Об этом давно и громко говорит Татьяна Черниговская – нейролингвист, биолог, мыслитель. И то, что она говорит, похоже не на лекцию, а на предостережение. Почти как у античного Кассандры: слышат все, верят – единицы.

«Мы проиграли цифровому миру», – бросает она, и в этой фразе не столько пафоса, сколько усталости. В ней слышится что-то личное. Возможно, даже горечь.

«Мы уже не в будущем, мы – внутри новой цивилизации».

Странное чувство, правда? Будущее перестало быть чем-то далёким и футуристическим. Оно не сверкнуло в небе, не прилетело на кораблях. Оно просто… пришло и выключило свет в старом мире. И мы, похоже, даже не заметили.

Черниговская напоминает: мир стал нечеловекоразмерным. Он больше не для нас. Мы – существа медленные, чувствующие, слабо поддающиеся программированию. А цифровая среда живёт по другим законам: миллисекунды, потоки данных, нелинейные связи, многослойные симуляции.

«Человек не живёт в такой скорости», – говорит она. – «Живое так не живёт».

И ведь действительно: сколько раз за последнее время ловили себя на ощущении, что ничего не успеваешь? Вроде бы сидишь, смотришь ленту, пальцем двигаешь вверх – а день закончился. Что было? Где был? Что почувствовал?

Ничего. Просто был внутри системы.

«Попкорн-контент» и утрата сложности

Есть одна опасная особенность цифрового мира – он заставляет всё упрощать. Не для смысла, а для охвата. Чтобы было проще «съесть», «лайкнуть», «переслать».

«Если человек набивает себя «контентным фастфудом», то чем он отличается от стула?» – спрашивает Черниговская.

Грубовато. Но ведь попадает точно в цель.

Люди всё меньше читают сложные тексты. Вместо романов – потоки цитат. Вместо размышлений – реакция. Не мысль, а мем. Не чувство, а смайлик. Не разговор, а короткая форма общения, чтобы не утруждать себя или другого.

Парадоксально: в мире, где есть доступ ко всей мировой библиотеке, мы выбираем короткие видео о том, как кто-то ест лапшу.

Альбер Камю писал: «Свобода – это прежде всего не привилегия, а ответственность».

Сегодня свобода доступа к информации стала не окном, а бездонной воронкой.

Умные машины и бесполезные люди

И тут встаёт вопрос, который уже нельзя не задать: а что тогда останется человеку?

Мозги? Уже нет. Искусственный интеллект считает, анализирует и прогнозирует быстрее. Память? Машина помнит всё. Работа? Автоматизация идёт по всем фронтам. Даже креатив – под угрозой. Роботы уже сочиняют музыку и стихи, иногда лучше, чем начинающие поэты.

Что останется?

По мнению Черниговской – искусство, любовь, эмпатия, чувство прекрасного. Всё то, что машина может симулировать, но не пережить. Всё то, где пока ещё побеждает живое. Но и это – под угрозой.

«Мы сдаём позиции даже в тех сферах, где должны быть сильнее», – говорит она.

Как будто медленно уступаем: сначала отдали индустрию, потом – мышление, потом – внимание, теперь – эмоции. Что дальше?

Ради чего жить? Самый страшный и самый честный вопрос

Цифровая среда освобождает время. Это не плохо. Это возможность. Но вот парадокс – чем больше у человека свободного времени, тем меньше он знает, на что его потратить.

«Если вы не знаете, зачем живёте, то ни один искусственный интеллект за вас это не решит», – повторяет Черниговская.

И вот тут самое страшное. Потому что этот вопрос – личный. Не философский, а почти интимный. Ради чего жить?

Не в смысле «глобального смысла жизни» из учебников. А проще: ради чего ты встаёшь утром? Ради чего терпишь? Что вызывает у тебя слёзы или восторг?

Проблема в том, что слишком многие уже не могут ответить.

Если Черниговская – это голос, зовущий к осмыслению, то Игорь Шнуренко звучит как глашатай тёмной реальности. Он говорит о цифровом левиафане – системе, которая хочет поглотить всё, подчинив ресурсы и волю.

Звучит как антиутопия. Но, увы, слишком многое уже происходит.

По словам Шнуренко, цифровая элита – те самые «хозяева жизни» – создают реальность для себя. У них уже есть автономные сети, персональные миры. Им не нужны миллиарды «обычных» людей. Им нужны послушные, предсказуемые, обнулённые.

«Машина учится на свободных людях, а потом делает их несвободными», пишет он.

Гениально и страшно.

 

В этом есть что-то от Оруэлла, что-то от Хаксли, и, увы, всё больше – от новостной ленты.

Что делать?

Нет универсального ответа. Нет волшебной кнопки, как вернуться в мир до экранов.

Но кое-что можно:

Осознать. Не просто читать новости, а видеть тренды.

Медлить. Буквально. Делать что-то медленно, осознанно, руками.

Сохранять внимание. К себе. К близким. К миру.

Отказаться от постоянной цифровой стимуляции.

Читать книги. Да, длинные. Не потому что надо, а потому что только так мозг учится мыслить глубоко.

«Мы есть то, чему позволяем жить внутри себя», – сказал Маркус Аврелий.

А сейчас, пожалуй, это и есть настоящая борьба за человечность: сохранить в себе то, что невозможно скопировать, запрограммировать, воспроизвести.

Мир изменился. Возможно, навсегда. И мы в нём – не хозяева, а пассажиры на чужом корабле.

Но у нас ещё есть шанс вернуться к себе. Потому что никакая технология не заменит живого разговора, случайного прикосновения, книги, запаха дождя или ощущения, что ты просто есть. Настоящий. Слабый, несовершенный, думающий.

И, возможно, это – самое главное преимущество человека.

https://dzen.ru/a/aCuSr63VQRsDDYzRhttps://dzen.ru/a/aCuSr63VQRsDDYzR