The New Yorker, США

 

Виюле 2015 года основатель розничной интернет-площадки сниженных цен Overstock Патрик Берн (Patrick Byrne) выступил с двадцатиминутной речью на ежегодной либертарианской конференции Freedom Fest в Лас-Вегасе. Там были и другие ораторы, в том числе, венчурный капиталист Питер Тиль (Peter Thiel), главный исполнительный директор Whole Foods Джон Маккей (John Mackey) и кандидат в президенты Дональд Трамп. Речь Берна была озаглавлена «Черепахи идут на дно: как крипто-революция решает неразрешимые проблемы на Уолл-Стрит».

Это была одна из версий тех речей, с которыми он выступал много раз. Он коснулся ряда собственных интересов, поговорив о том виде либерализма, который обычно называют либертарианством; о недостатках в структуре рынка акций, из-за которых он не защищен от манипуляций; и о том, как финансовая система на базе блокчейна может устранить эти недостатки. После выступления Берна у сцены выстроилась очередь желающих поговорить с ним. Немного в стороне стояла молодая женщина — рыжеволосая, бледная, широколицая, говорившая с русским акцентом. Назвавшись Марией Бутиной, она сказала, что является президентом российской организации, борющейся за право на ношение оружия. Сопровождавший Берна на конференции Джадд Бэгли (Judd Bagley), тоже работавший в руководстве Overstock, вспоминал, что после этого знакомства в глазах у Берна появились «маленькие искорки».

В то время многие в мире бизнеса считали Берна едва ли не провидцем. В начале 2000-х годов, задолго до того, как Amazon и eBay сделали популярной практику прямых поставок, продававшая мебель и товары для дома компания Overstock разрешила оптовым фирмам напрямую отправлять через свой сайт товары покупателям. В 2004 году, за год до появления сервиса Amazon Prime, Берн запустил программу членства в «Клубе О» компании Overstock. Она давала покупателям возможность целый год оформлять доставку за фиксированную плату. А в 2014 году Overstock стала первым крупным ритейлером, который начал принимать биткойны в оплату за покупки.

Берн больше всего известен своими сенсационными судебными тяжбами с рядом инвестиционных фирм и биржевых маклеров в начале 2000-х годов. Он обвинял их в сговоре с целью понижения курсов акций различных компаний, в том числе его собственной. Такое обвинение казалось невероятным и даже нелепым. Его высмеивали за довольно странную и агрессивную манеру изложения фактов и выводов. «Все несколько лет говорили, что Патрик Берн сумасшедший», — сказал мне преподаватель экономики из Дартмутского колледжа Джон Уэлборн (John Welborn), работавший у Берна консультантом. Но вскоре после начала финансового кризиса подозрения Берна подтвердились, и регуляторы стали применять крутые меры против той практики, о которой он рассказывал.

С тех пор Берн превратился в разоблачителя финансовых преступлений. Делает он это на своем вебсайте Deep Capture. Посты на сайте переполнены карикатурными эвфемизмами («люди в черном» — это агенты ФБР) и высокопарной прозой («В 2005-2008 годах я плавал по Уолл-Стрит, подставляя себя под огонь истэблишмента»). Еще там есть блоки текста, выделенные курсивным шрифтом, списки, сноски, примечания и ссылки на дополнительный материал для чтения. Рассказывая о своих баталиях с крупными финансистами, он повествует о длительном сотрудничестве с ФБР и о заговорах мафии, решившей его убить. Критики отмечают, что Берн зачастую преувеличивает свою значимость, включает в свои материалы только те детали, которые подтверждают его теории, и делает ложные заявления о своих противниках. (В 2016 году канадский суд пришел к выводу, что он оклеветал одного бизнесмена, и распорядился, чтобы Берн заплатил миллион долларов компенсации.) Профессор права Джорджтаунского университета Дэвид Лубан (David Luban), знающий Берна со студенческой скамьи и учивший его на старших курсах, отметил, что невероятные вещи происходили с этим человеком удивительно часто. «Делать против него ставки очень трудно, — сказал Лубан. — Многие из его рассказов кажутся совершенно невероятными, а потом оказывается, что это правда».

Берн, являющийся заметной фигурой в либертарианских кругах, десять лет был председателем образовательного фонда, созданного экономистами свободного рынка Милтоном и Роуз Фридманами. На второй день работы конференции, после выступления Берна на пленарном заседании Мария Бутина подошла к нему снова. На сей раз она заявила, что является специальным помощником заместителя председателя Центрального банка России Александра Торшина. По словам Берна, она сказала ему: «Мы знаем о вас, мы знаем о ваших отношениях с Милтоном Фридманом, мы смотрим на Ютьюбе ваши видео о либерализме». Бутина спросила, нельзя ли им встретиться в неофициальной обстановке, и Берн пригласил ее пообедать у него в номере.

Берн рассказал мне, что у него сразу возник вопрос: а не является ли Бутина «красным воробьем». (Ссылка на вышедший в 2013 году роман, по которому сняли фильм с Дженнифер Лоуренс в главной роли. Там бывшая балерина становится шпионкой и начинает работать на российское государство, соблазняя и убивая своих жертв.) По словам Берна, перед обедом он соорудил из двух вешалок некое подобие колюще-режущего оружия и спрятал их под кроватью и под диваном, а также решил внимательно наблюдать за своей едой и напитками.

Его поразил уровень интеллекта Бутиной. Они полтора часа говорили о Чехове, Достоевском, о Джоне Локке и австрийской экономической школе. Бутина рассказала, что родилась в Сибири и училась по элитной образовательной программе. Она утверждала, что хорошо знакома с некоторыми олигархами, и что часть из них является влиятельными политиками. Эти люди считают, что когда-нибудь она сможет стать президентом. Бутина предложила Берну приехать на одно мероприятие в Россию и рассказать о криптовалюте и либерализме. Перед уходом женщина предложила оставаться на связи, когда он будет готовиться к поездке.

По словам Берна, он знал «номер телефона, по которому надо звонить в том случае, если с ним произойдет нечто странное, скажем, подойдет симпатичная русская девушка и скажет: „Мы хотим, чтобы вы приехали в Россию"». Он утверждает, что сообщил по этому телефону о своем знакомстве, полагая, что информация дойдет до ФБР, а оно даст ему указание держаться от Бутиной подальше. Вместо этого к нему приехали федеральные агенты, и после беседы он получил от них разрешение на новую встречу с ней.

Берн холостяк и любит говорить, что первый и второй акты его отношений — это «настоящий динамит», а вот третьего акта никогда не бывает. Между ними возникли нерегулярные романтические отношения, которые длились года полтора. По словам Берна, все это время он докладывал о Бутиной в ФБР (ФБР в соответствии с заведенными правилами не подтверждает, что у бюро были какие-то встречи и отношения с Берном.) Берн описал все детали разговоров и встреч с Бутиной и с кураторами из ФБР в характерной для него манере в серии постов, написанных с массой отступлений, сносок и примечаний. Он опубликовал все эти материалы летом 2019 года на сайте Deep Capture. Там сложная повествовательная линия, напоминающая сюжет романа Ле Карре. Берн рассказал, что через какое-то время перестал доверять федеральным агентам, которые с ним работали. Бизнесмен посчитал, что они им манипулируют и хотят подставить Бутину.

В июле 2018 года Бутину и в самом деле арестовали, и Министерство юстиции предъявило ей обвинение в том, что она действует как незарегистрированный иностранный агент российского государства. Ее приговорили к полутора годам лишения свободы. К тому времени подозрения Берна в отношении ФБР превратились в убеждение в том, что он стал частью заговора, подготовленного высокопоставленными сотрудниками администрации Обамы, решившими заняться политическим шпионажем в попытке взять под свой контроль следующего президента.

Бутину арестовали как раз в тот момент, когда вся страна помешалась на историях о российском вмешательстве в выборы 2016 года. В тот же месяце специальный прокурор Роберт Мюллер предъявил обвинения десятку российских сотрудников спецслужб. Будучи привлекательной и амбициозной женщиной, соблазнявшей влиятельных мужчин и боготворившей оружие, Бутина привлекла всеобщее внимание. Появлялись все новые подробности. Через несколько дней после выборов она организовала костюмированную вечеринку на свой день рождения, одевшись императрицей Александрой. Бутина якобы хвасталась, что налаживала связи предвыборного штаба Трампа с Россией. На День благодарения она ужинала в компании члена палаты представителей республиканца из Южной Каролины Марка Сэнфорда (Mark Sanford). Вместе с сотрудником штаба Трампа Дж. Гордоном (J. D. Gordon) она побывала на концерте группы Styx, а потом подружилась с борцом против налогов Гровером Норквистом (Grover Norquist). И вдруг в июле вышла подробная статья о ее романе с Берном.

В августе Берн неожиданно ушел из Overstock, которая была в центре всей его жизни более 20 лет. Спустя несколько часов после ухода в отставку он появился в студии Fox Business Network в бейсбольной кепке с надписью «Сделаем Америку снова благодарной». Когда ведущий Дэвид Асман (David Asman) спросил его о причинах ухода, Берн улыбнулся и сказал, что оставил компанию «в идеальном состоянии». Затем он добавил: «Меня предупредили, что если я буду выступать в Америке с критикой, вашингтонский аппарат сотрет меня в порошок». Он показал, как бьет кулаками. «Мне пришлось отойти от дел в компании». Берн заявил, что невольно оказался втянутым в схему коррупции на высоком уровне. Он рассказал о «подозрительных заказах» «достопочтенных федеральных агентов» и сказал, что все это заговор государства в государстве против Трампа и прочих политических руководителей. Он перескакивал с одного предмета на другой и дважды едва не разрыдался. Зрителям показалось, что у Берна произошел какой-то психологический надлом. Почти все его утверждения были преувеличением, ложью или не имели доказательств. «Вывод следующий: все это — большая схема прикрытия, — сказал Берн страдальческим голосом. — Политический шпионаж осуществлялся против Хиллари Клинтон, Марко Рубио, Круза и Дональда Трампа». Он продолжил: «Это не моя теория — это не политическая позиция. Я был там, когда это случилось. Я был частью всего этого».

За последние пять лет миллионы американцев подхватили конспирологические теории, которые раньше казались маргинальными. Одна из самых заметных теорий под названием Кьюанон (QANON) заключается в том, что ведущие демократы поклоняются дьяволу и участвуют в торговле детьми. Другая теория гласит, что судья Верховного суда Энтони Кеннеди в 2018 году был вынужден уйти в отставку, чтобы защитить своего сына, ранее работавшего в «Дойче Банк», от уголовного преследования в рамках расследования в отношении России. Вера Берна в заговор «глубинного государства» не уступала этим теориям по своей замысловатости и казалась в равной степени фантастической. Инвестор Overstock Марк Кохоудс сказал, что Берн был похож на безумца. Но близко знакомые с Берном люди говорят, что в его идеях, как и во многих конспирологических теориях, могут содержаться зерна правды.

Сменивший Берна на посту руководителя компании Джонатан Джонсон (Jonathan Johnson) вспоминал, как в середине 2000-х Берна пригвоздили к позорному столбу, когда он выступил в крестовый поход против Уолл-Стрит. «С 2005 по 2008 годы из него делали безумца, а в 2008 году он доказал свою правоту, — сказал мне Джонсон. — Всех фактов я не знаю, потому что на Уолл-Стрит их узнать невозможно. Но я знаю Патрика и не удивлюсь, если он снова окажется прав».

В прошлом месяце Бутина опубликовала в России свои мемуары под названием «Тюремный дневник». Там она написала о своем заключении, о времени, проведенном в тюрьме округа Колумбия, и о своих впечатлениях от американской пенитенциарной системы. Ее рассказ о романе с Берном в основном совпадает с его повествованием, хотя он предполагает, что у Бутиной больше политических связей, чем она признает. Адвокат Бутиной Роберт Дрисколл (Robert Driscoll) рассказал мне: «Рассказ Патрика кажется неправдоподобным, но некоторые его части я смог сверить с повествованием Марии и убедился в его правдивости. По этой причине я не могу напрочь отвергать то, что он говорит, пусть даже некоторые его утверждения кажутся сумасбродными».

Берн настаивает, что не является сторонником Трампа, однако его сообщения на сайте Deep Capture отражают общую теорию правых сил, которая продвигается в социальных сетях, на Fox News и президентом Трампом. Согласно этой теории, сотрудничество между штабом Трампа и Россией, спровоцировавшее расследование ФБР, было фальшивкой, которую придумали демократы. Трамп называет это «заблуждением о сговоре». Вскоре после победы на выборах он начал убеждать своих сторонников, что представители федеральной власти, долгое время находящиеся на своих постах, постараются саботировать его программу действий. В мае 2019 года генеральный прокурор Уильям Барр отдал распоряжение окружному прокурору Коннектикута Джону Дарему (John Durham) изучить первопричины расследования ФБР в отношении России, а также политического шпионажа против Трампа, как выразился Барр.

В конце января я встретилась с Берном в его номере люкс в отеле «Грамерси Парк» на Манхэттене, где он остановился. Он только что прилетел из Юго-Восточной Азии, где занимался подводным плаванием с аквалангом и писал посты о Бутиной на сайте Deep Capture. Это широкоплечий мужчина со светло-каштановыми волосами, обветренным лицом и квадратной челюстью. Он казался одновременно измотанным и полным энергии. Берн суетливо открывал пакеты с закусками из мини-бара и искал карандаш с бумагой. «Беседуя с людьми, я часто делаю заметки или набрасываю общий план разговора», — сказал он, потирая лоб. Берн упомянул имя Барра, которого считает героем, и сказал, что расследование Дарема покажет всю глубину заговора, в котором он был «ничего не знающей пешкой». По его мнению, результатом расследования станет «кипа обвинительных заключений». Он намекнул на разоблачения, которые пока не вправе делать. «Самое позднее после предстоящих выборов я кое-что расскажу вне зависимости от того, кто победит, — сказал он мне. — По сути дела, появляются две разные реальности. И к сожалению, правды нет ни в первой, ни во второй».

В то время мало кто из американцев говорил о болезни covid-19, которой в Китае, согласно официальной информации, заболели почти три тысячи человек, что заставило Пекин объявить общенациональный режим самоизоляции. Но Берн из-за этой инфекции отменил поездки во Флориду и Сингапур. Его заинтриговала развенчанная позже теория о том, что вирус был создан в «гигантской китайской лаборатории по производству биологического оружия». Если вирус породит пандемию, сказал Берн, правительству лучше всего запретить все перемещения людей. «Каждый должен иметь возможность сидеть дома в течение двух недель, — заявил он. — Поэтому в доме надо создать запас еды на тридцать дней». Он призвал меня зайти в раздел выживания на сайте Overstock и купить упаковку с продовольствием, которой семье из четырех человек хватит на тридцать дней. Стоимость такой упаковки около 240 долларов.

Берн стал специалистом по выживанию еще до финансового кризиса. В начале 2000-х годов, почувствовав приближение неминуемого краха и опасаясь беспорядков в обществе, он купил пистолет и стал искать убежище на случай катастрофы. «Мне нужно было место, где можно было бы укрыться, когда по земле начнут ходить зомби», — сказал он. Берн посмотрел шесть или семь домов, а потом купил ранчо с участком земли в 40 гектаров посреди национальной лесопарковой зоны в Скалистых горах. Это ранчо, которое Берн называет своей «пещерой», находится в пяти часах езды от ближайшего аэропорта. Оно оборудовано так, что там 60 человек смогут жить в течение двух лет. Там есть арсенал оружия и герметично закрытый ствол шахты, где хранится запас сельскохозяйственной продукции и воды. Похоже, его заряжает энергией идея о том, что день, к которому он так долго готовился, может все-таки наступить. «Вот почему так интересны все эти сериалы типа „Ходячих мертвецов", — заявил Берн. — Настоящая драма связана с человеческим обществом, которое может оказаться очень хрупким. Те вещи, которые мы воспринимаем как должное — если они перестанут работать, то все очень быстро слетит с катушек».

Берн родился в 1962 году в Индиане. Увлечение проблемами общественного распада он объясняет интересами своего отца. Джон Берн, учившийся в университете Ратгерса, посвятил свою дипломную работу неустойчивости системы социального страхования. За ужином он делился своими мыслями с Патриком, его старшими братьями Марком и Джоном, а также с их матерью Дороти. «Я вырос вместе с этой идеей актуарной обоснованности, — сказал Берн. — С тридцатых годов прошлого века американское государство превратилось в большую страховую компанию. Но работает оно не на актуарно обоснованной базе».

В 1976 году Джона Берна взяли на работу руководителем компании по страхованию автомобилей Geico, которая находилась в Мэриленде в городке Чеви Чейз и была близка к банкротству. Спустя несколько месяцев его пригласили на встречу с Уорреном Баффетом, который покупал значительную долю компании Geico в надежде на то, что она восстановится. После той встречи Джон сказал Дороти и детям, что он отменяет заказ на новую машину, который они только что сделали, и вкладывает депозит на семь тысяч долларов в акции компании Баффета Berkshire Hathaway. По словам Берна, усилиями отца за 10 лет название компании Geico стало известно каждой семье. В 1995 году Berkshire Hathaway стала единственным владельцем Geico. (Баффет не ответил на заданные ему вопросы, однако в своем заявлении отметил, что знаком с Патриком Берном и его семьей более 40 лет. Берна он назвал «очень умным и патриотичным». Баффет добавил, что когда недавно Берн приехал к нему в Омаху, он «ничего не знал о том предмете, о котором тот рассказывал, и поэтому я сказал ему, чтобы он поступал по совести».)

Берн получил степень бакалавра по философии и азиатским исследованиям в Дартмуте. Он год учился в Пекине, где заболел гепатитом С, когда его лечили от травмы головы. Дэвид Лубан, руководивший одной из дипломных работ Берна о Карле Марксе, вспоминал, что по возвращении в Дартмут он очень увлекся работами Ноама Хомского, и в частности, идеей о том, что внешняя политика США обслуживает интересы больших корпораций. «Сколько я его знаю, у него всегда был такой конспирологический склад ума», — сказал Лубан.

В 1985 году Берну поставили диагноз рак яичка. Болезнь распространилась по всему телу, и ему пришлось за девять дней сделать три операции со вскрытием грудной клетки. Позже Берну предложили принять участие в испытаниях экспериментального препарата на ранней стадии разработки. Берн утверждает, что из шести участников выжил он один. Выступая в 2000 году на благотворительном мероприятии, он сказал, что выздороветь ему помогли слова школьного тренера по борьбе: «Если тебе когда-нибудь придется пройти через нечто подобное, если ты чувствуешь себя недостаточно сильным, то подумай о самом живучем, злобном и мерзком коте, и просто притворись таким котом». Рак периодически возвращался к Берну на всем протяжении его жизни. Он рассказал мне, что ему ставили диагноз синдром Аспергера, а также посттравматическое стрессовое расстройство, что могло стать результатом проблем со здоровьем. Многие друзья Берна говорят, что причиной его неуравновешенного поведения могли стать перенесенные им болезни. «Они меняют мировоззрение человека, — сказал Кохоудс. — У него мало времени, он смотрит на мир как на очень короткую, а не очень длинную беговую дорожку».

Берн учился в Кембридже, получив стипендию Маршалла, а затем в Стэнфорде писал диссертацию по философии на тему идейных истоков американской конституции. «Он уже тогда старался застолбить некую версию либертарианства, — сказал Лубан, отметив, что Берн написал диссертацию на 580 страниц. — Патрик попытался все туда включить».

Наставником у Берна был Баффет, который в 1998 году предложил ему возглавить одну из своих компаний. Это была компания из Цинциннати по производству униформы Fechheimer Brothers. На следующий год Берн вложил четыре миллиона долларов в неблагополучную компанию из Солт-Лейк-Сити Discounts Direct, продававшую мебель, электронику и прочие залежалые товары, от которых хотели избавиться оптовики. Берн переименовал ее в Overstock и решил назначать как можно более низкую цену на продаваемые товары, а также сократить издержки. В 2001 году он создал дочернюю фирму Worldstock, которая начала продавать продукцию ремесленников и мастеров в развивающихся странах.

Стиль работы у Берна был очень оригинальный и ни на что не похожий. В письмах к инвесторам он проводил аналогии с боксом и цитировал древнего китайского философа Лао-цзы. Средства массовой информации и инвесторы считали его либо эксцентричным провидцем в бизнесе, либо самовлюбленным руководителем, чье семейное состояние надежно защищает его от последствий неверных действий. Пока конкуренты из онлайновой розничной торговли типа Amazon и Wayfair успешно накапливали капитал, Берн бился как рыба об лед, безуспешно пытаясь найти внешнее финансирование для Overstock. Он часто говорит, что пытался заручиться поддержкой у десятков венчурных капиталистов (называя разные цифры — от 55 до 85), но все они ответили ему отказом либо предложили неприемлемые для него условия. Тем не менее, в 2002 году его компания впервые получила квартальную прибыль. В том году Берн попытался привлечь капитал за счет публичной продажи акций Overstock, не прибегая к помощи инвестиционных банков. Это был так называемый голландский аукцион (с постепенным снижением первоначальной цены). Когда спустя два года компания Google решила стать публичной, она тоже воспользовалась одной из версий голландского аукциона. Берну тогда сказали, что из-за своих действий он станет на Уолл-Стрит «отверженным на всю жизнь».

Берн уделял больше внимания расширению своей компании, а не прибылям, и открыл под зонтиком Overstock несколько новых фирм, от которых позже отказался. Одна из них занималась продажей подержанных автомашин. В начале 2000-х весьма активно действовали спекулянты, играющие на понижение. Эти трейдеры специализировались на поиске неблагополучных компаний, делая ставку на то, что котировки акций у них пойдут вниз. Такие игроки часто говорят, что они оказывают услугу обществу, отыскивая компании, которые занимаются финансовыми махинациями или продают дефектную продукцию. Но и их тоже обвиняют в манипуляциях с акциями компаний, и порой они привлекают к себе негативное внимание прессы. В 2004 году Кохоудс, работавший партнером в инвестиционном фонде Rocker Partners, и основатель фонда Дэвид Рокер (David Rocker) совершили короткую продажу акций Overstock, придя к выводу, что Берн дает невыполнимые обещания о перспективных финансовых показателях компании. Вскоре после этого финансовые журналисты стали публиковать статьи об утверждениях Рокера. Другие фонды тоже заняли короткие позиции, начав игру на понижение акций Overstock. Берн в ответ назвал финансовых журналистов «гондонами», которыми пользуются инвестфонды. Это неизбежно вызвало негативную реакцию прессы. В 2006 году Комиссия по ценным бумагам и биржам начала расследование в отношении компании Берна из-за неточного указания показателей прибыли в отчетности. Берн заявил, что это тоже результат лоббистских усилий играющих на понижение спекулянтов.

Многие люди говорили, что одержимость и мстительность Берна стали причиной колебаний котировок акций его компании. Однако Берн был уверен, что Overstock стала жертвой «неприкрытой короткой продажи», являющейся незаконной формой манипулирования акциями, о которой в то время мало кто говорил. При проведении такой операции трейдер играет на понижение, продавая акции без покрытия, что может создать дополнительную и очень мощную тенденцию к понижению. Продажа таких акций-призраков стала возможна из-за трехдневного отставания, встроенного в процесс проведения торгов. Берн считал, что этот недостаток может вызвать дестабилизацию рынка ценных бумаг, а это способно привести к катастрофическим последствиям.

Берн все больше отвлекался от руководства компанией, собирая доказательства и улики, а также ведя войну со своими противниками в средствах массовой информации. В августе 2005 года он подал иск против Rocker Partners, обвинив фонд в клевете на Overstock и в совершении непокрытых коротких продаж. Во время видеоконференции Берн заявил аналитикам и инвесторам, что он называет схему, ставшую причиной его иска, «Балом негодяев» — по аналогии с «Балом хищников». Так называли ежегодное сборище, которое в 1980-х годах проводил в отеле «Беверли Хилтон» финансист Майкл Милкен (Michael Milken), в 1990 году признавший себя виновным в рэкете и махинациях с ценными бумагами. (Трамп в этом году помиловал Милкена.) Берн во время видеоконференции утверждал, что за ним ведется слежка, а его переписку просматривают. В числе возможных сообщников Rocker Partners он назвал инвестора Дэвида Эйнхорна (David Einhorn) и нескольких репортеров Wall Street Journal, Barron's и TheStreet.com. Еще он упомянул тогдашнего генерального прокурора штата Нью-Йорк Элиота Спитцера (Eliot Spitzer), заявив, что тот получал пожертвования от инвестиционных фондов. Берн высказал предположение, что во главе этой схемы стоит «супер-преступник из 1980-х годов», которого он назвал Лордом ситхов. Он полагал, что эти люди во взаимодействии с инвестфондами намеревались обвалить акции его компании, чтобы потом установить над ней свой контроль.

Пресса ухватилась за то, что он нашел очень странный способ изложить свои обвинения. Заголовок в Washington Post гласил: «Руководитель Оverstock ошеломил всех своими дикими злобными выходками». Преподаватель экономики Уэлборн рассказал мне, как Берн «рассчитывал на то, что мир пойдет за ним в прорыв, однако никто за ним не пошел». По его словам, Берна это очень сильно ранило. «Однако, как мне кажется, Патрика устраивало положение воина-одиночки», — добавил Уэлборн. Спустя несколько месяцев Джон Берн ушел с поста председателя совета директоров Оverstock.

Джадд Бэгли пришел в Overstock в 2006 году. Поначалу нарочитая театральность Берна вызывала у него неприязнь, но потом он увидел, какие доказательства тот собрал, включая биржевые записи и внутреннюю переписку. Это убедило Бэгли, что Берн вскрыл серьезные правонарушения. «Но проблема заключалась в том, что там было много материала, понятного только людям посвященным, — сказал Бэгли. — Было очень сложно объяснить все журналистам, так как всего было очень много, и это противоречило здравому смыслу». Берн и Бэгли решили «создать нечто свое и при помощи социальных сетей обойти медийные фильтры». Они также стали документировать на сайте Deep Capture судебные баталии компании с играющими на понижение спекулянтами. Кохоудс, который после ухода Рокера в 2006 году переименовал свой фонд в Copper River Partners, рассказал мне, что Берн взял на работу людей, с которыми было «довольно неприятно» вести острые споры в блогах и на форумах коротких продаж. «В наши дни таких людей называют троллями», — объяснил он.

Берн утверждает, что из-за разоблачений непокрытых коротких продаж в его адрес стали поступать угрозы физической расправы. Когда он обнародовал свои обвинения, его с двумя коллегами позвали в тайский ресторан на Лонг-Айленде, где встретивший их человек предупредил бизнесменов, что русские гангстеры планируют убить Берна, так как он разоблачил выгодный источник дохода. Этот человек сказал, что ему прислали посылку с матрешкой, где внутри самой маленькой куклы лежал клочок бумаги с именем Берна. По словам Берна, примерно в то же самое время кто-то швырнул садовые ножницы в окно ресторана на Манхэттене, которым управляла его подруга.

Берн нанял телохранителей для себя и нескольких друзей. «Это были поистине странные дни, — сказал Бэгли. — Мне постоянно звонили по телефону, я получал на форумах странные и загадочные послания, предостережения приходили и мне, и моей семье». В ответ на эти угрозы Берн связался с отделением ФБР, занимающимся преступлениями с ценными бумагами. Берн не уточнил, сколько встреч у него было с агентами ФБР в период с 2005 по 2008 год, однако он сказал, что помогал бюро выявлять тех игроков, которые ему угрожали. Берн также представил свои выводы о необеспеченных коротких продажах в юридический комитет сената, который в письме выразил ему признательность за приложенные усилия.

В 2007 году начался крах фондового рынка, что стало результатом продолжительного периода безрассудного ипотечного кредитования и торговли ипотечными ценными бумагами. Комиссия по ценным бумагам и биржам в срочном порядке запретила пострадавшим от кризиса финансовым фирмам заниматься непокрытыми короткими продажами. Берн почувствовал себя отмщенным, но праздновать и ликовать не стал. «Всякий раз, когда нам казалось, что мы добились определенного успеха, этого оказывалось недостаточно, — сказал Бэгли. — Было такое ощущение, что ты как белка в колесе — бежишь, решение проблемы близко, его уже видно, но приблизиться к нему ты никак не можешь».

Когда рухнул фондовый рынок, Overstock и Copper River, остававшиеся беспощадными врагами, независимо друг от друга пришли к заключению, что Goldman Sachs, у которого были счета Copper River, одолжил этой компании и другим инвестфондам для короткой продажи несуществующие акции. Сделав такой вывод, Overstock подала еще более серьезный иск, на сей раз, против 11 брокерских фирм, включая Goldman Sachs и Merrill Lynch. Позже отец Берна рассказывал, что несмотря на «первоначальный скептицизм», он решил, что Патрик «все это время был прав». В 2009 году Берн и Кохоудс разрешили свой спор, в результате чего Copper River заплатила Overstock пять миллионов долларов. В 2010 году так же поступили и некоторые крупные банки, указанные Берном во втором исковом заявлении. (В 2015 и 2016 годах свои споры с Overstock разрешили два последних ответчика — Goldman Sachs и Merrill Lynch.)

В 2014 году Берн начал развивать новое подразделение Overstock под названием Medici Ventures, вложив инвестиции в несколько компаний, использующих блокчейн, а также в систему торговли ценными бумагами через блокчейн TZero. Берн полагал, что большинство этих новых компаний еще несколько лет не будут приносить никакой прибыли. Но он видел, что блокчейн, являющийся децентрализованной цифровой реестровой системой, и облегчающий проведение мгновенных и прозрачных транзакций, поможет отказаться от банковских услуг. Демонстрируя свое доверие к Берну, кандидат в президенты и склонный к либертарианству сенатор Рэнд Пол, который принимал политические пожертвования в биткойнах, назначил его в консультативный совет своего штаба по вопросам технологий.

В том году Берн выступил с речью в Институте мировой политики. Он надел серый китель со стоячим воротником в стиле Мао Цзэдуна, и говорил предельно ясно и остроумно, рассказывая о таких сложных материях как злоупотребления с короткими продажами, которые он помог разоблачить. Затем он провел связь (непонятно, какого рода) между этими злоупотреблениями и международным синдикатом организованной преступности, подробно рассказав об этом с дезориентирующей быстротой. В его список вошла итальянская и русская мафия, Милкен, исламские террористы, а также различные банки и государственные ведомства. Суть его выступления, запись которого есть на Ютьюбе, сводилась к тому, чтобы показать, что влиятельные лица, а также средства массовой информации скрывают от общества крайне важную информацию.

Берн процитировал отрывок из скандальной книги французского философа Бернара-Анри Леви «Кто убил Дэниела Перла?» В этой книге с наполовину вымышленным сюжетом Леви публикует результаты своего журналистского расследования и выстраивает гипотезу о том, что репортер Wall Street Journal Перл, убитый в 2002 году в Пакистане агентами «Аль-Каиды» (организация, запрещенная в России — прим. ред.), намеревался раскрыть связи между финансистами-суннитами, пакистанскими спецслужбами и «Аль-Каидой». «У него были такие же ощущения, как у меня», — сказал Берн, цитируя отрывок, в котором Перл замечает: «На дне каждой новой глубины всегда есть очередная дверца люка, открывающаяся под вашими ногами». Кохоудс сказал, что никогда не понимал, как следует относиться к радикальным идеям Берна по поводу связей между высшими финансовыми кругами и международными криминальными синдикатами. «Есть ли правда в его словах? Непременно. Но ее так много, что не знаешь, где именно ее искать», — объяснил он.

В феврале я побывала у Берна в его горнолыжном шале в окрестностях Солт-Лейк-Сити. На коврах из овечьих шкур валялись три кошки Берна: Че Гевара, Мастер По и Одноглазый Джек. Стены украшали портреты Мао и Франца Кафки кисти Энди Уорхола. Берн ходил по дому в тапочках, пил чайный гриб и сокрушался по поводу коронавируса, который появился в Сиэтле и Нью-Йорке. Он познакомил меня со своим другом, приехавшим погостить на несколько дней. «Он хочет послушать, чтобы я не слишком забирался в дебри глубинного государства», — сказал Берн. Друг поздоровался и ушел.

Материалы, размещенные на сайте Deep Capture с августа по октябрь 2019 года, легли в основу того, что Берн называет «трилогией Бутиной». В первой статье под названием «Мария Бутина и я, часть 1: Знакомство» Берн рассказывает, как спустя два месяца после конференции FreedomFest, обменявшись с Бутиной многочисленными сообщениями по электронной почте и, очевидно, получив благословение от ФБР, он заказал номер люкс с двумя спальнями для себя и для нее в отеле «Бауэри». Бутина сказала, что у нее есть бойфренд в Вашингтоне. Однако, по словам Берна, «говорила она об этом не очень серьезно, а я не стал задавать вопросов». Чтобы избежать неверного представления о намерениях Бутиной, Берн зарегистрировался в гостинице уже после нее. Он рассказал, что зайдя в номер, почти сразу понял, что «все по-настоящему», и что она им увлеклась.  

Недавно известный экономист Владислав Иноземцев и историк Александр Абалов выпустили книгу «Бесконечная империя», в которой попытались объяснить происхождение России как империи. В интервью It’s My City авторы рассказали об отличии «бесконечной империи» от других империй и о том, как такая природа государственности отражается на внутренней и внешней политике России и на жизни обычных россиян. 

«Изменить сознание наших руководителей невозможно. Там, вероятно, и сознания-то нет»

— Кому адресована ваша книга? Есть ли у нее цель что-то изменить в сознании элит?

Александр Абалов: Я не думаю, что те, кто принимают решения и кого принято называть элитой, вообще читают книги, тем более такие. Более того, я думаю, в их сознании вряд ли что-то можно изменить. На мой взгляд, эти люди блестяще демонстрируют знаменитую чаадаевскую сентенцию что «не храним ничего из тех уроков, которые предшествовали нашему собственному существованию».

Я надеюсь, что прежде всего эта книга будет интересна молодежи. Интерес к недавним и текущим политическим событиям в этой среде, у старшеклассников и студентов очень высок. И вечный русский вопрос «Что делать?» они задают очень часто.

Владислав Иноземцев: Я согласен, что изменить сознание наших руководителей невозможно. Единственное, что я могу добавить: там, вероятно, и сознания-то нет, а есть просто ощущение того, что они хотят, и под это «специально обученные люди» подстраивают те или иные политические доктрины.

А что касается аудитории книги, то я согласен: историческая тематика у молодежи популярна. Хотя и не только у нее.

— Вы посвятили книгу памяти известного американского геостратега Збигнева Бжезинского, а также заявили, что он стал вдохновителем этой книги. Что вы этим хотели сказать с учетом того, что в России на Бжезинского повесили ярлык «русофоба»? 

Владислав Иноземцев: В последние годы я много раз общался с Бжезинским. Он производил на меня большое впечатление своей эрудированностью, широтой подхода. Поэтому в какой-то мере эта книга действительно стала результатом наших дискуссий, но даже не столько потому, что я с ним согласен, а скорее наоборот. За несколько лет до своей смерти Бжезинский писал, что если Россия не начнет экспансию на постсоветском пространстве, не вернет Украину, то она утратит свою имперскую природу. Моя идет заключается в обратном: даже если Россия не присоединит Украину, потеряет Кавказ и Белоруссию, то она все равно останется империей, потому что она ей всегда была. В данном случае чисто территориальные аспекты не так чтобы фундаментальны в российской имперской парадигме, и в этом пункте я с Бжезинским расходился.

Что касается посвящения, то это первая моя книга, изданная после смерти Бжезинского. Так что и тайминг, и тематика не оставляли особой свободы выбора.

Вы сказали, что Бжезинского не раз называли русофобом, но он никогда не считал себя таковым. На мой взгляд, он был антисоветским русофилом. Идеологическим антикоммунистом и борцом с российской имперскостью. Но я никогда за ним не замечал неприязни и страхов по отношению к русским. Он прекрасно чувствовал себя в России, он бывал здесь несколько раз, в том числе я его приглашал на Ярославский форум в 2011 году.

— Серди основ «бесконечной империи» вы называете православие, которое пришло к нам из Византии. Но разве к 2020 году этот культ не превратился в фарс и декорацию, как об этом регулярно напоминает Александр Невзоров? Порой кажется, убери административно-пропагандистско-финансовую поддержку — и через пару лет РПЦ станет подобием секты «Города Солнца» во главе Виссарионом. Или нет? 

Александр Абалов: Я сомневаюсь, что когда-нибудь такая поддержка исчезнет, поскольку она логична и обоснована. Православная церковь всегда была оберткой имперскости. Правда, в XX веке эта обертка на 70 лет сошла, ее заменила другая идеология. Сегодня эта роль обертки вернулась. Я не беру на себя смелость рассуждать, насколько эта религия глубоко пронизывает российское общество, но она, безусловно, является одним из инструментов продвижения империи. Чтобы она перестала играть такую роль, должна поменяться власть. Пока носители имперскости в варианте современной России существуют, поддержка РПЦ никогда не исчезнет.

Фото: Kremlin.ru

— На ваш взгляд, почему не стала империей Украина, ведь зарождение «бесконечной империи» происходило на той территории, которая сегодня называется Украиной — именно там Русь принимала христианство, византийские представления об устройстве государства и политики? Значит, возможно преодоление империи? 

Владислав Иноземцев: Украина никогда не была центром становления империи. Мы не придаем большого значения истории Киевской Руси, потому что имперское строительство началось уже в монгольские и постмонгольские времена. Я не думаю, что можно говорить о том, что именно из Киева идут истоки русской имперскости.

Александр Абалов: Обращу внимание, что российская империя раскалывалась именно в те моменты, когда в Киеве реализовывалось стремление к построению национального постимперского государства — и в 1917, и в 1991 году. Территория Украины скорее выступала объектом борьбы четырех государств, каждое из которых претендовало на то, чтобы включить ее в свой состав. Это Россия, Речь Посполитая, которая на протяжении ХVI–ХVII веков вела грандиозную по своим масштабам войну за эту территорию, плюс конфликты России со Швецией во многом с этим связаны, а также и конфликты с Османской империей в XVII в. Часть украинской политической элиты выбрала в качестве ориентира Московское царство, другая часть элиты искала другого покровителя, например, тот же самый Гетман Мазепа не желал вхождения Украины в состав России. Он ориентировался на шведов, некоторые его предшественники — на турок. Но сама идея Украины как империи не наблюдалась.

«Крым отражает внутренние имперские позывы, но расширяться дальше некуда»

— В качестве одного из поводов написать эту книгу стало присоединение Крыма в 2014 году. Но после этого Россия больше ничего такого не сделала, на этом геополитический «крестовый поход» «Московии» и закончился. Наоборот, Россия даже потеряла на постсоветском пространстве. В Армении к власти пришли прозападные силы. Затем Азербайджан, за которым стоит Турция, разыграл в Карабахе партию в свою пользу, что тоже невыгодно России. В Молдавии промосковский глава государства проиграл выборы прозападному кандидату. Может «бесконечная империя» только хочет казаться такой, и вместе с присоединением Крыма весь имперский ресурс закончился? 

Владислав Иноземцев: Я согласен с тем, что присоединение Крыма было уникальным случаем, и мы даже писали об этом в главе про имперские мифы. Крым отражает внутренние имперские позывы, но проблема в том, что расширяться дальше некуда. Что же касается Азербайджана, Карабаха и Молдавии, то есть понимание, что Россия проигрывает — и это у меня не вызывает сомнений.

Но мне кажется, важнее говорить о том, что Россия организуется как империя внутри самой себя. Обычные западные империи развивались сначала через колонизацию — массы переселенцев из метрополии заселяли новые земли. Затем колонии поднимались на борьбу за независимость и становились суверенными государствами — как США или страны Латинской Америки. Несколько позже европейские державы продолжили «освоение» периферии через захваты земель в Азии и Африке — только сюда европейцы практически не переезжали, а удерживали эти территории с помощью военной силы или на основе системы вассалитетов.

В России мы сегодня видим очень странную имперскую композицию: есть метрополия с имперским центром, а есть территория за Уралом, которая заселена выходцами из этой метрополии, это преимущественно славянское население, колонизировавшее когда-то Сибирь. А есть, например, Северный Кавказ, где доля русских в населении намного меньше, чем в Киргизии. Да, конечно, внешняя имперскость России проецируется на Крым, на Абхазию, на Приднестровье, но главная проблема внутри — в том, как будут развиваться внутренние имперские структуры.

Фото: Mos.ru

— На ваш взгляд, придется ли России когда-либо возвращаться к вопросу о статусе Крыма? 

Владислав Иноземцев: В этом вопросе будут такие же последствия, как и в советское время, вызванные присоединением Прибалтики. Ситуация с Крымом всегда останется двойственной и будет создавать некое напряжение во внешней политике России. Мне сложно говорить, что может произойти дальше, это зависит и от экономических условий, и от поведения Украины, но в целом я уверен, что нынешний статус неокончательный.

— Вся беда для «бесконечной империи» в том, что на земном шаре она не одна, которая хотела бы быть бесконечной и совершать экспансию. Есть еще Китай, а в последние годы имперскую голову стала поднимать Турция во главе с Эрдоганом. На ваш взгляд, это — конкуренты «бесконечной империи», с которыми у нее рано или поздно возникнут конфликты вплоть до войны, или естественные союзники на почве неприятия западной цивилизации?

Александр Абалов: В тот момент, когда Россия становилась империей в своем зените, она без особо серьезных усилий присоединяла территории, принадлежащие Турции, отбивала Приморье и Приамурье у Цинской империи, потому что в XVIII–XIX веках цивилизационное положение России и ее соседних империй было несопоставимо. Россия была в сотни раз более европеизированная и могущественная страна по сравнению со слабым третьеразрядным Цинским Китаем. Сейчас такого нет, и это крайне неприятная вещь для кремлевских обитателей.

Сегодня Китай и Турция ставят серьезные барьеры на пути продвижения России. Ресурс имперскости России почти на нуле. Первая причина — экономическая, Россия и Китай в этом вопросе просто несопоставимы. Вторая — военная, боюсь, что и в этом аспекте Россия может быть только младшим партнером Китая и не более. И даже с Турцией Россия сегодня не выдержит военно-политического противостояния ни на земле, ни на море, ни в воздухе, не говоря уже о том, что геополитическое положение России очень сильно зависит от режима черноморских проливов. России придется мириться с этим, и недавний исход карабахских событий это показывает: никаких инструментов у России нет, чтобы воспрепятствовать безусловному усилению Турции в той зоне, которую Россия на протяжении 200 лет считала своей.

Владислав Иноземцев: Китай и Турция в нынешней ситуации — совершенно разные для России по своему значению и отношению к ней. Проблема Турции сейчас для России остра, потому что и Турция, и Россия имеют пересекающиеся интересы в ближнем зарубежье. Если мы посмотрим на территории от Измаила и Бессарабии до Абхазии и Аджарии, то это все бывшие территории Османской империи. Затем они стали территориями Российской империи. Здесь же можно вспомнить заявление Эрдогана о том, что Турция никогда не признает Крым российским. Эти две империи имеют очень похожие проекции своей силы, можно сопоставить Донбасс и Северный Кипр. Идея распространения турецкого и российского миров на соседей сильна и сферы такого распространения территориально пересекаются.

На Западе есть еще одна проблемная страна для России — это Польша, к которой Путин, я бы сказал, регулярно маниакально возвращается, начиная с праздника 4 ноября и заканчивая спорами вокруг событий начала Второй мировой войны.

Польша и Турция — это как раз два имперских контрагента России, в отличие от Китая. В китайском случае мы не видим имперского динамизма. И если в случае с Польшей и Турцией между нынешними границами этих государств и российскими границами существует огромный шлейф территорий, когда-то принадлежавших той или другой стороне, то все-таки на китайско-российской границе все спокойно. Там нет ближнего зарубежья, там есть просто два пограничных гигантских государства. Поэтому мне кажется, что конфликты с Китаем на почве имперских амбиций гораздо менее очевидны, чем напряженность с Польшей на западе и с Турцией на юге.

Фото: Марина Молдавская / It's My City

«В России империя вытеснила из общественно-политического устройства все прочие институты»

— Мы видим, что уже несколько месяцев в Хабаровске происходят массовые протесты. Как бы вы их описали, исходя из концепции «бесконечной империи»?

Владислав Иноземцев: Я бы вообще не стал сюда притягивать протесты в Хабаровске. Но раз уж вы спросили: Сибирь и Дальний Восток — это, несомненно, московские колонии. Но в данном конкретном протесте я не вижу желания отделиться или что-то в этом духе. Мы помним, как в 90-е годы после распада СССР появлялись проекты Уральской, Дальневосточной и прочих республик. Такого же рода явления были в гражданскую войну в 20-х годах прошлого века. Но сегодня в Хабаровске я не вижу ничего подобного. Я полагаю, хабаровский протест — это протест против безумно неэффективного управления, против пренебрежения народным волеизъявлением. Но протеста против имперской парадигмы я не наблюдаю.

— Сибирь и Дальний Восток — это колонизированные территории, а что вы скажите про Урал?

Владислав Иноземцев: Специфика российской империи заключается в том, что у нее полностью смазана граница между колонией и метрополией. Фактически ее как таковой и не было, учитывая то, что она развивалась как единое государство. Поэтому я не могу сказать, где точно проходит граница метрополии и колоний: под Казанью, которая была захвачена Иваном Грозным, перед Уралом или сразу за ним. Но очевидно, что восточные территории Московии ни в коем случае не могут считаться интегральной частью государства. По способу своего освоения это 100% колонии. Хангтингтон в свое время говорил, что колонисты отличаются от мигрантов тем, что первые стремятся создать свой образ жизни и свои социальные институты на территории, где они раньше не жили, а вторые — встроиться в чуждое им общество. Русские за Уралом, в Сибири и на Дальнем Востоке как раз и создавали свое общество на чужих землях, были колонистами. 

Александр Абалов: Добавлю, что до конца XIX века было четкое противопоставление, что есть Россия, которая до Урала, и дальше Сибирь. Безусловно, изначально Сибирь имела статус колонии, но затем была освоена и заселена. Здесь еще нужно отметить значимость этих колоний для экономики России-Московии. Что касается будущего, то сегодня Урал, Сибирь и все что дальше к океану стало неотъемлемой частью России. И наличие под боком Китая вряд ли делает возможном воссоздания аналога Дальневосточной республики, которая была в начале XX века. И кстати, утверждение власти большевиков на Дальнем Востоке, поглощение Дальневосточной республики во многом было связано с тем, что большевики сыграли на страхах населения Дальнего Востока, опасавшегося поглощения региона Японией.

Владислав Иноземцев: Отсоединение потенциальных республик кажется весьма маловероятным в связи с тем, что в последние века мы не видим примера страны, где титульная нация была бы доминантой во всех регионах, но страна распадалась на части. Вот национально-этнические противоречия стали приметой конца XX века. Примером тому может служить Югославия. Наоборот, в недавнем прошлом мы видели, как происходило объединение территорий по национально-этническому признаку на примере объединения Германии. Поэтому я не опасаюсь распада России. Да, мы можем столкнуться с сепаратизмом на Северном Кавказе и там это будет связано именно с этническим фактором. Но вряд ли произойдет отсоединение территорий, заселенных русскими. Такой сценарий я точно исключаю. Поэтому пугать этим не нужно. Это уловка пропаганды.

Фото: Марина Молдавская / It's My City

— Вы пишете: «Для „федерализации“ империи необходим долгий и последовательный трансферт полномочий в регионы, причем порой опережающий требования самих регионов — вплоть до того, что имперский центр становится в большей мере экономическим и культурным, чем политическим». Означает ли это, что вы призываете кончать с москвоцентризмом? 

Владислав Иноземцев: Я не очень люблю термин «москвоцентризм». Но если Россия хочет развиваться, то она в ее нынешней форме просто не может существовать. Сейчас во всех странах, стремящихся к успеху, есть серьезные тенденции к повышению самостоятельности регионов. Москва заняла слишком исключительное, диктаторское место в России с административной и финансовой точек зрения. Это, конечно, плохо.

Мы знаем пример Великобритании, когда с конца 90-х началась активная передача полномочий в регионы, т. н. devolution, ее целью было снижение стремления к автономизации. Это имело успех, поскольку впоследствии Шотландия проголосовала против выхода из состава Великобритании.

То же самое должно происходить и в России, поскольку композиция у нас крайне странная. Раньше была единая страна под названием Советский Союз, которая вообще не имела в своем названии никакой национальной идентичности, и в ней существовало 15 республик, каждая из которых имела в своем названии указание на этническую принадлежность. Сейчас все очень странно. Название страны имеет четкую национальную природу, но ее субъекты называются на основе разных принципов: одни — по принципу топонимов, другие — по принципу этноса. Если вы вспомните 1992, то тогда был подписан федеративный договор. Сначала его подписала Москва и национальные республики, а на следующий день к нему присоединились области в составе федерации. Существующая в России административно-территориальная композиция крайне сложная. Поэтому чтобы уравновесить внутренние территориальные проблемы, нужно дать больше автономии регионам. Россия — это единственная страна в мире, которая в своем названии имеет слово «федерация», где президент может освобождать от власти руководителей регионов и назначать других. Это нонсенс. В данном случае название «федерация» создает абсолютно лживое впечатление.

— В России не раз звучали идеи перенести столицу из Москвы в другой город (возможные варианты: Нижний Новгород, Екатеринбург, Новосибирск и так далее). Или, по крайней мере, рассредоточить институты верховной власти по стране. На ваш взгляд, такой шаг привел бы к чему-либо с точки зрения цивилизационного развития России?

Александр Абалов: В истории России уже были случаи переноса столицы из Москвы в Петербург, затем из Петрограда в Москву. Но сути государственности это не изменило. Допустим, перенесем столицу в Нижний Новгород. Сомневаюсь, что при этом изменится вектор развития России.

— Вы пишете: «В последние годы конфликт с внешним миром представляется политиками как основная причина российских экономических и социальных проблем, а необходимость противостояния Западу во многом обосновывает важность утверждения собственных нравственных ценностей. Именно поэтому, на наш взгляд, очередная внешнеполитическая „перестройка“ или хотя бы „перезагрузка“ выглядит малореальной». Учитываете ли вы при этом фактор смерти Путина и ослабления его круга друзей во власти? Если да, то разве это не меняет картины взаимоотношений с условным Западом?

Владислав Иноземцев: Сейчас мы не можем ответить на данный вопрос. С одной стороны, российская внешняя политика за последние 150 лет развивается волнообразно. Мы видим периоды автаркии, консерватизма, авторитаризма. Затем примеры открытости и модернизации. И с этой точки зрения какие-то примеры откатов могут быть. Но с другой стороны, Россия находится в своем худшем положении за последние пару сотен лет. На фоне высокоразвитой экономики, невиданной финансовой мощи и новаторских интеграционных технологий Евросоюза Россия находится в обороняющемся положении, потому что экономически мы проигрываем с каждым годом все сильнее. Поэтому, чтобы повернуться обратно к Западу, нужно либо «дойти до ручки», либо стать успешными, когда открытость не будет вызывать ужас у элит. Идея автаркии сохранит свое влияние в российском политическом курсе еще и потому, что властям нужен внешний враг, поскольку его наличие позволяет отмахиваться от внутренних проблем, решать которые Кремль банально не собирается.

Фото: Марина Молдавская / It's My City

— «Бесконечная империя» — это концепция, созданная историком и экономистом. А почему это должно волновать обычного человека, как она обуславливает его жизнь?

Александр Абалов: Имперскость сказывается на нашей повседневной жизни. Уровень произвола, насилия и диктата, с которым сталкивается каждый россиянин, это, безусловно, производная имперской сути. Правда, к сожалению, я не уверен, что все этот момент осознают.

Владислав Иноземцев: В начале своей книги мы проговорили одну простую вещь. Большинство европейских империй создавались как отдельные национальные государства до начала имперских экспансий. Франция завоевывала Канаду, Британия — Индию, Испания — Мексику, но все они имели свои национальные идентичности и свои системы управления, которые и дальше развивались независимо от того, что происходило в колониях. Проблема России заключается в том, что она сформировалась как империя в отличие от европейских стран, где существовали демократические институты и правовая система. В России империя вытеснила из общественно-политического устройства все прочие институты. И это очень сильно давит на общество. Когда мы говорим про Россию как империю, мы имеем в виду прежде всего внутренние проблемы.

— Ваша книга не для тех, кто смотрит с оптимизмом в будущее. Тогда что вы можете порекомендовать тем, кто прочитал вашу книгу и понял всю трагичность ситуации? Особенно это касается оппозиционеров, либералов, демократов — продолжать ли им политическую борьбу?

Владислав Иноземцев: Наша книга — это не призыв успокоиться, приспособиться и тихонько существовать. Наоборот, нужно бороться и создавать альтернативные образы будущего. Проблема в том, что многие мои знакомые — ученые, политики, общественники, публицисты — начиная с 2008 года повторяют одну и ту же вещь: еще чуть-чуть, вот-вот и режим рухнет. Наша книжка во многом является попыткой объяснить, что нынешняя империя не создана Путиным, возрождение имперскости началось с вторжения в Приднестровье в 1992 году, затем продолжилось в политике России в отношении Абхазии, Южной Осетии в 90-е годы. Затулин вместе с Лужковым ездили в Крым, рассказывая, что Севастополь — это русский город, еще в 1996 году. Перезахоронение царских останков и тем самым абсолютизация российской империи — это детище 90-х годов. Поэтому когда я слышу, что Путин уйдет и все поменяется, то отношусь к этому с большим скепсисом. Вопрос не в том, надо бороться или нет. Бороться надо. Но бороться надо не с двадцатью годами «проклятого режима», а с представлениями о России как об исключительной, а не нормальной европейской стране. И я бы не стал надеяться, что эта победа близка.

Александр Абалов: Путин — это прямое продолжение 90-х. Поэтому бороться просто с путинизмом нет смысла. Сейчас задача в том, чтобы продумать новые смыслы, противоположные идеям имперскости и всем остальным замшелым конструкциям, которые воспроизводятся с начала 90-х годов. С этой точки зрения работы для оппозиции еще много.

Почему Россия продолжает быть «Московией» в ущерб развитию? Интервью  

Александр
Аксененок

The New York Times, США

 

 

Москва — Газ, выходящий из баллона, зашипел, и в тот же миг безжизненный красный шар наполнился гелием и вдруг ожил.

Анастасия Бухиева, работница одного из московских магазинов, в котором продают товары для праздников, привычным движением пальцев прикрепила веревочку, и шар взмыл к сетке под потолком, присоединившись к десяткам других, находившихся в этом «перевернутом» хранилище.

Российские гелиевые шары, используемые для оформления праздников и вечеринок, более или менее похожи на гелиевые шары в любой другой стране, но с одной разницей — их заполняют гелием, произведенным в России.

Но скоро российский гелий, возможно, будет использоваться во всем мире.

В Сибири близится к завершению строительство огромного производственного комплекса, который, по мнению некоторых аналитиков, может подорвать мировой рынок этого газа, который легче воздуха. Газа, который играет все более важную роль в таких отраслях, как медицинские технологии, освоение космоса и национальная безопасность.

Основная доля мирового производства гелия приходится на США и Катар. Но Россия, которая уже сама себя обеспечивает этим газом, со следующего года планирует стать одним из крупнейших экспортеров гелия.

Этот амбициозный план, работа по осуществлению которого ведется уже не один год, совпадает с выходом правительства США из гелиевого бизнеса после того, как страна на протяжении нескольких десятилетий была одним из крупнейших поставщиков этого газа. Это вызвало опасения по поводу того, что при продаже гелия Россия может применять те же политизированные подходы, которые беспокоят покупателей российского природного газа и нефти.

Подобно нефти и природному газу, гелий является ограниченным ресурсом. Обычно его получают в виде побочного продукта при добыче природного газа, и он постепенно становится все более дефицитным, поскольку при высвобождении он становится слишком легким и не поддается воздействию гравитации. В результате он безвозвратно улетучивается.

И, по прогнозам аналитиков, спрос на гелий со временем будет расти.

Поначалу новые поставки российского гелия могут привести к снижению цены, говорит Майкл Далл (Michael Dall), экономист и специалист в области химических веществ промышленного назначения из аналитической компании «Ай-Эйч-Эс Маркит» (IHS Markit). Но в долгосрочной перспективе, по его словам, «динамика цен может стать более политизированной, в некотором роде похожей на то, что можно наблюдать в ОПЕК», которая манипулирует ценами, повышая или снижая добычу нефти.

«Геополитические риски, связанные с прекращением поставок и возможными перебоями в поставках, будут расти, — говорит Майкл Далл. — И судя по тому, как растет спрос, гелий будет очень востребован».

Жидкий гелий — это самое холодное вещество на земле, температура кипения которого составляет минус 452 градуса по Фаренгейту (~минус 233,33 градуса Цельсия). Благодаря этому исключительному свойству, а также тому, что он не горит и не взаимодействует с другими газами, он незаменим в устройствах, начиная от магнитно-резонансных томографов и заканчивая ракетными двигателями.

Жидкий гелий циркулирует внутри аппаратов МРТ, охлаждая сверхпроводящие магниты, которые производят сканирование, благодаря которому врачи могут выявлять заболевания у пациентов. В космических полетах гелий используется в различных целях, в том числе для герметизации баков с ракетным топлвом. (Даже при низких температурах жидкого водорода гелий остается в газообразном состоянии).

Он применяется при пайке и печати компьютерных чипов, и если когда-нибудь поедут поезда на магнитной подвеске, он может стать критическим ресурсом в этой отрасли, говорит Кристофер Крамер (Christopher Cramer), вице-президент Университета Миннесоты по научным исследованиям, который покупает гелий для своих лабораторий.

 

Учитывая его широкое использование, «люди начали беспокоиться по поводу поставок гелия», говорит Крамер.

Производители медицинского оборудования и ученые ставят под сомнение дальнейшее использование гелия в шарах для оформления праздников, на что уходит около 10% мировых поставок. Американское химическое общество называет гелий элементом, находящимся под угрозой исчезновения.

«Точно так же, как здесь, на Земле, есть некоторые вымирающие животные, есть и элементы, которым грозит исчезновение», — говорится на сайте общества. Общество рекомендует людям «не покупать гелиевые шары».

Сибирь обладает одними из крупнейших известных неиспользуемых запасов природного газа с высоким содержанием гелия, и Россия готовится к серьезному прорыву в области его производства, когда в следующем году заработает ее новый промышленный комплекс, которым будет управлять «Газпром», крупнейшая российская газодобывающая компания. Компания будет экспортировать контейнеры с криогенно охлажденным жидким гелием из тихоокеанского порта Владивосток, удачно расположенного и имеющего возможности для поставок в Китай и на западное побережье США для обеспечения нужд индустрии высоких технологий.

Возможности увеличения производства гелия видят и другие страны. По словам Фила Корнблута (Phil Kornbluth), аналитик и основатель консалтинговой компании, специализирующейся на мировом рынке газа (и в частности, гелия), Катар планирует строительство новых газоперерабатывающих заводов, а компании ведут разведку новых месторождений в США, Канаде и Африке.

При этом после выхода ГПЗ на полную мощность в середине этого десятилетия Россия рассчитывает производить 25%-30% гелия, используемого во всем мире.

По словам аналитиков, у нее это получится без проблем, настолько велики ее запасы. Фактически «Газпром» имеет возможность резервировать добытый в Сибири гелий, закачивая его обратно в скважины на месторождениях природного газа (по сути, изымая свой гелий с рынка), что является одной из причин опасений относительно манипулирования ценами в будущем. «Газпром» отказался от комментариев для этой статьи.

На других сырьевых рынках, где Россия оказывает влияние на цены, таких как природный газ в Европе, решения Кремля зависят от сложного сочетания политических и экономических факторов. Например, Белый дом категорически против строительства российского газопровода «Северный поток — 2», который должен соединить российские газовые месторождения с Германией, считая его средством повышения зависимости от России.

Гелий уже более века находится в центре внимания политики национальной безопасности стран.

Власти США начали накапливать запасы газа в 1920-х годах, когда у дирижаблей, как тогда казалось, были большие перспективы в военной авиации, хотя эти ожидания не оправдались. Тем не менее, в Федеральном гелиевом резерве — в пористой породе заброшенного газового месторождения в районе города Амарилло, штат Техас, хранится около 2,8 миллиарда кубических футов гелия, принадлежащего американскому народу. Этого достаточно для армады дирижаблей или около трех миллиардов гелиевых шаров — если Конгресс решит вместо их запуска закатить грандиозную вечеринку.

В соответствии с принятым в 1996 году Законом о приватизации гелия Бюро землеустройства, в ведении которого находится этот участок, должно продать весь резерв, чтобы приватизировать рынок гелия. Основным источником гелия для промышленности стали регулярные аукционы, в результате чего был создан ориентир для мировых цен. Это повлияло на стоимость всего, для чего необходим гелий — от шаров для праздников до аппаратов МРТ. Частные американские компании по-прежнему будут производить гелий. Но ожидается, что в 2023 году государственный резерв проведет свой последний аукцион.

Эти изменения на рынке по времени совпадают с выходом России на рынок в качестве одного из крупнейших поставщиков.

В сентябре в «Газпроме» заявили, что строительство газоперерабатывающего завода в Сибири завершено на 66%. На панорамной фотографии главного ГПЗ видны трубы и градирни, поднимающихся ввысь в отдаленном лесу. Когда ГПЗ будет введен в строй, он будет самым большим в мире предприятием по производству гелия, сказали в «Газпроме».

Как написано в статье, опубликованной на российском бизнес-новостном сайте «Рамблер» (Rambler) под громким заголовком «Полет к Солнцу: новый российский завод повлияет на мировой рынок гелия», «в перспективе, это предприятие может вывести Россию в мировые лидеры производства гелия».

С таким количеством гелия, который, как ожидается, начнет поступать к потребителям в следующем году, российские продавцы гелиевых шаров тоже надеются получить некоторую выгоду. В советские времена этот газ резервировали в основном для космической промышленности, вооруженных сил и ученых.

Гелиевые шары были делом второстепенным и редкостью. «В детстве у меня никогда не было гелиевых шаров», — говорит продавщица московского магазина Анастасия Бухиева. Магазин называется «Шарики 24» и работает круглосуточно.

Она продает майларовые шары в форме единорогов и радуги, у нее есть шары и в форме всех букв кириллицы — чтобы писать сообщения.

По мнению Анастасии, хорошо, что Россия станет гелиевой сверхдержавой. Гелиевые шары станут дешевле, говорит она. «Это будет здорово».

, 

Сергей Ежов

Имя Любови Кириенко The Insider обнаружил в базе лиц с двойным гражданством: совпадают дата рождения (23.03.1990) и номер российского паспорта (45******06). Закон о втором гражданстве обязывает всех россиян докладывать ФМС о его наличии. Сделала это и дочь первого заместителя главы администрации президента.

 

/api.theins.ru/images/36fLs_4fk735Ut_cLcdFimIXPa6grCH2EL4mXdUIv5c/rs:fit:866:0:0:0/dpr:1/q:80/bG9jYWw6L3B1Ymxp/Yy9zdG9yYWdlL2Nv/bnRlbnRfYmxvY2sv/aW1hZ2UvMTI3NC9m/aWxlLTZiM2JmOGI5/ZTNkMGRkOTUzNGM2/YTBjMTlhZjhkYWFj/LmpwZw.jpg"" target="_blank">https://api.theins.ru/images/36fLs_4fk735Ut_cLcdFi...hZjhkYWFj/LmpwZw.jpg");">  

 

 

/api.theins.ru/images/MeVjjDdNgrMctrmC49OY5DickaA1djohIsX8WusYMoA/rs:fit:866:0:0:0/dpr:1/q:80/bG9jYWw6L3B1Ymxp/Yy9zdG9yYWdlL2Nv/bnRlbnRfYmxvY2sv/aW1hZ2UvMTI3NS9m/aWxlLTgxYjk4ODEy/Y2Q2NjZmZjc1NDRk/MWMwM2ZjM2IzOTYz/LmpwZw.jpg"" target="_blank">https://api.theins.ru/images/MeVjjDdNgrMctrmC49OY5...jM2IzOTYz/LmpwZw.jpg");">  

 

/api.theins.ru/images/MqndiGtlPvLoeqO_fex7Osg6ynzK1k63ddNk_N0SsC0/rs:fit:866:0:0:0/dpr:1/q:80/bG9jYWw6L3B1Ymxp/Yy9zdG9yYWdlL2Nv/bnRlbnRfYmxvY2sv/aW1hZ2UvMTI3Ni9m/aWxlLTNmZGI4ZDAw/NjEyMWQ5NDVhNjhm/ZDk2NjA5ODY1OGFl/LnBuZw.jpg"" target="_blank">https://api.theins.ru/images/MqndiGtlPvLoeqO_fex7O...5ODY1OGFl/LnBuZw.jpg");">  

 

/api.theins.ru/images/yw0fOuRZEnj3shWKmwGse1JVQwGXHaQUkFtHo8yju88/rs:fit:866:0:0:0/dpr:1/q:80/bG9jYWw6L3B1Ymxp/Yy9zdG9yYWdlL2Nv/bnRlbnRfYmxvY2sv/aW1hZ2UvMTI3Ny9m/aWxlLTc1YTliODQw/Y2UzNjA5ZmVhNjU3/MmM4OTBlN2Y3NzQ2/LnBuZw.jpg"" target="_blank">https://api.theins.ru/images/yw0fOuRZEnj3shWKmwGse...lN2Y3NzQ2/LnBuZw.jpg");">  

 

/api.theins.ru/images/V2G4oT_qdWjOXj3AEcjZDHMC6PsWt_ULRiROVuYHMZA/rs:fit:866:0:0:0/dpr:1/q:80/bG9jYWw6L3B1Ymxp/Yy9zdG9yYWdlL2Nv/bnRlbnRfYmxvY2sv/aW1hZ2UvMTI3OC9m/aWxlLTcwM2U3NmVk/MjRlMWRlMGJjNTIz/MDc0YjRmMDY2ZTNk/LmpwZw.jpg"" target="_blank">https://api.theins.ru/images/V2G4oT_qdWjOXj3AEcjZD...mMDY2ZTNk/LmpwZw.jpg");">  

 

/api.theins.ru/images/3mqve7koF1BdVNuxXrTeIwK3hazsCSXWaoU-ZZlleLc/rs:fit:866:0:0:0/dpr:1/q:80/bG9jYWw6L3B1Ymxp/Yy9zdG9yYWdlL2Nv/bnRlbnRfYmxvY2sv/aW1hZ2UvMTI3OS9m/aWxlLTNjMTA1NjI0/NTQyMzJlN2NkZGZj/NTA4MDgxNzJhNzJm/LmpwZw.jpg"" target="_blank">https://api.theins.ru/images/3mqve7koF1BdVNuxXrTeI...xNzJhNzJm/LmpwZw.jpg");">  

КОНСТАНТИН  ЭГГЕРТ

Похороны Абдуллы Анзорова прошли в атмосфере медийного сюрреализма, впрочем, совершенно обычной для новостей из Чечни. 18-летний парень в октябре убил и обезглавил под Парижем учителя Самюэля Пати, который показывал ученикам карикатуры на пророка Мухаммада. Предание Анзорова земле на родине предков, в селении Шалажи, прошло при большом стечении народа и силовиков. Глава села Салман Магомадов сказал журналистам, что они патрулировали Шалажи не из-за похорон, а из-за коронавируса. 

Затем Магомадов сообщил, что Анзорова не хоронили с почестями. Однако на видео, предположительно снятом на похоронах, видно: тело сопровождает много людей. Они беспрерывно скандируют славословия покойному. Сельский глава тут же сам себя опроверг: «Для всего исламского мира он герой. Во Франции и Европе “голубые” герои, а здесь нет». Звучат предложения назвать именем Анзорова улицу в селе.

История была бы неполной без участия Дмитрия Пескова. Он ответил на вопрос о похоронах так, как и полагается любому российскому чиновнику, кроме Рамзана Кадырова, когда речь заходит о Чечне: мол, ничего не знаю, не ведаю, не слышал. Впрочем, «речь идет о террористическом акте, который не подлежит ничему, кроме как глубокому осуждению и неприятию», добавил alter ego Владимира Путина, вступив таким образом в заочную полемику со своими соотечественниками из Урус-Мартановского района, которые, судя по видеокадрам, считают деяние покойного не просто похвальным, но и богоугодным. Бог, с их точки зрения, справедливо покарал Самюэля Пати смертью за «клевету на пророка».

Жители села Шалажи вольны хоронить своих покойников как им угодно. Однако и откровенная ложь сельского старейшины, и уклончивость президентского пресс-секретаря, и крики «Аллах акбар», слышные на видео, напомнили о том, о чем в России не принято говорить на публике: Чечня, формально один из регионов федерации, на самом деле живет по своим правилам. Она, скорее, напоминает государство, находящееся с Россией в конфедеративных отношениях.

 

 

Только там, помимо портретов Путина, везде висят портреты предыдущего главы региона, отца нынешнего. Сам глава, одетый в некую особую форму, проводит на телекамеры длительные совещания, на которых ругает силовиков и раздает им директивы. Или собирает многотысячные митинги — то в свою поддержку, то в защиту мусульман Бирмы. В его честь названы улицы и парки Чечни. Когда началась эпидемия COVID-19, он первый, не спросив разрешения Москвы, закрыл республику для въезда жителей других регионов.

Представим себе судьбу губернатора Челябинской области или даже главы соседнего с Чечней Дагестана, учини он нечто подобное. Ведь для всей остальной России такие действия, такие совещания, такие митинги, такие высказывания — это прерогатива исключительно одного человека, президента страны. И разумеется, никто в России не может и помыслить выступить с угрозами главе иностранного государства. А Кадыров может без всяких последствий публично поносить Эмманюэля Макрона и оправдывать убийцу Самюэля Пати. Предание земле террориста едва ли состоялось бы в таком публичном формате без негласной санкции Грозного, считает много лет занимающаяся темой Чечни журналист Елена Милашина.

Похороны Анзорова отражают важный элемент полуофициального образа Чечни. Ислам в республике не просто антизападнический. Это в России норма. Кремль поощряет такие тенденции у всех «традиционных» конфессий. 30 лет обучения российских имамов и богословов в арабских странах тоже сделали свое дело — теории заговора и антисемитизм в среде российских мусульман укоренены ненамного слабее, чем в Дамаске или Каире. Однако публичные проявления ислама в Чечне часто имеют резко антисветский, радикальный характер. Если бы не снег и зимняя одежда людей на кадрах видео из села Шалажи, можно было бы подумать, что это съемка похорон ближневосточного «шахида». Представить себе такое в Башкирии или Адыгее сложновато.

Примеры особого статуса Чечни можно приводить еще долго. При этом бюджет республики два последних десятилетия минимум на 85 процентов формируется за счет прямого федерального финансирования. 

Как сложилось такое положение дел? В начале своего президентства Путин понял: чеченскую войну невозможно выиграть. Вместо продолжения бессмысленных боевых действий республику отдали под наследственное управление одной из местных семей — на «эксклюзивных» условиях. Нельзя сказать, что Кремль не извлекает из этого совсем никаких выгод. «Кадыровским спецназом» пугают оппозицию, когда она выходит на улицы. Выходцы из Чечни, как правило, очень своевременно предъявляют претензии оппонентам Путина и разбираются с ними, как это было с Борисом Немцовым. Они же в нужный момент оказываются в местах вроде Донбасса. Рамзан Кадыров работает своего рода неофициальным спецпредставителем Кремля по отношениям с исламским миром, где он служит примером восхождения мусульманина на недосягаемую в западных странах ступень могущества и влияния. Вдобавок, острота эмоций и горечь воспоминаний о чеченской войне в российском обществе притупились и отношение к чеченцам медленно, но улучшается. 

Сегодня Чечня существует на далекой периферии общественного сознания. В ее статусе ничего не изменится, пока в Кремле сидит Владимир Путин, а клоунадой, которую в России именуют «политикой», руководит его администрация. Но что будет дальше? Смена режима и свободные выборы, когда бы они ни произошли, будут означать, не побоюсь этого слова, «обнуление» обязательств федерального центра перед республикой. Хотя бы потому, что эти отношения фактически производная от взаимных симпатий и обязательств Путина и Кадырова. На одном из первых же заседаний настоящей Госдумы, а не той массовки, которая сидит в Охотном ряду сегодня, обязательно встанет депутат от Оренбургской области или Республики Тыва и спросит: «Почему мне и моим избирателям не дают такие же деньги, которые выделяют Грозному?» Будут и другие вопросы — о неформальном распространении норм шариата, фактически особом статусе спецформирований местного МВД и многом другом. 

Какие бы люди ни встали во главе российских государственных институтов после ухода со сцены путинского режима, им придется решить проблему особого статуса Чечни.

Строго говоря, путей может быть всего два: попытаться встроить республику в федеральный мейнстрим, ликвидировав персоналистское правление и лишив республиканское руководство привилегий, или оставить все как есть, но дать остальным регионам такую же независимость от центра. Российский исторический опыт подсказывает, что новая власть скорее выберет первый вариант. Это может привести к конфликту с местными элитами, возможно, очень жесткому. Ведь даже нормальные выборы провести в Чечне будет нелегко из-за их сопротивления. Второй вариант, на первый взгляд, кажется опасным для единства страны. Однако после бесконечной и бессмысленной путинской централизации новому Кремлю было бы логично дать регионам максимальную свободу. Но какой должна быть ее степень?

Главный вопрос: как отнесется к изменениям чеченское общество? С одной стороны, из того самого «85-процентного» бюджета ему перепадает немного, а давление кадыровской системы испытывают многие. С другой — память о войне в чеченских семьях жива, а представления об окружающем мире во многом сформированы пропагандой, замкнутостью и традициями. Глядя на кадры из села Шалажи, понимаешь: это один из символов того вызова, с которым столкнется и новое — надеюсь, демократическое и легитимное — российское руководство, и российское общество. Включая не абстрактную «Чечню», а вполне конкретный чеченский народ.

Чеченский вызов станет для нового российского руководства не менее серьезным, чем замирение с Украиной.

Больше текстов о политике и обществе — в нашем телеграм-канале «Проект “Сноб” — Общество». Присоединяйтесь

 

Андрей
Ланьков

Dagens Nyheter, Швеция

Алексей ТарасовОбозреватель

Правительство переписывает охранную грамоту озера в интересах бизнеса и не желает слышать ни ученых, ни экологов

Ровно год ученые, экологи, общественные активисты воюют с государством, чтобы оно не переписывало главную охранную грамоту Байкала — Перечень видов деятельности, запрещенных в центральной экологической зоне Байкальской природной территории. Тем не менее Минприроды (МПР) изменило его до неузнаваемости, разрешив все что можно и что нельзя. 9 декабря «дозволение убивать Байкал» (такова оценка экспертов) планируют направить для утверждения в правительство, чтобы 14-го документ подписал Мишустин. Поскольку прежнее постановление вопреки протестам экологов уже гильотинировано, для бюрократии это императив — успеть утвердить до 1 января новые правила. Иначе с Нового года действующих запретов не останется.

 

Свод комплексных послаблений режима охраны Байкала принимается под привычную шарманку: ранее иркутский губернатор Кобзев объявил 2021-й Годом Байкала. Президент инициативу поддержал, поручив трем правительствам — РФ, иркутскому и бурятскому — «проработать вопрос» о проведении Года Байкала во всей стране. Доклада о Годе Байкала Путин ждал до 1 декабря, Мишустин — ответственный.

Если новый перечень премьер подпишет, это и станет докладом по существу.

На Байкале разрешат:
 

• коммерческие (хоть и не сплошные) рубки прибайкальских лесов;
• застройку ранее незатронутых природных территорий и водоохранных зон в границах населенных пунктов;
• транспортировку по озеру пестицидов, сильнодействующих и ядовитых веществ;
• сохранение и продолжение накопления мусора на свалках бытовых отходов, а также сжигание отходов при «очистке выбросов до нормативов качества».

Будет поощряться строительство:
 

• новых портов;
• любых объектов для рекультивации загрязненных Байкальским ЦБК территорий.

Выдадут бессрочную индульгенцию на любую деятельность, связанную с эксплуатацией объектов, построенных РЖД и другими лоббистами в рамках скандального закона о «магистральной инфраструктуре» (сам он хотя бы ограничен 2024 годом).

Это ускорение байкальского экологического кризиса.

Вряд ли именно этот результат имели в виду президент и правительство, выделяя в рамках нацпроекта «Экология» специальный проект «Охрана озера Байкал» и создавая для его обеспечения проектный офис.

Вот что говорят эксперты.

Ирина Орлова,
ученый секретарь научного совета Сибирского отделения РАН по проблемам озера Байкал:
 

— Официальная позиция СО РАН относительно байкальского законотворчества: необходимо прекратить вносить точечные, не взаимоувязанные изменения в отдельные нормы. Допустима только комплексная программа изменений в законодательство с обязательным участием научного сообщества и общественности. И должно быть нормативно установлено: любые законодательные инициативы рассматриваются лишь при условии системной научной экспертизы и учета мнения общественности.

В проект постановления правительства РФ от 30.11.2020 («Об утверждении перечня видов деятельности, запрещенных в центральной экологической зоне Байкальской природной территории». — А. Т.), включены нормы, которые ранее не рассматривались на заседаниях межведомственной рабочей группы, на экспертном уровне. В первую очередь это касается пункта 3 — новой нормы, устанавливающей для конкретной организации — РЖД — исключение из общих правил, что и несет технически неоправданные, весьма высокие имиджевые риски для РЖД, и представляет высокую опасность для экосистемы.

Этот проект постановления не направлен для согласования или обсуждения членам межведомственной группы, не представлен для заключения в СО РАН, представителей СО РАН не приглашают на совещания в МПР по данному вопросу.

Евгений Симонов,
международный координатор коалиции «Реки без границ»:
 

— Байкал управляется броуновским движением клерков — на первый взгляд. Уже на второй — видно воздействие сил лоббизма. Чиновник улавливает, какой из лоббистов сильнее, и отстегивает ему кусок Байкала, соразмерный его общественному весу. Именно так составляли новый перечень. Регионы, ведомства и акулы бизнеса представили длинный список ослабления режимов охраны. Некоторым лоббистам, как РЖД, такие послабления в рамках перечня показались не соответствующими их весу, и они еще и специальный закон о «магистральной инфраструктуре» пролоббировали, временно отменив на Байкале экологическую экспертизу транспортных проектов и получив разрешение вырубать под них лес. Но теперь их опять интересует перечень, чтобы сделать временное ослабление запретов постоянным. По мере того как в проектный офис по Байкалу заглядывают разные лоббисты, список запретов скукоживается и выхолащивается. Он уже не столько природоохранный, сколько отражающий интересы РЖД, ВЭБа, «Росатома», чиновников, лоббирующих застройку берегов, и чиновников, прикрывающих коммерческие рубки у Байкала.

При этом от природоохранных организаций МПР требует «всестороннего обоснования» поправок, тогда как предложения, вносимые чинами собственно МПР с подачи лоббистов, не имеют ни экологического, ни социально-экономического обоснования. То есть сам процесс подготовки нового перечня насквозь коррумпирован.

 

Александр Федоров,
руководитель рабочей группы «Охрана окружающей среды» общественного совета при МПР России:
 

— Байкал — единственный природный объект в России, для сохранения которого принят специальный закон. Тему Байкала постоянно поднимает президент. При таком уровне внимания Байкал — это тест для государства: может оно что-то или нет. Президент год назад дал жесткие поручения о сохранении озера. Срок исполнения основных мер истек к концу мая сего года. Ничего не выполнено. Еще раз подчеркну: не выполнено.

Определение видов деятельности, способных навредить Байкалу, — ключевая госзадача. К сожалению, лоббисты разных мастей — от лесорубов до мусоросжигателей — таки продавливают возможность ведения своего бизнеса. И МПР не может этому противостоять. Намучившись с непрерывным перекраиванием документов по Байкалу, наш общественный совет в итоге предложил МПР создать министерскую комиссию в целях качественной проработки нормативно-правовых актов и других предложений по Байкалу.

Любовь Аликина,
председатель комитета ТОС «Рубин», руководитель региональной группы «Народные инициативы — общественный контроль», Иркутск:
 

— Перечень запрещенных видов деятельности имеет долгую историю. Первые послабления в него внесли в 2009 году, затем еще четырежды. Теперь решили еще больше разрешить бизнесу, инвесторам в рамках нацпроектов, прикрываясь нуждами и интересами местного населения. Режим охраны озера ослабляется. Бизнес рулит, и все идет к тому, что Байкал выведут в самостоятельную федеральную территорию, и население, общество уже не смогут повлиять на то, что там будут творить те, кому в ведение его отдадут.

Кристиан Ринчинов,
руководитель проекта по поддержке общественного лесного мониторинга, член Бурятского регионального объединения по Байкалу:
 

— Ответственный рекреационный, познавательный и экстремальный туризм мог бы стать основой местной экономики и заменить собой действующий сейчас тренд региональной экономики на постепенное распиливание, раскапывание и уничтожение природы вокруг Байкала. Но предлагаемые изменения вновь направлены на упрощение использования и добычи природных ресурсов вокруг Байкала. Даже те, что должны способствовать развитию туризма, в действительности могут нанести серьезный ущерб природе и местным жителям. Правительство могло бы просто не мешать развитию честного малого предпринимательства, но вместо этого оно упрощает приватизацию (исключительно городским бизнесом и крупными инвесторами) самых посещаемых мест, таких как Листвянка и остров Ольхон, которые и без того страдают от повышенного турпотока. Такой подход разрушает природу берегов Байкала, ради которой люди сюда и приезжают.

Для чиновников и их приближенных следующий год, возможно, и станет Годом Байкала: если все предлагаемые ими поправки примут, то долгожданное освоение этой территории получит мощный импульс. А мы прежний Байкал можем потерять.

 

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Кто продал Байкал. Единороссы отменили природоохранный статус территорий вокруг озера

 

 

 

Михаил Крейндлин,
руководитель программы ООПТ российского отделения ОМНО «Совет Гринпис»:
 

— Из перечня исключается запрет строительства на незатронутых природных территориях, включая водоохранные зоны и прибрежные защитные полосы Байкала и впадающих в него рек. Это даст старт бесконтрольному строительству коттеджей и гостиниц. В том числе в местах обитания и произрастания редких и исчезающих животных и растений (например, реликтовой монгольской жабы, или растения черепоплодник, занесенных в иркутскую Красную книгу, или орла-могильника из Красной книги РФ).

Возникает еще одна реальная угроза. Все эти новые, построенные — раз будет позволено — жилые и коммерческие объекты могут быть подтоплены, поскольку МПР также готовит и расширение диапазона уровней озера Байкал. Сейчас из-за застройки нижнего бьефа сброс с Иркутской ГЭС производится менее необходимого. Разрешение строительства в водоохранной зоне автоматически влечет массовую застройку берега, и при подтоплении ущерб ляжет на бюджет. Таким образом, если перечень будет принят в таком виде, это может привести к уничтожению ценнейших природных территорий, в будущем — к чрезвычайным ситуациям с тяжкими последствиями.

По проекту перечня можно будет заготавливать древесину при выборочных санитарных рубках и рубках ухода. Исходя из Лесного и Гражданского кодексов, кто угодно, включая арендаторов леса, сможет вести заготовку леса с целью получения прибыли. По Правилам ухода, при рубках в целях ухода за лесными насаждениями допустимо вырубать 71–90%. Рубки ухода и санитарные рубки являются одними из самых криминализованных видов рубок. Достаточно вспомнить громкое дело заказника «Туколонь».

Александр Колотов,
член Ангаро-Байкальского бассейнового совета, член Общественного совета Росводресурсов:
 

— Проектом перечня в последней редакции из запретов исключены «строительство, реконструкция, эксплуатация объектов, предназначенных для производства работ по рекультивации территорий, подвергшихся негативному воздействию в связи с деятельностью Байкальского целлюлозно-бумажного комбината».

Итак, на берегу Байкала лежат опасные и токсичные отходы БЦБК. Вместо того чтобы ликвидировать их максимально безопасным способом, еще до начала работ чиновники услужливо предлагают развязать руки ликвидаторам до такой степени, что при расширительном толковании предлагаемых нормативов все побережье Байкала практически станет одной большой территорией БЦБК, в которой можно будет сбрасывать стоки в Байкал без надлежащей очистки, переводить лесные и заповедные земли в земли более удобных для освоения категорий и даже возводить и эксплуатировать объекты с негативным воздействием на окружающую среду, отнесенным к первой и второй категориям опасности. Когда-то власти СССР допустили ошибку, построив ЦБК на берегу Байкала. Теперь власти РФ, исправляя промах предшественников, готовы совершить ошибку еще более чудовищную.

***

Озеро и так переживает острый экологический кризис (оценка экспертов), в его прибрежных водах небывало размножились подпитываемые загрязнениями чужеродные водоросли, гибнут уникальные эндемики (например, байкальская губка — природный фильтр, хранитель озера). Комитет Всемирного наследия ЮНЕСКО уже устал запрашивать у Российского государства сколько-нибудь внятных оценок воздействия на озеро кипучей бюрократической деятельности и все новых ослаблений режима его охраны: изменений регулирования водного режима, создания специальных экономических зон для развития туризма, десятикратного сокращения водоохранных полос, неконтролируемой застройки берегов.

Де-факто Байкал давно приравнен к участкам центральноафриканских стран, внесенных в список «Всемирное наследие в опасности».

Проблемы охраны Байкала обсуждались на 23-х из 24-х сессий Комитета ЮНЕСКО, прошедших со времени зачисления великого озера во Всемирное природное наследие.

У России есть все шансы получить включение озера в позорный список уже де-юре. И прямо в Год Байкала, объявленный властями. Международные организации нам, конечно, не указ, но обязательства перед миром за Байкал Российское государство брало на себя добровольно.

— Я приветствую всех зрителей телеканала Форума свободной России. Сегодня в студии с вами я, Даниил Константинов. И мы обсуждаем заявленную нами ранее тему «Санкционное удушение Кремля». В эфире у нас человек, который, как я часто говорю, не нуждается в представлении. Это Гарри Каспаров.

Гарри Кимович, здравствуйте!

— Добрый день!

— Посмотрите, сама жизнь даёт нам новости для обсуждения новой темы. Сегодня Конгресс США принял резолюцию, согласовывающую новые санкции против проекта «Северный поток — 2». Еврокомиссия в ответ огрызается, заявляя, что это вмешательство во внутренние дела. Поступают сообщения, что Трамп якобы наложил вето на эту резолюцию. Я не знаю пока, насколько достоверна эта информация. Т.е. идёт, продолжается эта санкционная война.

Но я бы хотел поговорить немного об историческом аспекте этого вопроса. Ведь вы были одним из инициаторов принятия «закона Магнитского» в своё время. Вы могли бы рассказать поподробнее, как и почему это происходило?

— Спасибо за этот отсыл к историческому аспекту. Это очень важно сейчас, когда тема санкций становится доминирующей в обсуждении российской оппозицией. Потому что все понимают, что реальные проблемы Кремлю создают именно санкционные списки, именно наши скоординированные действия в свободном мире, там, где кремлёвская клика, кремлёвское окружение, олигархи — все держат свои активы.

Надо сразу сказать, что главным инициатором «закона Магнитского» был, безусловно, Билл Браудер. Это его предложение и его неуёмная активность. Неуёмная в хорошем смысле этого слова. Какая-то даже одержимость человека, для которого стало делом его жизни наказать тех, кто был виновен в смерти Сергея Магнитского. И не только тех, кто участвовал в сфабрикованном деле против Магнитского, в его допросах, пытках и убийстве, но и тех, кто стоял за спиной у исполнителей.

Я недавно просматривал свои старые записи о том, как разворачивался этот процесс. Он начался в апреле 2010 года, когда Билл Браудер провёл первые встречи в Вашингтоне, после чего он связался со мной и спросил, не хотел бы я участвовать в этом процессе. Я, конечно, согласился. И с этого момента начинает медленно раскручиваться колесо санкций. Мне кажется, вначале Кремль не придавал этому значения, считая, что такие масштабные акции вряд ли могут быть осуществимы, потому что всегда есть некие корпоративные интересы. Администрация Обамы была настроена на выстраивание диалога, перезагрузку в отношениях с Россией, много было торговых точек на карте мира — одна, другая, третья. Поэтому Кремль считал, что эта активность сойдёт на нет. Тем не менее процесс хоть медленно, но двигался. И хотя администрация Обамы довольно прохладно относилась к этой инициативе, но усилиями в первую очередь республиканцев в Конгрессе и также ряда демократов проект двигался. К проекту подключился и Борис Немцов. Он сразу сказал, что это самый пророссийский закон, который когда-либо может быть принят, потому что он позволит нам получить оружие против правящей клики в России, которая ворует в России и вкладывает своё состояние на Западе, в свободном мире. Большую организационную работу вёл Владимир Кара-Мурза-младший, который в тот момент жил в Вашингтоне, работал журналистом, и его активно использовали и Браудер, и Борис Немцов для непосредственной организационной работы на месте.

Этот процесс занял два, даже больше — два с половиной года. И в декабре 2012 года Обама уже после перевыборов подписал его, понимая, что противиться организованной оппозиции в Конгрессе, к которой подключились и многие демократы, было бы неразумно.

Но подписание закона — это одна история. Любой закон можно положить под сукно. Даже в Америке — вот есть закон, но его нужно наполнить содержанием. И вот здесь как раз начинается самое главное, и мы сегодня по существу находимся в этой фазе, когда многие страны идут по этому пути, принимают «закон Магнитского» — Канада, Великобритания, в первую очередь это англосаксонские страны. Сейчас Европа рассматривает этот вопрос. И, скорее всего, в ближайшее время аналогичный закон будет принят, но под другим названием, потому что европейцы, пытаясь умилостивить Кремль, не хотят называть его «законом Магнитского». Все понимают, о чём идёт речь, но название будет другое. И мы понимаем, что этот «купол» «закона Магнитского» накрывает территорию всего свободного мира. То, что в первую очередь интересует тех, кто вывозит из России эти бесчисленные миллиарды.

Более того, в какой-то момент «закон Магнитского» стал распространяться и на нарушение прав человека и в других странах, а не только в России. Он стал мировым. Сама идея использования такого закона воодушевила многих диссидентов и правозащитников, работающих в других уголках мира. Но пионером был Браудер, первый закон касался непосредственно России.

И сейчас мы подошли к моменту, когда уже Алексей Навальный, который много лет довольно скептически отзывался обо всех санкционных действиях, утверждая, что главное — это политическая активность внутри России, оказавшись волею судьбы, волею обстоятельства за рубежом, тоже подключился к этому процессу и довольно убедительно выступил на заседании Европарламента с требованием двинуть вперёд этот санкционный процесс.

Как правильно сказал Даниил во вступительном слове, там много есть запутанных моментов, поэтому иногда довольно сложно разобраться во всех этих хитросплетениях. Я сразу скажу, что вето Трампа, которое сейчас было упомянуто, на самом деле имеет очень опосредованное отношение к санкциям, потому что значительная часть санкций заложена в т.н. военный законопроект, в военный бюджет. У американских политиков есть неписаное правило: конфликтные пункты, которые самостоятельно не могут набрать большинство голосов, «засовываются» в законопроект, который нельзя отклонить. Чаще всего это бывает военный бюджет, его надо обязательно принимать, и поэтому присутствует довольно много пунктов, непосредственного отношения к военной тематике не имеющих. Но в нынешнем военном бюджете находится и вопрос о цензуре в интернете. И Трамп, взбешённый действиями социальных сетей, и особенно «Твиттера», который начал регулярно указывать, что его твиты не соответствуют действительности, требует убрать механизм защиты соцсетей, т.н. section 230, который находится в этом же военном законе.

Поэтому вето Трампа может тоже косвенно ударить по санкциям. Но Трамп никогда не выступал противником санкций по «Северному потоку — 2», потому что интересы американских нефтяников и газовиков, используя нашу русскую терминологию, были ему понятны. Поэтому американские санкции будут двигаться.

Но наиболее интересный вопрос, мне кажется, сейчас связан с Европой. Что будет делать Европа после этого выступления Навального при том, что такой политической воли, такой, какая есть в Америке, в Европе нет. И мне кажется, что важно поговорить о том, какая ситуация складывается на европейском континенте. И также очень важно понимать, с каким посылом обращаются к Европе российские оппозиционеры. Потому что тот факт, что и Навальный, и Ходорковский, и Каспаров, и многие другие говорят о санкциях, ещё не означает, что мы говорим об одном и том же. И сейчас важно определиться, о чём на самом деле идёт речь и что мы хотим от западных правительств, от западных парламентов в отношении Путина и его режима.

— Гарри Кимович, я предлагаю чуть вперёд отложить вопрос про Навального и его обсуждение в отношении санкций, потому что у меня есть один уточняющий вопрос. Я знаю, что вы неоднократно говорили, что кощеево яйцо путинского режима находится на Западе и именно там сконцентрированы капиталы путинских олигархов. Вы это сказали сегодня. А я помню, что однажды вы мне называли примерную посчитанную сумму этих капиталов. Вы помните, о какой сумме идёт речь?

— Эта сумма разнится. Но я думаю, мы можем смело говорить о триллионе денег, которые были вывезены из России и сконцентрированы в разных формах ликвидных, неликвидных, в виде авуаров в странах свободного мира. Я думаю, триллион — это вполне реалистичная цифра, но точнее узнаем, когда в России произойдут перемены, которых мы все так ждём, и у нас будет возможность, как говорит сам Путин, получить всю информацию о явках, паролях, адресах и банковских счетах.

— Триллион — это в рублях или в долларах?

— В долларах, конечно. Триллион в деньгах.

— Это очень большая сумма, огромная просто.

— Это не просто большая сумма, Даниил. Люди, когда говорят «триллион» или «миллиард», у них это расхожая цифра. Ну что такое миллиард? У нас даже ярдом его называют презрительно. Я придумал такой тест, чтобы люди могли визуально попытаться представить, что такое миллиард. Тест выглядит так. Сколько времени занимает один миллиард секунд? Секунда — это понятное измерение. Щёлкнул пальцами — вот секунда. А миллиард секунд — это почти 32 года. А триллион секунд — это почти 32 тысячи лет. Просто чтобы понимать, о каких безумных, невообразимых суммах мы говорим.

— Да, и эти деньги находятся не в России, что очень печально, конечно.

— Нет, они находятся там, где они, безусловно, работают. Они, повторяю, находятся как в ликвидных, так и в малоликвидных формах, типа яхт, дворцов. Но совершенно очевидно, что они уже стали частью кровеносной системы Запада. Причем не только финансовой, но увы, и политической, и социальной. И надо сказать, что значительная часть этих средств довольно грамотно инвестирована именно в инфраструктуру западного мира, что делает очень трудным их изъятие, потому что они там уже просто растворились. Это часть того политического, финансового, экономического, социального процесса, который невозможно не нарушить, изъяв такие огромные суммы из оборота.

— Да, даже сложно после этого сконцентрироваться. А как вы думаете, экономически это реально сделать — взять и изъять этот актив?

— Я думаю, это нереально в том масштабе, о котором мы сейчас говорим, но также очевидно, что значительную часть этих средств можно вполне будет квалифицировать как money laundering — отмывание капитала. Я не могу сказать, о каких пропорциях мы говорим, но не надо забывать, триллион — это такая условная сумма. Кто-то называет и сумму в 2 триллиона. Понятно, мы говорим о тех деньгах, которые очень пригодятся новой России. Но пока, не забегая вперёд, надо также понимать, что любые серьёзные действия, которые поставят под угрозу эти капиталы, не обязательно весь триллион, даже десятую часть этих денег, они создадут максимальный дискомфорт для тех, кто сегодня продолжает поддерживать путинский режим. И для нас очень важно, чтобы эти реальные действия, которые угрожают благополучию этих капиталов, были предприняты как можно скорее.

— И здесь мы подходим как раз к выступлению Навального в Европарламенте. Скажите, пожалуйста, вы его читали или слушали?

— Безусловно, я его и прослушал по-английски, и прочитал по-русски.

— Какое впечатление у вас оставило это выступление?

— Я уже комментировал коротко это выступление на «Эхе Москвы» в программе «Особое мнение». На мой взгляд, необходимо отметить, что Навальный всё-таки перешёл эту важную границу. Он начал говорить о санкциях. Потому что, пока Навальный оперировал на территории России, его отношение к санкциям было как минимум скептическое. Более того, мы неоднократно слышали, что этим занимается эмиграция, а серьёзные люди в России занимаются «умным голосованием» и прочими другими вещами, которые помогут нам приблизить «Прекрасную Россию будущего». А сейчас ситуация поменялась, и Навальный начал делать вещи, которые по-настоящему, как мы все понимаем, угрожают благополучию Кремля.

Но, тем не менее, вопросы у меня остались. Потому что вообще сказать про санкции — это хорошо, но, как я уже сказал, законы были приняты давно, и эти законы не начинают работать эффективно, пока нет конкретных списков. Вот администрация Трампа пошла по такому примитивному, но очень эффективному пути нивелирования санкционных списков. В этот список включили всех подряд. И он стал просто профанацией. Как шутили, была использована телефонная книга. Т.е. администрация Трампа нашла способ подыграть Путину по вполне понятным причинам — связям Трампа с Путиным, минимизировав санкционный эффект. Скажем, ряд российских олигархов, как Дерипаска, добились определённых успехов во времена правления Трампа, во многом упирая на то, что их капиталы работают в американской экономике. Скажем, алюминиевый завод в штате Кентукки. Это штат, от которого находится в Сенате лидер сенатского большинства Митч Макконнелл.

Т.е. сам по себе, повторяю, общий список не является эффективным оружием, пока чётко не проставлены фамилии и не продемонстрирована политическая воля идти до конца, т.е. по-настоящему угрожать благополучию людей, которые в этом списке находятся. Например, зафиксированы несколько фамилий, которые озвучил Навальный, безусловно правильные. И Усманову, и Абрамовичу, и Ротенбергам — всем там и место. Но у меня остаётся вопрос: а где эти генералы, полковники спецслужб, которые почему-то, по Алексею, должны быть выведены за скобки? «Генералов и полковников преследовать не обязательно» — цитирую дословно, а важно заняться олигархами? Но мы что, серьёзно считаем, что Сечин не является олигархом, что Патрушев не является олигархом, что все эти носящие звания генералов, полковников не являются олигархами, бизнесменами? У никому не известных полковников конфискуют миллиарды рублей, как мы знаем. И это фигуры не первого, не второго, даже не третьего эшелона. Значит, мы можем понимать, о каких суммах идёт речь, если мы поднимемся наверх. Как можно этих людей — Патрушева, Бортникова, Сечина, Чемезова — выводить за скобки?

Более того, есть ещё важный вопрос. А именно: что такое санкции против олигархов? Мы слышим, что говорит Навальный, что говорит Кара-Мурза, что говорит Яшин, что говорит Милов. И эта мантра повторяется из раза в раз: нельзя, чтобы санкции били по интересам простых россиян, эти санкции не должны быть стратегическими, они не должны быть системными, они должны быть только индивидуальными. А как вы собираетесь разделить личные состояния и капиталы компаний у тех, кто контролирует сегодня практически всю российскую экономику? Причём с каждым днём их доля общенационального пирога только растёт. Мы видим, как под сурдинку кризиса сливают в ВЭБ, Сбербанк все мало-мальски «вкусные» активы. Мы видим, как распухает «Роснефть», которая подминает под себя всю отрасль, идя по стопам «Газпрома». И как можно разделить Сечина и эту всю «Роснефть»? Т.е. мы будем говорить про санкции олигархов, которые имеют долю в «Газпроме», но не будем трогать «Северный поток — 2», потому что это государственный проект.

Вот здесь находится точка бифуркации — для чего вообще санкции принимаются? Можно принять санкции против Тимченко, Ковальчуков, Ротенбергов, а они перепишут всё на жён, детей, любовниц. Мы готовы идти до конца, чтобы действительно «окучивать» все эти средства? Идти до конца — означает бить по коммерческим интересам. Сделать так, чтобы деньги, которые они «зарабатывают», стали объектом преследований. А получают они огромные деньги, и эти деньги идут не только на их личные счета. Эти деньги идут в т.ч. и на подкуп западных официальных лиц, и на вложения в эти т.н. социальные проекты, в условные «Челси» или «Арсенал», если говорить про футбол, «Шальке 04», если говорить о Германии. Т.е. это деньги, которые позволяют путинским олигархам и вообще путинскому окружению интегрироваться в западный мир и тем самым делать практически невозможным процесс изъятия этих гигантских средств, возвращения их в Россию.

Надо понимать, что если мы не будем требовать от Запада кардинальных политических решений, направленных на максимальное ущемление тех, кто распоряжается этими деньгами, кто ворует их в России и интегрирует в свободный мир, в экономику, в финансы, в политические проекты, в социальные проекты на Западе, то санкции окажутся только эффективным пиаровским оружием. Да, это звучит красиво. Да, безусловно, кому-то будет неприятно даже в том объёме, в каком санкции используются сейчас. Это неприятно. Но между «неприятно» и нанесением серьёзного политического и экономического ущерба есть огромная разница.

И меня раздражает ещё одна мантра: «мы не требуем, чтобы санкции были направлены на смену режима в России». Вы о чём? Это что за форма когнитивного диссонанса? Ровно этого мы и должны требовать! В России у власти, по словам Навального, находится банда преступников, «захвативших власть». «Но мы не хотим, чтобы санкции были направлены на смену режима». А ещё раз медленно повторить и поставить рядом два этих тезиса? Не пора ли прекратить жалкие потуги понравиться потенциальному российскому избирателю. Все понимают: выборы 2021 года — такой же фарс, как и все предыдущие. И тут же мы слышим очередные заклинания, что «эти выборы очень важны», что «Запад должен додавить», чтобы «в этих выборах участвовали Милов с Яшиным». Ещё раз повторяю: за одно предложение до этого было сказано, что в России у власти банда преступников. Это как банда преступников будет отдавать власть через выборные процедуры?

В борьбе с диктатурой нужна последовательность. Да, может быть то, что я говорю, то, что обсуждали на Форуме свободной России, то, что говоришь ты, Даниил, то, что говорит Иван Тютрин, то, что говорит Андрей Илларионов, может быть радикально. Да! Но это последовательно. У нас есть последовательная позиция. Мы говорим о том, что только смена режима в России может спасти Россию от тотальной катастрофы. И здесь никакие половинчатые меры не работают. Любая попытка проложиться, найти какую-то позицию промежуточную — «нельзя, чтобы санкции ударили по людям», — минимизируют санкционный эффект, как мы видим сейчас на примере Беларуси. Да, лукашенковским людям не очень приятно оказываться во всех санкционных списках. Но пока Запад не готов пойти на системные санкции, на санкции, которые ударят по крупнейшим белорусским предприятиям и окончательно добьют экономику Лукашенко, ничего реального происходить не будет.

— Вы, кстати, предвосхитили мой следующий вопрос, потому что я хотел обратить ваше внимание на то, что люди, которые пытаются отделить секторальные санкции от личных, часто то ли не понимают, то ли не хотят признать, что российская экономика де-факто принадлежит группе людей. И как можно отделить частное от общего здесь, где заканчивается частный интерес и начинается интерес общественный, совершенно непонятно. Когда путинские олигархи владеют фактически целыми отраслями производства в России, получается, что каждая персональная санкция уже секторальная и наоборот. Ведь так?

— А чем они не владеют сегодня в России? Нефть в их руках, газ в их руках, вся технология, та, что осталась, — «Ростех» чемезовский — тоже в их руках. Фактически на всех ключевых направлениях, которые составляют, не знаю, сколько процентов российской экономики, но понятно — всё, что является мало-мальски эффективным, что-то производит, и, естественно, там постоянно крутятся гигантские средства, плюс постоянная государственная поддержка. Налоги же россиян идут на то, чтобы эти олигархические структуры всегда оставались на плаву.

Олигархия — это слияние частного бизнеса и государства, в данном случае более чистой олигархической структуры придумать нельзя. Сечин куда больший олигарх, чем какой-нибудь Дерипаска, ровно потому, что у него есть ещё государственные рычаги, которые он может активно использовать. А конечными бенефициарами всего этого гигантского процесса перекачки денег является группа товарищей кооператива «Озеро» или ещё каких-нибудь кооперативов.

Нельзя давать западным политикам возможность отскочить в сторону, т.к. они постоянно ищут возможность продемонстрировать политическую волю, при этом ничего не делая. И поэтому надо прекратить эти заклинания: «разделите простых граждан России и путинский режим и Путина, потому что это не россияне оккупировали Крым, это Путин, это не россияне делали то-то, а Путин»… Да, но это означает, что стратегические интересы путинского ближайшего окружения, которые контролируют, как мы говорили, практически всю российскую экономику, останутся нетронутыми. Да, какие-то небольшие проценты там и тут будут ущемлены, какие-то суммы они, наверное, потеряют. Но пока они будут безраздельно владеть и воровать из этих источников, которые покрывают почти всю российскую экономику, и сохранять возможность нормальных торгово-экономических отношений со свободным миром, реального политического эффекта не будет.

Поэтому давайте договоримся: санкции — это как раз способ нанести непоправимый ущерб путинскому режиму. Если мы согласны с тем, что это банда преступников, то я не понимаю, почему такое вдруг милосердие выказывается и такая непоследовательность в методах борьбы с теми, кто угрожает и России как государственному образованию, и каждому рядовому россиянину. Будущее России при путинском режиме, мы понимаем, будет мрачно и печально.

— Недавно мы делали интервью с Дмитрием Гудковым, знакомым нам обоим, и в этом интервью он фактически поддержал тезисы Алексея. Он тоже выступил за персональные санкции против секторальных. И очень интересный контртезис выдвинул о том, что, сколько бы ни потеряли путинские олигархи, они всё равно изымут это у народа. Вам есть что ответить на такой тезис?

— А вот этот тезис работает на нашу позицию. Потому что, пока они сохраняют возможность контролировать экономику, которая жизнеспособна, а естественно, все эти трубы, все эти «Северные потоки» делают её более жизнеспособной, они, конечно, будут делать ровно то, о чём сказал Дима Гудков. Они действительно будут компенсировать свои убытки за счёт народа, пока у них есть такая возможность. Пока это всё работает. А вот при секторальных санкциях это будет сделать гораздо сложнее, потому что на самом деле это ударит по их возможности не только эксплуатировать это в России, но ещё и продавать. Им нужно продавать это куда-то.

Если бы Европа, представим себе на секунду, могла бы сегодня отказаться от российского газа и закрыть трубу, мы же понимаем, что долго путинская Россия не продержится. Но проблема, что на протяжении очень долгих лет Европа не делала ничего, чтобы от этой зависимости избавиться. Более того, она [зависимость] даже нарастала, и мы видим борьбу вокруг «Северного потока — 2». Очевидно — этот проект помогает «Газпрому», он создаёт дополнительные возможности для привязки Европы. Более того, он потенциально открывает дорогу для новой агрессии против Украины, потому что украинская труба будет больше не нужна. Американцы выступают против этого. Ситуация с Навальным, попытка убийства, использование химического оружия — вроде бы всё уже сложилось. И что требуется от европейцев? Поддержать санкции. Нет, не готовы. Можно представить себе лоббистскую мощь тех структур, которые уже вошли в этот проект и в который вкачивались на протяжении многих-многих лет огромные деньги, получаемые от эксплуатации российской экономики. И только секторальными санкциями этот бесконечный поток денег, который уходит на Запад и который продолжает разлагать западное политическое и общественное пространство, можно будет остановить.

— Знаете, что интересно? Мы часто делаем эфиры с белорусскими оппозиционерами, и меня поразила разница во взглядах на эти процессы у белорусов и у россиян. Дело в том, что, когда у белорусских оппозиционеров спрашиваешь о секторальных санкциях, они, как правило, полностью поддерживают это и говорят, что это патриотично. Так дословно мне было сказано в одном из эфиров. Это патриотично, потому что это ведёт к ликвидации диктатуры. А мы ведь не сомневаемся, что белорусская оппозиция действительно является патриотичной, национальной белорусской оппозицией. Как вы думаете, почему в российской оппозиции преобладает другая точка зрения?

— Потому что белорусская оппозиция борется с Лукашенко. Она борется за власть. Она не занимается играми в напёрстки с Лукашенко и его окружением. Она занята не «умным голосованием», она занята революционным процессом, задача которого — сломать хребет режиму Лукашенко и построить свободное демократическое государство, ориентированное на Европу. А в российской оппозиции, к сожалению, за много лет выработался другой алгоритм действий — «мы должны использовать рельеф местности, мы должны то, мы должны это». Но никакого отношения к борьбе с путинским режимом это не имеет. Более того, я много лет говорил и готов повторить, что на самом деле это помогает режиму укрепляться, потому что отвлекает людей от нашей главной задачи — демонтажа путинского режима. Всё, что помогает демонтажу — это хорошо, а всё, что мешает — плохо.

У меня достаточно простая, как многие могут сказать, чёрно-белая картина мира. Но когда мы имеем дело с абсолютным злом, которым является путинский режим, угрожающий не только России, но и всему миру, любой другой подход является формой политической капитуляции. И поэтому все оговорки, с которыми наши записные оппозиционеры выступают в Европе и в тех средствах массовой информации, где позицию по поводу санкций можно озвучивать, являются серьёзным шагом назад в этой борьбе. Если мы хотим совместными усилиями добиться демонтажа путинского режима, мы не можем рекомендовать свободному миру половинчатые меры, которые позволяют путинскому режиму находить новые возможности для манёвра и продолжать свою финансово-экономическую экспансию в свободный мир.

— Если бы вы оказались на месте Алексея Навального, я имею в виду всё-таки его выступление в Европарламенте, а не другие обстоятельства, что бы вы сказали?

— Я много лет говорил одно и то же и не вижу никакой необходимости менять свою позицию. Начинать надо с политической воли. Я бы обратился с призывом к европейцам всё-таки посмотреть сначала в зеркало, а потом посмотреть на Путина, точнее, на его record, на его кредитную историю, и понять, что путинская Россия давно находится в состоянии гибридной войны с Европой. И Европа должна сделать всё, чтобы путинский режим лишился главного источника поступлений, позволяющих проводить эти гибридные войны. Путинский режим ответственен практически за все конфликтные точки в мире сегодня. Если посмотреть на подъём ультраправых групп в Европе и на изменение политического баланса, связанного с появление огромного количества мигрантов с Ближнего Востока, — это результат Сирийской войны и позорная позиция Европы, которая в итоге «прогнула» Обаму и позволила удержаться у власти Асаду. Американцы не отреагировали на применение Асадом химического оружия, и это в итоге привело к потоку беженцев, которые бежали от ковровых бомбардировок и от химического оружия из Сирии через Турцию в Европу. Что позволило ультраправым путинским союзникам подняться на этой теме.

Если смотреть сегодня на иранскую ядерную проблему, практически на любую проблему в мире — на Венесуэлу, на Северную Корею — это всё связано с действиями Путина. Пока Путин находится в Кремле, горячие точки будут только появляться и расширяться. Я не сомневаюсь в том, что крен Эрдогана от осторожного авторитаризма, при сохранении основных демократических механизмов, в сторону жёсткого авторитаризма, базирующегося на пантюркистских идеях — это результат того, что он увидел, как это сходило с рук Путину, и решил поиграть в ту же игру, которая оказалась достаточно эффективной для сохранения личной власти. Т.е. влияние Путина на многие процессы в мире через гибридные войны и через использование огромных материальных ресурсов является серьезнейшим геополитическим фактором. Мы даже ничего не сказали про Африку, где «ЧВК Вагнера» уже воюет от Ливии до Мозамбика.

И сказав это европейцам, я бы попросил ответить на главный вопрос: есть ли у них политическая воля остановить Путина? Если такой политической воли нет, то нет смысла поднимать вопрос о санкциях. Давайте, наконец, договоримся о том, чего мы хотим, ибо стратегия первична. Если стратегией являются пиаровские заявления, то это не ко мне. Если стратегическая цель — добиться кардинального изменения ситуации в России, то давайте добиваться применения санкций, которые, как я понимаю, поддержат почти все восточноевропейские страны.

Как мы видим, жёсткость позиций разных стран в Европе напрямую зависит от их географического положения — чем восточнее, тем агрессивнее. Там, где есть генетическая память о советской агрессии и многих столетиях пребывания в составе Российской империи — там одна позиция. А соответственно, чем дальше на запад, тем сильнее проявляется комплекс политики умиротворения из 30-х годов ХХ века. Когда все жили иллюзией, что никто не будет начинать войны, не будет делать жёстких, безрассудных шагов, и поэтому всегда лучше пытаться договариваться. Вот и сейчас наследники Даладье и Чемберлена пытаются договориться. И это при том, что уже были Грузия, Украина, и мы видим, как агрессивно путинская Россия вмешивается в политические процессы и в Европе, и в Соединённых Штатах, и я повторяю, по периметру всего мира поддерживаются все очаги напряжённости.

— Не так давно мы делали интервью с Андреем Андреевичем Пионтковским, нашим бывшим коллегой по Координационному совету оппозиции. И он сказал интересную вещь, что по крайней мере в США все необходимые законы уже были приняты и даже в своё время запущены, однако в силу внутренней политической логики в Америке этот процесс изъятия активов у путинских олигархов был приостановлен. Как вы думаете, со сменой политического лица в Америке, с приходом Байдена, может ли быть этот процесс запущен вновь и доведён до конца?

— Лучше быть более пессимистичным, когда мы говорим про такие сложные политические процессы. Можно с уверенностью утверждать только то, что никаких препятствий на пути реализации американских законодательных актов и работы американских спецслужб и финансовых институтов по выявлению этих средств в Белом доме чинить не будут. Вот это будет принципиальное отличие от того, что было в Белом доме в годы Трампа. При администрации Байдена та большая работа, которая была проведена и о которой говорил Андрей Андреевич Пионтковский, будет идти своим чередом.

Насколько я представляю, американский истеблишмент — и военные, и разведсообщества, и политические, и финансовая разведка, и ФБР — довольно хорошо представляют, с кем они имеют дело. У них уже есть достаточный объём информации, позволяющий сделать решительные шаги в этом направлении. А насколько эти шаги будут решительными, насколько далеко они зайдут, это уже зависит от администрации Байдена, которая постарается найти какой-то компромисс с европейцами. Но я думаю, этот компромисс будет не в стиле капитулянтской политики Обамы. Это будет компромисс, который заставит европейцев сдвинуться в сторону более жёстких санкций. Скорее всего, будет найдена какая-то формула, позволяющая европейцам сохранить лицо.

Не будем забывать — у Байдена огромный политический опыт. Не будем забывать: он помнит ещё советских вождей, с которыми он имел дело. Что такое СССР и КГБ, Байден знает не из книжек. Поэтому он будет поддерживать и укреплять альянсы, которые были созданы в годы холодной войны. Сейчас он видит своей первоочередной задачей, он об этом уже говорил, чтобы все вопросы, связанные с Россией, с Китаем, с Ираном решались бы в многополярном мире. Но слово «многополярный» не в том смысле, как его употребляют в МИДе России, а как механизм обсуждения проблем среди стран свободного мира. Т.е. Америка будет, естественно, лидером свободного мира, но не будет принимать односторонних решений без учёта интереса всех союзников. Но это, повторяю, будет процесс взаимного сближения. И в этом смысле многие вещи, которые Трамп сделал, двинув американскую политику в более радикальном направлении, скажем, в Иране, это заставит администрацию Байдена искать определённые компромиссы, уже исходя из логики нового расклада сил на Ближнем Востоке. Т.е. простого возвращения во времена Обамы, если кто-то на это рассчитывает, не будет.

— А как вам кажется, Европа отреагирует на выступление Навального и сделает хотя бы то, что он предлагал?

— Безусловно, я думаю, что какие-то вещи будут сделаны. Тут важно понимать, что у европейцев нет другого выхода, они должны сохранять лицо. И т.к. вопрос «Северного потока», судя по всему, оказался не по зубам, то какие-то олигархи пострадают. Повторяю: это лучше, чем ничего. Просто жалко терять момент, когда есть возможность продвинуться резко вперед и «захватить» гораздо большую территорию. Да, шаг вперёд лучше, чем два шага назад. Но, тем не менее, можно не сомневаться, что эти предложения Навального, достаточно аккуратные и осторожные, европейцами будут приняты.

Я хочу ещё раз повторить, что «список» очень важен. Важно понять, кто будет в него включён. И мне бы не хотелось, чтобы этот список оказался полностью зачищенным от олигархов-силовиков. Фамилии, названные Навальным, можно очень условно квалифицировать как российский экономический олигархат. А силовики — главная опора путинского режима — пока туда не попали. Хотя, может быть, кто-то из них там окажется.

Повторяю: любой список — шаг вперёд. Любая возможность затруднить жизнь олигархам, не важно какие они — экономические или силовые, тоже хорошо. Но первичным является понимание, для чего мы это делаем, и наличие политической воли для жёсткого противостояния путинскому режиму. Вот именно это нужно требовать от Европы. Нельзя позволить европейцам минимизировать ущерб для своих экономических партнёров в России. Потому что история с «Северным потоком — 2» показывает, как глубоко многие европейские корпорации и политические организации уже вошли в тесные бизнес-отношения с путинскими олигархами.

— И наконец, я не могу не спросить вас о том, что уже прозвучало сегодня в связи с речью Алексея Навального в Европарламенте. Речь идёт о привязке к выборам 2021 года. Ваш прогноз: вообще будут иметь какое-то значение эти выборы, что-то на них случится или нет?

— Они, безусловно, будут иметь значение для расстановки сил в Кремле. Но никакого отношения к выборам этот процесс не имеет. Кого-то, может быть, допустят в Думу, кого-то не допустят в Думу. Никакого отношения к нам с тобой это не имеет, к тем, кто будет сагитирован идти на участки — тоже не имеет. Потому что всем понятно, что рычаги власти находятся в тех местах, которые не поддаются влиянию выборов. Постоянные рассказы об эффективности «умного голосования» при мало-мальски серьёзном анализе не выдерживает никакой критики. Потому что ни в одном месте «умное голосование» не привело к изменению баланса власти. Даже в Томске, про который нам прожужжали все уши, всё равно единоросса выбрали главой городского парламента. Повторяю: в Томске, где у единороссов было меньшинство. Всё равно они находят возможности быстро договориться, потому что все рычаги власти и, соответственно, все деньги находятся у них в руках.

Я уже много раз говорил про московскую думу, про борьбу, которая велась за то, чтобы несколько «умников» могли пройти в московскую думу, чтобы информировать общественность о расхищении бюджета Собяниным. Но, увы, я ни разу не слышал выступлений «оппозиционных» депутатов московской городской думы, которые рассказали бы нам об этих расхищениях. Ждём-с. Очень долго уже ждём. Пожалуй, ждать будем гораздо дольше, чем нам хочется.

Нет никакой возможности изменить эту систему изнутри системы. Конечно, если кто-то хочет продолжать играть с Кремлем в поддавки, то это нельзя запретить. Но выступать с этим в Европарламенте, рассказывая, что выборы в думу являются главными событием 21-го года, что участие какого-то количества независимых кандидатов, участие, даже не победа, а участие будет индикатором? Чего, кстати? Индикатором изменения отношения к оппозиции? Это что, возможность сделать Кремлю какие-то поблажки? Если мы согласны, что «в России правит банда преступников», то мы должны вести борьбу с ними так, как нормальные люди борются с бандитами, которые захватили их дом и продолжают его грабить. И никакие половинчатые меры и попытка проголосовать на участке, который контролируется этими же бандитами, не являются решением, а только откладывают этап решительного противостояния.

И спасибо, Даниил, что ты упомянул оппозиционеров из Беларуси. Всё-таки надо смотреть на них и понимать, что только такая последовательная борьба может принести какие-то результаты. Это не случится завтра. Путинский режим гораздо устойчивее лукашенковского. И, тем не менее, серьёзные секторальные экономические санкции могут нанести удар, от которого в условиях обвала экономики, на фоне Covid-19, ухудшения условий жизни людей, роста недовольства (один незатихающий Хабаровск чего стоит) может привести к самым серьёзным последствиям. И «выборы» в данном случае здесь никакой роли не играют, и проблемы путинского режима с выборами как таковыми никак не связаны.

— Ещё один, последний на сегодня вопрос, который я тоже очень хочу задать. Он не относится прямо к теме основного нашего разговора, но, тем не менее, мне кажется, это важно. Как вы думаете, с чем связано активное распространение рядом публицистов информации о болезни Путина и его возможном уходе?

— Мы знаем, что в диктатурах состояние здоровья вождя является главной государственной тайной. И относиться к любой информации о состоянии здоровья Путина надо с крайней осторожностью. Я всегда относился к таким слухам крайне скептически. Сейчас моё отношение немного поменялось, потому что эта информация дополняется и другими «сливами», которые появляются в российских Telegram-каналах. Скажем, информация о личной жизни Путина, о его внебрачных детях, о его тайных связях, о том, какие ресурсы тратятся на поддержание этих тайных интимных связей Путина. Не исключено, что мы имеем дело с определённой кампанией, которая идёт внутри режима и которую могут инициировать только люди, обладающие сегодня реальной властью. Если это так, то, скорее всего, им что-то известно о здоровье Путина, позволяющее им вести себя таким образом.

Я не врач, чтобы по эпизодическим появлениям Путина на экране давать заключения о том, что у него болезнь Паркинсона или ещё какое-нибудь серьёзное заболевание. Но общий фон указывает на то, что Путин, видимо, ослаб политически. Вопрос: насколько это политическое ослабление связано с внешними факторами, как то Covid-19, ситуация в экономике, очевидные внешнеполитические неудачи, к которым я, безусловно, отношу и резкое усиление Турции на Южном Кавказе, и неизбежный уже крах режима Лукашенко, или это также связано с реальным ухудшением его здоровья. Увы, мы можем здесь только гадать. Видно по всему, что какие-то процессы идут. Потому что дыма без огня не бывает и заполненность российского интернета разной информацией, которая может быть на 90% провокационным вбросом, тем не менее, указывает на то, что какое-то движение происходит. И повторяю: это движение никак с выборами не связано. Это связано по каким-то неизвестным для нас причинам с личностью Путина и с тем, что происходит в его ближайшем окружении.

— Спасибо большое! Я предлагаю пока на этом остановиться. Рад был видеть вас.

— Как всегда.

— С вами были Гарри Каспаров и Даниил Константинов на канале Форума свободной России. Оставайтесь, пожалуйста, с нами, смотрите наши выпуски, ставьте лайки и не забывайтесь подписываться. До свидания!

CNN, США

ЛЕОНИД МОЙЖЕС

Третьего декабря ряд правозащитных организаций организовали совместную пресс-конференцию, посвящённую пакету рассматриваемых Думой законов, серьёзно наступающих на права и свободы россиян. Мероприятие поддержал Сахаровский центр, Международный Мемориал, Правозащитный центр «Мемориал», Московская Хельсинкская группа, Фонд «Общественный вердикт», информационно-аналитический центр «Сова», Правозащитный совет Санкт-Петербурга, РОО «Человек и закон» (республика Марий Эл), СПб ОО «Гражданский контроль»). Из-за продолжающегося карантина пресс-конференция состоялась в zoom.

Вот как описывают ситуацию сами правозащитники в сопроводительном письме: «В ноябре 2020 года в Государственную Думу Российской Федерации были внесены несколько законопроектов (https://sozd.duma.gov.ru/bill/1052523-7; https://sozd.duma.gov.ru/bill/1057914-7; https://sozd.duma.gov.ru/bill/1057230-7; https://sozd.duma.gov.ru/bill/1057895-7), первый внесло Правительство РФ, остальные – депутаты Государственной Думы и члены Совета Федерации. Уже с первого взгляда очевидно: эти документы направлены не только на подавление деятельности российских некоммерческих организаций (НКО), общественных объединений, филиалов международных неправительственных некоммерческих организаций и правозащитников, на дальнейшее ограничение прав граждан России на свободу ассоциаций. Они также ущемляют право на свободное выражение мнений, на свободу распространения и получения информации. Кроме того, они ограничивают свободу собраний, не только митингов, но и любых публичных мероприятий. Наконец, законодатели намерены усилить контроль и регламентацию в сфере образования и просвещения в самом широком смысле».

Открыла мероприятие Наталья Таубина («Общественный вердикт»). Она напомнил, что законодательные инициативы – далеко не единственная форма атаки на гражданское общество. Прямо сейчас власти пытаются выслать из России председателя нидерландского НКО «Правовая инициатива» Ванессу Коган, хотя она жила в стране уже 11 лет и в сентябре подала документы на гражданство. Десятки правозащитных организаций подписали письмо с требованием продлить Коган вид на жительство и предоставить гражданство по ускоренной схеме. В противном случае она будет вынуждена покинуть страну в течение двух недель.

После этого слово предоставили Наталье Евдокимовой из Правозащитного центра Санкт-Петербурга, рассказавшей об уже имеющихся у НКО проблемах. Наталья Леонидовна начала выступление с того, что все меры, направленные против НКО, антиконституционны. В 14-м году, уже после принятия самого закона об НКО-иностранных агентах, российский Конституционный суд заявил, что сам по себе этот закон не нарушает Конституцию, но в пояснительном письме уточнил, что подпавшие под его действие организации не должны подвергаться какой-либо дискриминации, а только информировать о своём статусе.

Но на деле такие НКО и их члены не имеют права участвовать в выборах, поддерживать политические партии, общаться с сотрудниками внешней разведки и ФСБ, вести упрощённые способы бухгалтерского учёта, исполнять общественно-полезные услуги, делегировать представителей в ОНК, заниматься антикоррупционной экспертизой – и это не полный список запретов. Евдокимова первой подняла проблему, которую затем упомянут все докладчики: расширительное понимание «политической деятельности» в рамках правоприменения и произвольность в оценках.

Так, в то время как социологическую службу «Левада-центр» признали иностранным агентом, занимающийся тем же самым ВЦИОМ, так же получающий деньги из-за рубежа, не имеет этого статуса. А самыми частыми иноагентами в России вообще остаются экологические объединения и группы активистов, борющихся с эпидемией ВИЧ. Но все попытки Евдокимовой указать на эти проблемы в ходе заседания Совета по правам человека при президенте РФ не привели ни к каким последствиям.

Затем выступила Мария Агальцова, начальник юридического отдела Международного Мемориала. Она сравнила российский закон об иностранных агентах с международным опытом, в частности – с американским законом FARA, на который любят ссылаться провластные спикеры. По её словам, наш закон похож на американский, как шарж на оригинал. Во-первых, в качестве иностранных агентов в США должны регистрироваться только организации, занимающиеся прямым лоббированием конкретных политических инициатив. Собственно, в США регистрируются любые лоббисты, а FARA лишь уточняет особый порядок для регистрации тех, кто лоббирует интересы другой страны.

Кроме того, для получения статуса иностранного агента необходимо получать значительную часть средств именно от правительства, а не просто из-за границы. Характерный пример – судьба организации Jewish Agency-American Section, продвигающей идеи сохранения еврейской культуры. Эта группа не включалась в реестр иностранных агентов и получила такой статус только после того, как правоохранители обнаружили документ, свидетельствующий о договоре между JA-AS и правительством Израиля, по которому НКО обязалось продвигать, помимо прочего, идею алии – репатриации евреев.

Выступление Татьяны Глушковой, члена совета «Мемориала» шло, по её словам, «из горящего танка»: за пару часов до начала пресс-конференции в «Мемориал» пришла прокурорская проверка, потребовавшая предоставить подробнейшую отчётность, вплоть до бумаг об отдельных запросах к экспертам за комментариями. На этом фоне рассказ о новых ограничениях, ожидающих НКО, звучал особенно выразительно.

Депутаты хотят обязать организации, признанные иностранными агентами, согласовывать свои программы с властями на год вперёд. При этом органы исполнительной власти могут потребовать отменить любую программу, не указав причины, а в случае отказа НКО можно будет ликвидировать через суд. Это даёт громадные возможности. К примеру, раз в России нет официальных политических заключённых, что мешает Минюсту потребовать отменить программу их поддержки? На деле речь идёт о попытке установить полный контроль над деятельностью любого НКО-иностранного агента: он либо играет по правилам власти, либо ликвидируется.

Также расширятся обязательства членов НКО информировать общественность о статусе своей организации – как иностранного агента. Лица, причастные к работе НКО, должны при осуществлении политической деятельности сопровождать все свои материалы указаниями на сотрудничество с организацией-иноагентом. Как сказала Глушкова, учитывая расширительную трактовку «политической деятельности», причастные к НКО люди, вплоть до уборщицы, вынуждены будут любое высказывание в социальных сетях, более содержательное, чем фотография котика, дополнять указанием на то, где они работают.

Наконец, власти получают в своё распоряжение такой инструмент, как возможность внести в реестр иноагентов «незарегистрированную организацию-иноагента». По сути, таковой признают любую группу людей, собравшихся ради какой-то цели, имеющей отношение к (опять-таки, очень расширительно толкуемой) политике и получившей хотя бы 10 рублей из-за рубежа. После внесения в реестр группа облагается всеми обязанностями иноагента по части отчётности. Нарушения будут караться штрафами.

Александр Верховский из центра «Сова» рассказал о перспективе появления физических лиц – иностранных агентов. Он напомнил, что законодатели уже подступались к возможности давать такой статус гражданам год назад, когда предложили признавать отдельных людей за СМИ и давать статус иноагента при обнаружении иностранного финансирования. Соответствующий закон приняли, но его применение оказалось столь запутанным, что властям понадобился механизм попроще. В соответствии с их предложениями для получения статуса иноагента физлицу достаточно соответствовать двум критериям. Во-первых, получать любую материальную поддержку из-за рубежа – не только деньги, но и «методологические инструкции». А во-вторых, осуществлять сбор военно-технических сведений или заниматься политической деятельностью в пользу иностранного государства, организации или даже физического лица.

Получивший статус иноагента россиянин не может иметь доступ к гостайне, занимать невыборные государственные должности, а при попытке баллотироваться даже в муниципалитет обязан всюду указывать свой статус. Любой человек, получавший от него деньги на политическую деятельность в пределах двух лет до получения статуса, считается «аффилированным с физическим лицом-иностранным агентом».

Кроме того, упоминания в политическом контексте признанного иностранным агентом НКО или физлица в СМИ или интернете по новым законам необходимо также дополнить указанием на его статус. Причём законопроект сформулирован таким образом, что уточнение придётся включать даже в частную переписку, хотя это отражает скорее нежелание и неумение законодателей работать с чёткими формулировками и ясными критериями.

Сергей Давидис, руководитель программы «Поддержка политзаключенных», член Совета ПЦ «Мемориал», рассказал об изменениях, которые коснутся митингов и других публичных мероприятий. По его словам, наступление законодателей на свободы россиян было бы не полным без ограничения свободы собраний, и депутаты не ударили в грязь лицом. Если предложенные законопроекты примут, то для любого публичного мероприятия придётся заводить специальный расчётный счёт, куда будут поступать все пожертвования и с которого придётся осуществлять все финансовые операции. После проведения акции организаторов обяжут подавать подробный отчёт о всех тратах и вернуть лишние деньги.

А жертвователям придётся указывать все свои личные данные, при этом целой группе лиц и организаций вносить деньги на такие счета запрещено: гражданам моложе 16 лет, иностранцам, а также иноагентам – как людям, так и НКО. НКО по-прежнему смогут организовывать мероприятия, но непонятно, сохранят ли они возможность финансировать собственные акции, что ставит под угрозу, к примеру, акцию «Возвращение имён», проводимую «Мемориалом».

Кроме того, законодатели предлагают наказывать штрафами за агитацию в пользу идей, отличающихся от заявленной цели акции, а также за изменение заявленной цели организации после её регистрации. Они также получают право переносить место, время и дату любого мероприятия на основании угрозы террористического акта или в условиях чрезвычайного положения. К массовым мероприятиям, со всеми вытекающими последствиями, приравняют последовательные одиночные пикеты. По оценке Давидиса, речь идёт о полном взятии под контроль любой законной уличной активности.

Директор Сахаровского центра Сергей Лукашевский рассказал о законопроекте, призванном ужесточить регулирование в сфере просвещения, назвав его в плохом смысле «революционным». После его принятия любые люди, занимающиеся просвещением, попадут в ведение исполнительной власти, регулирующей их работу. Примечательна характерная для депутатов широта формулировок: просвещением называется любое распространение знаний, навыков и опыта за пределами образовательных учреждений. Пост с кулинарным рецептом, рассказ о том, как добиться возвращения товара в онлайн магазине, публичный семинар – всё подпадает под действие законопроекта.

Отдельно оговаривается запрет на распространение «недостоверных» исторических сведений, а также информации, порочащей культуру и традиции народов России. Ни то, ни другое понятие никак не пояснены, что превратит государство в верховного арбитра любых исторических споров вообще. Достаточно найти хотя бы одного человека, сомневающегося в том или ином историческом факте, к примеру, в том, кто осуществлял расстрелы в Сандармохе, и государство уже имеет полное право вмешиваться, оценивать и наказывать.

Нашлось место и для борьбы с иностранным вмешательством в сфере просвещения. Теперь образовательным учреждением, планирующим организовать внеклассное мероприятие с привлечением иностранцев, требуется виза от органов федеральной власти. Сама необходимость подниматься на такой уровень может создать серьёзные проблемы для региональных школ и ВУЗов.

Регионам полностью посвятили последнее выступление – доклад Ирины Протасовой, сопредседателя РОО «Человек и закон» из Марий-Эл. Она рассказала, как законодательство об иностранных агентах ударяет по работе НКО в провинции. По словам Протасовой, одна из главных проблем – стремление местных властей «работать на опережение». Так, в Марий-Эл госслужащим и без всяких законов фактически запретили сотрудничать с НКО, признанными иностранными агентами, сорвав некогда регулярные просветительские программы о правах человека, которые «Человек и закон» организовывал для работников Минюста. Государство также перестало предоставлять НКО помещения и, по словам Протасовой, подталкивает к тому же и частный бизнес. А сейчас, ещё до принятия законов, на них обрушилось множество проверок.

Это создаёт нервозную атмосферу, из-за которой всё большему количество людей становится страшно сотрудничать с организацией, и обсуждаемые законы, несомненно, усилят этот страх. Ему способствует и то, что предусмотренные штрафы, неприятные, но всё-таки подъёмные для Москвы, Петербурга и других крупных городов, в провинции разорительны. По словам Протасовой, если гражданское общество не остановит власти, в скором времени правозащитные организации останутся только в столицах и нескольких богатых регионах.

Впрочем, правозащитники не намерены сдаваться. В своём заключительном слове Наталья Траубина сказала, что они активно готовят и отсылают в Госдуму и Минюст заключения по предложенным законопроектам, а также пишут обращения в офис комиссара ООН по правам человека и главе Комиссии по правам человека при Совете Европы с просьбой обратить внимание на складывающуюся ситуацию. Кроме того, докладчики призвали рядовых граждан не отчаиваться и писать письма и обращения «своим» депутатам с призывом голосовать «против» обсуждаемых законопроектов.

Фото: Россия. Москва. Мемориал памяти жертв политических репрессий "Стена скорби" работы скульптора Георгия Франгуляна на пересечении проспекта Академика Сахарова и Садового кольца. Михаил Джапаридзе/ТАСС

 АЛЕКСАНДР ГНЕЗДИЛОВ

Подмена либеральных ценностей и подходов крайне левыми и крайне правыми идеями — не является сугубо внутренним делом Соединенных Штатов. Аналогичные дискуссии идут в Канаде и Великобритании, Бельгии и Нидерландах, Франции и Германии. Риск отказа от равноправия и свободы, разрушение основ либеральной демократии ради борьбы за очередную недостижимую утопию равенства и справедливости, внедряемую насилием и привилегиями — это общий риск.

В 2015 году Павел Демидов из «Коммерсантъ-Власть» написал статью об исчезновении центризма в американской политике и опасном росте идейной поляризации. В Белом доме тогда еще был Барак Обама. Этот процесс и его последствия мы все и наблюдаем сегодня. С одной стороны — уходящий с поста, но не из политики президент Трамп и ко. Но на другой стороне — увы!, тоже антилиберализм, только левый.

Конечно, это я совсем не о победившем на президентских выборах Джозефе Байдене. Сам избранный президент как раз центрист, он — представитель умеренного крыла Демократической партии. В ходе её праймериз Байден, сперва проигрывая, в итоге нанёс убедительное поражение левому крылу партии в лице Берни Сандерса и других. На президентских выборах он получил рекордное в истории США число голосов.

Нельзя, впрочем, забывать, что и Дональд Трамп установил на сей раз рекорд по числу голосов у проигравшего кандидата. Конечно, среди его сторонников есть и религиозные фанатики, и приверженцы теорий заговора, и просто убежденные крайне правые республиканцы. Однако сводить к этим категориям весь многомиллионный электорат Трампа будет большой ошибкой. Тут и те, кто доволен его налоговой реформой, и те, кого возмущает идейный диктат слева, всё более заметный от университетов до киностудий, и те, кто доволен его противостоянием диктатуре коммунистов в Китае. Нельзя просто сбросить всех этих людей со счетов.

Отметим также, что беспрецедентное объединение вокруг Байдена вызвано не столько программой кандидата, сколько личными качествами. И вовсе не самого избранного президента, а его оппонента, Дональда Трампа, второго срока которого категорически не хотели слишком многие. Его непредсказуемость, лживость, хамство, самомнение, неуважение к людям и политическим институтам страны отталкивают даже многих республиканцев.

Не случайно победа Байдена на президентских выборах вовсе не сопровождается таким же успехом Демократической партии при выборах губернаторов (- 1 место, проигранное в Монтане), Сената (пока лишь + 1 место, что оставляет демократов в меньшинстве) и Палаты представителей (на данный момент у демократов на 8 мест меньше, чем в 2018, хотя они удерживают большинство). Это значит, что другой кандидат от республиканцев вполне мог бы удержать за этой партией и Белый дом.

Не сомневаюсь, что Байден, умеренный, опытный и неглупый политик, тем более пришедший к власти с образом примирителя, постарается склеить расколотое общество. Однако ему будет противостоять не только Трамп, распускающий слухи о подтасовках и мечтающий о реванше в 2024 году. Едва ли не большим фактором для углубления раскола является крайне левое крыло демократов, которое воспринимает предстоящий уход Трампа из Белого дома, как грандиозный реванш за его 4 года в Овальном кабинете.

Важнейшую роль в поражении Трампа сыграла недооценка им проблемы коронавируса, приведшая к высокой заболеваемости и смертности в США. Сегодня центристский избиратель ждет от Байдена прежде всего компетентного и стабильного управления, ориентированного на права и интересы людей. Это запрос на восстановление нормальности, утраченной с приходом к власти Трампа. Примерно того же ждут от Байдена и союзники США в Европе и Азии.

Между тем, крайне левое крыло Демпартии выступает за своего рода «трампизм навыворот», кардинальное изменение целого ряда устоев жизни в США. Проблема заключается даже не в самом радикализме желаемых ими изменений, а в том, что они враждебны гражданским свободам и универсальным правам человека. Пожалуй, наиболее ярко эту проблему высветили летние протесты под лозунгом Black Lives Matter («Жизни черных имеют значение»).

Дело в том, что идейно, при всей справедливости протестов из-за гибели Джорджа Флойда, Black Lives Matter — во многом антилиберальное движение. Конечно, оно только часть вопроса. В целом же мы наблюдаем в США сейчас своего рода левый аналог маккартизма, его приверженцы надеются, что приход в Белый дом Байдена и Камалы Харрис может дать им карт-бланш. Что слово «маккартизм» не просто хлёсткий ярлык — хорошо видно на примере кинематографа, где на смену Кодексу Хейса идут новые «кодексы разнообразия», столь же противоположные свободе творчества, а фильмы и роли попавших под удар исчезают с экрана вопреки презумпции невиновности.

Еще одно сходство: Маккарти и его коллеги ведь имели дело тоже с вполне реальной проблемой в виде распространения в США тоталитарных коммунистических идей. Они вроде как защищали американскую демократию. Но делали это, не разбирая правых и виноватых, и к тому же пользуясь методами, сводящими демократию и правовое государство на нет, отрицающими базовые ценности свободы и прав человека. Примерно то же наблюдаем и сегодня.

Проблема злоупотреблений властью со стороны полиции вполне реальна в деле Флойда, как и во многих других. Проблема расизма тоже (хотя в любом конкретном деле её необходимо доказывать в суде). Но какие подходы применяются для решения этих проблем? Не права человека, а права безличных «коммьюнити» (заявления различных компаний и институций в США относительно Black Lives Matter с апелляцией именно к коммьюнити, а не к правам человека легко находятся в соцсетях и поисковиках). Индивид по умолчанию приписывается к идентичностям на основе врожденных признаков.

Вопрос полицейских злоупотреблений в деле о гибели Джорджа Флойда и мер для их преодоления отошел на задний план в сравнении с темой расизма: известный телеведущий, эстрадный комик и гражданский активист Джон Стюарт даже писал этим летом в издании Daily Beast, что фокусировка на проблеме полиции мешает обсуждать проблему системного расизма. Тот случай, когда ищешь кошелек не там, где потерял. И даже не там, где фонарь, а там, где ходят со своими кошельками другие люди. «Причем тут полицейский произвол и 8 минут удушения — нам ведь надо всю систему менять и памятники сносить!» Человек сводится только к поводу, становится средством, а не смыслом политики.

Сюда же относится и требование «разнообразия» (diversity). Почему оно глубоко антилиберально? Потому что либерализм убежден в уникальности каждой человеческой личности. Таким образом, невозможно найти двух человек, которые были бы абсолютно однообразны. Требование diversity отрицает индивидуальность человека, утверждая, что, допустим, компания в составе Моцарта, Чехова и Гавела будет однообразной, так как состоит из одних белых мужчин. Можно ли здесь не вспомнить нацистский подход у гитлеровцев или классовый у большевиков? Они также сводили личность к нулю, оценивая вместо неё происхождение.

Ключевым способом проведения в жизнь этой повестки становятся призывы и петиции об увольнении любого не шагающего в ногу. Это не борьба за свободу и общие права, это ненависть к свободе и борьба за привилегии для своих и за бесправие для несогласных. Эту мрачную шутку я помню со школы и она довольно точно описывает картину: «Добро обязательно победит зло. Поставит на колени и зверски убьет».

Квотирование в вузах или при приёме на работу по врожденным свойствам человека — оборотная сторона антисемитских квот для евреев в Советском Союзе. Интересно, что основными пострадавшими от квот в американских университетах оказываются не белые, а азиаты. Но это мнимых «борцов с расизмом» не волнует — цель ведь не в социал-либеральном равенстве возможностей для каждого человека, а в создании новых и новых механизмов перераспределения и выравнивания, дающих власть в руки тех, кто стоит у их рычагов. Для либерала такая оскорбительная объективация человека, корыстная подмена личности, способной к субъективному внутреннему выбору набором врожденных внешних особенностей — глубоко чужда.

Расовые, социальные, гендерные и иные линии разделения не изживаются и не заменяются отношением к каждому человеку, как к неповторимой личности и одновременно равноправному с другими гражданину. Напротив, все линии ксенофобии углубляются, закрепляются и заново получают институциональное оформление.

Ключевым способом проведения в жизнь этой повестки становятся призывы и петиции об увольнении любого не шагающего в ногу (нужен ли перечень? Наберите в поисковике Black Live Matter fired и там будут эти истории в изобилии — от бейсбольного комментатора до профессора UCLA). Всем, кто в России выступает против авторитарного государства, но радуется увольнениям инакомыслящих в США, предлагаю представить увольнения за несогласие с «Крым наш!» или «Можем повторить!».

И нет, в данном конкретном контексте — это не разные вещи. Ислам может быть не похож на буддизм, а иудаизм на атеизм, но когда человека увольняют из-за его веры или неверия — это во всех случаях нарушение его права на свободу совести. Точно так же человек имеет право на свободу мнений, в том числе — даже (на Ваш личный взгляд) ошибочных, даже (на Ваш личный взгляд) безнравственных.

Это не борьба за свободу и общие права, это ненависть к свободе и борьба за привилегии для своих и за бесправие для несогласных. Эту мрачную шутку я помню со школы и она довольно точно описывает картину: «Добро обязательно победит зло. Поставит на колени и зверски убьет».

Особенно характерно, что в это же время Верховный суд США принимает подлинно либеральное решение, признавая увольнение с работы из-за сексуальной ориентации нарушением прав человека. Левые приветствуют это решение — но сами в своей политической борьбе действуют прямо противоположным образом. Приведу несколько примеров — не только американских.

Широко известно стало высказывание преподавателя Кембриджа Приямвады Гопал, написавшей в Твиттере, что «белые жизни не имеют значения». На самом деле, полный её твит был менее провокационным: во второй фразе Гопал подчеркивала «Если они живы». Вскоре преподаватель получила повышение в университете, петиция об её увольнении, набрав за пару дней более 20 тысяч подписей, была удалена сайтом Change.org, а руководство Кембриджа осудило общественное давление на вуз по этому вопросу.

За несколько дней до всех этих событий, там же, в Великобритании, в городе Бёрнли человек по имени Джейк Хэппл запустил во время футбольного матча плакат «Белые жизни имеют значение». Полиция не нашла в его действиях правонарушений, но тем не менее компания Paradigm Precision уволила Хэппла с работы. Показательны столь разные последствия для него и профессора Гопал.

Вот еще несколько высказываний, прозвучи которые в противоположную сторону — имели бы для их авторов совсем иные последствия. В 2019 году кинорежиссер Джордан Пил заявил: «Не могу представить ситуацию, чтобы я взял белого парня на главную роль». Ну что ж, не оспаривая творческую свободу режиссёра, скажу, что не могу представить ситуацию, когда аналогичное высказывание о «черных парнях» не уничтожило бы карьеру любого его коллеги иного цвета кожи.

Как и слова интерсекциональной феминистки Эшли Шэкелфорд, заявившей в сентябре 2020 года, что «все белые люди — расисты». Как она сообщила слушателям, «Мы не собираемся обсуждать ваши «О, может быть, некоторые из нас смогут преодолеть это!». Нет, на самом деле ты всегда будешь расистом. Поэтому, даже если ты пытаешься стать лучше, я считаю, что белые люди рождаются не-людьми» (в оригинале: «into not being human»).

Впрочем, в 2017 году модель Манро Бергдорф была уволена компанией L'Oreal после заявлений, что в расовом насилии повинны «все белые люди». Но через 3 года, как раз на волне BLM, Бергдорф вернулась к этой истории и L'Oreal сдала назад, наняв её консультантом… по расовому разнообразию!

Граффити Бэнкси

Неудивительно, что этот расовый подход к определению границ свободы слова привел к чудесной истории в еще одном вузе — на сей раз Университете Джорджа Вашингтона. Профессор Джессика Круг была уволена, когда обнаружилось, что она годами врала о своей расе и национальности: выдавала себя за темнокожую и, как она сама написала в покаянном письме, «скрывала свой опыт белого еврейского ребёнка».

В этой истории мы с изумлением видим, как в свободной Америке (и не только в ней!) в XXI веке «правильная» раса становится желанной, даёт привилегии (по крайней мере, в академических кругах) и помогает строить успешную карьеру учёного-«постколониалиста». И это не единственный случай: в 2015 году со своего поста была вынуждена уйти в отставку руководитель правозащитной организации по борьбе с расизмом Рэйчел Долезал. Оказалось, что и её учёба, и работа в НКО строились на лжи о якобы афроамериканских корнях. Раса оказывается социальным лифтом.

Примерно сюда же относится и случай сенатора Элизабет Уоррен, многократно заявлявшей о принадлежности к индейцам. Впрочем, в отличие от Круг и Долезал, генетический тест сенатора показал, что у неё действительно был индейский предок — но самое ранее в 6-м поколении. Как тут не вспомнить российских императоров: с 1761 года трон занимали представители рода Голштейн-Готторпов, но причисляли себя к Романовым. Последний из них, Николай II, был русским на 1/128. Можно заодно и предъявить претензии и к правящей британской династии: зачем, мол, Саксен-Кобурги, занимающие трон Соединённого королевства с начала XX века, именуют себя династией Виндзоров?

В истории с увольнением Круг из Университета Вашингтона есть и еще один любопытный нюанс. Разумеется, она была уволена из-за лжи, а не из-за расовой принадлежности. Но любая ли её мистификация своей жизни и биографии стала бы поводом для изгнания с работы? И тут, независимо от ответа, общество выходит на тонкий лёд. Ведь если любая — получается, что с работы можно увольнять за, например, публикации под литературным псевдонимом, ты должен быть полностью прозрачен для работодателя. Если же не любая неправда, а лишь имеющая социальное и профессиональное значение — выходит, что такое значение для вуза имела раса, а не состоятельность Круг, как учёного и лектора. Ведь книги её от того, что она еврейка из Канзас-сити, не становятся ни лучше, ни хуже.

Когда, осуждая насилие в ходе летних протестов, некоторые вспомнили призывы Мартина Лютера Кинга к мирной борьбе за свои права — они получили очень яркий и характерный ответ. Интернет облетела фотография подростка с плакатом, на котором написано: «Дорогие белые люди! Перестаньте использовать доктора Кинга, как пример мирного протеста! Вы его тоже застрелили». Лично я впервые встретил это фото на странице Being Liberal в Facebook, выражающей взгляды левого крыла Демпартии и имеющей около 1,7 миллиона подписчиков.

Слово «дорогие» в начале текста на плакате очаровательно вежливо. Но оно не должно скрывать от нас тот факт, что ответственность за убийство Мартина Лютера Кинга, великого борца за гражданские права, этим плакатом, мальчиком, который его держит, и всеми, кто репостит это фото возлагается на всех белых людей, всех скопом, без разбору. Не на тех, кто нажимал на курок и кто отдавал приказ об этом подлом убийстве — а на всех жителей планеты определенного цвета кожи. Это ли не расизм?

После такой хитрой подмены остается только спросить: «Часовню тоже я развалил?». Если же говорить об этой надписи на плакате серьезно — а оно того стоит! — то ведь здесь мы имеем дело с точно такой же подтасовкой смыслов, что и излюбленный вопрос антисемитов всех веков: «Зачем вы Христа распяли?». Это та же самая замена личной ответственности на групповую, с точно таким же подленьким душком и таким же оправданием последующего насилия.

Такой обратный расизм оправдывают идеей компенсации, воздаяния. Он убил твоего родственника — убей его. Тебя изнасиловали — теперь изнасилуй преступника ты. Око за око, глаз за глаз, зуб на зуб. Ветхозаветная мораль, воздаяние злом за зло, реваншизм, ведущий к умножению зла в мире, а не к победе над ним.

В феврале этого года в Boston Review известный социал-либеральный философ Марта Нуссбаум писала о рисках ретрибьютивизма в политической деятельности — о своего рода мании возмездия. С одной стороны, этот праведный гнев бывшей жертвы наделяет ее подлинной силой и способен сдвигать горы. С другой стороны, он обременяет саму экс-жертву. Идея возмездия деформирует личность мстителя и создает угрозу, что переход произойдет не от несвободы к свободе, а из одной несвободы в другую, возможно — еще худшую. Примеры такой «диктатуры угнетённых», заменяющей правосудие самосудом, нам дают и французская, и российская революция. Отсюда и летний «лутинг» в США, проще говоря — грабежи и мародёрство.

Поэтому подмена либеральных ценностей и подходов как крайне левыми, так и крайне правыми идеями — не является сугубо внутренним делом Соединенных Штатов. Мы видим, что аналогичные дискуссии идут в Канаде и Великобритании, Бельгии и Нидерландах, Франции и Германии. Риск отказа от равноправия и свободы, разрушение основ либеральной демократии ради борьбы за очередную недостижимую утопию равенства и справедливости, внедряемую насилием и привилегиями — это общий риск.

Методы такой подмены целей и ценностей хорошо известны. Левые указывают на существующие несправедливости и утверждают, что разрушение гражданских свобод и правового государства глубоко гуманно, служит делу прогресса и необходимо для защиты угнетаемых. Ну а правые говорят о свободном мире, как особой цивилизации, окруженной враждебными варварами и их внутренними союзниками, а потому нуждающейся в защите чрезвычайными средствами.

Собственно, левые и правые подпитывают фундаментализм друг друга и радикализуют друг друга. Справедливо, что политически нынешний виток Black Lives Matter в своем роде порождён «трампизмом». Как ранее и сам «трампизм» стал республиканским ответом на попытку демократов строить свою политическую идентичность как «коалицию меньшинств». Опросы Pew Research Center и Democracy Fund + UCLA Nationscape показывают, что среди всех людей, живущих в США, наиболее заметно расовая идентичность проявляется среди темнокожих. Логично, что в последние недели эта идентичность стала еще сильнее. Но еще несколько лет назад исследования политолога Эшли Джардина из Университета Дьюка выявили, что среди тех белых американцев, кто придаёт своей расовой идентичности большое значение, сторонников Трампа заметно больше, чем среди людей с гражданской, а не расовой, идентичностью. Таким образом, как отмечает в немецком либерально-консервативном журнале Cicero историк Михаэль Зоммер из университета Ольденбурга, левая политика разделения общества и пестования идентичностей — не решает проблему, а усиливает её, ведя дело к отчуждению, расколу и конфронтации.

Мы видим, например, что деля мир на черных и белых, право говорить пытаются закрепить лишь за одной группой, а второй вменяется в обязанность выслушивать. Однако, как отмечала по-иному, но сходному поводу Марта Нуссбаум, подлинное внимательное слушание подразумевает критические вопросы. Которые, добавлю я, желающему быть услышанным не следует встречать в штыки и тем более задействовать вместо ответа репрессивные инструменты.

И, напротив, демонстративные публичные покаяния и отречения от своих прежних высказываний и взглядов — не то, к чему стоит стремиться, если они вызываются страхом репрессивных последствий, а не свободным и искренним размышлением. Созданная таким образом новая система ничем не отличается от старой в лучшую сторону: она эксклюзивна и репрессивна для инакомыслящих. Чего стоят показания, выбитые на политических процессах 1930-х в Советском Союзе? Чего стоят публичные аутодафе времен Культурной революции в маоистском Китае?

Вспомним, кстати, значение фигуры Мао для красных интеллектуалов Запада поколения 1968 года, предшественников нынешней левой волны, чтобы понять, что такие сравнения не только уместны. В нынешних требованиях покаяний есть прямая наследственность. Хунвэйбины и цзаофани 1960-х тоже воевали с «четырьмя старыми». Эта формула соратника Мао Линя Бяо включала в себя: старую идеологию, старую культуру, старые обычаи и старые привычки. А разве не этот же самый набор выступает сегодня мишенями для мнимой «новой этики», в которой нет таким образом никакой новизны — равно как и никакой этики?

Либеральный центр должен дать свой ответ на эти угрозы свободе и равноправию. Этот ответ давно есть. От него лишь не надо отказываться, попадая под давление навязываемой «новой этики». Её не существует там, где нет ни этики, ни новизны, а есть давным-давно известные человечеству неравноправие, произвол, неуважение к свободному выбору личности.

Либеральный ответ в том, что политически нет четко, единожды, раз и навсегда очерченных «меньшинств» и «большинств». Есть люди. В разных ситуациях они могут арифметически быть в большинстве или меньшинстве. Но политически это ничего не меняет. У них всегда есть права. Потому что они люди. И поэтому у них равные права. Мы не делим граждан политически на правильных и неправильных.

Глава нью-йоркского отделения Фонда Фридриха Эберта и один из современных идеологов немецкой Социал-демократической партии Михаэль Брёнинг приводит данные опросов, по которым лишь около 20% немцев говорят, что могут вполне свободно выражать свое мнение. Он вспоминает по этому поводу одного из предтеч социального либерализма Джона Стюарта Милля, еще в XIX веке говорившего о «тирании общественного мнения».

В США опрос YouGov и института Катона, проведенный этим летом, показал, что у 62% опрошенных американцев есть политические убеждения, которые они боятся высказывать публично. 32% боятся, что не смогут устроиться на работу, открыто выражая свои взгляды. И не зря: 50% крайне левых демократов готовы уволить сотрудника, если он жертвовал бы деньги на кампанию Трампа, а 36% из числа крайне правых республиканцев поступили бы так же с тем, кто перечислил бы деньги кампании Байдена. Характерно, что речь идет об ожесточении в обоих крайних лагерях. И, как ни печально это признать, но демократы здесь оказались авторитарнее республиканцев.

Неудивительно, что близкая к республиканцам студенческая сеть RealClearEducation запустила ежегодный доклад «College Free Speech Rankings». Это рейтинг уровня свободы слова в американских университетах, формируемый по результатам опроса студентов.

Истинная политкорректность требует уважения к свободе собеседника, соблюдения его прав, возможности ему выражать свое мнение без последствий, если только речь не идет о проповеди человеческой неполноценности по какому-либо признаку или о призывах к насилию. Корректность политическая требует наличия в своем фундаменте корректности личной и правовой. И начинается она с того, кто ее требует — а не с того, от кого ее требуют. В противном случае она перестает быть корректностью и становится политической нетерпимостью, разновидностью того шовинизма, с которым якобы борется.

В известном словосочетании SJW («Social justice warrior»), я, как левый либерал, вижу проблему не в Social, и не в Justice, а в Warrior. Ведь с кем этот warrior воюет? С согражданами. Это разжигание гражданской войны. Такой подход не имеет перспективы и хорошего будущего.

Мы, либералы, особенно социал-либералы, также видим существование социальной проблемы с воплощением равноправия в реальности, но понимаем ее совершенно иначе. Проблема не в отношениях между «коммьюнити», а в самом их сохранении — вместо растворения расовых и иных границ внутри гражданского равноправия индивидуальностей. Решение не в замене одной расовой политики на другую, а в отказе от нее не только на бумаге. В том, чтобы создать мир без дискриминации и апартеида, а не в том, чтобы создать мир правильных дискриминации и апартеида. Правильными они не бывают.

Вместо social justice warriors нам всем, от Америки до России, нужны SJP, social justice peacemakers, то есть миротворцы за правосудие в обществе — а не боевики социальной справедливости. Уж не оторван ли такой идеализм от реальности? Может ли подобный либеральный центризм побеждать на деле?

Да, почему бы и нет? Например, сейчас, одновременно с выборами президента США, в штате Калифорния состоялся референдум о сохранении или отмене Diversity Ban. Это правило, ставшее в 1996 году 209-й поправкой в конституцию Калифорнии, запрещает государственным учреждениям штата учитывать расу, этнос или гендер в образовании, занятости и заключении контрактов. Поправка 209 не позволяет, в частности, финансируемым штатом вузам вводить квоты или иным образом ужесточать или смягчать условия для поступающих в зависимости от их врожденных свойств. Леваки вели яростную кампанию против Diversity Ban. И что же? Если в 1996 году принятие поправки поддержали 55% калифорнийцев, то в 2020-м за её сохранение проголосовало более 57% жителей штата. Таким образом, по итогам 24 лет работы поправки о равноправии и запрете на дискриминацию, ее поддержка в одном из самых левых штатов США выросла.

Центристам-либералам нужно объединиться вокруг своих ценностей по всему миру. Помнить о том, что действительно важно для нас, что является фундаментом нашего мировоззрения, что наполняет нас духом радости и свободы. И помнить, что при этом мы не еще один поляризованный лагерь, а третья сила, которая может и должна выступать за либеральную демократию, как способ разрешения гражданских конфликтов не на основе подавления и принуждения, а на основе диалога, толерантности, мирного сосуществования и уважения прав каждого человека.

По прогнозу экспертов, дешевой валюты мы вряд ли дождемся

Антон Чаблин

Фото: Сергей Коньков/ТАСС

Материал комментируют:

Артем Деев

 

Елена Одинцова

 

Иван Капустянский

Чем ближе сезон рождественских распродаж, тем увереннее чувствует себя российский рубль. Парадоксально, но на фоне макроэкономического и внешнеполитического негатива «деревянный» укрепился за последние дни по отношению к доллару на 3%, а по отношению к евро, чуть скромнее, всего на 1%.

Правда, в абсолютных цифрах это психологически важное укрепление: соответственно, на 2 и 1 рубль. Банкиры (в частности, из «Русского стандарта») отмечают, что уже ноябрь продемонстрировал непривычное поведение россиян на валютном рынке: люди стали покупать долларов и евро больше, чем продавать.

Сохранится ли подобная тенденция в декабре, или россияне, увидев укрепление рубль, захотят складывать сбережения в родную валюту? Об этом «Свободная пресса» поговорила с нашими постоянными экспертами по финансовым рынкам.

Одинцова: «ковидный» год подкосил валютный рынок

 

 

 

Основатель и руководитель консалтингового агентства «ОдинГрад» Елена Одинцова убеждена, что евро и доллар до конца года еще сильно подорожают.

— Традиционно конец года на валютном рынке ознаменован ростом основных валют — так называемым «новогодним ралли». Период длинных рождественских праздников люди тратят больше денег. Больше свободного времени на шопинг — спрос на валюту растет. Так же длинные праздники повод для внеочередных отпусков. Люди уезжают в другие страны — продают местную валюту и покупают валюту международного оборота.

На фоне традиционного укрепления доллара и евро российский рубль слабеет. На валюту влияет и стремление международных компаний улучшить финансовые показатели годовой отчетности и закрыть расчеты с контрагентами. Платежный баланс РФ по внешнему долгу так же исполняется в конце года, что удешевляет рубль. Как правило рост составляет 4−5%

«СП»: — Ну, вы описываете традиционную ситуацию. Но нынешний год вышел за рамки всех известных тенденций!

— Вы правы, пандемия внесла коррективы во все сферы жизни, в том числе и на валютный рынок. Скандальная история выборов США ослабляет доллар по отношению к другим валютам. Но рубль связан и с другими валютами — спад мирового производства, риск ввода новых санкций. Спад деловой активности снижает и потребление энергоресурсов, что сильно влияет на спрос нефти и газа. От этого страдает и бюджет РФ.

Все же этот год будет отличаться укреплением рубля. Причиной тому и успешная вакцина, вселившая оптимизм в инвесторов, и спрос на нефть. Но общий спрос на нефть и газ падает, и потому растет экспорта золота. За текущий год спрос на золото вырос вдвое.

«СП»: — Сколько предрекаете рублю до конца года!

— Рублю еще есть куда расти. Рост может составить около 3%. Повлияет на него в первую очередь геополитическая ситуация в мире. И если сейчас курс доллара составляет 74, а евро 90, то можем ожидать к концу года курс доллара районе 76,5, а евро 92,5. Посмотрим, как сложится.

Капустянский: предпосылок для девальвации рубля пока нет

Ведущий аналитик финансовой компании Forex Optimum Иван Капустянский предполагает, что оптимизма на валютном рынке добавляют новости об изобретении вакцин от ковида.

— Все идет к тому, что до конца года валютная пара доллар/рубль, скорее всего, вернется в диапазон 72−74, а пара евро/рубль в диапазон 89−87, где и завершит год. Ключевыми факторами поддержки национальной валюты будут выступать растущая нефть, рост спроса на рисковые активы, а также в снижение индекса доллара.

Все эти тренды обусловлены ростом уверенности инвесторов в дальнейшем восстановление мировой экономики из-за того, что уже разработано или почти разработано ряд вакцин, которые призваны избавить миро от COVID-19, а значит забыть о локдаунах.

«СП»: — Произойдут ли глобальные изменения цен на праздниках? Импорт подешевеет или подорожает?

— Цены вряд ли будут подыматься, потому что запасы для праздничных распродаж у компаний наверняка сформированы. То есть изменение курса вряд ли повлияет на изменение цен на иностранные товары. Однако не исключены сезонные подорожания отдельных продуктов, которые по традиции в новый год пользуются высоким спросом, например, деликатесы, такие как красная икра и другие. Отдельные эксперт прогнозировал рост цен на красную икру в районе 30%, но похоже данный прогноз не оправдался.

«СП»: — Ну, красная икра — подарок редкий. Куда чаще сейчас дарят гаджеты.

— На электронику, которая является лидером среди подарков, цены также не вырастут. Скорее наоборот есть вероятность купить ее дешевле за счет новогодних акций. А после нового года со временем цены продолжат снижаться на старые модели перед выходом новых. Однако резкие скачки возможно в случае новой девальвации рубля, ярких предпосылок для которой пока нет.

Деев: доллара по 68 уже никогда не будет!

Руководитель аналитического департамента финансовой компании AMarkets Артем Деев считает, что резкого подорожания рубля ждать уже не стоит — он слишком слаб.

— Все понимают, почему рубль укрепляется. Из-за роста цен на нефть. И вполне возможно, что они будут расти и дальше, и превысят отметку $ 50 за баррель. Однако на нашу валюту влияет множество разных факторов, как внешних, так и внутренних. И перспективы у валют развивающихся стран (к которым относится рубль), по большому счету, одна — обесценивание.

Так что ожидать, что доллара будет стоить по 68 рублей, не нужно. Такое возможно, но на очень короткое время. Наш рубль слишком зависит от внешнего спроса на сырье и слаб по фундаментальным причинам (слабость экономики РФ и ее серьезное падение в 2020 году).

«СП»: — Стоит ли россиянам рассчитывать на снижение цен на рождественских распродажах, учитывая укрепление рубля?

— Цены на рождественских распродажах не столько зависят от курса рубля, сколько от политики определенных поставщиков. Если дилер получает из-за рубежа импортный товар по более высоким ценам, чем раньше при других поставках, то и отпускные цены он увеличит. Конкретная торговая сеть может приобрести такой товар по более высоким ценам или отказаться, и поискать других поставщиков, которые предложат более низкую цену (возможно, из старых запасов). И потому наверняка цены будут увеличиваться, так как эффект от ослабления рубля прошел по всей торговой цепочке — сейчас в магазины поступает товар, купленный летом или осенью, когда рубль был сильно ослаблен.

Hokkaido Shimbun, Япония

Дмитрий Галко

Майя Санду. Фото: maiasandu2020.md

Потерпев поражение 15 ноября, когда путинский любимчик Игорь Додон проиграл Майе Санду, пророссийские силы в Молдове нанесли ответный удар. 3 декабря, парламент страны, большинство в котором до сих пор принадлежит пророссийским партиям, принял ряд законопроектов, направленных на ограничение полномочий президента и продвижение кремлевской повестки.

Из-под контроля президента выводится ряд служб, агентств и центров, в частности, Служба информации и безопасности, а также Национальный банк Молдовы. Отменяется закон о борьбе с российской пропагандой, который ограничивал вещание российских телеканалов в стране. Русскому языку придается официальный статус языка межнационального общения. Гагаузия получает право вето.

За законопроекты голосовало наспех созданное парламентское большинство из социалистов, депутатов от партии "Шор", а также недавно созданной группы Pentru Moldova ("Для Молдовы").

Похоже, "взбесившийся принтер" в молдавском исполнении стал ответом на требование избранного президента Майи Санду вывести российские войска из Приднестровья. Кроме того, такую поспешность в принятии законопроектов связывают с возможными досрочными выборами.

Без поддержки большинства депутатов Санду не сможет сменить правительство, а значит, и внешнеполитические приоритеты страны. Сейчас в парламенте самая большая фракция у Партии социалистов Додона.

Санду надеется, что ей удастся распустить парламент в ближайшее время. Конституция позволяет это сделать, если депутаты трижды отклонят предложенную ею кандидатуру премьер-министра.

Что касается статуса русского языка, то депутаты фактически восстановили закон от 1989 года, который закреплял за русским статус языка межнационального общения. В 2018 году Конституционный суд отменил его, объявив устаревшим. Официальный статус означает в частности, что государственные служащие должны будут предоставлять информацию и отвечать на запросы граждан на русском языке.

Закон о борьбе с пропагандой вступил в силу в прошлом году. В Кодекс телевидения и радио было введено понятие "информационная безопасность". Речь шла о "защите лиц, общества и государства от возможных попыток дезинформации и/или информационного манипулирования извне и недопущении провокаций медийного характера, направленных против Республики Молдова". Фактически законом было запрещено вещание телеканалов тех государств, которые не ратифицировали Европейскую конвенцию о трансграничном телевидении. Российская Федерация этот документ не ратифицировала.

Социалисты также предлагают предоставить властям Гагаузии право вето на законы, связанные со статусом региона. Согласно этому законопроекту, какие-либо изменения статуса могут быть приняты парламентом только после одобрения их Народным собранием Гагаузии.

"Принятые в нарушение процедуры законопроекты фактически превращают 3 декабря в день государственного переворота в Молдове. Благодаря которому Россия получает мощные инструменты политического влияния, включая федерализацию страны через право вето, предоставленное Гагаузии, возможность захвата информационного пространства и новой русификации по советскому образцу", - пишет румынское издание Adevărul.

Санду призвала к массовым протестам. "То, что произошло, - еще одно доказательство того, что в парламенте собралась группа преступников, которая не уважает Конституцию, законы и своих граждан, - заявила избранный президент на брифинге 4 декабря. - Когда парламент идет против людей, этот парламент нужно распустить. В воскресенье выходим все на площадь Великого национального собрания, чтобы сказать, что думает народ... В воскресенье, 6 декабря, мы скажем ворам, что их время прошло. Они больше не смогут уйти красиво, теперь их ждет только позорный уход".

Александр Скобов: 

Война идет за ценности

Статья г-на Караганова в кремлевском официозе — "Российской газете" — настоящий манифест крайне правой части российской политической "элиты". В ней обозначены практически все главные идеологические установки, которые уже много лет продвигает через основные российские СМИ так называемая "медиаклика" — группа наиболее оголтелых проповедников имперского реваншизма.

Картина мира, которую рисует г-н Караганов, конспективно может быть описана так:

Современный мир является полем последней битвы в глобальном противостоянии, продолжающемся уже 500 лет. Запад (Европа, а потом и США) на базе своего военного превосходства установил свое доминирование над всеми остальными. И, пользуясь этим, 500 лет перекачивал себе их справедливую долю мирового ВНП. Однако Россия лишила Запад военного превосходства и тем освободила народы мира от западного ига. Дали им возможность начать получать справедливую долю мирового ВНП. Мир становится все более "незападным", Запад проигрывает историческое соревнование, терпит провалы по всем линиям и все глубже погружается в системный кризис.

Ведя арьергардные бои за сохранение остатков своего господства, Запад использует накопленное преобладание в информационно-культурной сфере. Чтобы ослабить конкурирующие страны и общества, Запад экспортирует в них идеологию транснационального либерализма. Это полутоталитарная унифицированная идеология, которая сегодня включает в себя целый ряд новомодных ценностей и моделей поведения: демократизм как религия, ЛГБТ, Me Too, феминизм (не путать с правами женщин), Black Lives Matter и далее по списку.

Эти модели поведения и ценности отвлекают от реальных проблем, в принципе нерешаемых в рамках существующей тупиковой и несправедливой модели капитализма. Они хотят оторвать народы от их истории, традиций, от них самих. Они атомизируют общества, замещают естественные ценности и эмоции, превращают человека в робота с программируемыми реакциями. По сути, речь идет о дегуманизации человека.

Распространение этой идеологии вызывает сопротивление народов всего мира. Транснациональным либералам противостоят националисты-консерваторы. Они же — "нормальные". Они за сохранение суверенитета стран и народов, национальной идентичности, защиты национальных интересов, культуры.

"Нормальных" национал-консерваторов в мире подавляющее большинство. Даже на самом Западе транснациональные либералы находятся в постоянно сокращающемся меньшинстве. Но их господство опирается на ресурсы Бреттон-Вудской мировой экономической системы. "Нормальные" же идейно разобщены и не имеют лидеров. Кроме того, на транснационалов работает то обстоятельство, что с появлением ядерного оружия в мире прекратились большие войны. Люди отвыкли от необходимости борьбы за действительно насущное — жизнь, хлеб, свою культуру, место своего обитания — родину. Утратили волю к борьбе.

Завершить исторический разгром Запада так же и на идеологическом поле тоже должна Россия. Именно она должна встать во главе мирового похода за новый гуманизм: за сохранение человеком его сути и предназначения — служить семье, обществу, своей стране, миру, богу. Это ценности всех цивилизаций и религий, кроме той, которую называют либеральной. Но чтобы выполнить эту миссию, Россия должна вести себя наступательно. Без куража не будет победы. Россия должна прямо заявить о своем полном моральном превосходстве над погрязшим во лжи и пороках Западом и предложить себя в лидеры всему остальному миру.

Я воспроизвел максимально близко к тексту основные положения статьи Караганова, лишь слегка изменив их компоновку. Завершить же свое изложение я хочу пассажем, который мне представляется центральным:

Авторитаризм — не панацея и может вести к застою и провалу. Но демократия в бедных этнически сложных обществах почти обязательно ведет к деградации. А то и к крови. Она всегда недееспособна и погибает в кризисных условиях, хотя представляется внешне комфортной для большинства.

Как много в этом слове "внешне"! Демократия (понятно, что речь идет о либеральной демократии со свойственным ей набором прав и свобод, парламентаризмом и т.д.) лишь внешне комфортна для большинства. А на самом деле? А на самом деле она — обман большинства ростовщической олигархией, опирающейся на Бреттон-Вудскую экономическую систему. Она не отвечает интересам большинства. Большинству "нормальных" национал-консервативно ориентированных людей не нужны все эти партии, дебаты, выборы. Им нужен тот, кто всё за них решит. Им нужен авторитаризм. Именно он отвечает интересам большинства. Авторитаризм — это и есть истинная демократия.

Вот это и есть недостающая деталь пазла, сконструированного г-ном Карагановым. К отрицанию либеральной демократии сводятся и все пафосные рассуждения о суверенитете, свободе выбора исторического пути, культурной идентичности. Истина всегда конкретна. Речь-то идет о священном праве фальсифицировать выборы, бросать в тюрьмы инакомыслящих, истязать сотни схваченных протестующих на Окрестина, давить их танками на площади Тяньаньмэнь. Разумеется, ради сохранения человеком его сути и предназначения — служить семье, обществу, своей стране, миру, богу.

Эти так называемые надличностные или традиционные ценности служения правые консерваторы всегда противопоставляли индивидуализму либералов, обвиняя их в том, что они сводят смысл жизни человека к личной выгоде, удовольствиям, потреблению. Но г-н Караганов и ему подобные предлагают не просто правоконсервативную идеологию. Они отбрасывают весь путь, пройденный так называемыми "просвещенными консерваторами" в XIX веке (у англосаксов — даже раньше). Путь, который привел западный умеренный консерватизм к принятию базовых либеральных принципов, таких как права человека, парламентская демократия и т.д.

Миру предлагают вернуться к изначальному дикому, непуганому, феодальному консерватизму. Основанному не просто на служении надличностным ценностям, а на принуждении к служению этим ценностям. Человеческая цивилизация последовательно шла по пути ограничения возможностей одних людей принуждать других людей. Либеральная концепция прав человека, по сути, и является постоянно расширяющейся системой запретов на насилие одних над другими. Но для традиционалистов эти запреты и есть самое возмутительное насилие над естественной человеческой природой. Их свобода — это свобода принуждать. К служению высшим духовным началам, конечно. Вот это нам и преподносят в качестве "нового гуманизма".

Как и их исторические предшественники, "новые радикальные консерваторы" критикуют современный либеральный капитализм "справа". Они обрушиваются именно на те его тенденции, которые разрушают старые формы неравенства. Можно выражать тревогу по поводу опасности "тирании ущемленных меньшинств", но при всех издержках, перехлестах и "революционных эксцессах" ЛГБТ, Me Too, нового феминизма, Black Lives Matter, все эти движения выражают общемировую тенденцию к расширению пространства действия принципа равенства. Именно за это, а не за перегибы их ненавидят традиционалисты всех мастей.

"Новый консерватизм" стремится перечеркнуть результаты нескольких веков модернизации и эмансипации человеческой личности. Вернуть докапиталистические формы "традиционного общества". Утвердиться в развитом индустриальном, а тем более в постиндустриальном обществе эти формы могут только в виде фашизма. Фашизм и есть попытка насильственно приспособить социальную архаику к обществу, уже прошедшему модернизацию. В отличие от обычных правоавторитарных диктатур, растущих из недоразвитости гражданского общества, фашизм приходит, чтобы разрушить уже зрелое гражданское общество.

"Новый консерватизм", заявляющий о намерении сбросить либеральную западную цивилизацию с корабля современности, в своем сухом остатке имеет все тот же фашизм. И к этому сухому остатку всегда будет сводиться. Статья г-на Караганова — это манифест "нового русского фашизма". Можно отмахиваться от этого тем, что вся наша "медиаклика" — это не более чем придворные клоуны, которых Кремль просто использует, не веря ни в какие их идеи и даже не вникая в них. Но нельзя не видеть, что он уже как минимум полтора десятилетия (а я считаю, что больше) последовательно проводит в жизнь именно "программу Караганова".

Путинский Кремль притягивает к себе, концентрирует вокруг себя, собирает под свои знамена все силы традиционалистского реванша не только в России, но и в мире. Его сила не только в ядерном оружии. Г-н Караганов вскользь упоминает причину, по которой роль лидера мирового консервативного похода против растленного Запада не может выполнить Континентальный Китай, несмотря на всю его растущую экономическую мощь: китайская цивилизация слишком специфична и замкнута в себе. А вот Россия, при всех её вечных поисках мифического "особого пути", остается неотъемлемой частью так ненавидимой почвенниками Европы. И сами эти почвенники продолжают говорить на универсальном языке мировой цивилизации, которая всё ещё остается "цивилизацией по-западному". Этот язык понятен всему "некитайскому миру". В том числе и традиционалистам самого Запада.

Западу не стоит успокаивать себя тем, что путинская Россия дает меньше 2% мирового ВВП. Брошенный ею вызов серьезен и требует не менее серьезного ответа. А для такого ответа необходимо осознание двух вещей.

Первое. Война идет за ценности. И запад защищает свои ценности. Ценности Ренессанса и "Века Просвещения". Ценности 1789 года. Ценности прав человека и гражданина. Ценности свободы равенства и братства. Это ничуть не менее надличностные ценности, чем ценности традиционалистов. И им тоже можно служить. За них тоже можно жертвовать благополучием, комфортом и жизнью.

Второе. Фашизм заводится не сам по себе, а от реальных проблем либеральной цивилизации. Он как вирус находит ее самые слабые и больные места и начинает на них паразитировать. Ростовщическая олигархия, несправедливая перекачка ресурсов, эксплуатация человека человеком — не выдумки фашистов и коммунистов. Либерально-капиталистическая цивилизация выработала многочисленные правовые и моральные ограничения этих своих изъянов. Превратилась в социал-либеральную цивилизацию. Но они мутируют, приспосабливаются. Меняют форму, но не исчезают. Старые лекарства перестают действовать, а новых пока не придумали. ЛГБТ, Me Too, новый феминизм, Black Lives Matter не должны подменять собой поиск этих новых лекарств.

ГРИГОРИЙ ЯВЛИНСКИЙПолитик, экономист

За чередой будоражащих мир событий незаметно происходит масштабный процесс — создание новых форм и методов управления социальными явлениями, по сути, рождение нового типа политической системы.

Нельзя не заметить, что в последнее десятилетие политические системы в западных странах стали давать серьезные сбои. Внешне это проявлялось в неспособности этих политических систем эффективно противостоять манипулированию со стороны сил и узких групп, чужеродных по отношению к сложившимся ранее балансам интересов. 

Маргинальные политики с авторитарными взглядами, конечно, существовали всегда. Но теперь они стали занимать в своих странах гораздо более весомое положение и даже начали формировать своего рода коалиции между собой. Главное, что объединяет этих политиков, — отрицание значимости и даже необходимости появившейся после Второй мировой войны политической системы европейского типа, попытка представить ее как «неправильную», несправедливую и нежизнеспособную. Примеров достаточно: Трамп в США, Джонсон в Великобритании, Путин в России, Эрдоган в Турции, Дуда в Польше, Орбан в Венгрии, Болсонару в Бразилии.

Не всегда отрицание прямолинейно, часто эти идеи закамуфлированы под призывы к «реформированию» политической системы. В большинстве случаев это проявляется в форме популизма — призыва к восстановлению примата интересов «народа» (например, «брекзит»), противопоставляемого разложившейся эгоистичной «элите», и обещаний добиться этого в случае прихода к власти. При этом чаще всего речь идет не обо всем населении, а о некоем «настоящем» («истинном», «глубинном») народе, который является носителем «правильных» традиционных ценностей. Более того, такой народ противопоставляется не только элите, но и другим чужеродным элементам и ценностям. Подразумевается, что удовлетворению подлежат запросы не всего населения, среди которого встречаются разнообразные меньшинства и особые группы, а именно «коренной» его части, определяющей государственную идентичность.

Характерно, что под переменами в этих случаях, как правило, подразумевается не столько установление какого-то нового, более прогрессивного и справедливого порядка, сколько восстановление старого, якобы утраченного. Новый популизм (как, впрочем, и старый) в этом смысле оказывается обращенным к прошлому, к некоему более естественному, но утерянному порядку, который якобы когда-то обеспечивал справедливость и величие. Отсюда ярко выраженный антиглобализм нового популизма, его акцент на национально-исторических ценностях, призывы к восстановлению былого величия, как правило, сомнительного с точки зрения ценностей гуманизма и по большей части мифического («again policy»)¹. 

Однако популизм (в вышеизложенном понимании) не единственное явление, в котором отражается усиливающееся в западных странах отрицание ценности политического устройства общества, закрепившегося после Второй мировой войны в развитой части мира. Еще одним ключевым признаком современного политического разворота стал отказ от ценности частной жизни, игнорирование ее обособленности и неподконтрольности как неотъемлемого права (и в некотором смысле свойства) личности. 

Собственно, именно отделение частной жизни от публичной, ее свобода от общественного диктата и контроля являлись важнейшим элементом концепции политического и социального прогресса на протяжении всего двадцатого столетия. Но в последнее десятилетие эта свобода частной жизни как ценность стала объектом если не отрицания, то пренебрежения. На фоне беспрецедентно быстрого расширения возможностей контроля за действиями и мыслями граждан со стороны официальных и неофициальных структур (а также стоящих за ними конкретных лиц) сопротивление этим процессам оказалось на удивление слабым и неустойчивым. Основная часть населения подсознательно уже была готова к усилению контроля — как в плане физических действий, так и в культурно-духовной жизни — в обмен на бытовые удобства и социальный престиж, часто иллюзорный или узкогрупповой. Более того, возможность интеграции духовной жизни граждан в масштабные единые «платформы», относительно легко поддающиеся контролю и внешним воздействиям, стала рассматриваться как общественное достижение и форма прогресса.
 

Наконец, еще один важнейший элемент западного политического устройства второй половины XX века, оказавшийся в последнее десятилетие существенно ослабленным, — это иерархичность системы организации управления обществом. Характерная для современного периода «сетевизация» общества, сопровождаемая широким распределением механизмов влияния и, соответственно, снижением индивидуальной ответственности, имеет двоякие последствия. С одной стороны, традиционные лидеры, претендовавшие на ведущие роли в вертикально организованном обществе, утрачивают возможности в прежних объемах влиять на общественные настроения и политические решения. С другой стороны, на роль лидеров (часто стихийных или «народных») выдвигаются совершенно случайные люди, неожиданно оказавшиеся в узловых точках различных сетевых взаимодействий.

В результате в политических системах резко увеличивается количество случайных результатов, не связанных с реальным соотношением интересов общественно значимых групп. Появляются бо́льшие возможности для маргинальных акторов и нерациональных действий, для труднообъяснимых, а порой и странных политических решений, неожиданно получающих поддержку и шанс на реализацию. Представляемая энтузиастами как инструмент демократизации управления, «сетевизация» в реальности ведет к его хаотизации и иррационализации, к росту случайных движений, часто инициируемых бенефициарами такой раскачки, чьи цели не имеют отношения к общественным интересам.

Почему в последние десятилетия мы стали свидетелями всех этих явлений? Однозначного ответа на этот вопрос нет, хотя бы потому что прошло еще слишком мало времени, чтобы делать окончательные выводы как о содержании этого процесса, так и о его причинах. Тем не менее есть некоторые объяснения, заслуживающие внимания.

Так, за всем происходящим угадываются процессы, часто называемые четвертой промышленной революцией. А именно — влияние на социально-политическую сферу информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) нового поколения, связанных с экспансией интернета, возможностью сбора и обработки больших массивов данных, использования элементов искусственного интеллекта. Именно эти технологии, адаптированные для использования в сфере массовых коммуникаций, обусловили размывание основ «классической» западной модели политической организации общества (См. «Информационная охлократия») .

Каким образом?

Во-первых, ИКТ сделали возможной «сетевизацию» социальных коммуникаций внутри общества: без интернета и его возможностей не было бы соцсетей, где каждый может заявить о своих политических амбициях и обратиться к массовой аудитории без общественного мандата на политическую карьеру. Так, сейчас никому не известный молодой амбициозный активист может выйти на многомиллионную аудиторию: для того чтобы оказаться в нужное время в нужном месте, достаточно небольших усилий и везения. Сегодня не надо много лет подниматься по ступенькам партийной или административной карьерной лестницы, тщательно выстраивая вертикальные и горизонтальные связи, доказывая свои лидерские и деловые качества. Достаточно просто заинтересовать эффектным имиджем группу активных пользователей — и вирусное распространение контента сделает случайного человека политической фигурой и одним из лидеров общественного мнения. Прежние фильтры, действовавшие на базе финансового контроля и кадрового отбора, перестают работать.

Во-вторых, ИКТ ликвидировали веками работавшую систему влияния на массовые настроения через неформальных лидеров локальных и профессиональных сообществ, — проще говоря, авторитетов для разных групп населения. В онлайне неформальное лидерство размывается и уступает место психологическим и поведенческим паттернам слабо организованной толпы. Толпа же, как известно, не склонна к дисциплинированной реакции на важные в политическом смысле события, не способна поддерживать рационально спланированные длительные кампании, зато легко ведется на случайные поводы. Такие сообщества тоже, конечно, могут быть объектом успешного целенаправленного воздействия, но механизмы такого воздействия слабо сопрягаются с логикой и устройством партийно-представительной системы.

В-третьих, особенностью новых форм коммуникации является исчезновение иерархии значимости событий. Дело даже не в так называемой желтизне информационной повестки для массовой аудитории, а в том, что эта повестка лишается ранжирования событий по степени значимости. Информационный поток превращается в неупорядоченную массу сообщений и их интерпретаций, где абсолютно несущественные с общественной точки зрения новости перемешиваются с событиями, которые могут иметь значимые последствия для миллионов людей. Как в интернет-пространстве, так и в традиционных СМИ в новых информационных форматах (например, социально-политические ток-шоу или непрерывное «новостное» вещание на телеканалах) политические события подаются в цинично-развлекательной или откровенно извращенной форме — на одном уровне с рутинным энтертейнментом; пропаганда смешивается с опошляющим ее же содержание рекламным контентом; уловки с целью привлечь внимание массового потребителя (повысить рейтинг, посещаемость) откровенно преобладают над смыслом информации. В результате относительно упорядоченные и ранжированные знания о жизни общества подменяются непрерывным карнавальным потоком слов и образов, мешающим, а порою и делающим просто невозможным понимание сути происходящего и его возможных последствий.

В-четвертых, виртуализация социальных взаимодействий высвобождает отрицательную энергию, которая ранее в значительной степени сдерживалась физическими персональными контактами между разными частями общества. Такие феномены, как «хейтспич», «троллинг» и прочие, конечно, не новы, но приобретают гораздо большую распространенность и ожесточенность в отсутствие непосредственного физического взаимодействия. Политические последствия этого явления пока еще не вполне ясны, но то, что это снизит эффективность инструментов традиционных партийно-парламентских систем, не вызывает сомнения. Радикализация политических конфликтов, восприятие их как бескомпромиссной борьбы «нас» с «ними» несовместимы со смыслом и предназначением таких систем, делают их институты дисфункциональными и бессмысленными.

Впрочем, можно предположить, что развитие технологий — лишь фактор, создающий предпосылки, а решающее влияние на развитие ситуации оказывает тренд отставания человеческого сознания от достижений четвертой промышленной революции. 

Например, это выражается в поколенческом разрыве — когда старшее поколение не способно в полной мере осознать и принять с такой скоростью меняющийся мир, а молодежь воспринимает его как данность. Однако вместо поиска ответов на вопросы «зачем?», «почему?», «надо ли вообще?» и «можно ли по-другому?» новое поколение интересуется тем, как лучше использовать «правила игры», которые уже приравниваются к непреодолимым законам природы.

Люди верят в то, что алгоритмы заменят институты и принесут человечеству счастье; что не нужны будут политики, ученые, врачи, учителя, институты и системы; что на смену всему придут технологии, которые будут доступны каждому, ведь у каждого есть гаджет, на который можно скачать приложение, каждый может воспользоваться алгоритмом, каждый в перспективе сможет напечатать что угодно на ЗD-принтере…

В любом случае все это свидетельствует о том, что кризис партийно-парламентских систем в ведущих странах Запада не случайная краткосрочная аберрация. Он является закономерным следствием экспансии в политическую сферу новых ИКТ и, следовательно, представляет собой серьезнейший вызов для будущего. Западная политическая система являлась одновременно и системой представлений о рамках допустимого в политике, то есть более или менее устойчивых рамках, за которые нельзя было выйти, не оказавшись выброшенным из системы.

С нынешним поколением популистских политиков эти рамки сильно раздвинулись, но при этом система не выкидывает тех, кто их раздвигает. И самое важное состоит в том, что никто не знает, насколько широко можно раздвинуть рамки прямо сейчас. Можно ли игнорировать любую информацию, назвав ее фейком? Можно ли объявить закон неправильным/несправедливым и не выполнять его? Можно ли не признать результаты выборов? Можно ли вообще изменять правила в одностороннем порядке, игнорируя установленные ранее процедуры?

Ответы на эти вопросы никто пока не знает. Но в случае если все это на самом деле возможно, это будет уже иная система. Принципиально иная. При том что формально сохранятся все прежние институты: парламент, суды и прочие.

В этой связи возникает важный вопрос, что будет после Трампа. Останется ли Америка такой же, какой была 10-15 лет назад? Ведь если рамки допустимого уже раздвинуты, кто и когда их будет сдвигать назад? Будет ли это делать новая элита — «гении» хай-тека и финтека? Захотят ли они тратить свои деньги, время и усилия, чтобы вернуть прежние времена? Или они склонны думать, что наступают новые времена, когда миром будут править создатели и хозяева искусственного интеллекта, в распоряжении которого окажется невероятное количество информации о людях и их деньгах с невообразимыми возможностями ее обработки, а вовсе не «архаичные» парламенты и «допотопная» пресса? И нужен ли правопорядок в его традиционном виде, когда с помощью информационных технологий можно непосредственно управлять поведением масс? Нужны ли вообще сдержки и противовесы тем, кто возомнил себя всемогущими?

Кстати, когда нынешние политики-популисты вроде Трампа раздвигают рамки допустимого в политике под себя, объективно они раздвигают рамки и для своих противников. И после победы Байдена на выборах-2020 в США, демократы, скорее всего, не станут по своей воле сдвигать эти рамки обратно. Никто сам себя не станет лишать возможностей — разве что какие-нибудь одиночки-идеалисты, да и то вряд ли. Не будет добиваться сужения рамок допустимого и общество — потому что оно атомизировалось, потеряло способность к иерархической организации своей активной и деятельной части, потому что энергия уходит в онлайн, освобождая оффлайн-пространство для асоциальных элементов. А верхушке современного бизнеса вообще нет дела до рамок, потому что на самом верху сегодня не Рокфеллеры и Морганы, а Цукерберги и Безосы, которые верят не в сдержки и противовесы для политиков, а в магию технологий и социальный инжиниринг. При таком раскладе распад прежней политической системы должен продолжиться независимо от исхода ноябрьских выборов в США. 

Есть все основания полагать, что мир действительно уже не будет прежним. И вовсе не из-за коронавируса. 

Владислав Иноземцев

анализирует главный финансовый документ России