Автор: Цви Гольдблюм

(перевод Александра Непомнящего) 

 

Видение Менаше бен Исраэля, раввина и ученого, жаждавшего избавления для своего народа, побудило его добиваться возвращения евреев к туманным берегам Альбиона, сделав одной из ключевых фигур в мире великих надежд и тяжелой реальности.

 Осенью 1644 года в Амстердаме появился необычный путешественник из Южной Америки. Будучи «новым христианином», он звался Антонио де Монтезинос, теперь же, вернувшись к своему еврейскому имени, стал Аароном Леви де Монтезиносом. Путешественник рассказывал удивительную историю, будто бы в своих долгих странствиях по американскому континенту он встречал индейцев, знавших молитву «Шма» и считавших себя происходящими от колена Реувена. Поблизости же якобы жили и потомки колена Иосифа. Де Монтезинос утверждал, что индейцы эти намерены в скорости покинуть свои земли, чтобы принять участие в грядущем освобождении еврейского народа. В подтверждение своих слов он при свидетелях подписался под утверждением о том, что все им рассказанное – чистая правда.

Удивительным образом для одного из лидеров еврейской общины Амстердама необыкновенная история стала поворотной точкой в судьбе. В наше время лишь крайне наивный человек был бы способен поверить в нее, однако в то время для многих подобный рассказ звучал вполне достоверно. Впечатленный свидетельством о существовании Десяти колен на американском континенте и желая принести долгожданное освобождение еврейскому народу, Менаше бен Исраэль, оставив свой дом в Амстердаме, также отправился в путь. Правда, совсем не в Америку, а куда более близкую, но при этом гораздо менее доступную Англию.

От Мануэля к Менаше

В списках португальской инквизиции фигурирует имя Мануэля Диаса Суэйро, родившегося на Мадейре в 1604 году. Судя по всему, это первое официальное упоминание человека, сыгравшего важнейшую роль в истории европейских евреев и прославившегося как раввин Менаше бен Исраэль.

История его родителей Йосефа Диаса и Грации Суэйро из Лиссабона типична для португальских евреев того времени. После насильственного крещения они были записаны в качестве «новых христиан», но точно так же, как и в Испании, получили от окружающих презрительное прозвище «мараны» («свиньи» – исп.). Даже самые преуспевающие среди них, обладатели престижных профессий, входившие в местную элиту, будучи под постоянным подозрением в том, что тайно продолжают исповедовать иудаизм, часто подвергались арестам, влекущим за собой пытки, увечья, потерю имущества, а порой и смерть. Подобная судьба не миновала и Йосефа. Побывав в руках инквизиторов, искалеченный и лишенный имущества, он все же сумел вернуться к семье. Спустя несколько лет скитаний, в ходе которых и родился Мануэль, семья осела в Амстердаме, где могла наконец перестать скрывать свою приверженность еврейскому образу жизни.

В 1604 году население Амстердама насчитывало около ста тысяч человек. По оценкам, не более 500 из них считались евреями. Практически все они без исключения были бежавшими сюда, насильно крещенными евреями сефардского происхождения. К этой общине и присоединилась семья Йосефа Диаса, вернувшая себе вместе с образом жизни и еврейские имена. На церемонии обрезания, проведенной, вероятно, в 1610 году, когда мальчику было шесть лет, Менаше бен Исраэль навсегда сменил Мануэля Диаса Суэйро.

Бежавшие от инквизиции евреи стремились обеспечить своих детей хорошим еврейским образованием. Учителя в Талмуд-Торе амстердамской общины были приглашены из мест, где обучение еврейской традиции не прерывалось. Так, раввин Ицхак Узиэль был из расположенного в Северной Африке Феса, а раввин Шауль Мортейра – из Венеции. Учеба включала в себя отнюдь не только изучение еврейской традиции. В дополнение к языкам, литературе и пониманию аспектов международного положения детям преподавались и другие специальности. Раввин Узиэль был осведомлен в математике и астрономии, будучи при этом еще и поэтом и знатоком грамматики иврита. В свою очередь, раввин Мортейра, возглавлявший общину на протяжении полувека, был выдающимся оратором.

Впоследствии Менаше бен Исраэль в полной мере использовал знания и навыки, полученные им от своих учителей. Благодаря выдающимся лингвистическим способностям (он владел португальским, испанским, ивритом, голландским, английским, латинским, а также, по всей видимости, греческим, арабским, французским и итальянским) Менаше бен Исраэль был знаком с огромным корпусом научной и философской литературы своего времени: от каббалистических трудов до церковных текстов. Кроме того, он был одаренным оратором, с 15 лет выступая перед общиной с проповедями. Открытый к новшествам, он в 22 года сумел основать первую в Голландии типографию на иврите. Благодаря ей и приносимым ею доходам Менаше бен Исраэль вскоре установил широкий круг знакомств и связей, прежде всего среди творческой элиты своего времени, нуждавшейся в его издательстве. С годами он приобрел широкую известность как проповедник и писатель, причем не только в крошечной еврейской общине Голландии, но и в кругах, просвещенных неевреев, как в стране, так и за ее пределами. Не достигший еще даже сорока лет, он стал одним из руководителей общины.

Провидец

Судя по всему, присутствовавший при подписании де Монтезиносом своего рассказа Менаше бен Исраэль был чрезвычайно взволнован услышанным, осознавая последствия обнаружения Десяти потерянных колен. Более того, он получал десятки писем от христианских ученых Европы, просивших его поделиться подробностями этой истории. Несколько особенно эмоциональных писем пришло от английских исследователей. В ответ на их просьбу прокомментировать известие Менаше писал: «По поводу свидетельства господина Антонио Монтезиноса я подготовил трактат, который в скором времени опубликую». В 1650 году книга действительно вышла в свет. Написанная на латинском, она называлась «Надежда Израиля». В посвящении революционному правительству Британии автор просил «покровительства и доброй воли» во имя «нашего народа, рассеянного почти по всем странам света».

Из последующих публикаций и писем Менаше становится ясна его твердая убежденность в том, что для улучшения жизни еврейского народа и, более того, приближения прихода мессии следовало добиваться для евреев возможности вернуться в Англию.

Эта позиция, разобранная в трактате «Надежда Израиля», строилась на следующих утверждениях:

• Важнейшие общины еврейской диаспоры того времени, практически полностью разоренные инквизицией и погромами Хмельницкого, были охвачены отчаянием и унынием. Евреев преследовали практически по всей Европе, и даже в некоторых областях Америки.
• Согласно предсказаниям о мессианских днях, описанных в книге Даниэля, рассеяние евреев по всему миру являлось необходимым условием для последующего избавления. Из свидетельства же Монтезиноса можно было заключить, что евреи действительно расселены по всему миру, что служило, таким образом, дополнительным подтверждением приближения избавления.
• Однако до тех пор, пока евреям был закрыт доступ в Англию, расселение евреев не было завершено.

Евреи были изгнаны из Британии еще в XIII веке, теперь же, с приходом к власти нового революционного правительства, изменение этой политики казалось вполне возможным. Вот отсюда и проистекали горячий интерес Менаше бен Исраэля к Англии, равно как и его стремление воплотить свое видение в реальность.

Английская реакция

«Надежда Израиля» была воспринята в Британии с интересом и энтузиазмом. В тот же год книгу перевели на английский язык. Тема же обнаружения Десяти потерянных колен стала одной из самых популярных в обществе. Этот интерес в немалой мере был связан с мессианскими чаяниями самих христиан, которые, впрочем, естественно, подразумевали и массовое крещение евреев.

Так, один из трактатов того времени назывался «Возрождение иссохших костей, крещение евреев». Аспект крещения являлся важнейшей составляющей в мировоззрении «поборников пятого царства» – группы, верившей в то, что возвращение мессии, предсказанное пророком Даниэлем в описании пятого царства, начнется уже в 1666 году. При условии, что все евреи успеют к этому времени принять христианство.

Вот только было совершенно ясно, что весь этот замечательный план не сработает, пока под рукой вообще нет никаких евреев. Известный депутат парламента сэр Эдуард Спенсер, ознакомившись с трактатом Менаше, тотчас написал ему ответ («Обращение к мудрому Менаше бен Исраэлю, в ответ на трактат, посвященный им парламенту»).

В письме депутат назвал себя одним из тех, кому ясна важность предоставления евреям права жить в Англии. Вместе с тем, наряду с перечислением длинного списка оскорбительных претензий по поводу запаха, исходящего от евреев, и их ненадежности, письмо включало в себя 12 жестких условий для получения разрешения на въезд евреев в Британское королевство, в том числе: запрет на обрезание, согласие на крещение любого из евреев, изъявившего такое желание, и конфискация половины ввозимого имущества тех евреев, кто откажется креститься. Таков был ответ британского политика «дорогому брату, Менаше бен Исраэлю, еврейскому философу»…

Менаше, однако, не унывал. Тем более что революционное правительство, созданное в Англии после казни Карла I, действительно воспринимало его полномочным представителем евреев. В 1651 году прибывшая в Амстердам для обсуждения отношений между странами британская правительственная делегация несколько раз встречалась с Менаше. Сразу после этого он направил в британский Государственный совет письмо, вероятно, просьбу об официальном разрешении на въезд евреям. В ответ была создана комиссия, в заседаниях которой принимал участие даже сам «лорд-протектор», фактический правитель Англии Оливер Кромвель. Однако чем закончились заседания этой комиссии, неизвестно. Так или иначе, Менаше получил разрешение прибыть в Англию, но тут вспыхнувшая между Британией и Голландией война сорвала его планы.

В течение 1653 года британский парламент несколько раз обсуждал возможность позволить евреям торговать, как в Голландии, но безрезультатно. Вновь Менаше получил право приехать, и снова все сорвалось из-за враждебных отношений между странами.

Тем временем, хоть и без участия Менаше, но с его подачи, представился случай оценить позицию британского правительства к тем, кто открыто заявлял о своем еврействе. Один из насильно крещенных в прошлом амстердамских евреев Мануэль Мартинез Дормидо потерял свое состояние, когда в 1654 году бразильский город Ресифи оказался захвачен Португалией. По совету Менаше он решил попробовать развернуть торговлю в Англии.

Шмуэль, сын Менаше, отправился вместе с Дормидо, чтобы помочь ему объяснить британским властям свое положение. Прибыв в Лондон, они подали ходатайство о предоставлении евреям «условий, равных тем, которыми наделены уроженцы страны». Кромвель, осознававший выгоды вовлечения еврейских торговцев в развивающуюся английскую экономику, поддерживал прошение. Но на заседании Государственного совета, рассматривавшего просьбу, он не присутствовал, и оно закончилось без определенного решения. При этом сама история получила весьма неожиданное продолжение: Кромвель потребовал у короля Португалии компенсировать Дормидо его экономические потери в Ресифи.

Вернувшись в Амстердам, Шмуэль обнаружил отца больным. Однако позиция Кромвеля так ободрила Менаше, что, несмотря на недомогание, он «попрощался со страной, в которой жил… и отправился в Англию». В начале сентября 1655 года Менаше бен Исраэль в сопровождении сына Шмуэля и группы раввинов прибыл в Лондон.

Обращения и манифесты

Их прибытие состоялось в канун «десяти дней раскаяния», то есть перед Новолетием. Официально в Лондоне, разумеется, евреев не было, тем не менее торговцы из бывших насильно крещенных евреев, которые на людях продолжали вести себя как христиане, в городе уже жили. Немедленно в частном доме были организованы молитвы, предшествующие праздникам. Возможно, трубный звук шофара прозвучал тогда на английской земле впервые после 365-летнего перерыва. Менаше расположился неподалеку от правительственных учреждений в Уайт-холле, представляясь «священником и специалистом в области медицины».

Прежде чем оставить Голландию, Менаше распространил воззвание, написанное, как видно, на португальском, ко всем евреям «в Европе и Азии», заявив о намерении добиться для евреев права открыто жить по своей вере в Англии. Он просил всех молиться за то, чтобы его проект обрел расположение как у английского правителя, так и в Государственном совете, и обращался к Всевышнему за помощью в успехе предприятия.

Он также подготовил написанное на английском языке обращение к Оливеру Кромвелю, лично передав его Государственному совету. В этом документе он вновь просил позволить евреям открыто соблюдать законы Торы, как «в Италии, Германии, Польше и многих других местах». Прилагалась также «декларация к народам Англии», в которой он объяснял мотивы своей просьбы, перечислял ожидаемые выгоды, предшествующие также долгожданному приходу Мессии, указывал на лояльное поведение евреев, отвергал обвинения в ростовщичестве и попытках обратить в иудаизм неевреев, а также опровергал кровавые наветы по поводу ритуальных жертвоприношений.

Менаше был удостоен встречи с Кромвелем, на которой попросил британского лидера отменить все существующие в Англии антиеврейские законы, обязать правительственных чиновников защищать евреев, позволить открытие синагог и отделение еврейских кладбищ. Он стремился к тому, чтобы евреи, которым будет позволено жить в Англии, получили бы возможность свободной торговли и правовой автономии, присягнув на верность своей новой стране. В качестве компромисса Менаше считал возможным ввести квоты на количество въезжающих в Англию евреев.

Кромвель откликнулся и в течение двух недель добился подачи соответствующего предложения в Государственном совете о том, чтобы «евреям, достойным того, было позволено прибыть… торговать, передвигаться и жить среди нас по Б-жьей милости». Была созвана специальная комиссия, включавшая 28 теологов, юристов и коммерсантов, от которых Кромвель потребовал скорейшего ответа на вопрос: законно ли пустить евреев в Англию, и если да, на каких условиях.

В течение декабря 1655 года комиссия собиралась по крайней мере три раза. Юристы сообщили, что законов, запрещающих возвращение евреев, нет, поскольку изгнание, осуществленное в 1290 году, было декларировано как личное решение короля, не требовавшее согласия Законодательного собрания.

На этом комиссия работу закончила. Но зато разгорелась бурная общественная дискуссия. Один из яростных противников возвращения евреев, известный пуританский публицист Вильям Принн, опубликовал манифест под заголовком «Коротко о том, почему следует отвергнуть давно отмененное разрешение евреям вернуться в Англию». Стали распространяться и слухи, порой совершенно безосновательные, например, о том, что Собор Святого Павла будет переоборудован в синагогу и осталось лишь согласовать цену: 200 или 800 тысяч фунтов…

Когда комиссия собралась вновь, было принято решение позволить евреям вернуться в Англию, но на крайне жестких условиях, включающих строгие ограничения в образе жизни, местах проживания и средствах заработка – и фактически предотвращавших возвращение. Кромвель выступил с энергичным осуждением доклада комиссии, распустил ее и сообщил, что Государственному совету предстоит принять решение, пообещав однако не предпринимать глупых и поспешных шагов, действуя во славу Б-жию и на благо нации.

Потерянная надежда

На исходе 1655 года, несмотря на отсутствие решения комиссии и недоброжелательное отношение в обществе, Кромвель, вероятно, задействовал свои полномочия, добиваясь для Менаше положительного решения. Писатель Джон Ивлин даже записал в своем дневнике: «Теперь евреям позволено вернуться».

Однако соответствующее решение так принято и не было. Принн и другие продолжали публиковать свои памфлеты против евреев, и Кромвель, судя по всему, осознал, что общественное мнение не даст провести закон, позволяющий евреям официально возвращаться в Англию без условий и ограничений, которые, по сути, сделали бы еврейскую эмиграцию нереальной.

Тем временем между Англией и Испанией разразилась война. На имущество живущих в Англии испанских подданных был наложен арест, а сами они оказались под угрозой заключения в тюрьму. Таким образом, бежавшие от инквизиции, насильно крещенные еврейские торговцы, уже давно проживавшие и занимавшиеся бизнесом в Англии, оказались теперь в опасности. Менаше направил обращение к Кромвелю, умоляя о защите этих евреев. Заодно он снова просил о возможности собираться в частных домах для проведения молитв и об отдельном месте для захоронения. Одновременно Менаше, считая важным переубедить противников, весной 1656 года опубликовал трактат Vindicia Judaeorum («Избавление Израиля») – своего рода ответ Принну и его единомышленникам. В сравнении со своими прежними высказываниями, он был теперь куда более прагматичен, опровергая кровавые наветы и другие предрассудки в отношении евреев и их веры.

С одной стороны, власти по-прежнему не давали никакого ясного ответа евреям, с другой же, не мешали соблюдать тем традиции. В декабре 1656 года евреи сняли дом на улице Кричарч в лондонском Сити, который был превращен ими в синагогу. Затем неподалеку был выкуплен отдельный участок земли для захоронений. Менаше продолжал жить в Англии, не скрывая своего еврейского образа жизни. Однако здоровье его непрерывно ухудшалось, ситуация усугублялась еще и тем, что никаких положительных известий в отношении его просьб по-прежнему не было. Не особенно удачно складывались его отношения и с общиной живущих в Англии, тех самых насильно крещенных евреев. Их вполне устраивало то, что они могут жить здесь, без помех соблюдая еврейский образ жизни. Участвовать же в открытой борьбе, которую вел Менаше, они совсем не хотели. У Менаше практически иссякли все сбережения, а его должности, которыми он прежде обладал в Голландии, уже были заняты другими людьми. Он обратился за помощью к Кромвелю, и тот распорядился обеспечить его достойной пенсией. Получи он ее, Менаше мог бы еще оставаться в Англии. Вот только казначейство наотрез отказалось выплатить ему что-либо. Вдобавок сын Шмуэль, поддерживавший отца с тех пор, как Менаше жил в Англии, внезапно заболел и умер. Менаше вновь обратился к Кромвелю. Отказавшись от обещанной ему пенсии, он просил хотя бы разовую выплату, позволяющую ему вернуться в Голландию с телом сына. Кромвель снова согласился, а казначейство вновь отказалось платить.

Взяв ссуду у одного из евреев, Менаше в октябре вернулся в Голландию. Он обратился к своему брату Эфраиму, который к тому времени и сам разорился, неудачно вложив деньги в бразильские проекты, и тот взял Менаше к себе в дом. Там, в доме своего брата, осенью 1657 года Менаше бен Исраэль скончался в возрасте 53 лет и был похоронен возле могил своего отца и своего учителя раввина Узиэля. Расходы взяла на себя амстердамская община. Никого из его детей к этому времени в живых уже не было, и его вдова осталась без средств к существованию.

Так и не узнав о своей победе

Главным стремлением Менаше было добиться для евреев возможности вернуться в Англию. Ради этой цели он, по сути, пожертвовал своей семьей, своим состоянием и здоровьем. Умирая, он был уверен, что все предпринятые им усилия провалились, так и не приведя к желанному результату – обеспечению надежного укрытия для гонимых евреев, и создания базы для последующего избавления.

Между тем, дальнейшие события показали, что Менаше ошибался. В 1660 году в Англии только что коронованному Карлу II были поданы предложения изгнать из Англии всех людей, связанных с еврейством, и конфисковать их имущество. Защитник евреев Кромвель к этому времени был уже два года как мертв. Однако новый король, напротив, обратился к парламенту с просьбой защитить евреев в Англии. Точно так же были отвергнуты им и другие схожие предложения. Так, постепенно сопротивление возвращению евреев в Англию сошло на нет.

Задним числом можно сделать вывод, что сложившаяся в итоге ситуация, при которой евреи стали приезжать и поселяться в Англии без официального согласия, была в значительной мере удобнее и менее подверженной законодательным изменениям, чем если бы она была оформлена официальным разрешением, которого так добивался Менаше.

 

Однако, судя по всему, именно его деятельность как раз и привела в итоге к сложившемуся положению дел. Именно Менаше пробудил в английском народе и среди его лидеров осознание положения евреев, объяснив на языке своего времени, что отказ от запрета на проживание евреев в Англии необходим не только с нравственной точки зрения, но и выгоден. Так Менаше сумел доказать, что перо подчас куда эффективнее меча, а упорная приверженность достойной идее способна преодолеть даже самые укоренившиеся предрассудки. В целом же жизнь этого инициативного и настойчивого человека будто бы иллюстрирует известную фразу из «Поучения отцов» (2:21): «Не тебе предстоит завершить работу, но и не волен ты освободиться от нее».

 

http://www.moscow-jerusalem.ru/istoriya/menashe-ben-israel-chelovek-nadezhdy/