CrisM (Родовед-историк) все записи автора

 

 

 

 

 

 

 

 

НИКОЛАЙ II НЕ ОТРЕКАЛСЯ ОТ ПРЕСТОЛА. ЗНАМЕНИТЫЙ МАНИФЕСТ — ФАЛЬШИВКА ВЕКА?

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ВЕРСИЯ.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

«Есть доказательства того, что Манифест об отречении — фальшивка века», — говорит историк Пётр Мультатули. Пётр Мультатули, историк, родился в 1969 году в городе Ленинграде. Его прадед мученически погиб с царской семьёй в Ипатьевском доме. Автор четырёх книг об императоре Николае II. 

 

 

 

 

 

 

 

 

"Отречения Николая II от престола на самом деле никогда не было. Этот человек до конца оставался верен России и принял мученическую смерть ради нее.

 

 

 

 

4 марта 1917 года практически во всех газетах был опубликован Манифест об отречении императора Николая II от престола в пользу своего брата великого князя Михаила Александровича. Однако оригинала никто не видел вплоть… до 1928 г., когда он был обнаружен в архиве Академии наук в Ленинграде. Это был набранный на печатной машинке текст, где подпись Николая II сделана карандашом (!). Отсутствуют титул императора и личная императорская печать.

 

 

 

 

Вот этот самый документ до сих пор считается оригиналом манифеста и хранится в Госархиве РФ! Понятно, что документы гос. важности никогда не подписывались государем карандашом. В 2006 г. исследователь Андрей Разумов фактически доказал, что «карандашная подпись» взята с Приказа Николая II по армии и флоту от 1915 г. «Переведена» по специальной технологии. На манифесте есть ещё и подпись министра императорского двора графа Фредерикса. Эта подпись тоже написана карандашом и обведена пером. А когда Фредерикс был допрошен чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства, он заявил: «Меня не было в тот момент рядом с императором». Этот допрос задокументирован".

 

 

 

 

//Статьи выходят ежедневно после 14.00 по Мск.

 

 

 

 

П. М.: — "К февралю 1917 г. уже год как готовился заговор по свержению Николая II. Этим занимались верхушка Государственной думы (её председатель Родзянко, лидер кадетов Милюков, промышленник Коновалов, представитель революционного крыла Думы Керенский), руководство военно-промышленных комитетов (Гучков) и представители Ставки (генералы Алексеев, Рузский, Брусилов). На переворот их толкало самонадеянное представление, что они смогут лучше управлять Россией, чем царь. Заговорщиков поддерживали правящие круги некоторых западных стран.

 

 

 

 

Верх взяли силы, стремящиеся упразднить монархию. Для этого нужно было отречение в пользу кандидата, который, с одной стороны, вроде бы имел право на престол, а с другой — при желании это право можно было оспорить. Таким был брат императора великий князь Михаил Александрович. После того как в 1912 г. он женился на дважды разведённой Наталии Вульферт, его потомство лишилось прав на престол. А сам Михаил — права стать правителем государства в случае смерти Николая II. Мог ли Николай II добровольно передать престол в руки такого человека? Конечно нет! По действующему закону император вообще не мог отречься!"

 

 

 

 

Текст манифеста

 

 

 

 

П. М.: — "Начальник штаба генерал Алексеев выманил царя из Петрограда в Ставку с тем, чтобы по дороге состав был захвачен. Вопреки устоявшемуся представлению Николай II был лишён свободы не 8 марта 1917 г. в Могилёве, а ночью 28 февраля в Малой Вишере. Императорский поезд не смог проехать на Тосно и далее на Царское Село не потому, что «революционные войска» перекрыли железнодорожные пути, как нам долго лгали, а потому, что в Малой Вишере поезд был насильственно отправлен заговорщиками в г. Дно, а затем в Псков. С 28 февраля Николай II был полностью блокирован.

 

 

 

 

Одновременно в Петрограде в квартире князя Путятина на Миллионной улице был блокирован великий князь Михаил Александрович. В Пскове царский поезд был взят под жёсткий контроль активным заговорщиком генерал-адъютантом Рузским, главнокомандующим армиями Северного фронта. Никто не мог попасть к императору без его разрешения. Вот в таких условиях состоялось «подписание» государем так называемого «отречения». По опубликованным воспоминаниям заговорщиков, государь ушёл в кабинет, а потом вернулся с несколькими «четвертушками» (бланки для телеграмм), на которых и был напечатан текст манифеста.

 

 

 

 

Вы можете представить себе императора, печатающего на машинке, подобно машинистке? Говорят, что император сам составил манифест. На самом деле документ был написан Рузским и Родзянко за несколько дней до событий. Государь его даже не видел. Подпись императора подделали. После «написания» манифеста об отречении 8 марта 1917 г. императора арестовывают официально. Заговорщики испугались, что, если государь выйдет из-под контроля, он сразу же заговорит и опровергнет своё отречение. Император до самой кончины был под жёстким домашним арестом".

 

 

 

 

П. М.: — "Что касается дневников, то есть серьёзные опасения, что в них большевики внесли подделки. Подруга императрицы Анна Вырубова в воспоминаниях, изданных в 20-е годы за рубежом, писала, что царь, когда его доставили в Александровский дворец, сказал ей: «Эти события в Пскове меня так потрясли, что я все эти дни не мог вести свой дневник». Возникает вопрос: кто их тогда вёл? Кроме того, из дневников Николая II получается, что он не знал ни времени своего отъезда из Пскова в Ставку, ни прибытия в Могилёв, так как время отбытия и прибытия, указанное в дневнике, не совпадает с временем, указанным в документах Ставки".

 

 

 

 

П. М.: — "Николай II был православным человеком. Когда он, отказавшийся подписывать любые бумажки с отречением, узнал, что, несмотря на это, манифест от его имени всё же был опубликован, то воспринял это как волю Божию и не стал бороться за власть. Он и его семья понесли свой крест мученичества за Россию".

 

 

 

 

Отречение от престола императора Николая II. 2 марта 1917 Машинопись. 35×22. В правом нижнем углу карандашом подпись Николая II: Николай; в левом нижнем углу черными чернилами поверх карандаша заверительная надпись рукой В. Б. Фредерикса: министр императорского двора генерал-адъютант граф Фредерикс

 

 

 

 

Комментарий эксперта

 

 

 

 

Владимир Лавров, д. и. н., замдиректора Института российской истории РАН: — "В советское время тема отречения Николая II была закрытой. Историки доверяли свидетельствам людей, которые и совершали переворот, то есть воспроизводилась их версия событий. Сегодня историческая наука выходит на другой уровень — проводится анализ достоверности документов, в том числе и так называемого манифеста об отречении. Анализ подводит к поистине сенсационному выводу о том, что отречения в действительности не было".

 

 

 

 

Сейчас готовится к печати книга Петра Мультатули «Николай II. Отречение, которого не было».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Источник: http://www.aif.ru/society/history/14475

 

 

 

 

ещё одна версия - https://www.proza.ru/2012/03/17/1415

 

 

 

 

https://zen.yandex.ru/media/id/5b9cf2c3b76d9000aa06fdac/nikolai-ii-ne-otrekalsia-ot-prestola-znamenityi-manifest--falshivka-veka-5cb86d9f683de900be9f20fa            

 

 

CrisM (Родовед-историк) все записи автора

 

 

Толстой – племянник Пушкина? Родство писателей, о котором вы могли не догадываться

Разбираемся в генеалогическом древе писателей

Можно сказать, что все люди так или иначе связаны друг с другом. Но между некоторыми существуют реальные родственные связи, которые подчас удивляют.

Недавно выяснилось, что у Александра Сергеевича Пушкина со Львом Николаевичем Толстым нашлись общие предки, которые «соединили» двух великих людей. Об этом и расскажем!

Каждый день в утренних статьях мы разыгрываем сертификат на 1000 рублей на покупки в Book24. Для участия нужно просто прокомментировать эту статью. Больше комментариев - больше шансов выиграть! Подробности в конце статьи)

1. Пушкин и Толстой – родственники?

Все верно. Писатели действительно состоят друг с другом в родстве и не только благодаря литературному призванию. Их связывает общий предок адмирал Иван Михайлович Головин, бывший одним из сподвижников Петра I.

Его средняя дочь Евдокия вышла замуж за Александра Петровича Пушкина, и впоследствии стала прабабушкой Александра Сергеевича Пушкина. Но супружество этой пары закончилось трагично. Обезумевший прадед Пушкина убил свою супругу Евдокию.

А младшая Ольга стала прапрабабушкой Толстого. Она была женой князя Юрия Трубецкого и мамой Дмитрия Юрьевича Трубецкого – прадеда Льва Николаевича.

В итоге получается, что Лев Николаевич – четвероюродный внучатый племянник поэта Александра Сергеевича.

2. Знакомство родственников

Портрет Марии Александровны Гартунг

Лев Николаевич о родстве с Пушкиным конечно же знал и даже встречался со знаменитой родственницей – старшей дочерью Александра Сергеевича.

Они познакомились на одном из приемов у генерала Тулубьева. Внешность Марии Александровны так запала Толстому в душу, что именно она стала прототипом для образа Анны Карениной.

Для того, чтобы убедиться в правоте этих слов, достаточно сравнить книжное описание Анны с портретом Марии Александровны, выполненным Макаровым.

3. Кто еще?

Но и на этом родство знаменитых писателей не заканчивается. У Толстого, а значит и у Пушкина, но в более позднем колене, были еще знаменитые родственники – Тютчев, Некрасов, Чаадаев и многие другие. А одна из внучек Толстого даже была третьей женой Сергея Есенина.

Но удивляться не стоит. Лев Николаевич был плодовит не только в творчестве. А десять его выживших детей значительно расширили род Толстых.

Современные технологии позволяют с легкостью отыскивать общие точки на генеалогических древах. И мы не удивимся, если в ближайшее время найдутся новые родственные связи между великими людьми.

А о каком еще неожиданном родстве писателей знаете вы? Пишите в комментариях!

Итоги конкурса от 25.03: победителем ежедневного конкурса от Book24 стал Виктория Казанцева! Поздравляем! Читатель получает сертификат на 1000 рублей на покупки в нашем Интернет-магазине.

Тоже хотите поучаствовать и выиграть шопинг в Book24? Тогда оставляйте комментарии под этой статьей! Итоги подведем с помощью Random.org в новой статье уже завтра . Больше комментариев - больше шансов выиграть. Желаем удачи)

До новых книг!

Ваш Book24

 

 

 

https://zen.yandex.ru/media/book24/tolstoi--plemia...atsia-5c98d47e0b19fb00b30c8fec

CrisM (Родовед-историк) все записи автора

 

 

Мученическая смерть Царя-Освободителя

1 марта 1881 года вся Россия содрогнулась от ужаса и горя при вести о мученической смерти Царя-Освободителя Александра II, снявшего с русского народа узы векового рабства. Прямым следствием отмены крепостного права стала земская реформа. Для просвещения народа было открыто много средних учебных заведений и ряд университетов, появились библиотеки, читальни, музеи. Практически в это же время было реформировано и судопроизводство. Преобразования коснулись и армии. По воле дальновидного императора готовилась еще одна реформа – эпохальная для России – проект конституции, которой никогда прежде у нее не было и которая должна была положить начало первому отечественному парламенту…

О мученической смерти императора Александра II Череповец узнал только на другой день в 9 часов вечера из телеграммы городского головы И.А. Милютина. Гласных, купечество и чиновников страшное известие потрясло. Они были растеряны и испуганы. А испугаться было чего: один из террористов, взорвавших царя – Николай Рысаков – был выпускником Череповецкого реального училища. Этот злодей опозорил город, славившийся своими образовательными учреждениями. Как смыть позор? Милютин подробно инструктирует народных избранников: прежде всего составить верноподданическое послание новому царю и собрать под ним как можно больше подписей, направить во дворец депутацию, а еще – путем сбора пожертвований в знак скорби о «в бозе почившем» устроить в Череповце храм «на крови». Адрес дума составила, депутацию к Александру III отправила, а вот сборов на церковь производить не стала.

C появлением земства в стране увеличилась численность провинциальной интеллигенции: фельдшеров, учителей, ветеринаров, агрономов, землемеров, статистиков, адвокатов и т.д. Хорошо образованные, близко знавшие народные нужды, эти люди сделали очень многое для развития просвещения и культуры в российской глубинке. Большинство из них находилось в оппозиции к самодержавной власти и выступало за демократические преобразования в стране. Кое-кто из преподавателей череповецких учебных заведений: женской гимназии, технического и реального училищ, учительской семинарии – также разделяли народнические взгляды и, естественно, оказывали влияние на умы учащихся. В учительской семинарии, к примеру, был создан кружок, где тайно читались и обсуждались сочинения Герцена, Чернышевского, Добролюбова, позднее – изучались сочинения Карла Маркса и Г.В. Плеханова. Кружок имел тайную библиотеку, издавал печатавшийся на гектографе журнал «Слово». А в реальном училище, где учился Рысаков, среди учителей был ссыльный нигилист, некто Васильев. И, вполне вероятно, что Николая Рысакова еще в Череповце увлекла революционная романтика.

«Когда Рысаков учился в реальном училище, – говорила на суде по делу боевиков партии «Народная воля» свидетельница из Череповца Енько-Даровская, – то жил он в числе других мальчиков у меня. Жили по три человека, платили 15 рублей в месяц. Учился хорошо, скромный в поведении, много читал, брал уроки французского и английского языков. Первый год в училище он учился слабо, а потом выправился. Был набожным более других мальчиков и с охотой посещал церковь».

В сентябре 1879 года Рысаков стал вольнослушателем Петербургского горного института. В виду крайней бедности получал от администрации денежную помощь. Но на втором курсе неожиданно исчезает без всякого объяснения в институте. Как потом признается следователям, осенью 1880 года он познакомился с революционером из революционно-террористической организации «Народная воля», которого все называли «Захаром» (на следствии он узнал, что это Андрей Иванович Желябов).

И в детстве, и в отрочестве он видел нужду. Только нужду. Родителей, крестьян, рабочих лесопильного завода в поселке Ковжинская Запань Вытегорского уезда, где жили его родители. И уже тогда сочувствовал социалистическим идеям, читал запрещенные книги. Николая постоянно терзал голод: по куску мяса, по лишнему рублю, чтобы зайти в лавку и купить башмаки, голод по друзьям, которые могли бы его понять и обещали бы другую жизнь, – без одиночества и без бедности. В «Захаре» он нашел такого человека. «Захар» перевернул его жизнь. Он вдруг увидел, что этот человек, такой же нищий, неустроенный и бездомный, как он сам, однако могуч и почти всесилен….

Николай Рысаков поддался влиянию его страстной революционной натуры, и сам захотел быть активным. Он перешел на нелегальное положение и стал жить по паспорту на имя Макара Глазова. В отличие от большинства народовольцев он не имел опыта революционной работы. Не изведал ни преследований, ни горя поражений, ни гибели товарищей. Тайные встречи, конспиративные квартиры, оружие в кармане, условный, понятный только избранным язык – все это воспринималось им как элемент некой увлекательной, хотя и опасной, игры. Андрей Желябов ввел Рысакова в группу агитаторов среди фабричных рабочих, которые побуждали их к открытому восстанию с целью политического переворота, затем в группу слежки за передвижением царя и наконец в боевую рабочую дружину – группу бомбометателей.

Бросить бомбу – не дрогнула рука Николая Рысакова. Но вот он схвачен, лишен поддержки старших товарищей и перед ним, девятнадцатилетним, маячит тень виселицы. Очутившись в руках следственных властей, обладавших искусством покорять слабовольных, не закалившихся в борьбе, запугивая их скорой, неизбежной казнью и всячески обольщая обещаниями в случае откровенности избавиться от нее, – он не устоял. И выдал решительно всё и всех, кого знал, надеясь путем предательства купить себе жизнь. На первом же допросе сообщил, что он вовсе не Глазов, а Николай Иванов Рысаков из мещан города Тихвина, Новгородской губернии. Рассказал о своем знакомстве с Андреем Желябовым, которого знал под именем «Захара», о его роли в подготовке покушения и описал его приметы… И далее продолжал свое предательство. Выдал конспиративную квартиру на Тележной, где народовольцы собирались для совещаний и где получили метательные снаряды для теракта. На квартире была оставлена засада, в которую попал Тимофей Михайлов, оказавший при аресте вооруженное сопротивление. Коля Саблин, не желая даваться живым, застрелился. По доносу Рысакова арестованы Аркадий Тырков, Геся Гельфман, Вера Фигнер и Николай Кибальчич. Когда пригласили на очную ставку Софью Перовскую, признал в ней ту самую блондинку, которая руководила покушением первого марта и которая принесла снаряды в узле. В городе шли повальные обыски. На улицах хватали подозрительных: очкастых, длинноволосых.

Рысаков выкладывал решительно всё, и не только то, что сам знал, но и то, что когда-либо слышал от кого-нибудь. Его пугала смерть. Ведь он совсем не жил, всего девятнадцать лет, ничего хорошего в жизни не видал: один голод, бедность, пустота.

«Почему я должен умереть только потому, что произошла трагическая случайность? – говорил он следователю на очередном допросе. – Я не закоренелый изверг, случайно вовлечен в преступление, находясь под влиянием других лиц. Ведь не я должен быть первым нумером, а Михайлов, но он струсил, сбежал. И не я стал виновником смерти государя. От моей бомбы, слава Богу, он остался жив. Дайте мне некий срок свободы, хотя бы год, чтобы я мог приложить свои конспиративные способности в ином направлении – для выявления революционеров. По истечению этого срока умоляю о поселении на каторге или на Сахалине, или в Сибири. Я честно хочу загладить свое преступление. Себя вполне предоставляю в распоряжение верховной власти и каждому его решению с благоговением покорюсь».

Все еще надеясь на лучший исход, Николай Рысаков подает прошение на имя Александра III о помиловании, мол, «вполне сознаю весь ужас злодеяния, совершенного мною под давлением чужой злой воли, я решаюсь всеподданейше просить Ваше Величество даровать мне жизнь единственно для того, чтобы я имел возможность тягчайшими муками хоть в некоторой степени искупить великий грех свой». Но Особое присутствие Сената порешило, что «всеподданнейшая просьба Рысакова о помиловании представляется не заслуживающим уважения».

26 марта 1881 года состоялся суд Особого присутствия Правительствующего Сената «для суждения дел о государственных преступлениях». На скамье подсудимых – тихвинский мещанин Николай Рысаков, 19 лет; крестьянин Таврической губернии Андрей Желябов, 30 лет; дворянка Софья Перовская, 27 лет; крестьянин Смоленской губернии Тимофей Михайлов, 21 года; мещанка Минской губернии Геся Гельфман, 26 лет; сын священника Черниговской губернии Николай Кибальчич, 27 лет. Все обвиняемые были признаны виновными в принадлежности к тайному сообществу русской социал-революционной партии, имевшей целью ниспровержение государственного и общественного строя в Российской империи путем насильственного переворота и в посягательствах на государя и других лиц. Выслушав дело и прения сторон, Правительствующий Сенат постановил: подсудимых Желябова, Перовскую, Гельфман, Кибальчича и Рысакова лишить всех прав состояния и подвергнуть смертной казни через повешение.

Как ни старались черепане выразить искренность верноподданических чувств, браня злодея Николая Рысакова, правительство посчитало Череповец крамольным городом. И в память о совершенном цареубийцей Рысаковым злодеянии, белоснежные стены здания реального училища, в котором он учился, по распоряжению императора Александра III выкрасили черной краской. Помирился Череповец с царской семьей в 1890-х годах, когда всенародно, с большим почетом, встретил у себя князя Владимира и угостил княжескую особу великолепным обедом. Как пишет известный череповецкий краевед Г.К. Виноградов, «памятник этого дня – деревянные триумфальные ворота – долго украшали спуск с Соборной горки на реку Ягорбу, пока не сгнили и не были за ветхостью убраны»…

Источник: Цареубийца из Череповца // Череповец: от Екатерины Великой до наших дней: исторические миниатюры, история в лицах / [авт. проекта и сост. Б. В. Челноков]. – Череповец: Череповецъ, 2018. – С. 41–51.

https://zen.yandex.ru/media/vounb/muchenicheskaia-...telia-5c88add35944f400b3dae64e

CrisM (Родовед-историк) все записи автора

 

Чем заканчивались браки русских императоров с иностранками

• Кузнецова Злата

• 25.03.2019 в 9:49

Именно Петр I положил начало традиции, чтобы русские императоры вступали в брак с иностранками.

Во-первых, сделано это с целью поиска союзников, и установить дружбу с иностранными государствами. Девушки в обязательном порядке должны были иметь христианскую веру, однако это серьезный шаг, на который решалась не каждая.

Лучшим вариантом являлись девушки из маленьких европейских княжеств, которые были образованы, воспитаны и готовы к жизни в высших кругах.

Искать невесту наследнику, который в скором времени должен унаследовать трон, в 1743 году начала Елизавета Петровна, дочь Екатерины I. Девушка должна происходить из европейского рода, может быть небогатой, главное чтобы имелись манеры, воспитание, которую будет не стыдно показать высшему свету. Елизавета рассчитывала на то, что она не сможет завладеть властью и станет достойной женой.

Приглянулась императрице София-Фредерика (Екатерина Алексеевна), принцесса из немецкого городка Штеттин. Семья имела хорошую родословную, связанную с королевскими домами Англии, Швеции, Пруссии. София имела блестящее образование, учила языки, танцы, этикет. Она имела мальчишеский нрав, любила проводить время с мальчишками. В будущем этот нрав помог ей стать императрицей России.

Когда ее доставили в Россию, она мгновенно полюбилась Елизавете.

При крещении ее нарекли Екатериной. Выходила она замуж в 16 летнем возрасте за Петра III, которому было 17, однако жизнь не заладилась. Петр имел любовниц, Екатерина не испытывала к мужу физической тяги и имела большое число любовников. Союз был обречен, потерпел крах. Екатерина, заручившись поддержкой фаворитов, совершила переворот и избавилась от мужа.

Кандидатки в жены императорам избирались довольно тщательно. Елизавета, Екатерина хотели видеть достойную спутницу и с особой тщательностью подбирали жену для Павла Петровича, сына Екатерины.

Дипломат Ассебург, служивший при русском дворе и заручившись доверием императрицы, был отправлен в Европу, где три года он подбирал будущую невесту. Ему приглянулась Вильгельмина Гессен-Дармштадтская и принцесса София Вюртембергская. Поскольку последней было мало лет, чтобы родить ребенка, выбор пал на первую, которую позже назовут Натальей Алексеевной. Она была умной, даже очень, поэтому Екатерина боялась, что она сможет претендовать на трон, однако не придала этому большого значения. Вильгельмина пришлась по вкусу Павлу

В 1773 году за ней отправились три эскадры, в одной находился статный красавец граф Разумовский, который влюбился в Вильгельмину, она в него тоже. Эта любовь не могла иметь продолжения. Свадьба состоялась в 1773 году. Павел обожал свою юную жену, а она его нет. Наталья выступала за либерализацию власти, чем вызывала беспокойство Екатерины.

Как могла закончиться история неизвестно, но Екатерина скончалась при родах в 1776 году.

Фото: m. lenta.ru

Читайте также:

Истории любви: царь и Лалла Рук

Свадебные незадачи царя Михаила Федоровича

Семь несостоявшихся русских царей

Не забудьте включить Yoki.Ru в список источников, которые будут вам попадаться время от времени:

http://www.yoki.ru/style/kurs/25-03-2019/469020-0/...r=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com

Анатолий_Арзамасцев (Родовед-историк) все записи автора

 

 

 

27 января 1837 года Пушкин стрелялся с Дантесом, но гибель поэту от этой дуэли предсказала немного раньше «чёрная вдова». Кто это? Что она сказала?

Что за «чёрная вдова»?

«Вдова пастора, высокая ростом старуха лет 60-ти, наружностью менее всего походила на колдунью. Довольно свежее лицо напоминало старушек Рембрандта. Чёрное шерстяное платье и такая же шаль с узенькой блестящей каймой составляли её постоянный неизменный костюм».

Этот портрет писатель П. Каратыгин в своём историческом романе «Дела давно минувших дней» списал с госпожи Кирхгоф.

Пророчество для императора

«Чёрную вдову» звали госпожа Кирхгоф, она приехала из Германии и каким-то чудом стала известна в России как гадалка, хотя в Германии была обычной модисткой.

Светские дамы приглашали её в свои роскошные дома погадать на картах и рассказать о линиях на руках. Говорили, что все её слова правдивы. Даже император Александр I не удержался и пришел узнать, что его ждет дальше (был риск, что Наполеон нападет на Россию). Гадалка предсказала, что сначала он испытает большое несчастье. Но благодаря своей твердости и решимости сможет преодолеть бедствие.

Увидела смерть Грибоедова

Ещё одно доказательство, что к госпоже Кирхгоф на самом деле обращались за пророчеством.

Писатель А. Грибоедов писал, что «на днях ездил к Кирховше гадать о том, что со мной будет». И узнал, что умрет на чужбине, конечно, этому не поверил.

«Да она не больше меня об этом знает. Такой вздор врет, хуже Загоскина комедий. Говорила про какую-то страшную смерть на чужбине, даже вспоминать не хочется…И зачем я ей только руки показывал?»

Грибоедов на самом деле погиб в Персии в возрасте 34 лет: он был среди тех, на кого напала толпа из тысяч религиозных фанатиков.

Как гадалка описала смерть Пушкина?

Пушкин с друзьями для интереса однажды заглянул к госпоже Кирхгоф, она принимала желающих на Невском проспекте, пренебрежительно Пушкин её назвал «кофейной гадалкой» . Друг поэта С. Соболевский вспоминал это вечер:

«Предсказание было о том, во-первых, что он скоро получит деньги; во-вторых, что будет ему сделано неожиданное предложение; в-третьих, что он прославится и будет кумиром соотечественников; в-четвертых, что он дважды подвергнется ссылке; наконец, что он проживет долго, если на 37-м году возраста не случится с ним какой беды от белой лошади, или белой головы, или белого человека, которых и должен он опасаться».

Но беда случилась. Дантес был блондином в белом мундире, а ездил он на белой лошади. Остальные предсказания тоже сбылись: в тот же вечер Пушкину вернули забытый долг, затем его отправили сначала южную ссылку, потом — в деревню, «солнцем русской поэзии» он тоже стал, но и погибнуть поэту было суждено в возрасте 37 лет от некого белого человека на белой лошади.

• С. А. Соболевский. Отрывки из статьи «Таинственные приметы в жизни Пушкина».

https://zen.yandex.ru/media/philological_maniac/ch...hkinu-5c63dae9b39fad00ad2c2189

 

Красавица-Шатенка (Родовед-историк) все записи автора

 

 

 

Живопись и судьба русского художника Николая Ивановича Фешина

Николай Иванович Фешин - русско - американский живописец. Появился на свет в 1881 году в Казани. Отец Николая владел мастерской, в которой занимался золочением икон, здесь будучи ребенком Коля проводил больше всего времени.

В возрасте 4 лет Николай впал в двухнедельную кому из-за менингита, медики помочь не могли и прогнозировали неизбежную смерть. Отец не мог смириться с прогнозом врачей и воспользовался связями в духовенстве, после чего служители обошли вокруг три раза еле дышащее тело Николая со старинной иконой Тихвинской Богоматери.

"Чудотворная икона Божьей матери", с которой обходили тело Николая

Случилось чудо и ребенок выздоровел. После тяжелой болезни и необъяснимого исцеления, Николай изменился, стал много усердно рисовать, предпочитал находиться в одиночестве, избегал людей. Когда окончил школу, его талант заметил директор школы изящных искусств, в которой он успешно прошел тест и поступил. В жизни все складывалось плохо, отец разорился, залез в долги из-за чего был вынужден продать недвижимость, после чего разъезжал по селам подрабатывая на разных заказах, мать замученная нищетой уехала к родителям. В итоге Николай в возрасте 14 лет начинает вести самостоятельную жизнь в Казани. Родители ему помочь не чем не могли, Николай предоставленный сам себе пытался, как можно больше времени проводить в школе, после которой поступил в Императорскую Академию в Санкт - Петербурге, где он обучался и получал питание в столовой бесплатно из-за крайней бедности. Небольшие денежные средства приносили подработки в качестве иллюстратора в печатных изданиях, выполнение эскизов афиш и т.д.

"Выход из катакомб после моления" - 1903 год.

В дальнейшем обучался у И.Е Репина, где он получил премию за картину - "Выход из катакомб после моления" , которая сейчас находится в Музее Академии Художеств в Санкт - Петербурге. В дальнейшем написал произведение "капустница" за которое был поощрен и имел возможность ездить в Европу.

"Капустница"-1909 год. Размер: 344x219

После завершения учебы вернулся в Казань, где узнав, а его возвращении предложили ему работать преподавателем в школе изящных искусств. Жизнь налаживалась, Николай женился, родилась дочь, имя русского живописца стало известным за границей после картины "Дама в лиловом".

"Дама в лиловом" - 1908 год. Размер 79x102

Вскоре его произведения стали постоянно выставлять на выставках за рубежом. Для которых он пишет много полотен с обнаженными натурщицами.

"Купальщица" - 1913 год.

"Натурщица" - 1910 год.

"Ню" - 1911 год

"Обнаженная в ванной комнате" - 1916 год.

"Ню" - 1920 год.

Началась Первая Мировая Война, реализация полотен за рубеж прекратилась. Художник приобрел домик в бескрайних лесных просторах в Казанской области и здесь с семьей они жили и спасались от невзгод. В 1921 году уставший от тяжелой жизни и отсутствия перспектив для себя и семьи обращается в ассоциацию США с просьбой о миграции. Огромное количество людей начинают помогать Николаю и в 1923 году, летом 1 августа Николай со своей семьей вдыхает Нью - Йоркский воздух и продолжает заниматься любимым делом. Жизнь удалась признание коллекционеров, успешные выставки.

"Обнаженная с раковиной " - 1923 год.

"Ню" - 1925 год.

"Сидящая натурщица" - 1934 год

В дальнейшем у художника выявили туберкулез, в связи с чем, он с семьей переехал в Таос в более подходящий климат, купил два дома расположенных на одном куске земли. В одном жили, а другой дом Николай порядка 6 лет облагораживал, он является национальным историческим памятником США. Его живопись была максимально востребованной и популярной. Он мечтал прожить со своими любимыми женщинами до конца дней, но через 7 лет жизни в Таосе, все в один момент разрушилось.

"Дама в черном" - 1924 год. Портрет А.Н.Фешиной

Жена захотела развода, так как влюбилась в поэта, ничего серьезного у нее не вышло, так как он был очень молод. Дочь затаила обиду на мать и приняла сторону отца, после чего они вернулись в Нью -Йорк, там был период застоя и они переехали в Калифорнию, где купили дом. Жена не имея возможности содержать дом в Таосе, арендовала ветхое жилье. Чтобы не умереть с голоду договорилась с хозяином ресторана о бесплатном питании, за которое один раз в 12 месяцев он забирал одно из понравившихся полотен Николая Фешина.

Вскоре дочь вышла замуж. В последние 20 лет своей жизни Николай обосновался в Сант - Монике, иногда путешествовал, но в основном все время по прежнему посвящал живописи. В своих переписках с братом писал о сильной ностальгии по Родине. Ушел из жизни во сне в 73 года.

П

https://zen.yandex.ru/media/4minute/jivopis-i-sudb...shina-5ccd6ac17dea6f00b30dbe17

Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора

 

 

5 мая 2019, 09:01

Истории вещей. Как проходили октябрины — советский аналог крестин

Справа налево: Д.И. Ульянов, С.С. Захаров с дочерью Люсей, Ф. Захарова. 1923 год

О выборе имени для новорожденной жительницы Страны Советов, любви молодых коммунистов к Пушкину и традициях, которые появились после 1917 года.

В конце марта в Музее Москвы открылась выставка «Новые поступления. Сундук памяти». Ее подготовила писательница и сценаристка Марина Москвина со своим супругом художником Леонидом Тишковым. Авторы называют «Сундук памяти» выставкой-романом. Она повествует о жизни московский семьи Захаровых — Москвиных. Здесь представлены их вещи, которые сохранились с начала ХХ века. К каждому экспонату Марина Москвина написала эссе, которое связывает историю жизни ее предков с историей страны.

Сегодня в рубрике «Истории вещей» — рассказ писательницы о двух экспонатах выставки, связанных с ее дедом Степаном Захаровым. Революционер, друг младшего брата Ленина — Дмитрия Ульянова и наркома просвещения Андрея Бубнова предстает перед нами молодым отцом, устраивающим праздник по случаю рождения дочери. В духе времени, как многие молодые люди в 1920-х, Захаров решает заменить старые религиозные крестины прогрессивными октябринами.

Октябрины. Рассказ Марины Москвиной

3 июня 1923 года у Захаровых родилась дочка. Вместо крестин Степа устроил октябрины. Захаровы позвали гостей — фронтовых друзей: военкома А. Могильного, Виктора Баранченко. «Эта парочка, — рассказывала Фаина, — где-то раздобыла длинную палку копченой колбасы. За ними ввалился Ваня Лихачев. Батюшки мои! С тортом!» Иван Лихачев — будущий директор автомобильного завода «АМО». Позднее завод переименуют в завод имени Сталина — ЗИС, а там и в ЗИЛ — завод Ивана Лихачева.

Курили у окна, заглядывали вниз в переулок — с четвертого этажа видны часть бульвара с памятником Пушкину и краешек Страстной площади. Приехали Дольский, Карпухин, Шумкин, зашел будущий нарком просвещения Андрей Бубнов — когда-то Захаров имел с ним плодотворное общение через отдушину в Таганской тюрьме, Андрей ему лекции читал по литературе, истории, философии, натаскивал по немецкому языку, и как школьника, «гонял» по заданным урокам. Теперь они снова были соседями.

Ульянов-младший явился нарядный, в жилете, шелковом галстуке — с букетом лиловых ирисов. «Из оранжереи Рейнбота», — сказал он, вручая Фаине цветы. Горки до революции принадлежали Рейнботу, московскому градоначальнику.

Бабушка Груша привезла из деревни самогон. Стаканчик за стаканчиком, стали перебирать имена. Степа ждал сына, хотел назвать Степаном, «чтоб наш Степан Степанович Захаров дожил до коммунизма». Шумкин (партийный псевдоним — Фуфу) предложил назвать девочку Марсельезой, Степан бредил самолетостроением и склонялся к Авиации, а Бубнов (Химик Яков) — к Александре в честь Пушкина. Все посмотрели на Степину дочку — лицо сплошь в веснушках, из-под чепца торчат красные волосики, глаза скосила и погрузилась мыслями в себя.

— Александра не подходит, — махнул рукой Дмитрий Ильич. — Но есть другое имя — тоже пушкинское! Вон как она «возводит светлый взор»

И продолжал — под общий хохот:

— Людмила светлый взор возводит,
Дивясь и радуясь душой…

Дмитрий Ильич поднял наполненный граненый стаканчик.  

В подтверждение октябрин был составлен «исторический документ»:

«1923 года 17 июня мы, нижеподписавшиеся, собравшись на заседание под председательством Дмитрия Ильича Ульянова для обсуждения вопроса, как назвать родившуюся 3 июня 1923 года девочку, постановили после всестороннего обсуждения и различных докладов назвать ее Людмилой. Родителями единогласно признаны Ст.Ст. и Ф.Ф. Захаровы. Отцом крестным избран под гром аплодисментов Дмитрий Ильич Ульянов, которому поручается наблюдение за воспитанием Людмилы и о последующем извещать собравшихся.
Вышесказанное подтверждаем: председатель — Дм. Ульянов… (и 14 подписей)».

Больше историй, связанных с предметами из фондов Музея Москвы, читайте в проекте «Истории вещей» 

Теги: Музей МосквыИстории вещейМарина Москвина

Сферы:Культура

Округ:Центральный

Район:Хамовники

Официальный портал Мэра
и Правительства Москвыhttps://www.mos.ru/news/item/54980073/?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com

125032, Москва, улица Тверская, 13

CrisM (Родовед-историк) все записи автора

 

 

О РУССКИХ ДВОРЯНАХ.

 

Далеко не все дворянские роды титулованы. В Российской империи было очень много дворян, не носящих никакого титула, и при том принадлежащих к семьям столь древним, что многие титулованные дворяне могли позавидовать (например, Пушкины, Бакунины, Нарышкины...). Кроме того, нередко титул давался отдельному представителю семьи, который начинал, таким образом, новый, титулованный род. Поэтому существуют графы Апраксины и просто дворяне Апраксины, графы Головины и просто дворяне Головины...

Из трёх российских дворянских титулов, самым престижным был всегда княжеский. Существует довольно чёткая иерархия титулов, общепринятая во всей Европе, по которой российские три титула по порядку — князь, граф, барон. Среди князей наиболее престижны Великие князья (члены царской фамилии), затем светлейшие князья (Лопухины, Волконские, Юрьевские, и т.д.), и просто князья.

В.Первунинский / Русские дворяне //Статьи выходят ежедневно после 14.00 по Мск

Ещё один миф касается «Бархатной книги» (составление которой началось в 1682 и продолжалось по 1687), про которую многие думают, что она является непременным условием подтверждения древности рода. На самом же деле, целый ряд древних русских родов (Апраксины, Арсеньевы, Глебовы, Карачаровы, Левашовы, Ртищевы, Сумароковы и многие другие, общим числом более 700 родов!) не вошло в Бархатную книгу просто потому, что их представители не подали в Разрядный приказ запрошенные документы. Кроме того в самой Бархатной книге немало неточностей и недостоверных сведений...

Не все дворянские семьи были богаты. Дворянское сословие вообще было крайне неоднородно. Как можно сравнивать, к примеру, Волконских, Гагариных или Оболенских, которым принадлежало по нескольку десятков, а то и сотен тысяч гектар земли, с теми дворянскими семьями, в чьём владении было 5-20 десятин, а то и вовсе ничто. К концу монархии, немало дворян вовсе не владели никакой недвижимостью, особенно после отмены крепостного права.

Фёдор Петрович Толстой / семейный портрет

Обедневшие дворянские семьи влачили существование немногим лучше того положения, в котором находились их бывшие крестьяне. В конце XIX-начале XX в. часто случалось, что дворяне пускались в предпринимательство, а то и просто становились мастеровыми. До 1861 года не все дворяне были владельцами крепостных крестьян, в силу того, что многие из них были просто пожалованы в личное дворянство за заслуги или в результате достижения определённого чина, и также было много дворянских отпрысков, не унаследовавших никаких «душ» от своих отцов, когда шла речь о многочисленных семействах.

Хоть дворянство и было привилегированным сословием, среди него самого наблюдалось огромное неравенство. Была пропасть между небольшим уездным чиновником в Тамбовской губернии, достигшим в конце карьеры определённого чина и потомком старинного княжеского рода, приближённого к императору, занимающего высшие государственные должности.

В.Первунинский /чаепитие в вечернем саду

Кроме внутренних противоречий между личными и потомственными дворянами, а среди последних, между титулованными и нетитулованными родами, существовало ещё серьёзное различие в размерах богатства (земли, дворцы, крепостные, движимое имущество, иконы и реликвии...), а также в приближенности к власти и влиянии на неё.

Никакие пожалования российского дворянства (и уж тем более титулов) после февраля 1917 совершенно не легитимны, поскольку дворянство может жаловать лишь царствующий монарх. С февраля 1917 Россия является республикой. К тому же Дом Романовых в изгнании возглавляется лицами, чей статус как минимум спорный, а на деле — просто безосновательный по целому ряду причин.

Алан Мэйли /прогулка

Таким образом, совершенно не приходится говорить о каких-либо новых дворянских родах или титулах после 1917, даже если таковые были «пожалованы» претендентами на трон (не говоря уж о всяческих проходимцах, пытающихся торговать фантазийными дворянскими титулами, и на которые находятся иногда несведущие и неумные покупатели).

По всем этим причинам, никто больше не может всерьёз считать себя дворянином несуществующей Российской империи, но максимум может (при условии, что сие строго доказано и соблюдает традиционные российские правила передачи потомственного дворянства, а не является просто совпадением фамилии) именоваться либо представителем какого-либо дворянского рода, либо потомком каких-либо дворянских родов.

 

Картинки - из открытого доступа.

Подробнее о дворянстве: https://w.histrf.ru/articles/article/show/dvorianstvo_v_rossii

Источники: https://www.chitalnya.ru/work/842407/; https://ss69100.livejournal.com/3698151.html

https://zen.yandex.ru/media/id/5b9cf2c3b76d9000aa0...ianah-5ccaa55a5b121f00ae33d6f4

 

 

CrisM (Родовед-историк) все записи автора

 

 

Кому из генералов «Белого дела» есть памятники в России

До 90-х годов прошлого века даже подумать об увековечивании памяти «врагов рабочего класса и трудового крестьянства» было невозможно. Тем более, если шла речь о самых ярких из врагов - боевых генералах, воевавших с Красной Армией. После распада Советского Союза неоднократно поднимались вопросы о роли этих генералов в истории России, в том числе и в Гражданской войне.

Памятник Колчаку А.В. в Иркутске. Автор: Kolchak1923 - cделано самостоятельно, CC0, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=16071571

Памятники адмиралу Колчаку

Пожалуй, это самая обсуждаемая и популярная личность «белого движения». Колчак был героем еще до Октябрьской Революции, и во время Гражданской с ним связано немало важнейших событий - и с золотым запасом России, и с расследованием убийства царской семьи, а также с его военными успехами в начале этой войны. В наше время ему установлен памятник в Иркутске (в 2004г.), на месте предполагаемого расстрела адмирала.

Памятник Колчаку А.В. Фото: Александр Арефьев/SmartNews

И ещё в Омске (в 2012 г.), вплотную к фасаду рядом с рестораном «Колчак». Причем, «омский Колчак» – это личная инициатива владельца ресторана, но при этом было торжественное открытие памятника. В самом Омске в то же время долго шла дискуссия об установке другого памятника, но жители так и не смогли договориться о том, где он будет поставлен и стоит ли вообще это делать. В любом случае, Колчак – личность выдающаяся. Исследователь Арктики, океанограф. В Русско-японскую - на фронте, в Первую мировую - на фронте. Памятники ему – лишний повод задуматься о поворотах истории и роли человека в ней.

Группа офицеров ледокольного парохода «Вайгач». В центре 1 ряда — командир корабля капитан 2 ранга А. В. Колчак. Второй справа за его спиной — лейтенант Георгий Брусилов. Во время перехода с Балтики на Дальний Восток. Гавр. 1909.

Памятник генералу Маркову

Легендарный генерал, участник русско-японской войны 1904-1905 гг. - и за свои боевые заслуги получил 5 орденов, в том числе за личную храбрость. В Первую Мировую войну генерал Марков воевал в должности начальника штаба героической «Железной дивизии» Деникина. Все, кто воевал в разное время рядом с Марковым, отзывались о нем как о человеке, беззаветно преданном Родине, без всякой «политической мути», человеке отчаянной храбрости и недюжинного полководческого таланта.

Генерального штаба генерал-лейтенант Сергей Леонидович Марков. Автор: неизвестен - http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB:Markov_sl1917.jpg, Общественное достояние, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=22605496

Приняв активное участие в «Белом движении» в составе Добровольческой армии Деникина, проявил себя как великолепный тактик и стратег, при этом сам при любой возможности всегда был в первом ряду со своими солдатами. Он и погиб в июне 1918 года от взрыва гранаты в момент атаки с бронепоезда «красных». На месте предполагаемой гибели, в г.Сальске Ростовской области, в 2003г. генералу Маркову установлен бронзовый памятник. На тот момент это был первый из памятников «белым» генералам.

г. Сальск, пл. Юбилейная, памятник генерал-лейтенанту С.Л. Маркову. Автор: Алекс Астрал - собственная работа, CC BY-SA 4.0, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=62038479

Памятник генералу Краснову

Генерал Краснов неоднозначная фигура, о выборе которого - на чьей стороне быть в Великой отечественной войне - до сих пор идут дискуссии. Краснов встретил Первую Мировую войну в должности командира казачьего полка, а уже в мае 1915 году стал командиром дивизии. За личную храбрость и командирский талант получил множество орденов. Революцию не принял, и, как патриот Родины, но ярый враг большевизма, Краснов с преданными ему казаками воевал до 1920 года на стороне «белых», после чего эмигрировал в Германию. В эмиграции он много писал, его перу принадлежит несколько романов, сборники рассказов, воспоминания. Но он продолжал и активную деятельность, направленную против советского государства. В 1941 году встал на борьбу против советской власти на стороне гитлеровцев, правда, с идеей, что воюет не против своей Родины, а против «красных комиссаров» .

Памятник Генералу Краснову в частном музее-мемориале Владимира Мелихова "Донские казаки в борьбе с большевиками".

Это был выбор его и многих тысяч казаков, ушедших в эмиграцию и не принявших новой власти. В мае 1945 года он более чем с 2 тысячи казаков был взят в плен англичанами и передан советским властям. В январе 1947 в Москве был приговорен к смертной казни через повешение. Перед смертью Краснов покаялся, сказав о себе, что он получил «наказание …заслуженно» и что «я не нахожу себя оправдания». Памятник генералу был установлен в станице Еланской Шолоховского района Ростовской области в 2007 году, рядом с музеем донского казачества. В центре – четырехметровый памятник генералу Краснову. Раньше там была табличка об этом, но сейчас руководство музея говорит, что это памятник не Краснову, а «абстрактному» казачьему атаману.

https://zen.yandex.ru/media/id/5bdf263348efa800a9d...ossii-5caa4828dc9f5800afde69e7

CrisM (Родовед-историк) все записи автора

Орловы - дворяне Тверской губернии.

Перейти к: навигация, поиск

'"Генеалогия господ дворян внесенных в родословную книгу Тверской губернии 1787-1869 годах" с алфавитным указателем и приложением. Составлена М.Чернявским'

---

"Генеалогия господ дворян внесенных в родословную книгу Тверской губернии 1787-1869 годах" стр.313

"Приложение к Генеалогии господ дворян внесенных в родословную книгу Тверской губернии 1787-1869 годах" стр.169

Владелец - Орлов.

• усадьба - СЕЛЯЕВО, Зубцовский уезд.

- О продаже имения // Твер. губ. ведомости. - 1868. - № 73. - С. 368; № 74. - С. 371; № 75. - С. 375.

Владелец - Орловы Сергей Иванович, Ольга Константиновна, Владимир Иванович.

• усадьбы - ПОЛЬЦО, МАРТЫНОВО, МЫШЕНКИ, НОВГОРОДСКОЕ, ОПАЛЕВО, ПЕРЕПОРОГИ, ПОПЦОВО, СЕЛИШКИ, ХОЗНИЦА Бежецкий уезд.

- О разделе имения С.И., О.К. и В.И. Орловых Польцо, Новгородская, Семинская, Мышемко, Попцово, Хозница, Мартыново, Перепорог, Опалево в Бежецком уезде с С.К.Орловым. // Твер. губ. ведомости. - 1859. - № 9. - С. 105. Правильные названия - Новгородское, Селишки, Мышенки, Перепороги.

Владелец - Орлов Иван Петрович, губернский секретарь.

• усадьбы - КЕРУЗА Корчевской уезд.

- Описание имения, составленное для получения ссуды в Московском опекунском совете. 29 окт. 1853 г.- ГАТО. Ф. 59. Оп. 1. Д. 3243. Л. 3-4.

Владелец - Орловы Петр Петрович, ротмистр; Николай Петрович, коллежский советник.

• усадьбы - ПИРОГОВО (в состав имения входили деревни Галибино, Золотиково, Копытово, Матюшино, Монино*, Тушниково.) Славковская вол., Кашинский уезд.

- Описание имения, составленное для получения ссуды в Московском опекунском совете. 1842 г.- ГАТО. Ф. 59. Оп. 1. Д. 1814. Л. 2-3.
- Описание имения. 1858 г.- ГАТО. Ф. 148. Оп. 1. Д. 906. 16 л.
- О продаже имения Пирогово, Тушнево, Золотиково, Матюшино, Копытово, Монино* // Твер. губ. ведомости. - 1866. - № 27, ч. офиц. - С. 700.
Правильное название - Тушниково.
- О продаже имения Н. П. Орлова Пирогово // Твер. губ. ведомости. - 1893. - № 84. - С. 6.
Имеется господский дом, усадебные постройки, сад.
- Жизневский А. К. Перламутровая коробочка // Жизневский А. К. Описание Тверского музея. Археологический отдел. - М.: Синод. тип, 1888. - С. 167.
О пожертвовании В.П.Орловым перламутровой коробочки в Тверской музей.

Владелец - Благово Мария Александровна; Орлова Екатерина Александровна (урожденная Благово)..

• усадьбы - АЛЕКСАНДРОВКА Вышневолоцкий уезд.

- О продаже имения // Твер. губ. ведомости. - 1875. - № 35. - С. 3.

• усадьбы - СТОЛБИХА Вышневолоцкий уезд.

- Описание имения, составленное для получения ссуды в С.-Петербургском опекунском совете. 26 марта 1859 г.- ГАТО. Ф. 59. Оп. 1. Д. 3862. Л. 101-102.

Владелец - Орловы. Последний владелец - Орлов Николай Николаевич.

• усадьбы - АЛЕКСАНДРОВКА (АЛЕКСАНДРОВО, АЛЕКСАНДРОВСКОЕ) Подольская вол., Вышневолоцкий уезд.

В имении была создана коммуна "Восходящее солнце".
- Опись живого и мертвого инвентаря. 4 нояб. 1920 г.- ГАТО. Ф. Р-1708. Оп. 1. Д. 94. Л. 244.
- Сведения о бывших частновладельческих хозяйствах. 22 марта 1922 г.- ГАТО. Ф. Р-854. Оп. 1. Д. 286. Л. 4 об.
- Постановление УЗО о ликвидации коммуны "Трибуна" и передаче имения сельскохозяйственному товариществу "Землероб". 28 июля 1922 г.- ГАТО. Ф. Р-835. Оп. 2. Д. 64. Л. 249.
- Письмо хранителя музея И. А. Виноградова К. А. Зворыкиной с предложением принять участие в отборе фарфора для музея в имениях уезда. 3 нояб. 1923 г.- ГАТО. Ф. Р-488. Оп. 5. Д. 42. Л. 79.
Упоминается имение Александрово.
- Сведения о бывших помещиках. 1924 г.- ГАТО. Ф. Р-835. Оп. 8. Д. 207. Л. 37 об. - 38.
- Дело о выселении. 1925 г.- ГАТО. Ф. Р-835. Оп. 9. Д. 238. - 26 л.

 

Владелец - Орловы. Последний владелец - Орлов С. П.

• усадьбы - ВАНЧУГОВО. Ванчуговская вол., Кашинский уезд.

Сохранилась Успенская церковь (1785 г.).

Владелец - Орловы.

• усадьбы - ГАЛИБИНО Елисеевская вол., Кашинский уезд.

- Опись вещей, сохранившихся в бывшей усадьбе: Из отчета Кашинского подотдела по охране памятников старины и искусства за 1919 г.- ГАТО. Ф. Р-2702. Оп. 1. Д. 79. Л. 13-13 об.
- Переписка УЗО, ГубЗО, и Наркомзема по поводу сдачи в аренду имения бывшему владельцу. 1924 г.- ГАТО. Ф. Р-835. Оп. 8. Д. 170. Л. 39-45.
В имении размещался волисполком.
- Список бывших помещиков. 1924 г. - Там же. Д. 207. Л. 27 об. - 28.
- Сведения о помещиках и бывших частновладельцах, проживающих в их национализированных имениях, с предложениями об использовании имений. 1924 г. - Там же. Л. 46.
- О продаже [имения наследников дворянина В. П. Орлова при с. Петровском Кашинского у.] // Твер. губ. ведомости. - 1912. - 10 февр. (№ 12). - С. 4.

Владелец - Орловы.

• усадьбы - РОЖДЕСТВО-ВЬЮЛКИ Семеновская вол., Калязинский уезд.

- Список имений. 1919 г.- ГАТО. Ф. Р-2898. Оп. 1. Д. 93. Л. 31.

Владелец - Орлов И. К.

• усадьбы - РОМОДАНОВО Кумординская вол., Тверской уезд.

- Опись имущества. 1919 г.- ГАТО. Ф. Р-836. Оп. 1. Д. 126. Л. 19.
- Список бесхозяйственных построек, находящихся в Кумординской вол. 1923 г. - Там же. Д. 790. Л. 5.https://www.nashi-predki.ru/wiki/%D0%9E%D1%80%D0%B...%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%B8%D0%B8.

CrisM (Родовед-историк) все записи автора

 

 

Маревна: Забытая русская художница

Художница с необычным именем Маревна родилась в России, но творческого признания добилась в Европе. Она прожила интересную насыщенную жизнь: отлично рисовала сама, была знакома со многими известными живописцами и графиками, а за одного из них даже вышла замуж.

Маревна

Маревна — конечно, творческий псевдоним. Настоящее имя художницы — Мария Брониславовна Воробьёва-Стебельская. Она родилась в 1892 году близ Чебоксар в семье польского дворянина Бронислава Стебельского и актрисы Марии Воробьевой.

Из Чебоксар семья переехала на Кавказ, в Тифлис. Там девочке, интересующейся искусством, наняли учителя рисования. Поскольку дочь демонстрировала талант, родители позволили ей продолжить художественное образование. В Москве она поступила в Строгановскую художественную академию, но уже через год бросила ее, отправившись в Италию.

Маревна. «Натюрморт с рыбой»

На Капри Мария сразу же влилась в круги русской богемы, познакомилась с Горьким, который и прозвал ее Маревной. Миниатюрная, с голубыми глазами, девушка напоминала писателю героиню русских сказок. Маревна быстро нашла друзей, но развиваться творчески в Италии не смогла — ей не хватало единомышленников. Чтобы окунуться в волнующий мир живописи, она покинула Капри и переехала в Париж.

Решение было верным. В столице Франции Маревна познакомилась с выдающимися живописцами, графиками и скульпторами того времени — Матиссом, Шагалом, Пикассо, Модильяни, Леже, Браком. Знаменитые художники жили и рисовали в так называемом «Улье» — коммуне, состоящей из 140 ателье-студий. Там же, в «Улье», поселилась и Маревна.

Маревна. «Двое»

Атсомфера творчества буквально поглотила молодую художницу. Она вернулась к рисованию и начала создавать все более и более талантливые работы, однако более всего на ее стиль повлиял будущий муж — Диего Ривера.

Уйдя от супруги, Диего взял Маревну под опеку, женился на ней и привил художнице любовь к кубизму. Маревна с удовольствием открыла для себя новое направление в творчестве, а ее работы были так удачны, что она завоевала неофициальный титул первой женщины-кубиста. Впрочем, одним лишь кубизмом художница не ограничивалась, она искусно сочетала его с пуантилизмом.

Маревна. «На голубом покрывале»

Брак Риверы и Маревны продлился недолго, хотя у пары и появилась дочь, названная Марикой. Вскоре знаменитый художник влюбился в другую женщину, а Мария полностью погрузилась в творчество. Правда, Париж больше не вызывал у художницы восторга, да и былой круг общения, включая бывшего мужа, больше не вдохновлял. Она хотела знакомиться с новыми людьми, получить свежие впечатления — нужно было двигаться дальше.

Решив покинуть столицу Франции, на прощание Маревна написала масштабную картину — «Дань уважения друзьям с Монпарнаса».

Маревна. «Дань уважения друзьям с Монпарнаса»

Мария и Марика переехали в Великобританию. В Англии они жили в Ателхэмптон Холле — огромном поместье, принадлежавшем второму мужу Марики. Собственный загородный дом сподвигнул Маревну на занятия садоводством. В усадьбе она создавала великолепные топиарии, не забрасывала и живопись.

Маревна. «Марика с собакой и кошками»

Когда брак дочери распался, Моревна и Марика переехали в гораздо более скромный дом в пригороде Лондона, где художница прожила еще три десятка лет вплоть до своей кончины. Она много рисовала, но ее работы никто не покупал. Кубизм вышел из моды, картины Маревны казались публике устаревшими.

Маревна скончалась в Лондоне в мае 1984 года и лишь в последнее время мир искусства заново открывает для себя работы талантливой русской художницы, волею судьбы, прожившей всю жизнь на чужбине.

Ставьте лайк, подписывайтесь на канал.

Вам будет интересно:

Кто такая Европа и почему она верхом на быке

Жюль Паскин: Богемный принц Монпарнаса

https://zen.yandex.ru/media/id/5be71aa20b9cad00aa1...jnica-5cc6aa9413574e00b23c5269

CrisM (Родовед-историк) все записи автора

 

 

На ком не могли жениться офицеры царской армии

 

Жизнь любого офицера в царской России всегда была строго регламентирована во многих сферах. Существовали даже специальные правила, касающиеся вступления военных служащих в брак. Узаконивание отношений разрешалось только с определенного возраста, с определенным имущественным обеспечением и при условии признания брака пристойным.

Ограничения по возрасту

В царской России считалось, что первым делом офицер должен сформироваться как специалист и как следует послужить на благо Родины, а уж потом думать и об амурных делах. Ограничения на вступление в брак вследствие слишком молодого возраста существовали в русской армии вплоть до ХХ века. Еще Регламент об управлении Адмиралтейства и верфи, датируемый 1722 годом, гласил: «… не позволять жениться ранее 25 лет». В 1866 году этот порог был снижен на 2 года. Таким образом офицеры имели право жениться по достижению ими 23-летнего возраста.
В 1907 году в эти правила были внесены некоторые изменения. Однако относительно возрастного ценза участники комиссии оказались единодушны и оставили его прежним.
Примечательно, что до 28 лет перед заключением брака офицеры были обязаны заручиться письменным разрешением начальства на женитьбу. Руководство также решало, достойна ли невеста носить гордое звание офицерской жены, то есть оценивало так называемую «пристойность» брака.

Пристойность брака

Решение о пристойности или непристойности брака принимали командир полка и командир дивизии. Даже если первый был согласен, окончательный вердикт все равно выносил второй. Невеста офицера должна была отличаться высокой нравственностью и благовоспитанностью. Военным запрещалось жениться на актрисах и разведенных женщинах, которые взяли на себя вину при расторжении брака. Кроме этого, принималось во внимание и положение невесты в обществе.
Для рассмотрения пристойности брака жених предоставлял начальству документы, содержащие сведения о родителях его будущей жены. Зачастую если происхождение невесты было слишком низким (например, мещанка или крестьянка), молодым отказывали в браке.
В 1909 году император Николай II подписал новый указ, согласно которому решение о пристойности брака стал принимать так называемый суд офицеров, то есть сослуживцы жениха. Однако окончательное решение царь все же оставил за командиром части. В этом же указе Николай отменил и реверс - обязательное имущественное обеспечение при вступлении в брак.

Реверс

До 28 лет офицеры имели право вступать в брак только после предоставления ими реверса, то есть имущества, принадлежащего им лично или/и их невестам. Данное имущество должно было приносить доход в сумме не менее 250-300 рублей в год. Вместо недвижимости на суд командования можно было предоставить банковский вклад в размере 5000 рублей. Причем в документах должно было быть указано, что вкладчик имеет право снимать со счета не более 300 рублей в год.
В первую очередь реверс касался тех служащих, которые получали менее 100 рублей в месяц, а с 1901 года – менее 1200 рублей в год.
Примечательно, что вышеуказанные требования не распространялись на армейских чиновников и военных врачей.

https://zen.yandex.ru/media/russian7/na-kom-ne-mog...armii-5cc4dfd0589ccd00b2287f7f

CrisM (Родовед-историк) все записи автора

 

 

 

Три незаурядные женщины, которые кружили мужчинам головы

 

 

Зинаида Гиппиус, поэтесса, критик, драматург

Зинаида Гиппиус была красива, элегантна и умела нравиться мужчинам. И хотя она с 19 лет была замужем за Дмитрием Мережковским, это не мешало множеству связей на стороне, как с мужчинами, так и с женщинами. Своим возлюбленным поэтесса посвящала, как водится, стихи. Современники называли ее дьяволицей и декадентской мадонной, и она не возражала, ведь так приятно шокировать публику.

Слово Гиппиус: - «Точно необходимо, в любовной истории, равенство умов! Главное, это трудно до отчаяния. Думаю, что не необходимо потому, что для мужчины это еще труднее. Ведь среди женщин, даже и такой, дешево-нарядный ум, как мой, – редкость».

- «О, если б совсем потерять эту возможность сладострастной грязи, которая, знаю, таится во мне, которую я даже не понимаю».

- «В моих мыслях, в моих желаниях, в моем духе – я больше мужчина... В моем теле – я больше женщина».

- «Нет на свете ничего интереснее «человека». Настоящего, живого человека, созданного природой, историей».
- «Утвердим просто: живое душе телесное человеческое существо, реальный человек, никогда не бывает только мужчиной, или только женщиной. Оба начала, мужское и женское... в нем соприсутствуют. Но... в каждом реальном человеке которое-нибудь одно из двух начал...преобладает».

Александра Коллонтай, валькирия революции, борец за равноправие

Александру Коллонтай называли «сексуальной революционеркой», «валькирией революции», «Эросом в мундире дипломата», «демоном 8 марта». Можно сказать, что она была предвестницей сексуальной революции.

Уже в 16 лет Александра, генеральская дочка, сводила с ума не только сверстников, но и взрослых мужчин. Уже тогда она бросала вызовы обществу, разбивая попутно сердца. Отказала 40-летнему генералу, вышла замуж за своего троюродного брата вопреки воле родителей, закрутила роман с другом семьи, ушла от мужа, уехала за границу, познакомилась с Каутским, Лениным, Плехановым, Розой Люксембург. После революции вернулась в Россию и стала первой в истории женщиной-министром и женщиной-послом.

Вот ее слова:
- «Мы молоды, пока нас любят!»
- «Для классовых задач пролетариата совершенно безразлично, принимает ли любовь форму длительного и оформленного союза или выражается в виде проходящей связи».

Лиля Брик, муза Владимира Маяковского, сторонница «свободной любви»

До сих пор не стихают споры: как могла эта женщина иметь такое влияние на Маяковского? По воспоминаниям современников, в ней была какая-то магия. Лиля Брик была обаятельной, яркой, самоуверенной, эгоцентричной особой и имела невероятную власть над мужчинами. Замужество ей в этом нисколько не мешало, бешеная энергетика и сексуальность — способствовали.

Слово предоставляется Лиле Брик:

- «Если вы хотите завоевать мужчину, надо обязательно играть на его слабостях. Предположим, ему одинаково нравятся две женщины. Ему запрещено курить. Одна не позволяет ему курить, а другая к его приходу готовит коробку «Казбека». Как вы думаете, к которой он станет ходить?»

- «Это так просто! Сначала надо доказать, что у вас красивая душа. Потом — что он гений и, кроме вас, этого никто не понимает. А уж остальное доделают красивое шелковое белье и элегантная обувь».

- «Страдать Володе полезно, он помучается и напишет хорошие стихи».

- «Я всегда любила одного — одного Осю, одного Володю, одного Виталия и одного Васю».

Источник: www.laagendacultural.cl

https://zen.yandex.ru/media/id/5b9cf2c3b76d9000aa0...golovy-5ca0d4b6ec888400b2bce2e

CrisM (Родовед-историк) все записи автора

 

 

Сен-Женевьев-де-Буа — где лежит русская аристократия?

 

Кладбище Сен-Женевьев-де-Буа — французское кладбище для русских. Для тех, кто волею судьбы был вынужден уехать из России и хотел (не мог?) вернуться обратно. Сколько на нем тех, кому совершенно не была мила Франция с ее Парижами, Версалями и прочими красотами, на которые приезжают посмотреть миллионы туристов? Сколько тех, кто мечтал вернуться в Россию? Не в ту, которой она стала в начаале XX века, а в ту, по которой ходили женщины с шелковыми зонтиками и мужчины в идеально сидящих сюртуках… Где в почете была воспитанность и выругаться матом было просто немыслимо…

Они, те, которые лежат на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, никогда не вернулись обратно. И ходить по аллеям этого русского погоста грустно и тяжело. Целый квартал крестов с фотографиями офицеров Белой гвардии, их жен и детей. Почетные гардемарины, великие князья и балерины, ученые и писатели. Что было бы с ними, если бы они остались на Родине?

 

Они повторили бы судьбу Кешиного прадеда, расстрелянного в 30-е годы и неизвестно где похороненного. Того, чье дело было показано его дочери, Кешиной бабушке, когда она смогла вернуться в советский Ленинград. Дело, забрызганное кровью из-за того, что прадед ударил следователя.

Был ли среди уехавших из России мой двоюродный прадед, воевавший рядом с Деникиным? Или он тоже лежит где-то в России?

На кладбище Сен-Женевьев-де-Буа приезжают те, кто уважает Россию, унесенную ветром. Навсегда.

Тут лежат Юсуповы, Бунины, Толстые, Ксешинская, Тэффи и Гипиус.

 

15 000 русских в 5 220 могилах, среди которых есть совершенно заброшенные, и уже никто не знает, кто лежит под выпирающими из земли корнями деревьев.

 

Тяжело было ходить по аллеям. Дождь пошел вовремя. Это был единственный дождь, под который мы попали за недельное пребывание в Париже. Дождь не мешал. Даже небо грустило.

Французы чтят память захороненных только на срок аренды земли. И срок аренды русского участка кладбища Сен-Женевьев-де-Буа истек в 2008 году. После этого по местным законам могилы можно было стереть с лица французской земли. Но наше доблестное, хотя во многом нелогичное, правительство вмешалось и выделило почти 700 000 Евро на аренду земли, выделенную под захоронения. На какое время хватит этой суммы?

 

Но почему именно Сен-Женевьев-де-Буа стало русским кладбищем? Здесь в 20-х годах прошлого века был основан дом престарелых. Для тех «престарелых» в элегантных шляпках с безупречным французским выговором, которые бежали из России и не могли найти средства к существованию во Франции. И Сен-Женевьев-де-Буа стало эпицентром русской эмиграции а, впоследствии, и кладбищем для них же — бежавших от революции.

Сен-Женевьев-де-Буа — как добраться

Добраться до кладбища Сен-Женевьев-де-Буа можно либо автобусом, либо электричкой.

Если вы поедете из Парижа на автобусе, то вам нужно сесть на автобус на площади Denfert-Rochereau и ехать до остановки Cimetiere de Liers.

Если выберите электричку, то по линии RER C садитесь в направлении Dourdan-la-Forêt (С4) либо Saint-Martin d’Estampes (С6) и едете до Sante-Genevieve-des-Bois (пятая зона). Потом пересаживаетесь на автобус №3, отходящий прямо от вокзала. И не страшно, что французские водители редко знают английский. Произнесете название кладбища, и вас поймут. И попросите водителя, чтобы он подсказал вам, где выйти. По французски «русское кладбище» звучит как «симетье рюс».

Официальное название остановки в районе кладбища — Лир (Lier).

У входа висит схема, на которой указаны все могилы русских эмигрантов.

Посещение кладбища Сен-Женевьев-де-Буа занимает около двух часов.

Координаты кладбища для тех, кто поедет туда на машине: 48°37′53″ с. ш. 2°20′43″ в. д. Хотя своим ходом проще.

Оригинал моей записи ЗДЕСЬ

Все наши прогулки по столице Франции:

Прогулка по Парижу. День 1 — о том, как сын выгнал мать из дома; увидели монастырь для тех, кто ходит босиком, и место, где находился самый нулевой меридиан. И не только.

Прогулка по Парижу. День 2 — наши бродилки внутри Эйфелевой башни, Нотр-Дама и Пантеона. О том, как Людовик VI долго болел, и как проститутки спасли Собор Парижской Богоматери. А еще поедание лягушек и внешнее знакомство с Лувром.

Поездка в Версаль или пару слов о скромняге Луи День 3 (начало) – собственно, сразу ясно, куда мы отправились. Присоединяйтесь!

Прогулки по Парижу. День 4 — как улыбка одной женщины может превратить людей в табун; наше непонимание прекрасного и самый старый дом Парижа. А еще — какого размера козий сыр и улицы Монмартра. И осел-художник напоследок.

Прогулка по Парижу. День 5 — несколько «разномаршрутных» прогулок по Парижу. Где пил кофе Ленин и что брал вместо денег Модильяни? Какого размера большой палец и где в январе можно увидеть парижских павлинов? А еще о том, сколько стоит китайский обед, где набил шишку Робеспьер и немного Воргезов и горгулий.

Прогулки по Парижу. День 6 — рассказ о том, где лежат черепа Робеспьера и Марата, о том, как скелеты попали в жилые дома и где именно «был Вася в 1945 году». И еще о том, что мы ели в самые последние часы прогулок по Парижу.

https://zen.yandex.ru/media/po_svetu_na_kol

Светская_Дама (Родовед-историк) все записи автора

 

 

«Мы пострадали невинно»: Cудьба сестры поэта Есенина - Екатерины

Сестра великого русского поэта Сергея Есенина - Екатерина Есенина - пример сильной, умной и красивой русской женщины из села.

Она умела любить по-настоящему, строила свою жизнь исходя из самых высоких принципов, тянулась к знаниям и никогда не предавала своего брата поэта Сергея Есенина, не опускалась до воспоминаний о нем как о скандалисте. И, конечно, она безмерно любила мужа Василия Наседкина, которого ждала 15 лет из лагерей. А он так и не вернулся.

https://livejournal.net

В отличие от своего брата, поэта, который был достаточно легок в вопросе любви и женился несколько раз, Катя сделала почти сразу правильный выбор, хотя и не без сопротивления.

В 1925 году сестра поэта вышла замуж за красноармейца и поэта Василия Наседкина, как и рекомендовал ей брат, очень опекавший ее.

Примечательно, что свадьба состоялась 19 декабря, а 27 декабря Есенина не стало.

https://livejournal.net

Муж Василий помогал поэту Есенину в денежных вопросах и прослыл очень порядочным человеком. Кроме того, он был неплохой поэт. Современники даже сравнивали его с Брюсовым.

Но счастье длилось не долго.

Уже в 1930 году Наседкина вызвали в ОГПУ на Лубянку. Оказалось, что он вышел из партии большевиков еще 9 лет назад и называл большевистскую идеологию - идиотологией. От своих взглядов на допросе он не отказался и попал в число "подозрительных элементов" (Архивное дело В. Ф. Наседкина). Казалось, что "пронесло", но в страшном 1938 году, в рамках "дела литераторов", Наседкин был расстрелян по решению суда.

Семья сестры Есенина за год до репрессий. http://esenin.su/images/stories/Family/Ekaterina/Esenina_Nasedkin_37.jpg

Близким ничего не сказали, лишь издевательски заявив, что Наседкин репрессирован на 10 лет без права переписки. И Катя верила, что муж вернется.

К тому времени в семье уже родились детки - Андрей и Наталья. Катя была домохозяйкой, а Василий обеспечивал семью, работая в издании "Колхозник". После его ареста дети и жена остались без средств к существованию и Катя вышла на работу. Но вскоре пришли и за ней.

Два месяца она провела в Бутырской тюрьме, коллектив там был как на подбор - жены самых известных людей Москвы. Но самое ужасное, что дети отправились в детский дом и, к тому же, их развели специально по разным заведениям.

http://www.izbrannoe.com

Выйти из заключения Кате помогла болезнь: начались приступы астмы и ей разрешили забрать детей и отправиться в родную деревню: работала в колхозе, потом переехала в Рязань на завод.

«... Екатерина Александровна - на людях неунывающая, всегда веселая, любила шутить. Кто бы мог подумать, что ей пришлось перенести? Одевалась просто - в фуфайки, валенки, курила «козьи ножки», - вспоминал о Есениной один из друзей ее сына.

Казалось, что жизнь начинала налаживаться и трагическая судьба отступает. Но не тут-то было, Катя начала терять зрение, а муж все не возвращался.

Она ждала своего супруга 15 лет - отказывалась от выгодных новых замужеств, в частности, руку и сердце ей предлагал друг Есенина Сергей Городецкий, верила и ждала. Жила с детьми очень скромно. Устроилась донором, сдавала кровь и получала продукты, на это кормила всю семью. Но, внезапно, стала терять зрение, с донорством было покончено.

Екатерина Есенина с матерью https://bidspirit-images.global.ssl.fastly.net/lit...nore_q_80_w_1000_c_limit_5.jpg

В 1945 году Катя смогла вернуться в Москву по разрешению Берии, но в саму столицу ее не пустили, свой новый дом она приобрела в Подмосковье. Она покидала Рязанскую область с желание восстановить чистую память о своей семье:

«Поеду восстанавливать имя брата и наше, мы пострадали невинно», - заявила Катя.

Есенин с сестрами - Катей (большой) и Сашей (маленькой) https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/34158/0c801...a3-484b-a1d3-e7f90ab379a8/orig

О том, что муж расстрелян Катя узнала только в 50-х годах. Еще совсем не старая женщина, Катя уже была инвалидом второй группы - так на ней сказались ссылки и тюрьма.

В 1956 году Екатерина и ее муж Василий Наседкин были реабилитированы. К сожалению, в отношении Василия это было сделано уже не при жизни.

Есенин в 1925 году, незадолго до ухода из жизни, посвятил своей любимой сестре одно из красивейших стихотворений. Он уже как будто чувствовал - что его век не долг. Приведу несколько строк:

Сестра! Сестра!
Друзей так в жизни мало!
Как и на всех,
На мне лежит печать…
Коль сердце нежное твоё
Устало,
Заставь его забыть и замолчать.

Мне жаль тебя.
Останешься одна,
А я готов дойти
Хоть до дуэли.
«Блажен, кто не допил до дна»!
И не дослушал глас свирели.

Но сердце Екатерины никогда не уставало любить!

https://zen.yandex.ru/media/literatura_klass/my-po...eriny-5c8b5526cace0e00b41b500d

Светская_Дама (Родовед-историк) все записи автора

Первая Мировая война. Начало

• Jul. 26th, 2013 at 5:12 PM

Поучаствовала в небольшой дискуссии по поводу начала Первой Мировой войны, развернувшейся в дружеском ЖЖ, и поняла. что мне, как всегда, есть что сказать, и надо подготовить пост. Тем более, приближается 99 годовщина со дня начала войны. Мне уже доводилось писать на эту тему и даже неоднократно, поэтому воспользуюсь накопившимся материалом.


Аллегорическое изображение трех союзниц - России, Великобритании и Франции, худ. Е. Самокиш-Судковская

К 1914 году Россия добилась невероятных экономических успехов. Европа с удивлением и завистью следила за победным шествием восточного соседа – Российской империи, стремительно превращавшейся в гиганта мирового рынка. Реформы Столыпина, даже не доведенные до конца, а бессмысленно и жестоко прерванные, все же дали блестящие результаты.
За двадцать лет царствования Николая Александровича (1894-1914 годы) производство зерна увеличилось вдвое, сахара – втрое, выплавка чугуна возросла на 250 %, железа и стали на 224%, хлопка – на 388% (благодаря работам по орошению земель в Туркестане, развернутых еще при императоре Александре III). Урожаи хлопка в последние годы царствования полностью покрывали все потребности русской промышленности, а российские ткани широко и с успехом продавались на внешнем рынке…
Но главным показателем благополучия жизни все-таки были не чугун и хлопок, а высокая рождаемость. За двадцать лет правления последнего русского императора население России увеличилось на шестьдесят миллионов человек. Такого успеха никогда не могли добиться никакие правители ни при каких режимах.
Вклады населения в государственных сберегательных кассах, составлявшие в 1894 году – 330.300.000 рублей, в 1914 году возросли до 1.207. 000.000 рублей. И это не считая 70 миллионов сбережений в частных банках, и прочих форм накоплений, акций, ценных бумаг, золота и драгоценностей, которыми обладали представители самых разных кругов населения… Золотой запас России, насчитывавший в 1892 году, незадолго до вступления Николая на царство, 642 млн. золотых рублей, к 1914 году увеличился до 1 млрд. 615 млн.



Нельзя сказать, что правительство каким-то особым образом руководило экономикой и любой ценой добивалось высоких показателей. Инициативным, предприимчивым людям просто особо не мешали. Общая сумма налогов на одного жителя в России была более чем в два раза меньше, чем в Германии, Австрии или Франции и в четыре раза меньше, чем в Великобритании. При этом в 1912 году превышение доходов над расходами в государственном бюджете составило 335 млн. золотых рублей.
Заявления о всевластии чиновничьего аппарата, якобы необъятно разросшегося в царствование Николая II, являются не более, чем мифом.
Число лиц, состоявших на действительной государственной службе в 1913 году, было совсем не так уж и велико. Во всех министерствах, ведомствах и управлениях Российской империи, включая систему подразделений МВД, ведомство императрицы Марии, занимавшееся делами благотворительности (Красный Крест со всеми службами, странноприимные дома, больницы и родовспомогательные учреждения для бедных и т.д.), служащих государственных библиотек и архивов, а также государственных детских приютов, преподавателей Александровского Лицея, железнодорожных служащих с государственных дорог и рабочих Государственной типографии всего – 252870 человек.
То есть, если из общего числа государственных служащих вычесть число врачей, сестер, акушерок и санитаров из благотворительных медицинских учреждений, воспитательниц, кастелянш и поварих из приютов, преподавателей, архивариусов и библиотекарей, почтальонов, железнодорожников, типографских наборщиков и многих других людей, не имеющих отношения к чиновничьему произволу, окажется, что «злодеев-бюрократов», действительно занимавших посты в аппарате управления, было не так уж и много на стопятидесятимиллионную Россию (с нынешним аппаратом не сравнить, хотя населения стало чуть поменьше, а территории – так значительно поубавилось!). И ведь как-то справлялись с проблемами управления.



Для изучения феномена «экономического чуда» французское правительство направило в Россию известного экономиста Эдмона Тэри. Выводы из своих исследований он обобщил в книге «Россия в 1914 году». Многим они казались невероятными. «Ни один из европейских народов не имеет подобных результатов… К середине столетия Россия будет доминировать в Европе…»
Однако эти успехи никого не радовали – за границей завидовали, а на родине их просто не желали замечать. «Прогрессивно мыслящие люди» того времени без конца твердили про «невыносимый гнет»… Писатель Борис Зайцев, уже в эмиграции размышляя о прошлом, несколькими штрихами охарактеризовал настроение, царившее в предреволюционные годы в Москве:
«...Рабочие выходят с фабрик - демонстрации идут Арбатом. «Господа» банкеты собирают и изящно бреют русское самодержавие, между икрой и балыком, меж «Эрмитажем» и «Прагою». Ах, конституция, парламент, Дума, новая Россия! А те, кто помоложе и попроще, кому до «Эрмитажей» далеко, торопятся, им некогда, все свершить бы завтра, всю бы жизнь вверх дном перевернуть. И митинги гудят, толпы чернеют, и кричат газеты об одном: вперед, вперед!»


Банкет октябристов в Государственной Думе

Нечто похожее было и в столичном Петербурге, и в провинциальных городах… На рубеже 1913-1914 годов недовольство высшей властью превращается в навязчивую идею, захватывающую все более широкие круги. Политическая апатия сменяется жаждой радикальных перемен. «Анализ этого периода времени приводит к выводу, что массовый психоз проявился во внедрении убеждений о необходимости сломать и уничтожить нечто, тяготившее людей и не дававшее им жить, - утверждал генерал Воейков. – По забытой поговорке: «умных людей в России много, а разумных мало», не отдавали себе наши соотечественники ясного ответа, в чем именно заключался внушаемый им ужас царского гнета и к чему должны привести Россию ломка и уничтожение всего существовавшего».
А либеральные политики были в восторге от «благотворных перемен» в настроении общества – наконец-то появился шанс активизировать политическую деятельность.
«Русская общественность почувствовала потребность в более сильных возбуждениях, нежели ежедневная будничная работа Государственной Думы, притом же очевидно осужденная на бесплодие, - вспоминал П. Милюков. – Весь 1913 год проходит в проявлениях возрождающейся общественной самодеятельности. Публика совсем не интересуется вопросом, как распределить законодательный хлам, оставшийся в наследство от Третьей Думы. Напротив, ее внимание привлекают общественные съезды»… Увы, именно это отличало общественность России в предреволюционные годы – презрение к «ежедневной будничной работе», которая только и способна улучшить жизнь в стране, и стремление к блеску больших собраний, где на трибунах царят политики, рисующие радужные перспективы грядущей светлой жизни (она, конечно же, придет сама собой и сразу, как только весь мир насилья мы разрушим, и желательно – до основанья…)
В начале 1914 года Дума погрязла в убогих склоках с правительством Горемыкина, сменившего на посту премьер-министра графа Коковцова после долгих и веселых новогодних праздников, 29 января. Правда, сами оппозиционеры (и в частности – Милюков) признавали, что эти «нападения были большей часть мелкие, технические, малопонятные для страны, и сессия казалась бесцветной».


Заседание Государственной Думы

В конце января 1914 года Мария Федоровна приняла В.Н. Коковцова, отставленного с поста премьер-министра. Вдовствующая императрица была полна дурных предчувствий.
«Поймите меня, насколько я страшусь за будущее, и какие мрачные мысли владеют мной. Моя невестка не любит меня и все думает, что у меня какое-то ревнивое отношение к власти. Она не понимает, что у меня одно желание – чтобы мой сын был счастлив, а я вижу, что мы идем верными шагами к какой-то катастрофе и что Государь слушает только льстецов и не видит, что под его ногами нарастает что-то такое, чего он не подозревает, а я сама чувствую это инстинктом, но не умею ясно представить себе, что именно ждет нас… Отчего вы не решитесь теперь, когда вы свободны, сказать Государю прямо все, что вы думаете, и предостеречь его, если только это не поздно…»
Но были среди преданных Николаю Александровичу людей и такие, кто не боялся предостеречь его. И к этим предостережениям не грех было бы и прислушаться.
Записка бывшего министра внутренних дел Петра Дурново о необходимости всеми силами избегать вступления России в гипотетически возможные военные действия, поданная государю в феврале 1914 года, кажется пророческой: «В случае военных неудач социальная революция в самых крайних ее проявлениях у нас неизбежна. Начнется с того, что все неудачи будут приписаны правительству. В законодательных учреждениях начнется яростная против него кампания, как результат которой в стране начнутся революционные выступления. Эти последние сразу же выдвинут социалистические лозунги. Побежденная армия окажется слишком деморализованной, чтобы послужить оплотом законности и порядка. Законодательные учреждения и оппозиционно-интеллигентные партии будут не в силах сдержать расходящиеся народные волны, ими же и поднятые. Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже представлению».
П.Н. Дурново умер в 1915 году и не узнал, насколько точно исполнилось его предсказание. Но в 1914 году всем казалось, что «этого не может быть потому, что этого не может быть никогда»…


Петр Николаевич Дурново

Известие о выстреле в Сараево, первом в бесконечной череде выстрелов начинавшейся мировой войны, настигло царскую семью на военном параде в Красном Селе. Император проводил смотр воинским частям. Столь любимое в России зрелище, как военный парад, собрало многочисленную толпу приглашенных. И вдруг по этой толпе зашелестело: «Сараево... Сараево... Эрц-герцог... Убили...»
Для многих на этом плацу неизбежность грядущей войны стала очевидной уже в первые минуты... В Царское Село с праздничного парада все вернулись удрученными, с тревогой ожидая новостей. Царскосельские парки и роскошные особняки быстро опустели - у мужчин, и в первую очередь, у мужчин из рода Романовых, сразу же появилось множество неотложных дел. Ожидалась мобилизация. Никто из великих князей, большинство из которых были офицерами, не собирался увиливать от отправки на фронт.
По странному стечению обстоятельств, в тот самый день, когда был убит наследник австрийского престола эрц-герцог Франц-Фердинанд, в сибирском селе Покровское было совершено покушение на Григория Распутина. Бывшая проститутка, отвергнутая любовница «старца» Хиония Гусева, переодевшись нищенкой, подошла к Распутину и попросила у него милостыньку. Распутин остановился и тут же получил от убогой нищенки сильнейший удар ножом в живот. Рана была глубокой и опасной. Первую операцию пострадавшему сделали на месте, потом на телеге повезли Распутина в Тюмень в клинику. Дорога была ухабистой и тряской, поездка растянулась на целых шесть часов. Рана от сотрясения раскрывалась, и Распутин, чудом выживший после ранения, едва не умер дорогой… В Тюмени он был госпитализирован и надолго задержался в больничной палате. Доктор Владимирский, спасший «старцу» жизнь, позже получил в благодарность золотые часы от Александры Федоровны.



Вот так получилось, что в роковой момент начала войны Распутина не было рядом с императорским семейством. Когда в России началась мобилизация, Александра Федоровна послала своему Другу (она называла его так) телеграмму с просьбой о совете. Распутин, лежа на больничной койке, продиктовал ответ:
«Пусть Папа не затевает войну, с войной будет конец России и вам самим, погибнут все до единого человека».
Да, в интуиции этому человеку отказать было трудно, и совет его нельзя назвать неразумным… Александра Федоровна бросилась к мужу с телеграммой в руках, но Николай Александрович в сердцах разорвал послание Распутина.
Вслед за первой телеграммой пришли еще три, и в каждой Распутин предостерегал от опасных поспешных шагов. В конце концов, поступило собственноручное письмо «старца» на имя Николая Александровича. Наверху листа Распутин нарисовал крест, а ниже написал своими малограмотными каракулями:
«Милый друг еще раз скажу грозна туча над Расеей беда горя много и просвету нету. Слез-то море и меры нет в крови… Что скажу? Слов нету и неописуемый ужас. Знаю что все от тебя войны хотят и верно не зная что ради гибели. Божье тяжко наказание когда ум отымет тут начало конца. Ты царь отец народа не допусти безумным торжествовать и погубить себя и народ. Вот Германию победят а Расея? Подумать так воистине не было от веку горше бедствия. Все тонет в крови. Велика погибель, без конца печаль. Григорий».
К советам этого человека почти всегда прислушивались в царской семье, порой самые странные пожелания Распутина воспринимались как божественное откровение, но вот в этот момент, когда он, похоже, искренне желал помочь, его не услышали. Можно ли было повлиять на ход событий и остановить войну еще до ее начала? Почему Николай Александрович проигнорировал отчаянные призывы «Друга» Григория, ведь в данном случае они были как никогда разумны?


Визит Раймона Пуанкаре в Россию

7 июля в Петербург с официальным визитом прибыл премьер-министр Франции Раймон Пуанкаре, которому важно было добиться от русского императора подтверждения – в случае начала боевых действий Россия не откажется от своих союзнических обязательств по отношению к Франции. Ради высокого гостя Александра Федоровна нарушила свое уединение и принимала участие в парадных мероприятиях, хотя это давалось ей нелегко. Нервы ее были в таком состоянии, что она едва могла сдерживать себя от приступов на людях, и это бросалось в глаза внимательным наблюдателям.
Посол Франции в России Морис Палеолог, по долгу службы присутствовавший в Петергофе на приеме в честь Пуанкаре, отмечал:
«Во время обеда я наблюдал за Александрой Федоровной, против которой сидел. Хотя длинные церемонии являются для нее очень тяжелым испытанием, она захотела быть здесь в этот вечер, чтобы оказать честь президенту союзной республики. Ее голова, сияющая бриллиантами, ее фигура в декольтированном платье из белой парчи выглядят довольно красиво. Несмотря на свои сорок два года, она еще приятна лицом и очертаниями. С первой перемены блюд она старается завязать разговор с Пуанкаре, который сидит справа от нее. Но вскоре ее улыбка становится судорожной, ее щеки покрываются пятнами. Каждую минуту она кусает себе губы. И ее лихорадочное дыхание заставляет переливаться огнями бриллиантовую сетку, покрывающую ее грудь. До конца обеда, который продолжается долго, бедная женщина, видимо, борется с истерическим припадком».


Императрица Александра Федоровна, художник Николай Бодаревский

Политические события развивались стремительно. 15 июля 1914 года Австро-Венгерская империя объявляет войну маленькой Сербии. Россия, издавна считающаяся покровительницей всех славян, ввиду сложной политической обстановки 17 июля приступает к мобилизации. В ответ Германия, политическая союзница Австро-Венгрии, 19 июля (1 августа по европейскому стилю) объявляет войну России. Этот день подвел черту целой эпохе, преломив ход истории и людские судьбы...
В схватке имперских амбиций суждено погибнуть миллионам... Великие европейские монархии Романовых, Гогенцоллернов и Габсбургов сгорят в огне войны, да и карта Европы уже никогда не будет прежней.
В день объявления войны, 19 июля (1 августа) 1914 года, царская семья находилась в Петергофе. Александра Федоровна ждала мужа за обеденным столом. Ждать пришлось долго – Николай опоздал почти на час. Такого в традициях семьи заведено не было. Наконец император появился, бледный, очень расстроенный и сообщил, что Германия объявила России войну. Императрица разрыдалась и ушла к себе. Дочери, увидев в каком отчаянии их мать, тоже залились слезами.
Дальнейшее развитие событий уже не зависело от воли монарха. Войну объявил не он, войну объявили ему…

Плакат начала Первой мировой войны

Накануне Первой мировой войны Николай II и Вильгельм II обменивались телеграммами, пытаясь объяснить друг другу свою позицию.
Из телеграммы Вильгельма от 17 (30) июля 1914 года:
«Австрия мобилизовала только часть своей армии и только против Сербии. Если, как видно из сообщения твоего и твоего правительства, Россия мобилизуется против Австрии, то моя деятельность в роли посредника, которую ты мне любезно доверил и которую я принял на себя по твоей усиленной просьбе, будет затруднена, если не станет совершенно невозможной. Вопрос о принятии того или другого решения ложится теперь всей своей тяжестью исключительно на тебя, и ты несешь ответственность за войну или мир. Вилли».

Ответная телеграмма Николая от 18 июля 1914 года:
«Сердечно благодарен тебе за твое посредничество, которое начинает давать надежду на мирный исход кризиса. По техническим условиям невозможно приостановить наши военные приготовления, которые явились неизбежным последствием мобилизации Австрии. Мы далеки от того, чтобы желать войны. Пока будут длиться переговоры с Австрией по сербскому вопросу, мои войска не предпримут никаких вызывающих действий. Даю тебе в этом мое слово. Я верю в Божье милосердие и надеюсь на успешность твоего посредничества в Вене на пользу наших государств и европейского мира. Преданный тебе Н.»

Телеграмма Вильгельма от 18 (31) июля 1914 года:
«Вследствие твоего обращения к моей дружбе и твоей просьбы о помощи, я выступил в роли посредника между твоим и Австро-Венгерским правительством. В то время, когда еще шли переговоры, твои войска были мобилизованы против Австро-Венгрии, моей союзницы, благодаря чему, как я уже говорил, мое посредничество стало почти призрачным. (…) Ответственность за безопасность моей империи вынуждает меня принять предварительные меры защиты. В моих усилиях сохранить всеобщий мир я дошел до возможных пределов, и ответственность за бедствие, угрожающее всему цивилизованному миру, падет не на меня. В настоящий момент все еще в твоей власти предотвратить его. Никто не угрожает могуществу и чести России, и она свободно может выждать результатов моего посредничества. Моя дружба к тебе и твоему государству, завещанная мне дедом на смертном одре, всегда была для меня священна, и я не раз честно поддерживал Россию в моменты серьезных затруднений, в особенности во время последней войны. Европейский мир все еще может быть сохранен тобой, если только Россия согласится приостановить военные приготовления, угрожающие Германии и Австро-Венгрии. Вилли».

Ответ Николая от 19 июля:
«Я получил твою телеграмму. Понимаю, что ты должен мобилизовать свои войска, но желаю иметь с твоей стороны такие же гарантии, какие я дал тебе, т.е., что эти военные приготовления не означают войны, и что мы будем продолжать переговоры ради благополучия наших государств и всеобщего мира, дорогого для всех нас. Наша долго испытанная дружба должна с Божьей помощью предотвратить кровопролитие.
С нетерпением и надеждой жду твоего ответа. Ники».

Телеграмма Вильгельма от 19 июля (1 августа) 1914 года была отправлена из Берлина в 22 ч. 55 м. вечера:
«Вчера я указал твоему правительству единственный путь, которым можно избежать войны. Несмотря на то, что я требовал ответа сегодня к  полудню, я еще до сих пор не получил от моего посла телеграммы, содержащей ответ твоего правительства. Ввиду этого я был принужден мобилизовать свою армию. Немедленный, утвердительный, ясный и точный ответ от твоего правительства – единственный путь избежать неисчислимые бедствия. До получения этого ответа я не могу обсуждать вопроса, поставленного твоей телеграммой. Во всяком случае, я должен просить тебя немедленно отдать приказ твоим войскам ни в коем случае не переходить нашей границы. Вилли».
На бланке с телеграммой была рукой Николая Александровича сделана пометка: «Получена после объявления войны».
В Петергоф телеграмма поступила в начале второго ночи 20 июля (1ч.15 м.) Война не только стала неотвратимой к тому моменту, она уже началась…


Кайзер Вильгельм II

Всеобщее упрямство и борьба самолюбий сделали войну неизбежной, хотя каждый из политиков говорил о собственном стремлении «избежать неисчислимые бедствия»…

Tags:

• Николай II,
• Первая мировая война,
• зарубежная история,
• история России,
• кайзер Вильгельм,
• плакаты

•  

https://eho-2013.livejournal.com/93005.html

Светская_Дама (Родовед-историк) все записи автора

 

 

 

Зачем пытались "воскресить" дочь Николая II

1. Слухи и деньги

В 1927 году среди русских эмигрантов в Европе пронеслась очередная волна слухов, что отдельным членам семьи Николая II удалось выжить. До этого времени разговоры о спасшихся уже велись и, то и дело, возникали самозванцы, но всерьёз их не воспринимали. Но на этот раз слава о спасении младшей из дочерей последнего русского Царя не утихали. Более того, они как тлеющие угли на ветру занимались всё больше, и привлекали большое число сторонников.

Феликс Юсупов с женой Ириной в эмиграции.

Ту, которую называли Анастасией, мало кто видел, но уже среди русских проходил сбор средств на помощь ей. Также никто не знал наверняка куда эти деньги в итоге направлялись. Одним из самых ярых проповедников выжившей княжны был профессор Сергей Руднев. Ему даже удалось заложить тень сомнений Феликсу Юсупову и уговорить того встретиться с Анастасией. Когда они приехали в замок в окрестностях Мюнхена, где проживала девушка, та была больна, но узнав, о том кто приехал, обрадовалась и вышла к князю...

2. Анастасия

Анастасия Романова родилась в 1901 году. К тому времени царская чета с нетерпением ожидала наследника мужского пола, но уже в четвертый раз на свет появилась девочка. Она была невысокого роста, и как и её сестры воспитывалась практически в спартанских условиях. Девочке сложно давались науки. Учитель английского языка рассказывал как однажды еще маленькая Анастасия пыталась подкупить его букетом цветов, чтобы он поставил её хорошую отметку.

Детский рисунок Анастасии

В годы Первой Мировой войны, она как и мать с сестрами работала в госпиталях. Ей было всего 13. Она читала солдатам, помогала писать письма домой, готовила бинты для перевязок. В принципе, больше ничего радостного в жизни девушки не было. Впереди домашний арест, ссылка. Вместе с семьёй она оказалась в подвале Ипатьевского дома. Ей совсем недавно исполнилось 17.

3. Появление в Европе

В начале 20-х годов в Германии обнаружилась дама, как говорили, со следами огневых ранений. Нашли её при попытке суицида и повестили в лечебнице. Она понимала русский язык. Но не говорила на нем. Объясняли это потом тем, что он вызывает у нее ассоциации с пережитым ужасом. Сначала женщина не называла своего имени, потом вокруг нее начались плести догадки, приносить этой таинственной незнакомке портреты русской царской семьи, статьи о них, спрашивая, уж не из них ли?

Постепенно началось паломничество русских эмигрантов, была и бывшая фрейлина императрицы София Буксгевден, которая лично знала Анастасию, были и прочие знатные некогда дамы. Но все они больше не задавали вопросы, а показывали портреты, рассказывали истории из жизни царской семьи, предлагая вспомнить эти ситуации. Незнакомка плакала и кивала, усваивая все больше подробностей жизни княжон. Вначале её даже считали Татьяной, только потому уже она сама назвала себя Анастасией. Теперь она могла и сама рассказывать о своей жизни. Появились и подробности чудесного спасения от расстрела - спас ее некий солдат Чайковский, который вывез в Румынию, женился на ней, а потом и погиб.

4. Переломные встречи
Как за три века до описываемых событий Польша, будучи российским неприятелем радостно восприняла появившегося у себя Лжедмитрия, так и теперь Германия пристально приглядывалась к возможной претендентке на русский престол. Вокруг нее появлялись все новые покровители, которые в числе прочего надеялись через нее заполучить деньги Николая II, хранящиеся в европейских банках. Для этого нужен был информационный поток, и он не прекращался. Был такой силы, что Усомнились даже мать и сестра Николая II. И Мария Фёдоровна, и Ольга Романова отправили своих эмиссаров встретиться с женщиной и узнать правду. Ни камердинер императрицы Волков, ни воспитатель детей Жильяр не узнали Анастасию.

Мы увиделись на следующий день, Я спросил её, узнает ли она меня; она ответила, что нет. Я задал ей ещё множество вопросов; ответы были столь же неутвердительны. Поведение людей, окружающих госпожу Чайковскую, показалось мне довольно подозрительным. Они беспрестанно вмешивались в разговор, отвечали иногда за неё и объясняли всякую ошибку плохим самочувствием моей собеседницы.

А.Волков

...и вот она вышла к князю. Юсупов утверждал, что женщина ни лицом, ни манерами, ни осанкой не была похожей ни на одну из дочерей императора. Феликс говорил с ней по-русски, но "Анастасия" отвечала по-немецки. Из иностранных языков царских детей обучали английскому и французскому. Немецкого языка в окружении их практически не было. Конечно, за прошедшие почти 10 лет можно было выучить язык, но забыть при этом 3 остальных, которые прививались с ранних лет - сомнительно. Феликс этой встречей для себя развеял все сомнения.

"Что касается великой княжны Анастасии, она всегда изъяснялась по-русски с отцом, по-английски — с матерью, понимала и говорила по-французски и совершенно не знала немецкого."
Дмитрий, герцог Лейхтенбергский

 

6. Анна Андерсон

Именно под этим именем лже-Анастасия осталась в истории. Постепенно она становилась никому не нужной. Её приглашала к себе даже княжна Ксения Георгиевна в США, но вскоре отказалась от этой дамы. Но теперь за этот проект взялся Глеб Боткин, сын расстрелянного вместе с царской семьей доктора. Он организовал серию судебных исков Анны Андерсон против Романовых, цель - зарубежное имущество царской семьи. Он обвинял сестру Николая II Ксению, что та, зная, всю правду пренебрегла правами племянницы и сама получила все деньги царя. Хотя по факту, Владимир Коковцев, по распоряжению Николая во время войны вернул все его деньги в Россию. Так что информация о несметных сокровищах Короны в банках Европы - была лишь легендой.

Тем временем, Анна Андерсон все больше сходила с ума. Жилье ей предоставил принц Фредерик Саксен-Альтенбургский. Но в том доме она завела несколько десятков кошек, не заботясь о чистоте дома и сада. В итоге снова оказалась в лечебнице. Далее был переезд в США при поддержке все того же Боткина, фиктивный брак для продления американской визы на человеке, который младше ее на 20 лет. Но этот муж, Джон Манахан, был с ней теперь рядом. Терпел все её странности, жил с ней в полюбившейся ей грязи и бардаке. Андерсон вновь попадала в клинику для душевнобольных, Джон похищал её оттуда.

7. Не хэппи-энд

Анна Андерсон прожила 87 лет, большую часть жизни с расстроенной психикой. Версий о ней множество. Несмотря ни на что. Анализы ДНК опровергли родство Андерсон с семьей Романовых, а утвердили, что она на самом деле Франциска Анна Ченстковская, уроженка современной Польши, получившая ранения во время сборки гранат на заводе AEG в Германии. Но по сей день многие верят, что это действительно была Анастасия, выжившая царская дочь и наследница престола, от которой решили избавиться остальные Романовы, чтобы получить императорские сокровища.

***
Рекомендуем также прочитать наши статьи:

1. О Николае Романове, который имел все шансы стать Николаем III
2. О Михаиле Романове, брате Императора
3. Грустная история воровства в семье Романовых
4. История, наверное, самой счастливой семьи из Романовых
5. Ну и, разумеется, поэзия Романовых

https://zen.yandex.ru/media/11ecu/zachem-pytalis-voskresit-doch-

Светская_Дама (Родовед-историк) все записи автора

Подвиг врачей и священников в годы первой мировой войны

Автор: Редакция сайта

Дата публикации: 05.04.2016

Доклад на собрании Общества православных врачей 22.03.2016 года.

Тема: Подвиг врачей и священников в годы первой мировой войны.

Анна Константиновна Фурсова, студентка 6го курса медицинского университета, лечебный факультет

Материал для доклада взят из журнала «Церковь и медицина».

Подвигу фронтовых врачей и священников в 1914-1918 годах посвящена статья действительных членов Общества православных врачей Санкт-Петербурга Николая Федоровича ЖАРКОВА и Татьяны Вениаминовны ЖАРКОВОЙ.

«У людей, не имеющих исторической памяти развития своего государства, не помнящих своего родства, забывших Бога, разлюбивших Отечество, развивается порок нравственной памяти, ведущий к оскудению умов, к деградации общества».
Митрополит Иоанн (Снычев)

Войны всегда являются бедой для любого народа. Мировые войны — трагедия всего человечества.

В Первую мировую войну (1914-1918) санитарные потери в Императорской Русской армии превысили 9 млн человек, число заболевших и лечившихся в лечебных учреждениях России составило почти 5 млн.

Императорская военно-медицинская академия

Военные врачи являлись не просто участниками войны, а были ведущими фронтовыми специалистами. Они разрабатывали новые методы лечения, совершенствовали организационные мероприятия по эвакуации раненых, размещали свои наблюдения и методики лечения в медицинских изданиях.

Этот опыт имел огромное значение для отечественной медицины. Не менее важное значение имело во время Первой мировой войны военное духовенство, являвшее пример мужества и отваги для солдат и офицеров.

Содержание:

• Военно-полевые хирурги Первой мировой войны
• Хирурги в тылу в годы Первой мировой войны
• Первая мировая война как веха в развитии военно-полевой терапии
• Священники на Великой войне
• Награждение духовенства
• Заключение

Военно-полевые хирурги Первой мировой войны

Врачей для российской армии готовила Императорская военно-медицинская академия в Санкт-Петербурге, а также медицинские факультеты университетов, которые при объявлении войны выпускали студентов старших курсов в должности «зауряд-военный врач».

Русским хирургом № 1 в области военно-полевой хирургии называют Николая Ивановича Пирогова. Его ученики достойно проявили себя на благо Отечества. Среди них всемирно известные врачи и ученые:

Владимир Андреевич Оппель (1872-1932)

Владимир Андреевич Оппель (1872-1932) в Первую мировую войну, будучи уже опытным врачом, трудится хирургом-консультантом, много оперирует. В итоге приходит к убеждению о необходимости ранних оперативных вмешательств по поводу огнестрельных ранений.

Для лечения огнестрельных переломов длинных трубчатых костей В. А. Оппель предлагает проволочный шов, соединяющий костные обломки (этот метод широко применялся и во время Великой Отечественной войны). На основе своего военного опыта в 1917 году он пишет труд «Организационные вопросы передового хирургического пояса действующей армии».

В годы Первой мировой войны именно В. А. Оппель сумел обосновать необходимость этапного лечения раненых. В последующие годы система В. А. Оппеля утвердилась окончательно и на ее основе была разработана военно-медицинская доктрина.

Николай Александрович Вельяминов (1855-1920)

Николай Александрович Вельяминов (1855-1920) окончил медицинский факультет Московского университета. В качестве зауряд-врача принимал участие в боевых действиях в русско-турецкой войне. В 1894 году получил придворное звание лейб-хирурга и назначен профессором академической клиники Виллие, где проработал почти 20 лет.

Лазарет для раненых и больных воинов Всероссийского союза городов

Н. А. Вельяминов, известный врач и ученый, академик медицины, тайный советник, с самого начала вступления России в Первую мировую войну принимает участие в работе Главного управления Красного Креста, а с 26 августа уже состоит в должности хирурга-консультанта при Ставке Главнокомандующего.

Проф. Н. А. Вельяминов на обходе в детской клинике ВМА. 1911 г.

Академик Вельяминов много работал в госпиталях действующей армии, руководил медицинской службой гвардии. Обобщив свой фронтовой опыт, он опубликовал книгу «В защиту антисептики при лечении огнестрельных ран на войне» (1917). Его труды по медицине (более 100 работ) не утратили научной ценности до настоящего времени.

За заслуги перед Отечеством Н. А. Вельяминов в 1905 г. получил звание тайного советника, а в 1907 году награжден Императорским орденом святой Анны I-ой степени. В годы Первой мировой войны Вельяминов работает в Главном управлении Красного Креста, а затем консультантом-хирургом при Ставке.

Николай Нилович Бурденко (1876-1946)

Николай Нилович Бурденко (1876-1946) — сын священника Пензенской губернии, окончив духовную семинарию, все-таки решает стать врачом. Будучи студентом-старшекурсником медицинского факультета Томского университета, Н.Н. Бурденко участвовал в Русско-японской войне 1904-1905 годах, выполнял обязанности санитара, фельдшера, зауряд-врача на передовых позициях. Оказывая на поле боя помощь раненым, он сам был ранен в руку, однако отказался от помощи и продолжал перевязывать раненых. Был награжден Георгиевским крестом.

К началу Первой мировой войны Бурденко был уже крупным хирургом и сразу после объявления войны сформировал хирургический отряд для отправки на фронт. Вскоре он был назначен хирургом-консультантом Императорской армии и лично оказывал тяжело раненым неотложную хирургическую помощь.

Неоценима заслуга Н. Н. Бурденко в разработке нового метода лечения нейрохирургических раненых. Работая в организованном им госпитале в прифронтовом городке Жирардове (на территории сегодняшней Латвии), он предложил новый, так называемый открытый метод лечения ран мозга, который спас жизни тысячам русских солдат. Он постоянно был в работе. «Жить стоит лишь тогда, когда работаешь, а если не работаешь, то не стоит и жить» — вот девиз Н. Н. Бурденко, которому он был верен всю свою сознательную жизнь.

Сергей Романович Миротворцев (1878-1949)

Сергей Романович Миротворцев (1878-1949) после окончания Харьковского университета отправляется врачом-добровольцем на русско-японскую войну. С этого времени вся его жизнь тесно связана с военно-полевой хирургией. На фронтах Первой мировой войны С. Р. Миротворцев показал себя не только превосходным хирургом, но и отличным организатором медицинской помощи раненым. В период боевых действий вышла в свет ценная и актуальная статья доктора Миротворцева «О ранениях осколками аэропланных и цеппелинных бомб», написанная ярко и доходчиво.

Опубликованная в военное время статья, была единственной работой по этой теме в медицинской литературе до 1941 года. За свою жизнь Сергей Романович прошел пять войн как участник, хирург и ученый. Награжден орденом Владимира 4-й степени с мечами.

Роман Романович Вреден (1867-1934)

Роман Романович Вреден (1867-1934) — сын известного петербургского врача, почетного лейб-отиатра. После окончания Императорской военно-медицинской академии работал хирургом, получил степень доктора медицины. С началом Русско-японской войны в должности хирурга-консультанта Николаевского военного госпиталя был направлен на Дальний Восток. Из-за контузии вернулся в Петербург и написал монографию «Практическое руководство по военно-полевой хирургии». С 1906 года он директор первого в России Петербургского ортопедического института. В годы Первой мировой войны Р. Р. Вреден — главный хирург Юго-Западного фронта. В его ортопедический институт поступают воины с тяжелыми последствиями ранений, нуждающиеся в сложных восстановительных операциях. Под его руководством и при непосредственном участии разрабатывались новые методики операций, осуществлялась подготовка к протезированию. Сегодня Санкт-Петербургский институт ортопедии и травматологии носит его имя.

Николай Николаевич Петров (1876-1964)

Николай Николаевич Петров (1876-1964) — выпускник Императорской военно-медицинской академии в 1914 году был призван в армию, где занимал должность хирурга-консультанта на разных фронтах. На основе личного военного опыта им написан фундаментальный труд «Лечение военных ранений» (1915). В тот же год доктор медицины, профессор Петров становится главным хирургом большого хирургического лазарета на 1000 коек, размещенного в Зимнем дворце, куда поступали самые тяжелые раненые.

Занимаясь научными исследованиями параллельно с лечением раненых, Николай Николаевич сформулировал тезис о первичном (в момент ранения) инфицировании огнестрельных ран и заявил о необходимости «своевременной первичной хирургической обработки ран с обязательным использованием антисептиков». Таким образом, в годы Первой мировой войны Н. Н. Петровым была опровергнута ошибочная теория немецкого хирурга Эрнста Бергмана о первичной стерильности огнестрельных ранений.

Герман Александрович Альбрехт (1878-1933)

Герман Александрович Альбрехт (1878-1933) — уроженец Пскова, отцом его был простой служащий. В июне 1914 года Г. А. Альбрехт назначен главным врачом 105-го полевого госпиталя на Северо-Западном фронте, а через год становится младшим врачом Мариинского приюта увечных воинов в Петрограде, который вскоре реорганизуется в институт протезирования (1919). Здесь Герман Александрович создает собственную протезную мастерскую.
Сегодня Санкт-Петербургский научно-практический центр медико-социальной экспертизы, протезирования и социальной защиты Российской Федерации назван его именем.

Семен Семенович Гирголав (1881-1957)

Семен Семенович Гирголав (1881-1957) родом из Тифлиса (Тбилиси), из семьи служащего. После окончания (1904) Императорской военно-медицинской академии, он служит на флоте судовым врачом. Семен Семенович много занимался проблемами травматологии, создал классификацию ран. В 1916 году военврач С. С. Гирголав направляется в действующую армию, где на практике занимается организацией системы этапного лечения, созданной его учителем В. А. Оппелем.

Хирурги в тылу в годы Первой мировой войны

Сергей Петрович Федоров (1869-1936)

Сергей Петрович Федоров (1869-1936) окончил медицинский факультет Московского университета, основатель крупнейшей отечественной хирургической школы. Его называют «отцом русской урологии».

Впервые в России (1893-1894) он приготовил противостолбнячную сыворотку, а в 1904 г. первым использовал для общей анестезии внутривенный гедоналовый наркоз, который широко применялся в Первую мировую войну. За рубежом этот метод обезболивания получил название «русского наркоза». В Великую войну* врач С. П. Федоров в должности лейб-хирурга сопровождал Российского императора Николая Александровича и цесаревича Алексея в поездках на фронт. Еще при жизни профессора его именем была названа 1-я хирургическая клиника Военно-медицинской академии, где установлена мемориальная доска в его память

Проф. С. П. Федоров с курсантами ВМА

* Название «Первая мировая война» утвердилось в историографии только после начала Второй мировой войны в 1939 году. В межвоенный период употреблялось название «Великая война».

Сергей Сергеевич Юдин (1891-1954)

Сергей Сергеевич Юдин (1891-1954) был студентом медицинского факультета Московского университета, когда началась Первая мировая война. В августе 1914 года он призван в действующую армию и отправлен на фронт в составе 5-го передового отряда Красного Креста. Работал зауряд-врачом в госпитале, оперировал раненых и даже участвовал в боевых операциях.

Фронтовые офицеры ценили личную храбрость Сергея Юдина, его ловкость и самоотверженность. Он трижды был ранен, один раз тяжело, за храбрость награжден Георгиевским Крестом.

В 1915 году больницу для «чахоточных», где трудился С. С. Юдин, переоборудовали под госпиталь для раненых, в котором он развил активную деятельность, не только лечебную, но и хозяйственную.

Несмотря на значительные достижения в практической и научной медицине, своим детищем Юдин считал переливание трупной крови. Занимая должность главного хирурга института им. Н. В. Склифосовского, С. С. Юдин говорил, что хирурги должны в совершенстве овладевать разными подходами в лечении пациентов, и называл такую установку «поливалентной хирургией». Он регулярно присутствовал на богослужениях в Елоховском соборе.

В журнале посетителей клиники, где работал С. С. Юдин, сохранилась запись профессора В. Ф. Войно-Ясенецкого: «Хирург в прошлом, блестящему хирургу настоящего и будущего. Свидетельствую свое восхищение его блестящей техникой и неисчерпаемой энергией в строительстве новой хирургии нашей великой Родины».

Леонид Георгиевич Беллярминов (1859-1930)

Леонид Георгиевич Беллярминов (1859-1930) — сын сельского священника Саратовской губернии. Заслуженный профессор, лейб-окулист, он был награжден всеми императорскими орденами от Станислава до Владимира. Во время 1-й мировой войны по предложению профессора Беллярминова были организованы и направлены в действующую армию три подвижных глазных отряда, а также созданы глазные отделения и лазареты в общехирургических госпиталях.

Владимир Петрович Филатов (1875-1956)

Владимир Петрович Филатов (1875-1956) 60 лет жизни посвятил офтальмологии. В 1914 году, непосредственно перед Первой мировой войной, он изобрел чрезвычайно действенный метод пересадки кожи с помощью, так называемого мигрирующего круглого кожного «филатовского стебля», который в годы войны и позднее избавил сотни тысяч людей от увечий, полученных при ранениях.

Этот метод пластических операций стал настоящим прорывом в восстановительной хирургии, и входит в сотню великих научных достижений России. Сегодня этим методом восстанавливают поврежденные ткани и устраняют обезображивающие дефекты хирурги во всем мире.

Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий (1877-1961)

Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий (1877-1961) по окончании медицинского факультета Киевского университета решает стать земским врачом. Его первая должность — фронтовой врач, первые пациенты — раненые на русско-японской войне солдаты. С началом Первой мировой войны в Переславле-Залесском хирург В. Ф. Войно-Ясенецкий возглавил земский лазарет для лечения раненых и больных воинов русской армии и пленных солдат противника. Несмотря на тяжелейшие условия работы, именно в эти годы он первым в России начинает применять местную анестезию в хирургических операциях на головном мозге, защитив в 1916 году докторскую диссертацию «Региональная анестезия»; одним из первых делает сложные полостные операции.

В. Ф. Войно-Ясенецкий с персоналом лазарета

Священный Синод приравнял лечение раненых на фронтах Первой и Второй мировых войн хирургом-епископом Лукой к архиерейскому служению и возвел его в сан архиепископа в марте 1943 года Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) канонизирован Русской Православной Церковью в 2000 году.

Первая мировая война как веха в развитии военно-полевой терапии

Во время Первой мировой войны возникла необходимость не только оказания хирургической помощи раненым, но и лечения пораженных отравляющими боевыми веществами и бактериологическим оружием.

Первая мировая война

Николай Дмитриевич Зелинский

В апреле 1915 года германское командование впервые в военных действиях применило химическое оружие — газобаллонную атаку хлором. Медицинская служба воюющих армий не была подготовлена тогда к диагностике и лечению этой патологии, но, тем не менее, именно русским фронтовым врачам — терапевтам В. И. Глинчикову и Н. Н. Савицкому — принадлежит первое классическое описание клиники поражений боевыми отравляющими веществами. И уже в августе 1915 г. военврач А. И. Игнатовский опубликовал во «Врачебной газете» сообщение с описанием клинических проявлений и способов лечения поражений хлором, а в 1920 году В. И. Глинчиков издал первую русскую монографию под названием «Удушливые газы и газоотравление».

М. И. Куммант

В годы войны (1915) профессор Николай Дмитриевич Зелинский и технолог петроградского завода «Треугольник» М. И. Куммант разработали противогаз. Лучшим противогазом в мире считался именно русский.

Григорий Витальевич Хлопин
(1863-1929)

Среди выдающихся врачей, разработчиков противохимической защиты войск, следует выделить также Григория Витальевича Хлопина (1863-1929), видного гигиениста, профессора Военно-медицинской академии, который внес большой вклад в становление военной токсикологии как науки.

В том же 1915 году Германия начала осуществлять бактериологические диверсии в России путем распространения чумы среди людей и сапа среди лошадей, основной тягловой силы в армии, заражая болезнетворными бактериями пищевые продукты, фураж для скота, воду, ткани, медикаменты и средства транспорта.

Николай Яковлевич Чистович (1860-1926)

В это время на кафедрах Военно-медицинской академии непрерывно ведется работа по профилактике и преодолению инфекционных эпидемий в стране. Руководил борьбой с эпидемиями сыпного тифа и холеры академик Николай Яковлевич Чистович (1860-1926), организатор школы русских инфекционистов-бактериологов.

Труды военных терапевтов, токсикологов и инфекционистов, очень пригодились в годы Великой Отечественной войны (1941-1945).

Немало врачей за храбрость, проявленную на фронтах Первой мировой войны, награждены особо почетными Императорскими наградами — Георгиевскими медалями и крестами.

Священники на Великой войне

Церковь всегда благословляла своих чад сражаться с врагами Отечества. Первая мировая война вызвала горячий отклик у всех слоев населения Российской империи. Естественно, что Русская Православная церковь поддерживала и всячески укрепляла патриотические чувства народа. Православные священники не только выполняли свои непосредственные обязанности, но часто сами являли пример мужества и отваги.

На фронте. Молебен на Иордани

Немалую роль Церковь сыграла в укреплении тыла и организации снабжения армии.

Всего за годы Первой мировой войны 40 священников были убиты или умерли от ран, более 200 — получили раны и контузии, свыше 100 — пребывали в плену.

По штату каждый полк Русской Императорской армии имел православного священника. На начало 1914 года в армии насчитывалось 766 священников, 121 дьякон и 88 псаломщиков, общим числом 975 священнослужителей. Во время войны в армии служили свыше 5 тысяч священников.

Перед войной на Первом съезде военного и морского духовенства была разработана памятка-инструкция военному священнику, согласно которой помимо своих основных обязанностей (проповедь Евангелия и совершение Таинств), полковой священник должен был:

1. помогать врачу в перевязке ран;
2. заведовать выносом с поля боя убитых и раненых;
3. извещать родных о смерти воинов;
4. заботиться о поддержании в порядке воинских могил и кладбищ;
5. устраивать походные библиотеки.

Кроме того, военному священнику предписывалось собирать сведения о подвигах всех воинских чинов своей части, критически исследуя каждый случай. Местом пребывания военного священника был передовой перевязочный пункт.

Важна была роль священников и в укреплении боевой дисциплины. Еще осенью 1914 года вышел приказ командования, в котором особо отмечалось, что: «в цепях предупреждения распространения пропаганды революционного характера в батальоны будут назначаемы опытные священнослужители для совершения богослужений, ведения бесед и пастырского надзора за нижними чинами».

Награждение духовенства

Епископ Дмитровский Трифон (Туркестанов)

За отличия и пастырское служение на поле брани в годы войны священникам вручены 227 золотых наперстных крестов на Георгиевской ленте, 85 орденов св. Владимира 3-й степени с мечами, 203 ордена св. Владимира, 304 ордена св. Анны 2-й степени с мечами и 239 орденов св. Анны 3-й ст. с мечами.

Эти награды отражают доблесть и христианскую нравственность, жертвенность, подвижничество русского духовенства, которое разделяло с войсками все тяготы военного времени.

Епископ
Кременецкий
Дионисий
(Валединский)

Два епископа были награждены во время Первой мировой панагией на Георгиевской ленте. Первым 26 февраля 1916 года стал епископ Дмитровский Трифон (Туркестанов), вторым — награжденный 1 июля 1916 года викарий Волынской епархии епископ Кременецкий Дионисий (Валединский).

Подвиги военного духовенства в период военных действий, за которые награждались священники можно условно разделить на три типа:

1. Подвиг священника в решительные минуты боя, с крестом в поднятой руке, воодушевлявшего солдат продолжать сражение. Как правило, это происходило, когда бывали ранены или убиты офицеры полка.
 

Полковой священник Стефан Щербаковский, дважды раненый, идет с крестом впереди 11-го Восточно-Сибирского стрелкового полка в бою под Тюрен-ченом.

Герой двух войн и мученик за веру — протоиерей Стефан Щербаковский во время Русско-Японской войны служил в 11-м Восточно-сибирском стрелковом полку. В ходе битвы при Тюренчене погиб командир полка. Положение становилось критическим, и тогда отец Стефан встал перед строем стрелков на колени и три раза осенил бойцов крестным знаменем со словами: «Христос Воскресе!» Это пасхальное приветствие зажгло надежду в сердцах солдат. Воодушевившись, они все увереннее и громче отвечали своему пастырю: «Воистину воскресе!» Тогда священник, высоко подняв крест, воскликнул: «Вперед, за святое дело, за Отечество! Победим!» — и пошел на японцев впереди знамени полка, увлекая за собой солдат. Благодаря решительности своего пастыря, русские воины, исполнившись мужества, осуществили прорыв и вышли из окружения.

Протоиерей Стефан Щербаковский среди раненых офицеров

В этом сражении отец Стефан Щербаковский был дважды тяжело ранен, вынесен солдатами с поля боя, однако и в таком состоянии совершал чин отпевания. После лечения в госпитале вновь вернулся на фронт и продолжил свое пастырское служение.

С началом Первой мировой войны протоиерей Стефан Щербаковский становится полковым священником Кавалергардского Ея величества Государыни Марии Федоровны полка. За храбрость, проявленную в боях у деревень Веббельн и Каушен награжден орденом св.Владимира 3-й степени.

Священник 318-го пехотного Черноярского полка Александр Тарноуцкий, который сумел собрать остатки отступивших в тяжелом бою рот, и с крестом в руках повел их в атаку на врага. В этом бою батюшка погиб, награжден орденом св. Георгия 4-ой степени посмертно.

Подвиг иеромонаха Евтихия (Тулупова), 1915 год

Иеромонах
Евтихий
(Тулупов)

Старец Богородицко-Площанской пустыни Брянского уезда, служивший в 289-м пехотном Коротоякском полку, иеромонах Евтихий (Тулупов) также погиб в атаке.

Священник 9-го драгунского Казанского полка Василий Шпичак, увидев замешательство командования и солдат перед жестоким огнем противника, верхом на лошади первым повел полк в атаку, она была настолько стремительной, что опрокинутый враг обратился в бегство.

Иеромонах Амвросий (Матвеев)

Иеромонах Амвросий (Матвеев) — полковой священник 3-го Гренадерского Перновского полка приказом от 13 сентября 1916 года был посмертно награжден орденом св. Георгия 4-й степени. В приказе написано: «Во время атаки 24 июня 1915 года пошел впереди полка с поднятым крестом в руках и был убит».

Протоиерей 154-го пехотного Дербентского полка Павел Смирнов возглавил атаку пехотинцев, когда полк потерял всех своих офицеров. В этом бою отец Павел остался живой, но потерял ногу.

Священник 429-го пехотного Илецкого полка Михаил Дудицкий в бою взял командование полком на себя и сам повел его в контратаку на противника.

2. Отличия священников, связанные с усердным исполнением своих непосредственных обязанностей в особых условиях.

Иеромонах Антоний (Смирнов)

Так, 70-летний иеромонах Антоний (Смирнов) Бугульминского Александро-Невского монастыря, будучи священником минного заградительного корабля «Прут», когда поврежденное противником судно уже шло ко дну, уступил свое место в шлюпке матросу, и, стоя на тонущем корабле в полном священническом облачении, благословлял отплывающую команду.

Описал этот подвиг и Г. К. Граф: «…Глаза всех еще оставались прикованными к палубе. Там виднелся отец иеромонах Антоний, который, стоя в полном облачении, осенял крестом находившихся в шлюпках. Семидесятилетний пастырь (…) не захотел покинуть ни родной корабль, ни смертельно раненных, которых не представлялось возможным спасти. Вот уже и палуба стала уходить под воду, а еще через несколько минут «Прута» не стало. Только рябь морской волны выдавала место его гибели…»

Иеромонах Антоний стал первым священнослужителем, награжденным высшей воинской наградой Российской империи Императорским военным орденом святого великомученика и Победоносца Георгия.

Священник 115-й бригады государственного ополчения Николай Дебольский не прервал службы во время начавшейся вражеской бомбардировки.

Священник 15-го драгунского Переяславского полка Сергий Лазуревский не бросал службы всенощного бдения под шрапнельным огнем до тех пор, пока не был контужен.

В 1915 году на Галицком фронте, когда иеромонах 311-го пехотного Кременецкого полка Митрофан совершал литургию, снаряд, пробив крышу и потолок алтаря, упал около престола. Отец Митрофан перекрестил чудом не разорвавшуюся бомбу и продолжал службу. Молящиеся остались рядом со своим батюшкой.

В 1915 году священник 237-го пехотного Грайворонского полка Иоаким Лещинский в полутора верстах от боя совершал молебен о даровании победы. Внезапно, как писали в газетах того времени: «снаряд ударил в крыло паперти и, отхлынув чудом Божьим, сразу в углу в пяти шагах разорвался». В храме выбило все стекла. Батюшка продолжил службу. Среди трехсот молящихся никто не пострадал.

Священник 6-го Финляндского полка Андрей Богословский, стоя на пригорке, благословлял каждого подходившего к нему воина. Началась стрельба. Вражеская пуля попала в дароносицу, висевшую у него на груди и отскочила в сторону, не причинив ему вреда.

Священник 183-го пехотного Пултусского полка Николай Скворцов, узнав, что в занятом неприятелем селе есть убитые и раненые, добровольцем пошел туда для напутствия и погребения. Своим примером он увлек за собой нескольких санитаров и выполнил свой священнический долг.

3. Подвиги духовенства, присущие всем армейским чинам.

Первый в войне наперсный крест на Георгиевской ленте получил священник 29-го пехотного Черниговского полка Иоанн Соколов за спасение полкового знамени. Крест вручил император Николай II, о чем сохранилась запись в личном дневнике царя.

Иерей 159-го пехотного Гурийского полка Николай Дубняков, заменив убитого начальника обоза, взял командование обозом на себя, и доставил боеприпасы до места назначения.

Священник 58-го пехотного Прагского полка Парфений Холодный «вместе с тремя другими чинами, случайно столкнувшись с австрийцами, вышел перед неприятелем с иконой «Спас Нерукотворный» и уговорил сдаться в плен солдат (23 человек) и двух офицеров противника» (из газет).

Список воинских подвигов священства, конечно, неполный.

Архиепископ Таврический Димитрий (Абашидзе)

В качестве военных пастырей и проповедников на войне побывали: архиепископ Таврический Димитрий (Абашидзе); архимандрит Нестор (Анисимов) — в то время священник лейб-гвардии Драгунского полка, который организовал санитарный отряд «Первая помощь под огнем врага».

Ходил с крестом в атаку и иеромонах Николай (Ярушевич), священник лейб-гвардии Финляндского полка. Впоследствии двое последних стали митрополитами.

 

 

Проповедником Особой армии на фронте был архимандрит, а впоследствии архиепископ священномученик Петр (Зверев). Те же обязанности в 1-й армии выполнял протоиерей Валентин Свенцицкий, также претерпевший гонения и умерший в ссылке.

 

 

Заключение

Несмотря на личную доблесть большинства военных пастырей, нейтрализовать большевистскую пропаганду и остановить духовное разложение русской армии уже было невозможно. Всего за несколько месяцев 1917 года русское христолюбивое воинство перестало быть не только «христолюбивым», но и «воинством».

Толчком к развалу армии послужил приказ Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов № 1, опубликованный 1 марта 1917 года. Согласно приказу все воинские части подчинялись не офицерам, а своим выборным комитетам из нижних чинов и Совету. В результате произошло резкое падение дисциплины и боеспособности русской армии.

Новая власть не нуждалась в военных священниках. В 1918 году статус военных священников был упразднен, их место заняли комиссары. В России началось осознанное попрание Бога в человеке. Только в последнее время стали обнаруживаться имена священников, участвовавших в Первой мировой войне, и совершенные ими подвиги.

События 1917 года катастрофически изменили как всю Россию в целом, так и личную жизнь каждого русского человека. Очень немногим военным пастырям удалось пережить гонения. Часть священников, а также врачей и медсестер, трудившихся на фронтах Первой мировой войны, были вынуждены покинуть Родину.

Знания, колоссальный научный потенциал, практический опыт оказались ненужными в условиях нового государственного строя. Не легкий жребий выпал и тем, кто остался в России. Многие, лучшие люди своего Отечества, стали жертвами репрессий. Среди них священнослужители и наши коллеги, врачи, участники Первой мировой войны. Вечная им память!

Список литературы:

1. Бердяев Н. А. Судьба России. М., 1990;
2. Булгаков С. Н. Война и русское самосознание. М., 1915;
3. Войтоловский Л. Н. По следам войны. Л.: Госиздат, 1925;
4. Врангель И. Н. Дни скорби. Дневники 1914-1915. СПб., 2011;
5. Головин Н. Н. Военные усилия России в Мировой войне. Париж, 1939. / [Электронный ресурс]. URL: militera.lib.ru;
6. Каликинская Е. И. Образы великих хирургов. М.: Авторская Академия, 2012;
7. Капков К. Г. Очерки по истории военно-морского духовенства Российской Империи XVIII — начала XX веков. М.: Летопись, 2009;
8. Капков К. Г Памятная книга российского и морского духовенства ХIХ-начала XX веков. Справочные материалы. М.: Летопись, 2008;
9. Капков К. Г Священники Кавалеры Императорского военного ордена св. Великомученика и Победоносца Георгия». Москва-Белгород: Летопись, 2012;
10. Лисичкин В. А. Военный путь святителя Луки (Войно-Ясенецкого), М.: Издательство Московской Патриархии Русской Православной Церкви, 2011;
11. Митрополит Иоанн (Снычев) Самодержавие духа, СПб: Царское дело, 1995;
12. Михайловская клиническая больница баронета Виллие, СПб.: ВМА, 2013;
13. Прот. Николай Агафонов Ратные подвиги православного духовенства. М.: Благовест, 2013;
14. Сорокина Т. С. История медицины. М., 2004;
15. Трубецкой С. Е. Минувшее. Paris, 1989;
16. Федорченко С. 3. Народ на войне. М., 1990. П.Фирсов С. Л. Православная Церковь и государство в последнее десятилетие существования самодержавия в России. СПб, 1996;
17. Христолюбивое воинство. Православные традиции русской Армии. Российский военный сборник. М.: Русский путь, 2006;
18. Протопресвитер Георгий Шавельский / Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. М., 1996.

В оформлении использованы материалы сайта Центрального государственного архива кинофотофонодокументов СПб www.photoarchive.spb.ru, фонды Военно-медицинского музея (начальник отдела фондов И.П.Козырин)

---

https://hramsergiy74.ru/news/podvig-vrachey-i-svya...odyi-pervoy-mirovoy-voynyi.htm

Светская_Дама (Родовед-историк) все записи автора

 

А. В. Постернак. Сестры милосердия в Первую мировую войну 1914–1918 гг.

 

Информационный бюллетень российского круглого стола №42 (сентябрь 2002)

О деятельности сестер милосердия в Первую мировую войну известно довольно мало, поскольку большинство событий предшествующих войн было описано спустя какое-то время после их окончания — для воспоминаний и подробных отчетов о сестрах в эту войну времени отпущено не было из-за начавшейся революции. Дошедшие же до нас сведения весьма неполны и мало информативны.

Известно, что к 1915 году в России существовало 115 общин, находившихся в ведении Общества Красного Креста, кроме того, сестры состояли при трех местных управлениях и двух Комитетах РОКК, Евангелическом госпитале и четырех иностранных больницах Петрограда. Самой крупной организацией, насчитывавшей 1603 человека, являлась община святого Георгия. Следующими по численности были петроградские сестричества имени генерал-лейтенанта М. П. фон Кауфмана (952 человека) и святой Евгении (465 человек). Свято-Троицкая община в это время насчитывала 129 сестер, а Крестовоздвиженская — 228. В Иверской и Александровской («Утоли моя печали») организациях Москвы состояло, соответственно, 365 и 183 сестры. Всего в Москве к началу войны существовало семь общин. Следует уточнить, что в названные списки включались не только женщины, находившиеся на действительной службе, но и сестры запаса, так что реальное их число оказывалось меньшим.

В 1916 году по официальным спискам на фронт было отправлено 17436 сестер, которые обслуживали более двух тысяч полевых и тыловых учреждений Красного Креста: 71 госпиталь, рассчитанный на 44600 человек, этапные и подвижные лазареты, 11 санитарных поездов, передовые отряды, санитарные транспорты, питательные и перевязочные пункты, дезинфекционные камеры, рентгеновские и летучие хирургические отряды, два плавучих госпиталя на Черном море, три бактериологические лаборатории, шесть полевых складов. Средствами передвижения для нестационарных учреждений служило около 10 тысяч лошадей и 800 автомобилей.

Госпиталям приходилось, как и в прежние времена, спешно подыскивать помещения, часто не приспособленные для подобных целей, «так как большею частью единственно пригодными являлись здания, занимаемые правительственными и учебными заведениями». Нередко происходили задержки с их разворачиванием из-за неполучения ответов от надлежащих ведомств, поэтому многие госпитали подолгу простаивали в вагонах до окончательного размещения на конечном пункте. Эвакуация представляла огромные трудности из-за нехватки транспортных средств, в связи с этим раненые размещались в госпиталях неравномерно, например, из города Лодзи в Варшаву в 1914 году одно время в сутки прибывало по восемь с половиной тысяч раненых, и каждый из лазаретов города работал на пределе, принимая вместо положенных 200 человек тысячу, то есть в пять раз больше своих реальных возможностей. Поэтому во многих случаях функции стационарных госпиталей брали на себя передвижные и этапные лазареты, редко работавшие со штатным числом раненых.

На первое ноября 1915 года во всех названных заведениях лечилось около 780 тысяч человек. К этому времени 28 сестер скончалось, заразившись инфекционными заболеваниями, четверо погибло в результате несчастных случаев, пятеро было убито, а двенадцать покончили жизнь самоубийством. После войны предполагалось издать «Золотую книгу» с биографиями всех умерших сестер. Этот проект так и не осуществился, однако в Москве была предпринята попытка создать своего рода мемориал на месте сада села Всехсвятского в виде всероссийского Братского кладбища, где с августа 1915 года были особо выделены участки для сестер милосердия, скончавшихся в Первую мировую войну. Здесь планировалось возведение грандиозного храма, архитектурных памятников и военно-исторического музея. Кладбище после революции было застроено, и только часть его территории осталась свободной — район Серебряного бора на берегу Москвы-реки.

Три сестры милосердия в 1915 году были назначены в особые комиссии Красного Креста, которыми был проведен осмотр германских концентрационных лагерей для русских военнопленных. Аналогичная комиссия с тремя немецкими сестрами была послана для осмотра российских лагерей, где содержались пленные немцы. Русские сестры получили опросные карточки-анкеты, в них указывались общие данные каждого пленного, в том числе его вероисповедание, условия, при которых он попал в плен, общее состояние здоровья — на помощь этим несчастным Красный Крест выделил 60 тысяч рублей. Всего русскими сестрами было осмотрено 115 лагерей. Одна из них, Е. А. Самсонова, оставила весьма тенденциозные записки, в которых мрачными красками изображалось бедственное положение русских в Германии. Даже если она писала правду, публикация ее дневника в момент, когда война еще не кончилась, очевидно, играла пропагандистскую роль. С аналогичной целью публиковались и другие воспоминания, например, сестры Б. Радонич, попавшей в немецкий плен.

Одним из немногих дошедших, а потому весьма ценных для нас свидетельств о последней войне, в которой участвовали русские сестры, являются воспоминания Александры Львовны Толстой, дочери Л. Н. Толстого. Ее судьба в какой-то мере типична для многих женщин из интеллигентских семей начала века. Александра не состояла в общине и в медицинском институте не училась. Получив хорошее домашнее образование, она стала секретарем отца, делая записи под его диктовку. К 1914 году, достигнув своего тридцатилетия, она и не помышляла о профессии сестры милосердия, хотя увлекалась медициной и под руководством домашнего врача Л. Толстого изучала анатомию и физиологию. При ее содействии в Ясной Поляне даже была устроена амбулатория для крестьян, стекавшихся сюда со всей округи. После объявления Россией войны Германии, как это нередко случалось и в предшествующее время, страну захлестнула волна агрессивного патриотизма. Многие устремились на фронт, в том числе и женщины, мечтавшие попасть на передовую и ради этого вступавшие в ряды сестер. «Мне хотелось забыться, хотелось подвигов, геройских поступков…» — писала спустя много лет Толстая.

Александра решила стать сестрой вопреки воле матери и друзей скончавшегося отца. Поскольку ранее в своей амбулатории она уже научилась приготовлять мази, делать перевязки и уколы, ей было довольно легко сдать экзамен на звание сестры милосердия военного времени. Тем не менее, работа в тылу ее не удовлетворяла, и для того чтобы попасть на фронт, она, используя свое положение дочери знаменитого писателя, обратилась к князю Львову, председателю Всероссийского Земского Союза, организовывавшего помощь раненым. Тот не согласился взять ее на ответственную работу, сославшись на неумение Александры практично вести дела, в частности, когда она однажды сдавала в аренду яблоневый сад, а арендатор ее обманул.

Спустя несколько месяцев Александре в конце концов удалось попасть на санитарный поезд Северо-западного фронта в качестве уполномоченной Всероссийского Земского Союза. Этот поезд перевозил раненых с поля боя на передвижной пункт в Белосток, где их перевязывали, а затем эвакуировали дальше.

В октябре 1914 года Толстую перевели на Турецкий фронт и опять по протекции, потому что передовые отряды Земского союза комплектовались только из кадровых сестер Красного Креста. Добровольно она пошла по направлению Эривань — Игдырь и далее, вглубь Турции, где, по словам главного врача, «свирепствуют все три вида тифа, длинные тяжелые переходы верхом через перевалы без дорог». В этих местах часто приходилось путешествовать необычным для европейцев способом.

Игдырь оказался маленьким местечком у подножия Арарата, на берегу бурной реки Евфрат. «Библейские, но унылые, болотистые места с невероятным количеством комаров, носителей одной из самых тяжелых форм тропической малярии». Здесь-то, в бывшей школе, и был организован первый перевязочный пункт Всероссийского Земского Союза. Вскоре Толстую перевели в операционную на помощь опытной фельдшерице-хирургу. «Ранения были тяжелые, турки употребляли разрывные пули «дум-дум». Трудно было привыкнуть к ампутациям. Держишь ногу или руку и вдруг ощущаешь мертвую тяжесть. Часть человека остается у тебя в руке. «Сестрица, — с надеждой, боясь ответа, обращается ко мне молодой красивый казак, очнувшись от наркоза, — а ногу-то оставили, не отрезали, пятка чешется»… Как ему сказать? Большие черные глаза смотрят на тебя с надеждой, мольбой…

И, узнав правду, сильный могучий красавец-казак, закрыв лицо руками, рыдал как ребенок.

– Сестрица… как же я теперь? Дуня-то моя… Дуня… не будет калеку любить… уйдет… а ребята… чем зарабатывать буду?!.»

Сестра его утешала:

– Коли стоящая Дуня твоя, она еще больше любить и жалеть тебя будет!

А через неделю он веселил всю палату и громко, заливистым тенором пел свои казацкие песни».

Затем отряд переместился в деревню Каракалису Алашкертскую, где в небольших убогих домах и были размещены раненые, их было мало, но большинство из них — зараженные тифом всех трех видов: брюшным, сыпным и возвратным. Не хватало питания в тех случаях, когда задерживался караван верблюдов, являвшихся основным грузовым транспортом в этих краях.

«Ночью сестры дежурили по очереди. Четыре палаты по 40–50 больных в каждой. На каждую палату один дежурный санитар, а на все палаты одна сестра.

Почти все больные — тифозные. Всю ночь бегаешь из одной палаты в другую. Стонут, мечутся, бредят. Чувствуешь свое полное бессилие как-то облегчить, помочь. Минутами делается страшно. Особенно, когда стоны превращаются в хрип… Подбегаешь, дыхания почти нет, больной затих, пульса нет. Только успеешь перекрестить, закрыть глаза — помер.

Захожу во время обхода в палату сыпнотифозных. Около умывальника стоит очень слабый выздоравливающий больной. В глубине палаты кричит, ругается в бреду сыпнотифозный армянин. Не успела я подойти, как он, как кошка, с быстротой молнии вскочил, перелетел через две-три кровати, бросился к умывальнику, схватил бутылку сулемы и размахнулся над головой слабого больного. Он убил бы его, но я успела схватить армянина за руку сзади, бутылка скользнула по черепу больного, слегка его задев… Армянин бросился на меня, повалил меня на пол, схватил за горло и стал душить. Борясь, мы покатились по полу и завалили собою дверь. Руки больного стальными клещами сдавили мне горло… В дверь ломился дежурный санитар… Но открыть дверь он не мог. Каким-то образом мне удалось откатить армянина от дверей. В палату ворвались два санитара, схватили армянина, надели на него смирительную рубашку… А через несколько дней после кризиса, когда армянин был уже в полном сознании, он виновато мне улыбнулся, когда я вошла в палату. «Как же это ты задушить меня хотел?» — спросила я его шутя. Он был смущен: — «Прости меня, сестрица, видит Бог, не помню ничего… Коли в памяти был бы, никогда такого не сделал бы»».

Затем Толстая получила назначение в город Ван, где в то время находилось много тифозных больных и где надо было открыть питательный пункт для пленных турок, в основном женщин, стариков и детей. И вновь сестре приходится совершать длительные переходы через горы. «За последние месяцы я совсем отвыкла от цивилизации и не обращала никакого внимания на свою внешность. Да это было и невозможно во время походов. Вероятно, жуткий был у меня вид. Облупившееся от солнца и горного воздуха лицо, грубая, пропитанная лошадиным потом засаленная серая поддевка из кавказского сукна, шаровары, сапоги, на голове черная барашковая папаха с белым верхом. Их носят здесь для предохранения от солнечного удара».

«Когда мы приехали в Ван, часть пленных уже умерла. Осталось около 800 человек. Организовали питание, согревали воду для мытья людей и стирки белья. Продукты доставали из военного ведомства. Но многого не было. Мыла нельзя было достать. Употребляли содово-соленый песок из озера, им можно было стирать белье. Устроили примитивную прачечную». Позднее Толстой удалось добиться перевода пленных из этого зараженного района в другой, с более благоприятными условиями.

После описанных событий Александра получила новое назначение на Западный фронт в качестве уполномоченной Земского Союза для устройства школ-столовых и организации работы с детьми из семей, оставшихся в прифронтовой полосе. Из 200 учительниц, пожелавших отправиться для устройства школ, Толстая отобрала лишь шестьдесят, предварительно побеседовав с каждой в отдельности. Затем Толстой было приказано организовать подвижной санитарный отряд, в который вошло восемь врачей, тридцать сестер, а также санитары, хозяйственный и административный персонал — всего около 250 человек. Гораздо сложнее было достать лошадей. Когда Александра явилась к начальнику транспорта с требованием выделить триста лошадей, тот довольно грубо ей отказал. «Я разозлилась да так хватила рукой по столу, не видя по близорукости иглу, на которую накалывают бумаги, что проткнула руку насквозь. Я вырвала иглу из руки, кровь залила письменный стол». Начальник транспорта перепугался и сразу исполнил просьбу.

Отряд Толстой был разделен на три «летучих» подразделения, то есть группы по оказанию оперативной помощи раненым на поле боя; в каждом вводилась довольно жесткая дисциплина, устраивались учебные тревоги, так что персонал был в состоянии собраться и выступить в поход в течение двадцати минут. «…Я заслужила полное доверие команды после того, как я откомандировала фельдфебеля, ударившего по щеке одного из солдат. Дисциплина была необходима…» Благодаря неиссякаемой энергии Толстой, в три дня под Сморгонью был развернут госпиталь на четыреста коек. В этом районе он периодически подвергался бомбардировкам со стороны немецких аэропланов, и Александре приходилось останавливать обезумевших от страха и бежавших от больных санитаров. «Я никогда не поверю, что люди не боятся обстрелов, бомб, ружейных атак. Все боятся. Весь вопрос в выдержке, в умении владеть собой и не показывать свой страх». Александра чудом избежала смерти, задержавшись у уполномоченного в Минске, когда часть ее дома была разбомблена немецким снарядом, семь санитаров убито, а трое врачей тяжело ранено.

Под Сморгонью немцы стали применять отравляющие газы: сестрам и врачам приходилось работать в противогазах. «…Деревья и трава от Сморгони до Молодечно, около 35 верст, пожелтели, как от пожара… Поля ржи. Смотришь, местами рожь примята. Подъезжаешь. Лежит человек. Лицо буро-красное, дышит тяжело. Поднимаем, кладем в повозку. Он еще разговаривает. Привезли в лагерь — мертвый. Привезли первую партию, едем снова… Отряд работает день и ночь. Госпиталь переполнен. Отравленные лежат на полу, на дворе… 1200 человек похоронили в братской могиле. Многих эвакуировали… Я ничего не испытала более страшного, бесчеловечного в своей жизни, как отравление этим смертельным ядом сотен, тысяч людей. Бежать некуда. Он проникает всюду, убивает не только все живое, но и каждую травинку. Зачем?.. Какой смысл во всех этих конференциях, бесконечных рассуждениях о мире, если не принять учения Христа и заповеди «не убий» как основной закон… И пока люди не поймут греха убийства одним другого — войны будут продолжаться. А результаты войны? Падение нравов, революции».

«Все говорили речи. Везде, как грибы, вырастали трибуны. Куда ни приедешь, везде собрания. Стали появляться странные люди. Они говорили больше всех, призывали бросить фронт, не подчиняться офицерам. Говорили офицеры, сестры — все». Сама Толстая в патриотическом порыве выступала перед солдатами. Тем не менее, очень быстро стала проявляться истинная сущность происходившего. После февральских событий 1917 года на фронте резко упала дисциплина: врачей не слушались, солдаты им хамили, обсуждали приказы начальства и часто им не подчинялись.

В отряде Толстой был создан свой солдатский комитет, с почетом проводивший в тыл свою руководительницу, решившую покинуть фронт. «…Позднее я узнала, что после моего отъезда тот же самый комитет постановил меня арестовать как буржуйку и контрреволюционерку, но я уже была в Москве».

«Да, война велика и необычайна именно тем, — писал Л. М. Василевский, военный врач, работавший с сестрами в одном из лазаретов, — что она обнажает человеческие души, что она раскрывает их с самой неожиданной и иногда прекрасной стороны… Дорого, бесконечно дорого платит человечество за эти осколки правды. Но ведь только то и ценно, то и прочно, к чему люди приходят путями скорби и страдания…»

 

Российский Круглый стол > Исторический и богословский опыт > А. В. Постернак. Сестры милосердия в Первую мировую войну 1914–1918 гг.

03.10.2002

А. В. Постернак. Женское медицинское образование в России и за рубежом в XIX — нач. XX вв.

А. В. Постернак. Положение общин сестер милосердия в начале XX века

https://www.catgallery.ru/rondtb/history/world-war-i.html

Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора

 

 

Генерал Алексеев. Правда и миф о Верховном главнокомандующем

2 декабря 2016

Исторические мифы чрезвычайно живучи. Они существуют независимо от архивных документов и исторических исследований, как бы в параллельной реальности. И опровергнуть их практически невозможно, особенно когда речь идет о каком-либо известном человеке. Ведь в основе мифа лежат реальные факты биографии и события, просто о чем-то умалчивается, а что-то трактуется исходя из политических или субъективных пристрастий. Именно таким мифом окутана и биография Верховного главнокомандующего русской армией, Верховного руководителя Добровольческой армии, генерала от инфантерии, генерал-адъютанта Михаила Васильевича Алексеева.

Так получилось, что на протяжении долгих лет у него не было критиков – одни только доброжелатели и сторонники. Даже в советской историографии он был «образованный, умный и исключительно работоспособный», а самое главное, «фактически руководил всеми военными операциями», поскольку Николай II не мог возглавлять армию априори. Для либералов-февралистов, захвативших власть в феврале 1917-го, Алексеев, который «таскал каштаны из огня», по словам А. И. Гучкова, был «человек большого ума, большого знания… широкого государственного ума человек». И наконец, для представителей Белого движения Алексеев – живая легенда, отец-основатель, первый вождь, рано умерший и, следовательно, не потерпевший поражения. И что интересно, во всех этих утверждениях есть большая доля правды.

 

Генштабист от Бога

Карьера Михаила Алексеева служит ярчайшим примером того, как не имеющий ни связей, ни денег человек, благодаря своим способностям и усердию, может подняться с низов общества на самый верх военной иерархии. Известный историк М. К. Лемке, служивший в Ставке во время Первой мировой войны, писал: «При внимательном знакомстве с формулярным списком этого талантливого стратега нельзя не остановиться прежде всего на мысли, что за отсутствием во всю свою службу какой бы то ни было “руки” или протекции Алексеев обязан всем своим положением исключительно самому себе». Его отец-кантонист всю жизнь прослужил в армии, прошел путь от рядового до фельдфебеля, затем получил офицерские погоны, а в отставку вышел в звании майора.

 

Алексеев выбрал для себя военную карьеру: в те годы идти по стопам отца было распространенным явлением и наиболее простым способом сделать карьеру. Тверскую классическую гимназию Миша не закончил и через три недели после своего 16-летия поступил вольноопределяющимся в дислоцированный в Москве 2-й гренадерский Ростовский полк. Отсюда он был направлен на учебу в Московское пехотное юнкерское училище, по окончании которого в 1876 г. был произведен в прапорщики и зачислен в 64-й пехотный Казанский полк, дислоцированный в Белостоке. Вскоре он получил свой первый боевой опыт: началась Русско-турецкая война 1877–1878 гг. Его полк вошел в состав отряда генерала М. Д. Скобелева, при котором Алексеев некоторое время состоял ординарцем. В боях под Плевной был ранен и заслужил свою первую боевую награду – орден Святой Анны 4-й степени, так называемое Аннинское оружие.

 

На строевой службе Алексеев для будущего офицера Генштаба провел довольно много времени – почти 11 лет. Его всегда отмечали как знающего, энергичного и чрезвычайно работоспособного офицера. В октябре 1887 г. 30-летний штабс-капитан Алексеев был принят в Николаевскую академию Генерального штаба. И тогда, и позже все, знавшие его, отмечали его упорство, необыкновенную память, умение анализировать ситуацию. Большую роль играла и манера поведения: Алексеев был человеком мягким, неконфликтным, располагающим к себе.

 

В 1890 г. он окончил академию по 1-му разряду первым на курсе с премией им. генерал-адъютанта Д. А. Милютина. Стало очевидным, что это генштабист от Бога – начальство категорически отказывалось отправлять его в войска. Больше 10 лет он провел в Главном штабе, начав с младшего делопроизводителя и закончив начальником отдела. Службу он совмещал с преподаванием на кафедре русского военного искусства академии Генштаба, где в августе 1898 г. получил звание экстраординарного, в декабре 1901 г. – ординарного, а в июне 1904 г. – заслуженного ординарного профессора. Параллельно он публиковал работы в военных журналах, приобретая авторитет военного теоретика.

 

Полученные знания Алексееву довелось применить на деле. В октябре 1904 г. Михаил Васильевич, всего за семь месяцев до этого произведенный в генерал-майоры, был направлен в Маньчжурию, где русские войска сражались с японцами, – в должности генерал-квартирмейстера штаба 3-й Маньчжурской армии. С войны вернулся с Золотым оружием, в сентябре 1906 г. был назначен обер-квартирмейстером Генштаба, а в августе 1908 г. возглавил штаб Киевского военного округа. В феврале 1912 г. в Москве было созвано совещание начальников окружных штабов и генерал-квартирмейстеров по вопросу изменения системы стратегического развертывания в связи с явной угрозой со стороны Австро-Венгрии. Алексеев представил на рассмотрение записку «Общий план действий», которая получила высокую оценку. «Его решение поставленной тогда задачи, – констатирует Лемке, – показало, насколько он выше других». И хотя в июле 1912 г. генерал принял командование 13-м армейским корпусом, штаб которого находился в Смоленске, фактически было уже решено, что в случае военного конфликта он возглавит штаб войск, действующих против австрийцев.

 

К 1914 г. Алексеев, которому было 57 лет, считался одним из лучших офицеров русской армии, претендующих на высшие, прежде всего штабные, посты. Он пользовался заслуженным авторитетом, был известен и как теоретик, и как успешный практик. Некоторые считали его человеком скрытным и злопамятным, но большинство все же придерживалось точки зрения, выраженной тем же М. К. Лемке: «Военный по всему своему складу, природный воин, одаренный всем, что нужно руководителю, кроме разве умения быть иногда жестоким… очень доступный каждому, лишенный всякой внешней помпы, товарищ всех подчиненных, не способный к интригам».

 

«Честный труженик»

С началом войны, в июле 1914 г., генерал-лейтенант Алексеев, как и предполагалось, возглавил штаб армий Юго-Западного фронта. С первых дней войны он являлся деятельным помощником главнокомандующего армиями генерала Н. И. Иванова – как в стратегической работе, так и по управлению войсками фронта, в том числе во время Галицкой битвы. Военные способности Алексеева, 24 сентября 1914 г. произведенного в генералы от инфантерии, были несомненными, однако многие отмечали его уступчивость и недостаток воли при принятии решений. По свидетельству великого князя Андрея Владимировича, генерал Н. И. Иванов говорил об Алексееве, что тот «имеет свои недостатки. Главное – это скрытность… Он никогда не выскажет своего мнения прямо, всякий категорический вопрос считает высказанным ему недоверием и обижается… Он не талантлив и на творчество не способен, но честный труженик». Великий князь несколько сгустил краски, поскольку «гигантскую рабочую военную силу» Алексеева отмечали многие современники.

 

Высокого мнения об Алексееве были и в Ставке. И когда главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта генерал Н. В. Рузский заболел, Алексеев 17 марта 1915 г. стал его преемником. Ему пришлось руководить чрезвычайно трудным отступлением через Польшу и Литву под напором неприятеля и при сильном недостатке артиллерийских снарядов. И генерал оказался на высоте, а в июле – августе его войска сорвали попытки немцев окружить и уничтожить русские войска в Царстве Польском.

 

В августе Алексеев, всего пару недель командовавший Западным фронтом, был срочно вызван в Ставку. В Могилеве ему дали понять, что его ожидает назначение на пост начальника штаба Верховного главнокомандующего. Он был уверен, что ему придется работать с великим князем Николаем Николаевичем. Но 23 августа этот пост занял сам император Николай II. Полковник Э. Н. Гиацинтов вспоминал: «Государь принял на себя эту тяжелую обязанность главнокомандующего всей русской армией не в момент побед, когда бы он мог украсить свою голову лавровым венком, а как раз в самое тяжелое время…» Алексеева император избрал своим первым помощником. Выбор был идеальным: никто из действующих генералов не подходил на этот пост лучше. Император хоть и имел военное образование, но не был профессиональным офицером, а кроме того был вынужден значительное количество времени проводить в столице, чтобы осуществлять еще и руководство огромной империей. В соответствии с действующим положением Алексеев являлся «ближайшим сотрудником Верховного главнокомандующего по всем частям» и должен был быть «в полной мере осведомлен во всех его планах и предположениях». В его обязанности входило не только быть советником верховного и представлять ему «соображения о направлении военных действий и о мерах по их обеспечению», но и разрабатывать и передавать «распоряжения относительно ведения военных операций» и контролировать их исполнение. Полномочия Алексеева были чрезвычайно широки, фактически он становился вторым человеком в армии. Мало того, «в случае болезни Верховного главнокомандующего [начальник штаба. – К. З.] управляет всеми вооруженными силами его именем, а в случае смерти… немедленно заступает на его место». По должности Алексееву был установлен высокий оклад – 40 тыс. рублей (министр получал около 18 тыс., а генерал и командир корпуса – менее 9 тыс.).

 

Роль Алексеева в руководстве русской армией в 1915–1917 гг. огромна: без него не могла пройти ни одна даже небольшая операция. Однако утверждение, что именно он фактически был Верховным главнокомандующим, а Николай II занимал пост лишь номинально, действительности не соответствует. Хотя Алексеев и отвечал практически за все вопросы руководства войсками, тем не менее решения принимались императором. Другое дело, что Николай II строил свои решения прежде всего на докладах и рекомендациях Алексеева (для этого, собственно, тот и был назначен на свой пост). Но император также выслушивал и учитывал мнение и главнокомандующих фронтами. Успехи русской армии говорят сами за себя: к октябрю 1915 г. удалось стабилизировать фронт, стали восполняться потери и сходить на нет «снарядный голод». 1916 год ознаменовался тяжелейшим поражением австрийцев в Галиции, поставившим Австро-Венгрию на грань полной катастрофы. 1917-й должен был стать последним годом войны и одновременно – окончательной победы русского оружия…

 

Николай II всегда высоко ценил Алексеева. Еще 27 августа 1915 г. он написал императрице: «Не могу тебе передать, до чего я доволен ген. Алексеевым. Какой он добросовестный, умный и скромный человек, и какой работник!» 10 апреля 1916 г. он лично вручил своему помощнику погоны генерал-адъютанта. Император освободил генерала от исполнения придворного этикета: тому было разрешено по своему желанию приходить или нет к царскому столу, а когда Алексеев появлялся, ему всегда отводилось место по правую руку от государя. Казалось, что связка Николай II – Алексеев, надолго. Однако это была лишь видимость…

 

Уже со 2-й половины 1916 г. у Алексеева установились тесные контакты с одним из лидеров думской оппозиции А. И. Гучковым, считавшимся в «общественных кругах» главным специалистом по военным вопросам и связям с армией. Они были знакомы еще до войны. Многие исследователи говорят о связях Алексеева с масонами и даже о его членстве в ложе, однако это тайна, покрытая мраком. Постепенно Алексеев – по своей воле или нет – начал «играть в политику». Так, он подает (июнь 1916) записку с предложением назначить верховного министра государственной обороны, которому необходимо дать право «объединять, развивать и направлять единой волей деятельность всех министров, государственных и общественных учреждений, находящихся вне переделов театра военных действий», что, по сути, отстраняло императора от принятия решений. Еще, как с приязнью вспоминает демократически настроенный Лемке, «Алексеев отнюдь не разделяет курс современной реакционной политики, чувствует основные ошибки правительства и ясно видит, что царь окружен людьми, совершенно лишенными здравого смысла и чести». Или он говорит императору о необходимости удаления Григория Распутина. Или, как докладывает в Лондон британский разведчик Б. Локкард, ссылаясь на В. Н. Львова, Алексеев говорит: «Император не изменится. Нам надо менять императора». А после того как неожиданно вскрывается переписка Алексеева с Гучковым, притом что сам генерал этот факт отрицал, у Михаила Васильевича вдруг обостряется почечная болезнь и 11 ноября 1916 г. он получает отпуск для лечения и уезжает в Крым. И все же при этом Николай II не теряет доверия к своему начальнику штаба: он требует, чтобы замещающий его генерал В. И. Гурко не только информировал, но и согласовывал бы с Алексеевым свои действия.

 

Анатомия заговора

Наверное, ни об одном событии в истории России нет столько версий и предположений, как о феврале 1917 г. Сложно сказать, насколько большую роль играл Алексеев в заговоре, в результате которого рухнула Российская империя и страна на многие годы погрузилась в кровавый хаос. Ясно одно – свою роль он сыграл.

 

Когда 17 февраля 1917 г. Алексеев появился в Ставке, ситуация, по описанию флигель-адъютанта половника А. А. Мордвинова, была следующая: «Внутреннее политическое положение было в те дни особенно бурно и сложно, ввиду чего государь все рождественские праздники, весь январь и большую часть февраля находился в Царском Селе и медлил с отбытием в Ставку». Политики в Петрограде (среди них и Гучков) уже изготовились к перевороту, но император им мешал: находясь в столице, он мог быстро принять меры по противодействию. И тут вдруг 22 февраля Николай II неожиданно выезжает в Ставку. Причина проста, о ней пишет дворцовый комендант В. Н. Воейков: «На днях из Крыма вернулся генерал Алексеев, желающий с ним повидаться и переговорить по некоторым вопросам».

 

Николай II приезжает в Ставку. Вскоре в Петрограде начинаются волнения, и Алексеев, оставаясь подчеркнуто вежливым и верноподданным, фактически устаивает императору информационную блокаду, пропуская лишь те телеграммы, что считает нужным. Он убежден в необходимости создания правительства, «пользующегося доверием в стране». Под этим подразумевается передача власти политикам из Государственной думы. Императору приходится фактически бежать из Ставки тайно, не ставя в известность Алексеева, который ранее убеждает Николая II, что отъезд невозможен. Каких-либо конкретных данных о сговоре нет, но все действия Алексеева прекрасно укладываются в общий план государственного переворота.

 

Также Алексеев полностью саботирует распоряжение императора о направлении в Петроград верных частей с фронтов. Сначала он составляет и отправляет эти приказы, но в ночь на 1 марта к ним добавляются «разъяснения»: «Отправление войск должно быть произведено только по получении от наштаверха (начальник штаба Верховного главнокомандующего – К.З.) особого уведомления». Уведомления так никогда не поступило. В тот же день Алексеев отправляет в императорский поезд на станцию Дно телеграмму, в которой просит его «поставить во главе России лицо, которому бы верила Россия, и поручить ему образование кабинета». Но и этого уже мало. Теперь требуется отречение. Как вспоминал генерал Д. Н. Дубенский, манифест об отречении «вырабатывался в Ставке и автором его являлся церемониймейстер Высочайшего двора, директор Политической канцелярии при Верховном главнокомандующем Базили, а редактировал этот акт генерал-адъютант Алексеев».

 

2 марта по поручению Алексеева генерал А. С. Лукомский отправляет в штаб Северного фронта, где находится государь, телеграмму, в которой говорилось, что «выбора нет, и отречение должно состояться». А в 14 ч 30 мин Николаю II передают загодя собранные Алексеевым «мнения» главнокомандующих фронтов: они едины – отречение необходимо. Все действия Алексеева были направлены на то, чтобы показать императору: армия поддерживает не его, а «пользующийся доверием страны» Временный комитет Государственной думы. Вскоре генерал получает свои тридцать сребреников – 1 апреля он назначается Верховным главнокомандующим.

 

Что двигало генералом Алексеевым? Личная выгода и возможность возглавить армию в момент, когда до величайшей в истории победы оставался один шаг? Убеждение, что необходимо менять существующий в России строй? Уверенность, что «общественные деятели» не будут вмешиваться в его руководство армией и он сможет мобилизовать все силы страны для успешного окончания войны? А может быть, его, несведущего в политике пожилого человека, просто убедили в своей правоте думские краснобаи? (Генерал А. С. Лукомский писал, что Алексеев якобы сказал: «Я никогда не прощу себе, что поверил в искренность некоторых людей, что пошёл за ними и что послал телеграмму главнокомандующим про вопросу об отречении государя от престола».) Пока на эти вопросы нет ответа. Можно лишь констатировать факт: действия генерал-адъютанта Алексеева сыграли одну из важнейших ролей в государственном перевороте и, как следствие, в поражении России в Первой мировой. Таков был вклад генерала Алексеева в эту войну…

 

Конец пути

Плодами своего предательства Алексееву воспользоваться не пришлось. «Почти с первых дней власти этого “временного” правительства, – вспоминает генерал В. Е. Борисов, – у Алексеева начались с ним недоразумения». Никто не собирался отдавать ему бесконтрольную власть над армией, скорее наоборот, новые правители России и разношерстные политики стали все активнее появляться в частях. Ставший военным министром, Гучков начал «чистку рядов», не собираясь согласовывать свои действия с Алексеевым. Приказ № 1 Петросовета запустил процесс разложения армии.

 

Алексеев пробыл на новом посту меньше двух месяцев и 21 мая, так ничего и не свершив, был заменен генералом А. А. Брусиловым. Но ему довелось еще раз вернуться в Ставку: с 30 августа по 9 сентября он вновь занимал пост начальника штаба, но теперь уже при Верховном главнокомандующем А. Ф. Керенском. Позже писатели белой эмиграции будут утверждать, что это было необходимо, чтобы спасти жизни участников выступления генерала Л. Г. Корнилова. Но какую бы причину не назвали, результат его 11 дней в Ставке был очевиден: Корнилов и его сторонники были арестованы и отправлены в Буховскую тюрьму, армия восстания не подняла, и над ней был восстановлен контроль Временного правительства …

 

Последний эпизод жизни Алексеева наименее спорен. После Октябрьского переворота он 30 октября тайно, по документам на имя советника Щетинина, выехал из Петрограда в Новочеркасск. Там он выпустил воззвание к офицерам «Спасти Родину» и приступил к созданию Добровольческой армии. 31 августа 1918 г. Алексеев принял на себя звание Верховного руководителя Добровольческой армии, и при нем было создано Особое совещание, выполнявшее функции правительства. Но дни Алексеева были уже сочтены. Он скончался 18 октября 1918 г. от воспаления легких.

 

Покидая Россию, воины белой армии увезли с собой его прах, для них он был и оставался вождем, и они даже думать не хотели о том, что постигшая их трагедия – во многом следствие его действий.

 

 

Константин Залесский, историк, публицист

Журнал «Живая история» № 11(17) 2016 г.

НовостиВыставкиЛекцииМероприятияЭкспозицияКоллекцииФилиалыАрхив номеров журнала Живая историяУслугиПартнерыВакансииБилеты и расписаниеОфициальная информацияКонтакты

Государственный центральный музей современной истории России

+7 (495) 699-54-58

museum@sovrhistory.ru

125009, г. Москва, Тверская ул., дом 21

Вторник, четверг, пятница, суббота, воскресенье:

с 11.00 до 19.00

Среда:

с 12.00 до 21.00

Касса закрывается за полчаса до окончания работы музея.

Понедельник — выходной день

© 2015. Все права защищены. Использование материалов сайта разрешено только с предварительного согласия правообладателей.

Дизайн и разработка —Народный архитектор

https://www.sovrhistory.ru/events/special/58416d8374940fb62c2d4fed

Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора

Замок Щербатовых в Васильевском

Дежавю, черт побери, натуральное дежавю. Причем двойное, бинокулярное.
Ой нет, тройное даже.
Мысль эта посетила меня в, прямо скажем, нетипичном для подобных рефлексий месте – при влезании в окно старинного замка. Что, согласитесь, для дамы моих лет, комплекции и прописки несколько…. ээээ…. недежавюстично.
И тем не менее.

Дело происходило в декорациях вполне обыденных и даже отчасти затрапезных. В ближнем Подмосковье, будним днем на исходе августа. Мы с uncle_williamом предприняли очередное “краеведческое» путешествие. На этот раз – в заброшенную ныне усадьбу князей Щербатовых в Васильевском, на Марьиной горе (это в Одинцовском районе, недалеко от Кубинки). Теперь там санаторий им. Герцена, а на его территории – красивейший и за пару последних лет обратившийся почти в руины действительно замок. Год постройки – 1881 (по другим данным – 1884), работа архитектора П.С. Бойцова .

Неоготика. Башенки, подвалы, разновысокие крыши с ажурными решетками, внутри – невероятной красоты деревянные дубовые панели с родовыми гербами и завитушками, парадная лестница, камины, «сигарная» комната… и жуткая, страшная разруха.





uncle_william уже начал выкладывать отчеты и фото у себя в журнале, с продолжением. Очень советую посмотреть, там фото гораздо более внятные, чем у меня. Я больше словами...




А дежавю было связано, во-первых, с двумя совсем недавними «краеведческими» же вылазками. Первая - цивильная экскурсия в особняк Дерожинской работы Шехтеля в Кропоткинском переулке, который ненадолго приоткрыло для публичного осмотра посольство Австралии.
Он поражал красотой дерева, камня, стекла, ковки, игрой света и тени на роскоши деревянных лестниц, изысканностью и лаконизмом форм… и прекрасной сохранностью всего этого богатства.
Вторая наша вылазка была в полуразрушенный красивый деревянный дом в стиле модерн в Ногинске, которому недолго, видимо, осталось жизни до окончательного развала или пожара. Туда мы с uncle_williamом тоже, как и здесь, проникли, ступая по битым стеклам, разбросанным книгам и ошметкам штукатурки. Только в Ногинском доме еще и бомж спал в боковой комнатке (и я тихо порадовалась, что хоть не тушкой или чучелом).
Третье дежавю было совсем дальним и сугубо собственным: есть на свете город моей мечты – Барселона. Есть в Барселоне Палау Гуэль гаудианской работы. Сумрачная, строгая и одновременно сумбурная какбыготика. Каменные, уходящие вниз изгибы коридоров. Причудливые решетки и деревянные резные потолки, дракон с бессонными глазами, распластавший на ветру слюдяные крылья. Матовые, будто в изморози стекла – и буйство пестрой смальты на крыше… Как будто воплощенный в реальность смутный сон после прочтения Вальтер Скотта.

Вот все это здесь, в Васильевском, и было. И «сны про рыцарей». И красота неизбывная, сохранившаяся вопреки времени и советско-постсоветскому пространству санаторного типа. И «мерзость запустения». И это странное, как запах дерева, известки и висящей в воздухе пыли, чувство – горькое восхищение, беспомощное «ах», безнадежное «ну почему же и неужели» … То, что я, по подмосковным местам поскитавшись, редко где не испытывала.

Собственно, в Васильевском мы были в это лето далеко не первыми визитерами - подтолкнули нас в путь посты наших предшественников, выложивших свои рассказы и фото вот тут и тут.
Стало ясно, что еще немного – и не видать нам этой красоты вообще. И «как у Дерожинской» скоро станет «как в Ногинске». А как в Барселоне, не будет никогда не только потому, что Бойцов не Гауди, а потому что менталитет-с.

В общем, uncle_william вывел на большую дорогу свой мотоцикл, а мне – к немалой, не буду скрывать, радости – снова достался «гостевой» пассажирский шлем и место на мотоцикле за спиной его владельца. Помня о наших ногинских приключениях, маневрах, хитростях и пр., мы были готовы снова кого-то улещивать и обходить на кривой. Прочитав, что в замке есть сторожа, с которыми можно «договориться», решили, что лучшие пропуска печатают на Гознаке и заранее запаслись ими в мелкой расфасовке.
И, между прочим, зря.
- Вы, небось, хотите внутрь проехать? – спросил нас сторож санатория. – Ну так проезжайте, я вам ворота подержу.
Он не вымогал никаких денег вообще. Он искренне любовался этим самым мотоциклом и потом, уже на обратном пути, долго и увлеченно обсуждал с uncle_williamом достоинства «агрегата» (а мне в этот момент местный абориген из отдыхающих, вздыхая, излагал печальную повесть о переходе замка с баланса на баланс и к полной бесхозности). Пока мы, рыча двигателем, колесили с горки на горку по дорожкам (что вообще-то безобразие форменное), гуляющий там папаша с коляской отнял у малыша палку, чтоб он нас ненароком не задел. Тетенька, указавшая нам дорогу, когда мы все-таки заплутались в аллеях, сказала «Счастливо вам, удачи!», чем повергла нас в прочный ступор (опять же после ногинских «низззя!» на каждом шагу). Аура, не иначе как – аура этого места…

А она там есть. Определенно. Ее, похоже, не вытравили даже советско-санаторные годы.
Род князей Щербатовых, как явствует из длинных и подробных хроник, - древний, славный и, как многие подобные семейства, богатый не только мат.ценностями, но и разносторонне одаренными личностями. Владелец села Васильевского – Александр Григорьевич Щербатов (1850-1915) семейных традиций не посрамил. Выпускник Санкт-Петербургского университета, человек храбрый и предприимчивый (во время русско-турецкой войны он служил уполномоченным Красного креста при Рущукском отряде на Балканах и был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени с мечами, дававшимся за военные подвиги). В характере его, судя по свидетельствам историков, сочетались методичность с неким авантюризмом, любовь к дальним и небезопасным путешествиям – с умением прекрасно обустроить быт и «разумно организовать» хозяйство в усадьбе, храбрость и твердость духа – с нежными чувствами, жесткие политические убеждения – с милосердием и меценатством, с широтой души.

Кстати, представитель того же княжеского рода, единственный сын первого выборного московского головы, богач Сергей Александрович Щербатов – тоже личность в истории не последняя - был человеком совершенно по характеру другим. Тот обитал в Москве и владел роскошным особняком-дворцом на Новинском бульваре. Вел светскую жизнь и периодически с кем-то «вступал в контры». Например, с художником Суриковым – была там шумная история, когда Суриков отказался от приглашения в дом Щербатова из-за того лишь, что в письме было указано, что следует на этот прием надеть фрак. Фрак Суриков купил и прислал с визиткой вместо себя… Впрочем, это не помешало ему сделать прекрасный портрет жены Щербатова Полины. Да и великий Серов написал перед самой своей кончиной прекрасный и совершенно не льстивый портрет Полины Щербатовой… подробности вот тут.
Впрочем, речь сейчас о Щербатове-васильевском, а не московском, отвлекаться не будем. Это так… из серии «два мира – два детства» и «город контрастов».

Цитирую историков: Александр Григорьевич Щербатов (10.10.1850—24.04.1915) - князь, камергер Высочайшего двора, общественный деятель, экономист, публицист, постоянный сотрудник газеты «Московские ведомости», выдающийся деятель русского патриотического движения 1-й председатель Союза русских людей, член Русского собрания. Родился в С.-Петербурге в знатной и богатой семье, сын попечителя С.-Петербургского учебного округа кн. Г. А. Щербатова (1819—81), внук московского военного генерал-губернатора, героя Отечественной войны 1812 кн. А. Г. Щербатова (1776—1848).

Он получил блестящее домашнее образование, знал несколько иностранных языков. По окончании курса в Петербургском университете некоторое время состоял на государственной службе, затем вышел в отставку. 8 апреля 1874 женился на графине Ольге Александровне Строгановой, после женитьбы окончательно решил посвятить себя сельскому хозяйству.
Ну, насчет «окончательно посвятить» - это был перегиб. Посвятил далеко не окончательно. И уж точно таланты свои и супруги в чернозем не зарыл.

Александру Григорьевичу Щербатову крупно повезло с женой – графиней Ольгой Александровной Строгановой. «Это был не только истинно светский брак потомков двух старинных фамилий, но и встреча двух родственных душ», - пишут хроникеры и, видимо, не зря. Ольга была девушкой хрупкой, миниатюрной, с роскошными волосами – но далеко не «кисейной барышней». Обожала чистокровных арабских лошадей, любила псовую охоту, прекрасно ездила верхом и метко стреляла. Вообще, как свидетельствовали современники, в ней было «нечто таинственное и мистическое». Списывали «тайну» на наследственность: прабабушкой Ольги Строгановой-Щербатовой была знаменитая Наталия Петровна Голицына - прототип пушкинской Пиковой дамы.

Замуж за Александра Григорьевича Щербатова она вышла в середине 70-х гг. XIX века. Вместе с мужем и братом, графом Сергеем Строгановым, совершила несколько весьма опасных путешествий по Азии и Европе. Верхом они преодолели Сирийскую пустыню, пересекли почти всю Яву в широтном направлении, побывали в Индии и на Цейлоне. Чуть не погибли, попав в плен к кочевникам…
Княгиня Щербатова стала первой русской женщиной, совершившей путешествие по Индонезии. Именно ее перу принадлежат книги по следам этих поездок – «По Индии и Цейлону. Мои путевые заметки 1890—91 с двумя дополнительными главами о религии и архитектуре Индии» (1892); «В стране вулканов. Путевые заметки на Яве 1893» (1897) и «Верхом на родине бедуинов в поисках за кровными арабскими лошадьми (2600 верст по Аравийским пустыням в 1888 и 1900)» (1903).
Сам князь Щербатов написал приложение к первой книге супруги «Краткий обзор истории и современного положения Индии» и в соавторстве с братом жены гр. С. А. Строгановым «Книгу об арабской лошади» (1900).
Что касается лошадей, то тут теория подкреплялась обширной практикой: из поездки по Аравии путешественники привезли 15 чистокровных арабских лошадей для улучшения верхового коневодства России. Князь Щербатов и граф Строганов по возвращении в Россию завели первый в стране кровно-арабский рассадник, арабо-кабардинский завод и арабо-донской завод. Конные заводы князя Щербатова были поставщиками лошадей для Императорского двора.
Всего же супруги Щербатовы провели в экспедициях и подготовке к ним целых 17 лет. Что не
помешало Ольге Александровне стать матерью четверых детей.

Только в 1912 г., вернувшись из путешествия по Кипру и Англии, они прочно осели в Васильевском. В усадьбе было налажено поистине «образцовое хозяйство». В парке и оранжереях росли привезенные из Индии, Сирии, Явы цветы и деревья, по газонам бегали ручные серны и косули, в усадьбе был целый зверинец. А крестьян князь периодически отправлял в Англию и на сельхозвыставки «для ознакомления с передовым опытом». И сам этот опыт активно внедрял как «в агропроме», так и «в социальной сфере». Построил в усадьбе школу и открыл лечебницу с родильным отделением. Отправлял одаренных крестьян учиться за границу, и платил пожилым крестьянам пенсию. Пользовались общей любовью. Впрочем, уважение к Щербатову проявлялось и в его «общественных должностях» на государственном или губернском уровне: он был в 1883—1891 был избран Рузским уездным предводителем дворянства Московской губернии, в 1883 - пожалован камер-юнкером Высочайшего двора, в 1891 г. назначен уполномоченным по общественным работам Самарской губернии в помощь голодающим. В течение 13 лет с 1892 по 1905 был президентом Императорского Общества сельского хозяйства в Москве.
Во время революционных событий 1905 г. от этой должности он отказался и вошел в Союз русских людей – монархической организации, отстаивавшей интересы русского православного народа. Как известно, во время декабрьского вооружённого восстания 1905 г. боевые дружины этого союза энергично помогали войскам и полиции ликвидировать революционные отряды.

В годы русско-японской войны князь Щербатов был уполномоченным Красного Креста в действующей армии, его супруга заведовала госпиталем, а старший сын Александр, лейтенант Императорского флота принимал участие в боевых действиях. Когда началась первая мировая, супруги Щербатовы в Васильевском организовали госпиталь на 100 человек. Сам князь Щербатов снова был при действующей армии, на этот раз в должности начальника эвакуации раненых на Александровской железной дороге. Ольга Александровна организовала на свои личные средства санитарный поезд и руководила им. Однажды поезд был даже захвачен немцами - так близко он подходил он к линии фронта.

33-летний Александр, старший сын, в боевых действиях уже не участвовал. Весной 1915 г. он тяжело заболел в Петрограде и скоропостижно скончался на руках у приехавшего навестить его отца (мать была с санитарным поездом в Польше).
Князь (ему тогда было 65 лет) пережил сына только на 20 дней. Ольга Александровна похоронила его в Марьине. Нынешняя церковь Св. Пантелеймона, которая там находится, – это и есть усыпальница, где долгое время покоился прах Щербатова. Освятили храм только в 1992 г. и не в честь Александра Невского, как того изначально хотела княгиня Щербатова. Она ничего после смерти мужа толком не успела – революция, большевики, смута.

Возможно, потому и сохранился замок фактически неприкосновенным, что даже «революционные массы» обладали памятью о приличных людях, сделавших в своей жизни массу добра.
А Ольга Александровна в 1918 году с детьми эмигрировала из России – к счастью, успев вывезти все ценные вещи из замка (и, наверное, перенесла прах мужа? Сведений об этом я не нашла). Скончалась она в 1944 году во Франции в возрасте 87 лет в эмигрантском доме для престарелых, захоронена на русском кладбище под Парижем. Младший сын Щербатовых Георгий, как и старший брат, учился в Морском корпусе, стал офицером Военно-Морских сил США.

Замок, естественно, новая власть быстро оприходовала и прибрала к рукам. Да и всю усадьбу, где организовали санаторий им. А.И.Герцена. Название не случайно: имение принадлежало отцу писателя-публициста-революционера, сам он провел здесь детство и юность. Двоюродный брат Герцена Васильевское банально прокутил, после чего оно и перешло к Щербатовым.
Собственно, об этом можно подробно прочесть в хрониках села Васильевского. Там масса любопытного – не только про Щербатовых, но и вообще… про нравы и быт. И не только как расхищали чужое и грабили награбленное. Еще и о том, как бандитов, пытавшихся ограбить и убить священника, жители Васильевского сами поймали, судили и расстреляли прямо на кладбище, закопав там же без гробов… Да и про владельцев усадьбы немало интересных подробностей.

Формально советская власть была установлена в селе Васильевском после 28 декабря 1917 г. Летом 1919 г. в имении князей Щербатовых Московский губ исполком организовал второй в стране дом отдыха. В Марьино, на базе Щербатовской фермы, был учрежден совхоз. Работы в Щербатовском замке еще не были закончены, в помещении пахло сыростью, не было света и необходимой обстановки, но 27-28 сентября 1919 г. сюда на отдых уже приехал В.И. Ленин. Он осматривал местный совхоз, скотный двор (Щербатовскую ферму), гулял по живописным окрестностям. Ходили «смотреть на Ленина» и местные жители.
В 1923 г. дом отдыха Васильевское был реорганизован в санаторий им. А. И. Герцена. С 1925 по 1927 год здесь лечили больных туберкулезом, затем санаторий использовали для лечения сердечно-сосудистых заболеваний. Была грязелечебница — грязь брали из Полецкого озера в Полушкино. Во время войны здесь был госпиталь, в 1948 г. здание передали Лечебно-санаторному Управлению Кремля. В 1955 г. был построен корпус №2 для лечения детей, больных туберкулёзом (в настоящее время Дом отдыха), а в 1966 – корпус №1 (нынешняя Загородная больница). Долгое время комплекс лечебно-оздоровительных учреждений в этом районе входил в структуру 4-го ГУ Минздрава СССР под названием Западного зонального управления.


Сейчас на стене разрушенного замка висят две таблички:



Представляю, как в прежние времена легко было бы накатать «телегу» - и партбилетом бы ответили за такую разруху кто следует, и немедленно нашли бы на реставрацию средствА. А то – в доме, где целых два дня! Ровно 90 лет назад! отдыхал сам ЛЕНИН! - не пойми кто не пойми зачем шляется с фотоаппаратом и рычит мотоциклом!!! … увы, не советские сейчас времена, отнюдь.
Как рассказал нам местный «знаток», прогуливавшийся по санаторию, замок в общем-то был до последнего времени в относительно приличном состоянии – хоть и требовал ремонта. За реконструкцию, по его словам, пытались взяться французы, но «управделами Кремля согласия не дало». Утонули в согласованиях. Хотели сами сделать в замке охотничий домик для вип-персон, даже выбили на это дело в декабре прошлого года 80 миллионов (цифра на совести рассказчика) – но из-за кризиса «заморозили», а скорее всего – пустили в распыл.
Ну и все.

Самая целая часть замка, не считая каменных стен, - это дверь, запертая на ключ. А рядом окна, в которые влезть – раз плюнуть, что мы и сделали в компании четырех юных дарований хипповского вида, «в кедах и дредах» и облепленных репейником, которым они друг в друга до того кидались.

Мы прошли с uncle_williamом практически по всем комнатам и этажам. Влезли по железной лесенке на чердак и в комнату, откуда раньше управляли лифтом (лифт – как в фильме про каких-нибудь сталкеров. Мы не удержались и нажали кнопку: казалось, что он даже обесточенный – вдруг как пойдет!). Там еще есть «балка № 1» - дата очередного испытания в августе 1985 года. Прошли по чердаку в кромешной тьме, стараясь не провалиться вниз в дыры, зияющие в перекрытиях. Снимали со вспышкой, наугад, не зная, что получится. Куртка у меня стала бело-буро-малиновой, а под ногами скользили какие-то выпавшие железки. В маленькое слуховое окошко мы высунулись на крышу, которая, по сведениям знатоков, была покрыта в 1994 г. новой медью. Медь цела. А вот медная люстра в парадном зале – распилена кем-то и увезена, видимо, на утиль, только длинные ленты какие-то висят.
Прошли по всем лестницам, спустились в подвал – строго говоря, он не совсем подвал, у него есть заделанные окна, выходящие в ров. Там тьма вообще египетская, а каждая вспышка открывала разбитый кафель, совкового типа холодильники и тестомесилки, а еще – чисто готические загадочные повороты и изгибы коридоров. Облазили всю боковую пристройку. Тамошние деревянные двери и панели кто-то явно приготовил «на вывоз».
Вот, смотрите, что там было – хотя фото, конечно, намного больше.

Только одну комнату – ну черт возьми – не засняли (сначала аппарат глючил, а потом забыли). Красивейшую, с деревянными панелями, на которых танцуют журавли и прочая экзотическая живность. Ту самую «сигарную комнату» с камином… Поэтому фото - чужое.



Грустно жить на этом свете, господа. Грустно.
Слишком велика вероятность, что однажды на месте всех этих дивных – хоть и полуразрушенных интерьеров останется только то, что получилось на одном из наших фото, когда не сработала вспышка. То, что мы, собственно, лазая по этому замку, и видели по большей части:



И это не просто печально. Это – ужасно.

Метки: путешествия

 

https://ejidna.livejournal.com/150196.html

Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора

 

 

 

Щербатов Александр Александрович

10 сентября 1881, с. Васильевское Московской губ. — 5 апреля 1915

Российский морской офицер, потомок древних русских родов — князей Щербатовых и графов Строгановых. Участник Русско-японской войны (1904–1905).

Князь Александр Александрович Щербатов родился 10 сентября 1881 года в селе Васильевском Рузского уезда Московской губернии в семье крупного экономиста и политического деятеля князя Александра Григорьевича Щербатова. Его матерью была княгиня Ольга Александровна, урождённая графиня Строганова — известная путешественница, посетившая вместе с мужем и братом многие Европейские и Азиатские страны и написавшая о своих поездках несколько книг.

В 1902 году А. А. Щербатов окончил Морской корпус и получил назначение на Черноморский флот.

С началом Русско-японской войны мичман кн. Щербатов прервал свой отпуск в Петербурге, прибыл к месту службы на Черноморский флот и подал рапорт о переводе на Дальний Восток. В феврале 1904 года он вызвался возглавить специальный воинский эшелон со взрывчаткой.

Доставив груз во Владивосток, А. А. Щербатов добился назначения на броненосный крейсер «Россия», флагманский корабль Владивостокского Отряда крейсеров. В июне 1904 года в составе призовой команды князь участвовал в транспортировке во Владивосток захваченного с японским военным грузом британского парохода «Аллантон». За «отличную распорядительность и мужество», проявленные при этом, он получил свою первую боевую награду — орден Св. Анны 4-й степени с надписью «за храбрость».

1 августа 1904 года А. А. Щербатов участвовал в сражении с японской эскадрой, был награждён орденом Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом.

Весной 1906 года А. А. Щербатов как один из лучших офицеров флота был назначен в Гардемаринский отряд и вскоре отправился в заграничное плавание на учебном судне.

В 1907 году обвенчался с княжной Софьей Сергеевной Васильчиковой. Сразу после этого Императорским указом к фамилии князя Александра Щербатова была добавлена фамилия Строгановых: он стал продолжателем рода графов Строгановых и наследником их семейных владений.

После перевода в Балтийский флот князь Щербатов поселился в Кронштадте, где сблизился со св. прав. Иоанном Кронштадтским.

Александр Александрович был членом Палестинского общества, участвовал в церковной печати.

В 1908 году А. А. Щербатов окончил минный офицерский класс, в 1910 году был прикомандирован к Морскому Генеральному штабу для работ в Исторической комиссии. В 1908 году Александр Александрович вышел в запас и занялся общественной деятельностью. В январе 1914 года Александр Александрович стал Предводителем дворянства Николаевского уезда Самарской губернии.

Князь Александр Александрович Щербатов скончался после скоротечной болезни 5 апреля 1915 года в Петрограде в возрасте 33-х лет. Княгиня София Сергеевна Щербатова-Строганова с дочерьми навсегда покинула Родину в 1918 году.

27 февраля 1904 года состав из 22 вагонов, содержавших 8.044 пуда динамита, пироксилина, бездымных порохов и прочей взрывчатки, сопровождаемый князем А. А. Щербатовым, был отправлен из Севастополя на Дальний Восток.

25 марта 1904 года прибыл на ст. Байкал. В тот же день пересёк озеро Байкал на тройке по ледовой дороге. Воспоминания о поездке на Дальний Восток и Русско-японской войне содержит сохранившаяся переписка князя Александра Александровича Щербатова и княжны Софьи Сергеевны Васильчиковой.

Изображение:
Русско-японская война. Переправа войск по льду Байкала. 1904 г.
«Красный Крест в тылу армии в Японскую кампанию 1904–1905 гг.». П. фон-Кауфман. СПб, 1909.

Фрагмент переписки мичмана князя Александра Щербатова (в семейном кругу — Олег) со своей невестой княжной Софьей Васильчиковой.

«Князь А. А. Щербатов княжне С. С. Васильчиковой No 39.
31 марта 1904 г. Илька — Танхой. 9 час. по иркутскому времени.

...25-го утром около 1 часу дня я прибыл на Байкал. Тут немедленно подали мои вагоны на лёд, и началась разгрузка. Были уже готовы сотни возков. Я с моими матросами не ели, и не пили, и не сходили со льда, пока не разгрузили все 26 вагонов.
К 11 час. мне удалось выпроводить все до одного вагоны, причём при пироксилине шёл Машинюк и 2 казака. В 11 час. я выехал сам на тройке. Тут меня охватило такое чувство тоски, одиночества, что мне хотелось плакать, мне казалось, что нет ничего хорошего в жизни. Я был совершенно один с совершенно мне неизвестным ямщиком и ехал неизвестно куда и зачем. В конце концов, мне удалось заснуть, было тепло. В Танхой я приехал часа в 2 ночи. Прихожу на станцию, никто ничего не знает, насилу нашел комнату дежурного по станции, чтобы сложить вещи. Ищу коменданта — не могу найти, вагонов нет — все спят. Помещения также нет. Наконец, забрался в вагон помощника коменданта и слышу через дверь недовольный голос: «В чем дело, кто там?» Я говорю: «Офицер. Пришел эшелон морских грузов»; отворяю дверь и хочу войти, говорю: «Можно войти?» Ответ: «Нельзя» и затем тот же голос говорит: «Со мною моя жена». Я извиняюсь и весьма смущенный и разозлённый спрашиваю: «Что же мне делать с грузом?» Говорят: «Оставьте на льду»; насилу выпросил караул.

И вот с тех пор до 10 час. утра я гулял по льду, ожидая мой порох и собирая его вместе. Затем голодный, усталый отправляюсь на станцию и узнаю от Ковалевского, грузы которого кончали прибывать, и который уже получил вагоны, что надо брать вагоны силком, что помещения нет, что станция завалена грузами (до 900 вагонов), что комендант совершенно бесполезен и ничего не делает. Сам Ковалевский и один артиллерийский штабс-капитан жили с людьми в вагоне IV класса (штабс-капитан уже 10 дней). Все люди, Ковалевский и наш квартирмейстер Жуков, удивлялись нам, как мы так скоро перекинулись через Байкал, ибо они переправлялись почти по двое суток.

Это же я приписываю тому, что мы все сначала всё сгрузили и отправили, а потом сами уже отправились, и тому, что это всё делалось при мне, ибо с этими сухопутными идиотскими офицерами часто и морскому офицеру ничего не поделать (хотя мы и пользуемся особым почётом, нижнему же чину и подавно. К 12 часам мне удалось сгрузить вещи на настилки верстах в полутора от главной станции и около полуверсты от пристани Танхойской, где пристает ледокол, и где останавливаются пассажирские поезда. Только к 4 часам удалось мне выторговать вагон IV-го класса, и тоже холодный, где мы все четверо приютились, понятно, в пальто и не раздеваясь, но и то я проснулся через 11⁄2 часа от холода и пошел бродить и ругаться на станцию. Я до такой степени к тому времени устал, что артиллерийский капитан спросил, не болен ли я, и по этому по-воду даже сделал мне комплимент, сказав, что очевидно начальство имело основание доверить такое ответственное поручение именно мне. К этому времени я уже несколько раз телеграфировал Батюшкову (капитану II ранга, командированному на Байкал для отыскания и отправления грузов морского ведомства) о моем положении. И около этого же времени приехал инспектор Шуберский, только что выпущенный из [Института] Путей Сообщения, но уже помощник инспектора по передвижению войск (племянник Хилкова). Его приезд был вызван моими и Ковалевского настойчивыми требованиями. Благодаря его энергии и распорядительности дело пошло немного скорее, и он меня приютил у себя в вагоне, но я так устал, что не мог даже заснуть сразу.

Мои ребята провели ночь в IV кл. Вещей ни у кого из нас не было, ибо они лежали на пристани с грузами, <неразб.> на станции. Наступило 27, канун Пасхи. День прошел в торговле из-за вагонов. Нас очень любезно приняли помощник коменданта капитан Лукин с супругою. Насилу к вечеру удалось мне раздобыть приличный вагон IV класса для моих ребят. Вся беда происходила из-за того, что на Забайкальской ж.д. не хватает вагонов. Едва-едва хватает вагонов для отправки артиллерии, которой совершенно нечем кормиться в Танхое.

Я и ту ночь помещался, благодаря любезности Шуберского, в его служебном вагоне, хотя он и уехал. В 12 час. ночи в помещении Красного Креста была заутреня и обедница, а как раз перед этим уехал Ковалевский. Я разговлялся с Лукиным, а потом пошел к своим ребятам, где собрались все матросы эшелона Жукова и двух ревельских эшелонов, так как у меня был разговен. Я с ними посидел и пошел спать. На первый день снова вагонов не было, но пришел мой вагон <неразб.> III кл., в который мы и перебрались на постоянную квартиру. Наконец, на утро 29-го дали вагоны. Мы начали грузить, но за недостатком рабочих погрузили всего 4 вагона. Продолжали грузку 30-го и до вечера погрузили все мои вагоны и 9 жуковских, которые я брал с собою. Устал я за этот день страшно, ибо встал в 6 час. утра [и] до 3 час. <неразб.> все время был на ногах и бегал. Наконец в 3 часа ночи мы выехали — все перекрестились, вздохнули свободнее. Теперь уже мы недалеко, часах в 12 от Маньчжурии, завтра в 1 час дня должны быть там. Со мною теперь едут 6 человек, и 1 остался в Мысовой.

Если бы только знала, какие дела делаются на Танхое. В одну ночь зарезали 5 человек. Положим, это были ссыльные из поселенцев (т. е. наоборот), черкесы, но все-таки довольно неприятное происшествие. Вообще там народ аховый. Почти каждую ночь убийства. Я постоянно ходил из станции Танхой на пристань один по путям ночью — тут 11⁄2 версты. Причем офицеры тамошние считали это крайне опрометчивым (почти все ходили с провожатыми — солдатами). Мне же было как-то совестно брать с собою матроса, особенно благодаря моему офицерскому званию. Вообще к концу своего пребывания там флот вообще, я же в частности, сделались весьма популярными в Танхое. Ко мне прибегали рабочие, не говоря уже о наших матросах, просить моего ходатайства за посаженного в «холодную» товарища (к счастию, они меня не нашли, а то у меня было бы довольно щекотливое положение), все служащие здоровались со мною постоянно весьма приветливо и всегда особенно услужливо относились к моим просьбам. Был там артиллерийский чиновник сухопутного ведомства, ведущий 18 вагонов снарядов. Мы с ним разговорились в день моего отъезда, и он мне сказал, что на станции все удивляются моей простоте и общительности и говорят, что меня все полюбили. Ну, я это пропустил мимо ушей, но действительно все хорошо относились…»

Княжна С. С. Васильчикова — князю А. А. Щербатову
No 40. Петербург. 27 марта 1904 г.

«Мне всё приходится писать в Харбин, дорогой Олег, потому что я совершенно не знаю, куда тебе иначе адресовать — всё боюсь, что не дойдет. Сегодня я мельком слышала, как твой отец говорил, что пишет тебе на Байкал, а ты мне прислал депешу, чтобы телеграфировать немедленно в Танхой — не знаю что верно! Я так обрадовалась, когда прочла слово «Танхой», значит ты переправился, но какими судьбами, я не могу себе представить, ведь говорят, что переезда по рельсам нет, и ледокол ещё не ходит. А как ты иначе перевезешь весь свой груз, я никак не могу понять. …Мне так было грустно читать описание твоего кошмарного путешествия через Байкал и пребывания в Танхое — Слава Богу, что твое здоровье выдержало эту пытку. До свидания, дорогой. Так ужасно думать, что письма от меня до тебя доходят только через месяц. До свидания еще раз. Христос с тобой.

Твоя Соня.»

«О войне, любви и вере: Переписка мичмана князя Александра Щербатова со своей невестой княжной Софьей Васильчиковой 1904–1905 гг.», сост. Е.А. Федоров и др., изд. ПСТГУ, М., 2008 г. в Российской государственной библиотеке.

 

 

 

 

 

http://baikal-tankhoy.ru/shcherbatov

CrisM (Родовед-историк) все записи автора

Кирилл Владимирович Романов и его "дневной свет" - принцесса Великобританская.

 

Великий князь Кирилл Владимирович был вторым сыном Владимира Александровича – брата императора Александра III – и Великой княгини Марии Павловны, в девичестве – герцогини Марии Мекленбург-Шверинской, дочери Великого герцога Фридриха-Франца III Мекленбург-Шверинского.

В 1899–1900 годах Великий князь дважды выезжал в Дармштадт, к тетке, единственной дочери Александра II — Великой княгине Марии Александровне, матери четырех красавиц-дочерей. Среди них была и двадцатилетняя Виктория, которую, как уже упоминалось, в семье называли «Даки», что по-английски значит «уточка».

Она была на два месяца младше Кирилла, любила живопись и музыку, много читала, даже для дамы высшего света была исключительно модна и элегантна, очень женственна и мягка, но характер имела твердый и независимый — в бабушку по отцовской линии, английскую королеву Викторию, в честь которой она и была названа. По рождению Виктория носила еще и титулы принцессы Великобританской и Ирландской.

(Так как девочка родилась на острове Мальта, ей в честь этого дали второе имя — Мелита, то есть «Мальта».)

 

В первый же приезд Кирилла Виктория-Мелита, сама того не желая, вскружила голову своему кузену, и между ними начался роман, беспрецедентный в истории дома Романовых... В мае 1896 года Виктория- Мелита побывала на коронации императора Николая II и его супруги, где в ней вновь пробудились чувства к великому князю Кириллу Владимировичу, с которым она флиртовала на балах и торжествах по случаю коронации.

Но Виктория была замужем. В мае 1897 года Виктория приехала домой от сестры и застала мужа в постели с мальчиком-слугой. Королева Виктория развестись им не разрешила, и только после её смерти в 1901 году, им, наконец это удалось.

...Вернувшись из Дармштадта, Кирилл уехал на Дальний Восток и в 1901–1902 годах совершил кругосветное плавание, выполняя некоторые дипломатические поручения своего двоюродного брата — императора Николая II.

1 января 1904 года Кирилл получил чин капитана 2-го ранга, а 9 февраля началась русско-японская война. В эти дни он жил в Санкт-Петербурге и немедленно выехал в Порт-Артур, поступив в штаб адмирала Макарова, находившийся на борту броненосца «Петропавловск». 31 марта 1904 года «Петропавловск» подорвался на японской мине и утонул. Из 711 офицеров и матросов спаслось лишь 80. Среди них был и Кирилл Владимирович — его, сильно обожженного, с поврежденной спиной, вытащили из холодной воды через сорок минут...

Через Харбин он выехал в Россию, а затем был отправлен на лечение за границу.

Великий князь Кирилл Владимирович //Статьи выходят ежедневно после 14.00

Близость смерти во время войны помогла Кириллу Владимировичу утвердиться в желании жениться на возлюбленной. Он писал в своих мемуарах: «Для тех, на кого пала тень смерти, жизнь обрела новый смысл. Это как дневной свет. И теперь я как никогда был близок к исполнению мечты всей моей жизни. Ничто не смогло бы изменить этого во мне. Я прошёл через многое. Теперь, наконец, будущее ясно лежит передо мной»

Конечно же, первым делом Кирилл поехал в Кобург к Виктории и ее матери, доводившейся ему теткой. На сей раз и Кирилл, и Виктория решили отбросить колебания и поступить смело и энергично. 26 сентября 1905 года в Тегернзее, в Баварии, в православной церкви, в присутствии Великой княгини Марии Александровны, герцогини Эдинбургской, матери невесты, состоялось бракосочетание Великого князя Кирилла Владимировича с бывшей супругой Великого герцога Эрнеста Гессен-Дармштадтского — Викторией-Мелитой.

Брак был заключен без разрешения Николая II, более того, император требовал прекратить отношения Виктории и Кирилла, потому что они, как уже говорилось, были двоюродными братом и сестрой. Причина конфликта заключалась в следующем: своей будущей супругой, приходившейся ему двоюродной сестрой, Великий князь увлекся еще в 1900 г., когда она была замужем за родным братом Императрицы Александры Федоровны.

 

Виктория Федоровна Романова

 

Роман этот привел в 1901 г. к разводу Виктории Мелиты с супругом. Как не предостерегал Император Николай II своего родственника против этого увлечения ‒ скандального как с точки зрения этических норм, так и противного церковным установлениям, исключающим брак между ближайшими родственниками, брак все-таки состоялся, кузен и кузина любили друг друга и сознательно ослушались императора.

Царствующая чета этот брак не признала, ‒ Кирилл Владимирович был уволен со службы, лишен всех наград и должен был в 48 часов покинуть Россию. Кроме того, Государь лишил великого князя «и могущее произойти от него потомство» прав на престолонаследие.

...Кирилл Владимирович вскоре отправился в Санкт-Петербург просить Николая II признать заключенный брак. Однако император даже не разрешил Кириллу въехать в столицу и приказал покинуть Россию, а решения своей судьбы ждать за границей. Кириллу разрешено было только повидаться со своими товарищами из Гвардейского экипажа и проститься с офицерами в кают-компании своего корабля.

 

Кирилл Владимирович и Виктория Федоровна со старшей дочерью Марией

Кирилл уехал и продолжал жить за границей. Николай же лишь спустя полтора года смягчился и, снизойдя до просьб родственников, признал этот скандальный брак. И когда 20 января 1907 года в семье опального кузена родилась дочь Мария, ей был дарован титул Светлейшей княжны, присвоена фамилия «Кирилловской» и отпущено 12 500 рублей в год на обучение. Было постановлено, что если у супругов появятся новые дети, то и на них будут распространяться те же права. В этом же 1907 году супруга Кирилла Владимировича Виктория - Мелита приняла православие, став Викторией Федоровной, а их дочь Мария стала - «Княжною крови Императорской».

Впереди их ждала гражданская война и революция. Но они всегда были вместе.

Все фото - из открытого доступа.

Источник: http://www.nnre.ru/istorija/tainy_doma_romanovyh/p182.php

https://zen.yandex.ru/media/id/5b9cf2c3b76d9000aa0...skaia-5cab37b9d1ee8800af64e83a

 

 

 

 

 

 

 

Независимое_расследование (Родовед-историк) все записи автора

Кем были самые отчаянные белогвардейцы 

Рамблер 30 апреля 2019

Фото: wikipedia

Комментарии4

Революция и гражданская война породили не только героев, но и тех, кто использовал смутные времена в своих целях. В стремлении к власти таким людям были не чужды мародерство и месть. 30 апреля исполняется 100 лет со дня расстрела в Енисейской губернии представителей свергнутой советской власти и крестьян. В этот день военные одной из белых армий, которая была подчинена Верховному правителю России Александру Колчаку, казнили в Красноярске 10 человек. В постановлении это объясняется местью за убитого красными прапорщика Вавилова. Вспоминаем, кем были самые отчаянные белогвардейцы.

"Кровавый" атаман Борис Анненков

Борис Анненков был участником I мировой и прославился как командир рейдового отряда, имел награды. Поднял восстание в Сибири в 1918 году. В том же году был избран сначала атаманом Сибирского казачества, затем — Войсковым старшиной. Подавил восстание большевиков в Славогорском и Павлодарском уездах, его жертвами стали 87 человек, а также множество тех, кто не участвовал в восстании. Набранный им отряд состоял из большого числа наемников, среди которых были афганцы, китайцы и другие.

По словам одного из его сослуживцев, жертвами езды Анненкова на автомобиле были животные, а сам он говорил, что не против, если на их месте были бы и люди. После поражения Колчака Анненков отправился в Китай, где три года провел в тюрьме. В 1926 году был выдан большевикам и расстрелян.

"Погромный" атаман Григорьев

Еще один атаман, Никифор Григорьев, прославился погромами. Он мечтал победить империалистов Антанты (военно-политический блок империалистических стран — Англии, Франции и России) и стать вождем украинского народа. Григорьев был готов на все ради славы. При гетмане поднял крестьянский мятеж, собрал армию, воевал против белых, но когда к нему начали предъявлять имущественные претензии, перешел на сторону белогвардейцев. Взял Херсон, Николаев и добрался до Одессы. Две недели его отряд совершал мародерства в отношении евреев, коммунистов, чекистов и милиционеров на юге. Когда большевики поняли, что Григорьев присваивает все награбленное, он направил свою армию против них. Был ликвидирован бойцами отряда Нестора Махно.

Атаманша Анна Черепанова

Среди атаманов банд встречались и женщины. Например, супруга иркутского купца Андриана Черепанова, Анна. Местные жители утверждали, что отчаянная атаманша одна ходит на медведя и поражались ее бесстрашию в боях. В 1918 году супруги возглавили бандитский отряд, но по факту всем заправляла Анна. Считается, что она мстила за убитых братьев. Прославилась удивительной живучестью: могла часами просидеть, дыша через тростинку в болоте, а после ранения носила на шее попавшую в нее пулю. Преступления ее банды продолжались до 1924 года. В 80-х годах о месте нахождения Анны сообщили в милицию. Однако судить бывшую атаманшу не могли за истечением сроков давности.

https://weekend.rambler.ru/read/42119588-kem-byli-...logvardeytsy/?utm_referrer=htt

Независимое_расследование (Родовед-историк) все записи автора

Р.С. Закиров визит великой княгини Елизаветы Федоровны в тюрьму к И.П. Каляеву как провокация Департамента полиции

на основе анализа мемуаров, неизданных архивных источников, а также материалов периодической печати обосновывается тезис о том, что визит великой княгини Елизаветы Федоровны в тюрьму к И.П. Каляеву был организован Департаментом полиции с целью дегероизации революционеров и являлся провокацией, в которой великая княгиня приняла активное и сознательное участие. Ключевые слова: эсеры, терроризм, И.П. Каляев, великая княгиня Елизавета Федоровна, Департамент полиции российской империи.

Покушение на великого князя Сергея Александровича 4 февраля 1905 г. прошло успешно: великий князь, ехавший в карете один, без сопровождающих,был убит,оказавшиеся на месте взрыва случайные прохожие не пострадали. Исполнитель этого покушения И.П.Каляев остался жив и был схвачен на месте происшествия. 7 февраля 1905г. произошло яркое и неординарное событие: в тюрьму к И.П.Каляеву пришла вдова убитого великого князя Елизавета Федоровна. В настоящее время визит великой княгини Елизаветы Федоровны в тюрьму к убийце своего мужа трактуется как торжество христианского милосердия и высоты духа,чему весьма способствовала ее недавняя канонизация. Однако ознакомление с архивными источниками вызывает серьезные сомнения в этой версии. Вопреки распространенному мнению, великая княгиня Елизавета Федоровна не была мягким и добрым человеком, интересующимся исключительно благотворительностью и духовными вопросами. Она была человеком жестким и практичным, и прекрасно понимала, что самодержавию по факту нечего противопоставить сложившемуся имиджу революционеров-террористов как бескорыстных мучеников и борцов за права народа, что симпатии общества находятся не на стороне самодержавия, и информационную войну с революционерами царская власть явно проигрывает.
Великая княгиня Елизавета Федоровна активно участвовала в политической жизни и была сторонником жестких мер в борьбе с революцией. Так, в 1902 г., вскоре после убийства эсером С.В.Балмашевым министра внутренних дел Д.С.Сипягина, великая княгиня писала НиколаюII: «Неужели нельзя судить этих животных полевым судом?<...> необходимо сделать все, чтобы не допустить превращения их в героев... чтобы убить в них желание рисковать своей жизнью и совершать подобные преступления (я считаю, что пусть бы он лучше заплатил своей жизнью и таким образом исчез!). Но кто он и что он–пусть никто не знает...»[3,с.23,24]. Вероятнее всего, оправившись от первого шока после убийства супруга, великая княгиня поняла, что представилась прекрасная возможность, чтобы использовать сложившуюся ситуацию для воплощения в жизнь собственных идей о «недопущении превращения революционеров в героев» и «убийстве в них желания рисковать своей жизнью и совершать подобные преступления». И действительно, все произошедшее далее – растиражированный визит великой княгини в тюрьму и последующие публикации в газетах о «раскаянии преступника»–как нельзя лучше должно было бы препятствовать «превращению революционеров в героев». Ничем другим, на наш взгляд, все произошедшее объяснить нельзя.
Оставив в стороне вопрос о благотворительной деятельности великой княгини, стоит отметить, что в данном конкретном случае есть все основания полагать, что ее визит в тюрьму был полицейской провокацией, в которой она приняла активное и сознательное участие. Ее визит был организован и проведен при помощи директора Департамента полиции А.А.Лопухина по инициативе самой великой княгини и впоследствии получил широкую и тенденциозную огласку. При этом великая княгиня не только не препятствовала этому, но и сама являлась источником слухов, отказавшись при этом от повторной встречи с И.П.Каляевым. Кроме того, содержание разговора великой княгини и И.П.Каляева, происходившего между ними за закрытыми дверями, стало известно А.А.Лопухину в тот же вечер, и единственный человек, который мог дать ему эту информацию,–великая княгиня. В свою очередь, визит великой княгини в тюрьму был частью плана Департамента полиции по дискредитации революционеров и террористов в глазах общества. Считается, что великая княгиня Елизавета Федоровна перед визитом к Каляеву в тюрьму попросила НиколаяII помиловать его, и тот согласился при условии, что Каляев в установленной форме подаст прошение о помиловании. Впоследствии, узнав о том, что И.П.Каляев приговорен к смертной казни, великая княгиня якобы вновь просила НиколаяII за него[9,с.241].

Разумеется, и в газетах оглашен был не первоначальный, а скорректированный вариант описания встречи. Директор Департамента полиции А.А.Лопухин, находившийся в Москве, в свою очередь, тоже по горячим следам написал отчет для своего непосредственного начальника – министра внутренних дел. В записке А.А.Лопухина не говорится ни о раскаянии преступника, ни о слезах, сказано лишь, что «он [арестованный] просил прощения, но доказывал, что убийство было необходимостью»[12,с.80]. Этот отчет был отправлен адресату вечером 7 февраля 1905г., вскоре после окончания встречи великой княгини с И.П.Каляевым. Заметим, что А.А.Лопухину в общих чертах уже было известно о содержании их разговора, а получить такую информацию вечером 7 февраля можно было только от великой княгини. Стоит так же отметить, что, судя по вышеприведенным телеграммам, в тот вечер содержание разговора великой княгини с арестованным сенатору Е.Б.Васильеву осталось неизвестным, т.е. великая княгиня сообщила о содержании разговора с Каляевым лично А.А.Лопухину, а тот уже передал информацию остальным заинтересованным лицам.
Сразу же после встречи великой княгини и Каляева в обществе начали циркулировать слухи об этом событии. По всей видимости, одним из непосредственных источником ложных слухов о посещении тюрьмы и раскаянии И.П.Каляева являлась сама великая княгиня и ее ближайшее
окружение; во всяком случае, достоверно известно, что эти слухи циркулировали в верхах. Среди членов царской фамилии сюжет о посещении великой княгиней Елизаветой Федоровной убийцы своего мужа имел большую популярность и часто становился предметом обсуждений. Так, в дневнике великой княгини Ксении Александровны имеется такая запись: «За столом д.Павел говорил такие вещи про Ella, что мы еле удерживались от слез.<...>Свой разговор с убийцей она скрывает. Она только сказала, что когда она к нему вошла, он спросил: “Кто вы?–Я жена того, кого Вы убили!”. Она ему простила и дала образок. Говорят, что он весь день лежит на койке, смотрит на образ и плачет!..»[5,с.103–104]. В дневнике великого князя Константина Константиновича есть прямое указание на то, что источником слухов была сама великая княгиня: «По поручению Эллы ее сестра Виктория сказала мне, что Элла ездила к убийце Сергея; она долго говорила с несчастным и дала ему образок. Накануне я слышал об этом посещении от генер<ал>-адъют<анта> А.П.Игнатьева и, пользуясь отсутствием Эллы, ушедшей укладывать детей, сообщил Павлу, Мари, Виктории и Беатрисе, что слышал. Им не было известно, что Элла была у убийцы, и они не верили этому, даже смеялись»[6,с.41]. Можно сделать вывод, что великая княгиня не делала секрета из посещения тюрьмы, и в курсе дела вскоре были уже и «дядя Павел» (великий князь Павел Александрович, только что приехавший из Парижа), и генерал-адьютант Игнатьев, а великий князь Константин Константинович сообщил эту новость тем, кто еще не знал ее. Таким же способом это распространялось дальше, обрастая подробностями и домыслами. Среди придворных дам эта история выглядела уже так: «Выяснилось, что какой-то негодяй кинул в его экипаж бомбу. К счастью, великая княгиня в то время не была вместе с ним. Она была так популярна, ее так обожали в Москве, что убийца дожидался момента, чтобы убить великого князя, когда тот окажется один.<....>После похорон великого князя она посетила тюрьму, в которой содержался его убийца. Она попросила, чтобы ее никто не сопровождал, и она могла бы поговорить с ним наедине. Каляев (так звали убийцу) встретил ее очень грубо и агрессивно. Но великая княгиня своим благозвучным голосом и высокими религиозными принципами сумела втолковать ему, какое непоправимое зло он совершил. Он упал пред ней на колени, выпрашивая прощения за свое преступление, и великая княгиня пообещала ходатайствовать перед императором, чтобы заменить для него смертный приговор менее суровым. Однако его величество не мог изменить приговор, которого требовали законы государства, и Каляев был казнен. Великая княгиня Елизавета продолжала помогать семье этого человека после его смерти. Такой была ее возвышенная натура!»[1,с.143].
В этом отрывке очень хорошо отмечены основные опорные точки легенды о великой княгине: так,Каляев пощадил великую княгиню и детей не из гуманистических соображений, а исключительно потому, что княгиня была популярна в Москве, т.е. ее гибель могла повредить репутации революционеров. Это непризнание того, что у идеологических противников могут быть какие-то бескорыстные и идейные мотивы, и отказ им даже в элементарных человеческих чувствах вроде сострадания понятен: революционеры не могут быть милосердными и положительными. В эпизоде с визитом в тюрьму Каляев, разумеется, упал на колени и раскаялся (как и было написано в газетах). Конечно, нельзя же было сказать, что великая княгиня пришла к убийце с прощением, а он и не думает раскаиваться! Слова «Его величество не мог изменить приговор, которого требовали законы государства» являются абсурдом, учитывая, что в Российской империи власть была самодержавной, и власть императора на тот момент была абсолютной. И, наконец, упомянуто даже о том, что великая княгиня помогала семье Каляева! Никаких свидетельств об этом нет, поэтому представляется, что это не более чем очередной слух, возникший в рамках создания легенды о великой княгине. Также ходили слухи о том, что изначально не предполагалось, что встреча И.П.Каляева и великой княгини получит широкую огласку, что ее визит в тюрьму страшно скандализировал двор и всем административным лицам, допустившим это свидание, сильно досталось. Также, по свидетельству М.Л.Мандельштама, через газеты было сообщено об отказе великой княгини от шефства над полком, расстреливавшего рабочих в Петербурге 9 января 1[9,с.241]. По нашему мнению, эти слухи были пущены целенаправленно и являются частью пропагандистской кампании Департамента полиции. Визит великой княгини в тюрьму, пущенные слухи о скандале при дворе и возможности помилования, отказ от шефства над расстрельным полком, публикации в прессе о раскаянии Каляева, демонстративная просьба о помиловании – все это не цепь случайностей, а часть плана по дискредитации и развенчанию террористов.
<...>

В дополнение к слухам, в прессе началась организованная информационная поддержка визита великой княгини в тюрьму: многие газеты написали о нем статьи, причем визит великой княгини был интерпретирован как торжество милосердия и православия (в частности, упоминалось, что И.П.Каляев поцеловал подаренную великой княгиней иконку), а особый акцент был сделан на раскаянии преступника. Случайная утечка информации в газеты исключается полностью: в 1905г. было подтверждено действие п.73 отделения No5 Устава о цензуре и печати 1828г., которым был предусмотрен порядок печатания известий, в которых так или иначе упоминались особы императорской фамилии, исключительно с разрешения министра императорского двора, т.е. разрешение на публикацию сведений о визите великой княгини должно было быть получено с самого верха[10,с.47]. Кроме того, в день визита великой княгини в тюрьму, 7 февраля 1905г., градоначальник Е.Н.Волков получил рапорт начальника московской сыскной полиции Лебедева, который предлагал запретить любые публикации в газетах о деле великого князя как вредные и мешающие розыску, и градоначальник наложил резолюцию: «Согласен. Меры принять», но публикации в газетах о визите великой княгини в тюрьму в газетах все-таки появились[21,с.364]. Интересно, что эти публикации появились почти одновременно и содержали один и тот же текст – перепечатку телеграммы Российского телеграфного агенства от 11 февраля: «По достоверным слухам, великая княгиня посетила убийцу и спросила его, за что он убил ее мужа. Убийца ответил “Я исполнил волю революционного комитета”. Великая княгиня спросила: “Вы верующий?” и получив утвердительный ответ, дала убийце образок и сказала: “Я вас прощаю, бог будет судьей между князем и вами, а я буду ходатайствовать о сохранении вам жизни”. Убийца разрыдался»[14]. Некоторые газеты не ограничивались перепечаткой официальной телеграммы, а давали волю фантазии: «Ну да! Он тверд, безжалостен, он фанатик идеи и долга. Но эта женщина, явившаяся к нему из Царских чертогов, от не остывшего еще праха дорогого человека, столь дико изуродованного, к нему, не умывшему еще рук от крови жертвы, и принесшая вместо гнева –любовь– разве не тверже ее вера в ее идеал? С каким оружием, с какой адской бомбой ему выступить против ее любви и прощения?Он сдался. Он побежден. Как подкошенный упал он к ногам этой женщины – не Великой княгини, а великой страдалицы»[11,с.11]. Про то, что ее визит не был спонтанным, а был организован непосредственно директором Департамента полиции А.А.Лопухиным по ее личному указанию, газеты, разумеется, дипломатично умалчивали, и это умолчание столь важного факта говорит о многом. Вопрос о том, почему раскаявшийся преступник по-прежнему не называет себя и не выдает сообщников, в заданных легендой рамках ответа не имел, а потому так же остался за скобками. Таким образом, директор Департамента полиции А.А.Лопухин, находившийся в то время в Москве, являлся организатором этой встречи, и имеется свидетельство, что он же сам и разгласил всю эту историю[2,с.93]. Другого объяснения всему произошедшему просто нет, и не удивительно, что об этом в своих мемуарах и дневниках не упомянули ни великие князья, ни адьютант великого князя Джунковский (который уклончиво написал, что за помощью в организации встречи с арестованным великая княгиня обратилась к московскому градоначальнику)[4,с.43]. Ведь с точки зрения общества, сам факт участия директора Департамента полиции в организации какого-либо мероприятия заведомо попахивает провокацией. Многочисленные авторы, которые трактуют визит великой княгини в тюрьму как проявление христианского милосердия, упорно не замечают этого факта. А если истинным организатором встречи был Департамент полиции, тогда становится ясно, что, скорее всего, искаженная огласка события в прессе не была случайной, а кампания по канонизации великой княгини и дискредитации Каляева была продумана и спланирована. Видимо, в рамках той же кампании в мае 1905г., уже после суда, НиколайII дал новому директору Департамента полиции С.Г.Коваленскому секретное поручение добиться от осужденного Каляева прошения о помиловании[13,с.119–121]. Если И.П.Каляев и был введен в заблуждение относительно истинных мотивов визита великой княгини, то ненадолго. Уже 21 февраля он через прокурора передает великой княгине просьбу о повторной встрече, постоянно уточняя, пришел ли ответ. 23 февраля уже упомянутый граф Менгден передал отказ великой княгини, прося сохранять его в тайне. 25 февраля прокурор официально объявил Каляеву: великая княгиня не усматривает надобности вторично его видеть. Каляев сказал, что огорчен ее отказом, т.к. надеялся получить от великой княгини «некоторые объяснения» по поводу их прошлой беседы, и пытался выяснить, что пишут о его встрече с великой княгиней в русских и иностранных газетах[17,с.20–21]. Причинно-следственные связи в данном случае лежат на поверхности, и почему И.П.Каляев, который незадолго до того всячески выражал нежелание общаться со следствием, вдруг заинтересовался освещением его встречи с великой княгиней в прессе, и какие объяснения потребовал бы у нее при повторной встрече, гадать не приходится. Находясь в тюремной камере, заподозрить неладное с публикациями о визите великой княгини И.П.Каляев мог, только услышав какие-то разговоры тюремщиков или если кто-то специально ему об этом сообщил. Случайно такое произойти едва ли могло, более вероятно, что эти разговоры тюремщиков являлись частью плана психологического давления на арестованного. Впоследствии И.П.Каляев сказал своему адвокату, М.Л.Мандельштаму: «Правительству было мало подвергнуть меня смертной казни. Оно прекрасно понимало, что создавая мучеников, оно только усиливает ореол революции. Правительство решило не только убить меня, но и скомпрометировать как меня лично, так и ненавистную ему за аграрный террор и беспорядки партию. Оно хотело показать, что революционер, отнявший жизнь у другого человека, сам боится смерти и готов...[любойценой] купить себе дарование жизни и смягчение наказания. Именно с этой целью Департамент полиции подослал ко мне вдову убитого»[9,с.241]. Только 24 марта 1905г., когда его инкогнито уже было раскрыто и не было смысла далее скрывать свой почерк, он смог написать великой княгине письмо. Это письмо, на мой взгляд, дает исчерпывающее представление о происходящем: «Ваш отказ от вторичного свидания плохо рекомендует бескорыстие первого<....>Как это случилось, какие интриганы, несомненно, из-за каких-то расчетов, опубликовали сведения о нашем свидании, как о каком-то торжестве православия, и скрыв самое существенное, открыли простор самым вольным толкованиям о характере свидания. Под личиной безобидного извещения о “факте” они бросили в публику семя клеветы и тревоги за честь революционера<....>Я доверился вашему благородству, полагая, что ваше официальное высокое положение, ваше личное достоинство могут служить гарантией, достаточной против клеветнической интриги, в которую так или иначе были замешаны и вы. Но вы не побоялись оказаться замешанной в нее: мое доверие к вам не оправдалось. Клеветническая интрига и тенденциозное изображение нашего свидания налицо. Спрашивается: могло ли бы произойти и то, и другое помимо вашего участия, хотя бы пассивного, в форме непротивления, обратное действие которому было обязанностью вашей чести? Ответ дан самим вопросом, и я решительно протестую против приложения политической мерки к доброму чувству моего снисхождения к вашему горю.<....>Ведь для меня несомненно, что это вы – источник всех сообщений обо мне, ибо кто же бы осмелился передавать содержание нашего разговора с вами, не спросив у нас на то позволения (в газетной передаче оно исковеркано: я не объявлял себя верующим, я не выражал какого-либо раскаяния).<....> Почему же вы допустили оскорбление моего чувства снисхождения к Вам, зная, что защитить себя от наветов до суда я лишен всякой возможности. Почему Ваши агенты умолчали обо всем, неприятном для Вас, из моего разговора с Вами? Почему вы не опубликовали моего признания Вам, что великий князь был убит как вредный политический деятель, что я действовал против него сознательно, что мне не в чем раскаиваться, так как моя совесть чиста? Все это скрыто от публики, сообщены безобидно одни “факты”»[15,с.264]. Есть свидетельство о том, что И.П.Каляев молился после визита великой княгини и вручения иконки, которую он бережно хранил, клал на подушку и перед которой якобы и молился. Свидетельство представляется сомнительным, во всяком случае, молитвы едва ли подразумевали раскаяние и вряд ли находились в причинно-следственной связи с визитом великой княгини, особенно после того, как стало известно о том, что их с Каляевым встреча с глазу на глаз получила широкую и тенденциозную огласку. К тому же, судя по всему, молитвы перед иконкой великой княгини если и имели место, то происходили только в первые несколько дней после ее вручения, и прекратились после того, как об этих молитвах написали газеты, а слух об этом дошел до И.П.Каляева. Не хранить бережно иконку, кем бы она ни была подарена, причин не было, к тому же в конце марта 1905г. Каляев вместе с вышеуказанным письмом вернул ее великой княгине[18,с.13]. Это письмо было сочтено оскорбительным и не было передано великой княгине, но было впоследствии опубликовано товарищами Каляева по партии. В оригинале письма действительно встречались оскорбительные выражения, такие как «интриганы охранного отделения», «клевещите, клевещите, что нибудь да останется; пользуйтесь временем» и даже «бесстыжая интриганка охранного отделения, достойная супруга царственного Зубатова», которые даже эсеры сочли за лучшее не публиковать[15,с.264]. Но, конечно, они стали только формальным поводом для задержки письма; истинной причиной было то, что обстоятельства визита в тюрьму великой княгини явно указывали на ее участие в полицейской провокации. Резкость выражений вполне объяснима и даже извиняема: И.П.Каляев очень переживал из-за этой истории, а газеты и мемуаристы, написавшие о его раскаянии, не только оболгали его, но при этом тоже не очень стеснялись в выражениях. Он даже каким-то острым предметом сделал себе на пальцах порезы в виде колец, и когда его защитник В.В.Беренштам неосторожно упомянул об истории с великой княгиней, в отчаянии стал срывать с заживающих ран на пальцах подсохшую кровь, но вскоре взял себя в руки 1[2,с.90].
Исчерпывающая характеристика мотивов визита великой княгини в тюрьму к И.П.Каляеву содержится в черновых материалах к докладам министра юстиции С.С.Манухина НиколаюII. 8 февраля в 10 часов вечера Е.Б.Васильев передал по телефону информацию о том, что великая княгиня собирается писать письмо НиколаюII об облегчении участи обвиняемого, и «по сему поводу Ее Императорское Высочество изволила обращаться к московскому градоначальнику с вопросом, насколько, по его мнению, представляется удобным осуществление такого Ея желания в интересах государственного порядка»2[23,с.109]. Кажется, трудно выразиться яснее! Если такое письмо действительно было написано великой княгиней и просьбы о помиловании И.П.Каляева с ее стороны действительно были, то они были вызваны не христианским милосердием, как пыталась позиционировать поведение великой княгини официальная пропаганда (ведь милосердие не может делаться по расчету!), а заботой об интересах государственного порядка! Очевидно, что в конечном итоге определенные имиджевые дивиденты получила и великая княгиня (статус святой и праведницы), и покойный великий князь (статус великомученика), и самодержавная власть в целом (если во власти встречаются праведники и великомученики, значит, не так уж она плоха). Единственный, кто должен был остаться в минусе, и не остался в нем по чистой случайности – это И.П.Каляев (и все революционное движение в целом), что тоже служит явным указанием на то, кому была выгодна огласка этой истории. Все вышеизложенное, на наш взгляд, несомненно, указывает на существование комбинации минимум из нескольких ходов, ставившей целью развенчание героического образа революционеров, одним из составных частей которой было посещение великой княгиней арестованного.
chrome-extension://oemmndcbldboiebfnladdacbdfmadadm/mggu-sh.ru/sites/default/files/istor_politolog_...

 

@темы: историческое, героическое, цита-точно-ссылочное

http://www.diary.ru/~na-ive/p199525695.htm?oam

Независимое_расследование (Родовед-историк) все записи автора

Княжна-мотогонщица: как сложилась судьба последней представительницы из рода Романовых

Наталья Николаевна Андросова была последней из представителей царского рода Романовых, оставшихся на родине. Она жила в СССР, а затем в России до конца своих дней. Тем не менее прославилась Андросова вовсе не благодаря происхождению. Напротив, долгое время ей пришлось скрывать свое родство с императорской семьей.

Чужие отчество и фамилия

На самом деле княжну звали Натальей Александровной Искандер. Ее отец Александр Искандер был сыном великого князя Николая Константиновича (внука императора Николая I). Родилась девочка в Санкт-Петербурге в символическом 1917 году, а в 1918 году семья переехала в Ташкент. Когда Наташе было 2 года, отец навсегда исчез из ее жизни. Он примкнул к антибольшевистским формированиям и в семью больше не возвращался.

Его супруга Ольга Иосифовна Роговская в 1924 году снова вступила в брак. Ее избранником стал Николай Николаевич Андросов. Именно благодаря ему Наталья и ее брат Кирилл получили новые отчества и фамилии. В то время царское происхождение безопаснее было скрывать. Много лет даже сама Наталья не догадывалась о своих императорских корнях, а теперь они могли спокойно жить даже в Москве. Хотя в КГБ Наталью периодически все же вызывали.

Всегда за рулем

Андросовы жили в столице в полуподвале на Арбате. Там же Наталья пошла в школу, а позже – в мотосекцию. Она любила экстрим, поэтому когда ей предложили выступать на мотоцикле в Парке Горького, княжна с радостью согласилась. Это был аттракцион под названием «Гонки по вертикали». Внутри своеобразной деревянной бочки удерживаемые центробежной силой, носились мотоциклисты, вызывая неизменный восторг у публики.

Когда началась Великая Отечественная война, княжна не осталась в стороне. Она работала водителем грузовика, доставляла солдатам хлеб. После победы Наталья Николаевна гонки не бросила и даже стала мастером спорта в этом виде.

Наследников не оставила

Вскоре Андросова вышла замуж. Ее супругом стал режиссер Николай Досталь. Предыдущая жена Досталя умерла, а его детям, Володе и Коле, нужна была мать, и Наталья усыновила мальчиков. Тем более, что в 1959 году их отец погиб в аварии. Своих детей у Андросовой так и не появилось.

До конца 60-х годов, то есть почти до 50 лет, Наталья Андросова продолжала выступать в цирке, демонстрируя зрителям свою смелость и мастерство.

В 1998 году Наталья Николаевна вместе с остальными потомками царского рода, прибывшими из-за границы, наблюдала за церемонией захоронения останков Николая II, членов семьи Романовых и приближенных. Словно отдав последнюю дань памяти своему роду, практически ровно через год княжна и мотогонщица Наталья Андросова скончалась.

Юлия Попова

https://russian7.ru/post/knyazhna-motogonshhica-na...r=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com

CrisM (Родовед-историк) все записи автора

 

 

Шедевр модерна и самый знаменитый особняк Москвы

Иногда кажется, что история архитектуры – это даты, архитекторы, стили. Но есть такие здания, при встрече с которыми замирает душа.

Образный ряд может поражать и вдохновлять, вызывать сотни вопросов и острейшую потребность найти ответы… Здания Федора Шехтеля – как раз из таких.

Десятки монографий посвящены этому шедевру русского модерна. А влияние новых жильцов и гостей особняка капиталиста Рябушинского (в послереволюционные годы, когда хозяева уже уехали в Италию) на советское искусство до сих пор вводит в экстаз исследователей.

Максим Горький и Алексей Толстой – тут жили; Шолохов, Чуковский, Маршак, Пришвин и первые лица юного советского государства часто бывали тут по служебной необходимости. «Соцреализм» - детище серьезных посиделок в гостиных шехтелевского особняка.

Интересно читать мемуары тех людей, которые побывали в этом доме. Горький, например, очень не любил свое пристанище, куда он поселился по приказу тов. Сталина. Алексей Максимович Пешков считал его попросту нелепым.

В наше время особняк Рябушинского на Малой Никитской признан и историками архитектуры – как шедевр раннего русского модерна, и туристами – по трафику экскурсий он уже несколько лет находится в тройке самых популярных московских объектов.

Построен особняк в 1900 – 1903 гг.; использование эстетики французского ар-нуво и английского модерна; принципы театрального декора и развития композиции здания от центра в стороны и вверх; авторский орнамент (знамениты е совы, спирали и орхидеи); кондиционеры (!!!) и лифт из кухни в столовую – фишки и изюминки этого дома можно перечислять часами.

И мы еще не упомянули про коллекцию дониконовских икон и реставрационную мастерскую Рябушинского. Про скрытую старообрядческую церковь. Глубочайшую символику плана и декора здания, которую Шехтель разрабатывал вместе с заказчиком.

Не зря особняк Рябушиинского считается одним из самых мистических домов дореволюционной Москвы.

Сейчас там дом-музей Горького. В подвале – небольшая экспозиция, посвященная Шехтелю и первым жильцам дома.

А вы уже побывали? Что впечатлило больше всего? А может… не понравилось, как господину Горькому?

https://zen.yandex.ru/media/archlikbez/shedevr-mod...oskvy-5cc33b06deb32600b3cf01df

 

 

Сталинист (Родовед-историк) все записи автора

 

 

Похороны генерала Каппеля и Пасха Христова.

 

Гражданская война в России воистину страшное, чудовищное социальное явление, катаклизм, ставший угрозой существованию России как политической, объективной реальности. В годы Советской власти было написано не мало трудов, снято множество фильмов, документальных. Художественных. Все они ценны как исторический материал. Как источник знания о том кровавом, судьбоносном времени, но они к сожалению, отражают только субъективное мнение победителей. Для полноты картины, чтобы собрать всю мозаику, необходимо обратиться к источникам оппонентов. Перейти так сказать на «темную сторону». Ранее я публиковал статью с воспоминаниями подполковника Сибирской армии Федора Мельбома, о бронепоезде «Витязь», сейчас предлагаю почитать его воспоминания о пребывании в столице Забайкальской республике городе Чита.

После Ледяного Похода через Сибирь я был прикомандирован, по моей личной просьбе, к родной мне Волжской Дивизии, которой командовал теперь уже не подполковник, а доблестный и лихой генерал Сахаров (Волжский).

Город Чита должен был служить для нас местом отдыха и нового формирования. Армия Атамана Семенова, пропустив нас в тыл, заняла боевые участки. Тело любимого нами нашего Белого Вождя генерала Каппеля было с нами, и мы с почестью и со слезами на глазах похоронили его в Чите.

Картина. "Вход каппелевцев в Читу. Автор: Ирина Леонова

Караул у гроба В.О.Каппеля. Чита.

Похоронная процессия. Хоронят В.О.Каппеля. г.Чита.

Итак, стоянка Волжской, им.Ген.Каппеля Дивизии - гор.Чита. Для моего штаба и остатков моего полка был отведен богатый особняк известного там адвоката - еврея Самуила Самодурова. Благодаря колоссальным потерям, перенесенным в походе, Армия ген.Каппеля приступила к переформированию. Корпуса сводились в дивизии, а дивизии в полки. Образовалось три корпуса и 4-й Особый, отдельный генерала барона Унгерна, который находился на ст.Даурия. Он был действительно "отдельный", так как барок признавал Верховную Власть постольку, поскольку это было в его интересах. Это было маленькое "удельное княжество". В первый корпус вошли все Забайкальские, Атамана Семенова воинские части. Во второй корпус - Сибирские, Уфимские и Егерские части, и командовал ими ген.Смолин. В третий корпус вошли все коренные, боевые ген.Каппеля части: Волжские части, Ижевские, Воткинские, и командовал ими ген.Молчанов.

Все казачьи части, как Сибирские, Уральские, Оренбургские и т.д., имели свою собственную группировку и придавались к корпусам в зависимости от сложившейся боевой обстановки. Приказом по Корпусу я назначаюсь командиром Отдельного, имени ген.Каппеля Офицерского Отряда. Армия перешла от отдыха к горячей работе по боевой подготовке к предстоящим боевым действиям. Появилась забытая в походах отчетливость, поднялась дисциплина и выправка. Трудно приходилось нашим рабочим - Ижевцам и Воткинцам. Воинскую мудрость они постичь не могли. У них была своя, станковая, рабочая дисциплина. Честь отдать они забывали, но зато шапку снимет и своего офицера по имени и отчеству назовет. Так их и оставили в покое. Но зато в боевом отношении их никто не мог превзойти. Они заслужили незабываемую славу на полях сражений. Мы их уважали и любили, а противник боялся. С утра и до вечера шли занятия. Всюду лилась залихватская боевая песня. На этих днях мы услышали странную для нас новость. Она не только удивила нас, но и поразила. Еврейское Общество предложило Атаману сформировать, на их собственные средства, Еврейский Боевой Батальон. Вот так история! Разрешение они получили и к формированию приступили. Откровенно говоря, мы к этому отнеслись весьма недоверчиво. Боялись предательства и провокации. В конце концов так и оказалось. Батальон был сформирован и отправлен в дер.Алек- сандровка, где и перебил своих же офицеров и перешел на сторону красных. А мне, с моим Офицерским Отрядом, пришлось его ликвидировать. Был странный бой. С одной стороны предатели-евреи, а с другой, наступающей, - г.г. офицеры. Бой был очень короткий. Я нанес Еврейскому батальону сокрушающий удар, с обхватом обоих их флангов, и прижал их к озеру, где частями и переловили весь батальон. В начале боя они, видимо, страшно волновались. Об этом можно было судить по их беспорядочной стрельбе. Мои офицеры шли в атаку с папиросой во рту. Потери с нашей стороны были незначительны. После ликвидации Еврейского батальона мы снова ворнулись в Читу и ожидали со дня на день перевооружения. Старые винтовки были сильно расстреляны. А кроме того, в отряде не сохранилось ни одного штыка. В свободное от службы время я любил ходить на вокзал, где проходили чуть не ежечасно богатые составы поездов уезжающих "милых союзничков". И кого только там не было! Даже итальянские Альпийские стрелки в их причудливых формах. Их стоянка в Сибири, как экспедиционных войск, была, главным образом, расположена по линии жел.дороги. До сих пор я не могу себе представить, для какой же, в конце концов, цели они были присланы к нам. Помогать они нам не помогали, а только мешали и занимались сплошной провокацией. В боевом отношении эти союзные воинские части были ниже всякой критики. А вели они себя так вызывающе, что со стороны казалось, что не они гости на Русской территории, а мы, настоящие хозяева Русской Земли, находимся в гостях у них. Смотришь на эти блестящие проходящие поезда, и невольно напрашивается сам собою вопрос: "Господа Союзники! За что же это вы плюнули нам, Русским Патриотам, в нашу душу?! Но посмотришь на самодовольные рожи упитанных офицеров и приходишь к заключению: не стоит и спрашивать - не поймут. Где им? Ведь они победители! Какая ирония! Победители на крови и предательстве Русского народа. Шел апрель месяц и наступал великий для нас Праздник Святой Пасхи.

Перед Заутреней все г.г. офицеры роты почистились и надели все лучшее, что у них было. Заботами Начальника Хозяйственной части отряда были приготовлены пасхальные столы. Все было готово, чтобЫ встретить этот Святой Праздник так, как его встречала наша Святая Русь. Кроме дежурного взвода, вся рота пошла в церковь. За несколько минут до моего выхода из помещения я был вызван к телефону. Говорит Начальник Штаба Волжской бригады, генерального штаба полковник Попов. По приказанию Начальника Бригады моя рота должна быть в полной боевой готовности. Тревога. Забыты пасхальные столы. Спешно разбираются винтовки, и с шумом выкатываются пулеметы. Стройно, попарно спускается рота на улицу. Стояла дивная предпасхальная ночь. Отряд выстраивался лицом к противнику и спокойно дожидался дальнейшего приказания. В Штабе Бригады я узнал подробности всех событий, которые произошли за несколько часов. Красная армия, под командой тов.Блюхера, всей своей массой обрушилась на наш фронт.

Части Атамана Семенова не выдержали удара и отходят по всему фронту. Красными уже занята дер.Трех-Озерная, находящаяся в 10-12 верстах от Читы. Волжской Бригаде дана боевая задача - выбить противника из дер.Трех-Озерной. Мой отряд идет в авангарде. Японская Императорская армия также принимает участие в этой боевой операции. Посмотрел на часы: было ровно 12 час.ночи. Подаю команду: "Г.г. офицеры, на молитву. Шапки долой". Проходит минута тишины. Снова команда: "Накройсь". И я поздравляю роту: "Христос Воскресе!". Братские поцелуи, и рота, свернувшись в походную колонну, с лихой каппеловской боевой песнью: "С нами Каппель, сын России, С нами славный Вождь всегда"... – отчетливо проходила улицы гор.Читы. Кончился отдых. Снова для нас настала боевая пора.
 

https://zen.yandex.ru/media/pamyatdaurii/pohorony-...stova-5c8de98c09148900b5c8f0f6

Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора

Доклад на конференции «Слобожанські читання - 2011»

Наталья Коган

 

Из истории княгинь Щербатовых

 

Когда речь заходит о родословной, обычно говорят о мужчинах. Следы жизнедеятельности женского пола зачастую теряются в кронах генеалогических древ, оставляя за ними лишь право производить на свет продолжателей «мужских» ветвей. Мы попытались прояснить судьбы нескольких женщин, сокрытых флером княжеской родословной.

 

Князья Щербатовы в Харьковской губернии

Княжеский род Щербатовых происходит от Рюрика. Из воспоминаний князя Алексея Павловича Щербатова: «В нашей семье передавалось одно из преданий, объясняющее по­явление родовой фамилии. Князь Иван Тарусский и Оболенский, так первоначально назывались мои предки, во время Куликовской битвы в 1380 году получил ранение лица саблей — ущерб, отчего сын его Василий был прозван Щербатым. Так род продолжал носить имя Щербатый или Щербатой почти до конца XVII века, пока не трансформировался в Щербатова».

В историю Харьковской губернии князья Щербатовы вошли с 1777 года, когда Александр Петрович Щербатов женился на Елизавете Михайловне Гендриковой и получил в приданое имение Тарны близ Сум. Из воспоминаний князя Алексея Щербатова: «Потомки Александра Петровича и Елизаветы Михайловны оказались не только блестящими придворными, военными, государственными служащими, но и рачительными хозяевами. Хозяйство Щербатовых считалось в Харьковской губернии одним из образцовых. В нем применялись передовые методы земледелия, разводили породистых лошадей и крупный рогатый скот. Недалеко от имения, в живописном месте возле минерального источника была построена лечебница и пансионат для страдающих кожными заболеваниями, туда приезжали лечиться даже из Европы. Последними владельцами имения были князь Борис Сергеевич и княгиня Анна Николаевна, урожденная Бутурлина. Княгиня была высокообразованной женщиной, тонким ценителем живописи. Ее перу принадлежит работа "Материалы для справочной книги по русским портретам"».

Увы, но даже сами Щербатовы не придавали серьезного значения трудам своих «прародительниц», поэтому память потомков зачастую хранит неточную информацию о княгинях Щербатовых. В искуствоведческой научной литературе сегодня мы находим ссылки на работу М.Н. Щербатовой («Материалы для справочной книги по русским портретам». Вып. 1-2. М., 1910), а отнюдь не Анны. И это неудивительно. Ведь вплоть до ХХ века женщины даже из благородных родов могли расчитывать лишь на карьеру жены. Впрочем женщины начали этим пользоваться с целью получения профессионального образования.

 

Археолог П.С. Уварова

 

Родная сестра Бориса Сергеевича Щербатова Прасковья Сергеевна вошла в историю археологии как Уварова, под фамилией своего мужа и выдающегося ученого-археолога Алексея Сергеевича Уварова, единственного сына министра просвещения Российской империи Сергея Семеновича Уварова. Эта умная и красивая женщина послужила прообразом очаровательной Кити Щербацкой в романе Л.Н.Толстого «Анна Каренина»: «Платье не теснило нигде, нигде не спускалась кружевная берта, розетки не смялись и не оторвались; розовые туфли на высоких выгнутых каблуках не жали, а веселили ножку. Густые косы белокурых волос держались как свои на маленькой головке. Пуговицы все три застегнулись, не порвавшись, на высокой перчатке, которая обвила ее руку, не изменив ее формы. Черная бархотка медальона особенно нежно окружала ее шею.… Глаза блестели, и румяные губы не могли не улыбаться от сознания своей привлекательности». Это Кити Щербацкая в романе Толстого, а в своем дневнике он писал: «Со скукой и сонливостью поехал к Рюминым, и вдруг окатило меня. П.Щ. — прелесть. Весело целый день». П.Щ. — это Прасковья Щербатова, тогда восемнадцатилетняя покорительница мужских сердец. А вот как вспоминала о Толстом сама Щербатова: «Появился среди наших кавалеров и граф Лев Николаевич Толстой, вернувшийся с Кавказа и уже создавший свое "Детство" и "Отрочество" и роман "Казаки". Он усердно танцевал, знакомился и ухаживал, носился сам с собой и искал везде и во всех, по собственному признанию, героев и героинь для будущих своих произведений. Много мазурок просидела я с ним, спорила без конца о его героях и героинях, о суете мирской, о призвании человека, о соблазнах, вносимых в народные массы нашею роскошью и балами, и... остаюсь при своем мнении, что у него на чердаке уже и тогда не все было в порядке».

Она родилась в селе Бобрики Лебедянского уезда Харьковской губернии 28 марта 1840 года. Ее мать, урожденная княжна Святополк-Четвертинская, сама прекрасно образованная дама, старалась дочери дать хорошее образование. Русскую словесность ей преподавал профессор Ф.И. Буслаев, музыку — Н.Г. Рубинштейн, живопись — А.К. Саврасов. Но тем не менее, ее готовили не к поступлению в ВУЗ, а к замужеству. В неполных девятнадцать лет княжна вышла замуж за графа Уварова. Алексей Сергеевич ко времени встречи с юной Щербатовой был уже сложившимся историком и археологом. Вскоре после свадьбы Алексей и Прасковья Уваровы побывали во Флоренции, Риме, Неаполе, Париже и Лондоне, затем в научных путешествиях по славянским землям — Сербии, Чехии, Галиции. Графиня помогала вести раскопки в Крыму и на Северном Кавказе, устраивать археологические съезды. Вместе с мужем она участвовала в работе Московского археологического общества. Алексей Сергеевич посвятил жене свою книгу «Каменный период». Одну из своих наград — медаль, поднесенную ему на Тифлисском съезде археологов, — граф подарил Прасковье Сергеевне с гравированной надписью «Любимому сотруднику». Однако каждый раз, когда вставал вопрос об избрании графини в члены Московского Археологического общества, основанного и руководимого мужем, он отвергал их, не желая «впускать в общество дамский элемент». Но в 1884 году граф неожиданно умер, а 14 января 1885 года графиню избрали сначала почетным членом Московского археологического общества, а через три месяца — председателем его. В 1895 году она была избрана почетным членом Императорской Академии наук, профессором Дерптского, Харьковского, Казанского, Московского университетов, Петербургского археологического института, Лазаревского института восточных языков. Особенно плодотворными оказались ее научные экспедиции с археологическими раскопками по Кавказу. Книги, написанные по следам этих экспедиций («Кавказ. Путевые заметки» и «Могильники Северного Кавказа»), и сегодня ценятся исследователями. После революции Прасковье Сергеевне пришлось покинуть Россию. 30 июня 1924 года она умерла в югославском местечке Добар. В Харькове Прасковью Уварову помнят как соорганизатора проведения в Харьковском университете в 1902 году XII археологического съезда, а также этнографического музея при университете.

 

Путешественница О. Щербатова

Была ли единственной в своем роде Щербатовых Прасковья Уварова? Хочется упамянуть об ее дальних не совсем родственницах, а женах ее 10-юродных дядьев Алексея и Александра Щербатовых, сыновей героя Отчественной войны 1812 года, Московского градоначальника Алексея Григорьевича Щербатова, который, кстати, послужил проообразом князя Балконского — героя романа все того же Льва Толстого. Ольга и Мария Строгановы были двоюродными сестрами.

Княгиня Ольга Александровна Строганова была правнучкой знаменитой Наталии Петровны Голицыной, ставшей прототипом пушкинской Пиковой дамы. Князь Щербатов был известен как заядлый путешественник. Вместе с мужем Ольга Щербатова совершила множество путешествий: дважды она побывала на арабском Востоке (даже с риском для жизни), а также в Индии и Цейлоне, Сингапуре и пересекли почти всю Яву в широтном направлении, куда русские редко забирались. Верхом они преодолели Сирийскую пустыню. Бесстрашная княгиня стала первой русской женщиной, совершившей путешествие по Индонезии. Всего же эта удивительно счастливая чета провела в экспедициях и подготовке к ним целых 17 лет, что не помешало Ольге стать матерью четверых детей. На ее долю выпало множество приключений: и пленение дикими бедуинами, и изучение индуистских храмов, и посещение наводящих ужас «башен молчания» — культовых сооружений, где огнепоклонники оставляли своих покойников на растерзание хищным птицам. Результатом этих путешествий стали три книги, написанные кн. О. А. Щербатовой: «По Индии и Цейлону. Мои путевые заметки 1890—91 с 2-мя дополнительными главами о религии и архитектуре Индии», «В стране вулканов. Путевые заметки на Яве 1893» и «Верхом на родине бедуинов в поисках за кровными арабскими лошадьми (2600 верст по Аравийским пустыням в 1888 и 1900)». Князь Александр Григорьевич Щербатов скончался 24 апреля 1915 года в Варшаве в возрасте 65 лет. Ольга Александровна похоронила мужа, а в 1918 году с детьми навсегда покинула Россию. Скончалась она в 1944 году во Франции в возрасте 87 лет в эмигрантском доме для престарелых.

 

Хозяйка Немирова

Ее кузина, Мария Григорьевна Строганова, была правнучкой Софии Потоцкой, память о которой хранит великолепный памятник садово-паркового искусства в Умани — «Софиевка». А о Марии Щербатовой-Строгановой память хранит брэнд всемирно известной водки «Nemiroff» и дворец в Немирове, ставший одной из достопримечательностей современной Украины. Кстати, когда Подолье входило в состав Польши, земли Немирова были владением князей Святополк-Четвертинских, из рода которых была мать Прасковьи Уваровой. Несколько столетий Немиров принадлежал Потоцким. Граф Григорий Сергеевич Строганов получил Немиров как приданое жены Марии Болеславовны Потоцкой и открыл в 1872 году в городе винокуренный завод. В 1857 году у Строгановых родилась дочь Мария. Щербатовой она стала, когда вышла замуж Алексея Григорьевича Щербатова. Мария продолжила дело своего отца. Она расширила винокуренный бизнес, экспортируя продукцию завода за границу, организовала мастерские по производству ковров, кружев, вышивки, продукция которых была представлена на всероссийской выставке 1913 года в Киеве и организовала бесплатную больницу для бедных, гимназию и монастырскую школу для девочек.

Можно сказать, что княгиня Щербатова сделала блестящую карьеру в бизнесе. Наука не стала ее поприщем, но тем не менее она внесла свою лепту в археологические исследования в своих владениях. Немировское городище, так называемые «Большие Валы», расположенное в нескольких километрах от Немирова, является одним из самых больших городищ на территории Украины. До 1908 года здесь велись стихийные раскопки, целью которых в основном были поиски древних сокровищ. Понимая историческую ценность старого поселения в Валах и ископаемых находок, княгиня Щербатова запретила самодеятельные раскопки и приказала все ископаемые сокровища перенести к своей усадьбе. Затем она привлекла к раскопкам профессиональных археологов. Первая научная экспедиция под руководством профессора С.С.Гамченко состоялась в Немиривских валах 1909 года, затем в 1910 году прошла экспедиция под руководством профессора А.А.Спицина. Здесь С.С.Гамченко открыл остатки трипольского поселения.

В отличии от Уваровой и Ольги Щербатовой Марии Григорьевне не удалось эмигрировать после революции 1917 года. Она трагически погибла в своем имении в 1920 году вместе с дочерью Александрой. Они были расстреляны пьяными бойцами Красной армии. Из воспоминаний жителя Немирова Владимира Штунделя: «В 1914-м княгиня Щербатова отдала свой дворец под лазарет. И сама работала в нем сестрой милосердия вместе с тремя дочками Столыпина, приходившимися ей родней и специально приехавшими в Немиров помогать раненым. Несколько лет в округе орудовали банды. После окончания Первой мировой оружия было навалом. В хлевах стояли трехдюймовые пушки. Мой одноклассник Хоменко приносил на занятия наган и разбирал его на задней парте. Учитель математики говорил: «Что вы делаете? Вы же можете выстрелить!» А тот отвечал: «Ничего, ничего...» У меня была команда босяков: Женька Сырчук, Володька Островский, Дудик Трахтенберг. Они примчались ко мне: «Бежим! Там княгиню расстреляли!» Когда мы прибежали, трупы уже закопали, но не глубоко, а лишь присыпали землей. Из-под свежего холмика торчала одна нога в черной туфле. Мы кругом пошуровали, нашли куски черепов с длинными волосами, разлетевшимися в разные стороны от выстрелов в затылок».

 

Источники:

Кн.А.Щербатов. Право на прошлое. - 2005.

Уварова П.С. Былое. Давно прошедшие счастливые дни. - 2005.

И. Лисниченко. «Чего ж не помнить Первую мировую?» - газета "Факты", 16 апреля 2008 г.

 

Автор выражает благодарность сотруднице Винницкого художественного музея Ирине Алексеевне Беловой за предоставленную информацию.

 

recho.narod.ru/Shcherbatovy.htm

Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора

27 января, 2017

Судя по перечисленным знакомствам, по факту пребывания в нашей стране в столь ответственный момент, - гражданин граф явно работал на ЦРУ.

Как стервятники слетаются на поверженного животного, ставшего  дичью, так и потянулась в перестройку всякая западная сволочь, надеявшаяся поживится на развалинах Союза. Богатейших развалинах, надо отметить.

*

ПЕРВАЯ ПОЕЗДКА В РОССИЮ

Многое я понял после поездки в Россию в 1991 году. Этот год стал для меня судьбоносным. Я в первый раз поехал в Россию по приглашению Б. Н. Ельцина, занимавшего тогда пост председателя Верховного Совета РСФСР, на организованный им конгресс соотечественников.

Покинув страну 14 ноября 1920 года, я решился на встречу с родиной лишь в августе 1991. 19-го числа мы вылетели из нью-йоркского аэропорта «Кеннеди» группой, представлявшей русскую диаспору за рубежом. Со мной летело несколько знакомых и друзей: Аркадий Небольсин с племянником Петром Хлебниковым, Тамара Мак-Кихан, Ирина Дворжицкая-Сан-Филиппо с супругом, Катя Форд и присоединившиеся к нам русские из Флориды.

Когда начали приземляться, меня вдруг охватило странное волнение: то ли от радости встречи с оставленной так давно страной детства, то ли от страха разрушить непредсказуемой реальностью вынашиваемый десятилетиями дорогой образ.

Но уже после проверки документов я почувствовал себя уверенно. Молодой таможенник взял в руки мой американский паспорт, и я буквально впился взглядом в его лицо, следя за малейшим движением мускулов. Оно оставалось непроницаемым. В тот момент я еще ожидал каких-нибудь проблем.

Наконец офицер рассмеялся:
— Что это у вас написано? Алексис князь Щербатов?
— Да, а что вам не нравится? Вы не знаете моей фамилии?
— Слышал, но был уверен, что в Америке не сохраняются титулы.
— А я сохранил.
Молодой человек развеселился и с искренним интересом спросил:
— А давно не были в России?
— Почти семьдесят один год.
— Ого! Добро пожаловать, желаю всего хорошего.

И на душе потеплело.

История с именем в американском паспорте получилась в мою пользу исключительно благодаря моей настойчивости. Когда в начале 40 годов я пришел в службу эмиграции, меня предупредили, что законы США не признают титулов, потому в документ не вносятся. «Позвольте, но это же часть моего имени», — возразил я. Эмиграционный чиновник надолго задумался, но сообща мы нашли компромисс: слово князь будет вписано средним именем. «Славно», — порадовался я. В Америке такое возможно, гражданин страны по желанию может вписать между именем и фамилией второе имя — любимого дедушки, брата, соседа. Так я сохранил свой титул.

Досмотр багажа закончился довольно быстро, и мы тотчас отправились в гостиницу «Россия», громоздкую, не очень уютную, но, в общем, неплохую. Чего гостинице не хватало, так это чистоты: такое количество тараканов я видел только в Турции.

Оставив чемоданы в номерах, члены нашей группы вскоре встретились в вестибюле и сразу узнали новость: пока мы летели, в стране начался переворот, Горбачев с женой, отдыхавшие в Крыму, в Форосе, недалеко от дворца российских императоров, взяты под стражу. Дворец этот начал возводиться, я знаю, в эпоху Александра II и был закончен Александром III, расположен в красивейшем месте с огромными плантациями виноградников.

Отдых там, я думаю, был по-царски хорош. Не зря потом цитировали Раису Максимовну: «Надеюсь, с нами не произойдет ничего подобного, как с царской семьей?» Все обошлось. Для нас сравнение генсека с императором звучало по меньшей мере странно, но трогательно.

Неожиданно начавшийся накануне нашего приезда переворот так же неожиданно завершился на следующий день. Из всей этой истории у меня осталось только сочувствие к маршалу Ахромееву, человеку порядочному и достойному, который в безвыходной ситуации предпочел застрелиться. Я познакомился с ним, когда он приезжал с визитом в Америку. Благородный русский офицер, скорее национал-большевик, чем коммунист и, бесспорно, большой патриот. Да и жизнью распорядился, как поступали офицеры царской армии в критических случаях.

Вечером того же дня всех прибывших на автобусах повезли в зал имени Чайковского на концерт. Встречавшиеся на пути нашего продвижения москвичи дружелюбно помахивали вслед.

На следующий день, после посещения Думы, мы вместе с Тамарой Мак-Кихан и прилетевшим специально из Брюсселя на Конгресс сыном моего двоюродного брата, Николаем Апраксиным, поехали в Кремль. До отъезда из России в Москве я не бывал, и мне подумалось, что будет разумным начать знакомство со столицей с Кремля. Когда мы проезжали по улицам, я старался уловить дух этого города, и впечатление он на меня произвел немного холодного, делового, суетящегося, но красивого.

Интересно, как выглядела Москва во времена моего предка, жившего в доме на Петровке 38, Алексея Григорьевича Щербатова (1796–1817), в честь которого я назван Алексеем. Он, генерал от инфантерии, герой войны 1812 года, Георгиевский кавалер II и III степеней, московский губернатор и мэр Москвы, заложил первый камень при строительстве храма Христа Спасителя.

Того, что был разрушен Сталиным в 1935–1936 годах и недавно восстановлен. Не скрою, что новость эта меня порадовала. Может быть, начнется в России серьезный процесс «зализывания ран», выздоровления. И начаться он должен, как и положено, с головы, я имею в виду Москву.

Я знал, что немало князей Щербатовых стояло на страже государства Московского:
— «Василий Григорьевич (1576–1611), воевода, объезжий голова (прошу прощения за невольную игру слов) в Москве от Никитской по Неглинную».
— «Лука Осипович (1589–1633), придворный воевода; при отсутствии государя оставался в Москве при охране, участвовал в церемониях приема и отпуска послов. Подписался на грамоте избрания в цари Бориса Годунова (1598 год). За что получил много подмосковных имений, как и его брат, Иван».
— «Иван Осипович, воевода. С 1601 года был объезжим головой по Москве, в Новом Каменном городе, за Неглинной, от Москвы реки по Никитскую».
И позднее:
— «Александр Александрович, (род. 1776 г.), отставной поручик, статский советник, заведовал в Москве дворцами и другими зданиями;
— «Николай Александрович (род. 1800 г.), московский уездный предводитель дворянства, был московским губернатором».
— «Александр Алексеевич (1829–1902) служил в Кирасирском полку, московский городской голова, попечитель московского приюта имени Софии Щербатовой. Почетный гражданин города Москвы, в честь него 2-я городская больница переименована его именем”.
Еще больше представителей семьи Барятинских служило Московскому государству. Интересно, что пока я проезжал по улицам, память угодливо пролистывала страницы старых родословных книг:
— «Петр Романович Барятинский оборонял Москву еще в 1615 году;
— в 1735 году Иван Федорович Барятинский (род. 1687 г.) генерал-аншеф, сенатор при Анне Иоанновне, был генерал-губернатором Москвы;
— в 1637 году Григорий Петрович Барятинский при обороне Москвы ведал частью ее от Сретенской улицы по Яузу, был головой у городских дворян».

Память об этом хранят лишь пожелтевшие страницы родословных книг Власьева. Уверен, что в самой Москве нет ни мемориальных досок, ни названий улиц — маленькая деталь «утерянного прошлого». С чувством обиды за Россию припомнились слова А. С. Пушкина: “Неуважение к предкам есть первый признак дикости и безнравственности”.

Что касается Кремля, то в 1628 году в объезде этой части Москвы состоял воеводой боярин, Иван Михайлович Барятинский. Я почувствовал, что Кремль сохранил атмосферу старой Руси: каждый камень словно дышал ее историей, и все мне здесь было очень близким.

Пройдясь по церквям, в том числе по Архангельскому собору, где мне так и не показали мощи моего предка со стороны обоих родителей, святого Михаила Черниговского, мы вышли на улицу. Возле кремлевских стен стояли танки. На одном из них восседал молоденький солдат.

Я подошел ближе и поинтересовался:
— Что вы тут делаете?
Окинув меня невыразительным взглядом, солдат бросил:
— Не твое дело.
— Похоже, что так…

Сказать, что меня огорчило это вялое хамство, нет. Я воспринял его как одну из иллюстраций к социалистическому образу жизни. Для меня самым интересным был даже не Конгресс: что толку от советского официоза, о котором я наслышан и начитан достаточно, а живое, уличное, внепрограммное общение с людьми, представлявшими СССР.

Не получив никаких разъяснений от прохожих, равно как и от милиции, мы поспешили в гостиницу, где все уже всё знали: результатом путча стала победа сторонников Б. Н. Ельцина, что в дальнейшем привело к отстранению от власти Горбачева. «Не трудно догадаться какие колоссальные западные средства были брошены на эти изменения.

Я думаю, что если на Февральскую революцию Америка, Англия и Германия выделили несколько сот миллионов долларов, то здесь суммы должны быть значительно солиднее», — отреагировал я на новость, чем, кажется, вызвал некоторое замешательство среди членов группы и случайных слушателей, находившихся в вестибюле гостиницы.

Отдаю должное организаторам Конгресса: никаких запретов или ограничений в выборе контактов для нас не было. Каждый день представители зарубежных делегаций, прибывшие из разных стран Западной Европы и Америки, имели возможность общаться с советскими людьми любого социального уровня, интересов и профессий.

Результатом этого явились мои многочисленные знакомства: от Шмакова, главы советских профсоюзов, до художника Глазунова, пригласившего нас на прием в свою студию, и от которого я с благодарностью принял офсетную копию его картины «Вечная Россия».

Не думаю, что все встречи проходили бы так легко без помощи тепло принимавшего нас и постоянно решавшего массу организационных вопросов, очень милого, интеллигентного и умного Михаила, внука Алексея Толстого, автора «Хождения по мукам» и «Петра I». Кроме Михаила Толстого, сопредседателями оргкомитета Конгресса числились другие значительные фигуры: Гавриил Попов, мэр Москвы, Анатолий Собчак, мэр Ленинграда, Юрий Афанасьев, возглавлявший фонд «Демократическая Россия», Владимир Лукин, председатель Комитета по международным делам. Интересной была и программа конференции, особенно обмен мнениями на встречах с социологами, психологами, историками, специалистами по искусству за «круглыми столами».

Помимо этого нас ждали культурные мероприятия и религиозные богослужения. С замечательной речью обратился к собравшимся Б. Н. Ельцин: «Политический курс, который мы проводим в жизнь, — это курс на возрождение всего лучшего, что было утрачено после Октября 1917 года, на возрождение того, что делало Россию Россией». Заманчиво и, как будто, искренне звучали его призывы к тесному сотрудничеству, к обновлению общей отчизны.

«Круглые столы» отличались удивительным многообразием, и порой нелегко было сделать выбор, если они проходили одновременно по разным адресам. Меня, конечно, больше занимали темы «Возрождение российской генеалогии», «Русское наследие: разделенные архивы», «Права человека и российское законодательство», «Русская идея и возрождение», и, разумеется, все, что касалось истории России.

Мне повезло познакомиться с героем афганской войны, полковником Виктором Алкснисом, внуком латышского стрелка, спасшего в 1917 Ленина и большевиков, когда анархисты атаковали их поезд между Петроградом и Москвой на стации «Дно». И второй раз латышские стрелки помогли Ленину в июле 1918 года во время мятежа социал-революционеров.

Забавно, что прошлое нас не только не разделяло, но как будто сплотило. Алкснис — сравнительно молодой человек, лет сорока, тем не менее, общаться с ним было приятно и легко, словно мы давно знакомы, так часто сходились наши мысли и мнения.

Я думаю, это оттого, что мы оба были русскими патриотами, стояли за восстановление Российской державы. Он, кстати, подтвердил мое мнение о переброшенной массе долларов для проведения переворота. Все последующие дни я старался занять место за столом рядом с ним.

На третий день к нам присоединился еще один американец русского происхождения, профессор истории по фамилии Пайпс. И мы с ним несколько поспорили по вопросу, касавшемуся Украины. Он утверждал, что необходим раздел СССР, и начать нужно с Украины, дав ей независимость. На что я возразил: “Все земли от Буга до Терека, то есть Кубани, были имперскими, вместе с Одессой названными Новороссией”.

Пришлось прочитать небольшую лекцию по украинскому вопросу, оказавшемуся мало кому известным.

“Автономная республика Новороссия занимала территорию от Днестра до Кубани, включая Крымский полуостров, Азовское море и северную Таврию. Все эти территории Россия получила после двух войн с Турцией. Первый мир был подписан в городе Кучук-Кайнарджи в 1774 году Потемкиным, второй в Яссах, уже после его смерти в 1791. Крым присоединили к Новороссии под именем Тавриды в 1783. Тогда же было установлено наместничество Новой России, и первым наместником назначили князя Потемкина-Таврического.

Все самые большие города Новороссии основаны в эпоху Екатерины Великой. Одесса “родилась” 27 мая 1795 года, когда испанец, состоявший на русской службе, адмирал Хосе де Рибас заложил первый камень около татаро-турецкого села Хаджибей.

Свое имя город получил от сарматского селения “Одессус”, существовавшего с 3 века до Р. Х. Герцог де Ришелье, градоначальник Одессы и губернатор Новороссийского края, и князь Воронцов, наместник Новороссии, построили и развили этот город. Герцог отбыл во Францию после возвращения на престол Бурбонов, заняв пост первого министра короля Людовика XVIII.

Князя Воронцова похоронили в Преображенском соборе, воздвигнутом в Одессе в 1795 году. А в 1920 году его кости из разбитой гробницы были выброшены на улицу большевистской чернью. Херсон основан князем Потемкиным-Таврическим в 1778 году. Прах князя покоится в херсонском соборе Святой Екатерины.

Город Николаев, раскинувшийся на берегу Буга, также основал князь Потемкин в 1789 году. Севастополь появился при Екатерине II в 1783 году на месте татарской деревушки Ахтиар около развалин античного города Херсонеса, являвшегося базой Черноморского флота.

Республика Новороссия считала себя русскоязычной, своим флагом — Андреевский флаг, что всегда развевался и над черноморской флотилией. Новороссия исторически не связана с Украиной 15, 16 веков, но тесно связана с Россией в течение последних двухсот пятидесяти лет и также имеет полное право на автономию и независимость.

Появление ее территории — это заслуга Потемкина, Суворова, Румянцева. Замечу, кроме того, что последний главнокомандующий русской армии, генерал Врангель, покидая Крым в ноябре 1920 года, встал на колени, перекрестился и поцеловал русскую (крымскую) землю”.

Я так вдохновенно убеждал Пайпса, что не обратил внимания, когда наш стол окружили заинтересовавшиеся предметом столь эмоциональной речи слушатели и журналисты. Мне захотелось уйти от дальнейших разговоров, что я и попытался сделать, но услышал брошенную в спину фразу: “Вы не любите Украину или украинцев?”

Глупейшая реплика тотчас вернула меня, и я продолжил: “Украина — это родина моих предков. Мы как-то рассуждали на эту же тему с неким господином Добрянским. Он занимается в США финансированием украинского “Руха”. Сам он из галичан, выходец с Западной Украины. Я ему сказал, что если кого-то и считать украинцем, то меня, а не его. Он стал смеяться.

У меня до сих пор хранится свидетельство за № 622, выданное 21 сентября 1912 года, утвержденное и подписанное представителями Харьковского Дворянского Депутатского Собрания, удостоверяющее право князя Алексея Павловича Щербатова на потомственное дворянство.

Его, между прочим, никто не отменял. Мое предложение обменяться родословными Добрянского удивило. Мне не трудно доказать, что происхожу от киевских и черниговских князей, которые всегда назывались русскими. Я не сомневался, что господин Добрянский не знает своей родословной дальше ста лет, а фамилия его скорее похожа на польскую. Смеяться он перестал, но, кажется, обиделся”.

Последние фразы я обращал к Алкснису, которого, по-моему, все это забавляло, он согласно кивал, зато упрямый Пайпс не только откровенно раздражался, но то репликой, то мимикой отображал отрицание мною сказанного. В результате я закончил свое нечаянное выступление, апеллируя именно к нему: “Я преподавал достаточно долго в университете и, похоже, знаю русскую историю лучше, чем вы”. Он, что называется, рассвирепел, и наши стычки повторялись еще не раз.

Да, мне не нравились его высказывания, направленные против России. Утверждение Пайпса, что в России при царском режиме, до Февральской революции не было демократии, заставило меня найти аргументы против его умозаключений, ибо я считал, что после освобождения крестьян, последние двадцать пять лет страна была даже более демократичной, чем Америка.

Меня поддержали присутствовавший за столом бельгиец и Алкснис. Я знал, что обиженный Пайпс атаковал меня лично и даже “лягнул”:
— Уверен, что вы много знаете, но что можно сказать о вашем непрестижном институте — “Фарлей-Диккенсон”?
— Это, конечно, не Йель, но профессура наша весьма знаменитая.

Пайпс не сдавался. И когда в одно из заседаний к нам подсел русский профессор истории, хороший специалист, я продолжил тему, рассчитывая на его поддержку. Но он еще больше потряс меня своей антипатией к России.

С Пайпсом, хорошо говорившим по-русски, безусловно, знающим предмет и, на мой взгляд, лишь преподающим историю под искаженным углом, новый сосед быстро нашел общий язык. Мне окончательно наскучили словесные с ними баталии, и я позволил им вести диалог, перейдя к другой группе.

Действительно, настойчивость Пайпса меня настораживала, возбуждала неясное еще подозрение, что украинская тема лишь часть общего: отделится Украина и потянет за собой раздробление единого целого. Поэтому вопрос этот казался мне принципиальным.

Увы, мои попытки поправить историю не имели успеха, Советский Союз рассыпался как карточный домик. «Напрасно я принимал всё так близко к сердцу и откровенничал с людьми, мало что желавшими поменять в стране, которая навсегда осталась для меня самой дорогой», — подумалось в какой-то момент.

Зато с Алкснисом я мог говорить открыто и доверительно. В частности, об окончательно сложившемся у меня мнении насчет совещания в Шатагуа, где, как мне кажется, исподволь подготавливался развал СССР путем внедрения в коммунистическую форму правления демократии, по типу американской, когда все единодушно кричали о русской ее модификации, приватизации, правда, с поправкой на гласность. Приватизация сработала без проволочек, гласность же где-то аукнулась и затухла.

Ну и к чему мы пришли? К разбазариванию России? Перестройка превратилась в полное разрушение страны. Демократизация России — чистой воды балаган. От коммунизма к демократии путь длинный и нелегкий, одним объявлением ее и сменой вывесок установить демократию невозможно. Да и что такое демократия, кто даст ясное определение этому понятию?

Его нет. Квинтэссенцией демократии принято считать наличие основных свобод — совести, печати, незыблемость частной собственности. Но то же самое может самостоятельно существовать вне демократической формы правления. Гарантированные законы — первое условие перемен, в которых нуждается Россия. С падением советской власти, даже те малоэффективные и однобокие законы, что слабо работали до перестройки, перестали действовать. Как мы знаем, отсутствие законодательной базы в дальнейшем привело к расцвету мафии, скрепившей общими интересами личного обогащения криминальные низы с верхними эшелонами власти.

Всю экономику затянуло теневой паутиной, и результатом объявленной демократии стали крупномасштабное воровство и заказные убийства. Удивительно, что иностранка – императрица Екатерина Великая, хорошо понимала в чем нуждается Россия: “…надо, чтобы правительство было таково, чтобы один гражданин не мог бояться другого, но чтобы все боялись ЗАКОНА ”.

Вообще, Россия, в которой я оказался через столько лет, напоминала мне Китай 19 века: богатая, культурная, цивилизованная страна, которую растаскивали, разрывали на части все, кто мог приложить к этому руку.

Алкснис, словно предчувствуя грядущие негативные перемены, вскоре после переворота, разочаровавшись в Ельцине, уехал в Латвию, хотя, кажется, Горбачева, не перестававшего жить лозунгами: «Коммунизм — это империя, Коммунизм нас окрыляет» и тому подобное, ценил еще меньше.

Он предпочитал увидеть в стране твердое военное правительство, поэтому в начале поддержал Руцкого, вышедшего из переделки в роли курского губернатора, но и там у него оказались проблемы. Когда я встретился с Руцким в Москве, он показался мне человеком интересным и, я думал, у него достаточно шансов возглавить российское правительство.

Самое худшее, что инсценировка противоборства “за” и “против” кандидатуры Ельцина привела к бессмысленной гибели людей. После случившегося в неразберихе внутренней приватизации, высеялись, так называемые, олигархи, разграбившие окончательно все, что можно, появились первые большие состояния, которые смогли сколотить, как подсуетившиеся американцы, так и местные ловкачи: Рич, Березовский, Гусинский, Быков, Абрамович.

Впрочем, что толку от сотрясания воздуха: мы говорим, а они действуют. Я чувствовал, что меня затягивает в нескончаемые, ни к чему не приводящие, эмоционально выматывающие дебаты и начал терять интерес к происходящему.

Приятным разнообразием стал поход в Кремль на первую после семидесяти лет молчания обедню в заново освещенном Успенском соборе, которую отслужил московский патриарх. Сам факт, что это стало возможным в стране разоренных церквей, произвел на меня неизгладимое впечатление. Поверилось, что Православие в России с трудом, но выжило. Незадолго до этого отметили тысячелетие христианства на Руси. Это тоже показалось мне хорошим знаком.

В приподнятом настроении я вернулся в гостиничный номер. Но не успел расположиться для короткого отдыха, как услышал стук в дверь.

Вошедшая дама, представившись секретарем Штрауса, произнесла официальным тоном:
— Посол советует вам возвращаться в Америку. Ситуация в стране не спокойная, может случиться непредвиденное.
— Ничего не произойдет. Все, что могло случиться, уже случилось. Вы это знаете не хуже меня.

Она развернулась и вышла. Видимо кто-то передал ему мои высказывания по поводу переворота и всего с ним связанного.

В самом деле, вечерами все наши разговоры крутились вокруг неясного будущего России. Я открыто делился своим знанием прошлого: “Если помните, то Америка, Англия и Германия, давшие деньги на русскую революцию, получили их обратно от советского правительства. Всё выплачено неофициально, преимущественно в виде ресурсов.

Я знал Якова Шиффа, американского еврея из Вены, одного из директоров “Кун, Люб и Ко” банка, который мне говорил, что банк вернул свои двести миллионов за пять лет. А вот так я впервые услышал о Якове Шиффе.

У меня были хорошие отношения с Борисом Шубом, жившим в Америке вместе с отцом, известным меньшевиком, Давидом Шубом. Давид вспоминал, как еще в 1906 году на одном из собраний революционеров — выходцев из России — обсуждалась тема — “поддержка революции”.

Он рассказывал: “Вдруг посредине заседания вбегает человек и кричит: “Ура! Ура! Яков Шифф дал двадцать пять миллионов долларов”. Не для кого теперь не является секретом, на эту тему написано немало книг, что деньги на революцию начали поступать из Нью-Йорка еще с конца 19-го века. Документы, касающиеся сделок по выплате долгов, должны храниться в архивах, с которыми, к сожалению, не поработаешь. Также никому пока не удавалось попасть в архивы банка “Кун, Люб и Ко”.

О некоторых тонкостях финансовых операций того периода мне известно от А. Ф. Керенского. Он, помнится, среди прочего говорил, что значительная часть предназначенных для революции средств переводилась через шведский банк, расположенный на границе с Финляндией.

Все увереннее связывая случившееся со встречей в Шатагуа, я старался узнать побольше деталей подготовки переворота. И за несколько дней кое-что для себя прояснил: американцы, ЦРУ провели деньги через своего посла в России, Роберта Штрауса, использовав его связи, чтобы подкупить военных: Таманскую и Дзержинскую десантные дивизии, которые должны были перейти на сторону Ельцина. Большие деньги получили сын маршала Шапошникова, военный министр Грачев. У Шапошникова сейчас имение на юге Франции, дом в Швейцарии.

Я слышал от Джорджа Бейли, моего давнего друга, много лет проработавшего в ЦРУ, что выделенная на СССР сумма составляла больше одного миллиарда долларов. Не многие знали, что в 1991 году в аэропорт Шереметьево специальные самолеты под видом дипломатического груза доставляли деньги, их раздавали упаковками десяти–, двадцати–, пятидесятикупюровыми банкнотами правительственным руководителям и военным.

Эти люди в дальнейшем смогли участвовать в приватизации. На сегодня это известный факт. Штраус имел хорошие контакты с обеих сторон, у него в помощниках в качестве советников ходили представители Гарвардского университета, сами воспользовавшиеся ситуацией нестабильности в СССР.

Они совершили ряд финансовых махинаций, которые, как известно, сейчас рассматриваются в американском суде. Штраус, кроме того, вызвал в Москву на роль советника Фрица Эрмарта, встреченного мной в Шатагуа. Многие называли его тенью Збигнева Бжезинского, всегда лепившего образ Советского Союза, как оголтелого агрессора и монстра.

В обмен на перестроечные деньги из России по низким ценам экспортировались цветные, черные, редкие металлы, золото, серебро, лес. Значит, какую-то часть иностранных «инвестиций» заинтересованные лица смогли получить обратно.

У меня самого сложилась такая картина. Американцы, опасаясь войны, пришли к убеждению, что изменить что-либо кардинально внутри Советского Союза, скажем, путем свержения коммунистической власти, невозможно из-за большого числа поклонников коммунистической партии и ее идей.

После проведенного анализа, решили, что можно ввести перестройку с привлекательными идеями демократии, гласности, дать заработать в финансовом плане военным, в плане авторитета — коммунистам, объявившим демократию. Партийные лидеры, разумеется, хотели иметь гарантии, что смогут сохранить за собой ранее полученные привилегии, поэтому им, как и военным, заплатили большие деньги, при этом почти полностью оставили в руках властные рычаги.

Так спокойно пришла в страну перестройка, никак не задевшая глубинные процессы в политике и экономике СССР.

Первая встреча представителей двух стран, состоявшаяся в Юрмале показала американцам, что с некоторыми советскими людьми можно легко “договориться”, вторая, с присутствовавшими на ней военными и агентами разведслужб, явилась пробным шаром для будущего взаимодействия. В перевороте участвовали бывшие делегаты конференции в Шатагуа: генерал Червов помогал распределять деньги среди военных, один из директоров “Бэнкс Траст Компании” Джон Кристалл, как мне стало известно, провел поступившие от ЦРУ суммы через свой банк.

Оказалось, что если советским чиновникам дать хорошие взятки, то разрушить Советский Союз не составит труда. Все было рассчитано верно. При этом благодаря совместным конференциям, использованию средств массовой информации, усилиям американских и советских представителей самого разного уровня вырабатывалось общественное мнение, делалось психологическое «вливание» в умы советских людей и мирового сообщества о необходимости введения этой самой демократии.

Сначала предполагалось действовать через Горбачева, но вскоре стало ясно, что он оставался символом коммунизма, а времени на перестройку советского мышления было недостаточно. Заменить президента страны оказалось гораздо легче. Инсценировка переворота произошла “неожиданно” в пользу с шумом вышедшего из компартии в 1990 году Бориса Ельцина. Согласно собранных мной сведений, все примерно так и происходило.

Через два дня после путча я отважился в одиночку прогуляться по Москве, посмотреть, чем дышит столица в новом демократическом качестве.

Возле гостиницы встретил группу молодых, лет тридцати-сорока, людей, спросил:
— Куда это вы так дружно направляетесь?
— Идем на Лубянку, снимать статую Дзержинского.
— Можно к вам присоединиться?
— Конечно.

Мы подошли к площади, когда на ней уже толпилось несколько тысяч человек. Издали увидели, как статую, опоясанную петлями тросов, стягивали с пьедестала. Все, и я в том числе, с удовольствием наблюдали за процессом, с разных сторон раздавались ликующие голоса. Впечатляющая атмосфера. Я огляделся. Возле лубянской тюрьмы выстроились пулеметы.

Оценив обстановку, бросил рядом стоящей группе:
— Только не громите Лубянку, будут стрелять.
— Они не посмеют.
— Не будьте глупцами.
И сразу послышался окрик:
— Не приближаться, отойти на двадцать шагов, будем стрелять.

Время ничего не изменило: чекисты по-прежнему, любыми средствами защищали свое гнездо. Памятник Железному Феликсу, наконец, рухнул, все постепенно разошлись. Не спеша и я направился в гостиницу в надежде, что почти постоянно дежурившие журналисты к этому часу покинут вестибюль. Но я ошибся. Тогда, решив, что после посещения, которым меня удостоила посланница Штрауса, терять мне уже нечего, согласился ответить на вопросы подошедшему ко мне молодому репортеру.

Это интервью мало отличалось от последнего, которое я дал в Петербурге журналисту Сергею Зеленскому. Когда Сергей вручил мне печатный текст нашей беседы, я был вполне удовлетворен содержанием своих мыслей и формой его изложения.

Помимо украинской темы, переворота и демократии, мы поговорили о возможных формах правления в России: “Я бы поддержал монархию конституционного типа. Надо лишь найти монарха. Это проблема. Наследник престола Владимир Кириллович Романов, умный, порядочный, кстати, вашим демократам очень бы понравился, самый подходящий для демократии монарх.

Он не откажется. Но его возраст… он старше меня на восемь лет. Кто будет следующий? Демократия западного типа губит Россию не меньше, чем коммунизм. Может быть, надежда на федеральное государство нового типа — русский имперский союз? Но, чтобы русские были во главе как наиболее стабилизирующий, примиряющий национальный элемент.

Может быть, империя и федерация, это не традиционное сочетание, будет жизненным? Надо пробовать”. Кажется, Москвой я надышался.

В промежутке между работой конференции мы небольшой группой съездили на два дня в Ленинград, который вскоре должен был сменить, в очередной раз, свое название, теперь на Санкт-Петербург.

Исполнилась моя мечта: я побывал в городе детства.

 

***

Источник.

Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора

Памяти Алексея Павловича Щербатова …

19 сентября 2011 года в Москве, в Доме Русского Зарубежья состоялась презентация второго издания книги Алексея Павловича Щербатова и Ларисы Щербатовой «Право на прошлое». Стремителен и неотвратим бег времени; словно океанской волной оно навсегда смыкается над историческими событиями и человеческими судьбами, уносясь вперед к новым событиям и судьбам. Одним оно дарит пропуск в вечность, за другими смывает следы. И, кажется, никто и ничто не в силах изменить этот миропорядок. Кроме памяти друзей и близких. Именно память людей, знавших и любивших князя Алексея Щербатова, побудила подготовить второе издание «Права на прошлое», и провести замечательный вечер его памяти. Вела вечер соавтор книги, его жена - Лариса Федоровна Щербатова, с которой мы снова сердечно встретились через восемь лет. Мне посчастливилось в 2003 году, в год кончины Алексея Павловича, приехать к нему с «Одигитрией Русского Зарубежья» - иконой «Курской Коренной» и соприкоснуться с живым хранителем русской истории.

 

Встреча 82 года спустя

Когда три года назад отец Георгий Калаур - настоятель прихода Новомучеников и исповедников Российских (РПЦЗ) в Бруклине (Нью-Йорк) - пригласил меня помочь ему съездить с чудотворной иконой Божией Матери «Курская - Коренная» к одному из болящих, я и не догадывался, что предстоит встреча с «человеком-легендой русской истории» - Алексеем Павловичем Щербатовым.

Мы приехали на Манхеттен. У подъезда одного из жилых домов нас встретила молодая женщина, которая проводила до квартиры, куда мы направлялись. После жаркой нью-йоркской суеты мы вдруг оказались в прохладной тиши русского дворянского дома. В прихожей и зале - подобранная по стилю старинная мебель. На стенах небольшой, но уютной квартиры - гравюры с русскими пейзажами, портреты известных русских фамилий. Мне показалось, в гравюрах была представлена вся история рода Щербатовых. Казалось, время перенесло нас чудным образом в эпоху торжества русской культуры и истории. Все убранство этого дома передавало аристократическое достоинство и утонченный вкус его владельца.

Когда мы достали из походной сумки чудотворную икону, хозяин дома, встретивший нас в кресле-коляске, всплакнул и, перекрестившись, приложился к иконе.

В далеком 20-м году прошлого столетия десятилетний алтарник Леша Щербатов вместе с блаженнейшим митрополитом Антонием (Храповицким) молились в судовом храме парохода «Константин» перед этим чудотворным образом Божией Матери «Курская - Коренная». Из Ялты «Константин», перегруженный русскими беженцами, направлялся в далекий Константинополь. Тогда всем отъезжавшим казалось, что уходят они ненадолго, а оказалось - навсегда. И вот, 82 года спустя, они встретились вновь - «Одигитрия» русского рассеяния и уже многолетний председатель Русского дворянского собрания Северной и Южной Америки Алексей Павлович Щербатов. Это была не обычная встреча с благословенной иконой, а встреча с детской верою, надеждой, судьбой.

Удивительная судьба

Князь Алексей Павлович Щербатов, род которого восходит к Рюриковичам, родился 14 ноября 1910 года в Петербурге. Его отец был адъютантом Великого князя Николая Николаевича, мать - урожденной княжной Барятинской (оба - ветви рода Рюриковичей). Жизнь Алексея Павловича Щербатова, одного из представителей двух старейших дворянских родов, заслуживает не одного исторического романа, столько было в ней крутых и захватывающих поворотов.

Он дружил с царскими дочками и играл в одни игрушки с цесаревичем Алексеем. Ему было четыре года, когда началась Первая мировая война, и семь лет, когда случилась революция и империя пала. В февральском Петербурге 17-го года он своими глазами видел, как молотками на Невском сбивали двуглавых орлов с магазинов, «поставщиков Его Величества», и слышал Ленина, выступавшего с балкона особняка Кшесинской. В 20-м году родители вывезли его в эмиграцию из Крыма, вместе с остатками армии Врангеля. Затем была долгая дорога изгнания - Константинополь, София, Брюссель, Париж, Рим, Нью-Йорк... В Бельгии Щербатов окончил университет, стал профессором истории и экономики. В 1937 году он перебирается в США. Во время Второй мировой войны служит в американской армии при штабе генерала Паттона, в Третьей армии США. Учеба в Парижской школе военной разведки, знание семи языков позволили Алексею Павловичу стать специалистом по связям между союзниками. Потом - преподавание истории России в университете Фарлей Диккенсон. Став профессиональным историком, князь Щербатов всю свою долгую жизнь пытался ответить на три вопроса: почему в России произошла революция, почему к власти пришли большевики и почему белые проиграли. В поисках ответов на эти вопросы он и встречался с самыми значимыми фигурами русской эмиграции.

Он видел Императора Николая II, Ленина и Гитлера. Пил чай с Муссолини. В Крыму ловил бабочек с Набоковым. В Нью-Йорке встречался с Керенским. В Париже общался с Махно, Маннергеймом и Тухачевским, беседовал с Гучковым и Милюковым, знал Деникина и Врангеля, Бунина и Цветаеву...

Историк по образованию, Алексей Павлович входил в Российскую зарубежную экспертную комиссию по идентификации останков Императора Николая II и членов его Семьи. Скрупулезный ученый, профессор Щербатов считал своим долгом исследовать фактический материал, чтобы убедиться в исторической достоверности. Если посмотреть его докладную записку комиссии, в сравнении с пышными политизированными докладами, то можно сделать свой вывод о характере русского православного ученого.

«Для России ничего невозможного нет»

Но вернусь к той памятной для меня встрече в Нью-Йорке летом 2003 года. Учтиво пригласив нас в дом, Алексей Павлович непринужденно, с самоиронией поделился воспоминаниями своей жизни. «Если бы не Лариса, - кивнул он на свою молодую жену, - меня бы уж давно не было».

Мы заехали помочь 92-летнему болящему, а получилось так, что за разговором сами получили удивительный заряд бодрости от человека, пронесшего через всю жизнь несгибаемый русский дух.

Обрывки воспоминаний, реплики по современному положению России были емки, точны, что говорило о большом таланте историка и писателя. К сожалению, весь разговор в деталях передать сложно. Но воспользуюсь для иллюстрации фрагментом рассказа, который потом вошел в книгу Ларисы Криворучкиной-Щербатовой «Право на прошлое».

«Мне было всего семь лет, когда в 1917 году Ленин прибыл в Петербург и выступил с балкона особняка Кшесинской. В этот момент я со своей гувернанткой проходил мимо слушавшей его толпы. Моя гувернантка была англичанка, добрая и умная женщина, свободно говорившая по-русски. Мы опоздали к завтраку. Дядя встретил нас недовольно и сказал гувернантке: «Не стоило задерживаться, чтобы слушать этого проходимца». Она ответила: «Нет, князь, вы ошибаетесь: сегодня Ленин - самый опасный для России человек. Он пропагандирует грабеж, а это всегда привлекает массы людей». В 70-е годы князя попытались уговорить помогать советским диссидентам («русским диссидентам», как говорил князь, так и не привыкший к новому названию родины). Один из активистов пришел к Щербатову поговорить на сей счет, однако князь резко заметил: «Мне не нравятся ваши принципы. Вы - антирусский». - «А вы что? Вы же американец». - «Это только гражданство. Я остался русским... Я против демократии в том виде, в каком вы ее преподносите. Глупо навязывать России чужую форму правления с сенатами, конгрессами, не свойственными ей законами»».

Помню, мы много говорили о Чечне. Князь очень переживал события на Северном Кавказе и имел свое видение решения этой проблемы (прадед князя А.П.Щербатова когда-то брал в плен знаменитого имама Шамиля, впоследствии присягнувшего русскому царю на верность). В ноябре 2001 года он передал помощнику Президента России Сергею Ястржембскому 19 писем имама Дагестана и Чечни Шамиля (1797-1871), находившихся в его личном архиве. Письма, написанные имамом по-русски и по-арабски уже после того, как он переселился в русский провинциальный город Калугу, были вывезены из России еще до Первой мировой войны. Большая часть этих документов до сих пор не изучалась историками.

Меня интересовало его видение будущего России, ведь кто, как не историк, может ретроспективно взглянуть из прошлого в будущее.

Алексей Павлович говорил, что возрождение в народе православной веры, восстановление должного влияния Русской Православной Церкви на все сферы жизни, поднятие нравственного авторитета верующих людей будут способствовать возвращению к исторической России. С большим уважением Алексей Павлович отозвался о Патриархе Алексии II и просил передать ему поклон.

Мне хотелось понять для себя, как эмигрант Алексей Щербатов, проживший 82 года в изгнании, остался русским? Алексей Павлович всем своим жизненным опытом подтвердил слова Ф.М.Достоевского, что русский - это, прежде всего, православный.

Запомнился один небольшой эпизод, точнее даже одна фраза. Тете Щербатова принадлежал особняк в Италии, она отдала его в пользование Православной Церкви. После смерти тетушки дом по закону и по всем документам стал собственностью князя Щербатова. Однако князь не сделал ни малейшей попытки вступить в права, поскольку, по его мнению, «бороться с Церковью как-то неэтично».

Князь Щербатов всегда с любовью относился к России. Он был сторонником сильного российского государства, с мощным оборонным и высоким дипломатическим потенциалом. Хранитель исторического русского самосознания, князь полагал, что любому русскому национальному правительству придется начать с возрождения главного служивого сословия, - без этого не обойтись. Законодательною основою должен стать все тот же Табель о рангах.

Алексей Павлович всей душой одобрял перемены в российском обществе и горячо выступал в поддержку Президента РФ Владимира Путина.

Спросил я и о возможном Земском Соборе. С большим оптимизмом он ответил. Не помню дословно, но суть сказанного - для Бога и Богом хранимой России ничего невозможного нет.

Удивительным достоинством дышало каждое слово князя, когда речь шла о родине. Вероятно, только истинный аристократ может позволить себе в изгнании любить не «Россию, которую мы потеряли» и не «Россию, какой она могла бы быть», а просто Россию. Из встречи с мудрейшим князем я понял, что любить Россию - значит изо всех сил самому стараться быть стяжателем и хранителем русского духа, независимо от того, куда тебя забросила судьба. Не хотелось уходить от этого сказателя и живого хранителя русской истории, князя Щербатова. Думалось, еще приеду специально, но не случилось.

Эта встреча с его «Одигитрией», к большому прискорбию, стала последней для Алексея Павловича. Он почил в Бозе 10 июня 2003 года. Уже осенью 2003-го вдова Лариса Криворучкина-Щербатова в Нью-Йорке передала мне фотографии, сделанные во время той памятной встречи.

Благодаря усилиям Ларисы князь смог подготовить мемуары, которые ценнейшим вкладом войдут в историю русской культуры. Год назад вышла книга воспоминаний Алексея Павловича «Право на прошлое», выпущенная в издательстве Сретенского монастыря. Многие страны добиваются сейчас права опубликовать эту книгу. Однако князь Щербатов говорил незадолго до смерти, что для него очень важно, чтобы мемуары увидели свет в первую очередь в России.

«Записка Юровского» (из воспоминаний)

Вот несколько общих моментов, которые, на мой взгляд, заслуживают внимания

А) УБИЙСТВО

Юровский говорит, что вся семья и слуги были в комнате. Он предложил встать. Государь стал спиной к нему.

«Я объяснил, что ЦК постановил их расстрелять». Юровский выстрелил в затылок царя, но на найденном черепе нет входного отверстия пули; а его лицо вообще разбито. ЧК это не делало в 1918 г., а стало делать только в 1921 г. (см. Смоленский архив).

Б) КТО СТРЕЛЯЛ?

Юровский считает, что «чепуха, что расстреливали инородцы-латыши, что русские рабочие и крестьяне не могли дойти до расстрела».

В тот вечер у русской стражи были отобраны наганы. В убийстве приняли участие тщательно проверенные солдаты интернациональной бригады и ее Первого Камышевского полка; по словам Ансельма Фишера, солдата бригады и автора книги воспоминаний, их было десять солдат и один офицер - Истван Кольман, лейтенант Австро-Венгерской армии, попавший в плен под Луцком. Солдаты указаны как А.Хорват, Изадор Эдельштейн, Имре Надь, Виктор Гринфельд, Андреас Вергази и С.Фаркаш. Сам Кольман получил «за Екатеринбург» орден Красного Знамени, а в 1920 г. зверствовал вместе с Бела Куном в Крыму после эвакуации. На обоях на южной стене была найдена по-немецки надпись из поэмы Гейне «Вальтазар»: «В эту самую ночь Вальтазар был убит своими холопами». Все это говорит о нерусских участниках убийства».

«Наконец, Юровский утверждает, что палец, найденный у шахты (а не в шахте), был оторван брошенной в шахту ручной гранатой, но он был, по словам Соколова, найден не в шахте, а у нее и был отделен не взрывом, а по линии межфалангового сустава. Края сустава и кожи представляются ровными... Палец, скорее всего, отрезан каким-либо острым, режущим предметом».

В) ОБ ОБЯЗАТЕЛЬНОЙ ЭКСПЕРТИЗЕ

Насколько нам известно, «Записка» не подвергалась никакой экспертизе: ни внутренней, ни внешней - или, вернее, ничего не сообщалось о результатах такой экспертизы. Почерка (их на присланном нам экспонате два), бумага, чернила, шрифт и характеристики пишущей машинки - все это должно быть краеугольным камнем обязательного комплексного исследования.

Надо проанализировать язык автора «Записки», выяснить, почему он столь безукоризненно современно-канцелярский, не содержит почти никаких орфографических ошибок, особенно во время еще недавнего перехода со старой орфографии на новую, признающую тогда не твердые знаки, а апострофы вместо них, что часто вело к насильственному удалению твердых знаков из типографий и рассыпанию готовых наборов. А «Записка» полна твердыми знаками, а не апострофами.

Затем надо критически проанализировать «Записку» и все ее утверждения в свете существующих коллекций первичных данных - книг следователя Соколова, генерала Дитерихса, сборника Николая Росса и имеющихся в России частей «Дела» Соколова, с целью выявления разночтений, противоречий, не говоря уже о несоответствиях и полных несуразностях. Такому же анализу следует подвергнуть «Записку» и в свете объективных физических данных, таких, как метеорология, астрономические временные ориентиры, рабочие и временные пропускные способности, и прочие ориентиры, зависящие от окружающей среды, вплоть до репетиций и симуляций отдельных действий и ситуаций, описанных в «Записке».

На все это указывалось нами в общих чертах в нашем меморандуме от 25 декабря 1993 года, но ни о каких шагах, предпринятых комиссией в этом направлении, или их результатах нам, к сожалению, до сих пор неизвестно...

П.Колтыпин-Валловский, председатель; кн. А.Щербатов, вице-председатель; проф. Е.Магеровский, вице-председатель комиссии».https://ruskline.ru/analitika/2011/10/28/ostatsya_russkim/

CrisM (Родовед-историк) все записи автора

Желанная красавица XX века

Она привлекала внимание красотой, артистизмом и прирождённым талантом. О её поклонниках слагали легенды, поговаривая, что именно она была замешана в убийстве Григория Распутина, столько загадочных предположений и слухов было связано с её именем...

Вера Каралли

Летним вечером 1889 года в Ярославле на свет появилась девочка, которой суждено было стать известной. Отец был признанным антрепренёром, а мать драматической актрисой. Вера с детства отличалась необычной внешностью, которая постоянно вызывала восхищённые взгляды мужчин.

Играть с другими детьми ей было совсем неинтересно, и целыми днями она пропадала на репетициях в отцовском театре, любуясь преображением знакомых ей людей, представляя себя в той или иной роли. Поэтому когда девушка через несколько лет решила стать актрисой, никто не удивился. Она уехала в Москву и легко поступила в театральное училище. Только через год «грянул гром» среди ясного неба, врачи обнаружили у неё серьёзные проблемы со здоровьем.

Судьба сыграла с ней злую шутку. Мечта, которую девушка лелеяла с раннего детства, наконец-то сбылась, но тут же испарилась как воздушный замок. Вера была вынуждена вернуться домой и начать сложное лечение. Она мужественно переносила болезненные процедуры и проводила долгие томительные часы в кровати. Однако, когда у человека есть цель, для него не существует препятствий, ведь в жизни возможно всё.

любимица публики

И после продолжительного лечения, девушка объявила всем о том, что хочет стать балериной. «Актриса во мне никогда не умрёт», — говорила Вера. Родители не стали её отговаривать, а просто наняли лучшего по тем временам балетмейстера. Ивану Хлюстину, удалось в кратчайшие сроки помочь ей овладеть всеми премудростями. Выработать технику, усовершенствовать пластику движений, отшлифовать индивидуальный стиль.

Уже через год Вера смогла поступить в то же училище, но уже на класс хореографии. Не зря ведь говорят, что если есть цель — можно и горы свернуть. Успех не заставил себя ждать, он пришёл незамедлительно. Каралли сразу заметил выдающийся балетмейстер Александр Горский, она стала его любимой ученицей. И уже в свой первый сезон Вера танцевала основные партии в балетах: «Раймонда», «Лебединое озеро», «Баядерка» и «Дон Кихот».

Безусловно, многие критики возмущались, считая, что её техника хромает, находили погрешности в движениях, повороте головы, грации, а многочисленные почитатели просто боготворили, следили за каждым выступлением и восторгались изяществом юной балерины.

юная балерина

Её танец был словно полёт в неизвестность. На сцене Вера летала как пёрышко, и совсем забывала не только о спине, но и обо всём на свете. После того как она станцевала в Мариинском театре миниатюру «Лебедь», критики стали писать о том, что Каралли лучше самой Анны Павловой. Говорили, что она напоминает гордого лебедя, а Павлова всего лишь «миловидная чайка».

В 1909 году именно Веру пригласил знаменитый Сергей Дягилев на «Русские сезоны» в Париж, хотя он мог взять и Тамару Карсавину, и выдающуюся Анну Павлову. А поехал в Москву за ней, 20-летней юной красавицей Каралли.

В театре Шатле собрался весь цвет парижского общества, чтобы посмотреть балет Михаила Фокина «Павильон Армиды». Это был триумф русского балета.

балерина в балете «Павильон Армиды»

Приехавшая туда Павлова, потребовала, чтобы её утвердили на главную партию Армиды, хотя Вера уже открыла русский балетный сезон в Париже. Профессионализм всё же победил молодость, а Дягилев не стал перечить первой приме России.

Вера уехала из Парижа. Она не любила ссоры, да, и к чему было бороться за место примы, ведь рядом с ней был он — неподражаемый Леонид Собинов. Блестящий тенор, и просто обаятельнейший дамский угодник. Жизнь Каралли резко изменилась, мужчина, которого все называли блистательным Орфеем русской сцены, будто потерял голову.

Он писал ей любовные послания в стихах, признавался в искренности своих чувств, неистово скучал и ревновал, но вот делать предложение совсем не спешил, ему хватило предыдущего неудачного брака.

роковая красавица

В 1914 году Веру пригласили сняться в драматической картине Петра Чардынина «Ты помнишь ли?». Эта была одна из первых работ российского кинематографа. Современники Каралли писали, что когда актриса вошла в комнату, все присутствующие замерли, поражаясь её лучезарной улыбкой и необыкновенной притягательностью.

Её фотографии украшали плакаты, журналы, афиши, а томные чудные глаза невозможно было забыть. Вера разрывалась между кинематографом и балетом. Однако, так сложилась её судьба, что и там, и там у неё были прославленные конкурентки: в кино — Вера Холодная, а в балете — несравненная Анна Павлова.

Почему-то многие называли Каралли и демонической, уж очень она была красива и таинственна, непредсказуема и волнительна. Её обаяние покорило сердце и Великого князя Дмитрия Павловича (двоюродного брата Николая II).

Благодаря его протекциям Вере разрешили не только танцевать в балете, но и сниматься в кино (она сыграла примерно в 30 картинах). Впоследствии кино промышленник Александр Ханжонков скажет о том, что в императорской России не было даже уголка, в котором бы не знали Веру Каралли. Фильмы с её участием всегда ждали и смотрели с огромным удовольствием.

С князем Дмитрием связать судьбу ей то же не удалось. Трагические события декабря 1916 года в какой-то мере стали причиной их расставания. Дмитрий зачем-то попросил девушку написать письмо-приглашение Григорию Распутину, но предупредил, чтобы она не снимала перчаток. Каралли не обратила ни малейшего внимания на такую мелочь и всё сделала как попросил возлюбленный.

Только потом Вера узнала, что в ту таинственную ночь отравили Распутина (добавили яд в миндальные пирожные и мадеру, но на него он не подействовал). Как потом выяснилось вместо яда убийцам отдали простой аспирин. Подозревали в этом и Дмитрия, а кто и саму Веру, которая написала то злополучное письмо, представившись анонимной поклонницей.

во дворце Юсуповых

Тайна тех поступков и сегодня ещё не раскрыта. Каралли рекомендовали срочно выехать из города и отправиться к морю. Она отправилась в Ялту, а там прочла свой некролог. Вот так раньше вершили судьбы знаменитых людей.

С началом революции Каралли уезжает за границу на последнем пароходе в Константинополь. Туда она попала в одном платье, и только благодаря заморскому поклоннику ей удалось как-то сводить концы с концами.

Однако, вынужденная эмиграция придаёт ей новые силы. Она начинает чаще выступать, снимается уже у прославленного немецкого режиссёра в фильме «Месть женщины», но студия разоряется и актрисе не оплачивают съёмки. Много чего случается в жизни танцовщицы, но она ни о чём не жалеет, работает, гастролирует, обучает юных артистов хореографии.

Каралли жила и в Вене, и в Бухаресте (где она создала национальный балет Румынии), в Литве и во Франции. Эта смелая женщина научилась довольствоваться тем, что имела, живя в изгнании.

загадочная Каралли

И только в 1964 году, когда Большой театр приехал в Вену, на сцену вышла она. Юрий Григорович, Марис Лиепа, Майя Плисецкая долго не могли прийти в себя, находясь в шоке после встречи с живой легендой Императорского Большого театра, которая пребывала в полном здравии. Вера Алексеевна даже пригласила всех в гости, утаив тот факт, что ей пришлось продать диадему, чтобы достойно встретить соотечественников.

Её богатый сценический опыт помог открыть новые таланты, выпестовать не одно поколение замечательных танцоров, которые и сегодня с благодарностью вспоминают великолепную балерину и бесподобную женщину, ставшую символом целой эпохи.https://zen.yandex.ru/media/singa/jelannaia-krasav...-veka-5c1a778bf07b4100accbbd52

Constanciya_Russiya (Родовед-историк) все записи автора

 

 

СЕКРЕТНЫЙ МИСТИК

Геннадий ЕСИН

История профессора, пытавшегося разгадать тайны працивилизации и паранормальных явлений

На  что ты способен, человек?

Послушайте об Александре Васильевиче Барченко. Личности интересной необычайно, человеке, жившим в позапрошлом и прошлом веках, но вокруг имени которого до сих не исчезает ореол таинственности и восхищения. Всю свою жизнь, оборванную в недоброй памяти 1937 году, он оставался верным романтике неизведанного.

Участник Первой Мировой войны, на которой был ранен. Профессиональный хиромант. Исследователь. Врач-невропатолог. Учёный консультант Главнауки и заведующий нейроэнергетической лабораторией Всесоюзного института экспериментальной медицины. Наконец, русский писатель-фантаст... 

  Он родился в 1881 году, в городе Елец, в семье нотариуса. С юности увлекался оккультизмом, хиромантией и астрологией. Решив изучать медицину, Барченко в 1904 году поступил на медицинский факультет Казанского университета, а в 1905 перевёлся в Юрьевский университет. Знакомство там с профессором римского права Кривцовым оказалось важным до чрезвычайности, ибо повлияло на мировоззрение и во многом предопределлило судьбу.

Кривцов поведал юному другу о встречах с известным французским оккультистом Ивом Сент-Д’Альвейдером. Тот верил в существование в глубинах Азии страны Агарты – Шамбалы и утверждал, что общался с её посланцами, и в своё время предлагал правительству Франции установить связь с могущественными магами. По словам Ива, в недоступных горных пещерах, находились мощные лаборатории, где совершенствовался научный опыт древних цивилизаций - Лемурии и Атлантиды. Д’Альвейдер был уверен, что постулаты европейского оккультизма, в том числе и масонства, представляли собой искажённые отголоски древней науки.

Рассказы Кривцова вдохновили и Барченко решил сам заняться изучением паранормальных способностей человека. Решено – сделано: Баченко удалось разработать приборы, позволявшие экспериментально проследить эффект телепатии. В 1911 году он даже провёл ряд сенсационных опытов, связанных с изучением телепатических волн, или N-лучей. (Так называли в начале XX века гипотетический новый вид излучения.) Начиная с того года, в санкт-петербургской журнальной периодике стали появляться рассказы, повести и даже романы «талантливого беллетриста» А. В. Барченко. В них говорилось о тайных пещерах в Гималаях и на Русском Севере, о подземных хранилищах сокровищ мировой цивилизации, об отшельниках, замуровавших себя в скалах. (Книги А. В. Барченко были частично переизданы в 1991 г. в издательстве «Современник».)

Но Первая Мировая война прервала и научную, и литературную деятельность Барченко. Да и всю дальнейшую жизнь изменила.

Мы наш, мы новый мир построим...

В революционное лихолетье Александр Васильевич читал лекции на судах Балтфлота. Его просветительские выступления были настолько убедительными и зажигательными, что группа матросов-балтийцев пожелала специально пробиваться с боями в Тибет, чтобы, достигнув Шамбалы, установить связь с её великими вождями. Моряки даже направили письма в соответствующие инстанци. Ответа, правда, не получили.

Что же такого наговорил им профессор Барченко? А была у него своя, и довольно стройная концепция развития мировой цивилизации, зародившейся в северных широтах. Её «золотой век», мол, продолжался, 144 тысячи лет и завершился девять тысячелетий назад исходом индоариев на Юг во главе с предводителем Рамой – героем великого индийского эпоса «Рамаяна». Причины гибели древней культуры были вселенского порядка: при благоприятных космических условиях происходит расцвет цивилизации, при неблагоприятных – её упадок. Те же космические силы приводят и к периодическому повторению на Земле «потопов», перекраивающих сушу и перемешивающих расы и этносы.

Есть ещё один небезынтересный эпизод в биографии Барченко. Вскоре после революции 1917-го года профессор Петербургского университета Лев Платонович Красавин привёл к нему человека, страстно увлечённого буддизмом и желавшего общения с мистиком - Якова Блюмкина. А в октябре 1918 года Александра Васильевича Барченко - к тому времени уже известного петербургского учёного-биолога - неожиданно вызвали в Петроградскую ЧК.

 Было это в очередной пик «красного террора», что и говорить, сей вызов, мягко говоря, хорошего не сулил. В кабинете, куда пригласили Барченко, присутствовали: Александр Юрьевич Рикс, Эдуард Морицевич Отто, Фёдор Карлович Лейсмер-Шварц и Константин Константинович Владимиров (вышеупомянутый Яков Григорьевич Блюмкин). Учёному сказали, что на него поступил донос. Осведомитель сообщал об антисоветских разговорах Барченко. К удивлению Александра Васильевича, чекисты повели себя очень тактично и заявили о своём недоверии к доносу. Они даже попросили разрешения на посещение лекций по мистицизму и древним наукам, которые доктор читал в аудиториях Тенишевского училища и на дому у своих знакомых. Разумеется, Барченко согласие дал.

Из сообщения в ВЧК-ОГПУ:
«Барченко А. В. - профессор, занимается изысканиями в области древней науки, поддерживает связь с членами масонской ложи, со специалистами по развитию науки в Тибете, на провокационные вопросы с целью выяснения его мнения о Советском государстве Барченко реагировал лояльно».

В 1921 году Александр Васильевич отправился в Кострому. Из этой экспедиции он привёз немало оккультных предметов. Тогда же, в начале 20-х, Барченко – уже заведующий Мурманским морским институтом краеведения, корреспондент учёной конференции при Петроградском институте по изучению мозга и психической деятельности (институт Бехтерева) – организовал несколько экспедиций на Кольский полуостров.

Тайной целью этих экспедиций были поиски следов северной Гипербореи – родины древнейшей працивилизации и пракультуры. Одна из подцелей заключалась в поисках таинственного камня - ни больше, ни меньше, как с планеты Орион (философский камень  средневековых алхимиков; камень «Алатырь», «бел-горюч» из русского фольклора?). Этот камень якобы способен накапливать и передавать на любые расстояния психическую энергию, обеспечивать непосредственный контакт с космическим информационным полем, что давало его обладателю знание о прошлом, настоящем и будущем.

Гиперборея далёкая и близкая

Официальной же целью кольских экспедиций было изучение необычного явления: меряченья - специфического состояния, похожего на массовый психоз, которое проявляется при магических ритуалах, но может возникать и спонтанно. В такие моменты люди начинают повторять движения друг друга, безоговорочно выполняют любые команды, могут предсказывать будущее, а если человека в таком состоянии, ударить ножом, то оружие не причинит ему вреда. Меряченье сравнивают с состоянием зомби. В конце XIX и начале XX века на Крайнем Севере России и в Сибири состояние «эмерик» охватывало большие группы населения. Появился даже термин «психическая зараза». Юкагиры и якуты связывали эту болезнь с кознями тундровых шаманов, разгневанных на людей, потревоживших их покой. Русские, так же испытавшие это состояние, называли его «лангутским припадком».

Из дневника одного из участников экспедиции Александра Кондиайна, учёного-астрофизика, близкого друга Барченко:
«На белом, как бы расчищенном фоне выделяется гигантская фигура, напоминающая тёмными своими контурами человека. Кругом горы… В одном из ущелий мы увидели загадочную вещь. Рядом со снегом, там и сям пятнами лежавшим на склонах ущелья, виднелась желтовато-белая колонна, вроде гигантской свечи, а рядом с ней кубический камень…
Вид гигантской колонны - местные жители называли такие камни сеидами и поклонялись им, как богам - произвёл огромное впечатление на членов экспедиции и вселил некий безотчётный ужас. Завхоз Пилипенко не выдержал и даже закричал. Его едва удалось успокоить, но настроение было подавленным у всех. Чудеса на этом не кончались. Вскоре поблизости обнаружили несколько сопок, похожих на пирамиды. Они показались граненными искусственным способом. Такие камни, менгиры, обычно располагаются над точкой пересечения двух или более водных потоков. Выяснилось, что у подножия их люди испытывают слабость и головокружение или безотчетное чувство страха, некоторые галлюцинируют. Даже естественный вес человека может увеличиваться либо уменьшаться…
К озеру через Тайболу ведёт роскошная тропа. Вернее, широкая проезжая дорога, кажется даже, что она мощеная».

За два года работы на Севере Барченко убедился, что в глубоком прошлом здесь существовала цивилизация, оставившая впечатляющие памятники практической магии. В лапландских шаманах Барченко разглядел последних жрецов этой древней таинственной цивилизации. Своими догадками он поделился, возвратившись в Петроград, с коллегами из Института мозга. Его сообщение было положительно оценено академиком Бехтеревым.

Экспедиция в Шамбалу. Предыстория

В конце 1923 года Барченко вместе с женой поселился на некоторое время в петроградском буддийском дацане. Там он постигал основы древней науки от одного из учителей Далай-ламы XIII - бурята Агвана Доржиева. Доржиев являлся одним из самых приближенных к Далай-ламе советников, был его наставником в философских диспутах. В царские времена Доржиев сотрудничал с русским Генеральным штабом. На Тибете Доржиев создал даже «партию» про-русски настроенных тибетских аристократов и вёл активную пропаганду в Нгари (западный Тибет), где пользовался абсолютным влиянием на наместника Нага Навена, замыслившего в начале 20-х годов провозгласить независимость своей провинции, но уже при поддержке Коминтерна.

В это время дацан посетили приехавшие из Москвы члены монгольской военно-экономической делегации. С Барченко встретился министр внутренних дел Народной Монголии Хаян Хирва (впоследствии репрессированный). Его интересовали разработки Барченко в области древней науки. Он же в 1924 году познакомил учёного с тайно прибывшим в Москву сепаратистом Нага Навеном.

В конце 1924 года на квартиру Барченко в Петрограде снова явились сотрудники ОГПУ. Гостей было четверо: Лейсмер-Шварц, Рикс, Отто и Владимиров-Блюмкин. Во время довольно продолжительной беседы Блюмкин заявил, что научные разработки Барченко, связанные с телепатическими волнами, имеют большое оборонное значение, что сегодня это оружие может стать решающим в великой битве пролетариата за завоевание планеты и что вполне справедливо, если исследования такого характера будут финансироваться ОГПУ или Разведупром Красной Армии.

Ученый продемонстрировал посетителям несколько опытов. Участники эксперимента сели вокруг стола, сцепив руки, подобно тому, как это делается во время спиритических сеансов. Через некоторое время на глазах у изумленных сотрудников ОГПУ стол, оторвавшись от пола, повис в воздухе. Кроме того, Барченко демонстрировал опыты по фиксации мысли. В специальном чёрном кабинете в полной темноте находился участник эксперимента, которому предлагалось вообразить ряд геометрических фигур: круг, квадрат, прямоугольник. Специальная фототехника производила снимки пространства над головой человека, и на фотографиях возникали круги, квадраты и прямоугольники.

Хозяин дома тогда же написал письмо на имя Феликса Эдмундовича Дзержинского – председателя Совета народного хозяйства СССР. Блюмкин в самый короткий срок доставил послание в столицу, и результат не заставил себя долго ждать. Через несколько дней с Барченко тайно встретился сотрудник Секретного отдела ОГПУ Яков Агранов, специально прибывший для конфиденциального разговора с учёным.

Чтобы форсировать ситуацию, Блюмкин попросил Барченко написать ещё одно письмо, теперь уже в адрес коллегии ОГПУ - еженедельного собрания начальников всех отделов. В декабре 1924 года исследователь был вызван в столицу для доклада на коллегии.

Тогда же при Спецотделе ГПУ был создан специальный научный центр по изучению нейроэнергетики. Возглавил его Александр Васильевич Барченко. Цель, поставленная перед научным центром, имела прикладное значение: научиться телепатически читать мысли на расстоянии, посредством взгляда «снимать» информацию с мозга. Глеба Ивановича Бокия, начальника Спецотдела, покорила идея Барченко о мозге как абсолютном подобии радиоаппарата, который бывает и приёмником, и источником информации. По совместительству Барченко выступал ещё и в должности эксперта по психологии и парапсихологии при обследовании всевозможных знахарей, шаманов, медиумов и гипнотизёров, которых в конце 20-х годов активно использовал в своей работе Спецотдел. Для этих целей из Горно-Алтайского краеведческого музея даже были изъяты по специальному списку предметы шаманского ритуала.

Подготовка

Письма и общение с коллегией ОГПУ принесли вполне конкретный результат. В 1925 году начали готовить экспедицию в Шамбалу, которая должна была отправиться в конце лета. На её расходы планировалось направить около 100 тысяч рублей (в то время сумма близкая 600 000 долларов). Деньги выделялись по линии ВСНХ по личному распоряжению всесильного Дзержинского, выступавшего горячим сторонником будущего предприятия. Начальником экспедиции был назначен Барченко, а комиссаром - вездесущий Владимиров (Яков Блюмкин).

Что любопытно, впоследствии пристальный интерес к Шамбале проявили и нацистские спецслужбы, организовавшие в Тибет три экспедиции СС под личным патронатом Гиммлера и Розенберга.

В конце июля приготовления в целом завершились. Наступил наиболее ответственный момент - провести документы через ряд бюрократических советских учреждений, в частности, через Народный Комиссариат Иностранных дел (НКИД).

31 июля Бокий, Барченко и начальник лаборатории Спецотдела Гопиус пришли на приём к наркому Чичерину. Бокий сообщил ему, что документы членов каравана давно лежат в визовом отделе посольства Афганистана и уже определена дата отъезда. Чичерин удивился такой поспешности и поинтересовался, в курсе ли начальник разведки Трилиссер. Глеб Иванович Бокий ответил, что, как начальник Спецотдела при ОГПУ он не обязан докладывать Трилиссеру. Решения коллегии ОГПУ и ЦК - этого вполне достаточно.

Такое заявление насторожило Чичерина и после завершения встречи он позвонил начальнику разведки. Трилиссер был взбешён. Да, коллегия поддержала план экспедиции Барченко - Бокия, а, значит, поддержал и он, но это было ещё в декабре. Однако с тех пор ситуация сильно изменилась. Теперь начальник ИНО-разведки метил в зампреды ОГПУ…

После телефонного разговора с Чичериным Трилиссер посетил Ягоду и рассказал о «кознях» Бокия. Начальника контрразведки, Генриха Генриховича Ягоду так же разгневали действия Бокия «втихаря». И хотя Глеб Иванович пользовался поддержкой лично Дзержинского и некоторых членов ЦК, экспедиция была отменена.

13 июня 1926 года в Москву приехал Николай Рерих (весьма загадочен факт передачи Рерихом советскому правительству писем махатм Шамбалы), который встретился с Бокием. Шеф Спецотдела познакомил художника с результатами опытов Барченко. Во время своего пребывания в Москве Рерих посетил Ягоду, а также Трилиссера.

20 июля 1926 года после выступления на пленуме ЦК ВКПб «железный Феликс» скончался от инфаркта. Место главы ОГПУ занял нейтральный Менжинский, но он был фигурой мягкой, внушаемой и не посвящённой в тайны.

Однако, несмотря на все козни, один из членов запрещённой экспедиции все же отправился в район Шамбалы. Перед операцией Бокий проинструктировал его и сообщил, что задание исключительно ответственное и ни один человек, какое бы место в советской иерархии он не занимал, не должен знать о «путешествии». Уходившему в Шамбалу предстоял трудный путь. Но этот агент не нуждался ни в визах, ни в документах, ни в бюрократических формальностях. Чтобы пройти сквозь советские и вражеские кордоны, ему достаточно было только приказа.

Это был Яков Блюмкин.

Эврика!

В 1927 году Барченко организовывает экспедицию в пещеры Крыма. Что же искал он в районе Бахчисарая? Да всё то же. Согласно его концепции, працивилизация Севера (как и некоторые другие древние культуры) умела расщеплять атом, знала пути овладения неисчерпаемыми источниками энергии и обладала средствами психотронного воздействия на людей. И сведения о том не исчезли, они сохранились в закодированной форме, их можно отыскать и расшифровать. Были ли найдены искомые доказательства? Ясности нет и по сей день, ведь с конца 20-х годов исследования в этой области были засекречены.

В подтверждение своей теории Барченко совершенно неожиданно встречает на одной из московских улиц юродивого.

Из письма профессору Г. Ц. Цыбикову (24 марта 1927г.):
 «…крестьянина Михаила Круглова - несколько раз арестовывали, сажали в ГПУ, в сумасшедшие дома. Наконец, пришли к заключению, что он помешанный, но безвредный. Отпустили его на волю и больше не преследуют. В конце концов, с его идеограммами случайно встретился в Москве и я, который мог читать и понимать их значение. Таким образом, установилась связь моя с русскими, владеющими русской ветвью Традиции».

1929 - 1930 годы Барченко проводит алтайскую экспедицию. На Алтае он познакомился с местными колдунами. Они поразили его своими магическими возможностями и практикой гипнотических состояний.

По возвращении в Ленинград, Барченко, остановившегося на квартире Кондиайна, снова посетили трое: Рикс, Отто и всё тот же вездесущий Блюмкин. Яков был в состоянии бешенства. Он кричал Барченко, что тот не имеет права разъезжать по стране и предпринимать экспедиции на Восток без его, Блюмкина, санкции, что Барченко должен всецело и полностью в своей исследовательской работе подчиняться его контролю, иначе он пустит его «в мясорубку».

«Его» - означало не только Барченко, но его жену и детей. «И помни, - истерично орал Блюмкин, - нам ничего не стоит уничтожить тебя. И если ты рассчитываешь на покровительство Бокия, то зря. И он, и Агранов - в наших руках. Благодаря тому, что мы знаем об их связях с масонами ещё с дореволюционных времен, мы имеем силу воздействовать на них».

Главная ценность начальника Спецотдела, по мнению Блюмкина, заключалась в том, что у Бокия была «Чёрная книга», в которой  собраны компроматы на руководящих работников, а это давало неограниченные возможности. Суперагент почему-то был уверен, что Бокий в момент «X» именно ему отдаст «Чёрную книгу». Глеб Иванович действительно по прямому указанию Ленина собирал материалы обо всех высших советских чиновниках - их личная жизнь была государственной тайной и тайна эта хранилась на одной из полок Спецотдела.

Незадолго до волны арестов, летом 1937 года, заместитель начальника Спецотдела Евгений Гопиус вывез к себе на квартиру какие-то ящики, в которых могли находиться и папки лаборатории нейроэнергетики. Но Гопиус не избежал расстрела, а ящики странным образом исчезли. А может быть кто-то настойчиво хотел, чтобы их считали утраченными?

Не избежал репрессий и сам Барченко. Вскорости его арестовали. После завершения следствия он получил карандаш и увесистую стопку бумаги, а расстреляли его на следующий день после завершения исповеди. С тех пор эту рукопись никто не видел. По официальной версии она не сохранилась, потому что была сожжена с другими архивами НКВД в трагическом 1941-ом, когда немцы вплотную подошли к Москве.

Уже в 1957 году сын Барченко обратился к бывшему руководителю Главнауки, старому большевику Фёдору Николаевичу Петрову с просьбой разыскать научные труды отца. После долгих расспросов старый коммунист намекнул сыну репрессированного, что «там» научные исследования Барченко считают ещё «живыми».

Вместо эпилога

Из официального ответа КГБ СССР:
 «Каких-либо сведений, указывающих на то, что Барченко А. В. работал в НКВД СССР или находился в известной связи с органами, при проверке по управлению кадров и в учетно-архивном отделе КГБ при СМ ССС не обнаружено».

Не пропусти другие интересные статьи, подпишись:

https://www.krugozormagazine.com/show/paranormal.255.html

Constanciya_Russiya (Родовед-историк) все записи автора

Барченко, Александр Васильевич

Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 6 сентября 2018; проверки требуют 6 правок.

Перейти к навигации Перейти к поиску

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Барченко.

Александр Васильевич Барченко
Дата рождения	1881
Место рождения	Елец
Дата смерти	25 апреля 1938
Место смерти	Москва
Страна	СССР
Род деятельности	оккультист, писатель, исследователь телепатии
Александр Васильевич Барченко на Викискладе

Александр Васильевич Ба́рченко (1881, Елец — 25 апреля 1938, Москва) — советский оккультист, писатель, исследователь телепатии, гипнотизер[1]. Проводил исследовательские работы в рамках особого спецотдела ОГПУ.

Содержание

• 1 Биография
• 2 Библиография
• 3 Примечания
• 4 Литература
  • 4.1 Исследования
  • 4.2 Первоисточники

Биография

Отец Барченко был нотариусом окружного суда, мать происходила из духовного сословия. По словам Барченко, он уже с юношеского возраста отличался «склонностью к мистике и ко всему таинственному»[2].

В 1898 году окончил петербургскую гимназию, затем пытался получить высшее образование, слушал лекции на медицинском факультете в Казанском, затем в Юрьевском (Дерптском) университетах. Из-за недостатка денежных средств учёба не была завершена.

В 1905—1909 годах А. В. Барченко в поисках своего призвания и с целью заработка объехал «в качестве туриста, рабочего и матроса», по его словам, «большую часть России и некоторые места за границей», в том числе побывал в Индии. В этот же период происходит увлечение Барченко эзотеризмом. В 1909—1911 годах занимался «рукогаданием», давал частные консультации в Боровичах Новгородской губернии (с разрешения местной полиции).

С 1911 года под псевдонимами А. Нарвский, А. Елецкий писал научно-популярные статьи и репортажи для журналов «Мир приключений», «Жизнь для всех», «Русский паломник», «Природа и люди», «Исторический журнал». В 1913 году опубликовал роман «Доктор Чёрный», год спустя — роман «Из мрака» (переиздан в 1991) и сборник рассказов «Волны жизни» (с собственными иллюстрациями).

После октябрьской революции Барченко приглашают работать в Институт Бехтерева. Исследованиями Барченко заинтересовались чекисты, после чего началась активная работа в особом спецотделе ОГПУ под руководством Г. И. Бокия.

В начале 1920-х годов возглавлял экспедицию в центр Кольского полуострова, в район Ловозера и Сейдозера, где якобы нашел рукотворные памятники[3]. Целью экспедиции было изучение явления «мереченья», подобного массовому гипнозу. После отчётного выступления Барченко в Институте мозга о его исследованиях, он был принят Главнаукой (27.10.1923 г.) на работу в качестве учёного-консультанта[4].

В 1923 году Барченко организовал эзотерическое общество «Единое трудовое братство», в который входили А. А. Захаров, жена П. Д. Успенского Софья Григорьевна, Г. И. Бокий и другие. Эта страница его биографии нашла отражение в романе Д. Быкова «Остромов, или Ученик чародея» (2011)[5].

Со времён учёбы в Юрьевском университете и знакомства с работами Сент-Ив Д’Альвейдра Барченко интересовался Шамбалой как неким очагом древней культуры и науки, существующим в горах Тибета[6]. В рамках спецотдела готовился к экспедиции на поиски Шамбалы для овладения наследством «тайной науки», однако экспедиция не состоялась. Согласно одной из версий, Г. В. Чичерин вместо Барченко поддержал Тибетскую экспедицию предположительно связанного с ОГПУ художника Николая Рериха[7] (по мнению авторов, состоящих в рериховском движении, Рерих не был связан с ОГПУ[8][9]).

Статья А. В. Барченко «Передача мыслей на расстояние» («Природа и люди», 1911 г.)

Арестован 21 мая 1937 года, осуждён 25 апреля 1938 года Военной Коллегией Верховного Суда СССР к высшей мере наказания по обвинению в создании масонской контрреволюционной террористической организации «Единое трудовое братство» и шпионаже в пользу Англии (пункты 6, 8 и 11 статьи 58 УК РСФСР). В этот же день расстрелян. Реабилитирован Военной Коллегией Верховного Суда СССР 3 ноября 1956 года.

Библиография

Прижизненные издания (избранные)

• статья «Передача мыслей на разстоянiе» // «Природа и люди», 1911, № 31
• роман «Доктор Чёрный» // «Природа и люди», 1913, № 1-5
• роман «Из мрака» (1914)
• сборник рассказов «Волны жизни» с собственными иллюстрациями (1914)
• повесть «Океан-кормилец» (1918, второе издание)
• «Введение в методику экспериментальных воздействий энергополя» (конфисковано НКВД[10])

Посмертные издания

• Барченко А.В. Из мрака (романы, повесть, рассказы). — М: Современник, 1991.- 537, [7] с.: портр., орнаменты; 21 см.- ISBN 5-270-01374-6: (В ПЕР.)

Примечания

1.  

• Шишкин О.А. Доклад Начало оккультного и паранормального проекта ОГПУ: декабрь 1924-го — август 1925 года и его отголосок // научной конференции «The Occult in 20th Century Russia / Оккультизм в России: Metaphysical Roots of Soviet Civilization» в Harriman Institute. — 2007. — С. 2.
•  
• Андреев А.И. Время Шамбалы. — СПб.: Издательский Дом «Нева», 2004. — С. 29. — 384 с.
•  
• Алим Войцеховский. Тайны Атлантиды. — Вече, 2000. — С. 411—419. — 480 с. — (Великие тайны). — 10 000 экз. — ISBN 5-7838-0509-2.
•  
• Брачев В. С. Тайные общества в СССР. — СПб: Стомма, 2006. — С. 164. — 390 с.
•  
• Один / Дмитрий Быков // 07.12.17 - YouTube
•  
• Брачев В. С. Тайные общества в СССР. — СПб: Стомма, 2006. — С. 161. — 390 с.
•  
• Брачев В. С. Тайные общества в СССР. — СПб: Стомма, 2006. — С. 184. — 390 с.
•  
• Росов В. А. «Русско-американские экспедиции Н. К. Рериха в Центральную Азию (1920-е и 1930-е годы)». Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук.
•  
• Стеценко А. В. Клевещите, клевещите, что-нибудь да останется / Сборник «Защитим имя и наследие Рерихов», Том 1, МЦР, 2001 г
•  

1. Кудрявцев Э. Новое об оккультисте Страны Советов // «Нева» , №12. — 2006.

Литература

Исследования

на русском языке

• Андреев А. Оккультист страны Советов. — М., 2004.
• Брачёв В. С. Тайные общества в СССР. — СПб.: Стомма, 2006. — С. 161—184. — 390 с.
• Гарнага С. Потерянный рай // Совершенно секретно. — 2001. — Т. 40, № 1.
• Кудрявцев Э. Новое об оккультисте Страны Советовh // «Нева». — 2006. — № 12.
• Лукашин А. П. Экстелопедия фэнтези и научной фантастики. Барченко А.
• Тантра для комиссара Бокий, Барченко и дачная коммуна

на других языках

• Shishkin O. A. (1923–1938). The Occultist Aleksandr Barchenko and the Soviet Secret Police // The new age of Russia: Occult and esoteric dimensions / B. Menzel, M. Hagemeister, B. G. Rosenthal, eds.. — München—Berlin: Verlag Otto Sagner, 2012. — P. 81—100. — 448 p. (Доклад Начало оккультного и паранормального проекта ОГПУ: декабрь 1924-го — август 1925 года и его отголосок представленный в 2007 на научной конференции «The Occult in 20th Century Russia: Metaphysical Roots of Soviet Civilization / Оккультизм в России XX века: метафизические корни советской цивилизации» в Harriman Institute)
• Znamenski A. Red Shambhala: Magic, Prophecy, and Geopolitics in the Heart of Asia (англ.)русск.

Первоисточники

• Барченко А.В. Памятка для членов ЕТБ // В кн.: Шишкин О. Битва за Гималаи. НКВД: Магия и шпионаж. — М, 1999. — С. 307—314.
• Письма А.В.Барченко профессору Г.Цибикову // В кн.: Шишкин О. Битва за Гималаи. НКВД: Магия и шпионаж. — М, 1999. — С. 316—352.
• Протокол допроса А.В.Барченко от 10 июня 1937 года // В кн.: Шишкин О. Битва за Гималаи. НКВД: Магия и шпионаж. — М, 1999. — С. 352—375.

Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора

Царскосельская железная дорога

Фотоальбом Царскосельская железная дорога

 

30 октября (11 ноября по новому стилю) в 1837 г. состоялось торжественное открытие первой российской железной дороги массового пользования — Петербург и Царское Село были соединены однопутной железнодорожной колеей, по которой пошли поезда. Как же все это происходило? Как родилась первая железная дорога — плод труда австрийского инженера Франца Герстнера и его российских сподвижников? Используя некоторые исторические материалы, попытаемся представить себе особую важность событий 1836-1837 гг., которые дали толчок развитию железных дорог, экономики и всего жизненного уклада нашей огромной страны.

Многие технические новшества того времени вошли в быт благодаря поддержке Николая I, который как бывший генерал-инспектор по инженерной части понимал значение технического прогресса. Многие из них были внедрены сначала при Императорском дворе. С морской резиденцией Петергофом связано широкое использование императорских пароходов, с Царским Селом — первый опыт железнодорожного строительства, проведение телеграфа...

Стремительно наступал век пара. На смену конным рельсовым дорогам в Англии приходят паровозы. В начале XIX века английские изобретатели демонстрировали свои первые паровозы.

В 1814 г. строит паровоз Д. Стефенсон, под руководством которого в 1825 году на северо-западе Англии была проложена Стоктон-Дарлинская железная дорога протяженностью 56 км. По ней перевозились не только уголь, но и пассажиры. В 30-х гг. появилось несколько железных (точнее чугунных) дорог в Англии, Франции и Бельгии. В 1835 году два локомотива — «сухопутных парохода» — были построены отцом и сыном Черепановыми для «чугунки» Выйского завода. По традиции в народе первые паровые локомотивы долго назывались пароходами, или «сухопутными пароходами». Но, чтобы можно было железнодорожные локомотивы отличать от «водяных пароходов», известных в России с 1815 г., именно в это время в русской печати начал утверждаться термин «паровоз». Не сразу получил распространение и термин «рельс», «рельсы». Чугунные тогда рельсы сначала назывались «грифами», «брусьями», «полосами», «шинами» и «колесопроводами».

Но правительство Российской империи никак не могло решиться на строительство собственной железной дороги.

 

Франц Антон Герстнер

Еще в 1831 г. Франц Антон Герстнер (в это время шло строительство первой конно-железной дороги в Богемии по проекту Герстнера и его отца) опубликовал в Праге первый том «Руководства по механике», написанный его отцом Францем Йозефом Герстнером. Этот труд, своеобразную энциклопедию в области прикладной механики, Герстнер-сын посылает в Россию директору Института Корпуса инженеров путей сообщения П.П. Базену с просьбой передать в подарок императору Николаю I.

В письме Базену Герстнер сообщает, что он мог бы принести пользу России, поступив на российскую службу. Будучи талантливым инженером, Герстнер понял, что в Австрийской империи, куда тогда входила Чехия, его идеи не будут востребованы. Его предложения по развитию путей сообщения Чехии на новой основе не были поддержаны. К этому времени имя Герстнера уже было известно российским промышленным деятелям.

Получив книгу, Базен направил ее председателю Комиссии проектов и смет М.Г. Дестрему, который поручил инженеру путей сообщения полковнику З. Лауренбергу изучить присланный из Праги материал. Зеге фон Лауренберг положительно оценил труд Герстнера-отца (с комментариями Ф.А. Герстнера) и направил свое заключение в Совет путей сообщения. Там все материалы были отложены и долго ждали своего рассмотрения. Только в марте 1833 г. Совет одобрил заключение Лауренберга и направил сообщение об этом министру иностранных дел К.Нессельроде.

Не дождавшись ответа из России, Герстнер послал письмо Николаю I, но ответа на него не получил. И тут его выручило приглашение К.В.Чевкина, начальника Корпуса горных инженеров, посетить Россию и изучить состояние путей сообщения в районах промышленного Урала.

В 1835 г. известный впоследствии инженер и предприниматель С.И. Мальцев проехал по Ливерпульско-Манчерской дороге в Англии и конно-железной дороге в Австрии из Будвейса в Минц, построенной по проекту профессора Венской политехнической школы чеха Франца фон Герстнера. По возвращении в Петербург С.И. Мальцев, доказывая, что он не зря «болтался» за границей при встрече с императором начал разговор о железных дорогах. Николай тогда был настроен осторожно: «Государь упомянул об опасности железных дорог, указав, что в Англии при открытии какой-то дороги задавили лорда. Против этого, — писал С.И. Мальцев, — я старался выставить, каким опасностям подвергаются у нас при езде на лошадях. Тогда государь сказал: "А снег? Ты забыл, что у нас 6 месяцев нельзя ездить будет?*’ На этот вопрос я доложил, что можно будет очищать. Государь еще что-то пошутил, но мой рассказ произвел на него впечатление» .

Зимой на балу у министра финансов Е.Ф. Канкрина Николай Павлович завел разговор с СИ. Мальцевым в присутствии министра финансов. Известный противник железных дорог — министр на ломаном русском языке пытался доказать, что у «молодого человека» слишком «воображение сильное». Далее мемуарист продолжал: «Тут государь спросил меня, куда бы я повел дорогу? Я отвечал: Из Москвы одну — в Китай, другую — в Индию». Государь засмеялся и, посоветовав Е.Ф. Канкрину в шутку отправить СИ. Мальцева в сумасшедший дом, засмеялся и отошел.

К этому времени у Николая Павловича уже побывала записка  Ф.А. Гёрстнера с проектом строительства в России нескольких протяженных железных дорог: Петербург — Москва — Нижний Новгород; Москва -Одесса, или Москва — Таганрог.

 В 1834 году чешский инженер профессор Венского политехнического института Франц Антон фон Герстнер получил официальное приглашение поработать на благо Российской империи, и в частности её горной промышленности. Отказаться от такого предложения было невозможно. Тем более что в своё время Герстнер пытался сменить место жительства и перебраться в Петербург. Тогда после серьёзного скандала с австрийским железнодорожным обществом он направил ходатайство в Министерство иностранных дел, где в красочных выражениях объяснял своё желание «переменить положение и служить в России». Однако просьба так и осталась без ответа – «звёздного» часа учёному пришлось ждать почти три года.

Оказавшись в России, Герстнер сразу отправился в свою первую командировку по просторам новой «родины». По результатам поездки он должен был составить анализ условий сбыта и транспортировки продукции горных заводов Урала, а также внести предложения на сей счёт. Путешествие оказало неизгладимое впечатление на иностранного специалиста. В Санкт-Петербург он вернулся с твёрдым убеждением – одной из главных причин медленного экономического развития государства является отсутствие нормальных путей сообщения. При этом решить её строительством гужевых дорог не получится – России нужна была «железка».

 

Бюрократическая машина

По прибытии в Санкт-Петербрг Герстнер сразу обратился в австрийское посольство. Посол граф Шарль-Луи Фикельмон (посланник в России в 1829-1839 гг., впоследствии министр иностранных дел Австрии) был мужем внучки М.И.Кутузова Дарьи Федоровны урожденной Тизенгаузен. Он обещает Герстнеру личную встречу с императором. Ему помогает в этом А.Ф.Бенкендорф, и в январе 1835 г. аудиенция у Николая I состоялась. Император впервые увидел чешского инженера.

Зная, сколько внимания правительство уделяет военно-стратегическим вопросам, Герстнер сообщал, что «каждая линия между двумя губернскими городами должна быть в состоянии перевезти по крайней мере 5 тыс. человек пехоты, 500 человек со всею артиллериею, обозом и лошадьми, потребными для означенного числа войск, и при том чрез расстояние 200 вёрст в сутки». Не обошлось и без взываний к патриотическим чувствам – мол, англичане уже десять лет как живут с паровыми дорогами, а великая империя всё ещё передвигается на санях зимой и в телегах летом.

Известный своим консерватизмом младший брат императора великий князь Михаил Павлович эту затею не одобрял «В этом предприятии, вспоминала великая княжна Ольга Николаевна, — видели зарождение новой революционной ячейки, которая могла привести к нивелировке классов и другим более страшным вещам. Дядя Михаил сдался только тогда, когда ему пон обещали, что он получит в своем парке такую же беседку для музыки, как в Баден-Бадене и других немецких курортах».

Против строительства железных дорог выступал и главноуправляющий Главным управлением путей сообщения и публичных зданий К.Ф. Толь. Министр финансов Е.Ф. Канкрин то же был против этой идеи, но, был вынужден, скрепя сердце, согласиться: «Ну, это можно; вот в Павловске кабак, к нему дорога; это полезно». Тем не менее, в этом же 1835 г. великий князи Михаил Павлович согласился дать согласие отвести под постройки Царскосельской дороги часть Павловского парка, носившую название «Большая звезда» вблизи Павловского дворца.

В случае принятия проекта Ф.А. Гёрстнер обращался со «скромной» просьбой о монополии в течение 20 лет! На такой проект Николай Павлович согласиться не мог, но принципиально уже склонился к мнению о необходимости и возможности строительства железных дорог в России. Впрочем, морально Николай I давно был готов к внедрению нового способа передвижения в России, а потому уже на третьей записке Франца Герстнера он собственноручно начертал: «Читал с большим вниманием и убеждён, как и прежде был, в пользе сего дела». Мало того, государь дал согласие на строительство в качестве эксперимента первой железнодорожной линии – эпохальная резолюция уложилась в одно предложение: «Дорогу в Царское Село дозволяю, буде представит мне планы».

Летом 1836 г. императорский архитектор Огюст Монферран, Александровская колонна которого уже украшала Дворцовую площадь в Санкт-Петербурге, пригласил членов французского посольства, чтобы показать им строительство Исаакиевского собора. Тяжеловесные гранитные монолиты и мраморные глыбы, добываемые на островах Финского залива, доставляли от пристани на Неве к месту сооружения собора по узкоколейной чугунной дороге постройки Герстнера. Знакомство с неутомимым чешским инженером, известным профессором, показало французам, что Франц Антон Герстнер — неординарная личность и фантазер, каких мало.

«Прощайте мальпосты и дилижансы! Стальные рельсы скоро свяжут Париж с Версалем, Вену с Триестом, Берлин с Потсдамом. Из Петербурга в Царское Село паровая повозка домчит в полчаса. Мы протянем железные дороги от Невы в Москву, Нижний, Варшаву, Таганрог. Мы соединим Балтику с Каспийским морем. Мы посмеемся над остряками, которые не верят, что два параллельных пути могут преобразить равнины, долы и горы… Мы покроем все страны железными путями. Урал, Волгу и Вислу мы свяжем с обеими столицами. Из Петербурга магической силой паров Вы домчитесь в три дня до Парижа. Рельсы пересекут пустынные пески Азии и Африки. Непобедимые локомотивы прорежут прерии и саванны обеих Америк. Мы победим пространство и время!»

Эти пророческие слова о железных дорогах Герстнер сказал 170 лет назад. И действительно, сегодня земной шар опоясывают два миллиона километров железнодорожных линий. В России железные дороги (магистральные, промышленного транспорта, метрополитенов и трамвайные в городах) составляют почти полмиллиона километров (для сравнения внутренние водные пути сообщения России составляют 85 тыс. км).

Во время очередной встречи с Ф.А. Гёрстнером император вновь завел с ним разговор: «Ты мной будешь доволен. Я верю, что можем строить в России железные дороги; в Америке, где снегу много, выстроили; я посылаю осмотреть, и начнем!» Как известно, в конечном счете, в виде опыта было решено построить для начала небольшую Царскосельскую дорогу и ее первый участок между Царским Селом и Павловском.

После этого началось некоторое бюрократическое движение по рассмотрению предложений Герстнера. Николай I поручает К.Ф.Толю, рассмотреть все материалы Герстнера и дать свое заключение. Была создана специальная комиссия, в которую вошли директор Института Корпуса инженеров путей сообщения К.И.Потье и известные инженеры путей сообщения А.Д.Готман, П.П.Мельников и З. Лауренберг. После подробного изучения всех материалов комиссия на своем заседании принимает положительное заключение только по строительству опытного железнодорожного участка от Санкт-Петербурга до Царского Села (с возможным продолжением до Павловска).

Знакомство Герстнера с академиком М.В.Остроградским и инженером путей сообщения профессором П.П. Мельниковым (по инициативе К.В.Чевкина) отбросило всякие небылицы об «авантюристе». Получив от графа Толя положительное заключение на строительство короткой железной дороги в качестве опытного участка, император создает Межведомственный Совет под руководством председателя Комитета министров Н.Н.Новосильцева. Совет принял «оригинальное» решение — направить профессора Н.О.Крафта в Чехию осмотреть герстнеровскую железную дорогу на конной тяге. Для заслушивания отчета Крафта (после его возвращения из Чехии) создается малый комитет под руководством М.М. Сперанского. Комитет свое положительное заключение передает Новосильцеву, тот делает доклад Николаю I. Получив одобрение «свыше», Герстнер с воодушевлением взялся за воплощение задуманного.

 

Финансирование строительства

И вот, наконец, 16 апреля 1836 г. опубликован Указ императора Сенату об утверждении «Положения об учреждении Общества акционеров для сооружения железной дороги от Санкт-Петербурга до Царского Села с продолжением до Павловска». Почти полтора года ждал Герстнер этого указа. До 1917 г. в Российской империи ежегодно 16 апреля отмечался День основания железнодорожного транспорта.

Почему же Николай I разрешил строить железную дорогу, привлекая частный капитал, а не за счет государственных средств? По-видимому, здесь сыграл свою роль министр финансов Е.Ф. Канкрин. Позиция Канкрина, противника несвоевременного, как он считал, строительства железных дорог, требовавших серьезных капитальных затрат, понятна. Но не надо забывать, что Канкрин стоял на страже государственной казны, а казна в момент прихода к власти Николая I была пуста.

Александр I оставил Россию с огромным государственным долгом в 379 млн. руб. серебром (1327 млн. руб. ассигнациями), и погасить его с учетом текущих затрат не удалось даже к 1836 г. Поэтому мнение Канкрина строить дорогу за счет частного капитала оказалось решающим. Так впервые возникло частное предпринимательство на железнодорожном транспорте.

Герстнеру (ему было тогда всего 42 года) удалось быстро создать Акционерное общество, к которому он привлек графа А.А. Бобринского, внука Екатерины II, близкого ко двору известного предпринимателя-сахорозаводчика. Учредителями общества стали также коммерции советник Бенедикт Крамер (его отец ранее был австрийским консулом в Петербурге) и купец первой гильдии, консул Франкфурта-на-Майне Иоахим Плитт. Общество возглавили Бобринский (по финансовым делам) и Герстнер (по технической части). Учредители внесли 750 тыс. руб. паевых взносов (из необходимых для начала работы 3 млн. руб. по расчетам Герстнера), выпустили и распространили 15 тыс. акций, которые приобрели 700 пайщиков (в том числе более 100 за рубежом).

Кроме того, Указом Николая I, под дорогу бесплатно отводилась земля. Обществу было дано право пользоваться «пространством» в 100 саженей (213 м) вдоль дороги. Общество освобождалось (период действия привилегии 10 лет) от сборов и налогов, могло свободно назначать тарифы за проезд и перевозки грузов.

Получив право на создание Акционерного общества (а предварительная подготовка документов по учреждению общества проводилась еще в марте 1836 г.), Герстнер срочно выезжает в Англию и Бельгию (побывал он в это время и в Германии и Франции) заказывать там паровозы, вагоны, рельсы, инструменты, поворотные круги.  Герстнеру пошли навстречу учредители общества, доверив ему как инженеру, решение технических задач.

От имени графа Бобринского Герстнер заключил 18 контрактов. Чтобы уменьшить расходы на приобретение зарубежных образцов техники, Герстнер с помощью Бобринского добился решения правительства о беспошлинном ввозе в Россию всего необходимого оборудования для сооружения дороги, включая подвижной состав.

Когда были проведены первые поездки и народ восхищался пыхтящим чудом, общество Царскосельской железной дороги судорожно искало средства на продолжение строительства. Для окончания работ не хватало каких-то… 1,5 млн руб. За финансовой поддержкой решено было обратиться к правительству. Хлопоча о займе, правление компании подробно изложило причины сложившегося положения: и рельсы выросли в цене, и куплено шесть паровозов вместо пяти, и две гостиницы на станциях пришлось построить, и мостов возвели почти вдвое больше. Хотя на деле за столь существенным перерасходом стояла обычная расточительность.

К примеру, закупки произвели аккурат перед экономическим кризисом 1836 года, в результате чего переплата составила не менее 30%. Поговаривают, будто и сам Герстнер был заинтересован в завышении цен на строительство. Но, как бы то ни было, требуемую сумму выделили, и работы продолжились. Злопыхатели быстро подсчитали, что километр пути обошёлся в 57 тыс. руб. серебром, и впоследствии этот факт не раз использовался для доказательства того, что «подобные виды сообщений в России нежелательны».

Как отмечает историк железнодорожного строительства в России В.Е. Павлов, сооружение Царскосельской железной дороги обошлось в 5 млн. руб. ассигнациями.

 

Начало строительства

Параллельно решению организационно-финансовых вопросов велась проработка технических аспектов.

Согласно первоначальному проекту укладку одноколейного рельсового пути планировалось начать на левом берегу Фонтанки, в нескольких сотнях метров от Обуховского моста. На этом месте предполагалось возвести роскошный вокзал с башней и часами. Позже решено было отправлять поезда от площади перед церковью Семёновского полка (недалеко от нынешнего Витебского вокзала), где впоследствии и выросло неказистое деревянное здание станции.

Проект трассы имел прямолинейное очертание — ни одной кривой от столицы до Павловского вокзала (если продолжить осевую линию дороги на карте, попадаем на колокольню Петропавловского собора). Позже при строительстве вокзала в Санкт-Петербурге на новом месте пришлось до пересечения с Обводным каналом уложить одну кривую (радиуса 448 м), но за каналом трасса сохранила первоначальное начертание. Вся трасса была разделена на несколько участков, каждый из которых был отдан на «откуп» отдельному подрядчику.

Строительные работы между Царским Селом и Павловском начались 1 мая 1836 г. с осушения Шушарских болот и сооружения земляной насыпи.В окрестностях поселка Шушары (от финского «сус-саари»-болотистое место) находилось болото площадью 11 га, покрытое торфом толщиной от 0,7 до 7,0 м, который лежал на глине. Еще в 1818 г. для осушения болот в окрестностях столицы был приглашен англичанин Даниил Винер. Ему удалось часть Шушарского болота превратить в цветущие поля и луга.  Работы по осушению части болота, где проходила трасса дороги, были завершены к июлю 1836 г.

При строительстве дороги пришлось преодолевать овраги и речки, не говоря уже про Обводный и Лиговский каналы. Все это потребовало построить 42 моста, в том числе 40 деревянных на деревянных опорах длиной от 2 до 4 м и двух деревянных на каменных опорах через Обводный (длиной 26,5 м) и Лиговский (длиной около 15 м) каналы. Все мосты возвели к июню 1837 г.

Для Царскосельской железной дороги была выбрана ширина в шесть футов, или 1829 мм, что, мягко говоря, вызвало удивление западных инженеров. Приняв во внимание, что перевозить надо экипажи и лошадей, а также разместить поудобнее большое число пассажиров, Герстнер решил повысить провозную способность дороги, используя подвижной состав шириной колеи 1829 мм, а не 1435 мм, которую принял Стефенсон на железных дорогах в Англии. Однако Франц Герстнер верил, что когда-нибудь его ноу-хау возьмут на вооружение. В сентябре началась прокладка рельсов. Открыть движение по новой магистрали планировалось менее чем через полгода, а потому только в первый месяц было уложено пять километров пути. Это казалось невероятным с учётом того, что строителям катастрофически не хватало опыта и квалификации, а их главными инструментами были лопаты и кирки. Но дальше дело пошло гораздо хуже. 

Ширина земляного полотна была рассчитана на два пути — около 5,5 м, деревянные еловые шпалы длиной 3,2 м укладывались на расстоянии друг от друга 0,9 м. На шпалы укладывали специальные чугунные подкладки (они прикреплялись к шпалам гвоздями), в пазы которых помещались железные рельсы. Рельсы весом 15,4 кг на погонный метр были разной длины: 3,65, 4,65 и 4,86 м. Все они были закуплены в Англии и Бельгии. Земляное полотно трехслойное: нижний слой утрамбованная земля, второй высотой 46 см булыжник, верхний слой (высотой 46 см) гравий. Средняя высота насыпи — 2,9 м над поверхностью земли (в Павловском парке 1,4 м). Средний уклон 2 ‰ (он соответствовал естественному уклону местности — от Петербурга шел подъем в сторону Царского Села).

Общая протяженность линии составила 25 с половиной верст (около 27 км). На Царскосельской железной дороге были предусмотрены 4 раздельных пункта — станции в Санкт-Петербурге, Шушарах (Московское шоссе), Царском Селе и Павловске.

• Павловский вокзал первой железной дороги -  Вокзал открыли только 22 мая 1838 г., так как в зимнее время строительные работы прекращались.22 мая 1838 года открылось движение поездов по всему железнодорожному пути Петербург — Павловск. С этого времени движение стало регулярным.
• Царскосельский вокзал — 10 сентября 1836 года заложили вокзал и паровозное депо с поворотным кругом в Царском Селе.
• Здание станции Московское Шоссе -  здание этой станции было построено в октябре 1837-го
• Санкт-Петербург. Витебский (Царскосельский) вокзал

 

Строители и подрядчики

По большей части на строительстве магистрали трудились мастеровые и крестьяне из окрестных деревень и соседних губерний. Для строительства дороги привлекли 3200 человек (1800 крепостных крестьян и 1400 солдат, расквартированных в Красном Селе). Их выдержки по причине тяжёлых условий работы и отсутствия каких-либо бытовых удобств хватало ненадолго. Как отмечал в одном из своих отчётов сам Герстнер, «из 3000 человек, работавших всё лето, на октябрь осталось едва 150».

Подрядчиками были русские предприимчивые люди из Петербургской и Вологодской губерний. Когда энтузиазм у вновь прибывших иссякал, подрядчики шли на всяческие ухищрения, дабы удержать людей. К примеру, купец Щедрин не только отказывался выплачивать заработную плату до окончания стройки, но и «сверх того не возвращает паспортов».

Строительство дороги велось одновременно на 8 участках под руководством инженеров, приглашенных в Россию Герстнером. Среди них заметной фигурой был чешский инженер Ян Пернер, руководивший строительством искусственных сооружений на дороге. 

За качеством всех строительных работ кроме Герстнера наблюдал акционер Общества, инженер путей сообщения (выпускник Института Корпуса инженеров путей сообщения 1831 г.) Фердинанд Иванович Таубе как представитель Главного управления путей сообщения. В то же время Общество находилось с самого начала под попечением III отделения собственной его императорского величества канцелярии, возглавляемого А.Ф.Бенкендорфом. Фердинанд Иванович Таубе с 1838 г. несколько лет исполнял обязанности директора правления дороги, в 1847 г. стал управляющим дорогой по назначению Главного управления путей сообщения и публичных зданий, и одновременно акционерами был избран директором правления до 1860 г.

В 1836 г. за техническими работами на дороге наблюдал дальний родственник поэта М.Ю.Лермонтова В.Н. ЛермАнтов (именно через А, см. комментарий под статьей), выпускник Главного инженерного училища. Он был направлен в Корпус инженеров путей сообщения, в 1830-1843 гг. работал помощником директора Института Корпуса инженеров путей сообщения по военной подготовке.

Можно предположить, что на строительстве бывал и П.П. Мельников, который еще в 1835 г. издал книгу «О железных дорогах» (как учебник для студентов), а позже в 1840 г. проводил на Царскосельской железной дороге экспериментальные исследования трения качения колесных пар по рельсовому пути.

Подвижной состав

Первые «обозы» в 300 футов длины, состоявшие из паровоза, тендера с дровами м водой, и нескольких экипажей, зимой 1836 / 1837 года курсировали но готовому участку же­лезной дороги довольно часто. 3 января «обоз» со­стоял из 33 экипажей, частично заполненных скотом; на «двух повозках, нагруженных семисаженными бревнами, сидели музыканты». Постепенно «дили­жансы и шарабаны» уступили место удобным «берлинам». Движение совершалось при помощи лоша­дей, а если желавших ехать оказывалось много, то «при паровозной тяге».

В Царском Селе между тем уже было построено депо, поэтому там решили со­бирать локомотивы из английских деталей. Первый паровоз в разобранном виде доставили в Кронштадт на борту англий­ского судна «Барбара» 4 октября 1836 года, спустя три дня после намечавшегося открытия движения. Его перевозка и сборка потребовали больше месяца. Смонти­рованные части на малых судах транспортировали к строившемуся через Обводный канал мосту, а оттуда на гужевых повозках по железной дороге — в Царское Село. Особо сложной оказалась транспортировка котла с рамой, который весил восемь тонн. Для его перевозки была сооружена специальная телега с широкими колесами, которую тянули 14 лошадей.

Первыми были собраны в Царском Селе четыре паровоза, затем из Бельгии прибыли еще два. Все они были трехосными, к каждому присоединялся двухосный тендер. Больше месяца потребовалась для того, чтобы переправить паровоз в Царское Село и там собрать. В пятницу, 6 ноября 1837 года, в 12 часов дня, при огромном стечении публики, из Царского Села в Павловск отправился первый поезд, ведо­мый паровозом (который тогда, возможно, еще назывался «пароходом», поскольку и Гречу требовалось время, чтобы разобраться что к чему).

3 ноября 1838 г., когда в Павловске торжественно отметили первую годовщину Царскосельской дороги, все шесть паровозов получили свои имена: «Слон», «Богатырь», «Орел», «Лев», «Стрела» и «Проворный». Вес каждого паровоза около 16 т, мощность 75-120 л.с., конструкционная скорость — 60км/ч. Управление паровозами осуществлялось вначале английскими и бельгийскими машинистами, а с 1841 г. только русскими. Под их руководством в 1843 г. все паровозы были приспособлены к дровяному отоплению, чтобы не зависеть от привозного угля (кстати, только в 1860-х годах стали использовать отечественные паровозы на угольном топливе).

Вагоны были заказаны в Бельгии, часть изготовлена в Петербурге на Александровском механическом заводе. Проезд пассажиров осуществлялся в крытых вагонах I класса (дилижансах), II класса (шарабанах) и открытых вагонах III класса. Для провоза экипажей и крупногабаритных грузов использовались специальные платформы-линейки. Все вагоны были двухосными, их длина не превышала 8 м. Для перевозки лошадей и коров использовались специальные фуры. Вагоны не отапливались и не освещались. В вагонах I класса размещались 24 пассажира, II класса-52 человека и III класса-до 90 человек, причем в вагонах III класса пассажиры ехали стоя (только в 1851 г. проезд стоя был запрещен). В 1838 г. разные по конструкции пассажирские экипажи получили одинаковое название вагоны.

 К открытию первой железной дороги в Россию поступили шесть паровозов, 44 пассажирских и 19 грузовых вагонов, закупленных в Англии и Бельгии. Поезда состояли из вагонов четырёх классов, наиболее комфортными из которых считались «берлины» (1-й класс) и «дилижансы» (2-й класс). Прокатиться в них из Санкт-Петербурга в Царское Село можно было за 2,5 руб. и 1,8 руб. соответственно. Народ победнее путешествовал в «шарабанах», представлявших собой открытую платформу с крышей и стенками до половины высоты кузова. За поездку в таком вагоне пассажиры выкладывали по 80 копеек. Ещё дешевле стоил проезд в вагонах IV класса – в отличие от «шарабанов» они не имели крыши и рессор.
С первых дней работы железной дороги курение в вагонах запрещалось. Объяснялось это тем, что «искры, падающие от цигар, неоднократно зажигали платье и подавали повод к жалобам.

 

Первый участок дороги Павловск — Царское Село

К осени 1836 года стало понятно, что открыть движение по всей линии к намеченному сроку не удастся. Работы были выполнены лишь наполовину, а строительный сезон подходил к концу.  

Начать движение поездов от Петербурга 1 ок­тября, как рассчитывал Герстнер, так и не удалось — предстояло выполнить еще большой объем земляных работ, не были построены мосты, не возвели станционные здания. Герстнер оказался в затруднительном положении; он понимал, что всякая задержка подрывает его авторитет. Еще в январе 1836 года он писал: «Все трудно­сти предприятия лежат на мне одном. Если дорога в Царское Село построится не так точно и скоро, как сказано в моей записке, и если не исполнятся все содержащи­еся в оной обещания, то, конечно, никто уже не будет иметь ко мне доверия».

Противники железной дороги радостно потирали руки в ожидании краха проекта, а потому Франц Антон фон Герстнер принял решение о запуске в эксплуатацию небольшого – в 3,5 версты – участка между Царским Селом и Павловском. (здание станции «Московское шоссе» заложили только к середине лета 1837 года и завершить работы к открытию дороги не успели). В 1836—1837 годах Герстнер опубликовал три отчета о ходе постройки железной до­роги и в последнем отметил: «Почитаю долгом сказать, что русский народ <...> усердно старался помочь в исполнении <… > что я не встречал сопротивления, ка­кое почти во всех землях обнаруживалось при подобных нововведениях».

27 сен­тября сформировали два состава, каждый из которых повезли две лошади, пробе­жавшие расстояние минут за 15-20, а через два месяца на линии заработали английские паровозы.

Первые версты дороги шли по району парка, где нужно было построить здание вокзала и поворотный круг для паровозов. Павловский парк — это крупнейший пейзажный парк не только России, но и в Европе, его площадь около 600 га. Владелец Павловска великий князь Михаил Павлович, подчинившись указанию своего брата Николая I, дал разрешение на прокладку участка двухпутной железной дороги (как это и предполагалось), оговорив свое согласие рядом условий, с которыми Акционерное общество согласилось. Еще весной 1836 года в Павловском парке прорубили просеку шириной 8,5 м, и в сентябре к территории вокзала подошла железная дорога. 

В 1836 году А. И. Штакеншнейдер возвел вокзал на станции в Павловске (не сохранился)

К 30 сентября рельсы уложили на расстояние 22 верст от Павловска. В конце сентября провели пробные поездки (несколько вагонов) на конной тяге от платформы в Павловске до Царского Села.

Из рассказа Е. А. Карамзина своему сыну Андрею Карамзину в письме из Царского Села, датированном 29 сентября 1836 года: «….в воскресенье все — от двора до последнего простолюдина — отправились смотреть пробу паровых карет на дороге в Павловск.… Подъехали все четыре повозки, разделенные на два состава — в каждом по одной закрытой и по одной открытой, составляющие одно целое; пара не было, каждый состав тащили две лошади, запряженные одна за другой, гусем, в каждом составе помещалось около ста человек, лошади шли галопом. Проба эта была устроена для того, чтобы показать удобство и легкость такого способа передвижения; говорят, что к середине октября все будет готово, и кареты будут ходить уже паром, это очень интересно».

В день официального открытия железной дороги, 30 октября, на всем протя­жении от Петербурга до Павловска (этот день поныне считается днем рождения железных дорог в России) народ стал собираться с самого утра.

3 ноября 1836 года состоялась первая обкатка паровоза. Его доставили 3 октября в разобранном виде морем из Англии в Кронштадт, оттуда по заливу, Обводному каналу и на лошадях в Царское Село, где была сборка и проверка (первый паровоз был изготовлен в Ньюкастле на заводе Т.Гакворта).

В начале ноября 1836 г. были пущены первые паровозы. 

6 ноября 1836 года из Царского Села в Павловск, при огромном стечении народа, отправился первый пробный поезд. Первые поезда составлялись из вагонов второго и третьего классов. В вагонах третьего класса не было скамей, и публика всю дорогу ехала стоя.

27 ноября 1836 года из Павловска отправился поезд из 8 вагонов с паровозом и 256 пассажирами в присутствии Николая I с семьей (присутствовали Александра Федоровна, сын Александр и две дочери Мария и Ольга). Паровоз вел сын Гакворта, семнадцатилетний Джон. Поезд прибыл в Царское Село, где остался до следующего дня.

 

1837 год

На изображениях первый проезд по ЦС ж/д, изображенный в разной технике, но с идентичного ракурса художниками Л.Тюмлингом и Ф. Мартенсом — современниками, присутствовавшими на открытие дороги. Творческие поиски этих двух иностранных художников во многом переплетались, чем ставили в тупик искусствоведов. Известно, что одним из первых художников, изображавших нарождающиеся ж.-д. объекты принято считать Л.Тюмлинга. Так, вид Царскосельской дороги он создал дважды: как гравюру и акварельными красками.  А вот то, что ещё был и другой художник- иностранец, работавший в Петербурге около 10 лет – Ф. Мартенс (1809-1875) и изобразивший первый поезд на Царскосельской ж.д., мало кто знает. У Мартенса есть «собственный рисунок» этой дороги (важное замечание Ксении Федоровой, научной сотрудницы Русского музея) и великолепная раскрашенная акватинта, датированная октябрем 1837 г. 

Масляную копию картины создали супруги Н.С. Самокиш (1860-1944) и Е.П.Самокиш-Судковская (1863-1924) при постройке современного Витебского (ранее Царскосельского) вокзала, назвав ее «Первый проезд Императора Николая I по Царскосельской ж.д. 1837 г.»5

 

Итак, 24 января 1837 г. в воскресенье состоялось публичное опробование поезда с паровозом в присутствии иностранных дипломатов. Среди прибывших были барон Я.Т. Геккерен, посланник Голландии, сотрудник посольства Д“Аршиак, Ж.Дантес, сын Августина Бетанкура Адольф.

В этой поездке мог бы участвовать и А.С.Пушкин, знавший о строительстве Царскосельской железной дороги и любивший бывать в Павловске.  У А.С.Пушкина сложилось особое мнение о строительстве Царскосельской железной дороги. В письме Пушкина соредактору журнала «Современник», князю В.Ф.Одоевскому по поводу рукописи статьи в защиту железных дорог инженера путей сообщения профессора Института Корпуса инженеров путей сообщения М.С.Волкова, переданной Одоевским в журнал, говорится: «Статья г. Волкова…умно написана и занимательна для всякого. Однако, я ее не помещу, потому что, по моему мнению, правительству не нужно вмешиваться в проект этого Герстнера. Дело о новой дороге касается частных людей: пускай они и хлопочут…Дорога из Москвы в Нижний Новгород еще была бы нужнее дороги из Москвы в Петербург». В журнале «Современник» Пушкин написал: «Я просил князя Козловского дать мне статьи о теории паровых машин, теперь, когда Герстнер заканчивает свою чугунную дорогу между столицей и Царским Селом, всем нам «нужно понять и усвоить великое изобретение, которому принадлежит будущее». Статья П.Б.Козловского «Краткое начертание теории паровых машин» была опубликована в «Современнике» (в VII томе) уже после кончины Пушкина. Кстати, на следующий день Ж.Дантес отметил свой день рождения (последний раз в России), а 27 января состоялась роковая дуэль, в результате которой 29 января не стало А.С.Пушкина.

Д“Аршиак свою первую поездку по железной дороге описал в своих воспоминаниях. «Несколько сот саней теснились в Павловске у огромного полукруглого павильона. Это был тот увеселительный вокзал с рестораном, о котором ходячую остроту произнес министр финансов Канкрин: «В других государствах (к этому моменту уже действовали железные дороги с паровой тягой в Англии, Франции, Бельгии, Германии и США) железными дорогами связывают важные промышленные пункты, у нас выстроили такую в трактир».

Тысячная толпа собралась у насыпи и протянулась вдоль рельсов. Мы с трудом пробрались к месту отбытия паровых карет. Первый обоз был готов к отправлению. Он состоял из паровоза, тендера с дровами и водою, особой повозки с английской трубной машиной, двух берлинов, двух дилижансов, двух ваггонов, двух шарабанов (берлины и дилижансы — закрытые экипажи с мягкими сиденьями, разделенные на 3-4 отделения с самостоятельным входом, ваггоны и шарабаны — открытые экипажи с поперечными сиденьями в несколько рядов, стенки ставились до середины высоты кузова) и из семисаженной фуры, предназначенной для строевого леса, но на этот раз занятой пассажирами. Ваггоны использовались и без сидений, пассажиры вынуждены были ехать стоя. Обоз простирался на 300 футов в длину, места брались с бою. Свыше 300 человек можно было уместить в ряду разнообразных экипажей, составляющих единую цепь с паровозом. Женщины отважно занимали места и даже боролись за свое право испробовать новый способ быстрой езды.

Паровая машина гениального Стефенсона с ее печью, котлом, цилиндрами и насосами уже тяжело вздыхала, как огромное допотопное животное, готовое ринуться в пространство. На паровозе стоял Герстнер. Лицо его было радостно и почти вдохновенно. Он должен был собственноручно повести паровой поезд вдоль сугробов северных равнин. С гордостью и восхищением оглядывал он проложенные им тонкие стальные полосы, с неумолимой точностью устремлявшиеся из-под колес его огнедышащей машины в синеющие снежные дали.

Раздались пронзительные сигнальные свистки, и под звуки оркестра, заглушаемые тяжкими вздохами локомотива и грохотом бесчисленных колес, железное чудовище, выпускающее из чугунной трубы густые клубы черного дыма, медленно тронулось в свой прямолинейный путь. С каждой секундой оно ускоряло свой стальной пробег, повышая ритм своих стуков и унося нас с невообразимой быстротой мимо мелькающих деревьев и построек. Нами овладело чувство трепета и воздушной устремленности в какие-то неведомые миры».

Первое время движение осуществлялось по воскресным и праздничным дням паровой тягой, а в другие дни, — лошадьми. Опыт оказался удачным.

 

1837 год. Официальное открытие Царскосельской железной дороги

1 августа 1837 г. наконец-то началось строительство станции с вокзалом в Санкт-Петербурге.

1 октября 1837 г. было завершено строительство станций в Санкт-Петербурге и Павловске, где также надо было построить поворотный круг.

30 октября 1837 г.  состоялось официальное открытие железной дороги на участке Санкт-Петербург – Царское Село в присутствии многочисленных чиновников высокого ранга.

В газете «Ведомости» в тот день можно было прочесть заметку: «Была суббота, горожане стекались к старой полковой церкви Введения у Семеновского плаца. Они знали, что открывается необычная железная дорога и «стальной конь, везущий сразу много-много карет» впервые отправится в путь.

Многочисленные жители столицы теснились на Загородном проспекте и Семеновском плацу в ожидании отправления первого поезда. Однако не всем удалось увидеть первый поезд. К самой станции, возведенной совсем недавно, простолюдинов не пускали.

В помещении только что выстроенного деревянного вокзала собрались приглашенные гости, в том числе представители дипломатического корпуса. Ради такого торжественного случая был приглашен Николай I с супругой, но Император с сыном Александром в тот день находился в Москве.

На станционных путях отслужили молебен. У перрона стоял состав из восьми двухосных вагонов с прицепленным к нему паровозом, построенном на заводе отца и сына Стефенсонов и доставленном из Англии. По приглашению правления Акционерного общества, на капиталы которого строилась дорога, все расселись на свои места.

В 12 ч 45 мин по звонку станционного колокола поезд, управляемый Герстнером, плавно отошел от платформы под громкие возгласы удивления и одобрения, и двинулся в сторону Павловска, куда прибыл через тридцать пять минут. Максимальная скорость первого паровоза составляла 64 километра в час, однако ради безопасности пассажиров в первую поездку удивительная машина не показала все свои силы.

Корреспондент «С.-Петербургских новостей» так обрисовывал событие:

«Туда мы ехали с умеренной скоростью 21 версту в 32 минуты, но оттуда в 22 минуты; почти по версте в минуту, то есть 60 вёрст в час. Страшно подумать! Между тем вы сидите спокойно, вы не замечаете этой быстроты, ужасающей воображение, только ветер свистит, только конь пышет огненной пеною, оставляя за собой белое облако пара».

На обратном пути, желая показать все возможности железной дороги и паровоза, Герстнер развил неслыханную скорость, покрыв расстояние в 23 км от Царского Села до Петербурга за 27 мин со средней скоростью 51км/ч. Временами скорость поезда превышала 63 км/ч. Такой головокружительной езды в то время не испытывал никто.

На другой день «Санкт-Петербургские ведомости» с восторгом и удивлением писали:

«Шестьдесят верст в час, страшно подумать. Между тем вы сидите спокойно, вы не замечаете этой быстроты, ужасающей воображение, только ветер свистит, только конь пышет огненною пеной, оставляя за собой белое облако пара. Какая же сила несет эти огромные экипажи с быстротою ветра в пустыне; какая сила уничтожает пространство, поглощает время? Эта сила — ум человеческий».

Современники восторженно описывали «огнедышащее диво»:

«Это, право, что-то, похожее на чародейство! Слышите ли оглушительный, дикий рев огненного коня, застилающего путь густою пеною? Нельзя себе представить ничего величественнее этой силы, непреодолимой и вместе с тем послушной, которая несется быстрее ветра. На первом шагу радостный крик вырывается из гордой пасти могущественного паровоза, но вскоре он усмиряется, бежит ровно. С трудом в экипажах не чувствуют никакого движения. Все летит вместе с ними; ветер хлещет крыльями по лицу и освежает горящее чело; сердце бьется медленнее; по железной дороге не едешь, а скользишь, и приедешь, когда, кажется, еще не уезжал. Когда экипаж подъезжает к своему назначению, это значит, что поездка совершена».

В другом издании сообщалось:

«Вот идет паровоз (словечко, изобретенное Н. И. Гречем), с трубою, из которой валит дым; машина тащит за собой несколько повозок, в которых помещается более 300 человек, сила равна силе 40 лошадей; в один час она пробегает пространство в 30 верст… К машине приделана труба другого рода; в нее, в продолжение пути, кондуктор трубит, остерегая зрителей. Длинная вереница экипажей прилажена к паровозу; вот огромный дилижанс, вот берлинки, шарабаны, широкие крытые повозки с шестью рядами скамеек на пять человек каждая; вагоны, повозки открытые для помещения такого же числа пассажиров; вот огромные фуры и телеги для разной клади… буфеты для съестных припасов. Сядем в один из экипажей. Знак подан. Музыка заиграла, дым повалил из чугунной трубы паровоза; деревянные дома, речка промелькнули и убежали назад...»

 

«Изобретением к выгоде жизни» назвал железную дорогу петербуржец И. Т. Калашников. «Представьте,— пишет он,— двенадцать экипажей, из которых каждый есть соединение трех карет — больших восьмиместных. Таким образом в каждом экипаже сидит двадцать четыре человека, а во всех двести восемьдесят восемь человек… Вся эта страшная масса — этот сухопутный корабль летит до Царского Села (20 верст) едва полчаса. Но вы не приметите скорости, если не будете смотреть на окружающие вас предметы: тут не трясет, и при этой летящей езде можно читать преспокойно книгу… Огненный конь пускает клубами дым, который расстилается величественным бесконечным флюгером. В ночное время этот дым освещается пламенем машины, а часто сыплются искры...».

В честь открытия Царскосельской железной дороги в Берлине медальерами была изготовлена памятная серебряная медаль

Готовясь к открытию Царскосельской дороги, её правление заказало в Берлине несколько сотен бронзовых настольных медалей диаметром 60 мм и толщиной 5 мм. По периметру лицевой части медали надпись: «Николай I, достойный преемник Петра Великого, ввел в России железные дороги». Под группой, изображавшей Николая I, Минерву и Петра I, надпись: «Первая железная дорога от Санкт-Петербурга до Павловска открыта 30 октября 1837 года». На обратной стороне медали в центре изображен паровоз, под ним слова: «Основатели первой железной дороги: граф Алексей Бобринский, Бенедикт Крамер и И.К.Плитт», а по периметру: «Строителем первой железной дороги был Франц Герстнер, родом чех, единоплеменный россиянам». Из-за того, что 30 октября была открыта дорога только из Санкт-Петербурга до Царского Села, медаль никому не вручалась — император отверг эту идею

И только один позолоченный экземпляр был вмонтирован в мраморную доску и помещён в зале собраний акционеров на Петербургской станции. Еще один  передан на хранение в Эрмитаж. Однако не все медали погибли. Два экземпляра хранились в собрании ленинградского коллекционера, профессора-кораблестроителя В. Ашика. А после его смерти медали уехали, вероятно, в Ярославль, в краеведческий музей, куда наследник продал коллекцию профессора.

Б. Великин в книге «Петербург – Москва» упоминал, а авторы первого тома «История железнодорожного транспорта России» (1994) повторили факт раздачи публике, пришедшей на торжества по случаю открытия дороги, тысяч лубочных картинок и миткалевых (бумажных) носовых платков с изображением паровозов. Последующие «историки» утверждали, что после открытия дороги появились почтовые конверты, гербовые бумаги и коробки конфет с паровозами. Конфеты – возможно, а конверты… Первые русские штемпельные конверты были введены только в 1845-м специально для княжества Финляндского, входившего тогда в состав Российской империи. А 1 декабря 1848 года следует считать датой рождения знаков почтовой оплаты в России, когда были повсеместно введены штемпельные конверты для иногородней корреспонденции. Первые открытки, посвящённые Царскосельской железной дороге, появились после 1904 года: станции Павловск-I, Павловск-II, Детское Село, С.-Петербургская, Главное пассажирское здание и павильон императорской линии. В 1987-м ОЖД был выпущен юбилейный набор открыток «Молодость старейшей магистрали», где нашлось место Картинному залу Витебского вокзала.

 

Первые дни работы дороги были пробными, проезд бесплатным, а качество, как говорится, — на риске покупателя. Впрочем, недовольных не было: в каждый из вагонов набивалось до пятидесяти человек — людям незнатного происхождения дали возможность опробовать новый транспорт. Несмотря на то, что у дороги были серьезные задачи, народ счел изобретение своеобразной каруселью: быстрая езда, ветерок, дующий в лицо, запах полей и пашни и легкий испуг при звуках встречного поезда.

Ажиотаж был чудовищным, а толпы, осаждавшие паровоз — бесконечными.

С 30 января 1838 года началось ежедневное движение двух пар поездов на конной тяге. Первый поезд отправлялся из Петербурга в 10 часов утра, второй — в 7 часов вечера. Начало регулярного движения поездов с паровой тягой (с 4 апреля 1838 года) значительно увеличило число петербуржцев, желавших прокатиться по дороге. В иные воскресные дни из столицы в Павловск приезжало до тысячи извозчиков с горожана­ми. С 4 по 30 апреля 1838 года железной дорогой воспользовались 13 923 пассажира. Дорога от Петербурга до Павловска и обратно занимала тогда 4—6 часов и обходи­лась в 20—30 руб., но число желающих прокатиться с ветерком не убывало. Мест для всех не хватало, и тогда людей стали рассаживать на платформы для перевозки леса, на которых устанавливали скамейки и размещали до 100 человек. Весь состав вез, случалось, до 340 пассажиров.

Позже «катание» пассажиров в поезде с паровой тягой производилось на участке длиной 7,5 км — от селения Кузьминки до Павловска и обратно. Россия стала шестой страной, где после Англии, Франции, Бельгии, Германии и США, появилось железнодорожное сообщение.

Открытие парового движения вызвало небывалый резонанс в обществе. Изображения локомотивов стали появляться на плакатах, изделиях народного промысла и даже обёртках конфет. На сцене Александринского давали водевиль «Поездка в Царское Село», а сами путешествия по железной дороге очень скоро вошли в список самых модных развлечений среди состоятельной публики.

В первые полгода эксплуатации на дороге использовалась конная тяга и только по воскресеньям или праздникам – локомотивная. Полный переход на «пар» произошёл в апреле 1838 года, а через месяц движение поездов было открыто на участке Санкт-Петербург – Павловск. Первая железнодорожная линия прослужила народу более полувека, после чего в 1897 году она была включена в состав Московско-Виндаво-Рыбинской магистрали и «перешита» на русскую колею.

Любопытно, что в тоже самое время, когда запускалась первая железная дорога в России, Романовы были хорошо знакомы с ж/д в Европе, в Германии. В сентябре 1838 г. царь Николай I с женой и старшим сыном, великим князем Александром (будущим императором Александром II), путешествовали по Германии в ходе поездки по Европе с целью познакомить цесаревича с королевскими дворами и подыскать ему невесту. Местные газеты Нюрнберга во время пребывания Романовых в городе сообщали о каждом шаге высоких гостей. 9 сентября 1838 г. царица поездом ездила из Нюрнберга в Фюрт, чтобы посетить известный в то время антикварный магазин господина Пиккерта. Журналист пишет, что сопровождавшая ее полицейская команда получила 10 наполеондоров и за поездку императрица отдала 25 наполеондоров.

Как  развивались события после официального открытия Царскосельской железной дороги?

Новая часть дороги была готова к 25 сентября 1837 года, а 30 октября состоя­лось торжественное открытие всего пути от Петер­бурга до Павловска. 

Так как все поездки к удовольствию публики кон­чались благополучно и «пассажиры убедились в важ­ности и пользе паровозов и железных дорог», а ак­ционеры утвердились «в приятной надежде, что непрерывное участие многочисленной публики под­держит это предприятие в денежном отношении», по­пулярность дороги все возрастала. 29 января 1837 года, в день кончины А. С. Пушкина, «Северная пче­ла» сообщила о том, что только за воскресенье 24 ян­варя по железной дороге проехало 1833 человека (из них 782 — по билетам за 80 коп. серебром, и 1051 — по билетам за 40 коп. серебром). 

1838

С 30 января 1838 г. началось ежедневное движение двух пар поездов, в основном на конной тяге, так как надо было основательно проверить прочность и устойчивость земляного полотна и произвести некоторые дополнительные работы. Регулярное движение на паровой тяге началось 4 апреля 1838 г.. 

2 апреля 1838 года император Николай I впервые проехал на поезде из Санкт-Петербурга в Царское Село, где его ждал специальный конный экипаж для поездки в Александровский дворец.

15 мая 1838 г. впервые было введено железнодорожное расписание, по которому одновременно отправлялись поезда из Петербурга и Царского Села (к этому времени в Царское Село прибывал поезд из Павловска). Встречались они на станции «Московское шоссе», там были уложены станционные пути. Пассажиры до Павловска вначале вынуждены были делать пересадку в Царском Селе.

Только 22 мая началось прямое сообщение — поезда из Петербурга шли в Павловск с остановкой в Царском Селе. Дорога с паровозной тягой на всем протяжении от С.-Петербурга до Павловска длиной 25 верст (27 км) была открыта 22 мая (3 июня) 1838 года.

Ежедневно из Петербурга уезжало 500-1000 пассажиров, а в воскресенье — почти 2 тыс. человек. Популярность железной дороги возросла настолько, что до 1 мая 1838 года по ней проехало уже 13 923 пассажира. А в Алек­сандрийском театре публика забавлялась приключе­ниями героев водевиля П. С. Федорова «Поездка в Царское Село по железной дороге» (поставленного в июне 1838 г. в бенефис Н. О. Дюра) и аплодиро­вала декорации 2-й картины, изображавшей царско­сельскую железнодорожную станцию.

Вокзальное здание открылось в октябре 1838 года.

Итак, Царскосельская железная дорога начала активно работать в 1837 г., непрерывное движение до Павловска пошло в 1838 г. Трасса дороги пересекала после Обводного канала Волково поле, где размещался артиллерийский полигон (позже здесь появилось поле для испытания самолетов, железнодорожная станция и платформа для пригородных поездов получила название «Воздухоплавательная»), затем Лиговский канал, дорогу от Московского тракта до Фарфорового завода, Московский тракт (в районе нынешней станции «Шушары»), дорогу на Московскую Славянку и Ям-Ижоры. Далее трасса проходила по землям деревни Тярлево и на 25-й версте входила на территорию Павловского парка. На пересечении дороги с Обводным и Лиговским каналами, а также с Московским трактом пришлось устраивать шлагбаумы для закрытия движения конных экипажей на время прохода поезда.

Первоначальный проект предполагал довести дорогу до Храма Аполлона. Линия железной дороги проходила рядом с Музыкальным (или Круглым) залом (там и сегодня проводятся музыкальные концерты), но завершилась она у нынешнего Вокзального пруда. Великий князь Михаил Павлович не разрешил вести дорогу к Храму Аполлона, и конечный ее пункт обозначился на северном берегу пруда (название «Вокзальный пруд» появилось в 1850-х годах). Строительство железной дороги обошлось в 5 млн. руб. ассигнациями (ассигнации — бумажные денежные знаки, выпускавшиеся в России с 1769 г.; были изъяты из обращения в 1839-1844 гг., когда в результате денежной реформы Николая I в России был введен серебряный рубль, он приравнивался к 3,5 руб. ассигнациями), что в полтора раза превысило проектную сумму затрат.

Все расстояние от Обуховского моста в Петербурге до Павловского парка (

Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора

Бланк и Бланк. Дед Ленина был немцем а не евреем

• Sep. 7th, 2007 at 8:49 AM

Осенью 1924 г., то есть уже после смерти Ленина, его старшая сестра Анна Ильинична Елизарова которой ЦК РКП(б) поручил собирание документов по истории семьи Ульяновых, уточнила в архиве Департамента полиции национальность деда по материнской линии. Согласно полученным ею сведениям, дед был уроженцем Житомира, крещеным евреем. В семье Ульяновых об этом ничего не знали. Мария Александровна считалась урожденной немкой. Об этом Вы подробно написали в своем письме, по-видимому, черпая всю информацию из одного источника, статьи М. Штерна "Род Вождя". Но этим история не кончается.

Увы, сестра Ленина стала жертвой исторической мистификации. Прежде всего, полных тезок и притом медиков Бланков обнаружено двое или трое. Тот, которого Елизарова приняла за деда, - врач Бланк родом из Житомира. Истину установила М. Бычкова, старший научный сотрудник Института российской истории. Ее удивило то, с какой растерянностью и изумлением восприняли родственники Ленина сообщение Елизаровой. "Меня поразила эта нестыковка, - рассказывает Бычкова, специалист по генеалогии, - и я решила провести собственное расследование. Мне удалось поработать в Казанском архиве с фондами губернского дворянского собрания и установить, что действительно существовали два Александра Бланка, биографии которых были сознательно смешаны.

Дед Ленина, Александр Дмитриевич Бланк, происходил из православного купеческого рода. Начавши службу в 1824 году, он в 40-е дослужился до чина надворного советника со старшинством (подполковник), который давал ему право на потомственное дворянство. В этом смысле его биография очень совпадает с биографией Ильи Николаевича Ульянова. Это были люди из одной среды, которым условия XIX века дали возможность быстро продвинуться по служебной лестнице и оставить своим детям право считаться дворянами...

Другой Александр Бланк, никакого отношения к Ленину не имевший, действительно существовал, был на 3-4 года старше Александра Дмитриевича и во многом повторил его служебную карьеру. Он тоже учился медицине, но служил в госпиталях и благотворительных организациях, а не на государственной службе, то есть не мог получить чина, дающего право на дворянство". Бычкова не считает выдачу одного лица за другое в данном, очевидно уникальном случае ошибкой: "...Скорее это был сознательно искаженный документ, а о причинах его появления судить не берусь..." (4).

Если хотите расширить свой кругозор, почитайте брошюру "Ленин-русские-евреи" (М., 1996 г., с. 22-24) и подумайте на досуге, кому могло быть выгодно выдать А.Д.Бланка за еврея. Может быть тем самым сионистам, которых и Вы, и я не очень любим?

Для меня не имеет абсолютно никакого значения, были ли среди предков Ленина евреи или нет. А остановился я на этом вопросе только потому, что националисты, игнорируя факты, настаивают на той версии, которая им более приятна. Истина же требует признать, что существует не просто гипотеза о двух полных тезках Бланках, но и подтвержденное документами историческое исследование на эту тему.

(3) Валентинов Н. "Недорисованный портрет", М., 1993. с 365-366, а также 387
(4) "Поиск", N 37, 17-23.09.93. с. 10.

http://www.duel.ru/200103/?03_5_1

СКОЛЬКО ЕВРЕЙСКОЙ КРОВИ У ЛЕНИНА?

...Дедом по материнской линии был доктор Александр Дмитриевич Бланк, об этническом происхождении которого до сих пор ломаются копья. Многие, особенно русские националисты и демократы, считают, что он был евреем, «... но в это верится с трудом по ряду причин: будучи евреем, вряд ли он получил бы дворянский титул и смог бы владеть крупным имением, где у него вплоть до 1891 года имелось много крепостных рабов...» (с. 19). Имение это находилось в 42 км от Казани, именовалось Янсалы, позднее переименованное в Кокушкино. Всего около 720 га с мельницей в придачу. «И последнее: вряд ли Александру Дмитриевичу (будь он евреем, даже крещеным, добавим мы) удалось бы свою дочь Марию отдать во фрейлины к императрице».
...
Д.Н. Шуб и С.М. Гинсбург, которые установили, что «Александр Дмитриевич Бланк был крещеным евреем - Сруль Мойшевич Бланк, сыном торговца - еврея из города Староконстантиновка Волынской губернии Мойше Ицкевича Бланка. Это исследование не внушает доверия потому, что по их следу были направлены десятки людей, которые перетрусили весь архив святого синода в Петрограде, на который ссылались эти сомнительные исследователи, но ничего так и не обнаружили. Господ Д.Н. Шуб и С.М. Гинсбург в каком-то роде можно понять, почему они так упорно старались приписать предку вождя принадлежность к своему клану. Это наглядно видно из письма Анны Ульяновой-Елизаровой к Сталину, зачем нужно было приписать предку Ленина еврейское происхождение»
...
И вот Лео Герман делает вывод: «Относительно предков вождя правдоподобной версией следует считать, что доктор А.Д. Бланк - обрусевший немец. Это, пожалуй, самая правдоподобная версия. Бланк - это чисто немецкая фамилия, в дословном переводе она звучит как «блестящий». Я полагаю, гипотезу о еврейском дедушке можно оставить в стороне как необоснованную, недоказанную»

http://www.duel.ru/200338/?38_4_2

 По ссылке отсюда-  http://tolstiy-homych.livejournal.com/489982.html?mode=reply

https://atrey.livejournal.com/1054579.htm

Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора

Мещанин и дворянство

Как жили купцы и дворяне в Москве

Елизавета Королева 09.10.2016, 10:04

Б.М. Кустодиев. Купчиха за чаем. 1918 год / Т.Е. Мягков. Семейство за чайным столом. 1844 год. Фрагмент

Wikimedia Commons

Вплоть до революции в Москве существовало два высших светских сословия, которые постоянно соперничали друг с другом и были очень непохожи. Патриархальный быт купечества соседствовал с пышной жизнью дворянства, которое всеми силами старалось угнаться за модой столичного Петербурга. «Газета.Ru» рассказывает о быте московских купцов и дворян в двух разных районах: мещанском Замоскворечье и аристократической Пречистенке.

•  
•  

 

 

Завтрак аристократа с вилкой

Пречистенка сформировалась в городе, можно считать, случайно, благодаря тому, что в 1524 году был построен Новодевичий монастырь. В конце XVI века здесь пролегала дорога, ведущая в женскую обитель. Вскоре вдоль этого пути возникли городские постройки и новой улице дали неблагозвучное название — Чертольская, в честь ручья Чертороя, протекавшего рядом. Своим звучным именем Пречистенка обязана царю Алексею Михайловичу.

Дорога, ведущая в обитель Пречистой Божией Матери, не могла иметь название, связанное с чертями, так что в 1658 году по указу царя улицу переименовали в Пречистенскую, а Чертольские ворота города, находившиеся в ее начале, — в Пречистенские. Со временем длинный топоним улицы сократили до Пречистенки.

«Родовые гнезда не продаются»

В городе, где коренным жителем может называть себя каждый четвертый, где лишь каждый третий живет на одном месте больше тридцати лет, словосочетание... →

6

Улица, получив наконец «нестыдное» название, вскоре стала центром притяжения московской знати. С конца XVII века здесь появляются усадьбы, принадлежавшие аристократическим семьям Лопухиных, Голицыных, Долгоруких и многих других. Большинство особняков, построенных в то время, сохранили оригинальную архитектуру до наших дней. Кроме того, имена аристократических обитателей Пречистенки оказались увековечены в названиях переулков: Всеволжского, Еропкинского, Лопухинского и прочих.

В XIX веке Москва считалась тихим патриархальным городом с населением в 250 тыс. человек (с 30-х годов XIX столетия численность достигла 300 тыс.).

Ни помпезной роскоши Петербурга, ни столичных великосветских балов и приемов — одним словом, большая деревня.

Александр Пушкин, описывая прибытие провинциалки Татьяны в дом ее московской тетки, подчеркивал, что девушке приходилось каждый день разъезжать «по родственным обедам», дабы быть представленной «бабушкам и дедам».

 

Д.Н. Кардовский. Бал в Петербургском Дворянском собрании. 1913

Wikimedia Commons

Поддержание родственных связей было крайне характерным для дворянской Москвы: здесь все приходились друг другу тетками, племянниками, кузинами и кузенами. Родственники постоянно наносили друг другу визиты и обсуждали последние семейные новости. Интересно, что делалось это, как правило, за чашкой чая: московское дворянство предпочитало именно этот напиток, тогда как в Петербурге знать любила выпить кофе. Что касается еды, то русская кухня была не в почете у московских дворян, более любивших немецкие, английские, французские и итальянские блюда. Причем на дворянских столах обязательно присутствовали вилки, которые вплоть до конца XIX века оставались нетрадиционными столовыми приборами в купеческих домах.

Старшее поколение московских аристократов чувствовало себя в городе вполне уютно: есть нужные связи, есть с кем поболтать и поиграть в карты, но при этом не тревожит столичная суета и шум.

Однако молодые дворяне часто скучали в такой патриархальной и слишком спокойной для них обстановке.

Особенно этот контраст между светской жизнью в Москве и Петербурге становился заметным зимой, когда свой досуг можно было разнообразить разве что святочными гаданиями.

Александр Грибоедов очень точно передал атмосферу узкого аристократического круга, в котором все друг друга знают, где в почете консерватизм, а взгляды старшего поколения ставятся в приоритет. Доподлинно известно, что как минимум один житель Пречистенки стал прототипом героя комедии «Горе от ума». С начала XIX века в особняке в Обуховском переулке (сейчас это Чистый переулок, 5) жила дворянка Настасья Дмитриевна Офросимова, известная не только в Москве, но и в Петербурге. Женщина эта славилась своим независимым и порой чудаковатым поведением, прямолинейными высказываниями в адрес кого угодно и крутым, своенравным характером.

 

Дом Настасьи Офросимовой на Пречистенке

Wikimedia Commons

Петр Вяземский писал о ней: «Офросимова была долго в старые годы воеводою на Москве, в московском обществе имела силу и власть». Один из ее современников так описывал барыню: «Старуха высокая, мужского склада, с порядочными даже усами; лицо у нее было суровое, смуглое, с черными глазами; словом, тип, под которым дети обыкновенно воображают колдунью».

Если Грибоедов в своей комедии вывел ее под именем неприятной старухи Хлестовой, то Лев Толстой, наоборот, подчеркнул положительные стороны московской дворянки, списав с нее героиню романа «Война и мир» Марью Дмитриевну Ахросимову, которая помешала Наташе Ростовой сбежать с Анатолем Курагиным.

Будь лучше пьяница, да не одевайся по моде

Замоскворечье начало заселяться в начале XIII века, а уже к началу XVII века здесь начинают жить купцы: в этой местности оказались самые дешевые земли, возможно, из-за того, что низинная местность часто подтоплялась, а почвы были глинистыми.

Панорама Замоскворечья со стороны Кремля. Д. Индейцев, акварель, около 1850 года

Заречное купечество сохранило патриархальный, степенный уклад быта. Вставали обычно часу в четвертом утра и так же рано отходили ко сну. «Ложатся спать в девятом часу, и в девять часов все Замоскворечье спит.

По улице нет никого, кроме собак. Извозчика и не ищите», — описывал Александр Островский режим дня купечества в очерке «Замоскворечье в праздник».

Особенно отличалась мода жителей этого района. «У нас никогда по моде не одеваются, это даже считается неблагопристойным. Мода — постоянный, неистощимый предмет насмешек, а солидные люди при виде человека, одетого в современный костюм, покачивают головой с улыбкой сожаления; это значит, человек потерянный. Будь лучше пьяница, да не одевайся по моде», — писал знаменитый драматург.

«Самый массовый снобизм у тех, кто живет в Москве 5–10 лет»

После интервью с несколькими жителями Патриарших прудов разгорелся нешуточный скандал. Москвичи разделились на тех, кто возмущается отдыхающими под их... →

Надо отметить, что Замоскворечье не оставляло равнодушными не только русских писателей, но и иностранных. Например, французский литературный деятель Теофил Готье так отзывался об этом районе: «Нельзя представить себе ничего более прекрасного, богатого, роскошного, сказочного, чем эти купола с сияющим золотом крестами… Я долго стоял вот так, в восторженном оцепенении, погруженный в молчаливое созерцание».

Золотых куполов в Заречье действительно было великое множество. Самый крупный храм Замоскворечья — храм Священномученика Климента, Папы Римского. В этом же районе находится храм Николая Чудотворца на Берсеневке, который составляет архитектурный ансамбль с палатами Аверкия Кириллова.

Не менее примечателен храм Святителя Николая в Толмачах, домовая церковь при Третьяковской галерее, где постоянно хранится икона Владимирской Богоматери, а на праздник Святой Троицы сюда переносят икону Рублева «Троица». И это далеко не все: московское купечество чтило православные традиции, и богатые купцы считали за благое дело жертвовать деньги на строительство и восстановление храмов.

Умели купцы и отдыхать. Так красиво чаевничать могло только степенное купечество Златоглавой.

«Вот направо, у широко распахнутого окна, купец с окладистой бородой, в красной рубашке для легкости, с невозмутимым хладнокровием уничтожает кипящую влагу, изредка поглаживая свой корпус в разных направлениях: это значит, по душе пошло, то есть по всем жилкам. А вот налево чиновник, полузакрытый еранью [геранью], в татарском халате, с трубкой [фабрики] Жукова табаку, то хлебнет чаю, то затянется и пустит дым колечками».

Кстати, в чай никогда не добавляли сахар, поскольку считалось, что это портит вкус напитка: его всегда пили только вприкуску с сахаром.

 

Б.М. Кустодиев. Московский трактир. 1916

Wikimedia Commons

Конечно, купеческие семьи отдыхали не только дома. Традиционным развлечением были ярмарки и гулянья, которые проходили по главным московским улицам вокруг Кремля, в Сокольниках и в Марьиной Роще, а также в тогдашних пригородах — в Царицыне, Кунцеве, на Воробьевых горах, в Коломенском и Архангельском. Дворяне на лето уезжали в свои загородные имения, так что купцам никто не мешал слушать полковые оркестры, веселиться с цыганами и смотреть вечером на фейерверки.

К середине XIX века в моду у купцов стали входить театры. Причем особой популярностью пользовались пьесы драматического или комедийного характера, напоминавшие ярмарочные представления на бытовые темы.

А вот оперы и особенно балеты — из-за странных костюмов и поведения актеров на сцене — купцы не понимали и недолюбливали.

Московских окон негасимый цвет

Домами с атлантами, кариатидами и другими мифическими существами в Москве мало кого удивишь. Но не меньше в столице зданий, в украшениях которых... →

10

Постепенно купцы Замоскворечья начали перенимать атрибуты дворянской жизни и устраивать торжественные обеды и балы в своих домах. Впрочем, и тут не обходилось без мещанской специфики. Дома купцов делились на две части — парадную и жилую. Парадная часть обычно обставлялась как можно более роскошно, но не всегда со вкусом. Интересной особенностью было то, что все подоконники в парадных комнатах были заставлены разнокалиберными бутылками с наливками, настойками, медом и т.п. Из-за этого окна открывались плохо и комнаты практически не проветривались. Воздух освежали, окуривая помещения мятой, уксусом или «смолкой» (комком смолы в кулечке из бересты, сверху на который клали тлеющий уголек).

Как показало время, Москва осталась верна купеческим традициям. Бурное развитие промышленности в России после отмены крепостного права привело к усилению мещанского сословия, представители которого становились фабрикантами и предпринимателями. Так купечество начало вытеснять дворянство и с Пречистенки.

С середины XIX века дворянские усадьбы активно скупались новыми буржуа.

Вместо старых дворянских фамилий на Пречистенке зазвучали новые, купеческие: Коншины, Морозовы, Пеговы, Рудаковы. Вместе с этим менялся облик улицы: классические особняки перестраивались в более пышные и помпезные, чтобы было «дорого-богато». «Новые дома ошеломляют прохожего всею разнузданностью своего явно извращенного и тупого вкуса и заставляют проливать поздние слезы о погибающей, если не погибшей окончательно красавице столице», — именно так писал об этих событиях «Архитектурно-художественный еженедельник» в 1916 году.

•  

ttps://www.gazeta.ru/social/2016/10/08/10236401.shtml

Анатолий_Арзамасцев (Родовед-историк) все записи автора

Загадочная жизнь пламенного революционера Яшки Блюмкина

Роман Заблоцкий
25 октября 2018, 21:00

Реконструкция расстрела Якова Блюмкина / Источник: Кадр видео youtube.com

За прожитые 29 лет он обагрил свои руки кровью тысяч людей, а несколько блестяще проведенных спецопераций позволили Юлиану Семенову списать с него образ молодого Штирлица

Неистовый одесский лоботряс

Родившийся в марте 1900 года Симха-Янкев Гершевич Блюмкин был ровесником XX века и с юных лет демонстрировал необузданность своего характера. Его характер формировался на Молдаванке, где орудовали самые колоритные и уважаемые в узких кругах воры бандитской Одессы.
Он закончил лишь бесплатный курс начальной еврейской школы — талмуд-торы, был малообразован, но чрезвычайно активен. До 17 лет успел поменять несколько мест работы, но нигде долго не задерживался — душа требовало чего-то более масштабного.

Редкое фото Якова Блюмкина. Источник wikimedia.org

Яша прекрасно помнил еврейские погромы 1905-1907 годов и умел постоять за себя. Когда после Февральской революции 1917 года запахло очередными погромами, молодой человек вступил в отряд самообороны, который не только защищал бедных евреев, но и собирал с них деньги на охрану. Своего рода «крыша», как сказали бы сейчас.

Такая деятельность Якову Блюмкину очень понравилась, он вступил в партию левых эсеров и примкнул к отряду революционных матросов. В 1918 году вместе с главным вором Одессы Мишкой Япончиком Яков Блюмкин организовывает 1-й Добровольческий железный отряд, а вскоре отряд Блюмкина ограбил Одесское отделение Государственного банка.

Официально это называлось экспроприацией ценностей, и большую часть средств пришлось передать на нужды революции. Хотя и о себе налетчики не забыли.

Неимоверный карьерный рост главного террориста Советской России

В мае 1918 года Яшка переезжает в Москву, где становится начальником охраны ЦК партии левых эсеров и начальником отдела ЧК, отвечающего за борьбу с иностранными шпионами. Впечатляющий карьерный рост.

В июле 1918 года Яков Блюмкин совершает главный теракт своей жизни. Пытаясь сорвать позорный Брестский мир между Россией и Германией, он убивает немецкого посла Мирбаха. Правда, забывает на месте преступления чемодан со своими документами.

Сначала за совершенное преступление большевики хотели Яшу расстрелять, но после того, как он сдал всех своих товарищей, дали три года условно.
Благодаря показаниям Блюмкина партию левых эсеров объявили вне закона, а большинство ее руководителей были расстреляны. Оставшиеся в живых приговорили Блюмкина к расстрелу, но он с невероятным упорством уходил от смерти, пережив несколько покушений на свою жизнь.

Создатель Красной армии Лев Троцкий. Источник wikipedia.org

В 1919 году Яков Блюмкин стал секретарем самого Троцкого, получив невероятные полномочия. Ему даже поручили совершить убийство генерала Деникина, но пробраться в стан белогвардейцев было просто нереально.
Троцкий лично направил своего любимца Яшу в Академию Генерального штаба, где молодой человек в кратчайшие сроки выучил турецкий, монгольский, китайский и арабский языки.

В 21 год он уже имел звание комбрига и лично принимал участие в беспощадном подавлении крестьянских восстаний.

Череда удач и провалов

В 1923 году Блюмкин стал резидентом советской разведки в Палестине и готовил в этой стране еврейскую социалистическую революцию. Он полностью перевоплотился во владельца прачечной Моисея Гурфинкеля, но с поставленной задачей не справился.

Во время отдыха на средиземноморском пляже Яшка не раздумывая бросился спасать тонущую девушку, а все отдыхающие увидели его неожиданно отклеившиеся пейсы и бороду. Это был полный провал.

В 1924 году его внедрили в Коминтерн для подготовки мировой революции, а затем отправили на поиски таинственной страны Шамбалы. О профессионализме Блюмкина говорит тот факт, что он «прибился» к Центрально-Азиатской экспедиции Николая Рериха под видом монгольского монаха и играл свою роль настолько убедительно, что не вызвал подозрений у правителей Китая и британской резидентуры.

Фотография с экспедиционного паспорта до Пекина, выданного китайским губернатором в Урумчи в 1926 году во время Центрально-Азиатской экспедиции Н. К. Рериха. В нижнем ряду слева — Яков Блюмкин. Источник wikimedia.org

К 1928 году Яков Блюмкин создал в Палестине, Сирии и Турции широко разветвленную шпионскую сеть, организовал покушение на Б. Г. Бажанова — бежавшего за границу секретаря Сталина, а в 1929 году встретился в Стамбуле с высланным из России Львом Троцким.

По одной из версий, Яша предложил Троцкому работать на него, и даже грозился уволиться из ОГПУ. По другой — выполнял задание большевиков и готовил убийство своего бывшего покровителя.

Разменная монета большой политической игры

Но Яшка не учел, что в ОГПУ существует несколько кланов, каждый из которых борется за свои интересы. Много позднее стало известно, что в Стамбуле с ним проживала Елизавета Зарубина (Горская), задачей которой являлось следить за самим Блюмкиным.

Именно она доложила «куда надо» о контактах последнего с Троцким, подписав Блюмкину смертный приговор. Его вызвали в Москву и несколько раз безуспешно пытались арестовать, но имевший огромный опыт нелегальной работы Яшка каждый раз уходил от погони.

Любимая женщина Лиза предложила ему пересидеть на своей квартире, куда и направила отряд чекистов.

На суде революционной тройки главными доказательствами его вины стали привезенные из Стамбула письма Троцкого своим сторонникам. Прямой начальник Блюмкина Меер Трилиссер категорически выступал против смертной казни, а вот Генрих Ягода и Вячеслав Менжинский проголосовали за.

Отдельные историки утверждают, что на расстреле настоял лично Иосиф Сталин, решивший устранить слишком много знающего Якова Блюмкина, который должен был унести все секреты с собой в могилу.

Существует легенда, что во время расстрела Яшка потребовал снять со своих глаз повязку и лично скомандовал отряду красноармейцев: «По революции — пли!»

Свой среди интеллигентов

Блюмкин никогда не ценил чужие жизни, но искренне любил представителей искусства. В начале 1920-х годов по делам службы он знакомится со столичной богемой, заводит дружбу с Есениным, Маяковским и другими поэтами. Неожиданно оказывается, что в Яше дремлет поэтический талант, а новые друзья все чаще начинают нахваливать его произведения.

Ему очень нравились регулярные пьянки и дебоши в обществе Сергея Есенина. Он бахвалился своим могуществом, подписывая расстрельные списки прямо за обеденным столом, и предлагал каждому желающему принять участие в следующем расстреле.

Иногда он становился невыносим и доставал револьвер, угрожая «перестрелять всю эту интеллигенцию». Известен случай, когда поэт Осип Мандельштам просто отобрал у Яшки и порвал на его глазах приказ о расстреле 12 заложников из числа старых деятелей искусства. За что сам едва не поплатился жизнью.

Существует версия, что в декабре 1925 года именно Якову Блюмкину власть поручила устранить Сергея Есенина, который становился все более неконтролируемым. Прямых доказательств этого не существует. Но это было бы неудивительно, учитывая опыт и сноровку этого профессионального террориста.

При жизни Блюмкин пользовался различными оперативными псевдонимами, включая Исаева, Макса и Владимирова.

Существует версия, что Юлиан Семенов при подготовке книги «Бриллианты для диктатуры пролетариата» списал образ молодого Максима Максимовича Исаева — будущего Штирлица — именно с личности неистового Яшки.

Читайте также:

Звериное лицо «красного террора»: за что погибли миллионы

Великая декабрьская революция

Как идейный большевик Раскольников сошел с ума, разоблачая сталинский режим

 

Интересная история, Наши герои, Революцияhttps://www.eg.ru/society/651931-zagadochnaya-jizn...ionera-yashki-blyumkina-066392

Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора

• Места
• Галерея
• Хранилище
• Книжная лавка

Главная ► Хранилище ► Книги ► История Гжатских деревень 

 

И.Н. Жинжикова, научный сотрудник
Музея стекла и хрусталя ОАО «Дятьковский хрусталь»
(г. Дятьково Брянской области)

В России часто в промышленном предпринимательстве наибольших успехов добивались представители сильных семейных кланов, носители опыта и традиций прежних поколений, подготовивших своим трудом основательную базу для успехов потомков. Демидовы, Морозовы, Рябушинские - эти имена относительно известны, К сожалению, несправедливо была предана забвению память о династии крупных промышленников Мальцовых, благодаря которым район, занимающий около двух тысяч верст, где сходились три губернии, Орловская, Калужская и Смоленская, в течение 19 века считался одним из самых больших промышленных районов России.

Заводы оконного стекла, хрустальные, машиностроительные, механические, вагонные, чугунолитейные — организация жизнедеятельности этих производств - вот куда были направлены неутомимая энергия, гибкий ум и предпринимательские способности семьи Мальцовых во благо и славу Российского государства.

Кто они Мальцевы? Как складывалась их судьба в разные эпохи? Корни этого древнего рода, судя по записи в «В общем гербовнике дворянских родов Всероссийской империи», уходят в начало 17 века. Позднее, в 1723 году, купец гостиной сотни Василий Мальцов отправил своего сына Василия Большого (был еще и Василий Меньшой, тоже обучавшийся купеческому делу ) с товарами в Гжатск, где волею судьбы встречается с Назаром Дружининым и Сергеем Аксеновым, уже имевшим разрешение Мануфактур-коллегии завести на собственные деньги хрустальную и стекольные фабрики. Став компаньоном, Василий закладывает основы крупного дела, ставшего на долгие годы основным для рода Мальцовых. В начале 40-х годов 18 столетия на фабрике В. Мальцова вырабатывались пивные и медовые стаканы, оконные стекла и зеркала, В 1741 году было выпушено продукции на 5582 рубля. Уже спустя несколько лет, став единственным владельцем фабрики, покупает в 1745 году в Можайском уезде сельцо Новое и начинает строительство новой гуты. Из шести сыновей Василия Аким и Александр жили с отцом и продолжили начатое им дело. Это было уже второе поколение Мальцевых, занимающихся стекольным производством.

Для будущего сохранения около Москвы лесов, после неоднократного выхода указа, сенат «Приказал снести железные, хрустальные и стеклянные заводы, отстоящие от Москвы в 200 верстах». В связи с этим в 1756 году Мальцовы выбирают новое место - частично завод переводят в Трубчевский уезд Орловской губернии, другая часть фабрики переезжает во Владимирскую губернию на речку Гусь и остается в непосредственном ведомстве Акима, ставшего известным лицом в кругах промышленной России. В сельце Новом Аким устраивает полотняную фабрику, и выпущенное там парусное полотно отправлялось в Петербург. В восьмидесятые годы 18 века рассматривается дело о дворянстве Мальцевых, составляется родословная и даруется им герб. «В щите, имеющем красное поле, крестообразно положены две шпаги острыми концами вверх и над оными изображена осьмиугольная серебряная звезда. Щит увенчан дворянским шлемом и короною со страусовыми перьями. Намет на щите красный, подложен серебром».

Фабрика в селе Радутино была основана на дворцовой земле, и по истечении срока аренды Мальцовы переводят Радутинскую фабрику в Радицу Брянского уезда.

После смерти Акима правление «мальцовской империи» из-за малолетства детей переходит к жене - Марии Васильевне. Купив Радицкую фабрику у Авдотьи Ивановны (вдовы Александра Васильевича Мальцова), предприимчивая хозяйка ежегодно расширяет владения и именно она в 1790 году закладывает в деревне Дятьково основы будущего крупнейшего завода страны. В начале 19 века М.В. Мальцовой были развернуты новые стекольные производства - Ивотская (1785), Чернятинская (1785), Знеберская (1799) фабрики. Причем, для должной деятельности стекольных производств, создавались вспомогательные.

Наиболее яркие личности, сыгравшие огромную роль в развитии русского стеклоделия, сыновья Марии Васильевны и Акима Васильевича - Сергей Акимович (1771-1823) и Иван Акимович (1774-1853).Это третья ветвь древа Мальцовых, внесшая свой вклад в становление отечественного стеклоделия. После смерти отца Сергей и Иван были записаны на воинскую службу в лейб-гвардии конный полк. Сергей Акимович считался видным женихом, женившись на вдове княгине Анне Сергеевне Мещерской (в первом браке Ладыженской), вошел в родство по линии жены с представителями высшей аристократии. В 1811 году по купчей Сергей Акимович становится владельцем гусевской хрустальной фабрики.

Старший сын Сергея Акимовича и Анны Сергеевны - Иван (1807-1880) в 1828-29 годах секретарь русского посольства в Персии, возглавляемого А.С. Грибоедовым. В книге «Гнездо хрустального гуся» В.Полторацкий описывает трагические события, послужившие гибелью А.С. Грибоедова: И.С. Мальцов, познакомившись с агентами Ост-Индской компании, которые делали все, чтобы Англия господствовала над восточными странами. А.С. Грибоедов был против такой политики. Против русского посла компания устроила заговор, толпа мусульман напала на резиденцию русской миссии, все были убиты. Единственным живым остался Иван Сергеевич Мальцов, спрятавшийся у английских друзей. Вернувшись в Россию, Мальцов, докладывая царю о трагических событиях, указывал на вспыльчивый характер посла, а о персидском шахе отзывался с уважением, за что был пожалован орденом «Льва и Солнца» и правом беспошлинной торговли.

Являясь владельцем гусевских заводов с 1823 года (после смерти отца), Иван Сергеевич меняет дипломатическую карьеру на предпринимательскую. А.А. Демская (зав.архивом Музея изобразительных искусств им.А.С. Пушкина) в статье «Москва обязана ему музеем» об Иване Сергеевиче пишет: «Мальцов считался приятным собеседником, современники ценили его остроумие и в то же время поражались его скупости. Иван Сергеевич приезжал в Петербург исключительно в летнюю пору, дабы не тратиться на дрова для огромных особняков.» Женат Иван Сергеевич не был, умирая в Ницце, свое состояние завещал племяннику - Юрию Степанович Нечаеву (1834-1913) - сыну сестры Софьи Сергеевны (1803-1836) и Степана Дмитриевича Нечаева (1792-1860),бывшего обер-прокурором святейшего Синода. По воле дяди Юрию Степановичу, как владельцу гусевских заводов, присваивается вторая фамилия - Мальцов. Юрий Степанович Нечаев-Мальцов - известный российский меценат, как указывает А.А.Демская, на протяжении 15 лет строительства музея изящных искусств (ныне Музей изобразительных искусств им. А.С.Пушкина), субсидировавший 2,5 млн.рублей.

Вернемся к другому сыну Акима Васильевича и Марии Васильевны Мальцовых - Ивану (1774-1853). После восьмилетней службы в конной гвардии Иван Акимович был уволен по болезни в чине секунд-майора, унаследовав группу заводов в Орловской губернии.

После продажи Гусевской хрустальной фабрики, у Ивана Акимовича появляются средства для покупки чугуноплавильного и железоделательного заводов у Демидовых в селах Людиново и Сукремль Жиздринского уезда Калужской губернии (1820 г.) Интерес Мальцевых к чугунолитейным производствам был вызван тем, что в стране начиналось строительство железных дорог. В 1828 году Иван Акимович покупает у полковника Ревелиотти земельный участок в Крыму, с приобретением которого связана следующая легенда: во время купания в Черном море Иван Акимович потерял обручальное кольцо, чем был очень огорчен и расстроен. А.С. Грибоедов, бывший с ним в этой поездке, посоветовал Ивану Акимовичу купить ту часть берега, где было утеряно кольцо, таким образом , кольцо осталось собственностью своего прежнего владельца.

Одной из интересных сторон деятельности И.А.Мальцова было сахароварение. За заслуги в этой отрасли И.А.Мальцов был награжден золотой медалью и избран почетным членом Московского общества сельского хозяйства. Позже комитет сахароваров «с изъявлением признательности к первым сахароварам в России портрет Ивана Акимовича Мальцова сохранить навсегда в зале собрания комитета и общества сельского хозяйства.» В настоящее время портрет находится в фондах Исторического музея. Умер Иван Акимович в преклонном возрасте от холеры, похоронен был в семейном склепе Дятькова.

Женат Иван Акимович был на известной московской красавице Капитолине Михайловне Пушкиной (1771-1861), урожденной Вышеславцевой. Ее первым мужем был модный в то время поэт Василий Львович Пушкин. Уличив его в неверности, Капитолина, взяв письменное объяснение, в котором Василий Львович признал себя нарушителем брачного союза, получила развод. У Ивана Акимовича и Капитолины Михайловны было трое детей. Дочь Мария Ивановна (1808-1897) в замужестве графиня Игнатьева. Муж - Павел Николаевич Игнатьев (1797-1879) -директор Пажеского корпуса, с1854 по 1864 - генерал-губернатор Санкт-Петербурга, с 1872-го - Председатель Совета министров. Представители последующих поколений Игнатьевых - военные, дипломаты, государственные деятели. Внуки - Павел Николаевич (1870-1926) - он в 1913 году по завещанию Юрия Степановича Нечаева-Мальцова получит в наследство гусевские заводы, Алесей Алексеевич (1877-1954) - русский дипломат, после революции 1917 года, несмотря на лишения, опасность для жизни, скитание под чужим именем, сохранивший для России в банках Франции 225 млн.рублей золотом, автор известной книги « 50 лет в строю».

Сергей Иванович Мальцов

Теперь мы подходим к выдающейся личности Сергея Ивановича Мальцова (1810-1893). Получив домашнее воспитание, отлично знал языки, изучал механику, физику, химию. Среди его учителей был профессор Московского университета И.М.Снегирев, впоследствии надолго сохранивший близкие отношения с семьей Мальцовых. Затем военная служба, наряду с которой молодой Мальцов живо интересовался предпринимательской деятельностью. В 1837-38 гг. Сергей Иванович путешествует по Европе и новые впечатления дали массу материалов для создания промышленных предприятий в своем районе.

Очевидно, военной карьерой Мальцов не интересовался. Вот его формулярный список 1846 года: «...адъютант принца Ольденбургского, кавалергардского ее величества полка, ротмистр, из дворян Орловской губернии. За родителями его состоят в Орловской, Тульской, Калужской, Смоленской губерниях 2000 крестьян. Далее: в выборах дворянства не служил, в походах не бывал. Женат на дочери генерал-майора, князя Урусова девице Анастасии Николаевне. Имеет детей: сына Сергея и дочерей Капитолину и Марию».

Выйдя в отставку в чине генерал-майора, Сергей Иванович меняет блестящую военную карьеру на работу в промышленности. Поселившись в селе Дятьково, в первую очередь Мальцов приводит свое хозяйство в соответствие с достижениями науки и техники, реконструирует производства, приглашаются зарубежные специалисты. Небезынтересный момент - крупный заводчик старался придерживаться принципов, близких к ведению натурального хозяйства, все было свое, все из русского материала и очень часто впервые в России. В 1839 году в Людинове (Калужской губернии) был построен рельсопрокатный завод, уже через два года давший первые русские рельсы, впервые в России на заводе Мальцева была выстроена газовая Мартеновская печь (ее строил известный английский инженер Кинкель - автор нового метода сталеварения и семеновской стали). С людиновского завода вышел первый винтовой двигатель, установленный на корвете «Воин», первое русское шампанское было приготовлено по инициативе Сергея Ивановича в Крыму из местных лоз. Дятьковская хрустальная фабрика считалась одной из крупных в России, к концу 19 века хрусталя здесь выпускалось на сумму 490 тысяч рублей, численность составляла 1820 человек.

Дятьково являлось географическим и административным центром всего промышленного района и имело вид, как отмечали современники, уездного городка с добротными, аккуратными домами, широкими улицами и великолепными липовыми аллеями. В центре Дятькова среди зеленых насаждений возвышался роскошный белокаменный храм Преображения господня, выстроенный в стиле позднего классицизма, славившийся своим богатым убранством и хрустальным иконостасом. Чудесный двухэтажный мальцовский особняк окружал большой тенистый парк с фонтаном.

В Дятькове находилось Главное управление мальцовских заводов, торговые конторы были в Москве, Киеве, Орле, Харькове, Петербурге, Риге, Минске, Одессе и др. городах.

Все заводы в мальцовском округе сообщались шоссейными дорогами, первым в стране частным телеграфом, устроенным в 1871 году, и первой в России узкоколейной железной дорогой, построенной в 1877 году, общей протяженностью свыше 200 верст.

До высокого уровня была доведена продукция стекольных и хрустальной фабрик. Слава мальцовского хрусталя, начиная с 1829 года, на всероссийских мануфактурных выставках неоднократно подкреплялась золотыми медалями. Ассортимент был разнообразен - от подставок для ножей до многопредметных сервизов. Принимались заказы, на Дятьковском хрустальном заводе были изготовлены балясины для Смольного собора в Санкт- Петербурге. О высоком уровне и виртуозности дятьковских мастеров можно было судить по уникальному внутреннему убранству мальцовских церквей.

Замечательно то, что все эти заводы и фабрики были построены и приобретены не с целью отдельного развития производств, независимых друг от друга, они взаимно дополняли друг друга, составляли одно целое. Это особая форма организации заводского производства. В центре России сформировался всего лишь один - мальцовско-промышленный. Воспоминание современников о Сергее Ивановиче несколько противоречивы, как сильная незаурядная личность ,он обладал сложным характером, но все его мысли в тяжелое для страны время были направлены на ее благо.

Как отмечает современный историк Г.Н.Ульянова (научный сотрудник Института Российской истории РАН), Сергея Ивановича глубоко трогала и волновала общественная жизнь России по животрепещущей теме - борьбе с голодом .Он предлагал в урожайные годы правительству скупать хлеб у помещиков по средней цене (исходя из 10-20-летних хлебных цен) или принимать хлеб в залог, хранить его в складах до тех пор, пока вольные цены на хлеб не станут выше средних. Продавая хлеб по средним ценам можно удерживать цены от повышения. Эти идеи С.И. Мальцева были представлены императору Николаю I в начале 1840-х годов. Но осуществление проекта так и не состоялось. К этой теме Сергей Иванович возвращался в 1881 году, и в Петербурге была издана книга «Обеспечение народного продовольствия. Способ, предложенный еще в 40-х годах С.И.Мальцевым».

Еще одним не типичным явлением для России на территории мальцовских владений было то, что здесь действовала широкая сеть социальных гарантий, пособий, система образования, медицинского обслуживания; организация труда и заработной платы были передовыми не только в России, но и в сравнении со многими европейскими странами.

В.И. Немирович-Данченко, побывавший на мальцовских заводах в 80-е годы 19 века в статье «Америка в России» о С.И.Мальцове пишет: «... в голодные годы кормит народ, платит за него подати, поддерживает невыгодные производства, чтобы людям было чем кормиться, схватывается за всякое новое дело ради прогресса производительности, зная, что он не принесет ему никакой выгоды. Личный доход отдает тому же делу, живет его жизнью, и до такой степени вошел в его интересы , что иных и не понимает». По мнению исследователей, личная жизнь Сергея Ивановича не сложилась - его жена княгиня Анастасия Николаевна (1820-1894), урожденная Урусова, была приближенной императрицы.

Последние годы жизни Сергей Иванович жил в своем имении в Крыму, похоронен был в дятьковском фамильном склепе.

В детях своих, к сожалению, Мальцов не увидел продолжателей отцовского дела, поэтому боясь наследственного деления, он разделил громадное состояние на паи, в 1875 году передал их учрежденному товариществу, оставаясь главным пайщиком. В 1894 году на базе стекольно-хрустальных предприятий, как наиболее рентабельных (металлургическое производство было сокращено в связи с уменьшением казенных заказов), было организовано акционерное общество Мальцовских заводов с общим капиталом 4 млн. руб.

Сыновей Сергея Ивановича, как и отца, ждала военная служба. Николай Сергеевич Мальцов (1849-1939) - эрудированный, высокообразованный человек, интересовался науками, хотя служил при военном совете, имел чин генерал-лейтенанта. Именно с его именем связана история создания Симеизской обсерватории. Построив в 1900 году башню для небольшого телескопа, оборудовав ее 2-х камерным астрографом, Николай Сергеевич после знакомства с Пулковским астрономом А.П.Ганским дарит свою обсерваторию Пулковской. В связи с этим одна из первых планет, открытых в Крыму, названа «Мальцовией», в честь Николая Сергеевича Мальцова. По представлению академика О.А.Баклунда Николай Сергеевич был избран почетным членом Академии Наук. Умер Н.С.Мальцов во Франции в доме для престарелых. Другой сын Сергея Ивановича - Иван Сергеевич (1847-1921) - генерал от инфантерии. Последние годы жизни жил в Крыму. В книге В.Кузьменко «Новый Симеиз и его окрестности на берегу Крыма», вышедший в 1913 году, Иван Сергеевич, представлен как первый почетный член общества благоустройства Нового Симеиза. Здесь же в Крыму он погиб, став жертвой «красного террора».

Дочь Сергея Ивановича - Мария ( 1842-1904) была замужем за вице-губернатором Тулы князем Леонидом Дмитриевичем Урусовым (Мальцовы дважды роднились с князьями Урусовыми), благодаря тесной дружбе Урусова и Л.Н.Толстого, великий русский писатель посетил Дятьково. Сама М.С.Урусова - хозяйка парижского литературного салона, прекрасно владевшая писательским талантом. В формулярном списке С.И. Мальцова упоминалась дочь Капитолина (1830-?). Именно с ней Сергей Иванович Мальцов верхом объезжал местность для выбора направлений главных линий при строительстве своего телеграфа. Капитолина Сергеевна - в первом браке княгиня Мещерская, в 1872 году вышла замуж за банкира Шарля Дориана. Деятельно участвовала в литературной жизни Парижа переводила на французский, печатала статьи, была другом В.Гюго. Внучка С.И. Мальцова - графиня Софья Владимировна Панина (1771-1956), известная своей благотворительностью. На ее средства был построен Народный Лиговский дом в Санкт-Петербурге. После февральской революции 1917 года она вошла в состав Временного правительства, была товарищем министра государственного призрения, позже - товарищем министра народного просвещения.

В статье упомянуты лишь некоторые представители многочисленного рода Мальцовых, каждый из них - яркая, талантливая, незаурядная личность, все их дела и помыслы были направлены на благо России.


Библиография:

1. «Мальцов и история развития Мальцовско-промышлненного района. Сборники материалов историко-краеведческих конференций. Ч. 1,2.Брянск,1994,1998.
2. Н.М.Арсентьев, А.А.Макушев. «Хрустальные короли России». Москва. «Наука».
3. А.А. Демская. «Москва обязана ему музеем». «Огонек». №20-21, 1992 г.
4. Г.Н. Ульянова. «Мальцовы: 200 лет на российском рынке». Мальцовский мир. г. Киров. 1999 г.

http://gzhatsk.ru/history_gzhatsk_villages/rod_malcovyh.html