Этот загадочный гуру так и не раскрыл своим адептам ни своего истинного имени, не происхождения, но слова таинственного оборванца Шошани изменили облик еврейского двадцатого века.

В конце 1940-х годов в Париже жил будущий нобелевский лауреат Эли Визель, чудом спасшийся из Освенцима, в котором погибла большая часть его хасидской семьи. Юноша учился в Сорбонне, пробовал себя в журналистике и, хотя и не отрекался от своего еврейства – к примеру, постился в Йом Киппур, – но, как сам он об этом писал, «вера в Б-га вовсе не была для него очевидной». А уж о том, чтобы вернуться к изучению Талмуда – не могло быть и речи. Так продолжалось до тех пор, пока Визеля не познакомили с неопрятным, нестриженым и невежливым господином, которого все называли «месье Шошани». Он давал уроки по иудаизму и почти сразу стал для Визеля учителем с большой буквы. «Без Шошани я бы не стал тем, кем стал. И наверное, перестал бы быть евреем», – скажет спустя годы нобелевский лауреат.

Шошани давал свои уроки в Париже всего пять лет – с 1947 по 1952 годы. Где он ночевал – никто не знал. Возможно, прямо на улице. Кормился он кое-как частными уроками, хотя знания его, по свидетельству многих, были поистине безграничны и включали, помимо физики, математики и десятков языков, совершенное владение библейскими, талмудическими и каббалистическими текстами, а по некоторым сведениям – и Кораном.

Среди ближайших учеников Шошани наиболее знамениты, кроме Визеля, будущий духовный лидер французского еврейства раввин Леон Ашкенази, более известный под именем Маниту, и выдающийся философ Эммануэль Левинас. Единственный из ныне живущих учеников таинственного гуру – это профессор Шалом Розенберг, бывший с ним в последние годы жизни, проведенные Шошани в Латинской Америке. Там же Великий Учитель и скончался – в Уругвае в 1968 году.

Все его ученики считали, что Шошани перевернул их жизнь и подарил новый взгляд на мир. Но из их воспоминаний крайне трудно понять – в чем же состояла особенность подхода Шошани и чему именно они от него научились? Что отличало его от других, помимо гениальной памяти, неопрятного вида и загадочности?

Примечательно, что между исчезновением из Парижа и переселением в Монтевидео этот гуру появился на несколько лет в Израиле и пожил в кибуце. Будущий профессор Дов Ландау встретил его как-то в университете имени Бар-Илана: вокруг Шошани толпилось множество студентов, слушавших, затаив дыхание, импровизированную лекцию по Талмуду прямо посреди университетского коридора. Но и Ландау не может спустя годы объяснить, чем же так завораживал публику месье Шошани. Он лишь помнит, что один из студентов университета оказался выпускником престижнейшей иешивы и попробовал поспорить с Шошани по одному талмудическому вопросу, но был немедленно посрамлен.

Таинственность имела особое значение для Шошани. К примеру, он никогда не соглашался быть вызванным в синагоге к чтению Торы – ибо тогда ему пришлось бы раскрыть своё настоящее имя. Он каждый раз отвечал по-разному на вопрос о месте своего рождения – Марокко, Брест, Цфат. И ел только ту пищу, которую сам же лично приготовил – будто не доверял ничьим чужим рукам.

Известно, что в 1942 году он попался в лапы гестапо в оккупированной Франции. При первом же медосмотре нацисты обнаружили, что Шошани – обрезан, и заподозрили его в еврействе. Согласно легенде, он назвался мусульманином. Гестаповцы, конечно же, не поверили и привели к нему муфтия, который после многочасовой беседы о Коране подтвердил, что задержанный действительно благочестивый мусульманин. Так Шошани отпустили, и к концу войны он оказался уже в нейтральной Швейцарии.

Эли Визель был одним из немногих, кто знал его настоящее имя, но до самой смерти не разгласил его. Однако профессор Розенберг сдался под натиском вопросов и представил публике свою версию: легендарный месье Шошани на самом деле – это Гиллель Перельман из Бриска, что ныне в Белоруссии. Последующие исследования показали, что Шошани был куда более чем состоятельным человеком, а свой полунищенский образ жизни выбрал совершенно добровольно. Судя по всему, бежав из Российской империи между двумя мировыми войнами, Гиллель Перельман ненадолго попал в Палестину, жил в Яффо и учился у великого раввина Авраама Ицхака Кука, который с симпатией упоминает Перельмана в нескольких сохранившихся письмах. Из Палестины он отправился в Северную Африку, а только потом перебрался во Францию.

У того же Розенберга хранятся рукописи, которые вел Шошани, но никто пока не справился с задачей их расшифровать. Записи состоят из бесчисленного количества талмудических цитат, алгебраических и геометрических рассуждений и загадочных значков, которые должны соотносить тем или иным способом эти разные цитаты и формулы между собой.

Единственный оставшийся у нас ключ к учению таинственного наставника – это книга его ученика Левинаса. В своих «Уроках по Талмуду», состоящих из лекций, которые автор давал на конгрессах еврейских интеллектуалов, Левинас делает немало отсылок на Шошани. Особенный метод Шошани, согласно Левинасу, состоял в том, что при цитировании библейских и талмудических текстов он принимал во внимание весь контекст, в котором эти слова писались или говорились, что придавало им совершенно новые краски и иные акценты. Более того – не только целые фразы, но и каждое отдельное слово воспринимается человеком в контексте общего миропонимания. И эта потрясающая возможность – самому в индивидуальном порядке «домыслить» контекст – и превратила талмудические конструкции в устах Шошани в острые и актуальные вопросы современной жизни.

Необычно и примечательно, что между учениками месье Шошани не было вражды, как это обычно бывает среди адептов многих гуру. И тот же Розенберг считает Левинаса величайшим философом XX века, но не забывает, благодаря кому: «Левинас – это Платон нашего времени. Но у каждого Платона должен быть свой Сократ, и этим Сократом для Левинаса был Шошани».

Влияние Шошани на наше время трудно переоценить: его знание, переданное ученикам, у каждого из которых были сотни своих учеников, а у тех – тысячи своих, перевернуло преподавание Талмуда и открыло новую страницу еврейского образования. Месье Шошани показал, как сделать талмудическое знание актуальным для современного человека, да и бесчисленные кружки, в которых люди наших дней, совершенно далекие от религии, находят в еврейских книгах ответы на свои жизненные вопросы, тоже обязаны своим существованием этому таинственному оборванцу.

Меир Антопольский

https://jewish.ru/ru/stories/reviews/189033/