Сегодня, 15 декабря, уже не первый год отмечается Всемирный день чая.
Один из моих любимых праздников, поскольку без чая себе жизни не представляю))
Крепкий, сладкий, горячий... да из самовара.
Дома и в гостях, всей семьей, вдвоем с подружкой, даже в одиночестве - чай хорош всегда.
Сразу настроение поднимается, даже если просто посмотреть на картины чаепития.
Летом и зимой, весной и осенью - чай не пьешь, откуда силы возьмешь?
Так говаривали мои бабушки, заваривая чаек.
Владимир Попов. Приглашение к чаю. 1984 г.
Сергей Михайличенко.
Сергей Михайличенко.
Кто только не значится в авторах знаменитого фокстрота «У самовара...»: Утесов, Лещенко, Лебедев-Кумач, Фанни Гордон... Так кто же на самом деле автор этой замечательной и любимой всеми песни времен НЭПа?
Фанни Гордон, но только наполовину: она автор музыки, а первые слова на знаменитую мелодию написал польский поэт, бывший тогда директором театра-кабаре в Варшаве, Анджей Власт. Это только начало довольно запутанной истории.
Фанни родилась в Ялте. Ее родители были евреями, и звали ее тогда Фейга, Фейга Йоффе. По отчиму Гордон. Позднее она взяла себе псевдоним Фанни Гордон. Во время гражданской войны семья вынуждена была бежать из России. Поселилась в Варшаве.
Межвоенное время для Польши Пилсудского было временем расцвета и эйфории. Она победила ненавистную ей Россию, мечтала об империи от моря до моря с включением всех земель, некогда ей принадлежавших. Варшаву захлестнуло веселье, по всей стране открываются многочисленные кабаре, спрос на веселые мелодии, анекдоты и фрашки — зашкаливает .
Собираясь в компаниях, поляки шутят и поют веселые песни. Однажды в такой теплой компании юная пятнадцатилетняя дочь хозяина наиграла недавно сочиненную ею мелодию. Нот она не знала, но была музыкально одаренной, сочинение музыки давались ей легко. Это было ее первое сочинение.
И так случилось, что в тот вечер в гостях у ее родителей был Анджей Власт, которому мелодия настолько понравилась юмором и легкостью, что он почти сразу сочинил к ней стихи. Так родился популярный фокстрот тридцатых годов «У самовара...».
Мало кто знает, что русский шлягер времен нэпа «У самовара я и моя Маша» сочинила еврейская девушка из Варшавы Фанни Квятковская, в девичестве Гордон.
Композитор и поэт Фаина Марковна Квятковская родилась в Ялте. Ее отчим - уроженец Польши, куда он впоследствии и перевез свою семью. Так Фаина стала Фанни. Свои музыкальные произведения она подписывала «Фанни Гордон».
В Польше маршала Пилсудского Фанни была довольно известным композитором, ее произведения исполнялись оркестрами, о ней писали газеты. В 1931 году эта ослепительной красоты женщина пишет две песни, до сих пор любимые во всем мире, - танго «Аргентина» и фокстрот «Под самоваром». Фокстрот был написан для варшавского кабаре «Morskie oko» («Морской глаз»).
«У самовара» — песня, которую сочинила польский композитор русского происхождения из Варшавы Фанни Гордон, в замужестве Квятковская (Fanny Gordon,Faina Cwietkowska, настоящее имя — Фeйга Йофе).
Фанни Гордон
Написана в 1931 году (по другим сведениям — в 1929 году) в стиле фокстрот для варшавского театра-ревю «Морской глаз» («Morskie oko»). Текст первоначально написал владелец этого театра Анджей Власт (Andrzej Włast), впоследствии Фанни переделала текст сама. В 1933 году пластинка с песней была издана фирмой «Полидор» в Риге. В 1934 году записал эту песню Пётр Лещенко в студии бухарестского филиала фирмы «Columbia».
Анджей Власт
В 1931 году фокстрот Фанни Гордон с литовским текстом:
Palangos roj nuskendo mano meil
Ir altos bangos jos neatiduos.
Raminantis man vjo balsas girdis,
Bet mano sielos jis negal paguost.
что в переводе
В Паланге в море утонула любовь моя
И холодные волны не вернут её.
Я слышу успокаивающий голос ветра,
Но моего сердца он не может утешить.
В феврале 1934 года джаз-оркестр Леонида Утёсова также выпустил пластинку с этой песней, где были указаны данные: «Обработка Л. Дидерихса, слова В. Лебедева-Кумача». Песня стала очень популярна в Советском Союзе.
23 сентября 1934 года И. Ильф и Е. Петров опубликовали фельетон «У самовара» в газете «Правда», где в частности писали: «художественный ансамбль с удесятерённой силой и в бешеном темпе исполняет „Песнь индийского гостя“, переделанную в фокстрот.
В ресторане киевского вокзала тоже играет оркестр „У самовара я и моя Маша“. Под эти жизнерадостные звуки, среди пальм, заляпанных известкой, бродят грязные официанты… В „Кавказской Ривьере“, лучшей курортной гостинице на Чёрном море, роль органа передана радиофицированному граммофону. Без перерыва гремят фокстроты».
Исполняли песню Лео Моноссон, Пётр Лещенко, Леонид Утёсов, Александр Малинин.
У самовара. К конкурсу фотографий на Яндекс "У самовара"
У самовара
Русский самовар Пых-Пых Самовар
Танец Самовар- Тульский самовар
Старинные и современные, простые и красивые, круглые и не совсем, но, всегда создающие уют, дарящие тепло и хорошее настроение, горячие, пыхтящие, дышащие паром, угощающие нас чаем!.. Это всё о самоварах. Всего лишь традиция, но, сколько в ней мудрости. Всегда хочется собраться всей семьёй, с близкими и родными, чтобы пообщаться в тёплой компании, согреться душой и телом, когда даже общение без слов согревает, когда горячий самовар на столе, когда аромат вкусного чая уносит от дел и забот на несколько минут и все друг друга понимают, когда ещё ближе родные души... Это необъяснимо, но это так... Хвала русским самоварам!..
Годовщины смерти В.И.Лебедева-Кумача проходят совсем незаметно, да и имя его стало с годами забываться. А между тем, без него представление о советской поэзии было бы неполным. Самое интересное, что его творчество было как бы двумя сторонами одной и той же медали. Одна сторона общеизвестна всем, а другая открылась спустя много лет после его смерти.
Сын сапожника (ох, уж эти сыновья сапожников, включая и "кремлевского горца"!) в 18 лет занялся переводами Горация. Вскоре, поняв, что переводы древней Эллады карьеры не сделают, он активно вкючился в идеологическую реальность советской власти, начав публиковать свои вирши в журналах "Крокодил" и "Лапоть" (был и такой в 20-х годах).
Своей критикой они были направлены против обывательщины и мещанства. Но Лебедев-Кумач не ограничивался лишь критикой. Он яростно поддерживал линию партии "в борьбе с классовым врагом":
Но приглянитесь зорче и копните
Их прошлое, привычки и уклад,
И сразу станут видимыми нити,
Которые людьми руководят
Глядишь, один - сын прасолов богатых,
Другой - салонным адвокатом был,
Тот не забыл, что князем был когда-то,
А этот особняк свой не забыл.
Встречаются пружинки и попроще:
Здесь вспоминают собственный кабак,
Там высланы на север зять и теща,
Тут раскулачен деверь и свояк.
И гражданин, грозящийся припомнить
Обиды прошлые большевикам,
Окажется женатым на поповне
иль сыном синодального дьячка.
Этот список потенциальных врагов советской власти являлся прямой инструкцией для повсеместной "работы" соответствующих "органов". Одним из первых Лебедев-Кумач начинает создавать "культ Сталина":
Вся страна весенним утром,
Как огромный сад стоит,
И глядит садовник мудрый
На работу рук своих...
Он помощников расспросит:
Не проник ли вор тайком?
Сорняки где надо скосит,
Даст работу всем кругом...
Василий Иванович с большим вдохновением пишет "Гимн НКВД", а затем "Гимн партии большевиков". Читатели старшего возраста хорошо помнят:
Славой овеяна,
Волею спаяна,
Крепни и здравствуй во веки веков,
Партия Ленина,
Партия Сталина,
Мудрая партия большевиков
Не забывал Лебедев-Кумач и подрастающую молодежь:
Будь упорным, умным, ловким,
Различать умей врагов,
И нажать курок винтовки
Будь готов!
Всегда готов!
В каких врагов бдительному пионеру надо разрядить свою винтовку автор не уточняет, но и без уточнений юношеству совершенно ясно. А далее следует поэма "Случай в школе", в которой поэт прямо призывает советских школьников к доносительству и стукачеству. Школьница Оля долго не решалась донести на соученика-хулигана, но все же решилась, а потому поэма заканчивается:
Увидел врага - давай отпор,
Не трусь, как гнилой обыватель.
Судим не только убийца и вор -
Судим и укрыватель.
И тем, кто хочет творить и расти
В великой советской школе,
Надо подчас поучиться пойти
К маленькой школьнице Оле.
Как один из организаторов в 1934 году Союза советских писателей, Лебедев-Кумач был первым советским поэтом, награжденным в 1937 году орденом "Трудового красного знамени", а в 1938 году "за выдающиеся заслуги в области художественной литературы" его награждают орденом "Знак почета". В 1940 году "за образцовое выполнение приказов командования в борьбе с белофинами" - орденом "Красной звезды".
В сентябре 1939 года в качестве военного корреспондента он участвует в очередном разделе Польши, что именовалось "протягиванием руки помощи страдающим братьям украинцам и белорусам". Но на этот раз обходится без награждения.
Идя в ногу с призывами партии беречь социалистическое имущество и бдить, Лебедев-Кумач пишет поэму "Быль о Степане Седове": ночной сторож охраняет колхозный сарай и видит, что в селе пожар и сгорает его хата вместе с семьей, но поста своего не покидает - охраняемое им колхозное имущество дороже семьи и хаты.
В самый разгар Большого террора Кумач писал: "Я такой другой страны не знаю, где так вольно дышит человек"... замечу, что ставшую чуть ли не гимном, в сталинских Особых лагерях ее пели иначе:
Широка страна моя родная,
Много тюрем в ней и лагерей,
Я другой такой страны не знаю
Где б так зверски мучили людей...
Лебедев-Кумач любил выступать со стихами перед разной аудиторией. Выслушав одну из таких речей, вернувшийся после очередной посадки Ярослав Смеляков во всеуслышание в зале сказал: "Надоела всем моча Лебедева-Кумача". А на одном из заседаний Верховного Совета Василий Иванович выступил с такой речью:
Товарищи депутаты Верховного Совета!
Быть может впервые в истории земли
В народный парламент вошли поэты,
А вместе с поэтами рифмы вошли:
Да здравствует Российская Федерация!
Да здравствует вся советская страна!
Да здравствует великий русский народ,
Да зравствуют все нации и племена!
В 30-х годах ни один советский фильм не обходился без участия Лебедева-Кумача: "Веселые ребята", "Цирк", "Волга-Волга", "Вратарь", "Дети капитана Гранта", "Трактористы", "Богатая невеста", "Если завтра война"... Незадолго до войны он писал - о летчиках:
Если враг обнаглевший посмеет
Перейти за пороги границ,
Небеса над врагом почернеют
Грозной тучей сталинских птиц...
О танкистах:
Отвагой и волей танкисты сильны,
сильны боевой учебой,
любому врагу наши танки страшны,
а кто не боится - попробуй!..
Вся эта шапкозакидательная поэзия, как и "И на вражьей земле мы врага разгромим малой кровью, могучим ударом", 22 июня 1941 года оказалась очередной пустопорожней пропагандой.
24 июня в газетах "Известия" и "Красная звезда", т.е. на второй день войны, были опубликованы всем известные стихи "Священная война", а 30 июня все радиостанции Советского Союза передавали эти стихи поначалу на музыку Матвея Блантера, а еще через день на музыку Александра Васильевича Александрова.
Патриотическая песня поднимала и воодушевляла народ на борьбу с врагом. Говорили, что она вывела из оцепенения в первые дни войны даже "кремлевского горца". А Лебедев-Кумач всем похвалялся, что он "эти стихи написал за одну ночь" и добился заветной Сталинской премии. А в середине 40-х он впал в тяжелую депрессию, совсем перестал писать, затем и вовсе лишился рассудка.
Ничем не могли помочь и известные психиатры. Лебедев-Кумач скончался в феврале 1949 года. В правительственном некрологе, в частности, говорилось: "В. И.Лебедев-Кумач внес в сокровищницу советской поэзии простые по форме и глубокие по содержанию произведения, ставшие неотъемлемой частью нашей социалистической культуры..."
И это верно, если прославление партии, создание культа диктатора, призывы к стукачеству считать социалистической культурой...
А теперь - о другой, малоизвестной, стороне "медали"...
Фаина Квятковская
Мой знакомый журналист, бывший сотрудник "Литературной газеты", Андрей Малмгин, тщательно изучавший творчество Лебедева-Кумача, чудом разыскал и нашел в Ленинграде старушку Фаину Марковну Квятковскую, жившую в коммунальной квартире по улице Салтыкова-Щедрина. После пережитого еврейского гетто и бегства из него в Советский Союз, многолетних скитаний по городам Сибири, единственной оставшейся у нее ценностью была папка с пожелтевшими старыми документами. Она - композитор и поэтесса. В Польше писала музыку и тексты к разным песенкам под псевдонимом Фани Гордон.
Особую известность она получила в 1931 году своим танго "Аргентина" и фокстротом "У самовара", написанных ею для варшавского кабаре "Морское око", что на углу Краковского предместья и Свентокшских бульваров (оно существует и поныне, но с другим названием). К фокстроту текст помог ей написать владелец кабаре Анджей Власта. Фокстрот "У самовара" стал весьма популярен, его распевала вся Польша: "Под самоварем зидзи мода Маша. Же муси так, а она ние!". В том же году к ней приехали представители германской фирмы "Полидор" и заключили контракт на выпуск пластинки, но попросили сделать перевод с польского на русский, ибо расчитывали на продажу пластинок в городах наибольшего скопления русской эмиграции: Берлине, Риге, Белграде и Париже. Перевод для нее не составил труда, ведь она родилась в Крыму, а полькой считалась лишь по отчиму. В том же году пластинка фирмы "Полидор" вышла миллионным тиражом, и несколько экземпляров из Риги попали в Москву.
В 1932 году песенку "У самовара" начал исполнять Леонид Утесов со своим оркестром, а затем она была в его же исполнении записана в студии грамзаписи "Музтрест". В отличие от выходных данных на пластиках "Полидор", где значилось: "музыка Фани Гордон, слова Анджея Власта", на выпущенной советской были данные "Обработка Дидрихса (был такой музыкант в оркестре Утесова. - С.Б.), слова Лебедева-Кумача" (!)
Из сталинского Советского Союза в Польшу Пилсудского последовало сообщение собкора газеты "Курьер Варшавски" С.Бегмана под заголовком "За красным кордоном", в котором он писал:
"Самый популярный шлягер исполняется в летнем театре Эрмитаж - это известный в Польше фокстрот "У самовара". Уже несколько месяцев он играется на танцплощадках, в ресторанах и кафе, звучит из радиорепродукторов на вокзалах и даже в парикмахерских в русском обозначении "Маша", который был написан Фани Гордон и Анджеем Власта..."
Между СССР и Польшей конвенции об авторских правах не существовало, иначе оба автора стали бы миллионерами. Умный одессит Утесов за грамзапись взял себе только исполнительский гонорар, а миллионы рублей авторских всучил жадному до денег Лебедеву-Кумачу. Мое поколение, как и коллекционеры старых пластинок, помнят ее, эту грамзапись, где Утесов пел:
У самовара я и моя Маша,
И на дворе давно уже темно,
А в самоваре так кипит страсть наша,
Смеется месяц хитро нам в окно,
Маша чай мне наливает
И взор ее так много обещает,
У самовара я и моя Маша
Горячий чай пить будем до утра....
На вопрос, почему она не требовала своих прав, старая Фаина Марковна ответила: "Бороться с многоорденоносным, да еще депутатом Верховного Совета СССР Лебедевым-Кумачом было бы самоубийством. Я просто боялась. Посмотрите, как я скромно живу, у меня нет даже пианино. Играют и поют "У самовара", ну и пусть играют и поют".
Только после смерти Лебедева-Кумача Фаина Марковна добилась свидания с Утесовым, поведав ему всю правду о плагиате. Леонид Осипович охал и ахал, обещая ей помочь, но дальше обещания дело не сдвинулось. Лишь в 1972 году она обратилась в ВААП и вскоре получила ответ: "В связи с письмом СЗО ВААП о защите авторских прав на имя Ф.М.Квятковской, Управлением фирмы "Мелодия" дано указание Всесоюзной студии грамзаписи начислить причитающийся тов. Квятковской гонорар за песню "Маша", а также исправить допущенную в выходных данных ошибку. Генеральный директор П.И.Шибанов". Вскоре пришел перевод гонорара на... 9 рублей 50 копеек. Газеты "Советская культура", "Московский комсомолец" и журнал "Советская эстрада и цирк" писали, что найден автор песни "Маша", но ни имени, ни фамилии не сообщали.
Но и это еще не все!..
Александр Боде
Упомянутый Андрей Малмгин в одной из редакций нашел письмо неизвестной Зинаиды Александровны Колесниковой, живущей в подмосковном дачном поселке. Кратово в Амбулаторном переулке. Малмгин явился к этой престарелой женщине. Еще до визита к ней он обратил внимание, что в "написанной за одну ночь" Лебедевым-Кумачом песне "Священная война" отсутствуют привычная для поэта советская фразеология, а фигурируют такие национально-народные слова, как "ярость благородная", "священная война" и образы из русской истории "с проклятою ордой". Старая женщина оказалось дочерью учителя русского языка и литературы Рыбинской мужской гимназии Александра Адольфовича Боде, который написал эту песню еще в 1916 году! Сравнив рукописный текст Боде с текстом Лебедева-Кумача, Малмгин обнаружил некоторые различия: у Боде "с германской силой темною", а у советского поэта "с фашистской силой темною", у Боде "как два различных полюса", у Лебедева-Кумача эти слова не фигурируют, опустил он и четыре строчки в тексте Боде:
Пойдем ломать всей силою
Всем сердцем, всей душой
За нашу землю милую,
За русский край родной
Зинаида Александровна Колесникова (в девичестве Боде) показала копию письма, отправленного ею Борису Александровичу Александрову в 1956 году, в котором окончательно ставились все точки над "i". Я опускаю интеллигентное обращение к адресату и часть текста:
"Мы все очень рады и большое спасибо Вашему отцу Александру Васильевичу за музыку к "Священной войне", но Лебедев-Кумач скрыл от Вас правду о происхождении текста этой песни. Она родилась в городе Рыбинске на Волге в Первую Мировую войну. Написал текст учитель русского языка и литературы мужской гимназии А.А.Боде - мой отец. Он был образованным человеком, окончил филологический факультет Московского университета. Знал латинский и греческий языки, которые тоже преподавал.
В 1916 году дважды в день, идя в гимназию и обратно домой, он встречал колонны новобранцев. Старость свою отец проводил у нас под Москвой около детей и внуков. В последние дни жизни отец говорил о неизбежности войны с Германией: "Я чувствую себя слабым, а вот моя песня может теперь пригодиться". Считая Лебедева-Кумача большим патриотом, отец отправил ему личное письмо с рукописным текстом. Тем более, что отцу нравилась его песня "Широка страна моя родная". Отец долго ждал ответа, умер в 1939 году, так и не дождавшись его. Посылая Вам это письмо, мы убеждены, что Вы, Борис Александрович, должны знать об истинном происхождении этой песни. Будем благодарны, если ответите на это письмо. Зинаида Александровна Боде (в замужестве Колесникова)".
Как и Лебедев-Кумач, так и Борис Александров на письмо не ответил. Обе, как Фаина Марковна, так и Зинаида Александровна, при жизни самого советского из всех советских поэтов, боялись писать о подлинном происхождении присвоенных Лебедевым-Кумачом песен. Тем более что муж Колесниковой в 1931 году был арестован и 8 лет спустя вернулся разбитым и больным. В те же годы был арестован его брат, инженер-вагоностроитель, затем последовал арест и зятя, горного инженера. Взрослый сын погиб на фронте в 1942 году, а советский поэт "за одну ночь написал "Священную войну". Миф об этом стойко держится и до сего дня. Андрей Малмгин обращался к главному редактору "Литературной газеты" А.Чаковскому и к его заместителю Е.Кривицкому опубликовать раскрытые данные, но оба в один голос отвечали: "Есть в советской истории мифы, которые разрушать не следует" (!). Более порядочный главный редактор "Недели" В.Сырокомский ответил: "Про "Машу" опубликую, а про "Священную войну" - нет!"
В опубликованных в 1982 году отрывках из записных книжек Лебедева-Кумача есть за 1946 год такая запись:
"Болею от бездарности, от серости жизни своей. Перестал видеть главную задачу - все мелко, все потускнело. Ну, еще 12 костюмов, три автомобиля, 10 сервизов... и глупо, и пошло, и недостойно, и не интересно..."
А за два года до потери рассудка записал:
"Рабство, подхалимаж, подсиживание, нечистые методы работы, неправда - все рано или поздно вскроется..."
Можно считать это признанием и в литературном воровстве. Давно уже нет в живых ни Фаины Марковны Квятковской, ни Зинаиды Александровны Боде (Колесниковой), но неправда вскрылась, а всемогущего орденоносного поэта наказал Бог, лишив его рассудка. И все больше забывается, уходит в забвение самый советский из всех советских поэтов Василий Иванович Лебедев-Кумач...
Годовщины смерти В.И.Лебедева-Кумача проходят совсем незаметно, да и имя его стало с годами забываться. А между тем, без него представление о советской поэзии было бы неполным. Самое интересное, что его творчество было как бы двумя сторонами одной и той же медали. Одна сторона общеизвестна всем, а другая открылась спустя много лет после его смерти.
Сын сапожника (ох, уж эти сыновья сапожников, включая и "кремлевского горца"!) в 18 лет занялся переводами Горация. Вскоре, поняв, что переводы древней Эллады карьеры не сделают, он активно включился в идеологическую реальность советской власти, начав публиковать свои вирши в журналах "Крокодил" и "Лапоть" (был и такой в 20-х годах). Своей критикой они были направлены против обывательщины и мещанства. Но Лебедев-Кумач не ограничивался лишь критикой. Он яростно поддерживал линию партии "в борьбе с классовым врагом":
Но приглянитесь зорче и копните
Их прошлое, привычки и уклад,
И сразу станут видимыми нити,
Которые людьми руководят
Глядишь, один - сын прасолов богатых,
Другой - салонным адвокатом был,
Тот не забыл, что князем был когда-то,
А этот особняк свой не забыл.
Встречаются пружинки и попроще:
Здесь вспоминают собственный кабак,
Там высланы на север зять и теща,
Тут раскулачен деверь и свояк.
И гражданин, грозящийся припомнить
Обиды прошлые большевикам,
Окажется женатым на поповне
иль сыном синодального дьячка.
Этот список потенциальных врагов советской власти являлся прямой инструкцией для повсеместной "работы" соответствующих "органов". Одним из первых Лебедев-Кумач начинает создавать "культ Сталина":
Вся страна весенним утром,
Как огромный сад стоит,
И глядит садовник мудрый
На работу рук своих...
Он помощников расспросит:
Не проник ли вор тайком?
Сорняки где надо скосит,
Даст работу всем кругом...
Василий Иванович с большим вдохновением пишет "Гимн НКВД", а затем "Гимн партии большевиков". Читатели старшего возраста хорошо помнят:
Славой овеяна,
Волею спаяна,
Крепни и здравствуй во веки веков,
Партия Ленина,
Партия Сталина,
Мудрая партия большевиков
Не забывал Лебедев-Кумач и подрастающую молодежь:
Будь упорным, умным, ловким,
Различать умей врагов,
И нажать курок винтовки
Будь готов!
Всегда готов!
В каких врагов бдительному пионеру надо разрядить свою винтовку автор не уточняет, но и без уточнений юношеству совершенно ясно. А далее следует поэма "Случай в школе", в которой поэт прямо призывает советских школьников к доносительству и стукачеству. Школьница Оля долго не решалась донести на соученика-хулигана, но все же решилась, а потому поэма заканчивается:
Увидел врага - давай отпор,
Не трусь, как гнилой обыватель.
Судим не только убийца и вор -
Судим и укрыватель.
И тем, кто хочет творить и расти
В великой советской школе,
Надо подчас поучиться пойти
К маленькой школьнице Оле.
Как один из организаторов в 1934 году Союза советских писателей, Лебедев-Кумач был первым советским поэтом, награжденным в 1937 году орденом "Трудового красного знамени", а в 1938 году "за выдающиеся заслуги в области художественной литературы" его награждают орденом "Знак почета". В 1940 году "за образцовое выполнение приказов командования в борьбе с белофинами" - орденом "Красной звезды".
В сентябре 1939 года в качестве военного корреспондента он участвует в очередном разделе Польши, что именовалось "протягиванием руки помощи страдающим братьям украинцам и белорусам". Но на этот раз обходится без награждения.
Идя в ногу с призывами партии беречь социалистическое имущество и бдить, Лебедев-Кумач пишет поэму "Быль о Степане Седове": ночной сторож охраняет колхозный сарай и видит, что в селе пожар и сгорает его хата вместе с семьей, но поста своего не покидает - охраняемое им колхозное имущество дороже семьи и хаты.
В самый разгар Большого террора Кумач писал: "Я такой другой страны не знаю, где так вольно дышит человек"... замечу, что ставшую чуть ли не гимном, в сталинских Особых лагерях ее пели иначе:
Широка страна моя родная,
Много тюрем в ней и лагерей,
Я другой такой страны не знаю
Где б так зверски мучили людей...
-Кумач любил выступать со стихами перед разной аудиторией. Выслушав одну из таких речей, вернувшийся после очередной посадки Ярослав Смеляков во всеуслышание в зале сказал: "Надоела всем моча Лебедева-Кумача". А на одном из заседаний Верховного Совета Василий Иванович выступил с такой речью:
Товарищи депутаты Верховного Совета!
Быть может впервые в истории земли
В народный парламент вошли поэты,
А вместе с поэтами рифмы вошли:
Да здравствует Российская Федерация!
Да здравствует вся советская страна!
Да здравствует великий русский народ,
Да зравствуют все нации и племена!
В 30-х годах ни один советский фильм не обходился без участия Лебедева-Кумача: "Веселые ребята", "Цирк", "Волга-Волга", "Вратарь", "Дети капитана Гранта", "Трактористы", "Богатая невеста", "Если завтра война"... Незадолго до войны он писал - о летчиках:
Если враг обнаглевший посмеет
Перейти за пороги границ,
Небеса над врагом почернеют
Грозной тучей сталинских птиц...
О танкистах:
Отвагой и волей танкисты сильны,
сильны боевой учебой,
любому врагу наши танки страшны,
а кто не боится - попробуй!..
Вся эта шапкозакидательная поэзия, как "И на вражьей земле мы врага разгромим малой кровью, могучим ударом", 22 июня 1941 года оказалась очередной пустопорожней пропагандой.
24 июня в газетах "Известия" и "Красная звезда", т.е. на второй день войны, были опубликованы всем известные стихи "Священная война", а 30 июня все радиостанции Советского Союза передавали эти стихи поначалу на музыку Матвея Блантера, а еще через день на музыку Александра Васильевича Александрова.
Патриотическая песня поднимала и воодушевляла народ на борьбу с врагом. Говорили, что она вывела из оцепенения в первые дни войны даже "кремлевского горца". А Лебедев-Кумач всем похвалялся, что он "эти стихи написал за одну ночь" и добился заветной Сталинской премии. А в середине 40-х он впал в тяжелую депрессию, совсем перестал писать, затем и вовсе лишился рассудка.
Ничем не могли помочь и известные психиатры. Лебедев-Кумач скончался в феврале 1949 года.
В правительственном некрологе, в частности, говорилось: "В. И.Лебедев-Кумач внес в сокровищницу советской поэзии простые по форме и глубокие по содержанию произведения, ставшие неотъемлемой частью нашей социалистической культуры...". И это верно, если прославление партии, создание культа диктатора, призывы к стукачеству считать социалистической культурой...
А теперь - о другой, малоизвестной, стороне "медали"...
Мой знакомый журналист, бывший сотрудник "Литературной газеты", Андрей Мальгин, тщательно изучавший творчество Лебедева-Кумача, чудом разыскал и нашел в Ленинграде старушку Фаину Марковну Квятковскую, жившую в коммунальной квартире по улице Салтыкова-Щедрина. После пережитого еврейского гетто и бегства из него в Советский Союз, многолетних скитаний по городам Сибири, единственной оставшейся у нее ценностью была папка с пожелтевшими старыми документами. Она - композитор и поэтесса. В Польше писала музыку и тексты к разным песенкам под псевдонимом Фани Гордон.
Особую известность она получила в 1931 году своим танго "Аргентина" и фокстротом "У самовара", написанных ею для варшавского кабаре "Морское око", что на углу Краковского предместья и Свентокшских бульваров (оно существует и поныне, но с другим названием). К фокстроту текст помог ей написать владелец кабаре Анджей Власта. Фокстрот "У самовара" стал весьма популярен, его распевала вся Польша: "Под самоварем зидзи мода Маша. Же муси так, а она ние!". В том же году к ней приехали представители германской фирмы "Полидор" и заключили контракт на выпуск пластинки, но попросили сделать перевод с польского на русский, ибо расчитывали на продажу пластинок в городах наибольшего скопления русской эмиграции: Берлине, Риге, Белграде и Париже. Перевод для нее не составил труда, ведь она родилась в Крыму, а полькой считалась лишь по отчиму. В том же году пластинка фирмы "Полидор" вышла миллионным тиражом, и несколько экземпляров из Риги попали в Москву.
В 1932 году песенку "У самовара" начал исполнять Леонид Утесов со своим оркестром, а затем она была в его же исполнении записана в студии грамзаписи "Музтрест". В отличие от выходных данных на пластиках "Полидор", где значилось: "музыка Фани Гордон, слова Анджея Власта", на выпущенной советской были данные "Обработка Дидрихса (был такой музыкант в оркестре Утесова. - С.Б.), слова Лебедева-Кумача" (!)
В 1933 году на "Колумбии" в Вене песню "У самовара" записал Петр Лещенко. На пластинках автором была названа Ф. Гордон
Из сталинского Советского Союза в Польшу Пилсудского последовало сообщение собкора газеты "Курьер Варшавски"
С. Вагмана под заголовком "За красным кордоном", в котором он писал:
"Самый популярный шлягер исполняется в летнем театре Эрмитаж - это известный в Польше фокстрот "У самовара". Уже несколько месяцев он играется на танцплощадках, в ресторанах и кафе, звучит из радиорепродукторов на вокзалах и даже в парикмахерских в русском обозначении "Маша", который был написан Фани Гордон и Анджеем Власта..."
Между СССР и Польшей конвенции об авторских правах не существовало, иначе оба автора стали бы миллионерами. Умный одессит Утесов за грамзапись взял себе только исполнительский гонорар, а миллионы рублей авторских всучил жадному до денег Лебедеву-Кумачу. Мое поколение, как и коллекционеры старых пластинок, помнят ее, эту грамзапись, где Утесов пел:
У самовара я и моя Маша,
И на дворе давно уже темно,
А в самоваре так кипит страсть наша,
Смеется месяц хитро нам в окно,
Маша чай мне наливает
И взор ее так много обещает,
У самовара я и моя Маша
Горячий чай пить будем до утра....
На вопрос, почему она не требовала своих прав, старая Фаина Марковна ответила: "Бороться с многоорденоносным, да еще депутатом Верховного Совета СССР Лебедевым-Кумачом было бы самоубийством. Я просто боялась. Посмотрите, как я скромно живу, у меня нет даже пианино. Играют и поют "У самовара", ну и пусть играют и поют".
Только после смерти Лебедева-Кумача Фаина Марковна добилась свидания с Утесовым, поведав ему всю правду о плагиате. Леонид Осипович охал и ахал, обещая ей помочь, но дальше обещания дело не сдвинулось. Лишь в 1972 году она обратилась в ВААП и вскоре получила ответ: "В связи с письмом СЗО ВААП о защите авторских прав на имя Ф.М.Квятковской, Управлением фирмы "Мелодия" дано указание Всесоюзной студии грамзаписи начислить причитающийся тов. Квятковской гонорар за песню "Маша", а также исправить допущенную в выходных данных ошибку. Генеральный директор П.И.Шибанов". Вскоре пришел перевод гонорара на... 9 рублей 50 копеек. Газеты "Советская культура", "Московский комсомолец" и журнал "Советская эстрада и цирк" писали, что найден автор песни "Маша", но ни имени, ни фамилии не сообщали.
Но и это еще не все!...
Упомянутый Андрей Мальгин в одной из редакций нашел письмо неизвестной Зинаиды Александровны Колесниковой, живущей в подмосковном дачном поселке. Кратово в Амбулаторном переулке. Мальгин явился к этой престарелой женщине. Еще до визита к ней он обратил внимание, что в "написанной за одну ночь" Лебедевым-Кумачом песне "Священная война" отсутствуют привычная для поэта советская фразеология, а фигурируют такие национально-народные слова, как "ярость благородная", "священная война" и образы из русской истории "с проклятою ордой". Старая женщина оказалось дочерью учителя русского языка и литературы Рыбинской мужской гимназии Александра Адольфовича Боде, который написал эту песню еще в 1916 году! Сравнив рукописный текст Боде с текстом Лебедева-Кумача, Мальгин обнаружил некоторые различия: у Боде "с германской силой темною", а у советского поэта "с фашистской силой темною", у Боде "как два различных полюса", у Лебедева-Кумача эти слова не фигурируют, опустил он и четыре строчки в тексте Боде:
Пойдем ломать всей силою
Всем сердцем, всей душой
За нашу землю милую,
За русский край родной
Зинаида Александровна Колесникова (в девичестве Боде) показала копию письма, отправленного ею Борису Александровичу Александрову в 1956 году, в котором окончательно ставились все точки над "i". Я опускаю интеллигентное обращение к адресату и часть текста:
"Мы все очень рады и большое спасибо Вашему отцу Александру Васильевичу за музыку к "Священной войне", но Лебедев-Кумач скрыл от Вас правду о происхождении текста этой песни. Она родилась в городе Рыбинске на Волге в Первую Мировую войну. Написал текст учитель русского языка и литературы мужской гимназии А.А.Боде - мой отец. Он был образованным человеком, окончил филологический факультет Московского университета. Знал латинский и греческий языки, которые тоже преподавал.
В 1916 году дважды в день, идя в гимназию и обратно домой, он встречал колонны новобранцев. Старость свою отец проводил у нас под Москвой около детей и внуков. В последние дни жизни отец говорил о неизбежности войны с Германией: "Я чувствую себя слабым, а вот моя песня может теперь пригодиться".
Считая Лебедева-Кумача большим патриотом, отец отправил ему личное письмо с рукописным текстом.❶ Тем более, что отцу нравилась его песня "Широка страна моя родная". Отец долго ждал ответа, умер в 1939 году, так и не дождавшись его. Посылая Вам это письмо, мы убеждены, что Вы, Борис Александрович, должны знать об истинном происхождении этой песни. Будем благодарны, если ответите на это письмо. Зинаида Александровна Боде (в замужестве Колесникова)".
Как и Лебедев-Кумач, так и Борис Александров на письмо не ответил. Обе, как Фаина Марковна, так и Зинаида Александровна, при жизни самого советского из всех советских поэтов, боялись писать о подлинном происхождении присвоенных Лебедевым-Кумачом песен. Тем более что муж Колесниковой в 1931 году был арестован и 8 лет спустя вернулся разбитым и больным. В те же годы был арестован его брат, инженер-вагоностроитель, затем последовал арест и зятя, горного инженера. Взрослый сын погиб на фронте в 1942 году, а советский поэт "за одну ночь написал "Священную войну". Миф об этом стойко держится и до сего дня. Андрей Мальгин обращался к главному редактору "Литературной газеты" А. Чаковскому и к его заместителю Е. Кривицкому опубликовать раскрытые данные, но оба в один голос отвечали: "Есть в советской истории мифы, которые разрушать не следует" (!). Более порядочный главный редактор "Недели" В.Сырокомский ответил: "Про "Машу" опубликую, а про "Священную войну" - нет!"В опубликованных в 1982 году отрывках из записных книжек Лебедева-Кумача есть за 1946 год такая запись:
"Болею от бездарности, от серости жизни своей. Перестал видеть главную задачу - все мелко, все потускнело. Ну, еще 12 костюмов, три автомобиля, 10 сервизов... и глупо, и пошло, и недостойно, и не интересно..."
А за два года до потери рассудка записал:
"Рабство, подхалимаж, подсиживание, нечистые методы работы, неправда - все рано или поздно вскроется..."Можно считать это признанием и в литературном воровстве. Давно уже нет в живых ни Фаины Марковны Квятковской, ни Зинаиды Александровны Боде (Колесниковой), но неправда вскрылась, а всемогущего орденоносного поэта наказал Бог, лишив его рассудка. И все больше забывается, уходит в забвение самый советский из всех советских поэтов Василий Иванович Лебедев-Кумач...
ПРИМЕЧАНИЕ
❶ Письмо З. А. Боде Борису Александрову:
Уважаемый Борис Александрович!
Всегда с большим удовольствием мы слушаем и смотрим по телевизору выступления Краснознамённого имени А. В. Александрова ансамбля песни и пляски Советской Армии. С особенной радостью слушаем «Священную войну».
Большое спасибо Вашему отцу, Александру Васильевичу, и Вам, Борис Александрович, за музыку к этой песне. В дни XXV съезда нашей Коммунистической партии после исполнения концертной программы Вы выступили с воспоминаниями о создании «Священной войны», и для нас стало совершенно ясно и понятно, что В. И. Лебедев-Кумач скрыл от Вас правду о происхождении этой песни. В. И. Лебедев-Кумач не писал песни «Священная война».
Родилась песня «Священная война» в г. Рыбинске на Волге в мировую войну 1914—1917 годов. Написал её учитель русского языка и литературы, латинского и греческого языков Рыбинской мужской гимназии Александр Адольфович Боде — наш отец. Он был умный, образованный человек, окончивший филологический факультет Московского университета, знаток истории, глубокий патриот, с широким пониманием жизни.
1916 год. Кадровый 28 Грохольский полк — на фронте. Казармы полка используются для новых пополнений воинских частей. По параллельным реке Волге прямым и длинным улицам Рыбинска почти круглые сутки маршируют прибывающие на обучение и дальнейшее отправление солдаты — новобранцы, ополченцы.
Прибывают в Рыбинск беженцы-латыши. Они покидают свою землю, селенья, жилища: бегут, спасаясь от аэропланов, поливающих обжигающей, ядовитой жидкостью людей, животных, жилища. Рассказы беженцев-латышей полны ужаса. С фронта привозят бойцов, отравленных газами.
Каждый день дважды — в гимназию и обратно — отец пересекает марширующие улицы. Он остро воспринимает всё, что видит и слышит, волнуется, делится впечатлениями с мамой. В эти тяжёлые, напряжённые дни была написана отцом песня «Священная война». Её слова и музыка родились вместе. Величавые, образные выражения слились воедино с простой, чисто русской мелодией…
Старость свою отец проводил под Москвой. Около него были дети, внуки. Последние годы жизни отец стал говорить о неизбежности войны с Германией. «Чувствую я себя уже слабым, — говорил он, — а вот моя песня, „Священная война“ может теперь ещё пригодиться». Из наших современных песен больше всех нравилась ему «Широка страна моя родная»… Считая В. И. Лебедева-Кумача большим патриотом, отец решил послать ему «на вооружение» свою «Священную войну». Его доброе письмо с вложением слов и мотива песни были отправлены в адрес В. И. Лебедева-Кумача в конце 1937 года. Отец ждал ответного письма, но его не было. В январе 1939 года отец умер в Кратове, в доме, где жил и откуда было послано письмо с песней «Священная война» и откуда и я пишу Вам это письмо.
В 1942 году проездом через Москву на Ленинградский фронт мой сын Андрей — артиллерист, войдя в дом и сняв пилотку, прежде всего спросил: «Мама, ты слышала дедушкину „Священную войну“?» «Да, слышала. Музыка Александра Васильевича Александрова, и это очень правильно. Он дал жизнь всей песне. За это мы ему очень благодарны. А какое могучее звучание! Даже дрожь пробирает!..» — ответила я сыну.
А дальше… оказалось, что В. И. Лебедев-Кумач в одну ночь написал то, что было выношено сердцем и умом патриота-учителя ещё в мировую войну 1914—1917 годов.
Посылая Вам это письмо, мы глубоко убеждены в том, что Вы, Борис Александрович, должны узнать об истинном происхождении песни «Священная война»… Будем Вам, Борис Александрович, благодарны, если Вы ответите на наше письмо. Желаем Вам полного благополучия и успехов в Вашей прекрасной работе и всего только доброго и светлого.
Зинаида Александровна Боде, в замужестве Колесникова
Письмо было опубликовано Андреем Мальгиным в журнале "Столица" в 1991 году
Годовщины смерти В.И.Лебедева-Кумача проходят совсем незаметно, да и имя его стало с годами забываться. А между тем, без него представление о советской поэзии было бы неполным. Самое интересное, что его творчество было как бы двумя сторонами одной и той же медали. Одна сторона общеизвестна всем, а другая открылась спустя много лет после его смерти.
Сын сапожника (ох, уж эти сыновья сапожников, включая и "кремлевского горца"!) в 18 лет занялся переводами Горация. Вскоре, поняв, что переводы древней Эллады карьеры не сделают, он активно включился в идеологическую реальность советской власти, начав публиковать свои вирши в журналах "Крокодил" и "Лапоть" (был и такой в 20-х годах). Своей критикой они были направлены против обывательщины и мещанства. Но Лебедев-Кумач не ограничивался лишь критикой. Он яростно поддерживал линию партии "в борьбе с классовым врагом":
Но приглянитесь зорче и копните
Их прошлое, привычки и уклад,
И сразу станут видимыми нити,
Которые людьми руководят
Глядишь, один - сын прасолов богатых,
Другой - салонным адвокатом был,
Тот не забыл, что князем был когда-то,
А этот особняк свой не забыл.
Встречаются пружинки и попроще:
Здесь вспоминают собственный кабак,
Там высланы на север зять и теща,
Тут раскулачен деверь и свояк.
И гражданин, грозящийся припомнить
Обиды прошлые большевикам,
Окажется женатым на поповне
иль сыном синодального дьячка.
Этот список потенциальных врагов советской власти являлся прямой инструкцией для повсеместной "работы" соответствующих "органов". Одним из первых Лебедев-Кумач начинает создавать "культ Сталина":
Вся страна весенним утром,
Как огромный сад стоит,
И глядит садовник мудрый
На работу рук своих...
Он помощников расспросит:
Не проник ли вор тайком?
Сорняки где надо скосит,
Даст работу всем кругом...
Василий Иванович с большим вдохновением пишет "Гимн НКВД", а затем "Гимн партии большевиков". Читатели старшего возраста хорошо помнят:
Славой овеяна,
Волею спаяна,
Крепни и здравствуй во веки веков,
Партия Ленина,
Партия Сталина,
Мудрая партия большевиков
Не забывал Лебедев-Кумач и подрастающую молодежь:
Будь упорным, умным, ловким,
Различать умей врагов,
И нажать курок винтовки
Будь готов!
Всегда готов!
В каких врагов бдительному пионеру надо разрядить свою винтовку автор не уточняет, но и без уточнений юношеству совершенно ясно. А далее следует поэма "Случай в школе", в которой поэт прямо призывает советских школьников к доносительству и стукачеству. Школьница Оля долго не решалась донести на соученика-хулигана, но все же решилась, а потому поэма заканчивается:
Увидел врага - давай отпор,
Не трусь, как гнилой обыватель.
Судим не только убийца и вор -
Судим и укрыватель.
И тем, кто хочет творить и расти
В великой советской школе,
Надо подчас поучиться пойти
К маленькой школьнице Оле.
Как один из организаторов в 1934 году Союза советских писателей, Лебедев-Кумач был первым советским поэтом, награжденным в 1937 году орденом "Трудового красного знамени", а в 1938 году "за выдающиеся заслуги в области художественной литературы" его награждают орденом "Знак почета". В 1940 году "за образцовое выполнение приказов командования в борьбе с белофинами" - орденом "Красной звезды".
В сентябре 1939 года в качестве военного корреспондента он участвует в очередном разделе Польши, что именовалось "протягиванием руки помощи страдающим братьям украинцам и белорусам". Но на этот раз обходится без награждения.
Идя в ногу с призывами партии беречь социалистическое имущество и бдить, Лебедев-Кумач пишет поэму "Быль о Степане Седове": ночной сторож охраняет колхозный сарай и видит, что в селе пожар и сгорает его хата вместе с семьей, но поста своего не покидает - охраняемое им колхозное имущество дороже семьи и хаты.
В самый разгар Большого террора Кумач писал: "Я такой другой страны не знаю, где так вольно дышит человек"... замечу, что ставшую чуть ли не гимном, в сталинских Особых лагерях ее пели иначе:
Широка страна моя родная,
Много тюрем в ней и лагерей,
Я другой такой страны не знаю
Где б так зверски мучили людей...
Лебедев-Кумач любил выступать со стихами перед разной аудиторией. Выслушав одну из таких речей, вернувшийся после очередной посадки Ярослав Смеляков во всеуслышание в зале сказал: "Надоела всем моча Лебедева-Кумача". А на одном из заседаний Верховного Совета Василий Иванович выступил с такой речью:
Товарищи депутаты Верховного Совета!
Быть может впервые в истории земли
В народный парламент вошли поэты,
А вместе с поэтами рифмы вошли:
Да здравствует Российская Федерация!
Да здравствует вся советская страна!
Да здравствует великий русский народ,
Да зравствуют все нации и племена!
В 30-х годах ни один советский фильм не обходился без участия Лебедева-Кумача: "Веселые ребята", "Цирк", "Волга-Волга", "Вратарь", "Дети капитана Гранта", "Трактористы", "Богатая невеста", "Если завтра война"... Незадолго до войны он писал - о летчиках:
Если враг обнаглевший посмеет
Перейти за пороги границ,
Небеса над врагом почернеют
Грозной тучей сталинских птиц...
О танкистах:
Отвагой и волей танкисты сильны,
сильны боевой учебой,
любому врагу наши танки страшны,
а кто не боится - попробуй!..
Вся эта шапкозакидательная поэзия, как "И на вражьей земле мы врага разгромим малой кровью, могучим ударом",
22 июня 1941 года оказалась очередной пустопорожней пропагандой.
24 июня в газетах "Известия" и "Красная звезда", т.е. на второй день войны, были опубликованы всем известные стихи "Священная война", а 30 июня все радиостанции Советского Союза передавали эти стихи поначалу на музыку Матвея Блантера, а еще через день на музыку Александра Васильевича Александрова.
Патриотическая песня поднимала и воодушевляла народ на борьбу с врагом. Говорили, что она вывела из оцепенения в первые дни войны даже "кремлевского горца". А Лебедев-Кумач всем похвалялся, что он "эти стихи написал за одну ночь" и добился заветной Сталинской премии. А в середине 40-х он впал в тяжелую депрессию, совсем перестал писать, затем и вовсе лишился рассудка.
Ничем не могли помочь и известные психиатры. Лебедев-Кумач скончался в феврале 1949 года.
В правительственном некрологе, в частности, говорилось: "В. И.Лебедев-Кумач внес в сокровищницу советской поэзии простые по форме и глубокие по содержанию произведения, ставшие неотъемлемой частью нашей социалистической культуры...". И это верно, если прославление партии, создание культа диктатора, призывы к стукачеству считать социалистической культурой...
А теперь - о другой, малоизвестной, стороне "медали"...
Мой знакомый журналист, бывший сотрудник "Литературной газеты", Андрей Мальгин, тщательно изучавший творчество Лебедева-Кумача, чудом разыскал и нашел в Ленинграде старушку Фаину Марковну Квятковскую, жившую в коммунальной квартире по улице Салтыкова-Щедрина. После пережитого еврейского гетто и бегства из него в Советский Союз, многолетних скитаний по городам Сибири, единственной оставшейся у нее ценностью была папка с пожелтевшими старыми документами. Она - композитор и поэтесса. В Польше писала музыку и тексты к разным песенкам под псевдонимом Фани Гордон.
Особую известность она получила в 1931 году своим танго "Аргентина" и фокстротом "У самовара", написанных ею для варшавского кабаре "Морское око", что на углу Краковского предместья и Свентокшских бульваров (оно существует и поныне, но с другим названием). К фокстроту текст помог ей написать владелец кабаре Анджей Власта. Фокстрот "У самовара" стал весьма популярен, его распевала вся Польша: "Под самоварем зидзи мода Маша. Же муси так, а она ние!". В том же году к ней приехали представители германской фирмы "Полидор" и заключили контракт на выпуск пластинки, но попросили сделать перевод с польского на русский, ибо расчитывали на продажу пластинок в городах наибольшего скопления русской эмиграции: Берлине, Риге, Белграде и Париже. Перевод для нее не составил труда, ведь она родилась в Крыму, а полькой считалась лишь по отчиму. В том же году пластинка фирмы "Полидор" вышла миллионным тиражом, и несколько экземпляров из Риги попали в Москву.
В 1932 году песенку "У самовара" начал исполнять Леонид Утесов со своим оркестром, а затем она была в его же исполнении записана в студии грамзаписи "Музтрест". В отличие от выходных данных на пластиках "Полидор", где значилось: "музыка Фани Гордон, слова Анджея Власта", на выпущенной советской были данные "Обработка Дидрихса (был такой музыкант в оркестре Утесова. - С.Б.), слова Лебедева-Кумача" (!)
В 1933 году на "Колумбии" в Вене песню "У самовара" записал Петр Лещенко. На пластинках автором была названа Ф. Гордон
Из сталинского Советского Союза в Польшу Пилсудского последовало сообщение собкора газеты "Курьер Варшавски"
С. Вагмана под заголовком "За красным кордоном", в котором он писал:
"Самый популярный шлягер исполняется в летнем театре Эрмитаж - это известный в Польше фокстрот "У самовара". Уже несколько месяцев он играется на танцплощадках, в ресторанах и кафе, звучит из радиорепродукторов на вокзалах и даже в парикмахерских в русском обозначении "Маша", который был написан Фани Гордон и Анджеем Власта..."
Между СССР и Польшей конвенции об авторских правах не существовало, иначе оба автора стали бы миллионерами. Умный одессит Утесов за грамзапись взял себе только исполнительский гонорар, а миллионы рублей авторских всучил жадному до денег Лебедеву-Кумачу. Мое поколение, как и коллекционеры старых пластинок, помнят ее, эту грамзапись, где Утесов пел:
У самовара я и моя Маша,
И на дворе давно уже темно,
А в самоваре так кипит страсть наша,
Смеется месяц хитро нам в окно,
Маша чай мне наливает
И взор ее так много обещает,
У самовара я и моя Маша
Горячий чай пить будем до утра....
На вопрос, почему она не требовала своих прав, старая Фаина Марковна ответила: "Бороться с многоорденоносным, да еще депутатом Верховного Совета СССР Лебедевым-Кумачом было бы самоубийством. Я просто боялась. Посмотрите, как я скромно живу, у меня нет даже пианино. Играют и поют "У самовара", ну и пусть играют и поют".
Только после смерти Лебедева-Кумача Фаина Марковна добилась свидания с Утесовым, поведав ему всю правду о плагиате. Леонид Осипович охал и ахал, обещая ей помочь, но дальше обещания дело не сдвинулось. Лишь в 1972 году она обратилась в ВААП и вскоре получила ответ: "В связи с письмом СЗО ВААП о защите авторских прав на имя Ф.М.Квятковской, Управлением фирмы "Мелодия" дано указание Всесоюзной студии грамзаписи начислить причитающийся тов. Квятковской гонорар за песню "Маша", а также исправить допущенную в выходных данных ошибку. Генеральный директор П.И.Шибанов". Вскоре пришел перевод гонорара на... 9 рублей 50 копеек. Газеты "Советская культура", "Московский комсомолец" и журнал "Советская эстрада и цирк" писали, что найден автор песни "Маша", но ни имени, ни фамилии не сообщали.
Но и это еще не все!...
Упомянутый Андрей Мальгин в одной из редакций нашел письмо неизвестной Зинаиды Александровны Колесниковой, живущей в подмосковном дачном поселке. Кратово в Амбулаторном переулке. Мальгин явился к этой престарелой женщине. Еще до визита к ней он обратил внимание, что в "написанной за одну ночь" Лебедевым-Кумачом песне "Священная война" отсутствуют привычная для поэта советская фразеология, а фигурируют такие национально-народные слова, как "ярость благородная", "священная война" и образы из русской истории "с проклятою ордой". Старая женщина оказалось дочерью учителя русского языка и литературы Рыбинской мужской гимназии Александра Адольфовича Боде, который написал эту песню еще в 1916 году! Сравнив рукописный текст Боде с текстом Лебедева-Кумача, Мальгин обнаружил некоторые различия: у Боде "с германской силой темною", а у советского поэта "с фашистской силой темною", у Боде "как два различных полюса", у Лебедева-Кумача эти слова не фигурируют, опустил он и четыре строчки в тексте Боде:
Пойдем ломать всей силою
Всем сердцем, всей душой
За нашу землю милую,
За русский край родной
Зинаида Александровна Колесникова (в девичестве Боде) показала копию письма, отправленного ею Борису Александровичу Александрову в 1956 году, в котором окончательно ставились все точки над "i". Я опускаю интеллигентное обращение к адресату и часть текста:
"Мы все очень рады и большое спасибо Вашему отцу Александру Васильевичу за музыку к "Священной войне", но Лебедев-Кумач скрыл от Вас правду о происхождении текста этой песни. Она родилась в городе Рыбинске на Волге в Первую Мировую войну. Написал текст учитель русского языка и литературы мужской гимназии А.А.Боде - мой отец. Он был образованным человеком, окончил филологический факультет Московского университета. Знал латинский и греческий языки, которые тоже преподавал.
В 1916 году дважды в день, идя в гимназию и обратно домой, он встречал колонны новобранцев. Старость свою отец проводил у нас под Москвой около детей и внуков. В последние дни жизни отец говорил о неизбежности войны с Германией: "Я чувствую себя слабым, а вот моя песня может теперь пригодиться".
Считая Лебедева-Кумача большим патриотом, отец отправил ему личное письмо с рукописным текстом.❶ Тем более, что отцу нравилась его песня "Широка страна моя родная". Отец долго ждал ответа, умер в 1939 году, так и не дождавшись его. Посылая Вам это письмо, мы убеждены, что Вы, Борис Александрович, должны знать об истинном происхождении этой песни. Будем благодарны, если ответите на это письмо. Зинаида Александровна Боде (в замужестве Колесникова)".
Как и Лебедев-Кумач, так и Борис Александров на письмо не ответил. Обе, как Фаина Марковна, так и Зинаида Александровна, при жизни самого советского из всех советских поэтов, боялись писать о подлинном происхождении присвоенных Лебедевым-Кумачом песен. Тем более что муж Колесниковой в 1931 году был арестован и 8 лет спустя вернулся разбитым и больным. В те же годы был арестован его брат, инженер-вагоностроитель, затем последовал арест и зятя, горного инженера. Взрослый сын погиб на фронте в 1942 году, а советский поэт "за одну ночь написал "Священную войну". Миф об этом стойко держится и до сего дня. Андрей Мальгин обращался к главному редактору "Литературной газеты" А. Чаковскому и к его заместителю Е. Кривицкому опубликовать раскрытые данные, но оба в один голос отвечали: "Есть в советской истории мифы, которые разрушать не следует" (!). Более порядочный главный редактор "Недели" В.Сырокомский ответил: "Про "Машу" опубликую, а про "Священную войну" - нет!"В опубликованных в 1982 году отрывках из записных книжек Лебедева-Кумача есть за 1946 год такая запись:
"Болею от бездарности, от серости жизни своей. Перестал видеть главную задачу - все мелко, все потускнело. Ну, еще 12 костюмов, три автомобиля, 10 сервизов... и глупо, и пошло, и недостойно, и не интересно..."
А за два года до потери рассудка записал:
"Рабство, подхалимаж, подсиживание, нечистые методы работы, неправда - все рано или поздно вскроется..."Можно считать это признанием и в литературном воровстве. Давно уже нет в живых ни Фаины Марковны Квятковской, ни Зинаиды Александровны Боде (Колесниковой), но неправда вскрылась, а всемогущего орденоносного поэта наказал Бог, лишив его рассудка. И все больше забывается, уходит в забвение самый советский из всех советских поэтов Василий Иванович Лебедев-Кумач...
ПРИМЕЧАНИЕ
❶ Письмо З. А. Боде Борису Александрову:
Уважаемый Борис Александрович!
Всегда с большим удовольствием мы слушаем и смотрим по телевизору выступления Краснознамённого имени А. В. Александрова ансамбля песни и пляски Советской Армии. С особенной радостью слушаем «Священную войну».
Большое спасибо Вашему отцу, Александру Васильевичу, и Вам, Борис Александрович, за музыку к этой песне. В дни XXV съезда нашей Коммунистической партии после исполнения концертной программы Вы выступили с воспоминаниями о создании «Священной войны», и для нас стало совершенно ясно и понятно, что В. И. Лебедев-Кумач скрыл от Вас правду о происхождении этой песни. В. И. Лебедев-Кумач не писал песни «Священная война».
Родилась песня «Священная война» в г. Рыбинске на Волге в мировую войну 1914—1917 годов. Написал её учитель русского языка и литературы, латинского и греческого языков Рыбинской мужской гимназии Александр Адольфович Боде — наш отец. Он был умный, образованный человек, окончивший филологический факультет Московского университета, знаток истории, глубокий патриот, с широким пониманием жизни.
1916 год. Кадровый 28 Грохольский полк — на фронте. Казармы полка используются для новых пополнений воинских частей. По параллельным реке Волге прямым и длинным улицам Рыбинска почти круглые сутки маршируют прибывающие на обучение и дальнейшее отправление солдаты — новобранцы, ополченцы.
Прибывают в Рыбинск беженцы-латыши. Они покидают свою землю, селенья, жилища: бегут, спасаясь от аэропланов, поливающих обжигающей, ядовитой жидкостью людей, животных, жилища. Рассказы беженцев-латышей полны ужаса. С фронта привозят бойцов, отравленных газами.
Каждый день дважды — в гимназию и обратно — отец пересекает марширующие улицы. Он остро воспринимает всё, что видит и слышит, волнуется, делится впечатлениями с мамой. В эти тяжёлые, напряжённые дни была написана отцом песня «Священная война». Её слова и музыка родились вместе. Величавые, образные выражения слились воедино с простой, чисто русской мелодией…
Старость свою отец проводил под Москвой. Около него были дети, внуки. Последние годы жизни отец стал говорить о неизбежности войны с Германией. «Чувствую я себя уже слабым, — говорил он, — а вот моя песня, „Священная война“ может теперь ещё пригодиться». Из наших современных песен больше всех нравилась ему «Широка страна моя родная»… Считая В. И. Лебедева-Кумача большим патриотом, отец решил послать ему «на вооружение» свою «Священную войну». Его доброе письмо с вложением слов и мотива песни были отправлены в адрес В. И. Лебедева-Кумача в конце 1937 года. Отец ждал ответного письма, но его не было. В январе 1939 года отец умер в Кратове, в доме, где жил и откуда было послано письмо с песней «Священная война» и откуда и я пишу Вам это письмо.
В 1942 году проездом через Москву на Ленинградский фронт мой сын Андрей — артиллерист, войдя в дом и сняв пилотку, прежде всего спросил: «Мама, ты слышала дедушкину „Священную войну“?» «Да, слышала. Музыка Александра Васильевича Александрова, и это очень правильно. Он дал жизнь всей песне. За это мы ему очень благодарны. А какое могучее звучание! Даже дрожь пробирает!..» — ответила я сыну.
А дальше… оказалось, что В. И. Лебедев-Кумач в одну ночь написал то, что было выношено сердцем и умом патриота-учителя ещё в мировую войну 1914—1917 годов.
Посылая Вам это письмо, мы глубоко убеждены в том, что Вы, Борис Александрович, должны узнать об истинном происхождении песни «Священная война»… Будем Вам, Борис Александрович, благодарны, если Вы ответите на наше письмо. Желаем Вам полного благополучия и успехов в Вашей прекрасной работе и всего только доброго и светлого.
Зинаида Александровна Боде, в замужестве Колесникова
Письмо было опубликовано Андреем Мальгиным в журнале "Столица" в 1991 году
Чаепитие у нас всегда было в традиции. Чай мы пьём всегда - и утром, и днем, и вечером, особенно по выходным, когда есть время. А если в доме и самовар присутствует, то и, как говорится, сам Бог велел......
Красочные, яркие, так и хочется присесть и попить чайку...
Своим появлением самовар обязан чаю. В Россию чай был завезен в XVII веке из Азии, и среди знати применялся в то время как лекарство. Появился чай, появились и самовары. До сих пор идут споры, где и когда он впервые появился, кто его изобрел? История самовара уходит в глубь веков. Первые самовары появились в Китае. Что касается России, то в 1730-1740 годах самоварами уже пользовались на Урале. Однако родиной самоваров всё же считают Тулу, где в конце ХYIII века было налажено их первое производство. Тульские мастера ковали оружие и делали самовары.
