Впервые я считаю, что заточил нож слишком хорошо. Стал делать себе маааааленький ножик с фиксированным клинком для повседневного ношения - Ontario Rat folder, конечно штука хорошая, но фиксед тоже хотелось. Взял клиночек Polar с такими вот характеристиками и маркой стали:

Polar ss-82 (длина 82 мм.)

Тип стали: нержавеющая сталь, German ThyssemKrupp
Химический состав стали: C-0,479 Si-0,37 Mn-0,38 Ni-0,09 Cr-14,53 Mo-0,51 P-0,019
Твердость клинка: 59 HRC

Сведённый в ноль, заводская заточка вполне неплохая, равномерно бреет.

Но при изготовлении ножа я самым огорчительным образом его уронил на кафель и посадил пару заминов на режущую кромку (что кстати немного обрадовало - при этой твёрдости РК могла и выкрошиться).

Решил малость это дело поправить, в результате работал на доведённых сланцах (всем спуском) grey alania, затем green brasilian, а затем на стекловидном арканзасе.

Выправил практически всё, остался один мельчайший замин, который при следующей правке\заточке уйдёт (делать подвод не хотелось, а стачивать даже столь немного всем спуском не хотелось).

Я привык работать ножами довольно острыми, т.е. в состоянии нормальной рабочей остроты, коей является состояние "бреет предплечье без усилия". Но в данном случае, после такой доводки, этот клинок дошёл до состояния строгания волоса и при этом рез весьма агрессивный. Впервые за долгое время я подумал, что нож у меня до безобразия острый. Долго он конечно "держать" такую кромку вряд ли сможет - общий угол заточки у него 20 градусов, но тем не менее.

Успел порадоваться, что соорудил рукоять травмобезопасную совершенно.

Так что вот теперь дилемма - когда нож потребует правки, либо сохранить заточку всем спуском (а очень хочется сохранить "правильную финскую геометрию заточки"), либо делать микроподвод градусов на 35-40, ибо для повседневных задач острота просто неприличная.

Ну и потом решать проблему, чтобы нож был "не острее определённой степени" просто недотачивая его - считаю неприемлемым.

Считаю, что на нормальном рабочем ноже поверхность должна быть доведена до высокой степени чистоты, соответственно, остаётся думать о микроподводе на бОльший угол.

Фото пока не выкладываю, поскольку нож только-только закончил и он пока сохнет после пропитки, а ещё надо подумать о ножнах.

Может быть когда всё закончу - выложу..

А рукоять классная вышла - я опять использовал падуак.

 

Сплёл тут чехольчик для мобильного телефона, также подходит для широкого складного ножа. материал - 550 паракорд:

 

 

 

Последние мои экзерсисы и пробы в заточке и доводке наконец позволили оценить на практике разницу результатов при работе с разной силой давления.

Ранее я использовал наверное два типа усилия, к которым привык. более жёсткое при обдирке, дабы лучше чувствовать угол, что, правда, приводит к зажатию рук и быстрой усталости рук и спины. И более мягкое для доводки.

Известная истина для заточки "не дави". Т.е. давление должно быть соразмерным выполняемой работе. понятное дело, что его ещё надо найти.

Последнее время пробовал "поиграть" с разным давлением вплоть до "отрицательного", т.е. когда сила прижатия клинка к абразиву меньше веса ножа. Как для любого человека, "страдающего" кофейной зависимостью, это иногда создаёт проблемы, поскольку руки после полулитра кофе, какой я варю, дрожат сильнее, чем после сильной пьянки. Но тем не менее.

Результаты потрясающие. Думаю, что доведению РК до строгания волоса я обязан именно получившейся работе с минимальным и отрицательным давлением.

Ещё очень интересно поэкспериментировать с количеством суспензии. Можно достигнуть разной степени матовости поверхности, регулируя обильность и насыщенность суспензии, причём варианты результатов возрастают при изменении степени давления.

Но дело не в визуальных аспектах как таковых - надо помнить, что они важны лишь постольку, поскольку часто отражают (а часто и вводят в заблуждение) степень чистоты поверхности, применительно к финишу.

По крайне мере эта ступенька в навыках позволила мне работать с гораздо более предсказуемым и стабильным результатом.

так что будем учиться дальше.

 

Не так давно я впервые поставил себе задачу наточить и довести режущую кромку ножа до состояния возможности строгания человеческого волоса. Ранее такой задачи не ставил, считая, что сначала надо достичь умения стабильно доводить любой нож из приемлемой стали до состояния "уверенно бреет" и при этом нож в состоянии держать такую заточку усреднённо-стандартное количество времени. Планку надо повышать постепенно. Достичь строгания волоса я решил сначала на довольно мягкой и вязкой 440 a стали. Выбрана она была по нескольким причинам:

1) довольно распространена на дешёвых ножах, легко садится, легко правится.

2) из-за мягкости, чрезмерной пластичности и низкой твёрдости сложно на ней достичь приемлемой стойкости РК (режущей кромки)

3) этот нож у меня из разряда тех, которые не жалко и на котором можно без сожаления экспериментировать.

Последовательность заточки на этот раз была такая:

Выправление геометрии на японском водном камне Масахиро s-1000, доводка на сланце Grey Alania и финиш на translucent Арканзасе.

На подводах получилось, как и положено после арканзаса, слегка белёсо-матовое зеркало. При 10х кратном увеличении поверхность выглядит "точечной".  Несмотря на  то, что волос построгать удалось, при том же увеличении РК выглядит на мой взгляд недостаточно гладкой и однородной. В любом случае, подобная доводка на настолько мягкой стали является малостойкой. При доводке до состояния, когда нож скользя по предплечью совершенно без малейших усилий бреет так, что волоски отскакивают - при том же увеличении - РК у меня выглядит куда более однородной, а соответственно должа являться более стойкой. Подобную остроту считаю более чем достаточной.

Просто острым нож можно считать, когда он без усилия бреет предплечье без сдёргиваний волоса, но отскока не происходит.

 

Следующую черту могу подвести в плане работы на любезно предоставленном моим другом Владимиром японском воднике Kasumi #3000-#8000 грит.

была поставлена задача достичь состояния "Мягко бреет с отскоком", при доводке НЕ ТОНЬШЕ #3000 грит. Как известно, для большинства задач принято считать такую зернистость камня совершенно достаточной для финиша. Но я обычно всегда финишировал на более тонких камнях, доводя на 3000-чнике до состояния "уверенно бреет", а для дальнейшего брал камушки тоньше - сланцы, арканзас или японский водник на 8000 грит.

Нержавейка 95х18, ранее заточенная на масахиро 1000 грит, была доведена до требуемого состояния на 3-х тысячнике примерно за 30 минут неторопливой работы.

Углеродка финская carbon steel твёрдостью 57 HRC чуть-чуть подсевшая после использования на кухне,  была доведена до искомого состояния за 15 минут неторопливой работы.

Разница во времени, затраченном на нержу и углеродку зависит от множества факторов: состав стали, её ТМО, геометрия ножа, характеристики камня, степень остроты  и чистоты поверхности перед финишем. Но за 3 года увлечения заточным делом, из них серьёзно около двух лет, при всех этих факторах, смело заявляю, что углеродка, на мой взгляд куда как более благодарна в работе (что в использовании ножа, что в его правке и заточке), имей она что твёрдость 63 HRC, что 56-57 HRC . А главное, тактильные ощущения от работы ножом из углеродки!

Пресловутая "вкусность"  реза совершенно замечательная, и с лихвой компенсирует то, что за углеродкой потребен довольно строгий уход. Но в конце-концов, нержавеющие стали (большинство из которых в определённых обстоятельствах всё равно корродируют) достижение относительно недавнего времени, а люди веками использовали углеродку, в том числе в весьма сыром климате.

Подводя итог могу сказать, что действительно, даже человек, увлекающийся заточкой как хобби, а не как профессией, и не точащий каждый день, при приложении определённых усилий, в состоянии на 3000-м водном камне достичь остроты и стойкости режущей кромки своего ножа, удовлетворяющей 99% задач.

 

В этом посте я привожу взятую с Ганзы развёрнутую статью из обсуждения такого явления, как керамические ножи.

Безусловно, для  людей далёких от культуры пользования режущими инструментами и уж тем более поддержания их в порядке - такая штука очень злорово запала в мозги с помощью маркетологов всех мастей. Практически же керамические ножи во-первых хрупкие, во-вторых не поддаются обычной правке и ооооооочень трудоёмки в заточке, в-третьих склонны к выкрашиванию режущей кромки (далее РК), что рано или поздно приведёт к попаданию мелких осколков керамики в рот и далее.

Все вопли консультантов о том, что их "не надо точить" - полный бред. ЛЮБЫЕ ножи требуется править регулярно и , чуть реже, точить.

Конечно для рядовой домохозяйки, привыкшей пользоваться советскими ножами "нерж" из пластилиновой стали, не поддающейся вообще никакой вменяемой заточке и режущими, причём очень грубо и плохо, только за счёт их весьма тонкой геометрии, либо, как максимум "трамонтинами" дешёвых серий, считающими, что для хорошего ножа 500 руб. красная цена - да. Для них керамические ножи, приправленные соусом из маркетинга, являются, как и большинство рекламируемых продуктов и изделий очередной вундервафлей.

Поскольку я немного интересуюсь ножами, их изготовлением, правкой, заточкой и т.д., считаю нужным привести мнение специалиста по заточке и правке режущего инструмента:

"я уже упоминал про свою неприязнь к керамическим ножам

теперь я могу ее четко сформулировать

1) керамика не поддается правке. вообще.

И та практика регулярной правки мусатом или тонкой керамикой,
которая хорошо работает на классических ножах и позволяет им
месяцами, а иногда и годами даже при интенсивной работе
сохранять свою бритвенную остроту без переточки
для керамики невозможна в принципе.

В итоге керамические ножи оказываются более дорогими в эксплуатации.
(по-крайней мере там, где нужна хорошая острота)

2) заточка керамики не очень сложная, но очень кропотливая и трудоемкая, особенно, если вы захотите довести ее до зеркального блеска и способности срезать волос

В разы более кропотливая, чем для стали
даже если у вас есть любые абразивы из существующих в природе.

3) сделав тонкую хорошо доведенную кромку на керамике
и испытав ее на бумаге или волосах
вы будете сначала недоумевать, а затем удивлены ---
очень тонкая кромка при угле менее 40 градусов
на керамике начинает выкрашиваться уже на бумаге [sic!]
(да, на обычной газетной или офисной 80 грамовой бумаге
в один лист, который пытаетесь резать на весу)

допускаю, что можно подобрать некоторый разумный угол и сформировать гладкий рабочий радиус некоторого размера на керамической РК, которые будут давать приемлемое усилие разрезания, но чтобы сформировать такую геометрию и довести ее придется убить столько труда, что такой нож станет воистину "золотым" и при этом останется капризным (т.е. его можно будет выкрошить на печинке или при неосторожном касании любого твердого предмета)

И при этих угле и радиусе керамика будет сильно,
очень сильно проигрывать в комфортности
стальным ножам из той-же ценовой категории.

Я почему-то раньше не обращал внимания на то, что циркониевую керамику уже давно забраковали медики (еще лет 30-40, тому назад, если не больше, как в России так и зарубежом проводились обширные работы по подбору материалов пригодных для нейрохирургии и хирургии глаза, а также для выполнения тончайших срезов тканей). Вместе с медиками ее забраковали и технологи-конструкторы разрабатывающие машины для массовой нарезки(раскроя) упаковочных материалов и т.п.

Керметы, лейкосапфир и алмаз нашли свое применение, а циркониевая керамика сейчас нашла себе место только как материал для зубных протезов, но не как материал для ножей. Впрочем и для зубных протезов она подходит не лучшим образом, так, например, стеклокерамика (ситаллы) представляется более перспективным материалом.

По сходным причинам керамика не стала применяться
для ножей премиум и luxary классов.
Так и оставшись маргинальной среди материалов для кухонных ножей."

"главная интрига всей этой песни с пляской вокруг керамики
из-за того, что продавцы упорно твердят про ее незатупляемость,
а практики (и их много) утверждают что керамика еще как тупится
зачастую даже быстрее обычной стали и хуже режет

характерной особенностью затупления керамических лезвий является то, что они никогда не загибаются и не заминаются, но всегда, как только напряжение достигает критического откалываются, причем откалывается достаточно крупный кусочек, достаточно крупный, чтобы можно было его визуально заметить

низкая стойкость к боковой нагрузке на кромку --- ахиллесова пята керамики и чем тоньше кромка и меньше ее радиус, тем ниже стойкость

модуль упругости (он же модуль Юнга) у циркониевой керамики приблизительно такой-же как у стали, то есть керамический нож по жесткости такой-же как и стальной, а вязкость разрушения заметно ниже, чем у стали

при боковых и торсионных нагрузках напряжение концентрируется как раз на кромке, поэтому если провести тесты на разрезание с подворотом (что часто невольно происходит), то керамика начнет выкрашиваться заметно быстрее

также будет и при подаче лезвия под непрямым углом

сила реакции разрезаемого материала даст боковую нагрузку, причем ее максимум придется как раз на кромку

и чем плотнее и жестче материал, тем выше будет эта боковая нагрузка

Кстати, для несимметрично заточенного керамического ножа такая проблема будет возникать даже при подаче строго под прямым углом!

 

Вот ссылка, по которой можно ознакомится с обсуждением этой темы:http://talks.guns.ru/forummessage/224/512912.html

 

Как и собирался, выкладываю фото моих новых кухонничков. Обзоры будут потом, после тестов.

Напоминаю, на фото Kanetsugu special 2002 aus8 и Tojiro shirogami Cантоку.

 

 

 

наконец-то после того, как я более года размышлял и отваживался, было нами принято решение о практически полной смене кухонного ножевого арсенала.

Большой разделочный, который я сделал прошлой зимой с клинком из x12мф и который у меня без труда справляется со свиными рёбрами, не говоря уже о разделке курицы - естественно, остаётся. Но всё остальное отправляется на ПМЖ на дачу, и сегодня нам доставят пару японских кухонников.

Вообще я для работы на кухне привык пользоваться сетом из трёх ножей. Разделочного, ножа "общего назначения" и небольшого ножичка для тоненькой работы - для большинства задач этого совершенно достаточно, уже не говоря о том, что с завидным постоянством на кухне участвуют в работе практически все ножи, которые я себе сделал - ради теста и просто удовольствия от работы ими.

Теперь на кухне поселится Тоджировский сантоку из широгами (!)  и сравнительно небольшой Kanetsugu из aus-8.

 Позднее, по факту тестов и проб буду делать фотоотчёт и обязательно выложу его здесь.

У нас на даче появились птицы, которых там никогда раньше особо не наблюдал. Совершенно не боятся, и очень любопытно было понаблюдать за ними. Ничего не понимаю в птицах, поэтому задаю вопрос: это сойка?

 

Были мы на выходных на даче. Во время просмотра на ноутбуке роликов с поездки моей сестрёнки и её молодым человеком в карелию, произошёл весьма обычный казус с электроснабжением. Я решил запечатлеть этот совершенно карикатурный момент , который можно назвать "встреча времён".

Итак:

 

Скоро у моей сестрёнки День Рождения. Так уж вышло, что из всех моих близких, только у  неё нет во владении и пользовании ножа, сделанного мною. Я решил исправить это досадное упущение и приготовил ей ко Дню Рождения маленькую финочку. Как раз к разгару грибного сезона.

ТХ: Клинок Kankaanpaa 80мм., больстер- лайсвуд, рукоять- венге, тыльник - амарант. Всадной монтаж. Пропитка Даниш Ойл,

заточка до 8000 грит, травление в хлорном железе. Ножны - кожа, пропитка воском.

Фото:

 

 

 

Провели две недельки на даче. Какое счастье, в самое жаркое время года побыть на природе!

Сделал несколько фото и решил выложить самые, на мой взгляд, удачные:

 

 

 

 

 

 

Вот смотрим мы фильмы. Типа "Обители Зла". Ещё можно привести сколь угодно примеров.  И думаем: "Как хорошо, что в нашем реальном мире всё не настолько ужасающе. Да, плохо, но не настолько"

Именно настолько. Более того - реальность, как правило, гораздо хуже. В ней сценаристы не берегут главных героев, которые должны с  кучей несовместимых с жизнью повреждений побороть противника.

Книги Оруелла западные читатели тоже не воспринимали всерьёз. Только вот за них в СССР и ещё некоторых странах можно было срок получить.

Поэтому наверное так и процветают религии. Потому что большинство людей просто сойдут с ума, если осознают, что никакая высшая сила их не защищает и что всё, что они делают может оказаться тщетно. Только сильный духом человек в состоянии отдавать себе отчёт в происходящем и не испытывать илллюзий. И такой человек умеет быть счастлив тому, что он и его близкие здоровы, живы, сыты. Потому что это всё шатко. как и весь мир.

Да. Наша реальность такова. Те же кто пытаются бороться с ней - многие из них понимают, насколько это тщетно и неблагодарно. Но именно это - понятие о собственном достоинстве, чести, наследии - позволяет отважиться на то, чтобы идти по выбранному пути.

И когда после осознания всего этого проходит некоторое время, много обдумано - приходит умение относится к этому так, как должно.

Это так и стенать по этому поводу так же бессмысленно, как и отрицать очевидное. Бесстрастность - первый шаг к непредвзятым суждениям и объективности.

"Истина не бывает плохой или хорошей - она просто истина" (с)

Во-первых сделал себе ремешок для часов. Если кому интересно - вот ссыла со слайдщоу, как это плести:

http://www.youtube.com/watch?v=SUUxriu9PTk&feature=related

а во-вторых сплёл себе королевскую кобру браслет с классным паракордом - оранжевый камуфляж с чёрным.

По-моему классно смотрится.

Фото:

 

 

 

Во-первых, благодаря Николаю с Ганзы, я разжился порошками карбида кремния для выравнивания заточных камней и брусков, зернистостю 600 и 1200. А ещё двумя Гусевскими сланцами, причём ажно в упаковке! Не юзаные! И очень дёшево. Так что теперь со сланцами полный порядок. В принципе у меня такие уже были от Владимира, но теперь есть возможность доводить поверхность до разной зернистости и лучше подбирать зернистость для разных задач и этапов доводки! Всё-таки ничего нет лучше природных материалов! (хотя водники синтетические тоже вкусная вещь.... хоть и хрупки и часто их править надо, зато, имхо, ничего нет лучше для приобретения заточных и доводочных навыков в плане тактильных ощущений.)

Во-вторых нашёл на рынке набор бит для отвёртки с торксами до самых маленьких размеров! Ontario Rat , как и большинство фолдеров теперь можно разбирать-собирать для чистки и переставлять клипсу. Казалось бы мелочь, а найти их таки боооольшая проблема.

Вспомнил я нами незаслуженно забытую вещь, которую делали первым составом группы. "Последний взрыв". Вещь хорошая и в ней много потенциала по возможности аранжировки и куча партий, которые надо переделать.  Свою партию я вспомнил легко, записать смогу. Надо чтоле взяться за пропись чсернового баса, под который рисовать ударные. Как всегда, особенную сложность для меня представят гитарные партии, которые надо частично снять, а частично переделать, тем более, что мы всё записываем и аранжируем исходя из того, что в составе планируется один гитарист.

А ещё надо вещь подружить по стилистике с "Бежать" и "Тайной", ибо именно подобный саунд и инструментальную насыщенность мне хотелось бы делать.

Вобщем надо браться за дело.

Какое двоякое чувство вызывают у меня сейчас возобновившиеся занятия на бас-гитаре... Но больше конечно позитива.

Приятно вернуться к любимому делу и  видеть, что последствия травм понемногу начинают стираться. Конечно работа предстоит нехилая - вернуть прежний уровень техники  и беглость руки. Зато много подвижек в мышлении.

В очередной раз можно сказать судьбе: "Я так решил и так будет", вне зависимости ни от чего.

КЛИНКИ С НЕБА

Часть первая.

Космический рудник

Давным-давно, еще в свои студенческие времена, я заинтересовался булатом - древним клинковым металлом, а попутно и холодным оружием из него. В те уже почти забытые сегодня советские времена доступной литературы на эту тему практически не было – всего несколько книг за всю историю России. Классические, но тоненькие и столетней давности труды Аносова и Беляевых, да современная, но уже также классическая книга Гуревича «Загадка булатного узора». Увы, даже в них я не нашел внятного объяснения – что же такое этот самый булат и в чем, собственно, его секрет. Пришлось докапываться самому, а поскольку булат металл древний, то и поиски его истоков я начал с самого начала – с древней и уже экзотической для нас металлургии. Оказалось, что там столько всего интересного…

Например, пока железо не научились добывать из руд, оно стоило в буквальном смысле дороже золота (примерно в пять раз) и использовалось только для изготовления сверхпрестижного оружия. Так, в гробнице фараона Тутанхамона нашли кинжал с клинком из золота, а другой его кинжал был с золотой рукояткой, но с клинком из железа. Железо практически не встречается в самородном виде, поэтому материалом для первых железных изделий послужили метеориты. Небесное происхождении железа было несомненным практически во всех древнейших цивилизациях. Шумеры называли его небесной медью, египтяне - родившееся на небе, а хетты прямо писали, что ...железо произошло с неба.

«Кинжалы Тутанхамона»

Метеориты вообще находят очень редко, а железные составляют только 5% от их общего количества,  поэтому небесный источник металла не имел очень уж большого практического значения. Лишь какое-нибудь  отдельное племя могло получить «подарок с неба» в виде глыбы весом в несколько тонн. Так, например, в Гренландии нашли железный метеорит весом в 37 тонн. Точнее, нашли остаток метеорита, потому что он служил источником металла для нескольких поколений местных эскимосов, которые умудрялись откалывать от железной глыбы мелкие куски и плющили из них свои немудреные инструменты. С превеликим трудом этот «огрызок» был доставлен экспедицией Роберта Пири в Америку и сейчас он храниться в музее Метрополитен в Нью-Йорке.

Кроме гренландского, были найдены еще несколько  многотонных железных метеоритов.  Самый  большой такой метеорит упал в Америке на территории современной Аризоны. Его масса оценивается в десятки тысяч тонн и при падении этой железной скалы образовался кратер диаметром 1200 и глубиной 175 метров, а основная масса  метеорита лежит на глубине 420 метров.

«Кратер в Аризоне»

Трудно точно определить, когда впервые начали применять метеориты для изготовления клинков, но самое древнее известное сегодня железное оружие представляет собой найденный на юге Месопотамии кинжал именно из метеоритного железа,  который был изготовлен методом холодной ковки примерно в 3100 г. до Р.Х. Происхождение и крайняя редкость «небесного металла» придавала изделиям из метеоритного железа особую ценность и значение. Например, очень толковый древнеримский царь Нума Помпилий,  прославившийся своей миролюбивой политикой,  владел щитом из метеоритного железа. Шпаги российского императора Александра Первого и лидера южноамериканских повстанцев Симона Боливара были из такого же материала,  но в войнах, в которых участвовали эти два деятеля, было убито более двух миллионов человек. Конечно, эти предметы вооружения не предназначались для непосредственного использования в бою, но их символическое, а то и магическое значение бесспорно.

Открытие методов добычи железа из руд не положило конец применению небесного металла в клинках.  На Востоке традиции и навыки применения небесного металла при изготовлении клинков  сохранялись долго и тщательно. Настолько долго и тщательно, что дошли даже до промышленной эпохи. Так, известному тележурналисту Алексею Борзенко служители багдадского исторического музея рассказывали, что еще в не столь далекие времена существовала своего рода профессия «охотников за метеоритами». Они ездили на верблюдах по пустыне и отслеживали места их падения. Если удавалось найти железный метеорит, его продавали за немалые деньги.  Например, кузнецам из иракского города Мосул, которые добавляли небесный легированный металл в свой  фирменный «розовый» дамаск.

Думаю, для них наиболее ценным (наряду с престижностью) было наличие легирующих добавок в составе метеоритов. О химическом составе метеоритов можно получить представление на примере  рассыпавшегося при падении на мелкие части крупного Сихоте-Алиньского железного метеорита, кусок которого оказался в моем распоряжении. Анализ дал следующие результаты: никель – 5,7 %, кобальт – 0,48 %, медь – 0,01 %, фосфор – 0,28 %.

«Осколок Сихоте-Алиньского метеорита»

Самым известным оружием, которое традиционно изготавливали с применением метеоритного железа, является кинжал «крис», распространенный на островах Малайского архипелага. По одному преданию, первый «крис» изготовил оружейник Рамади в 250 г до Р.Х., но это предание историческими изысканиями пока не подтверждается. Полагают, что «крисы» появились в конце 13-го или начале 14-го века.  Наиболее примечательны «крисы», изготовленные по технологии «памор», что в переводе обозначает «перемешивание, смесь». Проще говоря, дорогие крисы ковали из сварочного дамаска. Характерные виды «памора» отличаются от обычного восточного или европейского дамаска тем, что при изготовлении «криса» если и не обязательно, то крайне желательно применение никельсодержащих материалов. Естественно, наиболее ценным таким металлом является метеоритное железо.

«Золотой крис»

В середине 18-го века на Центральной Яве возле языческого древнего храма Прамбанан упал железный метеорит, который при падении раскололся и одна его часть размером с большой телевизор лежит сейчас в султанском дворце Суракарты. Метеорит до сих пор считается священным и никому не разрешается до него дотрагиваться.  Помимо прамбананского, на Яве известно и о нескольких других ранее упавших железных метеоритах. В прамбананском метеорите содержится 4,7 % никеля, а также примерно полпроцента фосфора. Кузнецам выдают этот металл лишь для изготовления особо ценных клинков, да и то зачастую всего по несколько граммов. У исследователей нет единого мнения о том, из какого сырья раньше, до падения прамбананского метеорита, ковались никельсодержащие «крисы». Некоторые даже предполагают, что никель стал применяться малайцами только после прихода европейцев с их товарами, а другие более резонно указывают, что еще по крайней мере в 17-м веке с острова Сулавеси привозили т.н. «белое железо», содержащее 0,4 % никеля.

«Прамбананский метеорит»

Использование в «памор» никельсодержащих материалов позволяет получить очень контрастный рисунок, поскольку никель резко повышает стойкость металла к кислоте или другому раствору для протравливания. Естественно,  чем выше содержание никеля, тем больше контраст. «Крисы», откованные из метеоритного железа, называли «пять остриев», подразумевая кроме острия и двух лезвий еще и две плоскости с узором, которые из-за резких выступающих границ сильно протравленных слоев были колючи на ощупь. В Индонезии существует обычай ежегодно чистить и заново протравливать «крисы», поэтому со временем узор становится все более и более рельефным.

Узор металла «памор» после протравливания проявляется в виде ярких серебристых прожилок на черном фоне. Насыщенный черный цвет фона может быть получен двумя способами. Самым простым является использование высокоуглеродистого металла в паре с чистым никелем или никельсодержащей сталью, что после протравливания обычными кислотами дает требуемый контраст. Этим очевидным и естественным методом сегодня пользуются  многие западные и некоторые наши мастера, но на Малайском островном архипелаге применяли особую технику. 

«Метеоритный памор»

Оружейники, сварив мягкое железо с никельсодержащим металлом, протравливали готовый клинок очень своеобразным составом из растворенной в лимонном соке мышьяковистой руды, после чего густой черный фон в узоре образуется чистым металлическим мышьяком. Неудивительно, что клинки «крисов» считаются ядовитыми, каковыми они часто и бывают на самом деле. Не вдаваясь в рассмотрение подробностей скажу, что простым покрытием мышьяком или пропитыванием другим ядом дело не ограничивалось. Кузнецы-эмпу Малайзии одновременно и жрецы, поэтому всякое-разное  «колдунство» использовали едва ли не в обязательном порядке.

По моему убеждению, от методики изготовления «крисов» за версту пахнет серой, поскольку она предполагает следование таким древним традициям, которые сформировались под непосредственным влиянием местных демонических культов. Думаю, что кузнецам-европейцам не следует заниматься ковкой даже просто похожего на «крис» оружия, поскольку чем больше они приложат знаний и умений, тем более мерзкое изделие у них получится. К сожалению, далеко не все замечают последствия увлечения экзотикой.

Часть вторая.

Небесный булат

Лично я к экзотике отношусь настороженно, поэтому несколько раз подумал и посоветовался с теми, с кем можно советоваться, прежде чем решился попробовать отковать что-либо из метеоритного железа. Для начала (довольно давно, лет десять назад) я просто выплавил в заводских условиях партию металла с химическим составом метеорита – никель и фосфор в чистом железе. Добавил в дамаск и посмотрел что получилось. Получилось красиво. Яркие блестящие узоры, крепкая сталь… Вот только расковывать болванки этого «синтетического метеорита» было сущим мучением. Они трещали и разваливались на куски даже при обычной ковке, да и сваривать их со сталью было не очень просто. Ну, кое-как приноровился, а полученный опыт и отработанные технологические приемы отложил в копилку, до востребования.

Постепенно накопилось немало дополнительной информации. Например, о наследниках оружейников древней Месопотамии - кузнецах из Мосула и их «розовом дамаске», а также непроверенные, но все же новые и интересные сведения о добавлении славянами (русами?) толченого метеоритного железа в свою древнюю оружейную сталь. Не забывал и про кинжал Тутанхамона и саблю  Александра Первого… Если древние хетты (а именно они скорее всего подарили фараону престижный кинжал) и лондонские кузнецы, в 1814 году отковавшие российскому императору «наградную» саблю, смогли справиться с  космическим металлом, то отчего бы и мне сегодня не изготовить что-нибудь такое-эдакое, престижно-художественное из подлинного метеоритного железа?

«Иной»

Для начала, в соавторстве с художником-оружейником Андреем Колесниковым, мы просто использовали цельный кусок метеорита в оформлении ножа с названием «Иной». Тема «Иного» задумывалась изначально именно в связи с метеоритом, его прилетом. Подбирались разные названия, служащие определениями вещи и помогающие оформить её образ – «Странник», «Пришелец», даже «Чужой». Но эти названия не подошли, потому что странники приходят и обязательно уходят, пришельцы ассоциируются с зелеными человечками в тарелках, а «чужой» теперь накрепко связан со склизкой тварью из ужастика. Нет, именно «иной» – даже не враждебный, но все же навсегда другой. Живой, органичный, с ажурно-узорчатым телом под титановым панцирем (скафандром?) – но живущий в  межзвездных мирах и пришедший к нам с метеоритным лицом, как бы оплавленным и сглаженным раскаленным потоком в стремительном прилете извне. Кстати, «Извне» - другое рабочее название ножа, на клинке которого в форме факела ракетного пламени проявлен узор дамаска в виде искр. Или звезд? В общем, получилось материальное проявление мозговых изысков двух художников, которые почти год обдумывали и изготавливали этот образец. Такое вот «лирическое отступление» от чисто металлургической темы…

«Узор метеорита»

Метеорит для «Иного»

При обработке метеоритов выяснилось, что кристаллическая структура металла очень крупная,  хорошо видимая на отполированном и протравленном срезе. Можно сказать, железные метеориты – это своего рода слитки небесного булата. Размер и четкость узоров у разных образцов (сортов) метеоритов разнится в зависимости от их величины и хим. состава, но общий тип одинаков. В инопланетном железе много не только никеля, но  и фосфора, а часто  и совсем уж вредной серы. Метеорит, с точки зрения современной практической металлургии – это весьма  грязное грубоструктурное сырье. И оказалось, что куется этот материал еще хуже, чем его синтетический аналог. Фосфор при повышенном содержании образует легкоплавкую эвтектику, т.н. стеатит, который плавится уже при 950 градусах, поэтому ковка при нормальном ковочном нагреве – это самый прямой и быстрый путь к порче  экзотического материала. Также и крупные включения сернистого железа вовсе не улучшают ковочных свойств металла. Даже  при аккуратной ковке кусок метеоритного железа тут же покрывается сплошной сеткой трещин и быстро разваливается на куски.

«Так куется метеорит»

Такой эффект я предвидел и не расстроился, потому что читал не только книги по металловедению, но и легенды о давней неудаче среднеазиатских кузнецов, которым эмир Бухары поручил отковать клинок из метеорита. Им за порчу дорогого сырья снесли головы, а я треснувшие куски успешно использовал для изготовления метеоритного мозаичного дамаска, который все равно собирался делать. Наварил растрескавшиеся кусочки метеорита на тонкую пластину и далее действовал обычным порядком, используя давний, ранее приобретенный опыт кузнечной сварки капризного металла. Сложил узорчатый блок, сварил его в горне и расковал в тонкий пруток, который туго закрутил и вварил в клинок. Попутно убедился, что если один раз увидеть лучше, чем сто раз услышать, то и опыт от «один раз сделать» куда богаче, чем от «сто раз прочитать» о работе других.

После шлифовки, закалки и травления на клинке проявился яркий белый узор метеоритного железа на черном фоне углеродистой стали. И, что особо примечательно, полученный узорчатый металл  имел четко выраженный РОЗОВЫЙ оттенок! Этот оттенок или отлив ясно проявляется, если смотреть на клинок под некоторым углом. Вот и разгадка, почему  старинный клинковый металл из Мосула называют «розовым дамаском». Действительно из-за его цвета, хотя название и одинаково с узором римских мечей, в которых, как ранее считалось, термин «розовый» относился к фрагментам узора в форме цветков розы.

Кстати, в этом же альманахе «Клинок» я когда-то опубликовал статью о «харалужной» стали русских мечей, упоминаемых в «Слове о полку Игореве», где рассматривал историю и способы получения такого «цветочно-розового»  дамаска. А вот сейчас даже и не знаю, насколько истинны были приведенные там сведения о римском «розовом дамаске», о котором в современной русскоязычной литературе написано всего лишь пару строк и то в стиле простого упоминания - Гуревичем и еще, кажется, Басовым. Кто сегодня может с уверенностью утверждать, что римляне не могли делать и не делали метеоритного дамаска с цветным отливом? Вот вам (да и мне) свежая загадка – что теперь считать истинным «розовым дамаском»? И где найти древние первоисточники, в которых он  упоминается? Ох, и умен же был Сократ, который сказал, что он знает лишь то, что ничего не знает…

«Метеоритный дамаск»

Однако, продолжим. Последовательно и не спеша пройдя этапы от использования синтетического метеоритного железа до ковки и кузнечной сварки  метеорита природного, я счел интересным и возможным сделать еще шаг – отковать клинок из небесного металла целиком, из одного куска. Метеоритный дамаск на Западе изготавливают многие мастера (вероятно, скоро и у нас его будет навалом), но я не читал и не слышал, чтобы в современном мире кто-либо из мастеров отковал такой клинок, поэтому и воспринял это как своего рода творческо-технологический вызов. Кроме того, поскольку я специализируюсь на узорчатых сталях, мне было интересно посмотреть, как проявится узор на кованном небесном булате. И проявится ли вообще.

Немецкие кузнецы, работавшие с разными сортами метеоритного железа, утверждают, что узор не сохраняется. Во всяком случае, не сохраняется при применяемых ими  технологиях, что и не удивительно. Для получения заготовки клинка они несколько раз расплющивают, складывают и проваривают растрескивающиеся куски метеоритного железа, поэтому и характерный узор металла, представляющий собой резкую неоднородность структуры, успешно размазывается и растворяется до неразличимости. Остается, грубо говоря, голый хим.состав.

Я пошел совсем другим путем, немного «напряг» собственный опыт и, после пары относительных неудач, отковал клинок классического среднеазиатского пчака. Почему отковал именно пчак? По разным причинам. Во-первых, использование метеоритов в клинках издревле характерно все же для Востока. Вероятно, подталкивал и некий честолюбивый вызов – сделать то, что вроде бы не удалось придворным оружейникам эмира Бухары.

Углерода в небесном металле нет, а изготавливать совсем уж декоративный из-за отсутствия твердости клинок противно моим принципам. Пришлось лезвие начерно отшлифованного клинка  науглеродить путем цементации, после чего закалить клинок обычным порядком. Науглероженная, твердая часть клинка образовала четко видимую темную область, как своего рода «хамон» японских мечей. А узор? Что же, узор проявился во всей красе. Примечательно, что вид узора примерно одинаков на всех частях клинка – и на твердой, и на мягкой, на насыщенной углеродом и на лишенной его. Предоставляю читателям самим подумать, почему так получилось и чем, собственно, образован этот узор при таком хим. составе. Не все же разжевывать? Тем более, что я и сам толком не знаю. В общем, принцип Сократа в действии.

Ах, да… Забыл сказать, как именно я отковал этот  клинок из «небесного булата». Очень просто – применив земную булатную технологию. Большого куска мне раздобыть не удалось, поэтому набрал мелкие кусочки метеоритов нескольких сортов, переплавил их в своей печи по булатной технологи, а полученный слиток расковал на булатных же режимах. Что тут сложного – из узорчатого слитка получился узорчатый клинок. Здесь сработал мой своего рода «булатный рефлекс», потому что когда я еще только начинал исследования булата, то уже видел проявления его технологий повсюду - и в перистых облаках, и в лужице засохшей краски. Так и в метеорите разглядел булатный слиток. Разве что выплавленный в космосе и не человеком…

Пчак «Бухара»

«Небесный булат»

Дальше снова проявились «мозговые изыски» художников. Еще до начала работы над ним изделие задумывалось как отображение, синтез и слияние небесного и земного, традиции и современности, природы и человека. Клинок традиционного, древнего типа из природного, небесного металла отделяет от рукояти гарда из циркония – металла, применяемого в атомных реакторах. Таким образом удалось внести идею современности и науки. Если угодно, человека и его искусства. Рукоять изготовлена из нефрита, т.е. из природного и традиционного материала, но, в отличие от клинка, материала земного. Ведь камень и сам по себе земля… Ну, а для пущей связи с Востоком прекрасный гравер Андрей Головин украсил клинок тонкой насечкой арабесками, т.е. используемым арабами растительным орнаментом. Так сказать, подтянули Месопотамию.

Ну, что еще сказать про клинки из небесного металла? Чисто с практической точки зрения, по своим механическим характеристикам материал этот не сулит и не дает в действительности ничего особо  выдающегося. Даже наоборот, в чистом виде для клинков практических ножей он малопригоден. Если его не закаливать, а просто упрочнять холодной ковкой, как и делали тысячи лет назад, он хотя и превосходит обычное железо, все же уступает современной стали. И науглероживание с закалкой не намного улучшает режущие свойства из-за наличия громадных по сегодняшним меркам примесей фосфора и серы. Лезвие получается хрупким. Даже опытному мастеру нужно немало потрудиться, чтобы поднять его свойства до уровня приличной клинковой стали.

Другое дело редкость и престижность клинков из небесного металла. Тут мало что может с ними соперничать, потому что по восточным понятиям сокровище должно непременно обладать  тремя свойствами - редкостью, стоимостью и чистотой (в духовном смысле). Если с первыми двумя все более-менее ясно (они в безусловном наличии), то задуматься о  более тонких материях, пожалуй, стоит.

Не хочу и не могу долго растекаться мыслью по древу на эту тему, поэтому скажу лишь о том, что заметил сам. Например, у Андрея Колесникова после работы над «Иным» проявилась сильнейшая аллергия на редкие породы дерева типа эбена или палисандра – малейшая пылинка приводила к ожогам и воспалению легких. Немалое неудобство для художника-оружейника, изготавливающего рукояти, поэтому теперь приходится работать с пылесосом и в  изолирующем противогазе. Другой мастер, Андрей Головин, вез пчак «Бухара» для заказа коробки и попал в серьезную аварию – машина в хлам, но рад, что сам цел. В довесок ко всему оба мастера через пару месяцев после окончания работы над этими вещами по разным причинам лишились мастерских, так что успешно работать практически негде. Ну, еще и камнерез сильно распорол руку, обрабатывая нефрит для того же пчака – камень вырвало из станка. Грубо говоря, основные причастные  так или иначе «попали на бабки». Да и здоровья не улучшили. Забавно, но даже интернетовская ножевая конференция помимо воли участников практически прекратила существование через пару недель после того, как я выложил в неё для обозрения и обсуждения картинку своего метеоритного пчака. Занятно…

Является ли эта видимая связь последствий всего лишь призраком настороженного воображения, или все же есть какие-то скрытые, но реально проявляющиеся закономерности и запреты? Честно говоря, не знаю. Мнения  слышал разные. Думаю, что даже при самом серьезном отношении все же не надо забывать старое правило – не валить в одну кучу «после того, как» и «вследствие того, что». Действительно, неприятные события, реально последовавшие после работы с метеоритом, совершенно не обязательно произошли именно вследствие работы с ним. И все же…

Общее, усредненное мнение и настроение кузнецов по поводу железных метеоритов довольно точно выразил  один пока не слишком известный, но думающий исследователь булата. Эти железяки, – сказал он мне, миллионы лет болтались где-то меж звезд и кто знает, чего там с ними происходило и что на них влияло, оставляя след. Поэтому, если не хочешь перемен, лучше держаться от них подальше.

Да уж, перемен. Какое ёмкое слово...

 

Взято с сайта: http://www.arhangelskie.com/stat_2.html

 Статья взята с этого сайта:  http://www.arhangelskie.com/index.html

В разделе "статьи" очень много интересной информации и исторической правды о тех моментах, которые обросли огромным количеством наиглупейших мифов. Весьма познавательно.

 

 

МЕЧИ САМУРАЕВ.

Известные нам по видеофильмам изогнутые мечи самураев привычный нам вид приобрели не ранее 10-го века, а до этого времени в ходу были мечи с прямым клинком. Их формы были заимствованы из Китая, откуда первоначально привозились и готовые мечи, имеющие прямые или слабоизогнутые однолезвийные клинки. Использовались и классические обоюдоострые мечи с длиной клинка около 70 см и шириной 4 см, которые назывались «цуруги» или «кен». Собственно, само слово «кен» значит «меч», причем прямой и, вероятно, именно китайский (чань, чень, дзен).

В эпоху непрерывных феодальных войн появилось длинное однолезвийное рубящее оружие всадника - «тати». Так назывался самурайский меч, который носили так же, как и классическую саблю - подвешенным к поясу лезвием вниз. Впрочем, в старинных описаниях слово «тати» применяли как для обозначения горизонтального способа ношения меча, так и для выделения размеров клинка, длина которого достигала и даже иногда превышала 90 см.

Огромные мечи «нодати» были общей длиной более полутора метров, а известны и настоящие гиганты среди мечей, подобные хранящемуся в храме Яхико мечу длиной 2,25 метра, который был изготовлен в начале 14-го века. Незадолго то этого времени японцы столкнулись с монголами, облаченными в тяжелый доспех, прорубить который обычным клинком было очень непросто. Если бы штормовой ветер «камикадзе» не развеял армаду десантных судов хана Хубилая, то история Японии могла бы пойти совсем по другому пути. Случилось то, что случилось, а оружейники оставшегося не захваченным островного государства по инерции или «на всякий случай» продолжали ковать мечи с широкими и толстыми клинками длиной более метра. Мода на них довольно быстро прошла, и лишь в конце 16-го века вновь появились стальные чудовища с полутораметровыми клинками.

Поскольку японцы не отличаются высоким ростом, то и носить такие длинные мечи приходилось не на поясе, а на плече или за спиной - подобно винтовке. Таким же образом носили копье «яри» и «нагинату» - однолезвийный меч с очень длинной рукоятью. Некоторые части войска полководца Оды Нобунага (1534 - 1582) были вооружены «нагинатами» общей длиной 2,1 метра, из которых на клинок приходилось 90 см. Из-за длины рукояти и особенностей фехтования «нагинату» часто называют самурайской алебардой.

Однако самым известным самурайским оружием является «катана». Если «тати» применяли главным образом в конном бою, то в пешем строю и в поединках более удобным было использование сравнительно легкого оружия. Для удобства «катану» носили воткнутой за поясом и, в отличие от «тати», лезвием вверх. Такой способ ношения давал возможность нанести быстрый удар, совмещая движение обнажения клинка из ножен с коротким замахом.

Появление «катаны» относят к интервалу между 1568 и 1603 годом, когда массовые кавалерийские атаки ушли в прошлое и «катана» пришла на смену длинному мечу. Привычка самураев использовать два меча привела к тому, что «катану» носили вместе с еще более коротким парным мечом «вакидзаси», чье название переводится как «сбоку воткнутое». Вместо «вакидзаси» иногда применяли боевой нож «танто», который, так же как «катана» и «вакидзаси», имел металлическую «цубу» - пластину для защиты руки. Оба меча, длинный и короткий, образовывали пару «дайсе», чье название произошло от слов «дайто» и «сето» - соответственно «большой» и «малый» меч.

Несколько условно можно произвести классификацию оружия по длине клинка. «Нодати» имел клинок длиной более метра и весил около 4 кг, боевое «тати» - от 76 до 95 см, «катана» - от 61 до 75 см, «вакидзаси» - от 41 до 60 см, «танто» должно иметь клинок не короче 21 см, но не длиннее 40 см. В другой системе используется японская мера длины «сяку», равная 33 см. Например, не имеющий «цубы» нож «айкути» был короче одного «сяку», поэтому первоначально он даже назывался «кусунгобу», что в переводе значит «0,95 сяку».

В Японии сейчас хранится около трех миллионов разнообразных мечей всех времен, а в дополнение к этому многие сотни тысяч мечей после 1945 года достались США и СССР. Часть из них и там и там сразу же порубили на куски (только в Америке – 350 тысяч), другие раздали по музеям. Говорят, у нас на армейских складах под Иркутском лежат горы этого добра и местные умельцы мастерят из них охотничьи ножи. Доподлинно известно то, что некоторые наши трофейные «квантунцы» имеют очень неплохие подписные клинки.

Впрочем, точно неизвестно, сколько из них относятся к высшей категории качества. Другое дело в Японии - там владелец самурайского меча может получить своего рода паспорт, в котором будут указаны время изготовления меча, стиль и название школы, к которой принадлежал изготовивший его мастер. /*Для нас совершенно фантастическим является то, что историки Японии сохранили имена 32 тысяч (!) мастеров прошлого. Не уверен, что в России помнят хотя бы сотню своих оружейников. Плохо это или хорошо – разговор особый./ Паспорт меча называется «оригами» и выдает его авторитетное «Японское Общество Сохранения Искусства Мечей» - nbthk. Это общество выделяет четыре класса мечей: особо ценные, ценные, особо сохраняемые и, наконец, просто сохраняемые мечи. Особо ценных мечей сейчас на учете 117 штук, еще около 3-х тысяч - ценных.

Говоря о мечах самураев, нужно учитывать исторические традиции оружейной культуры Японии. Каждый меч по времени его изготовления можно отнести к эпохе Кото (до конца 17 века), к Синто (до 19 века), к Синсинто (до 1876 г) и, наконец, к Гендайто - современным мечам.

Мечи в древности производились в основном мастерами пяти провинций, в каждой из которых использовался свой набор технологических приемов. Например, только по одному соотношению в металле клинка железа и стали знаток сразу определит, где он был произведен - в провинции Сагами или Бидзен. Впрочем, с течением времени происходил естественный процесс влияния одной традиции на другую. Происходила и неизбежная потеря многих оригинальных местных технологий, основанных на фамильных секретах мастерства, что на фоне экономического спада привело к общему падению качества клинков.

Сложилось убеждение, что старые мечи (Кото) были намного лучше, чем новые (Синто), и что секреты великих мастеров прошлого забыты. По отношению к мечам Синто это было верным, но к концу 18-го века началось возрождение интереса к клинкам Кото периода Камакура и к технике «пяти традиций». Кузнец Суисинси Масахиде в это время путешествовал по всей Японии, изучая местные методы выплавки стали и ковки клинков. По его словам, он практиковался более чем у ста кузнецов. Творческое осмысление традиций дало неплохие результаты – не зря говорят, что из старого костра надо брать огонь, а не пепел. Так он стал одним из основателей традиции Синсинто - «новейших клинков».

Однако особо ревностные ценители продолжают утверждать, что главные секреты эпохи Кото утеряны. О клинках Кото говорят, что полированная поверхность особенно ценимых клинков похожа на темный бархат, в то время как поздние клинки сияют ярким белым блеском. Хотя в конце 17-го века по требованию заказчиков вновь стали изготавливать такие мечи, сегодня о самурайских клинках из «черного железа» мне рассказывали с придыханием. В поисках старинных рецептов производства стали из болотной руды один японский фехтовальщик и знаток мечей приехал даже к нам в Россию, где, по словам деда известного современного мастера Йошиндо Йошихара, были очень сильные кузнецы.

Если оставить в стороне эстетические достоинства мечей разных эпох, то спор о том, клинки какого времени были лучше, можно попытаться разрешить путем сравнительных испытаний. Такие испытания недавно были проведены и оказалось, что при рубке связок жесткого бамбука одинаково остро заточенные лезвия мечей Кото сминались, Синто выкрашивались, а Синсинто и Гендайто не повреждались.

Здесь надо учесть то, что ухищрения оружейников направлены на достижение максимальных боевых свойств, но в разные времена и у разных народов может отдаваться предпочтение одним свойствам перед другими. Например, в своем малоизвестном романе «Талисман» Вальтер Скотт описал состязание короля Ричарда Львиное Сердце и султана Саладина. Султан своим булатным клинком рассек шелковую седельную подушку, набитую конским волосом, а король рыцарским мечом перерубил железную рукоять палицы.

Арабские хронисты действительно писали, что от франков вывозят такие крепкие мечи, что рубят даже железо. Рубить железо доспехов - это, в общем-то, прямая обязанность мечей. На иллюстрациях видно, как одни славные воины непринужденно разрубают других воинов, несколько менее славных, но все же облаченных в защитные доспехи.

Самураи первоначально носили доспехи из толстой кожи, поэтому их привлекала в первую очередь острота клинка, пусть и при не очень высокой твердости, что и проявилось в мечах Кото. Но со временем японцы стали использовать в доспехах металл, и даже много металла, поэтому от мечей потребовалась способность рубить железо. Самураи сказали «Надо!», кузнецы ответили «Есть!». Известен факт, что один мастер своим мечом перерубил ствол ружья, им же самим изготовленного. Похожий трюк повторил мастер фехтования времен 2-й Мировой войны, который для поднятия боевого духа армии отрубил ствол у пулемета. Как говорится, можем, если захотим.

По поводу остроты лезвия можно напомнить известную легенду об испытании меча Мурамасы, одного из самых известных мастеров Японии. Мурамаса, гордясь непревзойденной остротой изготовленного им меча, воткнул его в быстрый ручей и плывущие по течению опавшие листья, натолкнувшись на лезвие, разрезались надвое.

Другой острейший, но вполне реальный меч мастера Мондзю назывался «Резчик бороды», потому что если им случалось отрубить кому-нибудь голову, то заодно срезали и бороду. А один из самых прославленных в смысле остроты японских мечей назывался «Боб», названный так оттого, что падающий на лезвие этого меча работы мастера Нагамицу свежий боб рассекался надвое. Это да, это сильно...

Конечно же, помимо Мурамасы, Нагамицу и других выдающихся мастеров были и оружейники, мягко говоря, попроще. Один из них за 25 лет работы сумел изготовить более 1600 клинков - в среднем по 5 штук в месяц. Для сравнения –мастер Мондзю, чтобы добиться превосходного качества, пару мечей ковал 60 дней. Кстати, интересно, чем конкретно он в это время занимался?

В Японии сформировалась целая система определения этого самого качества чисто по внешнему виду клинков. Любая мало-мальски значимая деталь клинка имела свое собственное название и подпадала под определенную классификацию, поэтому хорошего знатока даже поддельная подпись не вводила в заблуждение. Например, произведения Масамуне, признанного лучшим из лучших, еще при его жизни стали считаться престижным сокровищем «мей-то», т.е. «мечом с именем», поэтому его авторству приписывают несколько сот клинков, но лишь несколько десятков из них, в том числе и неподписанных, специалисты признают подлинными.

В Японии развитие традиционных видов ремесел традиционно же всячески поддерживается, поэтому, чтобы не происходило профанации оружейного искусства, к изготовлению мечей сейчас допускаются лишь достаточно опытные кузнецы, не менее пяти лет проучившиеся у дипломированного мастера, который сам, в свою очередь, столь же долго стажировался у оружейника - хранителя традиций. Таких дипломированных кузнецов сейчас около 300 человек.

Кстати, о хранителях традиций. В старину они были весьма строгими и о Масамуне, например, сообщается, что однажды его приемный сын Самонджи помогал учителю в кузнице и во время закалки мастером своего меча сунул руку в воду, чтобы узнать ее температуру. Результат печален - за посягательство на его секрет закалки Масамуне немедленно отрубил эту руку. По версии А. Баженова, автора недавно изданной книги «История японского меча», руки лишился другой ученик – Садамуне.

Дело давнее, но из истории японского оружия более-менее достоверно известно, что Самонджи был одним из десяти лучших учеников Масамуне. Со временем он стал известным мастером и основателем собственной школы. Да и Садамуне был из этой же десятки, тоже стал немалым мастером, по рейтингу и стоимости клинков (несколько килограммов золотых монет) уступая лишь Масамуне и еще пяти великим оружейникам. Согласитесь, что для одноруких кузнецов это многовато… На мой взгляд, не в меру любопытный ученик сурового мастера был действительно наказан, но не искалечиванием через отрубание руки тупой заготовкой клинка, а отрезанием фаланги пальца в соответствии с давней японской традицией. Так сказать, получил зарубку на память.

Интересно то, что клинки этих прилежных учеников Масамуне стоили примерно в 20 раз дороже, чем острейшие клинки работы Мурамасы. Дело, вероятно, в том, что мечи Сензо Мурамасы, родившегося в 1341 году и, «по некоторым данным», успевшего поучиться у Масамуне (1265-1358), считались жадными до крови и приносящими несчастье.

Кроме того, они особенно «невзлюбили» правящее семейство Токугавы. Так, отцу будущего сегуна отрубили голову мечом Мурамасы, да и сам Токугава Иэясу ранился его клинками. Дошло до того, что он сразу же порезался при осмотре меча, качество которого ему похвалили. «Ну, - сказал Токугава, - не иначе, как это меч Мурамасы!» Так и оказалось, что клинок меча ковал этот умелый мастер со скверным характером. Если считать меч в каком-то смысле живым существом - со своим характером и родословной, то посягающий на верховную власть клинок должен быть «строго наказан», поэтому творения Мурамасы были запрещены и подлежали уничтожению. Впрочем, несмотря на запрет, до сего дня сохранилось около 40 подлинных клинков Мурамасы.

Современные японские мастера сохранили живую традицию, передаваемую из рук в руки и из уст в уста. Еще в 19-м веке работали кузнецы, ссылающиеся на полтора десятка поколений предков, занимающихся изготовлением оружия. И в современной Японии есть мастера - прямые наследники оружейников былых времен. В последнее время широчайшая реклама восточной философии и боевых искусств привела к повышенному спросу на японское клинковое оружие. Не только старинные, но и современные клинки стоят недешево - до 20 тысяч долларов и даже более. Естественно, у многих европейских и американских оружейников это не могло не вызвать стремления овладеть технологией изготовления прославленных клинков. Выяснилось, что сегодня даже за пределами Японии можно изготовить вполне приличный самурайский меч. Насколько он будет «японским» - это тема другой статьи.

Сталь самураев или «ничто не ново под луной».

Видеофильмы про самураев до того «раскрутили» японское оружие, что даже явно не самый отсталый корреспондент столичного оружейного журнала однажды задал мне вопрос в довольно категоричной форме: - «Насколько японские клинки лучше европейских?» Действительно, о боевых достоинствах японских мечей все наслышаны, а многие знают и кое-что о технологиях их изготовления. Во всяком случае, на оружейных выставках вопросы задают иногда довольно грамотные. Людей интересует, насколько точно при изготовлении того или иного клинка японского вида соблюдена исконная, традиционная технология.

Но, во-первых, говоря о технологии изготовления мечей самураев, необходимо учитывать, что сейчас известно о существовании 1800 (!) школ прошлого, каждая из которых придерживалась своего взгляда на искусство изготовления меча. Естественно, многие мастера имели свои личные секреты и излюбленные технологические приемы, поэтому нельзя однозначно утверждать, что японцы ковали свои мечи именно «таким вот образом» и что качество их неизменно получалось превосходным. Способов изготовления самурайских мечей великое множество!

Однако при всем разнообразии этих способов японские кузнецы строго придерживались общего правила – у хорошего меча твердым должно быть лишь лезвие, а тело клинка обязано быть вязким. Часто они добивались этого путем изготовления разных частей клинка из особых сортов стали. Японские оружейники подразделяли металл, используемый при изготовлении клинков, на три категории - лезвийный «ха-гане», упругий обкладочный «кава-гане» и применяемый для отковки внутренней основы клинка вязкий «шин-гане».

Известно около тридцати конструкций клинков, имеющих собственные названия, и каждая имеет свои достоинства, но здесь уместно вспомнить про 1800 школ и ограничиться рассмотрением лишь наиболее характерных схем изготовления японских клинков.

1.1.МАКУ-ГИТАЕ - клинок откован целиком из стали того или иного качества, а разницу в твердости лезвия и обуха обеспечивали неравномерной закалкой. Этот прием наиболее часто применялся в армейских мечах фабричного производства, но и прославленные мастера им не брезговали. Говорят, даже Масамуне отковывал свои шедевры из цельного куска металла.

2.СУЕ-ХА - при изготовлении клинка по этой схеме к железному обуху торцовой сваркой приваривали стальные лезвия. Основным недостатком этой конструкции следует признать малую прочность торцового соединения лезвия с основой. При сильном ударе лезвие могло выломиться большим куском, а при изгибе такого клинка возникающие особые напряжения расщепляют длинный, прямой сварной шов. Вдумчивые кузнецы древности, стараясь ослабить эти недостатки, пошли по двум принципиально разным путям.

2.1.ВАРИ-ХА – по первому из них в надрубленную вдоль железную заготовку вваривалось стальное лезвие. Логичным развитием этой схемы, значительно повышающей прочность лезвия при сильных ударах, является технологический прием, при котором стальное лезвие обертывается с трех сторон железной «рубашкой». Этот прием называется очень поэтично - «вковывание в обратную сторону панциря черепахи».

3.ХАН-МАКИ - принципиально противоположный путь, когда железную основу клинка частично обваривали сталью, образуя «наварное» лезвие.

4.КО-БУСЕ – предельный вариант «наварного» лезвия, при котором железную основу полностью обертывали высокопрочной стальной «рубашкой», из замкнутой части которой и отковывалось лезвие.

5.САН-МАИ - типичная трехслойная конструкция, в которой стальная сердцевина обварена плоскими железными обкладками. Иногда эти пластины делают клиновидными, и тогда после сварки на обухе меча получается много железа и мало стали, а в области лезвия - наоборот.

6.ХОН-САН-МАИ - в этом случае пакет составлялся сразу из четырех частей – вязкого железного обуха, твердого стального лезвия и двух упругих обкладок. Кстати, сам я сторонник именно такой конструкции клинка.

Интересно и полезно отметить, что японские кузнецы вовсе не были первыми изобретателями таких сложносоставных клинков. Примерно за тысячу лет до того, как появились первые оригинальные японские клинки, европейские мастера эпохи Ла-Тене (3 век до Р.Х.) для своих длинных мечей отковывали клинки, по замысловатости конструкций весьма схожие с самурайскими клинками позднего средневековья. Может быть, конечно, дальневосточные оружейники за сотни лет разработали эти схемы и вполне самостоятельно, так сказать, наощупь. Во всяком случае, и там и там ощущается осмысленное и целенаправленное использование сочетаний твердой стали и вязкого железа.

Следует подчеркнуть, что применяя в описаниях этих конструкций выражения «железо» и «сталь», я имею в виду главным образом многослойные железостальные композиты с разным содержанием углерода и, как следствие, с разной твердостью. Этот слоистый металл имеет характерный узор дамасской стали. Японцы такой узор называют «хада», что в переводе значит «кожа, поверхность».

Принято считать, что наибольшее своеобразие самурайских клинков заключается именно в их металле. С древнейших времен японские кузнецы использовали при производстве металла для мечей местные железистые пески «сатетсу». После обогащения промывкой в воде, отделяющей пустую породу, сырье обычным порядком пережигалось в сыродутной печи, образуя железную крицу. Затем крицу разрубали на мелкие части и снова пережигали в печи. Железные куски сильно науглероживались с поверхности и спекались между собой, образуя композит в виде железостальной крицы.

Иногда поступали иначе, как бы наоборот. Брали чугунные чушки (зачастую это были обломки разнообразных японских «чугунков» - котлов, чайников и прочего) и опять-таки пережигали их в горне, но такие сверхуглеродистые фрагменты располагали на дне горна, рядом с соплом. Струя воздуха из сопла выжигала часть углерода с раскаленной поверхности «чугунков» и в итоге получалась как бы вывернутая «наизнанку» крица – с высокоуглеродистой сердцевиной и мягкой железной поверхностью.

Производили переработку железистых песков и другим методом, получившим название «татара-процесс». Этот метод пришел в Японию из Манчжурии в незапамятные времена, чуть ли не в 7 веке, а последнюю «татара-печь» погасили лишь в 1925 году. Впрочем, через несколько лет одна такая печь вновь заработала, чтобы обеспечить сырьем кузнецов-оружейников.

В результате использования «татара-процесса» за одну плавку получали сразу до 5 тонн металла нескольких сортов, сплавленных в одну массу, называемую «кера». Примерно половину «керы» составляла высокоуглеродистая сталь с содержанием углерода до 1,5 %. другой сорт, с названием «цуку», был чугуном обычного состава. Некоторую часть объема слитка занимала среднеуглеродистая сталь.

Тяжелый слиток в виде плиты толщиной около 30 см затаскивали на специально построенную высокую башню и сбрасывали вниз на камни. Расколовшуюся чушку дополнительно измельчали молотами. Кузнецы сортировали обломки по своему усмотрению, поскольку куски состояли из сплавленной грубой смеси сталей с разным содержанием углерода. Назывался такой материал «тамахагане».

Получаемая тем или иным способом сырцовая сталь из-за слишком грубой неоднородности не подходила для непосредственного применения в такой столь ответственной продукции, как оружие, поэтому ее перерабатывали в более или менее однородную сталь путем многократных проковок и сварок.

В Японии (в наиболее общем виде) это выглядело так: кузнец расковывал кусок сырцовой стали в пластину, которую закаливал в воде и раскалывал на куски, которые укладывал на железную лопатку с длинной ручкой. Полученный таким образом исходный пакет весом до 2-х килограммов заворачивали в рисовую бумагу и обмазывали глиной для фиксации осколков, после чего нагревали «до бела» и производили сварку. Задача первой сварки заключалась главным образом в уплотнении рыхлого пакета и наварке отдельных частиц на лопатку. После расковки полученного брикета в пластину ее надрубали поперек и складывали вдвое. Пакет сваривали, снова надрубали, теперь уже вдоль, и складывали вдвое. Такие операции удвоения могли происходить до 15 раз и даже более, что имело целью получение приемлемо однородной структуры металла.

И на этот раз отмечу, что в Европе поступали точно так же. Со времен раннего средневековья и до начала 19-го века в Европе при получении стали методом переработки чугуна его пережигали в специальных печах для удаления излишнего углерода. К 18-му веку было разработано около 90 видов этой технологии, получившей название кричного передела. Общим для этих разновидностей было получение промежуточного продукта в виде пропитанной шлаками очень неоднородной крицы, в которой соседствовали участки чугуна и среднеуглеродистой стали.

В Златоусте считалось, что сырцовая сталь не годилась для выковки оружия, поскольку «...она местами или слишком груба, или слишком мягка. Притом же и не довольно чиста во внутренности, почему она должна быть улучшена.» Для такого улучшения брусковую сталь проковывали в полосы, затем закаливали и по излому разделяли на четыре сорта: твердую, среднюю, мягкую и негодную. Из 20 листов первых трех сортов металла составляли пакеты, которые после первой сварки еще дважды разрубали пополам и сваривали, после чего расковывали на полосы. Такая 80-слойная сталь называлась «односварочною» и считалась годной не для оружия, а лишь для напильников и другого грубого инструмента.

Клинковую «двухвыварную» сталь получали сваркой пакета еще раз отсортированных 20 лент «односварочной» стали с последующим окончательным удвоением и расковкой в бруски. Таким образом, рядовая златоустовская клинковая сталь состояла из 3200 слоев сырцовой стали, в свою очередь образованной сплавленной смесью частиц высоко-, средне- и малоуглеродистой составляющих.

Товарная продукция получила в Европе название «рафинированной» стали. Когда в Японию приплыли европейцы, местные оружейники с удовольствием стали использовать для производства оружия привозной металл, который они называли «намбан тетсу» –«железо южных варваров». Южных – потому что они приплывали в Японию с юга, а варварами именовали всех неяпонцев и некитайцев.

Когда клинковый металл был готов, наступал черед отковки самого клинка. После сварки и отковки клинка той или иной конструкции его начерно простругивали двуручным скребком и опиливали напильником, придавая желаемую форму и подготавливая к закалке. Японские кузнецы, строго придерживаясь незыблемого принципа «твердое лезвие - мягкий обух», применяют технологию закалки, суть которой заключается в том, что части клинка имели разную твердость и вязкость не только из-за конструктивных ухищрений, но и вследствие неравномерной закалки клинка. Для этого начерно отшлифованный клинок покрывался слоем специальной теплоизолирующей глинистой обмазки и затем закаливали.

Обмазку наносят на клинок таким образом, чтобы лезвие оставалось открытым. Затем клинок осторожно нагревают до закалочной температуры и охлаждают в воде. Теплопроводность обмазки невысокая, поэтому закрытые части клинка охлаждаются медленно с образованием вязких закалочных структур, а открытое лезвие закаливается «насухо». Впрочем, существуют способы закалки, когда обмазка препятствует не охлаждению, а нагреву до закалочных температур закрытых частей клинка, в то время как открытое лезвие нагревается сильно и быстро. В любом случае, у японских оружейников доступная огню закаленная часть клинка так и называется - «якиба», что переводится как «обожженное лезвие».

И здесь японские оружейники не одиноки. Историкам оружия и знатокам археологии известна т.н. «нидамская находка», где на затонувших римских кораблях 4-го века обнаружили около сотни длинных мечей (кстати, с очень сложными конструкциями клинков). Тщательное исследование выявило, что у этих мечей были закалены только лезвия! Неизвестно, как этого добивались римские оружейники Рикус, Кокилус и прочие (это клейма на клинках), но точно известно, что индийские кузнецы свои сабли перед закалкой покрывали различными обмазками. То же самое делали и горцы Кавказа. Например, они обмазывали среднюю часть кинжального клинка мокрой глиной и помещали его в сильный жар. Когда глина высыхала и отваливалась, клинок закаливали. По свидетельству А. Дюма, посетившего Кавказ, такие клинки «высекали искры из камня и брили бороды не хуже бритвы.»

После закалки японские кузнецы передают клинок полировщику. Полировщики мечей - это весьма почитаемые специалисты в Японии, достигшие действительно выдающихся результатов в деле прославления самурайских мечей. Умелым проявлением структуры металла полировщики раскрывают строение клинка и тогда узор приобретает глубину, а ограненный клинок сияет как зеркало и кажется сплавленным из двух сортов хрусталя. Думаю, не будет большим преувеличением, если сказать, что 90 % красоты японского клинка обеспечивается именно работой полировщика.

После тонкой полировки клинка различие в твердости его частей выявляется по оттенкам в цвете и блеске стали. Закаленная часть лезвия могла быть более или менее широкой, различными были и очертания границы между твердой и мягкой частями клинка, поскольку она повторяла вид края покрытия из глины. На Западе эту границу называют «линией закалки», а в Японии - «хамон». Впрочем, о «хамоне» наши любители оружия уже весьма наслышаны, поэтому добавлю здесь лишь то, что клинки великих мастеров имели очень незамысловатый хамон, но стоили они сотни килограммов серебра. Очевидно, что стоимость определяется не видом «линии закалки», а качеством металла.

Одним из признаков высокого качества был узор слоистой стали клинка. В отличие от наших дамасских клинков, японцы выявляют его полировкой, при этом узор проявляется не разным цветом слоев протравленного металла, а различием в их блеске. Из-за большого количества слоев (иногда десятки тысяч и даже более), узор этот гораздо более тонкий, чем узор классической дамасской стали, в которой количество слоев редко превышает несколько сотен. Впрочем, когда не было смысла тратиться на классную полировку клинков низкосортных мечей, их слегка подтравливали.

Может быть, именно в тонкой полировке клинков заключается то самое искомое своеобразие и превосходство мечей самураев? Ан нет, европейцы и здесь преуспели. Например, известно знаменитое письмо короля остготов Теодориха Великого, датируемое началом 6-го века. В этом письме он выражал признательность вождю германского племени вандалов за присланные в подарок мечи.

Теодорих пишет: «Мечи эти разрубают даже брони и более дороги качеством стали, чем ценностью украшающего их золота. Их полированная поверхность блестит так, что ясно отражает черты смотрящего, а лезвия выточены так равномерно остро, что можно подумать, будто они вышли из плавки, а не выкованы из отдельных полос. В их выточенных прекрасными долами серединах, кажется, видишь мельчайшее переплетение червячков узора столь разнородных оттенков, что чудится, будто светящийся металл пропитан разными красками. Ваш шлифовальный камень его так тщательно очистил, ваш изумительный песок так искусно отполировал, что обратил блестящее железо в своего рода зеркало для мужей.»

Итак, где ни копни – везде одно и то же. Я довольно-таки вскользь сравнил технологии, не сильно углубляясь в детали, но могу вас заверить, что и в деталях примерно то же самое. Выдающиеся оружейники разных времен и народов схожими путями добивались и результатов примерно одинаковых. Конечно, есть своеобразные местные традиции, есть фамильные рецепты, передаваемые из поколения в поколение, но они основаны на незыблемых правилах, общих для всех народов. Везде есть Мастера, которые наперечет, есть многочисленные добротные ремесленники, и все они работают в той мере, в какой познали эти законы мастерства.

Но! Есть частные законы чисто клиночного искусства, а есть более общие - технического прогресса вообще. Так, технический прогресс у «южных варваров» буквально «убил» старинную дамасскую сталь стабильно высоким качеством новых сплавов, но это не привело к расцвету клинкового оружия. Наоборот, уже франко-прусская война 1870 года показала, что всякого рода «стрелялки-палилки» стали главными орудиями ведения войны. По официальным данным, пруссаки в ходе этой войны потеряли 14 тысяч человек убитыми, из них только 10 (десять!) человек были зарублены саблями.

А в Японии началом конца эры клинка стала битва при Нагасино, где войска Ода Нобунага встретились с самураями сына талантливого полководца Синген Такеда. Неблагородный, но практичный Нобунага закупил у европейцев примитивные ружья и его бойцы под руководством будущего сегуна Токугавы Иеясу грубо перестреляли всю прекрасно обученную армию Такеды, вооруженную самурайскими мечами, откованными прекрасными мастерами по всем наследственным правилам из самого лучшего металла, и закаленными «в воде февральской температуры при нагреве лезвия до цвета вечерней июньской луны».

Поскольку мне часто приходится фотографировать свои изделия, я озаботился тем, чтобы это получалось хорошо. Поскольку не собираюсь заниматься ещё и фотографированием, поступать решил так: Отказаться сразу от идеи редактуры фото в редакторах, стараясь добиться максимального результата собственно в процессе фотографирования. Т.е. ракурс, отсутствие/наличие вспышки, свет. В конце-концов это верный подход для всего. Потому что делать абы какие фото, а потом исправлять в редакторах - это такая же херня, как звукозапись с лозунгом "А, ерунда, при сведении исправим".
Те фото, которые я считаю и посчитаю в будущем наиболее удачными и соответствующими моим задумкам о том, какими они должны быть - я буду выкладывать в новосозданную рубрику в этом дневнике, которая называется просто "Лучшие фото".

P.S. Наверное фотографы найдут в них много недочётов, но по крайней мере я стараюсь следовать основным "отправным точкам" любого изображения - композиция, рамки, границы, свет, тень. И в качестве "спортивного" интереса планирую, как и с фото уже выложенными, работать так, чтобы выбирать одну удачную максимум из трёх одного плана. Поскольку выбирать фото одного плана из сотни сделанных  - тяжко, долго, нудно и тупо. Руководствуясь идеей достижения максимального результата минимальными средствами, постараюсь делать минимум снимков из которых выбирать максимум удачных. Пока что, из тех что выложены - каждая фотография была выбрана максимум из 4-х вариантов и никакой редактуры не делалось.

В домашнем обиходе нередко возникает необходимость заклеить или склеить тот или иной предмет из дерева, пластмассы, резины, ткани и т. д. Промышленность выпускает готовый клей самого различного назначения. При этом можно воспользоваться подручными средствами и сделать клей самому.

Столярный клей незаменим для склейки дерева, бумаги, картона. При употреблении столярного клея лучше пользоваться клеем, предварительно сваренным и затем распускаемым по мере надобности на огне. Варить столярный клей следует в специальной посуде (клеянке), которую не трудно сделать из двух консервных банок (принцип водяной бани). За 10-12 часов до варки плитку клея надо разбить на маленькие кусочки, всыпать их в клеянку и залить холодной водой так, чтобы весь клей был покрыт ею. Затем, когда клей вберет в себя всю воду и превратится в студенистую массу, во внешнюю посуду клеянки следует налить горячую воду и поставить на легкий огонь. В зависимости от желаемой густоты в клей можно добавить горячей воды. При нагревании клей необходимо постоянно помешивать палочкой, чтобы не дать ему подгореть, иначе он становится темным и теряет часть своей склеивающей силы. Кипеть столярный клей не должен. Когда в массе клея не останется комков, он готов. Сваренный клей выливают на тарелку, на которой и дают ему остыть. Получается студенистая масса, от которой отрезают куски и распускают нагреванием.

Для склеивания кожи к столярному клею следует добавить глицерин (чайную ложку на пол-литра клея).

Для улучшения качеств столярного клея воспользуйтесь следующими полезными указаниями. Обыкновенный столярный клей размачивают в воде, пока он не разбухнет и не превратится в сравнительно мягкую массу. После этого, слив воду, плавят его на огне осторожно и недолго, чтобы он не подгорел. По растравлении клей разводят не водой, а водкой, причем добавляют еще на 100 г столярного клея 12 г квасцов в порошке. Приготовленный таким образом клей отличается большой прочностью и хорошо сопротивляется воздействию воды.

Крахмальный клейстер применяется главным образом для склейки бумаги. Готовить его следует так. На полстакана холодной воды взять четыре чайные ложки картофельной или пшеничной муки и тщательно размешать, чтобы не было комков. После этого надо влить крутой кипяток, непрерывно помешивая деревянной палочкой (металлическая ложка быстро нагреется, и ее нельзя будет держать). Хорошо приготовленный клейстер должен быть прозрачным и напоминать густой кисель. Клейстер быстро портится и теряет свои клеящие свойства, поэтому заготовлять его про запас не следует.

При наклейке бумаги на картон всегда смазывают клейстером бумагу, а не картон. Бумаге дают полежать 1—2 минуты и только потом накладывают ее и притирают.

Казеиновый клей склеивает те же предметы, что и столярный, но имеет то преимущество, что меньше боится влаги.
Приготовить казеиновый клей достаточно просто. Для этого в плоскую посуду (тарелку, миску, блюдце) следует всыпать казеиновый порошок (он должен быть желтого или беловатого цвета, без комков), затем понемногу подливать холодную воду, непрерывно помешивая, пока не получится масса такой густоты, как сметана.
Размешивать казеиновый клей надо, как можно дольше, во всяком случае не менее получаса, так как от этого зависит качество склейки.

Казеин легко приготовить из обезжиренного творога, который для этого отжимают в марле, хорошо промывают в воде с небольшим количеством соды, а затем в чистой воде, крепко отжимают и высушивают; после полного высыхания растирают в порошок и просеивают.

Другой способ приготовления казеинового клея. Берут творог (казеин) и понемногу добавляют его в насыщенный раствор буры, пока творог не перестанет растворяться. Получится густая прозрачная жидкость, обладающая большой клейкостью, пригодная для наклейки ярлыков, почтовых марок и т.п. Перед наклейкой предмет следует слегка увлажнить. Добавление нескольких капель жидкого формалина позволит на долго сохранить качества этого клея.

Декстриновый клей может с успехом клеить бумагу, картон, ткани, кожу и т. п.
Клей из декстрина приготовляется так: 3 столовые ложки декстрина замешивают в 4—5 ложках холодной воды, подогревают, продолжая помешивать, и добавляют столовую ложку глицерина. Сохраняют в хорошо закупоренной посуде. Пользуются клеем в холодном виде.

Декстрин приготавливают из крахмала, который кладут в фарфоровую или эмалированную емкость и помещают в духовку (духовой шкаф). Температуру в духовке постепенно повышают до 160°С. При этой температуре крахмал выдерживают 1 час 45 минут. Крахмал в процессе температурного расщепления приобретает желтоватый цвет. В этом состоянии он и превращается в декстрин. При более слабом прогреве процесс расщепления идет медленнее, а при более сильном — крахмал подгорает.

Целлулоидный клей рекомендуется применять для склеивания целлулоида, бумаги и пластмасс. Приготовить его можно из старой фотокинопленки. Сначала нужно размочить ее в теплой воде, смыть с нее эмульсию, затем нарезать мелкими кусочками, положить в пузырек с притертой пробкой и залить ацетоном (можно воспользоваться раствором для смывания маникюрного лака). Количество ацетона должно в два раза превышать объем пленки. Пузырек необходимо плотно закрыть и дать постоять, изредка потряхивая. Когда пленка полностью растворится, клей готов. По густоте он должен напоминать жидкую сметану. Хотя пузырек и закрыт притертой пробкой, горлышко его следует обернуть станиолем (обертка от шоколада) или обвязать пергаментной бумагой.

Водонепроницаемый клей. Для приготовления клея, не боящегося влажности, можно воспользоваться свежесвернувшимся молоком или творогом, который смешивают с гашеной известью для получения однородной густой массы. Полученную массу и наносят равномерным, тонким слоем на склеиваемые деревянные поверхности, которые затем сильно сжимают и высушивают.
Другой способ: 100 г хорошего столярного клея уваривают в стакане воды до густоты патоки и затем распускают в нем 35 г олифы. Употребляют такой клей в нагретом состоянии. Части дерева, склеенные этим клеем, не боятся ни холодной, ни горячей воды и становятся от него абсолютно непроницаемы.

Клей для резины. Кусок мягкой резины крошат на мелкие кусочки, которые настаивают в течение нескольких суток на чистом, легком (авиационном) бензине.
В результате получается раствор резины, который осторожно сливают, фильтруют и оставляют открытым на теплом месте до получения густой массы. Ее и используют для склеивания изделий из резины. Соединяемые поверхности должны быть обезжирены.

Некоторые предметы можно склеивать и без применения фабричного клея, пользуясь подручными средствами.

Фарфор и фаянс можно клеить творогом, разведенным нашатырным спиртом до густоты кашицы. Вещь, предназначенную для склейки, надо очистить по краям разлома, смазать кашицей, крепко связать и дать высохнуть. Существует и другой способ. Разбитую фаянсовую (небольшую) вещь аккуратно сложить, крепко связать и опустить на несколько минут в кипящее молоко, затем вынуть и оставить сохнуть в течение суток.

Фарфор можно склеивать клеем, приготовленным домашним способом из сухого казеина в порошке (20 г), просеянной гашеной извести (6 г) стиральной соды (10 г), которые замешиваются на 8 г конторского клея и 8 г воды до густоты сметаны.

Стекло рекомендуется склеивать желатином, к которому добавлено небольшое количество водного раствора двухромовокислого калия (Бихромат калия). Склеенный предмет надо поставить на яркое солнце: под действием света клей становится нерастворимым и выдерживает горячую воду.

Сделаем себе клей сами!

У хорошей хозяйки кости не пропадают — из них можной сварить бульон, да к тому же очень крепкий. Если же кости варить долго, а потом отвар остудить, то получится студень. Между прочим, студень — понятие не только кулинарное, но и химическое. Обширная группа коллоидных систем названа студнями в честь первого своего представителя — мясного студня.
Студень из костей образуется благодаря тому, что в костях содержится особое белковое вещество — желатина. Она, кстати, продается в продовольственных магазинах в хорошо очищенной виде. И техническая, с примесями, желатина тоже продается в магазинах, но не в продовольственных, а в хозяйственных, и носит название столярного или животного клея. Его-то и приготовим из костей. Пищевую желатину нам, к сожалению, вряд ли удастся приготовить, ее очистка слишком сложна.
Немного сырых костей заверните в тряпку и разбейте их молотком, чтобы получились костяные крошки. Эти крошки надо обязательно освободить от жира. Жир, как вы знаете, хорошо растворяется в бензине (не забудьте, что бензин огнеопасен.). Залейте костяные крошки бензином, перемешайте и оставьте на полчаса. Потом слейте бензин и несколько раз промойте кости горячей водой.
Теперь приготовим из обезжиренных костей отвар. Для этого не обязательно брать кастрюлю, годится и пустая хорошо отмытая консервная банка. Варить кости в воде надо долго, а потом придется еще уваривать отвар на небольшом огне до тех пор, пока он станет густым и вязким.
Теперь наберитесь терпения. Поставьте отвар в сухое и тёмное место и время от времени поглядывайте на него. Через несколько дней отвар высохнет и превратится в коричневый столярный клей.
Хотя внешне он и кажется сухим, однако содержит немало связанной воды, которую желатина поглотила при варке. Потом, когда вы решите воспользоваться клеем и нагреете его на водяной бане, часть связанной воды выделится, и клей будет набухать.
Таким клеем вполне можно склеивать различные деревянные предметы.

Теперь приготовим клейстер.
Налейте в кастрюлю немного холодной воды и добавьте крахмал, из расчета примерно две чайные ложки на стакан (учитывая и ту воду, которую вы добавите позже). Смесь хорошо размешайте — получится так называемое крахмальное молоко. При перемешивании добавьте к нему кипяток и, продолжая размешивать, нагревайте на огне до тех пор, пока раствор не станет прозрачным. Остудите его.
Это и есть крахмальный клейстер, который так хорошо склеивает бумагу; поэтому его часто применяют, например, для приклеивания обоев.

И в заключение приготовим настоящий белковый клей — казеиновый, которым пользуются по сей день, несмотря на обилие синтетических клеев. Казеин — это основа творога, а если так, то клей мы будем делать из молока, точнее из его белковых веществ.
Отфильтруйте простоквашу от сыворотки. То, что осталось на фильтре, несколько раз промойте водой, чтобы удалить растворимые примеси, и высушите. Потом промойте полученную массу бензином и высушите вновь: это нужно для того, чтобы избавиться от молочного жира (он растворяется в бензине). Когда масса станет совсем сухой, измельчите ее в ступке — получится порошок казеина.
Сделать из него клей совсем npocтo — смешать порошок с нашатырным спиртом и водой в соотношении 1: 1: 3.
Конечно, вы захотите испытать клей. Попробуйте склеить им какие-нибудь, деревянные или керамические предметы, потому что для этих материалов казеиновый клей особенно хорош.