А знаете ли вы, что если взять 200 сказок братьев Гримм, можно заметить странную тенденцию – женщины в них ведут себя гораздо хуже, чем мужчины. В сказках встречается шестнадцать злобных матерей или мачех и всего три злобных отца или отчима. Злых ведьм в сказках братьев Гримм наблюдается аж двадцать три, тогда как злых колдунов всего двое. И, наконец, тринадцать молодых женщин убивают или предают мужчин, которые их любят, тогда как из мужчин на такую подлость отваживается всего один. Интересно, это говорит о том, что братья Гримм не любили женщин или каким-либо образом отражает историческую реальность?!

 

 

Навеяно недавней ссорой с матерью, которая считает, что я мало уделяю внимания своему мужу... 

Вот ответьте мне, мало внимания это сколько, а много сколько?

Сколько его нужно и в каком эквиваленте оно считается это самое внимание, а главное, что можно считать им, а что нельзя?

Моя мать, а так же многие мои знакомые искренне считают, что внимание и любовь это, когда ты находишься в состоянии постоянного прилипания к человеку, постоянно с ним разговариваешь, теребишь его, трогаешь и тискаешь. Вот тогда ты его любишь, вот тогда ты хорошая девушка\жена\мать - нужное подчеркнуть. 

Поэтому, наверное, многие меня осудят, но я не понимаю... не вижу в этом смысла. О чем можно постоянно разговаривать с человеком, с которым ты собираешься провести еще, как минимум, 50-60 сознательных лет? А. главное, зачем? Зачем постоянно теребить человека, которого ты видишь около 15 часов в сутки, 7 дней в неделю, за вычетом непродолжительных разлук на время раздельных отпусков, командировок и прочего. Да, кстати, искренне плагаю, что отдыхать надо отдельно, как от детей, так и от дражайших половинок, иначе это не отдых, а так... сомнительное мероприятие, прямо скажем. Мой муж, впрочем, такне считает. А жаль...

Но я не об этом, я о том, что на мой взгляд и любовь и морковь и прочие экзестенциально-овощные выражаются все таки не в словах и не в постоянном требовании вербальных доказательств. 

Мне достаточно того, что человек рядом, настолько рядом, что я в любой момент могу протянуть руку и коснуться его. Это гораздо важнее, чем постоянные требования комплиментов, разговоров и прочей лабуды. 

Тем более, у каждого должно быть свое индивидуальное личное пространство, которое он заполняет по своему разумению - книгами, молчанием, пространными постами в ЖЖ.... просто кому-то этого пространства нужно чуть больше... мне, например. Несмотря на свою кажущующуюся болтливость я могу проводить в молчании достаточно длительное время, и более, чем прекрасно себя чувствовать. Более того, иногда мне это просто необходимо.

Так неужели это странно и неправильно, неужели это автоматически означает, что я сухая, черствая, холодная и недостаточно люблю окружающих? 

 

В связи с введение с 1 июля 2001 года новой формы больничного листа уже возник огромный вал проблем. 
И главная из них - слишком мало клеток для названия организации. У большинства официальное название попросту не влезает. 
А писать в вольной форме запрещено законом - за это организации грозит штраф. 
В итоге страдают организации, страдают люди, которым не подписывают больничные листы, страдают врачи, которых замордовали ошалевшие пациенты. 
А толку чуть. Точнее ноль. 
Ваше мнение, стоило ли вообще все это начинать или это очередной закон "для людей"?

http://vkontakte.ru/topic-28173224_24717211

Читать далее...

Говорят, в этой фотографии, есть что-то романтическое, и отсылка в 18 век. А я говорю, что я похожа на булочку) 

 

Аккуратные мемуары педантичного еврейского«мальчика» о его не совсем аккуратной и местами весьма потрепанной жизни. То тут, то там из стройного ряда воспоминаний выбиваются лохматые обрывки слов, мыслей, записок и недочитанных писем. Автор то и дело перескакиваетс темы на тему, путается в словах и «показаниях».У читателя может возникнуть ощущение, что ему на голову высыпали ворох старых бумаг, фотографий, счетов и листов из амбарныхкниг, исписанных мало разборчивым почерком, предоставив разбираться во всем этом самому, самому же и устанавливать причинно-следственные связи. Сколько раз на страницах появляется упоминание о некоем убитом дятле и о том, как эта картинка сильно повлияла на психику маленького Виталика… собственно о том, как она повлияла он обещает рассказать, раз пять, и каждый раз забывает, отвлекшись на другие, более важные, всплывшие в памяти детали, а потом снова и снова возвращается к дятлу и опять, как и раньше не договаривает, перескакивает… До конца книги мы так и не узнаем, что же там приключилось такое. А может, и вовсе не узнаем, неизвестно вспомнит ли он о данном себе и нам обещании.  
Автор то говорит от первого лица, то переходит на повествование от лица третьего.Будто бы отстраняясь от жизни того Виталика, которая сейчас разворачивается перед читателем, обнажая порой не самые красивые свои стороны. 
Он смотрит со стороны, оценивает и анализирует – жизнь и свое к ней отношение в частности. Порой это слишком уж смахивает на тяжелую рефлексию: на страницах книги не раз можно встретить упоминание о нездоровой завистливости, чрезмерной раздражительности и порой излишней педантичности Виталия Затуловского, которые частенько мешали ему жить и этой жизни радоваться. 
Санки,козел, паровоз – книга, на страницах которой автор препарирует себя,раскладывает по полочкам каждое свое движение, эмоцию или событие. Но обнажает не только свою жизнь - вся его семья, и люди так или иначе тесно с ним связанные, тоже оказываются под прицелом микроскопа, тоже не избежали участи быть изученными со всех сторон.Их чувства и переживания рассмотрены, разложены на составляющие и пришпилены к страницам книги, словно бабочки на булавках в альбоме у заядлого энтомолога. Здесь он расходится на столько, что позволяет себе читать и даже публиковать страницы из личного дневника своей матери, найденные им в ее секретере после смерти женщины, здесь же и ее переписка с отцом Виталика, погибшего во время войны. 
У этого повествования нет точного начала и нет точного конца. Отправной его точкой можно считать самое первое воспоминание автора– санки, козел на железной дороге и паровоз по этой же железной дороге едущий. 
Санки,козел, паровоз это так же лаконично как улица, фонарь, аптека у Блока, но вмещает в себя, куда больший объем информации. Эти три слова вместили в себя практически всю жизнь от самого ее начала и до конца.  

« <…> В тех же санках сижу с лопаткой в руке, Нюта тянет за веревку. Паровоз с озверелым воем шасть мимо – прячу лицо Нюте в подол. Козел, тощий, черно-белый, совсемрядом – Нюта чуть не снимает меня рогов…<…> А сюжет? И чем все кончилось? Да бросьте, будто сами не знаете, чем все кончается. Других вариантов нет. Зато как хорошо начиналось! Дядька подхватил посадил на верхнюю полку, санки быликрасные-красные. Паровоз хоть и погудел, но не задавил. И с козлом обошлось. На другие вопросы я сам хотел бы получить ответ, да вот беда: спросить решительноне у кого…»

Тричашки чая – это поразительная книга о «Настоящем Человеке» 

История о жизни упорного американца, доказавшего всему миру,что можно добиться потрясающих успехов,обладая лишь решительностью и нечеловеческим трудолюбием. 
Грег Мортенсон соавтор и главный герой книги прошел длинный путь от простого нищего альпиниста до руководителя одной из самых успешных благотворительных организаций мира – Института Центральной Азии, основной целью которой является развитие образования в Пакистане и Афганистане. 
Первая глава книги носит весьма символичное название «Провал». Путь Мортенсона в Пакистане действительно начинался с полнейшего краха и полосы неудач, сам повод, что привел его в эту страну нельзя назвать счастливым – Грег прибыл в Пакистан чтобы почтить память умершей сестры восхождением на вторую по высоте гору мира – К2,но кажется, что все обернулось против него: не дойдя до вершины всего немного, Мортенсон заблудилсяи едва не погиб меж скалистых ущелий неприступной горы, уставший и изможденный он все же вышел к людям, но оказалось, что свернув не туда, он оказалсясовершенно не в той деревне, где стоял их альпинистский лагерь. 

«…Он стал искатьследы. На тропе, ведущей в Асколе, должны были остаться следы, оставленныевоенными. Но ничто не указывало на то, что здесь побывали мулы.Не было ни окурков, ни консервных банок, нисена, которым погонщики кормили животных. Мортенсон вдруг понял, что этаместность не тропа. Он оказался в расщелине, среди лабиринта валунов и льда…»  

Именно здесь в Корфе начинается самая главная история его жизни, перед читателем разворачивается описание сложной и огромной по своим объемам работы, которую проделал этот самоотверженный человек, чтобы выполнить свое обещание и построить в Корфе – дикой деревне, затерянной в горах Пакистана, их первую вжизни школу. 
Неприятности сыпались на Грега как из рога изобилия, денег катастрофически не хватало,приходилось ночевать в машине и экономить каждый цент, перебиваясь скудной пищей и отказывая себе порой в самых необходимых вещах. Все его письма вблаготворительные организации и известным людям оставались без ответа, Мортенсон уже почти отчаялся, как ему улыбнулась удача – Жан Эрни, в прошлом великий альпинист, выдающийся ученый и просто очень богатый человек, пожелал сделатьпожертвование для постройки школы в Афганистане. Этих денег хватало ровно для того чтобы построить школу, и Грег окрыленный удачей тут же выехал в Корфе. 

«…Организация строительства – все равно что дирижирование оркестром, -вспоминает Мортенсон. – Сначала мы с помощью динамита разбивали огромные валуны. Потом десятки людей перетаскивали осколки каменщику Махмалу. Он превращал их в удивительно ровные каменные блоки – и делал этовсего несколькими ударами зубила…»  

После долгих перипетий, преодоленных препятствий и трудностей школа все-таки была построена, а этот отверженный человек уже твердо решил для себя, что продолжит свою деятельность в этой стране, он не собирался ограничиваться одной школой,хоть и знал, что выполнить задуманное будет очень и очень сложно. 
Через некоторое время тот же Жан Эрни, основал благотворительный фонд под названием Институт Центральной Азии, сделав Грега директором и пожертвовав в его адрес миллион долларов США, так начался второй виток истории просветительской деятельности Мортенсона в мусульманских странах. 

События11 сентября серьезно ударили по моральному состоянию американцев и усугубили ситуацию в Афганистане, вызвав волну бомбардировок со стороны Америки. Несмотря на реальную угрозу своей жизни Грег не отказался от своей деятельности и не уехал из Афганистана, хотя посольство Америки не раз настоятельно ему это рекомендовало. 
Мортенсон активно призывает не бороться с джихадом и терроризмом исключительно с помощью насилия, он видит корень всех проблем в отсутствии светского образования среди большинства мусульманских детей. Эта книга о том как один самоотверженный Американец борется за образование и просвещение детей мусульманского мира, а люди, встречающиеся на его пути учат его самого. 
« Когда ты впервыепьешь чай с горцами балти, ты – чужак. Во второй раз – почетный гость. Третья чашка чая означает, что ты – часть семьи, а ради семьи они готовы на что угодно. Даже умереть»- Грег Мортенсон пьет чай, за все время пребывания в Пакистане и Афганистане он, кажется, выпивает литры чая, а вместе сним впитывает в себя мудрость народов балти и многих других, населяющих эти страны, и встречающихся на его пути. Не раз на страницах книги читатель может убедиться в том, что даже необразованный и дикий горец, может многому научить самого просвещенного и продвинутого жителя «большого» мира. Это и мудрость,  и бесконечное терпение и спокойствие. А самое главное умение ценить и дорожить своей семьей, человеческими отношениями, которые здесь ставятся во главу угла. 
Книга словно открывает глаза, занавешенные плотными стереотипами, заботливо взращенными различными СМИ, о поголовной жестокости и радикальности всего населения Афганистана, Пакистана и других стран центральной Азии. Отнюдь - на территории этой страны не так уж и много приверженцев радикального ислама-большинство детей, в частности девочек, хотели бы учиться, быть образованными и полезными в современном обществе. На шаткую дорожку джихада этих людей толкает отсутствие, каких либо перспектив в жизни. Пакистанское правительство просто не способно обеспечитьобразование даже на половине территории страны. И за дело берутся ваххабитские организации и движения Талибан. 

«… Самой активнойиз четырех ваххабитских групп саудовская газета считает «Международнуюорганизацию исламского освобождения». Комиссия по расследованию событий 11сентября обвинила ее в прямой поддержке движения Талибан и Аль-Каеды. В 1999 году эта организация финансировала возведение 3800 мечетей, потратила на «исламское образование» 45 миллионов долларов и наняла 6000 учителей,преимущественно в Пакистане…»  

Тут же возникает и вопрос о «превентивности удара» Зачем отвечать агрессией наагрессию, не лучше ли было бы сделать так, чтобы эта агрессия просто не могла возникнуть, не гуманнее ли создать условия, где ростки радикализма не взойдут?
Возможно сейчас не самое лучшее время для публикации книги в России. В связи с массовой истерией вокруг внешней политики США сложно воспринимать книгу как нечто отдельное и никак с ней не связанное. Книга казалась бы чище и откровеннее, без привкуса попытки отбелить и оттереть Америку от налета агрессивности и ярлыков, что навешивают на нее мировые СМИ, из-за манеры правительства Соединенных Штатов вести «переговоры» со странами мусульманского мира. 
Тем не менее, чтобы ни привиделось читателю между строк, это нисколько не умаляет достоинств и свершений Грега,который своим примером доказывает, что человек действительно может свернуть горы стоит только захотеть. Три чашки чая, это не только история о том, как по крупицам собирается доверие, это такой ненавязчивый пинок с явным посылом – у нас миллион возможностей, почему бы их не использовать? Быть может, удастся сделать мир вокруг хоть чуточку добрее. 

Сегодня пришла к гениальному выводу - неплохо было бы, чтобы моя логофилия во всех ее формах приносила хоть какие-то деньги. Ну и опыт. Ну и портфолио. 

Выклянчила у начальника нашего отдела культуры две книги на рецезию. И да поможет мне... ну, кто там обычно помогает журналистам, настолько же ленивым, насколько и талантливым. А я все же надеюсь, что зачатки светлого и доброго во мне есть, не погибли еще окончательно под грузом отвратительного характера. 

Книга - наслаждение доступное каждому, независимо от размера кошелька, пола, возраста, социального статуса и вкуса. Совсем как любовь.

Эти фотографии могли бы быть отличной иллюстрацией к какой-нибудь русских сказок. 

Нашкодившая патрикеевна изо всех ног лап улепетывает от разозленного топтыгина. 

 

 

^{источник ЯПлакалЪ}

 

Иногда мне кажется, что моя квартира это на самом деле филиал сумасшедшего дома, здесь обретаются мирные психи с вялотекущей шизофренией и редкими рецидивами. 

А что бы вы подумали, застав картину: два взрослых мужика, сидя на кровати, из подручных средств, а то есть - коврика для йоги, красного маркера, рыболовной лески, проволоки неизвестного происхождения и конструктора за 250р.( такая хрень с железными детальками, которые надо скручивать меж друг другом болтиками и получаются раздичные вещи, чаще хрень) пытаются сделать макевару. Для тех кто не знает - макевара эта такая полезная штуковина для отработки ударов, но покупные прикручиваются намертво к столбу и для уноса домой не предназначены, а если в нашем дворе, что-нибудь оставить без присмотра больше, чем на два часа, с этим можно смело попрощаться. 

И поэтому мой благоверный с лучшим другом под тихий матерок сидят, корпят и пытаются изобразить что-то похожее, воистину велик и могуч разум русского человека и желание приспособить что-нибудь куда-нибудь вовсе для этого чего-нибудь не предназначенное. 

Час ночи, жуткая конструкция не готова даже на половину, у мужчин уже тихая истерика, я тоже нервно подхихикиваю и не перестаю умиляться, разговоры из серии

- ну давай втыкай, ты что не мужик что-ли

-да не могу, подвинь лучше

уже практически не смущают. 

 

К слову сказать, самодельная дрянька порвалась на следующий же день, как только муж ударил по ней один раз ногой, а я говорила, что китайские коврики для индийской йиоги совершенно не подходят для такого жестокого использования... Хотя способ изготовления макевар в домашних условиях все-таки нужно будет запатентовать))

Говорят, что не место красит человека, а человек меса, опираясь на эту крылатую фразу хочется сказать, что порой не одежда украшает человека, а человек одежду. Этот замечатиельный вывод мной был сделан, когда я наткнулась глазами на один из билбордов Mango, где обворожительная Скарлетт Йохансон рекламирует... а что она собственно рекламирует? Судя по названию марки все таки одежду, но присмотревшись внимательнее видно, что платьишко одетое на ней по-большому счету "стремненькое" ( все остальные слова мой мозг вырезал из соображений цензуры), но как оно смотрится на ней, как она сама призывно смотрит на нас с рекламного постера, и мне уже хочется купить это платье, хотя нет... не хочется. Я не эффектная блондинка и на мне эта одежда будет смотреть откровенно убого, так же как она откровенно теряется на фоне ослепительной Скарлетт. 

Что это, продуманный рекламный ход? Или банально непродуманная дизайнерская линия и одежды поприличнее у них просто нет? 

У меня прошла зимняя апатия и состояние нестояния неписания, поэтому я снова с удвоенной силой возьмусь портить своими пальчиками клавиатуру. 

В частности буду писать небольшие рецезюшки. В меру своих убогих сил и возможностей, как всегда. Ибо читаю я много, а некоторые книги все же достойны того чтобы о них узнала общественность, непредвзятое мнение, так как за рекламу мне никто не платит и платить, вроде как, не собирвается. 

Дина Рубина... да Дина Рубина, я читала, мне понравилось, но вот как раз о ней говорить я ничего не буду, хоть это и одно из самых ярких моих литературых впечатлений за последнее время. 

Во-первых, про нее и так уже достаточно сказано пересказано, а во-вторых, кажется мне, что своим далеко не филигранно отточенным слогом, словами своими, грубо поставленными и не всегда в ряд, я попорчу то хрупкое и невесомое, что несут в себе ее романы, ту канву из аллегорий и олицетворений, ту тонкую вязь дествительности, что создает она словом. Одно скажу - до Рубиной я и предположить не могла, что небо можно описать так, а для описания луны существует куда больше метафор, чем "сливочная" и "сырная" .

P.S. Жаль, что прочтение хорошей литературы совсем не учит меня пунктуации. она как-то все время остается за гранью моего восприятия, все эти запятые, крючочки и палочки просто остаются незамеченными в ворохе событий и круговерти сюжета, что я жадно заглатываю в себя. 

 

Если вы не нашли в своем блоге ни одного комментария от меня, это вовсе не значит, что я вас не читаю.

Отнюдь.

Просто в последнее время мне очень лениво говорить.

Писать, как могли заметить, те кто читает меня тоже. 

Но я обязательно что-нибудь придумаю. 

 

 

дружба всегда интимней всяких отношений, животрепещущего сердца,
кровоточащего мяса под длинными ногтями.
её не рисуют на асфальте загорелые до колена школьницы
в виде перевёрнутой жопы, пронизанной острой стрелой.
намёк на дружбу не продают поминутно на дырявых матрацах,
провисшие пружины не впиваются в обнажённые бёдра.
дружба - это не воздух в аорте, не шум скоростной магистрали под кожей,
это удовлетворение от сплетения слов и мыслей друг с другом,
это холодные стены в душевой кабине, в которой всегда один.
дружбу пока ещё не растащили на цитаты как псевдо-любовь
по причине общедоступности второй,
из-за неё не бросаются в пролёт окна, не пускают кровь,
не стонут ночами в пустых квартирах.
дружба это больше чем страсть, чем сжатие тонких пальцев на простыне,
дружба это когда ты нигде и ничей,
но тепло согревает тебя изнутри сильнее всяких надуманных чувств.
дружба - прочная цепь от а до я, from a to z
это не поцелуй в губы при встречах-прощаньях, это намного г л у б ж е
по причине отсутствия физиологических инстинктов
и глубоких трещин на запечённых губах.
дружба это оргазм соприкасающихся ладоней.
 

И когда по венам током кровь…

Называй вещи своими именами – начнешь сравнивать запутаешься, сам же и потеряешься в своих словах. Ты же не называешь черное «темным оттенком белого» или яблоко « сладким плодом греха» Надкуси.

Стоны не рождаются из сплетенья рук. Они срываются со слегка разомкнутых губ, от прикосновений ладоней к разгоряченной коже. Не срывайся в патетику. Стон, хрип, вскрик. Попробуй.

Арифметика проста: проще, чем посчитать пальцы на одной руке, проще, чем разноцветные палочки в детском саду. Кровь не превращается в электричество, это лишь впрыск эндорфина в мозг. Движение, толчок, дыхание. Не останавливайся.

Это не потолок падает, это всего лишь головокружение,  это не «жгучий калейдоскоп желания» всего лишь красные звезды под плотно сомкнутыми веками, лишь яркий свет в широко распахнутые глаза. Стон, движение, судорожное дыхание, толчок, хрип, царапины до крови, дыхание, вскрик… тишина.

Называй вещи своими именами.

 

Все равно свербит иногда, колет, грызет, пустота съедает пустоту, заворачиваясь в хищную ленту Мебиуса – но это уже не ты, и, то славно.

Это, как фантомные боли в ампутированной ноге, вроде и нечему болеть, вроде и нет тебя, а все равно так тянет, что хоть волком вой.

Тебя во мне больше нет,  совсем нет. Я тебя выплакала, выстрадала, кончилась. Нет больше мешочка - под сердце положить и греть, да и сердца тоже нет. В Новый Год я с собой заберу конфетные фантики, мишуру, оберточную бумагу, тебя не возьму больше.