Коллега Политковской
В Казани 6 сентября прошла спецоперация по задержанию журналистки Натальи Петровой. В результате были нанесены тяжкие телесные повреждения самой Наталье, выбит зуб у одной из девятилетних дочерей - Мэри, избита семидесятилетняя мама журналистки Нина Ивановна, оскорблен и унижен ее отец полковник в отставке Петров Геннадий Евгеньевич.
Уголовное дело до сих пор не возбуждено, хотя отец журналистки обратился с заявлением в прокуратуру в тот же день.
Что произошло в Казани 6 сентября?
В тот день Наталья утром отвела девочек, Мери и Нелли, в школу. Девятилетние двойняшки очень любят учиться. Занимаются музыкой и фехтованием. Точнее, занимались. После перенесенного стресса бояться выходить из квартиры. Когда Наталья выходила из дверей школы, ее схватили за руку двое мужчин. По словам Натальи, вид у них был весьма “затрепезный”. Один из них был очень не трезв. Документы не предъявляли. Оба в штатском. Сказали, что отвезут ее в психбольницу, “чтобы больше никуда не писала”.
Наталья вырвалась и побежала домой. Она надеялась вызвать милицию. Нина Ивановна была дома. В то утро ей вызывали “скорую” - подскочило давление. Отец был на даче. Наталья вбежала в квартиру и захлопнула дверь, “Мама, беда. Меня хотели похитить. Нужно вызвать милицию”. Но сделать этот звонок оказалось очень сложно: кто-то отключил их домашний телефон. Они стали дозваниваться до отца по мобильному, на котором практически не было денег. Нужно было забрать девочек из школы, а Наталья боялась выйти на улицу.
Геннадий Евгеньевич привел девочек домой около 11 утра. Они позвонили в дверь. Наталья открыла и в этот момент в квартиру стремительно ворвались трое мужчин в гражданском. Они оттолкнули старика и швырнули девочек. Маша отлетела в ногам матери. Нэлли ударилась о банки с краской, которые стояли в коридоре. Петровы готовились к ремонту.
Напавшие на них бандиты, в первую очередь, интересовались Натальей. Один из них сразу вывернул ей руку и ударил ее плашмя по задней части шеи. Удар был настолько силен, что она почти потеряла сознание. У нее сразу же открылась рвота.
Напавшие на семью бандиты зажали отца в угол. Наталью избивали на глазах у дочерей. Один из них стал ходить по пальцам рук журналистки: “Ты больше не будешь писать”. Остальные удары наносились весьма профессионально, плашмя. Так меньше следов остается. Услышав шум и крики, с постели встала мама. Но она получила удар в живот, как только вышла из комнаты. У семидесятилетней женщины сразу же открылось кровотечение, но она бросилась спасать дочь. Нина Ивановна закрывала ее от ударов.
Впоследствии она сама была черной от синяков. Отец Натальи, которому 84 года, ничего не мог сделать. Над ним издевались: “Ну, ударь меня, старикашка”. Полковник пытался и здесь остаться настоящим полковником: “Я о тебя руки марать не буду”.
Девчонки схватили свои зонтики и стали отбивать маму. Но что такое детский зонтик? Они быстро сломались. Бандиты тем временем кому-то звонили. “Слава, мы на месте. Что делать дальше?” Девочки слышали голос, отдававший команды продолжить избивать их маму. Еще они услышали, что едет подкрепление. Они поняли, что телефон представляет для них опасность. Когда в пылу драки один из бандитов выронил трубку, девочки схватили ее и выбросили из окна пятого этажа. Они очень испугались, когда к ним направился один из тех, кто избивал маму. Они бросились из квартиры.
Наталью волоком тоже потащили вниз. Зачем-то надели на нее несколько пар наручников. Она ведь все равно не могла сопротивляться. Пока ее спускали на полу лифта на первый этаж, ее родители бежали вниз по лестнице.
С момента нападения прошло больше часа. На улице было много соседей. Они все знали Наталью и ее семью. Бросились на защиту: “Что вы делаете? Бандиты. Это - известная журналистка. Ее все знают”. В ответ бандиты кричали: “Она - преступница. Она в международном розыске”. Нина Ивановна выскочила на улицу вся в крови.
Соседи стали вызывать “скорую”. Карета приехала быстро. Но проехать ей не дал милицейский УАЗик. Дочерей Натальи уже уволокли в него. Судя по всему, брали в заложники. Сама Наталья в это время лежала на полу в подъезде. Милиционеры, а именно они и были бандитами, обманули врачей, сказав, что это был “ложный вызов”. Карета “скорой” развернулась и уехала. Наталью за руки-за ноги вытащили из подъезда и поволокли к машине.
Мери и Нелли вышвырнули из УАЗика прочь. Мери очень испугалась. Она побежала, пытаясь спрятаться. Потом она скажет: “Я очень хотела жить. Я не знала, где мама”. Дед нашел ее спустя полтора часа. Она зарылась в кучу мусора и там сидела все это время.
Наталью похитители бросили на пол. На нее поставили ноги в тяжелых ботинках. Довольные и усталые, они закурили. Дым не давал дышать. Она пыталась подняться, но каждая попытка заканчивалась ударом ног. На нее сбрасывали пепел сигарет. Один притушил о нее окурок. Журналистка стала для них и пепельницей, и плевательницей. Она снова потеряла сознание.
Придти в себя помогла боль, когда ее выкинули из машины. Она лежала в крови во дворе отделения милиции Московского района Казани. Ее мучителям коллеги пожимали руки: “Ну что, привезли? Как она?” “Да уже конченая…” “Что, насмерть забили?” Еще не насмерть… Наталью оттащили в камеру и заперли там. Там ее держали до шести вечера. Обвинения? Нет, не предъявлялись. Допрос? Да его и не было. Потом ее, полуживую, просто выбросили на улицу.
Геннадий Евгеньевич только вчера, 17 октября, точно узнал, кто же был тем “Славой”, который руководил по мобильному расправой над его дочерью. Старик пришел в то самое отделение милиции и спросил дежурного: “Кто отдал приказ о спецоперации в отношении журналистки Петровой?”. Тот ответил: “Начальник отделения. Вячеслав Владимирович Прокофьев. Пройдите. Он сидит в 24ом кабинете”. Полковник Советской армии в отставке прошел в 24 кабинет. “Что ты сделал с моей семьей?” Человек в форме ответил: “Твоя дочь слишком много знает. Она - в международном розыске. Я могу делать с ней все, что хочу”.
Так кто же она - журналистка Наталья Петрова?
Один из наиболее пронзительных в своей искренности российских правозащитников Светлана Ганнушкина сразу вспомнила Наталью: “Да, я видела ее с камерой в Карабахе”. “Мемориалец” Андрей Миронов познакомился с ней в Чечне в первую войну. Она не просто снимала. Она выносила раненых, перевязывала их. Андрей говорит: “В первую войну Наталья делала то же, что Политковская во вторую. Просто у Анны в первую были маленькие дети, а у Натальи - маленькие дети были уже во вторую”. Журналист Александр Мнацаканян, услышав мой вопрос о Наталье Петровой из Казани, тотчас ответил: “О Наташе могу сказать только самое хорошее. Ее и ее камеру видел в Абхазии и Чечне”.
Наталья - режиссер документального кино. О Карабахе она сняла ленту “Дети Карабаха”. Сетует, что не удалось нормально его домонтировать. Помешало ранение. Осколок задел, и она чуть не потеряла ногу. Потом они вместе с мужем Русланом Умаровым делали фильм “Чеченцев древняя земля”. Они нашли друг друга в Чечне. Руслан стал ее мужем и продюссером. Фильм они делали вместе. На шестом месяце беременности фильм вышел на экран в Германии. Руслан сказал ей: “Я тебя на руках довезу, но ты должна увидеть результат своего труда”. Они приехали в Москву, где буквально за один день им сделали визы. Для Натальи премьера ее фильма о Чечне стала одним из самых важных событий в жизни. Она не зря рисковала, вывозя кассеты с отснятым материалом, спрятанным буквально в трусах. Она говорит: “Ловили все. Федералы - на одной стороне, чеченцы из тех, кто не знал нас, - на другой”. Фильм был попыткой проникнуть в душу народа. “Я пыталась найти корни конфликта”, - говорит Наталья. Тогда, в Германии 1997 года, фильм режиссера Петровой о Чечне был награжден Гран-При Академии киноискуства.
Когда случилось последняя беда, Наталья уже закончила работу над новым документальным фильмом - “Любовь моя, Абхазия”. Незадолго до нападения на семью она вернулась из Абхазии, где прошла презентация фильма. Собиралась ехать на его показ в Грузию. Одна отдельно взятая российская журналистка пыталась своим творчеством сблизить народы, раздираемые конфликтом.
Но сейчас все отложено. Дети и родители - в страхе и шоке от разбойного нападения ментов. Девочки так и не ходят в школу. Маша страдает от тяжелейшего пост-травматического синдрома. Когда я звонила Наташе, услышала голос ее мамы: “Скорее, у Маши снова температура 40,3”. Сама Наталья нуждается в лечении. Полученное сотрясение мозга вызывает сильные головные боли. Разговаривая со мной, Наташа забывает слово, которое означает виртуальное пространство, где можно разместить информацию о ней. Я подсказываю - интернет? “Да, конечно. Мне нужно все написать самой. Коллеги в Казани не будут ничего делать. Они боятся”. Наталья говорит, что очень надеялась, что любимый Татарстан станет для нее краем любви. Но вдруг оказалось, что в России наступило странное время. Время расправ не только с журналистами, но и с их семьями. Миронов по телефону комментирует казанский кошмар Натальи Петровой: “Они пользуются тем, что она не на виду. Она живет не в Москве. Она - тихий и негромкий человек”. Но почему ее так боятся и ненавидят?
Наташа родилась в семье профессиональных военных в военном городке в Сибири. Отец- полковник. Дядя - генерал-лейтенант Петров - до самого начала войны в Абхазии был начальником отдела кадров Северо-Кавказского военного округа. Он мог стать министром обороны вместо “Паши-“мерседеса”, но отказался. А Грачев не отказался. Потом началась первая чеченская. Наташа вспоминает, что дядя - генерал стал одной из самых больших проблем в ее чеченских командировках. Отлавливал. Стращал. Не пущал. Боялся за нее. А она ехала и снимала. После нападения на семью 6 сентября отец Натальи до сих пор ни с кем не разговаривает. Он только сказал дочери: “Почему ты не доводишь дела до конца? Почему ты не боролась против них, когда тебя преследовали в 2005? Почему не довела дело до суда?”
Она уже встречалась с человеком по имени “Слава”… В 2005 году в Казани проходила четырехсторонняя встреча - Путин, Ющенко, Назарбаев, Лукашенко. Наталья была одной из семнадцати аккредитованных журналистов. Она шла в международный пресс-центр, когда на остановке ее схватили за руки два человека. Тоже без документов: “Поедешь с нами”. Она стала кричать: “Люди, меня похищают”. Благодаря этому щиту из людей, Наталье удалось позвонить коллегам. Через 15 минут подъехала машина пресс-службы и ее увезли. Уголовное дело возбудили. Но они ни к чему не привело. Наталья оправдывается: “У меня не было времени заниматься собой. Дети, работа, новый фильм”… Она уехала в Абхазию.
Наташа говорит, что не видит ничего особенного в том, что у нее сложилась такая жизненная позиция. В семье всегда считали, что если черное черно, то его невозможно принять за красное.
Летом 2006 года в Татарстане проводился конкурс “Я - гражданин России”. Он был объявлен Федеральной миграционной службой по Республике Татарстан. Пять номинаций - рисунок, рассказ, стихотворение, песня и фотография. Девочки долго выбирали тему рисунка. Остановили свой выбор на Марате Башарове. Очень хотели, чтобы он выиграл “Танцы на льду”. Маша загадала, что если они победят - то и Маратик победит. Наталья верила в их талант. Ей казалось, что дочкам достались гены одного из предков ее матери - сосланного в Сибирь польского дворянина Рожинского. Они всегда любили рисовать. Маша долго была не довольна результатами их творчества. Наталья пыталась ее уговорить, что победа актера над олимпийскими чемпионами все-таки маловероятна. Но Маша упорно стремилась достичь своей цели - своей победой гарантировать победу Марата Башарова. “Он же ведь наш татарин”, - говорила Маша. Девочки победили. Башаров тоже выиграл свой заслуженный ледовый приз. Первый творческий приз Мери получила от имени и по поручению генерал-полковник милиции Ромодановского.
Странное переплетение судеб новой российской истории. Сейчас юная лауреатка федерального конкурса, объявленного для маленьких граждан Российской Федерации, дочь российской журналистки Натальи Петровой и чеченца Руслана Умарова, лежит в постели. Уже несколько последних дней у девочки держится температура выше сорока. Врачи говорят - стресс. Врачи говорят - надо лечить. Можно ли будет залечить тот ужас, который испытала маленькая девочка, защищая свою мать детским зонтиком?
Наташа говорит мне: “Знаешь, все-таки чеченская кровь рода Беной дает себя знать”. Семья ее отца, по преданиям, - прямые потомки того самого одноногого Байсангура. Когда истерзанная Наталья вернулась в тот день домой, Маша подошла к ней: “Мама, у меня - сюрприз”. Она раскрыла ладошку - в ней лежал выбитый у нее зуб. Наталья не выдержала. Она до сих пор переживает, что не смогла сдержать себя. Она зарычала как зверь: “Я больше не верю в Бога”. Маша только сказала в ответ: “Не надо. Ты ведь светлый человек. Это - просто испытание”.
Сколько испытаний должно выпасть на долю каждого из россиян, чтобы мы сделали свой выбор? Наталья вспоминает всех своих друзей, которых унесла чеченская война. ” Мне жалко Аню. А ведь у многих даже детей не осталось. Совсем детьми ведь были тогда”.
Наталья обрадовалась моему звонку. Она понимала, что нуждается в помощи, и не очень на нее надеялась. Наш разговор закончился ее фразой: “Сколько людей страдает, потому что им некому пожаловаться? И сколько людей этот Слава на тот свет, скорее всего, отправил…”.
В татарском языке есть пословица “Подлец всегда найдет дубинку в виде дурака”. “Слава” и есть эта дубинка. Но она будет в действии только до тех пор, пока не остановят подлецов.
Амэ, а она меня не запалила)))...а этот...звонит,в общем и говорит,что ему чейчас неудобняк(!!)
Русский анархизм очень стар - наверное, так же, как и русский бунт. Но оформил его в середине XIX века выдающийся народник М. А. Бакунин. Князь П. А. Кропоткин создал на его основе анархо-коммунизм - именно под его знамёнами и стоите вы. Государство вы расцениваете как источник всякого социального неравенства, посему и отрицаете его - во всех проявлениях. Более того - вы боретесь с ним. Под вашими чёрными знамёнами стоят тысячи униженных и оскорблённых, которым не ужиться вместе с сильными мира сего. Истинная свобода безвластья - вот ваш идеал. Главное оружие анархиста - террор, и вы сполна использовали его в революцию 1905-07 годов. К сожалению, очень быстро обнаружилась и тёмная сторона анархизма - очень многие его приверженцы вели себя не лучше обыкновенных насильников и бандитов... Да и немногим захочется идти на верную смерть для достижения чьих-то кабинетных построений и моделей… Закончилась одна революция, отгремела вторая, третья. В Гражданскую войну анархизм расцвёл пышным цветом. Кто не знает о батьке Махно? Он стал новым народным вождём, как некогда Емельян Пугачёв, Степан Разин. Но война показала: хаотичные дружины анархистов мало что могут противопоставить отлаженной военной машине большевиков. Как и многие другие течения, анархизм растворился посреди безвременья. Но – не погиб…
