Несколько лет назад мне довелось разговаривать с одной дамой, которая в пору своей молодости играла в театре, даже, кажется, в нескольких. Она мне сказала одну вещь, которая мне показалась необычной.

"Как вы думаете, какая актриса получит главную роль? Самая талантливая? Самая известная? Самая красивая?

Нет, главную роль получит та, которая нравится режиссёру.

Он может с ней спать, а может и не спать. Может желать с ней спать в перспективе, но иногда он даже может не иметь таких видов. Но вот она ему нравится - и это является решающим моментом в распределении ролей. И при этом она может иметь очень посредственный талант или даже менее того".

Я постеснялась спросить в тот момент у своей знакомой, многим ли режиссёрам она нравилась, а сама она об этом не сказала.

И вот совсем недавно а натолкнулась на подобную же тему в воспоминаниях Власа Дорошевича. Правда в рассказе речь идёт не о театре, а о литературе, но смысл тот же самый...

Рассказ В. Дорошевича "Писательница" в библиотеке сайта "Литература и Жизнь".

Сегодня нашему сайту четыре года.

Этот сайт открылся 3 сентября 2008 года.

В начале работы над ним я сказала, что напоминаю сама себе осла, который гонится за пучком сена, который привязан перед ним на удочку.

Изменилось ли что нибудь сейчас? Изменилось. Я напоминаю сама себе

В биографиях Дорошевича, разбросанных по интернету, сведения о его детстве попросту отсутствуют. Это выглядело несколько странно. Совсем недавно, в статье Букчина я нашла этому объяснение.

"...Его [Дорошевича] мать А. И. Соколова, происходившая из богатого дворянского рода, выпускница Смольного института, ставшая впоследствии журналисткой и писательницей, порвала со своей средой, сойдясь с человеком "низкого" происхождения, сыном метранпажа московской типографии. Отец Дорошевича - С. Соколов - занимался мелкой литературной работой, вел богемный образ жизни, рано умер. Когда Дорошевичу было всего несколько месяцев, его мать оказалась причастной к невыясненной политической истории; она бежала за границу, оставив ребенка в одном из городов Северо-Западного края. Дорошевича усыновил коллежский секретарь М.И. Дорошевич..."

(С. В. Букчин. "Русские писатели". Биобиблиографический словарь. Том 1. А--Л. Под редакцией П. А. Николаева. М., "Просвещение", 1990)

А.И. Соколова бросила сына; поэтому в детские годы Дорошевич жил в семье приемных родителей — помощника квартального надзирателя Михаила Родионовича Дорошевича и его жены Натальи Александровны, о которых всю жизнь хранил теплую сыновнюю память.

А.И. Соколова происходила из рода дворян Денисьевых, была стипендиаткой императора Николая I в Смольном институте. В молодости вращалась в высшем обществе. Ее муж Сергей Соколов, по свидетельству В.А. Гиляровского, «принадлежал отчасти к журнальному миру», был богемным человеком (Гиляровский В.А. Избранное. М., 1960. С. 92).

Позже А.И. Соколова вернулась и сотрудничала в «Московских ведомостях», «Рус. ведомостях», «Московском листке», «Новостях дня», «Русской газете», «Петербургской газете», «Петербургском листке», в журналах «Нива», «Родина» и др. изданиях, была издательницей «Русского листка» (1875—1876). Под псевдонимом Анфиса Чубукова Соколова помещала фельетоны в «Московском листке» и в «Новостях дня» в 1880-х гг. Перу А.И. Соколовой принадлежит несколько десятков романов и повестей — исторических, нравоописательных, детективных, в том числе: «Современная драма» (М., 1884), «Золотая пыль. Оригинальный роман из столичной жизни» (СПб., 1889), «Без следа. Уголовный роман» (СПб., 1890), «На смену былому» (СПб., 1890), «Из-за могилы» (СПб., 1891), «Москва конца века» (СПб., 1900), «Белые негры» (СПб., 1902), «Мафия — царство зла» (СПб., 1911), «Светлый луч на престоле» (СПб., 1911), «На всю жизнь. Исторический роман из жизни императора Александра I» (СПб., 1912), «Мертвые из гроба не встают. Исторический роман из эпохи Николая I» (СПб., 1913), «В тумане крови» (СПб., 1914).
 Последним произведением, над которым работала Соколова и «за окончанием которого ее и настигла смертельная болезнь», был печатавшийся в «Петербургской газете» роман «Без руля и ветрил» (см.: А.И. Соколова // Новое время. 1914. № 13621)

Дорошевич стал помогать матери за несколько лет до ее смерти. До этого между ними был длительный период отчуждения и даже вражды: он не мог простить того, что она бросила его в полугодовалом возрасте и, не называя имени, обличал ее в фельетонах, посвященных судьбе «незаконнорожденных» (см.: Амфитеатров А.В. Жизнь человека, неудобного для себя и для многих. М., 2004. Т. 1. С. 152—153; Букчин СВ. Ревнитель театра // Театральная критика Власа Дорошевича. Минск, 2004. С. 10—11).

Соколова Вторично вышла замуж, родила нескольких детей от второго драка. Много работала, наконец скончалась, в общем-то нестарой женщиной. Дорошевич посвятил ей некролог: В.М. Дорошевич. А.И. Соколова

В неопубликованных «Воспоминаниях о литературной деятельности» журналиста Е.И. Вашкова, знавшего о сложных отношениях Дорошевича с матерью, говорится: «...когда в прошлом году Соколова скончалась, я с радостью прочел теплый некролог, написанный Власом Михайловичем в "Русском слове" <...>. Мне положительно известно, что этот некролог писал сам В.М. <...>» (РГАЛИ. Ф. 90. Оп. 1. Ед. хр. 28). Б.Б. Глинский в своем некрологе Соколовой также отметил: «Очень тепло осветил ее облик сотрудник "Русского слова" (№ 34), пером которого явно руководила любящая родная рука» (Исторический вестник. 1914. № 3. С. 958).

М.Н. Катков пишет: "Достоевскому воздается честь не просто как писателю, не просто как литературному таланту. В нем особенно ценно, особенно дорого то духовное направление, которое в нем выработалось его жизнью. Он принадлежал к числу избранных душ, которые неутомимо ищут правды, ищут Бога. Вот в чем, в этом искании Бога истинный прогресс и человека, и человечества! Как бы в этом искании ни заблуждался человек, оно спасет его, оно выведет его на путь, если только искание правды само правдиво и идет из глубины души. В ком живет это животворящее духовное начало, тот выдержит всякое испытание, тот не изнеможет ни в какой борьбе. Много тяжкого перенес Достоевский в своей жизни. Буря застигла его на самом расцвете его жизни. В своих молодых великодушных, но еще неопределенных порывах к добру и правде он оступился, подпал под удар сурового закона - и очутился на каторге. Не будь в нем Бога, он бы озлобился, ожесточился бы и упал бы бесповоротно с высоты своих мечтаний. Но для него страшное бедствие стало путем истинного, глубокого совершенствования; оно зародило в нем духовного человека. Быть может, он не вышел бы тем, чем он стал в своей деятельности, если б Бог не судил ему этого испытания. Талант его не получил бы такого развития и не выработался бы в нем тот духовный строй, который характеризует его по преимуществу, в котором заключается его главное достоинство как писателя. Из неопределенных и смутных исканий он мало помалу вышел на тот узкий и единственный путь, который ведет к истине. Он обратился на самого себя, он вступил в борьбу с самим собой, в борьбу упорную, неутомимую; в себе самом, а не в других, казнил он беспощадно все дурное и порочное человеческой природы, и чем более он очищался и овладевал собой, тем глубже становился он сыном своего народа и христианином, верующим в простоте сердца. В русском народном чувстве обрел он Христа, и все, что было в нем идеального, стремящегося, все его искания сосредоточились здесь. В своих суждениях и оценках он мог ошибаться, и не столько отдельными мыслями производил он доброе действие на умы, сколько общим строем своей души, общим направлением своих помыслов. В нем мы видим русский ум, который свои идеалы ищет и находит не в пустоте, не в отвлеченностях, не на чужбине, а в живой душе своего народа. Наши идеалисты и реалисты относились к своей народности по большей части отрицательно. Заслуга Достоевского как писателя именно в том состоит, что он со всей искренностью и со всей силой своего дара почувствовал и обрел высшую правду в своем народном чувстве, и прежде всего дух милосердия, самое христианское в христианстве начало, которое, мы чувствуем, живет во глубине нашей народности и в котором таится ее истинная сила. В своих произведениях Достоевский часто изображает нравственно больных, прокаженных людей. Никакого безобразия он не отвращался, никакого ужаса не пугался, никакой наготой не смущался. Его анализ простирался до мельчайших подробностей нравственных недугов, и надо удивляться тому спокойствию, той, казалось бы, беспощадной тонкости, с какой работал его анатомический нож. Не то ли это, что называется обличением? Нет. Не то ли, что называется реализмом в искусстве? Нет. Был ли это бесстрастный наблюдатель в интересе какой-нибудь науки или искусства? Или, наконец, не походил ли он на врача, который добросовестно относится к своим больным, но видит в них не более как патологические случаи? Нет, если он походил на кого-то, разве на беззаветно преданную Богу, обрекшую себя, бесконечно проникнутую чувством своего служения сестру милосердия, которая не гнушается никакой язвой, не брезгует никаким гноем и вся озабочена только тем, чтоб облегчить страдания болящего..."

М.Н. Катков. Характеристика внутреннего мира Достоевского

Михаил Никифоровым Катков (1818-1887) - русский публицист, философ, литературный критик, издатель журнала "Русский вестник", редактор-издатель газеты "Московские ведомости".

Существует множество фильмов, снятых по произведению льва Толстого "Анна Каренина". Каких только актрис не подбирают на её роль: и занюханых, и вполне респектабельного вида, а в современных экранизациях - непременно худых.

Как же выглядела героиня Толстого на самом деле?

* * *

Мария Александровна родилась 19 мая 1832 года в Петербурге, на Фурштатской улице, в доме Алымовых.

7 июня девочку крестили в Сергиевском «всей артиллерии» соборе. В метрической книге в записи под номером 50 говорится, что восприемниками (крёстными родителями) были Сергей Львович Пушкин, Наталья Ивановна Гончарова, Афанасий Николаевич Гончаров, Екатерина Ивановна Загряжская и граф Михаил Виельгорский. Имя получила в честь покойной бабки Александра Сергеевича — Марии Алексеевны Ганнибал.

Получила домашнее образование. В девять лет она свободно говорила, писала и читала по-немецки и французски. Позднее Мария Александровна училась в привилегированном Екатерининском институте.

После окончания института в декабре 1852 года — фрейлина императрицы Марии Александровны, супруги Александра II.

В апреле 1860 года в возрасте 28 лет вышла замуж за Леонида Николаевича Гартунга (1834—1877), генерал-майора, управляющего Императорскими конными заводами в Туле и Москве. Супруг погиб в 1877 году. Его несправедливо обвинили в хищении, и на суде он застрелился, оставив записку: «Я … ничего не похитил и врагам моим прощаю». Гибель мужа стала ударом для Марии Александровны. В одном из писем родственникам она писала:

Я была с самого начала процесса убеждена в невиновности в тех ужасах, в которых обвиняли моего мужа. Я прожила с ним 17 лет и знала все его недостатки; у него их было много, но он всегда был безупречной честности и с добрейшим сердцем. Умирая, он простил своих врагов, но я, я им не прощаю.

— Из письма М. Гартунг И.Н. и Е.Н. Гончаровым 24 октября 1877 года.

* * *

В 1868 году в Туле в доме генерала Тулубьева Мария Александровна познакомилась со Львом Толстым, отразившим позднее некоторые черты её внешнего облика в романе «Анна Каренина». Свояченица Толстого Т. А. Кузьминская в своей книге «Моя жизнь дома и в Ясной Поляне» писала: « … Когда представили Льва Николаевича Марии Александровне, он сел за чайный столик подле неё; разговора я их не знаю, но знаю, что она послужила ему типом Анны Карениной, не характером, не жизнью, а наружностью, Он сам признавал это» В экспозиции Государственного музея Л. Н. Толстого в разделе, посвящённом роману «Анна Каренина», помещён портрет М. А. Гартунг, выполненный И. К. Макаровым в 1860 году. Портрет этот приобретён в 1933 году у давней знакомой Марии Александровны — Е. С. Макаренко. На нём Мария Александровна изображена с жемчужным ожерельем, доставшимся ей от матери, и гирляндой анютиных глазок в волосах. В романе же автор так описывал Анну Каренину:

Анна не была в лиловом… …На голове у неё, в черных волосах, своих без примеси, была маленькая гирлянда анютиных глазок и такая же на черной ленте пояса между белыми кружевами. Причёска её была незаметна. Заметны были только, украшая её, эти своевольные короткие колечки курчавых волос, всегда выбивающиеся на затылке и висках. На точёной крепкой шее была нитка жемчугу.

— Л.Н. Толстой «Анна Каренина»

Как раз то, что вы можете видеть на портрете М.А. Гартунг (И.К. Макаров, 1860)

По материалам Википедии и примечаний к "Воспоминаниям" Власа Дорошевича.

Часто сталкиваюсь с тем, что мне приходится объяснять разницу между написанием научной статьи и публицистической. Захотелось найти конкретные определения. Вот то, что нашлось:

Как наиболее распространенный жанр, статью можно найти на страницах практически любого периодического издания. Она бывает посвящена широкому и узкому, конкретному вопросу современной действительности, какой-либо актуальной общественно-политической, социальной, экономической теме; предмет статьи может находиться в области науки, техники, культуры и т.д. Статья отражает самую широкую тематику, охватывающую все сферы жизни и развития общества в настоящем и прошлом, содержит обоснования прогнозов на будущее.

Жанр  статьи имеет свои отличительные признаки. Однако ввиду неоднородности и разнообразия этих признаков задача  классификации статей является не простой, поскольку нелегко найти необходимое основание для ее решения. Известные в настоящее время классификации опираются на разные подходы и носят во многом условный характер. Так, в журналистике статьи подразделяют на директивные, пропагандистские, проблемные, критические; с позиций логики научного исследования, а также теории и практики научно-технической информации предлагается выделять научно-исследовательские, научные, экспериментальные, теоретические, специальные, обзорные и другие статьи.

Затруднения на пути к четкой классификации статей кроются и в том, что она синтезирует в себе элементы трех жанровых направлений - аналитического, информационного, публицистического. Причем, что касается двух первых, то их сочетание следует считать необходимым условием существования любой статьи. Суть только в том, что одни статьи строятся на анализе и обобщении фактического материала, другие же могут быть построены преимущественно на изложении и описании фактов.

Читаем далее...

Сведений о Сарре Толстой нет ни в одной из Литературных энциклопедий, так что её имя наполовину забыто в русской культуре .

Отец - граф Федор Иванович Толстой, мать -  Авдотья Максимовна Тугаева, по слухам, родившаяся в цыганском таборе.

Девочка получила блестящее домашнее образование. С девяти лет она играла на фортепиано произведения Геслера и фуги Баха, любила Моцарта. Сарра уже на шестом году свободно говорила и писала по-французски и по-немецки, а на девятом году – по-английски. Писать стихи Сарра начала в 14 лет. К сожалению, Сарра плохо говорила по-русски. Она писала на английском и немецком языках.

 А.С.Пушкин заметил, что Сарра Толстая – “почти безумная, живет в воображаемом мире, окруженная видениями”.

В.Г. Белинский в обзоре «Русская литература в 1840 году»  писал: "Оригинальных изящных произведений в прошлом году вышло немного; но "Герой нашего времени" и "Стихотворения Лермонтова" — эти две книжки, которые одинокими пирамидами высятся в песчаной пустыне современной им литературы, — делают 1840 год одним из плодороднейших в литературном отношении и дают ему цену хорошего десятилетия. К этим двум книжкам мы присоединили бы и сочинения графини Сарры Толстой..." Источник

"...наша литература может по справедливости гордиться многими женскими именами (если она уж гордится столь многими мужскими), из которых особенно замечательны - графиня Сара Толстая и неизвестная дама, автор многих превосходных повестей, подписывающаяся Зенеидою Р - вою..." Источник

"...В 1839 - 1840 годах были изданы, в прозаическом русском переводе, стихотворения графини Сары Толстой, писанные ею на немецком, английском и французском языках. Эти стихотворения понятны только в целом и в связи с жизнию юной стихотворицы, похищенной смертию на восьмнадцатом году ее жизни. Все эти стихотворения проникнуты одним чувством, одною думою, и то чувство - меланхолия, та дума - мысль о близком конце, о тихом покое могилы, украшенной весенними цветами... У Сары Толстой это монотонное чувство и эта однообразная дума высказались поэтически..." Источник

Михаил Николаевич Катков писал в критической статье "Сочинения в стихах и прозе гр. С.Ф. Толстой
Перевод с немецкого и английского. Часть вторая: Отрывки":

"...Вся прелесть женщины заключается в непосредственном ее влиянии, в ее личности; в публичной же сфере могут быть видимы только внешние проявления, чисто внешние действия. Надобно, чтобы необыкновенный случай мог раскрыть для общего созерцания внутренний мир женщины, ее личность, тайну ее призвания и чарующей силы. Такому необыкновенному случаю обязаны мы чудными откровениями Сарры; она как будто и родилась только для этого назначения; она не успела еще жить для самой себя, на радость окружающих ее: она рассталась с жизнию на 17-м году; но, одаренная дивною силою духа, она успела, однако ж, в краткие мгновения своего земного поприща изведать внутри себя все богатство ощущений жизни и, влекомая неодолимою потребностию, без всякой другой цели, кроме облегчения себя от тяготящей полноты этих ощущений, не находивших для себя внешнего проявления, запечатлела их в безыскусственных стихотворениях и таким образом соделала общим достоянием..." Источник

24 апреля 1838 года Сарра Толстая скончалась от туберкулеза в Петербурге на 18-м году жизни. Похоронена же была в Москве на Ваганьковском кладбище.

Её отцом через год после её смерти была выпущена книга “Сочинения в стихах и прозе графини Сарры Федоровны Толстой” (М., 1839).

Как выяснилось, "Литература и Жизнь", это не только газета  - Орган Союза писателей РСФСР, которая начала выходить с 6 апреля 1958 г. под редакцией В.В. Полторацкого и прекратила свое существование в 1962 г.  И не только сайт http://dugward.ru/ , это ещё и цикл статей Н.К. Михайловского, опубликованный в начале девяностых годов девятнадцатого века в журнале «Русское богатство», причём, именно в таком написании, когда и "Литература" и "Жизнь" пишутся с большой буквы.

«Русское богатство» — ежемесячный литературный и научный журнал, издававшийся в Санкт-Петербурге с 1876 по 1918 год.

Первоначально назывался «Журнал торговли, промышленности, земледелия и естествознания» и выходил в Санкт-Петербурге в 1876 год—1878 годах три раза в месяц. Издателем-редактором был Н. Ф. Савич, преобразовавший его из своего же «Листка Сельского Хозяйства и Естествознания».

После продолжительного перерыва, издание появилось вновь от имени нового издателя и редактора, Д. М. Рыбакова, в марте 1879 года, в виде единственного выпуска ежемесячного журнала.

До 1895 г. во главе редакции стояли С. Н. Кривенко и В. П. Воронцов (В. В.), позже основавшие с О. Н. Поповой «Новое Слово». С 1895 года душой журнала стал Н. К. Михайловский, почти ежемесячно помещающий в нём (с 1893 г.) научно-критические и общественные заметки, под общим заглавием «Литература и Жизнь». В состав редакции входили В. Г. Короленко, Н. Ф. Анненский, А. И. Иванчин-Писарев.

В этот период на страницах журнала велась активная полемика с марксизмом. Если не считать «раскола в нигилистах» 60-х гг., спор народников и марксистов впервые в истории русской интеллигенции носил столь принципиальный, мировоззренческий характер.

Во время Первой мировой войны журнал занимал оборонческую позицию. Коллектив журнала враждебно встретил Октябрьскую революцию 1917 года, в связи с чем в 1918 году журнал был окончательно закрыт.

На этот цикл Михайловского ссылается и В.В Розанов в своих критических и публицистических статьях. Подробности о Розанове и "Литературе и Жизни", надеюсь, будут в последующих постах.

Был такой известный писатель в XIX веке - Авенариус Василий Петрович (1839 - 1923) . В советское время практически не переиздавался и советскому читателю был почти не известен. Зато сейчас переиздаётся.

В середине 80-х гг. Авенариус начинает издавать ряд повестей из жизни писателей. Цель писательской деятельности Авенариуса — передача полезных сведений юным читателям.

Один из циклов его романов посвящён Пушкину.

В.П. Авенариус пишет: "Открытие лицея, предполагавшееся к началу учебных занятий в других учебных заведениях, то есть 1 сентября, отлагалось дважды: сперва - вследствие замедления во внутренней отделке лицейского здания, потом - вследствие несвоевременной доставки из Петербурга классной мебели. Наконец все было готово, и воспитанникам было предложено съехаться в Царское Село за несколько дней до 19 октября, когда должно было последовать формальное открытие лицея.

За три дня до этого торжества Пушкины, дядя и племянник, выехали к месту в собственной бричке Василия Львовича, в которой прибыли еще из Москвы. Единственным путем сообщения между столицею и Царским Селом служило в то время шоссе, а так как им пользовался и весь Высочайший Двор, то оно содержалось в образцовом порядке, и трехчасовой переезд в Царское не столько утомил наших бывалых путешественников, сколько возбудил в них волчий аппетит. Директор лицея Василий Федорович Малиновский принял Пушкиных тем более радушно, что знал Василия Львовича еще по Москве, и тотчас распорядился закуской. В ожидании последней Василий Львович усадил хозяина рядом с собой на диван и, схватив его за пуговицу, с обычным своим увлечением стал осыпать его, как из рога изобилия, столичными новостями. Племянник, между тем точно чем-то подавленный, пришибленный, отошел на противоположный конец комнаты к окошку, выходившему в сад..."

В.П. Авенариус. Пушкин: Биографическая дилогия. Отроческие годы Пушкина. Биографическая повесть

Вторая часть посвящена юношеским годам Пушкина.

В.П. Авенариус пишет: "Настоящая повесть, сама по себе составляя законченное целое, вместе с тем служит прямым продолжением и окончанием другой моей повести: "Отроческие годы Пушкина". Хотя обе и предназначены для юношества, но из этого еще не следует, чтобы они не могли иметь и общего интереса. Обстоятельных биографий Пушкина до сих пор ни одной не существует. Две биографические повести мои, правда, захватывают также только лицейский период жизни поэта, и самая форма моего рассказа беллетристическая; но, как показывает уже приложенный в конце книги перечень бывших в моем распоряжении материалов, я старался не упустить из виду ни одного факта, ни одной личности, имевших влияние на развитие характера и таланта Пушкина-лицеиста. Беллетристическую форму я предпочел потому, что она, как более доступная, могла рассчитывать на большую пользу. Задача моя - возможно живо и правдоподобно описать молодость нашего великого поэта до первого крупного его произведения: "Руслана и Людмилы", установившего его славу, - значительно облегчалась возможностью пользоваться такою массою накопившихся за полвека от его смерти печатных, а также некоторых рукописных материалов. В числе рукописных не могу не указать особенно на лицейский журнал "Лицейский Мудрец" за 1815 год, во время писания моей повести хранившийся у бывшего лицеиста, впоследствии академика, Я.К. Грота. С разрешения последнего мною сделаны были из "Лицейского Мудреца" для моего рассказа нигде еще тогда ненапечатанные, чрезвычайно любопытные выписки и сняты точные копии с двух, также неизвестных еще ранее публике, карикатур лицейского товарища Пушкина, Илличевского..."

В.П. Авенариус. Пушкин: Биографическая дилогия. Юношеские годы Пушкина. Биографическая повесть

В статьях П.А. Вяземского периодически встречается выражение: кто-то с кем-то был на приятельской ноге.

У Гоголя в "Ревизоре" все помнят ставшую крылатой фразу: "Я с Пушкиным - не дружеской ноге!".

У русских писателей первой половины XIX века подобное выражение встречается довольно часто, а вот во второй половине того же XIX века его употребляют все реже и реже и наконец, в XX веке его уже не употребляет почти никто.

Мне выражение показалось довольно странным. Что значит, с кем-то на дружеской ноге? Вдвоём стоят на ноге у третьего??

Поиск в интернете дал такой результат:

На короткой ноге

Почему о дружеских отношениях иногда говорят «быть с кем-либо на короткой ноге»? Может быть, это выражение вышло из лексикона одноногих пиратов, которые делились друг с другом деревяшками-протезами?

На самом деле дефект конечностей никакого отношения к нашей фразе не имеет. «Быть на короткой ноге» скопировано с французского etre sur un bon pied – буквально «быть на хорошей ноге». Заметьте, на хорошей, а не короткой. Иногда в русском языке говорят иначе: «на дружеской ноге», это отсюда же. Вы, может быть, думаете, что я только переписываю; нет, начальник отделения со мной на дружеской ноге. Этак ударит по плечу: «Приходи, братец, обедать!» (Н. Гоголь).

Из «хорошей» в «короткую» нога превратилась благодаря переносному значению последнего прилагательного. Короткий – значит «близкий, доверительный», накоротке – «в близких, дружеских отношениях».

Ежи Лисовский

Это объясняет, почему выражение о "дружеской ноге" больше употребляли в начале 19 века: тогда русское общество испытывало очень сильное влияние французской  культуры и идиомы французского языка часто переводились на русский, так как всем были привычны и в подлиннике. К концу 19 века французское влияние на культуру заметно ослабло.

Максимилиан Александрович Волошин (1877—1932) русский поэт, переводчик, художник-пейзажист, художественный и литературный критик идейно и эстетически близкий к символизму, общественный деятель украинского происхождения.

Знакомство с Блоком состоялось в Петербурге в январе 1903 г., и в дальнейшем они встречались на различных вечерах и литературных чтениях. Волошин, в знак общности духовных переживаний, дарственную надпись на книге «Стихотворения: 1900—1910» (М., 1910) сопроводил цитатой из своего стихотворения «Она»: «Александру Блоку Максимилиан Волошин. Я шорох знал Ее шагов / И шелест чувствовал одежды» (Библиотека Блока, 1. С. 160).

Второе и последнее печатное выступление Волошина с развернутой оценкой творчества Блока. Статья датирована 15 октября 1918 г. Текст публикации был сопровожден редакционным примечанием следующего содержания: «Не разделяя всех положений, затронутых статьей — Поэзия и революция — редакция, ввиду остроты споров, возникших вокруг "Двенадцати" Блока, считает крайне необходимым для более полной и всесторонней оценки этого замечательного произведения дать место и мнению иного неразделяемого ею порядка; тем более, что это мнение принадлежит перу одного из наиболее крупных современных поэтов — Максимилиана Волошина».

О Блоке как поэте «сонного сознания», «лунатике» Волошин писал в рецензии на сборник «Нечаянная Радость», помещенной ССЫЛЬ. Далее, переходя к разбору сборника Эренбурга «Молитва о России» (1918), Волошин отметил контраст между двумя поэтами: «Эстетическая культурность Блока чувствуется особенно ярко рядом с действительно варварской по своей мощи и непосредственности поэзией Эренбурга. Эренбург — поэт пророческих видений, поэт гневного сарказма, циничный и стыдливый, грубый и нежный, жестокий и жалостливый, в своих религиозных исканиях всегда находящийся на грани разрыва с искусством вообще и только против воли остающийся в границах поэзии, которые всегда стремится преступить, почти презирая себя за то, что он еще поэт. Он наделен безжалостно четким видением действительности, которая постоянно прорывается и разверзается под его взглядом, он реалист и мистик подобно испанским поэтам — монахам высокого средневековья» (Камена. С. 20—21).

М.А. Волошин. Поэзия и революция. Александр Блок и Илья Эренбург (фрагмент)

Неожиданно вспомнила эпизод из фильма "Зеркало для героя", в котором инвалид Отечественной войны, слепой, молодой ещё парень "ищет песню", которая бы выразила его чувства. Наконец попавший из будущего Андрей Немчинов поёт ему под гармонь:

"Хмелел солдат, слеза катилась,
     Слеза несбывшихся надежд,
     И на груди его светилась
     Медаль за город Будапешт.."

И ветеран-инвалид плачет слепыми глазами, слушая эту песню.

Мне захотелось найти эту песню и её автора.

М. В. Исаковский родился 7 (19) января 1900 года в деревне Глотовка (ныне Угранского района Смоленской области) в бедной крестьянской семье. Местный священник научил Исаковского читать и писать. Позже Исаковский проучился 2 года в гимназии. Первое стихотворение — «Просьба солдата» — было опубликовано ещё в 1914 году в общероссийской газете «Новь». В 1918 году вступил в РКП(б). В 1921—1931 годах работал в смоленских газетах. В 1931 году переехал в Москву.

Многие стихотворения Исаковского положены на музыку. Наиболее известны «Катюша» и «Враги сожгли родную хату» (музыка М. И. Блантера), «В лесу прифронтовом», «Летят перелётные птицы», «Одинокая гармонь» и другие. В фильме «Кубанские казаки» на музыку И. О. Дунаевского прозвучали его песни «Каким ты был, таким ты и остался» и «Ой, цветет калина».

В 1926 году М. В. Исаковский, будучи редактором газеты, помогает своему молодому талантливому земляку А. Т. Твардовскому.

В 1927 году выходит первый сборник стихов поэта «Провода в соломе», которые понравились Максиму Горькому. В результате сотрудничества с В. Г. Захаровым песни на слова Исаковского появляются в репертуаре хора им. Пятницкого. Наиболее известные из них: «Вдоль деревни», «Провожанье», «И кто его знает». По словам Александры Пермяковой, современного руководителя хора им. Пятницкого, эти песни сделали хор знаменитым. Поэма «Сказка о правде», написанная в 1945—1946, напечатана только в 1987 году. (Wiki)

Далее

(Отрывок из романа "В безбожных переулках")

Умри, замри, воскресни

Мало кто знал, наверное, что стало со мной, а я не знал, что стало с другими. За это время мы разменяли квартиру и переехали на другой конец Москвы, я провалился на экзаменах в институт - а тогда, в ноябре, только очутился в подмороженной столице, дуриком комиссованный из конвойных войск после полугода службы, еще коричневый от азиатского, в кожу въевшегося загара. И вот меня разыскали, позвонили: "Хороним Толю..."

Он был моим одноклассником - один из братьев, о котором, покинув, как и все, приемную эту школьную семью, я тут же забыл. Из Германии, куда он попал служить под самый вывод советских войск, думая, что повезло и увидит заграницу, пришел цинковый гроб. Умер он не своей смертью, а какой - об этом только шептались у гроба. Родителям сказано было сопровождающими из воинской части, что застрелился в карауле. Но этому не верили… У Толи осталась дома жена и годовалый ребенок - сын, которого он даже не увидел. Эту девчонку не утешали. Она отрешилась в своем горе, казалось, с нечеловеческой серьезностью, думая только о своем детеныше и о себе. Открытый гроб стоял на двух кухонных табуретках с тонкими, похожими на спички ножками у подъезда дома, где жил Гладков. На щеках у Толи со времени, когда он умер, отросла щетина. Он лежал в новенькой парадной форме, как и положено тем, кто возвращается со службы. А я думал об одном: как однажды ночью в карауле решил застрелиться, но не сделал этого, когда представил себя лежащим в гробу… Не оставалось тогда во мне самом никаких сил, чтобы вынести борьбу за жизнь, самой невыносимой болью которой было только одиночество, но вдруг в мгновении от выстрела я увидел себя лежащим в гробу и расплакался с жалостью к самому себе. То есть и не к себе, а к тому, другому, каким себя вдруг увидел, - лежащим на дне огромной деревянной лоханки, из которой жрет смерть. И эта жалость сострадания к тому, другому, вдохнула воскрешающую силу, так что я не вернулся к той же своей жизни, начав двигаться, - а ожил, не чувствуя больше ни боли, ни унижения, потому что жил, был живой. Меня могли убить. И я мог, наверное, убить. Но как соринку, как ничтожную соринку, другая сила - не та, что в людях, а для которой они сор, - смахнула меня вдруг в сторону, в другое место и к другим людям, в другое время и другую жизнь.

Читать далее

Блок Александр Александрович (1880 - 1921) русский поэт.

Блок пишет ответ на анкету в связи с декретом ЦИК Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов о монополизации государством литературного наследства писателей после их смерти.
Мнение Блока об авторском праве вообще.

Блок. О праве литературного наследования

Хомяков, Алексей Степанович (1804  — 1860) русский поэт, художник, публицист, богослов, философ, основоположник раннего славянофильства, член-корреспондент Петербургской Академии наук (1856 г.).

Публикацию составили речи, произнесенные на заседании Общества любителей российской словесности, состоявшемся 6 ноября 1860 г. и посвященном памяти А.С. Хомякова, а также речь К. А. Коссовича, произнесенная им в Петербургском университете

На странице собраны:
Погодин М.П. Воспоминание об Алексее Степановиче Хомякове
Бартенев П.И. Воспоминания об А.С. Хомякове
Лонгинов М.Н. Алексей Степанович Хомяков, как председатель Общества любителей российской словесности
Гильфердинг А.Ф. О филологической деятельности покойного А.С. Хомякова
Самарин Ю.Ф. Хомяков и крестьянский вопрос
Гиляров-Платонов Н.П. О судьбе убеждений. По поводу смерти А.С. Хомякова
Коссович К. А. Несколько слов в память А. С. Хомякова

В память об Алексее Степановиче Хомякове

"...Характеристика Хомякова, как я уже сказал, недоступна беглому очерку. К тому же, это был человек такой высоконравственной души, что для достойной характеристики его надо самому подняться на высоту почти недосягаемую. Друзьям его, когда был он жив, образ этой прекрасной жизни казался так естествен, запас ее казался так неисчерпаем, что мысль об его утрате не могла тревожить никого из них. Понятие о жизни его как-то тесно связывалось с понятием о собственной нашей жизни; потерять его значило бы потерять себя, ибо каждый из его друзей в нем находил другого себя, только в лучшем и более совершенном виде, и, поговорив с ним, делался совершеннее и лучше. Не так распорядилась судьба: мы остались, а его нет уже между нами. Но часть души нашей, замирая при мысли об утрате такого друга, в то же время яснее как-то узревает этот прекрасный духовный образ, гостивший между нами; вся его земная жизнь сосредоточивается перед нами и говорит нам: "Я не оставил вас и здесь, всматривайтесь в меня, не покидайте меня, не покидайте моей любви, моего дела". Дай Бог нам, друзьям его, не покинуть до последней минуты себя и его дела, как он себя не покинул; дай Бог, чтобы этому следовали и те, которым не было дано знать его лично, имея, так же как и мы, но без личной горькой утраты, живые внушения его музы, которой гармонический голос не замолкнет, доколе звучать будет на свете русское слово". - пишет К.А. Коссович. Несколько слов в память А.С. Хомякова

Веневитинов Дмитрий Владимирович (1805—1827) — русский поэт романтического направления, переводчик, прозаик и философ.

Дмитрий Веневитинов родился 14 (26) сентября 1805 г. в Москве, в старинной и богатой дворянской семье. Получил классическое домашнее образование, которым руководила мать (княжна Анна Николаевна Оболенская), изучил французский, немецкий, латынь и греческий. Увлекся немецкой философией и романтической поэзией. Слушал отдельные лекции в Московском университете, в частности курсы А. Ф. Мерзлякова, И. И. Давыдова, М. Г. Павлова и Лодера. Участвовал в собраниях студенческого литературного кружка Н. М. Рожалина.

В 1825 г. Веневитинов поступил на службу в московский архив коллегии иностранных дел («архивны юноши» — так иронически назвал служащих этого архива А. С. Пушкин в своем романе «Евгений Онегин»).

В марте 1826 года, возвращаясь легко одетым с бала, Веневитинов сильно простудился. Поэт умер 15 (27) марта 1827 г. в Петербурге, не дожив до 22 лет.

По всей видимости, Веневитинов был по-юношески раним и обидчив. В письме А.И. Кошелеву Веневитинов писал: «Взгляните на «Телеграф» и имейте терпение прочесть длинную, мне посвященную статью; смотрите, с какою подлостью автор во мне предполагает зависть к известности Пушкина, и судите сами, мог ли я оставить без ответа такое обвинение, тогда как все клянется Пушкиным и когда многие знают, что я писал статью на «Онегина» ... В один день вылилась статья — увы! — предлинная и, кажется, убийственная для Полевого, но прежде, нежели ее отправить в Питер, я поклялся вперед ничего не печатать в этом ничтожном журнале и выбрать другую сферу действия. Статья Полевого произвела в нескольких приятелях негодование. В доказательство Рожалин послал в «В[естник] Е[вропы]» славное письмо к редактору, в котором он защищает мои мнения и обличает самозванца литератора; письмо дельное, которого никак не стоит Полевой и в котором сочинитель умел скрыть всякое личное участие . . . Много пролитых чернил! Судите сами о моем маранье и о письме Рожалина — я их сегодня отправлю в ваш дом» (Собр. соч. 1934, стр. 306).

Дабы не пускать дела на самотёк, Веневитинов пишет "Ответ г. Полевому", который можно прочитать на сайте "Литература и Жизнь".

В 1917 году Ходасевич с восторгом принял Февральскую революцию и поначалу согласился сотрудничать с большевиками после Октябрьской революции, но быстро пришёл к выводу, что «при большевиках литературная деятельность невозможна», и решил «писать разве лишь для себя».  22 июня 1922 года Ходасевич вместе с поэтессой Ниной Берберовой (1901—1993),  покинул Россию. Примерно к этому времени - эмиграции - относится его воспоминание о Максиме Горьком.

В.Ф. Ходасевич пишет: "Дука - домашнее прозвище Горького. По этому поводу позволю себе сделать небольшое отступление. В эпоху первой эмиграции, когда Горький жил не в Сорренто, а на Капри, его тогдашняя жена М.Ф. Андреева старалась создать легенду вокруг него. Домашней прислуге, лодочникам, рыбакам, бродячим музыкантам, мелким торговцам и тому подобной публике она рассказала, что она - русская герцогиня, дукесса, которую свирепый царь изгнал из России за то, что она вышла замуж за простого рабочего - Максима Горького. Эта легенда до крайности чаровала романтическое воображение каприйской и неаполитанской улицы, тем более что Андреева разбрасывала чаевые с чисто герцогской щедростью. Таким образом, местная популярность Горького не имела ничего общего с представлением о нем как о писателе, буревестнике, певце пролетариата и т.д. В сущности, она была даже для него компроментарна, потому что им восхищались как ловким парнем, который сумел устроиться при богачке, да еще герцогине, да еще красавице. Все это рассказывал мне Максим, который терпеть не мог свою мачеху. Думаю, что отсюда же возникло и прозвище Дука, то есть герцог. Возможно, впрочем, что оно имело иное происхождение..."

В.Ф. Ходасевич. Завтрак в Сорренто