"20 минут тишины"
Пьеса братьев Пресняковых
Розовая комната. Детская двухъярусная кровать. На нижней кровати сидит мужчина в брюках Nicole Farhi, плаще Hugo Boss, джемпере Fred Perry, эспадрильях Gucci и в шляпе Bally. Перед ним — мальчик лет девяти. Мужчина долго смотрит своими добрыми ясными голубыми глазами в глаза мальчика. Вдруг раздается телефонный звонок. Мужчина, все так же глядя на мальчика, берет трубку.
Алло… Да…
Мужчина: Мы отлично ладим… Не переживайте, я абсолютно свободен, да, сидите хоть до утра, не переживайте, да, спасибо, мне нравится быть любезным, я же ваш друг, Анна, я ваш друг, и для меня это несложно! Конечно, когда он захочет спать, я его уложу, да… хорошо… Нет, о чем вы говорите, Анна, я очень рад, что мы встретились, да, какие проблемы, Анна? Ну и что! Столько лет не виделись, да… ну и что! Для меня очень важно и приятно, что вы мне доверяете. И правильно сделали, что обратились именно ко мне! Анна… Нет, когда он уснет, я никуда не уйду, хорошо, обязательно дождусь вас, да… В холодильнике? Персиковый просрочен, а какой можно? Клубничный… Может, просроченный йогурт убрать из холодильника? Нет? Мне не сложно, я могу… Хорошо… не буду… Да… Анна… Анна, Макс тоже передает вам привет… Да… Счастливо провести время, да… (Мужчина кладет трубку, все так же смотрит на мальчика). Ну, мама сказала, что ты… (задумывается, смотрит на полку, где лежат книги) что ты любишь, когда тебе читают вслух… У тебя есть любимые книжки?..
Мальчик молчит и все время смотрит мужчине в глаза. Мужчина тянется к стопке книг на полке.
Мужчина: Так… что здесь у нас… а-га, «Приключения ослика Кадюшона»… любопытно… (Читает.) «Маленький ослик… (мальчик залезает с ногами на кровать, мужчина останавливается, смотрит на мальчика, улыбается, снова смотрит в книгу) …маленький ослик раздвинул ножки… (мужчина останавливается, вынимает из кармана платок, вытирает пот со лба, высмаркивается, снова читает) …маленький ослик раздвинул ножки и плюхнулся на солому, старый индюк с толстыми красными соплями подошел и спросил у ослика: «С какой ты фермы»? «Я из леса, — ответил ослик, — я потерялся, мне холодно, и я хочу есть»… (поднимает глаза от книги). Ты хочешь есть?
Мальчик молчит, смотрит на мужчину.
Мужчина: Если ты голоден, мы можем поесть, мама сказала, что в холодильнике есть йогурт… Ты голоден? Нет? Ты не особо, не особо нацелен на контакт со мной… Мне продолжать читать?.. Послушай, мне тяжело угадывать твои желания, Макс… твоя мама будет недовольна, если мы… если ты ляжешь спать голодным… Она сказала, что сегодня у нее важный день… она должна провести презентацию, Макс, не создавай ей проблемы, ладно?.. Мы… очень давно, когда тебя еще не было, мы работали вместе с твоей мамой, я был даже в некотором роде ее начальник, да… Ты знаешь, в ней действительно есть это… как бы тебе объяснить, в ней есть такая струнка, которая всегда натянута, твоя мама, Макс, всегда в напряжении, она много работает, и ей постоянно не хватает времени! Наверняка, когда она проживет эту жизнь, ей подарят еще одну, чтобы она успела сделать все, что хотела. Вот и на тебя у нее не хватает времени, да? Если бы у меня был такой славный ребенок, я бы ни за что не задерживался на работе, я бы вообще не работал, но в твоей маме есть такая струнка… твоя мама не устает жить… Ты знаешь, было время, я тоже любил все эти встречи, презентации, вечеринки, но потом я понял: я слепну, я становлюсь глухим — от всего этого шума, от фальшивых взглядов, улыбок! Что там? — обрывки фраз, чувств… если хочешь чего-то настоящего — отведи, отведи человека в тихое место, поговори с глазу на глаз, притронься к его душе… не на бегу… пусть вам принесут вина, посмотри, как его губы касаются бокала, послушай, как течет по горлу один глоток, второй… я всегда обращал внимание, как мой собеседник пьет вино… если быстро, залпом и бесшумно, я понимал — у меня ничего с ним не получится, в смысле, беседы, разговора, но если это были медленные глотки, с прибулькиванием, если вино оставалось на губах, а на бокале оставалась слюна!.. Так много можно сказать по этим следам на бокале… Мне всегда были интересны люди, как это сказать, не стерильные, люди, которые оставляют следы… ну, да ладно, ты ведь еще не пьешь вина, тогда тебе меня не понять… пока не понять… так, о чем мы… да, о твоей маме, сегодня ей опять не хватает времени, но она не может оставить тебя одного, твоя мама с радостью согласилась, чтобы я посидел с тобой, она доверяет мне, Макс, и ты, ты тоже можешь доверять мне… так… (Снова смотрит в книгу, читает.) «Кадюшон посмотрел на овечку»… нет, это уже не интересно… (Отставляет книгу в сторону.) Кстати, ты знаешь, что усыпили Долли, овечку Долли… такая неприятность… я столько надежд связывал с клонированием, а тут такой прокол… Кто теперь подарит нам надежду? А, Макс? Наука полностью дискредитировала себя… еще больше, чем все остальное, что также могло подарить надежду… Ты веришь в бога, Макс? Мама тебе рассказывала о том, что все не так просто? Нет? Знаешь, мы не видим многое из того, что есть на самом деле. И не слышим! А с нами говорят, Макс, постоянно говорят, о чем-то очень важном… Я устраивал, было время, я устраивал всякого рода выставки и перформансы… о космосе, об освоении космоса в наши дни… мне было жутко интересно. Я, конечно, ни во что такое не верю — знаешь, все эти разговоры об инопланетянах, о нашем космическом происхождении… но все-таки… мне было интересно, в глубине души я надеялся — вдруг так, за обычной рутинной работой, я обнаружу нечто… нечто, Макс, что спасет меня… и всех… подарит надежду… Но чем дольше я вглядывался в снимки, в слайды, тем больше я понимал… — пустота смотрит на меня… оттуда, смотрит и молчит… (Смотрит в глаза мальчика, мальчик молчит.) Значит, ты не голоден? Хорошо… Я сниму плащ, ты не против?.. и джемпер… У вас жарко. ( Мужчина раздевается, бормочет.) В этом плаще я похож на Питера Пена, поэтому меня любят дети… Я его сниму, и у нас все будет по-честному!.. Послушай, а может, ты хочешь поиграть, поиграть со мной… во что, во что вы играете? Я знаю все ваши игры! Честное слово! В какую ты любишь играть, только назови, и мы поиграем, я знаю все ваши игры! А хочешь, мы поиграем в одну игру — со мной играла моя сестра, она была старше меня на пять лет, и однажды мы играли с ней, долго играли… в концлагерь! Тогда я не понимал смысла этой игры, а потом, с годами, когда повзрослел, я все понял, хочешь, поиграем… в концлагерь?.. Давай, смотри, правила очень простые — кто-то из нас будет пленником, а кто-то нацистом. Мама рассказывала тебе о войне, ты знаешь, кто такие нацисты?.. (Мальчик молчит.) Ну и неважно, нацисты, это как те, это как… это плохие люди, как те, что хотели погубить Гарри Поттера! Ты ведь читал про Гарри Поттера? Вот, да, это нацисты… нацисты хотели погубить Гарри… Так, и в нашей игре есть еще заключенные! Заключенные, это несчастные люди — они должны терпеть лишения, страдать, а нацисты должны издеваться над ними, оскорблять, мучить… Ты знаешь какие-нибудь плохие слова? В этой игре можно произносить плохие слова, по правилам можно, никто не будет осуждать тебя за это, Макс… Не понимаешь, ты не понимаешь, в чем суть игры? Это очень увлекательная игра, Макс, и даже если ты сейчас не понимаешь, в чем ее суть, а это даже и лучше, если ты сейчас не понимаешь… ты потом, потом все поймешь, а сейчас давай просто поиграем, ладно? Ну, что, кем ты будешь?.. Или кинем жребий?..
Мальчик молчит, смотрит в глаза мужчине.
Мужчина: Хорошо, давай тогда посчитаемся! (Произносит детскую считалку, дотрагиваясь ладонью то до себя, то до мальчика):
Шла / Машина / Темным / Лесом,
За / Каким-то / Инте- / ресом.
Инте- / инте- / инте- / рес
Выходи / на / букву / С!
Я вышел, Макс, только… только мы не договорились, кем будет тот, кто вышел… наверное, наверное, он будет заключенным, узником концлагеря, потому что мне как бы не повезло, раз я вышел, значит, я должен терпеть лишения, правильно? Мальчик молчит, смотрит в глаза мужчине.
Мужчина: Ну, вот и славно… У нас с тобой классная команда, Макс, мы здорово проведем время… Так, значит ты — нацист… у твоей мамы есть что-нибудь, что бы меня напугало, — ты должен устрашать меня, понимаешь, потому что вдруг я начну капризничать или я захочу не подчиниться тебе! А? Есть у вас что-нибудь?.. (Озирается, заглядывает под кровать.) Я так и думал, Макс, я так и думал, что у вас ничего такого нет, поэтому… (поднимает с пола портфель, открывает его, достает кожаную плетку) вот… у меня… видишь ли, у меня дома живет лошадка… на балконе… иногда я выезжаю на ней, на моей маленькой лошадке… поэтому мне нужна плетка… я всегда ношу с собой плетку… из-за лошадки… и сейчас она нам очень пригодится, держи! (Передает мальчику кожаную плетку.) Можно сказать, нам повезло, да, Макс, повезло, что у меня есть лошадка! Так, вставай, вставай, а я, я, наоборот, я лягу, только… (суетится, ложится на кровать, тут же встает) только мне надо раздеться, потому что все узники, они практически без одежды, потому что они терпят лишения, давай, Макс, ну же, вставай, вставай, а я прилягу, разденусь и прилягу… (поднимает мальчика с кровати, снимает брюки, рубашку, остается в носках и в желтых — в черный горошек — плавках by Dolce&Gabbana (75$). Так, предположим, я должен идти на работу, да! в каменоломню, в штольню, — я должен добывать уран для нацистской атомной бомбы, но я не хочу работать, я хочу спать, и ты заставляешь меня вставать, давай, хлещи меня и заставляй идти на работу! В рудник! В рудник, давай! Давай, Макс!!!
Мужчина лежит, зажмурившись, и ждет, что мальчик начнет его хлестать, но мальчик молча стоит и смотрит на мужчину.
Мужчина: Так, Макс, ты плохой нацист! С такими нацистами ни о какой победе Третьего рейха мечтать не приходится! Ты знаешь, почему нацисты проиграли войну, а Макс? Ты думаешь это из-за открытия второго фронта? Нет! Они проиграли ее из-за таких, как ты… из-за нерешительных, субтильных нацистиков! Хорошо… я так понимаю, тема Второй мировой тебя не заводит… но нам нужно играть, Макс, кто-то из нас обязательно должен быть плохим… Человечество, Макс, еще не научилось развиваться по-человечески! Нам обязательно нужен враг! Кто-то должен ходить в изгоях, чтобы другие развивались и становились лучше, могущественнее… С кем сейчас все борются, что вы по истории проходите? Какие войны?.. Да, Макс, об этом лучше помолчать! Тоже мне — придумали! Сейчас весь мир борется с терроризмом! А что такое терроризм?! Это тень! Да! Это тень, которая падает от нас же самих! Весь мир борется с тенью! Нет, это неудачный враг… Жарко у вас… (оттягивает плавки, дует в них)… фуф-ф-ф… Ты знаешь сказку про Али-Бабу… она гораздо интереснее, чем твой Кадюшон! Там про пещеру, про волшебную пещеру! Стоило Али-Бабе произнести заветное слово, и перед ним открывалась пещера, полная чудесных сокровищ… должно быть какое-то слово, Макс, — слово, произнеся которое, перед тобой откроется все… все… Я всю жизнь искал такое слово, Макс, и было время… мне показалось, что я нашел! Передо мной открывались сердца людей — это самое ценное сокровище, — мне казалось, что меня понимают, любят, но чем старше я становился, тем яснее понимал — пустота… такая же, как и в том космосе, который я изучал! Та же самая пустота и здесь… Сейчас устраивают экспедиции на Марс, хотят найти там кого-то, обнаружить, изучить… Зачем?! Позвони в дверь напротив, и вот ты уже и попадёшь на такой Марс, который и в космосе не встретишь… Жена моя… только недавно сказала, что не может видеть меня в этих плавках… вообще в плавках, когда вот так все обтягивает… сказала, что как увидит меня в этом, так сразу всякое желание пропадает… спать со мной, вообще прикасаться ко мне… я спросил, а почему, почему ты так долго терпела? Я же, я же часто так наряжался для нее, думал, что это ее заводит, а она только сейчас созналась… сказала, я тебе и раньше как-то помягче пыталась намекнуть, а ты не слышал, не понимал… не понимал… как будто я с Марса или она… (Раздается телефонный звонок, мужчина снимает трубку.) Да?.. Анна, как вы?.. Нет, нет, все в порядке, я никуда не тороплюсь, я дождусь вас, мы же договорились… Макс? Макс в порядке, только не особо он общителен, да, вы его, наверное, держите в строгости… Что? Не понял… Кто глухонемой? Макс? Как?! Нет… нет, вы мне не говорили… не говорили… нет… да… а?! Что?.. Да… хорошо…
Мужчина смотрит на Макса, кладет трубку телефона. Мальчик с плеткой стоит перед кроватью и все так же смотрит в глаза мужчине, мужчина начинает кричать.
Мужчина: Что мне делать, что мне делать, Макс?! Я не могу… не могу ничего никому объяснить, я бьюсь, бьюсь, рассказываю, открываю душу… а меня никто не слышит… С первой секунды, с первого моего вдоха — меня никто не слышал… я родился, я кричал, я просил молоко, я просил грудь, просил у матери грудь, а она не понимала, пихала в меня эту… эти бутылочки с детским питанием… химия, одна химия, Макс, — простое человеческое тепло заменили химией… а сейчас — жена, сын, и все, все вокруг… никто, никто не слышит меня… Я однажды сидел у себя в офисе, работал, перебирал факсы, письма и вдруг чувствую — воздух перестал поступать мне в нос, я вдыхаю, а воздух не идет! Я стал задыхаться, я стал… я стал плакать и задыхаться, и плакать, потому что вот так — и все, и ничего не изменится, а меня больше не будет! Ко мне подошли, меня похлопали по плечу, спросили, как дела, поеду ли я вечером на футбол… я выбежал, я побежал домой, я хотел увидеть родных… я думал, может, они помогут… жена вытирала пыль, пыль с телевизора, а сын слушал музыку, лежал у себя в комнате и слушал музыку через наушники, смотрел в потолок и слушал… я взял его за плечо, а он испугался, как будто и не ожидал, что я приду, что я вообще живу рядом с ним и могу вот так взять его за плечо… Я прошел на кухню, выпил воды… И я начал дышать, мне опять стал поступать воздух… Мне всего лишь нужен был стакан воды! Всего лишь! Но я даже этого не смог объяснить! Я так долго жил, я потратил столько времени, но так и не научился… говорить? говорить так, чтобы меня жалели, чтобы хоть кто-то… кто-нибудь пожалел и понял… Что же мне делать, Макс? Что?!! Со мной что-то не так, или я попал в этот мир, где уже все не так… и ни на что не надо надеяться, но как тогда жить, Макс, как жить без надежды, что тебя хотя бы услышат?!
Мужчина плачет, ребенок кидает плетку на землю, подходит к мужчине, начинает гладить его по голове, так же, как, видимо, мама гладит его, когда он плачет.
Мужчина: Может быть она жива, а, Макс? Долли… жива, просто, как все богатые знаменитости, она инсценировала свою смерть и теперь отдыхает где-нибудь на острове вместе… вместе с Лютером Кингом… вместе с Элвисом… и у нас у всех есть надежда, даже у меня… и у тебя…
Esquire № 13
июль-август 2006
На прошлой неделе власти Амстердама объявили о закрытии трети своих знаменитых борделей, а еще в апреле кофе-шопы поставили перед фактом, что они могут продавать либо один алкоголь, либо только марихуану. Многие выбрали «травку», однако следующим летом в Нидерландах будет введен запрет на курение в общественных местах. Британское издание The Guardian опубликовало список десяти, по его мнению, лучших кафе Амстердама, в которых разрешена продажа пива и спиртных напитков. (Для того чтобы попить настоящего кофе, туристу нужно отыскать koffiehuis.) И, между прочим, для того чтобы обойти за год все кафе Амстердама, нужно каждый вечер посещать четыре из них.
