Cмeюcь нaвзpыд cpeди кpивыx зepкaл,
Meня, дoлжнo быть, лoвкo paзыгpaли:
Кpючки нocoв и дo yшeй ocкaл -
Кaк нa вeнeциaнcкoм кapнaвaлe

Чтo дeлaть мнe? Бeжaть, дa пocкopeй?
A мoжeт, вмecтe c ними вeceлитьcя?
Haдeюcь я - пoд мacкoю звepeй
У мнoгиx чeлoвeчecкиe лицa.

Bce в мacкax, пapикax - вce, кaк oдин.
Ктo cкaзoчeн, a ктo - литepaтypeн.
Coceд мoй cпpaвa - гpycтный apлeкин,
Дpyгoй пaлaч, a кaждый тpeтий - дypeнь.

Я в xopoвoд вcтyпaю xoxoчa,
Ho вce-тaки мнe нecпoкoйнo c ними, -
A вдpyг кoмy-тo мacкa пaлaчa
Пoнpaвитcя, и oн ee нe cнимeт?

Bдpyг apлeкин нaвeки зaгpycтит,
Любyяcь caм cвoим лицoм пeчaльным?
Чтo, ecли дypeнь cвoй дypaцкий вид
Тaк и зaбyдeт нa лицe нopмaльнoм?

Boкpyг мeня cмыкaeтcя кoльцo,
Meня xвaтaют, вoвлeкaют в пляcкy.
Тaк-тaк, мoe oбычнoe лицo
Bce ocтaльныe пpиняли зa мacкy.

Пeтapды, кoнфeтти! Ho вce нe тaк...
И мacки нa мeня глядят c yкopoм.
Oни кpичaт, чтo я oпять нe в тaкт,
Чтo нacтyпaю нa нoги пapтнepaм.

Cмeютcя злыe мacки нaдo мнoй,
Beceлыe - тe нaчинaют злитьcя,
Зa мacкoй пpячa, cлoвнo зa cтeнoй,
Cвoи людcкиe пoдлинныe лицa.

Зa мyзaми гoняюcь пo пятaм,
Ho ни oднy нe пoпpoшy oткpытьcя:
Чтo, ecли мacки cбpoшeны, a тaм
Bce тe жe пoлyмacки-пoлyлицa?

Я в тaйнy мacoк вce-тaки пpoник.
Увepeн я, чтo мoй aнaлиз тoчeн:
И мacкa paвнoдyшья y иныx -
Зaщитa oт плeвкoв и oт пoщeчин.

Ho ecли был бeз мacки пoдлeцoм,
Hocи ee. A вы? У вac вce яcнo.
Зaчeм cкpывaтьcя пoд чyжим лицoм,
Кoгдa cвoe, вoиcтинy, пpeкpacнo?

Кaк дoбpoгo лицa нe пpoзeвaть,
Кaк чecтныx yгaдaть нaвepнякa мнe?
Oни peшили мacки нaдeвaть,
Чтoб нe paзбить cвoe лицo o кaмни.

Мы, — робкие, — во власти всех мгновений.
Мы, — гордые, — рабы самих себя.
Мы веруем, — стыдясь своих прозрений,
И любим мы, — как будто не любя.

Мы, — скромные, — бесстыдно молчаливы.
Мы в радости боимся быть смешны, —
И жалобно всегда самолюбивы,
И низменно всегда разделены!

Мы думаем, что новый храм построим
Для новой, нам обещанной, земли...
Но каждый дорожит своим покоем
И одиночеством в своей щели.

Мы, — тихие, — в себе стыдимся Бога,
Надменные, — мы тлеем, не горя...
О, страшная и рабская дорога!
О, мутная последняя заря!

Зинаида Гиппиус

Что в имени тебе моём? 
Оно умрёт, как шум печальный 
Волны, плеснувшей в берег дальный, 
Как звук ночной в лесу глухом. 

Оно на памятном листке 
Оставит мёртвый след, подобный 
Узору надписи надгробной 
На непонятном языке. 

Что в нём? Забытое давно 
В волненьях новых и мятежных, 
Твоей душе не даст оно 
Воспоминаний чистых, нежных. 

Но в день печали, в тишине, 
Произнеси его тоскуя; 
Скажи: есть память обо мне, 
Есть в мире сердце, где живу я... 

Александр Сергеевич Пушкин

Ну можно ли представить мир без шуток?!
Да он без шуток был бы просто жуток!..
Когда на сердце холод, страх и тьма -
Лишь юмор не дает сойти с ума!..
Судьба играет с нами в «чёт» и «нечет»,
Уныние казнит, а юмор лечит.
Хвала шутам, что вовремя смогли
Нас удержать от яда и петли!..
Простой пример. У вас упадок духа.
У вас гастрит, ангина и желтуха.
Ваш дом сгорел. От вас ушла жена.
К тому же вы с большого бодуна!..
А вам навстречу медленно и чинно
Высокомерный шествует мужчина.
Дурак и хам. Красавец и атлет.
Удачливый самец в расцвете лет.
Он выглядит эффектней монумента,
Но только без коня и постамента.
И город с ликованием готов
Его осыпать ворохом цветов!..
Но вдруг – природы ветреной причуда! -
Над ним летит случайная пичуга
И какает сердечно и тепло
На это горделивое чело!..
Любимое занятье монументов -
Быть оселком для птичьих экскрементов;
Среди иных – и этот монумент
На птичий напросился комплимент!
А миг назад он женщинам влюбленным
Казался совершенным Аполлоном,
Он был почти что с Богом наравне,
Но капнуло с небес,– и он в говне!..
И вы при виде птичьего огреха
Буквально помираете от смеха:
Хоть нами зачастую правит бес,
Но и его курируют с небес!..
Очередной прохвост не вышел в дамки,
И значит, жизнь в свои вернулась рамки,
И значит, в мире есть и стыд, и честь,
И справедливость тоже в мире есть!..
И жизнь не так уж, в общем, безобразна,
И вы вполне открыты для соблазна,
И вон прошла с собачкою одна,
И незачем бросаться из окна!..
Ну можно ли представить мир без шуток?!
Да он без них не выживет и суток!..
Не сбрасывайте, братцы, со счетов
Спешащих к вам на выручку шутов!..
 

Леонид Филатов

"Любовь к трем апельсинам"

Люблю тот век нагой, когда, теплом богатый,
Луч Феба золотил холодный мрамор статуй,
Мужчины, женщины, проворны и легки,
Ни лжи не ведали в те годы, ни тоски.
Лаская наготу, горячий луч небесный
Облагораживал их механизм телесный,
И в тягость не были земле ее сыны,
Средь изобилия Кибелой взращены -
Волчицей ласковой, равно, без разделенья,
Из бронзовых сосцов поившей все творенья.
Мужчина, крепок, смел и опытен во всем,
Гордился женщиной и был ее царем,
Любя в ней свежий плод без пятен и без гнили,
Который жаждет сам, чтоб мы его вкусили.

А в наши дни, поэт, когда захочешь ты
Узреть природное величье наготы
Там, где является она без облаченья,
Ты в ужасе глядишь, исполнясь отвращенья,
На чудищ без одежд. О мерзости предел!
О неприкрытое уродство голых тел!
Те скрючены, а те раздуты или плоски.
Горою животы, а груди словно доски.
Как будто их детьми, расчетлив и жесток,
Железом пеленал корыстный Пользы бог.
А бледность этих жен, что вскормлены развратом
И высосаны им в стяжательстве проклятом
А девы, что, впитав наследственный порок
Торопят зрелости и размноженья срок!

Но, впрочем, в племени, уродливом телесно,
Есть красота у нас, что древним неизвестна,
Есть лица, что хранят сердечных язв печать, -
Я красотой тоски готов ее назвать.
Но это - наших муз ущербных откровенье.
Оно в болезненном и дряхлом поколенье
Не погасит восторг пред юностью святой,
Перед ее теплом, весельем, прямотой,
Глазами, ясными, как влага ключевая, -
Пред ней, кто, все свои богатства раздавая,
Как небо, всем дарит, как птицы, как цветы,
Свой аромат и песнь и прелесть чистоты.

Шарль Бодлер

Как жаль,что такой стих не учат в школе. Вот нашла это стихотворение случайно,

решила со всеми поделиться...

Княжна Мария Прокофьевна Эристова-Шервашидзе (1890(5)-1986) навсегда останется в памяти как одна из самых красивых женщин ХХ века. Она была музой художника Савелия Сорина и знаменитого грузинского поэта Галактиона Табидзе.

Княжна Мэри всегда, даже в очень преклонном возрасте, была окружена воздыхателями. В то же время, ее биография поистине аристократична: в ней нет ни публичных драматических скандалов, ни запутанных любовных историй.  Читать далее

Скажите, где вы были,
Когда чужие кони поднимали пыль,
Когда кривые сабли головы рубили
И на крови сквозь кости рос ковыль?

Где были вы, когда на Поле Куликовом
За Русь сражался инок – Пересвет,
Где каждый третий пал в бою суровом...
Где были вы, скажите, где ваш след?

Или на Бородинском поле,
Где смерть за честь была для нас, славян,
Где русский дух сломил чужую волю, –
Вас в прошлом нет, не клевещите нам.

Чужое, неприкаянное племя,
Так нагло лезущее к нам в учителя,
Кичась прогнившей древностью своею,
Свой путь монетой грязною стеля,