У работников правоохранительных органов было (и наверное сейчас есть) множество способов добывать информацию. И эти способы не такие, как в показывают в фильмах о милиции. Ниже приведены двадцать вариантов из всех, которые может испытать человек в их застенках.

1) Звуковой способ.

Посадить подследственного метров за шесть. за восемь и заставлять все громко говорить и повторять. Уже измотанному человеку это нелегко. Или сделать два рупора из картона и вместе с подошедшим товарищем следователем, подступя к арестанту вплотную, кричать ему в оба уха: “Сознавайся, гад!” Арестант оглушается, иногда теряет слух.

2) Гасить папиросу о кожу подследственного.

3) Световой способ. Резкий круглосуточный электрический свет в камере или боксе, где содержится арестант, непомерно яркая лампочка для малого помещения и белых стен. Воспаляются веки, это очень больно. А в следственном кабинете на него снова направляют комнатные прожектора.

4) Такая придумка.
Чеботарева в ночь под 1 мая 1933 в хабаровском ГПУ всю ночь, двенадцать часов,- не допрашивали, нет: водили на допрос! Такой-то - руки назад! Вывели из камеры быстро вверх по лестнице, в кабинет к следователю. Выводной ушел. Но следователь, не только не задав ни единого вопроса, а иногда не дав Чеботареву и присесть, берет телефонную трубку: заберите из 107-го! Его берут, приводят в камеру. Только он лег на нары, гремит замок: Чеботарев! На допрос! Руки назад! А там: заберите из 107-го!

5) Тюрьма начинается с бокса, то есть ящика или шкафа.
Человека, только что схваченного с воли, еще в лете его внутреннего движения, готового выяснять, спорить, бороться,- на первом же тюремном шаге захлопывают в коробку, иногда с лампочкой и где он может сидеть, иногда темную и такую, что он может только стоять, еще и придавленный дверью. И держат его здесь несколько часов, полсуток, сутки. Часы полной неизвестности! - может, он замурован здесь на всю жизнь? Он никогда ничего подобного в жизни не встречал, он не может догадаться! Идут его первые часы, когда все в нем еще горит от не остановленного душевного вихря.


6) Когда не хватало боксов, делали еще и так.
Елену Струтинскую в Новочеркасском НКВД посадили на шесть суток в коридоре на табуретку - так, чтоб она ни к чему не прислонялась, не спала, не падала и не вставала. Это на шесть суток!

7) По местным условиям бокс может заменяться дивизионной ямой, как это было в Гороховецких армейских лагерях во время Великой Отечественной войны.

В такую яму, глубиною три метра, диаметром метра два, арестованный сталкивается, и там несколько суток под открытым небом, часом и под дождем, была для него и камера, и уборная. А триста граммов хлеба и воду ему туда спускали на веревочке.

8) Заставить подследственного стоять на коленях - не в каком-то переносном смысле, а в прямом:

на коленях и чтоб не присаживался на пятки, а спину ровно держал. В кабинете следователя или в коридоре можно заставить так стоять двенадцать часов, и двадцать четыре, и сорок восемь. (Сам следователь может уходить домой, спать, развлекаться, это разработанная система: около человека на коленях ставится пост, сменяются часовые. (Кого хорошо так ставить? Уже надломленного, уже склоняющегося к сдаче. Хорошо ставить так женщин. Иванов-Разумник сообщает о варианте этого метода: поставив молодого Лордкипанидзе на колени, следователь измочился ему в лицо! И что же? Не взятый ничем другим, Лордкипанидзе был этим сломлен.

9) А то так просто заставить стоять.
Можно, чтоб стоял только во время допросов, это тоже утомляет и сламывает. Можно во время допросов и сажать, но чтоб стоял от допроса до допроса (надзиратель следит, чтобы не прислонялся к стене, а если заснет и грохнется - пинать и поднимать). Иногда и суток выстойки довольно, чтобы человек обессилел и показал что угодно.

10) Во всех этих выстойках три-четыре-пять суток обычно не дают пить.
Все более становится понятной комбинированность приемов психологических и физических.

11) Бессонница.

Бессонница (да еще соединенная с выстойкой, жаждой, ярким светом, страхом и неизвестностью - что твои пытки?) мутит разум, подрывает волю, человек перестает быть своим 'я'...

12) В развитие предыдущего - следовательский конвейер.

Ты не просто не спишь, но тебя трое-четверо суток непрерывно допрашивают сменные следователи.

13) Карцеры.

Как бы ни было плохо в камере, но карцер всегда хуже ее, оттуда камера всегда представляется раем. В карцере человека изматывают голодом и обычно холодом (в Сухановке есть и горячие карцеры). Например, лефортовские карцеры не отапливаются вовсе, батареи обогревают только коридор, и в этом “обогретом” коридоре дежурные надзиратели ходят в валенках и телогрейке. Арестанта же раздевают до белья, а иногда до одних кальсон, и он должен в неподвижности (тесно) пробыть в карцере сутки, трое, пятеро (горячая баланда только на третий день). В первые минуты ты думаешь: не выдержу и часа. Но каким-то чудом человек высиживает свои пять суток, может быть, приобретая и болезнь на всю жизнь.

14) Считать ли разновидностью карцера запирание стоя в нишу?

Уже в 1933 в хабаровском ГПУ так пытали С. А. Чеботарева: заперли голым в бетонную нишу так, что он не мог подогнуть колен, ни расправить и переместить рук, ни повернуть головы. Это не все! Стала капать на макушку холодная вода (как хрестоматийно!..) и разливаться по телу ручейками. Ему, разумеется, не объявили, что это все только на двадцать четыре часа.. Страшно это, не страшно - но он потерял сознание, его открыли назавтра как бы мертвым, он очнулся в больничной постели. Его приводили в себя нашатырным спиртом, кофеином, массажем тела. Он далеко не сразу мог вспомнить - откуда он взялся, что было накануне. На целый месяц он стал негоден даже для допросов.

15) Голод.

Это не такой редкий способ: признание из заключенного выголодить. Собственно, элемент голода вошел во всеобщую систему воздействия.

16) Битье, не оставляющее следов.

Бьют и резиной, бьют и колотушками, и мешками с песком. Очень больно, когда бьют по костям, например, следовательским сапогом по голени, где кость почти на поверхности. Комбрига Карпунича-Бравена били двадцать один день подряд. (Сейчас говорит: “И через тридцать лет все кости болят и голова”). Вспоминая свое и по рассказам он насчитывает пятьдесят два приема пыток.

Лефортовский полковник Сидоров уже после войны применил вольный удар галошей по свисающим мужским придаткам (футболисты, получившие мячом в пах, могут этот удар оценить). С этой болью нет сравнения, и обычно теряется сознание.

17) В новороссийском НКВД изобрели машинки для зажимания ногтей.
У многих новороссийских потом на пересылках видели слезшие ногти.

18) А смирительная рубашка?

19) А взнуздание (“ласточка”)?

Это - метод сухановский, но и Архангельская тюрьма знает его (следователь Ивков, 1940). Длинное суровое полотенце закладывается тебе через рот (взнуздание), а потом через спину привязывается концами к пяткам. Вот так, колесом на брюхе, с хрустящей спиной, без воды и еды полежи суток двое.

20) Но самое страшное, что с тобой могут сделать, это:
раздеть ниже пояса, положить на спину на полу, ноги развести, на них сядут подручные (славный сержантский состав), держа тебя за руки.
А следователь - не гнушаются тем и женщины - становится между твоих разведенных ног и, носком своего ботинка (своей туфли) постепенно, уверенно и все сильней прищемляя к полу то, что делало тебя когда-то мужчиной, смотрит тебе в глаза и повторяет, повторяет свои вопросы или предложения предательства. Если он не нажмет прежде времени чуть сильней, у тебя будет еще пятнадцать секунд вскричать, что ты все признаешь, что ты готов посадить и тех двадцать человек, которых от тебя требуют, или оклеветать в печати свою любую святыню...