Всю осень на мировом рынке контейнерных перевозок нарастал кризис, превратившийся к концу года в настоящий коллапс, прозванный специалистами «шипагеддоном». Цены на морской фрахт повысились в разы, сухопутная логистика не справляется. Кто-то просто не может отправить товар, кто-то платит за перевозку втридорога. В результате скоро поднимутся цены на многие потребительские товары, а рынок контейнерных перевозок очевидно ждет глобальная перезагрузка. В общем, в апокалиптическом 2020-м еще одна беда пришла из Китая.

Причины

Цены на перевозку контейнеров по всему миру начали расти еще в августе. С октября ставки на фрахт взлетели, а к началу декабря ситуация стала просто угрожающей.

«Сегодня мы наблюдаем рекордные за последние годы цены на морские перевозки, острую нехватку контейнеров в Азии, задержки судов и падение уровня надежности расписания морских линий. Для описания происходящих событий используют термин shipageddon», – отмечала в начале ноября российская транспортная группа FESCO.

Основная причина резкого повышения ставок – нехватка свободного контейнерного оборудования в Китае из-за роста китайского экспорта на западные рынки во второй половине 2020 года после коронавирусной паузы. Контейнеры из Китая в Европу, США, Мексику и Канаду уходят нагруженными, а товаров на Западе, чтобы нагрузить их в обратную сторону, недостаточно.

Перевозчикам возить пустые контейнеры невыгодно, поэтому они предпочитают не возить их вовсе. В результате на Западе (в основном в США) и других крупных потребительских рынках скопились пустые контейнеры, а в Китае их острый дефицит.

Россия – одна из наиболее пострадавших стран. Контейнерное оборудование, которое есть в Китае, будет использовано прежде всего для перевозок в Европу и США и в меньшей степени в нашу страну. В преддверии новогодних праздников (традиционный пик розничного потребления) крупные торговые компании, связанные контрактами с ретейлерами, вынуждены соглашаться буквально на любые условия. 

Сложившаяся ситуация позволяет морским перевозчикам (так называемым линейщикам) накручивать ставки на фрахт в разы. Сейчас стоимость перевозки одного сорокафутового контейнера из Шанхая (上海) или Нинбо (宁波) во Владивосток линиями Sinokor, Maersk, CMA-CGM и другими доходит до $5500. До кризиса эта услуга стоила $850.

В логистических компаниях ожидают рост ставок до $10 тысяч уже к новому году. Однако даже по завышенным ценам найти контейнер для срочной перевозки своего товара непросто. Все мощности уже забронированы до конца января следующего года.

Из-за постоянного роста ставок при непадающем спросе линейщики не только не теряют, а, наоборот, получают прибыль от контейнерного коллапса. Все это очень похоже на картельный сговор морских перевозчиков, который стал возможен благодаря двум факторам. Во-первых,  торговой войне США и Китая, в результате которой китайцы стала закупать меньше американских товаров. Во-вторых, из-за пандемии, которая нарушила планирование поставок и усложнила процедуры на сухопутных границах. 

Весной 2020 года морские перевозчики, опасаясь падения спроса и ставок фрахта, активно убирали вместимость на судах и сокращали количество рейсов. Но в третьем квартале 2020-го мировая экономика начала активно выходить из карантина, и отложенный спрос начал реализовываться. Например, экспорт из Китая в США после падения в первом полугодии на 11% в июле вырос на 13%, в августе – на 20%, а в сентябре – на 21% по сравнению с аналогичными периодами прошлого года.

Морские перевозчики и инфраструктура не были готовы к такому резкому росту спроса. Надежность расписания линий на маршрутах из портов Азии на Западное и Восточное побережье США упала ниже 50%, средняя задержка судов во всем мире в сентябре составила почти пять дней.

Сухопутная логистика не смогла предоставить надежную альтернативу. Начиная с 2014 года эксперты много говорили о росте трансконтинентальных сухопутных перевозок, но везти товары сушей хоть и быстрее, но намного сложнее из-за трансграничных процедур и мультимодальности, а также – дороже. 

На долю суши никогда не приходилось более 2–3% всего грузопотока Восток – Запад. Даже сейчас, после резкого роста цен на морской фрахт, везти морем на суперконтейнеровозах дешевле, чем на железнодорожных составах или автофурах. Тем более пересечь границу нынче стало намного сложнее, чем было до пандемии. 

После того как Китай ввел дополнительные антивирусные ограничения, на сухопутных погранпереходах образовались огромные пробки. В начале декабря в двух приграничных уездах – Дуннине (东宁) и Суйфэньхэ (绥芬河) обнаружили новые случаи Covid-19 – считается, что люди заразились при контакте с упаковкой товаров из России. В ответ китайские власти ввели жесткие карантинные меры и прекратили трансграничное движение товаров и по железной дороге, и автофурами.

Почти полностью прикрыли и альтернативные каналы, по которым могла идти торговля с Китаем. Это временные меры, но общая тенденция понятна: чем больше разница в числе заболевших между Китаем и соседними странами, тем более жесткие ограничения будут вводить с китайской стороны. Весной последствия таких мер испытали на себе города российского Дальнего Востока – там возник острый кризис свежих овощей.

В такой обстановке бизнесу сложно работать с Китаем. Поставщики потребительских товаров в российские магазины ищут новые, более стабильные источники продукции – например, овощи из стран ЕАЭС вытесняют китайские. Крупные экспортеры (например, поставщики российской сои в Китай) все больше переходят от сухопутной логистики к поставкам морем – балкерами или контейнеровозами.

А в сфере контейнерных перевозок коллапс. Из-за перегруженности грузовых терминалов, складов, проблем с заболевшим персоналом и коронавирусными ограничениями по всему миру он лишь усиливается.

Следствие

Без пострадавших при таком раскладе не обойдется – расплачиваться еще за один кризис 2020-го, как всегда, будут потребители и мелкий бизнес. Как минимум до окончания новогодних праздников в 2021 году, включая Новый год по восточному календарю (12 февраля), морские линии будут способны искусственно поддерживать нынешний дефицит, понимая, что у крупных грузоотправителей есть обязательства по доставке товара торговым сетям.

«Ситуация до конца 2020-го точно не стабилизируется. Можно предположить, что после китайского Нового года будет лучше, но, как мне кажется, неконтролируемый рост цен продолжится до весны 2021 года минимум. Даже если ситуация начнет исправляться, нас в любом случае ждет очень медленный откат цен. Таких ценовых условий, как были в 2020 году, мы точно больше от морских линий не получим», – говорит дальневосточный логист.

Мелкие и средние компании-грузоотправители уже сейчас снизили или вовсе прекратили перевозки, не выдержав конкуренции с крупными клиентами, которые способны оплачивать дополнительные сборы, навязанные морскими линиями. В плачевном состоянии оказались и компании-посредники, которые вносили предоплату из своих средств, размещая заказы для российских торговых сетей.

Столкнувшись с резким ростом ставок на фрахт, а также невозможностью доставить товар в срок, они вынуждены отказываться от предоплаты и объявлять о банкротстве. Кроме волны банкротств и увольнений можно ждать роста цен на потребительские товары, причем в случае с Россией он, вероятно, произойдет сразу после нового года. 

Однако все не так однозначно. Больше всего ситуация повлияет на стоимость низкомаржинальных товаров, причем именно тех, которые перевозятся контейнерами: одежда, мебель, ширпотреб, отдельные категории продуктов.

В некоторых случаях стоимость фрахта может оказаться даже выше стоимости продукции. Прежде всего пострадают товары, которые занимают много места в контейнерах, например мебель. А вот наценка, например на лампочки, окажется для потребителя почти незаметной.

Высокомаржинальные товары (техника, электроприборы, опасные грузы, запчасти) тоже подорожают, но не так сильно. В их розничной стоимости доля фрахта не так велика. Впрочем, капитал редко может устоять перед соблазном получить дополнительную прибыль, ссылаясь на тот или иной кризис.

Итогом кризиса станет перезагрузка всей сферы поставок китайских товаров на постсоветские рынки. Сейчас ставки повышаются и будут продолжать расти до тех пор, пока клиенты готовы платить. Когда критическая масса клиентов просто не сможет платить, точка кипения будет преодолена, и морские линии сами будут заинтересованы в том, чтобы восстановить баланс в контейнерном обеспечении Востока и Запада, в том числе перевозя порожние контейнеры. Но многие компании в логистике и внешнеэкономической деятельности до этого могут не дожить.

Сегодня еще рано говорить о том, какое влияние на текущую российскую политику будет иметь проведенное Bellingcat и рядом СМИ блестящее расследование покушения на Алексея Навального и установление, как в нем утверждается, как минимум, части непосредственно вовлеченных в него лиц (про феерический разговор Алексея с одним из возможных участников покушения я даже и не говорю), однако очевидными выглядят два важных вывода, которые можно сделать о системе, которую обвинили в том, что именно она выступила заказчиком неудавшегося убийства.

Первый касается профессионализма всего государственного аппарата и масштабов лжи, сконцентрированной в нем. Лично у меня нет сомнения в том, что Владимир Путин, которого столь эффективно подставили те, кого он по бумажке поздравлялна днях с Днем чекиста, действительно уверен в важности работы «органов», а также в ее эффективности. При этом мы видим, что в последние годы количество провалов и их масштаб настолько феноменальны (что можно наблюдать от скандала с допингом на Олимпиаде до попытки отравления Скрипалей или убийства Хангошвили), что единственным объяснением происходящему является, на мой взгляд, масштаб обмана и дезинформации внутри сложившейся системы.

На каждом ее этаже создаются мифы о прекрасно организованной работе и объяснения на случай неудачи. При этом крайне сложно предположить, что, например, практика регистрации автомобилей сотрудников на один и тот же адрес, которая во многом стала причиной раскрытия «солсберецких», могла быть не изменена какими-то внутренними регламентами — и поэтому все проблемы наверняка давно были «взяты на контроль» и исправлены. Однако, как это сплошь и рядом случается в госструктурах, — только на бумаге.

Мы часто видим, что в судах показания силовиков воспринимаются как истина, даже когда они идут вразрез с документами или видеоматериалами — и это тоже характерная черта путинской системы. Создав обстановку, в которой внутри чиновничьего сословия сформирована культура вранья, официально принимаемого за правду, власть оказывается не в состоянии контролировать свои собственные«винтики». Нельзя признаться, что задание провалено из-за тупости исполнителя; что начальники получили свои должности за взятку и теперь заняты лишь тем, чтобы добиться хорошей доходности на сделанную инвестицию; что данные, которыми министры и губернаторы сыплют перед прессой, взяты «с потолка» и противоречаттеории вероятностей.

В 2014 году мы впервые увидели, как президент открыто врал в общении с прессой и иностранными лидерами относительно участия российских военных в захвате Крыма.

Однако затем он признался в этом с определенной бравадой, подчеркнув, что это был подход спецслужбиста, вводившего врага в заблуждение, и в тот момент нельзя было поступить иначе. В данном случае обманываться были рады все: россияне, обуянные патриотическим порывом; крымчане, избежавшие кровопролития; и даже западные лидеры, которые хотели поскорее забыть о Будапештском меморандуме и о своих обязательствах перед Украиной.

С тех пор минуло почти семь лет, и вранье окончательно стало нормой: если раньше оно было в основном «низовым» и спонтанным, то теперь спускается сверху и возведено чуть ли не в достоинство. И пока ситуация обстоит именно так, ни о какой эффективности функционирования госаппарата не приходится говорить. Бессмысленно требовать от подчиненных честности и эффективности, если все сходит с рук, а разбираться с обманом означает по сути расписываться в катастрофическом положении дел на всех направлениях.

Сегодня в России цифры экономического роста, показатели смертности от коронавируса, отчеты о реализации тех или иных стратегических программ — все они настолько же достоверны, как и информация о том, что все следы заметены, а каналы утечки информации перекрыты. При этом уже сейчас понятно, какова основная линия поведения властей: Путин говорит о том, что за всеми провалами стоит ЦРУ, Олег Дерипаска призывает ввести уголовную ответственность за призывы к санкциям против России, а все большее число проблем в экономике списывается на давление со стороны Запада. Все это значит, что власть никогда не откажется от вранья, и оно будет нарастать как снежный ком, в результате чего все чаще прорываться наружу. В этом отношении звонок Навального своему возможому несостоявшемуся убийце — это просто колокол, который звонит по всей путинской системе.

Второй момент, который нельзя не отметить — это проблема продажности чиновников и исполнителей, которая существенно отличается от коррупции, связанной с неисполнением или выборочным исполнением законов, созданием привилегированных условий для «нужных» людей или же «распилом» бюджетов. Речь скорее о том, что «дело об отравлении Навального» еще раз высветило давно не являющуюся секретом практику «коммерциализации» всей возможной информации, которую собирает государство. Известно, что Путин уже не первый год говорит о «цифровизации» экономики, толкает речи на междусобойчиках по искусственному интеллекту (в ведущих международных конференциях на эту тему российские специалисты не участвуют), и даже мечтает, чтобы каждая бутылка не то чтобы водки или коньяка, но даже минеральной воды и молока была«чипирована» и отмечена в глобальной системе слежения за движением товаров.

«Цифровизация» в России является не случайным явлением, а важнейшим экономическим и финансовым трендом: она становится «золотым дном» для олигархата, контролирующего эти технологии от «Платона» до «Честного знака»; для крупнейших банкиров (не зря пионером в данной сфере выступает «Сбер», пытающийся всеми правдами и неправдами влезть в государственные программы); для налоговой службы, которая вознамерилась взимать мзду со всех переводов между частными лицами; наконец, для региональных властей и приближенных к ним бизнесов, что мы видим в организации системы парковок или штрафов. И хотя мы знаем, что в некоторых печальных обстоятельствах (как в случае с убийством Бориса Немцова) все камеры оказываются по какой-то причине отключены (что вряд ли может объясняться чем-то еще, кроме первой части этой колонки), в большинстве случаев они работают хорошо, а регистрация автомобилей, недвижимости или переводы по счетам отслеживаются четко. Венцом этой системы, по мнению Кремля, должна была стать всеобщая слежка за гражданами по «закону Яровой», в результате которой «цифровизация» не только «доила» бы граждан, но и держала их «в стойле».

Собственно, расследование Вellingcat, как и звонок Навального Кудрявцеву, вскрыли то, что давно было известно, но что никто не хотел признать: чем больше информации о гражданах собирают чиновники, тем чаще и активнее ею торгуют исполнители. Исследование того ужаса, который за считанные часы распространился в среде торговцев информацией, показало масштабы и, главное, рыночную цену предлагаемых баз данных. Оказывается, что в то время, когда власти лихорадочно пытаются засекретить все большее количество объектов недвижимости, счетов или иной информации о силовиках и чиновниках, затрачивая на это миллиарды рублей, вся она «сливается» за тысячи. Причем это у избиркомов и налоговых служб может оказываться устаревшая информация о местах прописки граждан или об имеющемся у них имуществе, но в базах данных, за которые кто-то готов платить, таких неточностей почти никогда не встречается.

Отдельно стоит сказать о том, что огромные массивы информации государство обязывает собирать формально не подчиняющиеся ему структуры — от банков до сотовых операторов — и в данном случае оно еще меньше может защитить спецслужбистов от ненужных утечек. И проблема, судя по всему, не может быть решена в принципе, так как, с одной стороны, мизерные доходы исполнителей никогда не искоренят их готовности поделиться информацией за деньги, и, с другой стороны, сама организация данной сферы в России такова, что хакерам даже не стоит прилагать излишних усилий, чтобы получить нужную информацию бесплатно. Государство не только передает смертельные субстанции в руки клинических идиотов, но и формирует за бюджетные деньги гигантские массивы опасных для себя данных, не будучи в состоянии гарантировать их сохранность (мне кажется, что Кремль сейчас бы с радостью увеличил трансферт из федерального бюджета в бюджет Москвы, лишь бы мэрия не собирала плату с припаркованных на улицах машин). На этом фоне требования о хранении личных данных только на находящихся в России серверах выглядят издевательством, так как мы постоянно слышим об утечках этих данных в России, и крайне редко или практические никогда — о взломе, например, иностранных сайтов, которые могли бы ими оперировать.

Подытоживая, следует констатировать одну простую вещь. Система Путина и люди, которые ее создали и пытаются обслуживать, на наших глазах становятся вопиюще неадекватными современному миру. Да, они, вероятно, даже могут взламывать компьютерные системы американского Минфина и Госдепартамента, но пока нам неизвестно, какая от этого возникает выгода, кроме новых санкций в отношении нашей страны. При этом они не понимают того, как сложно организован современный мир и в какой степени в нем утрачена любая privacy.

Когда я два года назад выпустил книгу «Несовременная страна», я видел существующий тренд, но не его масштабы. Россией сегодня руководят не люди, которые ненавидят Запад или мотивированы традиционными ценностями. Ей правят те, кто понимает суверенитет так, как его трактовали во времена Венского конгресса; считают своих подданных крепостными, придумывая все новые налоги и сборы; создают цифровые системы, но при этом рассчитывают на то, что их самих никто не увидит, а об их делах никто не узнает. Это люди XIX века, неожиданно получившие доступ к технологиям XXI — и именно поэтому они еще долго даже не смогут осознать, насколько быстро происходит эрозия их власти.

Поединок между Навальным и Путиным вступил в решающую фазу. Система пропустила удар невиданной силы, и нет сомнения, что таких ударов она пропустит еще очень много. Однако это не значит, что Кремль побежден, и тем более — что он признает поражение. Скорее напротив, мы в самое ближайшее время увидим резкое ужесточение репрессий против диссидентов, новые ограничивающие все и вся законы, обвинительные приговоры по знаковым политическим делам и, мне хотелось бы ошибиться, дальнейшие попытки покушений на тех, кто так болезненно«уколол» российские спецслужбы.

И тут самым важным окажется то, как поведет себя основная часть российского населения, выйдет ли она на протест против окончательного уничтожения в стране пространства свободы и безопасности или в очередной раз промолчит, проголосовав на выборах 2021 и 2024 года так же послушно, как в президентской кампании 2018-го или на референдуме 2020-го. Здесь я скорее выступлю пессимистом и предположу, что в условиях растущей апатии, умножающихся личных проблем и сохраняющейся возможности уехать из страны россияне по-прежнему будут искать индивидуальные решения системных противоречий вместо того, чтобы подниматься на борьбу с системой. Российской власти, на мой взгляд, достался просто-таки идеальный народ, которым она еще долго будет успешно пользоваться.

Япрочел шутки про «стирку трусов офицерами ФСБ», вспомнил забытое было слово «гульфик» и ознакомился с дебютом Дмитрия Пескова на ниве психоанализа. Но смех почему-то застревает в горле.

Дело даже не в том, что в беседе с «помощником Патрушева» предполагаемый Константин Кудрявцев обсуждает свою «работу» так, как если бы он был мясником, не справившимся с заказом на халяльную баранину: нож затупился, санитарная проверка не вовремя пришла, туда-сюда. Интереснее — и страшнее всего — его рассуждения о Навальном. Осторожный, внимательный, чувствует опасность. Как будто Николай Николаевич Дроздов в программе «В мире животных» повествует о диковинной африканской птице. Между тем, гражданин Кудрявцев должен хорошо знать — он участвовал в тягчайшем преступлении. Скажем, Богдан Сташинский, убивший Степана Бандеру, мог искренне верить, что поступает правильно, борется с врагами родины. Не оправдывая киллеров НКВД, стоит все же отметить — и страна была другая, и мир, и источники информации.

У гражданина Кудрявцева и других граждан из расследования Bellingcat и The Insider, таких оправданий нет. Они живут в другом мире, чем Сташинский и его боссы из КГБ. Холодная война давно закончилась, границы открыты, информации о чем и о ком угодно более чем достаточно. Не прокатят и дежурные ссылки на израильтян: «Они, мол, ликвидируют всяких иранских ядерных физиков и палестинских террористов, так почему нам нельзя?» Израиль с 1948 года официально живет в состоянии войны, а иранский и ряд других режимов грезят его уничтожением. При этом в Израиле есть радикальные сторонники мира с арабами любой ценой. Но никому в голову не придет приказать убить, скажем, лидеров организации «Мир сейчас». А если бы и пришло, то стало бы концом карьеры политика, который попытался бы заговорить об этом, и началом его или ее блиц-пути за решетку. 

Вся группа подозреваемых в попытке убийства Навального отлично знала, что покушается на ни в чем не повинного россиянина, такого же, как и они сами. Более того, даже если герои расследования верили в то, что Навальный — «агент ЦРУ», то и тогда они должны знать: подозреваемых в шпионаже арестовывают и судят, а не травят адскими спецсмесями. Не понимать, что они творят тотальное беззаконие, не только в моральном, но в чисто юридическом смысле слова, эти люди не могли. Не могли не осознавать это и те, кто пропускал их через служебный выход в здание аэропорта, давал доступ к вещественным доказательствам — одежде отравленного оппозиционера, следил за его передвижениями… И даже не похоже на то, чтобы они за каждый такой свой шаг получали очередную звезду на погоны или должность в подконтрольном «органам» банке. Это беззаконие — рутина, повседневность, видимо, даже не особо вознаграждаемая. Достаточно посмотреть на дома, где живут персонажи этой истории.

Лет шесть назад, вскоре после начала российско-украинского конфликта, на одной международной конференции я столкнулся со среднего звена секретарем из российского посольства. Был ли он спецслужбистом «под прикрытием» или «чистым» дипломатом, не знаю, да и не важно это. Человек прекрасно понимал (или искусно делал вид, что понимает) бесперспективность противостояния с Киевом и тот долгосрочный ущерб, которое оно нанесло и еще нанесет России. Но очень быстро уточнил: «Мы люди государевы, наше дело не обсуждать распоряжения, а выполнять их». Я вспомнил этот разговор позже, когда один мой знакомый, американский дипломат, в расцвете карьеры ушел из государственного департамента, будучи несогласным с политикой Белого дома. Он не подписывал письма протеста, не давал интервью Washington Post. Просто тихо забрал со стола семейные портреты, сдал пропуск и ушел. Как говорится, «оказывается, можно и так». А изолгавшиеся сотрудники МИД России крепко сидят в своих креслах на Смоленской площади, хотя прекрасно знают, что именно покрывают, в том числе, и в случае с покушением на Навального. «Государевы люди», словом.

Вероятно, также объясняют себе свою деятельность Кудрявцев и другие «специалисты» из ставшего всемирным хитом сюжета YouTube с миллионами просмотров. Однако фраза «Мы просто выполняли приказ» перестала быть оправданием после Второй мировой. Слишком давно, чтобы притворяться, будто кому-то это неизвестно.

И не стоит думать, что все случившееся не касается обычных граждан. Еще как касается! Спецслужбы и полиция, превращенные из органов обеспечения порядка и безопасности в личную охрану правящей верхушки, опасны абсолютно для всех, а не только для оппозиционных активистов. Банально, но факт: их деятельность только тогда имеет смысл для общества, когда основывается на праве, морали и беспристрастности. 

Россия не обрушивается в хаос только благодаря сознательности своих граждан и честности отдельных представителей закона, живущих и действующих по совести. Но во всероссийском масштабе система сгнила напрочь. Личная честность и профессионализм в глазах нынешнего режима — преступление. Потому что честный профессионал внутренне независим и неподкупен. Поэтому на авансцене сегодня — коллективный «кудрявцев». Когда он удалится с нее, нам придется буквально подхватывать летящую в никуда страну, заполнять аппаратный вакуум, на ходу воссоздавать государственные институты. После чуть не ставшей смертельной саги Навального готовиться нужно именно к этому.

Отношения между соседями часто бывают непростыми. Прошлые обиды оставляют осадок, к ним добавляются новые, а постороннему бывает непросто понять, в чем причина антипатии. Сами соседи могут даже не воспринимать это как проблему и, наоборот, время от времени подпитываться отрицательными эмоциями, расцвечивая жизнь периодическими склоками.

Соседние страны часто переживают нечто подобное, причем взаимные претензии могут с удивительной легкостью переходить из поколения в поколение, становясь частью самовосприятия нации, а в попытках что-то исправить начинают видеть покушение на идентичность и внешнеполитические традиции.

Конечно, межгосударственные отношения складываются не в вакууме – баланс сил, союзные обязательства, региональные и глобальные процессы – все это накладывает свой отпечаток, не позволяет нарисовать новую жизнь с чистого листа. При отсутствии возможности или желания искать совместные решения пикировка по поводу старых проблем становится то ли содержанием политики, то ли ее подменой.

Именно в этом печальном положении находятся и, вероятно, останутся в обозримом будущем отношения России со странами Балтии. Литва, Латвия и Эстония не близнецы, и двусторонние связи с Россией каждой из них имеют свою специфику. Но хватает и общих черт и проблем, которые нужно хотя бы осознать. Эти общие черты можно уподобить элементам средневековых крепостей, которые всегда привлекали русских туристов в Прибалтике.

Стена

В обсуждениях российско-китайских отношений часто всплывает мысль, что напряжение между ними неизбежно возникнет из-за десятикратной разницы в населении. У Эстонии с Россией этот разрыв стократный, а в случае Латвии и Литвы – ненамного меньше. К тому же население всех трех балтийских государств быстро стареет и сокращается. Участие в западных политических альянсах дает в этом смысле разнонаправленный эффект. С одной стороны, обеспечивает небольшим государствам поддержку союзников, с другой – стимулирует отток рабочей силы в экономические центры Запада.

Разница потенциалов между балтийскими государствами и Россией проявляется и в других сферах. Почва для страхов в отношении Москвы удобрена заранее, даже без учета истории и современной политики.

В России, в свою очередь, недоумевают, почему небольшие республики вместо того, чтобы развивать экономическое сотрудничество с гигантским соседом, становятся антироссийским авангардом Евросоюза и НАТО, всячески стремясь обособиться от России. Кто-то рассчитывает, что в долгосрочной перспективе материальный интерес возьмет верх и страны Балтии осознают, что один лишь ЕС не вытянет их из периферийного положения. Кто-то принимает нынешнее состояние дел как естественное – страны на линии фронта между Россией и Западом притягивают дополнительные ресурсы из-за напряжения между двумя центрами силы, а потому не заинтересованы в том, чтобы оно падало.

Веками военные приготовления и действия решали судьбу Прибалтики. Поэтому неудивительно, что после восстановления независимости вопросы обороны оказались в центре внимания. Сначала главной задачей был полный вывод российских войск, который трактовали как завершение «оккупации». Потом была поставлена и решена казавшаяся поначалу невыполнимой задача вступить в НАТО.

Собственный военный потенциал стран Балтии остается ограниченным, что нормально для небольших государств. Расчет – на поддержку союзников, в число которых попадают все соседи, кроме России и Белоруссии.

Украинский кризис 2014 года произвел на Прибалтику глубокое впечатление. События на востоке Украины охватили территорию, по населению сопоставимую со всеми тремя балтийскими государствами, вместе взятыми. Кризис дал повод расширить фактически постоянное пребывание сил союзников по НАТО на территории трех стран. Их политическая элита рассчитывает, что в будущем союзное присутствие еще укрепится.

Избавить континент от разделительной черты, которая прошла по границе России и стран Балтии, пытались еще на переломе эпох, когда в Парижской хартии для новой Европы 1990 года появилась идея общего пространства безопасности и экономического сотрудничества. Но она осталась мечтой, равно как и провозглашенная в 2003 году концепция общих пространств России и ЕС.

При этом в стратегии стран Балтии с самого восстановления независимости доминировало именно желание стать частью Запада, а не содействовать соединению Запада и постсоветского мира в некую новую общность. Хотя этот курс не исключал получение тактических выгод от сохранявшихся постсоветских связей и в бизнесе, и в политике.

Ворота

Крепость защищает от внешнего мира, но оставляет возможность для связей с ним, особенно торговых. Даже в отдаленном будущем, когда могут разрешиться многие сегодняшние противоречия, ни страны Балтии, ни другие государства ЕС вряд ли будут готовы превратить границу с Россией во внутришенгенскую. Так, чтобы ее можно было пересекать, не замечая и не останавливаясь, без виз и видимого контроля. Страны Балтии надеются остаться в числе часовых на въезде в Евросоюз.

Для России эти три государства – удобный, но не единственный маршрут для торговли с ЕС. На Балтийском море Россия развивает собственную портовую инфраструктуру, доступны и другие морские пути. На фоне сложных политических отношений ограничение экономических контактов и перераспределения торговых потоков выглядит ожидаемым, и не только из-за санкций.

Тем не менее ворота пока не закрываются. Модернизируются пропускные пункты, действуют программы приграничного сотрудничества. Возможно, это ростки здорового общения, способного стимулировать развитие регионов по обе стороны границы, где многие районы нужно вытаскивать из экономической депрессии. Однако ростки легко затоптать в политических баталиях.

С удивительным постоянством политически почти безнадежные отношения между Россией и Прибалтикой до пандемии поддерживали на плаву многочисленные туристы и бизнесмены. Сочетание объективных природных и исторических преимуществ с географической близостью и нотками ностальгии делало прибалтийские столицы и курорты желанным направлением для российских туристов. Полноценное восстановление прибалтийского туристического сектора после пандемии без этого потока вряд ли возможно.

Однако совместить ухудшение политических отношений с сохранением контактов между людьми получается не всегда. Политическая динамика начинает переливаться в неполитические сферы. Сказывается и негативный информационный фон, особенно в условиях разнообразия альтернативных туристических маршрутов и более открытых партнеров по бизнесу в других частях мира.

Подвалы замка

Когда экономические и политические отношения в упадке, центральное место в диалоге глухих между странами Балтии и Россией занимают дела давно минувших дней. Стороны по-разному видят события Второй мировой войны и последовавшее пребывание трех республик в составе Советского Союза. Каждый более или менее добросовестно подбирает аргументы для подкрепления своих позиций.

В истории, как в подвале древней крепости, накопилось всякое, причем самые зловещие рассказы о былом нередко оставляют мало материальных свидетельств, передаются из уст в уста как предание, неизбежно подвергаясь искажениям.

По мере открытия архивов, казалось бы, поле для содержательного диалога историков должно расширяться. Но работа специалистов часто попадает в поле зрения широкой публики и жернова политической инструментализации. В напряженной международной обстановке исторические свидетельства используются, чтобы уличить оппонента в неправоте. Признание же неправоты своей страны – пусть даже неправоты почти вековой давности – трактуется как недопустимое самоослабление в принципиальной борьбе. В ближайшее время здесь сложно ждать перемен.

Атмосфера в исторических дискуссиях не улучшится сама по себе – просто из-за открытия новых фактов. В политике должен ослабеть запрос на обмен историческими аргументами, а это возможно, только если стороны посчитают преимущества от восстановления взаимопонимания более весомыми, чем сегодня.

Политическое внимание концентрируется лишь на полувековом периоде значительно более длинной истории. Не только средневековые сюжеты, но и пребывание Прибалтики в составе Российской империи, революционный надлом и первое двадцатилетие независимости не вызывают такой аллергической реакции и могут быть пространством совместных исследований. Медленно, но верно в историю уходят и бурные 1990-е годы, где тоже немало тем для рефлексии.

Ратушная площадь

Пока отношения России со странами Балтии остаются в тупике, сами прибалтийские народы успели преодолеть несколько этапов своей политической истории. Менялись президенты и правительства, трансформировались наборы популярных политических партий. Как и в большинстве стран, экономика и внутренняя политика заботят людей больше, чем внешняя.

Как всегда в кризисы, в пандемию число недовольных властями растет и в странах Балтии. Россия, однако, по-прежнему воспринимается политическим мейнстримом не как возможный партнер по социально-экономическому восстановлению, а как источник неприятностей, то ли реальных, то ли мнимых.

С российского угла большая часть прибалтийских внутриполитических перемен выглядит малозначительной – общего характера двусторонних отношений они почти не меняют. Не меняются и претензии России к эстонским и латвийским политикам в связи с положением внушительного русскоязычного меньшинства в этих странах, часть которого по-прежнему наделена промежуточным статусом «неграждан». Сохранявшиеся до недавнего времени возможности обучения в русских школах сворачиваются, политические силы, пытающиеся выступать от имени русских общин, маргинализуются.

Российские дипломатические демарши и развитие контактов между Россией и русскоязычными в Прибалтике в глазах существенной части прибалтийских элит лишь подтверждают, что они правы, когда стараются минимизировать российский фактор в своей внутренней жизни. Для России же такая реакция – еще одно свидетельство, что прибалты неконструктивны и инвестировать в отношения с ними бессмысленно.

Парадоксально, что с Литвой, где русскоязычная община невелика и нет «неграждан», отношения у России с 2014 года, пожалуй, хуже, чем с Латвией и Эстонией. Эти две страны все-таки предпринимали усилия, пусть и ограниченные, для развития диалога на государственном уровне.

* * *

Слово «замок» в русском языке меняет значение в зависимости от ударения. Для организации самостоятельной жизни и обособления от России, понимаемых как две стороны одной медали, прибалтийские страны выстроили замок, который в нынешних политических обстоятельствах становится замком на связях России и ЕС.

Страны Балтии как передовой отряд критиков России в ЕС скорее опасаются, чем желают очередной попытки перезагрузить проблемные отношения. Россия, со своей стороны, не склонна размениваться на мелочи – в условиях общей несговорчивости Запада она ищет побед на других фронтах. Предотвращение полного сворачивания контактов становится для России и стран Балтии практической задачей, в актуальности которой еще надо будет убедить часть политических элит. Ждать у моря другой погоды, вероятно, придется долго.

Голову даю на отсечение — никто из читателей «ЕЖа» не говорил по телефону с собственным убийцей, не расспрашивал его о деталях и нюансах готовившегося злодейства. А Алексею Навальному это удалось.

Вторая часть расследования о покушении на жизнь лидера российской оппозиции была обнародована в минувший понедельник. За неполные сутки ролик посмотрели почти двенадцать миллионов человек. Другими словами, практически все, кто знает, что такое YouTube и кто такой Навальный. И то, что этот ролик не покажут по федеральным каналам отечественного телевидения, уже не имеет никакого значения.

Итог сорокапятиминутного телефонного разговора Алексея Навального с сотрудником ФСБ Константином Кудрявцевым таков: последний на глазах теперь уже многомиллионной аудитории однозначно признался в том, что является членом преступной группы, целью которой было физическое устранение Алексея Навального. Сам г-н Кудрявцев отвечал за уничтожение улик. Уже после покушения на Навального они с подельником дважды летали в Томск, где проводили дезактивацию белья политика (конкретно трусов), на которое, судя по всему, и было нанесено боевое нервно-паралитическое вещество из группы «Новичок». Из этого же разговора следует, что выжил Навальный, в общем-то, случайно, благодаря счастливому стечению обстоятельств: летчики оказались ответственными и сразу приняли решение сажать самолет, а врачи «скорой помощи» оказали Навальному квалифицированную первую помощь. Поэтому все предположения о том, что «недотравили» специально, больше не имеют никакого смысла. Недотравили случайно — эксцесс исполнителей и счастливая звезда, под которой родился Алексей Анатольевич.  «Вот видите, стечение обстоятельств… Это тот самый такой вот плохой фактор, который в нашей работе, да, может быть», — сокрушается в разговоре с Навальным душегуб Кудрявцев.

Контора несколько часов отходила от шока, но ближе к вечеру все же выдала комментарий. ЦОС ФСБ опубликовал заявление, из которого следует, что вторая часть расследования покушения на Навального — это «провокация и подделка», и в ней, опять же, видна «рука ЦРУ». «Использование способа подмены номера абонента — известный прием иностранных спецслужб, ранее не раз апробированный в антироссийских акциях, позволяющий исключить возможность установки реальных участников разговора».

Пребывающие в состоянии истерики сотрудники пресс-службы ФСБ не заметили, что даже в этом их коротком сообщении содержится вопиющее противоречие. Потому что если это фальсификация и подделка (то есть на другом конце провода никакой не сотрудник ФСБ, а подставное лицо), то зачем понадобилось использовать приложение, позволяющее подменять телефонные номера? Кого хотели обмануть? Криворукость российских спецслужб, ярко проявившаяся во всей истории с попыткой убийства Навального, тема, конечно, важная, но все же отнюдь не главная.

Главное с ходу даже сложно осознать. Покушение на убийство Алексея Навального не оставило сомнений в том, что российское государство занимается планомерным уничтожением граждан России. То есть мы имеем дело с секретными внесудебными расправами. И эти действия инициируются на самой верхушке пресловутой властной вертикали, а осуществляются наиболее авторитетной и могущественной спецслужбой. Другими словами, всем сегодня в России заправляет преступное сообщество (мафия), а все остальные общественно-государственные институты являются либо частью бандитской группы, либо находятся у нее в прямом подчинении. И в этом выводе не содержится ни натяжек, ни преувеличений — одна сухая констатация неопровержимого факта.

Алексей Навальный и ряд изданий, расследовавших обстоятельства террористической атаки на оппозиционного политика, фактически уничтожили путинизм, низвергли его с пьедестала даже в глазах апологетов этой государственной идеологии. Весь путинский пафос, все его бахвальство, ухмылочки, высокомерный тон вмиг растворились в трусах Навального. Миллионы людей воочию убедились: ничего за этой витриной нет, одна блатная бравада и стремление скрыть свою преступную деятельность. Путинзм уничтожен. Но вопрос, как долго править Россией сможет труп путинизма, все еще остается открытым.   

 
Фото: navalny.com

Когда после второй карабахской войны стороны договорились о прекращении огня, президент Азербайджана Ильхам Алиев подавал как достижение то, что в соглашении ничего не говорится о статусе Нагорного Карабаха. За три десятилетия конфликта само слово «статус» стало ассоциироваться у азербайджанцев с национальным унижением.

Однако вскоре выяснилось, что у отсутствия упоминания есть и обратная сторона – если новые правила нигде не прописаны, то все остается так, как было. Границы самопровозглашенной Нагорно-Карабахской республики изменились, но она по-прежнему существует, а вместе с ней сохранились и многочисленные возможности для нового витка конфликта между Арменией и Азербайджаном.

Есть ли НКР

«Статус-кво» был одним из главных понятий карабахского конфликта до того, как 27 сентября азербайджанские войска пошли в наступление и заняли примерно половину территории самопровозглашенной республики. Это слово можно найти практически во всех текстах о конфликте. «Статус-кво» предполагал, что армяне удерживают территорию советской Нагорно-Карабахской автономной области (НКАО), где было армянское большинство, и семь районов вокруг нее, где армяне почти не жили.

При этом мирное население Карабаха старалось жить поближе к границе с Арменией, оставляя восточные территории пустынной ресурсной базой. Там, на равнине, выращивали на экспорт гранаты, виноград и хурму, а целые райцентры, вроде Агдама или Физули, просто разбирали на кирпичи, чтобы строить дома поближе к Степанакерту.

Понятно, что азербайджанскую сторону раздражало любое упоминание «статус-кво» – ведь слово подразумевало унизительное для них положение вещей. «Я изменил статус-кво. Там, на поле боя. Нет больше статус-кво», – ликовал Ильхам Алиев 9 октября.

Разговор о «новом статус-кво» в Азербайджане тоже, скорее всего, сочтут неприемлемым. Для Баку все выглядит просто: сначала под контролем российских миротворцев из Карабаха уходят армянские войска, а затем там начинают работать азербайджанские органы власти. Да, большинство армян, скорее всего, не примут такие условия и уедут в Армению, но тех, кто останется – милости просим.

«Армяне Нагорного Карабаха могут быть уверены, что их безопасность как граждан Азербайджана будет обеспечена. Они будут жить лучше после устранения преступной хунты в Нагорном Карабахе», – обещал Алиев в одном интервью. Аргументы, что такой план напоминает сказку, а реальность будет сложнее и неприятнее, в Азербайджане игнорируются.

Отдельной темой в риторике Баку стало утверждение, что «самопровозглашенной НКР больше нет». Этот тезис в Азербайджане стали отстаивать особенно горячо, когда заметили, что мировые СМИ не перестали употреблять столь неприятное для них название.

С точки зрения Баку, какая может быть НКР, если армянские войска буквально на днях покинут регион, а азербайджанские военнослужащие уже сейчас могут заехать в Степанакерт (правда, в сопровождении российских миротворцев)? Снабжение миротворцев и доставка гуманитарной помощи идет с двух сторон – какие-то грузы в Карабах везут из аэропорта Еревана, какие-то – из азербайджанской Гянджи или даже по железной дороге через Азербайджан – прямо как при СССР. Такие немыслимые до недавнего времени логистические схемы и правда могут сбить с толку любого.

Однако преувеличивать масштаб изменений не стоит: как бы неприятно это ни было для азербайджанских патриотов, непризнанная НКР продолжает существовать и отстраивать новый статус-кво.

Если смотреть с точки зрения международного права, то НКР действительно не существует – она не признана никем, даже Арменией. Это дает возможность называть ее разными уничижительными эпитетами, вроде «марионеточная», «незаконная», «сепаратистская», но никак не отменяет того, что в Степанакерте не работают органы власти Азербайджана.

Вторая карабахская война ничего не изменила для НКР де-юре – республика не упоминается в соглашении о прекращении огня. Де-факто НКР превратилась из слабой, но кое-как обеспечивающей себя за счет сельского хозяйства и туризма политической единицы со спорным статусом в еще более маленький и бесперспективный регион, существующий исключительно за счет дотаций.

Южные и юго-восточные территории, которые азербайджанская армия заняла первыми, были главными посевными площадями непризнанной республики. В Гадруте, помимо виноградников, был винный завод «Катаро». Вместе с Агдамским и Кельбаджарским районами армяне лишились огромных фруктовых садов и золотоносного рудника в Сотке (по-азербайджански – Зод), которым владеет российская компания GeoProMining.

Что осталось в Карабахе под контролем армян? Города Степанакерт, Ходжалы (Иванян), Аскеран, Мартакерт и Мартуни. С одной стороны, до войны там жила большая часть населения НКР. С другой – эти города расположены в горах и теперь должны будут снабжаться из Армении почти всем, потому что 70% сельскохозяйственных земель потеряно. Перепрофилирование экономики Карабаха из аграрной в промышленную – утопия.

Но все это вовсе не означает, что НКР исчезла или исчезнет через пару лет. До войны там жило около 130 тысяч человек, во время войны примерно 70% из них выехали, но сейчас возвращаются – по 400–600 человек в день. По последним данным Минобороны России, «в места постоянного проживания» вернулись более 40 тысяч беженцев. Скорее всего, теперь население Карабаха не будет дотягивать до 100 тысяч, но и эти люди останутся важным политическим фактором. Можно быть уверенным, что они возвращаются не для того, чтобы стать гражданами Азербайджана.

Гражданские и военные

Вывода «армянских оккупационных сил», которого так ждут в Баку, тоже не происходит. Недавний вооруженный инцидент вокруг нескольких сел в Гадрутском районе доказывает, что каждая сторона будет трактовать текст соглашения в свою пользу.

В первом пункте говорится, что после подписания Азербайджан и Армения «останавливаются на занимаемых ими позициях». А в четвертом – что российские миротворцы развертываются «параллельно с выводом армянских вооруженных сил». Но контингент давно развернут, а армянские вооруженные силы остаются на позициях и даже обороняют их.

Неофициально в Ереване объясняют, что, по их мнению, четвертый пункт относится только к Агдамскому, Кельбаджарскому и Лачинскому районам, но по факту армяне просто прощупывают границы возможного и ниоткуда не уходят до тех пор, пока их не заставят.

Когда вопрос об этом противоречии задали президенту Путину на итоговой пресс-конференции, его ответ был уклончивым: «Вспышка нарушений прекращения огня была только однажды. Надеюсь, что единичный случай останется единичным». Но из него можно сделать осторожный вывод, что Москва тут скорее склонна защищать позицию Армении, делая упор на первом пункте, чтобы «зафиксировать статус-кво».

О разоружении всей армянской части Карабаха, судя по всему, речь не идет вовсе. Как заявил президент НКР Араик Арутюнян, «Армия обороны Арцаха при поддержке армян всего мира продолжит исполнять свои функции». Несмотря на непризнанный статус главы НКР, командир российских миротворцев Рустам Мурадов неоднократно встречался с ним и даже дружески обнимался, демонстрируя теплые отношения.

Наконец, стоит сказать, что армянские силы в Карабахе едины только с точки зрения Азербайджана. С точки зрения армян, там действуют вооруженные силы Армении, Армия обороны Арцаха (самоназвание войск НКР), а также вооруженные ополченцы, которые в условиях политического хаоса подчиняются только своим командирам. «Староста деревни собрал отряд самообороны при поддержке местного депутата», – сейчас обычная фраза из местных новостей.

Официальные армянские войска могут отступить, но задача по разоружению местных жителей выглядит невыполнимой. «Увидев автомат, российский миротворец в балаклаве спрашивает у ополченца, зарегистрировано ли его оружие. Простое «да» в ответ его устраивает», – пишет в своем репортаже журналист РБК Александр Атасунцев.

Такое положение вещей делает бессмысленными заявления Азербайджана о милости для мирных армян и непримиримости к «вооруженным оккупантам». Мирные и военные – это не две разные группы. У любой степанакертской продавщицы есть отец, сын или муж, воевавший в одну из карабахских войн, а у любого таксиста – ружье в багажнике. Призывы сдать все огнестрельное оружие до 12 января тут вряд ли что-то изменят.

Главный по коровам

Даже если допустить, что российские миротворцы станут единственным вооруженным формированием в регионе, без ответа остается еще один важный вопрос – как будет формироваться администрация Карабаха?

В 1988 году, когда беспорядки в Карабахе уже начались, а полноценная война еще нет, Москва уже брала регион под свое крыло. Но тогда в руках эмиссара из центра (сначала им был Аркадий Вольский, потом – Виктор Поляничко) были все рычаги власти. «Фактически Вольский стал своего рода генерал-губернатором, несущим ответственность, по его собственным словам, «за все, начиная с осеменения коров до военных вопросов». По общему мнению, такая работа была как раз для него», – пишет в своей книге «Черный сад» Томас де Ваал.

Сейчас речь не идет о том, что командующий российскими миротворцами генерал Мурадов возьмет на себя административные функции. А значит, их продолжат выполнять власти НКР. Потому что если новые правила нигде не прописаны, то все остается так, как было.

В Баку этот неудобный факт, конечно, афишировать не станут и будут делать упор на тот пункт соглашения, где говорится, что «внутренне перемещенные лица и беженцы возвращаются на территорию Нагорного Карабаха и прилегающие районы под контролем Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев».

Но когда возвращаются – через месяц или после «полной стабилизации региона»? Куда возвращаются – по месту прописки, после принудительного выселения людей, поселившихся в их домах с тех пор? Будет ли у жителей многонационального Степанакерта-Ханкенди единое гражданство и какой орган власти будет управлять этим городом? Аркадий Вольский, который, по рассказам, пользовался уважением и армян, и азербайджанцев, к сожалению, умер в 2006 году.

Подобных вопросов так много, что и в Армении, и в Азербайджане хватает тех, кто всерьез рассуждает, что к каждому из пунктов соглашения есть еще и секретные подпункты. Но таких подпунктов нет – Армения, Азербайджан и Россия оставили много недосказанностей, чтобы иметь возможность действовать по обстоятельствам.

Проблемы возвращения

Восстановление территорий, взятых под контроль Азербайджаном, – более понятная, но не менее неподъемная проблема. Несмотря на разговоры о «самом успешном и богатом государстве региона», вложения потребуются огромные. Под контроль Баку перешло более 8000 квадратных километров, большая их часть – это заминированные руины без какой-либо инфраструктуры.

Многие азербайджанцы из Карабаха уверяют, что готовы хоть завтра бросить все нажитое за 28 лет и вернуться на освобожденную родину. Однако пример села Джоджуг-Марджанлы, которое перешло под контроль Азербайджана во время апрельской войны 2016 года, показывает, что не все так просто. Власти построили там одинаковые красивые домики, но многие из них пустуют до сих пор – люди получили их, но переехать насовсем не решились. И это притом, что Джоджуг-Марджанлы находится в 15 минутах езды от крупного города Горадиз, а добраться до Джебраильского или Зангеланского района очень трудно.

Видимо, такие сложные вопросы, как возвращение азербайджанцев в Степанакерт, а армян – в Гадрут, будут решаться уже после того, как жизнь удастся вернуть туда, где ее фактически не было 28 лет. А до этих пор в Карабахе будет действовать новый статус-кво, включающий миротворцев на неопределенный срок и НКР, где обещают «в разумные сроки» организовать внеочередные президентские выборы. Это еще один тонкий момент: в день голосования миротворцам придется обеспечивать безопасность мероприятия, незаконного с точки зрения Азербайджана.

Новый статус-кво в Карабахе, скорее всего, закрепится после отставки Никола Пашиняна и внеочередных выборов в Армении. До этого на Пашиняна свалят самые непопулярные решения – например, установление границы с Азербайджаном на юге страны, где она раньше фактически была в 70 километрах от города Капан, а теперь пройдет чуть ли не в его черте. Армянская оппозиция ждет, пока Пашинян закончит эту неприятную работу, и не спешит переходить от мирных шествий к настоящей революции.

Однако новым властям и Армении, и Карабаха придется доказывать, что они лучше старых. А значит, они должны будут изображать из себя отважных борцов и созидателей, которые по крупицам собирают то, что было утрачено из-за глупости предшественников. Без демонстративных выпадов этот процесс не обойдется. А значит, в процесс урегулирования ко всем его неясностям и трудностям добавится еще один источник напряжения.

2020 — стал годом мирового апокалипсиса. Международные и национальные системы управления, демократии и авторитаризмы, богатейшие и беднейшие — все оказались бессильны перед эпидемией.

Но отчаяние ускорило глобальные процессы. На поверхность выходят тенденции, которые будут определять мировое развитие. Давайте взглянем на те, которые повлияют на Россию.

— Запад возвращается к подзабытым стандартам. Идет поиск «нового либерализма», который бы включил ценности, отданные другим политическим течениям. Среди них: национальная идентичность, коллективизм, равенство и справедливость. Коронакризис заставил либеральные демократии начать «зеленый поворот» — борьбу за обеспечение жизни, ее экологически чистого окружение и создание альтернативной экономики.

— Идет перегруппировка сил. Наиболее динамичны «зеленые» партии. Их подъем произошел в 2019 г в ходе выборов в Европарламент. Вчера центристские партии поддались влиянию правых популистов; теперь они перенимают идеи Зеленых.

Европейский союз издал «Белую книгу», которая формулирует механизм «зеленого поворота» в политике и экономике. Президент Байден идет вслед за Европой со своей «зеленой доктриной».

— Мы видим поворот мира к альтернативной модели экономики. Речь идет о транзите к возобновляемым источникам энергии, в первую очередь ветряной и солнечной генерации. ЕС инвестирует в транзит в 2021-2027 гг. 100 млрд евро. На эти источники энергии в ЕС приходится уже 21% энергопотребления, в Германии 42%, а в Великобритании — 33%. Германия потратит на осуществление «национальной водородной стратегии» 9 млрд евро. Новая администрация США планирует направить 2 трлн долларов в проекты «чистой энергии». Китай лидирует в выработке технологий по производству солнечной энергии и по инвестициям в возобновляемую энергетику.

Как в этот контекст вписывается Россия со своей сырьевой экономикой? Россия больше не бензоколонка, — успокаивает нас президент Путин. Россия – «страна с ярко выраженными новыми технологическими возможностями». Тогда почему Россия занимает 46 место в Глобальном инновационном индексе?

— Начинается консолидация западного клуба. Причем, на основе ценностей. Западное сообщество пытается вернуть жизнеспособность, укрепляя себя внутри. Но переход к новой модели либеральной демократии потребует и нового лидерства, и новой западной элиты.

— Нормативная консолидация Запада усилит взаимное отчуждение демократий и России. Покушение на Навального с использованием химического оружия стало для Запада потрясением. Теперь там трудно будет поверить президенту Путину, который пытается убедить мир, что мы «весьма благообразные».

ЕС продлил санкции в отношении России. США готовы ввести против России новые санкции за применение химического оружия. Вашингтон может пустить в дело DETER Act, который содержит санкции против российских госбанков и новых энергетических проектов, а также запрет на покупку российского госдолга. О-очень неприятно!

— Усиление недоверия Запада к России не означает ее изоляции. Демократии будут с Россией разговаривать, пытаясь избежать ее агрессивности и жажды реванша. Конечно, будут! Однако диалог Запада с Россией становится разговором двух сторон, рассматривающих друг друга, как угрозу. И готовых к столкновению! Это исключает перспективу надежного сотрудничества.

— Распадается российская сфера влияния. Средняя Азия в китайском кармане. Украина потеряна навсегда. Беларусь еще под кремлёвским зонтиком. Но белоруской протест делает сомнительной идею Союзного государства. Молдова смотрит в Европу. Приход Турции на Южный Кавказ выглядит пощечиной российской державной гордыни.

— Российский дискурс в явной растерянности. Одни говорят Западу и российской галактике: ну, и не нужны вы нам! Мы из периферии Запада готовы стать периферией Китая. Но будет ли нам комфортно в новой роли?

Пора привыкать к одиночному плаванию, говорят другие. Но Россия не может быть одиночкой без угрозы потерять себя! Участие в глобализации и продажа ренты – это наполнение российского бюджета и способ жизни российской элиты. Взаимодействие с Западом – возможность участия в мировом технологическом прогрессе. Кроме того, Россия может быть Державой, а следовательно сохранить хребет системы, только через отношения с другими и прежде всего великими странами.

— Происходит исчерпание внешнего ресурса российской системы. Таков результат отчуждения России от передовой цивилизации, ослабления сферы влияния и перехода мира к «зеленой» экономике. Кремлю придется полагаться на внутренние источники выживания. Но в силу их ограниченности надеяться прежде всего на репрессивный ресурс. Парадокс в том, что и он ограничен! Отсутствие мобилизационной идеи, коррупция власти, слияние силовых структур с собственностью закладывает их деградацию.

— Российская система, однако, сохраняет потенциал. Отсутствие Альтернативы; страх населения, что Россия повторит судьбу СССР; парализующая эпидемия — все это удерживает стабильность. Коль скоро развитие ей угрожает, власть переводит Россию в режим загнивания. Когда гниешь – нет сил на бунт и то, что разлагается, не может обвалиться. Гнить можно бесконечно…

Но начала работать логика исчерпания. С одной стороны Кремль действует технологично, ликвидируя угрозы своему выживанию. Но способ ответа на текущие вызовы приводит к стратегическим провалам. Разве неясно, что покушение на убийство Навального делает Россию мировым изгоем? Разве отказ от развития может обеспечить выживание? Разве назначение надсмотрщиков не вызывает недовольство регионов? Разве поддержка Лукашенко сохранит симпатии белорусов к России? Разве бетонирование политического пространства не приведет к тому, что его начнут взрывать изнутри? Вот ведь горькая ирония: то, что кажется спасением, оказывается государственным самоубийством.

Коронавирус заставил мир искать пути обновления. Россия напротив: пытается себя заморозить в прошлом. Одинокая держава, трусливый политический класс, деморализованная власть и население, уставшее от этой власти. Вот наш нынешний пейзаж.

Но в этом грустном пейзаже есть и надежда. Хабаровск, Шиес, Куштау стали символом, который говорит, что Россия не безнадежна.

Главная задача для россиян в 2021 г — сохранить жизнь себе и близким. Вопрос в том, когда мы поймем, что обеспечение нашей жизни и ее качество потребует от нас задуматься, почему мы загниваем и почему внушаем ужас окружающему миру.

Еще неделю назад министр здравоохранения Великобритании Мэттью Хэнкок сообщил, что в стране выявлен новый штамм SARS-CoV-2, который распространяется быстрее, чем первоначальная форма. По его словам, вирус легче передается от человека человеку и, следовательно, более заразен. А в минувшую субботу с некоторыми уточнениями выступил премьер-министр Великобритании Борис Джонсон. Он однозначно подтвердил, что в его стране обнаружен новый генетический вариант коронавируса: «Хотя в этом вопросе еще сохраняется значительная неопределенность, он может быть на 70% более заразен, чем первоначальный вариант, с которым мы имели дело раньше. Пока это лишь предварительные данные, которые впоследствии могут быть уточнены». Многие страны не стали ждать, пока будут уточнены предварительные данные, и немедленно закрыли авиасообщение с Великобританией. К утру понедельника таких стран уже было более двадцати, включая, например, Эквадор и Саудовскую Аравию. Первым государством, заявившим о решении прекратить летать в Англию стали Нидерланды, но их эта мера, кажется, не уберегла – в Нидерландах уже выявлен первый больной коронавирусной инфекцией, обладающей новым штаммом. Такая же судьба постигла Данию и Австралию. Медицинские ведомства других государств пока отрицают у них наличие заболевших то ли новой инфекцией, то ли серьезно модифицированной предыдущей.


 

Всемирная организация здравоохранения отреагировала молниеносно. В воскресенье вечером директор департамента пандемий и эпидемий ВОЗ Сильви Бриан объяснила причины происхождения новой разновидности коронавируса. По ее словам, «поскольку коронавирус имеет животное происхождение, в ходе мутаций он постепенно приспосабливается к организму человека. Поэтому при каждых выявленных мутациях следует определять, какие именно новые характеристики он приобретает, происходят ли крупные изменения либо же это просто обычная эволюция». Есть и новости, внушающие некоторый оптимизм. Пока эксперты ВОЗ не отмечают влияние новой мутации SARS-CoV-2 на общий уровень летальности. А вот, как представляется, ключевой на данный момент вопрос о том, сохранится ли эффективность уже созданных вакцин при воздействии на новую разновидность коронавируса, остается пока открытым.

Российские власти пока ни на какие кардинальные меры не идут. По крайней мере, отмену авиационного сообщения с Великобританией (четыре ежесуточных рейса) власти не объявляли. Возможно, это вопрос нескольких часов, тем более что о необходимости введения жестких ограничительных мер говорят уже и местные специалисты. «Если российские власти не ограничат сообщение с Великобританией, новый и более заразный штамм коронавируса может попасть оттуда в Россию, — заявил профессор кафедры «Вирусология» института имени Белозерского Алексей Аграновский. — Если этот штамм так сильно заразен, то, несмотря на все препоны, которые сейчас существуют в путешествиях, из Великобритании он может попасть к нам».

 
Фото: 1. Национальный институт аллергии и инфекционных заболеваний США опубликовал изображения известных штаммов коронавируса.  Zuma\TASS
2. Police and port staff turn away vehicles from the Port of Dover in Kent which has been closed after the French government's announcement it will not accept any passengers arriving from the UK for the next 48 hours amid fears over the new mutant coronavirus strain. Steve Parsons/PA/TASS
3. 19.12.2020. Улица Оксфорд-стрит в Лондоне перед введением максимального четвертого уровня угрозы распространения коронавируса. FACUNDO ARRIZABALAGA/EPA/TASS

Вы будете удивлены, узнав о пользе воды с лимоном. Утверждается, что теплая вода с лимоном обладает множеством полезных свойств для здоровья человека, будучи к тому же чрезвычайно экономичным методом. Знаете ли вы, какое действие на наш организм оказывает употребление теплой воды с лимоном натощак на протяжении месяца? Расскажем о преимуществах лимонной воды…

Укрепляет иммунную систему

Теплая вода с лимоном обладает антисептическими и лечебными свойствами. Употребление теплой воды с лимоном натощак в течение месяца окажет благотворное влияние на ваше здоровье. В частности, такой напиток помогает предотвратить рост и размножение патогенных бактерий, вызывающих инфекции и заболевания, способствует укреплению иммунной системы, обеспечивает защиту от инфекционных заболеваний, таких как грипп.

Предотвращает ревматизм

Регулярное питье лимонной воды способствует растворению мочевой кислоты, благодаря чему служит профилактике и лечению таких заболеваний, как ревматизм.

Стимулирует работу печени

Стакан лимонной воды снимает симптомы изжоги. Вместе с тем вода с лимоном помогает сбалансировать уровень кальция и кислорода в печени, стимулирует ее работу, укрепляет печень.

Снижает риск развития рака

Пить лимонную воду полезно для профилактики рака. Исследования показывают, что лимон, обладающий противоопухолевым действием, снижает риск развития раковых заболеваний.

Итоговая пресс-конференция Владимира Путина стала, по сути, первым за год подробным выступлением президента – «прямую линию» отменили, а доступ журналистов к главе государства резко сократили из-за пандемии. При этом вопросов накопилось немало – от обнуления и коронавируса до белорусского кризиса и отравления Навального. Этот год вместил в себя столько событий, что другими стали и страна, и ее президент; и пресс-конференция не могла не отразить этих фундаментальных изменений. 

Информационный дисбаланс

Раньше большие выступления Путина напоминали сеансы социальной терапии: президент распределял бюджетные деньги, отчитывал чиновников, раздавал поручения прокуратуре и прочим органам власти, показывая, как быстро и эффективно все решается под его руководством. Но на этот раз, несмотря на некоторое внешнее сходство, суть сеанса изменилась.

Изменились тональность и психологический настрой президента – с решительного на куда более вальяжный и расслабленный. В содержании ответов акцент тоже сместился с проблем на хорошие новости. Президент выглядел довольным тем, что происходит в стране, и уверенным, что все складывается намного лучше, чем ожидалось. Путин не скрывал своей гордости за то, как Россия справляется с беспрецедентными сложностями этого года.

Такая смена тона подразумевает серьезные практические последствия. Если в стране все хорошо и власти справляются, то отпадает нужда в более активной социальной политике. Логика благодетеля сменяется логикой эконома. Неслучайно на вопрос об индексации пенсий работающих пенсионеров Путин ответил, что это «зависит от бюджетной обеспеченности», и напомнил, что в Советском Союзе работающим пенсионерам пенсии вообще не платили.

Отсюда вытекает и выбор главной социальной темы – ею стала борьба с ростом цен. Деньги не раздаем, а помогаем меньше тратить. Подарочные пять тысяч рублей для семей с детьми, обещанные под конец выступления, стали редким исключением, подтверждающим правило.

Концентрация президента на успехах – с нефтяной иглы слезаем, парады проводим, с пандемией справляемся лучше многих – отражает новое положение Путина внутри системы власти. Он фокусируется только на том, что ему интересно (а «цифры тоску наводят», как он сам признался), а многочисленные проблемы делегирует на нижние уровни – президентской администрации, правительству, ФСБ, Совбезу, – что заставляет всю остальную систему приспосабливаться.

В такой ситуации самый надежный способ выжить и преуспеть – это рисовать радужные картины о повсеместных успехах. Это одновременно и спасает от излишнего интереса президента к недоработкам, и помогает укрепить собственные позиции. Меняется сама политика информирования президента о происходящем. Разделение важного и второстепенного постепенно перекашивается в сторону акцента на успехах и замалчивания провалов. А единственным способом сообщить о неудачах становится не объективный доклад, а донос на противника – то есть представление заведомо ангажированной информации.

Жить дружно

Новое благодушие Путина коснулось даже геополитических противников. Суть его послания Западу на этой пресс-конференции была однозначной – да, враждуем, но пришло время остановиться и начать работать вместе. Российский президент даже заступился за США, назвав их «великой державой», и сделал реверанс в сторону недавно выигравшего выборы Джо Байдена: «Вновь избранный президент Соединенных Штатов поймет, что происходит, он человек опытный и во внутренней политике, и во внешней политике. Рассчитываем на то, что все проблемы, которые возникли, – не все, хотя бы часть из них, – будут решаться при новой администрации».

В этом ответе видна надежда хоть на какую-то нормализацию, замедление санкционного маховика, возвращение к основам сотрудничества в стратегической сфере. Устав от оказавшегося слишком антисистемным Трампа, от Байдена в Кремле ждут хоть и жесткого, но зато стабильного и предсказуемого курса.

За время пресс-конференции Путин несколько раз призывал Запад к примирению и сотрудничеству. Сначала, когда отвечал на вопрос про последние расследования о его семье и друзьях. Все эти публикации для Путина не более чем массированная атака условного Вашингтона, от которой тому следует отказаться в пользу «взаимного уважения», чтобы «добиваться общих успехов на нужных для всех нас направлениях».
 
Позднее, зачитав список прегрешений Запада, Путин завершил речь еще одним призывом к примирению – фразой кота Леопольда: «Ребята, давайте жить дружно». Эти призывы и использованные в них образы отражают возросшую самоуверенность российского лидера. Он убежден, что Россия за последние годы стала гораздо более защищенной и сильной державой, а образ Запада в его глазах, наоборот, постепенно трансформируется из мощного и почти непобедимого противника в кучку мелких мышей-провокаторов.

Новая политика

Наконец, пресс-конференция выявила еще одно важное изменение в мировоззрении российского президента – его реакция на вопросы об отравлении Навального показала, что для него окончательно стерлась грань между внутренней и внешней политикой.

Рассуждения на тему, что за всем случившимся стоит ЦРУ и Госдеп, были ожидаемы. Примерно то же ранее говорил Дмитрий Песков и ведущие кремлевские пропагандисты. Для значительной части российского руководства происходящее – это война, которая ведется все более подлыми и низкими средствами. А значит, не важно, какие вскрываются факты, – они лишь орудия наступления.

Для Путина отравление Навального – глубоко внутреннее дело, и исходит он из того, что Запад использует Навального как таран для дестабилизации России. В этой логике войны расследование о том, кто отравил Навального, утрачивает свою фактологическую ценность.

Путин легко признал аутентичность данных, приведенных в расследовании, прибегнув к проверенному информационному приему Кремля – признать часть, чтобы уклониться от общего. Частичное признание позволяет сформулировать альтернативное объяснение: да, охотились, но не травили.

Кроме того, легко подтверждая верность фактов в расследовании, Путин, по сути, объявляет войну несистемной оппозиции. Президент открыто дает понять, что не видит ничего зазорного в слежке, а ФСБ – под его защитой, какие бы ошибки ее сотрудники ни совершали. О том же говорит и однозначный отказ возбуждать уголовное дело.

Причина такого отношения – в неформальном статусе Навального. Для Кремля он не политик, а разрушительный инструмент в руках западных спецслужб. А значит, его отравление – это вопрос не отношений власти и оппозиции, а защиты государственной безопасности.

Конституционные поправки трансформировали российский режим в гораздо более консервативный и непримиримый, что резко изменило статус не только лично Навального, но и всей несистемной оппозиции. Раньше ее ограничивали, сдерживали, дискредитировали, не пускали на выборы, но не уничтожали физически. Теперь наступил новый порядок – внесистемная оппозиция криминализуется и практически приравнивается к госизмене.

Слова Путина, что за Навальным следили, потому что он сотрудничает с иностранными разведками, легитимируют эту линию. Системность окончательно превращается в лояльность, а оппозиционность – в преступление.

Любая реальная оппозиционная деятельность воспринимается как антигосударственная, а любая реальная оппозиция лишается права на субъектность. Она в понимании власти – исключительно инструмент иностранного влияния.

Логичное продолжение этих процессов – пакет законодательных инициатив о борьбе с иностранным вмешательством, недавно внесенный в Госдуму. Он радикально расширяет понятие «иностранный агент».

Все вместе это означает фактический запрет на либеральную оппозицию в России, в том числе как идеологически враждебную. Власть требует однозначного размежевания на тех, кто с нами, и тех, кто против нас.

Пресс-конференция Путина подвела главный итог этого года – начавшись с конституционной реформы и обнуления сроков, он завершается достройкой крепости для затяжной осады.

Среди прочих ответов Путин рассказал о своем «универсальном правиле» – оценивать решения с точки зрения того, идут ли они на благо страны. Мало кто обратил внимание на эту рутинную фразу, но сегодня она звучит довольно зловеще. За этим универсальным правилом – монополизация права решать, что есть благо, и примат интересов режима над интересами граждан.

Госпожа первая леди! Миссис Байден! Джилл, дорогуша! Позвольте дать Вам один маленький совет. Вам этот вопрос может показаться незначительным, но как по мне, это вполне важно. Можно ли рассчитывать, что Вы перестанете величать себя доктором? «Доктор Джилл Байден» звучит комично и смахивает на надувательство. Ваша степень — доктор педагогических наук Университета Делавэра — присуждена Вам за диссертацию с малообещающим названием «Удержание студентов на уровне муниципальных колледжей: удовлетворение потребностей учащихся», не так ли? Как однажды сказал один мудрый человек, некто не имеет права именоваться доктором, если он не принимает роды. Подумайте об этом, доктор Джилл, и отбросьте титул — и чем скорее, чем лучше.

Я преподавал в Северо-Западном университете 30 лет без всякой докторской — и вообще без степени. Я всего лишь бакалавр Чикагского университета, который к тому же закончил заочно. Заочно, потому что последний экзамен я сдавал за бильярдным столом в ротном штабе в Форт-Худе, штат Техас — где в конце 1950-х проходил воинскую службу. Есть у меня и почетная докторская степень, но должен признаться, что ректора через год после этого уволили — уж надеюсь, не за мое почетное докторство. За годы моей работы в университете меня, конечно, иногда именовали доктором, обычно по телефону — «доктор Эпштейн». В таких случаях все, что мне оставалось ответить — это: «Прочтите-ка пару глав Генри Джеймса и укладывайтесь в постель. Я скоро буду».

Еще меня часто называли доктором в бытность мою редактором «Американ сколар» (The American Scholar), ежеквартального журнала студенческого общества «Фи бета каппа». Позвольте заметить, что членом этого общества я не являюсь — разве что по браку. Я заметил, что многие из тех, кто обращался ко мне «доктор», были учеными. Еще мне приходило изрядное количество писем от тех, кто щеголял в письмах буковками PhD — доктор философии. Мне даже попадались такие номера машин — я решил, что это жалко. Именовать себя доктором в современных социальных и гуманитарных кругах — дилетантство и моветон.

Степень доктора философии, может, когда-то и считалась почетной, но от былого престижа не осталось и следа — вся серьезность выветрилась, а стандарты университетского образования упали в принципе, во всяком случае, если не брать естественные науки. Раньше даже получить докторскую степень было непросто: нужно было сдать экзамены по двум иностранным языкам (причем один из них греческий либо латынь), защитить диссертацию и сдать «докторский минимум» на общие знания в своей области. Раньше в Колумбийском университете в комнате, где проводились экзамены, сидел секретарь кувшином и стаканом воды наготове. Это на тот случай, если кандидат упадет в обморок. Совсем не то было на нынешних защитах, где кандидаты и преподаватели обращаются друг к другу по имени, а общая атмосфера больше напоминает дружеские посиделки с кофе. Доктор Джилл, я вижу, что Вы защитились всего 15 лет назад — когда Вам было 55 лет и весь этот ужас давно закончился.

Престиж почетных докторских степеней упал еще сильнее. Когда-то такие степени присуждались исключительно ученым, государственным деятелям, художникам и исследователям. Затем их список стал пополняться богатеями — как правило, в расчете, что они пожертвуют университету немного денег. (Мой покойный друг Сол Линовиц, некогда директор компании Xerox, рассказывал, что у него почетных степеней целых 63). Дальше пошли известные тележурналисты, которые выдавали себя за умников. А за ними — артисты, которые уже даже не притворялись.

Так, Северо-Западный университет недавно собирался присудить ученые степени телеведущим Стивену Кольберу (Stephen Colbert) и Сету Майерсу (Seth Meyers). Я написал ректору электронное письмо и пожаловался, что даже для почетной ученой степени им не хватает квалификации. Тогда на следующий год докладчиком и почетным доктором стала бывшая теннисистка Билли Джин Кинг (Billie Jean King). После выступления они с женской теннисной командой принялись бросать мячи в аудиторию из выпускников и родителей, которые отвалили по 70 тысяч долларов в год за университетское образование — или лучше сразу сказать, за степень.

Политкорректность поставила жирный крест на всяком престиже почетного докторства. Если Вы ищете сравнение для редкости, попробуйте «реже, чем университет, где в почетном списке нет афроамериканок». Еще давайте вспомним все почетные звания, присужденные Биллу Косби (Bill Cosby), Чарли Роузу (Charlie Rose) и другим сексуальным хищникам, доказанным или предполагаемым, которые по-хорошему надо отозвать. Из-за всех этих степеней, присвоенных миллиардерам, псевдоинтеллектуалам, артистам и по соображениям политкорректности, никакого уважения они больше не заслуживают.

Что касается Вашей степени доктора педагогических наук, госпожа Первая леди, то даже если она и добыта тяжким трудом, все же подумайте над тем, чтобы ее отбросить — по крайней мере, на время. Забудьте о маленькой гордости доктора Джилл и откройте для себя удовольствие несоизмеримо большее: ближайшие четыре года вы будете жить в лучшей служебной квартире в мире и представляться Первой леди Джилл Байден.

Прокуратура в ходе прений в Тверском райсуде Москвы попросила приговорить члена совета депутатов Тимирязевского района Юлию Галямину к 3 годам общего режима по статье 212.1 УК (неоднократное нарушение порядка проведения публичных акций). Об этом сообщает сама подсудимая. Приговор должны огласить 23 декабря.

В прениях выступили адвокаты Галяминой Михаил Бирюков и Мария Эйсмонт. Эйсмонт заявила, что государство не должно вмешиваться в проведение собраний, если они мирные, - по ее словам, ни один из свидетелей обвинения не рассказал о действиях депутата, которые бы "тянули на уголовную ответственность". Бирюков обратил внимание на то, что обвинение отказалось от допроса в суде большинства свидетелей - сотрудников ЦПЭ, поскольку их показания противоречат друг другу.

Суд над Галяминой продолжается с конца октября.

Ей предъявили обвинение 31 июля после четырехчасового допроса. На даче и в квартире депутата прошли обыски; были изъяты телефоны Галяминой и мужа, диски, флешки. В июне, еще до заведения уголовного дела, Мосгорсуд разрешил МВД в течение 180 дней прослушивать телефон депутата.

Следствие по делу было завершено в начале сентября - 1-го числа Галяминой предъявили обвинение в окончательной редакции. С нее взяли подписку о невыезде. 29 сентября прокуратура утвердила обвинительное заключение.

Галяминой инкриминируют три деяния: это организация и участие в политических акциях, два из них относятся по времени к июлю прошлого года, но судебные решения по ним вступили в силу в феврале 2020-го. Третьим эпизодом стала организация 15 июля сбора подписей против поправок к Конституции. Следствие считает, что это было сделано с целью конспирации - чтобы скрыть состоявшийся в тот же день митинг.

Обвинительное постановление по делу Галяминой за подписью следователя Е.В. Бакшеевой содержит обширные заимствования из приговора осужденному по "дадинской" статье активисту Константину Котову. Как отмечал адвокат Бирюков, в тексте есть буквальные повторы формулировок из дела Котова - в частности, встречается фраза, что обвиняемая совершила свои деяния, "не сделав должных выводов, презирая конституционно охраняемые ценности, демонстрируя тем самым свое пренебрежительное отношение к органам государственной власти Российской Федерации и всему обществу, продолжая нарушать действующее законодательство в области охраны общественного порядка".

Если Галямину признают виновной, она не сможет участвовать в выборах.