Аксаковы |
Светская_Дама (Родовед-историк) все записи автора
Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 20 мая 2018; проверки требуют 3 правки.
Перейти к навигации Перейти к поиску
Эта статья — о дворянском роде. О носителях фамилии см. Аксаков.
| Аксаковы | |
|---|---|
 доп. Аксак |
|
| Описание герба
В серебряном поле сердце красного цвета, пронзённое стрелою, летящею к правому нижнему углу. |
|
| Том и лист Общего гербовника | IV, 19 |
| Часть родословной книги | VI |
| Родоначальник | Шимон Африканович |
| Подданство | |
.svg) Великое княжество Московское |
|
.svg) Царство Русское |
|
 Российская империя |
|
 Аксаковы на Викискладе |
|
Акса́ковы (в старину Оксаковы) — русский дворянский род, один из многих, претендовавших (по баснословию XVII века) на происхождение от знатного варяга Шимона.
В родословцах основоположником рода показан Иван Фёдорович Оксак (в тюркских языках это прозвище означает «хромой»[1]), принадлежавший якобы к боярскому клану Вельяминовых. Его потомки в XVI—XVII веках служили воеводами, стряпчими, стольниками, были в московских дворянах и были жалованы за свою службу поместьями от московских государей:
По воспоминаниям С. Т. Аксакова, «древность дворянского происхождения была коньком моего дедушки, и хотя у него было сто восемьдесят душ крестьян, но, производя свой род, бог знает по каким документам, от какого-то варяжского князя, он ставил своё семисотлетнее дворянство выше всякого богатства и чинов».
После Октябрьской революции семья Аксаковых была представлена в СССР отставным поручиком Борисом Сергеевичем Аксаковым (1886—1954) и его женой Татьяной Александровной, которая оставила интересные мемуары.
|
|
|---|
|
Метки: аксаковы |
Калнабярже - поруганная колыбель столыпинских реформ |
Светская_Дама (Родовед-историк) все записи автора
Среди гостей на недавнем празднике в честь дня рождения А.С.Пушкина в Маркучяй внимание публики издалека привлекал стройный седовласый человек с аристократическим лицом. Оказалось, дань памяти поэту приехал отдать живущий в Сан-Франциско потомок сразу двух известных русских фамилий – правнук выдающегося российского реформатора Петра Аркадьевича Столыпина и известного русского поэта Константина Константиновича Случевского.
Николай Владимирович СЛУЧЕВСКИЙ любезно согласился ответить на наши вопросы.
- Расскажите, пожалуйста, как род Случевских соединился с родом Столыпиных?
- Это довольно длинная история. Недоброжелатели мои, коих немало, нередко называют меня «лже-Столыпиным». А я этим горжусь. Ведь мать моя и в самом деле – не родная, а приёмная дочь дочери Петра Аркадьевича – Марии Петровны и её мужа Бориса Ивановича фон Бок, это всем известно.
Екатерина (дома её чаще называли Риной) была урождённой баронессой Хайнегехюне, балтийской дворянкой, седьмым или восьмым ребёнком в обедневшей семье. И бабушка с дедушкой удочерили её в возрасте примерно полутора лет. В 1936 году, когда моя будущая мать окончила гимназию, Мария Петровна и Борис Иванович фон Бок вместе с ней отправились в Японию в гости к его брату о. Николаю фон Бок, иезуиту и профессору, бывшему до революции посланником России в Ватикане, а в тот момент – преподавателю одного из японских университетов. В Японии они провели почти три года, а когда собрались вернуться в Литву, только что подписанный план Молотова-Риббентропа сделал это уже невозможным, потомки Столыпина потеряли в Литве всё свое имущество… Семья поехала в Польшу, приобрела там имение и жила до 1945 г. В первый раз Екатерина фон Бок вышла замуж за Юриюса фон Ренненкампффа, погибшего в Польше в 1944 году. У меня есть старший брат по матери - Герман, с которым мы очень близки и который тоже живёт в Калифорнии. Вторым браком мама в 1947 году вышла замуж за моего отца - Владимира Николаевича Случевского, внука известного русского поэта Константина Константиновича Случевского. Папа родился в 1915 году в Царском селе, а из России его семья эмигрировала в 1920-м. Мои родители венчались под Зальцбургом в 1947 году, потом уехали в Америку. Так в моём лице породнились потомки выдающегося российского реформатора и известного русского поэта.
- Какими судьбами Вы вновь сейчас оказались в Литве?
- За последние полгода я приехал сюда во второй раз, хотя очень давно мечтал это сделать – ведь общеизвестно, что род Столыпиных связан с Литвой самым непосредственным образом. Впервые это случилось в конце декабря 2009 года, когда в Вильнюсе на доме по ул. Швянто Стяпоно, где в 1876—1892 гг. жили Столыпины, устанавливали мемориальную доску. Это совпадало с моим визитом в Москву для участия в Конгрессе российских соотечественников. И я написал в Литву, что с удовольствием приеду на открытие мемориальной доски в память моего прадеда. Оказаться зимой в Вильнюсе накануне католического сочельника – что может быть прекраснее?! Но я никак не ожидал того высокого уровня, на котором было устроено мероприятие: присутствовали мэр города, его заместитель, вице-министр иностранных дел, представители российского посольства, русские жители Литвы.
- Немало людей почти двадцать лет прилагали усилия к тому, чтобы это событие всё-таки состоялось.
- Я это понял и оценил. В тот раз я посетил Калнабярже (он произносит: Колноберже, с ударением на последний слог, вероятно, как слышал это название от бабушки и матери - Т.Я.) и Довторы (ныне Даутарай). Думаю, мало кто знает, что Довторы – это литовское имение моих бабушки и дедушки, где выросла моя мама. Об этом я знаю из её рассказов. Мы познакомились с Гражиной Юкнявичене - теперешней хозяйкой усадьбы в Довторах. Это потрясающий человек, архитектор-реставратор по профессии. С ней вместе съездили в Калнабярже. Познакомились и с Ундиной Насвитите, с которой у нас моментально сложились почти родственные отношения. Её родители в 1935-1936 гг. выкупили Довторы у моих бабушки и дедушки. Ундина, как оказалось, помнит их и мою мать, которая была на несколько лет её старше: Ундине в те годы было лет 9-10, а маме – 18.
Конечно, мне очень больно было видеть нынешнее состояние Калнабярже. Поэтому я возлагаю много надежд на встречу с Виктором Успасских, купившем это имение в конце 90-х. (К сожалению, В.Успасских, несмотря на предварительную договорённость, так и не нашёл времени для встречи с правнуком П.Столыпина, - Т.Я.)
- Тогда это были ещё не совсем руины, а в отдельных флигелях, кажется, даже жили люди.
- Да, но нынче состояние крыши и всего главного здания вызывает просто ужас. Для меня это просто катастрофа, но – поймите меня правильно - вовсе не по семейным причинам. Это не какая-то абстрактная ностальгия. Просто я осознаю, что Калнабярже – важнейшее место в историческом наследии Петра Аркадьевича Столыпина. Столыпин вернулся сюда после окончания Императорского университета в Санкт-Петербурге (он закончил естественное отделение физико-математического факультета и два года проработал в Департаменте земледелия и сельской промышленности министерства государственных имуществ России, затем недолго прослужил в министерстве внутренних дел, а в марте 1889 года 27-летний Петр Столыпин был назначен предводителем дворянства Ковенского уезда, - Т.Я.) и пошёл совсем иным путем, чем обычный дворянин того времени. Даже семья была в шоке, начиная с прабабушки его жены Ольги Борисовны. После Петербурга ехать в какое-то село? Но Петр Аркадьевич настоял на возвращении в Калнабярже, потому что хотел свои новоприобретённые знания опробовать на практике этого имения величиной в 85,5 га. Он создал здесь образцовую ферму, где использовались самые современные сельскохозяйственные знания и технологии. Это было его личной задачей, которую он с успехом решил сначала в своем имении, а потом положил этот опыт в основу реформ в масштабе всей России. Так как же сегодня этого не учитывать при решении судьбы Калнабярже? Это просто грех. Я хочу подключить ЮНЕСКО, потому что это чрезвычайно значимое место: всего за четыре года столыпинские реформы дали в России прекрасные результаты, об этом убедительно написано в докторской диссертации начала 90-х Павла (Пола) Хлебникова, воспитанника Лондонской Школы экономики. (Paul Klebnikov - доктор исторических наук, специалист по русской истории. Стал основателем русской версии журнала «Форбс». Убит в Москве в июле 2004 года в возрасте 41 года. В последние месяцы жизни планировал переделать в книгу свою докторскую диссертацию по столыпинским реформам – Т.Я.) Он подробно приводит все базы данных и результаты этих реформ. А сегодня, за 20 лет существования свободной России, какие результаты в этой области достигнуты?.. Вот почему для меня Калнабярже - ключевое место для России, для её истории, а вовсе не семейный интерес.
- То есть речь не идёт о том, чтобы вернуть его потомкам Столыпина?
- Не надо ничего возвращать – надо сделать здесь образцовую ферму и продолжить дело, начатое Петром Столыпиным (В 1900 году по его инициативе организуется Ковенское Сельскохозяйственное общество, а при нём опытная станция в Байсогале, сельскохозяйственная школа с опытной животноводческой станцией в Дотнуве, недалеко от Кедайняй, где до сих пор работает Литовская сельскохозяйственная академия, а в Байсогале – Институт животноводства – Т.Я.). Я приехал из Калифорнии, где преподаю в университете Дэйвиса (University of California (Davis) – Т.Я). Это один из крупнейших сельскохозяйственных вузов в мире, у него аналогичные образцовые фермы повсюду, они проводят грандиозные программы. И чтобы что-то подобное сделать в Калнабярже, не требуется большого воображения и, простите, больших финансовых вложений. Но я бы не перелагал эту ответственность только на плечи Успасских.
- Честно говоря, как у многолетнего владельца усадьбы Калнабярже у него всё же есть некоторые обязательства перед этим поместьем.
- С американской точки зрения у него как у частного собственника, безусловно, есть обязательства. Хотелось бы большей сохранности имения. Но я Успасских не осуждаю. На мой взгляд, к возрождению Калнабярже должны бы подключиться и литовская власть, и российская, и ЮНЕСКО, решение этой проблемы выше компетенции владельца. Здесь можно было бы сделать много интересного и полезного и для Литвы, и для России.
- Вам, наверняка, известно, что осенью 2008 г. в Кедайняй проходила большая международная конференция, связанная с наследием Петра Аркадьевича Столыпина. Её проводили Русские культурные центры Кедайняй и Вильнюса, краеведческий музей Кедайняй, московский Фонд Столыпина. Мы специально выезжали в Калнабярже и с горечью вынуждены были констатировать катастрофическое состояние тамошней усадьбы. А ведь 20 лет назад, когда вильнюсский Русский культурный центр впервые занялся этим делом, мы делали видеосъемку ещё далеко не разрушенного главного дома, его вполне можно было восстановить. Понятно, что наследием П.Столыпина нельзя было заниматься в советские годы - как никак видный государственный деятель, премьер-министр царской России. Но сегодня судьба Калнабярже и столыпинского наследия в целом могли бы стать платформой для активного творческого взаимодействия Литвы и России.
- Вот именно! Думаю, и Президент Фонда изучения наследия П.А.Столыпина в Москве, историк и член коллегии Министерства культуры Российской Федерации Павел Пожигайло это хорошо понимает. Его работа в качестве руководителя Фонда выше всяких похвал. Он лично и исполнительный директор Фонда Константин Могилевский (принимавший личное участие в конференции в Кедайняй, - Т.Я.) ведут огромную работу. Мне тоже кажется, что ни в коем случае нельзя терять такие явления и судьбы, которые связывают, а не разделяют Литву и Россию. В декабре 2009-го мне даже показалось, что Петра Аркадьевича Столыпина здесь почитают даже больше, чем в России.
- Помилуйте, Столыпин в 2008 году вышел на второе место в грандиозном по масштабу теле-конкурсе «Имя Россия», где россияне выбирали величайшего соотечественника за всю историю своей страны.
- И всё-таки в Литве, на мой взгляд, Столыпина знают лучше. Здесь действительно есть возможность продолжить его начинания. Ведь возрождение села и сельского хозяйства сегодня, по-моему, - ключевая проблема России.
- Почему она вас волнует? Вы связаны с ней профессионально?
- Да, хотя по профессии я не агроном, а инженер-электрик. Но по разным обстоятельствам, в том числе пристально вглядываясь в прошлое России, пришёл к выводу, что это очень важно. Например, меня интересует Белоруссия. Не по идеологическим или политическим причинам, а потому, что у населения этой страны есть чувство местного патриотизма - гордость за свой конкретный город или село. Они любят землю, на которой живут и которой живут. У них есть это понятие - «дух места». Оно ощущается и в Татарстане, и в Башкирии, а в целом по России – нет. Почему? И у меня кровь начинает закипать, когда я осознаю, что ещё в 30-е годы Сталин сказал, что русский крестьянин себя изжил. Великий либерал 90-х Егор Гайдар поддержал этот тезис, сказав, что России надо покончить с сельским хозяйством и заниматься промышленностью. Простите, но это полный бред. В 1917 году почти 85 % населения России были крестьянами. И сегодня, несмотря на промышленность и нефтегазовые отрасли, отрывать русского крестьянина от земли – значит продолжить геноцид, начатый в советские годы. У людей выбили почву из-под ног, и ничего от национальной идентичности не осталось.
- Обретшая независимость Литва поступила со своим крестьянством точно так же – колхозы, среди которых убыточных не было, разогнали одним росчерком пера.
- Вероятно, это было сделано под давлением Евросоюза.
- Да нет, слово «колхозы» новым властям уж больно не нравилось. И вместо того, чтобы найти новую форму и новое наименование сельскохозяйственным сообществам, их просто разогнали, обессилив, обескровив литовское село, а значит в огромной степени - свою национальную культуру.
- Если так случилось, это очень печально. И на примере России отчетливо видно, как расслоение общества, уничтожение крестьянства как одной из его частей, ведёт к деградации государства в целом - между туловищем и головой просто никакой связи не остаётся. И смотришь с горечью, как русские мужики спиваются в разных концах России, как во всём обвиняют этого самого русского мужика. А кто, простите, его довёл до такого состояния? Какие условия? Вместо этого обвиняют людей, которые больше всего потеряли...
Беседовала Татьяна ЯСИНСКАЯ,
корреспондент «Обзора»,
член Правления Русского культурного центра.
Татьяна ЯСИНСКАЯ
| ВКонтакте |
Ключевые слова: Литва, Кедайняй, Столыпин, Успасских, Николай Владимирович СЛУЧЕВСКИЙ
Опубликована: в выпуске газеты «Обзор» № 700
|
Метки: дворянские владения столыпины фон бок |
Бок, Николай Иванович фон |
Светская_Дама (Родовед-историк) все записи автора
Перейти к навигации Перейти к поиску
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Бок.
| Николай Иванович фон Бок | |
|---|---|
| Дата рождения | 13 ноября 1880 |
| Место рождения | Санкт-Петербург |
| Дата смерти | 27 февраля 1962 (81 год) |
| Место смерти | Нью-Йорк |
| Гражданство |  Российская империя |
| Род деятельности | российский дипломат в Ватикане  Ватикан, преподаватель университетов в Такаока  Япония и Нью-Йорке, иеромонах s.j., настоятель русского католического прихода Фатимской Божией Матери в Калифорнии, сотрудник Русского центра имени Владимира Соловьева при Фордамском университете в Нью-Йорке  США, участник Русского апостолата |
| Отец | Иван Иванович фон Бок |
| Мать | Наталья Васильевна фон Бок урожденная Коссович |
| Супруга | Светлана фон Бок урожденная Таирова, вторым браком - Люси Ивановна фон Бок |
Николай Иванович фон Бок (13 ноября 1880, Санкт-Петербург — 27 февраля 1962), Нью-Йорк — российский дипломат, преподаватель университетов в Такаока, Япония и Нью-Йорке, США; католический священник, иезуит византийского обряда, настоятель русского католического прихода Фатимской Божией Матери в Калифорнии, сотрудник Русского центра имени Владимира Соловьева при Фордамском университете в Нью-Йорк, участник Русского апостолата.
Родился в Санкт-Петербурге в семье российского дипломата Ивана Ивановича фон Бока, выпускник Главного немецкого училища Св. Петра в 1899 году и Императорского Санкт-Петербургского университете в 1903 году, поступил на службу в Министерство иностранных дел Российской империи, с 1912 года - секретарь миссии в Ватикане, в 1916-1917 годах - поверенного в делах этой миссии.
После 1917 года остался в Италии, был председателем Комитета помощи русским беженцам, с 1924 года жил в Париже, в 1925 году перешёл в католичество, в 1931 году переехал в Японию, преподавал в университете Такаока, с 1943 года жил в городе Кобе. Овдовев, в 1945 году поступил в орден иезуитов.
В 1948 году рукоположен в сан священника, получил назначение настоятелем русского католического прихода Фатимской Божией Матери в Калифорнии, позже работал в Русском центре имени Владимира Соловьева при Фордамском университете в Нью-Йорке (Russian Center Fordham University. New York, 58).
В 1950 году участвовал в Съезде русского католического духовенства в Риме.
Брат Борис Иванович фон Бок – капитан I ранга, женат на Марии Петровне, дочери П.А. Столыпина.[1]
|
Метки: фон Бок |
Столыпин, Аркадий Дмитриевич |
Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора
Перейти к навигации Перейти к поиску
В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Столыпин; Столыпин, Аркадий.
| Аркадий Дмитриевич Столыпин | |
|---|---|
 |
|
| Дата рождения | 21 декабря 1822 |
| Дата смерти | 17 ноября 1899 (76 лет) |
| Место смерти | |
| Род войск | Русская императорская армия |
| Звание | генерал-лейтенант |
| Сражения/войны | |
Арка́дий Дми́триевич Столы́пин (21 декабря 1822— 17 ноября 1899) — русский генерал из рода Столыпиных, автор исторических записок. Владелец подмосковной усадьбы Середниково. Отец премьер-министра П. А. Столыпина.
Родился в семье генерал-майора Дмитрия Алексеевича Столыпина (1785-1826) и Екатерины Аркадьевны Воейковой (1791-1853)[1]. Родная его тётка Елизавета Алексеевна была бабушкой М. Ю. Лермонтова. Имя получил в память о деде — генерале Аркадии Анненкове (ум. 1797). В детстве жил в доме купчихи Черновой на Поварской улице, а летом — в родовой усадьбе Середниково.
В шестнадцать лет определился в конную артиллерию в должности фейерверкера 4-го класса, в девятнадцать лет получил первый офицерский чин — прапорщика, но, дослужившись до подпоручика, вышел в отставку; когда русские войска отправились в Венгрию, вновь поступил на военную службу, затем участвовал в Крымской кампании.
В период между Крымской и русско-турецкой войнами, в сентябре 1857 года был назначен наказным атаманом Уральского казачьего войска. Оставил большой след в благоустройстве и реформировании городского хозяйства Уральска, устроении народного просвещения и общественных садов, один из бульваров города долгое время носил имя Столыпинского. В 1858 году Столыпиным был построен в Уральске городской театр, открылась библиотека, и даже музыкальная школа. В январе 1859 года за отличие по службе был награждён чином генерал-майора с зачислением в Свиту Его Императорского Величества. В 1862 году, Столыпин основывает в Уральске войсковую типографию, на территории войска открывается около ста школ, издаются учебники для казаков, он посылает их учиться в Петербург и Москву.
В мае 1868 года за отличия по службе, Столыпин производится в чин генерал-лейтенанта с оставлением по конной артиллерии, а в июне 1869 года оставляет военную службу, получает гражданский чин тайного советника и назначается шталмейстером Двора Его Императорского Величества. В этом году он продает Середниково московскому купцу первой гильдии Ивану Григорьевичу Фирсанову и переезжает вместе с семьей в имение Колноберже[2] Ковенской губернии.
Русско-турецкая война 1877-1878 годов приостановила гражданскую деятельность Столыпина. В начале войны, император Александр II проезжал через Вильну, где Аркадий Дмитриевич встречал его на вокзале. Увидев Столыпина в придворном мундире, государь сказал: «Как грустно мне видеть тебя не в военной форме», на что Аркадий Дмитриевич ответил: «Буду счастлив её надеть ваше величество». «Тогда назначаю командовать корпусом действующей армии» — решил Александр II. Столыпин опять поступил на военную службу в действующую армию и отправился на войну, где за отличие 21 ноября 1878 года был пожалован орденом Белого орла с мечами. Супруга, княжна Наталья Михайловна Горчакова, поехала с мужем. Она выполняла работу сестры милосердия, ухаживала за ранеными под неприятельским огнём, за что была награждена бронзовую медалью.
По окончании войны Столыпин был назначен генерал-губернатором Восточной Румелии и Адрианопольского санджака (будущей Болгарии); позже командовал 9-м армейским и гренадерским корпусами, в 1889 году был назначен членом Александровского комитета о раненых, а в марте 1892 года назначается заведующим Дворцовой частью в Москве (комендантом Московского Кремля), в каковой должности находился до своей смерти 17 ноября 1899 года. Кроме военных чинов имел высокий придворный чин камергера, заслужил два монарших благоволения, 11 орденов, 8 медалей и знаков. Похоронен был в Новодевичьем монастыре.
Поддерживал дружеские отношения с Львом Николаевичем Толстым, с которым познакомился в Севастополе. Написал «Историю России для народного и солдатского чтения» и ряд статей и воспоминаний, опубликованных в разных журналах и газетах. В часы досуга сочинял музыку и увлекался скульптурой. Так, на академической выставке 1869 года экспонировались два скульптурных произведения Столыпина: «Голова Спасителя» (по описанию Флавия) и «Медаль статуи Спасителя».
Аркадий Дмитриевич Столыпин с дочерью Марией
Первая жена — Екатерина Андриановна Устинова (1825—1846), дочь Адриана Михайловича Устинова, владельца богатой усадьбы Беково. Умерла в Одессе после родов. Сын:
Вторая жена — княжна Наталья Михайловна Горчакова (30.05.1827—20.11.1889), фрейлина двора (1847), дочь генерала М. Д. Горчакова, наместника Царства Польского. По отзыву современников, была умной и образованной женщиной, но отличалась скверным характером, из-за которого её муж не раз хотел пустить себе пулю в лоб. В конце 1860-х годов Столыпин разошёлся со свою женою, которая поселилась в Москве, где жила весьма весело[3]. Во время русско-турецкой войны Наталья Михайловна была сестрой милосердия и получила бронзовую медаль «Знак милосердия» за уход за ранеными[4]. С 1880 года по состоянию здоровья почти постоянно жила за границей, в основном в Лозанне на Женевском озере. Похоронена в Петербурге на Никольском кладбище Александро-Невской лавры рядом со старшим сыном[5]. Дети:
|
Метки: столыпины |
Столыпина, Ольга Борисовна |
Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора
столыпина ольга борисовна молчанова, столыпина ольга борисовна кирмасова
Ольга Нейдгардт
Род деятельности:
благотворительность
Дата рождения:
12 июля 1859(1859-07-12)
Дата смерти:
22 октября 1944(1944-10-22) (85 лет)
Место смерти:
Париж, Сена, Иль-де-Франс, Франция
Мать:
Нейдгардт, Мария Александровна
Награды и премии:
О́льга Бори́совна Столы́пина (урождённая Не́йдгардт; 12 июля 1859 — 22 октября 1944, Париж) — супруга премьер-министра П. А. Столыпина. Фрейлина, благотворительница, кавалерственная дама ордена Святой Екатерины (1 января 1913).
Ольга Борисовна родилась в семье обер-гофмейстера двора Бориса Александровича Нейдгардта и Марии Александровны, урождённой Талызиной. Её отец, потомок обрусевшего австрийского рода, являлся почётным опекуном, под покровительством которого было множество московских приютов, воспитательных домов и школ; мать, правнучка А. В. Суворова, заведовала богоугодными и учебными заведениями. В семье росли ещё три сына (Александр, Дмитрий, Алексей) и дочь Анна.
Первым женихом фрейлины Ольги Борисовны стал прапорщик Лейб-гвардии Преображенского полка Михаил Аркадьевич Столыпин (1859—1882), старший сын генерала Аркадия Дмитриевича Столыпина от второго брака с княжной Натальей Михайловной Горчаковой. Однако незадолго до свадьбы он был убит на дуэли князем Иваном Шаховским. Секундантом Столыпина был брат Ольги Борисовны, Дмитрий. Точная причина дуэли не известна. По одним предположениям, Михаил Аркадьевич заступился за молодого офицера, над которым насмехался князь Шаховской; по другим — за честь неустановленной дамы. Местом был выбран один из островов в окрестностях Петербурга. По семейным преданиям, впоследствии с князем стрелялся брат Михаила, Пётр Аркадьевич (1862—1911), получивший ранение в правую руку. Та же семейная легенда, распространившаяся в свете, гласила, что раненый Михаил сам пожелал брака младшего брата и своей невесты. Александр Извольский в мемуарах писал:
| Он женился, будучи очень молод, несколько романтичным способом на невесте своего старшего брата, погибшего на дуэли, который на своем смертном одре вложил руку своего брата в руку молодой девушки, которую он нежно любил». |
Пётр Столыпин (1881 г.)
По воспоминаниям дочери Марии, Пётр Аркадьевич, опасался, что его молодость может стать препятствием для сватовства. Ему исполнилось только двадцать два года, невеста была почти на три года старше: «Но дедушка, улыбаясь, ответил: „La jeunesse est un defaut duquel on secorrige chaque jour“ и спокойно и радостно отдал свою дочь этому молодому студенту, зная отлично, что лучшего мужа ей не найти.» 23 июня 1884 года Пётр Столыпин, в то время студент естественного отделения физико-математического факультета Санкт-Петербургского Императорского университета, обратился с прошением к ректору о разрешении вступить в брак: «Честь имею ходатайствовать перед Вашим Превосходительством о разрешении мне вступить в брак с дочерью почётного опекуна гофмейстера двора его Императорского Величества девицею Ольгой Борисовной Нейдгардт».
Венчание состоялось 27 октября того же года. Брак оказался счастливым и многодетным. Столыпин был любящим семьянином, о чём свидетельствует его письма к жене. Так в августе 1899 года Пётр Аркадьевич писал «ненаглядному сокровищу»: «В вагоне всё думал о Тебе и моей глубокой привязанности и обожании к Тебе. Редко, я думаю, после 15 лет супружества так пылко и прочно любят друг друга, как мы с Тобою. Для меня Ты и дети всё, и без вас я как-то не чувствую почвы под ногами.» Кроме того, этот союз упрочил как материальное состояние Столыпина (в приданое Ольга Борисовна получила 4845 десятин в Чистопольском уезде Казанской губернии), так и связи в высших придворных кругах. Единственное, что огорчало супругов, это отсутствие сына-наследника. Лишь в 1903 году осуществилось их заветное желание:
| Когда после пяти дочерей родился у моих родителей первый сын, радость наша была огромная. Как нас девочек ни любили родители, их большим желанием, конечно, было иметь сына. Мечта эта осуществилась лишь на двадцатый год их семейной жизни. До моего брата родился сын моего дяди Александра Аркадьевича Столыпина. С грустью послали тогда мои родители образ, переходящий в роде Столыпиных первенцу нового поколения, моему двоюродному брату. Зато когда им Бог послал сына, были они счастливы и горды необычайно. |
Первые годы брака Столыпины провели в Петербурге, где Пётр Аркадьевич служил в Департаменте земледелия и сельской промышленности Министерства государственных имуществ. В их доме собирался небольшой кружок близких друзей, популярность которого была столь высока, что «многие представители петербургского света … стали не только стараться попасть в это общество, но даже заискивали перед ним.» В 1889 году Столыпин был назначен предводителем дворянства Ковенского уезда и председателем Ковенского съезда мировых посредников. Семья уездного предводителя снимала дом на краю города, что позволяло вести тихую размеренную жизнь, хотя Ольга Борисовна, оказавшаяся в провинциальном городе, «чувствовала себя сначала в Ковне очень неуютно и скучала». Полгода семья проводила в Колноберже, одном из своих имений, расположенных в Ковенском уезде. Уезжая по служебным делам, Пётр Аркадьевич писал своей «Дуте», так он ласково обращался к жене, почти каждый день. Столыпины вели весьма скромный для своего круга образ жизни, мало выезжали и принимали лишь узкий круг близких друзей. Ольга Борисовна лично проверяла все счета, но денег хватало не всегда. Будучи достаточно крупным земледельцем и обладая несколькими имениями в разных губерниях, но не имея возможности заниматься делами, Столыпин был вынужден брать кредиты, чтобы рассчитаться с долгами. Единственное, на чём супруги не экономили, это лучшие гувернантки для дочерей и лечение старшей дочери, у которой были проблемы со слухом.
| Годами помню я ту же картину по вечерам: мой отец за письменным столом, моя мать на диване с работой. Иногда кто-нибудь из друзей рядом с ней. Ведется общий разговор, в который изредка вставляет свое слово папа, повернувшись на своем стуле с круглой спинкой. Потом, когда Казимир приносит вечерний чай, папа пересаживается к остальным, и если есть гости, то разговаривают до десяти – одиннадцати. Если же мои родители одни, то читают вслух друг другу, а ровно в одиннадцать идут спать. Так были прочтены почти все исторические романы Валишевского, так читалось «Воскресение» Толстого, когда оно печаталось в «Ниве», и многое другое из русской, французской и английской литературы. |
Эти самые спокойные и счастливые в жизни семьи годы, проведенные в Ковно и Колноберже, были прерваны в 1902 году, когда Столыпин был назначен сначала гродненским, а через восемь с половиной месяцев саратовским губернатором. Ситуация в Саратове была настолько взрывоопасной, что Пётр Аркадьевич попросил оставить его с семьёй в Гродно, где пребывание походило «на прекрасный сон», но В. К. Плеве отказал: «Меня ваши личные и семейные обстоятельства не интересуют, и они не могут быть приняты во внимание, я считаю вас подходящим для такой трудной губернии и ожидаю от вас каких-либо деловых соображений, но не взвешивания семейных интересов». Опасаясь за благополучие семьи, Столыпин планировал оставить родных в имении, а в случае ухудшения ситуации — отослать в Германию, но Ольга Борисовна не пожелала оставить супруга. Опасения Столыпина оправдались: чтобы надавить на губернатора, террористы использовали все доступные средства: грозились отравить сына-младенца, держали под прицелом окна дома, подбрасывали письма старшей дочери Марии, подсылали к девушке красавца агента. Князь Н. Н. Львов вспоминал слова Петра Аркадьевича:
| Посмотрите, сколько зла в этих людях . Они знают, как я люблю моих детей. И вот я получаю подметные письма с угрозой, что в моих детей бросят бомбу, когда они катаются на коньках. |
Несмотря на тяжёлые душевные переживания и страх за жизнь мужа и детей, Ольга Борисовна стала верной помощницей супруга в решении социальных проблем губернии и продолжила семейную традицию богоугодных дел. Под попечением губернаторши оказались местное управление Российского общества Красного Креста, губернские детские приюты, саратовская Андреевская община сестер милосердия, она возглавила комитет саратовского Дамского попечительства о бедных, который находился под покровительством императрицы Марии Федоровны. Два дня в неделю были выделены ею для личного приёма просителей.
Семья губернатора заняла «дом Рейнеке» на углу улиц Вольской и Мало-Сергиевской (ныне ул. Мичурина).
| Дом наш всем полюбился — просторный, с красивыми большими высокими комнатами, весь новый, чистый, и, о радость! — освещенный электричеством. Но мама этого новшества не признавала и завела у себя на письменном столе керосиновую лампу. Говорила, что электричество портит глаза. |
Светская жизнь Столыпиных отличалась всё той же скромностью: сами в гостях бывали не часто, у себя принимали лишь тех, с кем установились дружеские отношения (семейства князей Гагариных и Кропоткиных, помещика Каткова и графа Д. А. Олсуфьева). Основное время занимала забота о детях, своего супруга Ольга Борисовна в эти дни почти не видела. Мария Столыпина вспоминала: «…папа, так мало мог принимать участья в нашей жизни… Полчаса отдыха после обеда, во время которого он с мама ходил взад и вперед по зале, и потом полчаса за вечерним чаем — вот и все.»
Назначение Петра Аркадьевича в 1906 году министром внутренних дел, а через несколько месяцев — председателем Совета Министров, позволило Столыпиным вернуться в Санкт-Петербург, но не уменьшило опасности, угрожавшей семье. Регулярно Столыпин принимал у себя дома начальника столичного охранного отделения полковника А. В. Герасимова, и Ольга Борисовна присутствовала на этих встречах, желая быть в курсе действий террористов. В одном из писем тех лет Пётр Аркадьевич называет супругу своим «ангелом-хранителем.» Ольга Борисовна стала для мужа помощником и советчиком, иногда и в государственных делах. Столь быстрый карьерный рост бывшего губернатора был встречен неоднозначно. В печати того время спорили: «… почерпают ли свою силу родственники П. А. Столыпина — Нейдгардты — от него или же, наоборот, он — от них.» Да и сама Ольга Борисовна, имевшая большое влияние на мужа, вызывала в свете разноречивые толки. Так, С. Ю. Витте язвительно отмечал в своих мемуарах: «Супруга Столыпина делала с ним всё, что хотела». В это же время широко распространилась сплетня о «нелюбви» к Ольге Борисовне императрицы Александры Фёдоровны. В. Шульгин вспоминал такой «анекдот»:
| Однажды жена Столыпина, урожденная Нейдгарт, устроила у себя званый обед. Приглашены были разные сановники, статские и военные. Был обычай, что в таких случаях снимали оружие, то есть оставляли шашки в передней. При оружии обедали только у царя. Но на этот раз у Ольги Борисовны Столыпиной военные не сняли оружия, а обедали при шашках и кортиках. Это нарушение этикета дошло до сведения Царицы. И она будто бы уронила:
— Ну что ж, было две Императрицы, а теперь будет три: Мария Фёдоровна, Александра Фёдоровна и Ольга Борисовна. |
Зять Столыпиной, Борис Бок, писал А. В. Зеньковскому : «Нелюбовь к Ольге Борисовне весьма не понятна и, конечно, может базироваться только на сплетнях, исходивших очевидно от Курлова. Ольгу Борисовну императрица совсем не знала. Кроме нескольких фраз во время представления, она с ней никогда не говорила.»
Основная статья: Взрыв на Аптекарском острове Семья Столыпиных
Переехав в столицу, Столыпины поселились не на квартире министра внутренних дел на Мойке, а в казённой двухэтажной даче на Аптекарском острове. Именно здесь и было совершено одно из покушений на Столыпина, в результате которого под угрозой оказалась вся его семья. 12 (25) августа 1906 года трое террористов под видом просителей приехали якобы по срочному делу. В первой приёмной они столкнулись с генералом А. Н. Замятниным и агентами охраны, которые, заподозрив неладное, попытались задержать лже-жандармов. Увидев, что они разоблачены, террористы вначале попытались прорваться силой, а затем метнули портфель с бомбой. Последствия взрыва были ужасающими. Комнаты первого этажа и подъезд были разрушены, обрушились верхние помещения. Пострадали более 100 человек: 27 человек погибли на месте (среди них адъютант А. Н. Замятнин, агенты охранки, некоторые посетители, няня сына Столыпина Аркадия и сами террористы), 33 — тяжело ранены, многие потом скончались. Бо́льшая часть семьи не пострадала, но была сильно изувечена пятнадцатилетняя дочь Наталья и ранен двухлетний сын Аркадий, находившиеся на балконе. Взрывом их выбросило на набережную. Наталья попала под ноги лошадей, запряженных в полуразрушенное ландо террористов. Аркадий оказался под обломками разрушенного балкона.
| Мама вышла на балкон, под которым стоял мой отец, и я никогда не забуду тех двух фраз, которыми они тогда обменялись:
– Все дети с тобой? И ответ мама: – Нет Наташи и Ади. |
Ольга Борисовна поехала со своими ранеными детьми в лечебницу доктора Калмейера и находилась при них неотлучно. Император Николай II писал: «Верьте чувству нашего сострадания, которое мы, как родители, испытываем, думая о вас и вашей супруге, как вы оба должны мучиться за бедных деток ваших! Надо твердо уповать на милость Господа Бога, что Он сохранит и исцелит их.» Когда встал вопрос о необходимости ампутации ног у Наташи, родители просили подождать с решением. Доктора согласились и, в конце концов, спасли обе ноги, но девочка осталась инвалидом. Столыпин и его семья по настоянию императора в целях безопасности переехали в Зимний дворец, специально для раненой Натальи оборудовали операционную, рядом с отведенной ей спальней императрицы Екатерины. Через год в день годовщины покушения Ольга Борисовна с супругом и детьми присутствовали при закладке памятника погибшим. Весной 1907 года императрица Александра Фёдоровна пригласила Ольгу Борисовну в Петергоф. Во время долгой аудиенции говорили о детях.
Основная статья: Убийство Столыпина
Летом 1911 года Ольга Борисовна с детьми уехала в любимое Колноберже. Пётр Аркадьевич отправился в Киев, где вечером 1 сентября присутствовал на парадном представлении оперы «Сказка о царе Салтане» в Киевском городском театре. Во втором антракте к нему подошёл неизвестный в чёрном фраке и выстрелил два раза в упор. Столыпин получил ранение в руку, вторая пуля попала в орден святого Владимира. Первоначально состояние не внушало опасений, но через несколько дней обнаружились признаки брюшного воспаления. Получив телеграмму Коковцова, 3 сентября в Киев спешно приехала Ольга Борисовна и постоянно находилась рядом с супругом. 3 сентября Николай II пожелал поговорить с Петром Аркадьевичем, но Столыпина, опасаясь за здоровье супруга, не пустила императора к нему. Несмотря на усилия докторов, вечером 4 сентября состояние Столыпина резко ухудшилось, и около 10 часов вечера 5 (18) сентября он скончался. Утром 6 сентября, возвратившись из Чернигова, Николай II приехал в клинику проститься с телом Столыпина. Ольга Борисовна, находившаяся у его изголовья, поднялась навстречу со словами: «Ваше Величество, Сусанины не перевелись ещё на Руси.» Позднее Витте в своих мемуарах писал: «Ее театральная походка сопровождалась глупой театральной фразой, ибо я нисколько не сомневаюсь, что Столыпин — если бы он не был председателем Совета министров, и жизнь государя была бы в опасности, причем от него зависело спасти жизнь государю, — Столыпин поступил бы так же, как Сусанин, но так поступили бы десятки и десятки тысяч верноподданных его величества». После отслуженной в больничной палате панихиды, император выразил соболезнования вдове и «поцеловал её в щёки, а потом дважды поцеловал ей руку.» В письме к матери Николай сообщал: «Бедная вдова стояла как истукан и не могла плакать; братья её и Весёлкина находились при ней.» На похоронах, состоявшихся в Киеве, Столыпина «поражала всех своим самообладанием.» По сведениям «Московского листка» Ольга Борисовна находилась у изголовья гроба, а позднее шла за катафалком вместе с братом мужа, близкими родственниками и высшими сановниками. Императорская чета на траурной церемонии не присутствовала. Позднее Столыпина и другие родственники обращались к императору с просьбой отложить казнь убийцы и провести более тщательное расследование, но 12 (25) сентября в три часа утра Дмитрий Богров был казнён.
После смерти мужа Ольга Борисовна стала главой семьи: занималась «устройством» старших дочерей, ездила за границу с младшими детьми, поддерживала Колноберже и другие усадьбы и много занималась увековечиванием памяти Петра Аркадьевича.
С началом войны Ольга Борисовна вместе с братьями и сестрой вошла в состав Особой комиссии по призрению воинских чинов и других лиц, пострадавших в продолжение войны, а также их семей под председательством великой княгини Ксении Александровны. Столыпина с дочерьми и сыном уехали в Немиров, где в замке свекровь её дочери Елены, княгиня Щербатова, организовала лазарет и работала там в качестве сестры милосердия. Один из местных жителей вспоминал:
| В 1914-м княгиня Щербатова отдала свой дворец под лазарет. И сама работала в нем сестрой милосердия вместе с тремя дочками Столыпина, приходившимися ей родней и специально приехавшими в Немиров помогать раненым. |
После революции семьи Щербатовых и Столыпиных остались в Немирове. Председатель Совнаркома Украины Христиан Раковский дал указание ревкому о неприкосновенности семьи, их дворца и парка. Но в начале января 1920 в имение вошёл отряд красноармейцев. 15 января погиб сын Марии Григорьевны и муж Елены Петровны, Владимир. По одной версии, он был избит тремя красноармейцами, по другой — расстрелян. 20 января Мария Григорьевна с дочерью Александрой и подругой Марией Гудим-Левкович были расстреляны в своем имении. Столыпины спешно покинули имение и несколько месяцев скрывались от преследователей, но вместе с Щербатовыми пострадала оставшаяся Ольга Петровна, которая скончалась спустя несколько дней.
Вместе с последним поездом Красного Креста Ольга Борисовна с детьми выехала в Варшаву. Позднее семья сменила ещё несколько стран: Германия, Италия. В 1921 году Столыпина на несколько месяцев вернулась в Литву, но вскоре была вынуждена уехать в Париж, где жила на выделяемую французским правительством пенсию. Она активно интересовалась общественной жизнью русской колонии, состояла членом Дамского общества в память императрицы Марии Фёдоровны.
Последние годы Ольга Борисовна провела в Русском доме в Сен-Женевьев-де Буа в полном одиночестве. Она умерла 22 октября 1944 года, пережив немецкую оккупацию, и похоронена на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.
столыпина ольга борисовна дроздова, столыпина ольга борисовна кирмасова, столыпина ольга борисовна молчанова
Столыпина, Ольга Борисовна beatiful post thanks!
29.10.2014
Столыпина, Ольга Борисовна
Столыпина, Ольга Борисовна
Столыпина, Ольга Борисовна Вы просматриваете субъект
There are excerpts from wikipedia on this article and video
https://www.turkaramamotoru.com/ru/%D0%A1%D1%82%D0...%D0%B2%D0%BD%D0%B0-510358.html
|
Метки: столыпины |
Аркадий Александрович Столыпин |
Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора
Аркадий Александрович Столыпин
Биографический очерк
При использовании и цитировании ссылка на публикацию обязательна:
Столыпин А.А. Дневники 1919-1920 годов. Романовский И.П. Письма 1917-1920 годов. – Москва - Брюссель: Conference Sainte Trinity du Patriarcate de Moscou ASBL; Свято-Екатерининский мужской монастырь, 2011.
Аркадий Александрович Столыпин родился в Москве 26 сентября 1894 года. Он принадлежал к знатному состоятельному роду служилых дворян Столыпиных, представители которого известны с XV-XVI века.
На щите фамильного герба Столыпиных изображён серебряный одноглавый орёл – символ власти и господства, великодушия и прозорливости. Задушенная змея в лапе орла символизирует наказанное зло, а подкова – счастье. Девиз на гербе гласит «Deo spes mea», что значит «Бог – моя надежда». Этого девиза придерживались в своей деятельности многие Столыпины, прославившиеся служением на военном и гражданском поприщах, достижениями в области литературы и искусства. Потомком рода по женской линии был великий русский поэт Михаил Юрьевич Лермонтов, троюродный дед А.А. Столыпина: родной сестрой его прадеда Дмитрия Алексеевича Столыпина являлась бабушка Лермонтова Елизавета Алексеевна Арсеньева. Сам Дмитрий Алексеевич был офицером-артиллеристом, участвовал во всех значимых военных компаниях своего времени, сражался с французами под Аустерлицем в 1805 году, вошёл в Париж вместе с русскими войсками в 1814 году, дослужился до генерал-адъютанта императора, имел множество боевых наград.
Семейные традиции продолжил его сын Аркадий Дмитриевич Столыпин, дослужившийся до того же звания. Он был героем обороны Севастополя в 1854-1856 гг. и Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Его жена Наталья Михайловна, урождённая княжна Горчакова (племянница знаменитого канцлера А.Д. Горчакова, лицейского однокашника А.С. Пушкина) тоже участвовала в войне с турками: служила сестрой милосердия в полевом госпитале. Дед А.А. Столыпина был человеком творческим, серьёзно увлекался скульптурой, неплохо играл на скрипке, печатал статьи о своих военных впечатлениях в петербургских журналах, интересовался богословием. Литературой и историей увлекалась и Наталья Михайловна. Столыпины были знакомы с Львом Николаевичем Толстым (А.Д. Столыпин воевал с ним вместе в Крыму), Николаем Васильевичем Гоголем, другими известными литераторами и музыкантами того времени. Лучшие черты характера и творческие наклонности они передали своим детям, самым известным из которых является, безусловно, Пётр Аркадьевич Столыпин, премьер-министр правительства Российской империи в 1906-1911 годах.
Отец А.А. Столыпина Александр Аркадьевич был на год младше П.А. Столыпина и рос под его опекой на литовской даче в Колноберже (близ современного Каунаса) и в подмосковном имении Середниково, где много раз в конце 1820-х - начале 1830-х годов живал М.Ю. Лермонтов. В детстве и юности братья Столыпины были похожи внешне и душевно близки; добрые родственные отношения, хотя и не очень тесные, они сохранили в зрелом возрасте, несмотря на некоторые разногласия во взглядах. Александр Аркадьевич, как и его старший брат, учился в Санкт-Петербургском университете, но не на физико-математическом, а на филологическом факультете, дружил с сыном Л.Н. Толстого Сергеем, с которым потом около года служил в Министерстве внутренних дел. Молодые люди, пытаясь скоротать скучную службу, в шутку именовали себя «полуграфом Толстыпиным», составив одну фамилию из двух своих.
Настоящее призвание Александр Аркадьевич обрёл на журналистском поприще. В 1882 году в «Вестнике Европы» он напечатал несколько своих стихов, а в 1889 году в «Русском вестнике» - поэму «Сандэлло» и лирику. Начал он с сотрудничества в газете «Кавказ», а стал известен в 1902 году, когда редактировал «Петербургские ведомости». С 1904 года до революции 1917 года он работал в газете «Новое время», плодотворно писал и часто печатался. Его политические взгляды были несколько более либеральными, чем у старшего брата, деятельность которого он всячески поддерживал, будучи активным членом монархической партии октябристов («Союз 17 октября»), название которой связано с царским Манифестом от 17 октября 1905 года. Правда, статьи эмоционального брата-журналиста не всегда помогали, а иногда даже мешали П.А. Столыпину.
Пытался поддерживать Александр Аркадьевич и сельскохозяйственные Столыпинские реформы. Сам он был довольно успешным помещиком, имел владения в Саратовской губернии, в Литве, под Батуми. Долгое время он возглавлял добровольное общество «Русское зерно», главной целью которого было изучение и распространение передового зарубежного аграрного опыта. В 1908-1915 годах общество посылало на практику в Европу сотни молодых крестьян, которые потом развивали первые в России фермерские хозяйства.
Несмотря на некоторые размолвки, в самые трудные моменты жизни братья Столыпины были вместе. До назначения премьер-министром П.А. Столыпин во время приездов в Петербург останавливался у своего брата. В августе 1906 года, когда была взорвана премьерская дача на Аптекарском острове в Петербурге, Александр Аркадьевич заботился о племянниках как о родных детях. Летом 1911 года, незадолго до своей трагической гибели, П.А. Столыпин с радостью побывал у младшего брата на его литовской даче «Бече», расположенной близ Колноберже. В начале сентября 1911 года Александр Аркадьевич практически неотлучно находился у постели смертельно раненого брата, проводил его в последний путь, опубликовал в «Новом времени» резкую антисемитскую статью (П.А. Столыпин был убит анархо-коммунистом евреем М.Г. Богровым). Ежегодно с женой П.А. Столыпина Ольгой Борисовной и детьми он приезжал в Киев почтить память брата.
Кипучая журналистская деятельность Александра Аркадьевича продолжилась вплоть до 1917 года. Одной из интересных его статей стали воспоминания о детстве в имении Середниково, опубликованные в начале 1914 года в журнале «Столица и усадьба». Статья начинается с поэтического описания имения и вся проникнута лермонтовскими мотивами: «Этот сад за дремлющим прудом, этот старинный барский дом, увенчанный бельведером, соединённый подковообразной колоннадой с четырьмя каменными флигелями, это строгое и простое в своей классической красоте произведение Растрелли дорого созвучиями своего имени любителям нашей родной поэзии: несколько лучших своих стихотворений Лермонтов пометил словом: "Средниково"…» Чувствуется, что автор сожалел о продаже Середникова, которое уже не принадлежало тогда Столыпиным.
Деятельность отца и дяди даёт преставление о той атмосфере, в которой вырос Аркадий Александрович Столыпин. Он был единственным сыном Александра Аркадьевича и его жены Ольги Николаевны, урождённой Мессинг, и старшим отпрыском мужского пола в своём роду, отчего получил родовое имя Аркадий и из рук П.А. Столыпина - родовую икону. Его двоюродный брат, родившийся девятью годами позже, также был назван в честь дедушки Аркадия Дмитриевича.
Детство и раннее отрочество Аркадия Александровича, которые прошли в Петербурге, Москве и на дачах семьи, были счастливыми. Об этих годах он писал в своём дневнике: «Вспоминаются огромные пасхальные столы, на них рядом с барашком из сливочного масла лениво возлежал заливной поросёнок, красовалась фаршированная индюшка, окорока всех сортов – и варёный, и копчёный, и цельный, и маленький без костей. А язык? А колбасы всех сортов? Уж не стану говорить про куличи, бабы, пасхи сметанные, творожные, ванилевые, сливочные, с изюмом, цукатами и классическим маленьким розаном, похожим скорее на камелию, нежели на розан, воткнутым в самую вершину.
Сколько во всём этом было поэзии и своеобразной красоты! Как горели пёстрые яички, когда скользили по ним солнечные лучи… Красные, синие, зелёные, жёлтые, они красивыми сочными пятнами оживляли и без того пёстрый стол, уставленный цветами. И погода как-то всегда устанавливалась ясная, солнечная, свежая от ещё не совсем стаявшего снега.
А может быть, всё это и не было так хорошо, как кажется теперь, и кажется всё это так мило только потому, что это было в прошлом, в детстве, когда всё скрашивается жаждой жизни и беспечной весёлостью. Длинный пост, мрачные в своём грустном величии службы, невольный трепет перед исповедью, умилённая торжественность причастия, любовь и ласка от всех, подарки и наконец впереди после экзаменов каникулы, деревня, поля, леса, купание в светлой, быстрой реке, прогулки верхом в свежем лесу, ещё сыром от ночной росы…»
Отец брал Аркадия в свои заграничные путешествия, производившие на него неизгладимые впечатления, которые впоследствии скрашивали трудности его полевой жизни: «Это было в роскошном купе вагона международного общества, который быстро и бесшумно уносил меня среди сырости и тумана северных болот куда-то за границу. Тогда я тоже смотрел, не отрываясь, через покрытое инеем окно, и искры сливались в какую-то причудливую смесь огненных нитей. Ах, эти путешествия за границу! После серых, пасмурных полей, болот, иссечённых мелким дождём, и лесов, окутанных туманом, попасть в жаркую, залитую неумолимым летним солнцем Италию! Приятно вспоминать прошлое; понемногу мысли путаются, искры всё летят и летят то редкой сетью, то сплошным роем, как маленькие золотые пчёлки».
Омрачить отроческие годы Аркадия могли только события русской революции 1905-1907 годов и непосредственно коснувшийся семьи взрыв дачи П.А. Столыпина на Аптекарском острове, когда пострадали его двоюродный брат Адя и особенно серьёзно кузина Наташа: у неё были раздроблены ноги.
Аркадий с блеском учился в 6-й Петербургской гимназии и окончил её с отличием, поступил в Петербургский университет, но когда в 1914 году началась 1-я мировая война, в порыве патриотических чувств, не доучившись, он пошёл в Пажеский корпус на ускоренный курс. Уже 1 июня 1915 года его произвели в подпрапорщики и приняли в 17-й драгунский Нижегородский полк, славный своими боевыми традициями, в котором некогда служил М.Ю. Лермонтов.
Воевал Аркадий Александрович по-столыпински доблестно. Вот как дальше кратко и точно он сам описывает свою судьбу: «Прибыл в полк на Турецкий фронт осенью 1915 г. Вскоре полк переведён на Австрийский фронт, но снова переброшен на восток (в Экспедиционный корпус генерала Баратова). 1 января 1916 года двинут на Багдад. В начале 1917 года полк на отдыхе на Кавказе. После революции двинут на Западный фронт. Я покинул полк и вернулся в конце 1917 года в Батум. В Добровольческую армию прибыл весной 1919 г. в г. Керчь. Ранен. Из Керчи Сводный полк Кавказской кавалерийской дивизии двинут в направлении на Киев. Вторично ранен. Полк интернирован (армия генерала Бредова) поляками в Силезии. Бежал из лагеря в Сербию. Оттуда прибыл в Крым и зачислен в армию генерала Врангеля. В бою против кавалерии Будённого тяжело ранен около Перекопа и эвакуирован в Севастополь и дальше в Константинополь. Кончил службу в чине ротмистра».
За этими скупыми строками – тяжелейший период жизни Аркадия Александровича, полный военных лишений, страданий, ранений и болезней (возвратного тифа, в частности) и отчаянной борьбы за свои убеждения. После развала полка в декабре 1917 года он уехал на дачу к родителям в Махинджаури под Батуми, попал вместе с ними в турецкую, а затем в английскую оккупацию. Англичане хорошо относились к русским офицерам, поэтому у Аркадия Александровича появилась возможность ухать из Батуми и примкнуть к Белому движению, чем он и воспользовался. Будучи храбрым офицером, он несколько раз после ранений и побега из лагеря для интернированных возвращался в эскадрон своего Нижегородского драгунского полка, воссозданного в Добровольческой армии.
Всё это время А.А. Столыпин вёл дневники, делая записи в тетрадях хорошим разборчивым почерком, очень грамотно. В них он рассказывал о происходивших событиях и своих впечатлениях то по-военному кратко и точно, то красиво и даже поэтично, умело рисуя словами картины боёв и пейзажи окружающей местности. В дневниках много литературных и музыкальных ассоциаций, что совершенно неудивительно, ведь автор вырос в высококультурной семье и блестяще учился. Вот, например, фрагмент описания победоносного для Добровольческой армии боя у деревни Карабачин 18 ноября 1919 года:
«Промелькнуло несколько всадников, скачущих карьером по мокрой улице. Вылетев на окраину деревни, я приостановил коня, подождал несколько секунд, пока выехал эскадрон, тоже выхватил шашку и вместе с нашей лавой кинулся к пехоте на выстрелы.
Вместе со свистом ветра в ушах прожужжало несколько пуль. Какие-то фигурки промелькнули у крайних домов. Выскочила стриженая рыжая лошадка под офицерским седлом без всадника. Я оглянулся и невольно улыбнулся: от края и до края весь угол деревни охвачен огромной лавой – это наш эскадрон. Тёмная масса коней ещё толпится и выскакивает из улицы непрерывной струёй. Картина внушительная.
Постепенно тёмные пятна всадников отчётливо, как будто вырезанные из тёмного картона, выделяясь на снегу, приходят в движение. Раздаётся сначала робкое, потом более громкое «ура!». Сверкает одна, потом другая шашка. Затем вдруг все выхватывают оружие. Выходит красиво – совсем картинка для иллюстрированного журнала. Всё несётся, как вихрь; куда – в сущности, неизвестно, так же как и не выяснено количество красных…»
Значительная часть дневников А.А. Столыпина чудом уцелела и легла в основу его «Записок драгунского офицера», впервые опубликованных в России в 1992 году в 3-й книге сборника «Русское прошлое» (СПб.: СП «Свелен», 1992, с. 6-104). Утерянную часть автор восполнил воспоминаниями, среди которых эпизоды его бегства из польского лагеря Стржалково (Щалково) для интернированных военных: «Я решил бежать, долго готовился, достал штатское платье и всё остальное, нужное для побега, ждал случая. Таковой представился, когда поляки решили выпустить из лагеря ещё находившийся там немецкий элемент, главным образом, немцев-колонистов. Один из них (некий Кристиан Кристман) в то время заболел. Мне состряпали документы на его имя, и я попал таким образом в «немецкий» транспорт. Колонисты прекрасно знали, кто я такой, но дружески скрывали при перекличках под видом больного. С этими документами доехал я до Варшавы и явился к нашему военному агенту. Мне выдали документы на моё имя, дали секретное донесение генералу Врангелю. Пробыв дней десять под Варшавой, сел я с корнетом Балашовым (Переяславского драгунского полка) в поезд, шедший в Вену…»
Далее А.А. Столыпин описывает дорожные злоключения: ошибочный арест на станции Скерневице польскими жандармами, ночь в заключении, напрасно съеденное в камере донесение, пропажу вещей, бедствия в Вене, дорогу в Белград с тремя краюхами хлеба на двоих, возвращение в Крым через Варну. В августе он уже воевал в Русской армии генерала Врангеля. В своём последнем бою с конницей Будённого 26 сентября 1920 года близ села Рождественское под Перекопом он командовал эскадроном и был тяжело ранен в грудь: пуля прошла около сердца, едва не задев его.
Столыпину суждена была ещё очень долгая жизнь. Из Константинополя он перебрался в Белград, где жили в эмиграции его родители. Там в 1925 (по другим сведениям, в 1930) году скончался его отец. Личная жизнь самого Аркадия Александровича так и не сложилась, во всяком случае, в официальном браке он не состоял и потомства не оставил, жил с матерью Ольгой Николаевной, служил в посольстве США в Белграде. Вскоре после фашистской оккупации его арестовали, и он полгода просидел в лагере гестапо. В конце 1944 года А.А. Столыпин перебрался в Австрию, а в 1945 голу в Швейцарию, в Берн, где снова устроился на работу в посольство США. Здесь в 1953 году скончалась его мать. В 1957 году он вышел в отставку и много лет прожил в курортном городе Монтрё. Своих талантов он не «закопал в землю»: был хорошим акварелистом, фотографом, знатоком геологии, увлекался альпинизмом. Даже в очень преклонных летах он выглядел бодрым и подтянутым. Скончался А.А. Столыпин в возрасте почти 96 лет 8 сентября 1990 года и похоронен на кладбище Глион близ Монтрё.
Его «Записки драгунского офицера», особенно дневники, представляют собой важные исторические свидетельства переломной эпохи русской революции 1917 года и Гражданской войны как бы «изнутри». Хотя сам автор с сожалением считал часть своих дневников безвозвратно утраченной, две тетради сохранил Иван Николаевич Янцен, служивший с июля 1919 по июль 1924 года в Учреждениях Помощи Русским Беженцам (бывшей Миссии Российского Красного Креста в Польше) где, по-видимому, рукописи к нему и попали. Можно предположить, что они находились в том самом багаже, который польские жандармы не дали А.А. Столыпину вынести из вагона при аресте на станции Скерневицы. Воспользовавшись вещами, имевшими хоть какую-то материальную ценность, жандармы могли отдать ненужные им рукописи на русском языке в бывшую российскую миссию. Для публикации эти две тетради переданы Архиву Русской Эмиграции в Брюсселе внуком И.Н. Янцена доктором Алексеем Борисовичем Янценом.
В первой тетради «Добровольческая армия» А.А. Столыпин описывает военные действия в Крыму (преимущественно в районе Керчи) в апреле-мае 1919 года, начиная с прибытия в эскадрон и кончая ранением и лечением в Таманском Алексеевском госпитале. Вторая рукопись «Гражданская война 1919-1920 гг.» рассказывает о событиях ноября 1919 – начала апреля 1920 года: о многочисленных боях на Украине, о неудавшейся попытке отступления через Одессу в Румынию и, наконец, о переходе через Молдавию и Галицию в Польшу (походе генерала Н.Э. Бредова), об интернировании армии и начале её пребывания в польских лагерях.
События июня-октября 1919 года, вероятно, были описаны в других тетрадях (одной или двух), которые к И.Н. Янцену не попали. О судьбе А.А. Столыпина в этот период мы знаем по его воспоминаниям. Выписавшись из госпиталя в Тамани, он прибыл в свой эскадрон, вновь участвовал в сражениях и 8 августа 1919 года был серьёзно ранен в ногу в бою с махновцами у деревни Ново-Александровки (Гапсино). Его эвакуировали в Новороссийск, где он лечился в госпитале, после чего долечивался и отдыхал на даче своих родителей в местечке Махинджаури под Батуми, а в ноябре 1919 года вернулся в полк.
Впервые публикуемые дневники А.А. Столыпина - очень ценный материал для историков, так как события в них описываются по живым впечатлениям, буквально день за днём, порой час за часом, бой за боем. Это позволяет уточнить даты и подробности отдельных событий, а также имена и судьбы некоторых их участников. Поэтому дневники печатаются без сокращений и литературной правки. Для удобства восприятия текст записей скомпонован в естественно выделяемые абзацы, как это делал сам автор при публикации других своих дневников, орфография и пунктуация приведены к современным нормам правописания.
Протоиерей Павел Недосекин,
настоятель храма Живоначальной Троицы - Патриаршего подворья в Брюсселе
и храма Живоначальной Троицы в Шарлеруа
Елена Николаевна Егорова,
литературовед, член Союза писателей и
Союза журналистов России
На фото: Аркадий Александрович Столыпин. Начало 1910-х гг.
При подготовке очерка и текста комментариев помимо "Записок драгунского офицера" А.А. Столыпина и его дневников использованы краткие биографические данные о нём и его родственниках из книги: Фёдоров Б.Ф. Пётр Аркадьевич Столыпин. - М: Горячева, 2003. С. 13-43.
© Copyright: Аркадий Александрович Столыпин, 2011
|
Метки: столыпины |
Орловские страницы биографии П. А. Столыпина |
Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора
Известно и ещё посещение Петра Аркадьевича Столыпина Орловской губернии в 1909 году. Прибыв в своём вагоне на железнодорожный вокзал города Орла, Столыпин вышел из вагоне, его с воодушевлением встретили орловцы, собравшиеся на вокзале, на что глава российского правительства «любезно отреагировал». Столыпин побывал в населённых пунктах близ Орла (Солнцево, Звягинка, Маслово, Сухая Орлиц и др.). Его маршрут пролегал через весь город Орёл: по Московской улице, через Мариинский мост на Оке, мимо Городской думы и мужской гимназии, в которой когда- то учился П. А. Столыпин; потом по Кромской улице в Стрелецкую слободу, где находилось волостное правление. В честь такого случая высоких гостей владелец фотографии на Георгиевской улице Б. Эрдман сделал несколько снимков Петра Аркадьевича Столыпина и окружающих его лиц.
Осмотрев ряд хуторов Стрелецкой слободы, Столыпин вечером возвратился в Орёл и посетил Дворянское собрание, где фотограф Б. Эрдман запечатлел его вместе с дворянами губернии. Премьер перекусив с дороги, отбыл на станцию и в тот же вечер уехал в Петербург.
Несколько дней спустя, 14 июля 1909 года, в газете «Орловский вестник» в разделе местной хроники появилось сообщение, что председатель
Совета министров П. А. Столыпин за поднесённый ему местным фотографом Эрдманом портрет прислал подарок – особой работы серебряный портсигар, украшенный дорогим камнем, и серебряную спичечницу.
Литература:
Еремин, В. «…С искренней любознательностью и с полным усердием (Орловские страницы биографии П. А. Столыпина) / В. Еремин // Истории русской провинции: историко-просветительский журнал. № 5. – Орёл, 1999. – С. 6-14.
Современники, говоря о Столыпине, с особым уважение рассказывали о его бесстрашии. На реформатора было совершено от 11 до 18 покушений.
За ним, по словам его современников, «охотились как за зайцем». Последнее из них произошло в Киеве. В Петра Аркадьевича стрелял Дмитрий Багров. Столыпин получил смертельную рану. Несколько дней спустя, Пётр Аркадьевич скончался.
6 сентября 1911 года все узнали о смерти председателя Совета министров. Места упокоения своего Столыпин не называл: завещал похоронить там, где умрёт, а где умрёт – не знал.
Петр Аркадьевича Столыпин был погребён в Киево-Печёрской лавре.
Ровно через год после смерти в Киеве на Крещатике возле Городской думы в торжественной обстановке был открыт памятник Столыпину. На постаменте высечены сказанные им слова: «Вам нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия». А на передней стороне памятника стояли красноречивые слова: «П. А. Столыпину – Русские люди».
В полугодовой день кончины П.А. Столыпина «Орловские епархиальные ведомости» опубликовали стихотворение «На смерть П.А. Столыпина», переданное в редакцию газеты одной из жительниц Орла:
Убит министр, погиб великий!
Пал истый сын страны родной,
Любви горячей к ней носитель,
Идеи высшей и святой!
Но не погибла та идея, -
Ее злодеям не убить, -
Но стало ярче и сильнее
Любовь к Отечеству светить.
Мария Петровна Бок (Столыпина), посвятила своему отцу, Петру Аркадьевичу, мемуары «Воспоминания о моём отце П. А. Столыпине». Здесь он представлен не только как государственный деятель, в рабочем кабинете, но и как нежный муж, любящий и заботливый отец.
Для современного общества образ Петра Столыпина является примером беззаветного и жертвенного служения на благо народа и государства. Проведённые и намеченные им преобразования русской жизни и в настоящее время сохраняют свою значимость. Его реформы вошли в историю как одни из самых эффективных. Многие фразы Столыпина, произнесённые им на заседаниях Думы, стали крылатыми.
Во многом он осознаётся мерилом политической ответственности государственного деятеля.
Литература:
Бок (Столыпина), М. П. Воспоминания о моем отце П. А. Столыпине / М. Бок (Столыпина).- Москва : «Товарищество «А. Н. Сытин и К*», 1992. – 255 с.
***
Аннинский, Л. Обречённый на героизм / Л. Аннинский // Родина.- 2012. - № 4. – С.122.
Наумов, С. Государственное трезвомыслие: Столыпин в исторической памяти / С. Наумов // Родина.- 2012. - № 4. – С. 109-111.
1.Бок (Столыпина), М. П. Воспоминания о моем отце П. А. Столыпине / М. Бок (Столыпина).- Москва : «Товарищество «А. Н. Сытин и К*», 1992. – 255 с.
2. Государственность России; идеи, люди, символы / сост.. науч. ред. Р. Г. Пихоя. – Москва : Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); Фонд Первого Президента России Б. Н. Ельцина, 2008.
3.Зырянов, П. Н. Пётр Столыпин: политический портрет / П. Н. Зырянов. – Москва : Высшая школа, 1992. – 159 с. – (История в лицах).
4.Казарезов, В. В. О Петре Аркадьевиче Столыпине / В. В. Казарезов. – Москва : Агропромиздат, 1991. – 96 с.
5. Орел из века в век. Летопись основных событий. 1566-2000 годы. – Орел, 2003.
***
6.Аннинский, Л. Обречённый на героизм / Л. Аннинский // Родина.- 2012. - № 4. – С.122.
7.Бычкова, М. История рода / М. Бычкова // Наука и жизнь. – 2002. – № 10. – С.100-101.
8.Еремин, В. «…С искренней любознательностью и с полным усердием (Орловские страницы биографии П. А. Столыпина) / В. Еремин // Истории русской провинции: историко-просветительский журнал. № 5. – Орёл, 1999. – С. 6-14.
9.Кабытов, П. Помещик села Чулпановки (Столыпин в своих имениях) / П. Кабытов // Родина.- 2012. - № 4. – С. 35-38.
10.Могилевский, К. Столыпин и модернизация России / К. Могилевский // Родина.- 2012. - № 4. – С. 8-13.
11.Наумов, С. Государственное трезвомыслие: Столыпин в исторической памяти / С. Наумов // Родина.- 2012. - № 4. – С. 109-111.https://vikidalka.ru/4-62243.html
|
Метки: столыпины |
Какие тайны хранила семья Столыпиных? |
Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора
Усадьба Середниково
"Главный узелок нашей жизни, всё будущее ядро её и смысл, у людей целеустремлённых завязывается в самые ранние годы, часто бессознательно, но всегда определённо и верно. А затем — не только наша воля, но как будто и обстоятельства сами собой стекаются так, что подпитывают и развивают это ядро. У Петра Столыпина таким узлом завязалось рано, сколько помнил он, ещё от детства в подмосковном Середникове: русский крестьянин на русской земле, как ему этой землёю владеть и пользоваться, что бы было добро и ему, и земле..."- писал Александр Солженицын в «Августе Четырнадцатого». Тем самым писатель хотел бы подчеркнуть: не только западные влияния сформировали «аграрное «мировоззрение будущего реформатора, но и (даже прежде всего) ранние впечатления П.А. Столыпина от жизни в Подмосковье.
Пётр Столыпин родился в Дрездене 2 апреля 1862 года, а крещён в дрезденской православной церкви спустя полтора месяца.
В этот город матушка Петра Аркадьевича Наталья Михайловна Столыпина (1827-1889) приехала тогда к своим родственникам. Более того, некоторые источники указывают: выходя замуж, она в качестве приданного получила от своего отца — князя Михаила Дмитриевича Горчакова (1793-1861) — небольшое имение близ Дрездена. Отнюдь не менее примечательно - знаменательным было родство Петра Столыпина по отцовской линии.
Аркадий Дмитриевич Столыпин, отец П.А.Столыпина
Дворянский род Столыпиных подарил царям и Отечеству немало прославленных героев разных войн, офицеров и генералов, крупных сановников. К примеру, отец реформатор Аркадий Дмитриевич (1822-1899) прожил настолько насыщенную эпохальными событиями жизнь, что нам остается лишь сожалеть, что, обладая литературным талантом, он не оставил после себя подробных мемуаров.
Вот ее вехи. Детство в усадьбе Середниково, куда приезжал резвиться и отдыхать, читать умные книги и писать отменные стихи юный Михаил Лермонтов — двоюродный племянник еще далёкого от совершеннолетия Аркадия Столыпина (соответственно, троюродный брат его будущих детей). Многолетняя дружба с Львом Толстым, начавшаяся во время Крымской войны, где они вместе храбро сражались. Командования уральским казачеством. Русско-турецкая война (1877-1878), в которой родители будущего премьер-министра участвовали плечом к плечу (Наталья Михайловна — сестрой милосердия). Недолгая, но чрезвычайно эффективная генерал-губернаторская деятельность в Восточной Румелии, впоследствии ставшей частью Болгарии. Служба комендантом московского Кремля и особая близость к царственным особам. Опубликованные при жизни литературные и популярно-исторические труды. Показанные на академической выставке скульптурные произведения А.Д.Столыпина...
Гимназист Пётр Столыпин.1876 год
В Середникове, доставшемся Аркадию Дмитриевичу] по наследству, провёл первые детские годы — с 1862-го по 1869-й и его третий сын Петр. Затем глава семейства продал усадьбу купцу И.Г. Фирсанову. Столыпины отправились на постоянное жительство в Колноберже Ковенской губернии (в нынешней Литве). Это имение А.Д. Столыпин, по свидетельству его внучки (первенца Петра Аркадьевича, в замужестве Марии фон Бок), некогда получил в счёт оплаты карточного долга.
После нескольких лет домашнего образования 12-летний Пётр в 1874 году поступил во второй класс Виленской гимназии. (Вильно - в настоящее время столица Литвы Вильнюс)
В 1879 году по возвращении в место постоянной дислокации — из Болгарии в Орел 9-го армейского корпуса, коим командовал Аркадий Дмитриевич, и два его сына, Пётр и Александр были переведены в Орловскую гимназию. В ней будущий премьер - министр проучился два года, получив в июне 1881 года аттестат зрелости.
На учёбу в град Петров
Особыми успехами в учебе ни в Виленской, ни в Орловской гимназиях Петр Столыпин не блистал. В частности, в аттестате Орловской классической гимназии ему были выставлены «тройки» по русскому языку, логике, Закону Божьему и латинскому языку. Зато по физике и математической географии Столыпин получил 5 баллов.
Почти сразу же по окончании полного курса гимназии, в 1881 году, Пётр написал заявление с просьбой о зачислении в Санкт-Петербургский императорский университет на естественное отделение физико-математического факультета. Эта просьба была удовлетворена, и 19-летний Столыпин к началу учебного года переехал в столицу Российской империи.
Пётр Столыпин - студент Санкт-Петербургского университета.1881 год
О том, что студент Пётр Столыпин во время одного из экзаменов удостоился особого внимания и даже педагогических восторгов знаменитого Менделеева, в семье будущего премьера рассказывали весьма охотно…
Братский долг
В сентябре 1882 года прапорщика Преображенского полка Михаила Столыпина (1859- 1882) , брата нашего героя, убил на дуэли князь Иван Шаховской (1853-1884) . Именно это обстоятельство стало решающим при избрании Петром Аркадьевичем спутницы всей оставшейся жизни… Между тем есть две получившие самое широкое хождение гипотезы. Первая, наиболее распространённая, звучит примерно так: «Столыпин рано женился, оказавшись чуть ли единственным женатым студентом университета. Ольга Борисовна Нейдгарт (1859-1944), жена Столыпина (праправнучка А. В. Суворова), прежде была невестой его старшего брата, убитого на дуэли.
С убийцей брата стрелялся и Петр Аркадьевич, получив ранение в правую руку, которая с тех пор плохо действовала». Иногда к этим данным добавляют такую романтическую деталь: «Существует предание о том, что на смертном одре брат положил руку Петра на руку своей невесты. Несчастье их сблизило, они стали мужем и женой».
Вторая гипотеза является попыткой опосредованного развенчания первой версии. Советский историк Арон Аврех в своей известной монографии «П.А. Столыпин и судьбы реформ в России», по-видимому, намеренно о дуэли ни словом не обмолвился. Зато тему больной руки затронул весьма показательно, ссылаясь при этом на давние публикации журналистов, тесно сотрудничавших со Столыпиным: «Рука у Столыпина стала сохнуть еще в гимназические годы. Было сделано несколько операций, но без особого успеха. В результате он мог ею писать, но перо вкладывалось левой рукой». Дочь Столыпина Мария Фон Бок в своих «воспоминаниях» сообщает следующее (о дуэли вообще не упоминая): «У моего отца была, вследствие несчастного случая, парализована правая рука… Сам папа в юности, пока была здорова его рука, рисовал; очень любил живопись».
Наконец, сын реформатора Аркадий Петрович Столыпин, умерший сравнительно недавно, во второй половине ХХ века, заявлял, опровергая отдельные пассажи книги Валентина Пикуля: «Согласно Пикулю, правую руку моего отца, когда он был гродненским губернатором (1902-1903), прострелил террорист-эсер. Неверно. Правая рука Столыпина плохо действовала еще с ранней молодости (ревматизм). Впоследствии это ещё усилилось в бытность его саратовским губернатором: один погромщик-черносотенец в июне 1905 г. Попал в правую руку отца булыжником, когда тот защищал от расправы группу земских врачей».
И вновь ни о какой дуэли ни слова, ни полслова…
Ввиду удивительной скудности данных, относящихся к «первому петербургскому периоду» жизни знаменитого премьера, воспользуемся фактами, опубликованными Фондом изучения наследия П.А. Столыпина:
1882 год.
26 мая – 1 сентября. Находился в отпуске в Одессе и Виленской губернии.
10 декабря – 7 января. Находился в отпуске в Москве и Орле.
1883 год. 20 мая – 1 сентября. Находился в отпуске в Херсонской и Орловской губернии. 12 декабря – 7 января. Находился в отпуске в Москве и Орле.
1884 год.
24 мая – 1 сентября. Находился в отпуске в Орле. Лето. Женился на фрейлине императрицы Марии Федоровны, дочери обергофмейстера, действительного тайного советника Б.А. Нейдгарта, бывшей невесте брата М.А. Столыпина, погибшего на дуэли 7 сентября 1882 г., Ольге Борисовне Нейдгарт.
Октябрь 11. Подал прошение на имя ректора Санкт-Петербургского Императорского университета об увольнении из университета. 12. Уволен из числа студентов Санкт-Петербургского Императорского университета. 20. Был принят на службу в Министерство внутренних дел.
1885 год. Октябрь 7. Родилась дочь Мария. Утвержден Советом Санкт-Петербургского Императорского университета кандидатом физико-математического факультета…» Таким образом, университетское образование Петр Аркадьевич завершил экстерном и уже в 1884 году приступил к статской службе.
Стрелялся или не стрелялся?
Родители рассказывали Марии фон Бок немало о первых годах своей семейной жизни. Однако о чрезвычайно важном трагическом эпизоде почему-то умалчивали. Или умалчивала сама Мария Петровна… «Тихие» заочные споры вокруг руки Петра Аркадьевича, то ли простреленной, то ли покалеченной в результате несчастного случая, то ли поврежденной ревматизмом, буквально подталкивают дотошных исследователей-любителей выдвигать свои «неполиткорректные» версии. И это неудивительно. Ведь обстоятельства его возможной дуэли с убийцей брата покрыты мраком безвестности (по крайней мере, для широкой публики). Зато известно, что в тот же год, когда Петр Столыпин фактически бросил учебу в университете и на удивление всем женился, вследствие чего-то преставился князь И.Н. Шаховской…
Всякие, конечно, бывают совпадения. И все же, чтобы эти самые совпадения не тревожили понапрасну «дотошных исследователей», свое веское слово по весьма личному вопросу должны сказать историки-профессионалы.
Вывод: «главный узелок» характера, воли, последующих поступков, сформировался ещё в детстве, в семье благородных и целеустремлённых людей. Жизненный путь человека, который внес большой вклад в развитие страны и изменил судьбу России.
|
Метки: столыпины |
18 сентября — День памяти Петра Аркадьевича Столыпина |
Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора
Пётр Аркадьевич Столыпин - троюродный брат Михаила Юрьевича Лермонтова. Бабушка поэта Елизавета Алексеевна Арсеньева (урождённая Столыпина) была родной сестрой дедушки П.А. Столыпина - Дмитрия Алексеевича Столыпина (1785-1826), генерал-майора, ученого-артиллериста, героя Бородина. Отец Петра Столыпина - Аркадий Дмитриевич (1821-1899), младший товарищ детских игр поэта, приходился матери поэта, Марии Михайловне, двоюродным братом...
На П.Столыпина планировалось и было совершено 11 покушений. Во время последнего, совершённого в Киеве Дмитрием Богровым, П.Столыпин получил смертельное ранение. Покушение 14 сентября 1911 года оказалось роковым. Вот как мешал врагам России это великий человек!
18 сентября 1911 от этого ранения скончался выдающийся государственный деятель Российской империи Петр Аркадьевич Столыпин,министр внутренних дел, премьер-министр Российской империи (1906-1911 гг.), родственник русского поэта М.Ю.Лермонтова. В разные годы занимал посты уездного предводителя дворянства в Ковно, губернатора Гродненской и Саратовской губернии, министра внутренних дел, премьер-министра.
В конце августа 1911 года император Николай II с семьёй и приближёнными, в том числе и со Столыпиным, находились в Киеве по случаю открытия памятника Александру II. 1 (14) сентября 1911 года император и Столыпин присутствовали на спектакле «Сказка о царе Салтане» в киевском городском театре.
На тот момент у начальника охранного отделения Киева была информация о том, что в город прибыли террористы с целью совершить нападение на высокопоставленного чиновника, а возможно, и на самого царя. Информация была получена от секретного осведомителя евея Дмитрия Богрова (настоящее имя Мордко Гершкович Богров). Оказалось, однако, что покушение задумал сам Богров. По пропуску, выданному начальником Киевского охранного отделения, он прошёл в городской оперный театр, во время второго антракта подошёл к Столыпину и дважды выстрелил: первая пуля попала в руку, вторая — в живот, задев печень. После ранения Столыпин перекрестил царя, тяжело опустился в кресло и произнёс: «Счастлив умереть за Царя».
Николай II - в письме матери: "Столыпин повернулся ко мне и благословил воздух левой рукой. Тут только я заметил, что у него на кителе кровь. Ольга и Татьяна увидели всё, что произошло... На Татьяну произвело сильное впечатление, она много плакала, и обе плохо спали."
Автор: Государственный Лермонтовский музей-заповедник "Тарханы
Отправить по электронной почтеНаписать об этом в блогеОпубликовать в TwitterОпубликовать в FacebookПоделиться в Pinterest
|
Метки: СТОЛЫПИНЫ |
Пётр и Ольга Столыпины. История любви |
Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора
Семья Столыпиных в 1888 г. Столыпину 26 лет, его жене - 29, их первенцу, младшей дочери Марии, - 3 года.
Каждые два-три дня пылкий влюблённый посылал даме своего сердца письма с такими признаниями: «Милая, ненаглядная, любимая, драгоценная и единственная… Ангел… Дорогая зазнобушка моя… Душка ненаглядная… Желанная… Моя прелесть… Дорогой ангел, бесценное обожание… Милое, обожаемое сокровище моё… Родная голубка… Такое у меня умиление, такая нежная к Тебе любовь…» и тому подобное.
Кем же был этот Ромео? Юным романтиком? Отнюдь. Эти строки принадлежали зрелому 42-летнему мужчине и предназначались не деве юной, а собственной жене, обременённой заботами об их шестерых детях. Имя этого пылкого влюблённого – Пётр Аркадьевич Столыпин. За громадой дел, совершённых этим незаурядным человеком и достаточно известным широкому кругу людей, как-то в стороне остались подробности его личной жизни. Между тем они достаточно интересны и поучительны, чтобы о них рассказать. И, в частности, о его любви к Ольге Нейдгардт и нетривиальной истории их женитьбы.
Жизнь Петра Столыпина в течение сорока лет была связана с Литвой. Здесь он обосновался с семилетнего возраста, когда родители будущего реформатора России поселились в Вильне. Позже Столыпин служил ковенским уездным, а затем губернским предводителем дворянства. И когда был назначен гродненским, саратовским губернатором и, наконец, стал премьер-министром России, Столыпин бывал в Литве, постоянно наезжал в своё имение Калнабярже (тогда говорили - Колноберже) под Кедайняй, где его семья обычно проводила тёплое время года. Кстати, в последнюю в своей жизни поездку в конце августа 1911-го премьер Пётр Аркадьевич также отправился из Калнабярже, где в то лето располагалась ставка главы кабинета министров России. Через несколько дней после приезда в Киев для участия в торжествах по случаю открытия памятника императору Александру Второму в результате покушения Столыпин был убит.
…Итак, в Вильне Пётр получил домашнее образование и продолжил обучение в Первой государственной гимназии. В списке её выпускников 1877 года значится и отмеченный серебряной медалью старший брат Петра - Михаил Столыпин. Михаил выбрал для себя карьеру военного, блестяще закончил военную академию в Петербурге и поступил на службу в элитный Преображенский полк. Казалось, ничто не должно было омрачать дальнейшую карьеру молодого офицера, чей отец, кстати, дослужился до воинского звания генерал-лейтенанта... Однако случилось непредвиденное: ссора Михаила Столыпина с князем С.И.Шаховским привела к дуэли, в результате которой Михаил получил тяжёлое ранение. С этой минуты присутствовавший на поединке Пётр Столыпин ни на миг не покидал брата…
Предсмертная агония умирающего офицера длились несколько дней. У постели дуэлянта постоянно дежурили Пётр, а также наречённая невеста Михаила Ольга Нейдгардт… Словно предчувствуя, что минута расставания с жизнью вот-вот наступит, Михаил, будучи ещё в полном сознании, вложил руку своей невесты в руку Петра и благословил младшего брата на заботу о девице Ольге.
Двадцатилетний Пётр Столыпин был в то время студентом–второкурсником естественного отделения физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета. Ольга Нейдгардт состояла фрейлиной при императрице Марии Фёдоровне.
Трудно сказать, в какой именно момент чувство признательности между Петром и Ольгой, возникшее в часы круглосуточных бдений у постели дорогого для них обоих человека, переросло в чувство привязанности друг к другу, а затем и в высшее её проявление – любовь. Но ровно через два года после кончины Михаила Столыпина Пётр и Ольга поженились. Тем самым, согласно установлениям высшего света, был выдержан «испытательный срок» для невесты, потерявшей наречённого жениха, по истечении которого она снова становилась свободной в выборе спутника жизни. И фрейлина императрицы твёрдо ответила «да» на предложение студента Петра Столыпина (теперь уже четверокурсника) стать его супругой.
Выходит, подобные истории - когда умирающий благословляет женитьбу на своей невесте родственника или близкого друга - случались не только в ходульных романах, но и в реальной жизни. В нашем случае сюда примешивался и какой-то дополнительный мистический смысл: ведь в судьбе фрейлины точь-в-точь повторилось случившееся ранее с её патронессой, российской императрицей Марией Фёдоровной. И наверняка фрейлине была известна, пусть и в общих чертах, история замужества её августейшей покровительницы.
Мария Фёдоровна – в девичестве датская принцесса Дагмар – была помолвлена с Великим князем Николаем Александровичем, старшим сыном российского императора Александра Второго и наследником престола. Цесаревича, как было заведено при российском дворе, загодя готовили к грядущей великой миссии. В течение нескольких лет он проходил специальный курс «государевой науки», изучая тонкости экономики, политики, культуры, других наук, чтобы быть готовым в нужный момент стать самодержцем.
К весне 1864 года Николай прошёл необходимое обучение, настало время подыскивать себе невесту. Династические интересы Дома Романовых привели его в Копенгаген, столицу Дании, где он и был представлен тамошней принцессе Дагмар. Долго ли, коротко ли, но в сентябре 1864 г. состоялась помолвка российского цесаревича и датской принцессы. Незадолго до объявленной свадьбы цесаревич Николай отправился в путешествие по Италии и там неожиданно заболел, получив туберкулёзное воспаление спинного мозга. Его отправили на лечение в Ниццу. Усилия европейских светил медицины, среди которых был и первейший из российских докторов Пирогов, увы, смогли лишь на время отсрочить кризис.
В первых числах апреля 1865 года стало ясно, что дни наследника престола сочтены. Младший брат Николая Александр, второй по старшинству среди Великих князей Дома Романовых, срочно отправился во Францию, по пути к нему присоединились принцесса Дагмар и её мать, датская королева Луиза. Дежурство у постели Николая на вилле Бермон в Ницце несли наречённая невеста и его младший брат. Трое суток продолжалось их бдение у постели дорогого для обоих человека, но 12 апреля 1865 г. случилось неминуемое – цесаревич скончался. Легенда донесла до нас последние слова Николая. Соединив руки брата Александра и своей наречённой невесты Дагмар, умирающий внятно произнес: «Любите, любите…»
Сразу же после кончины Николая император Александр Второй издал Высочайший Манифест о провозглашении наследником-цесаревичем своего сына Александра. А в остальном вышло так, как завещал Великий князь Николай Александрович. Его младший брат вскоре по-настоящему увлёкся датской принцессой, они стали встречаться, и с согласия обеих сторон венценосных родителей состоялась их помолвка, а затем – 28 октября 1866 года – и свадьба 21-летнего наследника российского престола и 19-летней датской принцессы, отныне ставшей российской цесаревной, принявшей православие с именем Мария.
В марте 1881 года после трагической гибели от рук террористов Александра Второго на российском престоле его сменил наследник-цесаревич, который стал именоваться императором Александром Третьим, а его супруга – императрицей Марией Фёдоровной.
Вот такая предыстория.
…Женитьба Петра Столыпина и Ольги Нейдгардт была неординарной и по двум другим существенным признакам. Пётр был на три года младше своей суженой. В те годы супружеский союз, когда жена была старше супруга, расценивался как нонсенс. По крайней мере, в дворянской среде. А Пётр и Ольга были представителями семей, родословные которых по линии столбового дворянства прослеживались в течение нескольких веков. Ещё одной серьёзной меткой их союза можно считать то обстоятельство, что свадьбу отыграли, когда Пётр ещё являлся студентом. В России студенты, как правило, не обзаводились семьёй, а решались на этот шаг, только получив диплом.
Вскоре после свадьбы жизненные обстоятельства вынудили студента-четверокурсника Петра Столыпина оставить занятия в университете, а через год держать выпускные испытания на правах соискателя-экстерниста. Среди профессоров, принимавших у него экзамены, был и знаменитый химик Дмитрий Менделеев. История сохранила похвальный отзыв учёного о способностях студента-заочника. Положительно была оценена и диссертация Столыпина, представленная им для защиты. 7 октября 1885 года Пётр Столыпин был утверждён Советом Санкт-Петербургского университета кандидатом физико-математического факультета. Поразительно, но факт: именно в этот день в семье молодожёнов Столыпиных родился первенец - дочь Мария.
Став взрослой, Мария Столыпина (по мужу - фон Бок) написала книгу «Воспоминания о моём отце». Среди прочего в ней описывается семейная обстановка в доме Столыпиных. Из признаний дочери следует, что их семья была единым дружным организмом, а взаимные чувства родителей укреплялись на фоне общих забот по воспитанию Столыпиных-младших, численно возраставших год от года.
Плодовитость супружеской пары в России всегда являлась признаком крепкой семьи. У Петра и Ольги Столыпиных родилось шестеро детей – пять дочерей и, наконец, в 1903 году – последний, единственный сын, названный Аркадием в честь деда.
Ежегодно в Калнабярже Столыпины проводили, как они называли, «праздники рабочих». Устраивались они осенью, после уборки урожая. В этот день детям всех наёмных рабочих столыпинского имения было принято дарить по комплекту тёплой одежды, а их матерям - по тёплому платку. Шили платья для девочек и рубашки для мальчиков всем столыпинским домом: и гувернантки, и жена Петра Аркадьевича, и их дети. Работали всё лето – ведь подарки надо было приготовить для сорока семей.
В семье Столыпиных было принято вслух читать детям сказки, доступную для их восприятия классику. Петру Аркадьевичу особенно нравился Тургенев, и, по словам Марии Бок, его произведения вслух читали особенно часто. Семья была крепкой, глубоко верующей, истинно дворянской. Как-то Пётр Аркадьевич шутливо заметил: «У нас староверческий дом - ни карт, ни вина, ни табака…»
Семья возрастала не только численно, но и той степенью доверия и взаимного уважения, без которых немыслимо строительство здания под названием «семейный дом». И, несомненно, стержнем этого дома было чувство, имя которому – Любовь. Кажется, с течением временем оно только укреплялось…
Признания в любви, приведённые нами в начале, – это выдержки из писем 1904-1905 годов (цитириуется по: П.А.Столыпин. Переписка. Москва, РОССПЭН, 2004). Все они отправлены Петром Аркадьевичем супруге в Литву, в Калнабярже. Адреса же отправителя разные – Саратов, Симбирск, Москва, Вена, Санкт-Петербург, Чулпановка, Кузнецк и пр. Столыпин слал жене телеграммы и из поездов по адресу: «Ковенская губерния, Кейданы Либавско-Романовской железной дороги. Её Превосходительству Ольге Борисовне Столыпиной». На станции были осведомлены, что о получении столыпинских телеграмм надо оповещать Калнабярже. От Кейдан (ныне Кедайняй) до Калнабярже каких-нибудь полтора десятка километров, так что телеграфные весточки доставлялись в столыпинское имение без промедления. Слал П.Столыпин и весточки с волжских пароходов по пути их следования. Например, в его письме на бланке «Пароход общества «Самолёт» «Пушкин» есть приписка «Между Симбирском и Самарою».
В то время Столыпин был губернатором крупнейшей губернии России – Саратовской. В содержательной части его писем – наставления по ведению хозяйства в Каланабярже, рассуждения об общих знакомых, об обстановке во вверенной ему губернии, где, кстати, уже назрела так называемая революционная обстановка, сообщения о множестве больших и малых дел, которыми приходилось заниматься Петру Аркадьевичу вдали от семьи, в том числе о приюте на несколько дней в Саратове группы ковенских гимназистов с их наставниками, путешествовавших по Волге на теплоходе, а также вполне рутинных - к примеру, о поездке в фамильное имение в Поволжье и хлопотах по его разделу и продаже.
Менялись города и веси, куда судьба забрасывала Петра Столыпина, не менялось только отношение автора писем к даме его сердца, и адрес, куда отсылались весточки: Калнабярже.
Трудно отказать себе в удовольствии процитировать столыпинские производные от слова «душа», обращённые к любимой жене: Душка, Дутик, Дутя, Дуду, Дудутя, да ещё с прибавлениями: Душка ненаглядная, Дутик сладкий, Дуду Душка ненаглядная и т.п. Вот к каким лирическим высотам уводит фантазия влюблённого человека! А самую суть своего чувства в письме от 15 мая 1904 года Столыпин выражает так: «Всё, что мне дорого, я оставил в Колноберже…»
В заключение ещё о нескольких совпадениях. Премьер-министр России Пётр Столыпин скончался от выстрелов террориста в сентябре 1911 года, когда ему было 49 лет. Император Александр Третий умер естественной смертью в 1894 году также в 49-летнем возрасте. Период вдовства императрицы Марии Фёдоровны, как и её бывшей фрейлины, превысил три десятилетия. Российская вдовствующая императрица пережила своего августейшего супруга на 34 года и скончалась на своей родине, в Дании, в 1928 году в 81-летнем возрасте. Ольга Борисовна Столыпина пережила своего супруга на 33 года и скончалась в эмиграции в 1944 году на 85-м году жизни.
Герман ШЛЕВИС, специально для «Обзора»
| ВКонтакте |
Категории: история
Ключевые слова: История любви. Столыпины
Опубликована: в выпуске газеты «Обзор» № 879
—
| https://www.obzor.lt/news/n10585.htm |
|
Метки: столыпины |
Мария Аркадьевна Столыпина. |
Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора
Мария Аркадьевна Столыпина. |
||
| МэриЭнни 28 октября 2012 г. 20:12:40 | ||
 |
Категории: Женские образы прошлого, Столыпины |
|
| http://nezabudkalili.beon.ru/44078-820-marija-arkad-evna-stolypina.zhtml | ||
|
Метки: столыпины |
Пётр Столыпин |
Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора
nezabudkalili.be
| Штрихи к портрету Петра Аркадьевича Столыпина. МэриЭнни 15:46:08 | ||
 |
Категории: Воспоминания, Столыпины |
|
 2 комментария | Прoкoммeнтировaть |
||
| воскресенье, 28 октября 2012 г. |
| Мария Аркадьевна Столыпина. МэриЭнни 20:12:40 | ||
|
|
|
|
Метки: столыпины |
ПОТОМКИ ПЕТРА СТОЛЫПИНА (воспоминания) |
Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора
14 (1) сентября 1911 года, 105 лет назад, в Киеве был убит премьер-министр России Петр Аркадьевич Столыпин.
Его могила на территории Киево-Печерской Лавры.
Для меня при поездке в самый русский город, в Киев, отдать дань памяти Столыпина, положить цветы на его могилу – обязательные действия.
К сожалению, из-за государственного переворота в соседней стране ПОКА невозможные.
******
Сегодня фигура Петра Аркадьевича очень востребована и актуальна. Настолько, что слепленная за три месяца до выборов либеральная «Партия Роста» идя в Думу не гнушается спекулировать на памяти Столыпина. Но Бог и избиратель им судья!
Сегодня хотелось бы поговорить о детях Столыпина. О той судьбе, которая постигла эту семью во времена смуты, которая наступила через несколько лет после убийства её главы. И что важно – явилась его прямым следствием. При Столыпине-премьере возможность втягивание России в войну было минимальным, а именно война стала точкой вхождения нашего государства в хаос и гибель.
У Петра Аркадьевича Столыпина и его супруги Ольги Борисовны было шестеро детей.
Пятеро дочерей и один сын — самый младший ребенок в семье.
_________________________________
ПАРИЖСКОЕ ИНТЕРВЬЮ СО СТОЛЫПИНЫМ Д.А. (внуком)
В истории Российской империи, пожалуй, трудно найти более противоречиво оцениваемую фигуру, чем Петр Столыпин. 15 апреля 2002 г. в Москве отметили 140-летие со дня рождения Великого Реформатора, как называют его в России.
В Саратове нашлись деньги на открытие многофигурного памятника Столыпину, в чем-то перекликающегося с киевским, снесенным 16 марта 1917 года. В нашей стране этот юбилей, как и 90-летие его смерти, никто не заметил. Может возникнуть вполне закономерный вопрос «Зачем нам Столыпин? Что он сделал для Украины? Пусть в России им и занимаются».
В этом, безусловно, отражается негативная оценка и ярлыки, навешанные на Столыпина еще его антиподом — Лениным. О крахе «столыпинской политики» написан не один десяток монографий. По-прежнему муссируются темы от «столыпинских галстуков» до «столыпинских вагонов». Он то «гонитель евреев», то «кат українського народу» (это надпись в течение десятилетий присутствовала на его могиле в Лавре). Да и сегодня восхищаться Столыпиным — все равно, что расписываться в шовинизме.
Большинству читателей более известны подробности смерти Столыпина, чем его деятельность на государственном посту. К множеству свидетельств обстоятельств его гибели, приведенных в десятках книг и сотнях статей, добавлю свои размышления. Для меня, киевлянина, непостижимо, почему, признав состояние раненого чрезвычайно опасным, его повезли в НЕ САМУЮ БЛИЗКУЮ клинику Маковского, к тому же расположенную на улице, покрытой неровным булыжником? Чтобы сильнее растрясти рану?
Клиника св. Владимира была ближе, а Анатомический театр совсем рядом. Думаю, в данном случае была применена та же модель политического убийства, что впоследствии и в убийствах Кирова, Кеннеди. Убийце вручают оружие, дают возможность приблизиться к жертве, чтобы после покушения в течение нескольких дней убрать исполнителя. До сих пор нет ответа на вопрос: кто был заказчиком этого самого трагического по последствиям для России убийства?
Удивительно и то, что из неоднократных покушений на семью Столыпиных удавались только те, которые совершались в Украине. О смерти своей тети Ольги рассказал мне в Париже внук Великого Реформатора — журналист Дмитрий Аркадьевич Столыпин. Внук не любит встречаться с нашими соотечественниками-журналистами. Для меня Д.Столыпин сделал исключение лишь потому, что я был непосредственным инициатором восстановления могилы его деда.
Вкратце об этом. Премьер-министра похоронили возле Успенского собора Киево-Печерской лавры. Весной 1961 года, рано утром, когда на территории заповедника никого не было, приехал кран, надгробные крест и плиту выкорчевали и куда-то оттащили. Спустя 28 лет на месте захоронения П.Столыпина встретились И.Глазунов, С.Грабарь и я. Илья Сергеевич обратился к нам, киевлянам, с просьбой найти надгробие и принять меры по восстановлению могилы.
Мы знали, что снос мемориального захоронения производили наспех, до прихода посетителей и сотрудников. Плита и могильный крест были невероятно тяжелые, далеко их переместить не могли, скорее всего, они находятся на ближайшей свалке. Таким местом оказался первый ярус Большой колокольни. Там под хламом, засыпанные тридцатилетней пылью, и валялись плита с крестом.
Илья Глазунов обратился тогда к первому секретарю ЦК Компартии Украины С.Гуренко, и тот дал указание администрации Киево-Печерского заповедника вернуть надгробие на могилу. Многотонную плиту притащили на первоначальное место, а следом водрузили и каменный крест. Дмитрию Аркадьевичу эти обстоятельства были известны, поэтому и состоялась наша встреча.
Внук П.Столыпина рассказал о том, что произошло с детьми Петра Аркадьевича после рокового выстрела в Киевском городском театре:
— Мой дед, Петр Аркадьевич Столыпин, еще студентом женился на Ольге Борисовне Нейдгарт: кстати, она потомок А.Суворова по прямой линии. У них было пять дочерей и один сын, мой отец. Моя старшая тетя Мария Бок (родилась в 1885 г. и прожила почти сто лет) опубликовала воспоминания о своем отце, где много внимания уделила покушениям на него. Она и сама пострадала в результате взрыва 12 августа 1906 г. на Аптекарском острове в Санкт-Петербурге. Тогда погибли 23 человека, 35 были ранены.
Пострадавших детей перевезли в покои Зимнего дворца, где они прожили три года.
Сестра отца Наталья, по мужу Волконская, была изувечена и осталась инвалидом на всю жизнь. Однако и она, и ее сестра Ольга, став сестрами милосердия, отправились на фронт, где участвовали в сражениях на территории нынешней Украины. Ольга Петровна Столыпина нашла свою смерть в Украине. Хочу подробно об этом рассказать.
Ее сестра Елена (умерла 90-летней в 1985 г. во Франции), была замужем за Владимиром Щербатовым. Его сестра и мать приютили вдову Столыпина Ольгу Борисовну с детьми в своем Немировском дворце (сейчас Винницкая область).
Учитывая симпатии местных жителей к Марии Григорьевне Щербатовой и ее благотворительную деятельность, председатель Совнаркома Украины Христиан Раковский дал указание ревкому о неприкосновенности семьи, их дворца и парка. Под это покровительство попадала невестка Елена, урожденная Столыпина, и ее родственники.
Но в январе 1920 г. в Немиров вошло подразделение Красной армии, в ряды которого затесался некий Андрей Лесовый, бездельник и пьяница, люто ненавидевший Щербатовых. Вместе с тремя красноармейцами, напившись до бесчувствия, Лесовый ночью 20 января расстрелял в парке возле дворца трех женщин — саму графиню, ее дочь Александру и их подругу Марию Гудим-Левкович. Потом отправились на поиски Столыпиных.
Нашли 23-летнюю Ольгу и смертельно ее ранили — несколько дней она была в агонии. У ее кровати постоянно находилась младшая сестра. Не сумев заступиться за женщин, местные жители расстреляли убийц. Щербатовых и Ольгу Столыпину похоронили в монастыре.
Мой отец Аркадий, единственный сын П.Столыпина, родился 2 августа 1903 г. в семейном имении Колноберже, что в Литве. В детстве он воспитывался вместе с крестьянскими детьми, так что в Немирове за короткое время сдружился с местными ребятами. Они и провели его вместе с матерью и сестрами мимо не спускавших глаз с дворца бандитов. Правда, пришлось всю ночь сидеть в канаве. Немировцы пять месяцев прятали Столыпиных.
Выручило их короткое пребывание на Виннитчине украинских и польских войск, сражавшихся против большевиков. В июне 1920 г. оставшиеся в живых члены семейства Столыпиных на поезде Красного Креста отправились в Варшаву. Оказавшись за границей, рассеялись кто куда. Через Варшаву, Тироль и Рим отец попал во Францию. Поселился в Париже.
В 1924 г. Аркадий Петрович поступил в знаменитую офицерскую школу Сен-Сир, но учебу пришлось оставить по состоянию здоровья. В 1929 г. он встретил Грасилу Луи, дочь посла Франции в России. Они обвенчались, и через два года у них родился мой брат Петр, довольно способный художник. Я родился в 1934 г. Отец вступил в НТС (Народно-трудовой союз), организацию, с гуманистических позиций выступающую против коммунистической идеологии классовой борьбы.
В 1944 г. его арестовали гестаповцы, он чудом остался жив. В 1946 г. Аркадий Петрович участвовал в издании журнала эмиграции «Голос Свободы», а с 1949 г. работал в агентстве «Франс Пресс». Всю свою жизнь Аркадий Столыпин был на стороне лиц, выступающих против коммунистической тирании, дружил он и с украинскими диссидентами. За ним постоянно следило КГБ. Аркадий Петрович не принял французского подданства, оставшись до последнего дня политическим эмигрантом. Скончался 13 декабря 1990 г. Похоронили мы его на Русском Православном кладбище в Сэнт-Женевьев де Буа возле бабушки Ольги Борисовны, умершей в 1944 г.
Я много сотрудничал с отцом, вместе мы выпустили три книги на французском языке, напечатали много статей. В 1957 г. я поступил в агентство «Франс Пресс», где и проработал до пенсии. Но, в отличие от отца, меня больше интересовали искусство и литература, чем политика. В 1971 г. вышла книга «Литературная жизнь в СССР», которую я написал вместе с М.Славинским. Особой своей заслугой считаю то, что вместе с Франсуа Мориаком сделал все для представления к Нобелевской премии друга отца Александра Солженицына.
Я долгое время являюсь одним из трех вице-президентов французского Пен-Клуба. В браке с Анной Дюфур де Новиль у нас родились трое детей: Аркадий — юрист, работает в автомобильной фирме; София посвятила свою жизнь учению и воспитанию подрастающего поколения, даже провела шесть месяцев в Индии; Александр — художник и декоратор. Все дети носят знаменитую фамилию Столыпин. Моя гордость — это внуки, их шестеро, а мальчик только один — Николай. Внешне, в отличие от меня, он унаследовал столыпинские черты, высокую худощавую фигуру.
В нем все, даже ногти, свидетельствует о дворянском происхождении! Когда произошли демократические преобразования на родине моего отца и деда, я старался посетить места, связанные с их деятельностью, в первую очередь — Саратов, где П.Столыпин был губернатором. Побывал и в Москве, и в Киеве — на могиле деда. Это замечательно, что вы с Грабарем и Глазуновым водрузили на место надгробие и крест. Большая просьба ничего не менять и поддерживать могилу в приличном состоянии. Жаль, что здоровье не дает мне возможности участвовать во всех мероприятиях, проводимых в Москве, Саратове и Киеве в честь моего деда.
14 февраля 2003
Виктор Киркевич
http://gazeta.zn.ua/SOCIETY/parizhskoe_intervyu_so_stolypinym.html
В первом ряду (слева направо) : дочери Ольга (1895-1920) и Александра (1897-1987).
Во втором ряду (слева направо) : неизвестная (1), дочь Наталья (1891-1949), сын Аркадий (1903-1990).
В третьем ряду (слева направо) : неизвестная(2), дочь Елена (1893-1985), жена Ольга Борисовна (1859-1944), дочь Мария (1885-1985) и сам П.А. Столыпин (1862-1911).
Дети Столыпина перенесли ад, чувство постоянной опасности и обреченности не покидало семью с момента первого покушения, но это их не сломило. Для всех них была характерна прямая осанка, подчеркивающая силу воли и способность к сопротивлению, трезвый ум. Они всегда оставались русскими.
В США живет ещё один правнук Столыпина – Николай Владимирович Случевский. Он является внуком Марии Петровны Столыпиной.
Вот небольшое интервью с ним:
http://www.pravoslavie.ru/64082.html
А теперь предлагаю вашему вниманию несколько фрагментов интервью со Столыпиными.
-Интервью Аркадия Петровича Столыпина (он скончался в 1990 году):
«— Аркадий Петрович, что вы помните о Февральской революции?
— Вначале никто ничего как следует не понимал. Мы смотрели из окон нашего дома на солдат, которые шли к Думе. Смутно доходили вести об отречении Государя. Вообще, было ощущение какой-то бестолковщины, мы не понимали, что произойдет далее, и надеялись, что жизнь опять войдет в нормальное русло. Не было ни малейшего подозрения, что раскрылась какая-то бездна.
— А где был ваш дом в Петрограде?
— На Гагаринской улице, в той части, что между набережной и Сергиевской. Наша улица как раз вела к Таврическому саду и Таврическому дворцу. Так что все эти шествия проходили мимо нас. Раньше, после падения Перемышля, там проводили австрийских военнопленных, и мы так же на них смотрели, как из театральной ложи. Через некоторое время после революции у нас начались едва ли не ежевечерние обыски. Приходили какие-то солдаты, которые сами не знали, что они ищут, задавали всякие бестолковые вопросы. Казалось, что им просто было любопытно погулять по дому, посмотреть, что в нем происходит.
Тогда моя мать написала очень раздраженное письмо военному министру Временного правительства Гучкову о том, что так жить невыносимо, и нам поставили в передней охрану, которая никого не пускала. И вдруг в один темный вечер, без предупреждения, к нам приехал сам Гучков, якобы посмотреть, все ли в порядке, довольны ли мы тем, что он устроил, но на самом деле чтобы завязать с нами какие-то отношения. Он чувствовал себя виноватым после всего, что натворил, и ему хотелось опять войти в наш дом, где он бывал при жизни моего отца.
Помню, как он сидел, рассказывал про отречение Государя, и, в известной степени, все это звучало оправданием, дескать, он и другие заговорщики иначе поступить не могли. Как будто перед тенью отца, в этом доме, ему хотелось объяснить свое поведение. В его раздражении против Государя было что-то мелочное. Помимо критики того, что делала царская власть в последнее время, было чувство личной неприязни. Кроме того, мне запомнился его напускной оптимизм. Мать его спросила: «А где теперь Государь?» Гучков ответил: «Он себя прекрасно чувствует, живет спокойно в Царском Селе с семьей». То есть он совершенно не понимал, что это был шаг к дальнейшим ужасным событиям, которые, в конце концов, и привели к екатеринбургской трагедии.
— А как вы прожили весну и лето 17-го года?
— Жизнь текла более или менее нормально, я продолжал посещать гимназию. Помню, как с аптек срывали орлов, некоторые люди вдруг стали говорить вещи, которые они раньше не говорили, критиковать решительно все до мелочей, как теперь критикуют Хрущева, когда он свалился. Но особых страданий не было. Люди больше боялись войны, чем революции. Не было предчувствия того полного хаоса, который приближался.
Весной мы поехали в Скандинавию, просто прогуляться. Тут война, лишения, и мы захотели в нормально живущую страну, в Норвегию. Мы там катались на автомобиле, играли в теннис. У матери сделалось какое-то жуткое предчувствие, что Государя могут казнить, пошли слухи о том, что его вывозят из Царского Села. В июле произошло первое восстание большевиков, и мы решили как можно скорее возвращаться домой. Осенью мы приехали в Петроград и были поражены, застав его совсем угрюмым. Знакомых становилось все меньше, начались трудности с продовольствием, появились хлебные карточки. То есть обстановка нас потрясла, но уму-разуму не научила. Мы думали, что это все из-за войны, из-за того, что немцы взяли Ригу, но, в конце концов, все уладится.
— Скажите, а ведь после смерти отца ваша семья не испытывала финансовых трудностей?
— Нет, у нас были доходы от имения, а, кроме того, Государь назначил матери пенсию в размере жалования отца.
— Положение как-то изменилось после Февральской революции?
— Начинали уже поговаривать, что из имения больше ничего не приходит, что, может быть, придется сдать часть петроградского особняка. Что и произошло в действительности, когда мы вернулись из Норвегии в сентябре.
Тогда же я вернулся в свою гимназию, хотя уже все вокруг скрипело. Я стал один на трамвае, а не в автомобиле с гувернанткой, как раньше, ездить на занятия, мы ютились в пяти или шести комнатах, что для тех времен казалось известным лишением. Но все-таки было стремление сохранить привычный образ жизни: в день, когда был октябрьский переворот, мне пришла прихоть непременно купить скаутский костюм, потому что все мои друзья в гимназии были скаутами. Транспорт не ходил, и я потащил мать пешком через весь город в большой магазин, где продавались эти костюмы.
И вот мы увидели Петроград в исторический день Великого Октября. Вышли мы из дома, вероятно, часа в 3 дня, пошли по Сергиевской, потом по Литейному, где все было более или менее нормально, потом мы вышли на Невский проспект и там уже натолкнулись на какой-то базар. Масса людей, бестолково толкающихся в разные стороны, солдаты, старающиеся проложить себе дорогу, не то правительственные, не то восставшие, дальше какие-то грузовики с пулеметами, направленными в сторону Адмиралтейства. Кажется, я даже спросил одного из солдат — что происходит, он ответил «отстань!», или что-то в этом духе, он сам не знал.
Я отчетливо помню, что мы, в тот момент, не думали ни о какой революции, а все происходящее казалось нам простым ярмарочным беспорядком. Мы повернули по пустынной Морской и вышли на Дворцовую площадь, совершенно пустую, прошли через арку Генерального штаба. Никакого всенародного восстания, никакого штурма Зимнего дворца не было. Стояли баррикады из дров перед фасадом Зимнего, за ними мелькали какие-то фигуры, кажется, женские. Мы медленно шли через площадь и смотрели на них. И они высовывали головы и с любопытством нас разглядывали, по-видимому, думали, что пожилая дама и отрок вдвоем идут на штурм дворца. Мы повернули на Миллионную, и там, на подъезде к Эрмитажу, где знаменитые Атланты, нам встретился маленький отряд казаков, подтянутых, но хмурых, молчаливых, они топтались на холоде в полной растерянности.
Дальше на Миллионной мы наткнулись на отряд красноармейцев. Им тоже было скучно. Они стояли там, очевидно, уже два или три часа, было холодно, один затеял ссору с каким-то суетливым бородатым старичком, который крутился рядом. Просто чтобы отвести душу и чем-нибудь себя занять. Старик спросил: «Зачем с вами штатские?» И тот заорал: «Тебе какое дело?! Это красноармейцы, если хочешь знать!» Никаких поручений и приказов они, вероятно, не получали, стояли там и смотрели на казаков, а казаки смотрели на них.
Так что не было никакого всенародного восстания, и миф Великого Октября кажется просто смехотворным. Судя по всему, так и толкались все до вечера, защитники дворца понемногу разбредались, а красноармейцы, видя, что им никто не препятствует, просочились во дворец и заняли его. Я уверен, найдись какой-нибудь небольшой организованный отряд офицеров, все красноармейцы разбежались бы, и никакого Великого Октября и не было бы.
Вечером мы с мамой вернулись домой раздосадованные оттого, что напрасно потеряли время: магазин был закрыт. Кажется, вечером у нас были гости, говорили о всякой всячине, а на следующий день узнали, что произошел переворот, и Временное правительство, которое всем осточертело, ушло, и что какие-то другие, совершенно незнакомые люди, стоят у власти.
— А имена Ленина или Троцкого вы тогда знали? Помните ли вы, что говорили об этих людях до Октября?
— Говорили о Ленине, о том, что он произносит с балкона особняка Кшесинской речи. Мои старшие сестры, в частности, Александра, даже ходили туда, слушали. А я не ходил.
— Жизнь вашей семьи резко изменилась после Октября?
— Абсолютно не изменилась. Я ездил в ту же гимназию, только некоторые испуганные родители моих товарищей обсуждали — не нужно ли уехать на Дон или в Крым. То есть настроение изменилось, но темп жизни был тот же самый.
— Когда же вы покинули Петроград?
— 21 ноября, меньше, чем через месяц после переворота. Пошли, наняли места в спальных вагонах, которые ещё ходили, и уехали себе преспокойно в Киев. Была толпища солдат, нас провожали управляющий дома и несколько друзей. Уезжали мы, скорее, от недостатка провианта, уезжали от войны, но не от большевиков, не потому что предчувствовали какие-то ужасные расправы.
— Вы застали в Киеве все главные события тех времен — подписание Брест-Литовского мира, немецкую оккупацию, потом петлюровскую?
— Да, мы все это видели своими глазами. В январе в Киев пришли большевики, потом петлюровцы вернулись вместе с немцами, потом провозгласили гетмана. При гетманстве всех обуяла эйфория: гремели оркестры в Купеческом саду, и все петербургское общество, которое поселилось тогда в Киеве, смотрело, как пылал Подол, потому что какие-то местные коммунисты устраивали пожары.
Конец восемнадцатого, весь девятнадцатый и начало двадцатого года мы жили в Подольской губернии, в сорока верстах от Винницы. Власть менялась каждый день, приходили то одни, то другие банды. Кончилось все это для нас трагически — убили семью Щербатовых и семью моей сестры. Потом пришли поляки, и мы уехали с ними за границу.
— В каком году вы покинули пределы России?
— В июле 20-го года. Мы поехали сначала в Берлин, 2-3 года прожили в Литве. Потом я жил в Италии у моей сестры Щербатовой, потом во Франции.
— А как вы сейчас оцениваете то, что произошло в России в 1917 году?
— Упадок власти начался ещё в царское время, происходила хаотичная смена министров, власть обнаруживала недостаток воли. У меня такое чувство, что нужно было десять лет России побыть без войны, нужно было время, чтобы укрепился этот новый конституционно-монархический строй, парламентаризм, который спотыкался на каждом шагу. Тогда, может быть, России удалось бы избежать катастрофы.
— Какие у вас лично остались воспоминания о Февральской революции?
— Магазины стали вдруг пустыми, в один день пропали все продукты. Остались одни огурцы. Потом начались митинги, там выступали люди, которые были одеты рабочими, говорили о том, что Керенский никуда не годится и надо передать власть Совету рабочих и крестьянских депутатов, которые заключат мир, накормят народ и отдадут ему землю. Когда я говорила с этими агитаторами, они никогда по делу не отвечали, только перекрикивали оппонентов. Вообще была ужасная кутерьма, все кричали друг на друга.
— Вы рассказывали как-то, что помните выступление Ленина?
— Да. Мой двоюродный брат сказал мне, что Ленин устроился в доме Кшесинской и я бросилась его слушать. Небольшого роста, в пальто, без шляпы, Ленин гулял взад-вперед по балкону особняка, говорил отрывисто, не очень внятно и недостаточно громко. Никто не аплодировал. Как только он закончил, появились агитаторы, которые начали пояснять и комментировать его речь. Никто ему не возражал. Вернувшись домой, я застала там моего дядю, брата матери, который был членом Государственного совета, и спросила его: «Знаете ли вы, что делается на улице?» Он мне сказал: «Мы уже назначили оппонентов Ленину». Я пошла их слушать. Они говорили не по существу, их никто не слышал, а люди Ленина были очень хорошо подготовлены и произносили ударные речи.
— А Октябрьскую революцию, 24, 25, 26 октября 17-го года, вы помните?
— Были страшные бунты на улицах. Я пошла с подругой, дочерью норвежского посланника на улицу, и мы увидели, что толпа бежит к городской Думе. Мы бросились с этой толпой, а красноармейцы с красными бантами начали в нас стрелять. На меня набросилась с криком какая-то женщина. Я кричала, что я не большевичка, а она мне сказала, что теперь все большевики, а кто не согласен, тех будут расстреливать.
Шли постоянные митинги, но нечего было есть. Когда кто-нибудь высказывался в том смысле, что раньше голода не было, агитаторы отвечали, что это богачи забрали всю еду и убежали. А теперь надо передать власть рабочим депутатам.
Когда мы приехали на Украину, там была совершенно другая картина: много еды, спокойная жизнь. Потом начались бои, большевики пытались захватить Киев. А защищали его белогвардейцы. Бои длились, кажется, дней десять. Все сидели по подвалам, однажды мать сказала нам, что нужно купить еды, а прислугу послать нельзя — могут убить. Мы с сестрой пошли. На улице лежало много трупов — сначала я пыталась их обходить, а потом прямо по ним гуляла. Мы пришли на крытый рынок, в который как раз накануне попал снаряд, похватали все, что могли.
Через десять дней все замолкло, мы вышли с сестрой на улицу и услышали, как в Царском саду расстреливают белогвардейцев, офицеров.
Это продолжалось недолго, пришли немцы, потом Петлюра, затем город перешел в ведение гетмана Скоропадского, его поставили немцы, опять началась спокойная жизнь, но моя мать говорила, что это противно.
Мы уехали в деревню, очень тихую, расположенную в шестидесяти верстах от вокзала. Тем не менее туда все время приходили банды: то Петлюра, то Махно. И делалось все хуже и хуже в смысле еды.
Однажды приехала женщина с двумя вооруженными охранниками. Она была дворянка, но говорила, что левая. Она с нами обедала, потом ночевала. Никто не хотел стелить ей постель. Я сказала, что сделаю это. Во время обеда она сказала, что мы неправомерно занимаем такой большой дом, надо у нас его отнять, сделать в нем музей или библиотеку. «Вы могли бы работать здесь, но вы не так думаете, как предписывают Советы. Я — друг Ленина, я его хорошо знаю…»
— Она была его представительница?
— Не его, а украинской советской власти. В конце концов, она сказала: «Придется вас завтра всех расстрелять». Я спросила ее: «Неужели вы детей четырех-пяти лет будете расстреливать?» Она ответила: «Да, потому что все равно из них ничего толкового не выйдет».
На следующее утро, когда мы проснулись, ее уже не было, она ночью удрала, потому что пришел Петлюра, но и его власть держалась совсем недолго.
Однажды мы услышали выстрелы и вместе с моей сестрой собрались бежать на улицу. У меня в это время был сыпной тиф, но я уже вставала. В передней мы увидели группу солдат, спросили их, кто они. В ответ услышали: мы большевики. И тут же нас всех арестовали. Ночью мой брат и моя мать убежали. Мы же остались, так как моя сестра лежала больная, у нее тоже был сыпной тиф.
В какой-то момент к нам пришел комиссар, спросил: «Вы — Столыпины?» Мы ответили: «Да». Он сказал: «У меня с вами личные счеты». Поставил часового перед дверью в коридор и перед дверью в сад. И мы слышали через галерею, что он арестовывает людей, которые находились на втором этаже — семью Щербатовых. Тогда моя сестра сказала, что мы не будем, как овцы, ждать пока нас зарежут. Мы дождались, пока часовой отвернулся или отлучился, вышли в сад. Были сумерки, часов пять утра.
Мы с трудом перелезли через высокий забор, вдруг я вижу, что за нами бегут с винтовками. Моя сестра и ее муж побежали в одну сторону и были оба убиты. Я побежала в другую, постучала в первый дом, меня не хотели пускать, и я встала у двери в растерянности. И слышу как в дом, откуда меня прогнали, стучатся мои преследователи и спрашивают: «У вас Столыпина?» А хозяева отвечают: «Она дальше пошла». А я за дверью стояла. Хозяева дома меня увидели и спрятали на чердаке. Потом пришла девчонка, дала мне какое-то платье деревенское и велела мне идти к какой-то женщине, та меня заперла в погребе, я там прожила у нее десять дней. И вдруг в этот дом явился политический комиссар, Черкасский.
— Тот, который намеривался сводить с вами счеты?
— Нет, тот комиссар расстрелял всех и ушел, а это был политический комиссар полка, он возглавлял Совет, который сразу образовался в местечке.
— А это не брат издателя газеты «Копейка» Черкасского?
— Да. Так вот он пришел и сказал, что сестра моя, в которую стреляли при побеге, жива, но находится при смерти. Я, разумеется, сказала, что хочу ее видеть. Он ответил: «Только идите не рядом со мной, а за мной». Потом он мне показал на какой-то амбар, где сестра лежала, его охраняли два солдата, они спросили: «Как ваша фамилия?» Я сказала: «Сам знаешь — Столыпина». Один из солдат обрадовался: «А-а-а! Нам тебя расстреливать надо». Я ответила: «Расстреляешь, когда моя сестра умрет». Отстранила их винтовки, пошла к сестре и не отходила от нее, пока она не умерла. Гроб с ее телом я повезла в местный монастырь, а там другая шайка солдат хотела выбросить ее из гроба. Мне пришлось с ними драться.
После смерти сестры я поселилась в местечке, в каком-то сарае. Меня искали, спрашивали у местных жителей про меня, но никто не выдал. Я выходила на улицу только ночью или вечером, местные меня подкармливали, у меня же ничего не было.
Потом пришли поляки, оккупировавшие часть Украины. Они меня просили указать, кто из местных жителей сотрудничал с советской властью, но я никого не выдала.
— В каком месяце какого года происходило все то, что вы описывали?
— В декабре 19-го и в январе 20-го.
— А когда же вы покинули территорию России?
— Весной 20-го.
— А после этого?
— Жили в Берлине, потом в Литве, потом я вышла замуж, и только потом приехала в Париж..
20.09.2016
https://nstarikov.ru/blog/70951
Столыпин (в белом мундире справа) при представлении императору еврейской делегации и поднесении ею Торы. 30 августа 1911 г.
Рубрика: Наши гости | Опубликовано 21.09.2016http://www.klaipeda1945.org
|
Метки: столыпины |
Дочери Петра Столыпина |
Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора
 |
Источник: Категории: Женские образы прошлого, Столыпины, В их сердце осталась Россия |
|
http://nezabudkalili.beon.ru/44078-818-docheri-p-a-stolypina.zhtml |
||
|
Метки: столыпины |
СТО ВЕКОВ КУЛЬТУРЫ МЕЙЕНДОРФ |
CrisM (Родовед-историк) все записи автора
Замок старинный вмиг навевает.
Образы прошлого в мирной тиши.
Замок старинный освобождает.
Память рассудка и память души.
Автор.
Она прогуливалась по залам старинного поместья, поднималась в высокую часовую башню, сидела в мягких креслах у камина. А перед тем как посетить замок Мейендорф в Барвихе, проделала путь по воздуху от австрийского города Зальцбург в Москву. Дорогу она переносит на удивление легко, хотя ей уже исполнилось 87. Каждый год в ноябре она прилетает в Россию на съезд соотечественников. В этот свой приезд она побывала на литургии, которую отслужили в храме Христа Спасителя в память всех погибших на Гражданской войне, не различая красных и белых. На визитной карточке, которую она мне вручила, значится: баронесса Елена фон Мейендорф. Елена Николаевна — ближайшая родня Мейендорфам, перед революцией хозяевам барвихинского замка.
«Михаил Феликсович Мейендорф, муж хозяйки замка Надежды Александровны, был первым секретарем русской дипломатической миссии в Дании, — рассказывает Елена Николаевна. — Он умер в 1941 году в Копенгагене, а его жена двумя годами раньше в Ницце. Нашу фамилию зачастую произносят и записывают неверно. Иногда — Майндорф, а иногда — Майендорф. Майндорф — моя деревня, а Майендорф — майская деревня. Вот и в газете „На Рублевке“ агентства недвижимости пишут: „Сады Майендорф“. Говорят, что, мол, инаугурация президента была в мае… Правильно — Мейендорф, Meyendorff, ведь фамилии нельзя искажать. Наша фамилия старинная, впервые упомянута еще в XII веке. А древнейшая европейская культура охотников за северными оленями так и называется в археологии — культура Мейендорф и насчитывает 11 тысяч лет. Многие носители этой фамилии веками служили России и совершенно обрусели. В числе русских баронов Мейендорфов видим генералов и дипломатов, художников и архитекторов».
Елена Николаевна довольна нынешним состоянием замка Мейендорф. «Замечательно, — говорит она, — что проведены большие реставрационные работы. Старое здание обновилось и засияло в прежнем блеске. Хорошо бы и другим старинным дворянским усадьбам уделить такое же внимание. Вот, например, соседнее поместье, всем известное Архангельское, в этом ноябре отмечает печальный юбилей: ровно 25 лет, как начали реставрацию дворца, а конца пока не видно. Хотя замку Мейендорф с реставрацией, конечно, повезло: ведь теперь здесь государственная резиденция президента России».
Тут же в замке, за чаем у камина, мы с баронессой Еленой Николаевной Мейендорф составляем ее родословную линию. Выясняется, что барон Михаил Феликсович, давний хозяин барвихинского замка, приходится ей четвероюродным дядей. «Что же поделаешь, — вздыхает Елена Николаевна, — но более близкой родни не осталось. Я родилась в Зальцбурге, но наша семья всегда была православной, и истинной родиной я считаю Россию, а русский язык — родным языком. Мой прадед генерал от инфантерии Егор Федорович Мейендорф дружил с Пушкиным, и в его честь назван Мейендорфский бульвар в Петербурге. Дед, генерал-адъютант Богдан Егорович, в 1896 году в свите императора Николая II приезжал сюда, в барвихинский замок. Бабушка Елена Павловна, в честь которой меня назвали, была урожденная графиня Шувалова, а мама Нина Александровна Асеева, родом из Тамбова, вышла замуж за полковника барона Николая Богдановича Мейендорфа».
Я слушаю Елену Николаевну и думаю о русских Мейендорфах и еще о том, насколько прав был М.Ю. Лермонтов, когда в своем романе «Герой нашего времени» отмечал: «Нынче поутру зашел ко мне доктор; его имя Вернер, но он русский. Что тут удивительного? Я знал одного Иванова, который был немец…»
Воспоминания оживляют мою собеседницу: «Я должна сказать несколько слов об отце. Николай Богданович родился в Петербурге, окончил Парижскую академию художеств. Он расписал 23 православные церкви в Европе и три королевских дворца, был прекрасным художником-мозаистом».
Елена Николаевна берет в руки икону святых Константина и Елены: «Это моя святая покровительница, с ней я всегда приезжаю в Россию». Так я и сфотографировал баронессу.
Баронесса уехала, увозя с собой подаренную ей мою книгу «Царская дорога», в которой барвихинскому замку, его истории и обитателям посвящена целая глава. Не желая повторять уже описанные мною в названной книге находки и открытия, я лишь напомню здесь основные исторические реалии, относящиеся к замку «Мейендорф», присовокупив к ним новонайденное.
Баронесса Е. фон Мейендорф
Замок «Мейендорф» стоит ровно посередине Подушкинского шоссе, протянувшегося на 8 километров и соединяющего современный город Одинцово с деревней Барвихой, которая конечно же входит в состав Рублевки. Прежде замок был частью усадьбы Подушкино-Рождествено. Воздвигнутый известным зодчим Петром Самойловичем Бойцовым в 1885 году, а затем перестроенный тем же зодчим в начале XX века, замок на протяжении своей истории менял и назначение, и владельцев. Несколько лет я занимался его историей, хотя познакомился с ним еще в детские, школьные годы, которые волею судьбы провел в подмосковном Одинцове. Откуда появилось на подмосковной земле это готическое здание с весьма романтическим названием «Замок баронессы Мейендорф»? Разгадкой этой тайны я занимался с большим интересом.
Замок принадлежал хозяину усадьбы Рождествено генерал-майору Александру Борисовичу Казакову и был передан владельцем своей дочери Надежде в качестве приданого, когда она вышла замуж за полковника Генерального штаба Евгения Александровича Веригина. Между тем вторая дочь генерала Казакова, выйдя замуж за хозяина близлежащего села Успенского князя Б.В. Святополк-Четвертинского, стала княгиней Верой Александровной Святополк-Четвертинской, и уже не раз упомянутый зодчий Петр Бойцов построил для новобрачных дошедший до наших дней «шотландский дом» в Успенском. Тогда же Бойцовым был возведен для княжеской четы и дом в Москве, выходящий фасадами на Поварскую (№ 50) и Большую Никитскую (№ 53) улицы — ныне там находится Дом литераторов.
Но вернемся к барвихинскому замку. Жизнь полковника Веригина и его жены Надежды Александровны протекала вполне благополучно до осени 1903 года, когда полковник был командирован в одну из европейских столиц. Он возвращался в Петербург на пароходе по бурной в это время года Балтике и неосторожно уронил с палубы в море портфель с документами. Неизвестно, насколько важными были эти бумаги, но Веригин без колебаний бросается в море и ловит в волнах злосчастный портфель. Матросы вытащили его из воды, бумаги просушили. Он смог добраться до дома, но тут заболел горячкой и умер на руках любящей супруги. Похоронили Е.А. Веригина, предположительно, здесь же, вблизи замка, у храма Рождества Христова.
Замок. Старинное фото
Вполне понятно, что богатая вдова немедленно становится лакомым кусочком для охотников прибрать к рукам ее состояние. Искатели ее руки и сердца вьются вокруг, как мотыльки вблизи огня. Вначале она всем решительно отказывает, но вскоре в поле ее зрения оказывается чиновник особых поручений VI класса при министре иностранных дел Михаил Феликсович Мейендорф (1861–1941). Он небогат, но носит титул барона, и наша героиня идет с ним под венец и из вдовы полковника Веригина превращается в баронессу Мейендорф. К титулу, как нельзя более кстати, подходит принадлежащий ей замок, но теперь хозяйка решает его перестроить и приглашает для этой цели прежнего архитектора П.С. Бойцова.
Дальнейшую историю замка можно почерпнуть из памятной книги «Целина» генсека Л.И. Брежнева, которую еще каких-то лет двадцать с хвостиком назад обязывали тщательно изучить на партсобраниях и политчасах: «Под Москвой, в Барвихе, обратил я однажды внимание на великолепный кирпичный замок — в нем размещался пионерский лагерь. Поинтересовался, что за постройка. Отвечают: имение какой-то баронессы. Как же строился замок? Говорят, очень просто. Построила барыня кирпичный завод, из кирпича соорудила себе этот загородный дом и все надворные службы, затем продала завод и полностью покрыла все расходы по строительству. Разумеется, не сама она все сообразила, а был у нее толковый управляющий. Вот так. А у нас порой и поныне целые коллективы, опытные руководители, инженеры, строители, замахиваясь на грандиозные дела, не могут построить простой кирпичный завод, все уповают на государство, едут в Госплан».
Перестроенный замок предстал перед гостями совершенно в стиле Людовика XII, или поздней готики. Просторная терраса нависала над обрывом, а внизу тропа шла по берегу обширного пруда, разделенного плотиной на две части — малую и большую. Над большим прудом, там, где в него втекала местная речка Самынка, повис арочный Красный мост, а в водоеме появились белые лебеди. За прудом расстилался большой пейзажный английский парк с многочисленными аллеями. Вид на замок, отраженный в зеркале воды, был восхитителен. Другая часть парка во французском стиле охватывала вершину холма и подступала к зданию с главного подъезда. Здесь тоже был пруд в форме «сердечка», фонтаны, редкие виды деревьев и множество роз, столь любимых баронессой.
Гостями замка «Мейендорф» были многие знаменитости и даже оба последних российских императора — Александр III и Николай II. В честь этих двух событий на мраморе золотом в изящном обрамлении выбили памятные надписи: «Государь Император Александр III изволил посетить имение сие в 1888 году». И вторая надпись: «В память Всемилостивейшего посещения сего имения Государем Императором Николаем II и Государыней Императрицей Александрой Феодоровной в 1896 году». На первой доске внизу еще одна запись: «Памятная доска восстановлена в 2004 г.».
Мемориальная доска
Дело в том, что надписи о государях после революции 1917 года да еще на территории правительственного санатория «Барвиха», которому тогда принадлежал замок, терпеть было никак нельзя. И доски уничтожили просто: с помощью кувалды и зубила. Но история совершает порой невероятные кульбиты: минули десятилетия, сменялись учреждения, приходившие в замок и уходившие отсюда (было даже и такое название: «клуб профкома совхоза Барвиха»), — и, казалось, уничтоженные навсегда надписи с именами царей вновь засияли золотыми буквами.
А ведь долгое время в это невозможно было поверить: замок постепенно старился, стены темнели, крыша ветшала… История его возрождения неожиданна. Однажды президент В.В. Путин был с визитом у президента Франции Ж. Ширака и осматривал замки Луары. При этом Ж. Ширак заметил, что в России, мол, ничего подобного нет. По возвращении домой В.В. Путин распорядился: найти и доложить. И замок нашелся всего в 20 минутах езды от Москвы, в Барвихе. Замок передали Управлению делами Президента РФ в качестве резиденции Президента, и началась работа по его реконструкции на всей площади 1300 кв. метров, а также вместе с гостевым флигелем, связанным переходом на уровне второго этажа с главным домом.
Целый год здесь денно и нощно работали абразивные механизмы, счищая с наружных стен пыль веков. Стальная скоба в виде буквы «Ю» прочно охватила фундамент, одновременно обеспечив надежное сцепление с площадью перед фасадом. Тем самым предотвратили возможное сползание здания с горы в сторону нижнего пруда. Замок стал светлее, обзавелся новой чешуйчатой крышей из титановых пластинок. Вот тогда-то и проступили буквы той самой надписи на мемориальных досках, текст которой я привел выше.
Так же как прежде, обновленное творение зодчего Бойцова смотрится с холма в обширный нижний пруд. Дорожка от церкви Рождества Христова спускается вниз, и мы оказываемся на территории клинического санатория «Барвиха», построенного советским архитектором Б.М. Иофаном в 30-е годы прошлого столетия. Противолежащий замку берег пруда оборудован, как водится, лодочной станцией и купальней. Глубина пруда невелика, около 3 метров, и поэтому в летнюю пору солнце легко его прогревает.
Помню, как я однажды в полном одиночестве пришел сюда в жаркий летний день и решил искупаться. Оттолкнувшись от дощатого пола купальни, я поплыл в сторону замка. Впрочем, особой прохлады воды я не ощутил, поскольку она была настолько теплой и тихой, что где-то в середине пруда меня стало клонить в дремоту, и я… заснул! Пловец, переставший двигаться, немедленно пошел ко дну. Я пришел в себя, только когда уже коснулся грудью и животом илистого дна, по счастью пронизанного ледяными родничками. Открыл глаза, увидел желтую толщу воды и, только теперь окончательно проснувшись, поспешно выбрался на поверхность. Сияло солнце, и замок все так же спокойно взирал на меня с высоты холма, отражаясь в невозмутимой воде.
Обратимся вновь к истории.
В 1908 году муж хозяйки замка барон М.Ф. Мейендорф получает новое назначение по дипломатической части. Вместе с хозяевами отправляется в дорогу их верный мажордом Николай Майоров, уроженец соседнего с замком села Рождествена, где и сейчас живут его потомки. В указанном году барону пожалован чин статского советника, что по Табели о рангах соответствовало полковнику, и назначен он был состоять в должности первого секретаря русской дипломатической миссии в Дании. Что и говорить, миссия являлась почетной. Ведь императрица Мария Федоровна, мать императора Николая II, — урожденная датская принцесса Дагмара. Как ни притягательна была жизнь во вновь отстроенном подмосковном замке, но пришлось собираться в путь, в страну пятисот островов. В баронских конюшнях, выстроенных в том же готическом стиле, что и замок, была снаряжена карета с гербом Мейендорфов на лакированных дверцах, в которой хозяева вскоре и отправились до ближайшей железнодорожной станции.
По пути к северным морям барону и баронессе предстояло решить деловые вопросы в столичном Санкт-Петербурге, откуда они планировали поездку в старинный Выборг, где жила кузина барона, и еще они хотели непременно побывать на границе Дании и Германии, ведь именно оттуда происходил их род.
…Ледники постепенно отступали к северу. В поисках мха вслед за ледниками уходили стада северных оленей. А за оленями шли древние охотники. Так уж случилось, что самая большая стоянка этих охотников была обнаружена близ города Гамбурга, у самой границы с Данией. Небольшой поселок Мейендорф и сейчас существует, это в 20 километрах от Гамбурга. Мейендорф — такое название получила древнейшая европейская культура охотников на северных оленей, насчитывающая более ста веков. Таким образом, истоки этой культуры уходят в так называемый золотой век — мифологическую древнейшую эпоху всеобщего счастья и благополучия. А.С. Пушкин точно заметил: «Мысль о золотом веке сродни всем народам и доказывает только, что люди никогда не довольны настоящим и, по опыту имея мало надежды на будущее, украшают невозвратимое минувшее всеми цветами своего воображения».
Золотой век человечества в своих поэмах воспевали великие поэты Античности Гесиод и Вергилий. В «Георгиках» Вергилий рисует образы, полные довольства:
Но ни мидийцев леса, наибогатейшие земли,
Но ни прекрасный тот Ганг, ни Герм, от золота мутный,
Пусть с Италией все же не спорят… <…>
Не у нее ли ручьи серебра и залежи меди.
В жилах, течет не она ли обильно золотом светлым?
Мейендорф — культура отнюдь не воображаемая. История поселения с таким названием уходит в далекую глубину веков. А вот фамилия Мейендорф впервые появляется в летописях в достаточно обозримые, с точки зрения историка, времена, с XII века, когда шла христианизация Прибалтики. Именно тогда в Ригу прибыл посланец папы римского епископ Альберт фон Буксгевден, а с ним известный в Голштинии и Магдебурге муж честен именем Конрад Мейендорф. Интересные иногда совпадения бывают в истории. Пройдут века после описываемых событий, и вновь окажутся рядом барон К. К. Буксгевден и барон М.Ф. Мейендорф, причем снова первый — начальник, а второй — его ближайший сотрудник по российскому посольству в Дании!
Культуру Мейендорф исследовал в 1932–1934 годах немецкий археолог Альфред Руст (1900–1983). Почетный профессор одного из немецких университетов, он в течение 40 лет изучал найденные в огромном количестве при раскопках в земле близ Гамбурга разнообразные изделия из оленьего рога. Возраст этих предметов, датированный радиоуглеродным методом, составил около 11 500 лет, то есть более ста веков. Здесь были и гарпуны, и иглы, и орудия из рогов северных оленей с кремневыми вкладышами для вырезания ремней, и землекопные приспособления из оленьего рога. Профессор Альфред Руст успешно работал в населенных пунктах Мейендорф, Штелльмоор и в Аренсбурге-Хопфенбахе, исследовал Штелльмоорское палеолитическое озеро.
Охотники на северных оленей, как это уже отмечалось выше, шли сюда с юга вслед за отступающим ледником, и здесь была их древнейшая стоянка, названная позже Мейендорф. Таким образом, Мейендорф — это памятник первого заселения Северной Европы палеолитическими охотниками на северных оленей. Так же называется гамбургская археологическая культура. А в гербе баронов Мейендорфов наряду с рыцарскими атрибутами — мечами и забралами — присутствует изображение того самого охотника из палеолита, в набедренной повязке из звериной шкуры. Более подробно обо всем этом можно прочитать в работе немецкого археолога: Rust А. Das altsteinzeitliche Rentieriagerlaeer Meiendorf [Neumünster], 1937.
Возвращаюсь в XII век к Конраду Мейендорфу. Вместе с епископом Альбертом фон Буксгевденом и каноником Зеборского монастыря Мейнхардом он строит на высоком правом берегу реки Даугавы (Западной Двины) замок (1185) и церковь (1186). Место, избранное для строительства, называлось Икскуль, или по-латышски Икшкиле, в переводе «одинокая деревня». Это в 28 километрах от Риги. А в 1201 году епископ Альберт перенес свою резиденцию из Икшкиле в Ригу.
Икшкиле же вместе с замком он за верную службу пожаловал в ленное владение Конраду Мейендорфу. И, как это было принято, он начинает подписывать бумаги по названию своего поместья — как барон Икскуль. И его наследники носят это новое имя — Икскули. Так бывало в России: город Вязьма — князь Вяземский, город Одоев — князь Одоевский, город Трубчевск — князь Трубецкой…
В настоящее время город Икшкиле в Латвии насчитывает около 6 тысяч жителей. Через него проходит железная дорога Рига — Москва, и сюда можно доехать из Риги на электричке. Когда в 1966–1974 годах в СССР построили Рижскую ГЭС, старинный замок и церковь оказались на острове посреди Даугавы. Сам город остался на правом берегу. Развалины замка так и стоят на острове, а от стен церкви на поверхности виднеется только верхняя часть.
В барвихинском замке, в его интерьере и на наружных стенах, можно видеть вензель из двух сплетенных латинских букв Н и Х. Н — это House, heredium — дом, наследственное владение. Х — икс, Икскули. То есть вензель означает «дом Икскулей». В 1679 году один из потомков, барон Яков Икскуль, шведский генерал-лейтенант, исследуя родословную, установит, что Мейендорфы гораздо древнее Икскулей, и обратится с просьбой позволить именоваться впредь и ему и его потомкам баронами Мейендорфами.
Вензель Н-Х
Соответствующее высочайшее дозволение было получено. Так в истории рода происходит двойная трансформация: Мейендорфы — Икскули — Мейендорфы. В исторических хрониках России XVIII–XX веков встречаем многочисленных представителей и той и другой фамилии. Весьма вероятно, что зодчий Петр Бойцов перед началом строительства замка изучал культуру Мейендорф. Еще одна важная деталь: замок «Икшкиле» был построен в 1185 году, а на барвихинском замке красуется вырезанная в камне дата — 1885. Два события разделяют ровно 700 лет.
А в городе Икшкиле воздвигли памятник строителю церкви и замка канонику Мейнхарду. На станции есть еще один исторический памятник. Это стела в память убитого здесь 5 февраля 1926 года в поезде Рига — Москва советского дипкурьера Наркомата иностранных дел Теодора Нетте. Того самого, который был дружен с поэтом Владимиром Маяковским, посвятившим ему свое известное стихотворение «Товарищу Нетте, пароходу и человеку»:
Помнишь, Нетте, —
в бытность человеком.
ты пивал чаи.
со мною в дип-купе?
Но вернемся к нашим баронам. Статуи оленей — символ культуры Мейендорф — украшали парк, окружавший барвихинский замок. Еще совсем недавно скульптурные группы оленей можно было видеть на Рублево-Успенском шоссе — и вблизи Барвихи, и на повороте к Ильинскому мосту. А на Новый год в наши дни перед входом в замок устанавливают рядом с новогодней елкой ледяные изваяния северных оленей, подсвеченные изнутри огоньками, — зрелище завораживающее.
Знакомству с древним поселением Мейендорф в 1908 году решили уделить время и наши барвихинские бароны, направляясь к новому месту службы Михаила Феликсовича в Копенгагене.
В Петербурге они прогулялись по именному Мейендорфскому бульвару, что на Малой Конюшенной улице. Бульвар этот создали местные домовладельцы на свои средства в 1877 году. В «Описании древесных насаждений гор. С.-Петербурга» (СПб., 1907) говорится, что бульвар представлял собою аллею, расположенную посреди улицы и разделенную на три части двумя поперечными проездами.
Герб баронов Мейендорфов
В том же 1877 году по повелению императора Александра II бульвар назван Мейендорфским в честь генерал-майора, участника Отечественной войны и петербургского знакомого А.С. Пушкина барона Егора Федоровича Мейендорфа (1792–1879), заведовавшего благотворительными заведениями лютеранской церкви, находившимися на М. Конюшенной улице. 104 дерева — липу и клен — высадили устроители бульвара, причем липы доставил из Риги сам Е.Ф. Мейендорф. Ведь Мейендорфы были комендантами Риги.
В 1898 году, то есть сравнительно незадолго до приезда баронов Мейендорфов из Барвихи, Мейендорфский бульвар в Петербурге отремонтировали, благоустроили и передали в ведение городскому управлению. Для деревьев сделали новые деревянные ограждения в виде низких перил, окрашенных зеленой краской. На Мейендорфском бульваре на Цветоносной неделе Великого поста устраивался вербный торг.
В 1915 году по инициативе петербургского градоначальника Д.В. Драчевского на центральной оси Мейендорфского бульвара установили на городские средства чугунный метеорологический павильон. Это было прекрасное архитектурное сооружение (архитектор Н.Е. Лансере), украшенное барельефами и скульптурой… Внутри павильона размещались метеорологические приборы: барометр, гигрометр, термометры, термограф, барограф, электрические часы фирмы Л.М. Эриксон. На стенах — ряд табличек с объяснительными надписями. Публика с удовольствием посещала его. Подробнее о Мейендорфском бульваре можно прочесть в книге «Сады и парки Санкт-Петербурга», изданной в «Центрполиграфе» в 2004 году. Было бы замечательно, если бы власти Санкт-Петербурга восстановили этот исторический павильон.
Е.Ф. Мейендорф
История зафиксировала еще одно любопытное событие, относящееся к тогдашнему пребыванию барона и баронессы Мейендорф в Петербурге. Чета Мейендорфов тогда навестила троюродного брата Михаила Феликсовича, Георгия Васильевича Чичерина (1872–1936). Это был сын тамбовского дворянина Василия Николаевича Чичерина и баронессы Жоржины-Каролины Егоровны Мейендорф, выпускник историко-филологического факультета Петербургского университета. К моменту встречи со своим троюродным братом-дипломатом Георгий Васильевич, разумеется, не предполагал, что всего через 10 лет судьба уготовит ему должность первого наркома иностранных дел Советского государства в правительстве В.И. Ленина и он будет на этом посту вплоть до 1930 года. Для более полного и обстоятельного знакомства с этим вопросом я адресую читателя к моей книге «Царская дорога». А сам возвращаюсь к путешествующей чете баронов.
Жоржина Мейендорф
Вскоре наши путешественники покинули Северную столицу и отправились в старинный Выборг. Там, всего в 2 верстах от города, на берегу обширного залива расположилось имение Монрепо. В переводе с французского «Монрепо» означает «мое отдохновение». Так наименовал свою усадьбу в 1782 году принц Вюртембергский, родной брат императрицы Марии Федоровны, жены императора Павла I. Но усовершенствовал поместье и придал ему подлинный романтический блеск его новый хозяин барон Андрей Львович Николаи (1737–1820) — президент Петербургской академии наук.
При нем вместе с другими знаменитостями в усадьбе трудились архитекторы Д. Мартинелли, О. Монферран, Тома де Томон, А. Штакеншнейдер, художник П. Гонзаго. Тот самый Огюст Монферран, который украсил центр Санкт-Петербурга Александровской колонной, Исаакиевским собором, домом Лобанова-Ростовского и пр. В Монрепо Монферран создал ажурные Китайские мостики и павильон над целительным источником «Нарцисс». Шесть поколений баронов Николаи будут здешними хозяевами вплоть до 1943 года. К моменту приезда в Монрепо гостей из Барвихи хозяйкой усадьбы будет София Елизавета Николаи, урожденная баронесса Мейендорф (1835–1910) — двоюродная сестра барвихинского дипломата Михаила Феликсовича.
Главный дом. Старинное фото
Помню свое первое впечатление от посещения государственного историко-литературного и природного музея-заповедника «Парк Монрепо». Меня поразили тогда огромные красноватые скалы, у подножия которых цвели ландыши. Их вершины были украшены соснами, беседками, памятными колоннами и статуями. Природа разбросала в лесу гигантские обломки скал, окруженные прихотливыми тропинками. На одной скале — белый барельеф Маяковского. И бескрайнее водное пространство Выборгского залива, отороченное у берега белоснежными лилиями… И я вспоминаю сегодня, что именно отсюда вел один из своих последних репортажей великий радетель русской культуры академик Д.С. Лихачев.
Внучку А.Л. Николаи звали Октавия Павловна. Она была женою бесстрашного декабриста Александра Николаевича Сутгофа. А внук создателя Монрепо звался Александром Павловичем и был женат на княжне Софье Чавчавадзе, родной сестре Нины Александровны Чавчавадзе, мужем которой был А.С. Грибоедов. Другой внук владельца Монрепо, барон Николай Павлович Николаи, дал свою фамилию баронессе Софии, урожденной Мейендорф. После кончины мужа она в течение 40 лет была полновластной хозяйкой поместья, и именно она принимала здесь гостей из Подмосковья. Да, барону Михаилу Феликсовичу Мейендорфу было о чем поговорить со своей выборгской кузиной, пока его супруга любовалась с балкона восхитительным пейзажем Монрепо:
Где ни взглянешь, — всюду камни,
Только камни да сосна…
Отчего же так близка мне.
Эта дикая страна? —
(«По дороге в Упсалу»)
как поэтически нарисовал его поэт-философ Владимир Соловьев.
Потом была незабываемая прогулка по парку Монрепо. Особенно заинтересовал гостей родник, именуемый «источником наяды». Наяда в древнеримской мифологии — нимфа рек и ручьев. Согласно местной финской мифологии, в Монрепо жила наяда Сильмия. По преданию, именно она придала роднику целительную силу, врачующую зрение. Достаточно просто умыть лицо водой из родника, как наступает прозрение. Только потом надо не забыть опустить в воду монетку…
Огюст Монферран приехал в Монрепо «приискать подходящие граниты для петербургских строений». И заодно, по просьбе хозяина усадьбы, он набрасывает на бумаге эскизы павильонов, мостиков и беседок. В их числе — изящное оформление «источника наяды», в главных чертах дошедшее до наших дней. Этот эскиз барвихинские путешественники выпросили у своей родственницы и хозяйки Монрепо баронессы Софии Елизаветы, собираясь построить подобный источник у себя в Барвихе.
Источник Нарцисс
Мы знаем, что идею эту они осуществили. На нижней террасе барвихинского замка в Подмосковье появилась точная копия «источника наяды» из Монрепо. Местный родник направили к каменному павильону с изящной решеткой, и из пасти бронзового льва потекла серебристая струя воды. Возможно, нимфа Сильмия распространила свои чары и на этот источник, — во всяком случае, по воспоминаниям гостей баронов Мейендорфов, у хозяев и приезжающих в замок существовал целый ритуал омовения лица из источника. К сожалению, подобно многим усадьбам, замок «Мейендорф» не обошло стороной разорение во время революции, и павильон Монферрана был разрушен. А вскоре иссяк и родник.
Но история сохранила для нас факт, что хозяин замка, Михаил Феликсович, читал здесь поэму Людвига Генриха Николаи «Имение Монрепо в Финляндии», написанную в 1804 году на немецком языке.
Позволю себе привести здесь отрывок из этой поэмы, посвященный «источнику наяды», в своем переводе:
О, Сильмия, нимфа, твой мраморный стан.
Берез в окружении нежно блистал.
Сегодня воздвиг я лишь памятник твой,
Где свежий источник играет с травой,
Где красные скалы взросли из болот.
И финский рыбак свою песню поет.
Был юноша Ларе, незаметный пастух,
Он в хижине жил, к шуму города глух.
Зимою терзал его лютый мороз,
А летом он пас свое стадо — шесть коз.
Однажды, любуясь отрогами скал,
Он Сильмию, нимфу, у вод увидал, —
Из влаги залива вставала она,
Прекрасная ликом и станом стройна.
И вмиг забывает пастух своих коз;
Колотится сердце, он к месту прирос:
Ларе в нимфу влюбился, не ест и не пьет,
Тоскует, и сон к нему ночью нейдет.
От слез и страданья померк его взор,
Не видит он боле залива и гор.
Злой волк уничтожил доверчивых коз,
Пастух то не видел, ослепший от слез.
Друг Ларса о горе его рассказал.
Красавице нимфе. И взор заблистал.
У Сильмии. Утром, поднявшись на холм,
К Авроре воззвала с мольбою о том,
Чтоб небо дало роднику силу ту,
Которая вмиг исцелит слепоту.
И, Сильмии Ларе услыхавши призыв,
К источнику утром в надежде приник.
Прозрел он, прохладной струею живим,
И прежнее стадо опять перед ним.
Он к хижине новой, счастливый, спешит,
Он Сильмию ищет и благодарит.
Но нимфа исчезла, уже навсегда,
Лишь льется целебная чудо-вода,
И люди приходят сюда с той поры.
И струям волшебным приносят дары.
Дневниковые записи Михаила Феликсовича позволяют реконструировать маршрут путешествия четы наших баронов. Вслед за Выборгом — снова Петербург, затем поездом — в Кенигсберг, а оттуда на берега Эльбы, в Гамбург. Дания (место службы) теперь совсем близко, и русский барон спешит увидеть городок-соименник, городок Мейендорф. В Гамбурге посетили дом-музей великого немецкого поэта Генриха Гейне и отправились за 20 километров в Мейендорф. Здесь обедали в местном трактире и заночевали.
Вскоре путешественники приблизились к Северному морю и по нему продолжили свой путь в Копенгаген. В здании русской дипломатической миссии Михаил Феликсович представился своему начальнику — российскому посланнику в Дании барону Карлу Карловичу Буксгевдену. Статский советник Михаил Феликсович Мейендорф служил в Дании в качестве первого секретаря русской дипломатической миссии, в должности V класса, с вполне приличным содержанием 4500 рублей в год. Он был за службу награжден рядом орденов Российской империи, в том числе орденом Святой Анны 2-й степени. Вскоре он получил почетное придворное звание камергера. Обо всем этом свидетельствует «Ежегодник Министерства иностранных дел», изданный в Санкт-Петербурге в 1911 году. Дипломатические отпуска тогда были достаточно длительными, сюда включалось время, выделяемое на лечение. Как правило, во всякий свой отпуск Мейендорфы приезжали в Россию, в свое подмосковное имение.
По Подушкинскому шоссе, обрамленному аллеей из сосен и лиственниц, экипаж въезжал на просторный конюшенный двор. Барон и баронесса через распахнутые двери входили в прохладный вестибюль своего замка. После отдыха заслушивали доклад управляющего, изучали хозяйственные книги. В последующие дни к обеду наезжали гости из соседних имений и из Москвы. В гостях недостатка не было: узнав о приезде хозяев замка, соседи спешили представиться и услышать последние европейские новости.
Те старые аллеи дошли до наших дней. Поселок Подушкино избрали для жительства артисты Андрей Макаревич (группа «Машина времени»), Леонид Ярмольник, Олег Янковский, певица Лада Дэне. Они сегодняшние соседи барвихинского замка, который называли также усадьбой Подушкино-Рождествено.
В Первой мировой войне Дания не участвовала, и в этом немалая заслуга русской дипломатической миссии в этой стране и ее первого секретаря М.Ф. Мейендорфа.
Замок после реконструкции
После революции 1917 года хозяева в барвихинский замок более не возвращались. Здесь в разное время размещались: и колония для детей красноармейцев, погибших в Гражданскую войну, и санаторий, в период Великой Отечественной войны — госпиталь, и общежитие, и клуб… Так продолжалось до тех пор, пока в 2001 году не началась реконструкция замка, превратившая его в государственную резиденцию президента РФ.
В советское время замок посещали многие замечательные люди. Сюда заглядывал, будучи еще студентом МВТУ им. Баумана, будущий главный конструктор космических кораблей Сергей Павлович Королев (1907–1966). С 1927 года он подолгу проживал на даче у родных в поселке Новь, что по соседству с замком. Сергей Королев приезжал сюда поиграть в волейбол на спортплощадке детского дома, находившегося в замке. Об этом рассказывает в книге «Отец» дочь главного конструктора Наталья. Она по-прежнему живет на том же участке и в том же доме, который построил в поселке Новь ее отец, и я недавно виделся с ней в замке на встрече с баронессой Е.Н. Мейендорф.
Имя барона М.Ф. Мейендорфа встречается в статье советского полпреда в Скандинавских странах В.В. Воровского «Диалектика, или Чудеса в решете». В первые годы советской власти во многих странах сосуществовали одновременно два дипкорпуса — Российской империи и Советской России. Такое положение было и в Дании. Боровский рассказывает о новогоднем приеме, участником которого он был. Прием проходил у датского короля Христиана Х. Был там в парадном мундире с орденами Святого Владимира 2-й степени и Святой Анны 2-й степени, с камергерским ключом на голубой ленте и наш Михаил Феликсович Мейендорф. По некоторым сведениям, барон М.Ф. Мейендорф умер в 1941 году в Дании, а его супруга баронесса Надежда Александровна — в 1939 году в Ницце.
В 1940 году Данию оккупировала нацистская Германия. Жизнь стала труднее, и один из русских эмигрантов напишет тогда следующие красноречивые строки:
Когда барону Мейендорфу.
Я привозил на дачу торфу,
В железной печке Мейендорф.
Сжигал мной привезенный торф.
Современная государственная резиденция «Замок „Мейендорф“» гостеприимно распахивает двери высокопоставленным гостям. Здесь побывали многие главы государств со всех концов света. Сквозь большое готическое окно струится свет и озаряет роскошную парадную лестницу, ведущую во второй этаж. Уютные залы, отделанные, как в прежние времена, резным мореным дубом, стены, украшенные гравюрами и картинами, камины, мягкие ковры и мебель — все это располагает к отдыху и деловым переговорам. Обновлен большой раритетный гобелен по эскизам А. Бенуа, занимающий весь потолок Каминного зала.
В верхнем парке так же, как раньше, взлетают ввысь струи фонтанов и шумят листвой дошедшие до наших дней редкие виды деревьев и кустарников. Множество расцветающих по весне роз заставляет вспомнить знаменитые некогда розарии баронессы. Рядом с замком находится восстановленная церковь Рождества Христова 1759 года, история которой напрямую связана с родом А. С. Пушкина. И вновь отсчитывают неумолимый ход времени многие годы бывшие неподвижными стрелки часов на часовой башне замка.
http://bookitut.ru/Rublevka-i-ee-obitateli-Romanticheskoe-povestvovanie.14.html
|
Метки: мейендорфы |
Семья Столыпиных |
CrisM (Родовед-историк) все записи автора
Вскоре после взрыва дачи на Аптекарсом острове, Столыпин вместе с семьей переезжает на жительство в Елагин дворец.
Вот, что пишет об этом времени в своих воспоминаниях сын Столыпина - Аркадий :
"Распорядок дня на Елагине был такой же, как в городе зимой. Ровно в час дня появлялся отец со своими сотрудниками, а то и с приглашенными, в овальном зале, и все садились немедленно за стол. Еда была обильная, но простая. Вино подавалось лишь в парадных случаях, и на столе красовались лишь хрустальные графины с минеральной водой. Завтрак длился не более получаса. После этого, в определенные дни, начинался прием посетителей. Полковник Голубев — адъютант принца Ольденбургского — рассказывал мне, много лет спустя, как ему однажды был назначен прием в половине второго дня. Приехав в Елагин, он был вынужден подождать пять минут в приемной: по какой-то причине отец за завтраком задержался. За это пятиминутное, непривычное для него опоздание отец принес полковнику извинения. Голубев был сконфужен. „Подумайте,— говорил он мне,— неся на плечах все судьбы Империи, Председатель Совета Министров еще извинялся за пять минут опоздания!"
Вечерний обед был столь же прост и краток. Обычно лишь в семейном кругу. После обеда, прежде чем сесть опять за работу, министр прогуливался в парке. Чудные, длинные вечера, а затем белые ночи... Стремительный бег времени огорчал отца. Глядя на беспощадно движущиеся часовые стрелки, он говорил порою: идете, проклятые! Остановить время, ему столь нужное, он не мог....
От этого времени сохранилась у меня лишь фотография, снятая на широкой террасе дворца, недалеко от окон отцовского кабинета. Я, с грозным и воинственным видом, сижу на деревянной лошадке. Стоящий сзади отец держит руку на моем плече. Из пяти изображенных на снимке моих сестер двух уже нет в живых. Сидящая рядом со мною Наталья — это та, чьи ноги были переломаны при взрыве на Аптекарском. Тогда выжила, и ноги ее удалось спасти. Умерла лишь в 1949 году в Ницце. Сидящая на земле на другом конце снимка Ольга расстреляна большевиками в 1920 году. Было ей всего 23 года"
Вот эта фотография, сделанная летом 1907 года.
В 1 ряду (слева направо) : дочери Ольга (1895-1920) и Александра (1897-1987).
Во 2 ряду (слева направо) : неизвестная (1), дочь Наталья (1891-1949), сын Аркадий (1903-1990).
В 3 ряду (слева направо) : неизвестная(2), дочь Елена (1893-1985), жена Ольга Борисовна (1859-1944), дочь Мария (1885-1985) и сам П.А. Столыпин (1862-1911).
Загадкой остаются две неизвестные дамы на снимке. После анализа всех родствеников Столыпиных, моя версия состоит в том, что одна из них - Мария Аркадьевна Офросимова (ур. Столыпина) (1861-1923), а другая - Анна Борисовна Сазонова (ур. Нейдгардт) (1868-1939) , сестра мужа и сестра жены Столыпиных.
Вот что пишет о них в своих воспоминаниях Мария Петровна Бок, старшая дочь Столыпина :
"Из частных лиц первые два года папа не бывал ни у кого, за исключением своей сестры Марии Аркадьевны Офросимовой.
Тетя Маша Офросимова переселилась с семьей в Петербург этой зимой и из дому совсем не выходила, так как была очень больна. Мой отец глубоко любил свою единственную сестру и, невзирая на связанную с этим опасность, ездил к ней во время ее болезни."
"В августе (1907 г - baronet65) приехала гостить к нам тетя Анна Сазонова и в сентябре увезла меня снова за границу, так как доктора считали для меня необходимым второй курс лечения в Сальсомаджиоре."
Остается добавить, что Анна Борисовна Сазонова была женой Сергея Дмитриевича Сазонова, будущего министра иностранных дел.
|
Метки: столыпины |
Юрий Холопов - Калужане - герои Крымской войны |
Независимое_расследование (Родовед-историк) все записи автора
Среда, 20 Июня 2018 г. 13:06 + в цитатник
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
Размер шрифта: A− A A+
Эстафета боевой славы
Славные боевые традиции семьи Чебышёвых продолжил внук Петра Афанасьевича, тоже морской офицер, герой Русско-японской войны, Андрей Петрович Штер (1878–1907). Прах его покоится в одной могиле с прахом деда на кладбище села Субботники Сухиничского района.
За свою недолгую жизнь он тоже сумел оставить своё имя в славной истории Военно-морского флота России. Послужной список лейтенанта Андрея Петровича Штера гласит:
"Родился в С-Петербурге 7 октября 1878 г. Из потомственных дворян. Поступил в Морской корпус 30 августа 1891 г., а 15 сентября 1897 г. по окончании корпуса произведен в мичмана и зачислен в Сибирский флотский экипаж…".
После - служба на брандвахтенной лодке "Горностай" во Владивостоке, на пароходе-ледоколе "Надежный", транспортах "Тунгуз", "Ермак", "Алеут", канонерской лодке "Манджур", крейсерах "Князь Пожарский", "Джигит", "Россия". И, наконец, служба с декабря 1903 по август 1904 г. вахтенным начальником на крейсере 2-го ранга "Новик", где капитанами были последовательно Н. О. фон Эссен и М. Ф. фон Шульц.
23 января 1904 г. Япония объявила России войну. Весь годный для боевых действий флот Японии был объединен под начало опытного вице-адмирала Того Хейхачиро. Как известно, японский военный флот застиг нашу Тихоокеанскую эскадру врасплох. Она была разделена на две части. Меньшая часть эскадры осталась во Владивостоке, большая, состоявшая из 7 линейных кораблей, 5 лёгких крейсеров (среди них "Новик"), 5 канонерских лодок и 25 миноносцев, находилась на рейде Порт-Артура. Именно эта российская эскадра и была атакована ночью 24 января 1904 г. японскими миноносцами.
Прибытие в Порт-Артур адмирала С. О. Макарова, сменившего вице-адмирала О. В. Старка, было воспринято моряками-тихоокеанцами с радостью. В течение всего одного месяца (столько было отпущено адмиралу судьбой) было сделано немало для укрепления крепости Порт-Артура и эскадры. Но 31 марта 1904 г. флагман "Петропавловск", взорвавшись на минах, в считанные минуты затонул. Вместе с главнокомандующим флотом погибло около 600 человек офицеров и матросов. Стратега, равного адмиралу Макарову, найти было невозможно, но трагедия сплотила лучших морских офицеров эскадры.
Среди русских кораблей, отличавшихся своими высокими боевыми качествами, крейсер "Новик", на котором служил внук адмирала Чебышёва Андрей Петрович Штер, успешно отбивал атаки японских миноносцев и других кораблей противника, стремившихся "закупорить" русские корабли в заливе.
Именно капитан 2-го ранга Н. О. фон Эссен, командовавший с декабря 1902 г. по март 1904 г. крейсером "Новик", предлагал решительные действия для прорыва русской эскадры во Владивосток, но заменивший адмирала Макарова адмирал В. К. Витгефт проявил нерешительность, чем позволил японцам создать внушительное преимущество на море. Результатом стало поражение ослабленной Тихоокеанской флотилии у мыса Шантунг.
Пробившись сквозь огневые заслоны вражеских кораблей, крейсер "Новик" под командованием капитана 2-го ранга Шульца взял курс на Владивосток. Недостаток угля заставил его зайти в порт Корсаковский, где и произошло последнее сражение "Новика". Первый бой с японским крейсером "Цусима" был успешным. Японский корабль был настолько поврежден после артиллерийской дуэли, что с трудом ретировался. Но появившийся второй японский крейсер не давал шансов на победу, поскольку "Новик" тоже получил серьезные повреждения и вырабатывал последние запасы угля. В этом бою лейтенант А. П. Штер был ранен.
В своем рапорте капитан крейсера "Новик" М. Ф. фон Шульц давал следующие сведения:
"…B 4 ч. дня снялся с якоря и пошел навстречу неприятельскому судну. Выйдя с рейда, повернул на W, чтобы этим ввести в заблуждение противника и потом с наступлением темноты повернуть на обратный курс в Лаперузов пролив… В 5 ч. 15 мин., сойдясь с противником до 40 каб., открыл по нем стрельбу, на что тотчас же последовал ответный огонь. Сам я получил снаряд в корму. Этим снарядом убило комендора ютовой 120-мм пушки Аникина, ранило лейтенанта Штера и прислугу. Лейтенант Штер, перевязавшись тут же, на палубе, остался управлять кормовым плутонгом…".
Ночью подошли к крейсеру русские баржи, которые и перевезли на берег всю команду. Сам крейсер "Новик" был затоплен недалеко от берега на глубине 28 футов.
Вскоре после окончания войны Андрею Петровичу Штеру предстояло освоить совершенно новое для себя дело, которое поручалось лишь самым лучшим офицерам: создавать боевые экипажи первых российских подводных лодок. С марта по май 1905 г. он был помощником командира подводной лодки "Дельфин" лейтенанта Г. С. Завойко, а потом стал поочередно командиром подводных лодок "Форель" и "Сом". В связи с началом Русско-японской войны, к концу лета 1905 г., с Балтики во Владивосток было транспортировано по железной дороге 13 подводных лодок.
Центральный государственный архив Военно-морского флота (ЦГА ВМФ, ф. ГМШ, 1906, ф. 28006, л. 177) хранит следующие сведения об этом периоде службы на подводном флоте Андрея Петровича Штера:
"28 апреля 1905 года подводные лодки "Сом", "Дельфин" и "Касатка" находились в бухте Преображенья, в 70 милях от Владивостока, где предлагалось встретить японские корабли. В районе нахождения "Сома" появились два двухтрубных японских миноносца. Обнаружив их, командир лодки пошел в атаку, но миноносцы, заметив ее, увеличили скорость и, взяв курс на зюйд, ушли из опасного района…".
Подводная лодка "Сом" проявляла большую активность. За шесть месяцев боевых действий 1905 г. она имела 65 съемок с якоря, прошла под водой 1318 миль, удаляясь от Владивостока на 120 миль. Несмотря на свои пока еще низкие технические качества, первые подводные лодки России сыграли немалую роль морального фактора: само их наличие заставляло японцев держаться осторожно, сковывало их активность. Благодаря подводникам японскому флоту так и не удалось блокировать русский флот в бухтах Владивостока, несмотря на все свои победы.
В апреле 1906 г. по приказанию Морского министерства Андрей Петрович Штер вернулся в Петербург и принял под начало миноносец, состоявший в балтийской эскадре. Скоро этот боевой корабль стал образцовым.
В феврале 1907 года Андрей Петрович Штер возвращается во Владивосток, где в возрасте 29 неполных лет становится командиром контрминоносца "Скорый". На флоте было неспокойно. Раздувая недоверие младших чинов к офицерскому составу после поражения в Русско-японской войне, революционеры ведут антиправительственную агитацию и провоцируют беспорядки. Таковые и вспыхнули в феврале 1907 г. во Владивостоке. Мятеж перекинулся на некоторые боевые корабли. Пытаясь навести порядок среди возбужденных матросов, лейтенант Андрей Петрович Штер поплатился за это жизнью: был застрелен из револьвера 17 октября 1907 г. матросом - минным содержателем Яковом Пойловым.
В самом конце октября 1907 г. цинковый гроб с телом лейтенанта А. П. Штера прибыл в сопровождении моряков-дальневосточников на железнодорожную станцию Сухиничи из Владивостока. При гробе был венок от сослуживцев покойного и от команды крейсера "Новик", где стояла подпись бывшего командира Андрея Петровича Штера - капитана первого ранга Н. О. фон Эссена.
От родового имения Чебышёвых сельца Ададино, которое тогда находилось на территории Козельского уезда (ныне - Сухиничский район) до села Субботники, где был похоронен адмирал Пётр Афанасьевич Чебышёв, гроб с телом его внука, героя Русско-японской войны, несли на руках. Дед и внук нашли упокоение в одном склепе, в ограде храма во имя Чудотворца Николая, который, как известно, является покровителем всех моряков.
После революции, в 1923 г., жители Субботников стали свидетелями того, как в село приехали два человека в военном и один в штатском. Они вскрыли склеп и цинковый гроб, изъяли из него саблю и кортик, составили протокол. Чуть позже, уже без всякого протокола, захоронение героев-моряков осквернили еще раз. Останки из могилы выбросили, а из цинкового гроба сделали ведра. Храм пришел в запустение и его стали потихоньку растаскивать. В начале 70-х XX в. он уже представлял из себя груду развалин. Потом развалины разровняли бульдозером, и получилась школьная спортивная площадка.
Долгое время имя вице-адмирала П. А. Чебышёва и его родственников находилось в забвении. Благодаря деятельности краеведа, заведующего Козельским филиалом Калужского областного краеведческого музея, Василия Николаевича Сорокина, опубликовавшего в Калужской областной газете "Знамя" (22 февраля 1974 г.) статью "Наш земляк - флотоводец Чебышёв", стало выходить из тени забвенья имя этого выдающегося человека.
Славной фамилией Чебышёвых заинтересовались историки и краеведы, появились книги, освещающие жизненный путь многих представителей этого рода. Как упоминал в той же статье В. Н. Сорокин, мысль о том, чтобы собрать материал о флотоводце, подал на Всесоюзном географическом съезде адмирал Военно-морского флота СССР С. Г. Горшков. Главные воспоминания о Петре Афанасьевиче Чебышёве прислала из Ленинграда его правнучка Татьяна Александровна Аксакова. Сегодня калужане (да и не только они) по праву гордятся именем этого замечательного человека, настоящего патриота России.https://profilib.net/chtenie/148460/yuriy-kholopov-kaluzhane-geroi-krymsk
Юрий Холопов - Калужане - герои Крымской войны |
|
Метки: штер |
Штер, Андрей Петрович |
Независимое_расследование (Родовед-историк) все записи автора
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Перейти к навигации Перейти к поиску
В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Штер (значения).
| Андрей Петрович Штер | |
 |
|
| Дата рождения | 7 октября 1878 |
|---|---|
| Место рождения | Российская империя |
| Дата смерти | 17 октября 1907 (29 лет) |
| Принадлежность | Российская империя |
| Род войск |  Флот |
| Звание | лейтенант |
| Сражения/войны | Китайская кампания 1900—1901, Русско-японская война |
Андрей Петрович Штер (7 октября 1878 — 17 октября 1907) — русский морской офицер, лейтенант.
Из потомственных дворян. Поступил в Морское Училище (1891). В службе с 1894 года. Окончил Морской кадетский корпус, 14-м по успеваемости (15.09.1897).
Произведен в : мичманы (15.09.1897), лейтенанты (01.03.1901).
Зачислен в Сибирский флотский экипаж (15.09.1897). Вахтенный начальник брандвахтенной лодки Владивостокского рейда «Горностай» (02.04 — 29.04.1898). Офицер: ледокола «Надежный» (29.04 — 18.06.1898), транспорта «Тунгуз» (18.06.1898 — 24.03.1899). Вахтенный начальник: транспорта «Ермак» (24.03 — 18.05.1899), транспорта «Алеут» (18.05 — 17.07.1899), мореходной канонерской лодки «Манчжур» (17.07 — 15.09.1899), минного крейсера «Всадник» (15.09 — 27.09.1899). На мореходной канонерской лодке «Манчжур»: вахтенный начальник (27.09.1899 — 01.07.1900), ротный командир (01.07 — 09.10.1901).
Участник Китайской кампании 1900—1901. Участвовал в десанте в бухте Мазампо (Корея) (20.03 — 24.05.1900). Комендант пристаней на станции Тонгку, участвовал в рекогносцировках занятой ихэтуанями крепости Бетанга[1], в отрядах Капитана 1 ранга Доможирова, генералов Ренненкампфа, Штакельберга, Церпицкого (17.06 — 23.09.1900).
Переведен в Балтийский флот (22.09.1901). В прикомандировании к Морскому Корпусу (11.02 — 09.08.1902). Вахтенный начальник : крейсера I ранга «Адмирал Корнилов» (01.05 — 06.08.1902). На крейсере II ранга «Джигит» Вахтенный начальник (10.08 — 23.09.1902), ротный командир (23.09.1902 — 18.08.1903). Вахтенный начальник крейсера I ранга «Россия» (18.08 — 29.09.1903). Вахтенный начальник и командир кормовой группы артиллерийских орудий крейсера «Новик» (03.12.1903 — 08.08.1904). Командовал ротой, составленной из команды крейсера «Новик», Сибирского флотского экипажа (10.10.1904 — 1905).
Помощник Командира подводной лодки «Дельфин» (26.03 — 20.05.1905). Временный Командир подводной лодки «Форель» (20.05 — 01.11.1905). Командир подводной лодки «Сом» (03.11.1905 г. — 02.03.1906). Переведен в Балтийский флот (1906).
Командир миноносца № 121 (22.04 — 27.06.1906). В приказе Великого князя Александра Михайловича значится: «… Всем командирам брать за образец миноносец № 121, блестящее состояние которого делает честь лейтенанту Штеру».
В запасе флота (24.07.1906 — 15.01.1907). За эти несколько месяцев отдыха Андрей Петрович успел написать свои воспоминания о Русско-японской войне под названием «На крейсере „Новик“»[2]
Выехал во Владивосток, где был назначен командиром миноносца «Скорый» (10.02.1907). Убит минным содержателем на борту миноносца «Скорый» 17.10.1907 г. во время беспорядков во Владивостоке.
Высочайшим приказом по флоту и Морскому ведомству № 795 от 29.10.1907 г. исключён из списков, убитым во время беспорядков во Владивостоке.
Метки: штеры Прочитало: 1 за час
Штер, Андрей Петрович |
|
Метки: штер |
Штер-описание герба |
Независимое_расследование (Родовед-историк) все записи автора
ТолкованиеПеревод
Штер
| Штер | |
|---|---|
 |
|
| Том и лист Общего гербовника: | 10-132 |
| Подданство: |  Российская империя |
Штер — дворянский род.
Пётр Штер был Коллежским Асессором. Его сын, Матвей Петрович Штер (1776-25.01.1847) в службу вступил в 1790 году и происходя чинами, 21.06.1823 пожалован Тайным Советником. Был почётным опекуном Императорского воспитательного дома Московского опекунского совета и сенатором. 14.10.1827 пожалован на дворянское достоинство дипломом, с коего копия хранится в Герольдии.
Щит разделен перпендикулярно на две части.
Квартиры у м.Бауманская от 7,1 млн.Бизнес-класс рядом с метро, парком и рекой. 10 минут от центра. Выгода до 660 000₽!Узнать большеnovostroy-m.ruПроектная декларация на рекламируемом сайтеЯндекс.Директ
В правой в золотом поле изображена в виде жены, имеющей на голове покрывало и держащей в руке масличную ветвь кротость, с принадлежащими к ней атрибутами; в левой части в верхнем голубом поле летящий голубь, а в нижнем зелёном поле агнец. Щит увенчан дворянскими шлемом и короною с тремя страусовыми перьями. Намет на щите золотой и голубой, подложенный зелёным цветом и золотом. Герб Штера внесен в Часть 10 Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи, стр. 132.
https://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/1683856
Штер-описание герба |
|
Метки: штер |
Что на самом деле произошло с детьми безумного лейтенанта Шмидта |
Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора
Легендарные отпрыски героя-революционера были знамениты на всю страну, в них рядились бродяги и аферисты самого разного возраста
10 мая 2018, 09:00 Фрязина Мара
Кадр из фильма «Золотой теленок»
О лейтенанте Шмидте слышали, пожалуй, все: благодаря стараниям Ильфа и Петрова, а также кинематографу. В реальности же многие считали его сумасшедшим – и диагноз психического нездоровья был подтвержден соответствующим медицинским заключением. Впрочем, это не помешало ему стать героем. Но сегодня безумный лейтенант известен не столько своими подвигами, сколько легендарной историей, связанной с его многочисленными «детьми».
Петр Петрович Шмидт родился в семье потомственных морских офицеров. Его отец, Петр Петрович Шмидт-старший, дослужился до контр-адмирала, был главой Бердянска и руководил городским портом. Дядя, Владимир Петрович Шмидт, почти 20 лет был самым главным среди военно-морских чинов русского флота, старшим флагманом Балтийского флота, адмиралом, сенатором. Естественно с такими родственниками молодому человеку была одна дорога – в Петербургское морское училище, одно из старейших в России.
Петр Петрович Шмидт-старший, контр-адмирал. Источник: wikipedia
Шмидт-младший хорошо учился, имел интерес к рисованию и музыке. Но все отмечали его повышенные нервозность и возбудимость. Из-за этого он практически не общался со своими однокурсниками. А когда пришел во флот, то не нашел общего языка и с офицерами.
Говорят, что сын был косвенно виноват в смерти своего отца: совершил поступок, который Шмидт-старший перенести не смог. Петр женился на Доминикии Гавриловне, проститутке. Своим родным и сослуживцам он сказал, что будет перевоспитывать падшую женщину. Отец проклял сына и в скором времени умер. А приглядывать за эксцентричным племянником стал всемогущий дядя.
Однажды во время службы Шмидт закатил жуткую истерику в кабинете высокого начальства, явившись туда без приглашения. Он говорил что-то невнятное, кричал, плакал, бился в конвульсиях на полу. Его направили на обследование к психиатрам и списали на год на берег поправлять здоровье. Скандал помог замять все тот же дядя, а самого Шмидта поспешили отправить в отставку, после чего он устроился капитаном на торговом судне.
Лейтенант Петр Петрович Шмидт. Источник: wikipedia
Жизнь наладилась: Шмидт был сам себе начальник, жесткой муштры, как у военных, на гражданских судах не было, знания его высоко ценились и хорошо оплачивались.
Но в судьбу Петра Петровича вмешалась русско-японская война. И его вновь призвали в армию. Специалисты считают, что в сложившейся ситуации виновата медицинская комиссия, которая не направила человека с диагнозом на дополнительное освидетельствование, а допустила к службе. Вскоре случился очередной скандал с припадком. К тому же Шмидта обвинили в хищении 2 с половиной тысяч рублей. И если бы не дядя, заплативший нужную сумму и замолвивший словечко, то Петру Петровичу грозил бы реальный срок заключения.
В результате Шмидт ушел в отставку в звании лейтенанта, хотя ему по возрасту и выслуге лет при увольнении должны были дать капитана второго ранга. Но не дали, из-за всех скандалов и припадков.
Это была весна 1905 года. В Севастополе зрели революционные настроения. И Шмидт, ярый противник муштры на флоте, начал выступать на митингах. Образованный человек с грамотной речью быстро завоевал любовь толпы. И даже случившийся припадок только добавил ему популярности, так как приступ списали на революционную экзальтацию.
Петр Петрович оказался единственный офицером, поддержавшим революцию, поэтому именно к нему пришла делегация с восставшего крейсера «Очаков». И он рискнул взять на себя командование не только крейсером, но и всем Черноморским флотом, о чем телеграммой сообщил государю.
К «Очакову» присоединились команды двух миноносцев и броненосец «Потемкин». В севастопольском порту были захвачены буксиры, на которых матросы объезжали суда эскадры, высаживали на них абордажную команду и захватывали офицеров, которых держали как заложников на «Очакове» и грозили вешать, если по отношению к мятежникам будут предприняты враждебные действия.
Также Шмидт подстраховался от нападения с берега: между «Очаковом» и береговыми батареями поставил суда, груженные минами. Но все пошло не по плану. Минный транспорт был затоплен, остальные суда революционеров не поддержали, с берега помощь не пришла. Шмидта арестовали и приговорили к расстрелу.
Лейтенант Шмидт. Источник: wikipedia
Бывшая проститутка Доминикия Гавриловна родила Шмидту в марте 1889 сына Евгения. В источниках приводится выписка из Метрической книги Севастопольского Адмиралтейского собора о рождении дочери Екатерины от 6 декабря 1904 года. Но о судьбе дочери практически ничего неизвестно, а вот Евгений прочно вошел в историю.
Петр Петрович был хорошим отцом и воспитанием мальчика занимался сам. Когда в ноябре 1905-го на «Очакове» произошло восстание, то 16-летний юноша тут же присоединился к отцу. Он был арестован вместе со Шмидтом-старшим и провел под арестом около 40 дней. Но реального срока не получил, так как был несовершеннолетним. Слава отца-революционера досталась и Евгению. О нем писали газеты, но поскольку о мальчике мало что было известно, то газетчики часто путали не только его возраст, но и имя. Поэтому вскоре о нем начали упоминать исключительно, как «сын лейтенанта Шмидта».
Потом на митингах в разных уголках страны начали появляться «сыновья лейтенанта Шмидта» с антиправительственными речами и революционными лозунгами. Популярным «званием» стали пользоваться и мошенники, собирая неплохие сборы на «дело революции». Но постепенно интерес к этой персоне угас, а на смену пришли другие популярные имена.
Ильф и Петров в своем романе «Золотой теленок» прославили «детей лейтенанта Шмидта» больше, чем сам морской офицер. По мнению специалистов, интерес к потомству Шмидта в стране появился вновь за несколько лет до написания романа. В 1925 году отмечали 20-летие революции 1905 года. Но, как выяснилось, героев тех дней в стране не помнили.
По заданию партии в прессе начали появляться воспоминания о людях, хоть как-то связанных с той порой. И тут возникло имя Петра Петровича. В честь него принялись называть улицы и скверы, ставить памятники. Его сделали идеалом и символом революции 1905 года. А вместе с этим тут же появились и многочисленные «дети лейтенанта Шмидта», которых ежедневно ловили, о чем сообщали в местных газетах.
Шура Балаганов из «Золотого теленка», «сын лейтенанта Шмидта». Рисунок Кукрыниксов. Источник: wikipedia
Популярности аферы, связанной с сыном лейтенанта Шмидта, способствовал еще и тот факт, что власти скрывали любую информацию о Евгении Петровиче Шмидте. Дело в том, что он не принял революцию 1917 года. Более того, до 1920 года воевал на стороне белых, в армии барона Врангеля. В 1921-м эвакуировался в Турцию, а после – в Чехословакию.
В Праге он окончил высшую техническую школу, состоял в обществе русских эмигрантов, но как-то не прижился ни среди своих, ни среди чужих. В 1926-м Евгений Шмидт выпустил книгу «Лейтенант Шмидт. Воспоминания сына», в которой подверг резкой критике случившуюся в России революцию. В начале 30-х сын лейтенанта Шмидта перебрался за лучшей долей в Париж. Но и во французской столице жизнь его не сложилась. Он скончался в 1951 году в нищете и одиночестве.
|
Метки: шмидты |
барон Мейендорф Феофил Егорович |
CrisM (Родовед-историк) все записи автора
|
|
|
|
|
http://regiment.ru/bio/M/77.htm
4.08.1838 г., СПб. - 18.10.1919 г., с. Михайловское Московской губ. Участвовал в Кавказской войне в 1860 г., 1862 г, 1864 г., в русско-турецкой войне 1877-78 гг., русско-японской войне 1904-05 гг. Образование: Пажеский корпус (1856, 1-й разряд, из камер-пажей корнетом в лейб-гвардии Конный полк) Чины: камер-паж (15.06.1855), вступил в службу корнетом гвардии (Выс. пр. 16.06.1856), поручик гвардии (ст. 30.08.1859), штабс-ротмистр гвардии (ст. 30.08.1861), ротмистр гвардии за боевые отличия со ст. 6.11.1862 (Выс. пр. 1862), полковник (ст. 30.08.1867), флигель-адъютант (Выс. пр. 1875), генерал-майор Свиты за отличия под Телишем со ст. 12.10.1877 г. (Выс. пр. 18.12.1877), генерал-лейтенант (Выс. пр. 30.08.1886), генерал от кавалерии (ст. 6.12.1898), генерал-адъютант (Выс. пр. 1902) Прохождение службы: в лейб-гвардии Конном полку (1856-?), командир 15-го драгунского Тверского полка (28.11.1870-6.11.1874), командующий лейб-гвардии Гусарским полком (6.11.1874-6.05.1877), командир лейб-гвардии Гусарского полка (18.12.1877-6.05.1884), командир 2-й бригады 2-й гвардейской кавалерийской дивизии (8-11.07.1883, 20-30.08.1883, 13-29.09.1883), командующий 2-й кавалерийской дивизией (6.05.1884-30.08.1886), начальник 2-й кавалерийской дивизии (30.08.1886-19.04.1892), для особых поручений при главнокомандующем войсками гвардии и Петербургского военного округа (19.04.1892-14.06.1896), командир 1-го армейского корпуса (14.06.1896-19.12.1905), при особе Его Величества (19.12.1905-после 10.07.1916), председатель Мариининского приюта для ампутированных и увечных воинов (13.05.1906-после 10.07.1916), в отставке (1917). Иностранные награды: прусский орден Красного Орла 3-й ст. (1863), персидский орден Льва и Солнца 2-й ст. (1864), персидский орден Льва и Солнца 2-й ст. со звездой (1869), турецкий орден Османие ? ст. (1872), командорский крест французского ордена Почетного Легиона (1876), румынский Железный крест за переход через Дунай, большой офицерский крест французского ордена Почетного Легиона (1882) Прочие сведения: председатель Общества ревнителей военных знаний (1902-1917). Источники: Список генерал-адъютантам, генерал-майорам Свиты Его Величества и флигель-адъютантам по старшинству, 1.01.1913 г. Список генералам по старшинству, 1.07.1878 г. Список генералам по старшинству, 1.04.1880 г. Список генералам по старшинству, 1.01.1886 г. Список генералам по старшинству, 1.06.1911 г. Список генералам по старшинству, 1.07.1912 г. Список генералам по старшинству, 1.01.1913 г. Список генералам по старшинству, 15.04.1914 г. Список генералам по старшинству, 10.07.1916 г. фон Фрейман О.Р. Пажи за 185 лет, вып. 9, Фридрихсгамн, 1897. Мнения: «Высокий худощавый старик, любезный, воспитанный и приятный в обращении, он когда-то отличился в русско-турецкую войну. Но это был недалекий человек. В Петербурге он вызывал к себе симпатию, главным образом как хороший семьянин» гр. А.А. Игнатьев «честнейший человек, но ограниченных способностей» А.Ф. Редигер Изображения: |
|
Метки: мейендорфы |
Историческая летопись Курского дворянства |
CrisM (Родовед-историк) все записи автора
| Главная | Поиск | Усадьбы и здания |
ПЕРСОНАЛИИ | Статьи Книги |
ФОТО | Ссылки | Aвторские страницы |
Историческая летопись Курского дворянства |
|
|
Метки: дворянство дореволюционная россия |
Благородные девицы из Смольного |
Сталинист (Родовед-историк) все записи автора
Европейская культура, которая начала утверждаться в нашей стране уже с конца XVIII века, привнесла в жизнь русского человека немало новшеств. При Петре I стали появляться школы для девочек. Это стало первым шагом для развития женского образования в России. Но настоящим прорывом в этой области была инициатива Екатерины Великой
Воспитанницы Смольного института благородных девиц.
Смольный институт благородных девиц Санкт-Петербурга — первое в России женское учебное заведение, положившее начало женскому образованию в стране.
Институт основан по инициативе И. И. Бецкого и в соответствии с указом, подписанным Екатериной Второй 24 апреля (5 мая) 1764 года, первоначально назывался «Императорское воспитательное общество благородных девиц».
5 мая 1764 года Екатерина II подписала указ о создании Императорского воспитательного общества благородных девиц, будущего Смольного института. Это было первое в России и одно из немногих в мире женских учебных заведений. Согласно императорскому указу, целью его было «дать государству образованных женщин, хороших матерей, полезных членов семьи и общества».
Институт, созданный скорее в экспериментальном порядке, просуществовал почти полтора столетия, дав начало всему женскому образованию в России. За это время среди его выпускниц действительно оказалось немало выдающихся женщин.
«Известия» вспомнили судьбы лишь некоторых из них — святых, дипломатов, тайных агентов и бойцов, в разное время вышедших из стен института.
Преподаватели Смольного института.
Преподаватели Смольного института.
В учительской.
Урок пения.Фото 1889 г.
Урок рисования. Выпускной альбом института 1889 года.
Устав Института разослали «по всем губерниям, провинциям и городам... дабы каждый из дворян мог, ежели пожелает, дочерей своих в молодых летах препоручить сему от Нас учрежденному воспитанию». Желающих отдать своих детей в заточение на 12 лет было немного. Многие сомневались, чему же буду учить там их чад. Но в 1764 году первый набор состоялся. 
Урок рукоделия.
В швейной мастерской.
Выпускной альбом института 1889 года.
Начальница Смольного института Е.А. Ливен в кабинете за письменным столом.
Спальня воспитанниц.
Помывочная. Фото 1889 года.
Условия в институте были спартанские, поскольку Бецкой был уверен, что только в здоровом теле здоровый дух. Он считал, что детей нужно приучать к холоду, поэтому в спальнях Смольного температуры была не более 16 градусов. Спали девушки на жестких кроватях, утром обязательно выходили на зарядку и умывались холодной водой из Невы.
Медицинский осмотр.
Выпускной альбом института
1889 года.
Медицинский осмотр.
Выпускной альбом института 1889 года.
Смольный институт. Чаепитие с гостями.
Смолянки в столовой.
Выпускной альбом института 1889 года
Рацион питания в Смольном был по сегодняшним временам более, чем скромным. Дневное меню выглядело так:
- Утренний чай с булкой.
- Завтрак: кусок хлеба с небольшим количеством масла и сыра, порция молочной каши или макарон.
- Обед: жидкий суп без мяса, на второе – мясо из этого супа, на третье – маленький пирожок.
- Вечерний чай с булкой.
На катке. Фото 1889 года.
Смольный институт. Катание с горки. Фото 1889 г.
Бывали дни, когда в институте говорили только на французском или на немецком, а за пророненное русское слово невнимательной девочке надевали на шею картонный язык. Она должна была блуждать по галереям института и не могла даже сесть. Это длилось до того времени, пока она не услышит русскую речь от кого-то другого, и тогда язык переходил к другой жертве.
Смольный институт.
Приём - экзамен на знание хороших манер.
Воспитанницы Смольного института благородных девиц на уроке танцев. 1901 г.
На втором этапе обучения добавляли географию и историю, а на третьем – чтение нравоучительных и исторических книг, геральдика, архитектура и физика. На последнем этапе обучения повторяли всё ранее изученное, уделяя особое внимание Закону Божьему и домоводством, что должно было подготовить девушку к будущей семейной жизни. Кроме этого, в последний год обучения девушки проводили уроки в младших классах, чтобы получить опыт в воспитании детей.
Фрейлина ее императорского величества, начальница Смольного института княгиня Е.А.Ливен в кресле с вязанием в руках.
Смолянка-юродивая
Будущая Евфросиния Колюпановская родилась в семье князя Вяземского и при рождении получила имя Евдокии. В 18 лет княжна попала в только что созданный Смольный институт, а оттуда — во фрейлины императрицы Екатерины II. Перед ней, принадлежавшей к первому, самому любимому императрицей, выпуску смолянок, были открыты все двери. Но, прожив некоторое время при дворе, она исчезла.
Платья фрейлины и еще двух девушек, входивших в свиту императрицы, обнаружили на берегу царскосельского пруда. Их сочли утонувшими, поднялся переполох. Однако девушки, инсценировавшие собственную смерть, в действительности были живы — переодевшись крестьянками, они бежали от императорского двора, чтобы начать скитальческую жизнь.
По версии одного из биографов, беглянки все-таки были пойманы и доставлены к императрице во дворец. Однако после разговора с Евфросинией по душам Екатерина II отпустила ее, дав уйти от мира. После долгих лет скитаний по монастырям, приняв имя Евфросиния, она стала жить в избушке при женском монастыре под Серпуховом. Желая искупить суетность своей жизни при дворе, Евфросиния вела жизнь юродивой — ходила босой, а спала на полу вместе с животными, которых держала там же, в избушке. После того как новая игуменья изгнала ее из монастыря, Евфросиния поселилась в селе Колюпаново на Оке, где за ней и закрепилась слава обладающей даром исцеления. Говорили также, что она способна видеть будущее.
Приняла ли Евфросиния в итоге постриг, неизвестно. Однако до конца жизни ее называли матушкой Евфросинией. После ее смерти вера в помощь старицы лишь усилилась, а к 1911 году было собрано уже 55 сообщений о случаях исцелений после обращения к ней в молитвах. В 1988 году Евфросиния Колюпановская была канонизирована в Тульской епархии.
Первая женщина-дипломат России
Дарья Бенкендорф, дочь Христофора Бенкендорфа и сестра будущего шефа жандармов, рано потеряла мать. Ее и еще одну сестру, Марию, императрица Мария Федоровна, дружившая с покойной, отдала в Смольный институт. Считается, что девочки в виде исключения были поселены в отдельной комнате, а Мария Федоровна еженедельно навещала их.
После выпуска из Смольного в 1800 году Дарья Бенкендорф стала фрейлиной императрицы. Та сперва предложила ей в качестве жениха графа Аракчеева, но когда невеста пришла от этого предложения в ужас, устроила ей партию с 26-летним военным министром Христофором Ливеном. Вскоре Дарья Ливен вместе с мужем, назначенным посланником Российской империи, оказалась за границей — сперва в Берлине, а затем и в Лондоне. Именно там за ней закрепилась слава хозяйки литературных салонов и законодательницы мод. Считается, например, что именно Дарья Ливен познакомила англичан с вальсом.
Современники оставили о ней крайне противоречивые воспоминания: кто-то говорил, что это была волевая женщина, сочетающая женскую чувствительность и мужскую трезвость ума, кто-то — что она была интриганкой, не отличавшейся обширными знаниями в сфере искусства или в политике. Однако какими бы ни были отзывы, писали о ней в том числе и Рене де Шатобриан, и герцог Веллингтон. А сама Дарья Ливен, пользуясь тем, что ее салоны посещали знаменитые литераторы, политики, представители аристократии, о содержании их бесед сообщала в Россию, а нередко и сама влияла на ход бесед. В письме к министру иностранных дел Нессельроде император Александр I даже отметил, что если бы графиня Ливен не носила юбки, из нее вышел бы блестящий дипломат.
Позднее вместе с супругом она вернулась в Россию, однако со временем вновь покинула страну и до конца жизни жила в Париже, где держала один из известнейших салонов.
Легенда русской кулинарии
Среди выпускниц Смольного института 1848 года была и Елена Бурман. Дочь архангельского купца, вернувшись после окончания учебы в родной Архангельск, она выйдет замуж и возьмет фамилию мужа — Молоховец. В 1861 году, уже в Курске, она выпустит книгу «Подарок молодым хозяйкам, или средство к уменьшению расходов в домашнем хозяйстве». Книга Елены Молоховец на долгие годы станет главным отечественным кулинарным хитом.
Только при жизни автора она выдержала 29 переизданий, общий тираж которых превысил 300 тыс. экземпляров. Если в первом издании было представлено около 1,5 тыс. рецептов, то вскоре их количество увеличилось до 4,5 тыс. Описывались в ней, например, такие блюда, как пудинг из кур, пулярда разварная, овсянка с ромом и миндалем и сыр из зайца к завтраку.
«Кухня есть также в своем роде наука, которая без руководства и если нельзя исключительно посвятить ей несколько времени, приобретается не годами, но десятками лет опытности», — писала сама Елена Молоховец.
Однако книга «Подарок молодым хозяйкам», с которой Елена Молоховец вошла в историю, —отнюдь не единственное литературное произведение смолянки. В 1886 году, после того как Молоховец с семьей переехала в Санкт-Петербург, она увлеклась идеями спиритизма и мистицизма. Среди ее более поздних книг была, например, такая как «Голос русской женщины, по поводу государственного и духовно-религиозно-нравственного возрождения России».
Начальница всех лазаретов
Если еще изначально главной целью Смольного института считалось воспитание женщин, способных дать отечеству достойных и благородных сынов, то Ольга Скобелева, окончившая институт в 1842 году, стала его образцовой выпускницей. Жена генерал-лейтенанта Дмитрия Скобелева, командовавшего ротой императорских гренадер, она всецело посвятила себя своему сыну — Михаилу Дмитриевичу Скобелеву.
Своей славой Михаил Скобелев во многом обязан участию в Русско-турецкой войне и в борьбе за независимость славянских народов на Балканском полуострове. Его мать, отличавшаяся, по воспоминаниям современников, сильным и строгим характером, тоже отправилась на Балканы. Выпускница Смольного института, дочь помещика, она в 1877 году, в возрасте 52 лет, сперва стала начальницей всех лазаретов Русско-турецкой войны, а затем, в 1879 году, возглавила болгарский отдел Общества Красного Креста. Кроме того, Ольга Скобелева, оставшись на Балканах, где в это время был и ее сын Михаил Скобелев, успела открыть в Болгарии приют для 250 сирот и собиралась основать школу и церковь в память о покойном муже.
Однако в 1880 году, во время ночной поездки в соседний город, на нее и сопровождавшую ее свиту напал разбойник. Ольга Николаевна и большая часть сопровождавших ее слуг были зарублены. Нападавшего задержали — им оказался ординарец Михаила Скобелева. «Белый генерал» был потрясен смертью матери — он провел сутки, не выходя из своей палатки.
На месте ее гибели болгары воздвигли памятник — в память об Ольге Скобелевой и в благодарность за всё, сделанное ею для их земли.
Женщина-солдат
«Молоденькая, красивая девушка с круглым лицом, с круглыми голубыми глазами, в своем военном мундире прапорщика казалась нарядным и стройным мальчиком. Дочь русского генерала, воспитанная в военной среде, она не подделывалась под офицера, а усвоила себе все военные приемы естественно, как если бы она была мужчиной. В круглой меховой шапке, надетой немного набекрень, в высоких лакированных сапогах и в хорошо сшитой военной поддёвке, она не могла не нравиться» — так вспоминал участник Белого движения, депутат дореволюционной Государственной думы Николай Львов служившую вместе с ним в Добровольческой армии Софию де Боде.
Дочь барона, воевавшего в русско-японской войне и в Первой мировой, София окончила Смольный в 1914 году. В 1917-м вступила в женский ударный батальон, созданный на фоне усиливавшихся на фронтах Первой мировой солдатских волнений, и вскоре окончила офицерские курсы. В 1917 году, во время боев в Москве, 20-летняя София де Боде командовала отрядом юнкеров и во время перестрелки у столичных Никитских ворот была ранена в ногу. В том же году она присоединилась к Белому движению и приняла участие в тяжелейшем Ледяном походе Добровольческой армии на Кубань. Впрочем, помимо храбрости и красоты, многим де Боде запомнилась непримиримой жестокостью к большевикам — по сохранившимся воспоминаниям, она могла хладнокровно расстрелять пленных в упор.
Однако и к себе де Боде на фронте относилась безо всякой жалости. В апреле 1918 года она погибла в бою, во время конной атаки белых на Екатеринодар. Ей был 21 год.
Последний выпуск
Среди тех воспитанниц Смольного, чей выпуск пришелся на сумбурные предреволюционные годы, многие так или иначе повторили судьбу Софии де Боде.
Так, тогда же, накануне революции, окончила Смольный Мария Захарченко-Шульц, дочь действительного статского советника, в 1920-е годы ставшая одним из лидеров Белого движения в эмиграции. Она приняла участие сразу в нескольких операциях основанного в эмиграции Российского войскового союза (РОВС), получив от соратников прозвище Бешеная Мария. Мария Захарченко-Шульц, прибывшая в Москву для совершения диверсии, была убита сотрудниками ГПУ в 1927 году при попытке покинуть пределы страны.
Примерно в те же годы училась в институте будущая баронесса Мария Будберг, гражданская жена Максима Горького и Герберта Уэллса. Ее подозревали в шпионаже и работе двойным агентом на СССР и Англию, но никто никогда так и не смог этого доказать. 
Последний выпуск воспитанниц Смольного института благородных девиц, 1917 год. Санкт-Петербург. Это - первое в России женское учебное заведение, положившее начало женскому образованию в стране. Основан 24 апреля (5 мая) 1764 года, первоначально назывался «Императорское воспитательное общество благородных девиц». Общество было создано для того, чтобы «дать государству образованных женщин, хороших матерей, полезных членов семьи и общества». В октябре 1917 года институт во главе с княгиней В. В. Голицыной переехал в Новочеркасск.
Последний российский выпуск состоялся в феврале 1919 года в Новочеркасске. Уже летом 1919 года институт покинул Россию и продолжил работу в Сербии.
32
12 https://m.mylove.ru/groups/o-chjom-pojot-dusha-/blagorodnie-devici-iz-smolnogo
|
Метки: дворянское образование |
Розы 'Князь Васильчиков' и 'Мария Исакова |
Сталинист (Родовед-историк) все записи автора
сайт семейного творчества
Розы
'Мария Исакова' и 'Князь Васильчиков'
Ю.Арбатская, К.Вихляев
Роза 'Князь Васильчиков' - 'Prince Wasiltchikoff' - выведена французским селекционером Жильбером Набоннандом в 1874 г. и посвящена генералу от кавалерии князю Сергею Илларионовоичу Васильчикову. У розы есть второе название – 'Герцогиня Эдинбургская' ('Duchesse d'Edinbourg'); это посвящение другой выдающейся личности в истории России – Марии Александровне Романовой (1853-1920), вышедшей замуж за герцога Эдинбургского. О ней мы поведем отдельный рассказ.
Роза, к сожалению, не сохранилась, во всяком случае, пока не обнаружена ни французскими специалистами по истории розоводства, ни отечественными ботаниками. Но не исключено, что она до сих пор растет в каком-нибудь частном розарии, и, возможно, мы увидим ее «живьем». Пока же только существует рисунок, опубликованный в немецком садоводческом журнале Rosenzeitung (1886). На цветной литографии она фигурирует под именем 'Duchesse d'Edinbourg' и расположена в букете справа вверху.
Жильбер Набоннанд (Gilbert Nabonnand, 1828-1903) – талантливый розовод, селекционер, живший во Франции на Лазурном берегу, в небольшом поселке Гольф-Жуан.
В возрасте 16 лет Жильбер стал обучаться садовому ремеслу у разных известных розоводов того времени, в том числе у Жан-Батиста Гийо в Лионе. В 1855 г. английский землевладелец лорд Бругхэм доверил молодому садовнику управление парком на его вилле «Элеонора» в Каннах.
С 1864 г. Жильбер Набоннанд основывает собственное предприятие под названием «Розы Гольф-Жуана», которое впоследствии передаст своим сыновьям Полю и Клементу. Жильбер вывел за свою жизнь около 300 новых сортов роз, многие из которых были названы в честь русских буржуа, снимавших дачи на Лазурном берегу и являвшихся соседями Набоннанда в поселке Гольф-Жуан. Среди них назовем такие розы, как 'Elise Stchegoleff' (1881), 'Général D. Mertchansky' (1890), 'Général Schablikine' (1878), 'Grande Duchesse Anastasie' (1898), 'Imperatrice Maria Feodorowna' (1884), 'Lily Mestschersky' (1877), 'Madame Anna de Besobrasoff' (1877), 'Marie Wolkoff' (1896), 'Mariette de Besobrasoff' (1878), 'Natascha Mertschersky' (1878), 'Prince Czetwertinski' (1888), 'Princesse Radziwill' (1886), 'Reine Olga de Wurtenberg' (1881), 'Souvenir de Katia Mertschersky' (1883), 'Wassili Chludoff' (1886).
За свои достижения в области гибридизации роз Жильбер Набоннанд завоевал на разных престижных конкурсах и выставках 220 наград. Благодаря этому садоводу розоводство на юге Франции, особенно в районе Антиб, получило такое распространение, что вполне соперничало по количеству проданных роз с Лионом и Орлеаном, считавшимися самыми «розоводческими» регионами Франции.
Жильбер Набоннанд занимался не только розами, он проводил опыты по акклиматизации растений, привезенных из тропических стран, проектировал и обустраивал сады на виллах Лазурного берега (вилла «Сен-Жорж», вилла «Лаура», парк Бруни, сад Шато Абукас и др.). Он оказал значительное влияние на стиль и значение садоводства на Лазурном берегу Франции в последней трети XIX в.
Итак, кто же такой князь Васильчиков? Васильчиков Сергей Илларионович родился 5 августа 1849 г. в Киеве. Из дворян. Князь, сын генерал-адъютанта И.И. Васильчикова, внук председателя Гос. Совета и Комитета министров, героя Отечественной войны 1812 г. генерала от кавалерии И.В. Васильчикова. Крупнейший землевладелец (ок. 27 тыс. десятин).
Его отец, Илларион Илларионович Васильчиков, в 1855-1862 годах служил Киевским, Подольским и Волынским военным генерал-губернатором, много сделал для развития города Киева и вошел в его историю под прозвищем «добрый мальчик».
Рассказывали, что князь Илларион Васильчиков был человеком мягким и добродушным. Однажды, в начале киевской службы, когда еще не все горожане знали его в лицо, Васильчиков встретил на улице гимназиста в расстегнутом мундире. «Зачем вы расстегнулись? — спросил Илларион Илларионович, пытаясь выглядеть строгим. — Если встретит вас генерал-губернатор, с вас строго взыщут». — «Да нет, — отвечал гимназист, застегиваясь, — наш князь очень добр и, наверное, простит!»
О том, как доброта князя проявлялась даже в его наружности, написал Н. Лесков: «Физиономия его хранила тихое спокойствие его доброй совести и пребывала в постоянной неподвижности; и эта неподвижность оставалась такою же и тогда, если его что-нибудь брало за сердце, но только в этих последних случаях что-то начинало поднимать вверх и оттопыривать его верхнюю губу и усы». Такая характерная гримаса (киевляне называли ее «добрый мальчик») не сходила с лица князя до тех пор, пока он не находил решения проблемы в соответствии со своим нравом.
Илларион Илларионович Васильчиков (1805–1862)
При Васильчикове было положено начало возведению в Киеве собора Святого Владимира, освящен первый капитальный каменный красавец-мост через Днепр, наименованный Николаевским цепным мостом. Иллариону Васильчикову Киев обязан и учреждением Анатомического театра. Это вспомогательное медицинское учебное учреждение было лучшим в Европе, здесь стажировались врачи из многих европейских стран. Васильчиков настоял на возведении здания Городского театра, которое, увы, сгорело в 1896 году. На его месте нынче расположено здание Оперного театра, выстроенное в начале прошлого столетия. В 1853 году, в правление Иллариона Илларионовича, был открыт и величественный памятник князю Владимиру.
Князь И.И.Васильчиков является автором фундаментальных трудов по экономике – «Самоуправление, земледелие и землевладение» и «Сельский быт и сельское хозяйство в России», считавшихся передовыми для своего времени.
Но более всего прославилась в истории Киева мать Сергея Илларионовича, княгиня Екатерина Алексеевна Васильчикова (урожденная Щербатова).
И.Крамской. Портрет княгини Е.А. Васильчиковой, 1867 г.
Она принялась устраивать различные благотворительные акции, средства от которых шли на помощь бедным. Именно княгине Екатерине Алексеевне довелось привить знатным киевлянам новые формы филантропии. Стали проводиться балы, маскарады, концерты, театральные представления, аукционы и лотереи, часть сбора от которых шла на добрые дела. При активном участии графини Васильчиковой была открыта больница (впоследствии для нее выстроили целый комплекс зданий, в которых теперь действует Областная больница). Немалую роль сыграла первая дама Киева и в помощи религиозным учреждениям. Обратимся снова к Н.С.Лескову:
"Она тогда была в каком-то удивительно напряженном христианском настроении, которое было преисполнено благих намерений. <…> Религиозность княгини была совсем не в жанре нынешней великосветской религиозности, заключающейся преимущественно в погоне за "оправданием верою"; нет: княгиня Екатерина Алексеевна искала оправдания "делами" и наделала их столько, что автор "Опыта исследования о доходах и имуществах наших монастырей" должен был дать ей очень видное место. После княгини Анны Алексеевны Орловой княгиня Васильчикова оказывается самою крупною из титулованных монастырских строительниц. Она была фундаторкою весьма ныне известного общежительного близ Киева монастыря...
Одновременно с заботами о благотворении посредством учреждения различных общественных забав княгиня получила большое влечение к улучшению нравов и
распространению христианской веры. - Здесь она была даже, кажется, оригинальнее и смелее всех великосветских патронесс Петербурга, что, может быть, следует приписать ее первенствующему и в некотором отношении полновластному значению в Киеве, который с любопытством и с некоторого рода
благоговейным недоумением смотрел на затеи "своей княгини" (Лесков Н.С.. Владычный суд. Быль (из недавних воспоминаний). – Собр. соч. в 11 т., т. 6., М.: Государственное издательство художественной литературы, 1957.).
3 мая 1862 года супружеская чета отпраздновала серебряную свадьбу: тихо, без помпы и по-домашнему. А 12 ноября 1862 года Илларион Илларионович скончался в возрасте 57 лет. Похоронили князя с большими почестями в Киево-Печерской лавре, у Ближних пещер. Спустя 7 лет скончалась и его супруга. Прах ее, согласно завещанию, перевезли из Петербурга и предали земле рядом с мужем.
Князь Сергей Илларионович Васильчиков продолжил семейную традицию и выбрал военную службу. В 1867 году окончив Пажеский корпус, князь Васильчиков в чине корнета был выпущен в Лейб-гвардии Конный полк. В 1872 году был назначен флигель-адъютантом к императору Александру II. Участвовал в русско-турецкой войне. Осуществлял командование сводным гвардейским полуэскадроном, который составлял личный конвой императора. С 10.11.1890 по 16.08.1896 - командир Лейб-гвардии гусарского полка. 1896 г. - командир 2-й бригады 2-й гвардейской кавалерийской дивизии. 1898 г. - командир 12-й кавалерийской дивизии. 1899 - начальник 1-й кавалерийской дивизии.
Князь С.И.Васильчиков
В 1874 г. в должности флигель-адъютанта императора Александра II.он сопровождает императрицу Марию Александровну в Ниццу. Там, скорей всего, и произошла его встреча с Жильбером Набоннандом, ведь императрица очень любила розы и желала иметь свежие букеты у себя в доме. Естественно, самый близкий питомник и самый лучший выбор роз на то время был в Гольф-Жуане. Так появилась роза 'Prince Wasiltchikoff'.
В 1878 г. Сергей Илларионович Васильчиков женится на княжне Марии Исаковой, дочери генерала, военного педагога, члена Государственного совета Николая Васильевича Исакова. От этого брака у них рождается четверо детей. Впоследствии именем их внучки, Татьяны Васильчиковой, тоже будет названа роза, но уже другим розоводом – немцем Шпетом.
Князь С.И.Васильчиков с женой М.Н.Исаковой и детьми
Соней и Илларионом. Фото 1883 г.
В 1901 г. розоводом Дюбрейлем зарегистрирована роза 'Marie Isakoff'. В справочнике о ней говорится следующее: чайно-гибридный сорт, цветки абрикосового цвета, при полном роспуске переходят в желто-канареечный цвет. Цветки крупные, чашевидной формы, форма стволов и листвы повторяет одного из своих родителей – розу 'Madame Caroline Testout'. Эту розу мы случайно обнаружили в розарии "Европа" в Зангерхаузене.
'Marie Isakoff' (HT, Dubreuil, 1901)
Для справки. Френсис Дюбрейль (Francis Dubreuil) – потомственный садовод Лиона. В период с 1884 по 1914 годы Дюбрейль вывел и внедрил в торговлю 64 новых сорта роз. Среди них такие известные розы, как 'Amiral Courbet', 'Duchesse de Bragance', 'Princesse de Monaco', 'Duchesse Maurice de Broglie', 'Sarah Bernhardt'.
Мария Николаевна Васильчикова, урожденная Исакова, в 1916-1918 годах была председательницей попечительского совета Царскосельского приюта (будущего Алексеевского приюта) в Царском Селе и Царскосельского благотворительного общества (с 1897 г.). Жила на Малой улице 3.
Княгиня Мария Николаевна Васильчикова, урождённая Исакова в наряде Русской боярыни 17 века. 1903 г.
Дальнейшая военная карьера князя С.И.Васильчикова сложилась вполне успешно. Он дослужился до чина генерала от кавалерии, имел 10 боевых орденов. После революции 1917 года князь Васильчиков с женой эмигрировал во Францию. Скончался князь Сергей Илларионович Васильчиков 27 августа 1926 года в Версале, а Мария Исакова – 12 января 1922 года в Германии.
|
Метки: васильчиковы |
Мария Столыпина и две императрицы |
Сталинист (Родовед-историк) все записи автора
Императрица Мария Федоровна с большой симпатией относилась к Петру Аркадьевичу Столыпину, хотя лично они почти не общались. Но вдовствующая императрица заинтересованно следила издали за его деятельностью.
Еще в зиму 1904-1905 годов, то время, когда Петр Аркадьевич был губернатором Саратовской губернии и самым энергичным образом наводил порядок на вверенных ему землях, Мария Федоровна назначила фрейлиной его старшую дочь, которой едва исполнилось семнадцать лет. Для дочери провинциального дворянина, не имевшего титула, это была высокая честь.
«Для меня зима эта ознаменовалась тем, что я к Рождеству была сделана фрейлиной, - вспоминала дочь Петра Аркадьевича Мария Петровна Столыпина-Бок. – Эта монаршья милость очень обрадовала моего отца, я же с гордостью показывала подругам присланный мне из Петербурга бриллиантовый шифр «М.А.» на голубой Андреевской ленте и мечтала о том дне, когда, надев его на левое плечо, я буду представляться императрицам».
Далекие в то время от придворных дел, Столыпины не могли догадаться, что это не столько «монаршья милость», сколько милость лично Марии Федоровны – назначение фрейлин так и осталось ее прерогативой, хотя к ее фрейлинскому «шифру» - «М» наконец прибавилось и «А», то есть - императрица Александра.
В связи со всеми драматическими событиями, случившимися в этот бурный период с императорской фамилией, семейством Столыпиных и всей страной в целом, представиться императрицам и приступить к обязанностям фрейлины юная Мария Петровна Столыпина смогла лишь в начале 1907 года. Вдовствующей императрице Маша Столыпина представилась зимой, в Гатчине, перед отъездом Марии Федоровны в европейский вояж, а Александре Федоровне – весной в Петергофе.
Мария Столыпина
«Поездка в Гатчину ответила вполне, с самого начала и до конца, моим детским представлениям о приеме у императрицы, - рассказывала Мария Столыпина-Бок. – Приехав из Петербурга в Гатчину в специальном вагоне, мы были встречены на вокзале придворным выездным лакеем, усадившим нас в придворную коляску.
Через несколько минут езды по городу въехали мы в ограду дворцового парка, и коляска бесшумно покатилась по мягким гладким аллеям. Вскоре среди деревьев показался большой, строгой архитектуры дворец, и нас провели через множество комнат и зал. При входе стояли огромного роста арапы в ярких, декоративных костюмах.
В комнате перед кабинетом императрицы, нас встретила ее личная фрейлина графиня Гейден, с которой мы посидели несколько минут, пока не вышла от императрицы представлявшаяся ей дама, и нас графиня Гейден провела к ней.
Первое впечатление от императрицы-матери было: как это можно с таким маленьким ростом сочетать эту царственную величавость? Ласковая, любезная, простая в обращении Мария Федоровна была императрицей с головы до ног и умела сочетать свою врожденную царственность с такой добротой, что была обожаема всеми своими приближенными.
Меня с первого же взгляда очаровали ее глаза: глубокие, прекрасные, на редкость притягивающие к себе…»
Визит к Александре Федоровне оставил в душе дочери премьер-министра совсем другие чувства. Мария Столыпина, воспитанная в традициях монархизма и не склонная подвергать императорское семейство критике, все же не смогла впоследствии скрыть некоторого разочарования:
«Тот же вагон, та же карета, а дальше все совсем иначе, не «по-царски», а как в имении, или на большой даче какого-нибудь частного лица.
Это было весной, в Александрии, в Петергофе. Небольших размеров, довольно скромно уставленный дворец только почетной охраной напоминал въезжающему, что в нем живет государь, а не помещик средней руки.
Мы вошли: ни анфилады залов, ни арапов, ни большого количества слуг. Нас провел один камер-лакей во второй этаж, в маленькую светлую, приветливую гостиную. Мебель обтянута «чинцом» с цветами, семейные фотографии, масса цветов в вазах и так мало места, что трудно было сделать положенный этикетом реверанс.
Молодая, очень красивая императрица Александра Федоровна с нервными, усталыми движениями, одетая не только просто, но даже старомодно, говорила с мама довольно долго. Я сидела скромно и тихо, слушала и удивлялась про себя темам разговора. Почти все исключительно про детей, особенно про наследника. Императрица говорила с жаром – видно было, как эти вопросы волнуют ее, - о том, как трудно найти действительно хорошую няню, как ей страшно, когда маленький Алексей Николаевич близко подходит к морю, какие живые девочки великие княжны, как государь устает, и как полезно ему пребывание на морском воздухе.
А я думала, навсегда запомнив грустные глаза и тревожную речь Александры Федоровны: какая идеальная жена и мать, и не создана она для того, чтобы быть императрицей одной из величайших стран земного шара!»
https://eho-2013.livejournal.com/353015.htmlhttps:...013.livejournal.com/353015.htm
|
Метки: столыпины |
Нераскрытые тайны Юсуповского дворца |
Сталинист (Родовед-историк) все записи автора
Потерянные сокровища рода Юсуповых и убийство Распутина
Практически весь ХХ века Юсуповский дворец был недоступен для осмотра и визитов любопытных туристов. Дворец легендарного рода, игравшего большую роль в русской истории в период существования Советского Союза был государственной дачей.
И сегодня интерьеры Юсуповского дворца известны богатыми интерьерами и коллекциями собранных там вещей.
Юсуповы стали хозяевами этого красивого дворца в 1830 году. Род Юсуповых был богат и влиятелен поэтому, потратив на перестройку особняка огромные деньги превратили его в красивейший особняк в городе..
Потерянные сокровища рода Юсуповых
В неспокойное время Октябрской революции Юсуповы покинули Россию, рассчитывая быстро вернуться, поэтому все их несметное богатство было оставлено в тайниках. Позже удалось найти их некоторую часть, это было серебро, старинные музыкальные инструменты, старинные рукописи. При этом, несмотря на все старания вернуть все юусповское богатство коммунисты не смогли. До сегодняшнего дня неясна судьба жемчужины «Перегрина», ее цена составляла в начале ХХ века огромную сумму.
Убийство Распутина
В Юсуповском дворце произошло одно из значимых преступлений, Григорий Распутин, неоднозначная и одиозная персона был убит заговорщиками в этом доме 17 декабря 1916 года.
«Божьего старца» попытались отравить, но растворенный в сладких пирожных цианистый калий был нейтрализован, Распутин остался жив после выстрела в грудь. Уже с пробитой пулей грудью Распутин смог бросится на Юсупова, едва не убив его.
В итоге тот, спасаясь, выбил дверь подвала и выбрался на улицу, где его остановили еще 4 выстрела, после которых он по-прежнему дышал.
Заговорщики погрузили тело еще живого Распутина в автомобиль и сбросили его в проруби на Малой Невке.https://zen.yandex.ru/media/enigmapiter/neraskryty...2e64707c9e00aaf8d0e4?from=feed
|
Метки: юсуповы дворянские владения |
Князь Феликс Юсупов - Убийца в женском платье |
Сталинист (Родовед-историк) все записи автора
Мария Соколова
Убийца в женском платье. Как Феликс Юсупов заманил Распутина в ловушку
129 лет назад, 23 марта 1887 года, родился один из самых эпатажных русских князей, прославившихся как в России, так и за рубежом, – Феликс Юсупов. SPB.AIF.RU вспоминает судьбу богатого наследника, породнившегося с царской семьей.
Зная о скандальной славе Феликса в свете, сложно поверить, что царская семья одобрила его союз с Ириной Романовой.
Зная о скандальной славе Феликса в свете, сложно поверить, что царская семья одобрила его союз с Ириной Романовой. © / Public Domain
В жизни последнего из князей Юсуповых были как ослепительный блеск роскоши и скандальные любовные истории, так и жестокое убийство, эмиграция в Европу, бедность и громкий судебный процесс с известной голливудской студией «Metro-Goldwyn-Mayer». В день рождения Феликса Юсупова SPB.AIF.RU вспоминает яркие страницы жизни эпатажного красавца.
Юноша «с иконописным лицом византийского письма»
Его смело можно назвать представителем «золотой молодежи» начала XX века. Мальчик, родившийся в семье графа Феликса Сумарокова-Эльстона и княжны Зинаиды Юсуповой, был одним из богатейших наследников в царской России. Люди, знавшие его, отмечали красоту, грацию и изысканные манеры юноши.
Портрет молодого князя очень понравился Сергею Дягилеву.
Портрет молодого князя очень понравился Сергею Дягилеву. Фото: Public Domain
Когда ему было 17 лет, в усадьбу Юсуповых приехал художник Валентин Серов, чтобы написать портреты членов уважаемой семьи. Между ним и подростком установились хорошие дружеские отношения. Годы спустя Феликс писал в своих мемуарах, что они вели долгие разговоры, которые повлияли на его юный ум. Портрет молодого князя, на котором Феликс позировал с французским бульдогом, очень понравился Сергею Дягилеву, который взял в 1907 году картину в Венецию, где проходила выставка русской живописи.
«Картина принесла ненужную известность мне. Это не понравилось отцу с матерью, и они просили Дягилева с выставки ее забрать», - вспоминал позже Феликс.
Но от славы Феликсу было не скрыться, к тому же он постоянно подбрасывал «паленья в огонь», устраивая дерзкие выходки. Так, к примеру, ни для кого не было секретом, что он любил наряжаться в женские платья. Более того, юношу «с иконописным лицом византийского письма», как отзывался о нем Вертинский, даже видели в одном из кабаре, где тот исполнял женскую роль вместо одной из «синеглазых актрис» театра «Аквариум». Узнать Феликса тогда помогли фамильные драгоценности, которые были надеты на миловидной «певице».
1867 год. Николай Константинович в кругу родных. Вор-многоженец из царской семьи. Как Романовы отреклись от внука Николая I
Да и о своих шалостях Юсупов говорил, не таясь. К слову, в своих мемуарах он подробно описывал прогулку с кузеном, когда забавы ради они решили прогуляться по Невскому, переодевшись в женские платья.
«В матушкином шкафу нашли мы все необходимое. Мы разрядились, нарумянились, нацепили украшенья, закутались в бархатные шубы нам не по росту, сошли по дальней лестнице и, разбудив матушкиного парикмахера, потребовали парики, дескать, для маскарада. В таком виде вышли мы в город. На Невском, пристанище проституток, нас тотчас заметили. Чтоб отделаться от кавалеров, мы отвечали по французски: «Мы заняты» — и важно шли дальше. Отстали они, когда мы вошли в шикарный ресторан «Медведь». Прямо в шубах мы прошли в зал, сели за столик и заказали ужин. Было жарко, мы задыхались в этих бархатах. На нас смотрели с любопытством. Офицеры прислали записку — приглашали нас поужинать с ними в кабинете. Шампанское ударило мне в голову…»
В этой же книге Феликс писал и об истоках своих необычных пристрастий. Так, по его словам, мать, ожидая ребенка, была уверена, что на свет появится девочка. В итоге было заготовлено розовое приданое. Когда же родился мальчик, Зинаида Юсупова, «чтобы утешиться, до пяти лет одевала Феликса девочкой».
Зинаида Юсупова, «чтобы утешиться, до пяти лет одевала Феликса девочкой».
Зинаида Юсупова, «чтобы утешиться, до пяти лет одевала Феликса девочкой». Фото: Public Domain
Брак с Ириной Романовой
Зная о скандальной славе Феликса в свете, сложно поверить, что царская семья одобрила его союз с Ириной Романовой, племянницей Николая II.
Свое первое знакомство с единственной дочерью великого князя Александра Михайловича и великой княгини Ксении Александровны Юсупов романтично описал в своей биографии. По его словам, он сразу понял, что эта девушка – его судьба:
Ирина была единственной дочерью великого князя Александра Михайловича и великой княгини Ксении Александровны .
Ирина была единственной дочерью великого князя Александра Михайловича и великой княгини Ксении Александровны . Фото: Public Domain
«Робость делала ее молчаливой, что усиливало ее очарование и окружало тайной. Охваченный новым чувством, я понимал бедность моих приключений прошлого. Наконец и я нашел ту совершенную гармонию, являющуюся основанием для всякой верной любви».
В то время Феликс был единственным наследником фамильного состояния Юсуповых: в 1908 году его старший брат Николай погиб на дуэли с графом Арвидом Мантейфелем.
Зная о баснословном состоянии жениха, родственники Ирины не захотели верить слухам, что Феликса, к примеру, связывают любовные отношения с великими князем Дмитрием Павловичем. В итоге свадьба состоялась в феврале 1914 года в церкви Аничкова дворца. На пышной церемонии даже присутствовала императорская семья.
«Государь спрашивал меня через будущего тестя, что подарить мне на свадьбу. Он хотел было предложить мне должность при дворе, но я отвечал, что лучшим от его Величества свадебным подарком будет дозволить мне сидеть в театре в императорской ложе. Когда передали государю мой ответ, он засмеялся и согласился. Подарками нас завалили. Рядом с роскошными брильянтами лежали незатейливые крестьянские дары», - писал Феликс Юсупов.
На следующий год – в марте 1915 – у молодых людей на свет появилась дочь Ирина. Правда, новое семейное положение и рождение первенца не изменили репутации князя, который по-прежнему оставался главным героем светских сплетен.
в марте 1915 – у молодых людей на свет появилась дочь Ирина.В марте 1915 года у молодых людей на свет появилась дочь Ирина. Фото: Public Domain
Убийство Распутина
Имя Феликса Юсупова вошло в историю также благодаря громкому убийству, произошедшему в Петербурге в 1916 году.
17 декабря в Неве был обнаружен труп Григория Распутина, «старца», имевшего огромное влияние на царскую семью.
«Звёздная палата» Распутина. Петербургские квартиры «Божьего человека»
Заключение судмедэксперта говорило о том, что «царского друга» убивали жестоко: «Вся правая сторона головы была раздроблена, сплющена вследствие ушиба трупа при падении с моста. Смерть последовала от обильного кровотечения вследствие огнестрельной раны в живот. На трупе имелась также огнестрельная рана в спину, в области позвоночника, с раздроблением правой почки, и ещё рана в упор, в лоб, вероятно, уже умиравшему или умершему»
Отсутствие воды в легких говорило о том, что в воду Распутина бросили тогда, когда он был уже мертв.
В преступлении оказались замешаны великий князь Дмитрий Павлович, Феликс Юсупов и монархист Владимир Пуришкевич. О том, что произошло во дворце Юсуповых на Мойке в ночь на 17 декабря, до сих пор доподлинно неизвестно, так как участники несколько раз меняли свои показания.
Принято считать, что заговорщики заманили Распутина во дворец, где угостили вином и пирогом, отравленным цианистым калием. После этого Юсупов выстрелил в Григория Распутина, но тот напал на обидчика, попытавшись задушить. После этого в «старца» злоумышленники выпустили еще несколько пуль. Тем не менее, раненный Распутин попытался скрыться от убийц, но те его поймали, связали и сбросили в Неву недалеко от Каменного острова.
Годы спустя в своей книге «Конец Распутина» Феликс Юсупов писал: «В ледяную воду Невы было брошено его тело, до последней минуты старавшееся преодолеть и яд, и пулю. Сибирский бродяга, отважившийся на слишком рискованные дела, не мог умереть иначе; только там, у него на родине, в волнах Тобола или Туры, едва ли кто искал бы труп убитого конокрада Гришки Распутина».
Описывая свое знакомство с Распутиным, молодой князь подчеркивал его неприятную отталкивающую «мужицкую» внешность.
Описывая свое знакомство с Распутиным, молодой князь подчеркивал его неприятную отталкивающую «мужицкую» внешность. Фото: creaitve commons
Описывая свое знакомство с Распутиным, молодой князь подчеркивал его неприятную отталкивающую «мужицкую» внешность, но вместе с тем - харизму и необычный пугающий взгляд. При этом, по словам Юсупова, ему удалось завоевать доверие этого сластолюбивого «конокрада»:
«Мы иногда подолгу с ним беседовали. Считая меня своим другом, непоколебимо уверовавшим в его божественную миссию, рассчитывая на мое содействие и поддержку во всем, Распутин не находил нужным передо мною скрываться и постепенно открыл мне все свои карты. Он настолько был убежден в силе своего влияния на людей, что не допускал даже мысли о том, что я могу не быть в его власти.
- Знаешь, милый, - сказал он мне однажды, - смышленый больно ты, и говорить с тобой легко, все сразу понимаешь. Захочешь - хоть министром сделаю, только согласись».
Существует одна из версий, что Юсупов обратился к Распутину с просьбой вылечить его от «содомского греха», однако во время сеанса лечения гипнозом тот, наоборот, попытался соблазнить молодого человека.
Стоит отметить, что в 1932 году на экраны вышел фильм «Распутин и императрица», в котором создатели показали, что супруга Юсупова состояла в интимной связи с Распутиным. Чету Юсуповых, которые в тот момент жили в Париже, возмутил этот факт, и они подали в суд на голливудскую компанию «Metro-Goldwyn-Mayer». Закон оказался на их стороне, и MGM выплатила им за клевету огромную денежную компенсацию. Считается, что после этой истории, появилось правило указывать в начале фильма, что все события, показанные на экране – не более чем вымысел.
MGM выплатил им за клевету огромную денежную компенсацию.
MGM выплатила чете Юсуповых огромную денежную компенсацию. Фото: Public Domain
Умер Феликс Юсупов во Франции в возрасте 80 лет. Его тело покоится на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа.
© Copyright: Людмила Коншина, 2017
Свидетельство о публикации №217041500925
|
Метки: юсуповы |
КНЯЗЬ ИЛАРИОН СЕРГЕЕВИЧ ВАСИЛЬЧИКОВ (1881 - 1969) - государственный деятель, мемуарист. |
Сталинист (Родовед-историк) все записи автора
|
1.Князь И.С. Васильчиков. (По материалам газеты «Русская мысль» (Париж), № 2743, 19 июня 1969 года). 2. Васильчикова М.И. Берлинский дневник 1940-1945 — М.: «Наше наследие», 1994. 3. Предисловие, послесловие, комментарии Георгия Васильчикова к Берлинскому дневнику М.И.Васильчиковой. 4. Сергей Минцлов. Смерть Гедимина, Екатерина II и Платон Зубов (Из литовских впечатлений). 5. Князь Иларион Васильчиков. «То, что мне вспомнилось…» М.: ОЛМА-Пресс, 2002. (Предисловие Георгия Васильчикова). 6. Сведения об Императорской Николаевской гимназии в Царском Селе. 1898-1899 учебный год. С.-Петербург. 1900. 7. Семья Васильчиковых на сайте "Всероссийское генеалогическое древо". 8. Петербуржцы в мире. (Страница о Т.И.Меттерних). 9. Т.Меттерних. Женщина с пятью паспортами. Повесть об удивительной судьбе", С-Петербург, 1999 г. 10. Российское зарубежье во Франции. 1919-2000 : биогр. словарь : в 3 т. М.: Наука, 2008-2010. |
|
Князь Иларион Сергеевич происходил из древнего рода Васильчиковых, который в XV веке отделился от рода Толстых. По преданию, родоначальником их был некий «Индрис», прибывший на Русь с сыновьями и дружиной «из Земли кесаревой» в середине XIV века и ставший боярином князей Черниговских. Его потомки переселились в Москву и с тех пор были боярами, сперва у великих князей, а потом царей Московских (из этого рода происходила пятая жена Иоанна Грозного - Анна Васильчикова). Последующие поколения Васильчиковых стали дипломатами, военачальниками, общественными деятелями и государственными людьми у императоров Российских /3/.
Иларион родился 13 апреля (31 марта) 1881 года в Санкт-Петербурге (Царском Селе ?). Свое детство с 4-х до 10-ти лет он провел на Кавказе, в городе Пятигорске, где квартировался Нижегородский драгунский полк, которым командовал его отец - гвардии полковник князь Сергей Иларионович Васильчиков (1849-1926). С 1891 по 1899 год семья Васильчиковых жила в Царском Селе*, где Сергей Иларионович командовал лейб-гвардии Гусарским полком, а затем бригадой 2-й гвардейской кавалерийской дивизии. Здесь молодой князь Иларион Васильчиков поступил в Царскосельскую Императорскую Николаевскую гимназию , которую окончил с золотой медалью в 1899 году /6/. Высшее образование он получил на юридическом факультете Московского и Санкт-Петербургского университетов, окончив последний с золотой медалью в 1904 году. Отбывал воинскую повинность в Нижегородском драгунском полку (которым ранее командовал его отец), где был произведен в офицеры. В 1906 году князь И.С.Васильчиков поступил на службу в Министерство юстиции и был откомандирован в канцелярию 1-го департамента Правительствующего Сената - высшую инстанцию административной юстиции России.
Фотографии из книги И.С.Васильчикова "То, что мне вспомнилось..."
И.С.Васильчиков являлся одним из представителей того поколения государственных общественных деятелей, которые, вдохновляемые и покровительствуемые П.А.Столыпиным, посвятили себя обновлению России путем либеральных реформ и укрепления действенного конституционного строя. В 1908 году он участвовал в известной ревизии Туркестанского края, в 1909 году, по предложению П.А.Столыпина, был назначен Ковенским губернским предводителем дворянства. В 1912 году он был избран от Ковенской губернии* в IV Государственную Думу, где примкнул к фракции октябристов, возглавляемой А.И.Гучковым. Состоял председателем сельскохозяйственной комиссии, членом бюджетной комиссии и докладчиком смет Министерства земледелия. Первые годы войны 1914–1918 годов он провел на фронте при генералах хане Нахичеванском и Скоропадском, а после возобновления работы IV Думы в конце 1915 года вернулся в Петроград. После февральской революции 11 марта 1917 года был избран членом состоявшего из 12 лиц Особого временного комитета Государственной Думы, учрежденного в целях восстановления порядка в столице и стране. Вскоре он был назначен правительственным комиссаром при Главном управлении Российского общества Красного Креста. С июля 1917 года состоял до самой своей смерти постоянным членом этого управления – сперва в России, а потом за рубежом. В сентябре 1917 года Дума избрала князя И.С.Васильчикова своим представителем на Поместном СобореРусской Православной Церкви, который в ноябре, в разгар уличных боев в Москве, восстановил в России Патриаршество.
С 1908 года князь И.С.Васильчиков был женат на Лидии Леонидовне, урожденной княжне Вяземской (1886-1948), дочери генерала от кавалерии, главы императорских уделов Л.Д.Вяземского. Его супруга была деятельницей Красного Креста, погибла при несчастном случае в Париже. (В 1995 году вышла книга воспоминаний Л.Л.Васильчиковой: "Исчевнувшая Россия. Воспоминания Лидии Леонидовны Васильчиковой, 1886-1919." СПб.: АОЗТ "Петерб. сезоны", 1995. 542 с.) У супругов Васильчиковых было трое дочерей: Татьяна, Мария (Мисси), Ирина и два сына: Александр и Георгий (Джорджи) ***.
Весною 1919 года И.С.Васильчиков с семьей покинул Россию. Хотя последний Главком Белой армии, друживший с ним с детства барон Врангель, звал его стать своим главным представителем на Западе, князь, обремененный семейными обязательствами и не веривший в успех Белого дела, уклонился от этого предложения. Из Петрограда через Крым семья Васильчиковых перебрались сначала в Константинополь, затем на о. Мальта, потом они жили в Берлине и Париже. В первые годы эмиграции князь И.С.Васильчиков продолжал принимать деятельное участие в общественной жизни (Русский парламентский комитет в Берлине и съезд хозяйственного восстановления России в Мюнхене в 1921 году; российский зарубежный съезд в Париже в 1928 году и т.п.). Но вскоре эмигрантские распри его разочаровали и в 1932 году И.С. Васильчиков покинул Францию и поселился в Каунасе (Ковно), тогдашней столице Литвы. Здесь Иларион Сергеевич занимался русской общественной деятельностью и ведением хозяйства, оставшегося после земельной реформы. Переезд в Литву не был случайным, поскольку здесь перед революцией находилось любимое Юрбургское поместье**** Васильчиковых. Здесь же Иларион Сергеевич начал свою государственную службу, как Ковенский губернский предводитель дворянства.
Когда осенью 1939 года разразилась Вторая мировая война, семья Васильчиковых оказалась разбросанной по разным странам. И.С.Васильчиков с супругой и младшим сыном, 20-летний Георгием, проживали в Каунасе. 22-летняя дочь Мисси и ее 24-летняя сестра Татьяна (жена немецкого аристократа князя Меттерниха) находились в Германии, где они проводили лето у приятельницы их матери, графини Ольги Пюклер, в Силезии. Старшая сестра, 30-летняя Ирина, находилась в Италии. Согласно секретному протоколу к советско-германскому договору в октябре в Литве появились первые советские войска. Западные друзья-дипломаты сказали семье Васильчиковых, что пока речь идет о Красной Армии, бояться им нечего; когда же появятся части НКВД, следует немедленно уехать. Еще тогда они выхлопотали себе въездные визы в Германию (куда было ближе всего бежать, в случае необходимости, и где находились сестры Татьяна и Мисси) и закупили железнодорожные билеты. Как-то ночью, в середине января 1940 г., зазвонил телефон и знакомый голос сказал: «Эти господа прибыли». Утром Лидия Леонидовна с сыном Георгием тронулись в путь и вскоре были уже в Берлине. Позже они перебрались в Рим, а затем в Париж. Князь Иларион Сергеевич задержался в Литве еще на 6 месяцев и спешно бежал в Германию в июне 1940 года, когда Литва была присоединена к СССР. "Когда советские войска заняли Литву, отец Мисси находился в Вильнюсе, древней столице страны, возвращенной Литве Советами осенью предыдущего года вслед за расчленением Польши. Сев на первый же поезд обратно в Каунас — где он жил, — он переночевал у друзей, после чего, не заходя домой, поехал пароходом по реке Неман в Юрбург (по-литовски Юрбаркас), где находилось бывшее имение Васильчиковых. Вскоре нашлись проводники, взявшиеся переправить его тайком через границу. Они оказались браконьерами, некогда «промышлявшими» в его лесах, и когда он добрался до германской стороны и готовился их наградить, они отказались, сказав: «Мы с вас уже получили, и притом во много раз больше — когда вы еще жили среди нас... « Семья Васильчиковых проживала в Литве (тогда «Ковенская губерния») с середины ХIХ в., когда прадеду Мисси, князю Иллариону Васильевичу были дарованы там обширные земли в награду за службу Отечеству на военном и государственном поприщах. Перед революцией ее отец служил там губернским предводителем дворянства, а затем членом Государственной Думы IV Созыва от русского населения. Потому, и до и после становления самостоятельной Литовской Республики, у семьи были с местным населением и властями прекрасные отношения, — что в июне 1940 г., очевидно, спасло отцу жизнь." /2/. Так русский князь Иларион Васильчиков оказался в фашисткой Германии, где вместе с дочерьми Татьяной и Марией (Мисси) прожил, в основном в Берлине, до конца войны. С 1945 года поселился в Баден-Бадене, давал уроки русского языка французским офицерам в Германии.
Последние годы своей жизни И.С.Васильчиков посвятил литературной деятельности – писанию мемуаров и очерков на отдельные русские исторические темы. В 1960 году, в знак признания многолетней его деятельности и служения Русской Православной Церкви, он был награжден Патриархом Московским Алексием I орденом Святого равноапостольного великого князя Владимира 2-й степени. Скончался князь И.С.Васильчиков 3 июня 1969 года в Эберштайнбурге, в Германии. * В 1898 году Васильчиковы жили в Царском Селе, на Новодеревенской улице, в доме князя Оболенского. ** Ковенская губерния находилась на территории современной Литвы. Неподалеку от главного города губернии Ковно (ныне Каунас) находилось Юрбургское поместье Васильчиковых, в котором они жили с середины XIX века.
*** Дети князя Илариона Сергеевича Васильчикова: Георгий, Мария (Мисси), Александр, Татьяна, Ирина. 1922 г.
Мария (Мисси) (1917-1978) - - русская мемуаристка. В начале 2-й мировой войны оказалась в Германии, где устроилась на службу в Информационный отдел Министерства иностранных дел (пригодилось знание 5-ти языков). Благодаря своим аристократическим связям близко познакомилась с участниками антигитлеровского заговора 20 июля 1944 года, которые планировали убийство фюрера. В 1984 году, уже после смерти автора, в Англии был издан ее "Берлинский дневник (1940-45)", который она скрупулезно вела на протяжении всей войны. Являющийся уникальным историческим документом дневник Мисси был переведен на 9 языков и стал во многих странах бестселлером. Татьяна (1914-2006), писательница, художница, меценат, активистка Красного Креста, была замужем за немецким аристократом Паулом фон Меттернихом, известным деятелем международного автомобильного спорта. С начала 90-х годов гражданка Германии Татьяна Меттерних регулярно бывала в Санкт-Петербурге, где вела обширную благотворительную деятельность. Она помогала восстанавливать дворец Строгановых, привозила медицинское оборудование для Педиатрической академии, больницы Святой Ольги, реализовала проект по снабжению детей Калиниского района вакциной против гепатита. В феврале 2003 г. на улице Руставели открыла приют для беспризорных детей "Татьяна". В этом же месяце президент В.В.Путин выразил ей благодарность от имени страны, которую семья Татьяны Меттерних должна была покинуть вопреки своей воле в 1918 г., когда девочке было 4 года. Татьяна Иларионовна является автором биографической книги ("Женщина с пятью паспортами. Повесть об удивительной судьбе", С-Петербург, 1999 г) и других европейских бестселлеров. В 2003 году в "Петербургской серии" вышла книга Т.И.Меттерних "Строгановы: история рода". 28 июля 2006 года в Казанском кафедральном соборе Санкт-Петербурга была отслужена панихида по скончавшейся во дворце Йоханнисберг (земля Гессен, Германия) княгине Меттерних (ур. Васильчиковой), на которой присутствовали представители российских благотворительных, дворянских и монархических организаций. Александр - умер в 1939 году от туберкулеза в Швейцарии. Георгий (Джорджи) (1919-2008) - историк, писатель, переводчик, издатель, общественный деятель. Во время Второй мировой войны участвовал во Французском сопротивлении, был устным переводчиком на Нюрнбергском процессе и при ООН. Работал в крупной международной фирме, часто бывал в России. Много и плодотворно помогал академику Д.С.Лихачеву в возвращении на Родину реликвий русской культуры — архивов, книг, периодических изданий русского зарубежья. В течение двадцати лет Г.И.Васильчиков был членом редакционного совета журнала «Наше наследие», в котором опубликовал многие интереснейшие материалы, в том числе трагическую «Книгу судеб» о разгроме революционным летом 1917 года имения Васильчиковых-Вяземских Лотарево и ужасной гибели его обитателей.
**** Подаренное на правах майората (в награду за службу Отечеству на военном и государственном поприщах) в марте 1845 г. императором Николаем I председателю Государственного Совета генерал-адъютанту князю Иллариону Илларионовичу Васильчикову (1777 - 1847) Юрбургское поместье по его смерти было разделено на Таурогенское (неподалеку от нынешнего Таураге), доставшееся сыну от второго брака Александру Илларионовичу Васильчикову (1818 -1881), секунданту М. Ю. Лермонтова в дуэли с Н. С. Мартыновым (1841), и Юрбургское, унаследованное сыном от первого брака генерал-майором (1855) Иларионом Иларионовичем Васильчиковым, а после его смерти с 1870 г. поместьем владел флигель-адъютант, гвардии полковник Сергей Илларионович Васильчиков (1849-1926), и его сын Иларион Сергеевич Васильчиков (1881 - 1969) /4/. В 2002 году в издательстве "Олма-Пресс" вышли записки князя И.С.Васильчикова под общим названием «То, что мне вспомнилось», которые повествуют о событиях революции и гражданской войны 1917–1919 годов, об императоре Александре III, великом князе Николае Николаевиче, о Л.-Гв. Гусарском полке, генерале П.Н.Врангеле, П.А.Столыпине, собственной службе в различных учреждениях дореволюционной России, а также содержат воспоминания об участии князя в Поместном Церковном Соборе и биографические сведения о роде Васильчиковых. |
||||||||
|
Ученики Царскосельская Николаевская гимназия Учебные заведения Царского Селаfinkelshteyn.narod.ru/Tzarskoye_Selo/Uch_zav/Nik_Gimn/NGU_Vasilchikov.htm |
||||||||
|
Метки: васильчиковы |
Патриот самого доблестного закала...» |
Сталинист (Родовед-историк) все записи автора
Александр Каплин, Русская народная линия
15.10.2012
Памяти князя Александра Илларионовича Васильчикова (27 сентября / 9 октября 1818 г. - 2/15 октября 1881 г.) …
Александр Илларионович Васильчиков принадлежал к старинному и знатному дворянскому роду[1]. Родился он в С.-Петербурге 27-го октября[2] 1818 года в семье храброго участника войн с Наполеоном, генерал-лейтенанта, командира Отдельного гвардейского корпуса Иллариона Васильевича Васильчикова (1775-1847) и его второй супруги Татьяны Васильевны, рожденной Пашковой (1793-1875). Первая жена Иллариона Васильевича - Вера Петровна (рожденная Протасова) скончалась в 1814 году, от второго брака первенец Григорий умер до рождения Александра. Так что он стал старшим сыном в увеличивающемся семействе (всего у отца во втором браке воспитывалось семеро детей).
В 1821 году И.В. Васильчиков был назначен членом Государственного совета, в 1823-м - стал генералом от кавалерии. Ему принадлежала видная роль при подавлении восстания декабристов на Сенатской площади. Он был одним из тех, кто убедил Императора Николая I принять решительные меры, ибо был последовательным противником западных тайных обществ, пропаганда которых «продолжалась безостановочно в гвардейских полках во все время до 14 декабря 1825 г.»[3]. И.В. Васильчиков (с 1831 года - граф) был одним из самых приближенных к императору Николаю I и пользовался его особым доверием. Как вспоминал барон М.А. Корф: «Князь Васильчиков был единственный человек в России, который во всякое время и по всем делам имел свободный доступ и свободное слово к своему монарху... Император Николай не только любил его, но и чтил, как никого другого».
Александр Васильчиков имел природный ум, острую память, в то же время он был и впечатлительным ребенком. Этикетная строгость в семье уже в отроческом возрасте обнаружила в нём «поведение», обращавшее на себя внимание. По мере взросления было замечено и непохвальное (с точки зрения замкнутой сановной среды) «свободомыслие». Осенью 1835 года Александр поступил на юридический факультет С.-Петербургского университета. Тогда это было еще нечастым явлением в аристократических семьях, чьи дети обычно воспитывались в своих сословных учебных заведениях[4].
Но со вступлением в 1832 году в Министерство народного просвещения графа С. С. Уварова, сначала в качестве товарища министра, а затем и министра, возросло значение университетов и университетского образования. Университетский устав 1835 года ставил задачу «сблизить наши университеты с коренными и спасительными началами русского управления».
Новый устав повлиял и на изменение студенческого быта. Были сделаны распоряжения «к устранению недостатков наружного образования» (например о стрижке волос по определенной форме, «о заведении вечеров в общих залах, с участием лучшего общества» и т. п.) От студентов требовалось соблюдение строгого порядка в ношении форменной одежды, их лишали возможности держать экзамены в случае пропуска значительного числа лекций без особо уважительных причин, запрещали заграничные отлучки, разве только с особого разрешения министра народного просвещения и т.д.
Оживилась научная и преподавательская деятельность С.-Петербургского университета. Первым, кто на юридическом факультете был возведен в степень доктора прав, был еще достаточно молодой, но уже знаменитый юрист К. А. Неволин. В 1837 году С.-Петербургский университет был вновь переведен в здание двенадцати коллегий на Васильевском острове. У студентов стали появляться товарищеские кружки, в одном из которых Александр Васильчиков был избран старшиной[5]. Он сочинил правила для этой студенческой «бурсы», которая хотя и была организована по образцу немецких студенческих корпораций, но задумывалась А.И. Васильчиковым в противовес немецкому «буршеству».
В новое общество могли входить только русские. Во вступительной речи староста объяснил это тем, что выражал желание многих: «Это показывает нам, как будто русские, почувствовав свою собственную силу, воспрянули от долгого сна и выбросили из себя вкоренившееся мнение: что мы без немцев ничего не сделаем!»
М. Б. Лобанов-Ростовский, знавший А.И. Васильчикова на последнем курсе, вспоминал, что он «пользовался властью трибуна в весьма анархической республике своих товарищей, соединившихся в корпорации по немецкому образцу». Рисуя портрет А.И. Васильчикова, автор воспоминаний подчеркивает его ораторские данные. «Это был человек, - пишет он, - очень высокого роста, брюнет с длинным и строгим лицом, краснобай (blagueur) с могучим голосом, человек прекрасного сердца и благородной души, что составляет отличительную черту всей этой семьи...». Правда, А.И. Васильчиков не любил, когда ему напоминали о заслугах и положении отца. По складу своего характера он был чужд тщеславия и каких бы то ни было личных искательств. И он без всяких снисхождений был первым среди сокурсников.
Во времена студенчества А.И. Васильчиков, как и многие его сверстники, пытался сочинять литературные произведения. В одной из повестей, «Две любви, две измены», передавалась атмосфера, царящая в высшем столичном обществе. Иногда он писал и эпиграммы. Отсюда неудивительно то сильное впечатление, которое произвела смерть А.С. Пушкина на студентов круга А.И. Васильчикова.
В 1839 году Александр Васильчиков окончил университет с получением степени кандидата прав. Его отец годом раньше был назначен председателем Государственного совета и Комитета министров, а 1 января 1839 года от Императора Николая I «за полезную государственную деятельность» он со всем потомством был возведен в княжеское достоинство.
Молодого князя также ждала блестящая карьера. Тем более, что у Александра был заметен серьезный строгий ум, обширные познания, «прирожденное ему благородство образа мыслей», знание языков, прекрасные ораторские данные, чуждое всякой слащавости обращение с людьми разного круга. Осенью 1839 года князь А.И. Васильчиков был зачислен на службу во II отделение Собственной Его Величества канцелярии, в которой решались задачи приведения в порядок действующих законов. Кроме того, II отделение принимало участие в рассмотрении всех подготавливаемых законопроектов. Однако Александр Васильчиков не спешил с особой ревностью приступать к делам, решив присмотреться к служебной деятельности других, чтобы выбрать поприще по душе. Той же осенью он становится членом так называемого «кружка 16-ти», сложившегося из выпускников университета и молодых офицеров.
В начале 1840 года «Князь Ксандр» (как его называли друзья-сверстники) примкнул к группе молодежи, приглашавшейся бароном П.В. Ганом в сотрудники к нему по введению в Закавказье нового административного устройства[6]. Молодые администраторы, считавшие свою миссию полезной для всей России, мечтали о том, как они водворят на Кавказе окончательный мир и «гражданственность».
Управление Закавказьем к началу 1841 году было уже преобразовано, однако новое устройство вызвало неудовольствие местных жителей. Из столицы была назначена ревизия, почти весь состав сотрудников миссии барона Гана был отправлен в отпуск. Так А.И. Васильчиков оказался в Пятигорске.
9 июня он написал П.В. Гану рапорт с приложением медицинского свидетельства о болезни. А 20 июня 1841 года князь И. В. Васильчиков сообщил Главноуправляющему II отделения Д. Н. Блудову, что Государь Император «изволил уволить» его сына в отпуск «с 1 июля на 3 месяца для отъезда ко мне в деревню». Исходя из этого, Д.Н. Блудов приложил к письму «увольнительный вид» для А.И. Васильчикова «к Кавказским Минеральным водам и потом в Саратовскую губернию».
А.И. Васильчиков, находясь в Пятигорске, где квартировал с М.Ю. Лермонтовым в одной усадьбе (но в разных домах по соседству), стал свидетелем ссоры поэта и Н.С. Мартынова в доме Верзилиных, а затем - дуэли, состоявшейся 15 июля 1841 года. Точное распределение секундантов не было установлено. На следствии упомянули лишь имена князя Васильчикова и Михаила Глебова. При этом Глебов назвал себя секундантом Мартынова, а Васильчиков - Лермонтова.
За участие в дуэли А.И. Васильчиков по «Высочайшему повелению» от 4 августа 1841 года был подвергнут заключению. 23 ноября военно-судное дело было отправлено Императору в С.-Петербург. 3 января 1842 года Государь Николай Павлович заслушав в докладе «краткое извлечение» из дела, «повелеть соизволил: майора Мартынова посадить в крепость на гоубтвахту на три месяца и предать церковному покаянию, а титулярного советника князя Васильчикова и корнета Глебова простить, первого во внимание к заслугам отца, а второго по уважению полученной им в сражении тяжелой раны».
Продолжая находиться на службе во II отделении Собственной Его Величества канцелярии, А.И. Васильчиков основное время посвящал самообразованию. При этом он часто открыто высказывал свою точку зрения на многие насущные проблемы российской действительности. В то время о нем, обладавшем такой самостоятельностью, в обществе начали высказывать мнение как о человеке со «свободолюбивыми» взглядами.
В 1845 году А.И. Васильчиков получил чин надворного советника (гражданский чин VII класса в Табели о рангах, соответствовавший чину подполковника в армии), а на следующий год он был произведен в церемониймейстеры двора. Император Николай I с особенным вниманием следил за образом мыслей тех молодых людей, отцы которых занимали высокое положение по службе и пользовались его расположением. Императору было известно и о независимости молодого князя Васильчикова.
По свидетельству одного из его друзей, однажды Николай Павлович призвал А.И. Васильчикова к себе и, строго выговаривая ему за его суждения в обществе, как не рекомендующие молодого человека, посоветовал ему «перемениться». На это Александр Илларионович откровенно заявил Государю, что он не признает за собой никакой вины, после чего услышал энергичное повторение слова «переменись»[7].
После продолжительной болезни князя И.В. Васильчикова в своем доме на Литейной[8] и смерти (в феврале 1847 года), не находящий применения своим способностям, Александр Илларионович, давно изъявлявший желание уехать в Новгородскую губернию, принял окончательное решение. Вот что писал об этом он сам, спустя десятилетия: «С ранней молодости я почувствовал всю ничтожность канцелярской службы и необходимость узнать быт народа и порядок службы вне Петербурга, где все представляется в ложном свете, - в провинции и в деревне, где ... мирно течет трудовая жизнь»[9].
Главноуправляющий II отделения, граф Д.Н. Блудов, не решился докладывать Государю о желании молодого Васильчикова уехать в провинцию, ввиду того, что образ мыслей князя считался не вполне благонадежным. Но Александр Илларионович нашел поддержку у давнего знакомого отца, министра Императорского двора и уделов, князя П.М.Волконского, который согласился доложить Государю. Дело устроилось, А.И. Васильчикова покинул столицу и поселился в родовом имени Выбити в Старорусском уезде[10] Новгородской губернии (на реке Колошка, правом притоке Шелони).
Это имение, как и другие обширные владения в Шелонской пятине Новгородской губернии перешли еще к его деду, - бригадиру Василию Алексеевичу Васильчикову, в качестве приданого при женитьбе на единственной дочери генерал-почтмейстера И. Я. Овцына - Екатерине. При разделе наследства в 1833 году имение Выбити досталось их старшему сыну Иллариону Васильевичу.
Уже в 1848 году Александр Илларионович был избран предводителем дворянства Новгородского уезда, а в следующем году стал губернским предводителем. Так как в то время эта должность была несовместима с придворным званием, то А.И. Васильчиков просил его увольнения из церемониймейстеров. Государь на это соизволил дать согласие, но, как потом сообщили Александру Илларионовичу, был разгневан таким неслыханным пренебрежением к его милостям, сказав, что он окончательно ставит крест на возможность вернуть сына князя Лариона Васильчикова на путь истины.
А.И. Васильчиков, по его же собственному признанию, «на первых порах увлекся мечтой общественной пользы и, изучив уставы, в то время действовавшие, принялся с патриотическим и простосердечным рвением за исследование земских и общественных дел»[11]. Чтобы детальнее вникать в дела и быстрее принимать решения по новой должности А.И. Васильчиков поселился в Новгороде. В 1851 году новгородское дворянство повторно избрало его, уже в чине статского советника, в губернские предводители. На этом посту Александр Илларионович прославился борьбой с различными злоупотреблениями местных чиновников и расследованием нескольких дел о «распутном поведении помещиков, ... сопровождавшихся самыми отвратительными преступлениями...»[12].
Он не любил многоглаголания, политические взгляды выражал обычно сдержанно, но с полной независимостью. И хотя он не был бюрократом, исполняя свои законные обязанности, А.И. Васильчиков составил себе репутацию человека опасного. А это снижало еффективность его деятельности. Убедившись в невозможности сколько-нибудь реально повлиять на значительное улучшение положения, А.И. Васильчиков в 1854 году по собственному желанию отказался баллотироваться на пост губернского предводителя дворянства на следующее трехлетие. После этого он уезжает в своё имение Ковенской губернии - доставшийся ему после смерти отца майорат Тауроген[13], где активно стал заниматься делами по хозяйству.
В 1855 году, во время Крымской войны, он вступил в народное ополчение, а в августе того же года был назначен в чине майора начальником дружины Новгородского ополчения. В это время обязанности начальника штаба севастопольского гарнизона исполнял его родной брат - Виктор Илларионович, который с декабря 1855 года был назначен начальником штаба Южной армии, а затем и председателем комиссии для раскрытия злоупотреблений по интендантству Южной и Крымской армий. На этих постах он прославился как безстрашный офицер и замечательный администратор[14]. Благодаря такому родству А.И. Васильчиков мог знать не только многие малоизвестные факты, но и судить о причинах поражений.
Летом 1856 года ополчение было расформировано, и А.И. Васильчиков вернулся к мирной жизни. В том же году в Москве он женился на Евгении Ивановне Сенявиной (1829-1862), дочери покойного товарища министра внутренних дел И. Г. Сенявина (1801-1851).
Молодая семья поселилась в имении Тауроген. «Веселый, шумливый, бодрый, энергичный, красивый» князь Александр полностью погрузился в семейные заботы и занятиями по хозяйству, упраздняя барщину и устраивая вольнонаемное хозяйство. В то же время он активно включился и в обсуждение заявленной Верховной властью необходимости отмены крепостной зависимости.
Как крупный землевладелец, небезразличный к судьбе крестьянства, А.И. Васильчиков в начале 1857 года подал свой проект освобождения крестьян от крепостной зависимости, о чем мечтал еще с юности. Находясь в близких отношениях с руководителем работ по подготовке крестьянской реформы Н.А. Милютиным и Ю.Ф. Самариным, в частных совещаниях и переписке он активно выступал за освобождение крепостных крестьян с землей за умеренный выкуп с помощью государства и сохранение помещичьего землевладения, основанного на применении вольнонаемного труда.
По принятому порядку продвигался князь А.И. Васильчиков и по Табели о рангах: в 1857 году он был пожалован в действительные статские советники.
В год Великой реформы по раздельному акту к А.И. Васильчикову и его брату генерал-лейтенанту В. И. Васильчикову (1820-1878) перешло имение Трубетчино Лебедянского уезда Тамбовской губернии[15]. Выйдя по болезни в отставку, здесь поселился Виктор Илларионович. Он занялся улучшением сельскохозяйственного производства, лесоводством, дальнейшим благоустройством усадьбы, а также литературным трудом[16]. Имение Трубетчино к этому времени включало несколько сел и деревень и насчитывало 10496 десятин земли, в том числе 1800 десятин под лесом, и 2945 душ крепостных крестьян обоего пола[17].
В 1862 году неожиданно (при родах) умирает Евгения Ивановна Васильчикова, убитый горем муж с четырмя детьми-младецами[18] решил вновь поселиться в Выбити. Физически, по воспоминаниям современников, он «изменился почти до неузнаваемости». Это был «исхудалый, с лицом осунувшимся, почти помертвелым»[19]. Преданный семье, он особенное внимание уделял детям.
В обществе и печати земская реформа 1864 года была встречена сочувственно, при введении земских учреждений на них возлагались большие надежды. Первый, по времени, комментатор Положения о Земских учреждениях, правовед А.В. Лохвицкий в своей докторской диссертации[20], не высказал определенного взгляда на значение совершившейся реформы, но усматривал в ней вступление на путь децентрализации.
С энтузиазмом воспринял введение земских учреждений и А.И. Васильчиков. Новгородское земство, на первом же своем съезде единодушно наметило его в председатели губернской земской управы. Этому званию в некоторых дворянских кругах придавалось большее значение, чем должности губернского предводителя дворянства. Однако А.И. Васильчиков отклонил это предложение.
Бывший председатель новгородской губернской управы Н.Н. Фирсов впоследствии писал об А.И. Васильчикове: «Он был вполне независимым человеком не только по богатству и происхождению, но и по самому складу характера: чужд тщеславия и каких бы то ни было личных искательств»[21]. Причиной отказа были заботы о малолетних детях и немалом собственном хозяйстве. В то же время А.И. Васильчиков согласился стать сначала гласным Старорусского уездного, а затем Новгородского губернского земского собраний (с 1865 по 1872 гг.). Здесь он возглавлял главные по своему значению комиссии, где различные частности вызывали немало разногласий.
По свидетельству Н.Н. Фирсова А.И. Васильчиков «не многоречиво, не настойчиво, а ясно, убедительно, отчетливо и безпристрастно умел направлять и резюмировать прения... В комиссиях, как и в собрании, он оставался верен принципу: прежде всего двигать вперед народное просвещение, содействовать поднятию экономического быта рабочих слоев»[22] и идти от земской работы к местному самоуправлению и государственному.
Большую часть времени А.И. Васильчиков проживал в деревне, а во время зимнего пребывания в С.-Петербурге поддерживал тесные отношения с родственниками и кругом ближайших единомышленников. Вставал он очень рано, чтобы не беспокоить прислугу сам себе готовил кофе, а затем в тишине занимался несколько часов. Много читал на нескольких языках, делал массу сверок, тщательно отделывал написанное, советовался с теми знакомыми, мнение которых особенно ценил. Если он был в деревне, то после утренних занятий обычно выезжал в поле (в хорошую погоду верхом на английской лошади породы коб) и лично руководил полевыми работами. Свое имение Выбити он превратил в образцовое хозяйство. Как и все Васильчиковы до старости он любил охоту (даже брал с собой детей).
По заключению историка земства Б.Б. Веселовского, �http://ruskline.ru/analitika/2012/10/15/patriot_samogo_doblestnogo_zakala
|
Метки: васильчиковы |
Дворянские роды России |
Сталинист (Родовед-историк) все записи автора
А
Абашевы; Авдеевы; Авдуловы; Аверин; Автамоновы; Адамовичи; Адодуровы; Азанчеевы; Аиповы; Аксаковы; Алабины; Аладьины; Алалыкины; Алеевы (жалованные поместьями в 1580 году); Алеевы (потомство Владимира Нагаева сына Алеева); Александров, лейб-гвардии конного полка юнкер; Александровичи; Александровы (потомство Бориса Александрова); Александровы (верстаны в 1634 и других годах поместными и денежными окладами); Александровы (потомство Алексея Юрьева сына Александрова); Алексеевы (жалованные поместьями в 1654 году); Алексеевы (потомство Федора Осипова сына Алексеева); Алмазовы; Алтуфьевы; Алферовы; Алфимовы; Алымовы; Алябьевы; Амбразанцевы (фамилия грузинская); Аммосовы; Ананьевы; Анастасиевы; Андреев Максим; Андреевский Григорий; Андреевы (потомство Василия Пантелеева сына Андреева); Анненковы; Анненской; Анохины; Апехтины; Аплечеевы; Апраксины; Апраксины, графы; Апрелевы; Апсеитовы; Апушкины; Аракчеев (барон); Аракчеев (граф); Аракчеевы; Араповы; Арбеневы; Аргамаковы; Аргутинскике-Долгоруковы (князья); Аресньевы; Арисгофен, Римской империи барон; Аристовы (потомство Василия Аристова); Аристовы (потомство Дружины Аристова); Аристовы (потомство Федора Григорьева сына Аристова); Арнаутовы; Артемьев; Артюховы; Архаровы; Арцыбашевы (потомство Петра Кашпирова Арцыбашева); Арцыбушевы; Аршеневские; Аслонович; Астахов; Афремовы (потомство Наума Иванова сына Афремова); Афремовы (потомство Дементия Наумовича); Ахматовы; Аш (Римской империи бароны); Ашитковы
Б
Бабанины; Бабичевы, князья; Багратионы (князья, князья Грузинские); Бажнов; Базанины; Базилевские; Базин; Байковы; Бакаевы; Бакеевы; Баклановские; Бакунины; Бакуринские; Балакиревы (потомство Андрея Симоновича Балакирева); Балакиревы (потомство Григория Тимофеева сына Балакирева); Балашов Козма; Балк-Полевы; Бантыши-Каменские; Барановы; Баратынские; Баркаловы; Барклай де Толли (князь); Барсуков Иван Якимов сын; Бартеневы (жалованнык в 1618 и других годах поместьями); Бартеневы (потомство Ивана меньшого Бартенева); Барш; Барыковы; Барышников; Басовы; Баташевы; Батвиньевы; Батурины; Батюшковы; Бахметевы (потомство Василья Михайлова сына Бахметева); Бахметевы (потомство Ослана Бахмета); Бахтеевы; Бахтины; Бачмановы; Бачурины; Башмаковы (жалованные поместьями в 1662 и других годах); Башмаковы (потомство Пимена Башмакова); Башуцкие; Бегтабеговы (имеющие титул князей Грузински); Бедаревы; Бедняковы; Бедрага; Бежины; Безбородко, граф,; Безгины; Безобразовы (жалованные поместьями в 1578 и других годах); Безобразовы (потомство выехавшего в Россию Христофора Безобраза); Безродный; Безсоновы (потомство Родиона Порошина Безсонова); Бекетовы; Беклемишевы; Беклешовы; Бекорюковы; Белавин Петр, секунд-майор; Белавины (жалованные поместьями в 1621 других годах); Белаго; Белевовы; Беленихины; Беленихины (потомство Федора Леонтьева сына Беленихина); Белич; Белкины; Белокопытовы; Белокрыльцовы; Белосельские, князья; Белявский; Бендерский; Бердяевы; Березины (потомство князей Галицких); Березниковы; Бернацкие; Бессер; Бестужев-Рюмин (граф); Бестужевы; Бестужевы-Рюмины; Бетев; Бешенцовы; Бибиковы; Бибитинской; Бижеич; Биркины; Бирюковы; Бицовы; Блажиевские; Блок; Блудовы; Бобарыкины; Бобков; Бобоедовы; Бобринской (граф); Бобрищевы-Пушкины; Бобровские; Богаевские (потомство Семена Леонтьевича Богаевскаго); Богаевский (Иван Иванов сын); Богдановичи (жалованные поместьями в 1669 и других годах); Богдановы (потомство Воина Богданова); Богдановы (потомство Ивана Семновича Богданова); Богдановы (потомство Тоузака Неклюдова сына Богданова); Божичи; Божков; Болгарский; Болкуновы; Бологовские; Болотниковы (потомство Федора и Ивана Савлуковых и Федора Федорова детей Болотниковых); Болотовы; Болтины; Борзовы; Борисовы (жалованные поместьями в 1603 и других годах); Борисовы (потомство Бориса Матвеева сына); Борнволоковы; Бородавицыны; Бородины; Бороздины; Бороздны; Борщовы; Борятинские (князья); Боуверы; Бочечкаровы; Бошняки; Бражниковы; Бредихины; Брезовские; Брискорн; Бровцыны; Брозины; Брусиловы; Брюс, граф; Бузовлевы; Буксгевден, граф; Булатов; Булашевичи; Булгаковы (жалованные поместьями в 1647 и других годах); Булгаковы (потомство Матвея Пахомовича Булгакова); Булыгины; Булычовы; Бунины; Бурдуковы; Бурнашевы; Бурцовы (потомство Ивана Семеновича Бурцова); Бурцовы (потомство Ивана Тихонова сына Бурцова); Бутримовы; Бутурлины; Бутурлины, графы; Бухарины; Бушман; Быковы (потомство Афанасия Захарова сына Быкова); Бычковы.
В
Ваганов; Вадбольские, князья; Вадковские; Вадовские; Вакары; Ваксели; Валкевичи; Валуевы; Вальцовы; Варваций; Варсонофьевы; Васильев, граф; Васильевы (Алексей, Федор и Дмитрий Ивановичи); Васильевы, потомство Гура Васильева; Васильевы, потомтсво Сафона Дорофеича Васильева; Васильчиковы; Васьковы, потомтсво Федора Иванова сына Васькова; Вахроамеевы; Вахтин; Веденяпины; Веймарн; Вейраух; Векентьевы; Великопольские; Вельго, барон; Вельяминовы; Вельяминовы-Зерновы; Вельяшевы; Венгерские; Веневитиновы; Венюковы; Веревкины; Веригины; Верховские (жалованные поместьями в 1578 и других годах); Верховские (потомство Михаила Савельевича Верховского); Вечесловы; Вешняковы; Вигели; Висленевы; Вистицкие; Владиславлев; Владыкины (потомство Матвея Владыкина); Владыкины (потомство Якова и Матвея Михайловых детей); Владычины; Власовы; Власьевы; Воеводские (потомство Ильи Назарова сына); Воеводские (потомство Яна Воеводского); Воейковы; Вожжинские; Возницыны; Войтяховские; Волжинские; Волкенштейн, иностранные графы; Волков, Ларион Спиридонов сын; Волков, Федор Григорьев; Волковы (потмоство Семена Афанасьева сына Волкова); Волковы (потомство Григорья Волка); Волковы (потомтсво Андрея Федорова сына Волкова); Волконские, князья; Володимеров Иван Федорович, полковник; Володимеровы (потомство Семена Володимерова, владевшего в 1645 поместьем); Волчковы; Волынские (потомство князя Дмитряи Михайловича Волынского-Боброка); Волынские (потомство шляхтича Петра Волынскаго); Вонлярлярские; Воронины (потомство Трофима Афанасьева, сына Воронина); Воронов, Лукьян Осипов сын; Вороновы (верстанные поместным окладом в 1677 и других годах); Вороновы (потомство Бориса Прокофьевича Воронова); Воронцовы, графы; Воронцовы-Вельяминовы; Воронцы; Воропоновы; Восинские; Вощинины; Враские; Времевы; Вронские; Всеволожские; Второвы; Вуич Николай, генерал-майор; Вырубовы; Высоцкие; Вышеславцовы; Вяземские; Вяземские, князья; Вязмитинов, граф; Вязмитиновы.
Г
Гаврилов; Гагарины, князья; Гагины; Гайдовские-Потаповичи; Галаганы; Галенковские; Ган; Гарин; Гарсевановы, карталинские дворяне; Гасвицкие; Гауер; Гвоздевы; Гебенер; Гедеоновы; Герасимовы; Гербели; Геслер; Гладковы; Гладкой; Глебовские; Глебовы; Глебовы (потомство Касокскаго князя Редеги); Глебовы-Стрешневы; Глинки; Глотовы; Гневашевы; Гоггер, иностранные бароны; Гогель; Голенищевы; Голенищевы-Кутузовы; Голенкины; Голиков Климент Гаврилов сын; Голицыны, князья; Головины; Головины, Римской империи графы; Головкины, графы; Головковы; Головнины, потомство Игнатия Головнина; Головцыны; Голохвастовы (жалованные поместьями в 1498 и других годах); Голчины; Голынские; Гонецкие; Гончаров Афанасий; Гордеевы (потомство Луки Гордеева); Горихвостовы; Горленки; Горожанские; Горчаковы; Горчаковы, князья; Горюнов; Горяиновы (жалованные поместьями в 1632 и других годах); Горяиновы (потомство Семена Максимова сына Горяинова); Готовцовы (потомство Ивана Михайловича Готовцова); Готовцовы (потомство Петра Готовцова); Гревенсы; Гречаниновы; Григорович Иван; Григоровы (потомство Андрея Гаврилова сына Григорьева); Григоровы (потомство Ивана Григорова); Григорьев; Гриневы; Грушецкие; Грызловы; Грязново; Губаревы; Гудим-Левковичи; Гудович, граф; Гудовичи; Гудовичи. Графы; Гундоровы князья; Гурьевы (жалованные поместьями в 1624 и других годах); Гурьевы (потомство Осипа Дмитриева сына Гурьева).
Д
Давыдов (потомство Якова Давыдова); Давыдовы (потомство Андрона); Давыдовы (потомство Давыда Бея); Давыдовы (потомство Минчака Касаева); Дадиановы (князья, князья Имеретинские); Даниловы (потомство Индриса, выехавшего в Россию из немецкой земли); Даудовы; Дашковы; Дашковы, князья; Девиер, графы; Девятнины; Дедевшины; Деденевы; Дедюлины; Делянов; Дембинские; Деменковы; Демидовы (потомство Никиты демидова); Демьяновы (потомство Ивана Афанасьева сына Демьянова); Денисовы (потомство Наума Кондратьева сына Денисова); Денисьевы; Державины; Дерябин; Дехтярев; Дибич Заблканский, граф; Дивовы; Дирины (потомство Захария Фадеевича); Дмитриев-Мамонов, граф; Дмитриевы (происходящие от князей Смоленских); Дмитриевы-Мамоновы; Добровольские; Докукины; Долгово-Сабуровы (потомство Атука Мурзы Андановича); Долгово-Сабуровы (потомство Федора Долгово-Сабурова); Долгорукие, князья; Доливо-Добровольский; Долинские; Доломановы; Домогацкие; Домонтовичи; Донауров, действительный статский советник; Дондуков-Корсаков (князь, из князей Калмыцких); Друцкие-Соколинские, князья; Дубенские (жалованные поместьями в 1657 и других годах); Дубенские (потомство Никифора Дубенского); Дублянские; Дубовицкие; Дубровские (жалованные поместьями в 1598 и других годах); Дубровские (потомство Лаврентия Дубровского); Дубянские; Дудышкины; Дунины; Дунины-Борковские; Дурасовы; Дурновы; Дуровы (жалованные поместьями в 1628 и других годах); Дуровы (потомство Ивана Александрова сына Дурова); Духовницкий; Дьяков Иван; Дьяковы (потомство Степана Дьякова); Дюпон.
Е
Евлашевы; Евреинов Алексей, секунд майор; Евреиновы (потомство Якова Матвеевича Евреинова); Евсюковы; Екимов; Елагины; Елиашевичи; Елисеевы; Елчаниновы; Емельяновы; Еремеев Андрей; Еремеевы (жалованные поместьями в 1667 и других годах); Ермоловы; Еропкины; Есиповы (потомство Авраама по прозванью Милая Есипова); Есиповы (потомство Петра и Васили Гордеевых детей Есиповых); Есиповы (потомство Семена Есипова); Ефименков; Ефимовские, графы; Ефремовы.
Ж
Жадовские (потомство Ивана Семенова сына Жадовского); Жадовские (жалованные поместьями в 1616 и других годах); Ждановы (потомство Ослан Мурзы); Ждановы (потомство Ждана Ивановича); Жеденовы; Жедринские; Желтухины; Железнов; Жемчужниковы; Жердин; Жеребцовы; Жилиснкие; Житовы; Жуков Григорий, коллежский советник; Жуковы (потомство Самолвина Жукова); Жуковы (потомство Игнатия Ивановича Жукова); Журавлев Данило.
З
Заборовские; Заварицкие; Заводовские, графы; Заворуев; Загряжские; Заньковские; Заплатины; Зарины; Засекины, князья; Засецкие; Захаров Иван Семенович, действительный статский советник; Захаровы (потомство Кирилла Леонова сына); Захаровы (потомство Молчана Захарова); Захаровы (потомство Якова Захарова); Захарьины; Званцов; Звягины; Зеге-фон-Дауренберг; Зеленцов; Землины; Зенбулатовы; Зернов; Зиловы; Зиновьевы (предок которых выехал из Литвы в Москву); Змиевы (потомство выехавшего из Пруссии мужа честна именем Льва); Змиевы (потомство Ивана Григорьева сына Змиева); Золотаревы (жалованные поместьями в 1692 и других годах); Золотаревы (потомство Степана Золотарева); Золотиловы; Зотов; Зотовы, графы; Зубатые; Зубов, Римской империи князь; Зубовы, имеющие титул Римския империи графов; Зузины; Зыбины; Зыкин.
И
Иваненко; Иванов Петр, коллежский советник; Иванов Степан Петров сын, надворный советник; Ивановы, потомство Ивана Иванова; Ивановы, потомство Петра Иванова; Иванчины; Ивашевы; Ивашкины; Игнатьев Яков; Игнатьевы (жалованные поместьями в 1624 и других годах); Иевлевы; Извековы; Извольские; Измайловы (потомство Шая); Изъединовы; Изъединовы, потомство Бориса Екимовича Изъединова; Иловайской; Ильин Иван, коллежский советник; Ильинские (потомство Кириллы Григорьева сына Ильинскаго); Ирецкие; Исаевичи; Исаковы (потомство Федора Федосьева сына Исаков); Искрицкие (потомство Григория Васильевича Искрицкаго); Искрицкий, коллежский советник; Исленьевы.
К
Каблуковы; Кавелины; Кайсаровы; Калакуцкие; Калинские; Калитины; Калугины; Каменевы; Каменевы-Любавские; Каменские; Каменский, граф; Кандалинцов; Кандибы; Канищевы; Канкрин, граф; Кар; Карамзины; Карамышевы; Карандеевы; Караташев; Каратеевы; Каратшевский; Карауловы; Карачаровы; Карачинские; Кармилицыны; Карповские; Карповы; Карповы (потомство Афанасия Карпова); Карповы (потомство Леонтия Семеновича Карпова); Карповы (происходящие от князей Смоленских); Картавцевы (жалованные поместьями в 1622 и других годах); Картавцовы (потомство Герасима Никифоровича Картавцова); Картмазовы; Карцовы (жалованные поместьями в 1616 и других годах); Карцовы (потомство Тараса Карцова); Карякины; Кацаревы; Качаловы (потомство Емельяна Качалова); Кашерининовы; Кашинцовы; Кашкаровы; Кашкины; Квашнины-Самарины; Кельдерман; Киленины; Киреевские; Киреевы; Киселевы; Кислов; Кишенские; Кишкины; Ключаревы (жалованные поместьями в 1628 и других годах); Князевы; Кобылины (потомство Гланда Камбиллы Дивоновича); Кобылины (потомство Константина Кобылина); Кобяковы; Ковалевские; Коваленские; Кожевниковы (потомство татарского мурзы Кожая); Кожины; Козаковы; Козарский; Козины; Козлов Филат; Козловы (жалованные поместьями в 1624 и других годах); Козловы (потомство выбывшего из Прусския земли мужа честна именем Льва); Козляниновы; Кознаковы; Козодавлевы; Козьмины; Коковвцовы; Коковинские; Кокошкины; Кокушкин; Кокушкины; Колемины; Колечицкие; Кологривовы; Колокольцов, барон; Колокольцовы; Колошины; Колтовские; Колычевы; Кольцовы-Мосальские, князья; Колюбакины; Колюпановы; Комаров Афанасий, обер-секретарь Адмиралтейской Коллегии; Комаров Иван, коллежский ассесор; Комаровский, имеющий титул Римской Империи графа; Комовские; Комынины; Конаковы; Кондаковы; Кондратьевы; Кондыревы (потомство Марка Демидова, выехавшего из Литвы); Коновалов; Коновницын, граф; Коновницыны; Коноплины; Копиевы; Коптевы (верстаны поместным окладом в 1606 и других годах); Коптевы (потомство Прокофия Григорьева); Копыловы; Корбутовские; Коржевский; Корицкие; Корльковы; Коробановы; Коробки; Коробковы; Коробьины; Коровкин; Корсаковы; Корцовы; Косаткины-Ростовские, князья; Костеревы; Костливцовы; Костюрины (потомство Михаила Костюрина); Котенины; Котлубицкие; Коченевской; Кочетовы; Кочубеи; Кочубей, граф; Кочубей, князь; Кошелевы; Кравковы; Краевские; Краснопольские; Крейтер; Кретовы; Кречетниковы; Кривцовы; Криденер, фон; Критские; Кромины; Кропоткины, князья; Кропотовы; Кругликовы (потомство Петра Алексеевича); Кругликовы (потомтство Алексея Степановича Кругликова); Крупенины; Крыжановские; Крылов; Крюковы; Кудрявцевы; Кузмины-Караваевы; Кузнецов Никита, Терентьев сын; Кузовлевы; Куликовские; Куломзины; Кульневы; Купреяновы; Куракины, князья; Курдюмовы; Курзаковы; Курманалеевы; Курута, граф; Кусаковы; Кутайсов; Кутайсов, граф; Кутеповы; Куткины; Кутузовы; Кухарские; Кучецкие; Кучины; Кушелев, граф; Кушелевы; Кушниковы.
Л
Лавровы (жалованные поместьями в 1628 и других годах); Лавровы (потомство Ивана Васильевича Лаврова); Лагоды; Лазаревичи; Лазаревы (потомство Манука Лазарева); Лазаревы (потомство Федора Тимофеевича Лазарева); Лазаревы-Станищевы; Ламбздорф, граф; Ланские; Лаптев Гаврило Самойлов сын; Лаптевы (потомство князя Редеги); Ларионовы (жалованные поместьями в 1495 и других годах); Ласунские (потомство Ефима Андреева сына Ласунскаго); Латынин; Лачиновы; Лашкаревы; Лашкевичи; Лебедев Андрей, надворный советник; Лебедевы (жалованные поместьями в 1628 и других годах); Леванидовы; Левашовы; Левшины; Легкобытовы; Ледицкие; Ленивцевы; Леняковы; Леонтьевы (потомство Мурзы Батура); Лермантовы; Летюхин; Леццано; Ливен фон, графы; Ливен, княгиня; Лизуновы; Линицкой; Липнягов; Лисенки; Лисянские; Литвиновы (жалованные поместьями в 1651 и других годах); Лихаревы (потомство выехавшего в Россию Анания по прозванию Ивана Лихаря); Лихаревы (потомство Федора Антоновича Лиарева); Лихачевы (потомствто Олега Богуславовича Лиховца); Лицыны де; Лобановы; Лобановы-Ростовские, князья; Лободы; Ловенецкие; Логачевы; Лодыгины; Лодыженские; Лонгинов; Лопухин, князь; Лопухины; Лосевы; Лужины; Лукины (жалованные поместьями в 1622 и других годах); Лукины (потомство Архипа Алексеева сына Лукина); Лукины (потомство Семена Афанасьева сына Лукина); Лукомские; Лунины (потомство Лукьяна Даниловича Луни); Лунины (потомство Семена Ивановича Лунина); Лупандины; Лутковские; Лутовиновы (потомство Алексея Иванова сына Лутовинова); Лутовиновы (потомство Ивана Ивановича Лутовинова); Лучков; Лызловы; Лыкошины; Львовы, князья; Любавские; Люшины; Ляпуновы.
М
Маврины; Мазаракии; Мазыраны; Майковы; Макаровы (потомство Александра Семеновича Макарова); Макаровы (потомство Алексея Васильева сына Макарова); Макшеевы; Малаевы; Малиновские; Малово; Малыгины; Малышевы; Мальцовы; Маляков; Мамаевы; Манкошевы; Мансуровы; Мантуровы; Мануцци (иностранные графы); Марковичи; Марковы (потомство Антифиля); Марковы (потомство Никона Маркова); Мартыновы (жалованные поместьями в 1631 и других годах); Мартьяновы (потомство Ефима Савина сына Мартьянова); Мартьяновы (потомство Никиты Мартьянова); Марченко; Масаловы (потомство Перфилия Борисова сына Масалова); Маскатиньевы; Маскин; Масленицкие; Масловы (потомство Анисима Семеновича Маслова); Масловы (потомство Анцыфора Маслова); Матеров; Матчины; Матюшкин, имеющий титул Римския Империи графа; Матюшкины; Маховы; Мацневы; Мачихины; Медведевы (Козьма и сын его Василий); Межаковы; Мезенцовы; Мелиссино; Меллеры-Закомельские, бароны; Мельгуновы; Мельницкие; Менделеевы; Мендели; Меншиковы. Князья; Меркуловы (потомство Козмы, Артемия и Дроны Васильевых детей Меркуловых); Мерлины; Мертваго; Мессинг; Местмахер, бароны; Мещериновы; Мещерские, князья; Миклашевские; Микулаевы; Микулины (потомство Григорий Евсеевича Микулина); Микулины (потомство Ивана Иванова сына); Микулины (потомство Трофима Микулина); Милорадовичи; Милютин; Минины; Минихи, графы; Митковы; Митрофановы; Митусовы; Михайлов Василий; Михайлов Иван, генерал-провиантмейстер-лейтенант; Михалковы; Михеев; Михельсоны (потомство Иосифа Михельсона); Михневы; Мишины Михайло, Аркадий и Александр; Мишковы; Мищенко; Моисеевы (потомство Ивана Афанасьевы сына Моисеева); Молчанов Мирон; Молчановы (потомство Ивана Григорьева сына Молчанова); Молчановы, Игнатий; Мордвиновы; Морковы, имеющие титул Римской Империи графов; Мосальский; Мосоловы; Мошковы; Муравьев Игнатий; Муравьевы (потомство Муравья); Муратовы (потомство Алфима Муратова); Муратовы (потомство Романа Муратова); Мусины-Пушкины; Мусины-Пушкины, графы; Мусины-Юрьевы; Мухановы; Мякинины; Мясново; Мясоедовы; Мятлевы; Мяхковы; Мячковы.
Н
Навроцкие; Назаров; Назарьевы; Нальяновы; Нарбековы; Нарышкины (происходящие от Богемской фамилии Нарисци); Наумов Аполлос Иванович; Наумовы (потомство Павлина); Нащокины; Небольсины; Недобровы; Нейдгарты; Неклюдовы; Нелединские-Мелецкие; Нелидовы (потомство Владислава Нелидовскаго); Ненарокомов; Непенины; Неплюевы (жалованные поместьями в 1556 и других годах); Неплюевы (потомство Федора Ивановича Неплюева); Нертовский; Нестеровы; Нефедьевы (жалованные поместьями в 1635 и других годах); Нечаев Григорий Понкратьев сын; Нечаевы (жалованные поместьями в 1673 и других годах); Никитины (потомство Гаврилы Прокофьевича Никитина); Никитины (потомство Алексея Никитина); Никифоровы (жалованные поместьями в 1616 и других годах); Николевы; Ниловы; Ниротморцевы; Новиковы; Новицкие; Новосильский; Новосильцевы (потомство Петра Ивановича Новосильцева); Новосильцевы (потомство выехавшаго из Немец именем Шеля); Норовы; Немцовы.
О
Оберучевы; Облеуховы; Оболенские, князья; Оболонские (потомство Василия Оболонского); Обольянинов, генерал-лейтенант и генерал-провиантмейстер; Обольяниновы (жалованные поместьями в 1582 и других годах); Обресковы; Обрютины; Обуховы; Овсянниковы; Огаревы; Огарковы; Огибаловы; Огонь-Догоновские; Одинцовы; Одоевские, князья; Озеровы; Окуловы; Окуневы; Оленины; Олешевы; Оловенниковы; Олофсоны; Олсуфьевы; Опочинины; Орлов Иван Дмитриев; Орлов Алексей Федорович, граф; Орлов, граф, имеющий титул Римской Империи князя; Орловы Василий, Алексей и Михайло Петровы дети; Орловы, потомство Иова Осипова сына Орлова; Орловы, графы; Орловы-Денисовы, графы; Осоргины; Остафьевы (жалованные поместьями в 1606 и других годах); Остафьевы (потомство Ивана Габаева сына Остафьева); Остафьевы (потомство Ивана Агеевича Остафьева); Остен-Сакен, фон дер, граф Карл; Остен-Сакен, фон дер, граф Фабиан Вильгельмович; Остерман, графы; Островские (жалованные поместьями в 1597 и других годах); Остроградские; Отяевы; Офросимовы (потомство Андрея Андреева сына Офросимова); Охлестышев; Охотниковы; Ошанины.
П
Павленков; Павловы (потомство Прокофия Андреевича Федорова); Павловы (потомство Павла Гаврилова сына Павлова); Пажинские; Пазухины; Пален фон-дер, граф; Палибины; Палицыны (потомство Ивана Микулаевича Палицы); Палицыны (потомство Ивана Богдановича Палицына); Пальчиковы; Панины, графы; Пановы (жалованные поместьями в 1625 и других годах); Пановы (потомство Фадея Ульянова сына Панова); Пановы (потомство Викулы Лукьяновича Панова); Пантелеевы (жалованные поместьями в 1499 и других годах); Панютины; Папины; Паренаго; Пасевьевы; Паскевич-Эриванский, граф; Паскевич-Эриванский, граф, князь Варшавский; Пасынковы; Патрекьевы; Пахвисневы; Пашковы; Переверзевы; Перекрестовы-Осиповы; Пересыпин; Перские; Перфильевы; Перхуровы; Пестовы (потомство Дмитрия Федорова сына Пестова); Пестовы (потомство Дмитрия Наумовича); Петины (жалованные поместьями в 1651 и других годах); Петровские; Петровы (потомство Петра Григорьева сына Петрова); Петровы-Соловово; Петряевы; Пещуровы; Пивоваров; Пикаловы; Писаревы; Писемские; Пискаревы; Платов, граф; Плаховы (потомство Петра Акимова сына Плахова); Племянниковы; Плещеевы; Плотниковы; Плоховы; Плюсковы; Повалишины; Повало-Швыйковские (потомство Владимира Ивановича Повало-Швыйковского); Подгоричани, иностранные графы; Подобедовы; Подольские; Подрезов; Поздеевы; Позняки; Позняковы; Позняк; Полетики; Поливановы; Поликарповы; Политковские; Полозовы (потомство Ипата Кириллова сына Полозова); Полтарацкий; Полугарские; Полуехтовы; Полунины; Полубояриновы; Полянские (потомство Алексея Антонова сына Полянскаго); Полянские (потомство Владимира Терентьева сына Полянскаго); Полянские (потомство Савета Богдановича Полянскаго); Поротовы; Постельниковы; Потемкин-Таврический, граф, имеющий титул Римской Империи князя; Потемкины; Потуловы; Похвисневы (потомство выехавшего из Польши Панфила); Поццо ди Борго, граф; Поярковы; Презенты; Прибытковы; Приклонские (потомство Усея Приклонскаго); Приклонские (потомство Михайла Васильевича Приклонскаго); Притупов; Прозоровские, князья; Прокофьев; Прончищевы; Протасовы; Протасовы, графы; Протасьевы; Протопоповы (потомство Ивана Протопопова); Протопоповы (потомство выехавшаго в Россию из Немец Галцческаго, а по крещению названнаго Александром); Протопоповы (потомство Ивана Феофановича Проттопопова; Прошины; Прудников; Прутченки; Пусторослевы; Пустошкины; Путиловы (жалованные поместьями в 1582 и других годах); Путиловы (потомство Андрея Путилова); Путятины; Путятины, князья; Пушешниковы; Пушкаревы; Пушкины (потомство Радши); Пущины; Пыжевы; Пяткин.
Р
Рагозины (жалованные поместьями в 1686 и других годах); Рагозины (потомство Степана Иевлева, сына Рагозина); Радиловы; Радищевы; Раевские; Разумовские, графы; Раковы; Раль, барон; Ранцовы; Расловлевы; Ратковы; Ратьковы (потомство Григория Семенова сына Ратькова); Ратьковы (владевшие недвижимыми именьями в 1679 и других годах); Рачинские; Реады; Ребинины; Резановы; Резвой; Реймонд-Моден, иностранные графы; Репины, князья; Реполовский; Реутовы; Рехенберги. Фон; Рец-Шанкло де, иностранные графы; Ржевские; Римские-Корсаковы; Роговиков, барон; Родзянко; Рожновы; Розинг; Рокасовские; Романовские; Романчюковы; Ромашовы; Ромодановские-Ладыженские, князья; Рословцы; Ростопчин, граф; Ростопчины; Рохманиновы, потомство Герасима и Федора Иевлевых, детей Рохманиновых; Рохмановы; Ртищевы; Рубановской; Рубцы; Рудины; Ружевские; Рукины; Румянцевы; Румянцевы, графы; Русановы; Русенов; Рыкачевы; Рыков; Рындины; Рышковы; Рябиков.
С
Сабаковы; Сабанеев; Саблуковы; Сабуровы (потомство князя Четы); Саварские; Савеловы; Савельевы; Савиновы; Савин; Савичи; Савончеевы; Сазоновы; Саловы; Салтыковы (потомство Ивана Данилова сына); Салтыковы, графы; Салтыковы, князья; Самарины; Самойловы (потомство Пера Лаврентьевича Самойлова); Самсоновы (потомство Семена Самсонова); Санбуров; Санти, имеющие титул иностранных графов; Сатины; Сафоновы (жалованные поместьями в 1654 и других годах); Сахаровы (жалованные поместьями в 1618 и других годах); Сахновские; Сверчковы; Свиньины (потомство Григория Андреева сына Свиньина); Свиньины (потомство Богдана Степановича Свиньина); Свистуновы; Свищовы (писанные в 1622 в числе дворян и детей боярских); Свечины; Селевины; Селеховы; Селецкие; Селивановы; Селиверстовы; Селифонтовы; Селяниновы; Семеновы (жалованные поместьями в 1624 и других годах); Семичовы; Сенявины; Сергеевы (потомство Дола); Сердобины (имеющие титул Римской Империи баронов); Серебряков Осип Тимофеев сын; Сибиряков; Сиверс, графы; Симанские; Симонов Петр; Симоновы (потомство Прокофия Симонова); Синельниковы; Синицыны; Сипягины (жалованные поместьями в 1621 и других годах); Сипягины (потомство Лукьяна Онуфриева); Скавронские, графы; Скалон де; Скарятины; Скворцов Иван Васильев сын; Скворцовы; Скобельцыны; Скорняков; Скорятин; Скрыпицыны; Скрыплевы; Скуратовы; Слащевы; Слодковские; Смирнов Николай Иванов сын; Смирновы (потомство Дорофея Афанасьевича Смирнова); Смирновы (потомство Романа Титовича Смирнова); Смирновы (находящиеся при посольстве в Лондоне священник и кавалер Яков и брат его родной надворный советник Иван); Смирновы (потомство Дмитрия Смирнова); Снавиновы; Собакины; Совины; Соймоновы; Соковнины; Соколовские; Соколовы (потомство Максима Корнеева сына Соколова); Соловцовы (потомство Федора Соловцова); Соловцовы (жалованные поместьями в 1621 и других годах); Сологубовы; Солодовников; Сомовы; Сонины; Сонцовы; Сонцовы, князья; Сонцовы-Засекины, князья; Сорохтины; Спечинские; Спиридовы; Спицыны; Спесивцевы; Спешневы (потомство Чаадая); Спешневы (потомство Семена Фомича Спешнева); Старовы; Стасовы; Стахиев; Стволов; Степановы (жалованные поместьями в 1597 и других годах); Степановы (потомство Данила Степанова); Стерлеговы; Стерлиговы; Столыпины; Стояновы; Стражев; Страховы (потомство Третьяка Федорова сына Страхова); Страховы (потомство Федосея Андреева сына Страхова); Стрекаловы; Стремоуховы; Стрешневы; Строгонов, барон, имеющий титул Римской Империи графа; Строгонов, граф Александр Сергеевич; Строгонов граф Григорий Александрович; Строгоновы, бароны; Строевы; Струйские; Струковы; Ступишины; Суворов-Рымникский, граф, князь Италийский; Суворовы (потомство стольника Бориса Суворова); Суворовы-Рымникские, графы; Судиенки; Сукины; Суковкины; Сумароцкие; Сумороковы; Сурин; Сурмины; Сухаревы; Сухово-Кобылины; Сухотины; Сухочевы; Сушковы; Сущовы; Сырохновы; Сысоев; Северцовы; Сеченовы.
Т
Талызины; Тамары; Танеевы; Таптыковы; Таракановы; Тарбеевы; Тарновские (потомство Спицимира); Тарховы; Татариновы (жалованные поместьями в 1580 и других годах); Татариновы (потомство Терентия Татаринова); Татищевы; Татищевы, графы; Твороговы; Тверитиновы; Тевяшевы; Теглевы; Тейльсы; Текутьевы; Телепневы; Телегины; Теплов Григорий; Тепловы (жалованные поместьями в 1621 и других годах); Тепловы (потомство Максима и Прокопия Тепловых); Терновские; Теряеы; Тимашовы; Тимирязевы; Тиньковы; Титовы; Тихменевы; Тихорский; Тихоцкие; Тишениновы; Токаревы; Толбузины; Толкачев; Толстые; Толстые, графы (потомство Петра Андреевича); Толь, граф; Томилин Алексей Данилов сын; Томилины (жалованные поместьями в 1652 и других годах); Топильские; Топорнины; Торсуковы; Траверсе де, маркизы; Траковские; Третьяковы (верстанные поместьями в 1623 и других годах); Третьяковы (потомство Игнатия Третьякова); Трофимовы (потомство Семена Трофимова); Троцкие; Трубецкие, князья; Трубицыны; Труновы; Трусов; Туленинов; Тулубьевы; Туманские; Тургеневы; Тухачевские; Турчанинов; Тутолмины; Тучковы; Тырковы; Тыртовы; Тюльпин; Тютчевы (потомство Захария Тютчева); Тютчевы (потомство Дмитрия Игнатьевича Тютчева); Тюфякины. Князья.
У
Убри; Увакин; Уваровы; Украинцовы; Улучкин; Улыбышевы; Ульянины; Ульяновы; Унковские; Урбановичи (потомство Христофора Урбановича); Урусовы, князья; Усовы; Ухтомские, князья; Ухтомской; Ушаковы (жалованные поместьями в 1622 и других годах); Ушаковы (потомство Касокского князя Редеги); Ушаковы (потомство Ивана Михайловича Ушакова); Ушаковы (потомство Василья Васильевича Ушакова); Ушаковы (потомство Осипа Дмитриева сына Ушакова).
Ф
Фалеев; Фан дер Флит Тимофей; Фаминицыны; Фенины; Фиглевы; Филимоновы; Философовы; Фишер; Фон-Визины; Фридрикс, бароны; Фустовы.
Х
Ханыковы; Харламовы; Хатов; Хвицкие; Хвостовы; Хвостовы, графы Сардинскаго Королевства; Хвощинские (потомство Дмитрия Минича Софроновскаго); Хвощинские (потомство Михаила Хвощинскаго); Херасковы; Хилковы,, князья; Хипчевские; Хитровы; Хлебников Василий Михайлович; Хлебников Петр; Хлебников Николай; Хмелевы; Хметевские; Хованские, князья; Ходневы; Ходыревские; Хомутовы (потомство Григорья Петрова сына Хомутова); Хомутовы (владели поместьями в 1670 и других годах); Хомутовы (потомство Июды Иванова сына Хомутова); Хомяковы; Хоненевы; Хорваты; Хотяинцовы; Храповицкие; Храповицкие (потомство Василия Ивановича Храповицкаго); Хрипуновы; Христиани; Христовские; Хрущовы; Худобашевы, имеретинские дворяне; Худорбии.
Ц
Цимерманы (Федор, Вильгельм, Густав и Георгий-Фридрих); Цициановы, князья; Цуриковы; Цыгоров; Цызыревы.
Ч
Чаадаевы; Чагины; Чалеевы; Чаплины; Чарнолуские; Чарыковы; Чашниковы (жалованные поместьями в 1628 и других годах); Чашниковы (потомство Леонтья Семеновича Чашникова); Чеботаревы; Чевкины; Чеглоковы; Чекмаревы; Челищевы; Чемесовы; Чемодановы; Чемодуровы; Чеодаевы; Черевины; Черемисиновы; Череповы; Черкаские, князья; Черкасов, барон; Черкасовы; Черкесовы; Чернивецкой; Черноглазовы; Черносвитовы (потомство Григорья Фадеевича Черносвитова); Чернцовы; Чернышевы (жалованные поместьями в 1628 и других годах); Чернышевы, графы (потомство графа Григория Петровича); Черняев Никита, надворный советник; Черняевы (жалованные поместьями в 1689 и других годах); Чертковы; Черторижские; Чесноки; Чижевский; Чижов; Чириковы; Чихачевы (жалованные поместьями в 1622 и других годах); Чихачевы (потомство Ивана Михайловича Чихачева); Чичаговы; Чубаровы; Чулковы (жалованные поместьями в 1625 и других годах); Чупрасовы; Чуфаровские; Чюриковы.
Ш
Шалимов; Шамин; Шамшевы; Шатиловы; Шатров; Шафонские; Шафровы; Шахов Николай, коллежский ассесор; Шаховские, князья; Шебановы; Шевандины; Шевили; Шевцовы; Шейнфогели; Шелеховы; Шелешпанские. Князья; Шемиоты; Шеншины; Шепелевы; Шерапов; Шервуд-Верный; Шереметевы; Шереметевы, графы; Шестаковы; Шетнеевы; Шешковский; Шидловские; Шиловские; Шимановские; Шипневские; Шиповы; Ширковы; Ширяи; Шихматовы, имеющие титул Татарских князей; Шишкины (жалованные поместьями в 1586 и других годах); Шишкины (потомство Василья Федорова сына Шишкина); Шишковы (жалованные поместьями в 1626 и других годах); Шишковы (потомство Микулы Васильевича Шишкова); Шишмаревы; Шишов; Шпаковские; Шпицбер; Шредер Иоганн Фридрих; Штер; Штеричи; Штиглиц, барон; Шубины (жалованные поместьями в 1620 и других годах); Шубины (потомство Герасима Васильева сына Шубина); Шуклины; Шумаковы; Шупинские; Шуринов.
Щ
Щекины; Щепины; Щербатовы, князья; Щербачевы (потомство выехавшего и Золотой Орды Федора Салта); Щербинины; Щербовы; Щетинины; Щиголевы; Щукины; Щулепниковы.
Э
Экерман; Эмиров; Энгельгардт; Эртель Фридрих, коллежский регистратор.
Ю
Юрасовы; Юреневы; Юрьевы (жалованные поместьями в 1617 и других годах); Юрьевы (потомство Ивана Юрьева); Юрьевы (потомство Алексея Юрьева); Юсуповы, князья; Юшковы.
Я
Яблонские; Яворские; Яжборовские-Юрьевы; Языковы; Якимовичи; Яковлев Иван, статский советник; Яковлев Сергей Савин сын, подполковник; Яковлев Иван Саввич, коллежский советник; Яковлев Андрей, коллежский советник; Яковлевы (потомство Андрея Ивановича Кобылы); Яковлевы (Федор, статский советник и Иван, надворный советник) ; Яковлевы (потомство Зеновья Яковлева); Якушкины; Яминские; Янковичи де Мириево; Янковы; Ярославовы; Ярцовы (жалованные поместьями в 1627 и других годах); Ярышкины.
© Copyright: Людмила Коншина, 2018
Свидетельство о публикации №218040102200
|
Метки: дворянство |
Поселки городского типа Днепропетровской области пгт Илларионово Днепропетровской области |
CrisM (Родовед-историк) все записи автора
пгт Илларионово - посёлок городского типа в Синельниковском районе Днепропетровской области Украины. Поселок городского типа Илларионово Днепропетровской области расположен в западной части Синельниковского района, в 23 км от районного центра. Поселок Илларионово пересекает автодорога Днепропетровск - Мелитополь. Железнодорожная станция Илларионово находится на линии Нижнеднепровск - Узел - Синельниково.
Находится: Днепропетровская область, Синельниковский район.
Поселок Илларионово возник в 1875 году в связи со строительством железнодорожной станции под названием Ивановка (по фамилии отставного прапорщика Иванова). В 1899 года переименовано в Илларионово по имени владельца земли Иллариона Воронцова-Дашкова.
За пределами населенного пункта находится одиннадцать археологических памятников:
Советская власть в поселке Илларионово установлена в декабре 1917 года. В 1928 году на территории села Ивановка (Илларионово) была основана коммуна Память Ленина, была организована МТС. В 1936 году начинает свою работу путевая машинная станция № 6 Приднепровской железной дороги, которая в течение семидесятых годов своего существования является одной из лучших среди предприятий железнодорожного транспорта.
На фронтах Великой Отечественной войны воевало более двух тысяч жителей поселка Илларионово Днепропетровской области, из которых 315 погибли, 700 награждены боевыми орденами и медалями.
На братской могиле советских воинов, павших смертью храбрых при освобождении Илларионова от немецко-фашистских захватчиков, установлен памятник.
В послевоенный период застраивается и расширяется западная часть поселка Илларионово Днепропетровской области. В 1949 году начинается строительство здания восьмилетней школы, которое было закончено в 1956 году. С 1965 года вступает в действие новое помещение средней школы. В 1984 году принято в эксплуатацию помещения кинотеатра Октябрь.
В 2008 году в пгт Илларионово Днепропетровской области была введена в эксплуатацию новое здание железнодорожного вокзала станции Иларионове.
За трудовые успехи 28 жителей поселка Илларионово Днепропетровской области награждены орденами и медалями СССР:
Исторические памятники в пгт Илларионово Днепропетровской области:
Выдающиеся личности пгт Илларионово Днепропетровской области:
В Илларионове Днепропетровской области работают:
|
Метки: дворянские владения воронцовы воронцовы-дашковы |
Приют искусств. Кушелев-Безбородко |
Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора
Перейти на версию для слабовидящих
ИСТОРИЯ КОРАЛЛОВО И ЕГО ОБИТАТЕЛЕЙ
краеведческое исследование одной подмосковной усадьбы
Еще
Любовь Кроль.1928-1900
Главный корпус усадьбы Коралловло. Построен Кушелевым
граф Григорий Кушелев-Безбородко - прототип Идиота
Приют искусств. Кушелев-Безбородко
Вторая половина 19 века – период угасания времени дворянской усадьбы. Пореформенные события выводили на авансцену другие сословия, другие традиции, другие жилища. Наиболее точным образом этого времени навсегда останется сюжет «Вишневого сада» А.П. Чехова. Дворянство разоряется, усадьбы идут с молотка, великолепные парки и сады рубят под дачи.Нелогично, но для Коралово пореформенный период стал периодом усадебного апогея. И связано это с именем самого титулованного, и самого богатого кораловского владельца – графа Григория Александровича Кушелева-Безбородко.
Древний род Кушелевых и известный род Безбородок в лице Григория Александровича обретет не только объединение, но и скорое угасание. И дело не только в ранней смерти графа в 38 лет, не только в бездетности и отсутствии наследника. Высший свет отставил Григория Александровича от своего круга за брак со скандально известной Любовью Ивановной Кроль- одной из самых одиозных женщин своего времени.
Считается, что в юности она была одной из любовниц Николая I, а роковая слава её молодости подтолкнула Достоевского к созданию образа Настасьи Филипповны (роман «Идиот»). Она была старше Кушелева-Безбородко, она скандально выкупила свой развод за 40.000 рублей, ради брака с графом и воплощала для высшего света все зависти и пороки. А. А. Фет писал в мемуарах: «Как я слышал, граф купил ее у некоего К. за сорок тысяч рублей и, как видно, неразборчивая красавица, попавши из небогатой среды в миллионы, предалась необузданному мотовству. Говорили, что четыре раза в день модистки приезжали к графине с новыми платьями, а затем она нередко требовала то или иное платье и расстреливала его из револьвера» Ничего из этого нисколько не волновало молодого Григория Александровича. Впрочем, граф Кушелев-Безбородко и сам был оригинальной и независимой личностью.
Дед графа, в честь которого Григорий был наречен, служил вице-президентом Адмиралтейства и заслужил графский титул от императора Павла. Отец, рожденный от графа Кушелева и графини Любовь Ильиничны Безбородко, получил право на объединение двух известных фамилий и служил России на разных постах. Граф Александр Кушелев-Безбородко-отец вначале по линии иностранных дел, затем на ниве образования и наконец в чине Главного государственного контролера России (аналог современной Счетной палаты). Помимо государственной службы, граф Кушелев-Безбородко был попечителем «Нежинской гимназии высших наук», которую открыл и финансировал.
Граф Григорий Кушелев - Безбородко-сын Григорий унаследовал от отца огромное состояние, земли и поместья по всей России, дома-дворцы в обеих столицах, но не перенял склонность к государственной службе. Едва закончив учебу в Александровском Лицее Санкт-Петербурга и послужив в канцелярии кабинета министров, в 18 лет он получает наследство и покидает посты. Отныне его жизнь – это жизнь свободного человека искусства, к которым он себя причислял. Стихи и проза, пьесы и музыка, живопись и шахматы – в чем он только себя не искал. Однако таланты его оказались посредственными. Даже издание журнала «Русское слово», который он выкупил в 1859 году, провалилось по причине дилетантизма. При всем при этом, одна его способность несомненна: он искренне восхищался талантами другим, умел их находить и имел возможности их поддерживать.
На короткое время граф-миллионер стал главным в России меценатом поэтов, художников, актеров и иных людей искусства. В этом порыве покровительства музам, в 1855 году приобретается небольшое имение в Звенигородском уезде – Коралово. Один из богемных гостей графа, Александр Дюма, назовет Коралово «владениями графини» и возможно подумать, что маленькое, по меркам кушелевых, поместьице, должно стать подарком Любови Кроль c которой граф знакомится как раз в 1855 году
Именно в период его владения в Коралово был построен главный усадебный дом, сохранившийся до наших дней. Историки и архитекторы называют крайне размытые границы строительства 50-70 е годы, но думается, что по возможностям графа дом строили быстро и сразу. В соответствии с логикой строительства, старую усадьбу Ярославова не трогали, определив ее под большой флигель, а новый дом заложили в нескольких десятках метрах. Он был сориентирован по новому: с севера на юг, с парадными входами на запад и восток. Его оказалось не-трудно вписать в существующий уже парк так, чтобы ландшафтная часть с восточного фасада, а регулярная с западного парадного. «Архитектурно-пространственный анализ усадьбы Коралово» 1988 год реконструирует кораловский парк: «С восточной стороны к усадебному дому примыкал ландшафтный парк, с западной регулярный. Ландшафтный парк опускался к прудам. Аллеи по радиусам отходили от Главного дома , образуя разновеликие зеленые пространства с живописными группами деревьев, лип, аллей, сосен, дубов. Вдоль прудов шла прогулочная дорожка. Каскад прудов был образован с помощью плотин нового и дополнительного русла реки Разварня ( Сторожка)… На южном берегу были расположены строения… Верхний пруд почти прямоугольный в южной части и полукруглый в северной, нижний пруд повторял очертания береговой линии…Главный усадебный дом. Фото XXI века Регулярный парк с западной стороны имел традиционную схему до-рожек. Напротив усадебного дома находился круглый партер, от ко-торого отходили лучи, два главных и четыре второстепен-ных…Главный луч заканчивался цветником…» (Архитектурно-пространственый анализ усадьбы Коралово. 1988 г.)
Между фотографиями 150 лет.
Дом был заложен крупным, двухэтажным, с тринадцатью оконными осями по фасаду. Постройка не имела внешних архитектурных изысков и была типична для строений того времени. Современные специалисты относят ее к ложноклассическому стилю, обращая внимание прежде всего на входные группы – портики с колоннадами и фронтонами. Но в первом варианте постройки портиков с балконами не было, они достроены позднее, уже в XX веке. Строительные достоинства главного дома – основательность и простота – оказались недостатками с точки зрения эстетики и архитектуры. Замечательный довоенный краевед Подмосковья Алексей Николаевич Греч (1899-1940) отмечал, что здание «является довольно неинтересным и скучным «ящиком с окнами»» (А.Н. Греч «Венок усадьбам» 1932 г. Соловки) Так что будущие пристройки к зданию – домовая церковь 1870-х и входные портики с колоннами 1950-х, обогатили архитектурный облик дома.Очевидно, вместе с постройкой главного дома проведен основательный ремонт и реставрация имеющихся зданий: флигеля, бывшая усадьба, конюшня, хозяйственные дворы, дома прислуги. «Архитектурно-пространственный анализ…» отмечает: «Предположительно они могли быть расположены так: хозяйственные постройки – около церковно-приходского приюта. Жилые дома садовника, мельника, ра-бочих и служащих. Оранжерея в южной части усадьбы. Скотный двор за ручьем к северу от основной части усадьбы. Главный подъезд к усадьбе осуществлялся по аллее с востока через село Ершово. Аллея подступала к церкви Толгской богоматери, расположенной на правом берегу пруда, на небольшом холме. Церковь была построена слева от аллеи, идущей от Ершова. … От церкви подъездная дорога проходила вдоль восточного берега пруда, по мостикам через р.Сторожка и, огибал пруд с юга, поднималась по холму к Главному дому усадьбы с южной стороны. Второй подъезд к усадьбе осуществлялся с юга, через с. Дютьково, так же по березовой аллее…»(Архитектурно-пространственый анализ усадьбы Кораллово. 1988 г.)
Кстати, парадный въезд обозначен воротами с двумя львами, теперь утраченными. «Два рустованных пилона, украшенных волютами с со-всем маленькими почти миниатюрными львами, удивительно курьез-ными и забавными» - описывает их очевидец А.Н.Греч. Львы – своеобразная визитная карточка Кушелевых-Безбородок. Их главный дворец в Петербурге, так называемую «Кушелеву дачу», «охраняет» знаменитая ограда из 29 чугунных львов.
"Львиные" ворота усадьбы Кушелева в Кораллово "Львиная" ограда дворца Кушелева в СПб
Нет сомнений, что петербургский дворец был основной резиденцией графской семьи. стремились к законному браку, объясняя свои поступки по-христиански. Граф мечтал "спасти падшую женщину", его спутница "посвятить себя здоровью несчастного молодого человека."
Лицемерная элита Петербурга объявила паре бойкот, молодой император Александр II запретил их брак.
Именно в этот, тяжелый момент Григорий Кушелев-Безбородко построил дом в Кораллово и влюбленные уединились здесь, спасаясь от столичных скандалов.
Граф надеялся венчаться в коралловском храме, но Синод запретил священнодейство всем церквям.
Пара провела в Кораллово несколько вполне счастливых месяцев с марта по сентябрь 1857 года. Граф почти излечился от судорог и припадков болезни Святого Витта. Его спутница перестала быть "притчей во языцех".
Граф пишет прошение императору, а Любовь Кроль добивается аудиенции Александра II, где максимально откровенно и смело обосновала свое право на любовь. Либеральный монарх дал разрешение на брак. Правда, без шума и торжеств. Венчавшись, граф и графиня Кушелевы уехали в Европу.
В Кораллово они больше не вернулись, но дом был отдан под отдых поэтов, художников, актеров.
d Судя по всему, но-востройка стала настоящим творческим приютом людей искусства, испытывающих затруднения, или нужду. По приглашению Григория Александровича здесь гостят поэты, актеры, художники – все кому покровительствует и меценатствует Кушелев-Безбородко. Кораллово из хозяйственно-помещичьей усадьбы становиться центром культуры и просвещения.
Так в 1857 году, по приглашению графа, в коралловские «львиные» ворота въезжает настоящий Лев. Лев Александрович Мей - известный поэт, автор стихов для романсов Чайковского и драм, которые Римский – Корсаков превратил в оперы «Царская невеста» и «Псковитянка».В 1853 году чиновник Лев Мей, уже известный автор, выходит в отставку, переезжает в Петербург и пытается обеспечить семью литературой. Последнее получается с трудом, друзья отмечают бедность по-эта, временами граничащую с нищетой. Один из биографов поэта от-мечал: «Он сидел в лютые морозы в нетопленной квартире и, чтобы согреться, раз разрубил на дрова дорогой шкап жены» Смягчая нужду поэта, Григорий Александрович Кушелев-Безбородко приглашает его на лето 1857 года жить в Кораллово, чем Мей и воспользуется. В изданных стихотворениях поэта останется одно, с четким указанием на дату и место.
Ты печальна(кому-то)
Ты печальна, ты тоскуешь,
Ты в слезах, моя краса...
А слыхала ль в старой песне:
"Слезы девичьи - роса"?
Поутру на поле пала,
А к полудню нет следа...
Так и слезы молодые
Улетают навсегда,
Словно росы полевые,
-Знает бог один - куда.
Развевает их и сушит
Жарким пламенем в крови
Вихорь юности мятежной,
Солнце красное любви.
с. Кораллово. 30 июля 1857 г.
Мей – мастер любовной лирики, специалисты отмечают в его стихах идеальные формы, изящные построения фраз, точная рифму. Коралловское стихотворение Мея хорошее тому иллюстрация.В большинстве сборников следующим стихотворением идет «Церера», в котором Лев Мей еще и гениальный пейзажист. Не знаю, как для филолога, а для краеведа стихотворение загадочно. Казалось бы все просто – вновь четкое указание на дату -19.10.1857 и место - Безбородкино, т.е. украинское поместье все того же Кушелева-Безбородко, у которого Мей продолжал гостевать. Значит, пейзаж в стихотворении – это парк усадьбы Безбородкино? Однако, центральный образ стихотворения – бронзовая статуя Екате-рины в виде богини «Цереры», что находилась в парке «Кушелевой дачи», т.е. в петербуржском дворце графа.
Статуя скульптора Жана-Батиста Рашета была отлита по заказу А.А. Безбородко для парка «Кушелевой дачи». В начале XX века перенесена в Царское Село. В годы Великой Отечественной войны утрачена. Может быть Лев Мей, находясь в Безбородкино, ностальгировал по Петербургу и описал парк «Кушелевой дачи» по памяти? Но вот незадача, ни в Петербурге, ни в Безбородкино нет «тихого» пруда, «где воды мертво-сонны…»Зато этот пруд, где «на воде заснувшие лилеи», есть в усадьбе Кораллово, где семья Мея провела накануне лето.
Все эти противоречия разрешаются в рамках логики искусства, для ко-торого важен образ, а не фотографическая действительность. Пейзаж у Мея собирательный. Перенесясь в воображении из теплой украинской осени Безбородкино на север, поэт соединил пейзаж коралловской усадьбы, со знаменитой статуей в петербуржском дворце графа и воплотил идею противопос-тавления провинциального усадебного парка с его тишиной, дремой, природой и столичного пафоса – бронза, величие, идеалы свободы и силы.
•Коралловский парк
Октябрь... клубятся в небе облака,
Уж утренник осеребрил слегка
Поблекшие листы березы и осины,
И окораллил кисть последую рябины,
И притупил иголки по соснам...
Пойти к пруду: там воды мертво-сонны,http://korallovo.com/contact
•Дворец в Петербурге
Там в круг сошлись под куполом колонны
И всепечальнице земли водвигнут храм,
Храм миродержице — Церере...
•Коралловский парк
Тени ложилися на тихий пруд тогда
Так тихо, что не слышала вода,
Не слышали и темные аллеи
И на воде заснувшие лилеи...
Одни лишь сойка с иволгой не спят:
Тревожат песней задремавший сад,—
•Дворец в Петербурге
Но вечно нем громадный лик Цереры...
На мраморном подножии, в венце
Из стен зубчатых, из бойниц и башен,
Стоит под куполом, величественно-страшен,
Скептики, конечно, признают версию о пространственном дуализме стихотворения надуманной, но мы убеждены во влиянии пейзажа усадьбы Кораллово на строй стихотворения.Судите сами.
Глагол «окораллил» - т.е. окрасил парк в нежно-красные гроздья рябины- мог быть навеян парком в Кораллово. Одна из экзотических версий происхождения названия Кораллово напрямую связана с этим сортом рябины, дающего при созревании плод нежного кораллового цвета. Эта рябина распространена в подмосковных лесах.
Описанные в стихотворении - береза, осина, рябина, сосна – набор характерный для среднерусского парка и леса. Все эти деревья присутствуют в Кораллово. Для степного Безбородкино такая флора нетипична. Так же, как нетипичны заморозки («Уж утренник осеребрил слегка..Поблекшие листы березы и осины» ) в октябре на Украине.Иволга и сойка, упомянутые в стихотворении – птицы редкие в Пе-тербурге, а на Украину их ареал вообще не распространяется. Зато в Подмосковье они встречаются часто.
Пруд, да еще и «мертво-сонный» центральный персонаж реального коралловского парка. «И на воде заснувшие лилеи..» и сейчас обнаруживаются там на пруду. Речь идет очевидно о кувшинках, или водяных лилиях.
Проживая под Звенигородом, Лев Мей, конечно, знакомится с местными легендами. Из них вынесет он замысел поэмы «Избавитель». Древнее преданье гласит, что во время царя охоты Алексея Михайловича в 1651-52 году медведь сломал рогатину и подмял под себя царя. Чудесное спасение от лютого зверя обеспечило явление святого Саввы Сторожевского, который умертвил зверя на глазах раненого Алексея Михайловича и тот час растворился среди леса.
Вдруг скользнула с плеча его Царского Стопудовая лапа медвежая;
Разогнулися когти и замерли,И медведь захрипел, как удавленный,
И свалился он на бок колодою...Глянул Царь — видит старца маститого:
Ряса инока, взгляд благовестника,В шуйце крест золотой...
Да как глянул на лик Преподобного —Так и пал на чело своё Царское:
Понял — кто был его избавителем.На другой день за ранней обеднею
Отслужил он молебен Угоднику
В конце XIX века, уже после смерти Мея, самобытный художник, Николай Самокиш создаст уникальные иллюстрации к поэме. Поэма будет красочно издана в сборнике «Царская охота» в 1900 году. Уникальные иллюстрации и ограниченный тираж делают эту книгу до сих пор особо ценной среди букинистов. Не исключено, что Самокиш при работе над иллюстрациями посещал по стопам Мея и Саввино-Сторожеский монастырь, и Кораллово. Известно, что одной из его учениц в то время была Инна Васильчикова, невестка следующего хозяина Кораллово.
Мей, конечно, не единственный гость Кораллова в те годы. Отрывочные воспоминания остались о пребывании здесь семьи Федора Кони. Театральный деятель и писатель Федор Кони и его жена, актриса и писательница Ирина Сандунова, жили в Кораллово в летние каникулярные месяцы вместе с детьми Анатолием и Евгением. Федор Алексеевич издавал театральный журнал «Репертуар русского и Пантеон всех театров», а его супруга Ирина Семеновна выпустила сборник «Повести девицы Юрьевой». Федор Кони окончил Московский университет в 1833 году, после чего преподавал историю в «Первом московском ка-детском корпусе». Обнаружил в себе языковые таланты – свободно говорил на пяти языках – и занялся переводом немецких и французских водевилей для русского театра. Стал автором пьес реалистической бытовой комедии для Малого и Александринского театров: «Муж в камине, жена в гостях», «Девушка-гусар», Деловой человек, или Дело в шляпе» и др.
Но главным результатом жизни оказалось рождение и воспитание старшего сына Толи, будущего Анатолия Федоровича Кони, известного судьи, общественного деятеля и публициста. Кстати, крестным отцом Анатолия был И.И.Лажечников, русский писатель, автор романа «Ледяной дом». Отрывочность сведений не позволяет уточнить сколько времени и когда пытливый подросток провел в Кораллово. Скорее всего, это были летние каникулы, одни, или несколько, в период с 1858 по 1861 год. Анатолиус Кони, как он сам себя называл, учился в тот период в знаменитой Второй Санкт-Петербуржской гимназии, учился отлично, с ежегодными «грамотами первого достоинства». В числе наиболее одаренных гимназистов, Кони будет держать экзамены экстерном в Санкт-Петербуржский университет и поступит туда со славой: экзаменатор по тригонометрии, академик Сомов, со словами «нет, Вас надо показать Ректору», буквально на руках отнесет юного Кони руководителю СПбГУ.
Таким образом, коралловские каникулы Кони случатся в его 14-16 лет, вполне юношеский, романтический и бунтарский возраст. Впрочем, в конце 50-х начале 60-х годов XIX века бунтарский дух волнует не только юношей, но и всю державу. С начала 1861 года в Санкт-Петербургском университете волнения. Прогрессивные преподаватели выступают за глубокие либеральные реформы, студенты устраивают демонстрации в их защиту, а руководство страны прибегает к полицейским методам. В марте 1861 года решением императора Александра II университет закрыт. Многие студенты отчислены. Анатолию Кони приходится перевестись в Московский университет, но и он, и его современники обречены стать участниками долгожданных реформ, связанных с отменой крепостного права.
К 1861 году Подмосковье испытывает проблемы «оскудения» земли. Сельское хозяйство не в состоянии прокормить крестьянство. Сохранились воспоминания о том, что многие мужики окрестностей Кораллово ищут заработки в Москве, жгут березу в уголь на продажу в угольные топки городских домов, плетут корзины на продажи. Подмосковье готово к нововведениям «Манифеста Александра II». Но вопрос земли и воли не может быть бесконфликтен.
«1865 года, февраля 2 дня, мы, нижеподписавшиеся Московской гу-бернии, Звенигородского уезда, Лучанской волости, Насоновского сельского общества временно-обьязанные крестьяне графа Кушелева-Безбородко – деревни Насоновой, домохозяева: Ефим Платонов, Анд-риан Филиппов. Платон Семенов, Алексей Степанов. Петр Григорьев и др.Быв сего числа на сельском сходе, в присутствии нашего сельского старосты Ивана Иванова, через которого нам объявлено предписание г-на мирового посредника Звенигородского уезда 2-го участка от 30 декабря прошлого 1864 года за № 902, в коем, между прочим. Сказано, что помещик наш граф Кушелев-Безбородко на основании 35 ст. Положения о выкупе усадебного и посевного надела нами, крестьянами и чтобы предъявить нам, Крестьянам. Желаем ли мы или нет уменьшить для выкупа надел, состоявший в нашем пользовании по Уставной грамоте? По выслушании сего предписания и посоветовавшись между собою, мы, нижеподписавшиеся крестьяне деревни Насоновой единогласно сим нашим приговором положили: не уменьшать и не выкупать…» (Из документов ЦГИА) В нескольких строках локального документа сквозят все несправедливости, противоречия и непонимания вечного русского вопроса о воле и о земле. Более чем типичная реакция местного крестьянства (Насонова, Ивашково, Фуникова) на положения «Манифеста об отмене крепостного права».
Коллизия в том, что в традиционном и многолетнем пользовании крестьян оказалось земли больше, чем решили выделить чиновники. Необходимо либо общинную землю сократить (отрезки), либо излишки выкупить у собственника. Крестьяне искренне не пони-мают, почему землю, которой пользовались они, их отцы, их деды теперь надо отдавать, или выкупать. Не сильно разбираясь в вопросах права собственности, они по-мужицки протестуют «не уменьшать и не выкупать»! На все объяснения о графском праве на землю, они хором готовы ответить: «Что вы, батюшка! Это мы ваши, а земля наша!» Эти конфликты возникают по всей стране, и пока решаются без революций, с участием мировых посредников.
В поместье графа Кушелева-Безбородко крестьянам полагается 3 десятины 1200 аршин на душу, т.е. 413 десятин их надел и 85 десятин – выкупной отрезок. До полного выкупа временно-обязанные крестьяне платят графу по 10 рублей в год с каждого участка. 1180 рублей в год, которые получает Безбородко с коралловского поместья мизерны для его миллионного состояния и его расходов. По заметкам современников, Григорий Александрович и его мотовка-супруга могли потратить в иной месяц до 100.000 рублей. Но вопрос выкупа принципиален и помещик поручает доверенным его получить. «На основании выданном мне действительным статским советником графом Григорием Александровичем Кушелевым-Безбородко доверен-ности..прошу Вас на точном основании Высочайше утвержденного 19 февраля 1861 года Положения заявить обязательный выкуп усадебных и полевых наделов временно-обязанных крестьян в имении доверителя моего под названием Кораловской экономии. Состоящей из села Насонова, Фуниково, Дураково, Ивашково, Дютьково и Хохлов и для сего уполномачиваю Вас подавать по этому предмету, куда сле-довать будет объявления и разного рода бумаги…Титулярный советник Эмилий Иванович Дандре» (Из документов ЦГИА)
Если вопросом занимается Дандре, означает, что он в кругу важных. Личный секретарь графа всеобъемлюще охарактеризован в записках А.Дюма «Из Парижа в Астрахань. Свежие впечатления от путешествия в Россию»: «Во главе семьи шествует Дандре. Это - директор каравана, le... Бог мой! Я забыл арабcкое слово... Дандре, судя по име-ни, французского происхождения, слегка позолоченного русским; он - молодой человек 25 - 26 лет, бросивший молодую жену и ребенка, чтобы последовать за графом Кушелевым. Он держит кассу, на нем лежат заботы о тратах, он следит за расходами и оплачивает сче-та. Во время путешествия постоянно, на всякий случай, имеет 100 тысяч франков на свое имя: никто не знает, что может случиться. Кроме этого, ему поручено направлять действия курьера, который хлопочет насчет лошадей, когда прибывают на почтовую станцию, заботится о местах в вагонах, если едут по железной дороге, изыски-вает каюты, если едут пароходом. При трудных переездах Дандре занимается всем только сам: едет вперед, остальные приезжают следом за ним,и все в порядке. (А.Дюма «Путешествие по России»)
Через десять лет, у Дандре родится сын, Виктор, явивший миру одну из самых романтических историй России. Возлюбленый, и импрессарио гениальной балерины Анны Павловой, он будет сопровождать ее всю жизнь, после смерти балерины, суд откажет ему в праве на наследство, но он потратит все свои последние сбережения на увековечивание памяти любимой.
А пока, Дандре-старший, как секретарь Кушелева-Безбородко, вооруженный продворянскими законами в вопросах выкупа земли, конечно, добьется выигрыша в спорной ситуации 1861 года. Крестьяне коралловской экономии, как и крестьянство всей страны обретут свободу и землю с бОльшими затратами, чем рассчитывали. Документы сохранят свидетельство, что община будет вынуждена взять в Крестьянском банке выкупную ссуду в 27.866 рублей. Видимо, именно на эту сумму «разбогатеет» помещик. Но эта, и иные юридические победы поме-щиков окажутся «пирровыми» уже через 50 лет, в дни российской ре-волюционной вакханалии. Впрочем, в 1917 году у Коралова будут уже другие хозяева. Виктор Дандре и Анна Павлова
Ради объективности стоит заметить, что граф Кушелев-Безбородко не был совсем уж глух к проблемам крестьян. Так в деревне Дютьково, что в двух верстах от Кораллова, его усилиями было налажено промышленное ткацкое производство, построен цех и обеспечены работой несколько десятков семей. К сожалению, после ухода графа предприятие обанкротилось.
Последние годы графа Кушелева-Безбородко омрачены прогрессирующей болезнью еще молодого, но обреченного человека – это редкая форма эпилепсии – хорея Гентингтона, или «пляска святого Витта». Она безусловно влияет на характер Григория Александровича, он все больше времени проводит в богемных вечеринках и выпивках, которые очевидно организуются и в Кораллово.
Круг людей искусства, окружающий его со времен женитьбе на Любо-ви Кроль этому способствует. Старший брат Кроль, Николай Иванович, ввел графа в кружок друзей, Лев Мей, Аполлон Григорьев, Яков Полонский, Всеволод Крестовский, кои были и закадычными собутыльниками. Не случайно, почти все явили пример ранней смерти: Мей в – 40 лет, Григорьев – в 42 года, Кроль – в 48 лет, автор «Петербургских трущоб» Всеволод Крестовский дожил до 54-х. А самой ранней жертвой оказался сам граф.
Он умер в 38. Болезнь не просто давала о себе знать, она вызвала в свете толки и издевательства. За припадки, беззащитную доброту и искреннюю щедрость, графа называли «дурачком». Вот свидетельство Д. В. Григоровича об обществе, при-дававшем дому Кушелева-Безбородко «характер караван-сарая»: «Сюда по старой памяти являлись родственники и рядом с ними всякий сброд чужестранных и русских пришлецов, игроков, мелких журналистов, их жен, приятелей и т. д. Все это размещалось по разным отделениям обширного… дома, жило, ело, пило, играло в карты, предпринимало прогулки в экипажах графа, нимало не стесняясь хозяином, который, по бесконечной слабости характера и отчасти болезненности, ни во что не вмешивался, предоставляя каждому полную свободу делать что угодно. При виде какой-нибудь слишком уже неблаговидной выходки или скандала, — что случалось нередко, — он спешно уходил в дальние комнаты…»( Григорович «Записки»)
Особенности характера и судьбы графа позволили литературоведу Р.Г.Назирову в монографии «Творческие принципы Достоевского» заявить: «Изучение мемуарной литературы и эпистолярного наследства 50— 60-х годов XIX века привело нас к неожиданному выводу: наряду с общеизвестными автобиографическими чертами, в образе князя Мышкина Достоевский воспользовался рядом деталей характера, быта и биографии известного русского мецената и благотворителя — графа Григория Александровича Кушелева-Безбородко… Достоевский услышал о графе еще в Твери. В 1859 году в мартовской книжке «Русского слова» был напечатан «Дядюшкин сон». По возвращении в Петербург писатель вращался в литературном кругу, тесно связанном с начальным периодом «Русского слова» (Майков, А. Григорьев, Полонский, Мей, Вс. Крестовский и др.). Мы не располагаем сведениями о личном знакомстве Достоевского с графом, но не знать об этой причудливой фигуре петербургского общества и о странностях графа Достоевский не мог. Ряд упоминаний о графе, всегда чисто деловых, встречается в письмах Достоевского. Известно, что в 1871 г. в Дрездене его посетила Л. И.Кушелева-Безбородко — уже вдова»
Последнее утверждение Назирова спорно. По большинству источников Любовь Ивановна Кроль (графиня Кушелева-Безбородко) в 1870 году умерла, но встреча могла состояться ранее. Не последний штрих в сходстве образов Идиота и Графа – их болезнь. Пляска святого Витта» Кушелева вызывала судорги, очень сходные с таинственной эпилепсией князя Мышкина. Болезнь «святого Витта» коварна тем, что проявляется после 20-25 лет и является неизлечимой. Сам Григорий Александрович, конечно, осознавал угасание тела, духа и интеллекта. В частном письме он сообщал: « Я нездоров, и не выезжаю один никогда, — всегда с лицом, хорошо знающим мое положение; притом к лицам слишком близким, у которых я совершенно как дома. Все это я делаю не из каприза пустого и предосудительного, а по просьбе моего доктора. Благодаря богу, мое здоровье поправляется; теперь я могу надеяться совершенного воздоровления (sic!), но только еще жду его, а не имею, а посему все-гда опасаюсь какого-нибудь пароксизма моей болезни, который бы меня застал не дома, — вот искренняя причина моей сомкнутости» (Р.Г.Назиров, там же)
Интересно, что домашним доктором Кушелева-Безбородко был уроженец Кораллово. Упоминание о знаменательном для нас факте оставил А.Дюма в записках «Из Парижа в Астрахань.»: «(Доктор) Кудрявцев - человек 28 - 30 лет, чистокровный русский, не говорящий и не слыхавший ни слова по-французски; без единой претензии к своим больным на то, чтобы их лечить, и еще, я не уверен до конца, есть ли они у него. Граф нашел его во время одного из своих наездов из Москвы в Звенигород - в город, который звенит. Он родился в Кораллове, во владениях графини, и был простодушно оставлен там, где родился. Это – медик-практик, простой человек, золотое сердце. Доктор Кудрявцев, хотя далеко не кокет, не расстается с двумя вещами, каковые стали приложением к его персоне, и это длится уже какое-то время. Первая - плед, который ему отдала графиня, и который он живописно обернул вокруг своего торса. Вторая - трость с набалдашником из флакона графа, которой он развязно рубит воздух. (А.Дюма «Путешествие по России») Так в несколько ироничном свете великий Дюма донес до нас еще одного реального жителя Коралова, видимо, родившегося в семье господских слуг, получившего разночинное медицинское образование и врачебные навыки.
Гость графа Кушелева-Безбородкр Александр Дюма.
Кстати, если говорить о товарищах графа, возможно бывавших в Кораллово, то нельзя не рассказать о самом Дюма. Они познакомились в 1858 году, во время свадебного путешествия Кушелевых-Безбородок в Париж. Обедая с великим романистом граф пригласил Дюма в Россию и уже через месяц тот пароходом прибыл в Санк-Петербург. Погостив в «Кушелевой даче», Дюма едет в Москву и знакомиться с Подмосковьем. Именно в этот момент он и мог побывать в коралловском поместье графа, но воспоминаний об этом не осталось. Затем Дюма совершает путешествие по Волге, запечатлев Россию в своих записках. В Нижнем Новгороде он познакомится с декабристами Муравьевым и Анненковым, помилованными после 33 лет сибирской ссылки. Они станут прототипами его романа «Учитель фехтования». Финансирование вояжа Дюма рассорит графа с друзьями и властями. Друзьям, например, Мею не понравится излишний пиитет к француз-скому романисту, а властям - роман о декабристах, который сочтут антимонархическим. Произведения Дюма о России долго не будут переведены на русский язык. Впрочем, всерьез повредить независимому графу и великому писателю эти неприятности не могли. В 1870 году они оба умерли, прожив такие разные по длительности и наполненности жизни, причудливо пересекшиеся однажды.
В истории России граф Григорий Кушелев-Безбородко останется прежде всего идеалистом. Не жалея без усилий доставшегося наследства, он расточал благотворительность, пытаясь исправить отдельные социальные несправедливости уродливой в целом системы. Добрыми делами не забывал он увековечить имена предков. Так в 1858 он покупает в Петербурге дом и основывает там "Приют для приема кормилиц и для вскармливания детей, в память гр. А. Г. Кушелева-Безбородко", оставаясь наследным попечителем «Нежинской гимназии высших наук» дарует ей рукописи Гоголя и портрет своего отца. Однако эти и все другие дела мецената вряд ли могли принести покой его творческой, совестливой, мятущейся душе.
© 2017
|
Метки: кушелевы-безбородко |
Милорадович Александра Александровна |
CrisM (Родовед-историк) все записи автора
| Александра Александровна Милорадович | |
|---|---|
 |
|
| Дата рождения | 16 (28) июня 1860 |
| Место рождения | Санкт-Петербург |
| Дата смерти | 31 января 1927 (66 лет) |
| Место смерти | Париж |
| Гражданство |  Российская империя |
| Род деятельности | писатель |
| Годы творчества | 1900-е |
| Жанр | Перевод, стихи |
| Язык произведений | русский |
Александра Александровна Милорадович (урождённая Васильчикова, 16 июня (28 июня) 1860 года, Санкт-Петербург ― 31 января 1927, Париж) ― русская поэтесса, беллетрист, переводчица произведений Г. Лонгфелло, А. Теннисона, М. Метерлинка.
Дочь директора Императорского Эрмитажа (1879―1888) гофмейстер Александр Алексеевич Васильчиков (1832―1890) от брака его с графиней Ольгой Васильевной Олсуфьевой (1835―1915). Сестра ― фрейлина Мария Александровна Васильчикова (1859―1934)[1][2]. Получила домашнее образование.
Весной 1883 года, после коронации, стала женой бывшего подольского губернатора Леонида Милорадовича. Свадьба была в имении её родителей Коралово и, по словам князя С. М. Волконского, это «была самая веселая свадьба», какую он видел. После поселилась с мужем в его полтавском имении.
Интересуясь русской историей, предпринимала разыскания в архивах, систематизировала наследственный семейный архив XVII—XIX вв., документы из которого предложила в 1890-х гг. редактору «Русского архива» П. И. Бартеневу опубликовать. В 1909—1914 гг. опубликовала с комментариями в «Русском архиве» письмо М. В. Ломоносова к И. И. Шувалову, письма Николая I, Александра II, Ф. М. Достоевского, И. С. Тургенева, А. Н. Островского После революции уехала во Францию. Умерла в Париже, похоронена в Кламаре[3][4].
Планировала написать обширные биографии жён царя Михаила Фёдоровича, в «Русском архиве» были опубликованы её очерки «Царица Мария Владимировна» и «Царица Евдокия Лукьяновна Стрешнева».
Занималась поэтическим переводом ― А. Теннисон, М. Метерлинк, Г. Лонгфелло, Сюлли-Прюдом и др[5].
Ольга Милорадович, дочь
Свои стихи впервые опубликовала в коллективном сборнике «Несколько стихотворений» (1902), ― это сонеты, адресованные членам царской семьи, любовная и пейзажная лирика. В «Московских ведомостях» опубликован стихотворный цикл «Исторические силуэты». В 1904 году вышла её книжка с собственными иллюстрациями «Сказки, переводы и стихотворения». На книгу отозвался В. Я. Брюсов: «Автору хотелось оплести свои стихи и свои переводы художественными виньетками, намекнуть на недосказанное в словах ― рисунком, хотелось красивостью самого шрифта, набора, всей внешности страниц дополнить впечатлений…У г-жи Милорадович есть школа, есть любовь к изысканности выражений, есть стремление к певучести стиха и верности образов»[6].
Муж ― Леонид Александрович Милорадович (1841―1908), дипломат, подольский губернатор.
Дети ― Александр Леонидович Милорадович (1884―1885), Сергей Леонидович Милорадович (1885), Борис Леонидович Милорадович (1887―1920), Николай Леонидович Милорадович (1889―1954), Ольга Леонидовна Милорадович (1904―1932).
Внучка Александра Николаевна вышла замуж за немецкого герцога де Круа и стала продолжательницей этого рода, одного из знатнейших в Европе.
Генеалогическое древо российского рода Милорадовичей
| Родион Милорадович |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Илья | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Александр | Михаил (?—1726) |
Гавриил (?—1730) |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Степан (? — XVIII век) |
Антон (ок. 1708 — 1780) |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Пётр (ок. 1723 — 1799) |
Андрей (1727—1796) |
Николай (ок. 1746 — до 1815) |
Иван (ок. 1761 — ?) |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Григорий (1765—1828) |
граф Михаил (1771—1825) |
Александр | Родион (1803 — 1861/5) |
Пётр (1814—?) |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Александр (1793—1868) |
Алексей (1794—1825) |
Дмитрий (1799—1844) |
Эммануил | Владимир (1851 — п. 1917) |
Василий (1846—?) |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| граф Григорий (1834—1905) |
Леонид (1841—1908) |
Александра (1860—1927) |
Николай | Николай (1847—1917) |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| граф Александр (1886—1953) |
Дмитрий (1869 — п. 1917) |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Примечание: художник Сергей Дмитриевич (1851—1943) к этому роду, по-видимому, не принадлежит.
|
Метки: милорадович |
МАСКАРАД В С.-ПЕТЕРБУРГЕ в 1841 г. |
CrisM (Родовед-историк) все записи автора
Маскарад в С.-Петербурге в 1841 г. [Афиша маскарада] / Сообщ. Я.И. Довгалевский, предисл. М.И. Семевского // Русская старина, 1883. – Т. 39. - № 8. – С. 411-420.
МАСКАРАД В С.-ПЕТЕРБУРГЕttps://memoirs.ru/texts/MaskaradRS83T39N8.htm
в 1841 г.
Г. редактор! Прилагаю при сем для напечатания, в издаваемом вами уважаемом интересном журнале «Русской Старине», афишу на французском языке, с переводом на русский, бывшаго в царствование императора Николая Павловича маскарада. Забавныя названия, придуманная лицам, участвовавшим в маскараде, без сомнения доставят читателям «Старины» удовольствие в том, как по временам доставлялось приятное развлечение в Петербурге в нашем высшем обществе 1).
Як. Ив. Довголевский.
1872 г.
*) М. г. Михаил Иванович! В начале 1872 года я имел удовольствие послать к вам для напечатания в издаваемом вами уважаемом интересном журнале „Русская Старина" афишу на французском языке, с переводом на русский, бывшаго в царствование императора Николая Павловича маскарада осенью 1840 года, в Царскосельском дворце. Забавныя названия, придуманныя лицам, участвовавшим в маскараде, без сомнения доставили бы читателям „Старины" удовольствие о том, как по временам доставлялось приятное развлечение в нашем высшем обществе.
Вместе с подаренной мне покойным директором императорских театров, действительным тайным советником Александром Михайловичем Гедеоновым, означенной афишей, он также, по короткому моему с ним знакомству, подарил мне, при отъезде его в Париж, небольшую прекрасно нарисованную акварелью картину работы художника Веклера, изображающую помянутый весьма интересный маскарад, бывший при блаженныя памяти императора Николая Павловича; при этом Александр Михайлович сказал мне, что государь Николай I, оставаясь очень доволен маскарадом, благодарил его за устройство маскарада и в знак своего
412
Сообщенная Яковом Ивановичем Довголевским программа маскарада напечатана на отдельном полулисте толстой белой бумаги, на одном лишь французском языке, без означения года, месяца и числа — когда было это празднество, одним словом в том самом виде, как она перепечатывается нами ниже.
По соображении следующих данных можно с точностью определить время, когда мог быть этот маскарад. В программе названа великая княгиня Mapия Александровна. Великая княгиня, впоследствии государыня императрица, прибыла в Россию в сентябре 1840 г.,— следовательно маскарад был не ранее этого времени; Чернышев упоминается с титулом графа; 16-го апреля 1841 г. он возведен в княжеское достоинство, — следовательно праздник был между сентябрем 1840 г. и апрелем 1841 г. Имея же в виду, что маскарад этот, называвшийся «бобовым», устраивался по образцу известнаго французскаго праздника, бывающаго в Крещенье, можно с точностью определить, что день маскарада был около 6-го января 1841 года, а не осенью 1840 г., как то полагает Я. И.
Неопределенность указания на день маскарада, не отнимает однако интереса у программы праздника и мы с удовольствием даем ей место на страницах нашего издания «Русской Старины».
благоволения подарил ему означенную картину, объявивши, чтобы он хранил ее у себя и не передавал бы другим до его кончины, а когда его не станет, то можетъ подарить, кому пожелает.
В картине Веклера (величиной в три четверти пол-листа обыкновенной писчей бумаги) нарисована зала с хорами, в которой изображен государь Николай Павлович, шествующий рядом с императрицей Александрой Феодоровной; от них, по правую руку императрицы, великая княгиня Мария Николаевна, а по левую—государь наследник цесаревич, впоследствии блаженныя памяти император Александр Николаевич; за ними следует великий князь Михаил Павлович, а за ним министр императорскаго двора, князь Петр Михайлович Волконский; поотдаль, в стороне, нарисованы: граф Дмитрий Николаевич Блудов (великий астролог в маскараде) и граф Cepгей Семенович Уваров, (в маскараде же главный вводителъ послов). Картину эту я имел счастие поднести государю наследнику цесаревичу,—ныне благополучно царствующему Государю Императору и получил от его высочества благодарность, о чем уведомил меня генерал-адъютант Зиновьев, письмом 19-го марта 1875 года за № 453-м.
Прилагая при сем другой экземпляр помянутой афиши, я покорнейше прошу достоуважаемаго редактора поместить ее в интересном издании „Русская Старина", для удовольствия лицам, читающим „Старину".
Яков Ив. Довголевский.
15-то апреля 1883 г.
413
Что касается до прототипа этого праздника, то он состоит в том, что в день крещенья, 6 января, во Франции и до сих пор в семьях пекут нечто в роде кулича, заделывают в нем миндалинку или зерно бобовое и кому из собеседников достанется оно, по разрушении кулича, тот делается «король-боба» (le roi de la fève), выбирает из присутствующих королеву, назначает должностных лиц и все это сопровождается смехом, шутками, играми и танцами. В 1872 году боб, как уверяют, достался Виктору Гюго: он его съел.
Приводим подлинник программы празднества 6 января 1841 г. Ред.
[Далее следует французский текст, который здесь опускается]
416
Представляем русский перевод афиши и для большей обстоятельности каждую фамилию печатаем с именем, отчеством, частью с званием и проч. Обращаем внимание на то, что хотя со времени «бобоваго» маскарада прошло только сорок два года, а подле многих имен мы должны ныне поставить роковой f, т, е. знак смерти. Этих знаков о кончине, без сомнения, надо бы поставить гораздо более, но мы не знаем о многих лицах: живы-ли они?
|
|
(Перевод). |
|
|
|
МАСКАРАД. |
|
|
|
|
|
|
Король Боб IV |
|
Гр. Мих. Юрьев. Виельгорский, f 1856 г. |
|
Королева Бобина |
|
Алексан. Осиповна Смирнова, рожд. Россети, f 1882 г. |
|
|
Дети Бобов: |
|
|
1. Королевский принц |
|
Никита Всеволодович Всеволожский, f. |
|
2. Сын короля |
|
Кн. Эспер Александрович Белосельский, f 1848 г |
|
1. |
|
Вера Аркадьевна Сталыпина. f (была замужем за кн. Дав. Фед. Голицыным, утонул в 1855 г.). |
|
2. |
Дочери короля |
Праск. Арсеньевна Бартенева, камер-фрейлина, f 6 февраля 1872 г |
|
3. |
|
Анна Григорьевна Философова, рожд. Сталыпина. |
|
|
|
|
|
|
Должностныя лица:
|
|
|
1. Гоф-маршал двора и главный начальник удовольствий |
Гр. Иван Илларион. Воронцов-Дашков, f 26 июня 1854 г. |
|
2. Обер-егермейстер |
Кн. Лев Петрович Витгенштейн, f 1866 г. жен. на княж. Леон. Ив. Барятинской. |
|
3. Обер-шталмейстер, гувернер королевскаго принца |
Фед. Петр. Опочинин, f 1852 г.—обер-камергер. |
|
4. Обер-мундшенк |
Гр. Павел Карлович Ферзен впослед. обер-егермейстер. |
|
5. Обер-церемониймейстер и гоф-маршал публичных танцев |
Гр. Алексан. Никол. Толстой, f 1866 г. жен. был на кн. Щербатовой, рожд. Хилковой. |
417
|
6. Обер-канцлер безпорядков |
Александр Михайлович Гедеонов, f быв. дир. театров. |
|
7. Обер-канцлер |
Гр.Алексей Алексеевичъ Бобринский, f |
|
8. Гоф-маршал королевы |
Николай Михайлович Смнрновъ, f, бывш. впослед. Спб. губернатором. |
|
9. Толстый, большой, жирный рейт-паж королевы |
Григорий Андреевич Захаржевский, f, быв. коменд. Царскаго Села. Женат на графине Елизавете Павл. Тизенгаузен. |
|
10. Большой карлик короля |
Барон Матв. Иван. Пален, f 1863 г., быв. ген.-губ. Прибал. губ. |
Министры:
|
1. Министр неправосудия,—последний адъютант |
Его Высочество принц Петр Георгиевич Ольденбургский, f 1881 г. |
|
2. Министр мира, первый генерал-адъютант |
Гр. Алексан. Ив. Чернышев, f 1858 г., возв. в княжеское достоинство 16 апр. 1841 г. |
|
3. Министр публичных мраков и разноголосицы |
Алексей Федоров. Львов, f, композитор. |
|
4. Министр публичнаго здравия |
Василий Дмитр. Олсуфьев, f 11 февраля. 1858 г., (был граф., гофм. двора Насл.) |
|
5. Великий астролог |
Дмитр. Никол. Блудов, (впослед. граф) f 19 февр. 1864 г. |
|
6. Министр над кухнями |
Гр. Андрей Петр. Шувалов, f. |
|
7. |
Владим. Яковл. Скарятин, впослед. егерм., уб. 29 дек. 1870 г. |
|
8. Камер-юнкеры |
Кн. Васил. Виктор. Кочубей, f 1850. |
|
9. |
Мих Александ. Устинов, (утон. В Италии; жен. был на кн. Трубецкой). |
|
10. Главный начальникъ военных сил |
Вел. кн. Михаил Павлович, f 1849 г. |
|
11. Главный инспектор кавалерии |
Гр. Алексей Федор. Орлов, впослед. князь, f 9 мая 1861 г. |
|
12. „ „ пехоты |
Александр. Александр. Кавелин, f. |
|
13. „ „ флота |
Кн. Александр. Сергеев. Меншиков, f 1869. |
|
14. Трубадур |
Кн. Мих. Виктор. Кочубей, f. |
|
15. Комендант |
Государь Император Николай Павлович, f 18 февр. 1855 г. |
|
16. Плац-маиор |
го Высоч. Наследник Цесаревич, потом Император Александр II, f 1 мар 1881 г. |
|
17. Главный вводитель послов |
Гр. Сергей Семен. Уваров, f 1855 г. |
418
Дипломатический корпус:
Чрезвычайныя посольства.
|
Посол из нужной страны |
Гр. Александр Ив. Рибопьер, впосл. об.-кам. f 24 мая 1865 г. |
|
Жена посла |
Софья Петровна Апраксина, рожд. гр. Толстая |
|
Заря с розовыми пальцами |
Апраксина, (Наталья Владим.?). |
|
Лунный свет |
Васильчикова. |
|
Флора |
Кн. Леонилия Никол. Гагарина, за кн. Влад. Александр Меншиковым, f. |
|
Непостоянный мотылек |
Марья Арсеньевна Бартенева, род. 1815 г., f 1870 г. (за Дм. Ив. Нарышкиным). |
|
Посланец любви |
Дмитрий Петр. Хрущев, впосл. тов. мин. госуд. имущ, f 1862 г. |
|
Серенада |
Иван Матв. Толстой, впосл. граф, f 1867 г. |
|
Зефир |
Семен Алексеевич Юрьевич, впосл. ген.-адъют., f. |
|
Посол царя Гороха |
Гр. Владим. Александрович Сологуб, f 1882 г. |
|
Посольша царицы Чечевицы |
Гр. Евдокия Петр. Растопчина, рожд. Сушкова, f 1858 г. |
|
Ведьмы |
Огарева, рожд. Сеславина, жена Николая Александр. Огарева, ген.адъют., f. |
|
|
Чичерина. |
|
Баба-Яга |
Кн. Дмит. Петров. Волконский, f. |
|
Еруслан Лазаревич...... |
|
|
|
Сережа (князь Сергий Сергиев.) Гагарин (ныне отст. полковн.). |
Скороходы посольства |
Илларион Никол. Толстой (впоследствии полков., фл.-адъют., жен. на княж. Голицыной). |
|
Главная обер-дама королевы |
Вел. княжна Екатерина Михаиловна. |
|
Няня королевскаго принца |
Екатерина Алексеевна Всеволожская, рожд. Жеребцова, втор. жена Никиты Всеволод. Всеволожскаго. |
|
Гувернантка дочери короля |
Вел. княжна Елисавета Михаиловна, бывш. в. герц. Насаусская, f 1844 г. |
Статс-дамы королевы:
|
1. |
Гр. Екатерина Федор. Тизенгаузен, ныне кам.-фрейл.; внука князя М. И. Голенищева-Кутузова-Смоленскаго. |
|
2. |
Кн. Луиза Трофим. Голицына, р. Баранова. |
419
|
3. |
Кн. Софья Алексеевна Шаховская, рожд. гр. Мусина-Пушкина. |
|
4. |
Ольга Васил. Устинова, рожд. княж. Трубецкая (во втором замуж, за Бьянко). |
|
5. |
Елизавета Михаил. Бутурлина, рожд. Комбурлей (замуж, за Дм. Петров. Бутурлиным). |
|
6. |
Вишнякова, рожд. кн. Хованская (во втор. браке за Андр. Никол. Челищевым). |
|
7. |
Кн. Екат. Федор. Долгорукая, рожд. княж. Голицына. |
|
8. |
Г-жа Крюднер (в 2-м замуж, за граф. Никол. Влад. Адлерберг). |
|
Главная начальница нарядов королевы |
Вел. княг. Елена Павловна, f 1873 г. |
|
„ „ граций |
Гр. Александра Кирилов. Воронцова, рожд. Нарышкина, род. 1818 г., f 1856 г. |
|
„ „ хорошаго тона |
Кн. Елена Павловн. Белосельская (потом княгиня Кочубей). |
Фрейлины королевы,
состоящия:
|
1. при подсвечниках |
Вел. княжна Ольга Николаевна. |
|
2. „ |
Княжна Марья Ив. Барятинская, f (в замуж, за кн. Мих. Викт. Кочубеем). |
|
1. при туфлях |
Великая княгиня Мария Александровна, потом Государыня Императрица, f 22 мая 1880 г. |
|
2. „ |
Вел. княжна Александра Николаевна, f 1844 г. |
|
1. при перчатках |
Александра Ив. Балашова, рожд. кн. Паскевич, f 1844 г. |
|
2. „ |
Bеpa Михайловна Опочинина, рожд. княжна Голенищева-Кутузова, f. |
|
1. при носовых платках |
Гр. Надежда Львовна Сологуб (впосл. за д. т. сов. Алексеем Ник Свистуновым). |
|
2. „ |
Гр. Мария Толстая. |
|
1. при мушках |
Кн. София Васильев. Трубецкая (в замуж, за граф. Рибопьер). |
|
2. „ |
София Петровна Фредерикс, f. |
|
1. при пенъюарах |
Бар. Ольга Федоровна Мейендорф, рожд. Брискорн, f. |
|
2. „ |
Елисав. Никол. Полтавцева (в замуж. за гр. Николаем Трофимовичем Барановым), f. |
420
|
Главная инспектриса шлейфа королевы |
Вел. княжна Mapия Михайловна, f. |
|
.... „ ,, терпения королевы |
Наталья Николаевна Бороздина (в замуж, за Гавр. Павлов. Каменским). |
Фрейлины при шлейфе:
|
1. |
Мамоновы. |
|
2. |
|
|
3. |
Александра Петровна Фредерикс (была зам. за граф. Фед. Петр. Алопеусом, овдовела). |
Почетныя дамы королевы:
Княгиня Софья Андреевна Трубецкая, рожд. Вейс, f 1850 г.
Цецилия Владиславна Фредерикс, рожд. гр. Туровская, f 1831.
Княгиня Мария Федоровна Барятинская, рожд. гр. Келлер, f 11 февр. 1858 г.
Н. Толстая.
Варвара Павловна Шереметева, рожд. княж. Голицина, f.
Варвара Аркадьевна Нелидова, f.
Ольга Петровна Фредерикс (в зам. за Никитиным), f.
Анна Владимировна Адлерберг, f (в замуж, за Ковальковым).
Графиня Апполинария Михайловна Виельгорская, f (в замуж, за д. т. сов., сенатор. Алексеем Владим. Веневитиновым, f 14 янв. 1872 г.).
Баронеса Софья Егоровна Аретина, (за гр. Пав. Дм. Толстым).
Графиня Шереметева, f (жена гр. Дмитр. Николаев. Шереметева).
Графиня Мария Гавриловна Моден (за генер. Дайнезе),
|
Caméréra Mayor |
Государыня Императрица Александра Феодоровна, f 20 октября 1860 г. |
|
|
Кн. Лев Николаевич Гагарин (утонул в Ишли, в 1868 г., в Австрии). |
Пажи |
Гр. Петр Андреевич Шувалов. |
|
|
Крюднер, f. |
|
|
M. Толстой |
Bcе костюмы, исключая посольских, должны быть конца XVIII-го века;— дамы в пудре и больших фижмах;—мужчины в нарядном платье, напудренных париках и кошельках.
Сообщ. в 1870 г.
Я. И. Довголевский.
|
Метки: светские развлечения |
ИЗ ЖИЗНИ АЛЕКСАНДРА НИКОЛАЕВИЧА ГРИГОРОВА |
Красавица-Шатенка (Родовед-историк) все записи автора
А.А. Григоров
На рубеже XVIII—XIX веков в Кинешемском уезде Костромской губернии жил-поживал в своей родовой усадьбе Агафоново, что на реке Мере, помещик Александр Владимирович Полозов. Полозовы — старинные костромские дворяне. Не один представитель этого древнего рода сложил свою голову на «государевой службе», многие возвращались из походов увечными, кое-кому пришлось изведать и татарский плен, и каторжные галеры в Турции. Александр Владимирович очень гордился своими предками, считал себя и весь свой род особо родовитым и с пренебрежением относился к большинству соседей-дворян, хотя состояние его нельзя было назвать значительным: ему досталось от отца своего несколько деревень с числом душ меньше сотни. Среди предков Александра Владимировича были лица, которыми он особенно гордился, — это Иван Васильевич Полозов, бывший приближенный Ивана Грозного, Нефед Федорович, воевода, успешно боровшийся с отрядами Степана Разина, а также один из любимых денщиков Петра I — Александр Семенович, впоследствии пожалованный Петром в придворный чин «гофмаршала». Не любил только Александр Владимирович вспоминать еще одного из своих предков — Леонтия Васильевича Полозова, изменившего своей родине. Во время нападения поляков на Кострому и захвата ими Ипатьевского монастыря (1608—1609 годы) Леонтий перешел на сторону врага и вместе с изменником, воеводой Вельяминовым, отсиживался с поляками за стенами монастыря, осажденного костромичами. Леонтий Полозов был тайно отправлен из Ипатьевского монастыря Вельяминовым к гетману Сапеге просить о помощи осажденным.
Отец Александра Владимировича — Владимир Иванович Полозов — прошел обычную для того времени службу. Он родился в Агафонове и был отдан для «науки» в Шляхетский кадетский корпус в Петербурге. Окончив корпус, он был выпущен прапорщиком в старейший полк русской армии — Бутырский пехотный, считавшийся по старшинству первым, — он был старше основанных Петром Преображенского и Семеновского полков. Прослужив какое-то время, весьма короткое, в этом полку, Владимир Иванович, на основании указа о вольности дворянства, вышел в отставку и поселился в своем Агафонове. По выбору местного дворянства он занимал должность заседателя Кадыевского нижнего земского суда, избирался и уездным предводителем. Владимир Иванович женился в 1767 году на дочери недальнего соседа-помещика Татьяне Федоровне Ягнетевой. Первым его сыном и был Александр Владимирович, родившийся в 1768 году.
Александра Владимировича еще ребенком записали в лейб-гвардии Преображенский полк. Достигнув 18 лет, он получил уже чин поручика и был уволен в отставку, фактически не прослужив ни одного дня. Однако потом, в 1790 году, Александр Владимирович снова вступает в воинскую службу (с тем же чином поручика) в Нарвский мушкетерский полк, впоследствии, при Павле, называвшийся по имени своего командира «Мушкетерским имени Ротгофа» полком. С этим полком Полозов участвует в польской кампании в 1792, 93-м и 94-м годах, принимает участие во многих сражениях в Литве и на Волыни и в 1799 году получает капитанский чин. В 1800 году «по болезни, за его прошением» по Высочайшему указу Полозов окончательно выходит в отставку. Из Польши он вывозит себе жену, с которой познакомился во время стоянки его полка в одном из фольварков в Литве, — Терезию Михайловну Нейман, польку. Ее отец был врачом в Литве, а мать — дочерью польского шляхтича.
Приехав в родное Агафоново с молодой женой в начале 1801 года, он привез туда и свою маленькую дочку, родившуюся в Литве в 1799 году, — Марию Александровну, мою прабабушку.
В Агафонове Александр Владимирович стал вести жизнь на широкую ногу, несмотря на свои довольно скромные средства. Конечно, он, как и его отец, служил по выборам дворянства, но уже в Кинешемском уезде, так как Кадыевский уезд был упразднен Павлом в 1797 году и Агафоново отошло в состав Кинешемского. Про Александра Владимировича можно было с полным основанием сказать словами Пушкина: «Служив отлично, благородно, долгами жил его отец, давал три бала ежегодно и промотался наконец». В Агафонове балы давались в дни рождения и именин самого Александра Владимировича и его супруги. На эти балы съезжались окрестные соседи-помещики — Чихачёвы, Опурины, Киленины, Пушкины и др. Бывал там и губернский предводитель Ф.М. Кутузов.
В числе недальних соседей Полозова в усадьбе Берёзовка с недавнего времени — с войны 1812 года — поселилась семья помещика Николая Васильевича Григорова, переехавшего из Тульской губернии ввиду опасности от нашествия французов, вошедших в сентябре 1812 года в Москву. Сам Н.В. Григоров, подпоручик в отставке, вступил в ряды тульского ополчения, а семью отправил в имение Берёзовку, которое было получено в наследство его женой Анастасией Афанасьевной, урожденной Соймоновой, от своей матери Клавдии Афанасьевны Невельской. По окончании войны Николай Васильевич не вернулся в свою маленькую усадьбу в Епифанском уезде Тульской губернии, а остался на постоянное житье в Берёзовке, переведя туда своих немногочисленных крепостных из тульской усадьбы.
А.В. Полозов, по обычаю тех времен, принятому большинством помещиков средней руки, воспитывал свою дочь дома, для чего в Агафоново был приглашен учитель-француз из числа наводнивших Россию после революции эмигрантов. Мать, Терезия Михайловна, тоже была женщина образованная, к тому же музыкантша, и молодая Машенька успешно овладевала нехитрыми науками — французской и русской грамматикой, музыкой и начатками знаний в остальных науках.
Старший сын Н.В. Григорова, Александр Николаевич, был ровесником Машеньки, он родился в 1799 году. Так же, как и Машенька, он получил образование дома. В Берёзовке, где у Николая Васильевича воспитывалось 7 человек детей, Александр — мой прадед — был самым старшим. Большая часть доходов с имения шла, как это указано в сохранившихся документах, на воспитание детей, так как для семерых надо было иметь несколько учителей и учительниц.
Когда Александру исполнилось 18 лет, отец стал брать его с собой на устраивавшиеся Полозовым в Агафонове балы. Там молодой человек встретил Машеньку Полозову и был ею очарован. Берёзовка от Агафонова стояла не так далеко — всего около 15 верст, и молодой Григоров, взяв верховую лошадь, стал частенько навещать усадьбу Полозовых. Мать Машеньки относилась к нему весьма благосклонно, но отец, Александр Владимирович, принимал его не слишком любезно. Частенько бывало так, что Александр Николаевич, приезжая в Агафоново, даже и в дом не заходил, а встречался с Машенькой в саду или небольшом парке. Роман между Машенькой и молодым Григоровым развивался быстро. Через три года после их знакомства молодые люди объяснились между собой и решили просить благословения родителей для вступления в брак.
Следует сказать, что некоторыми своими чертами Александр Владимирович напоминал пушкинского Троекурова, хотя и далеко уступал ему в богатстве, однако гордости и чванства у Полозова было не меньше. Узнав о намерении молодых людей пожениться, Александр Владимирович пришел в неописуемое негодование. Он высказался так: «Александр Григоров — молокосос, ему всего 20 лет, он нигде не служил, Григоровы появились неизвестно откуда, эти люди малознатные и неродовитые, не имеют за собой и достаточного состояния. И никогда я не дам своего согласия на этот брак». Заявив молодому Григорову, чтобы он не смел больше показываться в Агафонове, он приказал запереть Машеньку в ее комнате, а Терезии Михайловне наказал строго следить за заключенной, дабы пресечь ее всякие попытки написать или получить письмо от предмета своей любви. Влюбленные были разлучены.
Александр Николаевич Григоров (1799—1870). С портрета неизвестного художника
С горя Александр Николаевич поступил юнкером в 6-ю артиллерийскую бригаду, квартировавшую на юге. Он отправился к месту своего служения, не попрощавшись с Машенькой, так как она сидела в Агафонове под строгим присмотром отца, не вполне доверявшего Терезии Михайловне.
6-я артиллерийская бригада входила во 2-ю армию, штаб которой был помещен в городе Тульчине. В это время там активно действовало «Южное общество» будущих декабристов, руководимое полковником Пестелем, командиром Вятского пехотного полка. Молодой юнкер сразу попал в окружение прогрессивно настроенных офицеров. Хотя ему, как юнкеру, не всегда было возможно иметь тесное общение с офицерами 2-й армии, но с производством в первый офицерский чин прапорщика и состоявшимся после этого переводом молодого офицера в 20-ю артиллерийскую бригаду, стоявшую в самом Тульчине, А.Н. Григоров вошел в круг офицеров, среди которых были будущие декабристы: два брата Крюковы — сыновья нижегородского губернатора, два брата Поджио, Василий Норов, Николай Лорер, граф Булгари, с которыми у молодого прапорщика установились дружеские отношения...
Пока Александр Николаевич служил, в Агафонове произошли следующие события. Машенька Полозова была неутешна и не могла забыть избранника сердца. Видя это, отец решился выдать дочь замуж насильно. Он выбрал в женихи своего знакомого, которого знал еще по военной службе, — майора Александра Михайловича Овцына. Участник польской кампании 1792—94 годов и Отечественной войны 1812 года, Овцын был на 30 лет старше Машеньки. Род Овцыных — один из самых древних, он вел свое происхождение от муромских князей, потомков Рюрика. АМ. Овцыну принадлежало немало деревень и усадеб в разных уездах Костромской и Нижегородской губерний.
Машеньке пришлось покориться, и вот в феврале 1821 года в Агафонове состоялась свадьба заслуженного майора Александра Михайловича Овцына с молоденькой Машенькой Полозовой. Венчание происходило в приходской церкви — погосте Рождество-Гребни, в нескольких верстах ниже по течению реки Меры. Первые недели после венчания (великим постом 1821 года молодые поселились в усадьбе Овцына Лубенино Костромского уезда) прошли в визитах к многочисленным родственникам и со стороны Овцына, и со стороны Машеньки. Родными Овцына были известные и богатые помещики Карцевы, Исаковы; родня Полозовых оказалась победней, но молодых везде принимали с радостью, и веселье продолжалось до самой Пасхи. Пасха в том году приходилась на 10 апреля, и эта пасхальная неделя была последней неделей праздничных поездок молодых по своим родным.
Встретивши праздник в своем Лубенине, Александр Михайлович на другой день заболел и, прохворав немногим более недели, скончался. Так Машенька осталась молодой (ей в то время исполнился 21 год) вдовой и к тому же наследницей богатого имения своего покойного мужа. Но вскоре она, совершенно неопытная в делах и доверившаяся брату своего покойного мужа Федору Михайловичу Овцыну, который, якобы, для ее же пользы взялся за все дела по имениям, оказалась своим деверем жестоко обманута. По сохранившемуся ее прошению на имя министра юстиции князя И.И. Лобанова-Ростовского видно, каким притеснениям подверг деверь свою молодую неопытную невестку и как он бесцеремонно ее обирал.
Между тем А.Н. Григоров, получив с большим опозданием известие о смерти Овцына, тотчас подал в отставку (он в то время уже имел чин «артиллерии подпоручика») и 5 февраля 1823 года распрощался навсегда со своими товарищами в Тульчине.
Хотя имя А.Н. Григорова на процессе декабристов никогда не фигурировало и он даже не был допрашиваем, но вполне возможно, что вдовство его возлюбленной спасло его от судьбы многих, с кем он служил в Тульчине. После самого Александра Николаевича не осталось каких-либо свидетельств о его связях с будущими декабристами, но его деятельность впоследствии ясно показывает его прогрессивность, и, вероятно, эти качества ему привились именно вследствие общения в течение нескольких лет с членами тайного общества. По своим воззрениям Александр Николаевич резко отличался от своих родных братьев Ивана и Сергея. Если АН. Григоров резко отрицательно относился к крепостному строю и своих крестьян отпустил на волю, да еще помог им устроиться уже в качестве «вольных» граждан на костромской завод А.П. Шипова, то его братья во время реформы 1861 года выказали себя как ярые крепостники.
Вернувшись домой, Александр Николаевич тотчас же свиделся со своей Машенькой и теперь, уже не нуждаясь в согласии отца, предложил ей руку и сердце. Свадьба состоялась в той же церкви Рождества-Гребни, и надменный А.В. Полозов вынужден был примириться.
К этому времени все неприятности, возникшие у молодой вдовы с ее деверем, благодаря вмешательству министра юстиции, были улажены. Мария Александровна получила все, что ей полагалось по закону после покойного мужа, и, чтобы не быть ни в чем связанной с деверем, продала все, что ей полагалось в Лубенине, оставив себе только нижегородское имение. Вскоре молодые супруги покупают себе усадьбу Башкариха, почти рядом с родной Александру Николаевичу Берёзовкой, затем покупают еще одно имение, названное впоследствии Александровским.
Постепенно отношения Григорова с тестем налаживаются. Дела же надменного А.В. Полозова все более стали клониться к упадку. Постепенно продавались старинные полозовские деревни в Галичском уезде, в самом Агафонове дела также шли все хуже и хуже. Когда А.В. Полозов умер, то после него осталось столько неоплаченных долгов и эти долги так превышали его наличное состояние, что кредиторы после ликвидации всего имения получили за рубль всего по 17 копеек.
Счастливая жизнь Александра Николаевича и Марии Александровны Григоровых продолжалась только девять лет. У них были дети: Иван, родившийся в 1826 году и позднее женившийся на своей же крепостной крестьянке из деревни Малинки, Прасковье Ивановне; затем дочь Людмила, родившаяся в 1827 году; Кронид, родившийся в 1830 году (в Крымскую войну он вступил в костромское ополчение и в походе умер от болезни); и, наконец, Митрофан, родившийся в 1834 году, рождение которого и было причиной преждевременной смерти Марии Александровны, скончавшейся от родов. Этот Митрофан Александрович был моим родным дедом. После смерти Марии Александровны заботу о новорожденном Митрофане и о всех оставшихся без матери детях взяла на себя Терезия Михайловна, мать покойной Машеньки. Она вырастила и воспитала всех своих внуков.
14 мая 1905 года в Цусимском проливе произошло одно из самых крупных морских сражений в истории парового флота. В итоге силами японского флота была почти полностью разгромлена 2-я Тихоокеанская эскадра русского флота. Само слово «Цусима» сделалось нарицательным.
Известно, что из 38 боевых судов, составлявших 2-ю Тихоокеанскую эскадру, 22 судна погибли в неравном бою, некоторые суда на другой день после боя, будучи окруженными во много раз превосходящими силами противника, спустили свои флаги, часть судов укрылась в нейтральных портах, и лишь крейсер «Алмаз» и миноносцы «Бравый» и «Грозный» прорвались во Владивосток. Штурманом «Алмаза» был уроженец костромского края лейтенант Николай Митрофанович Григоров.
Николай Митрофанович Григоров (1873—1933) — гардемарин
Н.М. Григоров родился 10 января 1873 года в усадьбе Александровское Кинешемского уезда (ныне это территория Островского района). Принадлежал он к старинной, известной с XV века, семье, которая находилась в родстве с несколькими прославленными фамилиями: Невельских, Соймоновых, Овцыных, Купреяновых, Щулепниковых. Может быть, именно семейные предания о знаменитых путешественниках и моряках заронили у Николая Григорова желание служить на флоте. Как бы там ни было, а 13 сентября 1886 года он стал воспитанником морского училища в Петербурге. Крупных имений у Григоровых не было, и Николай учился на стипендию Дурново (в середине XIX века уроженец Солигаличского уезда капитан-лейтенант В.А. Дурново завещал свыше 300 тысяч рублей на обучение сыновей малоимущих дворян в Морском кадетском корпусе, и на стипендии, выплачиваемые из этого капитала, с середины XIX века и вплоть до 1918 года в Морском корпусе обучалось ежегодно по 6 человек из числа костромских малоимущих дворян). Николай Митрофанович закончил училище первым по успеваемости и получил право на то, чтобы имя его было записано золотыми буквами на мраморной доске в стенах учебного заведения.
8 сентября 1892 года Григоров был произведен в мичманы — первый офицерский чин — и назначен в трехлетнее кругосветное плавание на крейсере «Адмирал Нахимов». Молодому офицеру требовалось заказать подходящий к случаю мундир, а денег у него не нашлось, поэтому настоящим подарком стало для Григорова известие о том, что постановлением Костромского дворянского собрания за окончание морского училища первым учеником ему назначена премия в 300 рублей, а на экипировку выдано 150 рублей.
Морская форма очень шла голубоглазому шатену. Офицеры и матросы «Адмирала Нахимова» уважали скромного и мягкого по характеру Николая Митрофановича. Он был интересным рассказчиком, которого всегда слушали с увлечением.
В 1897 году Н.М. Григорова назначили флаг-офицером (адъютантом) к начальнику Тихоокеанской эскадры адмиралу С.О. Макарову, затем с 6 ноября 1900 года началась учеба в Николаевской морской академии, которую он окончил 5 октября 1902 года по первому разряду.
По службе Григоров занимал должность штурманского офицера крейсера 1-го ранга «Память Азова». 23 ноября 1902 года Николая Митрофановича зачислили в штурманские офицеры 1-го разряда. После службы с 10 сентября 1903 года в 3-м флотском экипаже последовало назначение 15 марта 1904 года старшим штурманским офицером на крейсер «Алмаз».
Крейсер 2-го ранга «Алмаз» был заложен 26 сентября 1902 года на Балтийском заводе в Петербурге и поначалу проектировался как крейсер-яхта для наместника на Дальнем Востоке адмирала Е.И. Алексеева. Крейсер спустили на воду 26 июля 1903 года. В строй он вступил в самом конце этого года и сразу был включен в состав отряда судов под командованием адмирала Вирениуса, следовавшего на Дальний Восток. К январю 1904 года отряд оказался уже в Красном море, но «Алмаз» вынужден был отстать от него в порту Танжер из-за повреждения винтов. После начала военных действий с Японией отряд вернули на Балтику, поскольку ему грозило уничтожение при встрече с более сильным врагом. «Алмаз» возвратился самостоятельно и после отправился в поход в составе 2-й Тихоокеанской эскадры.
Эскадра вышла 2(15) октября 1904 года из Либавы (ныне Лиепая), совершила переход почти в 35 тысяч километров, не имея на пути баз и угольных станций. Перед ней стояла задача — прорваться во Владивосток и вести с противником борьбу за господство в Японском море. Утром 14 (27) мая 1905 года эскадра вошла в Корейский пролив, и там ее встретил готовый к сражению японский флот.
Крейсер «Алмаз»
Крейсером «Алмаз» командовал 43-летний капитан 2-го ранга Иван Иванович Чагин. Он родился в Тверской губернии, но родовое поместье его семьи Боговское находилось в Макарьевском уезде Костромской губернии, там жили родственники Чагина. И.И. Чагин служил на Черноморском и на Тихоокеанском флотах. В 1896 году Чагина назначили военно-морским агентом в Японию. На этой должности он остается до 1900 года, затем служит старшим офицером броненосного крейсера «Россия», а через два года назначается командиром строящегося крейсера «Алмаз».
В Цусимском бою Чагин, находясь в составе разведывательного отряда, имел задачу охранять транспорты и другие небоевые суда от нападений японцев. По завершении дневного боя, видя поражение наших главных сил и прочитав сигнал раненого начальника эскадры адмирала Рожественского с миноносца «Буйный» о том, что «адмирал передает командование», Чагин, выполняя приказ, данный перед боем, решил самостоятельно прорываться во Владивосток. Прокладку пути крейсера командир поручил Н.М. Григорову.
В Цусимском сражении Николай Митрофанович с начала боя и до прорыва через японский флот почти не сходил с мостика. Именно ему был обязан «Алмаз» своим спасением, причем не только как опытному штурману, но и как отважному флотскому офицеру. Во время сражения, защищая транспорты, «Алмаз» попал под сильнейший огонь японских крейсеров. Был момент, когда было потеряно управление: снаряд, попавший в корму, повредил рулевое устройство. Требовалось под снарядами спуститься по веревочной лестнице за борт и устранить повреждение снаружи корпуса. Григоров покидает мостик, так как потерявший управление корабль не мог следовать по курсу, и вызывается спуститься за борт. Под огнем японцев ему удается исправить повреждение — оно, к счастью, оказалось легко устранимым. Поднявшись на борт, он снова занял свое место на мостике.
Около трех часов дня «Алмаз» опять попал под сосредоточенный огонь японских крейсеров. Один из снарядов снес верхушку передней мачты «Алмаза» и перебил трос, удерживающий мачту от падения в сторону кормы. Новый снаряд разорвался на навесной палубе в середине корабля. Убило четырех матросов и тяжело ранило старшего артиллериста лейтенанта Мочалина. Начавшийся пожар потушил унтер-офицер Вихорев. Под огнем японцев был натянут новый трос взамен перебитого. «Алмаз» имел артиллерию небольшого калибра и не мог существенно повредить японские бронированные крейсера. За убылью тяжело раненного Мочалина руководство артиллерией принял старший офицер, капитан 2-го ранга Дьячков. Он распорядился прекратить огонь из пушек самого малого калибра, так как их снаряды не долетали до неприятеля.
Около четырех часов дня в виду наших крейсеров показались японские броненосцы под командованием адмирала Того. Любой снаряд мог потопить «Алмаз», но лейтенант Григоров, умело маневрируя, вывел крейсер из-под обстрела. В дальнейшем «Алмаз» успешно отбивал с другими русскими крейсерами атаки японцев на наши транспорты. С наступлением темноты, видя, что наши лучшие суда погибли, и получив сообщение с миноносцев «Буйный» и «Бравый» о передаче командования начальником эскадры адмиралом Рожественским следующему по старшинству, «Алмаз», как входивший в отряд адмирала О.А. Энквиста, должен был следовать за своим адмиралом, имевшим флаг на крейсере «Олег».
Однако Энквист предпочел выйти из боя и стал в сумерках уходить от остальных сил эскадры. За ним двинулись «Аврора», «Жемчуг», «Алмаз» и «Изумруд». Но, поняв, что их адмирал вопреки приказу идет на юг, а не на север, «Изумруд» присоединился к остаткам эскадры, а «Алмаз» пошел на север. Командир спросил мнение Григорова о курсе. Николай Митрофанович ответил, что курс, по его мнению, надо взять к берегам Японии. Там наименее вероятна встреча с крупными неприятельскими судами, а от мелких «Алмаз» сможет отбиться. Решение было принято.
Избрав курс вблизи Японских островов, «Алмаз» пошел на запад. Правда, в темноте он чуть не погиб от столкновения с поврежденным транспортом «Иртыш». Только мастерство Григорова помогло вывернуться из-под носа 11-тысячетонного транспорта.
В полной темноте шел крейсер на запад. Пытались увеличивать скорость, но при прибавке хода до 18 узлов (скорость «Алмаза» была 19 узлов, т. е. 33 километра в час) из труб начали сыпаться искры, вырывалось пламя. За ночь корабль прошел опасную зону и утром уже был вне досягаемости японцев, искавших в море уцелевшие русские суда. 17 мая «Алмаз» бросил якорь в бухте Стрелок, вблизи Владивостока.
За успешный прорыв И.И. Чагин получил орден св. Георгия, штурман Н.М. Григоров — орден св. Владимира с мечами и бантом за храбрость.
В Россию Николай Митрофанович возвратился на крейсере «Россия» и с 1906 года совместно с выдающимся адмиралом, участником обороны Порт-Артура Н.О. фон Эссеном и другими передовыми офицерами вел большую работу по восстановлению русского флота, находясь сначала на должности командира дивизиона миноносцев на Балтике, а с 1909 года вместе с академиком А.Н. Крыловым, инженерами Бубновым и Костенко участвовал в проектировании первых русских линейных кораблей типа «дредноут», затем был назначен командиром строящегося линкора «Гангут». Под командой капитана 1-го ранга Н.М. Григорова линкор вступил в строй в конце 1914 года. Николай Митрофанович командовал им до июля 1915 года, затем получил назначение на должность начальника штаба командующего Балтийским флотом. В этой должности он служил до Февральской революции.
Под руководством Н.М. Григорова разрабатывались и осуществлялись планы боевых операций Балтийского флота в эти годы. Они помогли не только не допустить врага в наши воды, но и нанести немцам значительный урон. Из послужного списка Н.М. Григорова известно, что его деятельность в августе 1915 года была отмечена («за особые труды, вызванные обстоятельствами настоящей войны») орденом св. Владимира 3-й степени, в ноябре — «за отличие в делах против неприятеля» — орденом св. Станислава 1-й степени с мечами. 21 ноября 1916 года Николай Митрофанович получил орден св. Анны 1-й степени с мечами — «за отличие в делах против неприятеля».
После Февральской революции адмирал Григоров был отстранен Временным правительством от своей должности и назначен командующим грузовым флотом Балтийского моря. С этой должности он вышел в отставку после Октябрьской революции.
Женился Н.М. Григоров довольно поздно на вдове своего товарища и воспитывал пасынка, учившегося в Морском корпусе.
После Октября, видя, что страна идет к гражданской войне, и не желая принимать в ней участие ни на какой из сторон, контр-адмирал Григоров с женой уехал в ставшую независимой Финляндию. В этом ему помог один из бывших моряков линкора «Гангут», сохранивший добрую память о своем командире и занявший после Октября видный пост. Позднее Н.М. Григоров жил в Германии, Франции. Какое-то время оставшаяся в России родня получала от него письма, но в начале 30-х эта связь оборвалась. В каком году умер Николай Митрофанович, мне неизвестно.
Моряки «Гангута», переименованного после революции в линкор «Октябрьская революция», надолго запомнили своего командира, стройного, крепкого, выше среднего роста, седоголового и с наполовину седой бородой, хранили его фотографии.
Два слова о судьбе крейсера «Алмаз», с которым у Николая Митрофановича было связано столько воспоминаний. После войны на Дальнем Востоке крейсер вошел в состав Черноморского флота, принимал участие в качестве минного заградителя в первой мировой войне. Во время революционных событий 1917—1919 гг. моряки «Алмаза» принимали участие в установлении советской власти в Одессе. После разгрома армии Врангеля осенью 1920 года «Алмаз» в числе других судов нашего флота был уведен белогвардейским командованием в порт Безерта (ныне территория Туниса) и там, простояв много лет, разобран на металлолом.
Временем появления Григоровых в пределах Костромской губернии (если не считать многочисленных представителей этой фамилии, относящихся к другим ветвям, также имевшим земельные владения в Костромской губернии) следует считать 1798 год, когда подпоручик Николай Васильевич Григоров, женившийся на дочери майора Афанасия Федоровича Соймонова (внучке известного деятеля времен Петра I, Елизаветы Петровны и Екатерины II Федора Ивановича Соймонова), получил в приданое поместье своей жены с усадьбой, известное под именем Берёзовка. В состав этого имения входили деревни Берёзовка, Вязовка и Оденчиха Владыченской волости, сперва бывшие в составе Кадыевского уезда, а по упразднении такового, отошедшие в Кинешемский уезд Костромской губернии. Туда же из старого владения Н.В. Григорова в Епифанском уезде Тульской губернии были переселены крестьяне, и населенная этими крестьянами деревня получила название «Ново-Троицкое», в память об Епифанском имении — селе Троицком, Кобякове тож. А сама господская усадьба была переименована по имени ее владелицы, Анастасии Афанасьевны, в сельцо «Ново-Настасьинское», однако это название не удержалось, и впоследствии эта усадьба всегда звалась «Берёзовка». Это поместье Анастасия Афанасьевна получила в наследство от своей матери — Клавдии Афанасьевны Соймоновой, урожденной Невельской, скончавшейся в 1795 году.
Первоначально это имение было во владении Федора Ивановича и Прасковьи Ивановны Дмитриевых-Мамоновых, но в 1736 году его купил бригадир Иван Моисеевич Невельской, женатый на Екатерине Милюковой, от которой имел дочь Клавдию Ивановну, вышедшую замуж за Бориса Пыжова. Помимо этого имения, во владении бригадира И.М. Невельского было много поместий в других губерниях. Впоследствии все они пошли в раздел между родственниками И.М. Невельского.
Сперва кадыевское поместье было во владении дочери бригадира — Клавдии Пыжовой, затем перешло к ее мачехе — второй жене Ивана Моисеевича, Матрене (которая по смерти мужа вышла замуж за Семена Рыкачева), и ее пасынку. Затем это имение, включавшее в себя 5500 десятин и около 300 душ крепостных крестьян обоего пола, перешли в собственность внука Клавдии Пыжовой, капрала осадной артиллерии Афанасия Григорьевича Невельского. От Афанасия Невельского оно досталось его единственной дочери Клавдии Афанасьевне, вышедшей замуж за Афанасия Федоровича Соймонова. И уже от Клавдии Афанасьевны поместье перешло ее детям: Ивану, Анастасии, Марии и Анне Соймоновым. В 1803 году Анастасия Афанасьевна выкупила у своей сестры, Марии Афанасьевны, ее долю имения, а доли Ивана и Анны в деревне Вязовка были проданы князьям Вадбольским. По смерти Анастасии Афанасьевны имение досталось ее мужу, Николаю Васильевичу Григорову, и его детям и оставалось во владении потомков Николая Васильевича — сначала младшего его сына Ивана Николаевича Григорова, по смерти которого перешло к его вдове Надежде Михайловне, урожденной Карташовой, а по ее смерти в 1914 году — одному из сыновей ее, Ивану Ивановичу Григорову (1869—1921). К 1917 году всей земли в этом имении было лишь 254 десятины, а в усадьбе стоял одноэтажный деревянный дом.
Помимо усадьбы Берёзовка, в деревне Оденчиха имелась еще одна господская усадьба того же названия, стоявшая на берегу реки Медозы. Этой усадьбой владела до самой смерти старшая дочь Н.В. Григорова — Мария Николаевна, завещавшая это имение, переименованное в честь владелицы в «Марьинское», своему племяннику, Александру Ивановичу Григорову (1856—1933). В этом имении к 1917 году было всего 148 десятин земли.
Старший сын Николая Васильевича, подпоручик Александр Николаевич Григоров, получил свою долю при разделе материнского имения, а затем, женившись на Марии Александровне Полозовой, совместно с ней купил в 1826 году у О.А. Бедняковой усадьбу Башкариха в том же Кинешемском уезде, в одной версте от родовой Берёзовки. Затем, увеличивая свои владения, он в 1837 году купил у наследников господина Савельева имение Малинки, в которое входила усадьба Александровское-Пеньки, пустоши Лабазная и Веретёнка, а также деревня Кобячиха. У наследников господ Ржевских и Перковых им в те же годы было куплено имение Магуриха, в 6 верстах от Александровского. Ранее это имение находилось во владении грузинского царевича Григория Вахтанговича и было пожаловано ему еще при Петре I.
Впоследствии в этом имении были построены две усадьбы на земле, подаренной Александром Николаевичем своим невесткам: жене старшего сына, Ивана Александровича, — Прасковье Ивановне и жене младшего сына, Митрофана Александровича Григорова, — Анне Николаевне. По размерам оба эти имения были примерно одинаковы. Первое, Прасковьи Ивановны, имело земли около 800 десятин: в одном участке, где в 70-е годы была построена усадьба, получившая название «Ново-Покровское», 104 десятины и в других участках — остальное. Второе, Анны Николаевны, состояло из участка в 100 десятин, где так же в 1870-е годы был построен новый дом, и к нему было придано имение Магуриха, площадью около 600 десятин.
Усадьба Ново-Покровское Кинешемского уезда. Господский дом. 70-е гг. XIX в.
Перед 1917 годом Ново-Покровское, с землею 104 десятины, было во владении Виктора Ивановича Григорова, завещанное и оформленное по купчей от матери В.И. Григорова, а остальная часть имения вкупе с купленными мужем Прасковьи Ивановны, Иваном Александровичем, лесными дачами в районе деревень Гарнова, Дымницы, Котлова и Григорова (частью в Кинешемском, а частью в Макарьевском уездах) была во владении всех трех сыновей Ивана Александровича — Ивана, Виктора, Алексея — и дочери Валентины. В этой части было свыше 2000 десятин.
Усадьба Александровское Анны Николаевны Григоровой, скончавшейся 26 февраля 1917 года, по ее завещанию должна была перейти во владение ее внуков (минуя сыновей и дочерей) — детей ее старшего сына, Александра Митрофановича Григорова. Земли в этом имении было 714 десятин, оно оказалось заложено, и на нем к 1917 году имелся долг дворянскому поземельному банку около 25 тысяч рублей. Имения же Ново-Покровское, Берёзовка и Марьинское в залоге не были. Сергей Николаевич Григоров в 1836 году купил у той же О.А. Бедняковой усадьбу и деревню Подрамки, но после освобождения крестьян там свободной земли не осталось, и эта усадьба перестала существовать вскоре после его смерти.
После революции в бывших усадьбах Григоровых — Александровском и Магурихе — был организован совхоз животноводческого направления. В 1919 году большой дом в усадьбе Александровское, где была богатая библиотека, сгорел по неосторожности тестя управляющего совхозом Ланского-Евреинова, занимавшегося в библиотеке до поздней ночи и, очевидно, заронившего там огонь от папиросы. После пожара центр совхоза был перенесен в Магуриху, но совхоз просуществовал недолго. В 1924 году он был ликвидирован, постройки, уцелевшие от пожара в Александровском, были постепенно разобраны окрестными жителями и администрацией близлежащей Александровской бумажной фабрики. В усадьбе Магуриха большой дом был перевезен для постройки так называемого «Народного дома» (или по-современному — клуба) в село Погост, но поставлен он там не был. Остальные постройки Магурихи постепенно также были разобраны, хотя до коллективизации сельского хозяйства там еще жило несколько крестьян, вышедших из деревень на так называемые «отруба» или хутора.
Усадьба Ново-Покровское сперва была превращена в сельскохозяйственную коммуну под названием «Борец»; членами коммуны оказались маломощные крестьяне из деревень Башкариха, Малинки и др., но коммуна эта просуществовала недолго, постепенно жители — члены коммуны — переходили на положение индивидуальных хозяев, а после коллективизации 1929 года усадьба и вовсе была заброшена. Большой барский дом администрация Александровской бумажной фабрики впоследствии разобрала и перевезла для постройки из него какого-то здания на этой фабрике.
В усадьбе Берёзовка после революции разместилось Троицкое лесничество, там было местожительство лесничего и его контора. В 1929 году, после ликвидации лесничеств и организации леспромхозов, усадьба эта была заброшена, и постепенно обветшавший барский дом разрушился.
В усадьбе Марьинское после революции проживали хуторяне — эстонские переселенцы и потомки польских переселенцев, а после коллективизации эти лица разъехались, и усадебные постройки были разобраны жителями деревень Вязовки и Оденчихи.
Все эти места, где некогда стояли цветущие усадьбы, превратились сперва в пустыри, а затем заросли молодым лесом, и местоположение бывших усадеб можно было определить только по сохранившимся отдельным деревьям, украшавшим усадьбы и не свойственным данной местности, — кедрам, лиственницам, дубам и тополям, а также по сохранившимся кустам сирени, жасмина и одичавшим многолетним цветам.
Часть пахотных земель тоже заросла уже довольно большим лесом, а некоторые поля засеваются колхозом и совхозом, организованными в селениях бывших Троицкой и Ивашевской волостей.
Первые письменные документы по истории этого села — писцовые книги Владыченской волости Кадыевской осады за 1627—1629 годы. В те годы и много позднее этот населенный пункт именовался «Погост», и в нем была только деревянная церковь и несколько домов (дворов) церковнослужительских.
Погост этот входил в состав имения, в которое, кроме этого погоста, включались деревни Жеговатка, находившаяся в 2-х верстах вниз по течению реки Медозы, и деревня «Починок Наумов», обычно называемая просто «Починок», — напротив Жеговатки, но на правом берегу Медозы.
На протяжении трехсот лет это поместье переменило множество владельцев. В XVII веке имением владели помещики Башмаковы, Захаровы, позже — Водорацкие, в 1788 году — Н.В. Лодыженский, а от него это имение перешло в род Леньковских, которые и владели им до отмены крепостного права в 1861 году.
В описании 1796 года значится, что в «Погосте-Спаса, зовется Заборье, церковь ветхая, деревянная, во имя Спаса Нерукотворенного и при церкви два двора поповских, да еще два двора — пономаря и просвирницы».
В селе в 1814—1817 годах была построена на средства прихожан каменная церковь с каменной же колокольнею и каменной оградой. При церкви существовало два клира, так как приход был очень большой. Владельцы имений, входивших в этот приход, — Чихачёвы, Ефимовы, Леньковские, Григоровы — также пожертвовали на постройку храма значительные суммы.
При упразднении Кадыевского уезда в 1797 году вся Владыченская волость, и в том числе село Спас-Заборье, вошла в состав Кинешемского уезда. В передаточной ведомости, хранившейся в Костромском госархиве, записано: «Погост, а что ныне село Заборье-Спас, в нем церковь Всемилостивейшего Спаса и чудотворца Николая, каменная. И при селе дворов священнослужительских 4, в них душ мужских 4 и женских 4».
В другой ведомости написано так: «Оное село стоит на левом берегу реки Медозы, в нем церковь с колокольней и оградой каменные, храм во имя Живоначальныя Троицы с двумя приделами — Спаса Нерукотворенного и Николая Чудотворца. При храме два клира».
Заселение села Спас-Заборья крестьянами началось лишь после отмены крепостного права. В 1872 году в селе было уже 7 крестьянских дворов, в них жили 29 душ. В 1903 году население Спас-Заборья — это 41 душа мужского пола и 51 душа женского пола, а в 1907 году было уже 23 крестьянских двора и в них жили 65 душ мужского пола.
В более позднее время, перед революцией 1917 года, село Спас-Заборье состояло из трех частей.
Первая часть называлась «Поповка», в нее входил храм и дома священнослужителей: священника Василия Богданова, священника Александра Панова, дьякона Павла Степанова, псаломщика Алексей Калинникова и домик, в котором жила просвирница (имя ее я не помню) с братом Владимиром Ивановичем, служившим в местном почтовом отделении приемщиком писем. В ограде церкви, с левой стороны храма, было фамильное кладбище семьи Григоровых из усадеб Берёзовка, Ново-Покровское и Александровское.
Справа от храма были дворы двух братьев — Алексея Романова и Николая Романова. Алексей был «богомазом», то есть мог писать иконы, а также занимался позолотой, а Николай служил полицейским урядником.
Между храмом и рекой Медозой был «торговый центр» — там располагались лавки: в 1913 году открылась лавка потребительской кооперации, а позже, уже после революции, во времена НЭПа, — магазин бывшего полицейского урядника И.О. Кокурина. В 1913 году открылось также кооперативное «Кредитное товарищество».
Между магазинами на свободной площади проходили ярмарки. Было их две: весенняя, в день Троицы, и осенняя, в Спасов день, то есть 6 августа старого стиля. На ярмарку съезжалось много торговцев с разными товарами, в том числе так называемые «князья» — татары, обслуживающие все отдаленные и глухие места. Они торговали «красным товаром», то есть всякого рода мануфактурой. Это были «коробейники», всем знакомые по поэме Н.А. Некрасова. Обязательным на ярмарке был народный театр — знаменитый «Петрушка». Устраивались также карусели и качели. Обычно ярмарки проходили по три дня. На них съезжались и сходились чуть ли не все жители Троицкой волости, а также люди из ближних соседних волостей — Ивашевской и Клеванцовской.
А какое чудесное деревенское пиво варилось в каждом доме — как в самом селе Спас-Заборье, так и во всех деревнях прихода! Теперь такого пива не попробуешь. Нет ни солода, из которого варилось пиво, нет (не сохранилось) и специальной посуды — громадных глиняных корчаг с «рыльцем» внизу, да нет уже в живых, вероятно, и мастериц варить это пиво.
Если идти от Поповки и храма по дороге на деревню Жеговатку, то с правой стороны дороги будет огромное кладбище, на котором хоронили умерших жителей прихода. Это кладбище находилось между дорогой и рекой Медозой. Оно все заросло березами, между которыми находились могилы. На этом кладбище была отдельная ограда с могилами Григоровых — тех, что не «попали» на фамильное кладбище Григоровых в церковной ограде.
Далее протекала маленькая речка, впадавшая в Медозу, и эта речка отделяла так называемую «земскую» часть села. Там были расположены фельдшерско-акушерский пункт и дома для квартир медицинских работников, агрономический пункт с квартирой для агронома, склад сельскохозяйственных орудий и склад семян, затем коммутатор — центральная телефонная станция (в квартирах фельдшера, агронома и других были проведены телефоны). Была также ямская станция, содержавшаяся В.М. Баньковским. Началось строительство больницы — каменного здания, которое к октябрю 1917 года оставалось недостроенным, а потом, уже много позднее, его приспособили под молокозавод. Это был, так сказать, «уголок сельской интеллигенции».
Следует сказать несколько слов о заведующем фельдшерским пунктом Казимире Петровиче Салинкевиче. Он был поляк, потомок ссыльного (после восстания 1863 года). Салинкевич учился в Варшавском университете на медицинском факультете, но его не окончил и врачебного диплома не имел. Земство, испытывая недостаток в медицинских кадрах, сочло возможным принять его на должность фельдшера и поручить ему заведование Спас-Заборским фельдшерско-акушерским пунктом. К.П. Салинкевич был, несомненно, очень талантливый человек и имел неплохие медицинские знания. До приезда в Спас-Заборье он работал в каком-то другом фельдшерском пункте Костромской губернии и имел большой опыт в медицине. Он проработал в Спас-Заборье около 20 лет и снискал у местного населения доверие к себе, как прекрасному медику. Кроме того, он был хорошим химиком, фотографом и мог разбираться в разного рода технике, обращавшейся тогда в быту: швейных машинах, велосипедах, граммофонах, фотоаппаратах. В пасхальную ночь он был всегда организатором и устроителем грандиозного фейерверка, начинавшегося одновременно с ударами колокола, возвещавшего наступление Светлого праздника и пасхальной заутрени.
Но с моральной стороны К.П. Салинкевич не заслужил к себе уважения в основном из-за злоупотребления спиртным. Эта пагубная страсть сильно вредила его репутации. В семейной жизни он также вел себя достаточно аморально. Его жена была тихая, скромная и совершенно забитая женщина. Имели они трех сыновей, два младших (я их знал, когда им было по 11—13 лет) тоже производили впечатление каких-то забитых существ. Старший сын, Иван, когда я с ним познакомился, уже служил на военной службе. Отслужив, он поступил работать на завод «Шугаиха» в 9 верстах от Спас-Заборья. Это был химический завод, вырабатывающий уксусную эссенцию и какие-то порошки. Там он работал делопроизводителем в конторе.
С началом революции 1917 года К.П. Салинкевич «загорелся революционным пылом», вступил в партию большевиков и после октябрьских событий был назначен «комиссаром по здравоохранению» Кинешемского уезда. Но его моральный облик не соответствовал требованиям момента, и он был вскоре исключен из членов РКП(б) и возвратился на прежнее место в Спас-Заборье. Примерно в 1924 году его перевели заведующим медпунктом на одну из кинешемских фабрик с условием, что он «воздержится» от спиртного, и там, через несколько месяцев службы на новом месте, Казимир Петрович окончил свои дни. Несмотря на его недостатки и пороки, он оставил в народе о себе добрую память. И врачи соседних больниц — Адищевской и Семёновской — отдали должное этому самородку-медику, мастеру на все руки.
Там же, повыше медицинских зданий, находилось помещение для ветеринарного пункта, которым заведовал ветфельдшер А.Д. Приоров. А агрономическим пунктом заведовал старейший агроном Кинешемского уезда Петр Петрович Соболев, который до постройки агропункта в Спас-Заборье квартировал в усадьбе Александра Ивановича Григорова Марьинское, где земство арендовало у Григорова нужное помещение. Помощником П.П. Соболева был агрономический староста В.И. Любимов, квартировавший в селе Спас-Заборье. Потом ушедшего в отставку П.П. Соболева сменил молодой агроном Иван Осипович Жарков.
В основной части Спас-Заборья, на другой стороне небольшого ручейка, отделявшего Поповку от остальной части, населенной крестьянами, располагалась земская начальная школа. Она была основана вскоре после реформы 1861 года — в 1867 году — и размещалась в хорошем, специально для школы построенном здании, с квартирой для учительского персонала. В этой школе долгое время учительницей была Мария Васильевна Богданова, дочь местного священника о. Василия. Потом, в связи с увеличением числа учеников, была назначена второй учительницей только что окончившая Кинешемскую женскую гимназию Р.Ф. Сальникова.
Рядом со школой помещалось волостное правление, находившееся в большом, специально построенном также вскоре после реформы 1861 года здании. В нем же заседал и волостной суд. Волостным старшиной был местный крестьянин Одинцов, а писарем — Савелий Кузьмич Чернигин. Как обычно, все дела вершил писарь, хорошо грамотный, разбиравшийся в законах, а старшина осуществлял лишь символическую власть. Имея на руках печать, старшина нередко бывал со столь слабыми познаниями в грамоте, что умел лишь едва-едва нацарапать свою фамилию под той или иной бумагой.
В этой части Спас-Заборья было три каменных дома наиболее зажиточных крестьян. Один (нижний этаж кирпичный, верхний — бревенчатый) принадлежал крестьянину Краснову, другой (тоже нижний этаж кирпичный, а верхний — деревянный) — Артемию Федоровичу Буленеву. Этого наиболее зажиточного мужика в селе следует определить, по современной терминологии, как «кулака»: он занимался барышничеством — ездил на конские ярмарки, закупал там лошадей, приводил их в Спас-Заборье и тут с выгодой перепродавал местным крестьянам. Артемий умер перед самой революцией, и дом достался его родственнику — Ивану Фроловичу Буленеву-«Большому». Третий каменный одноэтажный дом принадлежал Ивану Фроловичу Буленеву-«Младшему». Все крестьянские дома в селе были хорошие, крытые тесом или дранкой, соломенных крыш не бывало.
В этой же части села находилась «казенка» — винная лавка, называемая еще «монополькой». В 1914 году, когда была прекращена торговля водкой, здание этой «казенки» было предоставлено под «Народный дом» — так назывался тогда деревенский клуб. Там же размещалась библиотека, в которую после национализации помещичьих имений были свезены книги и журналы из усадьбы Ново-Покровское, принадлежавшей в 1917 году Виктору Ивановичу Григорову, постоянно проживавшему в Москве.
Следующим за Народным домом двор был занят почтовым отделением, которым заведовал некто Малышев. За волостным правлением протекал еще один ручей, или маленькая речка, через которую был переброшен мост по дороге в усадьбу Марьинское, и за этой речкой стоял только один двор крестьянина Кабанова.
Многие жители Спас-Заборья имели свои пасеки, место для разведения пчел было идеальное по обилию в окрестностях медоносных растений, и доход от пчеловодства жители имели немалый.
Река Медоза изобиловала рыбой, особенно много в ней водилось налимов. Один из жителей занимался добыванием этой рыбы и вылавливал ее столько, что сбыта на месте не имел и увозил свою добычу или в Кинешму, или в село Семёновское — и там и тут проходили еженедельные базары, на которых он и сбывал своих налимов.
Через Заборье проходила дорога из села Воскресенского и деревни Клеванцово, по этой дороге вывозилась в Кинешму продукция химических заводов, находившихся в Троицкой волости (Шугаиха) и в Клеванцовской и Семёновской волостях (Козловка, Баделиха и др.). На этих заводах вырабатывался поташ, серная кислота, уксусная эссенция, древесный спирт и другие лесохимические продукты. От Спас-Заборья дорога шла через деревни Жеговатка, Малинки, затем проходила по земле усадьбы Александровское, где был мост через реку Медозу, тянулась через деревни Данильцево, Горки, Левково и на 23-й версте выходила на Галичский тракт. После пересечения тракта оставался лишь небольшой отрезок пути до села Адищева.
В истории Спас-Заборья следует отметить большой пожар, происшедший в 1909 году, когда выгорело много крестьянских дворов, но Поповка, а также земские строения, школа, волостное правление от пожара не пострадали. Примерно в те же годы было другое «ЧП» — ограбление церкви, когда были похищены проникшими через окно грабителями все церковные суммы и некоторые ценные предметы культа. Полиции удалось найти преступников, которые и были осуждены в каторжные работы. Но это были не местные грабители, а приезжие.
В Троицкой волости располагались 4 дворянских усадьбы. Одна из них — Марьинское на реке Медозе — Александра Ивановича Григорова, там была мельница, а размер землевладения был весьма невелик: всего 148 десятин земли. От села эта усадьба находилась на расстоянии одного-полутора километров. На этой же реке Медозе, в 6 верстах ниже Спас-Заборья, была усадьба Александровское Анны Николаевны Григоровой, с 104 десятинами земли. Ей же принадлежала усадьба Магуриха, которая сдавалась в аренду земству, и там был организован случной пункт с двумя десятками племенных жеребцов — производителей рысистой и арденской пород. В 1917 году управляющим Магурихой был назначен Иван Иванович Григоров, но вскоре после октябрьских событий земский племенной конский пункт прекратил свое существование. Потом в Магурихе недолгое время был центр совхоза, переместившийся из сгоревшей 8 ноября 1919 года усадьбы Александровское. Непродолжительное время директором его являлся В.А. Рогунов, а затем — бывший директор Александровского совхоза В.И. Любимов, перед войной 1914 года состоявший агрономическим старостой Спас-Заборского агрономического пункта.
На реке Киленке стояла усадьба Берёзовка, последним владельцем которой был Иван Иванович Григоров. После революции в этой усадьбе размещалось Троицкое лесничество, лесничим был М.А. Охримюк, а делопроизводителем некто Люстров — бывший полицмейстер г. Иваново-Вознесенска. Потом его на этой должности сменила моя сестра Л.А. Григорова.
Ниже по течению реки Киленки находилась усадьба Ново-Покровское, последним ее владельцем был Виктор Иванович Григоров. В усадьбе было земли немногим больше 100 десятин, но к ней принадлежали еще и лесные дачи в Макарьевском и в Кинешемском уездах, площадь которых была свыше двух тысяч десятин. Сам В.И. Григоров, как писалось выше, постоянно проживал в Москве, а в усадьбе жила его сестра — Валентина Ивановна, пожилая девица, к тому же бывшая около 10 лет в сумасшедшем доме. Она жила там под наблюдением сиделки из дома умалишенных. При национализации усадьбы Ново-Покровское В.И. Григорова с сиделкой были выселены из дома и нашли приют у священника Спас-Заборья о. Василия Богданова, предоставившего этим женщинам самую большую комнату в только что отстроенном своем доме. Сиделка, Евгения Парфеновна Воробьёва, в Спас-Заборье поступила библиотекаршей в Народный дом. В 1922 году В.И. Григорову взял к себе муж ее сестры, Григорий Федорович Хомутов, проживавший в Костроме. После отъезда Валентины Ивановны уволилась и уехала к себе на родину и ее сиделка Е.П. Воробьёва.
В самой усадьбе Ново-Покровское в 1918 году образовалась коммуна под названием «Борец» из полутора десятков беднейших крестьян из деревень Малинки, Башкарихи и др. Но коммуна эта через несколько лет распалась, часть ее членов построила себе невдалеке дома и стала вести единоличные хозяйства, а большая часть разбежалась — кто куда. Как только было истрачено все, составлявшее материальную часть, — скот, зерно, фураж и прочее, — так и пропал стимул к дальнейшему хозяйствованию у этих коммунаров.
Более в Троицкой волости дворянских усадеб не было, кроме этих четырех, которые все принадлежали роду Григоровых. На пути в Адищево, между деревнями Горки и Левково, чуть в стороне от дороги, на берегу реки Меры, стояла усадьба Панькино, это была одна из древнейших усадеб костромского края — с каменным двухэтажным домом со сводчатыми подвалами. Последним владельцем Панькина был П.П. Варфоломеев, умерший в 1916 году. После революции в усадьбе поселились несколько семейств из деревни Левково, где они и жили до коллективизации 1930 года. Потом этот старинный дом был разобран на кирпич.
Еще одно событие из истории села Спас-Заборья. В мае 1917 года, в праздник Троицы — храмовый праздник, — как обычно, состоялось торжественное богослужение, обедня, и храм был до предела заполнен молящимися. Служили в церкви оба клира. Во время обедни разразилась сильнейшая гроза. Громовые удары следовали один за другим и были необычайной силы. И один разряд молнии ударил прямо в купол храма, молния прошла в алтарь, зажгла занавес в царских вратах и на позолоте царских врат оставила черный след. Находившиеся в алтаре два священника, дьякон и псаломщик были оглушены, и у них парализовало ноги. Из молящихся был насмерть поражен один крестьянин из деревни Кобячиха. Конечно, служба в церкви прекратилась, пострадавших духовных лиц вынесли из церкви, и прибывший на место фельдшер К.П. Салинкевич оказал им помощь. Шел май 1917 года, и многим этот случай казался «наказанием Божиим» за то, что произошла революция и стали нарушаться веками установленные обычаи и уклад жизни.
В 1923 году, в связи с «укрупнением» волостей, Троицкая волость с центром в селе Спас-Заборье была упразднена, и ее территория вошла в состав Адищевской волости с центром в Адищеве, а в Спас-Заборье остался лишь сельсовет. Ныне в селе расположен центр совхоза «Заборский».
|
Метки: григоровы |
Великая княжна Мария Николаевна |
Светская_Дама (Родовед-историк) все записи автора
Николай Первый очень любил своих дочерей и не неволил их с выбором жениха. Мария вышла замуж в 20 лет исключительно по любви. Она познакомилась с будущим мужем в Баварии. Максимилиан был славным военным, кавалеристом. Внук Баварского короля по материнской линии, а отец - Евгений Богарне, сын Жозефины и пасынок Наполеона.
Но Николай настоял, что молодые после свадьбы будут жить в России, хоть это было и странно - жить на родине невесты. Царь не хотел отпускать старшую дочь далеко от себя. Мария была для него родственной душой, на фоне мягкого, как он считал, наследника (будущего Александра II). Николай любил беседовать с дочерью и даже прислушивался к её мнению по многим вопросам. Девушка внешностью и характером походила на своего отца, но помимо этого, современники видели в ней черты самой прабабушки - императрицы Екатерины.
Для дочери и её мужа император построил дворец, тот что сейчас называется Мариинским. Им был подарен и загородный дворец в Петергофе. Супруг был принят в стране тепло и со всеми почестями, наделен подобающими регалиями. Максимилиан продавал свои земли в Европе и приобретал имения в России, заботился о местных католиках и обосновывался на новой родине всерьез. Но случилось ему умереть всего в 35 лет. Оставив вдовой супругу и семеро детей. Мария наследовала ему в должности президента Академии художеств, они оба любили изобразительное искусство и много времени посвящали развитию этого направления культуры.
О том, насколько этот брак был счастливым имеются противоречивые мнения. Несмотря на миловидную внешность, Мария обладала жестким и властным характером. Вела активную светскую жизнь, занималась различными благотворительными проектами. В общем, всегда была в обществе, среди людей. А где люди там и сплетни.
Вместе с тем, вдовствующей Мария была недолго. Ровно через год после смерти мужа она венчалась с Григорием Строгановым. Это был веселый, крепкий поручик, любитель пышных банкетов и высокосветских гуляний. Возможно, их отношения начались еще при жизни Максимилиана. Союз был морганатический и не мог быть одобрен Николаем ни в части происхождения нового избранника, ни в части репутации этой личности. Поэтому от монарха его скрывали. Но вскоре батюшка преставился. Властитель сменился. Теперь на троне был брат Александр, который тоже уважал право выбора Марии и, плюс ко всему, лояльнее относился к этому браку. Но публичности отношений между Марией и Строгановым он тоже не допустил. Пара не должна была в обществе демонстрировать, что их связывает нечто большее, чем сугубо деловые отношения.
Все эти сложности, да и непростые характеры супругов позволили продержаться браку менее 10 лет.
Мать девяти детей после двух браков стала жить свободной жизнью.
Русская принцесса уже не приезжала на родину, жила в Италии. Всецело отдавшись своему увлечению искусством. Она вела образ жизни далекий от подобающего её статуса. Последние годы Мария не считала нужным особо следить за своим внешним видом, за своими речами и поступками. Мария открыто курила, перестала заботиться своим здоровьем. На шестом десятке она вернулась в Россию, тяжело заболела и умерла.
Сегодня в Мариинском дворце, там где начиналась семейная жизнь Марии, располагается Законодательное собрание Санкт-Петербурга. А из окон, на фоне Исакиевского Собора можно видеть фигуру отца. Того, который так любил дочь и считал, что своим свободным выбором она придёт к счастью.
***
ttps://zen.yandex.ru/media/11ecu/svobodna-v-vybore-schastia-5c
|
Метки: романовы строгановы |
Кораллово в годы революции. |
Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора
Настоящие граждане своей страны всегда включены в ее историю. Обитатели Коралово всех времен не просто не исключение, а пример полного погружения в основные государственные события. Ярославовы и Отечественная война 1812 года, Шеншины и движение декабристов, Кушелев и реформа 1861 года, Александр и Мария Васильчиковы и трагедии последних членов дома Романовых. Невероятно, но тихое, провинциальное поместье, которое должно бы удалять от столичных передряг, наоборот, бросает своих хозяев на передовой край политических коллизий.
Последние дореволюционные владельцы Коралово, графы Граббе, в полной мере изопьют чашу этой странной кораловской судьбы: быть на переломе политических столкновений. В 1908 году граф Павел Михайлович Граббе, офицер Кавалергардского полка, приобретает имение у Васильчиковых вместе с долгами. Нуждающаяся в деньгах на покупку австрийского имения Глогниц, Мария Васильчикова заложит Коралово под ссуду в 1906 году. «Их Императорских Величеств государынь императриц Мария Александровна Васильчикова сим удостоверяю получение мною долгосрочной ссуды со срока 1 июля 1906 года в 66 тысяч руб. из Московского Земельного банка по залог имущества…находящегося Московской губернии Звенигородского уезда при селе Караллове, Караулово тож и при селениях Насонове, Фуникове, Ивашкове. Дютькове и Дуракове, на срок 66 лет и 2 месяца»
В 1907 году ее младший брат увеличивает долги Васильчиковых: «Я, нижеподписавшийся, поверенный отставного штабс-ротмистра Павла Александровича Васильчикова коллежский секретарь Георгий Филиппович Малявкин сим удостоверяю получением моим доверителем 16800 руб. из Московского Земельного банка под залог имущества состоящего в земле ….при сельце Кораллове и дер. Дютьково сроком на 2 месяца…». К 1908 году тянуть долги оказывается накладно и Васильчиковы выставляют имение на продажу. Павлу Граббе, собирающемуся в отставку, необходимо родовое гнездо для большой уже семьи. «1908, августа 25 дня, Я ,нижеподписавшийся, при переводе на меня долга Московскому Земельному банку, остающегося на приобретенном мною имении дворянина Павла Александровича Васильчикова, состоящем …при с.Кораллове и деревне Дютькове, заключающемся в земле с постройками…даю подписку в том, что во все время нахождения назначенного имения в залоге Банка обязуюсь: …не делать в имении никаких изменений…По доверенности графа Павла Михайловича Граббе статский советник Алексей Смирнов.» ( из ЦГИА)
Павел Граббе из семьи потомственных генералов. Граф Павел Михайлович Граббе в период службы в Кавалергардском полку.Отец Михаил Павлович Граббе (1834-1877)Дед Павел Христофорович Граббе, участник наполеоновских войн, член декабристского общества «Союз благоденствия» соратник генерала Ермолова в борьбе с Шамилем. Отец, генерал – майор Михаил Павлович Граббе, погиб при штурме крепости Карс в русско-турецкой войне 1877-78 годов.
Павел родился в 1875, закончил Пажеский корпус и служил в Кавалергардском полку до 1910 года. В 1900 году граф женился на Анастасии Георгиевне Демидовой, которая в течении 4 лет родит мужу трех детей: Михаил (1900), Юрий (1902), Нина (1903). Бесконечные беременности всерьез подорвали здоровье Анастасии Георгиевны и она балансировала на грани жизни и смерти. В эти месяцы ее поддержал отец Иоанн Кронштадский, чьим духовными чадами были супруги Граббе. Молитвы и наставления Иоанна поставят Анастасию на ноги, и это будет объявлено чудесным исцелением, но потребность в отдыхе и воспитании детей в мягком климате Подмосковья, заставит Павла Михайловича думать об отставке и о Коралово.
Годы, проведенные здесь, с 1908 по 1915 год, окажутся самими счастливыми для семьи. Граф Граббе займет место предводителя дворянства Звенигородского уезда, а супруга с детьми будут проводить в поместье теплые месяцы лета. Подросткам Коралово оставит самые лучшие детские воспоминания. В 1995 году 93-летний епископ Русской Зарубежной Церкви отец Георгий, он же граф Юрий Павлович Граббе вспоминал: «Первая церковь, которая мне вспоминается, — храм Кавалергардского полка в Петербурге. В этом полку служил мой отец. Потом — деревенская церковь в имении бабушки, это в Полтавской губернии. А потом уже храм в Караулове, в Звенигородском уезде, под Москвою. Там был пруд, а по ту сторону церковь. Хорошо помню Саввин монастырь неподалеку от нашего имения. У них там был огромный колокол. До монастыря от нас было четыре или пять верст. Мы туда пешком ходили. Надо было перейти через лес, а там — Дюдьково. Это такое дачное поселение, там обрыв... Очень красивая была местность...» Интересно, что в том же 1995, после 75 лет эмиграции, граф совершит паломничество в Россию, но Коралова в списке пунктов посещений не будет.
Впрочем, между этими событиями почти век, а пока в поместье Коралово кипит обычная жизнь дореволюционных дворян. Граф Граббе оказался более строгим экономом, чем Васильчиковы. Он откажется содержать богадельню и приют, сохранив лишь церковно-приходскую школу. Очевидно, все силы будут брошены на поддержаниие кораловского хозяйства. И не безуспешно. По крайней мере, при реквизиции имения большевиками будет отмечено, что все элементы усадьбы – дом, конюшня, скотный двор, мельница на Сторожке находятся в хорошем состоянии и даже дают доход. Мельница выручала 2000 рублей в месяц, а молочная ферма до 500 рублей. Список построек усадьбы в те годы внушителен: господский дом, флигель для прислуги и кухня-прачечная( на месте современного административного корпуса), флигель каменный одноэтажный большой и малый (сохранившиеся до сих пор дом-офис и гостевой), каменная кладовая с ледником и сушилкой, деревянный курятник, амбар для зерна, конюшня-каретная, скотный двор на каменных столбах, рабочая конюшня в каменных столбах, молочная с помещением для скотника и молочницы, дом на две квартирки для слуг, оранжерея каменная, под железной крышей, дом садовника, мельница и дом при мельнице, драночный цех, лесопилка, две хаты при огороде, водокачка. Управляющий имением в 1918 году заключает: «В общем, имение является довольно благоустроенным, постройки порядочные приспособленные, только немногие требуют ремонта, порядочный инвентарь»
Естественно, что господский дом при Граббе теряет черты музейного изыска. Большую часть коллекции Васильчикова увезут его дети. Павел Александрович Васильчиков поместил её в своем имении под Саратовом. В годы революции и гражданской войны, в дни жесточайших реквизиций Павлу Васильчикову удастся частично спасти реликвии, передав их в музей в период с 1918 по 1921 год. По окончании гражданской войны в 1922 Васильчиков – младший вместе с супругой (урожденной графиней Боде) эмигрирует из России и умрет в Европе 1941 году.Какую-то часть мебели Васильчикова Граббе приобретут. Она продолжит им служить вплоть до 1918 года, когда большевистские реквизиторы доберутся и сюда. Позже она окажется в усадьбе Введенское, в музее дворянского быта, а затем исчезнет в круговороте советских событий.
Судя по всему, в период образцового хозяйственного владения Граббе, главный дом Коралово будет переведен на водяное отопление. Усадьба продолжит жить привычной жизнью дворян на отдыхе. Прогулки, обеды, гости. Тот же отец Георгий (Граббе) расскажет забавную историю из кораловского детства: «У нас жил огромный пес — сенбернар, светлый, желтоватого цвета. Очень был умный. Иногда он провожал наших гостей до железнодорожной станции (Голицыно), бежал рядом с повозкой. А это было пятнадцать верст. Потом он самостоятельно возвращался домой. И вот один раз он почему-то зашел в какую-то деревню. А там жители его приняли за льва и с перепугу дали знать в полицию. Так что потом в нашей округе искали льва...»(Из интервью Граббе. 1995 г.)
Во всей ретроспективе Караулова, как назвают его Граббе, это первое упоминание о братьях наших меньших, честно служивших в поместье. Жаль история не донесла до нас кличку этого замечательного, вежливого и умного карауловского пса. Любая семейная идиллия есть предмет зависти судьбы. Не в силах подорвать здоровье, или чувства Граббе, она приготовила роковой исторический удар.
В 1914 году начинается Первая мировая война с ее затяжным характером и перспективой мобилизации всех кто в запасе. Верный семейным традициям и монархическим принципам «За Веру, Царя и Отечества» 40-летний граф в 1915 году возвращается в армию. Бывший кавалергард становиться полковником Кубанского казачьего войска, командиром 3-го Таманского полка. До 1917 года семья Граббе остается в Петербурге, возможно, продолжая летом посещать Караулово. Младшие Граббе по примеру отца учатся в Пажеском корпусе, предтечи современных суворовских училищ. По некоторым сведениям Граббе на свои средства содержит лазарет для раненных. Вполне вероятно, что для этого использовались помещения усадьбы Коралово.
Февральская революция 1917 года и отречение императора стала для Граббе очередным испытанием. С первых дней модной республики Граббе становятся активными монархистами: Павел Михайлович отказывается принимать присягу Временному правительству и покидает армию, а младшие Михаил и Юрий Граббе создают в Петрограде Союз Монархической Молодежи, объединивший выпускников гимназий и кадетских корпусов идеей восстановления монархии. Летом 1917 года граф Граббе перевез семью на юг России в Кисловодск. Кораловское имение остается под присмотром управляющих Ивана Михайловича Волоскова и С.Прозорова, которые честно исполнят свой долг, но хозяевам уже не суждено будет сюда вернуться. Кроме Волоскова и Прозорова за делами в Коралово присматривает некий «Никита из Караулова», как называет его гимназист Юрий Граббе в дневниках.
Октябрьская революция 1917 года не оставила убежденному монархисту выбора. Он, вместе с сыновьями, ведет идеологическую борьбу против большевиков. Павел Граббе видный деятель Поместных соборов, организующих противостояние православной церкви и большевистских «антИхристовых» идей.Вообще идея объединения народа против большевиков, под православными, а не монархическими лозунгами, была продуктивна. Царский режим был значительно скомпрометирован своими ошибками и кризисом. Но антицерковную линию большевиков народ в своем крестьянском большинстве не очень поддерживал. Местным примером народного противостояния может служить бунт в Саввино-Сторожевском монастыре 1918 года. Местный большевистский комиссар Константин Макаров, 27-летний путиловский рабочий, 15 мая 1918 года прибыл в монастырь для реквизиции монастырских ценностей и хлеба. Монахи ответили колокольным тревожным набатом, на который собралось местное крестьянское население. Опасаясь надругательства над мощами святого Саввы, монахи и население воспрепятствовало комиссару. У ворот обители возникла драка, в ходе которой Макаров и спутники были избиты. Молодого комиссара толпа фактически линчевала, сбросив полумертвого в пруд у монастыря, где он и утонул. На погосте в Саввинской слободе до сих пор есть могила Константина Макарова, погибшего «во время контрреволюционного мятежа монахов и кулаков». На следующий день, в слободу был отправлен большевистский карательный отряд, который подавил бунт, но не решился тронуть мощи Саввы. Однако интересны последствия. «В те дни волнения были зафиксированы в 38 деревнях Звенигородского уезда, где крестьяне вооружались, арестовывали сельские советы и объявляли власть большевиков свергнутой» - пишут историки О.Яшина и И.Доценко в «Истории Саввино - Сторожевского монастыря».(2006 г.)
Бунт в монастыре, лишь один из сотни тысяч примеров неприятия идеологии большевиков массами. Так, взаимной непримиримостью, скатывалась Россия к кошмару гражданской войны, к ужасам красного, белого и прочего насилия и террора.
В 1918-19 году Граббе обитают в Кисловодске. Дети заканчивают гимназию параллельно участвуя в бурной политической жизни юга России. Вновь идеи Монархического Союза Молодежи пропагандирует Юрий и особенно Михаил Граббе. Отец, Павел Михайлович, становиться одним из главных идеологов Добровольческой армии Деникина. Читая дневник Юрия Граббе, тех дней невольно обращаешь внимание на то, как народ скатывается к братоубийству.
«Пятница, 26 го Апреля 1918 годаСегодня на уроке истории был интересный эпизод. Виноградов вызвал Котко. Тот встает и говорит: "Я, Сергей Иванович, сегодня отвечать не могу. У нас вчера хозяина вешали!" В ответ на это раздался дикий хохот всего класса, и действительно было смешно, ибо он с этим выскочил совершенно для всех неожиданно.
Суббота, 14 го Июля. 1918 года К обеду пришла Бабушка. Папа отсутствовал, ибо он был приглашен на какой то горский обед и вернулся только к чаю. Говорит, что на Севере (со стороны Кавказской) казаки бьют большевиков, а около Прохладной большевики бьют казаков.
Четверг, 19 го Июля 1918 годаПо городу прошел горский отряд 50 человек всадников и 50 пеших. Шли с красным флагом и с оркестром, который играл: "По улицам ходила большая крокодила" и т.д.»Революционный абсурд быстро скатывается к кровопролитию.
«Пятница, 20 го Июля 1918 годаПришел поезд с ранеными из Армавира. Говорят, что снова его взяли. Какой то армянин рассказывал Глебу что в Армавире красноармейцы учинили резню беженцев и армян. Очень возможно. Богатые жители … очень недовольны существующими порядками и желают возвращения старого. Того же желают бывшие регулярные солдаты так называемые фронтовики. Какой то господин приехавший из Ставрополья рассказывал Папе о бывших там ужасах. Когда оттуда ушел отряд Андреева, туда вступил Дербентский пех. полк. У рассказчика замучили отца, младшего брата. С них живых содрали кожу на бедрах и мучили пока те не испустили дух. Всего по его словам там замучено 1200 человек. Потом Ставрополь был занят ген. маиором Уваровым и тот стал безпощадно вешать большевиков. Он издал распоряжение уничтожить сельские и волостные зем. и прочие комитеты, а выбрать повсюду старост. Повсюду этому распоряжению с удовольствием подчиняются.»(Из дневника Граббе)
Маховик револиции и гражданской войны раскручивается, но Граббе еще поддерживают связь с родовым поместьем. Судя по тем же дневникам гимназиста Юрия Граббе, с Карауловым идет переписка из Кисловодска.
«Воскресенье, 17 го Декабря, 1917 годаУтром писал поздравительные письма в Караулово, а потом пошел в церковь. Там сегодня служили панихиду по И.Л. Горемыкине…»Революции революциями, а поздравления к Рождеству своим дворовым людям в Караулово Граббе отправляют.
«26 декабря 1917 года Говорят, что в Москве опять погромы. У нас в Караулове был обыск оружия. Все охотничья ружья, кроме Папиного Перде забрали. Взяли даже кремневое ружье, которому несколько сот лет и пустые гранаты, которые стояли в библиотеке. Все папины шашки забрали. Все лежит у Ивашковского комиссара. Ожидается опись всего нашего имущества и м.б. снимут всю нашу прислугу. Что с нею тогда делать, совершенно неизвестно. Расчитать будет очень неприятно, ибо это все люди, прожившие у нас по несколько лет.»
«Среда, 24 го Января, 1918 годаУтром учился с Miss Alderson. Потом заходил к Ширинским-Шахматовым, чтобы узнать, когда урок рисования. Мне сказали, что сегодня в 11 ч. Так как я пошел с Мамой на поиски <человека>, для отправки с письмами в Караулово. Такового не нашли, но за то нашли <человека>, который Над бывшей усадьбой графа Граббе флаг советской власти.отвозит письма в Москву за 20 руб. с ответом…»Страна еще не расколота гражданской войной, а почта уже не работает. Письма приходится отправлять с нарочными. Удивительно, что они доходят.
«Воскресенье, 11 го Марта, 1918 годаПолучил письмо от Никиты из Караулова. Пишет, что Зем. Ком. вступил во владение землею. Взяли из дому много вещей на трактир, потребиловку и школу. Нашим служащим приказали уехать к 1-ому Мая. Спрашивает распоряжений. Пишет, что крестьяне заставили Волоскова заплатить им жалованье и поставили их на свои харчи, что им конечно при теперешней дороговизне весьма затруднительно…»
Архивные документы дополняют дневниковые сведения Юрия о передачи Караулово советской власти:«Акт о приеме Губземотделом экономии «Караулово», принадлежавшей графу Граббе…Мы, нижеподписавшиеся представитель Губземотдела агроном Санин. Представитель земельного отдела Алексей Семенов Щербаков, представитель из селения Ивашково Г.Радионов и управляющий экономии Ив.Мих.Волосков, собрались 16 октября 1918 года в экономии Караулово, находящейся в ведении Уездного земельного отдела для передачи означенной экономии в ведение Губернского земельного отдела, на основании постановления Московского Съезда Совета Рабочих и Крестьянских депутатов от 27 июня 1918 г….» (из ЦГИА)
Становится понятно, что Караулово конфисковано у Граббе дважды. В марте-апреле 1918 года местными уездными властями, а в октябре уже губернией. Большевики не доверяют местному самоуправлению и стараются все централизовать. Конфискованные земли и ценности не достаются крестьянам и их жизнь становится все труднее.
«Среда, 14 го Марта, 1918 годаВасилий получил письмо от Никиты, который пишет, что они прямо голодают в Караулове. Денег нет, а цены громадные, напр. пуд муки стоит 150 руб. В доме хотят сделать школу и волостное правление. Старается все Ивашково, а Насоново и другия деревни сидят смирно…» Очевидно, что, несмотря на реквизиции, взаимоотношения Граббе и дворовых работников Караулова поддерживаются. У всех есть иллюзия временности власти большевиков.
«Четверг, 15 го Марта, 1918 годаКогда мы вернулись домой, то первым делом узнали, что приехал Никита. Он говорит, что положение в Караулове в общем не так уже и плохо. Из дома взяли вещи не ценные вроде деревянных столов и стульев. Оружие забрали все, но пока оно лежит в сохранности у комиссара. Сейчас по Никитиным словам у них полная растерянность. Все перепуганы и потому очень любезны» Посыльный управляющего Караулова Никита приехал на доклад к владельцам. К сведениям о реквизиции мебели добавилась новость об оружии. Очевидно, охотничье, наградное и коллекционное оружие в поместье забрано большевиками. Начинается война, и опасность бунта в тылу пугает ВЧК. Рисунок И.А.Владимирова. Реквизиции в усадьбе.
«Вторник, 10 го Апреля, 1918 годаПосле обеда учился с Ключником. Чай был в 3. ч., ибо в 4 было заседание для выбора уполномоченного в домовый комитет. После чаю пошел провожать Никиту, который поехал в Караулово. Вернулся только к семи.
Четверг, 12 го Апреля, 1918 годаПосле урока с M-me Renard учился. Потом относил письма Гр. Игнатьеву для Бабушки, ибо он едет в Киев. Потом пошел к Юпитеру. По дороге встретил Никиту, который вернулся из Минеральных, ибо за Армавиром идут бои и билеты поэтому не даются.»Никита, видимо, не сможет вернуться в Караулово. Война разрастается быстрее.
«Понедельник, 22 го Июля, 1919 годаУ Мамы была Александра Петр. Беклемешева, находящаяся теперь на военной службе в чине унтер офицера. Она была в Москве в Декабре. Говорит, что относительно Караулова были слухи, что все вещи растащены, а там устроили какую-то школу или приют. Беклемешева будет у нас завтра обедать» Это самые ранние сведения об организации детского приюта в Караулове. Они свидетельствуют, что решение об использовании усадьбы под детский дом принято еще до начала борьбы ВЧК против беспризорного детства. Комиссия по улучшению жизни детей Феликса Дзержинского создана 10 февраля 1921 года.
А на фронтах гражданской войны дела белых армий плохи и Граббе отказываются от мысли о возвращении поместья. На первый план выходит вопрос элементарного выживания.После временных побед и наступлений в 1919 году, Добровольческая армия А.И.Деникина, при которой существуют Граббе, откатывается назад. Давление Красной Армии заставляет белых запереться в Таврии. В начале 1920 года положение блокированной армии Врангеля становится отчаянным и принято решение эвакуировать с помощью союзников Антанты (Франции и Англии) раненных и больных с членами семей. На греческий остров Лемнос отправляются переполненные английские корабли Севастополя, Одессы и Новороссийска. Уже на кораблях от скученности больных, нехватки воды и антисанитарии начинался сыпной тиф, туберкулез, «испанка». А на Лемносе вместо госпиталей и лечения их ждал лагерь беженцев. Интересно, что куратором лагерей от Антанты был Уинстон Черчилль.«Чины армии жили в палатках, которых было так мало, что едва хватало на всех. Не только казаки, но и женщины и дети, спали на голой земле, иногда - на жиденькой подстилке из травы. Донцы страшно завидовали кубанцам, которые прибыли на Лемнос раньше и получили от союзников кровати и одеяла… На Лемносе было ещё сравнительно тепло, и от холода казаки не страдали, в отличие от чинов русской армии, которые оказались в Галлиполи. Но французский паёк и без того весьма ограниченный, выдавался не полностью. Особенно плохо было с хлебом. Дров союзники отпускали так мало, что их не хватало даже на кипячение воды, не говоря уже о приготовлении пищи. Поэтому казакам приходилось с первых же дней заботиться о топливе. На безлесном, каменистом острове, со скудной растительностью, это казалось самой неразрешимой задачей. Но гораздо тяжелее переживалась полная оторванность от всего мира. По свидетельству одного из офицеров, на этом острове, казаки чувствовали себя словно в тюрьме. Повсюду находились французские часовые, лагерь был оцеплен, по нему даже не разрешалось свободно передвигаться.» (Из воспоминаний)
Неудивительно, что смертность в лемносском лагере была необычайно высока. Семья графа Граббе – глава, супруга, двое сыновей и дочь испытывают общие лишения. Дневник Юрия Граббе свидетельствует
«Понедельник, 20 го Апреля/3 го Мая 1920 года.Софка с Дядей Митей была в госпитале. Всем лучше. У Елены понизилась температура, но она продолжает бредить и вообще, очень слаба. Плоха также и маленькая Розен. Днем ходил с Папой собирать щепки для топлива на берегу моря. Провизии выдают все меньше и меньше. Если будет так продолжаться, начнется форменный голод, ибо на стороне ничего прикупить невозможно. Говорят, что англичане отдают грекам Кипр, а взамен берут Лемнос, как стратегическую базу в связи с возобновившейся войной с Турцией.»
Буквально через несколько дней семью ждет трагедия.«Суббота, 25 го Апреля/8 го Мая 1920Утром скончалась Елена (племянница Граббе). Скончалась с большими мучениями, но благочестиво. При ней была Н.А. Левшина. У Миши повышенная температура и болит горло. Днем из -за него и у Мамы страшный подъем температуры. У Мамы 40,9. 26 го АпреляВторник, 28 го Апреля/11 го Мая1920У Мамы чрезвычайно высокая температура: сильно бредит. Мише нехорошо. Д-р Финне прислал свою belle seur с тем, чтобы Василий пришел дежурить ночью. Миша все время находится без сознания. Ему несколько раз вспрыскивали камфору и делали солевое вливание. У Папы сильная стрептококовая ангина.
Среда, 29 го Апреля/12 го мая 1920Был два раза в госпитале, узнал от Д-ра Финне, что Мишино положение безнадежно. Ожидает конца ночью. Вечером Василий ходил туда и узнал о Мишиной кончине. Маме покуда решили не говорить. Переселились в изоляционный лагерь.
Четверг, 30 го Апреля/13 го Мая1920Все утро было занято устройством Мишиных похорон. Хоронили около 6ч. вечера. Нину не пустили. Маме плохо. Папе тоже неважно. Доктора говорят, что никогда не видели подобной ангины. Налет на языке.
Пятница, 1 го Мая/14 го Мая1920Маме очень плохо. Покуда не сообщаем ей о Мишиной кончине. Н.С. Бибикова сегодня отдыхала и у Мамы ночевала Мар. Вас. Родионава, которая очень ей понравилась. Прекрасная женщина.
Господь прости мне прегрешения
Прости мне ропот на судьбу
Прости мне тяжкие сомнения
Прости мне ненависть мою
Прости, когда забыв ученье
О всепрощении и любви,
Вдруг загорится жажда мщения
Во мгле измученной души
И среди общего смятения
Когда везде царит вражда
Святая песня вдохновения
Замолкла робко у меня
И не посмел небес созданье
Я призывать в людскую тьму
Прости и робкое молчание
И душу грешную мою
1920 г. Лемнос. Миша Граббе
Суббота, 2 го Мая/15 го Мая192030 апреля 1920 года умрет от «испанки» - скорлатины старший сын Михаил, а 19 мая уйдет из жизни Анастасия Георгиевна Граббе. Всего на Лемносе останется более пятиста могил эвакуированных. Из них около восьмидесяти – дети.
Потеряв близких, кого мечтал спасти, граф возвращается в армию Врангеля в Крым и окончательно эмигрирует только после полного ее разгрома в ноябре 1921 года. Остатки семьи Граббе – 20 летний Юрий, 18-летняя Нина и Павел Михайлович оказываются в Югославии, где продолжают идеологическую борьбу.
В 20-е годы Павел Граббе активно участвует в организации белой эмиграции. Так, например, он председатель общества русских эмигрантов в Турции. Параллельно развивает он свои философские и идеологические воззрения на Русскую православную церковь заграницей. Семья П.М.Граббе, в имении Берестечко на Волыни 1934 г.
Авторитет Граббе, как идеолога эмигрантской борьбы за Белую Россию, велик еще и потому, что он внук знаменитого славянофила А.С.Хомякова, чьи идеи о самобытности самодержавной Руси востребованы во все времена. В 1940 году поместье графа Граббе окажется на советской оккупированной территории. Павел Граббе арестован и погиб в Перми в сталинских лагерях, предположительно в 1943 году.
Дети Граббе, Юрий и Нина, выбирают путь служения церкви, которому не изменят до смерти. Нина Павловна приняла монашество в Лесненской Свято-Богородицкой женской обители в юрисдикции Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ). Затем переехала с обителью в местечко Провемон (Нормандия, Франция). Григорий (Юрий) Граббе. (1902-95) Нина Павловна Граббе (1903-87). После смерти в 1977 г. игумении Феодоры (Львовой) стала настоятельницей обители – игуменьей Магдалиной. Скончалась 3 сентября 1987 г. Ее характеризуют как исключительно способную к наукам. Она, ещё в России, окончив гимназию, в с овершенстве владела: русским, сербским, английским и французским языками и много занималась самообразованием, особенно богословием.Матушка Магдалина поступила в монастырь в Белграде в конце Второй мировой войны и сразу же стала вносить серьёзный вклад в обеспечение монастыря, получая плату за частные уроки.Среди её учеников был сын французского консула, что дало ей возможность достать визы для нескольких русских и тем спасти их от высылки в СССР, а потом вывезти во Францию весь Леснинский монастырь.Благодаря глубоким познаниям в патристике, литургике, истории Церкви и умению передавать свои знания интересно и доступно, Матушка Магдалина имела духовных чад всех возрастов, национальностей и общественных сословий...
Юрий начнет работать в РПЦЗ еще мирянином. В 1944 году будет рукоположен в сан и наречен отцом Георгием, а в 1979 году, уже в США примет монашество под именем Григория и станет епископом РПЦЗ. До своей смерти в 1995 году останется непримиримым критиком соглашательства Московской Патриархии и противником объединения РПЦ и РПЦЗ. Главная претензия к московским иерархам в том, что ими руководит КГБ (ФСБ). Даже во время своей предсмертной поездки на Родину, он согласиться посетить только раскольническую церковь. В попытках возродить идею монархии, в 1964 году отец Григорий (Граббе) примет участие в сомнительном венчании самозванца царевича Алексея, якобы спасшегося от расстрела в Екатеринбурге, с некой И.Кампф. Самозванец впоследствии был разоблачен, а Юрий Граббе понес наказание.
В 1981 году сын Юрия, о. Антоний, архимандрит РПЦЗ проводит обряд вскрытия и перенесения мощей Великой княгини Елизаветы Федоровны. Герои нашего повествования чудесным образом встретятся. Вот как описывает это «Православный календарь»: «В 1981 году, накануне канонизации новомучеников российских Русской Православной Церковью за границей, их гробницы решили вскрыть. Вскрытие производила в Иерусалиме комиссия во главе с начальником Русской Духовной Миссии архимандритом Антонием (Граббе). Гробницы новомучениц поставили на амвон перед Царскими вратами. По промыслу Божию случилось так, что архимандрит Антоний остался один у запаянных гробов. Неожиданно гроб великой княгини Елисаветы открылся. Она встала и подошла к отцу Антонию за благословением. Потрясенный отец Антоний дал благословение, после чего новомученица вернулась в свой гроб, не оставив никаких следов. Когда открыли гроб с телом великой княгини, то помещение наполнилось благоуханием. По словам архимандрита Антония, чувствовался «сильный запах как бы меда и жасмина».
В 1986 году Григорий Граббе и его сын, священник Антоний, благодаря провокации КГБ, были финансово скомпрометированы и отдалены от руководства РПЦЗ. В 1995 году Юрий Павлович Граббе, человек, чьи детские воспоминания были тесно связаны с Коралово, умер.
© 2017
|
Метки: дворянские владения граббе |
Последние Васильчиковы |
Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора
Последние Васильчиковы
Последними Васильчиковыми, гостевавшими в Кораллово, очевидно была семья младшего брата Марии Александровны - Павла. Павел Александрович (1865-1941) учился в историко-филологической гимназии Санкт-Петербурга, а с 1885 года в юнкерском училище. После непродолжительной службы во Владимирском драгунском полку ушел в отставку. В 1897 году Павел Васильчиков женится на Инне де Бове, из рода художников и архитекторов де Бове. Хотя их основным поместьем становится усадьба в Саратовской губернии, нет сомнений, что до 1908 года молодые с детьми, Татьяна (1898- ??), Александр (1899-1939), Алексей (1900-1969), Екатерина (1905-1994), бывают в Кораллово.
Супруга Инна Сергеевна, внучка знаменитого московского архитектора, автора Триумфальных ворот 1812 года, была не чужда искусствам, профессионально рисовала, занималась в мастерской Николая Самокиша. Как раз в годы их знакомства художник Н.Самокиш иллюстрировал поэму Льва Мея «Избавитель», о легендарномявлении святого Саввы Сторожевского во спасение царя Алексея Михайловича от медведя. Работа над образом Саввы вряд ли возможна без посещения Саввино-Сторожевского монастыря, а Инна де Бове, знакомая с коралловскими землями, вполне могла стать для Самокиша проводником в Звенигород и монастырь. К сожалению, в 1917 году Инна Сергеевна умирает в Санкт-Петербурге (похоронена в Александро-Невской лавре). Сохранилась очень скромная мраморная плита «Васильчикова Инна Сергеевна. 1875-1917 годы».
Павел Александрович в годы революции озабочен сохранением художественной коллекции отца. Будучи членом Саратовской ученой архивной комиссии, в 1918 году он передает предметы искусства из своей усадьбы в Саратовский музей, спасая от разграбления. Однако после гражданской войны компромисс с советской властью для Павла Александровича оказывается исчерпанным, и в 1922 году он эмигрирует в Париж с сыновьями. В печальный для всех русских 1941 год, он упокоится на хрестоматийном для эмигрантов кладбище Сент-Женевьев де Буа.
Бегство из России для Васильчикова будет таким вынужденным и скорым, что в Подмосковье он оставит свою 15-летнюю дочь – Катю Васильчикову. Конечно, та на попечении двоюродного дяди Юрия Олсуфьева, но все они окажутся беззащитна перед деяниями новой власти.Екатерина Павловна, обладая наследственными задатками в области искусства рисования и вышивки (правнучка знаменитого архитектора, внучка директора Эрмитажа, племянница поэтессы и художницы), станет работать в г. Сергиев (с 1930-го Загорск) рядовой чертежницей. В 1920 году она оказывается участницей тайны по сокрытию мощей святого Сергия Радонежского от возможного осквернения тех большевиками. Глава Сергия, по секретному благословению патриарха Тихона, будет тайно заменена двумя экспертами комиссии о передаче церковного имущества – священником Павлом Флоренским и графом Юрием Олсуфьевым. Мощи спрячут в доме Олсуфьевых в Сергиеве, в ящике под огромной комнатной пальмой. В 1928 году 22-летнюю Екатерину Васильчикову арестуют в этом доме, как единственную его жительницу. Олсуфьевы скроются за несколько дней до ареста, и будут скитаться по Подмосковью вместе со святыней до 1938 года, когда в дни Большого Террора арестуют и их.
Граф Юрий Олсуфьев будет расстрелян, его супруга умрет в ГУЛАГе. Интересно, что во время обыска мощи так и не обнаружат, а Васильчикова получит 6 лет ссылки по обвинению в сотрудничестве с «Антисоветской группой черносотенных элементов». В ордере на арест 80 человек, подписанным Ягодой, значилось:«Согласно имевшимся агентурным данным СООГПУ было известно, что нижепоименованные граждане, проживая в г. Сергиеве и, будучи по своему социальному происхождению "бывшими людьми" (княгини, князья, графы), в условиях оживления антисоветских сил начали представлять для Соввласти некоторую угрозу, в смысле проведения мероприятий власти по целому ряду вопросов».Лексикон обвинения - пример революционного абсурда – «бывшие люди», «некоторые угрозы… по ряду вопросов». Особенно нелепы они по отношению к молодой одинокой девушке.
За Катю Васильчикову вступится супруга Горького (Екатерина Пешкова) и Борис Пастернак. «Это – девушка, уже в детстве натерпевшаяся неисчислимых бед и испытаний и теперь совершенно больная…Происхождение основанием к обвинению служить не может»- писал поэт в обращении к власти. Ссылку сократят до 3 лет, Екатерина вернется и выйдет замуж за пианиста Александра Егорова, будущего преподавателя Московской консерватории.
Миссия по хранению святых мощей продолжится до 1946 года. К тому времени уйдут все инициаторы сокрытия – патриарх Тихон, Павел Флоренский, Юрий Олсуфьев с супругой - и Екатерина Васильчикова окажется главной хранительницей главной православной святыни Руси. В 1946 году будет принято решение о восстановлении статуса Троице-Сергиевской лавры, советская власть разрешит ее существование, и Екатерина Павловна передаст сохраненные святыни патриарху Алексию I. Они будут возвращены в раку Рождественского собора лавры так же тайно, как изъяты.
Со слов Екатерины Павловны станет известен и еще один мистический сюжет – о кресте с Куликова поля. В 1938 году у могилы своей жены русский писатель и философ Иван Шмелев встретится с Павлом Васильчиковым, который со слов дочери Кати расскажет, как один из бывших олсуфьевских крестьян, найдя на Куликовом поле древний крест, задумал передать его Юрию Олсуфьеву, бывшему графу и археологу. Как по волшебству ему явится странник, обещавший стать посредником. Ночью в квартиру Олсуфьева, где проживала Катя, постучался седовласый странник, передал крест, заночевал и к утру исчез. Позже выяснилось, что оба события и с крестьянином и с Катей Васильчиковой произошли в один вечер, хотя между населенными пунктами не менее 400 км. Екатерина Васильчикова будет уверена, что посредником в передаче святого креста стал сам Сергий Радонежский. Этот услышанный рассказ Иван Шмелев превратит в знаменитый рассказ «Куликово поле».
На закате жизни Екатерина Васильчикова примет постриг под именем Елисаветы и скончается монахиней в Малоярославце в 1994 году. Е.Васильчикова (Егорова) вырастит сына, знаменитого пианиста Андриана Егорова. Дочь Васильчиковой – Наталья Егорова станет княгиней Шаховской. Внук Васильчиковой, Иван Дмитриевич Шаховской в 90-е годы XX века купит дом в Дюдьково, вблизи владений своего прапрадеда.http://korallovo.com/posliedniie_vasilchikovy
|
Метки: дворянские владения васильчиковы |
Дело фрейлины Васильчиковой |
Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора
Дело фрейлины Васильчиковой
На сцену российской истории Мария Александровна взойдет один раз – ярко, спорно и скандально. Дело фрейлины Васильчиковой будет в центре общественного внимания в 1915 году и займет свое место в перечне российских скандалов в годы 1-й мировой наряду с «делом Мясоедова», «предательством Ранненкампфа», «убийством Распутина».Несмотря на множество свидетельств по «делу Васильчиковой» серьезных исторических исследований и объективного разбора его, к сожалению, нет.
В 1908 году, бывшая фактическая хозяйка Кораллова поселяется за границей, в Австрии, в имении Клейн Вартенштейн, близ Вены. Оставаясь при этом фрейлиной и приближенной к императорскому дому, она быстро входит в высший свет австрийского и немецкого дворянства. Особенно тесные отношения складываются с домом Гессенских, родственников великой княгини Елизаветы и Императрицы Александры Федоровны.Связи с домом Романовых так же активны. Сохранились свидетельства семейного завтрака Васильчиковой с семьей Николая II в 1913 году. В воспоминаниях начальника дворцовой агентуры Спиридовича А.И. сохранился этот эпизод: «После завтрака, прощаясь с Васильчиковой в кабинете, Государь сказал: „Живите спокойно в Австрии, но изредка приезжайте нас проведать. Бог даст, войны, сколько это будет в моей власти, не будет." Прощаясь, Государь поцеловал руку Васильчиковой и, когда та, сконфуженная неожиданностью, что-то сказала, Государь, со свойственной ему чарующей улыбкой, сказал: „Можно старому другу".
Бог не дал сохраниться миру и в 1914 году, с началом 1-й мировой для спокойной жизни Васильчиковой настал крах. Она оказалась в плену, в собственном венском доме, подданным вражеского государства в кругу австрийских и германских друзей. Это не могло не оставить отпечатка на ее менталитете. Погруженная и в российское и в европейское дворянское общество, она искренне не понимала, почему Император Николай II и Кайзер Вильгельм, приходясь двоюродными братьями, должны уничтожать народы друг друга, почему гессенские принцессы Элла и Аликс (Елизаветы и Александра Федоровна) теперь поддерживают германофобию, призывают к войне до конца и ради псевдо патриотизма отказываются говорить и писать на родном немецком! Проживая под домашним арестом в Австрии фрейлина не могла себе представить волны ненависти и подозрения к всему, что напоминает о Германии. Мария Васильчикова оказалась гораздо компромисснее и пацифистичнее, чем российское общество.
В 1915 году немецкие власти начинают оказывать на Васильчикову давление, призывая оказать посреднические услуги между царскими домами России и Германии. Подобный, сепаратный мир в 1915 году был нужнее Германии, увязшей в войне на 2 фронта, чем России, еще не растратившей пыла. Однако, Васильчикова ни минуты не сомневаясь уверена, что Николай II готов к переговорам. Она помнила его мечты уберечь Европу от войны. В феврале 1915 года Мария Александровна пишет письмо дорогой Елизавете Федоровне, с просьбой передать императору предложения о переговорах. Великая княгиня в смятении. Россия живет лозунгом «Войны до победы» и тайные предательские переговоры более, чем неуместны. Информация до Николая доходит. Императрица Александра Федоровна пишет в письме Николаю II: «Мой муженек, ангел дорогой. Посылаю тебе письмо от Маши (из Австрии), которое ее просили тебе написать в пользу мира. Я, конечно, более не отвечаю на ее письма». Ответа Васильчикова не дождется.
Германские власти продолжают подталкивать фрейлину к действиям. Ей отменен арест, разрешены поездки и посещения лагерей пленных из России. Все это должно убедить Марию Александровну в необходимости, важности и человечности своей миссии. В марте Васильчикова отправляет письмо лично Николаю II. Нет сведений - получил он его, или нет, но результат тот же. Холодное молчание.
Не получив сигналов к миру Германия летом 1915 года перебрасывает на Восточный фронт всю мощь своих дивизий и наносит России серьезные поражения. Это должно убедить русских быстрее пацифистических призывов. Но Россия уперлась.В поражениях винят предателей, везде мнятся германские заговоры, против «немки царицы» восстает общественное мнение. Императорский дом под пристальным вниманием и уже не свободен в принятии решений.Всего этого Васильчикова не знает и прочувствовать не может. Бывшие друзья: Елизавета Федоровна. Николай II, императрица – ей не отвечают, русских газет в Австрии нет, а настроения русских пленных далеки от ура-патриотизма. Васильчикова в смятении, а немцы, в качестве жеста доброй воли разрешают фрейлине посетить лагеря русских пленных в Германии. По мимо гуманитарной цели Мария Александровна преследует родственную – в плену у немцев ее племянник. Скорее всего речь идет о Борисе Милорадовиче, гусаре лейб-гвардии, сыне Александры Васильчиковой-Молорадович. Информации о том, удалось ли Марии увидется с племянник нет, ав этот момент жизнь ставит перед ней тяжелый выбор. Холодной осенью 1915 года умирает ее мать. Никакой возможности приехать в Россию для прощания, через линию фронта, из враждебной страны нет. Как чертики из табакерки вновь являются немецкие власти и предоставляют Васильчиковой корридор, через Данию и Швецию до границ Российской Империи в Финляндии. Интересно, что через год подобный путь будет предоставлен Ленину и элите большевиков. Условия и к Васильчиковой и к большевикам, видимо, одинаковые. Постараться убедить (принудить) Россию к сепаратному миру. Васильчикова согласна. Во-первых, это не противоречит ее убеждениям, во-вторых, это единственная возможность проводить мать.
В романе В.Пикуля «Нечистая сила» приезд фрейлины в Россию представлен так: «2 декабря на фронте под Ригой был сильный мороз, в сиреневом рассвете медленно протекали к небу тонкие струйки дыма из немецких и русских землянок. Ленивая перестрелка заглохла сама собой. В линии передовых постов заметили, что с немецкой стороны, проваливаясь в снежные сугробы, идет в русскую сторону пожилая дама в богатой шубе и с пышной муфтой в руках, поверх шляпы ее голова была замотана косынкой... Это и была «наша Маша»!
Как часто у Пикуля, очень художественно, но совершенно вне исторической правды. Мария не была на передовой, она ехала с комфортом, в мебелированных купе поезда до Стокгольма, где пришла в российское посольство. В верхах знали о похоронах ее матери и дали зеленый свет до Петербурга, предложив, однако, добровольно явиться в Главный Штаб для объяснений.В Петербурге Мария Александровна поселилась в «Астории», пыталась добиться встречи с императором, императрицей, или великой княгиней, но везде получила отказ. Все еще не представляя искривленный менталитет воюющей России, Васильчикова знакомит с письмами Сазонова, министра иностранных дел. После этого ее номер обыскан, она арестована, и выслана из столицы. Несмотря на эти спешные действия, в Петрограде, где «все секрет и ничего не тайна» идут слухи, а Государственная Дума устами Родзянко поднимает скандал. Все раздуто и преувеличено. По уверениям Родзянко, Васильчикова с подачи Двора уже год готовит заговор. Императрица Аликс («царица-немка») сняла ей номер в «Астории», где они тайно встречались, готовится сепаратный мир,предавший союзников по «Антанте». В информации Родзянко почти все ложь, но это та ложь, в которую готовы все поверить. Успокаивая депутатов, Николай II не мог поступить иначе.
С Марии Александровны Васильчиковой снимают звание фрейлины, и высылают в имение сестры в Чернигов. В одном из мемуаров современников, Марию Васильчикову характеризуют недалекой тщеславной интриганкой. На наш взгляд это абсолютно неверно. В ситуации с этим неудавшимся «миром», она скорее слишком простодушна и прямолинейна, нежели коварна. Думается, она искренне не понимала, что произошло с ее родной страной. Почему вдруг самодержавие оглядывается на демагогов-политиков? Почему ее «старый друг» Николай II предает многолетнюю дружбу в угоду насквозь ложному патриотизму депутатов? Почему? Более того, в каждом своем поступке от писем, до приезда она была честна и бескорыстна, не скрывая ни мотивов, ни убеждений.
Существует информация, что единственным человеком открыто заступившемся за Васильчикову оказался… Распутин. Министр внутренних дел Хвостова, арестовавший фрейлину, признавался: «Мне говорили, что Гришка ругается». Заступнические мотивы Григория Распутина неясны. Может быть, он просто знал, что с Васильчиковой поступили несправедливо. Через несколько лет, уже упоминавшийся А.И.Спиридович резюмирует в мемуарах: «Из приезда Васильчиковой устроили скандал, которым, через ее голову, били по Императрице. Таково было враждебное отношение к Ее Величеству даже среди высшего общества. То было знамение времени. Прелюдия революции. Их Величества, в угоду „общественному мнению", пожертвовали тогда М. А. Васильчиковой, которую давно и хорошо знали. Она этого не заслуживала»
Ход истории вполне мог реабилитировать Марию Васильчикову. Сепаратный мир с Германией все равно будет заключен, но уже Лениным и на других (похабных) условиях. В течении 1916 и 1917 года, Россия не только не одержит победу, а переживет крах империи. Жертвами этого краха станут не только миллионы убитых солдат, но десятки миллионов жителей большевистской России. Кто знает, может миссия Васильчиковой была последней соломинкой к спасению России Романовых, к сохранению Николаем II своей короны, да и жизни?!
После Февральской революции Васильчикова вернется в австрийское свое поместье и проживет частным образом до 1934 года. Ее могила расположена на кладбище Ранхенау на Боденском озере. К сожалению, в невнимательной к внутреннему миру человека истории, Маша Васильчикова осталась полной, нескладной, неудачливой и не очень далекой дамой, с подмоченной репутацией. Это не очень вяжется с сохранившимся ее эпистолярным наследием, до которого еще не дотянулась рука исследователя. Среди документов Васильчиковой рукописи биографий Н. И. Толстой, Д. А. Олсуфьевой, Е. Барятинской, а так же переписка к М. А. Васильчиковой с дочерью писателя Л. Н. Толстого - А. Л. Толстой.
После смерти Александры Александровны Милорадович в 1927 году в Париже и Марии Александровны Васильчиковой в 1934 году в Вене в живых из детей Васильчикова - длинного оставался только Павел Александрович Васильчиков, последний из коралловской подростковой ватаги.
"Коралловская аллея" акварель воспитанницы Лицея Яковлевой Вики
© 2017 orallovo.com/dielo_frieiliny_vasilchikovoi
|
Метки: васильчиковы |
Пётр Ольденбургский |
Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора
21 ноября исполнилось 150 лет со дня рождения самого загадочного русского принца из Ольденбургской династии – Петра Александровича. Его жизнь была интересной, запутанной и трагической. История отвела Петру Александровичу место на самых задворках. Многие современники представляли принца на страницах своих мемуаров в негативном образе, характеризуя как недалёкого и совершенно безвольного человека. Лишь великий русский писатель Иван Бунин на излёте жизни Ольденбургского смог понять и представить, наверное, самое верное описание его человеческих и душевных качеств. Принц Пётр Александрович обладал многими талантами, но в первую очередь талантом сострадания к ближним. Для интересующихся историей Дома Романовых он известен в первую очередь как первый муж Великой Княгини Ольги Александровны, младшей сестры Императора Николая II. Но мало кто знает, что принц в дореволюционную пору был очень активен в области благотворительности и меценатства, а оказавшись в изгнании, с головой ушёл в литературу. Конечно же, он не был великим писателем, но определённые литературные способности у принца имелись. В 1921 году в Париже он выпустил сборник рассказов «Сон», где описаны наивные, а порой и трогательные фантазии грядущего возрождения России. С мыслями о грядущем воскресении своей Родины он и скончался в 1924 году, не понятый родными, близкими и современниками. Эта статья – дань уважения памяти принца Петра Александровича Ольденбургского.
Портрет Петра Александровича Ольденбургского. Неизвестный художник
Принцу Петру
Александровичу Ольденбургскому
Говорят мне: «Собою владеть ты умей,
Научиться пора хладнокровью;
Надо сдержанней быть; ты немало людей
Необдуманной сгубишь любовью…».
Но любовь удержать разве властна душа,
Как добычу орел в сильных лапах?
Нет, цветам, благовоньем весенним дыша,
Не сдержать упоительный запах!
Коль любить, так безумствуя в страсти слепой,
В этом бреде бессилен рассудок…
Знать ли солнцу, что им с вышины голубой
Спалена красота незабудок?
Эти строки принадлежат Великому Князю Константину Константиновичу, более известному под творческим псевдонимом К. Р. Великий Князь посвятил стихотворение своему дальнему родственнику принцу Петру Александровичу, дружбой с котором Августейший поэт дорожил до конца своих дней, называя кузена в личных письмах и дневниках «Петюшей». Это прозвище навсегда осталось за принцем в кругу его родственников. Наш герой появился на свет 21 ноября 1868 года в родовом дворце герцогов Ольденбургских на Дворцовой набережной Северной Пальмиры. Его родители – принц Александр Петрович Ольденбургский и принцесса Евгения Максимилиановна, урождённая герцогиня Лейхтенбергская, занимали видное положение при императорском дворе. Отец был известным и активным государственным деятелем и попечителем благотворительных заведений, унаследовав от своего отца принца Петра Георгиевича Ольденбургского уникальные таланты государственного попечителя. Мать нашего героя, правнучка знаменитой Жозефины Богарне, как и муж, стала известна благодаря своей активной работе в области культуры и общественной жизни. Благодаря Евгении Максимилиановне, имевшей крутой нрав и железную волю, в России появились гимназии, общины милосердия и многочисленные больницы для бедных.
Принцесса Евгения Максимилиановна с сыном Петром. 1869 г.
Генеалогия Петра Александровича заслуживает отдельного внимания. Его родители являлись троюродными братом и сестрой, поэтому кровь Романовых текла в жилах принца как со стороны отца, так и со стороны матери. Среди его знаменитых предков значатся: Императоры Павел I и Николай I, первая жена Наполеона знаменитая Жозефина Богарне, и король Пруссии ярый противник Бонапарта Фридрих Вильгельм III.
Воспитанием маленького мальчика занимался дед, знаменитый и всеми уважаемый принц Пётр Георгиевич Ольденбургский, души не чаявший во внуке. Пётр Георгиевич сам преподавал мальчику музыку и литературу, привив внуку любовь к классическому искусству. По сохранившимся документам, круг преподавателей принца был не велик, но имена учителей Петра Александровича знала вся Россия. Так, русским языком с ним занималась филолог Зинаида Николаевна Булгакова, арифметику принцу преподавал выдающийся педагог Василий Андрианович Евтушевский, работавший при дворе Императора Александра III, обучая его старших сыновей. Уроки географии юноше проводил Иван Николаевич Михайлов. По семейной традиции, в девять лет к принцу приставили воспитателя. Им стал генерал-майор Александр Богданович Ганике. Он взрастил не одно поколение принцев Ольденбургских и был очень уважаем в семье. Позднее, в своих мемуарах, генерал Владимир Джунковский, также обучавшийся под руководством Ганике, дал следующую характеристику своему учителю:
«Был он интересным преподавателем, но к некоторым воспитанникам был строг, и про него сочинили глупое двустишие: “Ганике поганике, потерял свои подштанники”».
Сам же Пётр Александрович очень тепло вспоминал своего учителя, дружбой с которым он дорожил, поддерживая постоянный контакт с Ганике вплоть до его кончины в 1923 году.
Пётр Александрович с воспитателем А. Б. Ганике
Суровые зимы Ольденбургские, как правило, проводили в заснеженном Петербурге, а на лето семья всегда уезжала в Воронежскую губернию, в поместье Рамонь, ставшее для Петра Александровича любимейшим местом и вторым домом. Здесь он мог почувствовать ту свободу, которой так не хватало ему в пыльной и душной столице. Земля, крестьянский труд, бесчисленные поля с пшеницей и дикорастущими цветами навсегда оставили отпечаток в русской душе немецкого принца. В имении Рамонь принц увлёкся сельским хозяйством, а под руководством агронома Клингена Петр Александрович стал заниматься селекцией сахарной свеклы.
С детства Пётр Александрович был дружен с будущим Императором Николаем II. Вместе они принимали участие в любительских спектаклях семьи Императора Александра III, обычно устраиваемых в Эрмитажном театре. Дружба между ними сохранялась вплоть до революции 1917 года, когда судьба уготовила последнему Государю путь на Голгофу, а его шурину – скитание в эмиграции. Позднее Иван Бунин, подружившийся с Ольденбургским в начале 1920-х годов, писал:
«Тесная дружба, закрепленная в детстве, в день 1-го марта 1881 года, связывала его с Николаем II – и едва ли кто другой так бескорыстно любил убитого Императора. Но политику его он всегда считал безумной».
Принц Ольденбургский обожал охоту, благо имение Рамонь позволяло Петру Александровичу наслаждать любимым делом. Побывав в 1885 году в Нидерландах, принц писал в одном из своих писем другу детства графу Дмитрию Сергеевичу Шереметеву:
«Здесь в Голландии существует псовая охота. Борзые здесь английские, очень стройны и красивы; после завтра в понедельник я пойду на собачий рынок. Я уже получил известие из Рамони, нашего имения, что взят первый выводок волков. Была довольно удачная охота: четыре или пять волков, один матерый убит ружьем».
Через пару лет, находясь в родовом имении, Пётр Александрович писал всё тому же Шереметеву, с гордостью рассказывая об охоте на волка:
«Вчера я делал волчью садку и остался ею очень доволен; все своры очень злобные, в особенности я был в восторге от моего Мальчика (собака Петра Александровича – И. М.), который взял волка по месту. После завтра мы берем первый выводок; немного рано, но что же делать, надо торопиться, а то выводок этот останется в стороне, так как в сентябре мы едем в другую сторону, а 24 августа приезжает Великая Княгиня Екатерина Михайловна и мне нельзя будет отлучаться».
Как и все предки, принц Пётр Александрович получил блестящее военное образование. Стажировку он проходил в Константиновском пехотном училище и Николаевском кавалерийском. С 1896 года принц стал обучаться в Училище правоведения, но, по сохранившимся письмам, его тяготила учёба в этом заведении. Однако он усердно занимался своим образованием и старался не огорчать обожавших его родителей.
«Сегодня у меня наконец свободный день от занятий, я только что сдал репетицию уголовного права после двухнедельного приготовления и поэтому буду гулять три дня, а потом примусь за гражданское право», – писал принц в частном письме.
В наши дни на страницах разнообразных «бестселлеров», где бульварные авторы «открывают» все «тайны» Императорского Двора, можно прочитать, что Пётр Александрович был страстным любителем светской жизни, и ничего другого, кроме как вечера, игры в карты и попойки с сослуживцами, его не интересовало. Однако по сохранившимся письмам, можно с уверенностью сказать, что это не так. Перед нами один из примеров. В декабре 1888 года принц писал другу:
«Ты не можешь себе вообразить, как скучно бывает по праздникам в Петербурге, на это могут сказать, что есть вечера, балы и т. д., но поверь мне, что я с удовольствием променяю эти прелести на одну неделю в деревне».
В 1889 году принц экстерном окончил Училище правоведения, после чего началась его карьера на военном поприще. Пётр Александрович указом Государя был зачислен на действующую службу в лейб-гвардии Преображенский полк, где вскоре был произведён в поручики. В 1899 году он уже командовал ротой в знаменитом и прославленном полку. Благодаря его стараниям, солдаты полка получили собственный барак в Красном Селе, причём ремонт был произведён на личные средства принца. Этот сюжет – один из многочисленных примеров заботы Петра Александровича о своих подчинённых.
Принц Пётр Александрович во время учёбы в Императорском Училище правоведения
Примерно в 1900 году принц стал всё чаще появляться в высшем обществе с Великой Княжной Ольгой Александровной, которая была младше его на четырнадцать лет. Вместе они посещали оперу и балет. Сама Великая Княжна относилась к своему дальнему родственнику с типичным почтением и никаких сердечных чувств к нему не испытывала. Для родителей Петра Александровича женить сына на сестре Государя было пределом мечтаний и большой честью.
Историки до сих пор спорят о роли Императрицы Марии Фёдоровны в судьбе младшей дочери. Хотела ли она выдать Ольгу Александровну замуж за Ольденбургского, чтобы дочь осталась при ней в России, или же она имела к помолвке лишь косвенное отношение? Возможно, дочь сама хотела выйти замуж, чтобы избавиться от порядком надоевшей материнской опеки? Вероятно последнее, по крайней мере, на следующий день после помолвки младшей дочери Императрица Мария Фёдоровна писала сыну:
«Дети больше не дети! Я уверена, ты НЕ ПОВЕРИШЬ что случилось. Ольга помолвилась с Петей и ОБА очень счастливы. Я должна была дать согласие, но все произошло так быстро и неожиданно, что я по-прежнему не могу поверить в это; но Петя приятен, мне он нравится, и, видит Бог, они будут счастливы. Не говори об этом никому, кроме Аликс, конечно».
В ответ удивлённый Государь написал Царице-матери:
«Я думал, сегодня не 1 апреля, не могу поверить, что Ольга действительно ПОМОЛВЛЕНА с Петей. Они, скорее всего, оба были пьяны вчера и сегодня не помнят всё, что сказали друг другу вчера. Что думает Миша? А как Нана (няня Великой Княгини Ольги Александровны – И. М.) отнеслась к этому? Мы оба так сильно смеялись, читая твоё послание, что до сих пор не отошли. Петя только что прибежал и все рассказал. Теперь нам придется в это поверить. Но все же, надеемся на лучшее… Я уверен, они будут очень счастливы, но все это очень странно».
Биограф Великой Княгини Ольги Александровны Йен Воррес позднее с её слов записал следующую версию помолвки:
«Меня пригласили на вечер к Воронцовым. Помню, мне не хотелось ехать туда, но я решила, что отказываться неразумно. Едва я приехала к ним в особняк, как Сандра повела меня наверх, в свою гостиную. Отступив в сторону, она впустила меня внутрь, а затем закрыла дверь. Представьте себе мое изумление, когда я увидела в гостиной кузена Петра. Он стоял словно опущенный в воду. Не помню, что я сказала. Помню только, что он не смотрел на меня. Он, запинаясь, сделал мне предложение. Я так опешила, что смогла ответить одно: “Благодарю вас”. Тут дверь открылась, влетела графиня Воронцова, обняла меня и воскликнула: “Мои лучшие пожелания”. Что было потом, уж и не помню. Вечером в Аничковом дворце я пошла в комнаты брата Михаила, и мы оба заплакали».
Спустя несколько дней Великая Княжна Ольга Александровна получила от будущей свекрови очень нежное и трогательное письмо. Принцесса Евгения Максимилиановна писала:
«Благословляю тебя с нашим дорогим тебе сыном от всей души с полною надеждою, что Господь благословит ваш брак, а Петя будет достоин тебя и своего счастья. Одно могу сказать, что Петя хороший сын, и поэтому надеюсь, будет хорошим мужем и раз полюбив тебя, то уже всем сердцем и всей душой навеки. Мысленно и молитвенно беспрестанно с вами и страшно сожалеем, что далеко от вас в эту важную минуту в вашей жизни и не можем видеть ваше счастье. Скажи Пете тебя крепко обнять от нас, а мы тоже его за нас».
Свадьба состоялась 9 августа 1901 года. Венчание супругов проходило в Гатчинском дворце. На церемонию собрались многочисленные родственники, министры и иностранные послы. Сам Пётр Александрович, исповедуя до этого лютеранство, решил перейти в православие, о чём немедленно написал своему дальнему родственнику великому герцогу Фридриху Августу Ольденбургскому в Германию. «После основательного размышления принял решение исповедовать православную религию», – писал Пётр Александрович в Ольденбург накануне свадьбы.
Принц Пётр Александрович с Великой Княжной Ольгой Александровной в Гатчине в день свадьбы
После всех торжеств молодых уехали во дворец принца в Петербурге, располагавшийся на Сергеевской улице столицы. По воспоминаниям Ольги Александровны, первую ночь она провела одна. Принц отдыхал в карточном клубе, где был завсегдатаем. Семейная жизнь у супругов не сложилась. Великая Княгиня не любила мужа, да и не могла его полюбить, поскольку слишком разными людьми они были. Видимо, прав был сенатор Александр Половцов, когда писал в своём дневнике:
«Желая жить в России, она (Великая Княгиня Ольга Александровна – И. М.) остановила свой выбор на сыне принца Александра Петровича Ольденбургского… Очевидно, соображения, чуждые успешности супружеского сожития, были поставлены здесь на первый план, о чем едва ли не придется со временем пожалеть».
А что же сам Пётр Александрович? Вероятно, он всё же любил свою юную жену всем сердцем, о чём свидетельствуют его нежные письма к супруге. Вот лишь некоторые отрывки:
«Милая, дорогая Ольга. Пишу Тебе несколько слов, чтобы сообщить Тебе, что было после Твоего отъезда. Во-первых, без Тебя очень скучно и наш дом кажется мертвым. Я взошел в Твою комнату, вспомнил пережитое в ней время с Тобой и у меня чуть не навернулись слезы на глазах».
«Радуюсь за Тебя, что Ты в для Тебя дорогой Гатчине и что обняла после давней разлуки Мама (Императрица Мария Федоровна – И. М.) и Мишу (Великий Князь Михаил Александрович – И. М.) и Нана (няня Ольги Александровны Элизабет Франклин – И. М.). Поцелуй их крепко от меня и передай Мама, что мои мысли были часто с ней и что я от всего моего сердца ее обнимаю и целую ручки. Сегодня нет дождя, и я думаю после завтрака пройтись в Ольгино на постройки. Целую Тебя и обнимаю милый, дорогой Пупсик. Да хранит Тебя Бог. Благословляю. Петя».
«Вчера был в Ольгине и думал с наслаждением о будущей осени, дай Бог нам её здесь в мире и тишине провести. Как будет хорошо. Сегодня погода ясная, я иду сейчас на молебну, без Тебя здесь скучно. Ты, несмотря на находящую иногда меланхолию, всех здесь подбадривала, хотя Ты этого сама не сознаешь».
«Ты не можешь себе вообразить, как скучно мне ехать; всё думаю о Тебе и мечтаю о скором свидании в Красном [Селе] и о спокойной осени с Тобой в Рамони. Крепко обнимаю, благословляю. Всей душой любящий Тебя Петя».
Великая Княгиня Ольга Александровна с принцем Петром Ольденбургским. 1900-е гг.
После свадьбы супруги поселились в бывшем дворце князя Барятинского на Сергеевской улице, который был подарен Императором Николаем II молодым Ольденбургским. Дворец благополучно пережил вихри революций, войны и блокаду. На фасаде здания до сих пор можно увидеть чудом уцелевшие гербы Великой Княгини Ольги Александровны, а также кованые вензеля на решетках с двумя буквами «О.» и «А.» – инициалами Великой Княгини. Вместе супруги Ольденбургские часто ездили в Рамонь, где для Ольги Александровны была обустроена усадьба Ольгино, названная в её честь. Двухэтажное здание, возведённое в стиле модерн, было украшено обширной террасой, примыкавшей к нижнему парку и реке. Всех гостей встречала мраморная лестница. Поднявшись по ней, можно было попасть в кабинет и гостиную принца из бледно-розового дуба. Спальня и приёмные отличались изящной отделкой, в них были расписаны плафоны, стены, а также украшался интерьер панно и изразцовой фризы.
Имение «Ольгино» в Воронежской губернии
В 1906 году принц Пётр Александрович решил покинуть пост командира роты Преображенского полка по состоянию здоровья. В своём письме к Великому Князю Николаю Николаевичу он писал:
«Ужасно грустно расставаться с горячо любимым батальоном, честную и постоянную работу офицеров которого я могу по совести свидетельствовать. Я уверен, что ты меня поймёшь, а если осудишь, то, наверное, простишь, если не теперь, то когда-нибудь…».
Ответ не заставил себя долго ждать. Великий Князь приложил краткую резолюцию: «Удерживать не стану». Покинув столь высокий пост, принц был зачислен в Свиту Государя Императора, где получил звание генерал-майора.
Несмотря на внутренние семейные неурядицы, супруги Ольденбургские активно участвовали в благотворительной общественной жизни. Вместе они учредили именную стипендию для учениц института принцессы Терезы Ольденбургской, оказывали большую помощь Покровской общине, основанной Великой Княгиней Александрой Петровной, тёткой Петра Александровича. Через своих немецких родственников принц пытался найти средства и оказать поддержку православной Покровской общине, в чём немало преуспел. После русско-японской воины Петр Александрович с супругой организовал «Комитет по увековечению памяти русских воинов 1904 – 1905 гг.». Главной задачей комитета стало захоронение останков павших русских воинов и создание кладбища в Южной Манчжурии. В Мукдене на средства принца была построена православная церковь, где ежедневно поминались павшие за Веру, Царя и Отечество войны русской императорской армии. Комитет активно функционировал вплоть до Февральской революции. Стоит добавить, что когда в 1911 году в обществе задумали увековечить память Императрицы Марии Фёдоровны, жены Императора Павла I, прославившейся своей активной ролью в благотворительности, именно Пётр Александрович стал председателем комитета по созданию памятника Государыне.
Однако, несмотря на столь активную общественную жизнь и близость интересов, брак между Петром Александровичем и Ольгой Александровной оказался весьма неудачным, а в чём-то его можно охарактеризовать и как трагический. Великая Княгиня не испытывала никаких чувств к своему супругу, надеясь однажды встретить настоящую любовь. И эта встреча произошла. В 1903 году на параде в Павловске она увидела капитана гвардейских кирасир Николая Александровича Куликовского. Красивый, высокий, статный и импозантный молодой офицер мгновенно покорил сердце Великой Княгини. Это была любовь с первого взгляда. Конечно же, принц значительно проигрывал Куликовскому и должен был отойти в сторону. Великая Княгиня Ольга Александровна, будучи человеком прямолинейным и решительным, потребовала у мужа развод. Но принц отказал ей в этом, однако пошёл на уступку и назначил Николая Куликовского своим адъютантом. Государь, узнав о желании младшей сестры развестись, предложил ей подождать семь лет, посчитав, что её любовь к Куликовскому – лишь мимолётное увлечение юной девушки, которое вскоре должно пройти. Как можно в подобной ситуации охарактеризовать Петра Александровича? Видимо, прав был писатель Алданов, когда назвал принца человеком «совершенно исключительной доброты и душевного благородства». Он не стал устраивать скандал, мстить жене и распускать грязные слухи. Напротив, он решил отойти в сторону, правда, ещё долгие тринадцать лет супругам приходилось играть роль мужа и жены.
В 1914 году в мире грянула Первая Мировая война. Великая Княгиня Ольга Александровна стала простой сестрой милосердия, поскольку обладала достаточным медицинским опытом ещё со времени пребывания в Ольгино. Чуть позже, приобретя оперативный опыт и знания, она стала начальницей госпиталя, который был оборудован на её личные средства.
Принц Пётр Александрович в Ставке. 1916 г.
Вскоре и Пётр Александрович ушёл в действующую армию. В октябре 1914 года он был награждён Георгиевским оружием, хотя особых боевых заслуг у него не было, в отличие от жены Великой Княгини Ольги Александровны, которая, обходя окопы, оказалась под мощным артиллерийским обстрелом австрийцев. В 1915 году принц был зачислен в свиту Верховного Главнокомандующего, но к этому моменту брак между ним и Великой Княгини практически перестал существовать. Уходя в августе 1914 года на фронт, Великая Княгиня сказала мужу, что больше никогда к нему не вернётся. Принц ничего не ответил, возможно, не поверив в решительность действий супруги. Вероятно, уже тогда была запущена длительная процедура развода, с подключением всех инстанций, в том числе и Священного Синода, без одобрения которого брак было просто невозможно расторгнуть. Лишь в августе 1916 года Император аннулировал брат своей младшей сестры с принцем Ольденбургским. Государь писал в своём указе:
«Рассмотрев представленное мне положение Св. Синода, которым полагается брак Е. И. В. Великой Княгини Ольги Александровны с супругом её, Е. В. Принцем Петром Александровичем Ольденбургским, по представленным причинам и согласно церковным по таким делам узаконения, расторгнуть, с установленными в сих случаях последствиями».
Спустя полгода в России разразилась Февральская революция. Монархия пала, а члены Императорской Фамилии были поставлены на грань выживания. 13 апреля 1917 года принц Пётр Александрович по болезни был уволен со службы с мундиром. Его военная карьера закончилась. Принц уехал в своё имение Рамонь в Воронежскую губернию, где местные мужики даже предлагали его кандидатуру в Учредительное собрание. Осенью 1917 года к власти пришли большевики, а когда на юге России начался Красный террор, принцу пришлось в спешке уехать в Финляндию, где в то время уже жили его родители. С 1921 года Пётр Александрович обосновался во Франции. Своё полное одиночество он скрашивал написанием рассказов, предаваясь воспоминаниями о прошлой жизни в России. Находясь в эмиграции, Ольденбургский познакомился с великим русским писателем Иваном Алексеевичем Буниным. Благодаря только лишь воспоминаниям Бунину мы можем узнать, как Пётр Александрович коротал свои дни, находясь вне Родины. Согласно мемуарам Ивана Алексеевича, их первая встреча произошла следующим образом:
«Я зашел по какому-то делу в Земгор. Там, в приемной, было множество народу и позади всех, у дверей, одиноко стоял какой-то пожилой человек, очень высокий и на редкость худой, длинный, похожий на военного в штатском. Я прошел мимо него быстро, но сразу выделил его из толпы. Он терпеливо ждал чего-то, стоял тихо, скромно, но вместе с тем так свободно, легко, прямо, что я тотчас подумал: “Какой-нибудь бывший генерал и светский, родовитый человек…”. Меня удивил его рост, его худоба, – какая-то особенная, древняя, рыцарская, в которой было что-то даже как бы музейное, – его череп, совсем голый, маленький, породистый до явных признаков вырождения, сухость и тонкость красноватой, как бы слегка спаленной кожи на маленьком костлявом лице, небольшие подстриженные усы тоже того особенного желтого цвета, что присущ только древней европейской аристократии, и выцветшие глаза, скорбные, тихие и очень серьезные, под треугольно поднятыми бровями (вернее, следами бровей). Но удивительнее всего было то, что произошло вслед за этим: ко мне подошел кто-то из знакомых и, чему-то улыбаясь, сказал:
– Его высочество просит позволения представиться вам.
Я подумал, что он шутит: где же это слыхано, чтобы высочества и величества просили позволения представиться!
– Какое высочество?
– Принц Петр Александрович Ольденбургский. Разве не видали? Вон он, стоит у двери.
– Но как же это – “просит позволения представиться”?
– Вы думаете, что это поза, что-то напускное? Нет, это у него совершенно искренне. Он вообще человек какой-то совсем особенный».
Так началась их дружба, длившаяся до смерти принца. Бунин стал едва ли не единственным, кому Ольденбургский мог написать простое и сердечное письмо, описав свою жизнь и душевные страдания:
«Я поселился в окрестностях Байоны, на собственной маленькой ферме, занимаюсь хозяйством, завел корову, кур, кроликов, копаюсь в саду и в огороде. По субботам езжу к родителям, которые живут неподалеку, в окрестностях Сэн-Жан-де-Люз… Давно ничего не писал; даже не могу кончить начатого еще летом рассказа; когда кончу, пришлю его Тебе с просьбой подвергнуть самой строгой критике… Очень соскучился по парижским знакомым… Переношусь мысленно в вашу парижскую квартиру: как было мне уютно у вас и как хорошо говорилось! Никогда не забуду вашего более чем доброго отношения ко мне».
Уже на страницах другого письма мы читаем:
«Своим письмом Ты меня несказанно обрадовал. Спасибо Тебе большое за все, что Ты для меня сделал… Начал писать задуманную повесть, но пишу с большим трудом. Погода ужасная, буря, дождь; может быть, с весной, с солнцем станет на душе легче, а пока тоска и страшно одиноко… Очень прошу Тебя не отказать сообщить мне, когда будет напечатан мой рассказ в “Сполохах” и где можно купить этот журнал? С нетерпением жду свидания с Тобой в Париже».
Уйдя в литературное творчество, принц под псевдонимом «П. Александров» выпустил в Париже сборник рассказов «Сон», а также опубликовал в берлинском журнале «Сполохи» «Сказку о правде». Когда Пётр Александрович закончил свой автобиографический рассказ «Одиночество», он попросил Бунина помочь ему напечатать его в каком-нибудь эмигрантском издании. В письме на имя Ивана Алексеевича со своей обычной детской простосердечностью и застенчивостью принц признавался:
«Не скрою от тебя, это мне доставило бы большую радость. Мне этот набросок очень дорог, потому что в нем, прости за интимность, все правда, – то, что пережито мной лично и что очень мучило меня когда-то… то есть тогда, когда мы разошлись с Олей… с Ольгой Александровной».
Вскоре принц Пётр Александрович решил жениться. Его избранницей стала Ольга Владимировна Серебрякова, урождённая Ратькова-Рожнова. Она родилась 1 ноября 1878 года в Петербурге. Её отец – Владимир Ратьков-Рожнов, был крупным промышленником, имел титул действительного тайного советника, а к началу века сколотил приличное по тем временам состояние. Казалось бы, имея богатое приданное и связи в высшем обществе, Ольга Владимировна должна была сделать неплохую партию. Но её первым мужем стал ротмистр Михаил Аполлонович Серебряков, служивший при дворе Великого Князя Владимира Александровича. Став замужней дамой, Ольга Владимировну с головой ушла в светскую жизнь. Приёмы, балы и благотворительные вечера стали играть значимую роль в её жизни. В столице Империи в честь неё даже назвали одну из центральных улиц. Топоним Ольгинская улица сохранялся в Петербурге и при советской власти, вплоть до 1975 года, когда по решению городских властей улицу переименовали в честь деятеля французской компартии Жака Дюкло. Незадолго перед революцией, Михаил Аполлонович Серебряков был приписан к Французскому полку и вместе с женой уехал за границу во Францию. Там они узнали о падении монархии и начале Гражданской войны в России. В 1920 году Серебряков умирает, а Ольга Владимировна остаётся совершенно одна. Супругам удалось вывести часть своих капиталов, поэтому Ольга Владимировна не нуждалась в средствах, в отличие от большинства своих соотечественников.
Ольга Владимировна Серебрякова
Новость о свадьбе принца Ольденбургского с Ольгой Серебряковой поразила русскую колонию в Париже. Вокруг судачили, что «странный принц» вновь выбрал себе в жёны женщину по имени Ольга, а злые языке называли этот брак «неожиданным и недолгим». Первую встречу с Ольгой Владимировной очень красноречиво описал всё тот же Иван Бунин:
«Встречаю его как-то в нашем консульстве (это было тогда, когда улица Гренелль еще оставалась в некотором нашем распоряжении) и вдруг он как-то особенно нежно обнимает меня и говорит: “Не дивись, я тебя представлю сейчас моей невесте… Мы с ней пришли сюда как раз по нашему делу, насчет выполнения разных формальностей, нужных нам для свадьбы…”».
Венчались супруги 11 мая 1922 года в Биаррице, в церкви Покрова Богородицы и святого Александра Невского. Спустя пару дней новость о свадьбе долетела до Копенгагена, где в то время жила Императрица Мария Фёдоровна со своей дочерью Великой Княгиней Ольгой Александровной. В письме к подруге княгине Александре Оболенской Государыня писала:
«Новость о свадьбе Петюши с мадам Серебряковой нас очень насмешила, особенно потому что мы знаем её: они так мало подходят друг другу. Но все-таки нужно надеяться, что они будут счастливы. Он, бедный, был так одинок. Он сам написал Ольге, чтобы сообщить ей, и сказал, что его родители, к счастью, приняли её очень хорошо. Я не сомневаюсь, что она в восторге, потому что всегда сходила с ума по горностаевым мантиям, но, в сущности, она очень хорошая женщина».
Свадьба Петра Александровича и Ольги Серебряковой в Биаррице. 1922 г.
Но, видимо, волею судьбы Петру Александровичу не суждено было в полной мере ощутить, что такое семейное счастье. В 1923 году у него открылась тяжёлая форма туберкулёза, и врачи рекомендовали принцу отправиться на юг в Ниццу. Там же произошла неожиданная встреча с Буниным, которая позднее была приведена писателем в мемуарах:
«Мы вдруг встретили его там: одиноко сидит возле кафе на площади, увидав нас, удивленно вскакивает, спешит навстречу:
– Боже, как я рад! Вот не чаял!
– А ты зачем и почему здесь?
Он махнул рукой и заплакал:
– Видишь: даже не смею обнять тебя и поцеловать руку твоей супруге. У меня внезапно открылась чахотка, послали сюда лечиться, спасаться югом».
Юг не помог принцу. Очень быстро он переехал в Париж, проведя зиму 1924 года в санатории в Булони. Не имея наследников, Пётр Александрович решил оставить своё имение верному денщику, который верой и правдою служил принцу большую часть своей жизни. Этот экстравагантный, но благородный поступок многие назвали глупым и даже обвинили принца в сумасшествии. О последней встрече с принцем, при весьма грустных и скорбных обстоятельствах, Иван Алексеевич писал:
«Той зимой он в последний раз посетил меня. Попросил позволения приехать: “Умоляю Тебя, как только это будет Тебе возможно, назначь мне свидание по очень важному для меня делу…”. И вскоре, как-то вечером, приехал – едва живой, задыхающийся, весь облитый дождем. И дело его оказалось такое, что мне и теперь больно вспоминать о нем: его хотели взять в опеку, объявить умалишенным (все из-за того, что он подписал ферму под Байоной своему денщику), и вот он приехал просить меня написать куда-то удостоверение, что я нахожу его в здравом уме и твердой памяти…
– Но, дорогой мой, помилуй, какое же может иметь значение мое удостоверение?
– Ах, ты не знаешь: очень большое! Если можешь, пожалуйста, напиши!
Я конечно написал».
Санаторий так и не помог Петру Александровичу излечить страшный недуг. Принц наделся, что южный и целебный климат французской Ривьеры сможет облегчить его страдания. С этой целью он отправился в Антиб, где и скончался 11 марта 1924 года. На его похороны собралось около сорока человек. Из Биаррица приехал отец принц Александр Петрович Ольденбургский, в то время как Евгения Максимилиановна осталась дома, поскольку была парализованы, и проводить в последний путь единственного сына не смогла. Из Германии приехал герцог Георгий Николаевич Лейхтенбергский, двоюродный брат принца, а из Парижа на похороны поспешил Великий Князь Дмитрий Павлович, представлявший Императорскую Фамилию. Отпевание Петра Александровича прошло в Каннах, в Архангело-Михайловской церкви. Там же, в крипте, он и был похоронен, но перед смертью завещав перенести свой прах на Родину в Россию. Спустя год в Биаррице умерла мать принца Петра Александровича принцесса Евгения Максимилиановна. В 1932 году там же скончался и отец принца Александр Петрович. Он стал последним представителем русской линии принцев Ольденбургских.
Могила принца Петра Александровича в крипте Архангело-Михайловский церкви в Каннах
Ольга Владимировна остаток своих дней провела в Париже. Среди русской эмиграции она была известна как принцесса Ольденбургская. В своих воспоминаниях Георгий Граф дал не совсем лестную оценку вдове Петра Александровича, встретив её в 1941 году в оккупированном немцами Париже:
«Принцесса Ольденбургская была исключительно предана царской семье и была милая женщина. Но у неё была одна большая слабость – кичиться, что она вдова высочайшей особы и сама – высочайшая особа, совершенно равная членам династии Романовых. Поэтому её особенно раздражало, что её знакомые дамы по Петербургу, которые знали её Серебряковой, над нею посмеиваются. Второй слабостью принцессы было то, что она считала себя “политиком”, которому открыты все тайны высшей политики. Она приняла униатство, то есть стала католичкой. Поэтому она раз в год ездила в Рим и бывала на аудиенции у Папы. Это тоже прибавляло ей важности и таинственности».
После Второй Мировой войны Ольга Владимировна уехала в Марокко, поселившись в городке Сиди-Абдаллах. Там же она и скончалась 7 марта 1953 года, пережив мужа практически на тридцать лет.
Фотография в заставке – на охоте в имение Ольгино. Великая Княгиня сидит в центре, рядом с ней Николай Куликовский, а слева принц Ольденбургский. 1910 год
© Иван Матвеев, 2018
© НП «Русская культура», 2018
ussculture.ru/2018/12/15/забытый-русский-ольденбургский/
|
Метки: ольденбурги |
Дети Васильчиковых |
Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора
Дети Васильчиковых
Очевидно, брак Александра Алексеевича и Ольги Васильевны Василь-чиковых был примером семейного счастья. В течении первых 8 лет брака рождается 5 детей, разного пола, способностей и как окажется судьбы. Мария (г.р. 1859), Александра (г.р 1860), Алексей (г.р. 1862), Павел (г.р. 1865), Петр (г.р. 1867).Кстати, годы эти были для семейства достаточно хлопотными. С момента окончания Московского университета в 1856 году Васильчиков служить в министерстве иностранных дел и живет за границей. Рим, Карслруэ, Баден-Баден. До 1866 года Васильчиковы в этой «загранкомандировке», где мало времени и удобства для воспитания уже 3-х родившихся детей.
Достоверной информации о малолетстве отпрысков нет, но возможно предположить, что летней территорией их обитания в России было Ершовская усадьба. Чаще всего бывает так, что молодая мама (Ольга Васильевна Васильчикова) растит детей в союзе со своей родительницей (Марией Павловной Олсуфьевой). Тем более, что бабушки и дедушки со стороны мужа уже умерли, а своего летнего поместья у Васильчиковых не было. К моменту покупки Кораллова в 1871 году дети находились уже в соз-нательном возрасте от 4 до 12 лет.
Дети всегда остаются детьми и коралловский мир с домом, флигилями, хозпостройками, парком, прудами, садами, аллеями, полями, лесом – был фантастически интересным пространством! Можно только представить себе, как резвились детишки, играя в казаки-разбойники, индейцев Фенимора Купера, путешественников Жюля Верна. Включив авторское воображение легко обнаружить дружную ватагу Васильчиковых-подростков то на самодельном плоту на пруду, то на ветвях столетних дубов парка, то на мельнице реки Сторожки, то у «громового колодца» коралловского родника. Не менее увлекательным представляются и зимние забавы Кораллово: коньки на пруду, санки на крутых коралловских склонах, лыжи, снежные крепости и многое другое, что развлекало барских детей столетие назад. Очевидно, что уже в играх проявляются черты ха-рактера детей: энергичная и простоватая Маша, поэтическая и интел-лектуальная Саша, основательный Алексей, приветливый Павел, младший и оберегаемый всеми Петя. Обязательными спутниками игр были их дворовые сверстники, с кото-рыми Васильчиковы продолжат общение и после. Известно, что став хозяйкой Кораллова Мария Александровна будет опекать одну из многодетных жителей соседней деревни Фуньково, помогая той продуктами и деньгами.
Впрочем, идиллическую картину, нарисованную нашим воображением поправляет ряд печальных свидетельств.Устраивая разрешение на домовую церковь, в 1876 году Александр Алексеевич пишет: «болезненное состояние жены его и дочери, кои за немочью не могут посещать приходской церкви, особенно же зимой, таким образом почти постоянно лишены утешения присутствовать при совершении таинств». (Из ЦГИА) Учитывая максимальную близость церкви Толгской иконы Богоматери в с.Кораллово, свидетельство главы семьи звучит очень печально. Ка-кова же степень немощи домочадцев, что они не могут преодолеть дорогу до церкви (300 метров по прямой, или 500 по дорожкам)?! Ка-кие уж тут коньки и казаки-разбойники! Факты подсказывают, что заботливый Васильчиков либо сильно преувеличил, либо имел в виду временные болезни 1876 года. Судите сами, «болезненная» Ольга Васильевна проживет 80 лет, а характеристика «немощной» дочери не очень подходит ни к Марии, ни к Саше. Современники отмечают во взрослой Марии Александровне богатырскую силу, а Александра Александровна родит в замужестве 4-х детей. Маша Васильчикова проживет - 75, а Александра Милорадович - 67 лет. Правда, по неизвестным нам причинам безвременно скончаются два сына – Петр в 11 лет, а Алексей в 38, но раз о здоровье сыновей Васильчиков в 1876 году не печется, значит, особых проблем не было. Отрывок из письма Ольги Олсуфьевой объясняют появление домовой церкви так:«...так как мы всю зиму и лето живем в деревне, то поже-лали выстроить при доме маленькую церковь во имя Святой Троицы, чтобы не быть лишенными службы Божией зимой, осенью и даже весной, а то часто бывает, что я одна могу пойти в церковь нашу сельскую, а детей боюсь студить, да и муж жалуется справедливо, что в церкви и сыро и холодно...Так как низ нашего дома каменный, а верх деревянный, то и церковь, помещающаяся наверху, будет дере-вянная. Мы просили нашего соседа - архимандрита Саввинского мона-стыря - взяться за постройку церкви, он на это мастер, и мы надеемся, что в сентябре будет она готова...».
Следующим интересным упоминанием о детях Васильчикова стано-вится 1883 год. Важным событием 1883 года для семьи гофмейстера Дворцовых церемоний стало празднование 270-летия Дома Романовых. Бал проходил во дворце Великого князя Владимира и опирался на костюмированную реконструкцию времен допетровской Руси. Вот описа-ние журнала «Всемирная иллюстрация»: «На бал было приглашено до 250-ти знатных особ обоего пола. На парадной лестнице, ея площадке и в дверях малой столовой стояла прислуга, одетая в живописные костюмы разных эпох, имеющие связь с русской историей: то были скифы, варяги, стрельцы новгородские и московские. Вскоре гостиная и танцевальная зала наполнились русскими боярами, боярынями и боярскими детьми обоего пола, воеводами, витязями, думными и посольскими дьяками, кравчими, сокольничими, ловчими, рындами, конными и пешими жильцами (времен Иоанна IV), варягами, печенегами, запорожцами, казаками; явился думный дьяк с чернильницей и пером за поясом – П.А.Васильчиков, гусляр с гуслями и друие. Казалось, вся до-петровская Русь воскресла и прислала на этот бал своих представителей. На балу были также ливонский рыцарь, русалка, представители и представительницы Кавказа, южной России и проч.» А.А. Половцев записал в дневнике: «Бал у великого князя Владимира Александровича… в костюмах по преимуществу русских XVI столе-тия. Праздник удается в высшей степени, обилие и разнообразие ярких цветов оживляет залу в противоположность скучному фраку. На императрице верный исторический костюм, нарисованный кн. Григо-рием Гагариным. Богатство материи и камней чрезвычайное. Жена моя – в русском костюме XI столетия, дочь – в татарском уборе, а я в костюме, изображенном на известной гравюре, изображающий портрет стольника Потемкина, ездившего послом в Англию. Особенно выдаются костюмы Васильчакова, директора Эрмитажа и двух его дочерей»
Для Марии Александровны – это начало придворной карьеры, а для Александры уже завершение. Так как в 1883 году она выходит замуж за графа Леонида Александровича Милорадовича, губернатора одной из территории в Малороссии. Замужество прекратит ее дворцовую карьеру, но лишь теснее свяжет с Коралловым. Повторяя сценарий матери, Александра Александровна проводит месяцы беременности не с мужем, а при матери в Кораллово. 23 июня 1884 года в усадьбе родится граф Александр Леонидович Ми-лорадович. Первый внук Васильчиковых и первый из Васильчиковых достоверно рожденный здесь. К сожалению, уже через год, 3 июня 1885 года младенец скончается при неизвестных нам обстоятельствах. В декабре 1885 года Александра Милорадович рождает второго сына Сергея и снова в Кораллово. К радости родителей, граф Сергей Леонидович Милорадович проживет долгую жизнь.
Пока младшая дочь устраивает свою семью, ее старшая сестра Мария достигает высот фрейлины. В 1885 году гессенская принцесса Элла (в православии Великая княгиня Елизавета Федоровна) выходит замуж за Великого князя Сергея Александровича, брата императора. Мария Александровна Васильчикова становится ее фрейлиной и подругой. Проживая в Петербурге, они видятся почти ежедневно, а в Подмосковье часто гостят друг у друга в поместьях. Великокняжеское Ильинское в 20 верстах от Кораллово. В 90-х годах они бывают здесь часто, Васильчикова подолгу гостит в Ильинском, а Сергей Александрович с Елизаветой Федоровной гостят в Кораллово в дни летних маневров армии под Звенигородом. Летнее время препровождение легко и забавно. Купание, прогулки за грибами, чаепития на природе и пикники. С Марией Александровной, отличающейся высоким ростом (в отца) и полнотой (от матери) происходят казусы. Учитель Елизаветы Федоровны по русскому языку, Екатерина Адольфовна Шнейдер вспоминает: «Утром собрались у пристани и поехали кататься в лодках. На пристани случилось маленькое несчастие. Мар<ия> Алек<сандровна (Васильчикова Мария Александровна) хотела попробо-вать сесть в байдарку, но лишь только она вошла в нее, как байдарка покачнулась и она наполовину осталась в воде [зачеркнуто автором] едва успела схватиться за пристань,… [неразборчиво] она сидела на пристани, а ноги над водою. Такой был хохот, когда ее вытаскивали». Та же гофлектрисса Шнейдер в шутку подкладывала персик в постель Васильчиковой, и та расстраивалась, раздавив его. Подруги не оставались в долгу: Мария Александровна любила подойти сзади и схватить человека в охапку всей своей богатырской мощью, а Великая княгиня однажды подала Шнейдер перчатку с песком из рукава вместо руки и та смертельно перепугалась, когда «рука» вдруг отпала.
Милые добрые розыгрыши конца XIX века… Как контрастируют они с реалиями наступавшего XX-го, в котором Сергей Александрович будет разорван в клочья бомбой эсеров, Елизавета Федоровна сброшена большевика-ми в шахту Алапаевских рудников, лектрисса Шнейдер забита при-кладами красноармейцев в Перми, а Мария Васильчикова окажется в изгнании, с реноме шпионки.
В 1896 году Мария Александровна активно принимает участие в мероприятиях по венчанию на престол императора Николая II. Фрейлина Васильчикова сопровождает царственное семейство на поезде в Москву, где состоятся основные обряды. Современники вспоминают, как во время торжественных балов фрейлина Васильчикова, используя свои габариты, расчищала пространство, оттесняя толпящиеся пары перед новым туром. Отныне Мария Васильчикова в ближайшем кругу не только Великой княгини, но и императора Николая II и его супруги Аликс, родной се-стры Елизаветы Федоровны. Достоверно известно, что даже в 1913 го-ду, через 5 лет после завершения службы при дворе, императорская семья ее принимала в тесном семейном кругу, а Николай II даже лобызал ее руку, называя Марию Васильчикову «старым другом».
Если Мария Александровна запомнилась современникам большой, образованной, но простоватой дамой, то ее младшая сестра унаследовала отцовский ум, способность к творчеству в науке и искусстве. Она за-нимается поэзией и живописью, много переводит с английского, систематизирует архив отца. Очевидно, что для этого она посещает Кораллово и скорее всего вместе с детьми. К 1904 году у нее уже 4 детей: Сергей (г.р. 1885 Кораллово), Борис (г.р. 1887 Ялта), Николай (г.р.1889 Ялта) Ольга (г.р. 1904 Париж), а так же научные и литературные работы. Из исторических работ, интересно ее исследование о судьбе двух жен царя Михаила Федоровича. Статьи опубликованы в журнале «Русский архив» в 1897 году. В 1899 году в Ницце Милорадович познакомится с Чеховым и будет иметь с ним переписку. Из литературных работ замечательна ее книга «Сказки, переводы, сти-хотворения», изданные в Москве в 1904 году. Сюда вошли ее переводческие работы из А.Теннисона, Г.Лонгфелло, Ф.Коппе, М.Метерлинка, Сюлли-Прюдома, и стихи собственного сочинения. Интересно, что книга украшена ее собственными иллюстрациями, что выдает в ней и талантливого художника. Даже по фотографиям (книга является библиографической редкостью) видно, что это достойный памятник «серебряного века». Сборник «Сказки, переводы, стихотворения» имеет очень трогательное посвящение :«С преданной любовью посвящаю дорогой матери». Там же пример гражданственности Милорадович: «Цена 10 рублей. Продаётся в пользу раненых на Дальнем Востоке».
В 1908 году графиня потеряет мужа Леонида Милорадовича и станет проживать в Черниговском поместье Милорадовичей. Для Кораллова этот период так же станет критическим. Дети Васильчиковых – Мария Александровна и Павел Александрович заложат имение в банке, а затем продадут семейной гнездо графу Граббе. Кораллово станет ненужным. Павел Васильчиков с семьей проживает в наследном имении под Саратовом, Мария Александровна уезжает жить в Австрию. «Маша Васильчикова выходит замуж за венгерца и продает Коралло-во, переселяется в Австрию» - пишет в письме от 10 января 1907 года графиня Мария Шереметева-Гудович, соседка Васильчиковых. ( По неизвестным нам причинам брак так и не состоится)
Александра – остается хозяйкой черниговского поместья мужа, а матери Ольге Васильевне управляться одной уже невозможно, возраст около 70-ти лет. Вполне вероятно, что бывшая графиня Олсуфьева переезжает жить к младшей дочери в Чернигов.orallovo.com/dieti_vasilchikova
|
Метки: васильчиковы |
ИСТОРИЯ КОРАЛЛОВО И ЕГО ОБИТАТЕЛЕЙ |
Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора
ИСТОРИЯ КОРАЛЛОВО И ЕГО ОБИТАТЕЛЕЙ
краеведческое исследование одной подмосковной усадьбы
Еще
Александр Алексеевич Васильчиков. Владелец Кораллово в 1871-1890 гг
Главный дом усадьбы Кораллово. Акварель воспитанницы Лицея "Подмосковный" Федровой Леры
Своеобразными продолжателями просветительской миссии Кораллова станет семья Васильчиковых, которые владели поместьем с 1871 по 1908 год. Однако, поместье им перейдет не от Безбородко, а от братьев Голохвастовых. Усадьба, как сообщают документы нотариального архива по Звенигородскому уезду: «Коллежский секретарь Павел Дмитриевич Голохвастов продал я супруге надворного советника Ольге Васильевне Васильчиковой, рожденной графине Олсуфьевой, собственное мое сво-бодное от залога и запрещения имение, состоящее Московской губер-нии в Звенигородском уезде, село Коралово - Караулово тож – с зем-лей…доставшееся мне от родного брата моего коллежского секре-таря Дмитрия Дмитриевича Голохвастова по дарственной записи, совершенной 21 июля 1870 года.. Взял я, продавец, с нее, покупщицы г. Васильчиковой за означенное мое имение с показанным денег серером 16.500 рублей» (Из ЦГИА) Судя по всему, Голохвастовы приобрели имение Кушелевых-Безбородко для последующей перепродажи. Документов и свидетельств той спекулятивной сделки не сохранилось, но известно, что Дмитрий Дмитриевич Голохвастов, был предводителем дворянства Звенигородского уезда, двоюродным племянником А.И.Герцена, а его брат Павел Дмитриевич, служил в Звенигороде мировым судьей.
В истории России Павел Голохвастов оставил чуть больший след, чем в истории Кораллово. Известно, что он увлекался периодом Смутного времени, писал труды и одно время генерировал идею воссоздания в России института Земских соборов. Мимолетные владельцы вряд ли занимались устройством в Кораллово каких либо строений, и заботы настоящего владения легли на плечи семьи Васильчиковых.
Новая хозяйка Кораллова Ольга Васильевна Васильчикова с поместьем прекрасно знакома. Она дочь, графа Василия Дмитриевича Олсуфьева, владельца усадьбы Ершова, наверняка, гостила с родителями в Коралово еще в детстве и у Шеншиных, и у Хвостовых, и у Кушелевых. Скорее всего, именно она надоумила мужа Александра Алексеевича Васильчикова приобрести усадьбу. Александр Алексеевич, примерно с середины 60-х годов озабочен поисками удобной для уединения усадьбы. Его внимание приковано прежде всего к знаменитому тургеневскому Спасское-Лутовиново в Тульском уезде. Тургенев и Васильчиков довольно близко знакомы, их жены, Ольга Васильевна и Полина Виардо, общаются накоротке. Иван Сергеевич хочет продать свое родовое гнездо, ставшее убыточным по-сле реформы, но дружба мешает практичности и коммерции. В письме М.Ф. Соллогуб И.С. Тургенев замечает: «Княгиня Черкасская письменно спрашивала меня, не захочу ли я продать именно это имение её брату (Васильчикову)? Я отвечал ей, что я только тогда решусь продать Спасское, если мне дадут за него цену, которую было бы неблагоразумно не принять, но такую цену давать так же неблагоразумно».
Получив отказ, Александр Алексеевич, видимо, принимает предложение жены по выставленному после смерти графа Безбородко на продажу Кораллово. Справедливости ради надо заметить, что расстроенная сделка не огорчит ни Тургенева, ни Васильчикова. Спасское по-лучит нового управляющего и увеличит доходы, а Васильчиков обретет уют, комфорт и покой в скромном Кораллово. Как всегда не последнюю роль в идее покупки усадьбы сыграют се-мейные ценности. К 1871 году у Васильчиковых уже 5 детей: Мария (р. 1859), Александра (р. 1860), Алексей (р.1862), Павел (р.1865), Петр (р.1867). Подрастающим детям нужна летняя дача с чудесной природой и климатом Подмосковья и любимой бабушкой графиней Марией Алексеевной Олсуфьевой под боком, в ершовской усадьбе. К печали внуков, остальные бабушки и дедушки ко времени их рождения уже упокоились.
«1871 г. Октября 15 дня явились к Дм.Ив.Короткову, московскому но-тариусу… коллежский секретарь Павел Дмитриевич Голохвастов и надворный советник Алеекксандр Алексеевич Васильчиков, в качестве поверенного своей жены …живущие первый в Москве, Арбатской части, на Никитской улице, в доме Полуэктова, а второй Московской губернии, Звенигородского уезда, в селе Ершове… с объявлением, что они, Голохвастов и Васильчиков заключают договор о продаже »( Московский нотариальный архив)
Глава большого семейства Александр Алексеевич Васильчиков, хотя и происходил из знатного рода (он, правнук графа Кирилла Петровича Разумовского, последнего гетмана Украины, фельдмаршала России и президента Академии наук), но не имел титула, так как те наследуются только по мужской линии. В 1855 году, закончив 1-ю Московскую гимназию и Московский университет, Александр начинает карьеру при министерстве иностранных дел. Выпускнику историко-филологического факультета близки вопросы искусства и литературы, которые он углубленно изучает, служа в Риме и Карлсруэ.
Одновременно со службой Васильчиков пробует свои силы в искусствоведче-ских и исторических исследованиях. В 1868 году издадут первый том его исторического труда «Семейство Разумовских», а в 1872 году выйдет его искусствоведческая монография «Портреты Петра I», над ко-торыми он работал много лет.
В 1866 году Васильчиков получает должность церемониймейстера при дворе, и его придворная карьера быстро стартует. Из редких сведений о Васильчикове тех, лет выделяются воспоминания художника Боголюбова, столкнувшегося с молодым дворянином в Риме. Боголюбов с группой других художников стипендиатов Академии художеств живет и работает в Риме, проникаясь и творческим на-следием и либеральным духом Европы. А Александр Алексеевич приставлен курировать стажеров. Их столкновение неизбежно. Дворянин-государственник (впрочем далеко не консерватор) и художники-либералы (впрочем существующие на государственные стипендии) искренне не понимают друг друга и это непонимание вырождается в склоку. Васильчиков высокомерно отчитывает стипендиатов, те пишут жалобу на оскорбительное с ними обращение. Пройдут годы, а неприязнь директора Эрмитажа Васильчикова и создателя музея в Саратове Боголюбова сохранится, несмотря на общие цели в просветительской деятельности.
В 1872 году выйдет труд Васильчикова «О портретах Петра Великого», а в 1880-х он издаст 5 томов исторической монографии – «Семейство Разумовских». Правда совсем уж академической его жизнь не окажется.
В 1879 году он станет Гофмейстером императорского Двора и получит должности директора императорского Эрмитажа и председателя археологической комиссии. Должности очень высокие. Стоит отметить, что директор Эрмитажа имел право личного доклада императору и был ровня министрам. И без того родовитые Васильчиковы-Олсуфьевы, отныне станут при-ближенными ко Двору. Пик этой близости реализуют дочери Васильчикова, став не просто фрейлинами, но близкими друзьями царствен-ных семейств.
А пока работа и семья, Эрмитаж и Кораллово занимают все время главы.В одном из писем архимандриту Леониду (Кавелину) Васильчиков признается: «У меня был очень короткий отпуск, надо было съездить в Саратовское имение, а в оставшееся короткое время не хватило духа покинуть дорогое Кораллово». Правда счастье не бывает всеобъемлющим, семейные радости и беды ходят вместе.
В 1878 году умирает Мария Алексеевна Олсуфьева, ма-ма, теща и бабушка семьи Васильчиковых. Не успел отойти траур, как новая беда: в 1879 умирает 11 летний сын Петя Васильчиков. Впрочем, высокая детская смертность в те годы обычна . В 1881 году новое потрясение. 1 марта 1881 года террористы взрывают императора Алексндра II. Александр Васильчиков – один из свидетелей его страшной кончины в Зимнем Дворце. Через годы директор Эрмитажа оставит воспоминания о тех часах, до сих пор не изданные.
В 1883 году дочь Александра Васильчикова выходит замуж за подольского губернатора графа Леонида Милорадовича, и черно-белые полосы чередуются в Кораллово с калейдоскопической быстротой. 23 июня 1884 года в Кораллово рождается первый внук. Его нарекают Александром. Не прожив и года, 3 июня 1885 года тезка мамы и де-душки умирает. Безутешные дедушка и бабушка погребают младенца, графа Александра Милорадовича, на кладбище Саввино-Сторожевского монастыря.
Уже в декабре 1885 года родится внук Сергей. Интересно, что местом рождения Сергея опять таки записаны Московская губерния, Звенигородский уезд, село Кораллово. Это безусловно доказывает, что Кораллово для Васильчиковых не летняя дача, а постоянное место пребывания. Раз они решаются рожать в поместье – все в доме приспособлено к зимнему существованию: отопление, освещение, дороги.
Александр Васильчиков буквально увлечен обустройством усадьбы. Пожалуй, со времен Алексея Ярославова поместье не знало такого искреннего владельца, с удовольствием проводящего время именно здесь. При нем, Караулово - Коралово окончательно станут называть на эстетический манер – Кораллово. Кораллово для Васильчикова настоящий дом, где он с любовью подбирал антикварную мебель, собирал библиотеку, коллекционировал картины и миниатюры, обустраивал рабочий кабинет и оборудовал домовую церковь.
В настоящее время, после многих перестроек, внутреннее содержание дома не сохранилось. Специалисты считают, что «несмотря на переделки, первоначальная планировочная схема здания прослеживается неплохо. Дом, вероятно, имел анфилады, проходившие вдоль протяженных фасадов, с центральным коридором на первом этаже. Главный вход со стороны парадного двора приводит в вестибюль, немного совмещенный от поперечной оси дома. Рядом с ним расположено помещение парадной лестницы. Более высокий второй этаж был, по-видимому, парадным. Как и на первом этаже, юго-восточный зал, имеющий выход на балкон здесь был расширен. В доме - плоские перекрытия и паркетные полы» (Из проекта охраны зон бывшей усадьбы «Кораллово». 1992 г). Центром дома были лестница и вестибюль. Дом отапливался печками и каминами, на фотографиях того времени видно 9 дымоходных труб. В самую стужу камины закрывали, и украшали цветами, как декоративный грот. Но печи продолжали давать тепло. Анфиладное строение комнат позволяло нагретому воздуху циркулировать, обогревая все помещения. Помимо круглогодичного комфортного тепла в доме был водопровод. Воду из колодца подавала водокачка на конной тяге. Чуть позже водопровод позволит перейти на водяное отопление. Это создавало все удобства для обитателей. Суровой зимой все окна дома тщательно конопатились и укреплялись двойными рамами. Между рамами насыпали сухой песок, или ставили рожки с солью, чтобы уменьшить влажность и предотвратить замерзание стекол. Летом окна второго этажа и балконы «обрастали» противосолнечными козырьками из красивой материи, а веранду первого этажа обвивал плющ и вьюны, создавая комфортную тень и прохладу.
Куда сложнее решался вопрос с освещением. Прогресс электричества придет чуть позже. Первые лампочки накаливания появятся в России к 1880 году, но до конца XIX века электрическое освещение дорого и недоступно. Рассказывают о неком русском миллионере, который в 1888 году осветил электричеством свой дом и приглашал гостей на аттракцион «включаем свет». Люди с восхищением смотрели, как хозяин нажимал на кнопку и …все освещалось, затем нажимал и …все погружалось во тьму. В передовых странах Европы дома освещались газом, подававшимся по системе медных трубок. До России это новшество дошло, но использовалась в уличном освещении. Появляется выражение «офанареть», т.е. удивить системой уличных, газовых светильников. Учитывая все это надо признать, что дом Васильчиковых освещался по старинке – свечи, светильники. Правда с середины XIX века на смену восковым свечам пришел более экономичный и безопасный парафин, а масло в лампах заменили новомодным керосином, но в целом, освещение оставалось трудоемким, пожароопасным и малоэффективным. Зато витые люстры, настольные жирандоли, подвесные шандалы и напольные торшеры служили настоящим украшением комнат и зал.
Отрывок из воспоминаний графа С.Д.Шереметева подтверждает : «По пути свернули мы в Кораллово, близ Звенигорода, имение Васильчикова. Была глухая ночь, погода свежая и дождливая, как и следует в осеннее время, дороги до нельзя плохи; мы порядочно передрогли. Кое-как дотащились мы до Кораллова и в непозволительно позднее время постучались в двери. Вся усадьба была, конечно, объята глубоким сном; но мало по малу звуки бубенцов и лай собак пробудили жителей Кораллова. В доме показался огонь, растворилась дверь, и сам хозяин А. А. Васильчиков встретил нас со свечой в руках. Нам было очень совестно ввалиться в такую пору и притом с целым обозом, с детьми и прислугою… Теплый уголок скоро пригрел всех нас; мы заснули как убитые, а на другой день отправились в Михайловское». Уличного освещения, в усадьбе не было, хотя с учетом возвращения к круглогодичному проживанию (при Кушелеве-Безбородко гостили только летом) это становилось актуальным.
Заботы о комфорте семьи, особенно в осеннее и зимнее время привели Васильчикова к идее устройства домовой церкви. По указам Императора 1723 года и Синода 1865 года наиболее знатным персонам и лицам, приобретшим право на особенное уважение, разрешалось иметь домовые церкви. При этом правда, оговаривалось, что привилегия дается только в случае преклонных лет, или болезней не позволяющих посещать храм. Имея безусловный авторитет Александр Алексеевич сошлется на «болезненное состояние жены его и дочери, кои за немочью не могут посещать приходской церкви, особенно же зимой, таким образом почти постоянно лишены утешения присутствовать при совершении таинств». (Из ЦГИА) Помимо заботы о здоровье иметь домовую церковь было престижно, а ущемленные титулами Васильчиковы к таким вопросам относились щепетильно.
Вторым мотивом мог быть тот, что Толгская святыня все же фамильная святыня Ярославовых, а не Васильчиковых, и не Олсуфьевых. Появление домовой церкви Святой Троицы – аналога ершовской церкви Святой Троицы, как бы возвращало к привычным фамильным святыням Олсуфьевых. Известно, что в XIX веке олсуфьевское Ершово иногда даже называли Троицким, по названию храма. Так, или иначе, формальности были соблюдены, разрешение Синода получено и в 1876 году в доме появился храм. «Церковь имеет быть деревянная, воздвигнута над каменным подвалом…все в ней устроено согласно правилам церковным, а именно: алтарь ее, как и главный фасад дома, будет обращен на восток…» - сообщает священник Николай Фивейский, назначенный контролер выполнения предписания. Предположительно домовая церковь была пристроена к северной стене главного дома, на месте нынешней боковой галереи. Домовая церковь была приписана к приходу коралловского храма Толгской иконы Богоматери, о которой Васильчиков, конечно, не забывал.
При церкви гофмейстер продолжает содержать богадельню (приют для нищих им бездомных), а так же открывает церковно-приходскую школу для детей окрестных крестьян. Школа и богадельня составят целую группу строений в Кораллово, рядом с церковью. Из отчета об образовании в Московской губернии ясно, что школа открыта Васильчиковыми в 1887 году. Первыми преподавателями ее были священник Александр Введенский и семинарист Василий Виноградов. Попечение нуждающихся не ограничивалось поместьем. В 70-х годах XIX столетия Васильчиков поддерживает «Звенигородскую женскую прогимназию (начальную школу)» открытую в 1871 году. Особенным местом в усадьбе был кабинет владельца. Рабочий кабинет директора Эрмитажа и главы археологической комиссии был наполнен предметами искусства, антиквариатом, историей. Товарищ Васильчикова граф А.Бобринский обратился к нему, подражая Пушкину:
«Коралловских земель любезный обладатель,
К тебе мы свой привет желали б принести,
В Кораллово, где ты, и зодчий, и ваятель,
Приют искусствам хочешь возвести,
Где мрамор Пароса, майолика Урбино
Китайца странный вкус и бронза Сансовино,
Лионская парта и наш родной кумач
Труднейшую решали из задач:
Смышленой прихоти твоей повиноваться
И пред тобой в убранстве состязаться»
В письме-стихотворении просто опись коллекции Васильчикова, где преобладает прикладное искусство. Архив сохранил, лишь две фотографии внутреннего убранства Главного дома Кораллово. На стенах видны вмурованные барельефы античных времен (коллекция антиков). К сожалению, вся обстановка господского дома утрачена. Резные туалетные столики из малахита последнее, что служило обитателям Кораллово еще в 20-е годы XX века, в бытность здесь детской сельскохозяйственной колонии для беспризорников. В работе замечательного краеведа 20-х, А.Н. Греча, "Венок усадьбам" читаем: «Когда-то при Васильчикове дом был наполнен исключительной и своеобразной обстановкой, очень редкой в русских усадьбах... Это была мебель Средневековья и северного Возрождения, не составлявшая здесь коллекции, а нашедшая применение в быту. Резная кровать под балдахином, резные шкафы и поставцы, кресла и стулья - всё это уживалось вперемежку с вещами типично усадебными, с фамильными портретами... картинами, гравюрами, книгами»
Гости Кораллова не могли не отметить особый дух усадьбы. "Коралловский дом интересен. Всё в нём устроено хозяином оригинально и со вкусом. Рабочий кабинет уютен и прост. На лестнице и в гостиных много портретов масляными красками, и миниатюр, тут же нахо-дятся различные коллекции. Особенно хороша домовая церковь с прекрасными иконами и иконо-стасом кипарисового дерева", - пишет граф Сергей Дмитриевич Шереметев, известный историк, коллекционер и государственный деятель о подмосковном имении А.А. Васильчикова. Некоторые экспонаты его коллекции выдавали страсть к археологии. Так в доме Васильчикова хранился древнерусский шлем, два щита и часть знамени Дмитрия Донского. Особое место в обстановке Кораллово играла коллекция семейных портретов. Восстановить их полный реестр не представляется возможным, но о нескольких замечательных нельзя не упомянуть.
Портрет Екатерины Архаровой. Худ Боровиковский (иэ коллекции Васильчиковых)
Портрет Ивана Архарова, дедушки А.Васильчикова
Лев Нарышкин. Дядя Васильчикова и прототип Пьера Безухова
Медальон фаворита Разумовского с локоном императрицы. Хранился у правнука Васильчикова в Кораллово.
Портрет умершего в Клипеусе. В 1926 году передан из Кораллова в Музей изобразительных искусств им. Пушкина.
Пьета изКоралловской коллекции. Хранится в Эрмитаже.
Летом 1904 года в «Львиные ворота» Кораллово въехала коляска с молодым Сергеем Дягилевым. Будущий гениальный импресарио, вдохновитель «Русских балетных сезонов» собирал материалы для выставки «Русского портрета» в Таврическом дворце Санкт-Петербурга. Дягилев лично объехал сотни частных усадеб, собирая лучшие образцы искусства. Благодаря каталогу выставки удалось выяснить, что из Кораллово на выставку привезено несколько картин.
Наиболее знаменит «Портрет Екатерины Александровны Архаровой» кисти Боровиковского. Екатерина Архарова (1755-1836) бабушка Александра Васильчикова по линии матери. Вдова генерала Ивана Архарова была притчей во языцех в Петербурге благодаря стойкой верности чертам екатерининской эпохи. Невзирая на новшества, вплоть до смерти ездила она в старой карете XVIII века, с одними и теми же кучером и форейтором, которые состарились вместе с ней. На все приемы и званые обеды она ходила в одежде, в которой ее изобразил Боровиковский. Игнорируя инфляцию, ни разу не повышала оброка с крестьян, мотивируя это тем, что их установил еще ее муж. Интересовалась литературой, принимала у себя молодых литераторов, среди которых был и Пушкин. Когда ей читали романы, просила пропускать страшные места, так как была очень эмоциональна. В молодости Екатерина Римская-Корсакова (в замужестве Архарова) была очень хороша собой. Об этом свидетельствует еще один коралловский портрет. Дедушка Васильчикова Иван Петрович Архаров (1744-1815) умер еще до рождения внука, так что образ героического деда Александр извлекал из этого портрета, который так же украшал стены дома в Кораллово. Слава братьев Архаровых переживет их. А прозвище их полка «архаровцы» станет примером военной силы и недисциплинированности.
Еще одна замечательная личность, чей портрет директор Эрмитажа держал дома – Лев Кириллович Разумовский (1757-1818), двоюродный дедушка коралловского владельца. Не самое близкое родство, компенсировалось силой личности. Образованнейший человек своего времени, пытливый мыслитель, прославился скандальным, но благородным поступком. Будучи влюбленным в княгиню Марию Голицыну, он готовился вызвать на дуэль ее мужа, самодура и деспота, избивавшего юную жену. Судьба решила по-иному. В одну из ночей 1801 года азартный князь Голицын проиграв все в карты, поставил на кон жену и проиграл ее Разумовскому. Тот увез супругу, оставив Голицыну остальной выигрыш. Скандал стал широко известен и влюбленные долго не могли выходить в свет, пока император Александр I не стал им открыто покровительствовать. Эту историю Лермонтов положил в основу «Тамбовской казначейши», а Лев Толстой заимствовал некоторые черты Льва Разумовского для написания образа Пьера Безухова.
Вышеупомянутый каталог выставки 1905 года упоминает так же картины: «Портрет Ивана Петровича Архарова» (худ.Молинари), «Женский портрет» (худ. Рослен). «Мужской портрет» (худ. Пелегрин), «Женский портрет неизвестной» (худ. Жерар), «Женский портрет в раме с двумя голубями» (худ. Натье), «Портрет Павла I с Марией Федоровной и детьми». К сожалению, расширить список коралловских портретов пока не представляется возможным. По отрывочным сведениям можно лишь утверждать, что некоторые из них попали в основу Саратовского ху-дожественного музея им. Радищева, куда их передал сын Васильчикова Павел Александрович в 1918 году.
Так известно, что среди них была реликвия семьи Васильчиковых: «миниатюрный портрет А.Г. Разумовского. Он выполнен акварелью на овальной костяной пластинке, обрамлен золотом, верхняя часть рамки сделана в виде сетки. Сетка оплетена прядью белокурых волос. Портрет заключен в футляр из двух шлифованных стекол с золотым ободком, на котором гравирована надпись: "Генерал-фельдмаршал. Обер-егермейстер. Рейхграер. Алексей Григорьевич Разумовский р. 1709 D 1771 Дядя Анны Кирилловны Васильчиковой и волосы госуда-рыни Императрицы Елизаветы I Петровны".(Сборник «Боголюбовские чтения»1992 Г.)
Были еще и скульптуры и барельефы. Пьета из Италии (Нагробное изображение оплакивания Христа) находилась в усадьбе, а после революции была передана в Эрмитаж, где сейчас и находится.
Автограф Васильчикова на бумаге с вензелем Кораллово
Все же главную заботу директора Эрмитажа составляло радение о музейной, а не личной коллекции. В этом он преуспел. Он нашёл способ расширять коллекции Эрмитажа путем передачи в музей произведений искусства из императорских дворцов: так, из Петергофа были переданы 22 картины, среди которых «Давид и Ионафан» Рембрандта. Пополнилось античное собрание, в которое в 1884 году влилась уникальная коллекция танагрских терракот П. А. Сабурова, а в 1888 году — коллекция античных памятников А. Д. Блудова.В 1885 году в была куплена замечательная коллекция произведе-ний прикладного искусства Средневековья и Возрождения. Это при-обретение послужило толчком для образования в музее нового отделе-ния. Одновременно Эрмитаж обогатился собранием оружия из Царскосельского Арсенала. Обращает на себя внимание настойчивость Васильчикова в умножении музейных коллекций, в которых он не признает мелочей. Так в 1879 году Александр Васильчиков буквально атакует Министерство финансов просьбами передать в нумизматический отдел Эрмитажа знаменитые «константиновские рубли», а в 1881 году добивается аудиенции нового императора Александра III, ради прошения об уникальных экземплярах посуды и нарядов Анны Иоановны, лежащих в кладовых Зимнего Дворца. Все эти экспонаты обогащают Эрмитаж.
Еще важнее, что к работе в Эрмитаже Васильчиков привлекает ведущих специалистов своего времени египтолога Голенищева, археолога Кизерицкого, искусствоведов Кондакова и Сомова. Радея о статусе национального искусства, А.Васильчиков высказывает идею создания Русского музея. Она реализуется уже после его смерти. К сожалению, активную деятельность Васильчикова омрачили трудности.
В 1886 году семья директора Эрмитажа оказалась банкротом, из-за непомерных долгов. Потребовалось вмешательство Александра III , установившего опеку над имуществом Васильчиковых. Это спасло семью от разорения, но имение Кораллово будет заложено в Земельном банке.В 1889 году Александр Алексеевич покидает свои посты (гофмейстер Императорского двора, директор Эрмитажа, председатель Археологической комиссии) и поселяется в Кораллово постоянно. Причиной тому, оказывается болезнь, поразившая дворянина. Уже известный нам граф Шереметев, владелец поместья Введенское близь Звенигорода, писал в своих «Путевых записках»:« В последний раз я был в Кораллове уже во время болезни А.А. Васильчикова. Он был довольно слаб, однако ж сам предложил показать нам сад. С видимым удовольствием водил он нас по дорожкам и хорошим местам. Мало того: он пред-ложил дойти пешком до Савина монастыря. Прогулка была прекрасная. Чем ближе к Савину, тем места живописнее. Долго шли мы косогором вдоль оврагов и не выходили из рощи; насаждения по преимуще-ству смешанные, справа в лощине красивая деревня."
Мостик в Саввинской слободе. Исаак Левитан
Дорога от Кораллова к Саввину монастырю идет вдоль речки Сторожки. Места и впрямь живописные. Не случайно, они привлекали самых разных художников самых разных времен от Исаака Левитана, писавшего здесь этюды, до Андрея Тарковского снимавшего на Сторожке земные эпизоды «Соляриса». Показательно, что даже больной Васильчиков не может отказать себе в удовольствии прогулки за 9 с лишним верст округ. Очевидно, что прогулка эта сродни мини-паломничеству к святым местам – храмам монастыря, мощам святого Саввы, к могиле своего внука-первенца. «Грустно, когда уходят люди, оставляющие добрый и прочный след своей деятельности. С какой ревностью охранял он неприкосновенность наших древних памятников, как усердно, даже иногда запальчиво, ратовал он за сохранение их! Среди почти повального современного равнодушия отрадно было встретить человека, останавливающегося на вопросах, не существующих для большинства. При всей сво-ей светскости, и несмотря на среду придворную, в нем не угасала до конца искра сочувствия и привязанности к старине русской. Он был из числа не слишком многочисленного кружка светских людей, понимающих недостаточность господствующей подражательности все-му чужому. Он не мог осознавать, что общество, отрекшееся от коренных своих начал, подлежит неизбежному провалу (!)».(Из «Путевых заметок» С.Шереметева)
23 мая 1890 года Александр Алексеевич скончался в Кораллово. Его погребли в Москве, в некрополе Донского монастыря, рядом с могилой младшего сына Пети (1867-79).
Потомкам он оставил исторические и искусствоведческие труды, над которыми работал до последнего вздоха. Пятый том «Семейства Разумовских» останется незавершенным. Объективно, труды его останутся в тени его великих историков-современников С.М.Соловьева. Н.О.Ключевского, Н.И. Костомарова, а в годы советской власти и во-все окажутся невостребованными, но это не умаляет его самоотверженности и патриотизмаОн писал о России, искренне болея за ее судьбу, и поставив диагноз государственной болезни в первых строках своего труда: «Нигде и нкогда не бывало столько временщиков как у нас в России..»(Из А.Васильчиков. «Семейство Разумовских», 1 том, Предисловие) Александр Васильчиков, как настоящий хранитель традиций, был человеком прошлого. Неслучайно, его ум занимали времена Петра I, Екатерины Великой и Павла.
Александр Алексеевич Васильчиков умер в 57 лет, но не скажешь, что он не исполнил своего предназначения. Интересно, что в 1832 году, в дни его младенчества друг их семьи, поэт-сатирик Сергей Соболевский написал шуточное стихотворение.
ГОРОСКОПИЙ, УЧИНЕННЫЙ ПО СЛУЧАЮ РОЖДЕНИЯ ЯСНО-ВЕЛЬМОЖНОГО АЛЕКСАНДРА АЛЕКСЕЕВИЧА ВАСИЛЬЧИКОВА
Поэт -- пророк! Вот почему Двоякий вам предвижу жребий;
Внемли глаголу моему, Новорожденный крошка бебий!
Наделаешь ты тьму детей, Как истый внучек Разумовских!
Попрешь огромностью статей Ты всех возможных Третьяковских!
Тебе пророчу я талант Различных качеств и манеров,
Издашь ты не один фольянт, Царю наставишь гренадеров.
От этого нам -- кутерьма, Тебе под старость -- стон и плачи;
Построишь для сынков дома И наготовишь дочкам дачи.
А для меня расход другой: Покупка новых книжных шкапов,
Лишь только будешь ты большой, Вот как Шипов или Потапов
Саша Васильчиков с младшим братом в детстве
В шуточных виршах все оказалось всерьез. «Тьма детей» - у Васильчикова 5 детей, 8 внуков, большое число род-ственников. «Огромность статей» - от Васильчикова останется множество работ. Некоторые будут опубликованы его дочерью Александрой Милорадович после смерти отца, некоторые до сих пор лежат в рукописях. «Издашь ты не один фольянт» - 5 томов «Истории семейства Разу-мовских» - один из крупнейших капитальных трудов по истории в XIX веке. «Построишь для сынков дома. И наготовишь дочкам дачи» - и это сбылось. Кораллово по смерти перейдет в фактическое распоряжение старшей дочери Марии Александровны, а сыновья Алексей и Павел унаследуют саратовские имения Васильчиковых: Березовку и Андреевку, Кондольской волости, Саратовской губернии.
Бледной тенью мужа в источниках осталась Ольга Васильевна Васильчикова-Олсуфьева. Не сохранилось подробностей ее существования по смерти мужа, а пережила она его на 25 лет, прожила долгую жизнь, полную радостей и печали. В 1900 году она похоронит своего старшего сына Алексея, понянчит еще 4-х внуков, от брака младшего Павла Васильчикова и Инны де Бове, переживет Русско-Японскую войну, революцию 1905 года и начало 1-й мировой войны. В декабре 1915 года, в почтенном воз-расте 80-ти лет, Ольга Васильевна умерла, оставив за рамками бытия надвигавшийся крах Российской империи. Пока Васильчиковы-старшие жили в Кораллово, сохраняя традиции, жизнь вокруг уходила далеко вперед, совсем рядом жили, работали и творили российские гении нового времени. В звенигородской земской больнице принимал больных Антон Павлович Чехов, в поместье Введенское гостил и работал Петр Ильич Чайковский, в Саввинской слободе писал этюды Исаак Ильич Левитан. Никто из них не пересечется с Васильчиковыми, хотя пути их прогулок будут общие.
© 2017
|
Метки: дворянские владения васильчиковы |
Дворянский род Березовских: память семи поколений |
CrisM (Родовед-историк) все записи автора
Добавить новостьhttps://www.gorod.cn.ua/news/gorod-i-region/34385-...kih-pamjat-semi-pokolenii.html
Среда, 4 Апреля 2012 13:26 | Просмотров: 4009
Дворянский род Березовских: память семи поколений
«Музей-усадьба Павла Григорьевича Березовского» в Старом Белоусе малоизвестна широкому кругу черниговцев. Это и не удивительно, ведь «вдохнули» новую жизнь в Дворянское гнездо в 2008 году. Именно в это время, Елена Малышко, правнучка последних хозяев усадьбы, решилась отыскать частицу своего прошлого. Она и поведала нам об истории своего рода, о самой усадьбе и работах по ее возрождению.
Пока не настали смутные времена
На протяжении более двух веков Старый Белоус был вотчиной рода Березовских. Новый дом (теперешний музей), построенный в 1892 году, состоял из музыкальной гостиной, столовой и четырех спален. В нем и разместилась молодая семья Александра Стефанова, служащего Госбанка и Марии Стефановой, потомственной дворянки рода Березовских, а также их двое детей – Олег и Алевтина (бабушка Елены Евгеньевны Малышко).
Семейное счастье Березовских, как и многих представителей дворянского сословия, было разрушено октябрем 1917 года. Спустя несколько месяцев, зимой 1918г, под покровом ночи, предупрежденные горничной Анастасией Масан о готовящемся нападении, Березовские, спасаются бегством. Объездными путями, минуя красноармейские посты, кучер вывозит своих хозяев в город.
Семья поселилась в Чернигове в маленьком доме по улице Чехова, 5 (район библиотеки «Короленко»). Со временем, рабочие из усадьбы помогли тайно перевезли в Чернигов некоторое имущество и личные вещи. Смутные времена первой половины ХХ века Березовские провели в Чернигове, в 1958 году переехав в столицу.
Возвращение надежды
С 1925 до 2008 г. в доме была сельская школа, одно время несколько комнат использовалось под жилье учительскими семьями. Как вспоминает Елена Евгеньевна, ее прабабушка никогда не спрашивала о судьбе усадьбы – эта тема была уж очень болезненной. Как-то давно рассказала она своей правнучке интересную историю. Будучи еще совсем юной, Мария, гуляла по лугу и встретила ясновидящую. И та ей нагадала, что проживет панночка долгую и полную лишений жизнь. Потеряет все, что имеет. Но в четвертом поколении будет ребенок, которого Мария Павловна будет с рождения воспитывать. Этот ребенок все вернет…
Осенью 2008 года Елена Малышко с мужем решила посетить землю, где ступала нога предков. И каково же было удивление, когда одна из сельских жительниц, показав на деревянный дом с резьбой под крышей сказала: «Вот он, дом пана Березовского». Еще несколько месяцев назад здесь была школа. Когда построили новое помещение, «старая школа» опустела. Пока Елена Евгеньевна так и не стала полноценным владельцем усадьбы - в апреле ей предстоит выкупить «родовое гнездо» с аукциона.
Ах, эта музыка-музыка…
В старобелоусской усадьбе спокон веков звучала музыка. Мария Павловна, как и многие другие члены семьи Березовских, имела музыкальное образование и великолепно играла на фортепиано. Следует отметить, девушки в дворянских семьях в обязательном порядке учились игре на каком-либо музыкальном инструменте и владению голосом.
Сейчас по восстановлению родового гнезда, а вместе с ним, - и дворянских традиций, - проводится множество мероприятий. Но, в первую очередь, его «оживляют» с помощью музыки. В «Музее-усадьбе П.Г. Березовского» в рамках «Старобелоусских Чтений» несколько раз в год проводятся мероприятия, цель которых - восстановить историю дворянских родов и возродить культурное достояние прошлого. Для участия в них приглашаются историки, музыканты, потомки благородных родов, а также все, неравнодушные к нашей истории люди. Последнее действо «Домашнее музицирование в Дворянских усадьбах Чернигова» состоялось 2-го февраля 2012 года в Черниговском коллегиуме. В рамках мероприятия, прошел показ старинных семейных экспонатов, фотографий, мемуаров из дворянских усадеб Чернигова и, конечно же, звучала музыка! Дальше – больше…
Елена Малышко ставит перед собой сверхзадачу: на базе музея организовать культурно-исторический центр и восстановить славную историю Черниговской губернии!
Род Березовских корнями уходит на несколько столетий в прошлое. Елене Евгеньевне удалось изучить его историю до седьмого колена. А наиболее известный его представитель – великий украинский композитор XVIII века – Максим Березовский.
Галина Сачивец, журнал «BOOM!» №3 (23)
Теги: род Березовских, «BOOM!», Галина Сачивец
|
Метки: дворянские владения березовские |
Юсуповский дворец в Крыму. |
CrisM (Родовед-историк) все записи автора
Юсуповы – одна из самых знатных, богатых и старинных фамилий России. Род известен со времён Ивана Грозного, а начало своё ведёт от ногайских ханов.
Сокровища их были несметны. Земли, заводы и другие предприятия ежегодно приносили семье доход эквивалентный 13 миллиардам современных рублей.
Шедеврами архитектуры считаются родовые дворцы и усадьбы в Петербурге, Москве, в пригородах обеих столиц. Прекрасен Юсуповский дворец в Крыму.
Фото от пользователей:
Интересно:
Согласно легенде род Юсуповых был проклят, и поэтому по мужской линии лишь один представитель доживал до 26 лет, редко больше. Девочки росли здоровыми и красивыми, а сын оставался только один. Чтобы избежать вырождения семьи, мужу последней наследницы рода разрешили взять фамилию и титул жены.
На южном берегу Крымского полуострова в 15 км от Ялты в посёлке Кореиз находится бывшая крымская резиденция князей Юсуповых. Строительство начиналось не на пустом месте. Ещё в 1830-е годы здесь находилось имение весьма уважаемой в этих местах княгини А.С. Голициной . На территории поместья помимо дома княгини и хозяйственных построек располагались церковь и увеселительный сад. Затем имение по частям было продано промышленнику Т. Морозову и брату жены А.С. Пушкина И.Н. Гончарову.
Следующим владельцем земель стал граф Ф.Н. Сумароков-Эльстен. А его сын Феликс Феликсович, женившись на Зинаиде Николаевне Юсуповой, получил вместе с несметным состоянием жены её титул и фамилию.
Он то и решил, не стесняясь в средствах, построить достойное семьи жилище, для чего обратился к модному архитектору Н. Краснову (автору дворца в Ливадии).
Полезно знать:
Сын Юсуповых Феликс был участником убийства Г. Распутина 17 декабря 1917 г. Старец для этой цели был приглашен заговорщиками в особняк Юсуповых в Петербурге на набережной реки Мойки
Новый дворец Юсуповых в неороманском стиле с использованием элементов итальянского ренессанса закончили в 1904 году. Из Венеции доставили мраморных и терракотовых львов, они и сегодня охраняют входы в здание. Залы украсили привезенные из подмосковного имения картины, в их числе полотна Рембрандта – часть знаменитой юсуповской коллекции живописи.
Одновременно с дворцом обновлялся и парковый ансамбль. И хотя в целом планировка парка, созданная в 1830 г. легендарным садовником К.Кебахом, который работал в самых знаменитых крымских имениях, сохранилась, было привнесено немало нового.
Дворец окружают:
Полезно знать:
Площадь парка 16,5 га. На этой территории растут более 200 видов кустарников и деревьев, порядка 7500 экземпляров растений. 155 деревьев в возрасте от 100 до 500 лет.
Юсуповы любили свою крымскую резиденцию, приезжали сюда каждое лето. Гостями на балах и праздниках, проходивших здесь, бывал и сам Николай II с семьёй.
В 1919 г. в апреле хозяева дворца эмигрировали.
С приходом советской власти здесь организовали санаторий для ученых, затем для сотрудников ЧК. Дважды тут отдыхал Ф.Э. Дзержинский.
Во время Ялтинской конференции в 1945 г. во дворце жила советская делегация во главе с И.В. Сталиным.
После войны это была государственная дача, где проводили отпуск лидеры дружественных стран.
Это, пожалуй, самая таинственная достопримечательность побережья.
Самостоятельно попасть на территорию парка нельзя – режимный объект. Но можно побывать здесь в составе экскурсии.
Вниманию туристов на протяжении 4-х часов предлагаются
Адрес: Ялта, п. Кореиз, Парковый спуск, д.26.
От автовокзала Ялты регулярно ходят автобусы. Ориентир – гостиница «1001 ночь».
На автомобиле примерно 15 – 20 минут.
Официальный сайт: http://yusupov-dvorec.udprf-crimea.com/
Время работы с 9:00 до 17:00.
Цена билета: 300 рублей (Она может меняться уточняйте на офф. сайте).
GPS Координаты: 44°25’950″N, 34°05’380″E Широта/Долгота
https://of-crimea.ru/dostoprimechatelnosti/dvorcy/yusupovskij-dvorec.html
|
Метки: дворянские владения юсуповы |
Дворец княгини Гагариной в Алуште |
CrisM (Родовед-историк) все записи автора
Климат и природа Крыма всегда привлекали богатых и знаменитых людей. Здесь немало роскошных дворцов и имений. История некоторых достойна пера поэта. Дворец княгини Гагариной в Алуште – воплощенный в камне гимн великой любви.
Героями этого романа были люди абсолютно разные по возрасту, происхождению и состоянию.
Князь А.И. Гагарин служил в гвардейском полку, участвовал в восстании декабристов (был оправдан). В 1845 г. будучи адъютантом М.С. Воронцова, переехал на Кавказ, там он проявил личное мужество в военных экспедициях.
В должности военного губернатора Кутаиси принёс много пользы. Имел награды и звание генерал-лейтенанта.
Анастасия Орбелиани из древнего грузинского рода слыла красавицей. Была моложе мужа на 24 года.
Сватал их сам М.С. Воронцов и, вопреки стереотипам, брак оказался счастливым. Но, к сожалению, недолгим. Спустя 4 года Александр Иванович был убит сванским князем.
Много месяцев безутешная вдова не покидала своих покоев, оплакивая мужа. Но затем переехала в Крым, где на мысе Плака находилось одно из имений князя – Кучук-Ламбат.
С начала XIX в. здесь была усадьба А.М. Бороздина – Крымского губернатора. У него иногда гостили
— В.А. Жуковский,
— А.С. Грибоедов,
— А.С. Пушкин,
— Адам Мицкевич.
Усадьбу унаследовала дочь А.М. Бороздина Мария (первая жена А.И. Гагарина), а после её смерти сам князь.
Тассо, как её называли близкие, оказалась толковой помещицей. Выгнала вора-управляющего и успешно развивала хозяйство. Занималась благотворительностью, открыла больницу для бедных.
Интересно:
Помогавшая всем нуждающимся, княгиня отказывала пьяницам, которых терпеть не могла.
Эта молодая, красивая, богатая женщина личной жизни предпочла одиночество. Хранила верность мужу и мечтала построить замок как символ их любви.
Прошло почти полвека, и к 70-летию родственник подарил ей деньги на строительство.
В 1902 г. архитектор из Ялты Н.П. Краснов создал проект дворца и церкви в честь Александра Невского.
Кроме местных использовали материалы, привезенные из Италии (мрамор и плитка), Франции (венецианское стекло), Германии (черепица). Мастера из разных концов России трудились споро, и в 1907 г. строительство было закончено.
Получилось настоящее чудо в стиле французских и немецких средневековых замков, которое
отличают
— безупречные пропорции и сочетание цветов,
— строгая лепка,
— башенки,
— шатровые крыши.
На фронтоне герб и девиз Гагариных «В древности – сила!»
Прекрасным было и внутреннее убранство. Многие его элементы сохранились.
Интересно:
Существует легенда, что дух Тассо и сейчас ходит по замку.
Дворец окружает старинный парк, где можно увидеть
— миндаль,
— оливы,
— ливанские кедры,
— 800-летний тис ягодный,
— филирею, которой 300 лет.
Смотровая площадка позволяет любоваться морем.
Княгиня умерла через несколько месяцев после окончания строительства и была похоронена во дворике церкви.
Наследницей имения стала племянница Голицыной Елена Тархан-Моурави. Она до конца своих дней жила в оставленных ей двух комнатах.
А во дворце был организован дом отдыха для военных. Прекрасная библиотека, подаренная владелицей, пропала во время фашистской оккупации.
Здание сильно пострадало от ялтинского землетрясения 1927 г., но было полностью восстановлено.
Сейчас это административный корпус санатория «Утёс».
Интересно:К 100-летию со дня кончины Анастасии Давидовны ей был установлен памятник. Прекрасная женщина смотрит на дворец своей мечты.
Адрес: п. Утёс, Гагаринская,5.
Из Алушты и Ялты на трол. No 52, 53, 55 (ост. Кипарисное), затем пешком.
https://of-crimea.ru/dostoprimechatelnosti/dvorcy/dvorec-knyagini-gagarinoj.html
|
Метки: дворянские владения воронцовы гагарины |
Дворец М.С. Воронцова в Алупке |
CrisM (Родовед-историк) все записи автора
Дворец М.С. Воронцова в Алупке является одной из самых известных достопримечательностей Крымского полуострова. Он находится у подножия горного массива Ай-Петри. Окружающий его прекрасный парк, как и сам дворец, с 1956 г. является музеем.
Фото Воронцовского дворца:
Стиль, в котором построено здание – это сочетание английского и неомавританского направлений, они не только отлично сочетаются между собой, но и прекрасно учитывают окружающий рельеф местности. Автор проекта – английский архитектор Эдвард Блор – сумел органично соединить элементы английского стиля от древнего периода до XVI в, что наблюдается в западной его части. Восточные элементы представлены на Южном входе, где арка, выполненная в виде подковы, и двухъярусный свод богато украшены резьбой. Есть даже арабский текст, он гласит: « и нет победителя, кроме Аллаха». Дымовые трубы в этой части напоминают башни минаретов.
Воронцовский дворец возводили 20 лет, в 1828 — 48 г.г. для графа М.С. Воронцова, бывшего на тот момент губернатором Новороссийского края. Начинали строительство зодчие Ф. Боро и Т.Харрисон. Английский же архитектор Э. Блор сменил их после внезапной смерти Хариссона. Он не приехал ни разу, лишь хорошо изучил местность, на основании чего и создал свой шедевр. Руководил строительством У. Гунт, его ученик.
Интересно:
Строили дворец крепостные крестьяне Московской и Владимирской губерний. При выполнении сложнейшей рельефной отделки использовались только ручной труд и примитивные инструменты.
Первым был в 1830 – 34 г.г. возведён корпус столовый, завершено строительство в 1840 – 46 г.г. библиотечным корпусом. Одновременно в 1840 — 48 г.г. велись масштабные работы по устройству парка. К сооружению террас у южного фасада привлекли даже солдат сапёров.
Парк с 1824 по 1851 г. создавал немец К.А. Кебах, который был главным садовником всего ЮБК. Площадь парка 40 га. Здесь представлено более 200 видов растений.
Интересно:
На дно Лебединого озера, украшающего парк, было высыпано 20 мешков полудрагоценных камней для создания необыкновенной игры света в солнечную погоду.
Завершающей точкой в создании великолепного садово-паркового ансамбля стала установка на центральной лестнице у главного входа мраморных львов, созданных итальянскими мастерами.
Граф Михаил Семёнович Воронцов более всего известен нам с не очень лестной стороны. И это, благодаря едким эпиграммам А.С. Пушкина, который находился под его надзором во время южной ссылки. И правда, как можно относиться к тому, в чью жену ты влюблён без взаимности. Вот и наш великий стихотворец отыгрывался на муже Елизаветы Ксаверьевны со всем пылом. Каждый школьник знаком с пушкинской характеристикой генерала:
Полу-милорд, полу-купец,
Полу-мудрец, полу-невежда,
Полу-подлец, но есть надежда,
Что будет полным наконец.
В действительности же М.С. Воронцов умный, достойный уважения человек и настоящий герой. Фигура его не случайно представлена на памятнике 1000-летию России. Родился он в знаменитой семье, крестной его матерью стала Екатерина II. Образование (блестящее!) юноша получал в Лондоне, там отец его служил посланником.
Начав военную службу в 21 год, он участвовал во многих сражениях. Вот только некоторые из них:
М.С. Воронцов возглавлял оккупационные войска в Париже, а когда они покидали Францию, собрал информацию о долгах офицеров и солдат местному населению и компенсировал из личных средств все (почти 1 500 000 тех рублей), продав для этого одно из своих имений.
Он очень много сделал для экономического развития Бессарабии, Одессы, Крыма, Новороссийской области, всей Южной России.
Военную службу М.С. Воронцов продолжил на Кавказе в 1844 г. За успехи получил титул князя, затем, светлейшего, звание генерал-фельдмаршала, должность Кавказского наместника.
Он был библиофилом и являлся членом Российской Академии наук. Имел уникальную библиотеку, которую начали собирать ещё его отец и родная тётка Е.Р. Дашкова.
Его награды за военные и государственные заслуги составляют огромный список, среди них
Его любили солдаты, для которых он отменил физические наказания, был с ними прост в обращении и доступен, любили и уважали офицеры. После его смерти родилась грустная поговорка у военных: «До Бога высоко, до царя далеко, а Воронцов умер»
Существует несколько памятников генералу, созданных на деньги, которые собрали благодарные ему люди. Умер он в 1856 г., похоронен был в Одессе. С воинскими почестями в 2005 г его прах и прах супруги перенесли в Спасо-Преображенский собор.
В общем, не прав был великий поэт.
Это сегодня Южный Берег Крыма является роскошным и популярным курортным местом, а в первые годы XIX в. он только обретал известность. Русские помещики осваивали благодатные места, не стал исключением и М.С. Воронцов – один из богатейших людей своего времени. Его выбор пал на небольшое татарское селение Алупка.
Что привлекло Новороссийского генерал-губернатора? Безусловно, то же, что высоко ценят современные туристы:
Архитекторы отдали дань любви М.С. Воронцова ко всему английскому, но при этом подчеркнули и недавнее турецкое влияние, сохранившееся в Крыму. Всё это учтено в гармоничном смешении английского и восточного стилей, не забыто и участие в формирование образа дворца горного массива Ай-Петри.
Интересно:
Для повышения сейсмо устойчивости в плиты фундамента залит свинец.
После смерти хозяина дворец перешел к его племянникам, Павлу Андреевичу Шувалову, затем Михаилу Андреевичу. Последней владелицей стала внучка М.С. Воронцова Елизавета Андреевна Воронцова-Дашкова.
В советский период имение национализировали. Сначала здесь находилась дача НКВД, а в 1921 г. во дворце начал работать музей.
Во время Великой отечественной войны экспонаты эвакуировать не успели, вывезено в Германию было раритетов на 4 980 000 рублей (в исчислении 1945 г.)
Интересно:
Музей дважды спасал от разрушения С.Г. Щеколдин, сотрудник музея, назначенный немцами его директором. Он предотвратил взрыв от заложенного НКВД динамита. Удалось ему спасти здание и от авиабомб. Он же предоставил список похищенного. НО! Был осуждён «за сотрудничество с оккупантами» на 10 лет. Реабилитирован лишь в 1991 г.
В феврале 1945 года во время Ялтинской конференции во дворце жила делегация англичан, возглавляемая У. Черчиллем. До 1955 г. здесь была государственная дача.
С 1956 г. это музей, а с 1990 г. музей-заповедник, включающий парк и дворец.
В здании 150 комнат, расположенных в 5 корпусах. Здесь также сочетаются элементы английского стиля и восточные мотивы.
Комнаты симметричны, их двери находятся напротив друг друга. В каждой комнате имеется камин, на стенах портреты известных людей и пейзажи. Скульптуры в оранжерее – изображения членов семьи первого владельца.
В 1914 г. во дворце появилось электричество.
В настоящее время для посетителей доступны 10 комнат на первом этаже. В них, практически, сохранился первоначальный интерьер. Это парадные помещения, где хозяева принимали гостей, и оранжерея. Среди предметов мебели есть оригинальные. Остальные подобраны с таким умением, что не нарушают общую картину.
Интересно:
Паркет дворца подлинный – ему почти 200 лет.
Помимо основной экспозиции вниманию посетителей предлагаются следующие выставки:
Важно:
Можно покупать билеты на каждую выставку отдельно, но выгоднее купить единый билет за 650 рублей. Дети до 16 лет посещают дворец бесплатно. Студенты, пенсионеры и граждане 16 -18 лет за 325 рублей.
По парку можно покататься на электромобиле. Стоимость такой экскурсии 800 рублей за всю группу (от 4 до 20 человек.) Экскурсионное обслуживание предусмотрено и в музее.
Основная экспозиция работает без выходных с 8:00 до 20:00. Остальные выставки выходные в понедельник и среду.
Подробная и самая актуальная информация на сайте дворца: http://worontsovpalace.org (официальный сайт)
Из Ялты сюда идут автобусы с центрального автовокзала. Ехать до остановки «Алупкинский дворец». Далее по парку пешком. На маршрутке можно доехать до местного автовокзала и, ориентируясь по указателям, пройти 850 м. пешком. Можно на катере по морю – это дополнительное удовольствие и впечатления. Затем от пляжа в гору. Адрес: Алупка, Дворцовое шоссе, 18.
GPS Координаты: N 44.419861, E 34.055972 Широта/Долгота
https://of-crimea.ru/dostoprimechatelnosti/dvorcy/voroncovskij-dvorec.html
|
Метки: дворянские владения воронцовы |
Район Ново-Переделкино |
CrisM (Родовед-историк) все записи автора
Район Ново-Переделкино получил сове название от поселка Переделкино, который был образован в Московской области в 1947 году. На этом же месте еще в 17 веке существовала деревня Передельцы. Первое упоминание этого населенного пункта встречается в документах 1627 года. Известно, что в конце 16 века эти земли являлись вотчиной Андрея Щекалова, а затем они стали собственностью Троице-Сергиева монастыря.
После того, как была проложена железная дорога и на 18 километре была устроена платформа, рядом с ней вырос дачный поселок Переделкино. С течением времени московские кварталы приблизились к поселку вплотную, и новый район назвали Новопеределкино. В состав города вошли такие старинные села как Лукино, Орлово и Федосьино.
Самые ранние описания села Федосьина относятся к первой половине 17 века, тогда оно было собственностью Вознесенского девичьего монастыря, располагавшегося на территории Кремля. Известно, что в 1627 году в селе стояла деревянная Преображенская церковь, дворы причта, монастырские дворы, а также пять крестьянских дворов с пятью жителями и еще два двора пустовали. Через несколько лет в Федосьине вместо старой церкви построили Благовещенскую церковь. Село разрасталось, и в 1678 году здесь насчитывалось уже 20 дворов и 91 житель. В 1704 году население Федосьина достигло числа 131.
Село Орлово располагалось по соседству. Оно принадлежало московскому Чудову монастырю, который также находился на территории Кремля. Из монастырских документов, сохранившихся с того времени, можно узнать, что Орлово перешло к монастырю в 1568 году, и что рядом с селом располагалось старинное кладбище с Покровской церковью. К сожалению, старинная грамота сохранилась не целиком, и никаких сведений об основателях и первых владельцах Орлова не имеется.
Поскольку Чудов монастырь был тесно связан с опричниками, вносившими богатые пожертвования в его казну, возможно, село Орлово обители подарил один из них. Впоследствии, когда опричнину отменили, монахи могли вырезать из документов имена некоторых дарителей, во избежание всевозможных неприятностей. Может быть, именно поэтому не сохранилось никаких данных о ранней истории села Орлово.
В 1678 году в селе имелся монастырский двор, 3 двора конюхов, 13 крестьянских дворов и 7 бобыльских. В общей сложности здесь проживали 73 человека. Село до этого времени часто называли по местному храму – Покровским. В 1698 году вместо старой Покровской церкви на кладбище перенесли из села Узкого деревянный храм Казанской иконы Божией матери. В 1704 году в селе уже числилось 24 крестьянских двора и 92 жителя. В 1764 году монастырские владения были секуляризированы, и перешли в собственность Коллегии экономии.
В первой четверти 19 века в этой местности стали появляться первые промышленные предприятия. В 1825 году здесь была построена ковровая фабрика. Из рекламы 1850 года можно узнать, что на фабрике производили "бархатные ковры из шпанской и русской шерсти, ковры на булавках из тонкой камвольной пряжи для драпировки, ковры двуличные на манер шетланских из простой русской пряжи, дорожки в роде ковров для постилки на полы и в гостиницах из шпанской и русской шерсти".
В 1930-е годы в рамках разработки плана развития Москвы был разработан проект застройки этой территории как города-спутника Москвы. Эти планы не были воплощены в жизнь, и лишь спустя полвека, когда территория уже вошла в городскую черту, здесь развернулось массовое жилое строительство.
Село Лукино располагалось непосредственно рядом с железнодорожной платформой Переделкино. Первые сведения об этом селе встречаются в источниках конца 16 века, когда здесь находилось имение Сергея Ададурова. Из писцовой книги 1627 года можно узнать, что Лукино в то время принадлежало придворному ловчему Ивану Федоровичу Леонтьеву. Отмечается, что в селе имелся помещичий двор с деловыми людьми, людской двор и двор приказчика, а также один крестьянский и два бобыльских двора, на которых проживало 5 человек.
К 1646 году в селе была построена церковь Преображения Господня, кроме двора помещика имелись двор попа, 3 крестьянских и 3 бобыльских двора, а число жителей равнялось 12.
Более ста лет Лукино принадлежало Леонтьевым. Последний хозяин из этого рода, Василий Федорович, упоминается в документах 1704 года. Тогда в селе насчитывалось 35 душ мужского пола. После смерти Василия Федоровича Леонтьева в 1725 году владелицами села стали его вдова и родной сестре. В 1729 году хозяйки Лукина продали его князю Михаилу Владимировичу Долгорукову, а он, в свою очередь, передал его в 1756 году своей дочери.
В 19 веке владельцами усадьбы стали эмигранты из Франции, представители аристократического рода Боде, породнившиеся со знаменитым русским боярским родом Колычевых. Наталья Федоровна Колычева была последней представительницей этого рода, и ее сыну, Михаилу Львовичу, специальным царским указом было дозволено носить двойную фамилию Боде-Колычев.
Михаил Львович с глубоким уважением и интересом относился к истории материнского рода, и превратил свою усадьбу в настоящий музей. При помощи известного знатока русского искусства, художника Ф.Г. Солнцева он построил вместо сгоревшего старого дома в Лукине новый особняк в псевдорусском стиле. В центре главного двора он установил обелиск с именами самых известных лиц из рода Колычёвых. Усадьбу окружали стены, похожие на кремлевские, по обе стороны украшенных изразцами ворот стояли каменные львы. Рядом с господским домом располагалось хранилище, в котором находился архив боярского рода Колычевых и музей. Известный филолог, академик Ф.И. Буслаев, учитель Михаила Львовича, вспоминал о нем как о человеке, обладавшем тонким вкусом и глубокими знаниями византийско-русской иконописи и старинной орнаментики. Над могилами своих родителей, похороненных в усадьбе, он построил церковь во имя святого Филиппа (канонизированного митрополита Филиппа Колычева).
В советские годы усадьба в Лукино была разорена, в ней размещался совхоз. В 1952 году в главном усадебном доме была устроена загородная резиденция московских патриархов.
В 1984 году территория, на которой располагались населенные пункты Переделкино, Чоботы, Здоровый Отдых, Лазенки, Лукино, Орлово и Федосьино вошли в состав Солнцевского района Москвы. Статус самостоятельного района Ново-Переделкино получило в 1995 году.
Конец 16 в. – Передельцы являлись вотчиной Андрея Щекалова, а затем они стали собственностью Троице-Сергиева монастыря
1568 г. – встречаются первые упоминания о селе Орлово
1627 г. – содержится первое упоминание сел Передельцы и Федосьино в документальных источниках
1627 г. - Лукино принадлежало придворному ловчему Ивану Федоровичу Леонтьеву
1646 г. - в селе была построена церковь Преображения Господня, кроме двора помещика имелись двор попа, 3 крестьянских и 3 бобыльских двора, а число жителей равнялось 12
1678 году в селе имелся монастырский двор, 3 двора конюхов, 13 крестьянских дворов и 7 бобыльских
1698 г. – в Орлово вместо старой Покровской церкви на кладбище перенесли из села Узкого деревянный храм Казанской иконы Божией матери
1704 г. - в селе Орлово числилось 24 крестьянских двора и 92 жителя
1729 г. - хозяйки Лукина продали его князю Михаилу Владимировичу Долгорукову, а он, в свою очередь, передал его в 1756 году своей дочери
1764 г. - монастырские владения были секуляризированы, и перешли в собственность Коллегии экономии
1825 г. - вблизи Орлово была построена ковровая фабрика
19 в. - владельцами усадьбы стали эмигранты из Франции, представители аристократического рода Боде, породнившиеся со знаменитым русским боярским родом Колычевых
1952 г. - в главном усадебном доме в Лукине была устроена загородная резиденция московских патриархов
1984 г. - территория, на которой располагались населенные пункты Переделкино, Чоботы, Здоровый Отдых, Лазенки, Лукино, Орлово и Федосьино вошли в состав Солнцевского района Москвы
1995 г. - Ново-Переделкино получило статус самостоятельного районаhttp://moscow.org/moscow_district/novoperedelkino_history.php
|
Метки: дворянские владения |
5 признаков того, что у вас в роду были дворяне |
Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора
Цитата сообщения LESNOI_ORESHEK Прочитать целикомВ свой цитатник или сообщество!
5 признаков того, что у вас в роду были дворяне
Дворянский образ жизни всегда считался привилегированным: земля, приличное жалование, роскошная жизнь, недоступная крестьянам. После революции аристократы, не успевшие бежать за границу, потеряли все, что имели, и их потомки зачастую не догадываются о своем благородном происхождении.
Как узнать, принадлежите ли вы к знатному дворянскому роду?
В этой статье мы собрали пять признаков, которые могут косвенно подтвердить ваше благородное происхождение. Бледная кожа и «голубая» кровь Пока крестьяне с утра до ночи работали в поле, чтобы прокормить семью и немногочисленный скот, дворяне устраивали балы и званые обеды. Кожа крестьян постепенно темнела на солнце, становилась грубой и морщинистой. У дворян кожа имела светлый оттенок круглый год – в жару они спасались в тени роскошных садов, балы предпочитали устраивать в вечернее время суток. Дворяне со смуглой от рождения кожей прибегали к радикальным мерам: отбеливали ее мукой и другими присыпками, которые стали прототипами современной пудры.
Бледная кожа считалась признаком благородного происхождения.
От бледной кожи плавно переходим к «голубой» крови. Почему вошло в обиход выражение «человек голубых кровей»? Все просто: чем тоньше и светлее кожа, тем отчетливее через нее проступают синие вены. Итак, если вы отметили у себя постоянную бледность и проступающие венки на лице и шее, самое время задуматься о том, что вы принадлежите к дворянскому роду. Тонкие длинные пальцы В каждом дворянском доме обязательно стояло пианино, а то и два. С раннего возраста к знатным девочкам и мальчикам приходили преподаватели музыки. Вместе они разучивали новые этюды, которые затем послушные дети играли по просьбе родителей на балах и званых вечерах. Игра на пианино формировала у детей длинные изящные пальцы. Крестьяне из-за изнуряющей работы не могли похвастаться красивыми руками: они постоянно работали на земле, оттого их пальцы были короткими, а кожа на них – грубой и потрескавшейся.
Изящные руки – тоже признак аристократа
Протяните руки вперед и посмотрите, насколько пропорционально выглядит ладонь по отношению к пальцам. Если пальцы длинные и тонкие, то велика вероятность, что ваша прапрабабушка была дворянкой. Прямая осанка Ежедневная работа на полях сделала из крестьян сгорбленных людей с плохой осанкой и постоянно затекшей спиной. Дворян, наоборот, с детства учили красиво и правильно ходить. Особенно это касалось девушек: на уроках этикета они изучали правильную походку и часто тренировались, до изнеможения дефилируя по залу с книгами на голове. Девушка из знатной семьи просто обязана была уметь красиво себя преподнести: походка от бедра, слегка вздернутый кверху нос и приподнятый подбородок. Дворянку от крестьянки еще отличала так называемая «лебединая шея».
У всех выпускниц Института благородных девиц была идеальная осанка
Чтобы определить, относитесь ли вы к дворянам по этому признаку, станьте перед зеркалом и хорошо рассмотрите себя в профиль. Важно, ровно ли вы держите спину в естественной позе, какое положение головы выбираете во время походки и разговора. Маленькая нога У девушек-дворянок чаще всего были маленькие аккуратные ступни. Помните сказку про многострадальную Золушку? Во времена дворянства таких «золушек» было очень много именно среди дворянок. Их выдавала хрупкость и изящность, и это касалось абсолютно всего – от лица и рук до фигуры и формы стопы. К счастью, до ношения обуви на 1–2 размера меньше и бинтования ступней, как это делали в Китае, не доходило, а различие в длине стопы объяснялось, скорее, образом жизни. Крестьяне не ездили в каретах и лошадях, а весь день проводили на ногах. Их ступни становились широкими, а размер ноги увеличивался. Так и получалось, что при одинаковом росте у дворянок размер был меньше, чем у крестьянок.
Маленькие ступни были обычно у благородных дам
Если у вас маленькая ножка – размера 35-37 – вероятно, что среди ваших родственниц была та, которая могла позволить себе несколько столетий назад утонченную обувь на каблуке. Болтливость Дворянские особы всегда отличались болтливостью. В детстве они получали большой багаж знаний, много читали и поэтому считались интересными собеседниками. А регулярные балы и званые ужины служили уникальным шансом блеснуть интеллектом, продемонстрировать эту начитанность окружающим. Особенно это касалось девушек, желающих выйти замуж. В те времена завидные женихи требовательно относились к будущим женам, и помимо внешней красоты ценили умение поддержать светскую беседу. Правда, была и обратная сторона медали: чрезмерная болтливость выдавала человека недалекого, невежественного. Ссоры, интриги и сплетни часто рождались в тех ситуациях, где девушки не умели «держать язык за зубами».
Светская болтовня – необходимый навык для дворянки
Подумайте, можно ли вас назвать болтливым человеком, и критично оцените, насколько вы любите сплетничать за спиной друзей и родственников. Конечно, строить догадки о предках по внешним признакам не совсем правильно – кто знает, какой финт выкинула генетика, когда вы находились в материнской утробе. Да и главное для аристократа все-таки не внешний вид, а манеры. Не сомневаемся, что вы знаете современный этикет, но ради забавы предлагаем вам пройти тест по дворянскому этикету и узнать, приняли бы вас за своего в светском обществе России XIX века.
Далее: https://uznayvse.ru/interesting-facts/5-priznakov-...270375&utm_content=613686
5 признаков того, что у вас в роду были дворяне |
|
Метки: дворянство |
Наталья Гончарова, любимая жена Пушкина, |
Икатель_истины (Родовед-историк) все записи автора
| Егор Стуков |
| 13 Декабря 2018 г. |
|
Наталья Гончарова, любимая жена Пушкина, сыграла огромную роль в его жизни. Она стала для него счастливой судьбой, она, как считают многие, привела его к трагической смерти.
Наталья Гончарова появилась на свет в 1812 году. Девочка росла быстро и уже к подростковому возрасту стала положительно отличаться от сверстниц уникальной красотой и необычайным обаянием, а сами родители, будто бы поддерживая эти качества, рано стали вывозить её в высшее общество. «Газета.ру» рассказала о жизни Гончаровой, её отношениях с великим поэтом и сплетнях, окружавших молодую красавицу. Надежда Еропкина, сестра Павла Нащокина, с которым дружил Пушкин, так описывала юную дворянку: «Главную прелесть Натали составляли отсутствие всякого жеманства и естественность. Большинство считало ее кокеткой, но обвинение это несправедливо. — Мерси, мсье, — произнесет она, благодаря кавалера за какую-нибудь услугу, и скажет это совершенно просто, но так мило и с такой очаровательной улыбкой и таким окинет взглядом, что бедный кавалер всю ночь не спит, думает и ищет случая еще раз услыхать это «мерси, мсье». И таких воздыхателей было у Наташи тьма». И великий поэт Александр Пушкин также стал частью этой тьмы воздыхателей. С первой их встречи на балу в 1828 году поэт влюбился в девушку раз и навсегда: «Никогда еще с таким грустным чувством не приезжал я на бал. Тайное предчувствие томило меня и волновало душу. Петр Вяземский что-то говорил мне и показывал на молоденьких барышень, которые впервые появились в светском обществе. И вдруг какая-то сила заставила меня обернуться. Я увидел ее — в прозрачном облаке воланов и кружев, в толпе молодых поклонников, в окружении многочисленной родни и знакомых... Я шагнул навстречу своей судьбе», – признавался Пушкин. В то время поэту было 29 лет, а Наталье – всего 16. Но это не остановило Пушкина, так что он сделал предложение юной красавице. Впрочем, для молодой и имеющей небывалый успех дворянки такая пара не была лучшей: всё-таки Пушкин не был богат, да и с политическими деятелями того времени у поэта были нелады. Это и стало главным сомнением для матери Натальи, которая не хотела отдавать свою дочь творцу под предлогом её юного возраста. Но со временем Пушкин всё-таки получил «благословение» от Николая I, так что мать Натальи решила дать своё добро на свадьбу. Венчание, к слову, тоже прошло не очень гладко: то денег на карету не хватало, то «дурные предзнаменования» в виде многочисленных небольших неудач и дурных знаков преследовали их свадьбу, но в итоге она завершилась удачно. Исследователи до сих пор спорят о том, был ли брак Пушкина действительно счастливым, хотя сам поэт в своей жене души не чаял, но всё-таки опасался за верность юной красавицы, ведь постоянно находился в отъездах. «Я хочу немножко тебя пожурить. Ты, кажется, не путем искокетничалась. Смотри: недаром кокетство не в моде и почитается признаком дурного тона. В нем толку мало. Ты радуешься, что за тобою, как за сучкой, бегают кобели, подняв хвост трубочкой ... есть чему радоваться!», – писал Пушкин осенью 1833 года. Впрочем, по словам автора книги «Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки» Татьяны Рожновой, поэт зря беспокоился: его жена заботилась о детях и хозяйстве, не обращая внимания на интрижки. Роковым моментом стало знакомство Натальи с кавалергардом Жоржем Дантесом. Француз сразу же влюбился в даму, начал настойчиво ухаживать за ней, даже не скрывая своих умыслов. Дантес умел найти подход к женщине, так что, возможно, Наталье льстили его ухаживания, но всё-таки она их окончательно не принимала. Когда француз предложил ей уйти от мужа, девушка еле отбилась от назойливого любовника. Первая дуэль Пушкина и Дантеса могла состояться ещё осенью 1836 года, но Наталья вовремя прознала про это и остановила обозлённых мужчин с помощью участия Жуковского. К сожалению, во второй раз сделать нечто подобное ей не удалось – она изначально не знала о намечавшемся поединке. В январе 1837 года Пушкин бросил вызов Дантесу во второй раз, от чего француз отказываться не мог: поэт предусмотрительно написал оскорбительное сообщение приёмному отцу Дантеса. Роковая встреча 27 января 1837 года привела к серьёзному ранению поэта. По словам друзей Пушкина, в последние дни своей жизни поэт ни разу не упрекал свою жену. На прощанье он сказал Наталье следующие слова: «Постарайся, чтоб забыли про тебя... Ступай в деревню, носи по мне траур два года, и потом выходи замуж, но за человека порядочного». После смерти знаменитого мужа у Натальи появились новые проблемы. Она в 25 лет стала вдовой с четырьмя малолетними детьми на руках, большими долгами и обедневшим хозяйством, которым молодая дворянка совсем не умела заниматься. «Иногда такая тоска охватывает меня, что я чувствую потребность в молитве. Эти минуты сосредоточенности перед иконой, в самом уединенном уголке дома, приносят мне облегчение», – признавалась девушка. Пробыв первые несколько лет после смерти мужа в заботе о детях, Наталья всё-таки вернулась в свет. Там её ждали завидные женихи, которые вновь начали гоняться за ней, но дворянка не торопилась с выбором: ей нужен был надёжный человек, способный принять её детей от прошлого брака. Им стал генерал-майор Петр Ланской, с которым Наталья, как и с Пушкиным, познакомилась зимой. В мае 1843 года он сделал предложение Наталье, от которого она не отказалась. Брак с Ланским был крепким: Наталья родила от него ещё троих девочек, о которых заботилась не меньше, чем о любимых детях от брака с великим поэтом. В 1963 году, 8 декабря, Наталья Николаевна скончалась из-за долгой и тяжёлой болезни. Её похоронили на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Спустя 14 лет в одной с ней могиле был похоронен Пётр Ланской. oi-goda.ru/sudbi-liudskie/zhizn-natali-goncharovoy-chto-mi-ne-znali-o-zhene-pushkina?utm_re
|
|
Метки: пушкины |
Главная
