Почему любовь длится три года?
Как мы влюбляемся? Биологические законы утверждают, что наше чувство – всего лишь скоротечный химический процесс, рассчитанный на три года. Принимая это как данность, отношения в паре можно сохранить.
Трудно поверить в то, что наши чувства и логика отношений в паре генетически запрограммированы. Но характерное для влюбленных поведение вырабатывалось в течение миллионов лет эволюции. «Это действительно так, – утверждает доктор биологических наук Сергей Савельев. – На романтику у наших далеких предков просто не оставалось времени: главной целью было выжить и продолжить свой род».
Именно эта потребность заставляла людей объединяться в пары: в одиночестве трудно оберегать ребенка, добывать ему пищу и одновременно защищать себя и его от хищников. Но было необходимо что-то еще, что заставило бы мужчину и женщину держаться вместе.
«Можно сказать, что именно так возникла влюбленность. Благодаря этому чувству два взрослых человека были способны восхищаться друг другом, причем настолько, что хотели жить вместе, и страдали, когда расставались, – рассказывает французский нейробиолог Люси Винсан. – Химические процессы, которые происходили в мозге, словно ослепляли их: они не замечали недостатков друг друга, ощущали целостность и полноту и эмоционально зависели от партнера».
Сила этого чувства позволяла паре оставаться вместе ради выживания ребенка, а спустя примерно три года, когда он подрастал и многое мог делать самостоятельно, оно угасало. «Для выживания теперь было достаточно одного родителя, – продолжает Сергей Савельев. – Зачем оставаться вместе, если задача продолжения рода выполнена? С эволюционной точки зрения такой вопрос вполне логичен».
Власть гормонов
«Как и в далекие времена, любовным чувством современного человека управляет его мозг, – говорит Сергей Савельев. – И все для того, чтобы помочь сохранить геном человека: мы должны продолжить свой род, и мозг заставляет нас вести себя так, чтобы добиться этой цели наилучшим образом».
Профессор антропологии университета Рутгерс Хелен Фишер в течение 30 лет проводила исследования природы и химии любви. Они показали, что различные ее стадии (романтическая любовь и длительная привязанность) по нейрологическим и биохимическим признакам отличаются друг от друга. Но каждая сопровождается повышением гормонального фона. Чувство влюбленности связано с андрогенами и эстрогенами, устойчивые любовные отношения – с допамином, норадреналином и серотонином, а ощущение привязанности – с окситоцином и вазопрессином.
Когда работа мозга нормализуется и он возвращается к своему обычному ритму, гормоны прекращают стимулировать эмоциональную зависимость партнеров друг от друга. В этот момент особое значение начинает играть гормон окситоцин. Он словно помогает паре преодолеть возникающий кризисный момент в отношениях. Его уровень в крови повышается, когда двое ласкают друг друга, целуются, занимаются любовью и даже когда они мирно беседуют за ужином. Окситоцин стимулирует иммунную систему, замедляет сердцебиение, благодаря ему наше тело расслабляется. И мы ощущаем глубинное чувство единения и привязанности.
«Влюбленность заставляет нас фокусировать внимание на одном конкретном человеке – так мы экономим время и энергию, – рассказывает Хелен Фишер. – А привязанность побуждает нас жить с одним партнером достаточно долго».
Возможно, поэтому те пары, которые сохраняют теплые, нежные отношения и спустя три года после первой встречи, долго живут вместе. Партнеры отдают себе отчет в том, что больше эмоционально не зависят друг от друга, у них нет потребности быть вместе каждую минуту, и при этом они счастливы. «Возможно, с этого момента и начинается подлинная любовь, – предполагает юнгианский аналитик Роберт Джонсон. – Партнеры стремятся узнать, понять другого как обыкновенного, реального человека, начинают любить его именно в этом качестве и заботиться о нем».
Стоит ли расстаться?
Влюбленным трудно представить, что возбуждение, сильная эмоциональная зависимость друг от друга примерно через три года пройдут, а в семейных отношениях может возникнуть кризис. «У меня словно глаза открылись, – рассказывает 26-летняя Лиля. – Я поняла, что мой муж совершенно мне не подходит, мы – разные люди. И вести себя со мной он начал по-другому, стал поучать, предъявлять претензии. Я поняла, что перестала ему нравиться».
«В конце фазы безумной любви, когда мы не получаем «поддерживающих» это чувство сигналов мозга, наступает момент пробуждения, – комментирует Люси Винсан. – Наш спутник(ца) больше не кажется нам неотразимым, наоборот, «неожиданно» мы обнаруживаем у него (нее) множество недостатков. Возникает ощущение, что нас обманули, и мы задумываемся о том, что, возможно, просто ошиблись в выборе». А поскольку партнер в этот момент переживает примерно то же самое, появляется опасность реального разрыва отношений.
Те из нас, кто реагирует на охлаждение чувств слишком бурно и быстро, считая расставание единственно возможной реакцией на происходящее, рискуют попасть в замкнутый круг. Начиная новые отношения и переживая новые влюбленности, они могут так никогда и не испытать настоящей любви.
Ученые медицинского колледжа Лондонского университета Андреас Бартлз и Семир Зеки, проведя сканирование мозга влюбленных студентов, обнаружили, что любовь приводит в действие механизмы, аналогичные тем, что порождают состояние эйфории, вызванное употреблением наркотиков.
«Более того, «любовная привязанность» формируется по тому же алгоритму, что и наркотическая зависимость, – рассказывает психофизиолог Александр Черноризов, – человек вновь и вновь стремится воспроизводить формы поведения, которые уже приводили к появлению чувства удовольствия, а в широком смысле к успеху (а это биологически оправданный алгоритм)».
«У влюбленных всегда приподнятое настроение, им не спится, не хочется есть, – говорит психолог Екатерина Вашукова. – Провоцирующие эйфорию химические вещества также способны вызвать привыкание». Заводя новые романы, некоторые из нас всеми силами стремятся вернуться в это опьяняющее состояние. Но у таких людей быстро вырабатывается толерантность к «наркотикам любви», поэтому их романы столь краткосрочны. Физическое влечение, не подкрепленное чувствами, тоже приводит к выработке «эйфорических» веществ, но на протяжении гораздо более короткого срока и в меньших количествах.
Больше чем химия
«Мозг и происходящие в нем химические процессы, безусловно, влияют на наше поведение, но любовь никогда не бывает полностью запрограммированной, – считает Александр Черноризов. – Конечно, мы зависим и от «гормональной компоненты» любовного влечения – этой древней движущей силы нашего выживания, но одной лишь химии гормонов недостаточно для объяснения успеха или неудачи в отношениях. Власть гормонов велика, но велика и власть личного, социального опыта. В реальной жизни эти факторы действуют совместно, и нельзя утверждать, что какой-то из них берет верх».
Когда Хелен Фишер спросили о том, как она относится к любви после того, как получила результаты своих исследований, она ответила: «Я изучила механизм любви, но это нисколько не снизило ее очарования в моих глазах. Вы ведь продолжаете получать удовольствие от десерта, даже если вам подробно опишут его состав?»
Знание того, что информация, записанная в генах современного человека, влияет на наши чувства и поведение, что в какой-то момент гормоны оказывают на нас влияние, не умаляет счастья, которое мы испытываем, находясь рядом с любимым человеком, и нашего желания сохранить и продолжить отношения с ним. Наоборот, теперь мы имеем возможность рассуждать иначе: зависимость закончилась – есть время подумать о развитии наших отношений.
Корни мифа
Французский писатель Фредерик Бегбедер немало способствовал популяризации мифа об изначальной обреченности любой привязанности. Герой его известного романа «Любовь живет три года» (Иностранка, 2003) Марк Маронье после трех лет брака страстно влюбляется в другую женщину. Но стереотип, согласно которому «вечной любви» не существует, заставляет Маронье относиться к этим отношениям скептически: едва в них вступив, он уже предвидит скорый разрыв. Бегбедер, по его словам, берущийся за перо исключительно с целью «с чем-нибудь покончить», убежден, что идея устойчивых отношений в паре изжила себя. Не ощущая границы между влюбленностью и долговременной привязанностью, герои Бегбедера призывают предать забвению саму концепцию «вечной любви», демонстрируя при этом инфантильную неготовность воспринимать отношения в паре как результат постоянной и содержательной внутренней работы.
НЕ ЗАМЫКАТЬСЯ НА ОТНОШЕНИЯХ
Есть искушение трактовать результаты исследований биохимии любви чересчур буквально: в этом случае каждая пара по прошествии трех лет должна прекращать свое существование. О привлекательности и опасности этого мифа рассуждает психотерапевт Александр Орлов.
- «Любовь живет лишь три года» - отчего эта установка так востребованна?
Александр Орлов: Свадьба как разовое событие, верность как бесспорная ценность – такова многовековая позиция христианского общества. Современный мир использует другие идеи, в частности ту, что любовь длится три года. Это очень рыночная установка, она не то чтобы разрешает бросить своего партнера через три года, она просто обязывает это сделать!
Мы и так участвуем в конвейере постоянных перемен, под давлением общества меняя машины, жилье, одежду на более модные и престижные, и в последнее время делаем это все чаще. Теперь в это движение втянуты и наши отношения.
Обыденная жизнь может подталкивать к решению расстаться с партнером: в любых отношениях есть периоды влюбленности, рутины, сложностей, конфликтов, и в какой-то момент может показаться, что любовь прошла. Но социум предлагает способы не решения этих проблем, но отвлечения от них.
Проблемы при этом лишь усугубляются, что в конце концов приводит к разрыву и, соответственно, к поиску новых партнеров и отношений, в которых возникают все те же трудности. Такое положение создает ситуацию адюльтеров, взаимных измен, делает ее нормой жизни. Очень сложно поверить в психологическое благополучие человека, который снова и снова переживает прекрасный период влюбленности, но так и не научился строить отношения, разрешать возникающие сложности. Так его жизнь не будет полной.
- Возможно, мысли о том, что любовь заранее обречена, для некоторых из нас привлекательны и романтичны?
Александр Орлов: Верить в эту идею – значит убивать свою любовь. Если, едва начав встречаться, люди думают о том, как они расстанутся, их отношения оказываются как бы окутаны траурным флером. Такой контекст забирает часть внимания от самой любви, и она действительно быстро угасает. По большому счету это всегда проигрышная ситуация.
- Каким образом можно изменить отношения в семье, когда кажется, что они завершены?
Александр Орлов: Когда период влюбленности проходит и сцены выяснения отношений начинают повторяться, как заезженная пластинка, надо приложить усилия и вырваться из этого круга, чтобы изменить собственную жизнь. Только тогда появляется перспектива новых отношений, новых встреч внутри прежней семьи, в которой живут не домохозяйка и кормилец или, скажем, матрона и подкаблучник, а два полноправных партнера, у каждого из которых есть своя жизнь. Они не замыкаются на семейных отношениях, живут динамично, меняются, но вместе с тем взаимодействуют.
Проблемы в таком браке тоже есть, но они становятся стимулом для изменения, развития каждого из партнеров, а не поводом для однообразных конфликтов, которые приводят к мысли: «Хватит, сколько можно, надо расходиться!» Развитие каждого из партнеров и их совместное развитие как пары помогает им понять и почувствовать, что любовь через три года не умирает – она продолжает жить, обретая все новые облики.
PSYCHOLOGIES №11
