Ответ  Сестры Риммовны
на  статью NEWSLAND  "Как Правильно Встречать Мужа с Работы"
 

Муж, куда бы с утра не подался,
Возвращается к ночи обратно…
С мужем, трезвый он или надрался,
Обращайтесь всегда деликатно!

Деликатно возьмите за шкирку,
Проследите, чтоб вытер копыта,
А потом запускайте в квартирку,
Где на кухне его ждёт корыто…

Ой! На кухне - уже всё накрыто!
(Я, конечно же, оговорилась)
Если муж не жуёт с аппетитом
Всё, что ради него «наварилось»,

Если рыло воротит от миски,
Значит кем-то прикормлен извне!
Значит с драной какою-то киской,
Изменял он законной жене!

ВОСЕМЬ ПИСЕМ
(для Принца на Белом Коне)

1.
Ваше Высочество, делаю, как мы условились -
В выбранный час поджидаю на небе звезду.
Знаю, что Вы больше года к походу готовились.
Ваше Высочество, верю, надеюсь и жду!

2.
Ваше Высочество, с молью борюсь за приданое,
А вместо лестницы скинуть могу Вам косу.
Наша звезда, отчего-то, сегодня туманная.
Выйду размяться - Дракона чуток попасу.

3.
Ваше Высочество, змей досаждает намёками,
Что Вашей «прыти» причина скрывается в нём.
Тихо лелею мечту увидать, как под окнами
Змея потопчете Вы своим Белым Конём.

4.
Ваше Высочество, змей прямо со смеху катится,
Коли обмолвлюсь про Ваши отвагу и честь.
Моль принялась уже за подвенечное платьице.
Ваше Высочество! Совесть, вообще, у Вас есть?

Ненасытным ничем не понравишься,
Угодить им напрасно стараешься,
Ведь от их аппетита безмерного
Балл за труд твой всегда ниже среднего.

Надо что-то одно – ты подстроишься,
Тяжело напрягаешься, борешься.
Миг довольны! И тут же весомое
Вырастает желание новое.

Я не спешу принять одну из сторон,
И не полезу во всемирную драку.
Я не  способна умереть за добро.
За счастье мира и абстрактное благо.

Смотрю на мир, по ходу вечной войны.
Звереют светлые, на темных кидаясь.
Порой гляжу - они ведь тоже темны.
Коль ЭТО свет, тогда я темной считаюсь.

Кто варит варенье в июле,
Тот жить собирается с мужем,
Уж тот не намерен, конечно, 
С любовником тайно бежать.

Иначе зачем тратить сахар,
И так ведь с любовником сладко,
К тому же в дому его тесно 
И негде варенье держать.

Мы живем, умереть не готовясь,
Забываем поэтому стыд,
Но Мадонной невидимой совесть
На любых перекрестках стоит.

И бредут ее дети и внуки
При бродяжьей клюке и суме —
Муки совести — странные муки
На бессовестной к стольким земле.

От калитки опять до калитки,
От порога опять на порог
Они странствуют, словно калики,
У которых за пазухой — бог.

Не они ли с укором бессмертным
Тусклым ногтем стучали тайком
В слюдяные окошечки смердов,
А в хоромы царей — кулаком?

-- Смотри, как дышит эта ночь.
Звезда, уставшая светлеть,
упала, обожгла плечо...
-- Чо?
-- Смотри, как вкрадчивый туман
прижался к молодой воде...
-- Где?
-- Он полночью поклялся ей,
он взял в свидетели луну!..
-- Ну?!
-- Они сейчас уйдут в песок,
туда, где не видать ни зги...
-- Гы!..

Зловещи и просты
Ожоги на судьбе.
В ком был уверен ты?
 -- В себе...

Гармошка и хорал.
Преступник и судья.
Кого ты презирал?..
-- Себя...

И плакал и дурил,
От курева хрипя.
Кого благодарил?
-- Себя...

В крутящемся дыму
На узенькой тропе
Не доверял кому?
-- Себе...

Горящему - гореть
Работа - как запой.
Кем хочешь умереть?
     -- Собой!

Перебродилось и перемечталось...
Мы жили, ненавидя и любя,
неистово по жизни мы метались.
Чего искали мы? Самих себя.

А детство, детство глупое, босое
за нами шло с поникшей головой,
манило нас дождями и росою,
манило земляникой и травой.

Детство пахнет пенкой от варенья,
Пирогом с картошкой во дворе
Дачно-огородного селенья
И шубейкой мокрой в декабре.

Детство пахнет сваренной сгущенкой,
И котятами соседскими в лукошке,
Кашей с луком, жареной печенкой,
И, впервые пойманной рыбешкой.

Я вызвала его на разговор,
Беседа наконец-то состоялась.
И как ему молчать до этих пор
На мой поток претензий удавалось?!

Но видно наступил предел всему
Коль в свете приключилось это диво,
Когда в ответ упрёку моему
Вдруг Новое со мной заговорило.

Сказала я: «Ведь я тебя звала!
О встрече нашей жалобно молила,
Просила, чтобы в дом мой иногда
Покупкой дорогою заходило».

А Новое спокойно мне в ответ
(Хоть я и говорила в тоне наглом):
«Вошло бы я в твой дом, да места нет –
Он переполнен всяким старым хламом».

От слов родных удар всегда больней,
Он может принести немало горя,
Ведь без родных ты словно без корней,
Ты погибаешь в каждой с ними ссоре.

Чужие что? Ударили – ушли,
Но ты, ища защиты, мчишься к дому.
А если больно бьют тебя свои?
Уйти возможно только в гнев и злобу.