Ах, жена, как хорошо, что ты папа |
|
Метки: любопытное Сказка о рыбаке и рыбке |
После лекций Валентина Семеновича слушать Диму Быкова невозможно |
|
Метки: Пушкин сегодня Непомнящий В. С. Пушкин и мы |
Привет из Харькова |
|
Метки: памятники Пушкину |
Сегодня Татьянин день |
С днём АНГЕЛА!
Итак, она звалась Татьяной.
Ни красотой сестры своей,
Ни свежестью её румяной
Не привлекла б она очей.
Дика, печальна, молчалива,
Как лань лесная боязлива,
Она в семье своей родной
Казалась девочкой чужой.
Но эта девочка влюбилась.
"У кого из народов – такая любовная героиня: смелая – и достойная, влюблённая – и непреклонная, ясновидящая – и любящая.
Ведь в отповеди Татьяны – ни тени мстительности. Потому и получается полнота возмездия, поэтому-то Онегин и стоит «как громом поражённый».
Все козыри были у неё в руках, чтобы отмстить и свести его с ума, все козыри – чтобы унизить, втоптать в землю той скамьи, сравнять с паркетом той залы, она всё это уничтожила одной только обмолвкой: «Я вас люблю, – к чему лукавить?».
К чему лукавить? Да к тому, чтобы торжествовать! А торжествовать – к чему? А вот на это, действительно, нет ответа для Татьяны – внятного, и опять она стоит, в зачарованном кругу залы, как тогда – в зачарованном кругу сада, – в зачарованном кругу своего любовного одиночества, тогда – непонадобившаяся, сейчас – вожделенная, и тогда и ныне – любящая и любимой быть не могущая.
Все козыри были у неё в руках, но она – не играла.
И вот Татьяна уже княгиня.
О, кто б немых её страданий
В сей быстрый миг не прочитал!
Кто прежней Тани, бедной Тани
Теперь в княгине б не узнал!
Урок смелости. Урок гордости. Урок верности.
Урок судьбы. Урок одиночества".
Марина Цветаева о пушкинской Татьяне Лариной,
из очерка "Мой Пушкин"
|
|
Пушкинский кот в израильском военкомате |
|
Метки: забавное Пушкин сегодня Руслан и Людмила Пушкин и мы |
Иллюстрации В. И. Сурикова (1848-1916) |
|
Метки: иллюстрации Пушкин в изобразительном искусстве |
Лица минувших эпох. Пушкины. 18-19 в.в. |
На этот раз обратимся к портретам представителей рода, живших в 18-м и первой половине 19 века. Эти портреты объединяет то, что все они хранились у потомков по Костромской линии в усадьбах Новинки и Давыдково Костромской губернии, и были переданы частью в Пушкинский музей в Санкт-Петербурге из усадьбы Новинки Евгенией Львовной Пушкиной в 1914 г., а частью в Институт русской литературы (Пушкинский дом) в тогдашнем Ленинграде Сергеем Львовичем Пушкиным в 1946 году.
Алексей Федорович Пушкин (1717–1777), участвовавший в Русско-турецкой войне 1735–39, в т. ч. во взятии Очакова (1737) и Хотина (1739), капитан в отставке (с 1746), прадед Александра Сергеевича Пушкина по материнской линии, с 1742 был женат на Сарре Юрьевне Ржевской (1717-1801), дочери нижегородского вице-губернатора Юрия Алексеевича Ржевского (1674 – 1729) и его жены Екатерины Никифоровны, рожденной Плещеевой (1680 – между 1732 и 1741). Ржевские были потомками одной из смоленских ветвей Рюриковичей. Кстати, столь нечастые ныне ветхозаветные имена среди русских дворян и иных сословий 18 века не были редкостью и свидетельствовали лишь о начитанности родителей в Библии.
Следующий портрет, в течение полутора столетий считаемый в семье портретом Юрия Алексеевича Пушкина (1743-1793), сына Алексея Фёдоровича и Сарры Юрьевны Пушкиных, полковника, с 1778 женатого на Надежде Герасимовне Рахманиновой, брата бабушки поэта Марии Алексеевны, вышедшей замуж за Осипа Ганнибала, спустя несколько десятилетий после передачи в Пушкинский дом неожиданно в начале 70-х годов 20 века оказался переименован и приписан его отцу Алексею Фёдоровичу и в таком виде вошёл в труды Н.К. Телетовой, В.П. Старка и других.
Можно сравнить этот портрет с другим портретом Юрия Алексеевича, написанным, когда тот был намного моложе, и переданным в Пушкинский музей в Санкт-Петербурге из усадьбы Новинки Евгенией Львовной Пушкиной в 1914 г.
Среди детей Юрия Алексеевича старшим был Александр Юрьевич (1777-1854).
Сохранились три его портрета. Первый — детский.
Во время пребывания в Итальянском походе армии Суворова в 1799 г. он получил письмо от двоюродной сестры Надежды Осиповны Пушкиной с сообщением о рождении сына Александра, названного в честь него и заочно был записан восприемником поэта.
В 1807 г. в Москве Александр Юрьевич женился на Александре Илларионовне Молчановой (ум. в 1824), получив в приданое за ней имения в Костромской губернии, куда и перебрался, положив начало Костромской линии рода.
И ещё один портрет Александра Юрьевича, уже в зрелых годах.
Два последних портрета висели в бильярдной усадьбы Новинки рядом, по обе стороны от двери.
Всем добрым людям — хороших выходных!
|
|
Да, Татьяны именины в субботу.. Велели звать... |
|
|
Вступление к "Руслану и Людмиле": французская изюминка |
|
Метки: Руслан и Людмила любопытное Пушкин и мы |
Лица минувших эпох. Пушкины |
Лев Александрович Пушкин (1816-1888), троюродный брат поэта, его троюродные племянники Анатолий Львович Пушкин (1846-1903), сын брата поэта Льва Сергеевича, и Лев Николаевич Павлищев (1834-1915), сын сестры поэта Ольги Сергеевны.
Фото 1870-х годов. (Из семейного архива)
|
|
Памятник Пушкину в Риме |
|
Метки: Пушкин в изобразительном искусстве памятники Пушкину |
Небольшое эссе о романе А.С.Пушкина "Евгений Онегин" |
Роман Пушкина актуален в наши дни. Его герои и образы живут в пространстве русского менталитета, они вполне реальны, поскольку влияют на нашу повседневную жизнь и вызывают сильные эмоции. Амбиции Онегина, гибель Ленского, неразделённая любовь юной Татьяны - это все про нас, про наше время. Сейчас, в декабре 2019 года забавно читать о том, как Онегин проводил в Петербурге свои дни в декабре 1819 года, пировал с Кавериным у Талона, как танцевала для него Истомина. Так много в бытовом отношении и так мало по сути изменилось с тех пор. Стараниями пушкинистов Онегин за двести лет своей литературной жизни проделал большой путь от великосветского (прошу прощения за это слово - дань уважения Лотману, больше не повторится) лоботряса до декабриста и сейчас медленно возвращается обратно. Он вместе с нами переболел большевизмом и частично выздоровел, как и многие. Не так давно Пушкин сделался православным поэтом, не исключено, что такая же участь ждет и Онегина. В этом нет ничего плохого - в Мироздании все живое развивается как положено, так почему бы и А.С. Пушкину с мосье Онегиным не поучаствовать в нынешнем обращении к Православию? Похоже, этот роман живет своей самостоятельной жизнью рядом с нами и еще неоднократно удивит нас, ведь далеко не все его глубины разгаданы.
Важнейшей композиционной особенностью романа является фрагментарность повествования. Между временем начала и окончания действия по внутренней хронологии лежат несколько лет и далеко не о обо всех важных событиях, которые произошли в этот промежуток времени сообщается читателю. Иными словами, повествование не является непрерывным, по авторскому замыслу оно построено таким образом, что несколько лет повествовательного времени оказываются скрыты от читателя. Следует в высшей степени серьезно отнестись к заявлению автора о том, что события романа выверены по календарю. Строгая внутренняя хронология романа, задуманная автором не допускает двоякого толкования, поэтому все хронологические вехи, временные метки, указанные автором следует принимать безоговорочно. Недопустимо подменять вопрос о возрасте персонажей, когда возраст указан автором, рассуждениями о том, сколько лет могло быть персонажам в типичном для своего времени случае. В анализе этого романа абсолютно неприемлемы как стереотипы, так и произвольные домыслы.
Канву повествования создают две сюжетные линии – Онегина и Татьяны. Сюжетная линия Онегина состоит из трех фрагментов: Первый фрагмент включает все события до дуэли с Ленским. Отъезд из деревни в путешествие начинает второй фрагмент, представленный собственноручными стихами Онегина в виде путевых заметок «Отрывки из путешествия Онегина». Третий фрагмент открывается посещением Онегиным раута в Петербурге, где он снова встречает Татьяну и продолжается до конца повествования в восьмой главе. Три фрагмента сюжетной линии Татьяны соответствуют знакомству с Онегиным и событиям до дуэли, посещению его кабинета с последующим отъездом в Москву, и наконец, петербургскому периоду в аристократических кругах столицы. Особого внимания и разбора заслуживает промежуток времени между первыми двумя фрагментами – между дуэлью и отъездом Онегина из деревни. Поскольку сюжетные линии Татьяны и Онегина связаны здесь между собой, произвольное допущение о том, что Онегин в возрасте 26 лет сразу же после дуэли покинул деревню приводит к катастрофическим последствиям не только в понимании внутренней хронологии романа и его важных дат, но и к непониманию того, как и в какие сроки происходило взросление Татьяны. Образ Татьяны в итоге не развивается, утрачивает динамику. Фрагментарность повествования позволила Пушкину создать иллюзию непрерывности действия между дуэлью и отъездом Онегина, а восстановление хронологии романа без прямых авторских указаний представляет собой одну из многочисленных головоломок, предлагаемых автором внимательному читателю.
Важно отметить, что автор, предложивший читателю интеллектуальную игру по распутыванию сюжетных линий и хронологической последовательности событий, ни разу не бросает своего читателя одного в решении этих трудных задач. С помощью автора читатель становится в существенной степени соавтором романа и именно от него зависит, как глубоко ему удастся проникнуть в авторский замысел и какой сюжет он в итоге получит. Автор при этом не скрывает своих замыслов, но требует активной работы читателя, предлагая ему необходимые подсказки. Одной из главных подсказок к основному авторскому замыслу является пролог – стихотворение «Разговор книгопродавца с поэтом», которое в первом издании первой главы романа сверстано с общей разбивкой по страницам – пагинацией. В классическом театре Прологом назывался специальный актер, который в начале представления выходил к рампе и сообщал зрителям в художественной форме основную идею театральной постановки. Считая «Разговор книгопродавца с поэтом» прологом к «Евгению Онегину», можно рассматривать его основную фразу: «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать» главной идеей романа. Пользуясь подсказкой пролога, следует предположить, что основная идея романа – рассказ о том, как Онегин купил рукопись Пушкина и нанял его в качестве своего «литературного негра», литературного редактора и наставника с тем, чтобы написать роман о себе, а также научиться у него мастерству стихосложения в процессе совместного творчества, и что из этого в итоге получилось.
Одной из ключевых особенностей композиции является повествование, которое идет одновременно от лица двух рассказчиков. Онегин выступает в повествовании не только как действующее лицо, но и как один из повествователей. Другой рассказчик – условный Пушкин, выступает здесь не только в качестве автора «рыбы», шаблонного текста для Онегина, но является одновременно и одним из действующих персонажей романа, поскольку его отношения с Онегиным в совместном творчестве формируют главную сюжетную линию произведения.
«Евгений Онегин» - произведение для двух голосов. Вся первая глава романа, начиная с самой первой строфы, построена на сопоставлении речевых стилей рассказчиков. Александр Сергеевич здесь буквально навязывает читателю идею двух повествователей, во-первых, предлагая одновременно две перспективы описываемых событий – от первого лица, от Онегина и от третьего лица – от рассказчика-Пушкина. Во-вторых, настроение, стиль повествования и суждения рассказчиков в первой главе поданы автором в противопоставлении, они резко контрастируют друг с другом. Скрытая, она же главная сюжетная линия отношений рассказчиков, сквозная тема, определяющая основное содержание всего произведения и его композицию, формируется не тем, что сообщается рассказчиками читателю об Онегине и Татьяне, а тем, как это делается. Отношения рассказчиков, точнее, крах их отношений в совместной работе, полное фиаско Онегина как поэта-графомана, неспособного к самостоятельному творчеству, определяют основную идею романа, выраженную в классической теме «Моцарта и Сальери». Полной аналогией убийства Моцарта в романе являются стихи рассказчика-Пушкина, испорченные Онегиным, - им произведена замена текста поэта с ухудшениями и выброшены целые строфы. Роман неоднороден по стилю, его ритм и настроение подвержены резким перепадам, поэтому повествование создает впечатление «лоскутного одеяла» - результат попытки соединить несоединяемое – гений Пушкина и графоманство Онегина. Роман требует от читателя хорошего слуха и независимости суждений, но вместе с тем он самодостаточен, предназначен самой широкой аудитории и не предполагает наличия филологического образования с ученой степенью или специальных знаний о нравах и быте девятнадцатого века, выходящих за рамки общеизвестных, и уж тем более, обращения к личной переписке автора.
Повествование является многоуровневым. Открытый уровень о несложившихся отношениях Онегина и Татьяны проработан в мельчайших деталях, и даже не особенно вникая в подробности повествования читатель получит на этом уровне огромное удовольствие. Читателю, который желает подняться выше, предстоит приложить некоторые усилия. Прежде всего, от него требуется способность на слух отличать хорошие, талантливые стихи Пушкина от стилизации, созданной им для языка графомана Онегина. Здесь было бы также неплохо освободиться от стереотипа о том, что из-под пера Александра Сергеевича не могло выйти ничего посредственного. Читатель, который услышит голос Онегина, многое узнает о его характере и мыслях. При всех фантастических перспективах, которые открываются перед читателем на этом уровне, главное и наиболее ценное открытие все еще ждет его впереди. Ключ для выхода на высший уровень повествования, рассказ о том, как это сделать, дан читателю в самом тексте - авторский замысел станет понятен тем, кто сможет повторить то, что сделала Татьяна, обнаружившая пометки Онегина на полях прочитанных им книг. Читателю предстоит не только найти текст Онегина в отдельных главах, но и проследить, как угасал его творческий порыв, как страдала его психика, как осознание Онегиным собственной несостоятельности в качестве поэта заставило его портить стихи Пушкина. Онегин – уникальный персонаж литературного произведения, единственный в своем роде, волей и гением автора наделенный способностью портить стихи о себе.
Тема «Моцарта и Сальери» – стержень и главная неизменная идея произведения, объединяющая разнородные по стилю и настроению главы «Онегина» в единое целое. Это центр кристаллизации всей громады романа, благодаря которому гениальные поэтические взлеты, соседствующие с демонстративно поданными беспомощными строфами и с безумными рифмами вроде «утеса-черкеса» или «слилось-отозвалось», зияющие пустотой пропуски в тексте, спокойные лирические отступления и редкие по накалу страсти эпизоды повествования обретают композиционное единство. «Евгений Онегин» – наш непонятый и недооцененный шедевр, поскольку немногие произведения мировой литературы могут сравниться по глубине замысла и мастерству исполнения с «Онегиным».
|
|
Как Пушкин с Николаем I первый раз встретились... |
|
|
"Музыка как судьба: Памяти великого русского композитора Георгия Свиридова" |
"Я пристрастен к слову как к началу начал, сокровенной сущности жизни и мира. Литература же и ее собственные формы — это совсем иное. Многое мне в этом (в литературе собственно) чуждо. Наиболее действенным из искусств представляется мне синтез слова и музыки.
Этим я и занимаюсь.
(Г. Свиридов)
У него был строгий римский профиль, профиль цезаря.
Он и был "Цезарем российской музыкальной поэзии", как говорил о нем выдающийся русский композитор В. Гаврилин. "Это был крупный человек, с тяжелой поступью и тяжелым, прощупывающим взглядом небольших темных глаз. Во всем облике есть нечто от большого зверя (по Бунину), что отличает только очень породистых людей и является признаком сильно развитой первопамяти, способной не только обращаться глубоко вспять, но предвидеть, заглядывать вперед себя. Такая память — явление редкое, удел немногих".
То был человек вне всяких правил, вне всяких обычных представлений. Свои мысли о своем времени и о музыке он оставил в книге "Музыка и судьба", представляющую из себя дневниковые записи композитора.
Он был глубоко православным и смотрел на мир глазами православного: "Мы живем в эпоху мировых конфликтов, носящих прежде всего религиозный характер, во вторую очередь — национальный и, менее всего, характер социальный. Именно такой и была прежде всего Октябрьская революция, Октябрьский переворот. Он проходил под знаком истребительной борьбы против Христианства и, в первую очередь, Православного Христианства. Истребилось уже в наши дни окончательно православное государство, почти весь православный народ, главным образом, русские".
Главной целью революции было, по Свиридову, уничтожение христианства, а без христианства начинается оскотинивание народа. Целью революции, писал он, было — "уничтожить Бога, веру, душу народа опустошить, а остальное уже шло само собой. Опустевшая душа заполнялась разным содержанием: сначала марксизмом, потом ленинизмом — каторжным трудом за хлеб, за то, чтобы только не умереть с голоду. Человек лишился земли и крова над головой.
О земле он вообще забыл и возненавидел ее, переставшую кормить, чужую. А между тем за нее было заплачено обильной кровью предков".
Показательно, отмечал Свиридов, что революция в России не создала музыки – вся она была заемная. Занимаясь отбором песен для кинофильма "Десять дней, которые потрясли мир", он достоверно выяснил, что революция (не только октября 1917 года) и все революционное движение на протяжении десятков лет не создали ни одной своей песни.
Все песни Революции — "Варшавянка", "Интернационал", "Беснуйтесь, тираны", "Смело, товарищи, в ногу", "Красное знамя", разных родов марсельезы — все это немецкие, французские польские и т. д. песни. Ни одной русской. Ни одной своей ноты и, кажется, ни одного русского слова.
Воистину, "ни звука русского, ни русского лица".
Кстати, отмечает Свиридов, первый сатирический журнал, который издавался в России после установления Советской власти, начал выходить в 1918 году. Он назывался “Красный дьявол”. Очень красноречивое название".
Россия и революция оказались духовно несовместимыми.
Революция, как писал композитор, означала и "колоссальный взрыв человеческого честолюбия. Огромное количество честолюбцев во всех, без исключения, областях жизни — в том числе и в искусстве. Слава — есть главная награда для художника. За нее он продал душу черту. Смирение — не идеал для человека нашего века, впрочем, уже XIX век для Европы был таким после Наполеона, Робеспьера, Марата. Но Россия весь прошлый век копила эту взрывную силу, а действовать начала (почти всенародно) уже в нынешнем столетии. < > Русская же душа, всегда хотела верить в лучшее в человеке (в его помыслах и чувствах). Отсюда — восторг Блока, Есенина, Белого от революции (без желания стать "революционным поэтом" и получить от этого привилегии). Тысячи раз ошибаясь, заблуждаясь, разочаровываясь — она не устает, не перестает верить до сего дня, несмотря ни на что!
Отними у нее эту веру — Русского человека нет. Будет другой человек и не какой-то "особенный", а "средне-европеец", но уже совсем раб, совершенно ничтожный, хуже и гаже, чем любой захолустный обыватель Европы. Тысячелетие складывалась эта душа, и сразу истребить ее оказалось трудно.
Россия же для композитора и мыслителя, по его собственным словам, была и оставалась страной простора, страной песни, страной печали, страной минора, страной Христа.
И зазвучали в России темы падения царств (тема Апокалипсиса) и самозванства, когда человек из "ничто" превращается во "все" ("кто был ничем — тот станет всем"). Вспомните, говорит Свиридов, каким неожиданным, напыщенным величием оборачивается скачущая Блоха на словах: “Вот в золото и в бархат блоха наряжена, и полная свобода ей при дворе дана”".
Музыка была для Свиридова всегда была способом общения с миром, познания мира и его личного Бытия-в-мире.
Он был традиционалист. В чем только его ни обвиняли! В консерватизме, обскурантизме, национальной ограниченности. Он был "отсталым", "вчерашним днем" и продолжал отстаивать лад, тональность, классическую гармонию, мелодию как незыблемые основы музыки: "Если музыка хочет выражать душу человеческую, ее печаль и радость, ее сокровенные устремления — она должна возвратиться к мелодии..."
Он не примыкал всерьез ни к какому направлению, не поддавался никаким стилистическим и жанровым поветриям. Ему уже было ясно, что для того, чтобы знать, куда идти, надо знать, откуда идешь.
Откуда он шел?
"Хоровое и церковное пение, — писал Свиридов, — произвели на меня громаднейшее впечатление. И я с ним, в сущности, живу до сих пор. Эта форма музыки с детства впиталась в меня. Отсюда, наверное, моя любовь к ораториальному. < > Неверно считать, что русская музыка началась с Глинки. А народная музыка? А церковная?"
читать дальше:https://rusorel.info/muzyka-kak-sudba/
|
Метки: музыка Метель кино |
Как Фаддея Булгарина пушкинский жук разочаровал... |
|
|
Пощёчины. Литературные и реальные |
|
|
Фильм: "Дуэль. Пушкинъ – Лермонтовъ" |
|
||||
|
Метки: Лермонтов М.Ю. Бенкендорф А. Х. Грибоедов А. С. Гончарова А. Н. история Пушкин и мы кино |
Как один критик Пушкина нигилистом обозвал... |
|
|
Пушкиниана Петра Фоменко |
|
Метки: театр |
Пушкин и политика |
|
Метки: поэзия |
