Длинными, тонкими, нервными пальцами
Гладить виски твои: Здравствуй, хороший мой!
(Верится - сбудется, грезится - станется)
Стань моим гостем нежданным-непрошенным,

Стань невозможным-несбыточным-сбывшимся,
Тайной зашептанной, чудом нечаянным.
Не малодушием, не многостишием,
Не на губах онемевшим молчанием –

Стань на пороге. Будь истинным, истовым,
Будь настоящим, живым, не придуманным.
Длинными, тонкими, нервными, быстрыми
Пальцами – в воздухе – будто безумная –

Будто рисую... Леплю... Каждой черточкой
Слишком знаком. Наизусть, безошибочно
Тысячу раз повторен. С обреченною
Точностью выверен, вываян, выточен –

Сбудься! Что значат – вокзалы и станции,
Что – расстояния? Трепетно, бережно
Гладить виски задрожавшими пальцами –
Длинными, тонкими, нервными, нежными...


© Copyright: Илина Ланта, 2002
Свидетельство о публикации №1202250075

Илина Ланта, стихи

 

 

36 слушали 0 копий [+ в свой плеер]

Я хочу научиться так вальс танцевать, Чтоб кружиться легко и летать над землёй в танце белом, И вести за собою по кругу умело, И за талию крепко тебя обнимать. Я хочу научиться тебя целовать, Но не страстно – вразнос, а легко, чтоб от страсти ты млела. В кружевах поцелуев сомлело чтоб тело, И душа научилась парить и летать. Я хочу научиться тебя так любить, Чтобы ты в чистоте той любви ежедневно плескалась, И сама поняла, что нам радость досталась – В свете наших сердец и любиться, и жить. Александр Сентябрь

Нам в детстве было некогда болеть,
Веселою гурьбой катались с горок.
Нам так хотелось быстро повзрослеть,
А старики - все те, кому за сорок...

Закончив школу, разлетелись по стране
И ждут солдаты писем от девчат.
Себе казались взрослыми вполне,
А старики - кому за пятьдесят...

Былая детвора вступила в жизнь,
На пальцах кольца обручальные блестят.
И годы вереницей понеслись,
А старики - кому за шестьдесят...

Самим под пятьдесят...Идут года...
Вопросы жизнь решает очень просто.
Плевать на возраст, это ерунда,
Ведь старость где-то там ...за девяносто...


© Copyright: Юрий Шушерин, 2011
Свидетельство о публикации №11105187376

Будь, пожалуйста,
послабее.
Будь,
пожалуйста.
И тогда подарю тебе я
чудо
запросто.
И тогда я вымахну -
вырасту,
стану особенным.
Из горящего дома вынесу
тебя,
сонную.
Я решусь на все неизвестное,
на все безрассудное -
в море брошусь,
густое,
зловещее,
и спасу тебя!..
Это будет сердцем велено мне,
сердцем
велено...
Но ведь ты же
сильнее меня,
сильней
и уверенней!
Ты сама
готова спасти других
от уныния тяжкого,
ты сама не боишься
ни свиста пурги,
ни огня хрустящего.
Не заблудишься,
не утонешь,
зла
не накопишь
Не заплачешь
и не застонешь,
если захочешь.
Станешь плавной
и станешь ветреной,
если захочешь...
Мне с тобою -
такой уверенной -
трудно
очень.
Хоть нарочно,
хоть на мгновенье -
я прошу,
робея,-
помоги мне
в себя поверить,
стань
слабее.

Роберт Рождественский. 1962 г.

Если зима вдруг приходится на июль,
Если проснулся в кровати, но весь в снегу,
Губы мгновенно замерзли на слове «лю…»
Значит, солгу тебе правду. Опять солгу.

Я расскажу, что ты принц из другой страны.
Я промолчу, что страны твоей больше нет.
Той, где под солнцем и звездами все равны,
Той, по которой ты плакал сейчас во сне.

Я расскажу, что глаза у тебя в отца.
Я промолчу, что он был от рожденья слеп,
Помня его волевые черты лица,
Теплые руки, дающие теплый хлеб.

Я расскажу про родную твою сестру.
Смуглую девочку, шуструю как лиса.
Я промолчу, как тащили ее к костру.
Богу Дождя не хотелось ее спасать.

В доме натоплено. Ночь и горит камин.
Ты улыбаешься, веря моим словам.
А за окном, осыпаясь, цветет жасмин
А под окном, зеленея, растет трава.

Ты засыпаешь и видишь свои снега.
Я научу, и ты сможешь сказать «люблю»
Знаешь, как трудно бывает тебе солгать
Если зима вдруг приходится на июль?

Саша Бес
28.06.10

Все начинается с любви... Твердят: 'Вначале было слово...' А я провозглашаю снова: Все начинается с любви!.. Все начинается с любви: и озаренье, и работа, глаза цветов, глаза ребенка - все начинается с любви. Все начинается с любви, С любви! Я это точно знаю. Все, даже ненависть - родная и вечная сестра любви. Все начинается с любви: мечта и страх, вино и порох. Трагедия, тоска и подвиг - все начинается с любви... Весна шепнет тебе: 'Живи...' И ты от шепота качнешься. И выпрямишься. И начнешься. Все начинается с любви! Роберт Рождественский Галерея_Дефне

Как детство, ночь обнажена. Земля становится просторнее... Моя щека обожжена пронзительным: 'Скажи мне что-нибудь!'.. 'Скажи мне что-нибудь! Скажи! Скорей! Пусть будут звезды - до неба. Заполони. Опустоши. И все-таки Скажи мне что-нибудь!.. Плати за то, что целовал, Словами вечными, как прошлое... Зачем Учился ты словам? Скажи мне Что-нибудь хорошее... За то, что ты не опроверг Все мужество мое Нарочное, За бабий век, Недлинный век - Скажи мне что-нибудь хорошее...' Святая И неосторожная, Чего ты просишь? Правды? Лжи? Но шепчет женщина: 'Скажи! Скажи мне Что-нибудь хорошее...' Роберт Рождественский Inn_Gallery

Надо верными оставаться,
до могилы любовь неся,
надо вовремя расставаться,
если верными быть нельзя.

Пусть вовек такого не будет,
но кто знает, что суждено?
Так не будет, но все мы люди...
Все равно - запомни одно:

я не буду тобою брошена,
лгать не станешь мне, как врагу
мы расстанемся как положено,-
я сама тебе помогу.

Вероника Тушнова. Строфы века. Антология русской поэзии.
Сост. Е.Евтушенко.
Минск, Москва: Полифакт, 1995.

Без обещаний
жизнь печальней
дождливой ночи без огня.
Так не жалей же обещаний,
не бойся обмануть меня.
Так много огорчений разных
и повседневной суеты...
Не бойся слов —
прекрасных, праздных,
недолговечных, как цветы.
Сердца людские так им рады,
мир так без них
пустынно тих...
И разве нет в них
высшей правды
на краткий срок цветенья их?

Вероника Тушнова. Не отрекаются любя...
Сборник стихотворений. Поэтическая Россия.
Москва: Русская книга, 1997.

Одна сижу на пригорке
посреди весенних трясин.
...Я люблю глаза твои горькие,
как кора молодых осин,
улыбку твою родную,
губы, высохшие на ветру...
Потому,— куда ни иду я,
и тебя с собою беру.
Все я тебе рассказываю,
обо всем с тобой говорю,
первый ландыш тебе показываю,
шишку розовую дарю.
Для тебя на болотной ржави
ловлю отраженья звезд...
Ты все думаешь — я чужая,
от тебя за десятки верст?
Ты все думаешь — нет мне дела
до озябшей твоей души?
Потемнело, похолодело,
зашуршали в траве ежи...
Вот уже и тропы заросшей
не увидеть в ночи слепой...
Обними меня, мой хороший,
бесприютные мы с тобой.

Вероника Тушнова. Не отрекаются любя...
Сборник стихотворений. Поэтическая Россия.
Москва: Русская книга, 1997.

Дождик сеет, сеет, сеет, с полуночи моросит, словно занавес кисейный за окошками висит. А в лесу кричат кукушки, обещают долгий век... Мне не грустно и не скучно, я счастливый человек. Из раскрытой настежь двери пахнет глиной и травой. А кукушкам я не верю, врать кукушкам не впервой! Да и что считать без толку, лишним годом дорожить? Ну недолго, так недолго, только б счастливо прожить. Так прожить, чтоб все, что снится,— все сбывалось наяву, так прожить, чтоб петь как птица, так прожить, как я живу! Вероника Тушнова. Не отрекаются любя... Сборник стихотворений. Поэтическая Россия. Москва: Русская книга, 1997. Inn_Gallery

Сквозь дождём забрызганные стёкла
Мир мне кажется рябым;
Я гляжу: ничто в нём не поблекло
И не сделалось чужим.

Только зелень стала чуть зловещей,
Словно пролит купорос,
Но зато рисуется в ней резче
Круглый куст кровавых роз.

Капли в лужах плещутся размерней
И бормочут свой псалом,
Как монашенки в часы вечерни,
Торопливым голоском.

Слава, слава небу в тучах чёрных!
То - река весною, где
Вместо рыб стволы деревьев горных
В мутной мечутся воде.

В гиблых омутах волшебных мельниц
Ржанье бешеных коней,
И душе, несчастнейшей из пленниц,
Так и легче, и вольней.

Николай Гумилев



Казахстан. Астана. 29 мая 2010г.

Я пенять на судьбу не вправе,
годы милостивы ко мне...
Если молодость есть вторая -
лучше первой она вдвойне.
Откровеннее и мудрее,
проницательней и щедрей.
Я горжусь и любуюсь ею -
этой молодостью моей.
Та подарком была, не боле,
та у всех молодых была.
Эту я по собственной воле,
силой собственной добыла.
Я в ее неизменность верю
оттого, что моя она,
оттого, что душой своею
оплатила ее сполна!

Вероника Тушнова. Не отрекаются любя...
Сборник стихотворений. Поэтическая Россия.
Москва: Русская книга, 1997.

Пусть друзья простят меня за то, что
повидаться с ними не спешу.
Пусть друзья не попрекают почту,—
это я им писем не пишу.
Пусть не сетуют, что рвутся нити,—
я их не по доброй воле рву.
Милые, хорошие, поймите:
я в другой галактике живу!

Вероника Тушнова. Не отрекаются любя...
Сборник стихотворений. Поэтическая Россия.
Москва: Русская книга, 1997.

Я помню, где-то,
далеко вначале,
наплававшись до дрожи поутру,
на деревенском стареньком причале
сушила я косенки на ветру.

Сливались берега за поворотом,
как два голубо-сизые крыла,
и мне всегда узнать хотелось:
что там?
А там, за ними,
жизнь моя была.

И мерялась, как водится, годами,
и утекали годы, как вода...

Я знаю, что
за синими горами,
и не хочу заглядывать туда.

Вероника Тушнова. Не отрекаются любя...
Сборник стихотворений. Поэтическая Россия.
Москва: Русская книга, 1997.

А может быть, останусь жить?
Как знать, как знать?
И буду с радостью дружить?
Как знать, как знать?
А может быть, мой черный час
не так уж плох?
Еще в запасе счастья часть,
щепотка крох...
Еще осталось: ночь, мороз,
снегов моря
и безнадежное до слез —
«Любимая!».
И этот свет, на краткий миг,
в твоем лице,
как будто не лицо, а лик
в святом венце.
И в три окна, в сугробах, дом —
леса кругом,
когда февраль, как белый зверь,
скребется в дверь...
Еще в той лампе фитилек
тобой зажжен,
как желтый жалкий мотылек,
трепещет он...
Как ночь души моей грозна,
что делать с ней?
О, честные твои глаза
куда честней!
О, добрые твои глаза
и, словно плеть,
слова, когда потом нельзя
ни спать, ни петь.
. . . . . . . . . . . . . . .
Чуть-чуть бы счастья наскрести,
чтобы суметь
себя спасти, тебя спасти,
не умереть!

Вероника Тушнова. Не отрекаются любя...
Сборник стихотворений. Поэтическая Россия.
Москва: Русская книга, 1997.

Вся ночь без сна...

А после, в роще,

березовая тишина,

и всё приемлемее, проще,

и жизнь как будто решена.

Боль приглушенней, горе выше,

внимательней душа моя...

Я в первый раз воочью вижу:

не солнце движется —

земля.

Налево клонятся березы,

налево падают кусты,

и сердце холодеет грозно

на кромке синей пустоты.

Всё так ничтожно — ссоры, споры,

все беды и обиды все.

Еще пустынно, знобко, сонно,

трава купается в росе.

Шмелиной музыке внимаю,

вникаю в птичью кутерьму...

Я прозреваю, понимаю,

еще чуть-чуть —

и все пойму.

Вероника Тушнова. Не отрекаются любя...
Сборник стихотворений. Поэтическая Россия.
Москва: Русская книга, 1997.

 

Так было, так будет

в любом испытанье:

кончаются силы,

в глазах потемнело,

уже исступленье,

смятенье,

метанье,

свинцовою тяжестью

смятое тело.

Уже задыхается сердце слепое,

колотится бешено и бестолково

и вырваться хочет

ценою любою,

и нету опасней

мгновенья такого.

Бороться так трудно,

а сдаться так просто,

упасть и молчать,

без движения лежа...

Они ж не бездонны -

запасы упорства...

Но дальше-то,

дальше-то,

дальше-то что же?

Как долго мои испытания длятся,

уже непосильно борение это...

Но если мне сдаться,

так с жизнью расстаться,

и рада бы выбрать,

да выбора нету!

Считаю не на километры - на метры,

считаю уже не на дни - на минуты...

И вдруг полегчало!

Сперва неприметно.

Но сразу в глазах посветлело

как будто!

Уже не похожее на трепыханье

упругое чувствую

сердцебиенье...

И, значит, спасенье -

второе дыханье.

Второе дыханье.

Второе рожденье!

 

Вероника Тушнова. Не отрекаются любя...
Сборник стихотворений. Поэтическая Россия.
Москва: Русская книга, 1997.

 

 

Ни слова о любви! Но я о ней ни слова,
не водятся давно в гортани соловьи.
Там пламя посреди пустого небосклона,
но даже в ночь луны ни слова о любви!

Луну над головой держать я притерпелась
для пущего труда, для возбужденья дум.
Но в нынешней луне - бессмысленная прелесть,
и стелется Арбат пустыней белых дюн.

Лепечет о любви сестра-поэт-певунья -
вполглаза покошусь и усмехнусь вполрта.
Как зримо возведен из толщи полнолунья
чертог для Божества, а дверь не заперта.

Как бедный Гоголь худ там, во главе бульвара,
и одинок вблизи вселенской полыньи.
Столь длительной луны над миром не бывало,
сейчас она пройдет. Ни слова о любви!

Так долго я жила, что сердце притупилось
но выжило в бою с невзгодой бытия,
и вновь свежим-свежа в нём чья-то власть и милость.
Те двое под луной – не уж то ты и я?
1973
Белла Ахмадулина.
Всемирная библиотека поэзии.
Ростов-на-Дону, "Феникс", 1998.
 

Улыбаюсь, а сердце плачет

в одинокие вечера.

Я люблю тебя.

Это значит -

я желаю тебе добра.

Это значит, моя отрада,

слов не надо и встреч не надо,

и не надо моей печали,

и не надо моей тревоги,

и не надо, чтобы в дороге

мы рассветы с тобой встречали.

Вот и старость вдали маячит,

и о многом забыть пора...

Я люблю тебя.

Это значит -

я желаю тебе добра.

Значит, как мне тебя покинуть,

как мне память из сердца вынуть,

как не греть твоих рук озябших,

непосильную ношу взявших?

Кто же скажет, моя отрада,

что нам надо,

а что не надо,

посоветует, как же быть?

Нам никто об этом не скажет,

и никто пути не укажет,

и никто узла не развяжет...

Кто сказал, что легко любить?

Вероника Тушнова

Вечер лирики.
Москва: Искусство, 1965.

Сто часов счастья...
Разве этого мало?
Я его, как песок золотой,
намывала,
собирала любовно, неутомимо,
по крупице, по капле,
по искре, по блестке,
создавала его из тумана и дыма,
принимала в подарок
от каждой звезды и березки...
Сколько дней проводила
за счастьем в погоне
на продрогшем перроне,
в гремящем вагоне,
в час отлета его настигала
на аэродроме,
обнимала его, согревала
в нетопленном доме.
Ворожила над ним, колдовала...
Случалось, бывало,
что из горького горя
я счастье свое добывала.
Это зря говорится,
что надо счастливой родиться.
Нужно только, чтоб сердце
не стыдилось над счастьем трудиться,
чтобы не было сердце
лениво, спесиво,
чтоб за малую малость
оно говорило "спасибо".
Сто часов счастья,
чистейшего, без обмана.
Сто часов счастья!
Разве этого мало?
1962
Вероника Тушнова. Не отрекаются любя...
Сборник стихотворений. Поэтическая Россия.
Москва: Русская книга, 1997.

Людские души - души разные,
не перечислить их, не счесть.
Есть злые, добрые и праздные
и грозовые души есть.

Иная в силе не нуждается,
ее дыханием коснись -
и в ней чистейший звук рождается,
распространяясь вдаль и ввысь.

Другая хмуро-неотзывчива,
другая каменно-глуха
для света звезд,
для пенья птичьего,
для музыки
и для стиха.

Она почти недосягаема,
пока не вторгнутся в нее
любви тревога и отчаянье,
сердечной боли острие.

Смятенная и беззащитная,
она очнется,
и тогда
сама по-птичьи закричит она
и засияет как звезда.

Вероника Тушнова. Не отрекаются любя...
Сборник стихотворений. Поэтическая Россия.
Москва: Русская книга, 1997.

Мне говорят:
нету такой любви.

Мне говорят:
как все,
так и ты живи!
Больно многого хочешь,
нету людей таких.
Зря ты только морочишь
и себя и других!
Говорят: зря грустишь,
зря не ешь и не спишь,
не глупи!
Всё равно ведь уступишь,
так уж лучше сейчас
уступи!
...А она есть.
Есть.
Есть.
А она - здесь,
здесь,
здесь,
в сердце моём
тёплым живёт птенцом,
в жилах моих
жгучим течёт свинцом.
Это она - светом в моих глазах,
это она - солью в моих слезах,
зренье, слух мой,
грозная сила моя,
солнце моё,
горы мои, моря!
От забвенья - защита,
от лжи и неверья - броня...
Если её не будет,
не будет меня!
...А мне говорят:
нету такой любви.
Мне говорят:
как все,
так и ты живи!
А я никому души
не дам потушить.
А я и живу, как все
когда-нибудь
будут жить!

Вероника Тушнова

Страницу и огонь, зерно и жернова,
секиры острие и усеченный волос -
Бог сохраняет все; особенно - слова
прощенья и любви, как собственный свой голос.

В них бьется рваный пульс, в них слышен костный хруст,
и заступ в них стучит; ровны и глуховаты,
затем что жизнь - одна, они из смертных уст
звучат отчетливей, чем из надмирной ваты.

Великая душа, поклон через моря
за то, что их нашла, - тебе и части тленной,
что спит в родной земле, тебе благодаря
обретшей речи дар в глухонемой Вселенной.

Иосиф Александрович Бродский «Бог сохраняет всё (на столетие Анны Ахматовой)»

Королева - Зима пригласила на бал дочерей,
А придворная стужа любовно украсила залы,
Паутиной гирлянд затянув анфиладу дверей,
И в хрустальных бокалах зажгла фейерверк небывалый.

Дочка Лето прислала коктейли из пряностей трав
И флакончик духов из прохлады и свежести леса.
Дочка Осень - портрет свой в сусальном убранстве дубрав,
На кленовом листе. Передал его ветер-повеса.

Дочь Весна - телеграфом известье: Устала в пути,
Обязательно буду, но позже. Значительно позже.
Переливами звезд на снегу начертала: Прости,
Раньше марта, увы, мне приехать на бал невозможно…

А дворцовый художник, скучая, листал календарь,
День за днем обрывал, с раздраженьем бросая по залу:
Март, апрель и июль, и декабрь, и январь и февраль…
А Зима-королева тоскливо гостей поджидала.

Нет, никто не спешил на напрасно затеянный бал.
И листы календарные ветром гонялись небрежно...
Вдруг придворная стужа вскричала: Тебя-то кто звал?
По ступеням дворца шла босая принцесса неспешно.

И присела Зима в реверансе принцессе, без слов…
И не видели залы такого скопленья народа:
Все стремились на бал, а на троне сияла ... Любовь...

И ее представляли гостям ... Пятым Временем Года…

 

Людмила Шкилёва