В колонках играет - EXPLOITED - MaggieНастроение сейчас - движуха ;)”Итак, публикую относительно субъективную заметку-впечатление о визите на бастующий завод “Форд” в Ленинградской области.
Вечером 21 ноября по рассылке Комитета солидарных действий пришло сообщений о том, что 22 ноября к 8 00 утра фордовцы готовы принять “группу поддержки” - т. е. профсоюзных и левых активистов. Вообще, фордовские рабочие особенно не страдают и рук не заламывают - держаться мужественно, к помощи вышних сил особенно не взывают. Активистов позвали скорее “брататься”, чем просить о помощи.
В восемь утра в ленобласти холодно. Синяя мгла, дорожки-катки и массы проталого снега. А я успел промёрзнуть до самого позвоночника еще когда ждал Лену Ильину из марксистской группы “Рабочая демократия” на трамвайной остановке.
Кстати, Лена aka riotera, несмотря на свой юный возраст, настоящий боевой рабочий активист. Жертвуя здоровьем и образованием, Лена пошла работать на одну из питерских фабрик, чтобы помогать социалистам вести агитацию среди рабочих. Я горжусь тем, что у меня есть такие товарищи.
А пока - мёрзнем. Кутаемся в шарфы и капюшоны, вязаные шапки - на глаза. Нас человек пожалуй 25: профсоюзники (не ФНПР-овские бонзы жиром оплывшие, а самые натуральные working class heroes, без лишней скромности), радикальные левые - марксисты в основном. И бессменный Вадим Большаков - разум питерского рабочего движения.
Издалека фордовский завод, серебристый в цветных огнях, напоминает звёздный корабль из фантастических фильмов 80-х гг. Небо тяжёлое, чухонское. Кажется, что людей в этих местах вообще не должно быть. Но вот - толпа в спортивных куртках и бейсболках. Сначала внимательно вглядываются в пришельцев; Вадим выкрикивает что-то приветственное и поверх массы людей проносится восторженный гул.
- Здорово!
- Привет! Здоровы будьте!
- Ребята, вы реально крутые!
- Мы приехали вас поддержать! Респект рабочим Форда!
- Спасибо!
Даже смущаются немного.
Жмутся руки, раздаются сигареты. Работяги пикетируют проезды, территория завода оцеплена по всему периметру. Никто и ничто не может проникнуть сюда без их ведома. Сами - весёлые, даже радостные. Но не бешеным весельем, а могучим спокойствием, как уверенный в своих силах боксёр перед поединком.
Со стороны центрального входа слышится рокот - там тоже толпа. Решительный мужской голос что-то говорит в мегафон.
Вообще, доморощенный российский левак не привык к виду собственно протестующих масс: его среда - “акции”, собирающие максимум по нескольку десятков человек. Его друзья - прыщавые маргиналы, грезящие кронштадтскими матросами. А тут - не маргинальная зелень, а куча здоровых мужиков, которые пашут, которые зарабатывают деньги для своих семей, и которые строят ту самую жизнь, которая окружает нас всех, каждый день. И для которых словосочетание “классовая борьба” вдруг стало не присказкой из телевизора, а реальностью.
Теперь я это знаю точно: я разговариваю с этими очень смелыми и сплочёнными людьми, смотрю им в глаза. В основном - мужчины, в основном - высокие и неплохо сложенные. Много молодёжи. Возрастной интервал - примерно от 21 до 37-40 лет. На руках - повязки с профсоюзной символикой, на бейсболках надпись УЧАСТНИК ЗАБАСТОВКИ. Красота!
- Ребята, как вы тут? Настрой-то боевой имеется в наличии?
- Ну а куда ему деваться. Будем бороться до победы!
- А не стрёмно бастовать? Говорят, бессрочная забастовка, долго же надо!
- А чего бояться-то нам? Мы же вместе все.
На снегу у прохода образуется собрание. Большакова окружают рабочие, начинается дискуссия, кто-то кому-то возражает, перечисляются факты и выдвигаются контраргументы. Мне довелось присутствовать на защите многих диссертаций и научных работ, но я не разу не видел, чтобы люди так основательно и терпеливо обсуждали животрепещущие проблемы. И кто сказал, что рабочие - быдло?
Я в курсе текучки, и поэтому меня больше тянет пообщаться с самими трудягами, которые суть мышцы и жилы забастовки. Немного нервно перехожу от места к месту, разговариваю с тремя-четырьмя рабочими одновременно. На вопросы мои отвечают подробно и усмехаются при слове “администрация”.
А я открыто задаю вопросы, которые наиболее часто формулировались, в частности, в медиа-среде: правда ли, что получаете вы очень много, и что вот, говорят люди, не так-то вы и страдаете? Так сколько же на самом деле получает рабочий “Форда”?
А получает он на самом деле не так уж и много. Средняя заплата по заводу - 16 - 19 тыс. рублей. Существует система так называемых грейдов, в соответствии с которой рабочий может зарабатывать до 24 тыс. (если я ничего не путаю), но подавляющее большинство все же находится в рамках 16 - 19-ти. И - очень важно - прибавьте к этому расходы на жилье. А ведь многие рабочие - приезжие из других областей, во Всеволожске они, как правило, снимают жилье для себя и своих семей, и тут студенческой комнатушкой не отделаешься. В месяц на жилье уходит примерно 8 - 10 тыс. рублей. А на детей? А на лекарства? А родителям помочь? Вот и считайте после этого, так ли уж “жируют” рабочие фордовского завода во Ленобласти.
И вовсе не лихачеством и “бунтарскими настроениями” продиктованы требования классового профсоюза, а вполне насущными материальными нуждами.
Ну хорошо. Это ясно. А сколько же людей реально участвует в забастовке? Вот, говорят, дескать, многочисленное движение у вас тут. Ой ли?
Да как сказать многочисленное - да почти все наверное! Нет, серьёзно, очень многие. Тут штука вот в чем: много кто сейчас на испытательном сроке, на больничном, ну и так далее. Так зачем же людей подставлять? Нас же много. Будем стоять друг за друга.
А не портите ли вы производство? Как там у вас по этой части?
Глупости! О чем может идти речь? Все необходимые работники на заводе есть. Мы сами строго следим, чтобы нужный транспорт проходил во время, чтобы все было, чтобы производство не разрушалось. И впредь будем следить.
Сетуют на информационную блокаду.
Тут со сторону центрального входа раздаётся резкий звук: мужской голос призывает - “А ну, давай!”
Рабочие на мгновение замирают. “Все ясно, приехали уже!” - говорит кто-то.
И удивительно - секунду назад рабочий пикет представлял из себя аморфное скопление расслабленных людей, но сейчас конвейерщик Владимир, с которым я и разговаривал, громко свистит и зычным голосом обращается к товарищам: “Мужики! Половина туда, но кто-то должен здесь остаться. Давай!”
Группа рабочих, как будто воспринимая телепатический импульс, в молчании снимается с места и направляется в сторону соседнего проезда на территорию завода.
Я некоторое время прибываю в растерянности. В чем дело? Похоже, происходит что-то очень важное.
Да вот же штрейкбрехеров наверное привезли. Не пустим!
И в самом деле - по направлению к заводу ползёт металлический жук-автобус; за матовыми стеклами мерцают силуэты. В воздухе повисает угрожающее молчание.
Проклиная громоздкие ботинки и балтийский гололёд, спешу к месту предполагаемой “потасовки”. Плотная масса рабочих уже сгрудилось у проезда: машина, полная теней, нацелена на бастующий “Форд”.
Рабочие начинают свистеть и дуть в зенитовские рожки, со стороны центрального входа доносятся яростные восклицания. Автобус уже в воротах. Журналисты вооружаются чучелами телекамер. Мгновение!
Машина как бы идёт на таран, но упирается в коллективное рабочее тело, пульсирующее теплом. Тени за стеклами мечутся. Повисает тяжёлое молчание. Взгляды рабочих устремлены на машину.
Тяжёлый, каменный момент.
Но вот, автобус разворачивается. А это значит, что они не прошли.
“Аааааа!!” - проносится счастливый возглас, - “Ха, хорошо!”
Топаем по грязному ледяному панцирю. Рабочие обмениваются шутками и смеются. В сознании отражается зеленоватая колючая проволока.
Что это? Мимо заграждений на территорию “Форда” вползает ещё одно насекомое.
- Так это наше начальство! Офисники!
- Ааа. А у них что - тоже развозка?
- А то! Их же, болванов, чуть ли не больше, чем нас!
Рабочие начинают свистеть и кричать. Шумят в основном молодые. Радостно матерятся. Работяги по-старше сохраняют угрюмое молчание.
- Совсем свистеть не умеют, совсем! - сокрушается рабочий лет 35-ти.
Под рокот толпы автобус офисников разгружает содержимое.
- А что с ними поделать? Пускай катятся! А то и так нас экстремистами объявили.
Подходим к заводу. Я опять разговариваю с рабочими.
Как дела-то у вас вообще? Устраивает вас профсоюз?
Ну а как он может не устраивать? Ты посмотри, как здесь мы все развернули! Сколько нас! А раньше было - так, тянулось, тянулось… А потом Лёшу Этманову выбрали - и понеслось.
А вот и сам Этманов, Обычный рабочий только с мегафоном.
- Ребят, а как вы к Этманову относитесь?
- К кому, к кому?
- Который?
- А, так это про Лёху!
- Ха, а как мы к Лёхе можем относится?
Слово берут докеры; их двое - осанистый председатель профкома и докер, более напоминающий тренера по бодибилдингу.
- Видите, вот - докер!
- Ага, на докера и похож.
Докеров здесь ждут. Им аплодируют. У них старейший профсоюз, у них опыт. У них тоже сейчас идёт забастовка. Надо сплотиться.
Я уже раздаю листовки. Иногда ко мне подходят сами рабочие. Когда остаётся последние четыре листовки, я обнаруживаю, что мои кисти рук превратились в снежные обломки. Похолодало. Минуты три пытаюсь разлепить склеенные морозом листы дешёвой бумаги. Никак. Рабочий - более тёплый, чем я, забирает у меня оставшуюся пачку: “сам раздам”. И раздаёт.
Есть и усталые, раздражённые люди. Им не до разговоров. Сам Этманов еле держится на ногах. Кашляют, хрипят. Гигантское напряжение.
На заводе есть все - еда, питье, потому что фордовский профсоюз поддерживают работницы Содексо - организации обеспечения корпоративного питания. Красивые девушки.
- Вы же поддерживаете забастовщиков “Форда”?
- А почему мы должны их не поддерживать? Нет, Вы скажите, почему мы должны их не поддерживать?
Сидим в кафе, представляющем из себя нечто наподобие рыбацкой хибары с засаленными столиками и огромным аппаратом для подогрева воды. Озираюсь: шаверма, постперестроечное чудо - шоколадный батончик “сникерс”, чай в пластиковых стаканчиках, кое где водка. Да, много наели жирующие рабочие на безумные деньги, которые они зарабатывают.
А на улице - ледяная корка и вечно осеннее тяжёлое небо. Пойдёт снег, а потом дождь, а потом опять снег. А рабочие “Форда” будут бастовать.
И они победят.
И скоро об это узнают все. To whom it may concern.
P. S.
Пишу как умею, так что…
Прошу обратить ваше внимание, что я вполне мог ошибиться в каких-нибудь фактических данных или при передаче реплик.”
http://vl-plotnikov.livejournal.com/90723.html
Гэлли
HansSK8punk, за сцылку. 
