам в Центре никто не таскал. Так — приемничек, магнитофончик, фотоаппаратец. Из экзотических регионов везли сувениры и различные снадобья, пользовавшиеся большим успехом у руководства. В кабинетах резидентов стояла аппаратура защиты от вражеского прослушивания. И они считали, что ее излучение отрицательно влияет на потенцию. А резидентами в разное время было большинство руководителей ПГУ. И потому всякие африканские и индейские мази и порошки типа "Виагры" принимались руководством с прочувствованной благодарностью. И частью передавались еще более высокому начальству.

https://steissd.livejournal.com/6757681.html

Эта перелицованная до полной смысловой противоположности фраза из Экклезиаста относится к биографии правительственного переводчика Валентина Бережкова. Пока он переводил для Сталина и Молотова, его родители активно сотрудничали с оккупантами в Киеве. И это даже стало известным НКГБ.

По нормам тех времён это должно было закончиться не только опалой, но и — в лучшем случае — отправкой на Колыму на длительный срок, а то и расстрелом. Но Бережкова спасло то, что он слишком много знал о содержании переговоров Молотова с немцами до войны. Передача в руки госбезопасности такого осведомлённого свидетеля представляла смертельную угрозу для наркома иностранных дел, ему вполне могли бы пришить коллаборационизм, хотя все переговоры велись с санкции Сталина и по его распоряжению. Но Сталина же не посадишь и не расстреляешь, так что Молотов мог стать стрелочником и получить решительное «нет» уже не от финнов, а от своего босса, что на порядки опаснее. И эти многия знания спасли Бережкову жизнь и свободу.

Бывший переводчик Сталина и Молотова, а затем журналист и писатель Валентин Бережков в своих довольно любопытных воспоминаниях, вышедших уже после его смерти в 1998 году, рассказывал о переговорах Сталина с Рузвельтом и Черчиллем и встречах Молотова и некоторых других советских руководителей с Гитлером, при которых он был переводчиком.

Довольно загадочно выглядела история отстранения Бережкова от этой работы. Среди многих анекдотов о Сталине Бережков не привел один: "Сталин с Черчиллем ужинали, много выпили, и наутро британский премьер не смог вспомнить, что же он наобещал 'дядюшке Джо'. Вдруг ему приносят записку от Сталина: 'Забудьте все, что мы вчера наговорили друг другу. P.S. Переводчик расстрелян'".

Много знающего Бережкова, конечно, не расстреляли, но в тексте воспоминаний ощущалась какая-то недосказанность. Автор намекал, что одной из основных причин увольнения была обида, которую он нанес Берии. Осенью 1941 года, когда большая часть правительственных учреждений эвакуировалась в Куйбышев, Молотов предложил Бережкову и еще одному своему сотруднику занять пустующий кабинет Берии в Кремле. При этом Молотов не согласовал свое решение с главой НКВД, что не могло не вызвать недовольства Лаврентия Павловича. Как писал Бережков, Берия в это время находился на Кавказе, организовывая поставки нефтепродуктов для армии и пережидая ситуацию вокруг Москвы.

Немного представляя себе кремлевские нравы той поры, я подумал, что эта версия выглядит не слишком убедительно. И спросил последнего из ныне здравствующих кремлевских ветеранов той поры — бывшего управделами Совмина Михаила Смиртюкова: "Мог ли кто-то занять кремлевский кабинет Берии осенью 1941 года?" "Никогда,— ответил Михаил Сергеевич,— такое никому в голову бы не пришло. Ни Молотову, ни Микояну. Это такая же байка, как то, что Косыгин бегал тогда по пустому Кремлю, снимал во всех кабинетах трубки звонивших телефонов, изображая, что все руководство на месте. Придумают же такую чепуху! И если я правильно помню, кабинет Бережкова был в НКИДе".

По версии Бережкова, обиженный Берия написал записку Сталину и Молотову, что их переводчик, работая в киевском "Интуристе", имел в 1934 году несанкционированные контакты с польским консульством. Это и вовсе выглядело странным. Переводчиком вождей Бережков стал в 1940 году, когда Берия уже возглавлял НКВД. Сообщать, что органы пропустили в окружение первых лиц непроверенного человека, означало для Берии высечь самого себя.

Истина была куда прозрачней. "Его уволили из-за родственников,— сказал мне работавший вместе с Бережковым дипломат.— Нам, конечно, ничего не объясняли, но говорили, что он что-то о них скрыл. Дело по тем временам обычное".

В мемуарах Бережков писал о родственниках, которые не смогли эвакуироваться из Киева. Затем, в 1943 году, после освобождения столицы Украины, он не смог разыскать ни отца, ни мать, ни сестру. Об этом он доложил Молотову, и тот ругал своего переводчика за неосмотрительность: мол, надо было позаботиться об их своевременной отправке в Москву.

Лишь многие годы спустя Бережкову удалось увидеться с матерью, и, как она ему сообщила, его школьный друг, немец, вернувшийся в Германию и ставший офицером нацистского ВМФ, помог им выехать из Киева в Баварию, откуда они после войны перебрались в Штаты. Однако был обнаружен документ, в котором излагается иная версия событий.

"Государственный Комитет Обороны
товарищу Сталину И. В.
НКИД СССР
товарищу Молотову В. М.
1 января 1945 года.

В НКГБ СССР поступило анонимное письмо о сотрудничестве с немецкими оккупантами родителей и близких родственников работника Секретариата НКИД Бережкова Валентина Михайловича.

Произведенной проверкой установлено нижеследующее.

Отец Бережкова В. М., Бережков Михаил Павлович, являлся профессором Киевского политехнического института. Мать Бережкова Людмила Николаевна занималась домашним хозяйством. С ними проживала их дочь — Евтухова Муза Михайловна с мужем Евтуховым Петром Леонтьевичем, работавшим инженером на железнодорожном транспорте.

После захвата немцами г. Киева Бережков М. П. поступил на работу в штадткомиссариат на должность заместителя старшего инженера отдела тяжелой индустрии. Активным пособничеством и открытым выражением своих симпатий к оккупантам завоевал у них авторитет и доверие.

Бережкова Л. Н. до 1943 года занималась домашним хозяйством, а в 1943 году работала переводчицей немецкой полиции.

По сообщению гр. Андриевской А. А., работавшей вместе с Бережковым Л. Н.(так в документе) в штадткомиссариате и посещавшей их квартиру, известно, что семья Бережковых восхваляла немцев...

За оказанные услуги семье Бережковых немецкими оккупантами были присвоены права и привилегии фольксдойче.

Квартиру Бережковых часто посещали немецкие чиновники из штадткомиссариата, в том числе немецкий капитан Бедер, работавший начальником строительства мостов, а также бывшие белоэмигранты, служившие в фашистских органах управления. К Бережковым во время оккупации приезжал их родственник (фамилия не установлена), русский белоэмигрант, проживающий в Берлине и работающий там в Восточном министерстве.

22.IX.1943 года железнодорожным составом, которым немцы вывозили из Киева в Германию фольксдойче и специалистов, выехала и семья Бережковых... Отец жены Бережкова В. М. — Дубский Павел Петрович, по специальности врач. При немцах являлся начальником службы здравоохранения генералкомиссариата. Одновременно Дубский являлся председателем немецкой комиссии по определению состояния здоровья и пригодности к труду рабочих и служащих водного транспорта. У немцев Дубский пользовался уважением и авторитетом, обеспечивался хорошими пайками и подарками за активное пособничество.

В конце 1943 года Бережков поехал в Киев, разыскал семью Дубских в составе отца жены Бережкова В. М. — Дубского П. П. и его жены Дубской С. Е. и вывез их в Москву.

Л. Берия
В. Меркулов".

Считать версию НКГБ истиной в последней инстанции, безусловно, нельзя. Однако и в мемуарах Бережкова есть частично подтверждающие ее факты. Его отца всегда трудно было назвать приверженцем советской власти, а после того как он провел немало времени в тюрьме ГПУ, и подавно. Говорилось там и о том, что выехать в Америку родителям Бережкова было непросто. И что они поменяли фамилию. Возможно, действительно для того, чтобы не навредить сыну. Но, возможно, и потому, что в Штатах косо смотрели на пособников нацистов.

Как бы то ни было, установить истину в полном объеме уже вряд ли удастся. Ни родителей Бережкова, ни его самого уже нет на свете. Но даже если версия НКГБ верна лишь частично, Бережкова непременно должны были посадить или отправить в ссылку. Однако Молотов, как считал сам Бережков и его упоминавшийся коллега, не дал этого сделать. И, видимо, отнюдь не из личных симпатий к своему переводчику. Война заканчивалась, и он не мог передать в руки Берии свидетеля своих переговоров с Гитлером.

Так что в этой истории ничего нелогичного нет. Типичное исключение, ярко подтверждающее общие правила.

https://steissd.livejournal.com/6757571.html

Сторонники зашкаливающей самобытности неоднократно объявляли этот американский прохладительный напиток абсолютным злом. В совке он значился одним из главных символов буржуазного разложения наряду со жвачкой, рок-музыкой и джинсами. А после исчезновения совка противники американизации быта напирают на её вредность для здоровья, хотя по факту она ничем не вреднее любого другого прохладительного напитка с сахаром, включая квас.

Тем не менее, именно эта жидкость стала причиной гибели просоветского руководителя Мозамбика Саморы Машела. Особую пикантность этой истории придаёт то что он умер не от разъедания желудка до самого позвоночника уж-ж-ж-жасной фосфорной кислотой (которая и без всякой колы присутствует в изрядном количестве в любом живом организме, например, в составе ДНК и АТФ; это и есть тот самый фосфор, из-за которого старорежимные домохозяйки считали полезной рыбу), а погиб в авиационной катастрофе. Нет, кола не разъела жизненно важные узлы летательного аппарата, всё было совсем иначе. Ну, на самом деле, что, кроме империалистической колы, могло привести к авиакатастрофе? Не традиционное же совковое раззвездяйство...

19 октября 1986 года в авиакатастрофе погиб большой друг Советского Союза президент Мозамбика Самора Машел. Тогда тоже говорили о ракете и о теракте. А оказалось все гораздо проще.

Расистский выпад

Шифровки из Мапуту о смерти вождя мозамбикского народа маршала Саморы Мойзеса Машела пришли в Москву поздним вечером 19 октября 1986 года. Конкретной информации в них было маловато: Ту-134 упал на территории сопредельной Южно-Африканской Республики. Дипломаты и разведчики предполагали, что президентский лайнер сбит зенитной ракетой.

Собственно, эта версия напрашивалась сама собой. В Мозамбике, как и на всем юге Африки, шла бесконечная необъявленная война. Сначала Фронт освобождения Мозамбика (ФРЕЛИМО) во главе с Саморой Машелом и другие партизанские группировки боролись с португальскими колонизаторами. А после ухода португальцев в 1975 году с захватившим власть в стране ФРЕЛИМО начали воевать почти все его бывшие партнеры по антиколониальной борьбе.

Гражданская война по-мозамбикски получилась долгой и вялотекущей. Оружия у обеих сторон было достаточно: правительственные войска вооружал СССР, их противников из Мозамбикского национального сопротивления (РЕНАМО) — ЮАР. Но вот с живой силой были проблемы. Один из советских военных инструкторов, работавших тогда в Мозамбике, рассказывал мне, с каким неимоверным трудом ему удалось набрать солдат в батальон спецназа: "Они же с рождения голодали. Дохлые — кожа да кости. Вот и приходилось их 'тестировать'. Даешь выпить банку пива, маленькую — 0.33. Если после нее боец не валился с ног — считай, богатырь, годен в президентский спецназ".

Очень скоро слабосильное войско маршала Машела оказалось запертым в городах. Сообщение между гарнизонами поддерживалось по воздуху. Самолеты и вертолеты правительственной авиации оказались излюбленной мишенью повстанцев. Однако в Москве сомневались в том, что самолет Машела сбил кто-то из бойцов РЕНАМО. Советские военные эксперты оценивали их боевую подготовку как, мягко говоря, недостаточную. На Лубянке и на Старой площади более подходящими кандидатами в зенитчики-снайперы считали южноафриканских военных. У них на мозамбикского маршала давно был зуб, после того как по просьбе советских друзей Машел согласился разместить на своей территории лагеря боевых отрядов Африканского национального конгресса, боровшихся с режимом белого меньшинства в ЮАР.

На очередном заседании Политбюро зенитно-ракетную версию изложил сам Горбачев. Но сомнения в виновности расистов все-таки оставались. И, видимо, потому главой советской делегации на похоронах Машела решили назначить члена Политбюро и чекиста со стажем Гейдара Алиева.

Антисоветский "черный ящик"

С нижних этажей советской власти картина происшедшего виделась четче. В отделах ЦК прекрасно понимали: нужно еще доказать, что самолет был сбит южноафриканской ракетой. И поскольку обломки Ту-134 находятся на территории ЮАР, сделать это будет нелегко. Кроме того, если версия о причастности расистов к катастрофе не подтвердится, могут возникнуть серьезные проблемы: ведь самолет был арендован правительственным авиаотрядом Мозамбика у советского "Авиаэкспорта", а пилотировавший его экипаж прибыл из Ленинградского управления гражданской авиации. Получится, что СССР угробил одного из своих преданных сторонников.

Поэтому в Москве начали спешно формировать комиссию по расследованию причин катастрофы. И тут же разгорелась ведомственная склока. Представители Внешторга и Министерства гражданской авиации решили обойтись без представителей туполевского КБ. Однако к каким решениям приходят комиссии в подобном составе, в Министерстве авиационной промышленности знали не понаслышке: в затруднительной ситуации все свалили бы на конструкторские недоработки и производственные дефекты. И потому руководство авиапрома в последний момент буквально впихнуло в состав комиссии главного конструктора Ту-134 Леонида Селякова. По воспоминаниям других членов комиссии, он ужасно нервничал и доказывал всем и каждому, что самолет прекрасный и по вине техники аварии быть не могло.

Комиссия должна была вылететь в Мапуту спецрейсом. Но опять же в спешке его пролет над некоторыми странами согласовать не успели. В итоге специалисты попали в Мозамбик обычным рейсовым самолетом "Аэрофлота" лишь 22 октября. Но трудности только начинались. Руководство оппозиционной РЕНАМО объявило "неделю борьбы с русскими". "От страха нас, конечно, не парализовало,— рассказывал мне Селяков.— Но ходили по Мапуту все-таки с опаской". А южноафриканцы отказались допустить членов комиссии на свою территорию.

"Пришлось действовать нелегально. На маленьком самолете с чёрным пилотом перелетели границу. Осмотрели все, — вспоминал главный конструктор, не раз участвовавший в разборах происшествий с участием своих машин. — Никаких следов поражения ракетой не было. На диверсию на первый взгляд тоже не похоже. Типичная картина удара о землю".

Однако сомнения в непричастности южноафриканцев все-таки оставались. Представители ЮАР безостановочно оттягивали передачу представителям СССР и Мозамбика "черных ящиков". Они то соглашались передать бортовые самописцы и магнитофон с записями переговоров членов экипажа между собой и с землей, то требовали присутствия при расшифровке представителей международных организаций и журналистов, то соглашались проводить прослушивание записей в Москве, то настаивали на переносе этого мероприятия на нейтральную территорию. При этом южноафриканцы постоянно намекали на вину экипажа. А советские представители, как им и было предписано, отстаивали честь страны изо всех сил. Мозамбикцы, в свою очередь, тихо и ненавязчиво взращивали в партнерах по переговорам чувство вины за гибель своего президента.

Лишь 18 ноября процедура расшифровки записей "черных ящиков" была наконец согласована. После ознакомления с методикой расшифровки в Москве делегации в конце ноября в Швейцарии провели прослушивание записей. Для советской стороны результат оказался шоковым: экипаж в полете совершал ошибку за ошибкой. А перед ударом о гору полностью потерял ориентировку. Но это было не самое неприятное: все системы самолета до удара работали нормально. И приборы вовремя подавали сигналы об опасном приближении к земле. Поведение экипажа было абсолютно необъяснимым.

"Там, где кончается порядок, начинается авиация"

Репутацию советской авиации требовалось спасать, и незамедлительно. Самое неприятное заключалось в том, что, пытаясь получить доступ к "черным ящикам", представители СССР согласились на условие южноафриканцев: окончательные выводы о причинах катастрофы должны быть приняты в Мозамбике или ЮАР. Какие это будут выводы, теперь уже было очевидно. И советская сторона попыталась уклониться от выполнения данного обязательства. Ссылались на то, что из-за разницы политических систем выводы, сделанные в ЮАР, не будут объективными и т. д.

Южноафриканцы во избежание обвинений в предвзятости предложили, чтобы выводы о причинах катастрофы сделал специально назначенный суд из авиационных специалистов, не состоящих на государственной службе ЮАР. Советские представители от участия в этом "фарсе" отказались.

Но расследование причин катастрофы продолжалось. Говорят, что побывавший в Мозамбике Гейдар Алиев предложил коллегам по Политбюро новую версию: имела место диверсия. И по постановлению ЦК КПСС и Совмина СССР комиссия в измененном и дополненном составе продолжила свою работу. Задача была поставлена четко: доказать наличие диверсии и выяснить причины более чем странного поведения экипажа. Комиссия снова вылетела в Мапуту.

Последний полет президентского Ту-134 по частично сохранившемуся бортжурналу и записям "черных ящиков" был восстановлен буквально посекундно. С самого начала он проходил с нарушением всех возможных правил. План полета отсутствовал у экипажа напрочь. А навигационные карты, которыми пользовались летчики, мягко говоря, устарели. Часть полета проходила с превышением массы допустимого груза на полторы тонны. Мало того, во время стоянки на аэродроме на севере Замбии самолет не был дозаправлен и возвращался в Мозамбик с минимальным запасом топлива. И именно на обратном пути начались главные странности. Судя по записям переговоров, экипаж не мог разобраться в том, почему предупреждающие лампочки топливных баков загорелись не так, как обычно. Но обязательного на борту руководства по летной эксплуатации самолета у экипажа не было, и на мигание лампочек махнули рукой. Как наплевали и на все прочее. В бортовом журнале указывалась высота полета 11,300 метров, а радист без согласования с командиром сообщил диспетчеру, что высота 10,650.

Однако все эти ошибки не были катастрофическими. Самолет продолжал полет к радиомаяку, над которым автопилот должен был начать снижение, изменить курс. До радиомаяка оставалось еще 10 минут лета, когда штурман, опять же без согласия командира, изменил параметры курса на автопилоте. Самолет встряхнуло, командир выматерился, но проверять правильность нового курса не стал. Никто из экипажа не обратил внимания на то, что самолет не снижается. Приборы показывали, что самолет движется параллельно взлетно-посадочной полосе, а экипаж договаривался о том, что садиться будут с ходу.

Пилотов и штурмана не обеспокоило даже то, что справа вместо аэродрома Мапуту какие-то горы. Они решили, что, как обычно, из-за войны освещение посадочной полосы выключено. Возможно, что экипаж мог понять, где находится, если бы был включен радиолокатор обзора. Но он был выключен. Даже когда сработала сигнализация опасного сближения с землей, командир сказал: "Во зараза!" — и увеличил скорость снижения. До удара о гору оставалось 15 секунд.

"Воистину, там где кончается порядок, начинается авиация. Ну ладно, не было карт. Это понятно. Они еле пробились на работу за границу, начали получать валюту. А начнешь чего-то требовать у начальства — быстренько отправят обратно домой. Станешь жаловаться, что груза много, — туда же. Но ведь они были фантастически расхлябанными во всем! — сокрушался Леонид Селяков.— И самонадеянными. Они считали, что все знают лучше приборов. Приборы, мол, врут. А ошибались сами. Но диверсия, видимо, все-таки была".

Советская комиссия попыталась найти причину главной ошибки экипажа — несвоевременного разворота. В переговорах экипажа промелькнула фраза штурмана о том, что они повернули над радиомаяком. Так появилась версия "ложный радиомаяк". В СССР сотрудники исследовательских организаций гражданской авиации и Минрадиопрома провели эксперименты и доказали, что ложный радиомаяк, расположенный выше настоящего, способен ввести в заблуждение летчиков. Однако веских доказательств этой версии так и не нашлось.

"Да разве это главное? — махнул рукой Селяков.— Я считаю, что ложный маяк был. Но при грамотной работе экипажа ничего бы не случилось. Членом суда в Йоханнесбурге, на который мы отказались ехать, был американский астронавт и летчик-испытатель Фрэнк Борман. Так он оценил действия экипажа точнее всех.— Селяков взглянул в свои записи:-- 'Я бы сказал, что это невероятно плохая работа экипажа. Экипажа на борту не было!'".

Члены комиссии, с которыми мне удалось переговорить, в один голос утверждали, что экипаж был здоров. В этом убедились настолько, что даже не стали проводить судмедэкспертизу. "Все было в порядке,— сказал мне возглавлявший летную службу МГА и вторую комиссию Владимир Потемкин.— Трезвы и здоровы. Не одурманены ничем. Отбросьте эти версии. Мы это установили точно. И опыта у ребят, поверьте, было достаточно. Командир — пилот первого класса".

Тогда в чем же дело? Все отмалчивались. Мне все-таки удалось выяснить, что же до такой степени отвлекло пилотов от управления самолетом. В тот день экипаж получил презент — остродефицитную в Мозамбике и СССР кока-колу. И на протяжении всего полета никак не мог решить, делить банки поровну или по старшинству.

https://steissd.livejournal.com/6757231.html

На протяжении всего своего существования совковая власть отдавала предпочтение внешней политике перед благосостоянием своего собственного населения. Началось это с передачи Коминтерну на ведение подрывной деятельности за рубежом крупных сумм, полученных путём продажи драгоценностей, конфискованных у буржуазии, дворянства и церкви, при этом с голодом в Поволжье эффективно боролось не правительство, а американская общественная организация АРА (American Relief Administration).

Но и когда мировая революция сошла с повестки дня, подобная политика продолжилась. Во время голода 1946-47 гг. значительное количество зерна было поставлено как в страны будущего Варшавского договора, так и во Францию, где намечались всеобщие выборы, и было решено сыграть в пользу улучшения имиджа коммунистов. И даже смерть Сталина не заставила правителей обратить взор внутрь собственной страны, они продолжали «командовать по глобусу» — отдавать предпочтение геополитическим игрищам перед интересами сотен миллионов простых граждан, которых держали в чёрном теле ни за что и ни про что. Вся их вина состояла в том, что они родились в таком гиблом месте как совок. Вот письмо старого большевика Лаврищева члену Президиума ЦК В.М. Молотову в 1956 году.

Уважаемый т. Молотов В. М.
На днях мы прочли в газете о том, что советское правительство снова пожертвовало более 75 эшелонов самых дефицитных материалов и продовольствия в Венгрию...
Вместо того чтобы заботиться о своем народе, снабдить его вволю всем необходимым, наше правительство безжалостно раздает свои ресурсы всем, лишь бы придраться к случаю: и Венгрии, и Индии, и Пакистану, и Вьетнаму, и Китаю, и Корее, и т. д., ведь социалистический лагерь насчитывает около 1 млрд людей, разве может наша страна всех их обработать...
Ведь, несомненно, через соответствующих агентов правительство должно знать о настроении населения. Ведь нельзя же бесконечно обманывать народ обещаниями и требовать от него жертв!
Ведь с продовольствием, мясом и пр., в прошлом году трудовой народ под видом изменения цен обманули, цены на мясо и другие продукты вздорожали. То мясо, которое стоило раньше 8-9 руб., теперь стоит 15 руб. Вообще, с мясом сделали такой фокус — установили разные цены на мясо с 6 до 15 руб. за кило, из них 1% туши — по 6-7 руб. кило, 5% — 12 руб. и 96% — 15 руб...
Вот так мучили народ и в Венгрии, но там народ не такой угнетенный, как наш, и восстал, но ведь и наши же люди могут не выдержать.
Ведь ненависть к работникам МГБ, залившим кровью нашу страну, кровью невинных людей, и у нас не меньше, чем в Венгрии, а у нас правительство дает им пенсии в три-четыре раза больше, чем обычным честным трудящимся (этот абзац Молотов отчеркнул на полях красным карандашом).
Ведь может же и у нас терпение лопнуть (этот абзац Молотов отчеркнул на полях красным карандашом)!
Нужно изменить политику в сельском хозяйстве — разве вы не видите, что крестьяне в колхозах работать не хотят и бегут оттуда в города, потому что их все время безжалостно обижают (этот абзац Молотов подчеркнул красным карандашом)...
Удивляться нужно тому, что в правительстве умные люди, а почему-то не замечают своих ошибок, причем ошибок подчас очень наивных (этот абзац Молотов подчеркнул)...
При проклятом царском режиме средний заработок рабочего — 25-30 руб., неквалифицированного. На эти деньги он мог купить: 5 мешков белой муки, или пять-шесть пар яловых сапог, или костюм и пять платьев и т. д. А на среднюю зарплату рабочего 700-800 руб. можно купить в три раза меньше.
Почему правительство не займется изучением этих цифр (этот абзац Молотов подчеркнул красным карандашом).
Неужели события в Венгрии ничему нас не научили...
Старый большевик Лаврищев А. Н.
15.XI.56 г.

https://steissd.livejournal.com/6757108.html

Когда в конце 70-х я был школьником 8 или 9 класса, по телевизору в программе «Время» диктор, изображавший аж внутреннее свечение от гордости, сообщил, что французское издательство «Плон» выпустило массовым тиражом сборник речей Брежнева по теме борьбы за мир. В переводе, естественно, на родной язык Анри-Филиппа Петена, Жака Дорио и Пьера Лаваля. Чтобы в это поверили, на экране продемонстрировали эту глянцевую книжку с хорошо отретушированной в целях омоложения и оздоровления ряхой действующего на тот момент отца Отечества.

Это сообщение вызвало у меня изрядный когнитивный диссонанс, хотя на тот момент я даже такого словосочетания не знал. На уроках по гуманитарным предметам нам постоянно внушали, что буржуи, если и делают чего хорошего, то исключительно ради извлечения прибыли. То, что Франция — страна буржуазная, было общеизвестно, то есть, издатель стал бы издавать что бы то ни было лишь в расчёте это продать.

Но мне приходилось, как всякому советскому гражданину, неоднократно слышать речи Брежнева по разным поводам — от удоя озимых до пресловутой борьбы за мир. По сравнению с ними инструкция по технике безопасности при производстве погрузочно-разгрузочных и такелажных работ выглядела бы по степени занимательности, как новый шпионский роман Юлиана Семёнова или детектив бр. Вайнеров. На каких покупателей рассчитывал владелец «Плона»: неужели на мазохистов и на тех страдальцев, кому не помогает уснуть не только нежный транквилизатор нитразепам, но и пятикратная смертельная доза тиопентала натрия?

И лишь документ 1958 года расставил все точки над ё. Оказалось, что СССР, по сути, издавал всё это гэ за свой счёт. А поскольку с валютой всю дорогу было не вполне кузяво, то просто сокращали иные расходы, чтобы выкроить деньги на эту цель. Например, могли сократить объём закупок какао на сотни тонн и произвести на несколько миллионов шоколадных плиток и батончиков меньше, к огорчению провинциальных ребёнков, которые о шоколаде знали лишь из стишка Барто про Серёжу, Диму и очки и мечтали его попробовать. Их лишили такой возможности ради того, чтобы издать нечто пропагандистское, причём с нулевым потенциалом: для того, чтобы идеи дошли до адресата, последний должен прочитать текст, а добровольно это вряд ли стал бы делать любой пребывающий в здравом уме француз, даже искренне желающий мира, дружбы и жвачки.

Сов. секретно
ЦК КПСС
В связи с Постановлением ЦК КПСС от 24 июля 1958 года об изыскании необходимых валютных средств для размещения заказов на печатание советских книг в издательстве "Глобус" считаем целесообразным произвести оплату дополнительных заказов в 1958 году в сумме 1 млн руб. за счет сокращения импорта какао-бобов на 330 тонн на свободно конвертируемую валюту из 12.6 тыс. тонн, поставляемых Минвнешторгом из капиталистических стран в 1958 году.
Расходы в сумме 2 млн руб. на печатание советских книг в издательстве "Глобус" в 1959 году считаем необходимым предусмотреть в плане на 1959 год.
Проект постановления ЦК КПСС прилагается.

И. Кабанов (Министерство внешней торговли СССР)
В. Попов (Госбанк СССР)
А. Петров (Госплан СССР)
Г. Жуков (Госкомитет по культурным связям с зарубежными странами)

https://steissd.livejournal.com/6756617.html

Изредка — по чисто идеологическим причинам. Так, тот же аятолла Хомейни не нажил палат каменных. Не потому, что не мог, а потому, что не особо к этому стремился. Его больше прикалывало навязывание определённого образа жизни десяткам миллионов людей, нежели алмазы пламенные в лабазах каменных.

Кстати, Сталин под это определение не подходит: хотя лично ему мало что принадлежало в качестве личной собственности, персональный комфорт рябого фюрера обеспечивала вся страна, и десятки его государственных дач в самых симпатичных местах СССР не отличаются аскетизмом убранства. И меню его состояло отнюдь не из акрид и мёда. То же в полной мере относится и к Гитлеру с Муссолини.

Но большинство идут в диктаторы исключительно для того, чтобы оседлать финансовые потоки и как можно полнее набить свои карманы... Разумеется, в материале перечислены далеко не все клептократы мировой истории, так, Фердинанд Маркос и Иди (на три буквы) Амин остались за кадром, но невозможно объть необъятное.

Одна из причин, заставляющих людей идти в диктаторы, заключается в богатстве, которое этому сопутствует. Существует множество способов распространить коррупцию и перенаправить денежные потоки в ваш карман, но есть несколько основных правил, с которыми рекомендуется ознакомиться всякому деспоту, мечтающему сколотить состояние. <…>

Разместив своих людей на ключевых позициях, можно приступать к наполнению личной казны. Одним из важнейших приемов является государственный контроль над всеми предприятиями вплоть до самых мелких. Как правило, страны с авторитарным режимом занимают самые нижние строчки в рейтингах, оценивающих легкость ведения бизнеса в стране. И тому есть причины. Максимально жесткое регулирование и как можно более строгий контроль открывают поистине бескрайний простор для коррупции. К примеру, в авторитарном государстве обычно требуется получение лицензии для ведения абсолютно любого дела. Бюрократическая процедура получения лицензии должна быть настолько сложной, что никто не сможет пройти ее. Вместо этого все будут давать взятки чиновникам, выдающим соответствующие лицензии.

Приток денег (и, соответственно, уровень коррупции) можно удвоить, введя строгий контроль над импортом важных видов сырья. Если человек, к примеру, хочет открыть пекарню, он должен сначала заплатить за лицензию на открытие пекарни, а затем за лицензию на импорт пшеницы.
Разумеется, очень важно сделать все государственные процессы как можно менее прозрачными. Бюджет страны должен быть государственной тайной. СМИ не должны совать нос в дела государства. Строго говоря, они должны находиться под таким строгим государственным контролем, чтобы даже не заикаться о гласности. Особенно важно наложить гриф на контракты по добыче полезных ископаемых, заключаемые, как правило, между правительством и большими международными компаниями.

Так, Экваториальная Гвинея прославилась тем, что содержание договоров по нефтедобыче в стране засекречено. Собственно добычей занимаются иностранные компании, но какова доля Экваториальной Гвинеи в их доходах, не знает никто. А это в свою очередь означает, что точный размер состояния диктатора Теодоро Обианга Нгемы Мбасого тоже остается неизвестным.

Далеко не всем диктаторам суждено купаться в роскоши. К примеру, президент Зимбабве Роберт Мугабе живет достаточно скромно. Еще один пример аскетизма среди диктаторов — аятолла Хомейни. Духовный лидер Ирана жил в небольшой квартирке на улице Шахида Хассана на окраине Тегерана. Когда он умер, после него остался лишь молитвенный коврик, небольшая личная библиотека, самая простая мебель и радиоприемник. Для Хомейни деньги были второстепенны по отношению к религии и этике как в политической, так и в частной жизни. «Экономика — занятие для ослов», — однажды заявил он.

Может показаться, что диктаторы, руководствовавшиеся идеологическими соображениями при захвате власти, наименее склонны к самообогащению. Хомейни руководил революцией, целью которой было свержение просвещённого иранского шаха Мохаммеда Резы Пехлеви, а Мугабе был одним из предводителей в партизанской войне против апартеида белых в Родезии. Однако Мугабе и Хомейни являются скорее исключением. Большинство диктаторов поддаются искушению набить карманы, какие бы намерения ни руководили ими в начале пути. <…>

Большинству диктаторов удается сколотить приличное состояние за время своего правления. Для этого вовсе не обязательно становиться диктатором в богатой стране: даже в самых бедных государствах правителю удается выжать из населения достаточно денег, чтобы проживать свои дни в роскоши.

В 1986 г., когда Жан-Клод Дювалье уехал из Гаити, это островное государство было одним из беднейших во всем мире. ВВП на душу населения составлял жалкие $342. Тем не менее Дювалье и его приспешникам удалось прибрать к рукам около $500 млн за то время, что он пробыл президентом. Значительная часть этих денег принесла ему монополизация табачного экспорта, а также всех остальных отраслей, которые могли давать хоть какую-то прибыль. <…>

Существует множество способов запустить руки в государственную казну. Одним из таких способов является форма правления, известная под названием «клептократия», или власть воров. При клептократии правящая элита находится у власти лишь затем, чтобы максимально обогатиться. Подобная форма правления с успехом применялась в странах, экономика которых может быть в значительной степени охарактеризована как сырьевая.

Мобуту Сесе Секо создал в Заире очень развитую клептократию. Организация Transparency International подсчитала, что за три десятилетия правления в стране, которая теперь носит название Демократическая Республика Конго, Мобуту сумел создать себе состояние размером от $1 млрд до $5 млрд. В 1985 г. по оценкам журнала Forbes Мобуту владел $5 млрд, что равнялось внешнему долгу Заира на тот момент.

Когда Мобуту был смещен с поста незадолго до своей смерти в 1997 г., не удалось обнаружить почти ничего из этого баснословного богатства. Британская журналистка Микела Ронг в своей книге «По следам мистера Куртца: жизнь на грани катастрофы в Конго при Мобуту» пишет, что он вел столь расточительный образ жизни, что скорее всего ему не так уж много удалось спрятать.

До сих пор неизвестно, потратил ли покойный диктатор все деньги, или они до сих пор лежат на каких-то секретных счетах по всему миру, но Мобуту и правящие круги действительно швырялись деньгами направо и налево.

До тех пор, пока ему хватало денег на личные расходы, Мобуту мало интересовался экономикой и финансовыми трудностями правительства. Без сомнений, он был умным человеком, однако ему недоставало терпения и дисциплины, необходимых для долгосрочного политического и экономического планирования. Ронг пишет, что, когда на повестку выносились экономические вопросы, взгляд Мобуту сразу становился отсутствующим и его мысли уплывали куда-то вдаль. Зато он всегда с воодушевлением хватался за обещания экономического чуда, которые давали ему более или (что чаще) менее компетентные эксперты со стороны.

Хотя Мобуту совершенно не разбирался в экономике, это не помешало ему урвать свой кусок огромных богатств страны, которой ему выпало править. В 1973 г. он запустил активный процесс национализации экономики, названый «заиризация». Мобуту объявил, что все предприятия, находящиеся в собственности иностранцев, должны быть переданы «сынам народа». В результате началась настоящая гонка между представителями элиты, которые хотели прибрать к рукам побольше источников прибыли. Разумеется, и Мобуту не остался в стороне. Он экспроприировал 14 плантаций, которые объединил в большой конгломерат на 25,000 рабочих мест. Это сделало Мобуту третьим по величине работодателем во всей стране и четвертым в списке крупнейших производителей какао и резины.

Не забыл Мобуту и о том, чтобы обеспечить себе долю прибыли от полезных ископаемых, составляющих главное богатство страны. Это оказалось несложно. Государственная компания, основанная для продажи полезных ископаемых за рубежом, переводила часть доходов на счет Мобуту, открытый в зарубежном банке. Кроме того, он получал деньги напрямую от производителей. В 1978 г. один из сотрудников Международного валютного фонда обнаружил, что глава заирского центрального банка приказал горнодобывающей компании G'ecamines направлять все доходы от экспорта прямо на счет президента. А уж прибрать к рукам деньги от алмазных месторождений было еще проще. Алмазы не нуждаются в переработке, и их легко тайком вывезти из страны. Мобуту просто занижал цифры по добыче алмазов в Заире, продавал алмазы в Антверпене, а разницу клал себе в карман.

https://steissd.livejournal.com/6756388.html

Народ-победитель в Советском Союзе голодал миллионами — счастье, если удавалось накормить детей варевом, украденным у совхозной скотины. Скотину, впрочем, тоже вскоре пустили под нож, и в качестве тягла использовали собак, а то и сами запрягались в повозки, отправляясь на поиски сытной жизни.

Как свидетельствуют совершенно секретные документы НКВД, найденные в архиве, весной 1945 года в далеких от фронта районах СССР царил голод, а в поверженном Берлине население не переставало удивляться щедрым нормам выдачи продовольствия.

Позже, в 1946-47 гг. голод распространился на большее число регионов страны, но Сталин продолжал поставлять продовольствие за границу — как в страны будущего Варшавского договора, так и во Францию, где надо было создать позитивный имидж коммунистов перед парламентскими выборами. При этом сталинский режим категорически отказался от займов по плану Маршалла — это лишило бы его возможности барагозить в глобальных масштабах, ибо такими были условия предоставления льготных ссуд. Хоть Романовы, хоть большевики всегда ставили геополитические амбиции выше интересов народа, которому не посчастливилось родиться на подвластной им территории...

"Мы съели двух дохлых чушек и 9 дохлых колхозных кур"

Из записки начальника Читинского управления НКВД Портнова наркому Берии, направленной 1 марта 1945 года. "К началу 1945 года в районах Читинской области создалось катастрофическое положение с продовольственным обеспечением сельского населения, особенно в пограничных с Маньчжурией районах: Нерч-Заводском, Алек-Заводском, Газ-Заводском, Быркинском, Калганском, Борзинском, Оловянинском, Шахматинском и друг.

Вследствие поздних весенних заморозков и засухи на протяжении почти всего вегетативного периода в 1944 году снят чрезвычайно низкий урожай зерновых, а именно 1.3 центнера с гектара в среднем по области...

Хлебопоставки государственного плана выполнены всего лишь на 34%, засыпано семян 28.8% к плану...

Таким образом, наличного хлеба для распределения на выработанные колхозниками трудодни не оказалось. В большинстве колхозов в счет трудодней выдавалось незначительное количество зерна (15% от выполненных хлебопоставок) и от 10 грамм до 300 грамм на трудодень вторые сорта и зерноотходы.

Например: по Оловянинскому району из 20 колхозов вторые сорта и зерноотходы в количестве 82 центнеров распределены только по 7 колхозам, а в остальных 13 колхозах распределения хлеба не было; по Калганскому району на 8,193 человека в колхозах выдано в счет трудодней 1,422 центнера зерна сорностью от 40% до 96% и 1,141 центнера овощей, что составляет в среднем на одного человека 17.3 килограмма хлеба и около 14 килограммов овощей...

Указанные зернопродукты являлись основной базой снабжения колхозного населения осенью и зимой 1944 года, однако к началу 1945 года и эти ограниченные хлебные ресурсы у большинства колхозов и колхозников иссякли. Колхозное население в основном поддерживает свое существование за счет продукции индивидуального хозяйства, но в связи с имевшим место неурожаем и слабым развитием индивидуальных хозяйств значительное число колхозников не имеет продовольственных ресурсов и голодает. Отмечены случаи, когда необеспеченные колхозники употребляют в пищу собак, кошек и трупы павших животных.

Для иллюстрации затруднительного положения с продовольствием в колхозах приводим ряд фактов.

Балейский район. В колхозах района в данное время хлеба не имеется совершенно, колхозники питаются различными отходами, оставшимися от очистки хлеба, по существу, травой, причем и эти отходы имеются не во всех колхозах.

Райотделением УНКВД отмечены случаи употребления колхозниками в пищу павших животных и кошек.

В селе Буторино колхозница жена фронтовика Булдышрова, имеющая четырех детей в возрасте от 7 до 17 лет, из-за отсутствия хлеба и овощей была вынуждена питаться павшими животными и павшей птицей.

Там же дети колхозницы Распоповой М. Ф. в возрасте 12 и 15 лет крадут корм у свиней на ферме Сельпо, чем и питаются...

Алек-Заводский район. Сотрудниками РО УНКВД выявлены факты, когда колхозницы Фирсова В. М., Тюкавкина В. Ф. и Каргина А. М. употребляли в пищу трупы павших животных.

Аналогичное положение имеет место почти во всех районах Читинской области, за небольшим исключением.

Тяжелое продовольственное положение колхозов также ярко отражается в корреспонденции, исходящей из колхозников в действующую Красную Армию.

Приводим некоторые характерные сведения, сообщенные в письмах, изъятых военной цензурой в гор. Чите.

'Живем плохо, хлеба всю зиму не дают, только дают 100 грамм в сутки. Мы съели двух дохлых чушек и 9 дохлых колхозных кур. Мама вся опухла' (Могойтуйский район, гр-ка Лесникова).

'В Бейтановой сильный голод, едят всякую пропастину. У военных пали три лошади, они их увезли в лес, а люди узнали и все-таки мясо съели. Мы тоже ели, голод заставил. Картошку доедаем, а сеять будет нечего' (Сковородинский район, гр-ка Щеголева).

'Съели всю лебеду, крапиву, хмель и всевозможные грибы и корни пырея, да еще поддерживает наше существование корова' (Улетовский район, гр-ка Калашникова)...

Рабочие и служащие районных центров, сельская интеллигенция и прочий контингент, стоящий на нормированном снабжении по линии потребсоюза, также испытывает серьезные затруднения в продовольственном обеспечении. В связи с неурожаем и резким невыполнением плана хлебопоставок в районах сельской местности осталось незначительное количество хлеба.

Конкретно по районам области наличие хлебных ресурсов характеризуется так.

Акшинский район. Запасов хлеба на 1 января 1945 года имелось 97 тонн, что обеспечивало потребность района в хлебе всего на три месяца, но в связи с тем, что Облпотребсоюзом выданы наряды на вывоз хлеба в соседние, еще менее обеспеченные районы, запасы хлеба сократились и население районного центра обеспечено хлебом всего только на 1-1.5 месяца.

Усть-Карский район. Всех зерновых культур для снабжения контингента на 1.1.1945 г. имелось в наличии 1,248 центнеров, что составляет 2.5-месячный запас.

Хилокский район. Для снабжения населения поселков Хилок, Могзон, Бада и сельской интеллигенции имелось в остатке на 1.1.1945 года всего 60 тонн, при ежемесячной потребности в 44 тонны, таким образом в данное время наличие собственных хлебных ресурсов исчерпано.

Газ-Заводский район. Продовольственного хлеба для обеспечения населения имеется всего на 1 месяц...

Недостаточное обеспечение запасами продовольственного хлеба населения районных центров и городов области усугубляется еще отсутствием горючего и транспорта для перевозки зерна, неудовлетворительным состоянием мельничного хозяйства и неразворотливостью районных организаций. Все это вызывает систематические перебои в снабжении хлебом почти во всех районах области.

Отмечены массовые случаи, когда населению по неделе не выдавался хлеб, нередки случаи, когда хлебные карточки отовариваются только на 50-70%, так, например:

Шахтаминский район. В декабре месяце 1944 года по районному центру и сельской местности не выдавалась норма хлеба в течение 20 дней. За IV квартал 1944 года не выданы продовольственные пайки учителям, медработникам, сельхозспециалистам, инвалидам Отечественной войны и райпартактиву.

Усть-Карский район. Большинству населения, состоящему на снабжении хлебом в Райпотребсоюзе, норма в ноябре и декабре п. г. не выдана за 10-15 дней. Части населения за эти месяцы хлеб вовсе не выдавался...

Тяжелое положение с продовольственными ресурсами в колхозах, систематические перебои со снабжением хлебом населения городов и районных центров приводят население к истощению и заболеваниям алиментарной дистрофией. Отмечены также отдельные случаи опухания и смерти от истощения. Кроме того, в феврале месяце с. г. вскрыты два факта убийства детей и употребления их трупов в пищу на почве систематического голодания.

11 февраля с. г. в селе Манчекур, Быркинского района, колхозница Коренева Лидия Васильевна, 1902 года рождения, по договоренности с сыновьями Алексеем, 16 лет, и Николаем, 14 лет, убила свою 9-летнюю дочь, и часть трупа употребили в пищу. Муж Кореневой, возвратившийся с фронта после ранения, работает в совхозе, расположенном в 15 километрах от села Манчекур, получаемые продукты на всю семью поедал сам, а семье ничего не давал. Последние семь дней семья Кореневых совершенно не имела продуктов питания и буквально голодала. Для расследования преступления командирован ответственный работник Управления НКВД.

Аналогичный случай также имел место в селе Подойницино, Балейского района. Жена фронтовика колхозница Демиденко Анисья Васильевна, 1910 года рождения, имея на своем иждивении семью в составе 7 человек, в том числе 5 детей, находилась в тяжелом материальном положении. На этой почве в ночь на 26 февраля с. г. зарезала свою полуторалетнюю дочь и труп совместно с другими детьми употребила в пищу. Утром 26 февраля с той же целью зарубила шестилетнего сына. Для расследования на место происшествия командирован ответственный работник Управления НКВД.

В Оловянинском районе зарегистрировано 27 случаев заболевания алиментарной дистрофией и из них 11 случаев со смертельным исходом.

В селе Шундуя этого района умерли от голода мать фронтовика Гурулева, 50 лет, и ее ребенок.

В Шахтаминском районе зарегистрировано 482 семьи военнослужащих и колхозников, не имевших никаких продуктов питания... Имеется случай голодной смерти старателя Кириллова 1903 года рождения.

В Шилкинском районе имеется 123 человека, заболевших дистрофией, из них умерло 7 человек...

В Газ-Заводском районе за весь 1944 год зарегистрировано 503 случая заболевания алиментарной дистрофией, из них 18 случаев со смертельным исходом. В селе Кавукычи этого района из 30 семей, не имеющих продуктов питания, 20 семей больны дистрофией.

В Сретенском районе за 1944 год родилось 438 человек, а умерло 554 человека, из них 41 человек от алиментарной дистрофии, в том числе детей 15 человек.

В Балейском районе госпитализировано с диагнозом дистрофия 57 человек, из них детей 34 человека. В городе сильно развито нищенство...

Одной из причин, способствующих заболеваниям населения алиментарной дистрофией, является отсутствие одежды и обуви у населения, что не дает возможности части колхозников работать в условиях суровой забайкальской зимы.

На почве острых продовольственных затруднений отмечены неоднократные случаи нездоровых проявлений среди населения.

На руднике Н-Шахтама, Шахтаминского района к начальнику Золотопродснаба явилась группа женщин и заявила: 'Если вы не будете нас кормить хлебом, то мы разобьем ваши склады, а тогда возьмите нас и расстреливайте или посадите нас в тюрьму'.

Жены и вдовы фронтовиков зачастую кормили детей "отходами, оставшимися от очистки хлеба", а попросту — травой.

В том же поселке жена фронтовика Уваровская Н. П. в конторе Золотопродснаба заявила: 'Дайте мне хлеба, я с 15 ноября не получаю хлеба, у меня нет ничего подсобного, имею четверых детей, муж мой находится в армии. Если не дадите хлеба, я сегодня убью своих детей, а сама задавлюсь, потому что я не могу смотреть, как мои дети будут постепенно умирать с голода'.

В письмах на фронт, изъятых военной цензурой, высказывается резкое недовольство существующим положением, а в отдельных случаях и антисоветские высказывания:

'Жить невозможно, народ стал умирать от голода у кого нет запаса зелени, грибов, ягод и картошки. Мужья родину защищают, а нас голодом морят' (Село Тупик, Тунгиро-Олемкинского района, Савина).

'Живем "хорошо". Спрашивается, за что вы, солдаты, воюете, за то, что в тылу мрут голодной смертью' (Село Тайга, Улетовского района, Калашникова).

'Кладбище расширилось, как все равно за 50 лет, но еще в очереди за хлебом тянется до черта народу, и его, видимо, наш РИК и РК ВКП(б) не переведут всех в могилевскую... А пузаны в партийной форме получают всевозможные сухие пайки, в столовой получают 3 нормы рабочего и хотят подвести к коммунизму. Может цензура это вычеркнет, но этого не вычеркнуть из истории. И неужели это кругом так. Если только так, то зачем же была Великая Октябрьская Социалистическая Революция' (Пос. Кокуй, Сретенского района, Батин Н. М.).

В целях смягчения создавшегося тяжелого положения с продовольственным обеспечением и предотвращением массовых заболеваний населения на почве истощения в районах приняты ряд мероприятий, в том числе: созданы и работают при колхозах детские столовые с 3-разовым питанием; создаются инициативные детские дома в районах; колхозникам разрешено и организовано в широких масштабах отходничество на местные промпредприятия и ряд других мероприятий..."

"Из-за неимения хлеба некоторые семьи опухли..."

Из записки наркома внутренних дел СССР Берия от 16 апреля 1945 года, направленной Сталину, Молотову и Маленкову. "По сообщению НКВД Узбекской СССР, Кабардинской и Бурят-Монгольской АССР, в связи с неурожайностью в 1944 году, а также неудовлетворительным завозом хлебопродуктов население ряда районов испытывает острую нужду в продуктах питания и имеются случаи смертности от истощения.

В Узбекской ССР за I квартал с. г. зафиксировано 119 случаев смертности от истощения.

В хлопковом совхозе 'Кум-Курган' Сурхан-Дарьинской области среди рабочих и служащих совхоза, а также членов их семей резко возросли заболеваемость и смертность. В феврале с. г. в совхозе умерло от голода и истощения 26 человек, в том числе детей до десятилетнего возраста 12 и 7 человек из числа членов семей фронтовиков.

Специальным обследованием в совхозе выявлено 520 человек, остронуждающихся в продовольственной помощи...

В районном центре Шурчинского района в феврале 1945 года подобрано шесть трупов людей, умерших от истощения.

В Байсунском районе, по Карлюкскому сельсовету, за время с 13 по 15 января 1945 года умерло от истощения 27 колхозников...

26 февраля с. г. в гор. Андижане на улицах было подобрано 5 трупов людей. По заключению судебно-медицинской экспертизы во всех случаях смерть последовала от истощения...

В течение февраля-марта 1945 года в Кяхтинском и Кударинском аймаках Бурят-Монгольской АССР от алиментарной дистрофии умерло более 35 человек. Произведенным Наркомздравом БМАССР обследованием выявлено пораженных алиментарной дистрофией: в Кударинском аймаке — 2 тыс. человек, в Кударинском аймаке — 1,100 человек...

Выявлены факты употребления некоторыми колхозниками на почве голода мяса павших животных и собак.

В указанных аймаках резко увеличилась уголовная преступность, главным образом скотокрадство и квартирные кражи...

Из-за неимения хлеба некоторые семьи опухли от недоедания, а по селениям Урожайное и Хамидия отмечено шесть случаев смертности от голода.

Местные партийные и советские органы, с согласия Совнаркома КАССР, роздали нуждающимся 10 тонн кукурузы, однако это количество недостаточно для удовлетворения минимальных потребностей всех нуждающихся".

Из телеграммы наркома внутренних дел Татарской АССР Горбулина, направленной 16 апреля 1945 года наркому ВД СССР Берии. "Доношу, что по состоянию на 5 апреля 1945 года в 26 районах республики Татарии заболевание дистрофией, а также резкое истощение на почве недоедания принимает широкие размеры; заболевших дистрофией и нуждающихся в оказании срочной помощи выявлено 46,000 человек, в том числе в районах: Акташском — 4,100 человек, Новописьмянском — 4,000 человек, Бавлинском — 3,960, Дрожжановском - 3,762 человека, Кзыл-Армейском — 3,704 человека..."

"Для нас является неожиданным сюрпризом, что мы будем получать столько продуктов питания от русских"

Хлеб, мясо, натуральный кофе каждый день — советской власти было чем порадовать берлинцев, изголодавшихся при нацизме.

Из записки наркома внутренних дел СССР Берии, направленной Сталину, Молотову и Маленкову 11 мая 1945 года. "Тов. Серов сообщает следующие данные о проводимых мероприятиях по оказанию помощи местным органам власти в гор. Берлине.

Наряду с проводимыми тов. Микояном подготовительными мероприятиями по организации регулярного снабжения продуктами населения гор. Берлина, 10 мая было созвано совещание назначенных районных бургомистров гор. Берлина.

На совещании выступил тов. Жуков, который объявил, что по указанию товарища Сталина советское военное командование выделило продовольствие для организации регулярного снабжения гор. Берлина. При этом тов. Жуков зачитал нормы выдачи хлеба и других продуктов по группам населения.
Когда была объявлена норма выдачи хлеба и в особенности натурального кофе, среди бургомистров начались оживленные переговоры и аплодисменты.

После этого тов. Жуков предоставил возможность выступить некоторым бургомистрам с тем, чтобы они сообщили о недостатках и трудностях в работе.

Все 15 выступивших бургомистров благодарили Маршала Сталина за оказанное внимание населению Берлина..."

Из доклада заместителя наркома внутренних дел СССР Серова, направленного из Берлина наркому Берии 17 мая 1945 года. "Докладываю о высказываниях населения гор. Берлина и пригородных районов в связи с введением новых норм продовольствия.

Через агентуру и в беседе наших оперативных работников и офицеров комендатуры города с берлинцами установлено, что население довольно выдаваемыми нормами продовольствия. Привожу наиболее характерные высказывания.

Служащий электростанции Питш Рудольф, беспартийный, проживающий в Нойкельн, среди соседей говорил: 'Население удивлено, что русские так быстро сумели наладить продовольственное снабжение горожан. Новыми нормами все довольны, т. к. они значительно больше, чем при нацистском правительстве. Например, я получаю теперь 3,500 грамм хлеба и 450 грамм мяса в неделю вместо 1,700 грамм хлеба и 250 грамм мяса, выдаваемых раньше. Впервые за дни войны я могу поесть досыта'...

Домохозяйка Притш Франциска, проживающая по Мюллерпроменаде, говорила: 'Жители могут только радоваться, что русские так быстро ввели такие большие нормы продовольствия. Забота о жителях Берлина говорит о том, что русские не имеют никакого зла по отношению к немцам, хотя мы и начали войну против России'...

Врач Шарлоттенбургского района фон Лагерский, 65 лет, заявил: 'Для нас является неожиданным сюрпризом, что мы будем получать столько продуктов питания от русских. Хлеба и картофеля вполне достаточно. Очень рады, что нам будут выдавать кофе и чай'...

Служащий одного из банков в Берлина Шульке Отто после получения продуктов по продовольственным карточкам заявил: 'Сегодня я сразу получил 800 грамм хлеба на 2 дня. Я сильно голодал. Теперь этот хлеб я съем, а завтра еще получу 400 грамм. Я очень доволен, что Красная Армия так хорошо о нас позаботилась'...

Наряду с положительными отзывами профашистски настроенная часть населения сеет неуверенность среди населения в проводимых мероприятиях по снабжению населения гор. Берлина продовольствием...

Юкер Эрман, чиновник коммунального банка, среди своих сослуживцев высказывался: 'Раньше на две недели мяса выдавали по 500 грамм на душу, а сейчас 340 грамм. С таким питанием долго не проработаешь. Такое же положение и с жирами'..."

"500 человек? опухших от недоедания"

Из телеграммы наркома внутренних дел Таджикской ССР Харченко, направленной наркому Берии 21 мая 1945 года.

"Докладываю о продовольственных затруднениях в отдельных районах Таджикистана.

Низкий урожай 1944 года в этих районах не обеспечил оплату натурой трудодней колхозников.

В Ленинабадской области... нами выявлено 20 человек, умерших от истощения, и 500 человек, опухших от недоедания.

В Сталинабадской области... умерло от истощения свыше 70 человек. Имеются также истощенные и опухшие.

Такие факты имеют место и в Курган-Тюбинской, Кулябской, Гармской областях.

Оказанная помощь этим районам на месте является незначительной. В связи с этим ЦК КП(б) и СНК Таджикистана возбудили вопрос перед правительством СССР об оказании помощи".

https://steissd.livejournal.com/6756196.html

Такой Советская Армия представала в телепередаче «Служу Советскому Союзу». Но в ЦК КПСС поступали сигналы с мест, рисующие совсем иную картину: воровство на всех уровнях, барство генералов, мордобой и неспособность к функционированию.

Шесть десятилетий назад, в 1961 году, заведующий сектором писем Общего отдела ЦК КПСС Николаев направил "дорогому Никите Сергеевичу" обзор полученных на Старой площади жалоб военнослужащих "О недостатках в боевой и политической подготовке и низкой дисциплине в некоторых воинских частях Вооруженных Сил". Вот выдержки из этого документа.

"Боеприпасы к месту сосредоточения полк доставить не смог"

"В ЦК обращается значительное число военнослужащих, которые в письмах и заявлениях сообщают о наличии серьезных недостатков в отдельных воинских частях, соединениях и учреждениях Вооруженных Сил. В письмах приводятся факты очковтирательства, стремления некоторых высших и старших командиров скрыть недостатки и нарушения, приукрасить положение с качеством боевой подготовки, состоянием воинской дисциплины, освоением и сохранностью военной техники, строительством оборонных объектов и сооружений. В прошлом году такого рода писем было получено 16 402, за шесть месяцев текущего года поступило 5,604 письма.

Из воинской части 01480 полковник Макаров В. А. сообщает о случаях очковтирательства при подведении итогов боевой и политической подготовки в частях 6-й армии Ленинградского военного округа. Так, в прошлом году при проведении проверки одна из рот 61-го полка 131-й мотострелковой дивизии получила по огневой подготовке удовлетворительную оценку, что не давало возможности поставить полку в целом хорошую оценку по стрельбе. Чтобы 'натянуть' оценку, командиры на следующее утро после стрельбы выехали на полигон и 'нашли' в габарите мишеней необходимое число попаданий, улучшили оценку роты по стрельбе, и, таким образом, полк в целом получил хорошую оценку. В мае текущего года при подведении итогов учебных сборов руководящего состава командующий военным округом генерал армии Казаков приводил этот полк как образцовый, не имеющий чрезвычайных происшествий, тогда как они были.

Весенняя проверка частей 103-й воздушно-десантной дивизии также показала крайне низкий уровень боевой готовности и дисциплины личного состава. Например, 317-й парашютно-десантный полк по боевой тревоге затратил десять часов на выход в район сосредоточения вместо положенных двух часов, а боеприпасы к месту сосредоточения доставить не смог. С целью улучшения общих показателей по стрельбе полка в целом на полигон вызывались отдельные подразделения и солдаты, хорошо стреляющие, и по их показателям давалась общая оценка полка. Командир дивизии полковник Шкурдиев при разборе результатов проверки не только не вскрыл фактов очковтирательства, а всячески их замазывал, стремясь обосновать несуществующую удовлетворительную оценку боеготовности и дисциплины полка, чтобы не испортить общей картины по дивизии...

Об очковтирательских действиях сообщается также из воинской части 25342 Киевского военного округа, где работник штаба генерал-лейтенант Терешкин при проведении полетов в обычных условиях показывает их как проходящие в сложных метеорологических условиях. Этим достигается высокий уровень подготовки летного состава, а за полеты в сложных условиях личный состав, да и сам генерал получают дополнительное вознаграждение...

Член партии т. Теслин В. Д., работающий в составе военных советников за рубежом, сообщает, что очковтирательство имеет место и среди этой части работников. Здесь также стремятся показать все в отличном состоянии, скрывают промахи и недостатки, становясь на путь прямой фальсификации. Так, на партийных собраниях коллектива советских военных советников в Ираке, работающих по подготовке национальных летных кадров, в принимаемых решениях неоднократно указывались серьезные недостатки с обеспечением безопасности полетов, так как имелись случаи катастроф. Однако с целью скрытия фактов аварий в отсылаемых в Генштаб протоколах эти пункты исключались. Выбрасывались из протоколов записи и о других отрицательных явлениях".

"Среди офицерского состава и солдат процветают пьянки с дебошами"

"Из ряда воинских частей сообщается о серьезных недостатках в деле политического воспитания личного состава, имеющихся извращениях в методах укрепления воинской дисциплины и мерах повышения уровня боевой готовности частей и подразделений. Так, в воинской части 54236, расположенной в г. Кривом Роге, вследствие слабой партийно-политической работы среди личного состава участились случаи невыполнения приказов командиров, оскорбления их и самовольных отлучек солдат. Некоторые солдаты имеют свыше десяти самовольных отлучек. Командование части не только не принимает мер к укреплению дисциплины, но всячески скрывает эти нарушения, чтобы не испортить своей репутации.

О крайне неблагополучном состоянии воинской дисциплины сообщается из воинской части 14271, где среди офицерского состава и солдат процветают пьянки с дебошами, невыполнение приказов, самовольные отлучки, пьянство на посту и другие грубые нарушения в несении караульной и внутренней службы. Есть случаи воровства и угона автомашин из расположения части.

Военнослужащий Щербина пишет, что в соединениях воинской части 01237 стали повторяться случаи пьянства, грабежа и хулиганства; 25 апреля с. г. в одной из частей пьяные солдаты избили офицера. Имелись также случаи, когда солдаты открывали стрельбу из автоматов в населенном пункте...

В письмах сообщается также о том, что некоторые командиры в целях укрепления воинской дисциплины практикуют чрезмерное наложение дисциплинарных взысканий, грубость, рукоприкладство и другие недопустимые методы. Так, в воинской части 23599 в марте текущего года были избиты молодые солдаты Скиба и Ременный. В воинской части 93626 сержант Скорик избил рядового Мироненко. Сержант Егоров избил солдата Мазуркевича. Рукоприкладство в этой части явление не единичное...

Матросы воинской части 2376 пишут, что командир роты капитан Коваленко и командир взвода мичман Кунцов порядок в роте наводят кулаками. В наказание за упущения по службе здесь матросов ставят в кабинете командира на несколько часов к раскаленной печке. Матрос Ерещенко плохим обращением командира Кунцова был доведен до попытки самоубийства.

Как сообщает член партии генерал-майор Мостицкий, в воинской части 45463 дисциплина рядового и офицерского состава поддерживается исключительно на основе личного страха перед ее командиром генерал-майором Автандиловым, внушить который он старается всеми доступными средствами вплоть до личного оскорбления и всяческого унижения человеческого достоинства подчиненных. Офицеры части стремятся избегать встреч с генералом Автандиловым, чтобы не подвергаться его беспричинным оскорблениям..."

"Из Германии генерал увез с собой аппаратуры на 15 тысяч марок"

"В письмах военнослужащих сообщается также о неправильном подборе офицерских кадров и стремлении отдельных командиров использовать сокращение Вооруженных Сил как средство избавиться от неугодных офицеров, пытающихся в той или иной форме указывать на недостатки вышестоящих командиров. Так, например, полковник связи Бакинского округа ПВО Сергеев своеобразно понял смысл проводимых оргмероприятий, он прилагает все усилия для изгнания неугодных офицеров, создания круговой поруки, подхалимства, угодничества и скрытия недостатков...

Некоторые офицеры жалуются на неправильное их использование на службе. Старший лейтенант Субботин из воинской части 26425 в г. Улан-Удэ по специальности гидрограф пишет, что его перевели для прохождения службы, связанной с радиолокацией и артиллерией. В этой части Субботину пришлось переучиваться заново.

Инженер-капитан-лейтенант Кузьмин А. И. в 1956 году окончил Высшее военно-морское инженерное училище, получил специальность инженера-кораблестроителя и накопил некоторый опыт работы в этой области. Но в декабре прошлого года был переведен в другой род войск, где эта специальность совершенно неприменима, его знания и опыт остаются неиспользованными.

В письмах военнослужащих приводятся случаи злоупотреблений командиров, использования служебного положения в личных целях, что роняет их авторитет среди подчиненных...

Курсанты-комсомольцы Ленинградского военно-топографического училища пишут о недостойных действиях командующего Ленинградским военным округом генерала армии Казакова, которому при посещении училища приглянулась находившаяся в фойе клуба бронзовая скульптура 'Русская тройка'. Генерал приказал немедленно отвезти ее на свою квартиру, в то время как эта скульптура являлась реликвией училища и украшала клуб свыше 50 лет.

Имеются сигналы, свидетельствующие и о том, что серьезными пороками служебных злоупотреблений и бытового разложения поражены и некоторые командиры, проходящие службу за рубежом.

Из письма майора Новоселицкого из воинской части полевая почта 07365 видно, что бывший начальник медицинской службы Группы советских войск в Германии генерал-майор Чертов В.3., окружив себя преданными ему людьми, управлял подчиненными медицинскими учреждениями как своими вотчинами, нанося материальный и моральный ущерб. Во многих госпиталях для генерала Чертова были специально оборудованы комнаты-люксы, где им устраивались пьяные оргии с участием женщин из числа медицинского персонала. Его примеру следовали подчиненные работники и не случайно, что в госпиталях было немало чрезвычайных происшествий и аморальных явлений: измена Родине, пьянки с поножовщиной и убийствами и другие тяжкие преступления и проступки. При отъезде из Германии к новому месту службы Чертов увез с собой различных дефицитных медикаментов и медицинской аппаратуры на сумму свыше 15 тысяч немецких марок.

На международном аэродроме Багдад-Вест в Ираке старший начальник группы советских специалистов т. Мудряк при отлете в Москву был уличен администрацией аэропорта в том, что, не оплатив за излишки багажа, пытался пронести его на посадочную площадку, минуя контрольные посты, но был задержан. В присутствии советских товарищей и представителей иракского генштаба чиновник аэропорта выразил т. Мудряку публичное порицание. Коммунист т. Кондрашнин, поднявший вопрос о неблаговидном поступке т. Мудряка, по его настоянию под видом повышения в должности был отозван с работы в Ираке.

В письме работников строительных организаций Министерства обороны приводится ряд фактов плохого руководства строительством важных оборонных объектов со стороны управления, возглавляемого замминистра обороны т. Шебуниным, скрытия истинного положения дел со строительством и выражается серьезная озабоченность за судьбы этого участка. План ввода в действие важнейших объектов за 1960 год не выполнен, но это тщательно скрывается. В первом квартале текущего года положение еще более ухудшилось, вместо полного использования имеющихся больших возможностей министерство бесконечно обращается в ЦК КПСС и Правительство с просьбами о расширении призыва контингентов для формирования новых военно-строительных отрядов.

Серьезные недостатки на этом участке работ обусловлены главным образом тем, что во главе строительства Министерства обороны поставлены тт. Шебунин, Печатнов — люди, мало сведущие в строительном деле. Оба они, пользуясь своим положением, силами солдат построили себе дачи, оцениваемые в сотни тысяч рублей...

Учитывая серьезность поднимаемых в письмах вопросов, считаем необходимым доложить об этом ЦК КПСС".

"Факты, приведенные в этих письмах, подтвердились"

На критику такого уровня отвечали лично министр обороны маршал Малиновский и начальник Главного политического управления Советской армии генерал армии Голиков.

"ЦК КПСС
Письма военнослужащих о недостатках в боевой и политической подготовке и низкой дисциплине в некоторых воинских частях Вооруженных Сил, поступившие в Центральный Комитет и обобщенные в обзоре... Военными Советами военных округов, групп войск, округов ПВО и специальными комиссиями Министерства обороны рассмотрены и тщательно проверены. В подавляющем большинстве случаев факты, приведенные в этих письмах, подтвердились.

Приняты необходимые меры к устранению вскрытых недостатков, к усилению воспитательной работы, укреплению воинской дисциплины и порядка в соединениях и частях. Должностные лица, повинные в очковтирательстве и наличии серьезных недостатков в боевой подготовке и состоянии воинской дисциплины, строго наказаны.

Сняты с занимаемых должностей командир 103-й вдд полковник Шкруднев, начальник политотдела дивизии полковник Вьялкин, командир 317-го пдп полковник Герасимчук и заместитель командира полка по политчасти подполковник Лаптев, командир 216-го гв. тп подполковник Тыборовский и заместитель командира полка по политчасти майор Медведев, командир 147-й мсд генерал-майор Янковский, командир 405-го мсп полковник Зайцев.

В некоторых случаях приведенные в письмах факты (завышение оценок в 266-м мсп 116-й мсд, низкое состояние воинской дисциплины в в/ч 14271) проверить не представилось возможным, так как они относятся к прошлым годам и частям, в настоящее время расформированным.

Некоторые факты, изложенные в письмах, проверкой не подтвердились. Имеются также и такие письма, которые освещают положение дел тенденциозно. В большинстве случаев эти письма исходят от лиц, уволенных в запас в связи с сокращением численности ВС...

Выполняя решения январского Пленума ЦК КПСС (1961 г.), проведена значительная работа по борьбе по борьбе с обманом и очковтирательством в войсках... Вскрыты серьезные факты очковтирательства в оценке состояния воинской дисциплины, уровня боевой подготовки и боеготовности частей в 103-й вдд (БВО), 43-й тд (МВО), 44-й учебной дивизии (УрВО), 37-й ВА (СГВ), при проведении испытаний нового ракетного вооружения в 31-м научно-испытательном центре ВМФ, а также приписок в строительстве за 1960 году в Закавказском, Киевском и Северо-Кавказском военных округах...

По ряду конкретных фактов обмана государства и очковтирательства изданы приказы Министра обороны. Виновники этих антигосударственных действий привлекаются к строгой ответственности вплоть до предания суду".

При этом, однако, потакавший очковтирательству генерал армии Михаил Казаков продолжал командовать Ленинградским военным округом до 1965 года. А затем три года возглавлял штаб Объединенных вооруженных сил Варшавского договора. Осталось неизвестным и то, где же в конце концов оказалась столь дорогая сердцу курсантов-топографов "Русская тройка".

https://steissd.livejournal.com/6755981.html

Наверное, существовал надёжный способ спровоцировать мировую социалистическую революцию: сделать жизнь в СССР настолько привлекательной, чтобы всем иностранным трудящимся захотелось того же самого. Но вместо этого КПСС финансировала подрывные силы по всему миру в диапазоне от солидных и вальяжных французских коммунистов до вождей племени мумба-юмба, объявивших своё племя марксистской партией, и воняющих грязными подштанниками чмогевар (исторический Гевара очень редко мылся). На это уходили миллионы долларов, которые лучше было бы истратить на улучшение качества жизни собственного населения.

Что КПСС ежегодно тратила миллионы долларов на помощь идейно близким зарубежным партиям — давно уже не секрет. В архиве ЦК КПСС нашлись документы, доказывающие, что размер "братских выплат" зависел не только от размеров компартии, но и от умения ее руководителей правильно просить политическое подаяние.

Внутри международного коммунистического движения, правда, этот процесс назывался иначе — обоснование размеров выделяемой помощи. И компартии со всех концов света отрабатывали собственные методики, прибегая к различным способам выжимания слез и долларов из своих покровителей со Старой площади. Самыми бесхитростными были лидеры компартии Израиля. Они просто сообщали старшим товарищам, что платить функционерам их партии менее $2 тыс. в месяц — неприлично и негуманно.

Карликовые латиноамериканские революционные партии шли другим путем. Они тайными тропами прибывали в Москву и просили не денег, а оружия для организации народного восстания в своей стране, обещая, что вал народного гнева сметет и пару-тройку диктаторов в сопредельных государствах. При этом они добавляли, что было бы неплохо получить вместе с оружием и советских инструкторов. Ну, скажем, один-два батальона. В ЦК КПСС всерьез оценивали шансы этих революционеров на успех, целесообразность направления советских военных специалистов, а также предполагаемую реакцию американцев. Анализ ситуации, как правило, показывал, что овчинка не стоит выделки. Но чтобы не обидеть революционеров, им обещали стрелковое оружие для партизанских отрядов и деньги. А латиноамериканским марксистам только того и было надо — для безбедного существования.

Некоторые африканские партии — одного племени со своим генсеком — относились к политике как к виду бизнеса. Вкладывали полученные от КПСС маленькие деньги в PR-акции типа выхода на демонстрацию всей партией с копьями в руках или нападений на отдельно стоящую полицейскую будку. Советские разведчики, дипломаты и журналисты в своих сообщениях в Москву для поднятия собственного статуса раздували происшествия до неимоверных размеров, и товарищи со Старой площади охотно продолжали помогать народному движению, "авторитет которого в массах растет день ото дня".

Крупнейшим западным компартиям — французской, итальянской — большая помощь полагалась уже ввиду их размера. Но и они пытались прихватить что-нибудь, создавая для этого собственные торговые и иные фирмы. Красные бизнесмены торговали в основном со странами советского блока. Причем покупая товары по вполне социалистическим ценам, а продавая по совершенно рыночным (в совке, между прочим, это образовывало состав преступления по ст. 154 УК РСФСР).Такой способ пополнения партийной кассы, правда, приводил к тому, что КПСС могла, когда для этого возникала необходимость, задушить друзей в своих братских объятиях.

К примеру, в конце 50-х годов, после появления первых, еще неявных разногласий между КПСС и французской компартией, неожиданно начались проблемы у фирм французских друзей, действовавших на территории Польши. И руководители партии бросились в Москву, чтобы, как они писали, спасти свои предприятия, "законспирированные под коммерческие фирмы". И нашли взаимопонимание с КПСС по всем волновавшим обе стороны вопросам.

Однако далеко не всем партиям удавалось получать дополнительную финансовую подпитку из СССР через свои фирмы. И в этом они были виноваты исключительно сами. Неправильно попрошайничали.

"Еще одно дело, товарищ Хрущев"

Наверное, самым неудачным примером запроса братской помощи через партийное предприятие было письмо председателя компартии Швеции Хильдинга Хагберга, полученное в ЦК КПСС в феврале 1958 года.

"Дорогой товарищ Хрущев!

Я чувствую личную необходимость выразить свое удовлетворение по поводу постановления ЦК КПСС, принятого на июньском Пленуме. Я смотрю вперед, на внешнюю политику Советского Союза, которая отличается мирной инициативой и конструктивными мероприятиями, поскольку теперь она не будет больше встречать препятствий со стороны опытных партийных руководителей, которые продолжают жить прошлым. Я верю в линию XX съезда КПСС.

Разрешите мне кратко сказать несколько слов по поводу состояния торговли между Швецией и Советским Союзом. Внешнеторговый оборот Швеции в этом году составит примерно 22 млрд крон, основная часть которого падает на Западную Европу. Торговля с Советским Союзом составляет лишь одну тысячную часть этой суммы. Все ли зависит от капиталистического саботажа? Я думаю, что можно было бы сделать значительные положительные изменения, но в таком случае Советский Союз также должен изменить свои методы торговли. Необходимо иметь в виду, что Швеция является хорошим рынком и тот, кто желает продавать, должен прийти к покупателю, а не ожидать его. Если не приспосабливаться к вкусу и потребностям покупателя и если не изучить капиталистические методы торговли и прекрасное обслуживание, то ничего не выйдет. Но это можно делать без нарушения принципов монополии внешней торговли.

Наша партия контролирует одну фирму, через посредство которой осуществляется большая часть торговли с ГДР. Несмотря на то, что ГДР не имеет дипломатических отношений со Швецией, торговля с ГДР осуществляется так же, как и с Советским Союзом.

Мы предлагаем Советскому Союзу продавать свои товары Швеции и покупать шведские товары по приемлемым ценам. Для этого имеются большие возможности, но советское правительство не проявляет интереса к этому вопросу. Уже было сказано, что Советский Союз без траты валюты может покупать шведскую одежду и шведскую обувь в значительном количестве. Мы можем взять на себя поставки обуви по 30-40 рублей за пару, которая в Советском Союзе стоит 300 рублей. Мы можем поставлять мужские костюмы по 200 рублей, которые в Советском Союзе стоят по 2,000 рублей. Это лишь пара примеров.

Я верю также в положительное разрешение вопроса о реорганизации руководства промышленностью, которая сейчас проводится в Советском Союзе. Конечно, трудности переходного периода совершенно неизбежны, но зато конечный результат будет огромным. Нельзя не видеть, как много можно достичь с помощью такой реорганизации. Взять, например, существующую в настоящее время практику использования рабочей силы. Скорый поезд в Швеции в ночное время обслуживается 4 лицами, из которых 2 машиниста. Такой же скорый поезд в Советском Союзе обслуживают по крайней мере 30 человек. Несмотря на это, скорость поезда и соответствующий эффект в Швеции почти в два раза больше, чем в Советском Союзе. Я полагаю, что соответствующие диспропорции существуют во всех других отраслях железнодорожной сети Советского Союза. Почему бы не направить хороших экспертов, которые изучили бы наш опыт?

То же самое наблюдается и в области строительства. Результаты не соответствуют вложенному труду. Расходуется много материала и рабочей силы. Инструмент плохой. Результаты работы стахановцев соответствуют средним результатам шведских строительных рабочих. Новые квартиры сдаются в эксплуатацию в таком виде, что при въезде в такую квартиру шведская семья потребовала бы ремонта. Вы могли бы снизить высоту квартиры почти на 1 метр и сберечь на этом огромные средства, причем без каких-либо неудобств для жильцов.

Почему бы не нанять несколько способных шведских архитекторов и мастеров для того, чтобы перенять их опыт? Мы можем предложить способных людей, хорошо настроенных к Советскому Союзу.

Пришлите сотню способных советских рабочих-строителей на полгода в Стокгольм и разрешите нам прислать на такой же срок сотню строительных рабочих в Советский Союз! Я думаю, что это дало бы огромный результат.

Такое же впечатление я имею и о промышленности. Я верю в быстрое развитие, в рост результатов труда как количественно, так и качественно, ибо превосходство планового социалистического хозяйства будет сочетаться с прекрасным руководством и современной техникой труда.

Еще одно дело, товарищ Хрущев. Очистите цензуру от препятствий. Мы читаем "Правду" в Стокгольме на другой день после ее выхода в Москве. Но в Москве часто можно читать наши коммунистические газеты 2-3-недельной давности. Наши туристы ездят в Советский Союз. Они посылают домой письма и открытки. Если письма посылаются за неделю до отъезда на родину, то турист попадает домой раньше своего письма. Подобное явление раздражает людей и используется против Советского Союза. Таких примеров можно привести много.

Возможно, нехорошо с моей стороны отнимать Ваше дорогое время, чтобы читать эти частично отрицательные замечания, но это сделано с думой о Советском Союзе.

С товарищеским приветом, Хильдинг Хагберг".

Это письмо Хрущеву совсем не понравилось. И было отправлено в архив без рассмотрения. Прямая долларовая помощь КП Швеции на несколько лет замерла на одной и той же цифре — 70 тысяч в год, в то время как выплаты некоторым другим партиям росли как на дрожжах. Чтобы реабилитироваться, руководители шведских коммунистов во время визитов в Москву информировали старших друзей по весьма щекотливым вопросам внутренней политики своей страны.

"Кое-что нужно изменить в системе ваших торговых закупок"

Итальянская компартия подошла к извлечению дополнительной прибыли из дружбы с КПСС куда более умело. Они и просьбу направили нужному человеку, и оформили ее со знанием психологии большевиков сталинской закалки. В 60-е годы Советский Союз закупал цитрусовые в Италии у кооперативов, которыми руководили коммунисты. Теперь удалось обнаружить документы, раскрывающие этот сюжет. В начале 1960 года главный идеолог КПСС Михаил Суслов возглавлял советскую делегацию, прибывшую на очередной съезд ИКП. И в конце этого мероприятия ему передали письмо простого итальянского трудящегося.

"Молльфетта, 5 февраля 1960 г.
Дорогой товарищ Суслов.

Я прочитал твою речь на съезде нашей партии. На меня произвели большое впечатление успехи, достигнутые советским народом в течение прошедших лет в области техники, науки, политики и экономики.

Для ускорения процесса вашего развития вы многое изменили в своей стране, особенно в течение последних лет, и многое собираетесь изменить, чтобы повысить благосостояние вашего народа, но система ваших торговых закупок за границей осталась неизменной, в то время как было бы нужно кое-что изменить и в этом плане. Нынешняя система, которая была приемлемой в те годы, когда у нас господствовал фашизм, сегодня не идет на пользу ни вам и ни нам.

Я имею в виду, товарищ Суслов, то, что ваше торговое представительство для организации своих закупок продолжает обращаться непосредственно к крупнейшим капиталистам, в то время как в каждой зоне операций оно могло бы пользоваться услугами местных агентов, способных осуществить любую закупку, иными словами, ваше торгпредство тоже могло бы поступать так, как поступают американские, английские, немецкие и другие фирмы.

Назначение таких агентов дало бы двойную выгоду: 1) позволило бы итальянской публике лучше ознакомиться с важными советскими закупками, о которых сегодня она не знает, т. к. крупные капиталисты не заинтересованы в популяризации таких соглашений. Агенты же, особенно что касается закупок сельскохозяйственных продуктов (миндаль, лимоны, апельсины), обращались бы непосредственно к мелким собственникам, которые в настоящее время особенно заинтересованы в продаже вам производимых ими продуктов. 2) Позволило бы лучше использовать наших товарищей или наши кооперативы, которые научились бы таким образом заниматься конкретными делами.

Я решил воспользоваться твоим пребыванием в Италии, чтобы высказать тебе это предложение, которое, я надеюсь, будет поддержано руководящими органами нашей партии.

С братским приветом, Маттео Альтомаре".

Отказать в такой просьбе, можно сказать, всем трудящимся Италии Суслов, естественно, не мог. На письме Альтомаре Суслов написал: "Тов. Патоличеву Н. С. (министр внешней торговли.— Ъ). Прошу ознакомиться". То, что закупка фруктов у мелких кооперативов экономически нецелесообразна, уже не имело никакого значения. Указания товарища Суслова было принято не обсуждать, а выполнять.

"Сов. секретно
Торгпреду СССР в Италии
тов. Салимовскому В. А.
г. Рим

На имя т. Суслова поступило письмо от итальянского гражданина Маттео Альтомаре, проживающего в г. Молльфетта, с предложением использовать кооперативы друзей в качестве посредников при закупке нами в Италии сельскохозяйственных продуктов (миндаль, апельсины, лимоны).

В дальнейшем при закупках указанных выше товаров внимательно рассматривайте предложения рекомендованных итальянскими друзьями посредников и кооперативов и шире используйте их, если эти предложения будут приемлемы для нас с коммерческой точки зрения.

Заместитель министра С. Борисов
28 апреля 1960 г.".

Можно лишь напомнить финал этой истории: контролируемые коммунистами кооперативы не справились с поставками фруктов в СССР, и Советскому Союзу пришлось обращаться к помощи других фирм, в том числе тех, что контролировались мафией,— бандиты оказались партнерами в высшей степени дисциплинированными и никогда не срывали контракты.

После распада СССР и КПСС финансовая поддержка организованного мирового комдвижения практически прекратилась. Западноевропейские коммунисты или перекрасились, перебежав в социалистические или социал-демократические партии, или ушли в бизнес, или, наконец, ушли в мир иной. Гораздо более зависимые от советской финансовой помощи компартии третьего мира в подавляющем большинстве своем просто распались. Кто-то из борцов, пережив крах иллюзий, ушел из политики и занялся акушерством или выращиванием маиса, кто-то, напротив, взялся за оружие, чтобы до последнего биться за светлые идеалы в ущельях Анд. В целом же, безусловно, обрушению мирового комдвижения способствовало не столько прекращение финансирования из Москвы, сколько самодискредитация коммунизма на одной шестой части земной суши.

https://steissd.livejournal.com/6755648.html

Жил да был в совке генерал армии Иван Александрович Серов. После смерти Сталина он сделался председателем КГБ, сменив С.Д.Игнатьева, которого, невзирая на происхождение, зачем-то назначили главным татарином страны, то есть, первым секретарём Татарского обкома КПСС (впрочем, русскому из бывших украинцев Брежневу довелось побывать и главным молдаванином, и главным казахом, так что ничего удивительного). Но позже он разошёлся с Никитой во мнении по поводу реформы органов госбезопасности, и его перебросили на руководство ГРУ, что было явным понижением — прежде он подчинялся напрямую Президиуму ЦК и первому секретарю, теперь же стал непосредственным подчинённым даже не министра обороны, а его первого зама — начальника Генштаба. А потом ему сильно подкузьмил Пеньковский: после его разоблачения Серову сняли три звезды из четырёх возможных и выперли в отставку.

Но дело даже не в этом, это просто штрихи к портрету человека, который в своё время придумал, как справиться с одной из главных напастей страны — с очередями.

Для этого ему не пришлось налаживать производство товаров народного потребления в должном количестве и с приемлемым качеством, с этим он едва бы справился. Но если бы существовали Шнобелевские премии в области управления общественным порядком, то он бы заслужил одну такую. При этом, его метод был прост, как чёрные сатиновые семейники...

Надо заметить, что очереди беспокоили начальство, поручившее Серову эту миссию, не потому, что отражали неудовлетворительную ситуацию со снабжением населения, а из-за того, что портили державный облик столицы. Показуха это — наше всё, а на нужды простых людишек кремлёвским небожителям было много раз покакать.

В Москве Серов прославился и как специалист по ликвидации нежелательных скоплений людей. К примеру, ЦК поручил ему убрать огромные очереди в промтоварные магазины, которые портили державный образ столицы. При этом, разумеется, и речи не было ни о ликвидации товарного дефицита, ни о разгоне очередей милицией. Серов нашел простое решение: убрать из очередей "гостей столицы". Нагруженных добычей приезжих задерживали неподалеку от магазина, изымали у них покупки, возвращая за них деньги, и отправляли на вокзал с предупреждением, что в следующий раз их привлекут за спекуляцию. Очереди исчезли. А положительный опыт Серова был отмечен в приказе Берии.

https://steissd.livejournal.com/6755577.html

Если МММ было лохотроном на добровольной основе, никто никого не принуждал силой покупать фантики им. Мавроди, каждый их покупатель был сам себе злой тарантиной, то лохотрон с государственными займами был принудительным. После того как из лохов поневоле вытянули сотни миллиардов советских рублей (то есть, десятки триллионов современных), государство решило простить себе свой долг и перенести его выплату на неопределённое время без начисления дополнительных процентов и пени за просрочку погашения.

Произошло это в 1956 году. Через год взлетел первый советский спутник, а пятью годами позже сделали за казённый счёт шикарную биографию до того безвестному старлею ВВС Ю.А.Гагарину, такую, что ей позавидовал бы британский главный маршал авиации сэр Артур Харрис, не говоря уже о райхсмаршале того же вида вооружённых сил Германне Вильгельме Гёринге. Это стоило многие миллиарды, которые у государства вдруг нашлись, а вот вернуть долги своим гражданам оно отказалось.

На протяжении десятилетий обязательная покупка гражданами СССР облигаций государственных займов помогала пополнить бюджет и уменьшить неудовлетворенный платежеспособный спрос. Но к 1956 году долг государства перед населением достиг таких размеров, когда обслуживать его стало весьма и весьма затруднительно, и президиум ЦК КПСС, по сути, решил объявить в августе 1957 года дефолт по внутренним обязательствам. А МВД СССР подвело итоги операции против самых крупных держателей облигаций.

"Этот долг также следует аннулировать"

Начавшаяся еще в конце 1920-х годов выплата негласного, но высокого и обязательного налога — подписка на очередные выпуски облигаций государственных займов — в послевоенное время стала обычной частью бытия советских людей. Каждого гражданина страны, исключая детей, как правило, обязывали приобретать облигации в размере, равном одному месячному окладу в год. Случались и исключения, когда наиболее нуждающимся сумму снижали до половины месячного заработка. Но иногда отдельных рабочих и служащих в добровольно-принудительном порядке подписывали и на два месячных оклада в год. Несколько по-другому подходили к колхозникам. Их заставляли платить дважды — сначала индивидуально каждого, а затем брали деньги еще и с колхоза в целом, не выдавая никаких облигаций. Точно так же поступали и с производственными кооперативами, которые в ту пору еще не начали ликвидировать.

При этом власти старались соблюдать хотя бы внешние приличия. Так, в 1947 году ЦК ВКП(б) пресек инициативу партийных руководителей Кировской области, решивших усовершенствовать выбивание денег на займы с крестьян. Там в нескольких районах еще до официального объявления об очередной подписке организовали выезд колхозников на рынки для продажи продукции со своих подворий. Причем с каждой группой крестьян выезжал уполномоченный, которому они отдавали вырученные деньги на хранение до начала подписки на заем. Оргбюро ЦК в специальном постановлении сообщило обкомам и крайкомам, что подобная практика "дискредитирует советские займы", но никого при этом не наказало.

Чуть позже партия и правительство решили облегчить положение трудящихся и разрешили отдавать деньги за облигации частями — по 7-8% зарплаты в месяц. Что, правда, еще раз подчеркивало, что госзаймы не более чем дополнительный налог, который государство все-таки обещало когда-нибудь вернуть гражданам.

Но в 1956 году долг государства населению перевалил за 259.6 млрд руб. А на фоне борьбы с культом личности Сталина народ начал бурно возмущаться наличием в стране этого пережитка сталинской эпохи. Причем нажим со стороны администрации и парторганизаций вызвал поток писем в ЦК КПСС. С завода п/я 329 писали:

"Партийным бюро ТБ завода п/я 329 был нарушен принцип добровольности при подписке на заем. Одному коммунисту дали выговор с занесением в личное дело, 2-х с 12-14-летним партийным стажем перевели в кандидаты. Убедительно прошу разъяснить мне правильность понимания мною принципа добровольности и могут ли быть какие-либо решения отдельных парторганизаций по вышеизложенному".

"Вчера, 18 мая, решением партбюро, а затем решением партийного собрания, меня перевели из членов КПСС в кандидаты: причиной к этому послужило то, что я подписался на заем на меньшую сумму, чем мне было предложено, а именно я подписался на 1,500 руб. вместо предложенных 2,200, при окладе 1,400 руб. (не считая премиальных).

На партийном бюро, а также и на партийном собрании я пояснил мое семейное положение, но это было бесполезно. Убедительно прошу вас оказать мне содействие, а если я не прав, то разъяснить, в чем именно".

Ко всему прочему на обслуживание внутреннего госдолга уходило до 17 млрд руб. в год, и, по расчетам Минфина, рост этих расходов в обозримом будущем должен был сравняться с объемом средств, собираемых с населения. Проблема требовала немедленного решения, и выход нашел лично "дорогой Никита Сергеевич".

19 марта 1957 года на заседании президиума ЦК КПСС он объявил о принятом им решении: "Что если мы скажем народу: пусть откажутся от займов в пользу государства? Мы объявляем, что прекращаем выпуск займов". Хрущев рассказал товарищам о придуманной им схеме, благодаря которой ограбление народа произойдет по инициативе самого народа. Он предложил провести собрания на крупных московских предприятиях — "Серп и молот", "Красный пролетарий", завод имени Лихачева, где рабочие должны принять обращение к стране об отказе от выплаты по займам. Затем инициативу должны были поддержать в других городах. На собраниях, как считал первый секретарь ЦК КПСС, нужно принять резолюции "не выплачивать по облигациям, а пусть они остаются на руках у держателей как знак их вклада в общее дело строительства социализма".

Лишь Каганович осторожно выразил сомнение: "Есть минус — сам заем — государственный, гарантированный". Но тут же оговорился, что большинство народа это предложение поддержит. Хитроумный Микоян, который лучше остальных знал реальное положение дел с бюджетом, сказал, что надо бы заем заменить лотереей. Остальные члены президиума ЦК поддержали предложение Хрущева безоговорочно. Детали поручили проработать Минфину, глава которого Арсений Зверев всего через шесть дней представил в ЦК развернутый план дефолта.

Министр финансов предлагал по-большевистски раз и навсегда аннулировать все долги государства народу:

"От прекращения выплат по займам и их аннулирования население понесет потери. Однако эти потери будут компенсироваться мероприятиями по систематическому повышению материального и культурного уровня жизни населения" (ага, щазз — всё уйдёт на орбитальные понты и на милых сердцу Никиты вождей племени мумбо-юмбо из стран третьего мира).

Особой заботы министра удостоились колхозы и потребкооперация:

"В общей сумме государственного долга — 2.4 млрд рублей составляет долг колхозам и кооперативным организациям, приобретавшим займы в основном в военные годы. Этот долг также следует аннулировать. Кроме того, в порядке займа в государственный бюджет в различные годы поступали свободные средства из фондов промысловой кооперации. Всего числится на балансе государственного долга таких средств 3.2 млрд рублей и средств переданных органами государственного страхования, как хозяйственными организациями — 3.8 млрд рублей. Эти суммы также целесообразно списать с баланса государственного долга".

Однако, по мнению Минфина, загвоздка была в том, что годовой план был уже сверстан. А в нем предусматривались доходы от нового займа в размере 19.2 млрд руб. Расходы на обслуживание госдолга в 1957 году равнялись 11.7 млрд. Так что в бюджете образовывалась дыра в 7.5 млрд. И закрыть ее предлагалось выпуском лотереи.

Самым забавным в плане Зверева было то, что лотерейные билеты предлагалось распространять, как и госзаймы, в добровольно-принудительном порядке (а кто не купит, тому отключим газ). Главный финансист страны провел расчет и представил на утверждение ЦК предварительные цифры:

"Для восполнения доходов государственного бюджета и предотвращения еще большего разрыва в балансе денежных доходов и расходов населения необходимо выпустить во втором квартале 1957 года денежно-вещевую лотерею на сумму 9 миллиардов рублей, имея в виду при этом, что 20 процентов этой суммы будет выплачено населению в виде денежных и вещевых выигрышей.

План размещения лотерейных билетов имеется в виду установить среди рабочих, служащих и военнослужащих в размере 7,500 млн рублей, а среди крестьян — 1,500 млн рублей. По отношению к месячному фонду заработной платы намечаемая сумма размещения билетов среди рабочих, служащих и военнослужащих составит 13 процентов, а средняя сумма размещения билетов на селе составит 76 рублей на одно крестьянское хозяйство. В прошлом году подписка рабочих, служащих и военнослужащих на заем, выпущенный в 1956 году, составляла 76.6 процента месячного фонда их заработной платы, а подписка крестьян на заем — 214 рублей в среднем на одно хозяйство".

Но, как обычно, на пути грандиозных планов Минфина встали реалии социалистической экономики. Выпустить для лотереи 600 сверхплановых "Волг", 2,100 "Москвичей", 9,000 мотоциклов, десятки тысяч велосипедов, радиол, холодильников и стиральных машин советская промышленность оказалась не в состоянии. Получалось, что новой подписки на заем не избежать.

"Скупщики облигаций маскируются под нищих"


С инициативой снизу тоже не все ладилось, хотя поддержать идею Хрущева могли бы миллионы советских трудящихся. Как не раз сообщали в правительство и ЦК сначала НКВД, а затем МГБ и МВД, у огромного числа трудящихся никаких облигаций уже давно не было. По данным милиции, практически на каждом рынке страны велась незаконная купля-продажа этих советских ценных бумаг. Обездоленные люди, у которых не оставалось ничего, кроме навязанных государством облигаций, приносили их торговцам и без проблем получали 5-7 руб. за сторублевую облигацию. Там, где спекулянты были добрее или население не настолько бедным, за сторублевую облигацию давали 8-10 руб. Причем сами торговцы не оставались внакладе.

Они служили только посредниками и сами перепродавали облигации солидным скупщикам, которые действовали в крупных городах, но иногда выезжали в глубинку сами или отправляли для приобретения облигаций надежных помощников. Они скупали сторублевые ценные бумаги уже по 13-15 руб., и также при этом не несли убытков. Крупные дельцы теневого рынка расплачивались друг с другом облигациями как деньгами, за неимением во многих случаях лучшего, хранили в них свои накопления. Но, главное, облигации были выигрышными, а потому скупленные бумаги приносили доход. А что еще приятнее, получив крупный выигрыш, можно было купить официально и легально нечто дорогое — автомобиль или дачу. Да и потом тратить деньги широко, говоря, что это остатки выигрыша.

Еще во время войны и после ее окончания милицейское начальство множество раз настоятельно требовало от подчиненных всерьез заняться торговцами облигациями. Ведь скупка чего бы то ни было по пониженной цене с целью перепродажи — это спекуляция, за которую виновный должен нести наказание. Однако на протяжении длительного времени в руки милиции попадали исключительно мелкие скупщики. Но в 1954 году МВД СССР выпустило ориентировку, в которой обобщался весь опыт борьбы с перепродавцами облигаций:

"Во избежание разоблачения скупщики облигаций предпринимают различные ухищрения и меры предосторожности. Мелкие скупщики маскируются тем, что продают на рынках старые вещи. Заметив лиц, продающих облигации, они, как правило, не покупают у них облигации непосредственно на рынке, а уводят их с рынка в удобные места и там совершают сделки.

Передачу скупленных облигаций оптовым скупщикам производят еще более скрытно, в заранее обусловленных местах: в парках, глухих переулках, подъездах домов и т. д. При этом они стараются не раскрывать своих домашних адресов и подлинных данных о себе, именуют друг друга по кличкам".

В ориентировке МВД приводились и случаи самой изощренной маскировки скупщиков:

"Бывают и такие случаи, когда скупщики облигаций маскируются под нищих. ОБХСС Управления милиции Свердловской области в результате реализации агентурного дела "Миллионер" был разоблачен в гор. Нижнем Тагиле Кравцов, который, выходя на рынок с целью скупки облигаций, одевался под нищего. На рынке он имел своих доверенных лиц, скупавших для него облигации... Обыском у Кравцова обнаружено и изъято на 1,314,000 рублей облигаций и на 133,000 рублей вкладов по сберегательным книжкам".

МВД разъясняло, где и как хранят свои ценные бумаги солидные спекулянты:

"Крупные скупщики хранят облигации в большинстве случаев в потайных местах: под полом, между чердачными перекрытиями, замурованными в стенах, в мусоре, закопанными в земле (в железных ящиках или стеклянных банках) и т. п., и прячут их не в одном, а во многих местах".

У арестованного скупщика Кедрова, как говорилось в ориентировке, облигации хранились зарытыми в землю в восьми тайниках в лесопарке. В связи с этим милицейское начальство обязывало подчиненных вести постоянную работу с сотрудниками сберкасс, выплачивавших выигрыши, и добиваться, чтобы они немедленно сообщали оперативникам о появлении выигрышных облигаций со следами гниения, порчи и другими признаками тайного хранения. А кроме того, вербовать пойманных мелких скупщиков, чтобы с их помощью выходить на оптовиков.

Нужно признать, что избранная тактика вскоре принесла существенные результаты. Со всех концов страны в МВД стали поступать доклады об арестах крупных скупщиков облигаций. У каждого из них изымали облигации на довольно крупную сумму — от 300 тыс. руб. до 9-10 млн.

В 1956 году, когда президиум ЦК КПСС озаботился проблемой облигаций, МВД СССР доложило об итогах операции по изъятию крупных спекулянтов:

"В 1955-1956 годах органами милиции за эти преступления привлечено к уголовной ответственности 250 человек. У преступников изъято облигаций Государственных займов на сумму 99 миллионов рублей, 3 миллиона 400 тысяч рублей наличных денег и на сумму более 5 миллионов рублей различных ценностей".

Сумма, конечно, впечатляла, но с такой скоростью милиция могла бы уменьшать долг государства перед населением еще не один десяток лет. Так что эта операция не повлияла ни на принятие решения о дефолте, ни на готовность граждан добровольно на него согласиться.

"Не слышали ни одного голоса против"


Вопреки ожиданиям ЦК прощать долг государству трудящиеся не торопились. И, по всей видимости, прощупав настроение рабочих, никто из руководителей партии и правительства на крупнейшие московские заводы не поехал. Так что за дело пришлось браться самому первому секретарю ЦК.

Свою агиткампанию Хрущев начал в Горьковской области с выступлений на заводах и перед колхозным активом. В стенограмме одной из таких встреч говорилось:

"Мы в Центральном Комитете партии и в правительстве не раз обсуждали вопрос о том, как бы нам прекратить подписку на заем. Конечно, человек, который не совсем разбирается в делах государства, скажет: что ж, не выпускайте заем и не проводите подписки. Вот и все. (Смех.) На самом деле это не такой легкий вопрос. Мы два года, в 1953 и 1954 годах, выпускали заем наполовину меньше обычного, но из этого ничего не вышло. В 1955 году опять мы были вынуждены выпустить заем на сумму 32 миллиарда рублей, а в 1956 году подписка составила выше 34 миллиардов. В текущем году мы думаем о том, как бы хоть наполовину сократить сумму нового займа, но ничего не выходит...

Сейчас нам приходится выплачивать по займам в виде выигрышей и погашений каждый год крупные суммы. В этом году придется платить около 16 миллиардов, в будущем году — 18 миллиардов, а в 1967 году пришлось бы выплачивать 25 миллиардов рублей, т. е. почти столько, сколько намечалось по подписке на заем в текущем году. Получается заколдованный круг. Выходит, что в один карман государство кладет деньги от займов, а из другого кармана выдает такое же количество денег на оплату выигрышей по займам. Как же быть?"

Далее Хрущев начал лгать со своей обычной самозабвенностью: "Мы решение еще не приняли, хотели посоветоваться с рабочими, колхозниками, служащими и интеллигенцией. И если они поддержат наше мероприятие, тогда можно принять соответствующее постановление".

А затем "дорогой Никита Сергеевич" начал заманивать народ мифической выгодой:

"Центральный Комитет партии и Советское правительство считал бы возможным поступить так. Начиная с 1958 года прекратить выпуск займов, кроме трехпроцентного, свободно обращающегося. В текущем году выпустить заем не на 26 миллиардов, как намечалось ранее, а на 12 миллиардов рублей.

Теперь как лучше разместить заем? Тут надо тоже подумать. Есть такое предложение, чтобы люди, которые зарабатывают до 500 рублей в месяц, на этот заем не подписывались, а которые получают свыше 500 рублей, подписывались бы на заем, но не более как на двухнедельный заработок.

Мы думаем, что это будет выгодно и для государства, и для народа. Для народа выгодно потому, что будет крепнуть наше социалистическое государство, в процветании которого заинтересован каждый советский человек. Кроме того, каждый трудящийся получит и чисто материальный выигрыш. (Аплодисменты.)

Но мы не можем осуществить это мероприятие, не можем прекратить выпуск займов, если одновременно не прекратим выплату выигрышей и погашений по ранее выпущенным займам. Поэтому мы предложили бы выплату по займам отложить на 20-25 лет. Если вы считаете, что это правильно, я призываю вас поддержать. (Бурные аплодисменты.)

А через 20-25 лет начнется выплата по облигациям, разумеется, не сразу, потому что сразу оплачивать 260 миллиардов рублей невозможно, а по частям — примерно по 13 миллионов рублей ежегодно.

Конечно, следует оговориться, что начислять проценты за эти годы государство не будет. Одним словом, сделать замораживание тех займов, которые находятся у населения. Надо сказать, что при этом государство, не распространяя займа среди населения, получило бы заем на 20 лет, ибо те средства, которые надо было бы выплачивать по займам, останутся в распоряжении нашего государства, а это большие деньги.

Мы в Центральном Комитете партии и правительстве советовались, куда направить эти деньги. Надо направить их на удовлетворение нужд народа, увеличить количество ассигнований на жилищное строительство, на строительство школ, больниц, родильных домов, детских яслей, детских садов и другие нужды, т. е. на то, что связано с улучшением жизни и быта советских людей. (Аплодисменты.) Мы ставили эти вопросы перед рабочими завода "Красное Сормово" и не слышали ни одного голоса против. А там было 20 тысяч рабочих, и предложение встретило полную поддержку. (Аплодисменты.) Потом был митинг на автомобильном заводе. Там присутствовало около 60 тысяч человек, и они одобрили мероприятие Центрального Комитета партии и Советского правительства по займу. Теперь и вы, участники совещания работников сельского хозяйства Горьковской, Арзамасской, Кировской областей, Чувашской, Марийской и Мордовской автономных республик, горячо поддерживаете эти мероприятия. (Продолжительные аплодисменты.)".

Теперь оставалось лишь показать кукиш Западу. Они ведь там не умеют настолько ловко выбираться из финансовых проблем:

"Товарищи! Капиталисту, этому торгашу, который отца родного за полпроцента зарежет, если ему это прибыльно, никогда не понять души нашего советского человека. Он никогда не поверит, что вы добровольно на это идете. Прочитает в газетах и скажет: запугали рабочих и крестьян, вот они и согласились.

Капиталист не понимает нового человека, человека советского, который родился и воспитывался в наших условиях, когда человек живет не для того, чтобы накапливать и грабить другого. Наш человек работает, участвует в труде, он получает за свою работу в соответствии с вкладом, который вносит в общее дело. Но это оплата сегодняшнего дня. Вместе с тем он смотрит вперед, в будущее, работает для будущего. И это не далекое будущее, а завтрашний день — коммунистическое общество. (Аплодисменты.)".

"Резко повысилась покупка товаров"


Иллюзию массовой поддержки создавал весь пропагандистский аппарат страны. В газетах начали печатать письма рабочих и даже домохозяек, горячо одобряющих решение партии и правительства не возвращать населению долги:

"В газете я прочитала речь товарища Н. С. Хрущева, в которой он говорит о займах, и вполне согласна с его предложением. Особенно понравилась мне мысль о том, что следует отсрочить платежи облигаций и обратить эти деньги на улучшение бытовых нужд трудящихся. Возьмем нашу семью: у нас имеется облигаций на сумму 12,740 рублей. За 1956 год мы получили по выигрышам и погашениям около трех тысяч рублей. На эти деньги приобрели телевизор, стиральную машину и пылесос. Это, конечно, неплохо для одной семьи. Но было бы куда лучше, если бы на деньги, выплачиваемые по выигрышам, была построена механизированная прачечная; хороший домоуправленческий клуб и т. д. А сколько будет сооружено новых жилых домов, детских садов, больниц на средства, которые останутся в распоряжении государства! Каждая семья получит и чисто материальный выигрыш, так как реально ощутит ежемесячную прибавку вначале от уменьшения удержаний по займам, а с будущего года — от полного прекращения их. Одним словом, партия и правительство предложили хорошее, полезное дело. Наверное, домохозяйки согласятся со мной.

М. П. Гусева, домохозяйка".

Но в реальности произошло то, чего больше всего боялся министр финансов Зверев,— началась паника. Дисциплинированно подписавшись в середине мая 1957 года на последний принудительный заем, народ побежал в сберкассы снимать деньги. Люди не поверили в то, что партия и правительство удовлетворятся замораживанием облигаций. Министерство торговли СССР докладывало:

"В ряде городов (Курске, Смоленске, Рязани, Ереване, Одессе, Ташкенте, Самарканде, Коканде, Маргелане, Бухаре, Вильнюсе, Кирове, Костроме, Тбилиси) на основе ложных слухов о якобы предстоящей денежной реформе, в мае с. г. резко повысилась покупка товаров в магазинах.

Скупались различные ювелирные изделия, преимущественно из золота, часы, стенные часы, хрусталь, меховые изделия, дорогие шелковые и шерстяные ткани, костюмы, пальто, радиоприемники, велосипеды, мебель и др. Оборот по скупаемым товарам увеличился против обычного примерно в два — два с половиной раза.

С 14 мая резко повысился спрос на товары в некоторых городах Узбекистана, особенно в Ташкенте, Самарканде, Коканде, Маргелане и Бухаре. Тортовая выручка в Ташкенте повысилась примерно в три раза.

Такая вспышка произошла в середине мая в г. Вильнюсе. Если Вильнюсский универмаг в обычные дня продавал товаров на 580 тыс. рублей, то 14 мая его оборот составил 2.2 млн рублей. Один ювелирный магазин реализовал 12 мая товаров на 200 тыс. рублей при обычной дневной продаже 20 тыс. рублей.

Промторг и универмаг г. Кострома 5 мая продали товаров на 1,640 тыс. рублей, 7 мая на 1,870 тыс. рублей, в то время как обычно их выручка составляла около 600 тыс. рублей".

Не поверили граждане и в то, что государство когда-нибудь выплатит по облигациям хоть что-то, и в стране было немало семей, где в красивые бумажки разрешили играть детям. А в 1974 году было объявлено, что государство погасит старые облигации, и о дефолте 1957 года стали забывать. Вот только кризисы на этом не прекратились.

https://steissd.livejournal.com/6755265.html

В прямом смысле, подразумевающем ширяние героином, вынюхивание дорожек кокаина, закидывание колёсами амфетаминов или курение крэка, скорее всего, нет, хотя я, конечно, свечку не держал. Он подсел на внутренние опиаты — эндорфины, которыми его щедро обеспечивало многолетнее пребывание у власти.

На эту мысль меня навело старое, более чем 20-летней давности, интервью российского психиатра проф. Арона Исааковича Белкина российской газете «Коммерсант». Разумеется, Белкин никак не поминает Нетаниягу по двум причинам: во-первых, хотя он явный еврей (а кем ещё может быть Арон Исаакович, не баском же и не лужичанином, хотя его фамилия и происходит от названия белки, грызуна, не входящего в число кошерной живности), израильтянином не является и мало осведомлён о перипетиях здешней политики, во-вторых, в 2000 году Биби был ещё вполне адекватным человеком и политиком. Проф. Белкин приводит примеры из практики советских и российских руководителей, но при желании можно найти параллели с Израилем 20-х годов этого века и понять причины его деструктивного поведения в последние годы.

— Арон Исаакович, почему вы считаете, что подавляющее большинство членов российской политической элиты — наркоманы?

— Когда в 1989 году начали транслировать заседания Верховного Совета СССР, когда в Москве начались массовые митинги, я обратил внимание на блеск глаз политиков новой волны, на их мимику, на то, как их лбы покрываются испариной. У себя в клинике я вижу подобное каждый день — так ведут себя все наркоманы. Потом публичные политики появились среди тех, кто обращается ко мне за помощью. Особенно много их было лет шесть назад. Те, кто остался после октября 1993 года за бортом власти, вели себя так, как наркоманы в состоянии абстиненции, или ломки. Я попытался проанализировать поведение известных политиков, которых мне приходилось видеть в прошлом, и пришел к выводу, что их поведение также определялось действием природных наркотиков.

— Что значит природных?

— Ученые давно предполагали, что организм человека способен вырабатывать нечто близкое по свойствам к наркотикам. Из гипофиза верблюда был выделен собственный, ниоткуда не принесенный морфий. Его назвали эндорфин. Затем опиоидную систему обнаружили и в организме человека.

— И зачем это нужно природе?

— Возьмем для примера белку. Она ведь не знает, что наступят холода, и собирает шишки на зиму инстинктивно. Так вот, есть гипотеза, что, для того чтобы инстинкт не угасал, за каждую принесенную в дупло шишку следует вознаграждение — "впрыск" порции эндогенного наркотика. То же самое происходит и у человека. Любая деятельность вызывает повышение уровня эндогенных наркотиков, или, как их еще принято называть, "гормонов радости", в крови. До конца их действие не изучено, но в специальной литературе описаны опыты, когда испытуемым вводили вещество налоксон. Оно блокировало рецепторы морфия, и человек начинал чувствовать себя так плохо, будто у него отняли все — вплоть до смысла жизни.

— Но почему же тогда все люди не становятся наркоманами?

— Разные виды деятельности обеспечиваются разными дозами эндорфина. Большинство людей обходятся малыми дозами. Самые большие уровни природных наркотиков бывают у людей, одержимых идеей, делом и т. п. Еще большее количество эндорфина получают люди творческих профессий — писатели, художники, музыканты. Любые знаки признания — аплодисменты публики, восторженные рецензии критиков — обеспечивают им очень высокий уровень природных наркотиков в крови. А альпинисты? Вы думаете, их влекут красоты гор? Нет. Их каждый раз влечет к вершинам желание получить огромную дозу эндорфина.

— А политики?

— В том-то и дело, что политика дает человеку возможность творчества, когда материалом для него служит целый мир, известность такого уровня, который и не снился большинству актеров, риск и такой азарт борьбы, который не доступен никаким десантникам и скалолазам,— и соответствующий уровень эндорфина в крови.

— И где пролегает грань, отделяющая норму от патологии?

— Обычные для большинства людей количества наркотиков, которые дает нам природа, не вызывают привыкания в той степени, как наркотики, поступающие извне. Но у любого человека возникает желание получать их вновь и вновь, повторять ситуации, в которых происходил "вброс" эндорфина в кровь. Некоторые художники, к примеру, наклеивают в альбомы газетные вырезки с положительными рецензиями и просматривают их вновь и вновь, чтобы получить в буквальном смысле слова кайф. Но настоящие проблемы начинаются при очень высоких уровнях "гормонов радости" в крови, характерных, например, для политиков, наделенных большой властью.
— То есть власть действительно портит людей?

— По моим наблюдениям, первая реакция психики на наркотик — снижение критики. От ощущения собственного могущества человек утрачивает возможность трезво оценивать себя. Одновременно появляется недоверчивость к близкому окружению: я такой великий, мне рукоплещут толпы, а они не славят меня поминутно, значит, они мои заклятые враги. Затем политик начинает превратно воспринимать действительность. Вытеснять на задворки сознания все, что не приносит удовольствия, свойственно всем людям, но в данном случае человек доходит до полного самоослепления. Еще через некоторое время возникает эффект привыкания. Доза, которой хватало вчера, перестает действовать. И ежедневно нужно делать нечто такое, чтобы она возрастала. Психика при этом, естественно, регрессирует. Исчезает ощущение единства с миром, исчезает способность к сопереживанию, угасают живые чувства. Эндорфинозависимым с трудом удается сотрудничать с другими людьми, все решения они хотят принимать самостоятельно. А тот, кто пытается покуситься на источник радости — их власть, вызывает у них вспышки просто-таки животной злобы.

— Мне кажется, вы только что нарисовали портрет Сталина...

— Пожалуй, да. Но он все-таки не самый яркий пример эндорфинной зависимости. Среди наркоманов встречаются пациенты, которые не могут или не хотят бороться со своим пагубным пристрастием, но способны, благодаря сильной воле, контролировать себя. Они принимают наркотики по 20-30 лет. Сталин похож на них. А вот политический наркоман в чистом виде — это Хрущев. Он, очевидно, попал в сильную зависимость от эндорфина. Ведь начинал он с малого — после смерти Сталина согласился делить власть с Маленковым и другими руководителями. Что было потом, известно.

— Так вы считаете, что бесчисленные поездки Хрущева, митинги, на которые собирались многие тысячи людей,— всё это проявление эндорфинной зависимости?

— Несомненно.

— А нелепые решения, которыми он прославился? Он ведь при всех своих недостатках был далеко не глупым человеком...

— Я полагаю, что частично это деградация, а частично — поиск более высокого уровня удовольствия от власти: я даю дурацкое распоряжение, а они все сломя голову бегут его выполнять.

— Но ведь у Маленкова жажда власти, наверное, была не меньше хрущевской, а ума и изворотливости — намного больше. И все же он проиграл в борьбе с "дорогим Никитой Сергеевичем"...

— У него была совсем другая проблема. Маленков страдал диабетом, и время от времени у него из-за этого случались эмоциональные спады, периоды безволия, когда, как мне рассказывала лечившая его врач, им с трудом, медикаментозными методами удавалось утром поднять его с постели. А Хрущев, очевидно, не преминул воспользоваться этой слабостью соратника. Или соперника — кому как больше нравится.

— Существуют ли какие-либо признаки, по которым можно сказать: вот политик, который наверняка "подсядет" на наркотик власти?

— Такие же, как с обычными наркотиками: неустойчивая психика, слабая воля, тяжелые комплексы. Люди подобного склада попадают в зависимость от любого дурмана.

https://steissd.livejournal.com/6754852.html

Пенитенциарная система есть в любой стране мира, но советский ГУЛАГ стоит особняком тем, что он являлся важным элементом народно-хозяйственного комплекса. С ним в этом плане могут соперничать разве что немецкие лагеря (не уничтожения, а просто концентрационные) времён ВМВ. Без эксплуатации рабского труда обойтись никак не могли и не хотели. Плановые задания по выпуску продукции или по объёму строительства лагерное ведомство (как бы оно не называлось в разные периоды истории) получало до самой ликвидации советского строя.

7 апреля 1930 года Совнарком СССР принял постановление "О расширении системы исправительно-трудовых лагерей". Оно сделало рабский труд одной из основ советской экономики.

В 1929 году правительство СССР, а также его финансовые и карательные органы были обеспокоены ситуацией, создавшейся в системе исполнения наказаний. Тюрьмы и колонии, не способные себя прокормить, оказались тяжким бременем для бюджета страны. Судя по документам тех лет, предпринимались самые разнообразные попытки облегчить это бремя. Заключенных, согласившихся отправиться на Камчатку, например, освобождали досрочно и везли к месту назначения за счет казны. Попытки сокращения расходов на колонии принимали и довольно комичные формы: стрелками охраны, чтобы сэкономить на вольнонаемном персонале, назначали заключенных из бывших коммунистов. За безупречную службу охранникам обещали скостить треть срока.

Однако эти меры не давали результата: производство в местах заключения по-прежнему не покрывало расходов на содержание заключенных. Поэтому в июле 1929 года появилось постановление Совнаркома об организации системы лагерей под контролем ОГПУ, а в апреле 1930-го вышло постановление, окончательно закрепившее ее экономический статус.

Результат этого эксперимента превзошел все ожидания. Если в 1929 году на производстве было занято 53.6% заключенных и совершенно не работало 24.5%, то уже к 1 июня следующего года на работы выходило 74%, а не работал только каждый десятый лагерник. За год с момента принятия постановления доходная часть бюджета мест заключения выросла в четыре с лишним раза (с 6,985.5 тыс. рублей до 28,995 тыс. рублей).
Индустриализация страны требовала огромного количества дармовой рабсилы, и потому система лагерей была значительно расширена. Ее производственная деятельность уже учитывается во втором пятилетнем плане (1933-1938 годы), а в 1937 году в связи со значительным увеличением "контингента" производственные показатели ГУЛАГа возрастают в разы. Как вспоминал начальник "Дальстроя" НКВД Карп Павлов, ему отказывали во всем — завозе оборудования, машин, продуктов. Но спецконтингента для освоения Колымы он мог заказывать и получать столько, сколько нужно. При составлении третьего пятилетнего плана (1938-1942 годы) Госплан учитывал НКВД как один из главных производственных наркоматов страны. Но расцвет использования рабсилы пришелся на вторую половину сороковых, когда к зэкам и спецпереселенцам добавились сотни тысяч военнопленных.

Распределение этого ценного товара по отраслям и областям, как правило, происходило по личному распоряжению курировавшего лагерную систему Берии. Судя по архивным документам, существовало несколько видов резолюций, накладываемых Берией на челобитные региональных вождей. На письмах тех из них, кто недостаточно усердно доказывал свою преданность Лаврентию Павловичу, он писал: "Рассмотреть". И результатом рассмотрения, как правило, был отказ. "Озаботиться" означало помочь зэками или пленными при возможности. Приказ Берии "Нужно дать" исполнялся незамедлительно.

НКВД практически стал монополистом в производстве большинства цветных металлов (Норильск вместе со всеми его производствами был частью НКВД), алмазов и добывал до 80% золота.

Однако после репатриации военнопленных у лагерной системы начались большие проблемы. Уже в начале пятидесятых МВД начал избавляться от производственных главков, а в марте 1953 года, после смерти Сталина, все они были переданы в различные министерства.

В дальнейшем, если не считать БАМа и других крупных строек, производственная деятельность колоний была направлена на пополнение собственных бюджетов и бюджета МВД СССР. Но после краха социализма продукция зон (точно так же, как в двадцатые годы при НЭПе) перестала пользоваться спросом. Колонии перестали быть самоокупаемыми и тяжким бременем повисли на государственном бюджете.

Из совершенно секретной инструкции ОГПУ, выпущенной в октябре 1929 года

На основании постановления СНК СССР от 11 июля 1929 года подлежат переводу в лагеря ОГПУ все заключенные, содержащиеся в местах заключения НКВД, осужденные на три года и выше.
Отбор заключенных... должен быть закончен обязательно не позднее 5 ноября с. г.
Отправке в лагеря не подлежат:
1) Заключенные, которым до конца срока изоляции остается менее одного года.
2) Непригодные по состоянию здоровья для физического труда, кроме специалистов и вообще лиц умственного труда...
3) В исключительных случаях рабочие и крестьяне (бедняки и середняки) при наличии особо смягчающих обстоятельств...
Всех отобранных и пропущенных через медицинские комиссии надлежит сгруппировать в одном-двух пунктах области или республики. Работа по отбору заключенных, подлежащих отправке в лагеря ОГПУ, носит весьма спешный характер, должна быть проведена с уделением ей весьма серьезного внимания и закончена не позже вышеуказанного срока...
Для ориентации сообщаю, что среднее количество нетрудоспособных по всем местам заключения вместе взятым не должно превышать 10-12%...
Настоящее распоряжение в части стягивания заключенных для дальнейшей отправки за пределы области и республики не касается Сибири, ДВК, Казахстана и Средней Азии, где подлежащие переводу в лагеря заключенные будут содержаться в открываемых на месте лагерях.
Зам. председателя ОГПУ Г. Ягода
Член коллегии ОГПУ и нач. спецотдела при ОГПУ Г. Бокий
Нач. 3 отделения спецотдела при ОГПУ Эйхманс

Из циркуляра ОГПУ о составлении производственных планов, направленного во все лагеря ОГПУ 31 июля 1930 года:

Управление лагерями выражает уверенность, что всеми работниками лагерей будет приложен максимум энергии и воли к постановке всей работы на твердые плановые основания и к осуществлению на деле строгой плановой и бюджетной дисциплины, имея ввиду огромное значение, какое приобретает в настоящих условиях вся хоздеятельность лагерей в области народного хозяйства страны и ее социалистического строительства.

Из секретной записки начальника 2-го отдела ГУЛАГ НКВД СССР Грановского начальнику планового отдела ГУЛАГа Ломакину от 23 августа 1939 года:

На основании распоряжения замнаркома — комдива товарища Чернышева, прошу не позднее 27 августа 1939 года представить во 2-й отдел ГУЛАГа сведения о минимально потребном количестве рабочей силы из заключенных отдельно по каждому лагерю на IV квартал 1939 года и на 1940 год.
Сведения необходимы для составления сводного баланса по рабочей силе, а также для составления плана ее завоза в лагеря.

Из совершенно секретного отчета МВД СССР о работе с военнопленными от 24 мая 1950 года, подготовленного после репатриации подавляющего большинства пленных (публикуется впервые):

Проведенные... мероприятия позволили с 1945 года начать массовое использование труда военнопленных в народном хозяйстве СССР. К 1946 году на работы в важнейшие отрасли народного хозяйства было направлено свыше 1800 тыс. военнопленных, из них: на строительство (включая железнодорожное и автодорожное) — 645,532 человека, или 35.2%, в топливно-энергетическую промышленность — 410,793 человека, или 22.4%, в оборонную промышленность и для Министерства вооруженных сил СССР — 319,098 человек, или 17.4%, на производство строительных материалов (включая и лесную промышленность) — 247,576 человек, или 13.5%, в металлургическую и машиностроительную промышленность — 143,044 человека, или 7.8%, в другие отрасли промышленности и сельское хозяйство — 67,822 человека, или 3.7%.

За период с 1943 года по 1 января 1950 года военнопленные отработали 1,077,564,200 человекодней, выполнив работ и произведя продукции на сумму 50 млрд рублей. За это время военнопленными заработано 16,723,528 тыс. рублей, которые были обращены на покрытие расходов на их содержание...

Военнопленные использовались преимущественно по решениям Совета Министров СССР на крупнейших промышленных объектах и стройках. В том числе значительное количество их было занято на работах в угольной промышленности СССР на добыче угля, строительстве и восстановлении шахт, а также на строительстве новых предприятий тяжелой индустрии — Владимирского тракторного завода, Челябинского и Закавказского металлургических комбинатов, завода "Амурсталь", Джезказганского медеплавильного завода, Богословского алюминиевого комбината и трубопрокатных заводов в Азербайджанской ССР и Свердловской области, на работах по расширению Тагильского, Магнитогорского, Орского металлургических комбинатов, на восстановлении пострадавших во время войны Енакиевского и Горловского заводов, заводов "Азовсталь" имени Дзержинского, имени Петровского, имени Карла Либкнехта и других.

Военнопленные принимали участие в строительстве Байкало-Амурской железнодорожной магистрали и в работах по реконструкции и восстановлению асфальтобетонных дорог в разных районах СССР. На строительстве ряда гидростанций, в том числе Севанской, Мингечаурской, Дзауджикауской, Фархадской, Сочинской, Кураховской и других, военнопленные составляли от 40% до 90% общего количества рабочих, занятых на этих стройках.

На восстановление и новое строительство жилого фонда и культурно-бытовых учреждений Министерствам жилищно-гражданского строительства и коммунального хозяйства в 1946 году выделялось свыше 45 тыс. военнопленных, в том числе на работы по восстановлению городов Севастополя, Сталинграда, Орла, Великих Лук, Воронежа, Новгорода, Смоленска, Курска, Брянска, Ростова, Калинина, Краснодара и Пскова.

Из секретного решения коллегии МВД от 6 июня 1952 года

Коллегия МВД СССР, заслушав доклад начальника ГУЛАГ МВД СССР тов. Долгих о мероприятиях по обеспечению рабочей силой из числа спецконтингента предприятий и строек МВД, отмечает, что потребность в рабочей силе из числа заключенных в 1952 году, в связи с возросшим объемом работ по капитальному строительству и промышленному производству, значительно увеличилась.

Между тем в последние годы поступление в места заключения МВД осужденных к лишению свободы резко снизилось...

В целях улучшения работы по распределению, размещению и трудовому использованию заключенных коллегия МВД СССР постановляет:

1. Установить, что впредь комплектование строительств и предприятий МВД рабочей силой из числа заключенных должно производиться имеющимися контингентами без ограничений, как по статейным признакам, так и по срокам осуждения, за исключением отдельных строительств Главпромстроя МВД, по которым постановлениями Совета Министров СССР установлены специальные условия отбора контингентов.
2. В исправительно-трудовые лагеря направлять для содержания и трудового использования до 30% осужденных женщин, а также необходимое количество лиц, ограниченно годных к физическому труду; на строительство дорог направлять главным образом только женщин...
4. Обязать ГУЛАГ МВД СССР в месячный срок пересмотреть перечень основных болезней, объявленных приказом МВД СССР #0418 1949 года...
6. в)...Принять меры к полному трудоиспользованию всего контингента заключенных.

Численность заключенных, переданных на работу в различные министерства (данные на апрель 1950 года)

Министерство Количество заключенных
Авиационной промышленности 18,146
Автомобильной и тракторной промышленности 9,780
Вооружения 10,058
Вооруженных сил 2,339
Продовольствия и материальных резервов 6,916
Жилищного и гражданского строительства 7,720
Заготовок 4,628
Коммунального хозяйства 2,060
Легкой промышленности 7,804
Лесной и бумажной промышленности 39,757
Машиностроения и приборостроения 1,417
Местной промышленности 2,001
Металлургической промышленности 41,475
Морского флота 5,337
Мясной и молочной промышленности 3,907
Нефтяной промышленности 52,433
Пищевой промышленности 15,107
Промышленности стройматериалов 16,451
Промышленности средств связи 1,427
Путей сообщения 13,955
Речного флота 1,225
Рыбной промышленности 3,726
Сельского хозяйства 4,876
Сельскохозяйственного машиностроения 16,765
Станкостроения 2,370
Судостроения 5,171
Строительных и дорожных машин 759
Строительства предприятий машиностроения 61,966
Строительства предприятий тяжелой индустрии 119,613
Транспортного машиностроения 9,908
Тяжелого машиностроения 5,463
Угольной промышленности 93,895
Химической промышленности 17,002
Электростанций 59,279
Электропромышленности 2,129
Связи 1,262
Академстрой 800
Первое главное управление при СМ 2,324
Разные министерства 35,346
Итого 706597

https://steissd.livejournal.com/6754599.html

Когда во Вьетнаме северные кровопийцы решили захватить страну южных ворюг, это вызвало вмешательство США, а у старцев из Политбюро ЦК КПСС завертелось в афедроне шило, и они решили тоже влезть в конфликт. Помощь северным кровопийцам обходилась совку в 3 миллиона долларов в день (не считая финансирования полезных идиотов на Западе, втыкавших раз за разом по дюжине ножиков в спину США), то есть, более миллиарда в год, причём долларов тогдашних, в разы более дорогих, чем сегодняшние, и правящие престарелые генераторы кишечного газа безропотно тратили на это деньги из бюджета. Возможность нагадить в цилиндр дяди Сэма была для них более приоритетной, нежели обеспечение собственных граждан квартирами, а жителей деревень и маленьких посёлков, в основном, в России — водопроводом и канализацией, или решение вопроса с дефицитом мясных и молочных продуктов. На это вечно не хватало средств и физических ресурсов, а на геополитические авантюры они находились с ужасающей регулярностью. И ради этой цели позволяли кому ни попадя вытирать ноги о свою страну.

Вьетнамцы снисходительно принимали совковые дары, как будто СССР им должен по гроб жизни шиш пойми за что, да ещё и допускали недружественные действия. Например, отказывались бесплатно передавать образцы трофеев, нужные советскому ВПК для копирования чужих достижений, а требовали взамен увеличения объёма даров. Интересная деталь: вьетнамские СМИ брехали не хуже совковых, занижая потери от американских бомбёжек даже не в разы, а до нуля и всячески прятали своих раненых и покалеченных граждан, как если бы они заботились о репутации властей США...

7 марта 1965 года — американские морские пехотинцы высадились в Южном Вьетнаме. Советские люди знали о вьетнамской войне только то, что сообщала о ней официальная пропаганда: Соединенные Штаты пытаются уничтожить маленькую, но героическую страну, а вьетнамский народ стойко отражает атаки и с благодарностью принимает помощь СССР и других социалистических стран. О том, что на самом деле происходило во Вьетнаме, корреспонденту "Власти" Евгению Жирнову рассказали советские ветераны этой войны.

Вьетнам готовит партизан
Борьба вьетнамцев за освобождение страны, начавшаяся в 1945 году, завершилась частичной победой. Французские колонизаторы ушли, но в соответствии с женевскими соглашениями в 1954 году Вьетнам оказался разделен на коммунистический Север и прозападный Юг. Ни президент Демократической Республики Вьетнам Хо Ши Мин, ни другие руководители страны не желали мириться с разделом Вьетнама. Война была неизбежной.

Вице-адмирал запаса Иван Хурс:
— В 1954 году меня, капитана второго ранга, направили во Вьетнам для оказания помощи правительству страны. У Демократической Республики Вьетнам не было своего торгового флота, и мы фрахтовали грузовые суда, чтобы перевозить вьетнамцев, желавших сменить место жительства, с юга на север и наоборот. Одновременно с юга вывозились северо-вьетнамские войска. Особенно много хлопот нам доставила эвакуация боевых слонов. Это было довольно серьезное средство ведения войны в джунглях — слон с 45-миллиметровой пушкой на спине. Для их перевозки понадобились специальные клетки, заказывать которые пришлось в Китае.

Но это была не единственная особенность той транспортной операции. Капитаны судов докладывали мне, что солдаты поднимаются на борт почти без оружия, которое оставляют в тайниках на Юге до лучших времен. Было известно и о том, что под видом продовольствия зафрахтованные нами суда везли на Юг оружие, а среди переселенцев были люди с опытом организации партизанской войны.

Капитан второго ранга в отставке Анатолий Павлов, во Вьетнаме — представитель Министерства морского флота СССР:
— Никакой партизанской войны на юге Вьетнама не было. Воевала там регулярная армия ДРВ. Достаточно было побывать на нескольких производствах, в порту, посмотреть на работающих, чтобы понять, что все молодые мужчины и женщины призваны в армию. Парней направляли на Юг, в "партизаны". А девушки служили в ПВО и обеспечивали перевозку грузов по "тропе Хо Ши Мина". Так называлась сеть дорог и тропинок во Вьетнаме и Лаосе, по которым шло снабжение частей на юге оружием, боеприпасами, горючим и продовольствием. По некоторым участкам "тропы" могли ездить автомобили, но по большей части этой дороги жизни все везли на грузовых велосипедах — с широкими шинами и мощной рамой. Нагрузят на велосипед канистру керосина, и девушка крутит педали или толкает его по тропе.

В войну вступают США

Чтобы заставить руководство Северного Вьетнама прекратить помощь партизанам и отозвать свою армию с Юга, США начали бомбить ДРВ.

Виктор Теплов, специалист из научно-технической группы при военном атташе СССР в ДРВ:
— Вьетнамцы прикладывали много усилий, чтобы внушить населению и американцам, что бомбардировки не достигают целей. Я был во Вьетнаме трижды, в общей сложности около двух лет. И ни одного раза я не видел на улице ни единого калеки. Как говорили наши офицеры, чтобы не пугать народ, их увозили в специальные места, где они должны были находиться до конца войны. А с пропагандой доходило до смешного. В их официальных сообщениях тщательно перечислялись потери от очередного американского налета: один буйвол, три свиньи, семь кур, человеческих жертв — нет. Причем, количество животных в этих сводках тоже строго лимитировалось.

Николай Ковалев, бывший старший представитель Министерства морского флота СССР в ДРВ:
— Вьетнамцы старались как можно скорее ликвидировать все последствия американских ударов. Фотографировать разрушенные здания и сооружения категорически запрещалось. В портах раненых быстро переносили на баржи и отправляли в госпиталь. Какая бы жара ни стояла, раненых накрывали брезентом, чтобы вид их страданий не влиял на стойкость остальных граждан.

СССР помогает Вьетнаму

Когда стало ясно, что воздушные удары не достигают цели, США высадили в южном Вьетнаме морских пехотинцев. На "эскалацию американской агрессии" Советский Союз ответил массированными поставками в Северный Вьетнам оружия, горючего и оборудования. Очень скоро затраты СССР на "братскую помощь" достигли почти $3 млн в день.

Николай Ковалев:
— Отношение вьетнамцев к нашей помощи и морякам было очень потребительским. С усилением американских налетов темпы разгрузки судов резко снизились. В первую очередь вьетнамцы разгружали муку, нефтепродукты, вооружения. А суда со станками простаивали на рейде многие сутки. И при этом вьетнамские товарищи без конца требовали увеличить количество привозящих грузы судов. В 1968 году, например, они просили Косыгина доставить все запланированные на год грузы за полгода.

Мы помогали им как могли. Когда разбомбили электростанции, питавшие угольные шахты вблизи порта Камфа, я дал капитанам приказ подавать туда энергию с корабельных генераторов. А наши вьетнамские товарищи, зная, что американцы не бомбят советские суда, ставили под их борта баржи с зенитными пулеметами. А после того, как американцы разбомбили нефтесклады, вьетнамцы решили использовать в этом качестве один из наших танкеров. Разгружали его по мере надобности, опять же понимая, что его не разбомбят. Экипажу пришлось несладко: несколько недель на рейде в тропическую жару без кондиционеров, в рое мошкары.

Александр Нехорошев, бывший советник посольства СССР в ДРВ по межпартийным связям:
— Вьетнамцы упирали на то, что они находятся на передовой линии борьбы с империализмом, проливают кровь, и главная страна социализма могла бы оказывать гораздо большую военную и экономическую помощь. Никакие доводы на них не действовали. Игнорировались и все наши просьбы. Мы, например, множество раз просили вьетнамских товарищей передать нам их лекарства от тропических болезней, но так ничего и не получили. Когда мы попросили дать нам для охраны посольства одну из сорока немецких овчарок, присланных во Вьетнам пограничниками ГДР, вьетнамцы согласились скрепя сердце. Ведь собачатина во Вьетнаме — деликатес. Всех остальных присланных для пограничных войск овчарок вьетнамские товарищи съели.

Юрий Федоров:
— К нам в Ханое как-то подошел вьетнамец. Обычно им запрещалось общение с иностранцами, даже с "ленсо" — советскими. Почему-то он заговорил с нами о помощи. О том, что она недостаточна. Мы попытались объяснить ему, что у нашей страны есть и свои проблемы. Он хитро посмотрел на нас и сказал, что учился в Ленинграде, видел в Эрмитаже много дорогих картин. "Вы могли бы их продать империалистам,— говорит,— а на эти деньги лучше помогать нам".

К китайцам и относились гораздо лучше. Они везли рис, а мы — непривычную для вьетнамцев муку. Одежда была в основном китайской. А нас с нашими ракетами вьетнамцы недолюбливали. Не секрет, что ступени ракет, запущенных над городом, падая, иногда убивали не спрятавшихся в бомбоубежища людей.

Владимир Лебедев, специалист из научно-технической группы при военном атташе СССР в ДРВ:
— Наша группа была создана специально для изучения американской трофейной техники. Помню, несколько месяцев мы просили у наших партнеров разрешение ознакомиться с новым американским ручным гранатометом. Глухо. Вдруг наш коллега из вьетнамского инженерного управления говорит, что гранатомет они подарили болгарскому врачу из делегации, только что улетевшей из Вьетнама. Хорошо, самолет был наш, аэрофлотовский. Так что наши товарищи в Лаосе, где была промежуточная посадка, просто не давали ему взлета, пока болгарин не согласился продать нам этот "сувенир". Как правило, такие "широкие жесты" вьетнамцы делали перед важными визитами, когда решался вопрос о новых поставках.

Анатолий Павлов:
— Вьетнамцы смотрели на трофеи и на данные, полученные от пленных, как на стратегический, особо ценный товар. Попросят дополнительной помощи, получат, поделятся информацией. А нет, значит нет.

Николай Колесник, председатель Совета ветеранов вьетнамской войны:
— Претензии вьетнамцев можно было понять. Советский Союз поставлял во Вьетнам зенитно-ракетный комплекс С-75. А в это время у нас на вооружении уже был гораздо более совершенный комплекс С-125. Его, насколько я знаю, тогда поставляли на Ближний Восток. Конечно, вьетнамцы обижались. Будь у них С-125, вьетнамская война была бы на два-три года короче.

Вьетнам обманывает СССР

Вьетнамцы принимали щедрую советскую помощь как заслуженное вознаграждение и не скрывали пренебрежительного отношения к советским представителям. Тем не менее СССР продолжал помогать ДРВ. На это были свои причины.

Генерал-майор авиации запаса Михаил Фесенко, бывший старший советский военный советник в ДРВ по авиации:
— Меня вьетнамские товарищи просто замучили. Что бы я ни начал с ними обсуждать, они сразу: у нас недостаточные запасы аккумуляторов и самолетных шин. Иногда в этот список попадали и другие запасные части, но аккумуляторы и шины были на первом месте. Время от времени приходилось передавать в Москву эти их просьбы. Пришлют шины-аккумуляторы, а вьетнамские товарищи через день снова за свое: боевые действия, большой расход и т. д.

Как-то поехал я на один из их аэродромов. Шофер заплутался в джунглях, и мы вместо аэродрома попали на замаскированный склад. А там аккумуляторы и шины сложены в штабеля в три человеческих роста. Сколько их там было, сказать не берусь. Очень много. Оконфузились товарищи, думаю. А они несколько дней помолчали и снова за свою песню: аккумуляторы, шины. Я не сердился. Понимал, как и они: война кончится, никто и ничего им больше бесплатно не пришлет. Нужно всем запасаться сейчас.

Спартак Лещев, советник посольства СССР в ДРВ:
— Я несколько раз докладывал нашему послу Илье Щербакову о ситуации с поставками помощи. Показывал фотографии поставленной из СССР техники, гниющей в джунглях вокруг Хайфона. Потом мы вместе были в Хайфоне, проехали по его улицам, посмотрели, как ржавеют новые станки, без которых задыхаются заводы в Союзе. Я предлагал Илье Сергеевичу написать обо всем этом серьезную записку в ЦК. Но он отмалчивался. Потом как-то после очередного разговора на эту тему он мне сказал: "Вы не думайте, что помощь поставляется бесцельно. Да, вьетнамцы требуют у нас гораздо больше, чем им в действительности необходимо. Что-то сгниет. Но ведь какая-то часть после войны будет использована по назначению. Нам очень трудно привязать вьетнамцев к себе политически. Китайцы мешают этому и будут продолжать мешать. Поэтому нам важно привязать их к себе технологически".

https://steissd.livejournal.com/6754545.html

Когда Никите удалось спихнуть Маленкова с должности председателя Совета министров, он сел в это кресло не сразу, опасаясь ненужных разговоров. Два с половиной года на этой должности сидел практически забытый к нашему времени Николай Булганин, причём ему было известно, что вскоре придётся уступить место боссу. Абсолютно бесцветный чиновник, давно переросший уровень своей некомпетентности (директором завода в своё время он был неплохим) оказался, хотя и ненадолго, главой правительства великой державы.

Об этой странной персоне вспоминает бывший управляющий делами Совмина СССР Михаил Смиртюков.

О Николае Булганине корреспонденту "Власти" Евгению Жирнову рассказывает бывший управляющий делами Совета министров СССР Михаил Смиртюков.

— Михаил Сергеевич, когда вы начали работать с Булганиным?

— В первый раз я привез ему на согласование документы из Совнаркома в 1938 году. Его тогда назначили председателем правления Госбанка и одновременно или вскоре после этого — заместителем председателя Совнаркома. Помню, он сидел в огромном зале заседаний банка во главе длинного стола, сам стройный, лицо узкое, бородка клинышком. Очень эффектно он на этом месте смотрелся.

— Говорят, Булганин не слишком хорошо разбирался в финансах...

— Звезд с неба он не хватал. Сказать или предложить что-то оригинальное не мог. Но прошел хорошую школу: до того, как возглавить Госбанк, он работал в ЧК, госаппарате, был директором крупнейшего московского предприятия — электрозавода. Тут-то его и заметили — электрозавод выполнил первый пятилетний план за два с половиной года и гремел на всю страну. Булганин стал председателем исполкома Моссовета, потом Совнаркома РСФСР. У него была очень полезная для продвижения по службе черта характера: он никогда не возражал начальству. Что бы оно ни говорило. К примеру, в 30-е вдоль Садового кольца в Москве были вырублены почти все деревья (все просто не успели). Тогда появилась теория, что в случае вражеской химической атаки вся отрава будет оседать на деревьях и еще долго вредить населению. Партийное руководство города — Каганович или Хрущев — приказало деревья вырубить, а Булганин без возражений начал исполнять. Но Сталин это дело остановил.

— За такую исполнительность Булганина и сделали маршалом?

— В 1941 году он был назначен членом военного совета Западного фронта, которым командовал Жуков. Штаб фронта находился недалеко от Москвы, в Перхушково, и я несколько раз по поручению Микояна, отвечавшего за снабжение Красной армии, ездил туда проверять, как идут дела. Булганин часто приезжал с разными просьбами к Микояну. Анастас Иванович давал мне поручения найти возможность помочь, и я искал. Иногда это удавалось, иногда — нет.

С тех пор как Булганину присвоили генеральское звание, он предпочитал везде появляться в военной форме. Хотя по характеру был совсем не военным, не резким. Но время от времени мог и ругнуться матом. И, конечно же, был совсем не стратег. Помню, в 1941 году мы приехали на Западный фронт. Над нашими головами в сторону Москвы степенно, строем, с ровным гулом летели немецкие бомбардировщики. Булганин вдруг занервничал, забегал взад-вперед и начал кричать: "Почему мы их не сбиваем? Почему не сбиваем?" Жуков оторвался от карты, посмотрел на него и говорит: "Да не волнуйся ты так, Николай Александрович! Если мы начнем их сбивать, они начнут бомбить позиции наших войск. Пусть там, в тылу, их сбивают те, кому это положено". Но как хозяйственника Жуков его высоко ценил. И Булганин к Жукову хорошо относился.

— Но это ведь не помешало ему принять участие в травле Жукова после войны...

— Булганин в этом случае, как обычно, без возражений исполнял волю руководства. Он потому с легкостью возглавлял такие разные организации, как Госбанк и Министерство обороны, что в основном передавал подчиненным указания Сталина, оформленные в решения Политбюро, а затем следил за их неукоснительным исполнением. Когда Сталин начал отходить от руководства текущими делами, Булганин стал выполнять указания Берии и Маленкова. Причем, как потом выяснилось, много плохого сделал из страха перед этой парой. Когда арестовали руководителей Ленинграда, роль следователей исполняли сотрудники ЦК и члены Политбюро. Булганину пришлось допрашивать брата Вознесенского — Александра, который был министром просвещения РСФСР. "Он ко мне бросился,— рассказывал Булганин при пересмотре 'Ленинградского дела',— закричал: 'Товарищ Булганин, дорогой, наконец-то. Я ни в чем не виноват. Хорошо, что вы пришли! Теперь товарищ Сталин узнает всю правду!' А я ударил его ногой и сказал: 'Тамбовский волк тебе товарищ!' Что я мог сделать? Я же знал, что в углу комнаты в темноте сидят Берия и Маленков и за всем наблюдают. Не ударь я Вознесенского, сам бы тут же оказался в соседней камере".

Вы бы видели, как радовался Булганин, когда расстреляли Берию! Тогда в первый раз после долгого перерыва в Кремле встречали Новый год. В отличие от предвоенных лет, встречать 1954 год пригласили очень много людей. Руководители страны — Маленков, Булганин, Хрущев — вокруг елки водили с гостями хороводы. Булганин неожиданно вышел в круг и начал плясать "Барыню". Женщины по очереди выходили плясать с ним, уставали и уходили. А он все плясал и плясал. И это в пятьдесят восемь лет! Крепкий был мужик. Гостей на Новый год в Кремль приглашали и в следующие годы, но не было ни хороводов, ни русских танцев маршала Булганина. Наверное, это было бы даже как-то неприлично. Он ведь в 1955 году стал председателем Совета министров СССР.

— Почему Хрущев не сел в премьерское кресло сам?

— Самому Хрущеву становиться во главе Совета министров было не с руки. Они же все говорили, что в стране коллективное руководство. А тут сразу два высших поста — в ЦК и правительстве — оказались бы у одного человека. А Булганина он продвинул на этот пост потому, что они были друзьями и собутыльниками. Как-то раз приношу Булганину документы. Он говорит: "Вот мы вчера были на митинге с Никитой, и после митинга мы с ним трахнули по бутылке коньяку!" Что ему ответишь на это? "Здорово!" — говорю. Все это у него в кабинете, сидит еще несколько человек. Все смеются. Пили они вместе, и пили порядочно. Но при назначении Хрущев ему прямо сказал, что сидеть ему на этом месте ровно два года. Потом, мол, мы все равно тебя снимем. И все время Булганину об этом напоминал: что место он занимает незаслуженно, что работает не так, как надо, и т. д.

— Булганин действительно плохо работал?

— Так, конечно, говорить нельзя. Но кто сможет полноценно трудиться, когда ему все время напоминают, что он — калиф на час? К тому же картину портили сотрудники аппарата, которых он привел за собой из Министерства обороны. Были среди них очень грамотные и талантливые люди. Генерал Алексеев, например. Но некоторые из них не любили утруждать себя работой. Генерал Ермолин такой у Булганина работал. Часто со мной вместе ходил к нему документы подписывать. "С тобой веселей",— говорит. Брал пухлую папку бумаг. Булганин сначала мои документы просмотрит, подпишет. Затем Ермолин свои бумаги подает. Одну, вторую, третью. Тут Ермолин встревает: "Товарищ маршал, вы, наверное, устали уже, может, остальные в другой раз?" — "Да, пожалуй",— соглашается Булганин. Выходим. И так раз за разом. Я как-то не утерпел, спрашиваю: "Что ж у тебя там за бумаги в таком количестве?" Ермолин улыбается. Папку раскрыл — а там кипа таблиц каких-то для веса и объема, чтоб показать, что вот-де сколько работы у меня. Сплошная военная показуха. Ермолин и подобные ему генералы предлагали преобразовать аппарат правительства по образцу и подобию Министерства обороны. Мы, конечно, возражали. Они, наверное, жаловались на меня Булганину. И как-то на заседании президиума правительства он назвал меня то ли в шутку, то ли всерьез "наш злой гений".

— Хрущев выполнил свое обещание относительно двух лет?

— Нет. Булганин проработал председателем Совмина дольше — до 1958 года и ушел сам. Не смог больше переносить постоянных злобных выпадов Никиты.

Окончательно они рассорились после поездки в Таиланд. Был тогда такой порядок: когда наши руководители приезжали из-за границы, то собирали митинг и на нем отчитывались о поездке. Митинги огромные были. В Большом театре, например. В Лужниках в зале на шесть тысяч человек. Почему-то Хрущев вылетел в Москву из Таиланда раньше. А позже на другом самолете летел Булганин. Хрущев, не дожидаясь Булганина, открыл митинг и стал держать речь. Он стоял на трибуне, когда неожиданно появился Булганин. Зал встал и — гром аплодисментов. Все ведь считали, что они одно целое, друзья. Хрущев поменялся в лице, не договорив, сошел с трибуны и уселся за стол. А Булганину все хлопают. С тех пор — как какая-то черная кошка пробежала между ними.

В последний день своей работы в Кремле Булганин вызвал сотрудников Совмина к себе: "Я теперь ухожу,— говорит,— а председателем будет Никита". Чуть не плачет, бородка трясется. И в утешение-то сказать ему нечего. "Здоровья вам, Николай Александрович",— говорю. Хоть он и стоял в маршальской форме, но вид у него был совершенно жалкий. А вскоре Никита, зная, как Булганин дорожит своим маршальским званием, понизил его в чине до генерал-полковника и отправил руководить Ставропольским совнархозом.

— Вы встречались с Булганиным после его возвращения в Москву?

— У него после возвращения жизнь как-то совсем расстроилась. Жена умерла, с детьми он что-то не очень ладил. Собственную дачу кому-то отдал. С квартирой тоже были какие-то проблемы. Но меня он просил только об одном: чтобы ему каждую неделю давали путевку в дом отдыха "Назарьево" имени Куйбышева. Почему дому отдыха дали такое имя, я до сих пор не знаю. Куйбышев к нему никакого отношения не имел. До революции это было поместье Михалкова — отца поэта Сергея Михалкова. Это был дом отдыха для персонала Совмина — секретарей, водителей. Сам я тоже любил туда ездить: природа там красивая, рыбалка хорошая и все просто, без ненужных церемоний. Булганин приезжал туда утром в пятницу, а к вечеру привозили сотрудников аппарата. Булганин встречал автобус и здоровался со всеми. Люди пожимали ему руку, обнимали, перекидывались парой фраз. Такой он завел ритуал. В столовой дома отдыха у него свой столик был. Придешь завтракать — он всегда встанет, подойдет поздороваться, поговорить. Пытался хоть как-то скрасить свое одиночество. Незавидная у него была роль на нашей политической сцене — безропотный исполнитель. Отыграл ее и оказался никому не нужен.

https://steissd.livejournal.com/6754271.html

Речь идёт не о Холодной войне 1946-91 гг., а о войне, холодной в самом прямом физическом смысле: о зимней войне СССР 1939-40 гг. против такой великой державы, как Финляндия, население которой на тот момент составляло 3.5 миллиона человек против 200 миллионов советских. И это был, может быть, единственный случай в русской и советской истории, когда генерал Мороз выступал на стороне противника.

И хотя политические цели войны были в конце конов достигнуты, финны уступили Карельский перешеек (что, кстати, не только не предотвратило блокаду Ленинграда, но даже ей способствовало, ибо после Зимней войны Финляндия отказалась от нейтралитета и стала союзником германского Райха), цена, заплаченная за эту победу, была непомерной. Помимо огромных потерь, как безвозвратных, так и санитарных, Сталин продемонстрировал всему миру, включая Германию, низкие боевые качества РККА. И это побудило Гитлера рискнуть и напасть на СССР до завершения разборок с Соединённым королевством — он пришёл к выводу (к счастью, ошибочному) о том, что разгромить СССР удастся за время, сопоставимое с операцией Weser"ubung по захвату Дании и Норвегии. Кстати, догадываясь о климате у нордических братьев, Гитлер спланировал эту процедуру на тёплое время года, а Сталин с Ворошиловым полезли на север в самый что ни на есть холодный сезон.

О самой бесславной и позорной войне советского периода — под катом.

После очередного поражения армии австрийского императора, союзника России, Суворов в сердцах сказал, что "австрияки — великие мастера битыми быть". Более 80 лет назад, 30 ноября 1939 года, СССР напал на Финляндию, в очередной раз доказав, что русские — великие мастера оказываться не готовыми к войне. Даже к той, которую начинают сами.

Говорят, что во время Великой Отечественной немалой популярностью пользовался такой анекдот. Ведут немцы расстреливать пленных — американца, француза и русского. Довели. Спрашивают о последнем желании. Американец попросил в последний раз помолиться. Разрешили. Француз — выпить. Немцы дали ему хлебнуть из заветной фляжки. А русский просит: "Врежьте мне как следует по заду ногой!" Конвоир удивился, но врезал, а русский выхватил у него автомат и перестрелял охрану. Бегут все трое к лесу, а американец и спрашивает: "Что ж ты, Иван, раньше их всех не перестрелял? Мы же такого страху натерпелись!" "Уж такой мы народ,— отвечает русский.— Пока нам крепко по заду не дадут, мы как следует воевать не начинаем".

В ходе короткой — три с половиной месяца — "зимней войны" Красная Армия получила по заду в полную силу. Земля на Карельском перешейке и перенос границы подальше от "колыбели революции", Ленинграда, достались дорогой ценой. Потери советской стороны: 72,408 человек убитыми, 186,129 — ранеными, 132,213 — обмороженными, 4,240 — контуженными, 17,520 — пропавшими без вести и пленными (по современным данным, 126,875 погибших и 288,054 раненых). В 40-градусные морозы немногочисленные, плохо одетые и неважно вооруженные части РККА в декабре 39-го и январе 40-го в лоб штурмовали оборудованную по последнему слову военно-инженерной техники, хорошо укрепленную линию Маннергейма. Солдаты гибли целыми дивизиями, на некоторых участках финского фронта Красная Армия была отброшена на 40 км назад.

Самое удивительное в том, что к финской войне руководство РККА начало готовиться заблаговременно — в феврале 1939 года, когда советские дипломаты в Москве и Хельсинки еще вели переговоры с финнами об уступке территории. Генеральный штаб разрабатывал планы военной кампании, оборонная промышленность — необходимые вооружения. Ведь было очевидно, что воевать, скорее всего, придется в лютый мороз, на снегу.

"Я сам набивал тротилом первые 'лимонки'"

Во время подготовки финской войны Красная Армия получила оружие, с которым по распространенности в мире может соперничать только АК-47,— гранату Ф-1, или "лимонку". О том, как это происходило, рассказывает автор разработки полковник в отставке Федор Иосифович Храмеев.

— В декабре 1938 года я окончил Артиллерийскую академию им. Дзержинского и был направлен на работу в конструкторское бюро артиллерийского завода Наркомата обороны на Украине. А в феврале 1939 года я получил задание на разработку оборонительной гранаты. Дело в том, что находившиеся на вооружении РГД-33 и похожую на бутылку гранату образца 1914-1930 годов невозможно было бросать, лежа на снегу. Они замерзали, и их было слишком сложно снаряжать. Как выполнить задание? Что делать? На мое счастье, в Москве я видел альбом, выпущенный российским Генштабом в 1916 году, где были представлены изображения всех применявшихся в первую мировую войну гранат. Немецкие и французские были рифленые, яйцеобразной формы. Особенно мне понравилась французская F-1. Она точно соответствовала полученному заданию: удобная в бросании, безопасный запал, достаточное количество осколков.
— То есть вы ее просто скопировали?
— Я ее не копировал. В альбоме был только рисунок. Я разработал все рабочие чертежи. Пришлось помучиться. Заменил простой чугун, из которого была сделана F-1, на сталистый — для увеличения убойной силы осколков. Сделали формы, отлили 10 опытных образцов. Я сам набил их тротилом и отправился испытывать.
— Была создана какая-то приемная комиссия?
— Да нет! Опять же я один. Дал мне начальник завода майор Будкин бричку-параконку и послал на наш полигон. Бросаю гранаты одну за другой в овраг. И на тебе — девять взорвались, а одна — нет. Возвращаюсь, докладываю. Будкин на меня с криком: мол, секретный образец без присмотра оставил! Еду обратно, снова один.
— Боязно было?
— Не без того. Лег я на край оврага, увидел, где граната в глине лежит. Взял длинную проволоку, сделал на конце петлю и аккуратно зацепил ею гранату. Подергал. Не взорвалась. Оказалось, запал подвел. Так и вытащил ее, разрядил, привез, зашел к Будкину и положил ему на стол. Он заорал и из кабинета выскочил пулей. А дальше мы передали чертежи в Главное артиллерийское управление (ГАУ), и гранату пустили в массовое производство. Без всяких опытных серий.
— Вас как-нибудь наградили?
— Нет. Я даже патент на свои усовершенствования к Ф-1 получил только в 1999 году. А для финской войны я еще одно задание параллельно с гранатой выполнял — с марта 39-го работал над лыжами для 76-, 122- и 152-миллиметровых артиллерийских орудий. Их испытания прошли успешно. Орудия на этих лыжах переезжали через бревна полуметрового диаметра.
— Судя по вашим словам, подготовка к войне с Финляндией шла успешно. Но как объяснить огромные потери и то, что, мягко говоря, не все вооружения отличались высоким качеством?
— А кто командовал ГАУ? Маршал Кулик. Я служил в артиллерийском комитете ГАУ с февраля 1940 года. Пришли мы к нему как-то утверждать новые таблицы весовых отклонений (в одной партии могли оказаться снаряды с разным весом, и необходимо было корректировать прицел). Оказалось, что он не знает вещей, которые обязан знать любой артиллерист. Разозлился. "Я вас вредители, гады,— кричит,— сгною!" Разодрал журнал, полотняную кальку и выгнал нас.
Часов через пять-шесть мы новую кальку подготовили. Приходим. Он сидит с кем-то, анекдоты травит. И не глядя все нам подписал. И если бы он один был такой! Мне пришлось заниматься 37-миллиметровой лопатой-минометом. Какой-то боец написал в Наркомат обороны, что было бы неплохо сделать черенок лопаты одновременно стволом миномета. Там идея понравилась, и мне приказали воплотить ее в металле, хотя любому грамотному военному инженеру понятно, что это чушь. Точно навести такой миномет на цель невозможно. А дрогнет при выстреле рука — и мина летит тебе же за шиворот. Испытания это подтвердили.
— Но ведь были и квалифицированные командиры?
— Был в ГАУ дивизионный инженер Каюков. Умнейший человек. Он все время боролся за техническую культуру и в документации, и в производстве вооружений. Он поручил нам сделать расчеты и с их помощью доказал, что из-за низкой точности изготовления гильз со снарядами происходят разрывы стволов орудий при стрельбе. Но его репрессировали.
— Я слышал, что его арестовали по доносу не любивших его руководителей оборонных предприятий?
— Это только версия. Ни подтвердить, ни опровергнуть ее я не могу. Официально его репрессировали за срыв сроков сдачи образцов новой техники. У меня самого был подобный случай, только я легко отделался. Меня направили в Ленинград, где на заводе начинали выпускать 50-миллиметровые минометы Шамарина. Был такой конструктор. Нужно было разворачивать серийное производство, а все чертежи и производство у Шамарина были в аховом состоянии. А он со мной спорил и говорил, что все в порядке. Однажды, пока он обедал, мы с заводским военпредом семь минометов разобрали, детали перемешали, а когда Шамарин вернулся, попросили его собрать хоть один. Не смог. Я тогда был начальником отделения. Когда вернулся в Москву, оказалось, что меня сняли, а наверх отправили доклад, что у Шамарина все хорошо и все будет сделано в срок. Сроки, сроки — вот что тогда было главное.

"Нанести урон финнам мы все равно бы не смогли"

Только в феврале 1940 года, сконцентрировав на линии фронта значительные силы и перейдя к тактике обхода финских укреплений, Красная Армия начала добиваться успехов. Но все равно продолжала нести большие потери. В конце февраля финны уничтожили советскую дивизию в районе Ладожского озера. О том, что происходило в это время на фронте, вспоминает подполковник в отставке Борис Александрович Сыромятников.

— Когда началась финская, мы все думали, что все закончится если не в считанные дни, то за пару-тройку недель. А в декабре меня и нескольких моих друзей пригласили на военную кафедру института, где мы учились. Мы с ребятами очень активно занимались военной подготовкой, готовились защищать Родину. Я освоил станковый пулемет, был стрелком первого класса, окончил курсы снайперов. К тому же все мы были отличными лыжниками. Начальник кафедры сказал нам, что у нас в Сокольническом районе формируются лыжные эскадроны добровольцев для финского фронта. И спросил: "Как?" Я ответил, что готов.
Собирали нас на войну капитально. Готовили для разведывательно-диверсионных действий в тылу противника. Каждому выдали свитер из гагачьего пуха, лыжные ботинки с четырьмя рядами медных гвоздей и все прочее. Но, честно говоря, нанести урон противнику мы все равно бы не смогли.
— Почему?
— Наше оружие было смехотворным. Автомат Симонова весил 8 кг, стрелять можно было, только установив его на скрещенные лыжные палки. А в мягком снегу под тяжестью автомата и от отдачи они после первого же выстрела вязли, и следующая пуля шла мимо цели. Кроме того, автомат состоял из множества деталей, которые замерзали на морозе. Одиночными стрелять было можно, а очередями — только когда автомат разогреется. А финны стреляли из легких автоматов, прикрепленных ремнями к поясу, сходу, поскольку бегали они на лыжах, в отличие от нас, без палок. Такая вот разница.
— Когда вы оказались на фронте?
— В Петрозаводск мы прибыли в феврале. Обстановка на этом участке фронта была непростой. Очень донимал всех "голубой бронепоезд". Его финнам подарили шведы. Он стоял в железнодорожном тоннеле в скале, время от времени выкатывался, бил по нашим позициям из тяжелых дальнобойных орудий, а как только наши вызывали авиацию, уползал обратно в тоннель. Петрозаводск был заполнен израненными и обмороженными бойцами. Поговорили с ними, и стало немножко не по себе. Они не скрывали, насколько сильно воюют финны. Много было солдат, раненных "кукушками".
— В нашей литературе так называют финских снайперов, сидевших на деревьях, а финны теперь утверждают, что таких снайперов не было.
— Конечно, не было. Они подвешивали на густых елях у дорог волокуши, в который сидели женщины с автоматами. Сидит она, ждет, когда наша колонна поближе подойдет. Наши же передвигались в основном пешим строем. Когда середина колонны с "кукушкой" поравняется, она начинает бить длинными очередями. Пока ее засекут и обезвредят, 15-20 человек она уже положила.
— Вы не были ранены?
— Только обморозил руки и ноги.
— Несмотря на экипировку?
— Руки обморозил так. Уснул у костра. Перчатки, хоть и были на шнуре, соскользнули. А ноги... Привезли нам валенки вместо ботинок, моего размера не оказалось, пришлось брать меньшие — с естественным результатом. Мы вообще выжили потому, что война быстро кончилась.
— Вы так и не попали в финский тыл?
— Нам наметили день перехода линии фронта, подготовили коридор, но в это время начались переговоры. И нас оставили охранять штаб дивизии. Вокруг штаба мы проложили лыжню, по обе стороны был мягкий снег — заметны любые следы. Вот мы круглые сутки по этой лыжне и бегали. Два часа спишь, два часа на лыжне.
— Удалось кого-то задержать?
— Наш эскадрон обезвредил трех или четырех финских диверсантов.
— Как закончилась для вас эта война?
— Парадом победы. Не сразу, конечно. Через неделю после подписания мира нас распустили по домам. В поезде мы после наших лыжных гонок и напряжения проспали, как мне показалось, часов 30. Дали премию — "ворошиловские 200 рублей". На них мы с друзьями впервые в жизни пошли в ресторан. А потом нас собрали и сказали, что на параде по Красной площади пройдет сводный отряд добровольцев из лыжных эскадронов Сокольнического района. Долго тренировались, оделись приблизительно одинаково и с выданными на парад винтовками прошли мимо Мавзолея. Так и кончилась для меня финская война. Хорошо, что выжил.

Война с Финляндией неизбежно должна была кончиться победой СССР — страна, в которой 3.5 млн жителей, не может бесконечно сопротивляться державе с почти 200-миллионным населением.

Условия мира были гораздо жестче тех, что предлагали советские дипломаты накануне войны. Ошибочные расчеты делал не только советский, но и финский генштаб. Финны рассчитывали, что в войну вступит Швеция, но она ограничилась поставками вооружений, боеприпасов и отправкой немногочисленных добровольцев. Не оказалось на советско-финском фронте и норвежских волонтеров. Помощь других стран тоже была очень и очень ограниченной.

https://steissd.livejournal.com/6753833.html

https://steissd.livejournal.com/6753378.html