Одноклассник прислал видео с подробной и, как представляется, разумной и взвешенной информацией о нынешнем короновирусе. Мне кажется, эта информация может быть полезной многим. Запись длиной 56 минут, поэтому для тех, кто спешит, под ней имеется оглавление.

1:06 - откуда взялся короновирус

5:00 - что мы знаем о короновирусе и 17:19

10:17 - длинный инкубационный период

11:39 - смертность 2%

12:44 - риски для курильщиков и 15:20

14:00 - при наличии хронических заболеваний

15:45 - риски для пожилых людей

16:08 - практические советы, начало

17:00 - изоляция себя от других

19:43 - предупреждение развития тяжёлой формы

22:38 - не надо: антибиотики и другие противовирусные

24:40 - ингибиторы АСЕ, ___прил

26:20 - если стало тяжело дышать

27:38 - если попадёте в госпиталь

29:54 - пути распространения вируса

31:46 - поверхности

32:20 - одноразовые перчатки, надел - выбросил

32:45 - не трогать лицо

34:42 - маски

37:07 - защита глаз

38:00 - домашние животные

39:44 - про арбидол

41:31 - будут ли вакцины

45:10 - что будет

49:32 - варианты развития сюжета

52:30 - важные задачи для медиков

Есть ещё неплохая презентация с сайта Минздрава: https://static-0.rosminzdrav.ru/system/attachments/attaches/000/049/733/original/20200303_COVID-19_Full.pdf

Будьте бдительны, берегите себя и близких и не болейте!

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/480291.html

Это письмо поэт написал своему другу, издателю Петру Плетневу, 22 июля 1831 года, когда в России свирепствовала эпидемия холеры и Москва была в карантине.

"Опять хандришь. Эй, смотри: хандра хуже холеры, одна убивает только тело, другая убивает душу. Дельвиг умер, Молчанов умер; погоди, умрёт и Жуковский, умрём и мы.

Но жизнь всё ещё богата; мы встретим ещё новых знакомцев, новые созреют нам друзья, дочь у тебя будет расти, вырастет невестой, мы будем старые хрычи, жёны наши – старые хрычовки, а детки будут славные, молодые, весёлые ребята; а мальчики станут повесничать, а девчонки сентиментальничать; а нам то и любо.

Вздор, душа моя; не хандри – холера на днях пройдёт, были бы мы живы, будем когда-нибудь и веселы".

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/480231.html

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/479832.html

Из-за холерного карантина в Москве 190 лет назад поэт Александр Пушкин остался на три месяца в семейной усадьбе на Нижегородчине — Болдинская осень стала наиболее продуктивным периодом в его творчестве

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/479615.html

Большой эмоциональный отклик до сих пор вызывает вопрос, почитаемый за вершину философствования о Пушкине: «…как мог он не слыхать о преподобном Серафиме, своем великом современнике?» В такой форме он был сформулирован одним из известнейших русских философов и православных богословов Сергеем Булгаковым[1]. Ответ самого вопрошавшего таков: «Очевидно, не на путях исторического, бытового и даже мистического православия пролегала основная магистраль его жизни…»[2]. Если это понимать так, что Пушкин не был тенденциозным (церковно ангажированным) писателем, то утверждение справедливо. Если же речь идет об индифферентности к православию, то оно поспешно. Была ведь другая фигура, высшая в церковной иерархии того времени, чья заочная встреча с гением-поэтом все же состоялась. В размышлениях Булгакова она названа: митрополит Филарет. Казалось бы, ничто не мешало взглянуть на встречу Филарет — Пушкин в избранной плоскости и уже отсюда выйти к ответу на поставленный кардинальный вопрос.
Оказывается, мешало. Одно из препятствий заключалось в том, что «личная его [Пушкина] церковность не была достаточно серьезна и ответственна»[3]. По этой причине «взор его в жизни церковной не устремился дальше Святогорского монастыря и даже м. Филарета»[4]. Что значит «даже»? Что фигура митрополита Московского Филарета была какой-то легковесной, на которой стыдно было задерживаться такому гению, как Пушкин? Неужели Пушкину для «предстояния» подходили только Серафим Саровский да Господь Бог?
Рассуждения одного из самых авторитетных представителей русской религиозно-философской мысли Сергея Булгакова мы выбрали как живую иллюстрацию давней и устойчивой тревожности общей ситуации в этой пограничной области культуры. Находясь в точке соприкосновения светского поля с церковным, эта область оказалась под жестким прессингом «предмнений», то есть заранее сформированных «программ» мысли и поведения фигур той и другой стороны. Так, Пушкин, как атеист и язычник, должен быть всегда прав (или всегда неправ) перед «архаистом»-священником. Не важно, имеем ли мы дело со Священником-персонажем («Пир во время чумы») или живым «монахом» Филаретом. Скажем о том же, но более определенно, чтобы искажения обозначились рельефнее: из-за «предмнений» Пушкин и Филарет оказываются лишены такой мелочи, как «свобода совести». Они не могут поступить самостоятельно, или, что то же самое, их самостоятельность игнорируется. Потери при таком подходе едва ли возместимы.
С предположения, что «свобода совести» все же у них была, мы и займемся диалогом Пушкина с митрополитом Филаретом.
...

Полностью: https://magazines.gorky.media/novyi_mi/2012/7/vnemlya-arfe-serafima.html

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/479265.html

Это не про коронавирус, но ведь как похоже?

"Карантины остановили всю промышленность, заградили путь обозам, привели в нищету подрядчиков и извозчиков,
прекратили доходы крестьян и помещиков и чуть не взбунтовали 16 губерний"

Заменить подрядчиков на поставщиков, извозчиков на авиа-ж/д-перевозчиков и - получаем нынешнюю ситуацию в мире.

Между тем Пушкин писал про карантины в 1831 году, когда в России второй год бушевала холера – самое смертоносное инфекционное заболевание 19 века.
В мире пандемия холеры была с 1826 по 1837 (11 лет, между прочим!)


Сам Пушкин не был сторонником карантинов.
Из его записок 1831 года - "Коль скоро стали замечать, что холера находится в воздухе, то карантины должны быть тотчас уничтожены".

Правда после этого Пушкин делает утопические, на мой взгляд, выводы, что без карантинов
народ сам начнёт принимать предохранительные меры и прибегнет к лекарям и правительству.
А пока есть карантины, то бороться будут против карантинов, видя в них явное зло:
ведь из-за них никуда не проехать-не пройти, припасы закончатся, значит – голод и нищета.

Сам Пушкин из-за холеры оказался запертым в Болдине и столько всего написал!
(сейчас прозвучит цинично, но - спасибо холере).
И «Повести Белкина», и «Маленькие трагедии», и «Пир во время чумы» (холеру он называл чумой).

А когда он узнал в начале октября 1830 года, что холера в Москве, то «поскорее поскакал»,
однако очень скоро напоролся на заставу: несколько мужиков с дубинами охраняли переправу через какую-то речку.
Пушкина не пропускали – не велено, барин.
Хоть никто не понимал, зачем они тут с дубинами и велением никого не пускать.
Пушкин уговаривал пропустить его.
Доказывал, что где-нибудь (там дальше) учреждён карантин
и что он всё равно «не сегодня, так завтра на него наедет и в доказательство предложил им серебряный рубль».
Тут мужики с Пушкиным согласились, перевезли через реку и пожелали многие лета.

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/479160.html

Василий Львович Пушкин (22.08.1854, Новинки Костромской губ. – 17.12.1928, Кострома, где и похоронен), офицер, подполковник в отставке, принадлежал к костромской ветви рода Пушкиных, он был третьим из семерых выживших детей Льва Александровича Пушкина (1816–1888) и его жены Елизаветы Григорьевны, в девичестве Текутьевой (1825-1907).

Детство провёл в Костроме и усадьбе Новинки Костромской губ.

23.06.1871 вступил в службу унтер-офицером во 2-й лейб-гусарский Павлоградский Его Величества полк (зачислен 24.06.1871), 18.07.1873 по окончании курса наук 2-м разрядом в Тверском кавалерийском юнкерском училище произведен в портупей-юнкера с переводом в 3-й гусарский Елизаветградский полк, но в тот же день по собственному желанию выключен из полковых списков, но 19.10.1873 зачислен обратно в полк, 13.12.1873 произведен в корнеты.

С февраля по апрель 1874 исполнял должность полкового адъютанта, 03.10-11.11.1874 заведовал лазаретом и был делопроизводителем полкового суда, 25.09–03.12.1875 – полковой казначей (исполнял должность с 02.11.1874, с 03.02.1875 поручик, 01.05.1876 командирован на станцию Тула Моск.-Курской железной дороги для изучения обязанности начальника станции, 01.05.1876 – в управление Моск.-Курской железной дороги для той же цели, 14.07.1876 переведен на станцию Тула для того же, 15.04.1877 назначен пом. коменданта станции Курск Моск.-Курской железной дороги, 29.08.1877 произведен в штабс-ротмистры, 13.11.1877 назначен комендантом санитарного поезда № 4.

В 1878 Василий Львович женился на Екатерине Дмитриевне Постниковой (род. в 1858), в 1-м браке бывшей за Петром Петровым; Воспитывал 2-х детей жены от 1-го брака.

На фотографии 1886-88 годов Василий Львович слева, рядом его брат Сергей Львович (1856-1902), военный врач, неизвестный сослуживец и отец Лев Александрович Пушкин (1816-1888)

В 1887 В.Л. Пушкин — комендант г. Баку; в 1888 ротмистр; в 1898–1905 комендант станции Вязьма. Выйдя в отставку, он поселился в родительском доме в Костроме.

На костюмированном фото 1890-х годов — Екатерина Дмитриевна и Василий Львович Пушкины, сестра Василия Александра Львовна (1860-1945) с мужем Николаем Петровичем Васьковым (1855-1902).

Фотографию Василия с троюродной сестрой Натальей Сипягиной я выкладывал ранее.

После смерти отца (1888 г.) и раздела наследства Василий Львович продал доставшуюся ему землю и купил в Костроме дом на углу Покровской и Никольской улиц, где и жил до конца своих дней.

В 1898 году родился сын Александр (22.10.1898, гор. Вязьма – 1943)

В 1905 году Василий Львович вместе с братом Львом (1861-1910) и сестрой Евгенией (1851-1930) возили в Ниццу на лечение больную туберкулёзом сестру Елизавету (1863-1907), где и сделана эта фотография.

Василий Львович умер в 1928 году в Костроме.

Его сын Александр Васильевич (22.10.1898, гор. Вязьма – 1943), жил в Ленинграде, в 1941 ушел на фронт, умер от ран в 1943 году.

Жена Александра, Елена Александровна Постникова, во время блокады Ленинграда была с дочерью Натальей (1922-?) в эвакуации, дальнейшие их следы теряются. Попытки родственников найти их результатов не дали.

Фото из семейного архива.

Источники: Григоров А. А. «Из истории костромского дворянства.» Кострома, 1993., РГВИА. Ф. 400. Оп. 9. Д. 13566. Л. 75–75 об.(краткая записка, 26.07.1877); Оп. 12. Д. 4624. Л. 57–62 об. (послужной список, 15.10.1878), Воспоминания С.Л. Пушкина, Модзалевский Б. Л., Муравьев М. В. «Пушкины. Родословная роспись.» М. 1932. С. 432.

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/478817.html

Автор: Г.А.В. Траугот

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/478527.html

В пушкинские времена не было звучного слова харассмент, но всё то, что под ним подразумевается – было.
Любой помещик средней руки позволял себе - по отношению к крепостным девушкам.
А помещики богатые, как например, Троекуров из «Дубровского» позволяли себе целый гарем.

Пушкин везде первый. И его Татьяна Ларина была первой литературной героиней, которая первая объяснилась в любви.
Потом будут последователи.
Через 10 лет после «Онегина» будет случай на водах и хорошенькая княжна Мери тоже первая скажет столичному офицеру, что любит его.
– "Вы молчите?... – вы, может быть, хотите, чтоб я первая вам сказала, что я вас люблю?... я всем могу пожертвовать для того, которого люблю.. О, отвечайте..."
И что в ответ? Нет, тут даже не онегинские нравоучения, тут откровенный цинизм – "Я вас не люблю... Я над вами смеялся".

Потом будут тургеневская Ася, княжна Маруся и доктор Топорков у Чехова.
Понятно, что Татьяна Ларина - это святое. Наше всё.
С её признанием "Другой!.. Нет, никому на свете не отдала бы сердца я! То в высшем суждено совете... то воля неба: я твоя..."
Захотела и объяснилась, написав письмо.

Но я не просто так начала с харассмента, а по-русски – с домогательства.
Слово емкое, сюда входят не только физические прикосновения и грубые шутки с намёками.
Домогательство – это и нежелательные звонки и письма.
В принципе, живи Онегин в наше время, он запросто мог бы размахивать письмом Татьяны – домогательство, мол.

Нет, правда. Молодой дворянин приехал в деревню получить наследство от дяди.
Живёт отшельником, соседей терпеть не может (а они – его).
Прогулки, чтенье, сон глубокий... Уединенье, тишина... Никто ему не нужен.
Тем более чувствительные барышни с проблемами, которые ему навязываются.
Хочу, мол, хоть редко, хоть в неделю раз в деревне нашей видеть вас...
Кто ты? Мой ангел ли хранитель или коварный искуситель?... Судьбу мою отныне я тебе вручаю... Я жду тебя...


Едкий критик Писарев писал в 1865 году, что Онегин, получив послание, мог действовать по 4 сценариям.

1. Мог на ней жениться.
2. Мог осмеять её письмо, объясняясь с ней.
3. Мог деликатно отклонить её любовь, объясняясь с ней, наговорив при этом кучу любезностей про её прекрасные качества.
4. Мог поиграть с нею, как кошка играет с мышкою, а потом бросить.

Как мы знаем, Онегин выбрал вариант 3
(Писарев его за это резко осуждает; он считает, что преподносить Татьяне «золочёную пилюлю» нельзя было – это было вредно для неё)

Но какие это были благородные (не то что нынешние) времена, прямо эпоха невинности.
Ведь письмо Онегин Татьяне не вернул? (а кстати, почему не вернул? Ведь у Пушкина ничего про это нет?)

Минуты две они молчали,
Но к ней Онегин подошёл
И молвил: «Вы ко мне писали,
Не отпирайтесь, я прочёл
Души доверчивой признанья,
Любви невинной излиянья.

Ну и дальше проповедь – учитесь властвовать собою... к беде неопытность ведёт...

Но если письмо Онегин сохранил, то никогда им не воспользовался - а мог бы, когда она уже княгиня и великосветская дама:
свет всегда любил такие скелетики в чужих шкафах.

Ну а потом и сам Онегин написал письмо к ней. И она тоже ему письмо не вернула.
Так что они квиты.

А всех замечательных участниц сообщества – с праздником 8 марта!
Будьте здоровы и - зануд, которые вздумают вас поучать – учитесь властвовать собою, делайте так, а не делайте этак – посылайте перечесть «Онегина».
Чтобы освежить в памяти – а чем там всё кончилось...

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/478437.html

- Спасибо, что приехали к нашему Пушкину, - сказала нам благовидная бабушка, у которой мы, прежде чем зайти в Святогорский монастырь, купили цветы для Пушкина.
Местные бабули обосновались со своим нехитрым букетным бизнесом метрах в ста от входа в монастырь,
у подножия большого памятника.



Бронзовый Александр Сергеевич в длиннополом сюртуке сидит в кресле по-барски вальяжно,
небрежным движением руки указывая то ли на вход в монастырь, то ли на дорогу, ведущую на Москву.
- Почему же ваш? - ревниво поинтересовалась я, - он и наш тоже.
- В могилке у нас лежит, значит - наш, - бабушка показала на монастырь и поспешила к новым паломникам, выходящим из машины...




Заповедник

Пушкиногорье располагает к неспешным прогулкам.
Мы приезжали туда на несколько дней и исходили заповедник вдоль и поперек.

Тригорское, Савкина горка, речка Сороть с её излучинами и быстрым течением;
тучные коровы, спасающиеся от слепней в воде около берега; аисты на высоких столбах.







Здешняя природа (пока) сохранилось в такой как при Пушкине красоте, что временами кажется,
вот-вот и в глубине аллеи Керн завиднеется «лондонский денди» в цилиндре и с тростью.



Или «милая Татьяна» будет сидеть, едва сдерживая слезы на знаменитой скамье,
где ей "в благом пылу нравоученья, читал когда-то наставленья" Онегин.




Поэтому, когда дети, постоянно убегающие вперед и залезающие во все уголки парка в Михайловском,
побежали нам навстречу с радостным воплем "там в саду Пушкин", мы с торжественной иронией велели не мешать поэту...

- Там памятник смешной, с рожками на голове,- ноль внимания на наши возвышенные насмешки.




Смуглый отрок с острыми завитушками на голове (с рожками) будто только что прилег в тени деревьев, разморённый жарой.
Только чуть приподнялся на локте, словно любопытствуя, откуда вдруг взялось это «племя младое, незнакомое»,
которое оглашает громкими криками сад.
А может, он именно в этот момент окончательно решал для себя, что летняя пора - с комарами да мухами -
не дождется от него признаний в любви.

Зато наши симпатии к этому образу были безоговорочными: такой земной Пушкин сразу стал «нашим»,
не то, что святогорский щёголь перед монастырём.

В обычные дни в Михайловском тихо.
В былые, советские времена, на стоянку для автобусов с раннего утра подъезжали экскурсионные автобусы,
привозя многочисленных паломников – по профсоюзным путевкам.
Был период, когда аллею Керн закрывали для прохода:
толпы посетителей так утаптывали грунт, что корни вековых лип начинали подсыхать.

Дом в Михайловском:



Дорога в Тригорское:



Тригорское:



Идиллия:



Блины-по-ларински

Оживление наблюдается в кафе на Михайловской поляне, где в годовщины дат и событий проходят праздники поэзии.
Тогда здесь яблоку негде упасть.
А сейчас туристы, вдоволь вкусив пищи духовной, изучают меню, потешаясь над остроумными названиями блюд.
Кисель «Выпьем, няня, где же кружка?», уха «Приплыла к нему рыбка»,
«Блины по- ларински», десерт «Я помню чудное мгновенье».

А над всем этим гастрономическим великолепием звучит тихая мелодия,
и заграничный певец Стинг тоскует о любви, которая в душе его угасла и - чтоб больше не тревожила...
(Музыкальное «меню» определяют симпатичные студентки из Пскова, которые подрабатывают здесь летом официантками).

Фото В.Златомрежев

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/478107.html

Первое полное издание переписки князя Петра Андреевича Вяземского (1792 — 1878) с Эрнестиной Федоровной Тютчевой (урожд. Пфеффель, 1810 — 1894), второй женой Федора Ивановича Тютчева — оригинальных французских текстов и их перевода — прежде всего замечательный памятник эпистолярной культуры, ориентированной прежде всего на образцы XVIII столетия — непринужденного общения, сообщения новостей в переплетении с краткими остроумными заметками, игрой слов и мыслей.
В этом смысле разве что уступкой требованиям времени или, быть может, следствием ложных представлений об этих требованиях, с учетом того, что книга вышла тиражом в 300 экземпляров, хоть и рассчитанная, как говорит издательская аннотация, на «широкий круг читателей» — может служить настойчивое указание на первостепенный интерес этой переписки с точки зрения характеристики отсутствующего собеседника, Федора Ивановича Тютчева, и его отношений с Эрнестиной Федоровной. И для того, и для другого предметов любопытства собранные в издании письма дают, и правда, немало сведений — но, право, интерес к Вяземскому и к тому, кто был на протяжении изрядного срока, в 1849 — 1854 гг., одним из основных его корреспондентов, вполне самодостаточен.
Разумеется, это переписка людей «своего времени», продолжающих длить его в то время, когда преобладающие в шуме времени уже сделались иными. Вяземский предстает уже обломком былого — в письмах 1850-х сравнивает собеседницу с мадам де Савиньи, припоминает по ассоциации романы Лафонтена или, откликаясь на смерть Николая I, сразу же вспоминает кончину его брата в Таганроге — часть его собственной, личной памяти. Собственно, это заставляет вновь вспомнить о сосуществовании во времени разных пластов культуры — тот мир франкоязычной дворянской культуры, который вытесняется из публичного пространства уже в 1820 — 1830-е годы и постепенно уходит из эпистолярия новых поколений, во многом принадлежащих той же среде, рожденных в 1810 — 1820-х годах — вполне продолжает существовать в придворном обиходе, в общении как обломков прежних поколений, так и новых — из тех, кто ориентирован на это, ранее синонимичное «хорошему», общество — тогда как голос времени звучит уже совсем иначе (равно как позднейшая толстовская проза уже зазвучит в переписке современников второй половины 1840-х гг.).
...

Полностью: https://regnum.ru/news/2592367.html

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/477946.html

Солнце русской поэзии.

В 1727 г. для секретаря кабинета Петра I И. А. Черкасова на набережной Мойки, на участке дома № 12, было возведено небольшое каменное здание. Иван Антонович Черкасов, начинавший службу в столице канцеляристом при А. В. Макарове, тайном кабинет-секретаре Петра I, построил свои палаты, вероятно, не позднее 1727 г.
Начиная петербургскую карьеру в 1712 г., в те годы он и не помышлял о таком жилище, обращаясь к царю с прошениями о прибавке жалованья: "Зима, Государь, приходит, а одеть себя и семьи своей нечем; домишка развалился, а поправить его и обогреться нечем же". Со временем Петр оценил его способности и усердие, пожаловав ему в 1723 г. деревни с крепостными душами. Только тогда у Черкасова появилась возможность обзавестись большим трехэтажным домом на Мойке, сделанным, по свидетельству современника, "целиком из голландского кирпича".
"На Адмиралтейском острову, за Мьею (Мойкой) речкою, против старого зимнего дворца стоящий каменной дом в три апартамента (в три этажа) бывшего кабинет-секретаря Ивана Черкасова со всеми каменные своды имеющими палатами и с прочим деревянным строением имеет быть продан", - сообщают "Санкт-Петербургские ведомости" в 1737 г.

Позже, в 1740-е гг., при Елизавете Петровне, когда Черкасов стал важным сановником, дом был перестроен. В 1762 г. в нем жил Бирон, фаворит Анны Иоанновны, - к тому времени уже опальный, отстраненный от государственных дел.
В начале XIX века произошла еще одна перестройка здания, изменившая его архитектуру, в особенности фасад.
В 1806 г. дом перешел во владение князей Волконских. В 1826 г. Сергей Григорьевич Волконский как один из руководителей Южного общества декабристов был приговорен к двадцати годам каторги.
С середины 1830 гг. хозяйкой дома стала Софья Григорьевна Волконская, сестра декабриста. После ссылки Сергея Григорьевича семья распалась, Волконские начали сдавать квартиры внаем.


12 сентября 1836 г. сюда переехала семья Пушкиных. В договоре о найме квартиры сказано: "Нанял я, Пушкин... весь от одних ворот до других нижний этаж из одиннадцати комнат состоящий со службами, как-то: кухнею и при ней комнатою в подвальном этаже, взойдя во двор направо; конюшнею на шесть стойлов, сараем, сеновалом..."
(Архитектор К. Д. Халтурин, работая в 1973 г. над проектом реставрации архитектурно-бытового интерьера квартиры Пушкина, обратил внимание на ошибку писца в расстановке знаков препинания в тексте договора, на долгое время исказившую представление об истинном местоположении кухни. На самом деле кухня находилась не во дворе, а непосредственно под буфетной пушкинской квартиры).
После трагической смерти поэта его жилище на протяжении всего XIX века постоянно меняло хозяев. Владельцами комнат поочередно становились Дворянский земельный банк, канцелярия контроля Николаевской железной дороги, жандармское охранное отделение...
В 1925 г. в пушкинской квартире был создан музей. Но к тому времени пушкинской квартиры уже не существовало: при перестройке здания в 1910 г. была уничтожена парадная лестница, посередине квартиры прошел длинный коридор, новая лестница отделила две комнаты от остальной части квартиры. В основу создания музея лег план, сделанный Жуковским в феврале 1837 г., уже после смерти поэта. Жуковский хотел сохранить хотя бы на бумаге вид и планировку пушкинской квартиры. Правда, план Жуковского фиксировал лишь расположение комнат и почти ничего не рассказывал о том, как они выглядели.
В 1937 г., к столетию со дня гибели Пушкина, на основе плана Жуковского были восстановлены семь комнат пушкинской квартиры в их первоначальной планировке. В 1965 г. уже не только кабинет поэта, но и другие комнаты стали такими, какими они были или могли быть при жизни Пушкина.
В 1880-1890 гг. архитектор Н. Л. Бенуа создал ряд текстовых памятников. Среди них мемориальная доска А. С. Пушкину на доме № 12 по наб. Мойки. Очевидно это первая среди именных досок Санкт-Петербурга, датируется 1880 г. Надпись на доске: "В этом доме 29 января 1837 года скончался Александр Сергеевич Пушкин". Мраморная доска возобновлена в 1949 г.
http://www.citywalls.ru/house2784.html

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/477683.html

Костромские гимназисты. 1870-е г.г. В центре первого ряда Сергей Львович Пушкин (1856-1902).

Костромская классическая гимназия. Выпуск 1876 года. Лев Львович Пушкин (1864-1910) стоит седьмой справа.

Охотники. Фото 1880-х г.г. В белой шапке — Александр Львович Пушкин (1849-1891)

Костромское земство. 1890-е г.г. В центре за столом Лев Львович Пушкин (1864-1910).

Фото из семейного архива.

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/477242.html

Лекция Игоря Золотусского, 2018 г.

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/477154.html

В 1829 году в свет вышла «Илиада» Гомера в переводе Николая Гнедича, друга Пушкина.
Пушкин так впечатлился его переводом, что вскоре написал стихотворение элегическим дистихом -
размером, заимствованным из античной поэзии:

Урну с водой уронив, об утёс её дева разбила.
Дева печально сидит, праздный держа черепок.
Чудо! не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой;
Дева, над вечной струёй, вечно печальна сидит.



Царскосельская фонтанная статуя, воспетая Пушкиным (и позже - Ахматовой) изображает Перетту из басни Лафонтена "Молочница и горшок".
Она была установлена летом 1816 года, скульптор П.П. Соколов.

А когда в 1861 году в руки к А. К.Толстому попала книга Пушкина с этим дистихом,
то насмешник-граф незамедлительно спустил поэта с небес на землю:

Чуда не вижу я тут. Генерал-лейтенант Захаржевский,
В урне той дно просверлив, воду провёл чрез неё.


Царскосельский педант

Героем прагматического комментария от А. К. Толстого был управляющий Царским Селом Яков Васильевич Захаржевский (1780-1865).
По воспоминаниям современников, личностью был незаурядной.



Участник Наполеоновских войн, потерявший в сражениях правую ногу,
генерал-лейтенант от артиллерии Я.В. Захаржевский оставил строевую службу в конце 1815 года.
В начале февраля 1817 года был назначен управляющим Царскосельским дворцовым управлением (плюс Петергоф и Гатчина),
плюс полицией Царского Села, больницей и богадельней.

Прослужил он на этой службе без малого полвека.
Хозяйство его содержалось в образцовом порядке.

Из воспоминаний – "Требование чистоты и порядка в садах и на улицах доходило до педантизма..."
Еще – "В садах не позволялось что-либо бросать в аллеях; и потому все, знающие Якова Васильевича,
апельсиновые корки прятали в карманы... Цветы не смели блекнуть, стволы дерев и скоблились, и мылись"

Про его честность тоже все знали. И в мыслях не было, чтоб - взятки какие или "подарки" от подчинённых...
Чужого не брал, даже когда лишок неучтённый вдруг образовывался.
Один раз Николай I сообщил Александре Фёдоровне, что Захаржевский поднёс ему 100 тысяч рублей -
"накопившийся остаток из отпускаемых денег на содержание дворцов и парков"...




Ну и под занавес ещё один иронический комментарий от А. К. Толстого, теперь - к пушкинскому «Винограду»:
------------
Краса моей долины злачной,
Отрада осени златой,
Продолговатый и прозрачный,
Как персты девы молодой.
------------

Мне кажется, тому немалая досада,
чей можно перст сравнить со гроздом винограда (А.К.Толстой)


картинки к посту - из своб. доступа, wiki, яндекс-фото

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/476748.html

В заголовке - цитата из статьи Фёдора Степуна «Россия между Европой и Азией» (1930-е)
Фёдору Степуну можно верить: если он так пишет, значит, так и есть!

«В «Братьях Карамазовых» имя Пушкина встречается 6 раз, имя Шекспира 5 раз, а Шиллера – целых 30»

А кто-нибудь недавно перечитывал «Братьев Карамазовых»?
Пушкин там в каком контексте упоминается? Кто-то из действующих лиц его вспоминает? Или как?
Читала "Братьев" несколько раз, но вот про Пушкина там - не помню ни-че-го!
Про Шиллера - да, есть, например, старший Карамазов себя представляет этаким графом Мором из "Разбойников".

Коротко. Фёдор Августович Степун – философ, литературный критик, писатель, историк.
По отцу немец; родился в Москве 18 февраля 1884-го; образование - Гейдельбергский университет.
В Первую мировую войну был артиллеристом, на стороне Российской Империи, разумеется.

В 1922 году выслан из России (не на «философском пароходе», а на поезде).
Профессор социологии в Дрезденском техническом университете.
В 1937 году по доносу уволен с мизерным пособием.
Причина увольнения – сменил данное ему при рождении имя Фридрих на русского Фёдора и немецкую фамилию Steppuhn на Степун;
женился на русской; воевал на стороне РИ.

Чудом не оказался в Дрездене во время союзнической бомбёжки – бомба попала прямо в их дом.
После войны – в Мюнхене, профессор кафедры «История русской культуры» (то, что он любил больше всего на свете).
Умер в Мюнхене 23 февраля 1965-го в возрасте 81.

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/476635.html

Статья В.С. Непомнящего на тему Блок и Пушкин "Поэт и толпа", в которой сопоставляются "Пир во время чумы" Пушкина и "Двенадцать" Блока.

Скульптор О.К. Комов
Модель памятника Блоку для Москвы.
Установлен на улице Спиридоновка в 1993 году.



Пушкинскому Дому

Имя Пушкинского Дома
В Академии Наук!
Звук понятный и знакомый,
Не пустой для сердца звук!

Это — звоны ледохода
На торжественной реке,
Перекличка парохода
С пароходом вдалеке.

Это — древний сфинкс, глядящий
Вслед медлительной волне,
Всадник бронзовый, летящий
На недвижном скакуне.

Наши страстные печали
Над таинственной Невой,
Как мы черный день встречали
Белой ночью огневой.

Что за пламенные дали
Открывала нам река!
Но не эти дни мы звали,
А грядущие века.

Пропуская дней гнетущих
Кратковременный обман,
Прозревали дней грядущих
Сине-розовый туман.

Пушкин! Тайную свободу
Пели мы вослед тебе!
Дай нам руку в непогоду,
Помоги в немой борьбе!
Не твоих ли звуков сладость
Вдохновляла в те года?
Не твоя ли, Пушкин, радость
Окрыляла нас тогда?

Вот зачем такой знакомый
И родной для сердца звук -
Имя Пушкинского Дома
В Академии Наук.
Вот зачем, в часы заката
Уходя в ночную тьму,
С белой площади Сената
Тихо кланяюсь ему.


11 февраля 1921 года

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/476311.html

У Пушкина две главных литературных няни.
А реальная - Арина Родионовна - была прототипом и няни в «Онегине», и няни в «Дубровском».
Об этом сам Пушкин напишет в декабре 1824 года в письме к Дмитрию Шварцу, чиновнику канцелярии в Одессе –
«вечером слушаю сказки моей няни, оригинала няни Татьяны;
вы, кажется, раз её видели, она единственная моя подруга - и с нею только мне не скучно».

А ещё с реальной няней можно было и выпить (литературным няням было не до того, надо было разгребать проблемы своих подопечных).
Правда, о том, что у Пушкина звучит вполне безобидно -
«Выпьем, добрая подружка бедной юности моей, - Выпьем с горя; где же кружка? Сердцу будет веселей...»,-
Владимир Набоков сообщает, не расшаркиваясь - Арина Родионовна пивала.
О чём он напишет в «Других берегах».
«В экономках у нас числилась бывшая няня матери...
Про Бову она мне не рассказывала, но и не пила, как пивала Арина Родионовна...»

Возможно, что Набоков основывался ещё и на свидетельствах друга Пушкина поэта Николая Языкова,
который больше месяца гостил летом 1826 года у Пушкина в Михайловском и который вспоминал,
как Арина Родионовна «бражничала с ними».
«Мы пировали... Шумней удалая пирушка. Садись-ка, добрая старушка, И с нами бражничать давай!»
(а было доброй старушке в ту пору под 70 годков).
Ну, это так, к слову, а то образ Арины Родионовны порой делают слишком сусальным...



Не спится няня: здесь так душно!

Не спится няня, - это первая реплика Татьяны в романе, в центральной сцене, предшествующей письму-признанию.
Она в семье своей родной казалась девочкой чужой.
Так что, влюбившись, родной сестре не доверяет сердечной тайны,
открывается старой няне, хоть та и не понимает, о чём вообще речь.
– Ах, няня, няня, я тоскую, мне тошно милая моя: Я плакать, я рыдать готова!... Оставь меня: я влюблена.
- Дай окроплю святой водою, ты вся горишь...

Такая няня мало чем может помочь, только слушать и причитать – нездорова,нездорова...
Саму-то её выдали замуж в тринадцать лет! (Реальная Арина Родионовна вышла замуж на 23-м году).
- Полно, Таня! В эти лета мы не слыхали про любовь; а то бы согнала со света меня покойница свекровь.

В очерке «Путешествие из Москвы в Петербург» Пушкин разовьёт эту тему, записав:
спрашивали однажды у старой крестьянки, по страсти ли вышла она замуж?
- По страсти, - отвечала старуха, - я было заупрямилась, да староста грозился меня высечь...

Так что Танина няня-наперсница, няня-исполнитель: письмо Онегину тайно относит нянин внук...
Ну, дальше всё известно. В Москву няня не едет. Очевидно, вскоре умирает.
Потому что в конце романа Татьяна говорит Онегину про "смиренное кладбище, где тень ветвей над бедной нянею моей..."

Папенька очень плох, иногда заговаривается
и весь день сидит как дитя глупое...

А это уже Орина Егоровна Бузырёва.
Старая нянька Владимира Дубровского отодрала лист от расходной книги и продиктовала повару Харитону,
единственному кистенёвскому грамотею, письмо молодому барину в Петербург...
Решилась доложить ему о здоровье папенькином, да ещё и про земский суд,
который постановил отдать их «под начал Кирилу Петровичу Троекурову - потому что мы, дескать, ихние, а мы искони ваши..»

Тут тоже кивок в сторону Арины Родионовны. Будучи неграмотной, она два раза диктовала письма Пушкину.
Первый раз - дьячку, в Михайловском, а другой раз Анне Николаевне Вульф в Тригорском.

В отличие от Филипьены в «Онегине», Орина Егоровна весьма действенный персонаж в повести.
Её сын Гриша служит камердинером у молодого барина.
Она в курсе всех тягот Дубровского с Троекуровым;
она знает, каким образом сгорел барский дом вместе с исправником и приказными от Троекурова.
Она не пополняет ряды троекуровской дворни, а уходит в лес вместе с самыми преданными Дубровскому слугами,
становится своего рода управительницей разбойничьего становища...

Осталось только сказать, что Пушкин планировал написать продолжение «Дубровского».
Жаль, что не написал. Наверняка в том продолжении нашлось бы место и няне Егоровне...

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/476093.html

Хотя Пушкин сам меньше всего представлял себя "детским писателем", как теперь принято выражаться (когда Пушкина попросили написать что-нибудь для детей, он пришел в ярость…); хотя его сказки вовсе не созданы для детей, и знаменитое вступление к "Руслану" тоже не обращено к детскому воображению, этим произведениям волею судеб было предназначено сыграть роль моста между величайшим гением России и детьми. Все мы бесчисленное количество раз слышали от трехлетних исполнителей "кота ученого" и "ткачиху с поварихой" и видели, как палец ребенка тянулся к портрету в детской книге, и это называлось — "дядя Пушкин". "Конька-Горбунка" Ершова тоже все знают и любят. Однако я никогда не слышала "дядя Ершов". Нет и не было ни одной говорящей по-русски семьи, где дети могли бы вспомнить, когда они в первый раз слышали это имя и видели этот портрет. Стихи Пушкина дарили детям русский язык в самом совершенном его великолепии, язык, который они, может быть, никогда больше не услышат и на котором никогда не будут говорить, но который все равно будет при них, как вечная драгоценность. В 1937 г. в юбилейные дни соответственная комиссия постановила снять памятник Пушкину в темноватом сквере, поставленный в той части города, которая еще не существовала в пушкинское время, на Пушкинской улице в Ленинграде. Послали грузовой кран — вообще все, что полагается в таких случаях. Но произошло нечто беспримерное: дети, игравшие в сквере вокруг памятника, подняли такой рев, что пришлось позвонить куда следует и спросить, как быть. Ответили: "Оставьте им памятник", — грузовик уехал пустой. Можно с полной уверенностью сказать, что у доброй половины этих малышей уже не было в то тяжелое время пап (а у многих и мам), но охранять Пушкина они считали своей священной обязанностью. 1965

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/475830.html

Рекомендую к просмотру или пересмотру этот фильм от 1972 года. Режиссер Сергей Соловьев. Глубокое прочтение, бережное отношение к тесту Пушкина, к сюжету этой повести. Не ожидала такого вдумчивого киноповествования от Соловьева, запомнившемуся бойкими фильмами перестройки "Асса" и "Белая роза, Черная роза". В роли Дуни снималась непрофессиональная актриса Марианна Кушнерова, студентка киноведческого отделения ВГИКА, будущая жена Сергея Соловьева. Ее красота, серьезность не могли не пленить даже его, такого знатока и ценителя красивых актрис. Правда, брак оказалася несчастливым - Соловьев на съемках следующего фильма" Сто дней после детства" влюбился в Татьяну Друбич, ставшую его следующей женой. В общем, как в повести " Станционный смотритель" : увлек легкомысленный человек девушку, да не дал ей счастья. В конце фильма, когда Дуня плачет на могиле батюшки своего Самсона Вырина, венчального колечка на руке у нее нет, несмотря на то, что " барыня красивая и богато одетая, с тремя детьми, няньками и моськами"...

На Кинопоиске у этого фильма до сих пор хорошие рейтинги: 7,646

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/475544.html