Я ВСЕГДА НОШУ СОЛНЦЕЗАЩИТНЫЕ ОЧКИ, потому что мне их прописали. Когда-то давно средний американец во мне считал, что в этом есть некоторая доля жеманства. Но в южной Калифорнии очень яркое солнце. Кроме того, если тебе известны минусы жизни на пуб-лике, ты начинаешь признавать необходимость защиты. Я приучен смотреть людям в глаза, но я не могу смотреть в глаза всем, кто хочет смотреть в мои: у меня просто не хватит на это душевных сил.

НЕНАВИЖУ СОВЕТЫ — все, кроме своих.

НЕНАВИЖУ ДАВАТЬ СОВЕТЫ, потому что люди все равно их не слушают.

ОБОЖАЮ РАЗГОВОРЫ. Я всегда готов изменить свое мнение, пусть только меня переубедят. Наверно, я единственный либерал, прочитавший «Предательство» Энн Коултер (бестселлер журналистки-консерватора, ярой противницы демократов. — Esquire). Я хочу знать, понимаете? Мне нравится слушать других. Это для меня подлинный эликсир жизни.

МНЕ КАЖЕТСЯ, мало кто по-настоящему понимает, что такое отдых и как важно отдыхать правильно. Сейчас люди соревнуются друг с другом по части отдыха, словно для того чтобы вписаться в наше пуританское представление о мире, ему нужно обладать какой-то дополнительной ценностью. Но если вы играете в гольф, чтобы договориться о кредите, это уже не гольф, верно?

Я БЫЛ ОЧЕНЬ ДОВОЛЕН своим Джокером (роль в фильме «Бэтмен». — Esquire). Я смотрю на это как на произведение в стиле поп-арта.

КАМЕРА СНИМАЕТ то, что перед ней находится.

ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ я помалкивал. Все возможные позиции были озвучены: за, против, добро, зло... Мне нечего было добавить. И я подумал: сейчас самое время вмешаться клоунам. Понимаете, что я имею в виду? Вот почему я посвятил несколько лет комедиям.

СТЫДНО ПРИЗНАТЬСЯ, но я читаю только спортивные страницы.

ЛУЧШИМ ВИДОМ СПОРТА я всегда считал баскетбол, хотя сам не очень к нему приспособлен.

ПО-МОЕМУ, тем, кто родился после войны, чужда идея личной ответственности. Это кажется мне крохотной, но важной разницей в поколениях, которая многое объясняет. Люди разочарованы. Они не хотят брать на себя ответственность за собственные неудачи, предпочитая говорить: «Я такой, и в этом причина» или «Со мной случилось то-то, и в этом причина». Каждый норовит свалить все на кого-нибудь или на что-нибудь.

Я МНОГОМУ В ЖИЗНИ НАУЧИЛСЯ еще мальчишкой, играя на пляже в азартные игры.

В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ я придаю все меньше значения тому, что у актеров обычно называется «созданием образа». Все эти прихрамывания и шепелявости, манера говорить... мне неохота с ними возиться. Это должно идти изнутри. Главное — то, кто ты есть. Вот над чем нужно работать. К любой роли я подхожу автобиографически.

СЕГОДНЯ Я ГОВОРИЛ ПО ТЕЛЕФОНУ с Шоном Пенном. Мне показалось любопытным, что меня нет среди актеров — сторонников метода Станиславского, список которых недавно опубликовали в одной статье, и я сказал ему об этом. И добавил: «Мне до сих пор удается их дурачить!» Я считаю это достижением. Потому что, по-моему, в актерском мире нет почти никого, кто лучше понимал бы метод Станиславского и больше руководствовался им в работе, чем я. Странно, что никто этого не замечает. Наверное, это потому, что реальность и представления о ней часто расходятся.

ПОЧЕМУ БЫ НЕ ВЗЯТЬ все достижения современного разума и не применить их к уличному движению?

ХОТИТЕ ВЕРЬТЕ, хотите нет, но в деле о праве президента на конфиденциальность (в 1974 году Верховный суд США отказал президенту Никсону в праве на конфиденциальность бесед с сотрудниками аппарата, имевшими прямое отношение к Уотергейтскому скандалу. — Esquire) я был на стороне Ричарда Никсона. Представьте себя на месте президента — разве вы захотите предавать огласке каждое свое слово и каждый поступок? По-моему, это просто глупо. Ни у кого нельзя отнимать право на личную жизнь. Сделайте это — и одно будет цепляться за другое, а в итоге мы получим Билла с Моникой. На жизнь надо смотреть трезво. Люди есть люди, и не стоит требовать от них чересчур многого.

МОЙ ДЕВИЗ: живи с удовольствием.

КОНЕЧНО, я не так крут, как обо мне думают. Не боец, ну и так далее. Если что, я лучше пойду домой.

ДЕТИ ПРИДАЮТ ВАШЕЙ ЖИЗНИ наполненность, которая без них невозможна.

ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, до тридцати семи лет я не знал, что моя сестра — на самом деле моя мать. Но я давно понял, что на свете уйма вещей, о которых я не знаю. Если я буду придавать слишком большое значение тому, чего не знаю, ничего путного из этого не выйдет. Делайте акцент на положительном — вот мое мнение. Это уловка, но полезная.

ЕЩЕ ОДНО СТАРОЕ АКТЕРСКОЕ ПРАВИЛО: опуститься легко, так что всегда тянись вверх.

МУЖЧИНЫ ДОМИНИРУЮТ благодаря своей физической силе, и потому они способны на сострадание там, где женщина его не проявит.

ДЛЯ ЖЕНЩИНЫ — если кончено, так уж кончено. Их приговор обжалованию не подлежит.

СЕЙЧАС У НАС В СТРАНЕ действует молчаливое соглашение, что белый мужчина — единственная законная мишень для любой критики. И мы с этим в основном миримся.

ОЧЕНЬ МНОГИЕ ЛЮДИ СРЕДНЕГО ВОЗРАСТА втайне мечтают о том, чтобы в их жизни было больше романтики.

НЕ ЗНАЮ, верна ли эта статистика, но я где-то слышал, что одиноких женщин старше сорока сейчас втрое больше, чем одиноких мужчин. Вот к чему привело женское движение. Курицы разбрелись по своим курятникам.

Я ОЧЕНЬ ТРЕПЕТНО ОТНОШУСЬ к правилам хорошего тона. Как передать тарелку. Не кричать из одной комнаты в другую. Не распахивать закрытую дверь без стука. Пропускать вперед даму. Цель всех этих бесчисленных простых правил — сделать жизнь лучше. Мы не можем жить в состоянии хронической войны с родителями — это глупо. Я тщательно слежу за своими манерами. Это не какая-нибудь абстракция. Это всем понятный язык взаимного уважения.

Я ВЫРОС из того возраста, когда с апломбом рассуждают о том, чего не знают.

ЕСЛИ Я ВОЗЬМУСЬ ПЕРЕЧИСЛЯТЬ основные вехи своей жизни за последние десять лет или больше, в этот перечень попадет довольно много событий, связанных с детьми. Знаете, как это бывает: они пишут этюд или стихотворение, и у тебя комок подкатывает к горлу. Они дарят такую ошеломительную любовь. Лорен победила в футбольном турнире. Рэй становится крупным парнем. У Дженнифер свой бутик — он называется «Жемчужина». Еще она дизайнер одежды. Должен признаться, что на показе ее мод я не жалел улыбок и рукопожатий — когда представляю собственные картины, я так не стараюсь. На что только не пойдешь ради своих детей!

БОЛЕЛЬЩИКА ХЛЕБОМ НЕ КОРМИ — дай придумать свою теорию.

МНЕ КАЖЕТСЯ, греки изобрели спорт в противовес философии. В спорте существуют абсолютные правила. В нем нет места сомнениям: либо мяч в поле, либо в ауте. Либо десять ярдов пройдены, либо нет. Либо ты попал в корзину, либо промахнулся. Там все ясно!

В ОБЩЕМ-ТО, я либеральный демократ, но Буш не вызывает у меня такой ненависти, как у остальных демократов. Я помню Вторую мировую. Мы выключали в доме свет, как будто с пляжа на нас могли напасть. А как еще нам было себя вести в тогдашней атмосфере? У нас не было выбора. И сейчас его тоже нет. Не знаю, что еще мог бы сделать Буш. Мы просто плывем по течению.

МОЕЙ ДОЧЕРИ ТРИНАДЦАТЬ. Последнее время я только и думаю: «А не могла бы ты завести себе такие штаны, чтобы не ходить по улицам с голым пупком?»

ЧЕМ Я ХОРОШ КАК ОТЕЦ? Я все время рядом. Моя любовь ничего не требует. И я знаю, как помочь детям в их самовыражении. Мне есть что посоветовать — если они готовы рассказать мне, в чем их трудности, — потому что у меня самого было в жизни много трудностей. Я стараюсь показать им мир без прикрас. Хочу привить им глубокое внутреннее убеждение в том, что быть счастливым — это нормально, что тебе вовсе не надо постоянно создавать себе проблемы, которых у тебя на самом деле нет.

Я СОПРОТИВЛЯЮСЬ всем общепринятым убеждениям. Моя религия сводится к тому, чтобы быть непосредственным, жить в настоящем. Это старое клише, я знаю, но оно мое.

ВЕРУЮЩИМ Я ЗАВИДУЮ. Сам я не способен поверить ни во что сверхъестественное. Во всяком случае, пока. Не то чтобы я этого не хотел. То есть я хочу верить. Даже молюсь. Молюсь чему-то... высшему. У меня есть чувство бога. По-моему, в нем больше суеверия, чем религиозности. Мне кажется, это свойство человеческой натуры.

ПОСТУПАЙ С ДРУГИМИ ТАК, как хочешь, чтобы поступали с тобой: если подумать, чего еще нам надо от религии?

У МЕНЯ НИКОГДА НЕ ПОВЕРНЕТСЯ ЯЗЫК ругать тех, кто считает аборт убийством. Я сам незаконнорожденный. Сейчас меня могло бы не быть.

НА СВЕТЕ МНОГО БОЛЬШОЙ ЛЖИ, но ее никто не хочет обсуждать.

ВОПРОС, который часто задает себе актер: куда бы ты направился, если бы не был ограничен рамками этого эпизода?

ДОЛГОЕ ВРЕМЯ я боялся оставаться один. Мне пришлось привыкать к одиночеству. Я и до сих пор иногда думаю: ой-ой-ой, мне нужно с кем-нибудь поговорить, а то я свихнусь! Но теперь мне нравится быть одному. Честно. Одиночество — это большая роскошь.

НА МОЕ ОТНОШЕНИЕ К ГОЛЬФУ повлияла одна табличка в Японии, на стене буддистского храма в Киото. Она посвящена соревнованиям по стрельбе из лука, которые там проводились. Представьте: длинная такая колоннада. В конце — квадратик четыре на четыре дюйма. Участники садились на пол, скрестив ноги, и должны были посылать стрелы так, чтобы они не коснулись стен. Мировой рекорд был что-то около 180 прямых выстрелов подряд. Я отношусь к спорту, как к поэзии, и это произвело на меня большое впечатление. С тех пор я стал думать о гольфе, как о буддистском соревновании по стрельбе.

Я ИГРАЮ в гольф не ради соперничества. Я всем говорю, что жульничаю, чтобы со мной не играли на деньги. Вот что мешает смотреть футбол. Все делают ставки. Люди не хотят следить за игрой: они следят за прогнозами букмекеров.

Я СТАНОВЛЮСЬ БРЮЗГОЙ, это правда. Никто не орет и не визжит больше меня. Но самые тяжелые дни бывают, когда я прихожу домой и вдруг понимаю: «Черт возьми! Они были правы! Ну и кретин же я»! И это случается по крайней мере раз или два на каждую картину, когда ты... ты до того в себе уверен, ты же такая важная птица, понимаете, о чем я? А потом приходишь домой и обнаруживаешь, что ты кретин.

ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ АКТЕРСКАЯ ИГРА — очень сложное дело. Ты приходишь в монтажную студию, смотришь на результаты своих усилий и понимаешь: как бы тебя ни хвалили, добрая половина того, что ты делаешь, — откровенное дерьмо.

Я ЛЮБЛЮ работать с женщинами-режиссерами. Им не жалко сделать тебя обаятельным.

Я ОЧЕНЬ ВЕЗУЧИЙ в том смысле, что, помимо всяких сожительств и тому подобного, я всегда отлично ладил с женщинами.

Я ЧАСТО ЗАДАЮ СЕБЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ ВОПРОС: если бы я начинал сегодня, стал бы я в конце концов снимать порнофильмы, чтобы прожить?

ЧЕМ МЕНЬШЕ люди про меня знают, тем легче мне работать.

СТАРАЙСЯ ИЗБЕГАТЬ банальных высказываний о проблемах общественной жизни, когда говоришь с репортером.

АНДРОНОМ МЕНЯ НАЗЫВАЛ МОЙ ДЕДУШКА. А когда меня Андроном называет журналист, мне хочется дать ему по соплям. Я Андрей Сергеевич.

ВАС ИНТЕРЕСУЕТ СУММА НАКОПЛЕННОГО ОПЫТА? Однажды учитель дзен собрал своих учеников, чтоб поделиться с ними суммой накопленного опыта. Открыл рот, и в это время на ветку села птичка и запела. Учитель посмотрел на птичку и заслушался, и все сидели и слушали. Птичка кончила петь и улетела. Учитель сказал: урок окончен. Вот это и была сумма накопленного опыта. Больше, чем птичка, которая спела, рассказать нельзя. А я расскажу про другое.

ЭВАКУАЦИЮ В АЛМА-АТУ ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ Я ПОМНЮ ПЛОХО. Помню только Эйзенштейна, коридор, титан в конце коридора, деревянное ружье, которое мне сделали, и сливочное масло, которое растаяло в кармане. Оно мне очень понравилось, и я кусочек положил в карман, а оно растаяло.

Я КАЖДЫЙ ДЕНЬ ДЕЛАЮ ЧТО-ТО ТАКОЕ, за что мне становится стыдно.

ПОСЛЕДНИЙ РАЗ Я ДРАЛСЯ, КОГДА МНЕ БЫЛО ЛЕТ 15. Наверное, дрались из-за девочки, хотя девочку эту я не помню. А мальчика помню — его звали Володя. Здесь, на Николиной горе, мы порвали друг другу рубашки. А вообще я не умею кулаками решать вопрос. Эта очень мужская черта мне, очевидно, не свойственна.

МУЖЧИНЕ ВСЕГДА ШЕСТЬ ЛЕТ.

ЭТО ТОЛСТОЙ СКАЗАЛ: «Барышни любят, когда их тискают». Это не я сказал.

РУССКИЙ ЧЕЛОВЕК УМЕЕТ ТОЛЬКО ЛЮБИТЬ И НЕНАВИДЕТЬ. А европейский человек умеет, в основном, уважать. Русский не уважает никого.

Я РУССКИЙ, но я русский европеец.

ПОЧТИ ТРИ ГОДА, ЧТОБЫ ЗАРАБОТАТЬ НА ЖИЗНЬ, Я ПРОДАВАЛ В ГОЛЛИВУДЕ ИКРУ, которую сам привозил в больших банках. Мне Милош Форман помогал — вместе фасовали. Он и Джером Хеллман — продюсер «Полуночного ковбоя». Мы расфасовывали икру и продавали потом звездам. Нужно было на что-то жить.

ЧЕЛОВЕК ДОЛЖЕН ЖИТЬ В ОТНОСИТЕЛЬНО НЕБЛАГОПРИЯТНЫХ УСЛОВИЯХ — тогда он человек. Абсолютное же богатство делает человека животным, и наступает варварство — современное варварство.

МОЖНО СКАЗАТЬ, ЧТО У МЕНЯ БЫЛА ЛЕГКАЯ ЖИЗНЬ. Могу повторить за Львом Толстым: «Я никогда не унижался из-за куска хлеба».

ОБЩЕСТВЕННАЯ БАНЯ — это институт общения мужского или женского, это институт сближения. А личная баня — это институт любви к самому себе. Я отношусь к типажу «личная баня».

СМЕРТЬ ВКРАДЫВАЕТСЯ В ЖИЗНЬ НЕЗАМЕТНО. Если не узнаешь о существовании смерти в чрезвычайной ситуации, то она вползает в твое сознание потихоньку. Это как тихий стук в дверь, который ты долго не хочешь замечать.

Я БОЮСЬ СМЕРТИ, ПОТОМУ ЧТО У МЕНЯ ЕСТЬ ЖЕЛАНИЯ. Пока есть желания, человек боится смерти. А когда желаний нет — перестает.

Я НЕ ИГРАЮ С ВНУКАМИ. Я вообще не люблю играть с детьми, потому что мне не интересно. Я люблю играть с детьми, которым уже лет 16, вот тогда я начинаю с ними играть.

Я СВИСТУН, люблю свистеть, и никаких суеверий у меня нет. Свист — это всего лишь вибрации звуковых волн.

НЕ МОГУ СКАЗАТЬ, ЧТО ЗНАЮ СЛОВА НОВОГО ГИМНА НАИЗУСТЬ. Старый помню, а новый не выучил. Когда спросят, есть ли у меня грехи, отвечу, что не знаю нового гимна.

ОДНО ВРЕМЯ САМЫМ ДОРОГИМ ДЛЯ МЕНЯ ПРЕДМЕТОМ БЫЛА БУТЫЛКА КОКА-КОЛЫ, которую отец привез из Америки. Полгода она стояла на полке, и я не решался ее открыть, а потом все же решил выпить. Ну, мыло — и все. Сладкое мыло.

МИРОВЫХ ЗЛОДЕЕВ БОЛЬШЕ НЕТ. Самый главный злодей сегодня — это политическая корректность. Это она порождает абсолютную посредственность — в политике и во всем остальном.

ПТИЧКА РАССКАЗЫВАЛА ПРО ТО, О ЧЕМ НЕЛЬЗЯ СКАЗАТЬ СЛОВАМИ, а это самое большое знание.

ЧЕСТНО ГОВОРЯ, мое любимое блюдо — это майонез.

ЖЕНЩИНЫ НАСТОЛЬКО БЕЗУМНЫЕ, что могут ходить на шпильках даже там, где шпильки проваливаются.

ШКОЛА ЖИЗНИ — ОЧЕНЬ СИЛЬНАЯ ШКОЛА, НЕ ХУЖЕ ТЕАТРАЛЬНОЙ. Бывалые люди, которые прошли все, — они надежные.

Я СПРАШИВАЛ КОГДА-ТО БЕРГМАНА, как он работает. «Да ворую. Вот насмотрюсь, а потом компоную в голове как-то». Тут, конечно, немалое пижонство. Тем не менее, он приезжал к себе на остров, а сыновьям говорил: «Привозите мне все, что идет. У меня время есть». Я же наоборот — разведку провожу: увижу что-то в сериале, в кино, что вроде хотел сделать, — у себя выбрасываю.

КТО НЕ ПОНИМАЛ В 60-Х И 70-Х, ЧТО ВОКРУГ ПРОИСХОДИТ — И СЕЙЧАС НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЕТ.Но в обстановке надо ориентироваться даже просто ради выполнения того, что ты задумал.

У МЕНЯ ПЕРВАЯ ПРОФЕССИЯ — монтер. Я в молодости мог от любопытства вставить ложку в патрон. Взрыв! Интересно. Потом я вывел, что на этом можноЗАРАБОТАТЬ. Пробочку отвинтил, вставил между пробкой и патроном волосок — замыкание. Я пережгу, а соседи просят: почини. Они мне — раз — деньги, и я в киношку бежал.

КАК-ТО Я, сразу увидев войну, попав даже на Финскую, перестал пугаться.

НАВЕРНОЕ, потому что проверял себя на деле, трус я или нет, есть воля у меня или нет. Человек себя может понять только на крупных изломах.

ЧТОБЫ БЫТЬ АДЕКВАТНЫМ, НАДО ПЕРЕЧИТЫВАТЬ «ПОРТРЕТ» ГОГОЛЯ. ТАМ ВСЕ СКАЗАНО. Если ты продаешься, то, во-первых, надо сознавать это. Ну,ЗАРАБОТАТЬ тебе надо.

90 ЛЕТ — это возраст, когда ты уже всем очень доволен. Ничего не болит — уже хорошо. Хорошо пообедал — приятно. В хорошую компанию попал — отлично.

ЖЕНА ГЕНИЯ — наверное, очень русское явление. Кубинец, скажем, пошел ведро выносить и сразу — компания. И начинают чечетку и степ бить. Россия — страна холодная, огромная, и это влияет на людей подсознательно. В России жена создает пространство, где человек может быть спокойным.

В 60 ЛЕТ Я ЖЕНИЛСЯ НА КАТЕ (Каталин Кунц, венгерской журналистке — Esquire). И теперь старые артисты говорят мне: с вас пример берем.

МЫ ПРОМОКАШКИ. Русских чем ни промокнешь — всё воспринимают. И все ликуют и танцуют, и все патриоты.

А СЫН ВОТ НЕ ЛЮБИТ на эти темы рассуждать: политика, интеллигенция. Он говорит: пап, это не проблема, мы это сделаем, не беспокойся. И делает.

У ХЕМИНГУЭЯ ЕСТЬ РАССКАЗ. Он голодный, ловит форель, и ему все попадается маленькая. Но он решил, что будет брать только большую, и эту он выпускает. Никого нет, он один. Вот так человек себя ценит: я, хоть и голоден, но сказал, что только такую беру — и все.

Я ДЛЯ ВАС ПЕЩЕРНЫЙ ЖИТЕЛЬ: я родился в 1917-м году. Для меня «современное» — это то, что было и тридцать, и сорок лет назад.

Я ЧЕЛОВЕК СОМНЕВАЮЩИЙСЯ. В каких-то вещах. А в каких-то — уже поздно. Не сомневаюсь я в стадности, в том, насколько она сильна.

ЕСЛИ БЫ ВЫСОЦКИЙ БЫЛ ЖИВ? А такой же он был. У него песня есть: «Пусть впереди большие перемены, я их, конечно, тоже не приму». Он когда в спектакле у меня поет — всех артистов так убирает, что от них ничего не остается. А это пленка.

АКТЕРЫ ВСЕГДА ВЫЛАМЫВАЮТСЯ. С ними — как в цирке: в клетку надо заходить с хлыстом, а когда пристают — оп — и морковку. У меня во Флоренции во время постановки «Риголетто» взбунтовались звезды. Если они себя так будут вести, говорю, я уеду. Подбегает композитор: «Я сейчас пойду отвезу ее в ресторан, — это он про Эдиту Груберову, тогдашнюю звезду, — она все сделает: она сядет, она будет качаться, она пойдет, куда ты скажешь. Только не бросай меня!» Он ее подпоил, и она, действительно, все сделала.

НЕДАВНО ПОКАЗЫВАЛ ПУТИНУ автографы на стенах кабинета — Антониони, Вайды, Редфорда Он прочел и слова Березовского. Я его спрашиваю: «Что скажете?» Тот очень высоко автограф оставил. Путин спрашивает: «Как же он туда залез?» Да, отвечаю, на спинку скамьи встал. Путин: «Ну, а что тут сказать? Характер такой у человека».

ВЫРОСШИЕ В СССР НЕ ПОНИМАЮТ корневую систему. Взять театр. Актер — это исполнитель, а советский человек — он же творец, он вместе со всеми должен создавать. Колхоз! Поэтому у нас, кстати, стольких людей снимают с поездов. Советские — они не понимают элементарных законов: хочешь уехать — сначала рассчитайся.

ЕСЛИ АКТЕР сам себе что-то режиссирует на сцене, он теряет непосредственность, наив пребывания в обстоятельствах. Мне надоело быть актером в сорок пять — я вдруг стал видеть результат.

ГОВОРЯТ ВОТ, что дети сейчас не читают, зато знают названия всех созвездий и любят атласы. В доме моей тети висел большой рельефный атлас Земли. Я по нему в шесть лет изучил все реки, все горы. И там шкура лежала медведя. Я по этому медведю ползал, как по хребтам Гималаев. Говорю: вот это у меня Гималаи, а это Кордильеры. Но все-таки одно дело визуально воспринимать информацию, а другое — книги. Это восприятие более закрытое и более глубокое.

СЫН ВСЕ ВРЕМЯ ПОПРАВЛЯЕТ: «Ну, сядь ты комфортно. Все время сидишь, будто бежать куда-то надо, успокойся, расслабься». Но русским же всегда кажется, что если они не будут все время бежать, все пойдет наперекосяк.

БОЛЬШОЕ УДОВОЛЬСТВИЕ могу сейчас себе доставить — вот так свободно говорю все, что думаю

Источник:https://esquire.ru/wil/yury-lubimov

ВОТ ЗДЕСЬ, В ГОЛОВЕ, у меня дырка. Ее заткнули пластмассовой пробкой, чтоб мозги не выпали, и теперь, когда я пою, пробка начинает вибрировать.

ПРОДЮСЕРЫ НАЗЫВАЮТ МЕНЯ БЕССТРАШНЫМ, но вы ведь знаете, какими лжецами бывают эти продюсеры.

ХОТИТЕ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ПСИХОМ — пожалуйста. Главное не называйте меня дураком.

ПОСЛЕ ТОГО КАК Я СДЕЛАЮ КАКОЙ-ТО ТРЮК, я всегда смотрю в камеру. Люди должны понимать, что все, что они только что увидели, сделал я, а не дублер. По этой же причине я всегда показываю неудачные дубли. Выходя с фильма типа «Крамер против Крамера», люди никогда не будут говорить: «Ты представляешь, он снимался в той постельной сцене без дублера». Но боевики — дело другое. Выходя с них, люди говорят: «Ты представляешь, он сделал это сам — и жив!»

СТРАХ ЖИВЕТ ВО МНЕ, пока камера выключена. Как только камера заработала, я готов на все.

Я МОГ СТАТЬ САМЫМ ИЗВЕСТНЫМ НА СВЕТЕ ВРАЧОМ, а стал самым известным на свете пациентом.

ОДИН ДОКТОР СКАЗАЛ МНЕ: «Вы же убиваете себя. Может, пора остановиться? Но меня вы все равно не послушаете, задайте себе этот вопрос сами». Я прислушался к его совету и действительно задал себе такой вопрос. До сих пор не знаю, что ответить.

РАНЬШЕ Я ДУМАЛ, что, не сломав пару костей, хорошего кино не снять. Теперь мне кажется, это все же возможно.

ЧТО, я уже снялся в ста двух фильмах?

Я БЫ ХОТЕЛ СТАТЬ азиатским Робертом Де Ниро, если можно.

В МЮЗИКЛАХ или высокотехнологичных спецэффектах мы, китайцы, никогда не побьем американцев. Но кое в чем... Мы как-то говорили со Спилбергом, и я все восхищался сценой из «Парка Юрского периода», где люди и динозавры вперемешку сняты движущейся камерой. А он говорит: «Ну это же очень просто, Джеки. У меня мощные компьютеры. Скажи лучше, как ты снял тот прыжок в „Доспехах Бога“?» Я говорю: «Очень просто: включаешь камеру, прыгаешь, снято».

АМЕРИКАНСКИЕ КАСКАДЕРЫ очень умны. Они постоянно думают о безопасности, и если им надо пролететь в кадре на машине, они просчитывают все — скорость, расстояние. А вот мы в Гонконге считать не умеем. Все наши действия — это предположение. Если у тебя хватает храбрости — ты просто делаешь то, что задумал, и все.

ВСЕ ХОТЯТ БЫТЬ СУПЕРМЕНАМИ, а он, кажется, просто хотел быть человеком.

Я ХОЧУ, чтобы меня запомнили таким, каким запомнили Бастера Китона — веселым и бесстрашным.

СЛАВА — НЕВЫГОДНЫЙ ТОВАР: стоит дорого, а портится быстро.

НЕ НАДО ПЫТАТЬСЯ быть таким же, как я. Лучше изучайте программирование.

В МОИХ ФИЛЬМАХ ЕСТЬ ПРАВИЛО: никаких постельных сцен. Если дети увидят, как я занимаюсь сексом, их может стошнить.

УБОРКА — это гораздо более творческий процесс, чем принято думать.

Я ЕМ ВСЕ, ЧТО МНЕ ХОЧЕТСЯ. Если съем мороженое — просто буду тренироваться на 20 минут дольше.

ТОТ, КТО ПРИНЯЛ КОКА-КОЛУ и услышал рэп, никогда не вернется к традиционной культуре.

СТАРИКИ В КИТАЕ все еще считают, что вместе с пищей в желудок к ним попадает обычная уличная пыль, которая покоится там до тех пор, пока ты не смоешь ее гусиной кровью. Но это же чушь, чушь! В моем детстве все вокруг говорили, что, если я хочу поумнеть, мне надо есть свиные мозги. И я ел, потому что хотел поумнеть.

У МЕНЯ ЕСТЬ СОБАКА и целая свора кошек. Жена постоянно говорит: «Ты тратишь на зверей больше денег, чем на меня».

ДЕНЬГИ еще никого не смогли воспитать правильно.

КОГДА МНЕ ТОСКЛИВО, я смотрю кино с Брюсом Ли.

ЛЮБОГО, КТО ЛУЧШЕ МЕНЯ, я считаю образцом для подражания.

ИНОГДА МНЕ ХОЧЕТСЯ СЫГРАТЬ НЕГОДЯЯ. Тогда, наконец, появится первый фильм, в котором меня убьют.

НИКОГДА НЕ ЗНАЕШЬ, в какой момент твое тело скажет тебе «стоп».

ЕСЛИ БОГ СУЩЕСТВУЕТ, то, надеюсь, на Страшном суде он примет во внимание, что я просто хотел делать людей счастливыми.

ЕСТЬ У МЕНЯ ОДНА ПРОБЛЕМА: я ненавижу насилие.

ДЖЕКИ ЧАН? Да это же просто миф.

Источник :https://esquire.ru/

Я ВЫРОС В ПОСЕЛКЕ ШМАКОВКА. Мой дедушка был там начальником военного санатория, полковником, а бабушка полковницей. Мама, студентка, оставила меня им — они купили козу и так меня и вырастили. Бабушка прибегала с работы — а дома четыре ружья, собаки, — хватала ружье, бежала за забор в поле, стреляла двух фазанов и быстро-быстро их ощипывала. А зимой мы лепили пельмени, несколько тысяч штук, замораживали, а потом ели. Это рай был.

В АРИЗОНЕ У МЕНЯ ДОМ, земля, две собаки, животные бегают, дикие кабаны, олени. И я нашел себе маленький остров в Таиланде. Понимаете, я много лет провел в сугробах, я устал.

Я ВИДЕЛ ЖИЗНЬ. Я проработал в «Крокодиле» семь лет, изъездил всю страну. Мы получали мешки писем — все писали и жаловались. Из Свердловской области, из маленького поселка, как-то пришло письмо. Завотделом культуры района там служил бывший моряк. Он приехал в этот поселок, и все, что ему пришло в голову, — это купить огромную карусель. Неплохая идея, но карусель стоила дико дорого. На нее ушел весь годовой бюджет, а в него были заложены расходы и на библиотеки, и на другие вещи. Эту карусель привезли и поставили, но она была такая мощная, что когда ее включали, весь поселок погружался в темноту. А включали ее каждый раз, когда приезжали гости. И жители в своем письме просили: нельзя ли как-то график наладить — может, только по ночам гостей катать?

МНЕ НЕ ОЧЕНЬ СЕЙЧАС ИНТЕРЕСНЫ СОВРЕМЕННЫЕ СЮЖЕТЫ. Я стал старше. Можно идти и ловить маленькую рыбу, но рано или поздно тебе хочется поймать большую.

ХОРОШО ВЗЯТЬ КАКОЕ-НИБУДЬ КЛИШЕ и иначе повернуть его. До недавнего времени причиной всех бед были монголы. Чего так плохо живем? Да монголы. Чего отстали? Чего рожь не растет? Почему грязь и дорог нет? Все монголы, монголы. Мы любим поговорить о том, какие тогда варвары жили, звери. А мы на себя смотрели? XX век — это нацистские лагеря, атомная бомба. А мы судим человека, который на коне с саблей мчался вперед и смотрел своему врагу в лицо.

МАНДЕЛЬШТАМ, про которого я хотел бы сейчас снять кино, для меня пример маленького человека, в общем-то боязливого в своей частной жизни, который становился совершенно бесстрашным, когда брал в руки перо. За что и был убит. Когда на Страшном суде всех спросят, а что же вы, мол, такие суки все были и молчали, почему никто не выступил — они скажут: а у нас был Осип Эмильевич.

МОЖНО БЫТЬ СВОБОДНЫМ И В ТЮРЬМЕ. Но только в том случае, если ты готов умереть за эту свободу.

ПЕРВОЕ, ЧТО МЕНЯ СЕЙЧАС СПРАШИВАЮТ, — это про Грузию. Когда воюют две страны, обе и правы, и неправы. Но у большей — больше ответственности. Руки больше в крови, а за это всегда потом приходится расплачиваться.

НАШ ПРЕМЬЕР-МИНИСТР ХОЧЕТ править, как Сталин, а жить, как Абрамович. Но так не получится.

МНЕ НРАВЯТСЯ НИЩИЕ. Раньше в Америке они писали: «Я — ветеран. Подайте». А сейчас пишут просто: «Не хочу врать. Дайте на пиво».

С ЛЮДЬМИ, которые все хотят делать сами, я расстаюсь. Надо уметь отдавать работу и другим.

РУССКИЙ АКТЕР ПРИХОДИТ НА КАСТИНГ И ГОВОРИТ: «Ой, я не знаю текста». Приходит американец — и он уже готов. Он все знает про фильм, знает роль, у него есть предложения, он может так сыграть, а может иначе. В Лос-Анджелесе все официанты — актеры, и это потрясающе. Но с другой стороны, я нигде не встречал такого количества отчаявшихся людей.

Я НАУЧИЛСЯ РАБОТАТЬ С КИТАЙЦАМИ. Главное, когда они тебе говорят «да», не верь. Просто они не умеют говорить «нет». Детям всем надо учить китайский. Эта страна сохранила лучшие человеческие ценности — вот это потрясающе. Люди тащат на себе мать, потому что старая мать хочет в монастырь, а дороги там нет.

СОГЛАШАТЬСЯ НАДО только на то, что пугает.

ГДЕ МЕНЯ ХОРОНИТЬ!? Да я вообще еще не уверен, что умру.

К ТРИНАДЦАТИ ГОДАМ я знал про жизнь все, что мне нужно.

МОЯ ЖИЗНЬ — ЭТО СМЕСЬ СЛУЧАЙНОСТЕЙ И УДАЧ. Когда началась война, мне было девять. Мы жили в полной нищете в Эдинбурге. Я начал работать в двенадцать, а через год бросил школу. Едва ли можно сказать, что я получил какое-то образование. Я до всего доходил своим умом. Вот почему я чувствую себя маленьким мальчиком в обществе интеллектуалов.

КОГДА РОДИЛСЯ МОЙ БРАТ НИЛ, он занял мое место в комоде, а меня переселили на кушетку. Мой отец был работягой, он приносил домой два доллара в неделю.

МЕНЯ ПО-ПРЕЖНЕМУ ВШТЫРИВАЕТ ВАННА. Каждый раз, когда я оказываюсь в гостинице Grosvenor House в Лондоне, я принимаю ванну — настоящую. Понимаете, о чем я? Ванна — это нечто особенное. Когда я рос в Эдинбурге, у нас была всего одна ванна на всю улицу, в пивоварне.

ПЕРВЫЙ ПРОРЫВ У МЕНЯ СЛУЧИЛСЯ В ПЯТЬ ЛЕТ. Но мне понадобилось семьдесят лет, чтобы это осознать. Понимаете, я тогда научился читать.

МОЯ САМАЯ УЖАСНАЯ РАБОТА? Полировщик гробов. У меня не очень получалось.

КОГДА МНЕ БЫЛО ДВАДЦАТЬ С НЕБОЛЬШИМ, со мной случилась необыкновенная штука. Я познакомился с одним американцем, Робертом Хендерсоном, мы с ним вместе играли в театре. Он дал мне список книг: Джордж Бернард Шоу, «Работа актера над собой» и «Моя жизнь в искусстве» Станиславского, весь Томас Вулф, весь Оскар Уайльд, весь Ибсен, «В поисках утраченного времени» Пруста, «Улисс» и «Поминки по Финнегану» Джойса. Эти первые книги шли невероятно трудно, но рано или поздно они к тебе продираются. К тому же у меня под рукой был толковый словарь.

Я НЕ ЧИТАЛ ТОЛКИНА и ни черта не понял, когда мне прислали сценарий (Коннери был кандидатом на роль Гэндальфа. — Esquire). Хоббиты какие-то. Или боббиты?

Я ВСЕГДА ХОТЕЛ БЫТЬ СТАРИКОМ с хорошим лицом — как Хичкок или Пикассо.

КАЖЕТСЯ, Я ПРЕВРАТИЛСЯ В ТАКОГО СТАРИКА, который все время всех учит и наставляет. Это, конечно, довольно лестно, но не думаю, что я на самом деле таков. Мне хотелось бы думать, что кое-что за все эти годы я узнал. Но из тех ошибок, которые я продолжаю совершать, следует, что я мало чему научился.

Я НИКОГДА НЕ ВОРЧУ. Я безмерно уважаю всех, кто делает свое дело профессионально, будь то плотник, светотехник или помощник режиссера с хлопушкой. Всякий, кто со мной работал, это подтвердит. Проблемы у меня возникают только с теми дебилами, которые создают проблем больше, чем решают.

МЕЖДУ МНОЙ И БОНДОМ ЕСТЬ ОДНО ВАЖНОЕ ОТЛИЧИЕ. Он умеет решать проблемы.

БРОСНАН — ХОРОШИЙ ВЫБОР. А вот Далтон с ролью так и не справился. Он очень серьезно промахнулся: человек, который играет Бонда, должен быть опасным. Без этого чувства постоянной угрозы невозможно быть крутым.

ОДНАЖДЫ Я ШЕЛ К СЕБЕ НАВЕРХ и вдруг услышал из соседней комнаты собственный голос. Оказалось, что мои внуки смотрели «Голдфингера». Я сел и стал смотреть вместе с ними. Было довольно интересно. В фильме есть определенное изящество и размеренность — совершенно не хочется перескакивать с одной сцены на другую. Хотя, конечно, многое я бы исправил.

ЕСЛИ БЫ ЛЮДЯМ НЕ НРАВИЛОСЬ ТО, что я делаю, я бы сейчас был разносчиком молока. И я никогда об этом не забываю.

БЕЗМОЛВНЫЙ ЖЕСТ МОЖЕТ В ОДНО МГНОВЕНИЕ СООБЩИТЬ БОЛЬШЕ, чем минута диалога. В отличие от большинства актеров, которые не любят, когда режиссер выкидывает их реплики, я сам кромсаю свои изо всех сил. Когда Стивен Спилберг принял девять из десяти моих идей, как заменить диалог на визуальное взаимодействие в «Последнем крестовом походе», это был лучший в мире комплимент.

МНЕ ВСЕГДА ГОВОРИЛИ, что я слишком высокий или слишком низкий, слишком шотландский или слишком ирландский, слишком молодой или слишком старый.

Я НЕ АНГЛИЧАНИН. Никогда им не был и становиться не собираюсь. Я шотландец.

ФРАНЦУЗОВ НЕ ПЕРЕСПОРИШЬ.

С ЖЕНОЙ Я ПОЗНАКОМИЛСЯ ЗА ИГРОЙ В ГОЛЬФ. Она француженка и тогда не говорила по-английски, а я не говорил по-французски, так что особых шансов утомить друг друга беседой у нас не было. Вот почему мы очень быстро поженились.

МАМА НИКОГДА ОСОБО НЕ ОБНИМАЛА и не целовала меня. Никогда бы не подумал, что это может иметь какие-то серьезные последствия в жизни. А ведь это многое объясняет, разве нет?

Я ЛЮБЛЮ ЖЕНЩИН. Не понимаю, но люблю.

ВЫ МОЖЕТЕ МНЕ ОБЪЯСНИТЬ, ОТКУДА У ЖЕНЩИН ЭТА ОДЕРЖИМОСТЬ ОБУВЬЮ? Много лет назад мне дали несколько пар на съемках одного фильма — так я их до сих пор ношу.

КАЖЕТСЯ, ЕДИНСТВЕННАЯ КИНОКОМПАНИЯ, на которую я не подавал в суд, — это Paramount. Все они ворье.

МЕНЯ ПОИМЕЛИ БОЛЬШЕ РАЗ, ЧЕМ ПОРТОВУЮ ШЛЮХУ. Я дважды ловил за руку ребят, которые мухлевали с моими деньгами, — приходилось тащить их в суд и банкротить. Меня возмущает такое предательство и несправедливость. Ненавижу несправедливость.

ПРОПАСТЬ МЕЖДУ ЛЮДЬМИ, КОТОРЫЕ МОГУТ СНИМАТЬ КИНО, и людьми, которые на это совершенно не способны, растет уже много лет. Слишком многие люди попросту боятся сказать: я не знаю. Они быстро окунаются, так же быстро выныривают, но совершенно не представляют себе, что делают.

«ЛИГА ВЫДАЮЩИХСЯ ДЖЕНТЛЬМЕНОВ» — это просто кошмар. Режиссеру нельзя было давать 185 миллионов долларов.

ГОВОРЯТ, ЕСЛИ ЗАПРЕТИТЬ НОШЕНИЕ ОРУЖИЯ, даже мелкокалиберки, мы лишим тысячи людей вполне невинного развлечения. Я вот только одно не могу понять: это развлечение лучше или хуже, чем наблюдать, как растет твой ребенок?

Я ПАРУ РАЗ КУРИЛ ТРАВУ, И ВСЕ ТУТ. Никогда не стал бы ничего колоть. Я слишком люблю выпить. Иногда могу продержаться недели две и даже больше, но после этого с удвоенным усердием принимаюсь за старое.

ВОЛОС Я ЛИШИЛСЯ РАНО, и это сильно упростило мне жизнь. У меня не было всех этих проблем переходного возраста. Я всегда играл тех, кто постарше — например, отца Харрисона Форда и отца Дастина Хоффмана.

ЧЕСТНОЕ СЛОВО, Я СОВЕРШЕННО НЕ ЗАДУМЫВАЛСЯ о своем возрасте, пока не пошел как-то к врачу на медосмотр. Он сказал, что у меня сердце молодого человека: «А ведь вам уже сорок!»

Я НЕ МИСТЕР МИЛАШКА. Но я и не прикидываюсь мистером Милашкой.

Источник:https://esquire.ru/wil/sean-connery