Начала два, но суть - одна.
Она не каждому видна:
Ведь Бог - во всём, и всё есть в Боге.
Бог - и в пыли, что на дороге.
Он - оглянись - со всех сторон!
В дожде и снеге - тоже Он.
Свет полдня, вечер, ночь, зарю
Вмещает в Душу Он Свою,
В Себе несёт огонь и воду.
Взгляни же сердцем на природу:
В травинке каждой спрятан Бог.
Шум волн - Его волшебный слог,
И ветер - лишь Его дыханье,
А взгляд - небесных звезд мерцанье.
Он в каждом атоме живёт.
И легкий бабочки полёт -
Его движенье. Так и знай.
Почувствуй! И тебя пускай
Коснётся нежно и светло
Его рука - ее крыло. 

Мечтою призрачной согрета,
и не погрязнув в укоризне,
она печальным силуэтом
шла тихо по студеной жизни.

Туда стремилась, где темней -
уйти и потеряться чтобы.
А жесткий свет от фонарей
ложился радугой в сугробы.

Она надеялась: вдали
душа отыщет, что ей надо.
Но раздражали фонари
своим тупым холодным взглядом. 

По спирали, по кругу проходят мгновенья,
Возвращаясь на место, обновкой маня.
Есть реальность одна: бытие становленья.
А другая: бессмысленен путь бытия. 

Мир вновь любить нельзя, друзья:
Мы это всё уже любили.
Ведь становленье бытия -
Лишь миф под толстым слоем пыли.
 

Жил человек по имени Чан Линь. Однажды, проходя мимо реки, он увидел юношу, который перемещался взад-вперед по берегу с двумя ведрами, полными воды.

- Что ты делаешь? - спросил Чан Линь.

- Выполняю упражнение своего учителя, - ответил юноша.

"Странное задание", - подумал Чан Линь:

- Зачем тебе это нужно?

- Я хочу быть сильным и выносливым, а для этого надо тренироваться. Мой учитель назначил мне это упражнение, и я выполняю его четыре раза в день в одно и то же время. Пока я ношу ведра с водой, затем наполню их камнями, а уж после - сырым песком. Так велит учитель.

- Я тоже хочу быть сильным и выносливым, - сказал Чан Линь. - Можно я буду заниматься вместе с тобой?

- Хорошо, - ответил юноша. - Приходи завтра на восходе к этому месту, и мы начнем тренировку.

Так Чан Линь стал заниматься вместе с юношей по имени Джи Нао, выполняя упражнения старого учителя.

Прошла неделя, затем месяц, затем полгода. Чан Линь исправно продолжал таскать ведра, приходя к реке в определенное время. Вскоре ему стало это надоедать.

- Послушай, - обратился он как-то раз к Джи Нао, - не кажется ли тебе это занятие однообразным и скучным?

- Кажется, - ответил тот. - Но так надо.

- Разве ты получаешь удовольствие от того, что в одно и то же время, не смотря ни на что, должен идти и таскать ведра? Твое лицо изнемождено, твои глаза выражают тоску и усталость, твоя голова затуманена, душа забыла, что такое блаженство тела.

- Ну и что. Зато я буду сильным. Я буду выносливым.

- Зачем тебе сила, если путь к ней лежит через угнетение сердца? Зачем тебе выносливость, если ты лишаешь удовольствия душу?

- Ты ничего не понимаешь, Чан Линь. Тот, кто решил стать сильным и выносливым должен строго выполнять упражнения учителя и не думать о том, какой ценой они даются.

- Но мне не нравится это, Джи Нао. Это занятие не приносит мне радости. Я устаю здесь не только телом, но и духом.

- Ты просто не любишь трудиться, Чан Линь. Ты боишься физической работы.

Чан Линь только улыбнулся на эти слова. Бросив ведра, он повернулся и ушел в горы, а Джи Нао продолжал таскать ведра вдоль реки.

Прошло время. Однажды Джи Нао пас овец в горах. Вдруг он услышал шум в ущелье. Джи Нао пошел на звук и увидел на вершине скалы Чан Линя. Поднимая над головой большие камни, он перебрасывал их через пропасть. Камни были тяжелые, и Чан Линь кряхтел и напрягал все мышцы, когда поднимал их, тело его сплошь было мокрым от пота, но лицо его выражало радость, и глаза горели от восторга при каждом удачном броске.

- Эй, Чан Линь, - окрикнул его Джи Нао, - что ты делаешь?

- Я же уже говорил тебе, что тоже хочу стать сильным и выносливым.

- Но ведь ты не любишь тяжелую работу.

- Я не люблю таскать ведра, Джи Нао. А ты любишь делать поспешные выводы. Я занимаюсь тем, отчего получаю удовольствие, а не изнурение. В отличие от тебя, я думаю не только о теле, но и о душе.

- Когда же ты занимаешься? В какое время?

- Только тогда, когда позовет меня моя душа. Если она не хочет - я не делаю, потому, что пользы от этого все равно не будет, а лишь один вред. Нельзя идти против своей души, Джи Нао. Посмотри на себя. Ты измотан, и глаза твои тусклы. Это цена, которую ты заплатил за упрямое и тупое стремление получить силу, не считаясь со своей душой.

- Но зато я сильнее тебя, Чан Линь, ибо твои тренировки непостоянны, и сила приходит к тебе медленнее, - возразил Джи Нао.

- Что есть твоя большая сила, в жертву которой ты принес здоровье и радость жизни? - ответил ему Чан Линь. 

Внедряясь в бытия состав,
Они земной подвластны страсти,
Но разлагаются на части,
От жизни суетной устав.
 
Существованье скоротечно.
И, путь свершив, летят потом
В Небытие, как в отчий дом,
Которое одно лишь вечно.
 
И, снова начиная бег,
Тлен воплощения находят.
Так совершается в природе
Круговорот из века в век. 

Дело, правда, еще в январе было... Теперь они уже маму почти догнали по-размеру.

Ты не кичись происхожденьем
И при себе его держи,
Коль сердце спрятано под тенью
Поступков низких, зла и лжи.
 
Трезвонить в уши небосвода
О благородстве не спеши -
Ни звон монет, ни знатность рода
Не разовьют твоей души.
 
Лишь воспитанье и культура,
И отношение людей
Сумеют показать натуру
Глубокой сущности твоей. 

Под небом вещностей не счесть.
Всё знать - не ставь себе задачу.
Всему в природе имя есть,
И путь, что имени назначен.
 
Все искаженья - ни к чему.
Мир обретет покой, усвоя:
Пусть воин ходит на войну,
Соха - целуется с землею.
 
Суть имени во всем оставь.
Порядок строгий в жизни нужен:
Коль ты правитель - то и правь,
Коль сын - так будь отцу послушен.