Казалось бы, писать об истории удивительных изобретений проще простого. Сначала – сенсационное заявление вроде «мало кто знает, что первые пуговицы совсем не защищали от дождя и плохо горели». Затем немного древних греков и, наконец, сто раз всеми читанные истории про пенициллин, сэндвич и воздушный шар. Мы решили отказаться от традиционной формы и вспомнить истории двенадцати вещей с действительно интересной судьбой.

1. Лифт

В Древнем Риме, где впервые были опробованы подъемные лебедки, не было домов выше четырех­этажных, поэтому и лифт там не прижился. И даже когда разжиревший к старости Людовик XIV придумал поднимать себя из одной комнаты в другую на платформе с тросами, идея не получила развития. Лифтами пользовались, но исключительно для подъема, скажем, еды из кухни в залу. Так что создателем первого лифта можешь смело считать Элишу Отиса. Именно он в 1853 году изобрел механизм, который блокировал сорвавшийся лифт, и презентовал его годом позже на Всемирной выставке в Нью-Йорке. На Пятой авеню выстроили башню, которую Отис оснастил своим открытым лифтом. Собрав толпу зевак, он в одиночку поднялся на максимальную высоту и... приказал обрезать трос. После чего завис в воздухе вместе с платформой. Если бы не эта удачная демонстрация, кто знает, сколько раз человечеству пришлось бы еще изобретать лифт, пока он не пришел бы в каждый дом и не начал бы там застревать.

2 Резина

С тех пор как ушлые путешественники выманили у эквадорских индейцев секрет поимки и разделки каучука, резина стала потихоньку завоевывать рынки. Правда, ни в XVIII веке, когда это случилось, ни в начале следующего никто ее не считал перспективным материалом. К примеру, каучуковые сапоги на жаре растекались, а в мороз – трескались и разваливались. И вот вместо того, чтобы перестать ходить в сапогах в мороз и изобрести валенки, как все нормальные люди, американец Чарльз Гудьир в 1830-е годы принялся экспериментировать с каучуком. К тому моменту он уже успел потерять ремонтную мастерскую и угодить в долговую тюрьму. Гудьир просто бросал в каучук все, что попадалось под руку: творог, чернила, азотную кислоту – и смотрел, что будет. Ради своих экспериментов, а также чтобы мотаться со Стейтен-Айленда в Нью-Йорк, он заложил все, что было ценного в доме, а однажды расплатился с капитаном парома, отдав ему свой зонт. Разумеется, такое поведение не могло не бесить его жену Клариссу, которой он зачем-то заранее обзавелся. Однажды она пришла домой, когда Чарльз ее не ждал, и тот, убоявшись ссоры, бросил в печку смесь резины и серы. История умалчивает, почему его не выдала жуткая вонь, но факт остается фактом: Гудьир случайно открыл метод вулканизации. Когда жена ушла, он с изумлением вынул из печки ком прекрасной упругой резины. Увы, на этом его запасы удачи истощились: вулканизацию запатентовали другие, а шины Goodyear, названные в честь Чарльза, – лишь запоздалый жест уважения. Сам он умер не просто в нищете, а еще и завещав детям долг в 200 тысяч долларов.
3 Кривошипно-шатунный механизм

Чтобы ты не смеялся над нами и нашими неточностями в этом пункте, мы решили сначала напомнить себе, что такое КШМ. Если говорить скучно, это устройство для перевода вращательного движения в возвратно-поступательное. Крутишь колесо – ходит поршень. Нажимаешь на педаль – вращается точильный камень. Паровоз, двигатель внут­реннего сгорания – все они были бы невозможны без КШМ. Тем удивительнее, что стоило его кому-нибудь изобрести, как новинка тут же забывалась на века и потом собиралась с нуля совсем другими людьми. Первым создателем стал некий Марк Аврелий Аммиан, живший в III веке в римском городе Иераполе. В сопроводительной инструкции на саркофаге Марк был назван «хитроумным выдумщиком колес со сноровкой Дедала». Можно было бы посчитать эту надпись запоздалой лестью, если бы рядом не красовался чертеж водяного колеса, приводящего в действие пилораму, – первого в истории КШМ. Но развития идея не получила, а на месте Иераполя потом возникла Турция, и Аммиана забыли. На смену ему лишь в XII веке пришел «арабский Леонардо» – Исмаил аль-Джазари. Состоя на службе у сельджукских правителей, он написал трактат с коротким по восточным меркам названием – «Книга познания хитроумных механических приспособлений». В трактате он описал, как своими руками собрать, к примеру, кодовый замок, музыкальный автомат, движущегося слугу и водяные часы. Так что кривошипно-шатунный механизм, который аль-Джазари положил в основу насоса и прочих игрушек, был даже не самым сложным из его творений. Потом, как обычно, пришли монголы и вырезали цивилизацию сельджуков. Так что КШМ пришлось изобретать заново. В 1474 году инженер Франческо ди Джорджо наконец-то додумался собрать на его основе токарный станок, но отцом изобретения Википедия все равно считает не его, а ушлого Джеймса Пикарда из Бирмингема. Но лишь потому, что тот в 1870 году первым догадался запатентовать вещь, трижды изобретенную до него.
4 Очки

Множество мыслителей древности ныли, что, мол, стоит человеку накопить к старости знаний и опыта, как его тут же подводят глаза. Ни тебе записать умную мысль, ни хотя бы вывести дрожащей рукой на папирусе: «Я самый умный, а вы все мыкайтесь дальше, ушлепки!» Примерно в этом смысле высказывался и Цицерон, и многие схоластики. Но дальше вербализации проблемы дело не пошло. Лишь в XI веке арабский ученый Ибн-аль-Хайсам описал линзу, которая могла бы помочь старикам при дальнозоркости, но даже он не сумел ее правильно выточить. Это сделали лишь в XIII веке, когда труды араба перевели на латынь. С 1300 года в Венеции вводится стандарт изготовления «камней для чтения» (в виде монокля), а скрепить парочку линз дужкой, видимо, придумали несколькими десятилетиями позже где-то в Провансе. По крайней мере, на фреске 1352 года кардинал Гуго Прованский изображен уже в пенсне, в то время как его коллеги щеголяют все еще с одной линзой. Вообще, очки эволюционировали медленно. Например, создать модель для близоруких ученые догадались только к концу XV века, а бифокальные стекла появились еще через триста лет. Возможно, всему виной было отношение к плохо видевшим молодым людям как к заведомым неудачникам, которым и помогать-то незачем. Ну начнут они все видеть – и что? Дурость-то останется!
5 Презерватив

Семейство герцогов Гонзаго из Мантуи очень любили того-с. А так как на дворе была середина XVI века и Колумб уже привез из отпуска в Америке страшную форму сифилиса, кто-то должен был спасать славный род от этой болезни. Семейным консультантом Гонзаго стал врач Габриэль Фаллопио. И именно он, по мнению ученых, изобрел первый презерватив – колпачок из шелка или льна, пропитанный противосифилисными мазями. Новинку было принято надевать сам понимаешь на что и в особо жалких случаях еще и фиксировать шнурком. Понятное дело, никаких контрацептивных функций у такого презерватива не было: Фаллопио попросту не пришло в голову связать свое изобретение с зачатием, хотя этот процесс к тому времени был в общих чертах описан. Новинка была сугубо лечебно-профилактической. И лишь пару веков спустя, когда «колпачок Фаллопио» стали делать из овечь­их кишок или рыбьего плавательного пузыря, в жизнь аристократов пришел безопасный секс. А вот мнение, что презерватив изобрел чуть ли не человек неолита (или, как минимум, Тутанхамон), сегодня в приличном обществе принято подвергать осмеянию. Да, ученым известно, что пенисы с давних пор украшались разными накидками и муфточками, однако все эти штуки носили ритуальный характер и не защищали ни от чего, совсем как интимный пирсинг сегодня. Ты знал, кстати?

6 Вилка

Первые ископаемые вилки находили в культурных залежах VI–VIII веков на Востоке. Однако публичной жизнью вещь зажила, видимо, только в XI веке, когда византийский император Василий Болгаробойца (да, он бил болгар) выдал замуж одну из своих протеже, девицу Марию, за сына венецианского дожа. В приданом у невесты помимо прочего были и две вилки, которые повергли в шок не только ее мужа, но и, в частности, проповедника Петра Дамиани. Тот объявил прибор дьявольской штукой, Марию проклял, а когда через год после свадьбы она еще и умерла – убедил всех, что это божья кара. В результате вилку надолго забыли. Возродилась она лишь тремя веками спустя, когда итальянские государства наладили выпуск макарон. Считалось, что их неудобно есть руками, а захлюпывать спагетти прямо с тарелки в те времена почему-то никто не догадался. Но что странно: в течение трехсот лет еду на вилку было принято только накалывать или накручивать. Лишь в XVIII веке в Англии неизвестный умелец догадался ее загнуть, так что ею стало удобно и зачерпывать еду. До тех пор попытки есть вилкой гречку, консервированный горошек и суп были обречены на провал. Да с супом-то и сегодня многие мучатся.

7 Спирт

Медовуха, сидр и (ммм!) вино были известны человечеству с древнейших времен. Рецепты их не менялись, разве что в VIII веке кто-то открыл хмель, но этим прогресс исчерпался. Что самое странное: несмотря на богатый опыт, здравых теорий опьянения не существовало. Поэтому, когда Авиценна около 1000 года изобрел перегонку спирта, ему и в голову не пришло, что эту жидкость можно продавать в бутылках с надписью «Royal» или просто пить. Авиценна, а вслед за ним и многие алхимики, пытался выделить из спирта «душу вещей», пятый элемент. Отсюда и названия, данные новой субстанции: «спиритус» – это и есть дух, а «ал-колем» арабы называли косметику (тени для глаз из металлической пудры). В широком смысле это слово обозначало любое беспримесное вещество. Спирт стал основой для духов и аптекарских растирок, но не более. И лишь в 1348 году, когда в Европе буйствовала чума и больным давали все подряд в надежде на чудо, кто-то догадался напоить бедолаг спиртом. От чумы он не спас, однако притупил горе и страх. До понимания, что на этом можно заработать, оставался один шаг, и его опять же сделали врачи. Джин, аквавит, многие ликеры – дело их рук. И века до шестнадцатого продавались эти напитки в аптеках.

8 Ветряная мельница

Трудно поверить, что мельницу – адскую машину, заставляющую пшеницу умирать с жуткими криками, – придумали миролюбивые буддисты. Но это так. Правда, мельница, имевшая в IX веке вид восьмигранной колонны, вращавшейся от ветра, была всего лишь молельной конструкцией. Ни для чего больше она не использовалась, пока не попала из Тибета в Афганистан. Там ее спустя сто лет приспособили для помола муки, но за пределы Востока ноу-хау не вышло. В Европе, где хватало мельниц водяных (согласно реестру, в Англии их было 5642 штуки), идея использовать силу ветра возникла независимо лишь в XII веке, когда из-за холодных зим реки стали массово замерзать. Но ни во Фландрии, ни в Нормандии, ни в той же Англии мельница не приняла современный вид – с башней-флюгером, поворачивающейся навстречу ветру. Лопасти были горизонтальными, как у опрокинутого вентилятора, и вращались только при стойком однонаправленном ветре. В южных областях Европы они оставались такими до XV века, а в Испании, например, были поставлены на попа только во времена Сервантеса. Поэтому, кстати, у историков есть мнение, что Дон Кихот, сражавшийся с мельницами, не выглядел таким уж психом. Вполне может статься, что до встречи с «врагом» идальго никогда не видел ветряка с вертикальными лопастями.

9 Консервы

Пока соль была в таком дефиците, что ею даже зарплату выдавали (римским солдатам, месившим грязь в отдаленных колониях), ни о каких консервах и речи быть не могло. Продукты в лучшем случае вялили, в худшем – просто съедали сразу по максимуму, чтобы холодильник не захламлять. К концу XVIII века ситуация, конечно, улучшилась. Но ненамного: от солонины, приготовленной по тогдашним технологиям, у матросов и опять же солдат массово развивалась цинга. По­этому в 1795 году правительство Франции объявило конкурс на лучший метод консервирования. У кондитера Николя Аппера ушло четырнадцать лет на то, чтобы первым додуматься до горячего метода, который сегодня известен любой старушке. Стеклянная банка, кипяток, жесткая крышка – на тот момент все это было довольно революционно. Аппер получил от государства 12 тысяч франков. Но не заказ. Военных стеклянные консервы не заинтересовали, и производство встало, не успев набрать обороты. Однако ноу-хау Аппера переосмыслили в Англии, где тоже было много больных цингой моряков, но что важнее – много олова. В 1812 году консервные банки стали оловянными и приняли практически сегодняшний вид. Смешно, что открывать их научились только спустя много лет, причем уже в Штатах. Именно там в 1858 году некто Эзра Уорнер изобрел серповидную открывалку. До тех пор в армейские консервы было принято стрелять либо протыкать их штыком. И даже на «гражданских» банках (по крайней мере, на дошедшей до нас партии 1824 года) красовалась надпись: «Открыть при помощи зубила и молотка».

10 Пуговица
Пока соль была в таком дефиците, что ею даже зарплату выдавали (римским солдатам, месившим грязь в отдаленных колониях), ни о каких консервах и речи быть не могло. Продукты в лучшем случае вялили, в худшем – просто съедали сразу по максимуму, чтобы холодильник не захламлять. К концу XVIII века ситуация, конечно, улучшилась. Но ненамного: от солонины, приготовленной по тогдашним технологиям, у матросов и опять же солдат массово развивалась цинга. По­этому в 1795 году правительство Франции объявило конкурс на лучший метод консервирования. У кондитера Николя Аппера ушло четырнадцать лет на то, чтобы первым додуматься до горячего метода, который сегодня известен любой старушке. Стеклянная банка, кипяток, жесткая крышка – на тот момент все это было довольно революционно. Аппер получил от государства 12 тысяч франков. Но не заказ. Военных стеклянные консервы не заинтересовали, и производство встало, не успев набрать обороты. Однако ноу-хау Аппера переосмыслили в Англии, где тоже было много больных цингой моряков, но что важнее – много олова. В 1812 году консервные банки стали оловянными и приняли практически сегодняшний вид. Смешно, что открывать их научились только спустя много лет, причем уже в Штатах. Именно там в 1858 году некто Эзра Уорнер изобрел серповидную открывалку. До тех пор в армейские консервы было принято стрелять либо протыкать их штыком. И даже на «гражданских» банках (по крайней мере, на дошедшей до нас партии 1824 года) красовалась надпись: «Открыть при помощи зубила и молотка».

10 Пуговица

Круглый камень с дырками для ниток был, громко говоря, изобретен в городе Мохенджо-Даро пять тысяч лет назад. Однако ни мохенджаки, ни дарцы ничего с его помощью не застегивали. Судя по статуэткам, они вообще не жаловали одежду, предпочитая просто заворачиваться в ткань. А пуговица могла служить им либо магическим амулетом, либо показателем статуса. Потом ее забыли на тысячелетия и повторно изобрели лишь в XIII веке. Новая пуговица стала украшением для обуви и книг. Ее даже научились вставлять в петлю, но вся конструкция была сугубо декоративной и ничего не скрепляла. До тех пор, пока безвестному оружейнику в XIV веке не пришло в голову поместить ее на рыцарскую броню. Время цельнокованых панцирей проходило, трендом сезона становились облегченные латы из пластин. Когда возник вопрос, как их скреплять, кто-то вспомнил про пуговицу и превратил ее в подобие «болта», как на современных джинсах. В этом виде она и кочевала с брони на мундиры и дальше – на светские наряды. Кстати, обычай скреплять латы внахлест предопределил мужской стиль одежды. Рыцарь шел (чаще, конечно, скакал) в атаку левым плечом вперед, закрываясь щитом. Чтобы вражеский меч или кусок арматуры не скользнул в щель между пластинами, правый край брони должен был заходить под левый. Если ты в рубашке, посмотри на свой живот и убедись, что до сих пор вся одежда застегивается по этому принципу.

11 Скороварка

Поскольку ты уверен, что еду твои женщины достают из волшебной шляпы, и понятия не имеешь, как сегодня выглядит скороварка, тебе будет проще поверить нам, что ее почти в том же виде создал в 1679 году француз Дени Папен. Сначала в Париже, а затем в Лондоне этот провинциал ходил в ассистентах у более знатных изобретателей. Первой его попыткой выйти из чужой тени было создание «дижестера» – паровой кастрюли с герметичной крышкой и клапаном. Папен считал, что повара выстроятся в очередь за новинкой, и в рекламных листовках горделиво заявлял, что благодаря его чудо-машине «самая старая и жесткая говядина станет мягкой и вкусной, как телятина». Но то ли его подвел скромный рекламный посыл (скажи он, что говядина превратится в блины с икрой, и, как минимум, продал бы первую партию), то ли общество было не готово к кулинарной революции, однако славы Папен ни снискал. Переехав в Германию, он продолжил опыты с паром и попытался на чужие деньги построить первый в истории пароход. Но был сначала побит лодочниками, испугавшимися за свой бизнес, а после и вовсе разорился и сгнил в долговой тюрьме. Скороварку по его чертежам создали и успешно вывели на массовый рынок уже в XX веке.

11 Карданный вал


Хотя итальянец Джероламо Кардано был, помимо прочего, неплохим медиком, истинный его талант заключался в умении влипать в неприятности. К примеру, желая прославиться на почве астрологии, он предсказал себе смерть в 1546 году, в возрасте 45 лет, однако, к досаде своей, не умер. Пришлось отодвигать дату смерти на 1576 год. Джероламо не повезло ни с семьей (дети выросли ворами и убийцами), ни с алгеброй (после скандала из-за неполных уравнений Кардано заклеймили как плагиатора, и жизнь его с тех пор так больше и не наладилась). В 1570 году он вообще угодил в тюрьму за составление гороскопа Иисуса Христа. Что нового мог написать в нем престарелый Джероламо, до сих пор неизвестно. Что «Иисусов в четверг могут удивить некоторые близкие, а в пятницу им лучше не выходить на улицу»? В общем, свои дни Кардано закончил плачевно: в сентябре 1576 года перестал есть, чтобы подогнать свою смерть под давнее предсказание. Даже удивительно, что в перерывах между этими мытарствами в книге «О тонкостях» Кардано походя описал шарнирный механизм, который почти без изменений лег в основу и гироскопа, и автомобильного карданного вала (угадай, почему он так называется).

http://www.maximonline.ru/