... По сюжету в оккупированное Михайловское прибывает немецкая дама-филолог, чтобы спасти Пушкина от “славянского хаоса”, но постепенно влюбляется в эту землю и, разумеется, в этих людей. Нет - в одного их них - в разухабистого мужичка и местного умельца - Сергея Трофимова. Это и есть безруковская роль. Перенасыщенность аллюзиями - немку зовут Мария Шиллер и она верит в домашнюю легенду, что её предок - великий поэт-философ-драматург, который “Буря-и-натиск”; фамилия одного из офицеров Вермахта - ни много ни мало Дантес и он тоже - потомок сами понимаете - чей. Партизаны, добивая фрицев, устраивают перформансы - каждый раз из леса выходит сын полка и выбрав самый живописный труп, ножом прикалывает к фашистскому сердцу листок со стихами Пушкина. Вертелась в голове одна фразочка из Довлатова, ставшая крылатой, не имея к тому никаких оснований: “Широко жил партизан Боснюк!” Тут партизаны именно “широко живут”, а их командира лениво изображает Фёдор Бондарчук. Широко жил партизан Бондарчук-младший. ... ...И вот - главное. Если бы это сняли в Америке с её вуди-алленовской Mother Russia или во Франции, где коллаборационизм давно стал предметом искусства - оно было бы нормально. Их нравы, так сказать. Однако наблюдать мелодраму из разряда nazi-exploitation на фоне Пушкина - это выше моих скромных возможностей. К тому же, всем памятно, что сотворили немцы с Михайловским… А тут - сплошной ай-да Пушкин! “Без божества, без вдохновенья, без слез, без жизни, без любви” - один сплошной бес. https://zina-korzina.livejournal.com/2037437.html https://zavtra.ru/blogs/aj_da_pushkin
Пушкин, Дельвиг, Кюхельбекер – здесь хорей, В этом ритме время движется скорей, В этом ритме ходит ветер по волнам, Только нам поющий ветер, только нам:
Пушкин, Дельвиг, Кюхельбекер – это что? Это – дружбы золотое решето, Звукосмыслов очень русская среда – Пушкин, Дельвиг, Кюхельбекер навсегда!
В этом ритме детской памяти моей Пушкин, Дельвиг, Кюхельбекер – тайна дней, Где чудесную мелодию свою – Пушкин, Дельвиг, Кюхельбекер – я пою,
Потому что мы глотали в десять лет Пищу, свежести которой сносу нет, – Там голодные стояли времена, Мы глотали книги – классику, она
Утоляет голод детства в той стране, Где чудесная мелодия во мне, Звукосмыслов очень русская среда – Пушкин, Дельвиг, Кюхельбекер навсегда!
А кому неясно, песенка – о чём, Я сочувствую!.. Но памяти лучом В глубине моей какой-то идиот: "Пушкин, Дельвиг, Кюхельбекер", – мне поёт!
Однажды - я работала тогда для одного глянцевого журнала - нашу компанию пригласили в Биарицц для оформления сотрудничества.
Там было очень красиво, бахато, вкусно, океан, солнце, лето, беззаботность.
Вечером была вечеринка на вилле под названием "Екатерина" - в честь русской княгини, которая после революции 1917 года поселилась со своей семьей в Биарицце. Там много таких вилл, и много русских, которые уже и не говорят по-русски.
Биарицц вообще открыли и сделали модным курортом русские аристократы в конце 19 века. До этого Биарицц был деревней, точнее поселком, в котором жили и промышляли китобои.
Народ на вечернике на вилле "Екатерина" пил, гулял и веселился. Подавали овощи по-баскски, разных сортов вино, паштеты тонкого вкуса и фаршированных уток. Под такую еду невозможно говорить о важном и серьезном. Но у меня неожиданно получился странный диалог с одним человеком - резкий спор, которые практически не случаются в таких случаях. Дело в том, что он вдруг начал говорить о Пушкине. Точнее, о гибели Пушкина. Я подумала, что это преподаватель или историк культуры или журналист на худой конец. Но нет - это был, как оказалось, скажу уже вам сразу - потомок Дантеса. Красивый породистый мужчина лет под 50. Он считал, что у России была нужда в легенде и поэтому так раздули имя Пушкин. Что он читал и даже учил русский, чтоб понять в чем тут гениальность, но не нашел ни малейшего признака гениальности. Я онемела от такой наглости, высказанной вежливо и безупречно - как точка зрения. Я не знала, что это потомок Дантеса, иначе говорила бы с ним по-другому. Теперь иногда вспоминаю этот случай и жалею что я не сказала то или се. Меня заводит на эмоции это воспоминание - но в то же время - может быть и не надо никогда ничего доказывать потомку Дантеса?
Мемориальный музей-Лицей был открыт в 1949 году в здании одного из передовых привилегированных учебных заведений России XIX века. Пушкин воспитывался здесь с 1811 по 1817 год. Здесь будущий поэт нашел преданных друзей, до конца дней сохранивших верность лицейскому братству. Первый лицейский выпуск, впоследствии названный "пушкинским", оказался самым блистательным. В музее воссоздана обстановка, в которой жили и учились лицеисты I выпуска. Тем интересней побродить по тем местам, до сих пор словно прописанным духом того времени! В таком учебном классе впитывали в себя новые знания юные лицеисты. Также, как и современные школьники, боялись выходить к доске, дразнили друг друга или попросту спали на последних партах. 19 октября, утром, в тихом живописном Царском Селе, во дворцовом флигеле, произошло торжественное открытие Лицея. После молебна в придворной церкви лицеистов, 10–14-летних мальчиков, одетых в новую парадную форму ввели в большой лицейский зал. Между колонн стоял стол, покрытый красным сукном с золотой бахромой. На столе лежала "Высочайшая грамота" – указ царя об открытии Лицея. В Лицее должны были бесплатно жить и учиться дети родовитых дворян: предполагалось, что по окончании Лицея они займут важные государственные должности по дипломатической и военной части. Царь хотел лично наблюдать за воспитанием лицеистов и потому приказал открыть Лицей в Царском Селе, в четырёхэтажном флигеле, примыкавшем к большому царскому дворцу.
Спальни лицеистов были расположены на четвертом этаже. Кстати, отопление в лицее было печное. Печь находилась на первом этаже, поэтому до четвертого этажа тепло почти не доходило, и в комнатах было всего минус три градуса. Все "кельи", как их насмешливо называл Пушкин, одинаковые. Укаждого воспитанника была отдельная комната с железной кроватью, комодом для белья, конторкой, стулом, столом для умывания. На конторке - чернильница, гусиные перья, подсвечник, щипцы, чтобы снимать нагар с сальной свечи. А поскольку Александр был маленького роста, ему приходилось делать домашнее задание стоя, что, конечно же, было весьма утомительно.
Будущему поэту досталась комнатка №14, потеснее, но с видом на дворец. Впрочем, это не мешало заниматься прилежно и, к тому же, не отвлекало от постижения новых наук. Ближайшими друзьями Пушкина были Иван Пущин - "№ 13", сосед по "келье", Вильгельм Кюхельбекер – одержимый стихами, нелепый и трогательный "Кюхля", Антон Дельвиг – добродушный, медлительный, фантазер и тоже поэт. День в Лицее начинался в шесть утра и заканчивался в десять. Семь часов ежедневно отводились для занятий в классах, которые чередовались с отдыхом, прогулками, повторением уроков. Все шесть лет обучения мальчики находились в Лицее. Родственники могли посещать их только по праздникам. Будущие государственные деятели должны были воспитываться в атмосфере школы, избегая влияния со стороны.
За такими одиночными партами сидели воспитанники учебного заведения. Пушкин всегда сидел за последней партой, учился далеко не усердно. Хорошие оценки у него были только по риторике, фехтованию, Российской поэзии и иностранным языкам. За прекрасное знание французского языка товарищи прозвали его французом. А вот математику он не очень любил. По успеваемости из 29 учеников стоял на четвертом месте с конца. По перилам этой лестнице, возможно, и спускался вниз юный пылкий Александр Пушкин с друзьями.
Друзья мои, прекрасен наш союз! Он как душа неразделим и вечен — Неколебим, свободен и беспечен Срастался он под сенью дружных муз. Куда бы нас ни бросила судьбина, И счастие куда б ни повело, Всё те же мы: нам целый мир чужбина; Отечество нам Царское Село.
11 сентября Центральная городская библиотека присоединилась к Всероссийской акции "Культурная суббота". В группе "ЦБС" в одноклассниках методист "Централизованной библиотечной системы" г. Майкопа Тугов Р. Г в прямом эфире знакомил слушателей с материалом на тему "Болдинская осень А. С. Пушкина". Гостем прямой трансляции стал доцент кафедры литературы и журналистики АГУ, литературовед и критик Анкудинов К. Н. Библиотекарь Колодкина Г. провела небольшой обзор значимых литературоведческих исследований по творчеству А. С. Пушкина, имеющихся в библиотеке.
Уважаемый ankudinovkirill является участником нашего сообщества.
На мой взгляд, это лучший портрет Натальи Пушкиной
Ты – словно первый солнца луч,когда весною ранней Пронзает он унылость туч, ворвавшись в день хрустальный. Так в жизнь его ты ворвалась и ослепила светом. Скажи, откуда ты взялась, любимая Поэтом!? Прищур чуть-чуть косящих глаз – прозрачный и наивный, И слышится сквозь горечь фраз твой детский смех невинный. Покатость хрупких юных плеч и в пол-обхвата талия. Кого могла ты не увлечь, прекрасная Наталия?! Тебя природа создала из воздуха и света, Чтоб вечной музой стать могла великого Поэта. А он тебя боготворил, коленопреклоненный, Тобою жил, дышал, творил и звал своей Мадонной. Он величал тебя всегда добрейшей женкой Ташей, Но в грязь народная беда втоптала чувства ваши. Историей осуждена нести вину посмертно. Скажи, а в чём твоя вина и так ли уж безмерна?! И под каким таким грехом склонилась ты безвинно, Что заклеймить смогла стихом Цветаева Марина?! И хоть вину в его судьбе тебе простить не склонны, Я знаю – он любил в тебе не только лик мадонны! Ольга Бажина
И ещё одно «Слово о Наталье Гончаровой»
В 1831 году Александр Сергеевич Пушкин привёз свою молодую супругу Наталью Гончарову в Петербург. Первый выход " в свет " будущей первой красавицы северной столицы был в салоне Долли Фекельмон , урождённой Дарьи Хитрово внучки М. И. Кутузова.
"Поэтическая красота госпожи Пушкиной проникает до самого сердца. Тонкая, стройная, высокая, лицо Мадонны, очень бледное с застенчивым выражением, глаза зеленовато-карие, прозрачные, взгляд чуть косящий, неопределенный... Есть что то странное и трогательное во всём её облике — эта женщина не будет счастлива, я в этом уверена! Она носит на челе печать страдания. Сейчас все от неё в восторге, все ей улыбаются, жизнь открывается перед ней блестящая, великолепная... Но я вижу как клонится её голова, какой болезненный контраст между буйным сверкающим талантом её мужа и её таинственной меланхолией... Всё это не предсказывает спокойствия и тихих радостей... Они не будут счастливы..." Из дневника Долли Фикельмон 12 ноября 1831
Когда я был юн и... глуп, больше всего меня поражало, что жена Пушкина потом сменила фамилию. Вышла снова замуж – понятно, ей так и перед смертью А.С. завещал. Но отказаться от фамилии Пушкин! Её новый муж был умным человеком, жену обожал, он бы понял. Формальный обычай? Это можно было решить, и царь бы поддержал. Но Н. даже не сделала попытки. По младенчеству я был убеждён – бездумная кукла так и не поняла за кем она была замужем.
Лишь потом, потеревшись по дням, и погрузившись в документы, в мемуары врагов и друзей пришло ко мне понимание – всё с точностью до наоборот. Она сменила инициальность именно потому, что слишком понимала.
После дуэльной трагедии общество выдало стандартный "жалкий лепет оправдания", царь выразил сожаление и заплатил денежные долги, Дантес укатил в Европу навстречу долгой безмятежной жизни, почестям и богатству.
На неё, виновную лишь в младенческой неопытности, обрушился главный суд современников, а затем – потомков. И она приняла его молча. Её мужа, защитника, великого Пушкина, больше не было рядом с ней, хотя он сделал всё, чтобы очистить её доброе имя. Но его не услышали даже те, кому сам Бог велел... Даже чуткие из чутких собратья по перу.
Будучи виновной лишь в полудетской доверчивости, добром простодушии, отсутствии мужских волевых качеств, она молча пошла через голгофу исторического суда, приняв на себя его убийственную тяжесть, смиренно не сказав ни одного оправдательного слова, смиренно сняв с себя великую фамилию, оставив её детям, но признав своё недостоинство.
Эта женщина была воплощённой женственностью. Не только потому, что она была хорошей женой и великолепной матерью (растила 7 детей). Став Ланской, она полностью погрузилась во второй брак, ненавязчиво сказав, что способна дать счастье, способна к предназначению и почуяв истинно предназначенное ей... И после ужасающих горестей была награждена настоящим житейским счастьем.
Подвиг тихого приятия страдания, смирения и красоты в коей чуется сила великой женщины...
…Пушкин был велик по-иному. Его путь был путь великих страстей И брак с тихой, удивительной Гончаровой был путь его страстей – от начала до конца. Лев Горбунов
Понедельник, 30 Августа 2021 г. 11:10
+ в цитатник
Цикл "Пушкинские места" создавался Л. Хижинским для альбома, который был издан в 1936 году, накануне столетия со дня гибели поэта. Гравюры Хижинского показывают места, много раз описанные в произведениях поэта – это Михайловское и его окрестности - старинная липовая аллея, два озера и лесистый холм. Это места, в которых часто бывал и подолгу жил поэт, которые вдохновляли и утешали его; места, которые "помнили" его присутствие и через сто лет сохраняли свои узнаваемые черты.
Советский художник-график, гравёр, Леонид Семёнович Хижинский родился в 1896 году Киеве. Работал в области иллюстрации и декорирования книг. Излюбленная техника – ксилография (гравюра на дереве).
В ранний период творчества он находился под сильным влиянием художников "Мира искусства", позднее проявил интерес к работам В.А. Фаворского, русской гравюре XVII–XVIII веков, к искусству русского и украинского лубка.
Художник начинал свою деятельность в обстановке повышенного интереса к книжной иллюстрации и станковой гравюре: именно с гравюрой связан расцвет советской иллюстрации в 1920-30-е годы.
Его художественные вкусы воспитала культура Киева – старинного города: древняя монументальная живопись, архитектура, мозаики, росписи Врубеля.
После окончания в 1918 году архитектурного факультета Киевского художественного училища, занимался в Киевской Академии художеств. В период 1922-27 годов обучался на графическом факультете Академии художеств в Петрограде-Ленинграде, где учился у В.М. Конашевича и Д.И. Митрохина.
В 1924 году ленинградские издательства привлекли Хижинского к оформлению книг. Это было время, когда он окончательно выбрал ксилографию. Искусство Хижинского ясно, гармонично, его искусство несет печать классичности.
Он был членом Общества поощрения художеств, Нового союза передвижных выставок (1908-1930). Организовал Общество художников-графиков (1928-1932).
В 1930-х годах художник обратился к жанру пейзажа, трактованного в ксилографиях с особой лиричностью и поэтичностью (серия гравюр "Пушкинские места"). В 1939 году совершил поездки на Кавказ, в Тарханы и Середниково, где сделал с натуры зарисовки, позволившие ему к 100-летию со дня смерти М.Ю. Лермонтова (1941) создать серию ксилографий видов этих мест из 16 листов. Серия предназначалась для книги В.А. Мануйлова "Лермонтовские места", тираж которой погиб в 1941 году при бомбёжке Печатного двора в Ленинграде. Позже Хижинский повторил её с небольшими изменениями в технике литографии.
Во время войны художник оставался в блокадном Ленинграде. В 1940-х годах он создал циклы, посвященные разрушенному городу, – "Пригороды Ленинграда, разрушенные фашистами".
В 1948-49 годах им была создана новая серия "Пушкинские места". В 1950-60-е годы появились иллюстрации к комедиям Карло Гольдони, "Хронике времен Карла IX" П. Мериме и другие произведения. Все работы отличаются динамикой изображения, насыщенностью светотеневых решений, проявляющей подлинный талант мастера-иллюстратора.
С 1965 года проживал и работал в Москве. Скончался Леонид Семёнович Хижинский 27 декабря 1972 года в Москве.
Ротонда Пушкина на территории Георгиевского монастыря на мысе Фиолент в Севастополе:
Вблизи:
А теперь подробно со всех четырех сторон. Раз: Два: Три: Четыре: Ещё раз общий план: И мемориальная доска на стене "монастырского цоколя":
Друзья, прошу прощения, что не готов сейчас к обстоятельному рассказу. Очень надеюсь написать подробно об этом замечательном месте по возвращении домой.
Несколько лет назад мне на заметку о пушкинских сказках прислали это фото. А я его вынесла на общее обозрение и получился вот такой экспромт.
К деду белочка пришла, Орехов к чаю принесла. Дед сначала удивился, Впопыхах перекрестился. Только вспомнил, что не пил, И белку чаем угостил! И пошла у них беседа, Посмешила белка деда! Дед доволен, белка тоже. Был денёк у них хороший Оксана Кузнецова
Я от Пушкина сбежала, просто каторга – не труд! Грызть скорлупки золотые – обломила нижний зуб! "Во саду ли в огороде" каждый день должна я петь, а на ядра с изумруда не могу уже смотреть! Можно, дед, простых орешков или семечек чуть-чуть?! Ну, а я тебе скорлупок, это ж злато, не забудь! Что, совсем могу остаться?– Благодарна я тебе! Вот ядро из изумруда – ты возьми его себе! Николай Костин
А орешки не простые, у них скорлупки золотые. Ядра сами все сгрызут, скорлупу в торгсин несут. К пенсии добавят – и на всё теперь хватает: и на воду, и на газ, на застолье в ранний час. Тамара Арчакова
Дед наш долго не ломался, стоматолог оказался. Он скорлупки перелил, протез белке подарил. Арахис, миндаль жуют, песни новые поют. Тамара Арчакова
Однажды летом 1830 года друзья-товарищи Александр Сергеевич Пушкин и Пётр Андреевич Вяземский заключили пари: какая судьба постигнет Огюста Жюля Армана Мари де Полиньяка, французского министра иностранных дел и премьер-министра при короле Карле Х. Пушкин считал, что Полиньяк будет предан смертной казни, Вяземский – что дело ограничится тюремным заключением в крепости. Ставкой была бутылка шампанского.
Александр Сергеевич Пушкин и Пётр Андреевич Вяземский
Князь де Полиньяк, ультрароялист, убежденный противник свободы печати и либеральных реформ, решил пересмотреть конституционную Хартию, дарованную французам в 1814 году королём Людовиком XVIII, и фактически уничтожить во Франции конституционную монархию. Все эти меры были изложены в ордонансах, опубликованных 26 июля 1830 года. Они вызвали взрыв негодования среди населения страны, как впоследствии писал Шатобриан: еще одно правительство в здравом уме и твердой памяти решило спрыгнуть с башни собора Парижской богоматери. И стали причиной Июльской революции. Карл Х бежал, а министры его правительства, в том числе и Полиньяк, были обвинены в государственной измене и преданы суду палаты пэров.
Арман де Полиньяк. Гравюра Франсуа Серафина Дельпеша
Вот судьбой бывшего премьера Франции и озаботились Пушкин и Вяземский. Несмотря на то, что Пушкин вскоре отбыл в Болдино, он интересовался процессом во Франции. Месяц я здесь прожил, не видя ни души, не читая журналов, так что не знаю, что делает Филипп и здоров ли Полиньяк (из письма от 29 сентября 1830 года Петру Плетневу). Не знаю, что делается на белом свете и как поживает мой друг Полиньяк. Напишите мне о нем, потому что здесь я газет не читаю (из письма от 11 октября 1830 года Наталье Николаевне Гончаровой). ... о Лизе голенькой не имею никакого известия. О Полиньяке тоже. Кто плотит за шампанское, ты или я? Жаль, если я (из письма от 5 ноября 1830 года Петру Вяземскому).
Палата пэров. Суд над министрами правительства Карла X 15 декабря 1830 года Феннер Сирс. Гравюра. 1831 год
Суд состоялся с 15 по 21 декабря 1830 года. Несмотря на то, народ настоятельно требовал смерти министров и угрожал отомстить пэрам в случае, если они проявят излишнюю мягкость, пэры приговорили министров к пожизненному заключению, а Полиньяка еще и к гражданской смерти, то есть к поражении во всех гражданских правах, включая право собственности. Шесть лет спустя, 29 ноября 1836 года он был помилован, но выслан из страны на 20 лет.
Так что бутылку шампанского Александр Сергеевич проиграл. О чём ему и сообщил Пётр Вяземский в предновогоднем письме от 1 января 1931 года: Милости просим, приезжай, да прошу привезти с собою Полиньяковское шампанское... С новым годом не поздравляю... До свидания. Воля твоя, Мартиньяк и я правы, а ты и Камера депутатов не правы
- Николай Васильевич, хотите, я вам сон расскажу, который мне приснился намедни? Весьма любопытный сон, я вам доложу! - Сделайте одолжение, буду премного благодарен. - Приснилось мне, что люди придумали себе забаву: пинать воздух ногами. - Александр Сергеевич, экий вы шутник, как можно пинать воздух? - Очень просто! Надувают в кожаную сферу воздуха, да так много, что она начинает подпрыгивать, и давай её гонять туда-сюда по поляне! - Занятно, а в чём смысл? - На первый взгляд никакого смысла. Но, то и примечательно, что они находят это дело весьма осмысленным. При этом очень переживают, радуются или огорчаются. Кроме того, вокруг поляны собирается уйма народу, посмотреть на то, как другие пинают сферу с воздухом. - Как в театре? - Больше чем в театре! В десятки, в сотни раз больше! - Как можно, любезный Александр Сергеевич? Столько народу вокруг поляны никак не поместится. - А для зрителей построены специальные места - трибуны с галёркой. Этакое сооружение наподобие Колизея, только еще больше! - Больше Колизея? Для того, чтобы посмотреть, как пинают воздух на траве?! Вы всё изволите шутить? - Милостивый государь Николай Васильевич, не судите строго. Это сон, всего лишь глупый сон. - Прошу прощения друг мой, извольте продолжать. - Но, забавно и то, что в обществе весьма ценят тех, кто умеет хорошо пинать сферу с воздухом! Такие люди пользуются большим почётом и уважением, им платят немалое жалование! - Да ну, как можно?! Жалование за то, что они гоняют сферу с воздухом по поляне?! - Точно так! Не забывайте сударь, это всего лишь сон. - Я понимаю друг мой, но всё-таки … - Скажу больше! Не простое жалование, как у какого-нибудь земского доктора или учителя гимназии, а очень большие деньги! - Как у коллежского советника? - Намного больше! Пожалуй, даже больше чем у действительного тайного советника 1-го класса! - Ах, ха-ха, ха-ха! Ну, спасибо Александр Сергеевич, рассмешили! Жалование больше чем у генерал-фельдмаршала?! Смешно, очень смешно! - Представляете, Николай Васильевич, приснится же такая нелепица?! - Вот уж, действительно нелепый сон! - И скажу я вам, их там просто боготворят! - Кого, пинальщиков воздуха? - Да. - Ах, ха-ха, ха-ха! - Пишут о них в газетах и журналах. - Ах, ха-ха, ха-ха! О чём же там можно писать??? - Существуют даже специальные журналы, которые пишут исключительно про пинание воздуха ногами! - Ах, ха-ха, ха-ха! И людям интересно об этом читать? - Представьте себе! Люди часами способны говорить об этом занятии, обсуждая тактику и стратегию. Кто правильно пнул, а кто не очень, для чего придумано множество специальных терминов. - Ах, ха-ха, ха-ха! Тактика и стратегия пинания?! Ах, ха-ха, ха-ха! Боготворят пинальщиков воздуха?! - Да, да! Воспевают их как героев, посвящают им стихи и песни! Пишут о них книги! - Книги?! Вы еще скажите, что их любят и ценят больше чем писателей и поэтов?! - Представьте себе, да! Значительно больше, литература вообще на задворках, зато все вокруг хорошо разбираются в искусстве пинания воздуха ногами! - Ах, ха-ха, ха-ха! Экий вздор! Хватит, не могу больше смеяться! Помилуйте, любезный Александр Сергеевич, пожалейте меня, хватит! Умеете вы удивить! Вот уважили, давно так не смеялся! - Я дарю вам этот сюжет, может быть у вас, получится про это написать?! - Покорнейше благодарю, мой друг за доверие, но сомневаюсь, что из этой бессмыслицы что-нибудь может получиться, уж больно неправдоподобно это всё... - Как вам угодно, не стану настаивать. Забудьте, а у меня для вас есть другой сюжет. Николай Васильевич, рассказать вам о том, как в одном небольшом уездном городе меня по ошибке приняли за ревизора? - Хм, очень интересно, из этого может выйти комедия! Я буду весьма признателен. - Тогда слушайте...
Выдающийся советский скульптор Олег Константинович Комов (1932-1994) рассказывает о своем творчестве и демонстрирует эскизы и модели своих работ, в том числе композиции посвященные А.С. Пушкину. Главная редакция литературно-драматических программ ЦТ СССР, 1988 год.
