Тридцатое декабря 2012 уже сменилось тридцать первым на далекой родине, а в огромном арэропорту Вены еще только спешило закончиться. Длинный зал получения багажа казался бесконечным и закруглялся куда-то за горизонт. Напротив конечной точки моего путешествия - пункта получения негабаритного багажа во всю стену красовалось изображение страницы из нотного альбома Моцарта с записью сочинения. "Ну вот, началось!" - подумала я. Еще я подумала, что отличная бы вышла фотография для чекина или поста в фейсбуке, но усталость после перелета с пересадкой и волнительного забега в аэропорту Франкфурта давала себя знать, а может еще и то, что стрелки непереведенных с российского времени часов недвусмысленно намекали на приближающиеся два часа ночи. "Саша!" - увидела я знакомую фигуру, снимающую моцартовские строки на телефон. Вот что значит беспосадочный перелет, я вот поленилась за телефоном в карман. После недолгого блуждания в поисках Сашиного багажа мы отправились получать наконец наши горнолыжные чехлы с досками. Мой двадцатиоднокилограммовый прибыл очень быстро, ожидание второго мы было заняли светской беседой о сложностях перелетов, как вдруг к нам приблизился высокий сухопарый мужчина и начал что-то быстро-быстро говорить по-русски. Я долго не могла сосредоточиться и вникнуть в суть его слов, но то, что он о чем-то просил было понятно и по интонации. Самыми часто повторяющимися словами были "спешу" и "багаж".
- Хорошо, хорошо, а от нас-то вы чего хотите?
- Я хотел попросить вас получить мой багаж. Я очень спешу, меня на выходе ждет машина, рейс уже и так задержали, мне нужно быстро найти ее, сказать, чтобы подождали. Вот багажная квитанция.
- Ээээ... Нууу... - это начинало напоминать какую-то авантюру. Но с другой стороны, человек человеку..? Да и в условиях немецкого окружения помощь земляку - это святое.
- Ладно... Какой у Вас чехол?
- Серый, DAKINE, как у Вас. Он легкий, - крикнул он напоследок и улетел, не обещав вернуться.

Минут через пять лента транспортера оживилась и мы обогатились еще двумя чехлами. Обвешавшись багажом как грузинский князь патронами, снося все на своем пути, мы двинули к выходу. Зал встречи пассажиров удовлетворил бы болезненный вкус любого гигантомана. Несмотря на позднее время, везде суетились люди, так что мы спокойно и не торопясь разгрузились в центре зала, прямо у выхода, размышляя как добираться до гостиницы - автобус, электричка или метро.
Время шло. Десять минут, пятнадцать. Подозрения относительно чехла росли, были сделаны попытки его прослушивания. Потом наступило время иронии относительно радиуса и дальности полета наших останков в случае взрыва. Мы решили что зато это быстро и наверняка, так что можно расслабиться. Еще потом мы нашли пункт забытого багажа, потому что терпение наше подходило к концу уж полночь близилась, а Германа все нет, а ночевать в совершенно опустевшем к тому моменту аэропорту вовсе не входило в наши планы. И, когда мы уже были в миллиметре от решения сдать багаж и поехать в гостиницу, показалась знакомая фигура - причина наших приключений. Он буквально подбежал к нам, было видно, что он немного запыхался.
- Спасибо огромное! Вы не представляете, как меня выручили! Я только-только успел, иначе не знаю, что и делал бы.... Может я могу вас как-то отблагодарить, сделать для вас что-то?
- Вы нас здорово выручите, если подвезете до ближайшего метро.
- Да, да, конечно! Пойдемте.
- Но... Если только это удобно, конечно, у нас ведь тоже багаж.
- Нормально, нормально, я в машине один.

Минут через пять я постепенно начала понимать, отчего его не было так долго. Мы все шли и шли, багаж с каждой минутой казался все тяжелее, а коридоры - бесконечнее и лабиринтоподобнее. "Теперь понятно, почему мы столько ждали. Он все это время туда-обратно бегал только" - буркнула я Саше на очередном повороте очередного перехода. "Все для людей, все для людей" - обрадовалась я грузовому лифту, который перевез нас на другой уровень.

Наконец мы пришли к какой-то стойке в конце длинного пустого зала. Со стен нам улыбались суровые лыжники, важные бордеры и длинноногие красавицы ростом во всю стену - творчество какого-то местного художника. Вникнув в суть происходящего, шепнула Саше:
- Я думала, у него такси заказано, а это прокат машин! По-моему, мы вписываемся в какую-то авантюру...
- Ну да. Да все будет нормально. - Саша - апологет спокойствия.
- Ну да, наверное...
- А вам к какой станции метро? - обернулся к нам главный авантюрист.
- Эээ... Нам к любой, к ближайшей наверное. Вообще нам на коричневую ветку, но как Вам будет удобнее...
- Метро? - услышал знакомое слово парень за стойкой. - Метро закрывается через 20 минут, - сообщил он нам на сухом немецком английском.
- Упс... Саша, мы попали...
- А куда вам вообще надо?
- В гостиницу. У меня есть адрес... - я начала копаться в несессере. - Вот.
- А как проехать - знаете?
- Эмм... не то что бы, но я могу показать на карте, куда нам нужно, - мне подали весьма схематичную карту.
- Вот! - уверенно ткнула я пальцем в бежевое пятно квартала чуть западнее центра города. - Нам сюда, - я убрала палец, скептически оглядывая карту, на которой были отмечены только несколько крупных улиц и не было никакого намека на аэропорт.
- Мда... Ну что же, поехали, - наш, теперь уже попутчик, был полон оптимизма, в отличие от нас. - Как выехать из аэропорта, я помню.

Вечер переставал быть томным, что и говорить.

К моему удивлению, нас ждал красивый черный мерседес, а не какой-нибудь пикап или хэчбэк. Еще больше пришлось удивляться, когда в него спокойно вошли все наши три чехла, несколько рюкзаков, сумок и мы сами. Я заняла место штурмана и приключения начались.
- Меня Женя зовут, - наконец представился обладатель злополучного чехла.
- Саша.
- Маша.
- Отлично, мою жену зовут Маша, - засмеялся он и утопил педаль.

Дорога была темной и пустынной.
- Я в Вене был три раза, но плохо ориентируюсь.
- Я - второй раз сейчас, - донеслось с заднего сидения.
- А я вообще первый раз, моя реплика завершила формирование команды муштетеров-уродов.
- Ничего, тут есть заправка, сейчас заедем и я куплю карту.

- Вам что-нибудь нужно? - спросил Женя, выходя в из машины.
- Нет, - ответили мы хором.
- Мдааа, тяжело мы ему даемся, навязались тут... С другой стороны, вот вышел бы облом у метро? Хотя, если б мы его столько не ждали, то наверное везде бы успели... - мне требовалось успокоить свою совесть.

Карт оказалось две, причем одна была напечатана на обеих сторонах листа - крупномасштабная и мелкомасштабная. Если такую простынку развернуть, то половину салона она бы заняла точно. Мы ехали, я читала карту.
- Здесь сейчас только одна дорога, я ее помню. А потом мне надо вот сюда... - Женя попытался ткнуть в карту, не отвлекаясь от дороги. - Я в горы еду, к жене. А Вы?
- Мы сначала в Вену на несколько дней, потом тоже в горы, совсем на юг, рядом с Италией.
- А мне вроде в сторону Иннсбрука, километров триста еще, - он сделал еще одну попытку заглянуть в карту.

Постепенно начался город. Я уже немного сориентировалась в карте, названия улиц на табличках домов пока совпадали.
- Ну, не взлетим, так поплаваем, - начала радоваться своим штурманским успехам я.
- Мне кажется, это где-то в районе Университета, - Женя продолжал топить педаль.

Мы ехали вдоль какого-то канала, на табличках виднелось что-то вроде Дунайштрассе. "Это Дунай?!" - разочаровывалась я. "Не может быть! Это Мойка какая-то..." Тем временем, таблички на улицах стали говорить совсем не то, что нам было нужно.
- Так. Я не понимаю, где мы! - запаниковала я, разглядывая то таблички, то карту. - Это какая-то Хренштрассе, я не нашла ее на карте. В списке улиц есть, а на карте - нет.
Мы все ехали и ехали, моя уверенность в собственных штурманских способностях таяла с каждой секундой и я уже начала думать, что так мы сейчас проедем всю Вену насквозь - уж очень она маленькая.
- Давайте остановимся!

По карте совершенно невероятно выходило, что мы, никуда не сворачивая, оказались в месте, куда попасть не могли. Понимание, что гостиница где-то левее уже пришло. Наплевав на карту, приняли решение искать ближайший левый поворот. Дальше, что с одной стороны удивительно, но для меня уже даже привычно мы проехали несколько улиц, я даже внезапно для себя совершенно верно указала больницу и, увидев эстакаду метро, вздохнула с облегчением - мы почти приехали. Табличка отеля обрадовала несказанно. Home, sweet home! Было начало второго по местному времени.
- Ну что, счастливо вам, спасибо за все.
- И Вам счастливо добраться, Женя, спасибо огромное, мы Вас так напрягли...
- Да ну что вы! Если бы не вы, я бы остался без машины, контора-то до 23.30 работала. Пришлось бы ночевать в Вене, потом искать новый прокат... А так я к утру доеду.
- Тогда удачи!
- Пока!

Человек человеку друг и хороших людей больше, да.


***

Последняя ночь давалась тяжело. Накануне за распутыванием мулине и интеллектуальной болтовней мы с Кириллом и Ариной непредусмотрительно засиделись до пяти утра. Теперь же, в два часа ночи я и Оля, наконец собрав свои вещи, а также общественную аптечку, улеглись и даже погасили свет. Спать нам оставалось часа четыре, и мы собирались взять от них все, поскольку никаких прощальных ночных посиделок не намечалось. Но прошло несколько минут и в дверь постучали
. Так-так, похоже, ночь все-таки обещала быть интересной.
- (шепотом) Оля...
- Да, - бодрым голосом из серии "я никогда не сплю" тут же откликнулась Врач.
- А у тебя есть бинт? - Арина включила свет.
- Да, где-то был, один из последних.
- Арина, а что там народ делает? - мне хотелось быть в курсе событий, раз уж мы все равно не спим.
- Кто-то вещи собирает, кто-то спать ушел.
- Ну... если вы вдруг соберетесь тусить - будите нас.
- Да, конечно, только вряд ли. Все очень устали.
- Да понятно. Но мало ли... Прям вот будите нас, если что.
- Хорошо.

Вторая попытка заснуть оказалась удачнее. Я окунулась в мир видений, смутных образов и уже почти провалилась в черную дыру сна, как в дверь постучали снова.
- Девчонки... Девчонки... Вы спите? Мы там сидим у ребят на третьем этаже. Вы пойдете?
- Эээээ... Сейчас... сейчас... да... Мы сейчас подумаем и решим, - слова с трудом приходили в голову и совсем не хотели складываться во что-то осмысленное.
- Ну, если что, мы наверху, приходите.
- Ага...

Минут пять мы, обессилевшими морскими звездами раскинувшись в кроватях, еще рассуждали о том, стоит ли отрывать себя от уютных теплых лежанок, но силы воли нам было не занимать, да и потом, хоть раз за все время отжечь было просто необходимо.
Из комнаты на третьем была слышна музыка и разговоры. БОльшая часть команды была в сборе. Ваня олицетворял собой горизонтальную часть вечеринки и еще минут десять стойко пытался не спать, делая вид, что отвечает на наши вопросы. Когда он уснул, нас осталось четыре пары и мы зарядили "шляпу". Отыграли первый тур, смеялись, слушали музыку, что-то обсуждали, что-то ели, что-то вяло пили, кто-то курил в мансардное окно. Мы с Антоном спели нашу любимую эстонскую радиохэдовскую Greep, так же безобразно, как и раньше, так же договорились выучить ее, наконец, до такой степени, чтобы не стыдно было петь. Потом пели что-то еще, я подошла к окну, где стоял Андрей, мы молча смотрели на горы, укрытые черным покрывалом ночи, по которому кто-то щедрой рукой рассыпал бриллианты звезд.
- Жаль, что здесь крыша двускатная - не выйти...
- Ну почему же, - ответили из комнаты, похоже что в голову ударил героизм и черепичная крыша начала было уже рассматриваться в качестве астрономической площадки.
- А я знаю, где можно выйти на крышу! - Амундсен готов был снова вести всех на Южный полюс.

Все на секунду смолкли, потом послышались одобрительные возгласы, началась суета, мне досталась куртка Антона и ботинки Вани, многие выглядели примерно так же в одежде не по размеру и мы с криками и гиканьем бесшумно проскользнули этажом ниже. Тут состоялась эпическая встреча с неспавшим отчего-то Илюхиным. Он шел нам навстречу по узкому коридору, свежий, как после десятичасового сна, да еще и с полиэтиленовым пакетом в руках, будто из булочной. Наша разношерстно-бомжеватая пыщпыщ-ололо команда произвела на него неизгладимое впечатление.
- Таааак... Машунька! Машунька!
- Что?
- Так, назначаю тебя главной!
- За что? Я ничего не знаю, все в порядке! - мы продолжали равноудаляться друг от друга.
- Пастой детей не мазать!
- Хорошо!

Окно в конце коридора и вправду выходило на крышу. От тяжелых ботинок загремела железная кровля, воздух огласился нашими ликующими воплями.
- Ух ты, крыша волнистая!
- Да это лыжня! Уххх!
- А я - троллейбус, дорогу мне!

Мы высыпали на двускатную крышу, по металлическим "лыжням" удачной ширины как раз в ступню "доехали" до центрального конька и выстроились в рядок, как птицы на телеграфном проводе. Вокруг, насколько хватало глаз, было небо. Черное, чернильное, мягкое оно обволакивало горы вокруг. И над всем этим океан звезд, галактик, скоплений и планет. Разговоры прекратились, все казалось мелким и суетным при виде этой бесконечности. Мы стояли, запрокинув головы, стараясь запомнить, унести с собой хотя бы толику того, что дарили нам эти минуты. Мы были свободны от мыслей, но полны впечатлений и усталой радости. Послевкусие рижского бальзама с черной смородиной гармонично вплеталось в букет такой же черной ночи. Австрия напоследок одарила нас волшебством.

В комнате играла музыка, Ваня спал в той же позе, окна были распахнуты. Как-то особенно остро почувствовалась усталость после всех этих дней и полубессонных ночей, а после прогулки по крыше вид кроватей вызывал неудержимое желание замертво упасть куда-нибудь прямо сейчас. К тому же, Наташа с Кириллом остались на крыше, это разбило нам шляпные пары, потому, по традиции, посидев еще немного, мы разошлись досыпать оставшийся час.

Немного волшебства на память.

Так странно смотреть фильмы, снятые в тех местах, где ты бывал. Я смотрю на Лондон, снова иду по этим улицам, еду в кафельно-белом метро в красно-синей электричке, смотрю на бесконечные дома даунтауна, до самого горизонта, из окна последнего, пятого этажа, иду вдоль Правительства по Манчестер стрит к памятнику Женщинам Второй Мировой, справа знаменитый паб, куда в перерывах бегут члены правительства и откуда непременно опаздывают; выхожу на Трафальгарскую площадь, останавливаюсь, выбирая, пойти ли в Национальную или в Портретную галерею.

Куплю себе билеты не в Стокгольм, а в Лондон. В один конец.



А еще я вспомнила как мы почти заблудились в Париже. Несколько минут внутри меня бушевала настоящая паника (поздний вечер, смеркается, странный подозрительный район, одинаковые улицы, усталость и полная неизвестность - я уже почти была готова к тому чтобы спросить у прохожих), но потом успокоилась, положилась на интуицию и она как всегда меня не подвела. Правда окончательно выдохнула я только тогда, когда увидела впереди знакомый бульвар.

Кстати в Лондоне мы тоже не рассчитали силы и расстояние и одним темным ветренным снежным вечером вдоволь накрутили километров, изрядно промерзнув. Не знаю, что уж там у меня внутри - компас ли, интуиция или что-то еще, но генеральная линия партии была выбрана верно и до пункта назначения мы добрались. В конце концов))


Как же хорошо писать о таких приключениях дома, под пледом, когда все уже позади. Щекотать себе нервы и довольно, как кот, улыбаться тому, что все хорошо закончилось.
 

Нашла у себя в шкафу с рюмками такой вот антиквариат. Сделано в стране, которой нет - Чехословакии. Не знаю, откуда они у нас. Мама наверное в молодости ездила или еще кто привез.
У меня и бехеровка есть, есличо ;))

Киношное. Три фильма, которые я посмотрела случайно.

"И все осветилось"

Элайджа Вуд, Евгений Гудзь, еще какой-то наш актер и собака. Роад-муви, как теперь принято говорить. Герой Элайджи Вуда, американский еврей, едет на Украину разыскивать маленький поселок, историческую родину своего деда. Его проводник - Евгений Гудзь и его дед-антисемит на старой-старой советской машине, "Волге" или "Победе". В процессе путешествия многим придется что-то в себе обнаружить, переосмыслить.

Гудзевский персонаж просто феерический, настоящий одессит, парень в трениках, майке и кепке, тоже крепко привязанный к своему деду, на самом деле не такой простак, каким кажется, чувствующий и  понимающий. Герой Вуда - странный парень, коллекционирующий все, боящийся собак вегетарианец, нерешительный и по-европейски, патологически скромный, правильный и вежливый. Дед, который не понимает ни слова по-английски, периодически ругающий все и вся на чем свет стоит, очень темпераментный.
Понравилось как снято, такой эффект пленочных старых снимков - с желтизной и каким-то внутренним мягким светом. Оператор отличный, работа всех, кто выстраивал пространство кадра. Это фильм-погружение - медленный, задумчивый, медитативный. Украина - страна контрастов, снята с юмором, понятным нам, россиянам, бывшим советским людям. Колоритнейшие случайные герои: официантка в придорожном кафе, группа дорожных рабочих. И конечно замечательная Ларисса Лоре в роли Листы, этот ее дом, она на пороге и ветер медленно колышет ее волосы, вокруг огромное сияющее поле подсолнухов. И то, как она рассказывает про войну, про все, что произошло, про самое главное.
Жалею, что смотрела не совсем с начала. С удовольствием посмотрю еще.


"Искупление"

Тоже, к сожалению, не с начала.
Великобритания, 1935 год. Богатая аристократическая семья, Особняк где-то среди полей и лесов. Сын прислуги и девушка из этой семьи молоды и влюблены, он спешит, приглашенный к ним на ужин, в своем самом лучшем костюме. Тринадцатилетняя сестра главной героини, похоже тоже тайно влюбленная в того же человека, застает их вместе с сестрой в самый неподходящий момент, ничего толком не понимает. В тот же вечер на ее подругу нападает насильник, лица которого та не видит. И поскольку до этого ужина она передала своей старшей сестре записку от возлюбленного самого непристойного содержания (это уже он перепутал записки, непристойную он писал для себя) и по дороге прочла ее, то ей начинает казаться, что насильник - именно он, сын прислуги. Она передает записку родителям и его увозят в полицию прямо из-за стола. Проходит четыре года, он служит в экспедиционных войсках, куда его отправили из тюрьмы, старшая сестра работает в больнице, связь с семьей не поддерживает, младшая, отказавшись от учебы в Кембридже поступает на курсы сестер милосердия, постепенно начиная осознавать, что за страшную ошибку она совершила.

Фильм завоевал, как я прочитала после, множество премий, но это совсем не важно, важно то, что он заставляет сопереживать. Фильм о чувстве вины, о том, что не все можно исправить, каким бы глубоким не было раскаяние. О том, чем становится жизнь для совсем молодого человека, который понимает, что по глупости и неопытности разрушил жизни двух самых дорогих ей людей.
И опять же - как снят. Насколько детально, до мелочей, иногда утрированно, условно, но актерам веришь с легкостью. Кира Найтли замечательная и сестра ее, Бриани, совершенно потрясающе сыграна тремя актрисами в разных возрастах.


"Звездные войны. Скрытая угроза"
"Звездные войны. Атака клонов"

С удовольствием посмотрела наконец эту классику фантастики, точнее первую треть (по логике первую, а не по времени съемок). Не люблю фантастику, но хочется разобраться, чтобы знать, понимать и иметь обоснованное мнение.

Пока смотрела - прочитала что случится дальше, так что если остальное не увижу, особенно переживать не стану. Правда, хотелось бы увидеть самый первый фильм, все-таки технически совсем другой уровень съемок.

Как психологу было интересно как же главный герой "дошел до жизни такой", что стало причиной перехода на сторону Темных Сил. В принципе все очень логично, парень, играющий Энакина в молодости не только чертовски симпатичен, но и играет неплохо, четко обозначая ключевые моменты, переломные в характере и судьбе. И хотя некоторые сюжетные линии достаточно примитивны и наивны, в целом, фильм производит впечатление, легко понять, почему это захватило умы стольких людей, не хуже "Властелина колец".

Один только вопрос заставил задуматься. Когда Энакин, обнаружив в плену у кочевников умирающую от пыток мать, (которая погибает у него на руках) в приступе мести, уничтожает весь табор, включая женщин и детей, рассказыват после об этом Амидале, в которую влюблен, она ему говорит всего лишь: "Каждый человек имеет право злиться". Неплохо так. То есть она спокойно относится к тому, что он так сделал. Амидала же такая принципиальная, рассудительная, сенатор, в конце-концов. И так спокойно смотрит на убийство. В конце фильма они женятся, тайно. Я конечно понимаю, что это сказка, но честно говоря, на ее месте испугалась бы выходить замуж за человека, который в порыве гнева может убить несколько десятков людей. Ну, собственно, чем потом и закончится, он ее же и придушит в какой-то части. От ярости. Непонятно. Одно только и остается сказать как Аня: "Вот что с людЯми делает любовь".

На перемене в учительской:
- Ну и дети пошли! Ничего понимать не хотят! Объясняю им теорему - не понимают. Объясняю второй раз - не понимают! Объясняю третий раз, САМ УЖЕ ПОНЯЛ, они - не понимают!!!

(с)
бородатый анекдот



И как математику не назвать высшей, если там про графов?
Вот уж не думала, что мне придется объяснять высшую математику шестикласснице. Спецкурс по математике, чтоб его. Выбрали девочки тему для выступления. Две страницы текста, в котором ни я, ни она ничего не понимали. Спасибо Туру и Димке, я хоть немного вникла. А позавчера, объясняя, именнно как в анекдоте, наконец сама поняла. Мы проработали все определения, понятия, я даже заставила ее нарисовать схему к каждому. Получился внушительный такой конспект, после такой проработки понятный, наверное, каждому.
Ответила она на следующий день на "отлично", так что я прям горжусь собой.

А пока вникала, тогда еще, недели две назад, наткнулась на задачу о семи Кенигсбергских мостах:
ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%B5%D0%BC%D1%8C_%D0%BC%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%B2_%D0%9A%D1%91%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D1%81%D0%B1%D0%B5%D1%80%D0%B3%D0%B0
Не дочитала страницу в википедии до конца, полвечера пыталась решить, а потом дочитала и успокоилась. Но напоследок поглумилась над своими старшеклассниками и за пару минут до конца занятия загадала ее художественному классу, пусть помучаются Перед этим мы в рисовании конвертиков потренировались - ну соединить шесть точек одной линией, не проходя одну линию дважды). Они всю перемену жарко спорили у доски, тыкая руками в схему. Целую неделю продержала их в неведении. После загадки Энштейна они готовы на любую авантюру. Ну конечно, рассказала им потом, но как приятно видеть мыслящих людей, честное слово ;))

Время летит.
Раньше Великая Отечественная была для нас более живой и близкой, чем сейчас. Было, кому об этом вспомнить. Было, кому рассказать нам.
Теперь война превратилась в миф. Чужие современные лица молодых актеров в фильмах, зачастую спекулирующих на той войне. Блокбастеры имени трехсот спартанцев. Для молодежи она все равно что для всех, ныне живущих, Отечественная 1812 года. Если бы наши фильмы про могли видеть те,  давно забытые герои, наверное, в лучшем случае, они рассмеялись бы нам в лицо. Так что все закономерно.
Но знаете, в моем детстве никому и в голову не приходило фотографироваться с незнакомыми  ветеранами, у каждого из нас дома был свой, а то и несколько. И мне так странно наблюдать такие случаи. Правда, думаю, через 10 лет мы не увидим и этого. Надо ловить момент.
Время летит.
Может это не так уж и плохо? Если дети не знают, что такое война, разве этим не стоит гордиться?
Главное, чтобы забывая историю, мы не наступали на те же грабли.

А вот это до слез, честно (особенно, если задуматься о том, как ведут себя правительства прибалтийских стран):

«Я еду, чтобы поклониться русскому народу и Красной армии от лица всех евреев и народа Израиля за то, что спасли нас и всю планету от нацистского зла», - Шимон Перес, президент Израиля, 86 лет.

03.05.2010, Польша | Польский кинорежиссер Анджей Вайда принес поминальные свечи на советское воинское кладбище в Варшаве.

Привыкнув к тому, что тебя всегда кто-то провожает на поезд, провожать кого-то самой очень странно. Вроде бы грустно и сжимается что-то внутри. Но и немного радостно тоже. Может быть это оттого что знаю - скоро увидимся, а может оттого, что наконец я хоть и стою на перроне, но дома буду скорее, чем через 8 часов. И еще этот Ладожский вокзал, где совершенно случайно заблудился странный 215 поезд - он ведь в четырех остановках от моего дома.  Очень странно так скоро вернуться, непривычно и хорошо.

Я еще немного погуляла по вокзалу, там почему-то почти совсем не было людей, а было только солнце.
 

Второе мая 2010 года в комментариях и фотографиях.
Юго-западный берег Ладожского озера, исток Невы, Шлиссельбург, крепость Орешек (Шлотбург).
У нас в Питере холодно, иногда пасмурно, а кое-где за городом даже встречается вот такое:
 

Вдруг лето уже было, но мы в тот день работали?

А еще мы открыли личную навигацию. Не под парусом, зато экстремально - под пронизывающим ветром, дождем и на предштормовых невских волнах с белыми барашками. Орешек занимает в русле Невы весь остров, мостов к которому нет, только катера как маршрутки перевозят туристов с острова и обратно, а также на другой берег Невы, из Шлиссельбурга в Морозовку.

Это все Док с Инчегом. Сто лет назад. Была у них такая забавная привычка - писать друг другу открытки, отовсюду где бы они не бывали. Это выглядело мило, когда они, сидя друг напротив друга и закрывая написанное рукой, как школьники на контрольной, писали что-то, что смогут прочесть только через пару недель. И даже когда они ездили поодиночке, тоже часто старались сами себе отослать какой-нибудь открыточный привет.

Я хоть и не люблю повторять, но уж больно забавно и необычно все это выглядело и в конце-концов я тоже втянулась.
И если раньше себе просто их отсылала, ну может что-то совсем глупенькое вроде "Превед-медвед" напишу. А потом начала писать осмысленно. Это так странно - писать самой себе. Писать в будущее. Писать из того времени, что скоро закончится. И ты не знаешь, что тебя ждет там, куда ты возвращаешься, и что будет тогда, когда придет открытка. Пару раз было так, что к моменту получения открытки обстоятельства переворачивали мою жизнь на 180 градусов и тогда читать было так смешно и наивно, будто прошло не несколько недель, а несколько лет, будто посылала открытки не я нынешняя, а я тринадцатилетняя.

Потом постепенно в записной книжке появились, один за другим, адреса более десятка корреспондентов, которым я стараюсь иногда отправить открытку-другую. Изредка даже получаю что-то в ответ, это ужасно приятно. Даже в наши дни, когда уже не то что электронная почта есть, но и скайп, подписанной от руки открытки не заменит ничто. И разумеется внимание.

В Австрии не было удачного случая и времени, чтоб спокойно подписать и отправить открытки. Я их купила много (ужасно люблю кружки и открытки, борюсь с собой, хотя редко могу пройти мимо, не купив), но у меня не оказалось марок. Потом, уже в последний, кажется, день, я их нашла; ночью подписала, но поленилась потратить час, чтобы среди ночи дойти до почты в Обертауэрне. А утром мы так и не встретились с хозяйкой пансиона и поэтому оставить открытки ей, чтобы она их отправила, у меня не получилось тоже. Поэтому сидела я в автобусе по дороге в аэропорт с этими открытками и расстраивалась - отправить хотелось именно из Австрии, а за окном уже проплывали баварские пейзажи. Хотела попросить водителя опустить их в ящик, но потом решила, что в аэропорту обязательно должен быть такой незаменимый предмет как почтовый ящик. После того как мы прошли все контроли и большая часть компании ринулась в дьюти-фри, а мы с Аней спокойно и вкусно перекусили, я внезапно вспомнила про открытки, лежащие в рюкзаке и начала метаться по близлежайшим помещениям аэропорта, спрашивая попутно у всех продавцов и официантов как пройти в библиотеку и где находится нофелет есть ли тут где-нибудь почтовый ящик. Увидев на стене какую-то волшебную желтую коробочку я обратилась  к дядьке из соседнего окошка. Он объяснил, что это что-то вроде внутренней почты банка, для всяких заявлений там и прочей ерунды. Я, уже было совсем расстроенная, побрела обратно, как вдруг он окликнул меня и предложил опустить открытки в ящик (наверное у меня вид был весьма безумный/решительный/несчастный), сказав, что с вечерней почтой они уйдут по назначению. В любом случае, терять мне уже было нечего (не везти же их обратно, в самом деле) и я поблагодарив за такую трогательную заботу, опустила открытки в банковский ящичек, мысленно махнув на них рукой: дойдут-не дойдут - как повезет.

Но я недооценила немцев. Открытка пришла неделю назад, абсолютно такая же, какой я ее опустила - новенькая, чистая и немятая, даже уголки не загнулись. Удивительное дело. Купленная в Зальцбурге, подписанная в Обертауэрне, с австрийскими  марками, опущенная в какой-то левый ящик в мюнхенском аэропорту...  Я тут же начала спрашивать у своих адресатов, получали ли они что-нибудь. Челябинск, Москва - пока нет. Времени прошло предостаточно, уже месяц. Но я не теряю надежды.
Зато в Таллин, Алечке, моя открытка пришла. Европа все-таки, быстро и просто. Далее у нас происходит примерно такой sms диалог:
- А мою открытку ты получила?
- Нет... Пока...
- Ну да, Африка - это тебе не Европа.

я недоумено молчала, глядя в телефон, но так и не поняла, что Аля имела в виду. А вечером того же дня (именно этого, вот телепатия!) в почтовом ящике я нашла открытку от Алечки, из Египта.
Но самое-самое интересное в этой истории то, что, как выяснилось по штампам, мы отправляли их друг другу одновременно, безо всякого уговора, без какой-либо другой цели, кроме как сделать человеку приятное. В один день подумали об этом, при том что я не имела ни малейшего понятия о том, где в тот момент была Аля, а она вряд ли знала, где я.
Так что теперь на этих родственных открытках две печати, датированые 27 марта. Вот она, телепатия в действии ;)



PS:  Интересно, что за печать на моей открытке? Я ее так и не разгадала. Университет какой-то что ли? Брифинговый центр? Любопытно ужасно, какой путь она проделала.
 

Я все понял, Жакоб, все пришельцы в Россию будут гибнуть под Смоленском.
(с)
"Формула любви"


Что-то странное творится в этом мире.
Горин словами своих персонажей предсказывает будущее на двадцать лет вперед.
Под Смоленском страшно и глупо гибнут первые люди небольшой европейской страны.
Россияне кладут цветы на капоты любых машин с польскими номерами.

В Исландии вулкан будто предупреждая о чем-то дымит своими стеклянными частицами, парализуя авиасообщение во всем мире, нарушая планы и ломая судьбы людей.
Неужели и вправду Земля отторгает нас, стряхивая как паразитов?

Инчег успевает улететь в Торонто где-то между этими событиями.
Юля разводится с Колей и радуется этому.
Какой мы увидим Польшу этим летом? Изменится ли отношение к русским и в какую сторону?

Прогнило что-то в датском королевстве...

PS: сегодня с помощью компьютерной анимации показали вероятную картину гибели самолета. Одна старая прочная береза решила ход событий, когда пилоты уже поняли свою ошибку и самолет начал набирать высоту. Она перерезала левое крыло, лайнер развернуло и он воткнулся в Смоленскую область как втыкается с силой брошенный в рыхлую землю нож.

Почему-то тянет все рифмовать
И сходить с ума от отчаяния.
Главное, как у нее - не перестиховать,
Не остаться чужою, случайною.

Сублимировать.
Рационализировать.
Снова думать, а не биться головой.
Если б можно было чувства как тело - кремировать...
Поскорее бы переболеть тобой.

Перестать ритм и рифму корявить
Выковеркивать из себя слова
Поэтесса, ага, не убавить и не прибавить
А сама - как последний снег - чуть жива.

Ждать. Чего уж там - целую вечность
Перебирать бисер привычных дней.
Рифмовать вечность и бесконечность. Быстротечность
Хуже только любовь и кровь -
Отвратительно. И мурашки по спине.

* * *

Ты молчишь - это сводит с ума.
Я в пустыне и вижу мираж,
Я бегу, иду, ползу,
Я кричу в пустоту.
я почти уже не жива.

Ты наверное даже где-то спокоен:
Ведешь дела, проверяешь ящики.
Сообщения - суета, блажь,
Это вам не кости ломать или всякие хрящики.

Девять цифр:
три четверки, три шестерки,
Единица, восьмерка и ноль.
А еще телефонный номер.
Удалить бы их. Навсегда. Давно.
Главное - из собственной памяти.

Это ничего. Осталось недолго.
Через месяц мосты можно будет поджечь
Рамки разбить, снимки порвать - как в кино.
Интересно, помогает? Не пробовала, казалось смешно.
В своей жизни только одну тарелку и разбила
Специально, назло.

* * *

Я куплю себе двадцать тарелок.
Нет, десять. Двадцать это для большой любви.
Как у Галы и Дали.
А у меня скромная. Даже не юбилей
Если б ты мог меня пожалеть. Пожалей?
Будет лето и я почему-то в лесу, на мосту.
Через высохший почти уже ручей.
Пасмурно, душно, я белую тарелку в руки беру
(только бы не попались небьющиеся)
И взрезая воздух, наотмашь - ррраз!
Белые крошки осколков на сером асфальте.
После звона уши закладывает тишина.
Это за то что меня не видел,
Не чувствовал, не понимал.
Два!
Это за то что пусть невзначай, но обидел
Три. Уже не так усердно.
Это за то что надежду давал,
За твою доброту. Думаешь, я просила?
Четыре и пять. Это от радости - с двух рук
Как Клинт Иствуд в вестерне старом
Оо, эти две - за твое молчание, больше мук
Мне не принесло ничего, так что недаром.
Шесть. Это мне уже хорошо,
Это я разошлась и мне чуть-чуть полегчало.
Чем не терапия? Чем не правильный путь?
Это тебе за то, что уже ничего нельзя начать сначала.
Семь. За то что был воспитан, вежлив и мил.
Доброта - не всегда хороша. Я же предупреждала.
Восемь. Даже на десять тарелок мои чувства не тянут?
Потому что кажется не за что больше и мстить.
И я еще думала что этого будет мало,
А всего только две и осталось разбить.
Тогда девять и десять - предупредительные выстрелы
Чтобы больше я не попалась.
И пусть ты хоть пару часов помучаешься как я, больше не надо
Только чтобы понять, сколько по твоей вине мне досталось.

А в конце обязательно чтобы гроза
Чтоб тяжелые теплые капли. По спине
По серому, в осколках, мосту.
Чтобы ливнем все смыть.
А я домой. И заново жить.

Метель подновляет сугробы. Забелила, заровняла, скрыла старые трещины, сгладила острые края. Новое утро как новый лист. Утром люди начнут писать своими следами новые истории. Хочу быть сугробом, снегом, белым листом. Чтобы заново и не думать.

Кажется что-то умерло внутри. Может быть это был ты? Пустота. Тишина. Темнота.
Сейчас бы, как есть, в одежде, с разбегу нырнуть в черную густую воду ночного бассейна. Там, в Польше. Нырнуть и не шевелиться. Влажный, качающийся на воде, деревянный пирс, Густая, как смола вода. Черная. Застыть в ее толще, как муха в янтаре. Тишина обволакивает и только низкий, трубный гул воды, ее голос, проходит сквозь меня...

Вообще-то я считаю женщин нормальными. Уж понормальнее некоторых мужчин, это точно. Я абсолютно убеждена в том, что у женщин все в порядке с логикой. Может быть не у всех и может даже не у большинства, но и не настолько это редкое явление как  хочется представлять некоторым мужчинам. Мне кажется, что количество клинических блондинок примерно равно количеству полных идиотов.
Но иногда я сама совершаю настолько алогичные и иррациональные поступки, что подрываю собственную веру в логическое устройство женского мозга. Вот например сейчас я сижу и смотрю на билеты в Москву. Это, спрашивается, затем я вела статистические подсчеты стоимости моих путешествий, чтобы купить свой пока что самый дорогой билет на поезд?! Что, недодушила меня жаба?! Не иначе. Или счетчик в голове обнулился и теперь можно начинать тратить с чистого листа? Да, чувство вины перед собой эти подсчеты сняли и теперь даже и не знаю, чем это мне грозит...)

В общем, я в шоке от себя. Что будет дальше, даже думать боюсь))
 

Снилось лето, Польша, солнце, море и такое ощущение беззаботности, какое бывает лишь в детстве.
Я ехала на большом велосипеде по залитому солнцем крутому каменистому берегу, пытаясь догнать две соревнующиеся в скорости хода парусных яхты. Они мчались остро к ветру, кренясь и рискуя перевернуться. Выигрывала двухмачтовая, светлого дерева с парусами из небеленой и оттого чуть желтоватой уже парусины. Стремительно шла она навстречу солнцу, в ореоле брызг от разбивающихся о бушприт волнах. Я крутила педали изо всех сил, пытаясь не отставать, ловя каждый момент этого захватывающего поединка. Волосы развевались на ветру, солнце слепило глаза, и я совсем не смотрела на дорогу, запоминая каждое движение закаленных морскими походами яхтсменов. В двухмачтовой яхте на фока-шкотах сидела женщина. Шкот в ее руках был натянут до предела, парус был как стальной, и она бесстрашно откренивала, по пояс свешиваясь за борт...

Четырежды в неделю, поздними вечерами я с работы иду к метро через парк. Там так спокойно и удивительно тихо для оживленного района. Разве что, пружиня шаг, промелькнет любитель вечерних пробежек с непременным плеером или залает собака на последней за день прогулке. Мне нравится парк в любое время года, в любую погоду. Когда тепло - до самого позднего вечера сидят на скамейках серьезные пенсионеры-шахматисты. А сегодня вьюжила метель. Закручивала белые вихри, горстями бросала искрящиеся снежинки под прожекторы фонарей. И они летели словно блестки, брошенные помощником режиссера в поток киношного вентилятора, тонули в темноте как космическая пыль в черной дыре.

"Сегодня написала за тебя письмо. Прочитала. Очень понравилось. Пиши еще."

"моя твоя кукла вуду уже сильно истрепалась"

"не пылиться в on-line, не искусывать губ, не хотеть твоих тайн, не хранить в сердце труп."

(с) twitter.com

С возвращением, дорогие мои, здравый смысл, здоровый эгоизм и инстинкт самосохранения. Я скучала без вас. А точнее, было просто отвратительно... Надеюсь, с вашим возвращением в мой моск, начнется долгожданный уже период ремиссии. И закончится нервный тик.

На полпути от остановки к дому меня накрывает мелкий прохладный осенний дождь. Он пахнет желтыми листьями,увядающей травой и лесной сыростью. Я поднимаю голову к хмурому, в оранжевых отсветах, небу. Капли холодными иголочками колют лицо, искрятся на волосах, стучат лапками по плащу. Стою под местым оранжево-фонарным солнцем, мокну. Медитирую, глядя как освещенные оранжевым капли тихо падают на меня и вокруг. Люблю дождь.