Ксения Вагнер – о том, как мы себя обманываем, пытаясь сбросить лишние килограммы.

В этом посте –  мысли о самых популярных заблуждениях худеющих. Лично я в разных главах своего диетического эпоса была жертвой каждого из них. И множество моих подруг тоже. Впрочем, слово «жертва» – не точное, потому что кое-что из списка ниже может сработать как кратковременная мотивация. Но точно не приведет вас к фигуре мечты. 

Заблуждение первое: когда я похудею, я смогу есть все, что захочу. 

Все худеющие хотят одного – есть. Не заправляться полезным топливом, а смаковать калорийные яства, от которых диетологов бросает в дрожь. Хорошо помню, как наш редактор Настя Завозова сидела на трехмесячной диете – в отчетном материале она живописала, как ей снились сгущенка и блины. 

Я сама отмечала конец любой диетической муштры тарелкой макарон, а моя близкая подруга – тортом «Прага». Не кусочком, а килограммовым кругляшом. 

Все это – тревожная симптоматика. Если у вашей диеты есть начало и финал, значит, лишние килограммы ушли недалеко. При первой возможности они снова ринутся на штурм вашего тела – и не по одному, а всей жирной ватагой. Чтобы вы стали стройной не на время, а навсегда, диета должна плавно перетечь в здоровое и правильно рассчитанное питание. В среднем это происходит через сто дней – столько формируются новые пищевые привычки. 

Это не значит, что вы полюбите спаржу больше пончиков. Но пончик перестанет быть центром гастрономического мироздания. И отказаться от него будет проще, чем в начале диетического пути. А самое главное – даже если вы не станете себе отказывать (я – за фрагментарные сибаритства), то съедите один, а не пять. 

Кстати, Настя (наш редактор) до начала своего похудательного подвига во имя Allure обожала сыр. Но не съев ни кусочка за три месяца, разом охладела ко всем сортам. Есть в этом что-то от отношений с противоположным полом: чем меньше видишь объект желания, тем ниже градус страсти. 

Дайте себе сто дней – хотя бы ради эксперимента. 

Заблуждение второе: когда я похудею, моя жизнь в корне изменится. 

Если вы весите больше ста килограммов и хотите похудеть, скажем, на 50, то ваша жизнь, бесспорно, станет другой. И даже потеря 20 или 15 кг внесет существенные коррективы во все – от гардероба до восприятия вас окружающими. 

Но 8, а то и 10 ушедших килограммов часто оказываются «делом всей жизни» только для вас. Коллеги, друзья и даже мужчина могут попросту не заметить, что вы сузились и сдулись. В моем окружении таких случаев было множество. 

Помню, мы встретились с одной приятельницей после долгого перерыва. Я обратила внимание, что она стала миниатюрнее, только когда та встала из-за столика и отправилась в туалет. И все равно была шокирована цифрой – «на глаз» я диагностировала потерю 5-6 килограммов, на деле знакомая похудела на 12. 

Как человек, тогда еще болевший цифрами на весах, я спросила ее: «Что изменилось?» И она – с саркастической усмешкой – ответила: «Ничего. Самое обидное, что никто из моих поклонников ничего не заметил. Разве что один спросил, почему я раньше не носила короткие юбки». 

Впрочем, кое-что все-таки бросалось в глаза – из нахохлившегося совенка, кутавшегося в безразмерный свитер, она превратилась в девушку с глубоким декольте. Но может ли это в корне изменить жизнь, если вслед за сосудом не меняется его содержимое? 

Мой собственный диетический рекорд – 48 килограммов. Столько я весила между четвертым и пятым курсом, сбежав в диетический штрафбат от провальной влюбленности. Был август, и я встретилась с однокурсниками, которые не видели меня с окончания сессии. Естественно, я предвкушала триумф, громкие возгласы и рукоплескания. 

На втором часу встречи, рассказав все о себе и съев пару вкуснейших бутербродов, от которых у меня начался нервный тик, однокурсница сказала: «Слушай, ты кажется сильно похудела! Колян, ты заметил, как Ксюша похудела?» Колян прокомментировал мое похудение без энтузиазма – и разговор снова перешел на более интересные материи. 

Многие из нас худеют ради кого-то – конкретного или призрачного. Но на деле у каждого есть собственное тело, и оно интересует его больше чужих – во всяком случае, с точки зрения эстетики. Худеть стоит только ради самой себя – и собственных ощущений от результата. Не ждите похвалы и одобрения – люди слишком заняты собой, чтобы эмоционально включаться в ваши победы. 

Заблуждение третье: когда я похудею, я стану красивее. 

Строго говоря, это не совсем заблуждение. Многие и правда, сбросив пару лишних килограммов, хорошеют. А если быть совсем честной, все выглядят лучше без жиров-сталактитов, наросших на боках и бедрах. Но между словосочетаниями "быть стройной" и "быть худой" — смысловая пропасть. В погоне за идеальным весом критически важно вовремя сбросить скорость и перейти с бега на прогулочный шаг. Те, кто неудержимо рвутся вперед, превращаются из стройных в изможденных. А изможденная женщина не вызывает ничего, кроме сочувствия. В ней нет пленительной хрупкости, кукольного изящества, живости — лишь тоска и вялость. 

Есть и особая категория женщин, которым не идет быть худой. Да, не изможденной, а просто худой. На их природных чертежах обозначены большая грудь и широкие бедра – и как бы они ни мучились, им не стать Карли Клосс. А даже если "вес взят", то результат печалит. 

У меня есть такая подруга. В своем обычном весе она выглядит не толстой, но страшно аппетитной — ее так и хочется потрогать, ущипнуть, сжать в объятиях. В какой-то момент она стала фанатично худеть. Воробьиные плечики, лицо с кулачок, диспропорция между большой грудью и худенькими ножками — все это в разы уменьшило ее привлекательность. Из здоровой, сексапильной, ладной девушки она превратилась в угловатого подростка. 

Возможно, женщине с другой природной конституцией такая потеря веса пошла бы на пользу, но мою подругу она лишила главного — ее индивидуальности и особого сексуального очарования. К счастью, эта метаморфоза была временной. 

Заблуждение четвертое: когда я сижу на диете, близкие гордятся моей выдержкой и силой воли. 

Нет, вы их жутко раздражаете. Моментами. А большую часть времени просто портите им аппетит. Да, вы совершенно правы, когда говорите, что быстрые углеводы – зло, а сахар ослабляет иммунитет в 17 раз. Но если ваши близкие запивают бутерброды с ветчиной сладким чаем, значит, им эта правда глубоко неинтересна. И когда вы страстно декламируете диетические постулаты, им хочется одного — заткнуть вам рот горбушкой хлеба. 

Не пытайтесь заманить мужа с мамой в свою диетическую секту, тем более если по складу личности они гедонисты. Это все равно, что заставлять левшу писать правой рукой. 

Заблуждение пятое: диета — это полезно. 

Здоровое, сбалансированное и — главное — правильно дозированное питание — вот это полезно. Любые же диеты — от Аткинса до Дюкана – зло. Они могут быть эффективны, но не могут быть полезны по определению, особенно кратковременные. Любая из таких жестко бьет по иммунитету.

Прошлой весной я читала коротенькую лекцию про похудение в "Метрополисе". Когда речь зашла про Дюкана, непримиримым врагом которого я являюсь, какой-то мужичонка вдруг завопил: "Я похудел на этой диете на 15 килограммов! А проблемы со стулом решаются с помощью чернослива!" 

Кишечник – один из главных ответственных в нашем организме за иммунитет. Если у вас проблемы с кишечником, значит, у вас проблемы с иммунитетом. А регулярные "чистки" черносливом или чем бы то ни было еще кишечнику явно не на пользу. На пользу – изначально его не засорять. Предотвратить проще, чем исправить. 

Кожа, волосы, настроение — все это страдает от жестких диет. Не говоря уже о главном – менструальном цикле и гормональном фоне. 

Так что прежде чем садиться на диету, спросите себя: что важнее – быть худой или быть здоровой? Надеюсь, вы выберете здоровье. И пусть "здоровый" путь к стройности длиннее и сложнее (без спорта не обойтись), он точно приведет вас к победе.

http://uainfo.org/blognews/481955-top-5-zabluzhdeniy-hudeyuschih.html

Во всех энциклопедиях и медицинских учебниках расписаны «эпохальные открытия» и «заслуги перед человечеством» авантюриста Пастера. С благоговением описан прославленный пастеровский опыт с овечками 1881 года, якобы «блестяще продемонстрировавший ученому сообществу того времени научную основу гениального открытия». Но мало где можно встретить описание последних дней жизни «великого» Пастера, который, будучи на смертном одре, раскаялся в содеянном и, образно говоря, «аннулировал» свои «открытия». И в самом деле, не всякий предстает перед Богом, будучи ответственным за гибель миллионов людей. Вот и «великий» Луи не захотел в свой последний час хотя бы в собственных глазах оставаться негодяем.

Он действительно был гением, но – подлога, карьеризма, интриг, взяточничества и фальсификаций, в коих был изобличен еще при жизни. А медиком, как ни странно, не был. Был химиком, изучал преломление света в органических веществах. Биологом стал по случаю, занимаясь процессами брожения по заказу знакомых виноделов – искал способы предотвратить болезни вин некоторых сортов, и отрыл, что порча предотвращается нагреванием (впоследствии метод назвали пастеризацией). «Основоположником иммунологии» сделался, выдвинув бредовую идею вакцинирования и блестяще доказав ее прославленном опытом с овечьим стадом, вошедшем во все учебники, книжки, энциклопедии.

Идея, напомним двоечникам, была в том что, ослабленные (по Пастеру - теплом и светом) бациллы, введенные здоровому человеку, вызывают легкую форму болезни и формируют иммунитет к серьезным инфекционным заболеваниям. В 1881 году Пастер «открыл» первую в мире рукотворную вакцину против сибирской язвы (ее впоследствии тихо убрали из оборота – как негодную, а мало-мальски надежной вакцины от сибирской язвы нет и по сей день). И на скотоводческой ферме под Парижем продемонстрировал ее эффективность знаменитым опытом . 24 овечки получили чудесную вакцину из «ослабленных» 43-градусной температурой бактерий сибирской язвы, столько же овец были контрольной группой. Затем всем овцам ввели бациллы сибирской язвы (за пять лет до этого открытые микробиологом Кохом), после чего не привитые овцы сдохли, привитые выжили, хотя у них и наблюдалось некоторое расстройство здоровья.

Триумф Пастера был полным. Его принимали в парламентах и академиях (включая Российскую, почетным членом которой он по сей день в «википедиях» числится), облагодетельствовали почетом и деньгами, он создал и возглавил знаменитый Пастеровский институт микробиологии, превратившийся сегодня в крупнейшую мировую фармокорпорацию... Правда, все опыты с овцами, проделываемые в России, Аргентине, Германии, Италии и множестве других стран, оканчивались провалом, "иммунизированные" овцы неизменно дохли. И еще в 1883 году сподвижники Пастера признались, что при проведении своего знаменитого опыта Пастер под большим секретом добавлял в препарат сибирской язвы для "вакцинированных" овец двухромовокислый калий - яд, с гарантией убивающий бациллы. Но было поздно. Большая политика, официальная наука, капитал (Пастеровский институт, конечно же, некоторое время оставался монополистом производства вакцин, для чего пришлось раскручивать на полные обороты и машину фальсификаций) после "впрыскивания" самой мощной из "вакцин" - денег и славы, сами сели на иглу, да так основательно, что и в ХХI веке никто не знает, что с этой аферой делать.

Ученый мир не оставил от «открытия» камня на камне, но против «вакцинирования» госчиновников прибылями наука оказалась бессильна.

В 1885 году Пастер «открыл» вакцину от вируса бешенства (задолго до открытия самих вирусов), партнеры в правительстве начали массовую вакцинацию. А Пастер, получив доступ к документам минздрава, лично разбирался с каждым смертельным случаем, происходившим после вакцинации, количество которых в 1886 году серьезно возросло, находил объяснения (которые и сегодня не изменились - "некачественная вакцина", "нарушения условий хранения" и т.п.) и вычеркивал из статотчетности. В 1887 вакцинизаторы «закрыли» эту статистику. И с той поры до самой смерти Пастера, оставившего сей бренный мир в 1895 году, больше не открывали. Не открывают и по сей день.

Тем не менее, российские, английские, немецкие ученые (в том числе открывший возбудителя сибирской язвы Роберт Кох) подготовили достаточную научную базу, чтобы покончить и с этой крупнейшее аферой в истории медицины, и с детищем Пастера – институтом, носящим его имя. И только мировая война помешала пресечь аферу в международном масштабе и помешать институту Пастера стать самым процветающим фармацевтическим предприятием мира.

Веком ранее война аналогичным образом «выручила» группу аферистов во главе с непосредственным предшественником Пастера, основоположником прививок «доктором» Эдвардом Дженнером. В концеXVIII этот английский «доктор» (никогда медицину не изучавший и по обычаям того времени купивший звание за 17 гиней) решил вписать свое имя в историю с помощью «открытия»: коровья оспа, привитая человеку, якобы защищает от человеческой оспы. Несколько лет «доктор» безуспешно выпрашивал грант у академии. Его доказательно и обстоятельно опровергали. Было проведено множество опытов, собран огромный фактический материал, показавший, что вакцинирование не только не спасает от оспы, но и способствует ей. Но с началом наполеоновских войн в XIX веке Дженнера вдруг признали «спасителем человечества». Был основан Дженнеровский институт. Оспопрививание было широко внедрено в жизнь. Правда, только в континентальной Европе, а у себя дома англичане постарались ограничить применение «открытия», в том же XIX веке приняв закон против обязательного вакцинирования оспы. В результате даже в 1920-е годы, век с лишним спустя, показатели заболеваемости и смертности от оспы в Великобритании были в 5-7 раз ниже, чем в той же Франции и сопредельных странах. Все это меньше всего напоминает науку, а больше похоже на биологическую войну, успешно проведенную островным государством против наполеоновской Европы. И затянувшуюся на века отчасти по недосмотру, отчасти по умыслу.

Сегодня вакцинирование существует благодаря колоссальным прибылям, которое оно приносит как создателям вакцин, так и государственным ведомствам, осуществляющим прививочные кампании.

http://www.liveinternet.ru/users/zdorovie_russian/post351695874/

Сенсационная новость поступила от группы исследователей Стэнфордского университета. Учёным удалось обнаружить полностью безопасный способ наращивания концевых участков хромосом, которые отвечают за старение человека. Потенциально это открытие позволит человечеству обрести вечную жизнь.

Теломеры – это концевые участки хромосом, которые характеризуются отсутствием способности к соединению с другими хромосомами и выполняют защитную функцию. Считается, что существует так называемый предел Хейфлика, когда клетки человека, делящиеся в клеточной культуре, умирают приблизительно после 50 делений и начинают проявлять признаки старения при приближении к этой границе. Предел Хейфлика связан именно с сокращением размера теломер, и учёные по всему миру долгие годы искали способ, как можно удлинить эти участки ДНК на концах хромосом.

Многочисленные исследования доказали, что ведение здорового образа жизни и различные диеты позволяют замедлить укорочение теломер, а вот вредные привычки и даже регулярное употребление сладких газированных напитков, напротив, ускоряют сокращение длины этих участков хромосом. Как только теломеры приближаются к пределу Хейфлика по естественным или каким-либо другим внешним причинам, человек начинает стареть, а также у него резко повышается риск заболеть онкологическими заболеваниями.

Любопытен тот факт, что теории учёных касательно теломер нашли подтверждение в природе. Например, знаете ли вы, что омары, крупные морские ракообразные, не стареют вообще? Оказывается, что у омаров самовосстанавливающаяся ДНК и потенциально они могут жить вечно. Восстановлением ДНК занимается фермент теломераза, который воздействует на теломеры, расширяя и восстанавливая их изначальную длину.

Учёные Стэнфордского университета разработали новую технологию, использующую модифицированную РНК, несущую в себе ген обратной теломеразной транскриптазы (TERT). Введение подобной рибонуклеиновой кислоты в культуру человеческих клеток многократно повышает активность теломеразы на период от одного до двух дней. В этот срок теломераза активно удлиняет теломеры, после чего запрограммированная РНК полностью распадается. Полученные в итоге клетки ведут себя аналогично молодым и делятся во много раз больше, нежели клетки контрольной группы.

«Мы нашли способ удлинить человеческие теломеры более чем на 1000 нуклеотидов, развернув вспять ход времени для клеток человека, что эквивалентно многим годам человеческой жизни, — рассказала журналистам Хэлен Блау, профессор микробиологии и иммунологии Стэнфорда, — Это открытие также поможет нам увеличить количество клеток для многочисленных исследований медицинских препаратов и моделирования заболеваний».

Очень важным в данном открытии является его безопасность. Ведь предыдущие попытки удлинить теломеры, как правило, заканчивались неконтролируемым делением клеток, которое в теле человека может вылиться в онкологические заболевания. Ключевым преимуществом новой технологии является её кратковременное воздействие на теломеры. Иммунитет не успевает отреагировать на введённую в организм РНК, которая бесследно распадается через определённое время.

В будущем можно ожидать использования этой технологии для лечения генетических заболеваний, ускоряющих процесс старения человеческого организма. Разумеется, препараты для продления человеческой жизни также могут появиться на свет, но вот сделают ли фармацевтические корпорации их достоянием общественности – большой вопрос.

Почему люди заболевают раком. В последние годы накапливается достаточно доказательств у учёных и психологов, что рак  имеет в своей основе психосоматические причины. И сейчас мы узнаем о них. Я нашла великолепный материал в Интернете. Хочу познакомить вас с ним. Читайте и делайте выводы.

*  *  *

Очень часто онкологическим заболеваниям предшествует ощущение, что ты никому не нужен, не востребован ни на работе, ни в семье. А люди, которые во время болезни борются с этим ощущением и ставят конкретные цели за пределами своего заболевания, часто, преодолев болезнь, живут насыщенно и достаточно долго, утверждает Александр ДАНИЛИН, психотерапевт ПНД № 23, ведущий программы «Серебряные нити» на «Радио России». Он рассказал о психосоматических причинах онкологии и возможности преодолеть болезнь.

 — Все начинается с ощущения, что ты перестал быть солью земли?

 — Я как психотерапевт могу говорить именно о психосоматических проблемах, то есть о том, как душевное переживание может вызвать ту или иную соматическую реакцию. Конечно, любая болезнь, даже элементарная простуда, меняет наши жизненные планы, иногда существенно, иногда нет, и какую-то тревогу человек испытывает. Но это уже последствия, а психосоматика все формы онкологических заболеваний рассматривает, как первичное проявление нежелания человека жить. Нежелания внутреннего, скрытого, неосознанного.

Понятно, что рак – не суицид, но существует много форм человеческого поведения, которые, по сути, есть медленное самоубийство. Например, запойное пьянство или табакокурение. Подростки, начинающие тайком покуривать, могут не знать, но любой взрослый курильщик знает, что это с большой долей вероятности может привести к опухоли, тем не менее, многие продолжают курить.

— Может быть, сейчас что-то изменилось, но еще 10 лет назад, когда я регулярно бывал в онкоцентре, онкологи курили очень много. Приходил в центр – из всех дверей легочного отделения дым шел клубами.

- Я тоже курильщик, хотя понимаю, что рискую. Как объяснить курение врачей, которые ежедневно сталкиваются с последствиями этой привычки? В этом, думаю, есть и амбиции врача. Мол, я-то врач, смогу преодолеть в себе эту болезнь, всем нельзя, а мне можно. И в моем курении, несомненно, есть элемент таких амбиций. С другой стороны, курение – псевдомедитация, возможность уйти в себя. Это отдельная тема, сейчас я хотел бы поговорить о душевных переживаниях.

С онкологией я близко столкнулся в девяностые годы прошлого века, когда почти все наши с женой родители умерли от разного вида опухолей. Как вы помните, тогда жизнь в стране резко изменилась. Я заметил, что многие люди тогда испытывали страх (не отчаяние, а именно страх), и начал понимать, что мой отец, тесть, теща где-то в глубине души не хотели жить в новом мире, который им предлагался.

Для большинства людей очень важен их жизненный статус, самоидентификация. Особенно это важно в нашем возрасте, в среднем. Мы понимаем, что жизнь еще не кончается, но начинает двигаться к закату, и в это время человеку особенно важно понять, кто он, чего достиг, может ли обозначить свой статус словами: «я известный врач» или «я известный журналист» и т.д. Слово «известный» здесь имеет большое значение для многих – даже если они это скрывают, хочется людям, чтобы такое прилагательное, означающее меру их влиятельности, существовало.

Любую экзистенциальную проблему можно выразить только метафорой. Для данной ситуации мне кажутся наиболее подходящими слова Христа: «Вы соль земли». Они мне с первого прочтения Евангелия запали в душу. Считаю, что рак настигает человека, который начинает ощущать, что он больше не соль земли.

Все мы знаем, что соль придает пище вкус. Но до эпохи холодильников она также помогала еде сохраниться – другого способа сохранения продуктов просто не было. Поэтому во всех культурах соль была символом заботы. Обмениваясь, солью, люди подчеркивали свою близость и способность хранить друг друга. Так вот, когда человек ощущает, что его творчество, плоды его труда никому не нужны или что ему больше некого хранить, очень часто у него появляется опухоль.

Например, моя бабушка была хранительницей большой семьи – я и с троюродными, и с четвероюродными братьями-сестрами поддерживал связь. Она всегда чувствовала себя хранительницей, и действительно после ее смерти семья распалась, со многими дальними родственниками связь потерялась. То есть для ощущения себя солью земли необязательна широкая известность или востребованность, но хотя бы на уровне семьи, самых близких людей – родителей, мужа, жены, детей, внуков или друзей – она нужна всем. И я не думаю, что уместно говорить о гордыне. Рак настигает и гордецов, и людей скромных, смиренных. Мне ближе метафора «соль земли».

И человеку творческой профессии – писателю, художнику, композитору – очень важно понимать (даже если он делает вид, что ему все равно), что его будут читать, смотреть, слушать еще долго. Художники (в широком смысле слова), которые в это верят, часто и живут долго, а вот те, кто надеется, что написанная книга, картина, музыка тут же принесет славу, часто болеют и умирают относительно рано.

Конечно, какой-то добрый отзыв нужен хотя бы от кого-то: от жены, мужа, детей, от тех, с кем есть связи. Но часто в реальности, особенно сегодня, все так поглощены своими делами, что им даже «некогда» сказать другому доброе слово о том, что хоть он и вышел на пенсию, мы помним и ценим его «роль в истории» — вклад в науку или искусство или заботу о семье.

Не все могут измениться вместе с жизнью

Ощущение, что ты перестал быть солью, появляется в разных ситуациях: у кого-то оно связано с выходом на пенсию, у кого-то – с рабочим спадом, творческим кризисом. В 1990-е годы, когда Ельцин фактически закрыл КГБ – там прошли большие сокращения, некоторые управления ликвидировали, — вне системы, вне конторы оказалось огромное количество «черных полковников» (они могли быть и подполковниками, и даже майорами, но суть не в этом). О них заботились, предлагали открыть фирмы или брали в уже открывшиеся заместителями, в общем, устраивали их, насколько мне известно, вполне неплохо.

Но есть огромная разница между жизнью полковника или подполковника в инженерном управлении КГБ и жизнью директора или замдиректора фирмы. Жизнь директора или замдиректора фирмы – это постоянная суета, беготня, организация, продажи-перепродажи, в общем, все прелести нашего так называемого бизнеса. А не все это могут. В принципе не все. Не знаю, могу ли я. И вот эти люди вдруг стали распадаться на наркологических и онкологических больных – или они спивались, или у них появлялись опухоли.

Разумеется, не все заболели, но очень многие – вспышка была, мне сами онкологи об этом говорили. Ситуация понятна. Эти люди, чуть ли не единственные в стране, жили если не при коммунизме, то точно при социализме. У них с самого начала службы была вполне прогнозируемая карьера, относительно недолгая очередь на квартиру, машину, путевки в хорошие санатории – в общем, понятные и довольно выгодные правила игры. Получали они ненамного больше простых советских служащих, но благодаря льготной системе снабжения были избавлены от той житейской суеты, на которую все мы тратим значительную часть времени.

И вдруг они не по своей воле вернулись в эту суету. Для многих это оказалось непереносимо. Дело не в гордыне, не в болезненном самолюбии. Я со многими из них общался, у кого-то, конечно, была гордыня, но далеко не у всех. Проблема не в бешеном самолюбии, а в том, что они не подходили этому миру, не могли понять взаимоотношения в нем. Надо было что-то в себе изменить, чтобы стать новым человеком – членом потребительского общества. Мало кто смог справиться с этой задачей.

Это один из примеров. Мой папа был настоящим верующим советским человеком. Инженер, беспартийный, он не имел никаких льгот, жил только на зарплату, но искренне верил, что советская власть лучшая в мире. Бессребреник, напрочь лишенный гордыни, всегда поступавший по совести и меня этому учивший.

И вот в середине 1980-х, когда я уже жил отдельно, он читал только что опубликованных в «Дружбе народов» «Детей Арбата» Рыбакова, звонил мне ночью и спрашивал меня – 25-летнего сына: «Саша, это, правда, было? Правда то, что он пишет?».

Он умер от рака. Мир, где правда перевернулась на 180 градусов, требовал совершенно другого человека, человека какой-то другой веры. Что такое христианство, папа, в отличие от меня не знал, и относился к этому с юмором. Такой здоровый советский инженер. Кстати, беспартийный, но веривший в коммунизм, в советскую власть. Думаю, он тоже встал перед необходимостью стать совсем другим, потому, что его схема жизни – на 120 рублей – уже в конце 1980-х не давала жить и, как вы понимаете, не давала она жить честно, в ладу с совестью.

При всей разности судеб и от «черных полковников», и от папы требовалось некоторое перерождение. Например, я много чем занимался – онкопсихологией, наркологией, психотерапией, — но во всех этих областях применимо мое образование, мой опыт. Ни разу не возникало необходимости поменять все кардинально, стать другим.

Большинство тех, кто приходил ко мне в группы по онкопсихологии (сейчас мы в московском ПНД № 23 планируем продолжить эту практику), по разным причинам оказывались перед экзистенциальной необходимостью буквально стать другими, чтобы устроиться в этом мире (не в материальном смысле, а в духовном или психологическом), но не находили для этого сил. А для меня как для психотерапевта (я же не онколог) главное в лечении рака – цели, которые ставит себе человек на будущее за пределами своей болезни.

Понятно, что все мы смертны, более того, это необходимо для нашего развития, творчества. Если бы мы узнали, что мы бессмертны (я говорю о земной жизни), немедленно остановились бы. Куда спешить, если у нас неограниченный запас времени? Книгу или симфонию потом напишу, когда-нибудь, а сейчас лучше полежу на диванчике.

Смерть необходима, чтобы мы действовали. У нас есть неопределенный, но точно краткий отрезок времени, чтобы мы успели, стать солью земли. Поэтому главное в лечении онкологии – установить какую-то задачу.

Изначально целей может быть две: забота о других людях либо творчество, которое эту заботу неминуемо в себя включает. Любое творчество имеет смысл, когда человек творит для других, чтобы подарить им красоту, открыть им что-то новое об окружающем мире.

Думаю, если бы существовал реальный Дориан Грей, вместивший свою жизнь в портрет, он бы умер от рака. Потому что такое творчество бесплодно. Творчество во вред людям, например, создание бомбы, других орудий массового уничтожения, тоже часто пагубно сказывается на здоровье. По крайней мере, и среди наших, и среди американских создателей бомб многие умерли от рака, и я думаю, что заболевали они не только из-за облучения.

Чем больше осознанности, тем меньше болезненности

Наверняка многим то, что я говорю, покажется ересью. Хотя все верят, что мозг, душа, тело – единая структура, и руководит всем телом нервная система. Жизнь подтверждает психосоматическую «ересь» — я не раз видел, как люди, которые находили цель и силы бороться с ощущением тотальной ненужности, поднимались.

Например, 58-летняя женщина, филолог, бабушка трех внуков. У нее была традиционная женская опухоль, она села дома, перестала что-либо делать. Мне удалось убедить ее, что, во-первых, необязательно ждать, пока дети позвонят – они работают с утра до ночи, может и сама набрать номер, поговорить, узнать, как у них дела. Во-вторых, не только они, но и она отвечает за то, чтобы ее внуки выросли достойными людьми.

Если у работающих с утра до ночи детей нет сил и времени водить ее внуков по музеям, она тем более должна использовать оставшееся у нее время, чтобы обойти с ними как можно больше музеев, рассказать о как можно большем количестве любимых картин, объяснить, почему любит именно эти картины. Она прислушалась к моему совету, прошло 10 лет, теперь она уже правнуков воспитывает.

Была еще у меня девочка, у которой в 14 лет обнаружили неоперабельную опухоль. Родители посадили ее дома, окружили заботой, все вокруг нее прыгали, а я стал говорить отвратительные для родителей вещи: «Ты сама себя убиваешь. Ты мечтала быть художником? Вот и не сиди дома, а иди в кружок».

Естественно, из-за болезни у нее изменилась фигура, но я был неумолим: «Мечтаешь о любви? Старайся несмотря ни на что выглядеть так, чтобы нравиться мальчикам». Слава Богу, родители ее меня поддержали, и она прожила достаточно долго, умерла в 28 лет. Жила полноценной жизнью, я просто не хочу вдаваться в подробности, чтобы не было так узнаваемо.

Молодых мужчин я очень часто заставлял писать мемуары. Говорил: «У вас же есть свое отношение к жизни, к сегодняшним событиям. Сейчас детям вашим это не интересно, но годам к 30 им захочется узнать, кто они, откуда». Человек написал мемуары, издал за свой счет.

Конечно, рано или поздно все мы умрем. Вопрос в том, доживать свою жизнь в полной беспомощности, разочаровании во всем или до последней минуты жить интересно, чувствовать свою нужность кому-то.

Нет такого возраста и такой болезни, когда человек не может взять умную книжку или Новый Завет и задуматься о смысле жизни, о конкретной занятости, о конкретном творчестве на данном жизненном этапе. Если я задумываюсь и нахожу смысл, я, как правило, дольше живу. Если я не хочу думать головой, душой или духом, за меня начинает думать тело.

Все, что человек не додумал, боялся и не преодолел, хотел выразить, но не выразил, будет выражаться в мышечных зажимах, болях и болезнях. Еще и в сновидениях. У нас нет привычки анализировать собственные сны, думать, о чем они нам говорят, о каких бедах, которые мы не хотим осознавать.

Чем больше в человеческой жизни осознанности (на любом языке, какой вам ближе – психоаналитическом, экзистенциальном, христианском), тем меньше болезненности и тем легче смерть. Болезнь – это всегда некая метафора того, что мы попытались скрыть от самих себя.

http://roza2012.net.ua/k-komu-prixodit-rak-psixosomaticheskie-prichiny-onkologii.html