Я не так давно смотрела сериал по Диккенсу. Там было много его романов переплетено. И "Большие надежды" в том числе. Трагическая история "вечной невесты" как-то очень неприятно царапнула по нервам. Но я тогда решила, что это плод фантазии автора. Но оказалось нет, история реальная. Оттого и более трагическая. Источник статьи журнал "Новости в фотографиях - BigPicture.ru"
Элиза Эмили Доннитор родилась в довольно состоятельной семье. Ее отец занимал руководящую должность в Ост-Индийской компании, а мать заботилась об уюте дома. Детство Элизы было счастливым. С юных лет девочка проявляла интерес к науке и творчеству, была любознательной и активной. Родители возлагали на нее большие надежды.
Когда Элизе было 11 лет, в семье Донниторов случилась беда — в результате эпидемии холеры погибли мать и две старшие сестры. Девочка с отцом тяжело переживали утрату. Элиза стала замкнутой, отчужденной, отношения с отцом с каждым днем ухудшались. Вскоре Джеймс Донниторн переехал в Сидней, а дочь оставил на попечение сына и его жены. Только спустя несколько лет девочка вернулась к отцу. Они поселились в Кембридж-холле — шикарном особняке в центре Ньютауна (пригород Сиднея).
Когда Элизе исполнилось 24 года, отец стал беспокоиться о ее личной жизни. Он подыскал дочери достойных женихов — почти все происходили из богатых семей. Но девушка наотрез отказалась выходить замуж не по любви. Уже скоро она встретила «того самого».
Избранником Элизы оказался служащий судоходной компании Джордж Катбертсон — парень из простой семьи. Они познакомились в англиканской церкви Святого Стефана в Ньютауне и сразу же понравились друг другу. Так как Джордж и Элиза принадлежали к разным классам, им приходилось скрывать свои отношения. Они вели тайную переписку, а когда отец девушки уезжал из города, устраивали романтические свидания у нее дома. Вскоре Джеймс Донниторн понял, что у дочери роман. А когда узнал, с кем, запретил ей поддерживать любые связи с возлюбленным. Естественно, запрет отца только укрепил желание Элизы быть с Джорджем. Тогда отец попробовал другой способ…
Чарлз Диккенс (1812 — 1870). Речь о прославленном английском писателе, которого редко вспоминают на его родине.
Меня насмешили слегка некоторые странности Диккенса, которые отмечали его современники: впадал в некий транс и мог разговаривать с персонажами своих произведений, а преследовавшие писателя состояния дежавю, доводили его до того, что он начинал нервно теребить в руках свою шляпу, из-за чего головной убор мгновенно приходил в негодность.
Ну, это так, милые подробности из биографии, после которых захотелось прочесть и его романы. И внимание привлёк его портрет.
Неправда ли он очарователен?!
•••••◘•••••◘•••••◘
Ч. Диккенс,
"Посмертные записки Пиквикского клуба".
Фрагменты.
– Ну-с, молодой человек, что скажете о вашем хозяине? – Он с двумя приятелями остановился здесь на ночь по дороге в Лондон, – сообщил Сэм. – И мистер Уинкль с ним? – насупившись, спросил Потт. – Нет, сэр. Мистер Уинкль остался дома, – ответил Сэм. – Он женился. – Женился! – с жаром воскликнул Потт. Он помолчал, мрачно улыбнулся и добавил глухим зловещим голосом: – Поделом ему!
– О, мужчина... мужчина... за дверью! – возопила мисс Смитерс. Едва леди-настоятельница услышала этот устрашающий вопль, она ретировалась в свою спальню, заперла дверь, дважды повернув ключ, и комфортабельно упала в обморок.
•••••◘•••••◘•••••◘
Перечислю некоторые произведения, и оставлю их тут, авторов, если захотите, найдёте сами: ♥"Нортенгерское аббатство", "Мэнсфилд-Парк", ♥"Холодный дом", "Говардс-Энд", ♥"Крошка Доррит", "Загадка Эндхауза", " Домби и сын", "Повесть о двух городах", "Чей-то багаж", " Большие надежды", " Лавка древностей", " Оливер твист", ♥"Посмертные записки Пиквикского клуба", "Тайна Эдвина Друда"(роман не закончен) и др.
Из перечисленных прочла пока только четыре (отмечены сердечком) и почему-то пока нет желания возвращаться к другим.
И всё же хотя бы два из них советую прочесть, правда, возможно, вы одолеете больше.
Тяжёлое детство многих героев Ч. Диккенса описано так трогательно, что задевает эмоции уже не одного поколения читателей. Трогательные персонажи-дети - одна из причин всемирной славы писателя. Я как-то не задумывалась о том как автору удалось так глубоко проникнуться темой трудного детства в Британии. Гений - он и есть гений.
Публикация Евгении Славороссовой ТРУДНОЕ ДЕТСТВО ДИККЕНСА открыло мне глаза. Далее текст автора.
Счастливое детство юного Чарли прошло в городе Чатем. Родители его были беззаботны и беспечны. Отец, портовый чиновник, гулял с детьми, катал их на яхте, водил в театр и кафе.
7 февраля 1812 года родился английский писатель, классик мировой литературы и один из крупнейших прозаиков XIX века — Чарльз Джон Хаффам Диккенс. Я с таким удовольствием читала его книги, что начиная писать "Кольцо принцессы Элалии", думала вывести на её страницах бедную сиротку и сурового отца в духе великого англичанина. Но вышло немного иначе🙂
Ни в коей мере не претендую на то, чтобы сравнивать себя с великими. Написала об этом из чувства благодарности к писателю, который внушил мне любовь к английской литературе и интерес к викторианской Англии. Предлагаю вспомнить персонажей Диккенса, которые живы для нас, читателей, и спустя столетия.
Когда речь заходит о писателях, обычно воображение рисует эдаких благородных людей, умудренных жизнью. Но часто бывает, что рядом с гениальностью соседствуют и в некотором роде чудачества. В этом обзоре представлены необычные привычки и фобии писателей, которые простым людям могут показаться странными.
Начала смотреть новый фильм "История Дэвида Копперфильда". Кастинг великолепный, но картина напрягает режиссёрским ракурсом. Не помню, я такого, чтобы Диккенс писал в комедийном ключе. Явно, помнится, что совсем наоборот - история трагичная. Надо бы перечитать, конечно.
Лезу на Кинопоиск - глянуть, что народ говорит. И первые три подсунутые мне рецензии начинаются с того, что это фильм не про фокусника. Люди всерьез пишут, что их друзья никогда не слышали о романе Диккенса.
С зимними праздниками! В нашем спецвыпуске Алексей Мельников играет чудесные, редко звучащие пьесы из позднего цикла Ференца Листа «Рождественская ёлка».
Какую музыку посвятил дедушка Лист своей старшей внучке? Почему работы последних полутора десятилетий жизни великого виртуоза – это ни на что не похожий мир? Как связан он с 20 веком и эстетикой импрессионизма?
Я только начала читать в очередной раз (на этот раз в оригинале) Большие надежды Чарлза Диккенса, но так как я знаю Пипа и его друзей и врагов «как облупленных», то мне с первых строк бросились в глаза детали, которых я раньше не замечала или не давала себе труд рассуждать. И касаются они душевной деликатности некоторых героев, иногда странной или неочевидной, благодаря которой история развивалась известным нам образом.
Я бы предупредила, что в тексте спойлеры, но скорее требуется обозначить, что тем, кто не читал книгу, не будет понятно, про что эта статья, а удовольствие будет подпорчено «неполным знанием».
Большие надежды - очень сложное произведение, на мой взгляд, идеально выстроенное, со множеством деталей, складывающихся в стройную картину. Очень трудно описать его в один присест, но если выбрать только один аспект, о котором я сказала вначале, то можно ограничиться попыткой ответить на некоторые вопросы.
В начале повествования мы видим Пипа, воспитывающегося в семье старшей сестры, семейного тирана по собственному выбору и по призванию, которая командует как младшим братом, так и мужем... кузнецом.
Пип не имеет никаких «паспортных данных» о своих родителях мистере Филиппе Пиррипе и «жене вышеозначенного Джорджиане», кроме слов на могильной плите, под которой покоятся оба родителя. Поэтому Пип «вывел» портреты родителей в своем воображении, довольно богатом, в котором отец представлялся смуглым мужчиной крепкого телосложения с черными курчавыми волосами, а жена его, фигурирующая в качестве добавления к основной записи (ну и ты, малыш, заходи) приобрела такие скромные качества как болезненная веснушчатая женщина (имейте в виду, я не пользуюсь оригинальным переводом, а перевожу с оригинала — скорее всего, коряво).
Мы очень скоро узнаем, что сестра Пипа обладает отрицательной сентиментальностью, а ее практичность и нацеленность на воспитание «своими руками» Пипа не оставляет ни времени, ни желания распространятся о прошлом. К тому же задавание вопросов (любого содержания) строго пресекается формулой «Не задавай вопросов, не услышишь лжи». Из чего возникает факультативны вопрос, который мы оставим Пипу. Он недоумевает: как же так, получается, что сестра ничего, кроме лжи, не может ему сказать?
Итак, Пип не может расспросить старшую сестру. Но с Джо Гарджери, кузнецом, у Пипа отличные отношения. Принадлежа к угнетаемому классу, оба они выработали не только взаимное доверие и кодекс взаимовыручки, но даже некоторый «птичий язык», который, правда, иногда дает сбои. И вот мой первый вопрос: почему же Пип ни разу не спросил Джо о том, как выглядели его родители, какими они были, что говорили, что делали, какая у них была семья? Ведь все жили в одной деревне и не могли не знать друг друга.
Пипу даже не приходит в голову спросить, хотя не думаю, что это результат воспитания «руками» сестры. Джо также не приходит в голову просто взять и рассказать мальчику о родителях. Эти двое всегда могли выбрать время для такого разговора, ускользнув от недоброго внимания сестры Пипа. Но они этого не делают! Пип по-прежнему «рисует» родителей так, как ему заблагорассудится.
Из дальнейшего чтения мы найдем ответ, я думаю. Джо относится к той редкой и ценной разновидности людей, которые избегают любого диктата в отношении другого человека. Этот диктат они трактуют настолько широко, что под его концепцию подпадают непрошеные советы и неспрошеная информация. Уста Джо скованы лучше той стали, с которой он работает каждый день (кроме воскресенья) в своей кузнице. Несмотря на мягкость и уступчивость, которые он проявляет к Пипу и жене, Джо непреклонен в вопросах вмешательства в личные дела другого человека. Даже раскаленными клещами из него не вытянуть слов, которые гипотетически могут ранить другого человека или повлиять на него.
Вот и миссис Джо Гарджери для него «видная» женщина - и к этому комплименту он не прибавляет ни намека на недовольство ее драконовскими манерами. Таков уж Джо: осуждение тоже входит в его систему запретов. Кроме того, у Джо есть причины "спускать" жене ее строптивость. Когда-то пьяный отец избивал его мать и самого Джо, так что тем приходилось сбегать из дому и находить пристанище у соседей. Так как агрессивный отец семейства вскоре устраивал форменную осаду нового жилища супруги, терпения соседей хватало ненадолго: несчастную женщину "уговаривали" вернуться к мужу. Поэтому, как Джо терпеливо объяснял Пипу, даже если он перегибает палку, то лучше так, а не иначе.
Вот почему Джо никогда не говорил Пипу того, что могло хотя бы отдаленно, опосредованно «бросить тень» на кого-либо. Ведь начни он рассказывать о кудрявом угрюмом силаче Пиррипе и его невзрачной жене, и придется сообщить, что тот был, чего доброго, забиякой и тираном, побивал жену и дочь, напивался вдрызг в местном пабе или напротив, был бережлив до умопомрачения, берег каждый пенни, изводил своей скупостью жену и дочь... А четверо детей, родившихся в промежутке, размером с поколение, между миссис Джо и Пипом, иллюстрируют затяжную цепь несчастий на пути, начинающемся с благого намерения «родить наследника». Трудно представить, чтобы будущая миссис Джо Гарджери выросла в такое чудовище в хорошей семье с любящими родителями. Да и женитьбы Джо на ей могла случится не из-за неутолимой любви, а из чувства сострадания. Вот сострадания у Джо хватает с лихвой на каждого.
Ведь это Джо позже оплатит все долги Пипа, который, с тех пор как выбился в джентльмены, отвечал на его неизменную любовь и такт только пренебрежением и забвением, жестокой неблагодарностью и несправедливостью. Это Джо просидит у кровати Пипа, выхаживая того от лихорадки. И потом исчезнет, оставив записку «всегда были друзьями» (очень милая кодовая фраза в дружбе Джо и Пипа, исчерпывающая и ободряющая).
И еще одна маленькая, но яркая деталь: скромная персона кузнеца, «отпускающего грехи» каторжнику, позаимствовавшему его инструмент.
Вопрос второй - секреты мисс Хэвишем
Все же Пип многим обязан в своем воспитании Джо, который, в отличие от своей жены, не давал волю рукам в этом процессе. То самое деликатное отношение к личной жизни других людей Пип унаследовал от Джо. Пип бережно относится к чувствам мисс Хэвишем, начиная с самого юного возраста. Несмотря на свое понимание того, как же странно мисс Хэвишем распорядилась своей жизнью, он считает ее неприкосновенной для слухов и пересудов даже самых близких ему людей. Его полная противоположность в этом мистер Памблчук, чье подобострастие и поклонение любому, кто выше его, не помешало бы тому распустить слухи о затворнице, причем каждая итерация лжи была бы более пространной и далекой от правды.
Мисс Хэвишем не добра к Пипу, а позже причиняет ему и зло (неоднократно), используя его как наковальню для формирования характера Эстеллы, держа его в заблуждении и т.п. С первого момента их встречи и игр «по приказу» у мальчика нет ни повода любить ее, ни каких либо обязательств перед ней. Однако Пип не раз «уличен» в предельной сдержанности и тактичности.
Так, например, он пускается в дикие фантазии о том, как он провел свой первый день в доме мисс Хэвишем. Если бы Пип мог просчитывать реакции окружающих, он не смог бы построить линию защиты мисс Хэвишем лучше. Они играли во флаги, сидели на бархате в карете с серебряными и золотыми вензелями прямо в комнате, а на обед им подавали котлеты на серебряном блюде. Каково? В состоянии информационного голода мистер Памблчук и окружающие проглотили и «котлеты» и все остальное за милую душу. И только Пип знал про «мерзость запустения» гостиной, сгнивший свадебный пирог на пыльном столе и роскошные ошметки белого убора невесты на мисс Хэвишем.
Мальчик пошел на чудовищную ложь, но если бы его пытали, он не отступился бы от нарисованной им картинки, на которой все счастливы и благополучны. Это была не его тайна, и защищал он ее более стойко, чем свою.
Позже Пип проникнется подлинным состраданием к несчастной женщине, пропустив ее историю через свое сердце. Найдутся в нем силы на искренний упрек, но лишь для того, чтобы остановить ее на пагубном пути разрушения характера Эстеллы. Жалко, что поздно...
Так же осторожен Пип с претензиями Герберта на победу в давнишнем детском споре. Подмастерье кузнеца, он как пушинку откинул Герберта, намеревавшегося провести боксерский поединок по всем правилам. Но Герберту было важно осознавать, что он тогда победил, и Пип не стал развенчивать его ложные воспоминания. Кроме того, вовлекши Герберта в свои расточительные предприятия, Пип чувствует обязательства выручить того из долговой ямы, что подвигает его на то, что он не сделал бы для себя: попросить денег у мисс Хэвишем для ее бедного родственника.
Тактичен Пип и с Уэммиком, свято храня тайну его «двуличия» и информацию о домике с перекидным мостом и пушкой, а также престарелым родителем. Думаю, что он вообще не из породы людей, которые могут легко начать или поддержать беседу. Наш «гармонический кузнец» молчун и, отчасти, тугодум. Но это не мешает ему понимать людей.
Вообще, для эгоистического создания, каким мы нашли Пипа на пороге его богатой жизни, все поступки, которые я уже перечислила, позволяют усомниться в черствости его души. Его надменность, снобизм, неловкость за друзей — всего лишь глупость неоперившегося птенца, которому попался беспечный жирный червяк, или щенка, нашедшего чужую кость. И за свое прозрение он заплатит сполна.
Самое большое испытание ждет его тогда, когда он все потерял. Эстелла вышла замуж за негодяя, надежды вернуть ее или хотя бы защитить — нет никакой. И удар наносит Мэгвич — каторжник, которому Пип когда-то принес свиной пирог, вино и подпилок, вместо того, чтобы сдать его властям. Мэгвич, однажды запугавший Пипа до полусмерти сказкой о своем молодом приятеле, охочем до мальчишеской печенки, казалось бы не мог быть страшнее, чем в тот первый эпизод лучшей книги Диккенса. И однако смертельный ужас охватывает Пипа, но не за себя, а за Мэгвича. И разочарование, разбитые надежды на достойное джентльменство под солидным покровительством уходят на второй план перед необходимостью защитить нелегального визитера. Вопрос о том, зачем Пип с риском влипнуть в неприятности «возится» с неприятным, грубым, невежественным человеком, с грузом уголовной ответственности на плечах мы отметаем, как несостоятельный. Ведь мы уже знаем нашего героя достаточно, чтобы поверить в его зрелость и ответственность. К тому же Мэгвич ему теперь не чужой человек, и дело не в деньгах.
Кстати о деньгах. Неуместная для современного человека щепетильность - не пытаться спасти ни пенни из состояния Мэгвича, подлежащего неизбежной конфискации в связи с его легкомысленным нарушением запрета на посещение метрополии.
Только случайность удержала Пипа от совершения последней в его эгоцентрической жизни роковой ошибки, и он отчаянно благодарит судьбу, за то, что «отвела» его от беды. Он чуть было опять не принес в жертву себе Бидди и Джо. Напиши он ей письмо о том, что хочет вернуться и надеется на ее былые чувства к нему, свадьбы Бидди и Джо не состоялось бы. Слишком хорошо Пип знает своего товарища детства по состраданию. В этот момент он переживает, как любят говорить в серьезной литературе, катарсис, который очищает его полностью от пустых амбиций, ложного благородства и жалости к себе. Как печально заканчивается история, скажет читатель... и добавит — и как верно.
Все экранизации книги Большие надежды, не исключая моей любимой версии с Иоаном (Айеном?) Граффадом (а уж Шарлотт Рэмплинг в качестве мисс Хэвишем идеальна — обычно героиню изображают глубокой старухой, что неверно и несправедливо - ей немногим больше сорока), не избежали поползновений к хэппи-эндам. В одной из версий после встречи в Сатис-Хаусе Эстелла и Пип выходят «со двора» рука об руку (в направлении ближайшей церкви, не иначе). В этом сюжете нет места ни счастливой развязке, ни в «сиквеле» (прости, господи!), как нет их в Унесенных ветром.
В почти трагическом окончании истории Диккенса, оставившем после себя раненые сердца, нуждающиеся в исцелении, есть и надежды, пусть не великие, на будущее, если не счастливое, то достойное и спокойное. Это и есть та самая гармония, которая ценнее любого хэппи-энда.
Петербургская погода в Баден-Бадене, «ужасные Карловы ванны» и дом с привидениями в Люккесгольме, — T&P публикуют письма артистов и писателей об их впечатлениях от летнего отдыха. Оказывается, цены на пансионы в Германии ниже, чем в Чехии, Ницца — благовонная дыра, а в Булони есть прекрасное имение, вокруг которого «цветут тысячи роз и бесконечное множество других цветов».
Федор Шаляпин — жене Иоле Торнаги
6 августа 1907 г., Капри
Дорогая Иолина!
Наконец, пишу тебе две строчки. Уже три дня, как приехал на Капри. Каждый день с утра до завтрака мы на море. Потом, после завтрака, идем снова к морю удить рыбу и купаться. Были в гротах и т.д. Здесь, на Капри, прекрасно, но очень жарко. Сейчас здесь нет никого. Горький чувствует себя хорошо и очень весел. Он очень рад был нашей встрече и каждый день не перестает радоваться. Все это меня бесконечно трогает […]. Максим сейчас подошел ко мне и просит передать тебе большой привет и поцеловать детей.
Напишу тебе завтра, сейчас хватит, идем на море.
10 августа 1907 г., Капри
…Здесь ужасно жарко, позавчера провели весь день на море, ловя рыбу, а потом завтракали и обедали в гроте. Было красиво неописуемо.
Миссис Лиррипер — Рождественская дилогия Диккенса, первоначально публиковавшаяся в его журнале All the Year Round на Рождество 1863 года и Рождество 1864 года, и далее, после издания 1865 года, не выходившая в полном виде до 2005 года (Mrs Lirriper, 288 pages, Hesperus Press).
Тиражи праздничных номеров журнала All the Year Round достигали 300,000 экземпляров (по информации Dickens Journals Online и The Victorian Web), и это только в Англии. Первая часть дилогии разошлась в Рождество 1863 года в количестве 200,000 экземпляров (по информации The Telegraph).
Читатели приняли историю восторженно, Диккенс писал в декабре 1863 года: "my esteemed friend Mrs Lirriper has made a most extraordinary mark on the public. I doubt if I have ever done any thing that has been so affectionately received by such an enormous audience. I can't turn any where without encountering some enthusiasm about her." (The Letters of Charles Dickens) Соответственно, и продолжение истории миссис Лиррипер на следующее Рождество было таким образом обеспечено, явив крайне редкий случай в творчестве Диккенса — "продолжение истории с теми же героями", что имело место ранее лишь единожды, и не с таким явным успехом — это было возвращение мистера Пиквика и Уэллеров (отца и сына) в 1840 году в Master Humphrey's Clock (см. в конце ссылку на работу Aine Helen McNicholas).
Честертон, кстати, описывает Эмму Лиррипер как "female equivalent of Mr Pickwick" (Criticisms and Appreciations).
Aine Helen McNicholas в своей работе также отмечает, что "the Lirriper stories are also among the most linguistically rich prose that Dickens ever produced" (см. в конце ссылку на работу).
При всём этом, тем не менее, Рождественская дилогия Диккенса 1860-х годов известна сейчас заметно меньше его Рождественских повестей ранних лет (1840-е) — и у нас (поиск "Лиррипер" в Google по всему LiveJournal выдаёт единственное упоминание), и в англоязычных читательских кругах, что отмечается, порой, в отзывах: one of Dickens' lesser-known characters или eagerly read over the holidays in 1863 and 1864, are little known today.
Каждая часть дилогии — семь небольших рассказов, из которых Диккенсом написаны первый и последний (в каждой части), внутренние же рассказы написаны, в частности, Элизабет Гаскелл, Чарльзом Коллинзом (братом Уилки Коллинза), Генри Спайсером (близким другом Диккенса) и другими авторами (см. далее); внутренние рассказы слабо связаны с основным сюжетом и зачастую опускаются, как, например, в зелёном советском тридцатитомнике. В англоязычных интернет-библиотеках подобное сокращение также может иметь место.
История в этой небольшой дилогии рассказана в основном самой миссис Лиррипер в особо доверительной и душевной манере. Миссис Лиррипер заботится и присматривает за своими жильцами, о чём и рассказывает. Участие её в жизни некоторых своих постояльцев меняет жизнь и самой миссис Лиррипер и её помощника — майора в стеснённых обстоятельствах. Это всё заметно напоминает английский сериал семидесятых The Duchess of Duke Street (DODS), который вполне можно рекомендовать желающим посмотреть "расширенную историю миссис Лиррипер" на экране. Также близок по отношению главной героини к жизненным заботам живущих рядом английский же сериал Lark Rise to Candleford (LRTC), в котором описано то же самое ключевое событие, навсегда меняющее жизнь и героини и её ближних.
Рассказы Диккенса
Как может кто-нибудь, кроме одинокой женщины, которой нужно зарабатывать на жизнь, взвалить на себя сдачу комнат жильцам, для меня совершенно непостижимо, душенька...
Часть первая (1863): Меблированные комнаты миссис Лиррипер Часть вторая (1864): Наследство миссис Лиррипер
Whoever would begin to be worried with letting Lodgings that wasn’t a lone woman with a living to get is a thing inconceivable to me, my dear...
Part One (1863): Mrs. Lirriper's Lodgings Part Two (1864): Mrs. Lirriper's Legacy
Первоначальный состав дилогии
Список рассказов и авторов дилогии цитируется по Collaborative Dickens: Authorship and Victorian Christmas Periodicals by Melisa Klimaszewski (pages 372 & 373), изображения оригинальных страниц выпусков 1863 и 1864 годов есть как на сайте Dickens Journals Online так и на сайте Internet Archive (некоторые рассказы в настоящее время отсутствуют или представлены не полностью).
Mrs. Lirriper's Lodgings
1. How Mrs. Lirriper Carried On The Business (Charles Dickens) 2. How The First Floor Went To Crowley Castle (Elizabeth Cleghorn Gaskell) 3. How The Side-Room Was Attended By A Doctor (Andrew Halliday) 4. How The Second Floor Kept A Dog (Edmund Yates) 5. How The Third Floor Knew The Potteries (Amelia Ann Blandford Edwards) 6. How The Best Attic Was Under A Cloud (Charles Allston Collins, Wilkie Collins's brother) 7. How The Parlours Added A Few Words (Charles Dickens)
Mrs. Lirriper's Legacy
1. Mrs. Lirriper Relates How She Went On, And Went Over (Charles Dickens) 2. A Past Lodger Relates A Wild Legend (Story) Of A Doctor (Charles Allston Collins, Wilkie Collins's brother) 3. Another Past Lodger Relates His Experience As A Poor Relation (Rosa Mulholland) 4. Another Past Lodger Relates What Lot He Drew At Glumper House (Henry T. Spicer) 5. Another Past Lodger Relates His Own Ghost Story (Amelia Ann Blandford Edwards) 6. Another Past Lodger Relates Certain Passages To Her Husband (Hesba Stretton) 7. Mrs. Lirriper Relates How Jemmy Topped Up (Charles Dickens)
Приложения
1. Aine Helen McNicholas. Dickens by Numbers: the Christmas Numbers of Household Words and All the Year Round (University of York, 2015) 2. Serial archive listings for All the Year Round (1859—1895), The Online Books Page (Ed. John Mark Ockerbloom)
Майя_Пешкова)
lj_chto_chitat
Петербургская погода в Баден-Бадене, «ужасные Карловы ванны» и дом с привидениями в Люккесгольме, — T&P публикуют письма артистов и писателей об их впечатлениях от летнего отдыха. Оказывается, цены на пансионы в Германии ниже, чем в Чехии, Ницца — благовонная дыра, а в Булони есть прекрасное имение, вокруг которого «цветут тысячи роз и бесконечное множество других цветов».
