В колонках играет - Deftones - Knife PartyЯ совместил свой сон и ассоциации к песне. Чёрт, и эта история меня захватила. Правда, порочить отыгрышем не хотел бы.
Снились какие-то сражения, вроде тех, что в видео-играх, где выбираешь персонажа, его экипировку или внешний вид, а потом всех убиваешь И особенно запомнилось именно это.
Ночь. Дождь. Раскаты грома, и молния освещает лес. Костёр шипит, когда редкие капли влаги, срываясь с прорвавшегося навеса, срываясь, устремляются в его бушующий стихийный жар. Но он силён, и им его не погасить. А вокруг костра - члены банды. Все вампиры, и они сыты - видно по их уже не бледной коже. Головорезы, подбитые, в шрамах. У кого-то нет глаза, у кого-то исполосовано всё лицо. Но даже несмотря на их тяжёлую жизнь в коей-то мере, в кругу этой "семьи", этой стаи, они все заодно, им уютно и тепло. Они разговаривают, шутят. Ящик пива, уже третий из пяти, пустеет, а бутылки, опустевшие за время ночлега, сложены в кучку. Хоть какой-то. но порядок. Не люди ж всё-таки, да и не свиньи, чтобы сорить.
А лидер этой группы, подтянутый накаченный парень лет двадцати, с желтовато-русыми волосами, поставленными ирокезом, с мощной челюстью и слегка сгорбленным после переломов носом, но с живыми глазами, восседает на одном из уже опустевших, перевёрнутых ящиков, выше остальных, но так же шутит, смеётся. Душа компании. Тот, кого любят, за кем идут. Блики костра ложатся на лица нелюдей, отражаются в их глазах.. Все пьяны, но всем хорошо.
Но предчувствие. Что-то всё же не так. И почему это ощущает только он? Мельком виднеется тень где-то за деревьями, и гул разговора становится гулом, и слова в этом гуле растворяются. Но глаза вампира уже устремлены туда.. Он выходит из-под навеса, пригнувшись, но потом выпрямляется, следуя за тенью. И видит девчонку. Точнее, девушку, но сперва и не определить, пока та не выходит из тени, а фигуру её озаряет новая вспышка молнии. Невысокая, миниатюрная брюнетка в дождевом плаще с капюшоном, какого-то яркого, то ли зелёного, то ли жёлтого цвета. Пухлые губы рождают загадочную улыбку, а взгляд её.. Он чарующ. Глаза тёмные, большие, красивые. Вульгарный макияж всё же не портит её личика - и обилие чёрных теней, и длинные ресницы, и ярко-красная помада. Но ничего странного в ней нет, хотя.. Она знает, кто эти ребята. Её это не пугает и она хочет присоединиться. Слишком она понравилась главарю, и он не хочет отказывать.
Компания встречает их весёлыми смешками, тот накал атмосферы проваливается в алкогольное небытие. Она тоже пьёт, её влажные губы так соблазнительно касаются холодного горлышка бутылки. Тоже шутит, но больше прислушивается, всё так же загадочно улыбаясь. Одна среди стольких парней, но не боится, и делает правильно, потому что теперь Он в обиду не даст. Сам лидер банды.. И откуда такая симпатия почти мгновенно? Давно такого не случалось.. Ну да чёрт с ней. Виной всему спиртное.
А потом поцелуи. Её поцелуи. Его. О боги, он даже не знал тогда. Он тонул в её страсти, не замечая других, как и они не видели разгорячённые тела, прижимающиеся друг к другу. Её эротичное рычание, голос, томные постанывания, когда сильные руки изучали её стройное тело, пальцы путались в чёрных коротких волосах. Изящная шея открывалась жадным поцелуям, а острые ноготки царапали кожу вампира. Они уже сейчас сходили с ума, и им это нравилось. Мурашки по коже, прохладно, но жар друг друга согревает и заставляет кровь кипеть, бурля. Прижимаются друг к другу, ласкают. Не выпуская друг друга из объятий. До боли сжимая, до отупения целуя. Наслаждаясь мгновениями и теплом, столь забытым для него.. Он упивался им, сколько мог, словно этого никогда не случится. Упивался и едва не захлёбывался всеобъемлющей страстью, без похоти, но с диким, необузданным восторгом одурманенного сознания.
А он не знал.. И ведь в самом деле не знал..
Он не знал, что она не человек. Оборотень, и потому рычание её казалось таким диким для слуха.
Он не знал, что вскоре придёт её стая. Что она лишь тот, кто их навёл. Что они - те, кто хочет истребить Их. Вампиров. Банду.
Он не знал, что эта девчонка только засмеётся, глядя ему в глаза, когда эти чудовища, эти звери прикончат половину его банды. Его друзей, соратников, уже таких близких, что они уже едва ли не стали братьями, по крови и духу. А она только рассмеётся, со злостным ликованием. Скроется, оставляя за собой следы десятка смертей, а эти животные будут вгрызаться в тела, перекусывать когти, разрывать мясо и плоть.
Им, вампирам, удалось убежать. Поджав хвосты, как сказали бы те, кто преследовал их. Тех, кто всё же успел нагнать отступавших вампиров, прикончили они - их были единицы, этих уродов, и вампиры убили этих тварей. Но умерших не вернуть. Умерших уже во второй раз..
Они хотели мести, и жажда эта была сильнее жажды крови. Они жаждали мстить, и он тоже. Он желал отомстить ей, этой сучке, и видеть, как она умирает. Он хотел прикончить её, заставить испытать эту боль, что причиняла её стая его братьям. И он разрубил цепи, дав приказ найти её. И сорвались выжившие вампиры, рыскали везде, пока не нашли. Это была следующая ночь после той, когда останки смогли похоронить. Снова ливень. Как тогда.
Скаля клыки в усмешках, они притащили её. Она упиралась, хотела вырваться, но крепкие руки держали её. Но взгляд пощады не просил. Он был тем же, пламенным, кровожадным, наглым, сильным. Она вся горела, и он чувствовал это пламя, только у себя в сердце. И оно не грело, не испепеляло, но зато жгло, нестерпимо сильно, что хотелось выть. И его любовь, его дерзкая, страшная любовь, уничтожала его. Но она же не давала жалости пробиться на волю, затуманив разум. И он вбивал в землю шест, пытаясь уничтожить эту любовь. Он связывал ей руки, как связал бы себя, чтобы вернуть время вспять и не дать себе коснуться её в тот раз. Не дать затуманить разум себе.. Пламя освещало её лицо, стихия бушевала, а вода с небес орошала грязную землю. Скользкую, мерзкую, как и то, что сделала она с ним. С ними. Со всеми.
Смерть от сожжения страшна. Сожжение живьём - муки, и он не жалел её. Она кричала от боли, и её крики превратились в визг. Потом в вой, тонкий, пронзительный, эхом дрожащий над лесом. Пусть слышат эти твари, как погибает одна из них. Эта песня смерти, что рвалась из её груди, когда языки пламени ласкали её тело, как она ласкала тело вампира. Так же горячо. И так болезненно, как сжималось сейчас его сердце. В их глазах застывала боль, а перед глазами всплывали видения вчерашней ночи.
Он полюбил её, слишком сильно, чтобы отвести взгляд, когда она пропадала в высоком пламени. До рези в глазах он смотрел в это зарево, и казалось сейчас, что оно даже ярче солнца, которого его лишили, обратив в вампира. И сейчас.. Да, она дарила ему солнце. Его свет, его тепло.
Он возненавидел её слишком сильно, чтобы защитить. И он смотрел на это, чтобы оставить шрам на своём сердце, которое уже не билось. Почти. Оно только шевелилось в груди, так томительно и мучительно..
От любви до ненависти.. и наоборот.
Наплевать на все,
