...Однажды 10 мая 1945 года в местечке Яблонец-над-Нисоу чешские партизаны перепиздили 1 000 (а может, и больше) сдавшихся в плен солдат 1-й эстонской дивизии СС. "Та что фыыы теллаетээээ, мы шеее фоеннопленныэээээ" - пытался усовестить их штурмбанфюрер Пауль Майтла. Но пока он медленно произносил эту фразу, половину пленных пристрелили, и он не стал её договаривать, ибо уже не имело смысла. Тем более, что и ему аналогично закатали пулю в лоб чуть позже.

Партизаны захватили эстонских эсэсовцев, когда те отступали, чтобы сдаться американцам: от них потребовали сложить оружие. Эстонские СС сделали это, их стали бить по роже, и логично обвинять в службе Гитлеру: мол, Гитлер пидорас, а вы у него на службе. Эстонцы стали выёбываться, и обещать пожаловаться армии США. Тогда пару из них пристрелили, и это партизанам так с ходу понравилось, что они начали мочить всех подряд. Служащих СС сначала от души отоваривали в еблище и сапогами по разным важным местам, затем подводили к обрыву над рекой, и стреляли в затылок. Так были убиты сотни эстонских легионеров СС. Увы, на счастье остальных, внезапно появился капитан советской армии. К нему бросился штурмбанфюрер Сууркиви, и жалобно заверещал на языке оккупантов - они военнопленные, а их злобные чехи расстреливают: помогите, пожалуйста, товарищ.

Советские солдаты с большим трудом остановили расправу. Чехи кричали, что все эсэсовцы убийцы и должны умереть (и были правы), а капитан объяснял - мол, они граждане СССР, они сдались в плен, и их должны судить в Советском Союзе. Наконец, капитан сам расстрелял одного эсэсовца, который гордо отказывался снять Железный крест, и поставил охрану возле остальных. Так, выжили тот самый штурмбанфюрер СС Сууркиви и унтершарфюрер Харальд Нугисекс, отсидевшие затем в Сибири 7 лет и освобождённые по амнистии после смерти Сталина. Трупы эстонских СС не стали хоронить, а оставили валяться под обрывом. На этом, думаете, дело и кончилось? Неееет.

В 1991 году, после достижения независимости Эстонии, стали на всех уровнях, включая парламент, раздаваться горестные голоса - Чехию надо призвать к ответственности за геноцид (!) эстонской нации. Как же смели партизаны расстреливать легионеров СС, цвет эстонского народа, которые, ещё служа немцам в эстонской полиции, сделали Эстонию "юденфрай" к 1 декабря 1941 года, то есть расстреляли ВСЕХ евреев в республике, включая стариков и младенцев? Продвигается мысль, что бедненьких эстонцев в СС забирали насильно, посему все эсэсовцы, уничтоженные партизанами - суть невинные агнцы Божии.

Правда, сам унтершарфюрер Нугисекс пошёл служить немцам в октябре 41-го, а в 43-м добровольно вступил в СС, и через год получил Рыцарский крест - одну из высших наград Третьего рейха. После 1991 года этого выблядка президент Эстонии наградил памятным знаком "Надломленный василёк", и Нугисекс, спасённый от расправы советским капитаном, умер только в 2014-м году. Расстрелянный партизанами штурмбанфюрер Пауль Майтла перебежал к немцам из Советской Армии в ноябре 41-го, и тоже добровольно вступил в СС. Надо думать, что и расстрелянный советским капитаном эсэсовец получил Железный крест не за красивые глаза. Но кого это ебёт в Эстонии? Они все нежные невинные жертвы большевизма.

Эстонские историки трагически называют это событие "Чешский ад". Когда эстонская полиция расстреливала евреев, видимо, это был "Эстонский рай", а тут такой вот кошмар, да. Взяли и перепиздили бедолаг ни за что эти злые чехи. Все ж знают, что СС - благотворительная организация по раздаче детям молочных коктейлей. Историк Пээтет Клаасик называет сие событие "преступлением против человечества". Государственная комиссия Эстонии именует расстрел 10 мая 1945 года "человеческими потерями, причинёнными эстонской нацией оккупационными режимами". Спасибо советским оккупантам, прервавшим расправу, никто не говорит.

Различные неправительственные организации Эстонии и вовсе требуют от Чехии признать "геноцид" как жестокое военное преступление, и выплатить компенсации родственникам негуманно сброшенных с обрыва в речку эсэсовцев. Неправительственные организации Чехии без сомнений кладут на эти заявления хуй, и правильно делают.

Хочется от себя сказать - зря ты вмешался, товарищ капитан. Какая тебе была разница: тысяча эсэсовцев в речке больше, тысяча меньше? Всё равно ж спасибо не сказали. Но самое интересное в данном раскладе для меня - хм, как они быстро русский язык-то вспомнили:)

* На фото - те самые, насильно угнанные против их воли на войну на стороне рейха, морально подавленные эстонские эсэсовцы. Снимок сделан в 1943 году.

(с) Zотов

…«Разочарование моё полное; я не вижу действительной свободы здесь ни на волос… Эта республика — рай для богатых; они здесь истинно независимы; самые страшные преступления и самые чёрные происки окупаются деньгами…». Эти слова в 1859 году написал донской казак, полковник российской армии Иван Васильевич Турчанинов – после трёх лет пребывания в Америке деликатно обложивший её хуями. Впрочем, прославился он в итоге совсем другими вещами. Именно Турчанинов стал первым (и единственным) гражданином России, дослужившимся до звания бригадного генерала США, и отличившимся громкими победами на самой кровавой войне в истории американцев – между севером и югом…

Ковбоем стать не вышло

…Родился Турчанинов в 1822 году в семье небогатого помещика на Дону, и происходил из потомственной семьи военных – оба его дяди во время наполеоновских войн получили генеральские эполеты. Судьба будущего американца весьма стандартна для дворян того времени – кадетский корпус в Петербурге, войсковая гимназия, артиллерийское училище. Приняв участие в Крымской войне, Турчанинов был удостоен чина полковника, имел личное знакомство с наследником трона Российской империи – будущим царём Александром Вторым. И вот, в самый разгар блестящей карьеры, Иван Васильевич внезапно бросает всё, и вместе с молодой супругой Надеждой уезжает в США, не предупредив своё начальство. То в ответ постановило, что Турчанинов злой пидорас, и уволило беднягу с треском из армии. Почему же он сбежал?

Полковник являлся яростным противником крепостного права, и всегда выступал за освобождение крестьян в России. Про Америку он слышал (весьма отдалённо, так как Интернета, срачей онлайн про пиндосов и телевидения тогда не существовало, да и Ирак не бомбили), что это неебически прекрасная страна с большими возможностями, полная демократии, мечтающая освободить своих рабов. Прибыв в США, Турчанинов сменил имя на Джон Бэйзил Турчин, и попытался разводить скот на ранчо – ясное дело, попытка стать ковбоем у экс-помещика наебнулась. Деньги иссякли, пришлось браться за любую работу. «За одно благодарю Америку, - писал Иван Васильевич в письме Герцену. - Она помогла мне убить наповал барские предрассудки и низвела меня на степень обыкновенного смертного; …никакой труд для меня не страшен». Вскоре Турчанинов устроился на железную дорогу в Чикаго в качестве инженера, и стал неплохо косить бабло – однако скучал по военной службе. "Вот бы пиздюлей кому, - вздыхал он мечтательно. - Такая жизнь бы настала!". Едва разразилась война между севером и югом Америки, Турчанинов подал заявление о вступлении в федеральную армию, ибо южане пиздюлей прям заждались.

Спасал беглых рабов

…Российский дворянин с ходу получил чин американского полковника, и стал начальником 19-го Иллинойского полка: по тогдашним правилам солдаты сами выбирали себе командира, и «русский казак» им понравился. Жена («мадам Надин Турчин») тоже примкнула к своему мужу в полку как врач, развернув полевой лазарет. Правда, уже через год отношения между Турчаниновым и его прямым руководителем (генералом Доном Карлосом Бюэллом) испортились – «казак» как противник рабства отказывался возвращать плантаторам беглых негров-рабов, скрывавшихся в военном лагере. Поскольку Бьюэлл сам был рабовладельцем (да, такие мудаки попадались среди генералов, воевавших на стороне Линкольна), ему это крайне не понравилось. Далее Турчанинов, не спросив Бьюэлла, начал наступление – его отряды вошли в Нашвилл и Хантсвилл, а вот в Афинах (которые не в Греции, а в штате Алабама) подчинённые полковнику северяне пограбили местных жителей. «Казака» отдали под суд и уволили из армии. "Да и в пизду вас" - обиделся Турчанинов. Он вернулся в Чикаго, и жители встречали героя с восторгом – толпы аплодировали Ивану Васильевичу на улицах, забрасывали цветами, барышни (к неудовольствию жены) расточали блядские поцелуи. Случился хэппи-энд: президент Авраам Линкольн своим указом присвоил «Джону Турчину» звание бригадного генерала и вернул на фронт, а козла Бьюэлла уволил.

…Но настоящая слава обрушилась на Турчанинова после битвы при Чикамоге (19-20 сентября 1863 года), когда армия северян потерпела поражение, и побежала. Генерал Турчин с саблей в руке лично повёл свою бригаду в контратаку: отступающие смотрели на это, раскрыв рты - как русский движется вперёд, что-то крича, а эхо откликается - "Ёб твою мать! Ёб твою мать!". Солдаты «казака» прорвали оборону южан, но сами оказались в окружении. Однако, Иван Васильевич вместе с пленными (300 военных-конфедератов) и захваченными пушками решил идти напролом – и пробился к своим! Терминатор, бля, прямо, а не мужик. В истории гражданской войны этот манёвр называется «Турчинская атака в тылу врага». Ещё один успех ждал российского дворянина в сражении при Чаттануге 24-25 ноября 1863 года: невзирая на плотный пушечный огонь, бригада Турчина захватила горную гряду под названием Миссионерский хребет, потеряв убитыми и ранеными 282 человека. Русский ветеран Крымской войны шёл впереди, уложив в рукопашной с десяток южан - тоже при помощи сабли и какой-то матери. Ход войны после этой битвы был переломлен – инициатива окончательно перешла к сторонникам Линкольна. Очевидцы были поражены храбростью Турчанинова на фронте: он всегда атаковал превосходящие силы противника. На фразу – «Их же больше!», презрительно отвечал – «Ну и хули?». Пули не брали «казака», а вот здоровье, к сожалению, подкачало – в июне 1864 года генерал перенёс инфаркт, и через 4 месяца оставил военную службу.

«Страшные обычаи московитов»

…Вернувшись к мирной жизни, Турчанинов проявил себя активным гражданином. Он снова работал инженером на железной дороге, и помогал приезжим из Европы в Иллинойсе – в частности, основал колонию польских поселенцев Радома. Увы, последствия сердечного приступа дали о себе знать. Турчин забывал многие вещи, память отказывала, он уже плохо соображал – пришлось уйти с работы, жена тоже уволилась – ухаживала за мужем: семья влезла в долги. Бывший помещик обратился к императору Александру II c просьбой вернуться в Россию, но царь, обиженный его эмиграцией в США, адресовал верноподданного нахуй. Бывшие офицеры «казака» подняли вопрос в Конгрессе, и добились для него крошечной пенсии – 50 долларов ежегодно. Такая вот пиздатая благодарность великой Америки. Турчанинов, страдавший старческой деменцией, бедствовал, перебиваясь с женой с хлеба на воду. Он умер в 1901 году, и был похоронен за государственный счёт на военном кладбище города Маунт-Сити (штат Иллинойс). Храбрец и герой, сражавшийся в Крымскую войну за Россию, а в гражданскую – за Америку, оказался не нужен ни прежней родине, ни новому государству. Се бля ви. Надежда пережила супруга на 3 года – и упокоилась рядом с ним.

…Историки США и сейчас ломают копья по поводу личности Ивана Васильевича прямо в пиздец. Как положено в рассуждениях про русских, не обходится без откровенной «клюквы». Приводится сообщение, что председатель суда над Турчиным (и будущий президент США) Гартфилд был шокирован «страшными обычаями московитов разграблять города», Турчанинов именуется «насильником и грабителем» Афин, хотя в городе подверглись грабежу только 9 домов, и даже эта цифра не подтверждена официально. Зверюга неебический просто, прям второй Гитлер. Южане в своих публикациях изображают Ивана чудовищным злодеем, называя «диким казаком». Тут стоить слегонца напомнить о генерале северян Уильяме Шермане, который без жалости применял тактику «выжженной земли»: его войска сожгли центр Южной Каролины – Колумбию, насилуя, пиздя и грабя население, он толпами гнал пленных южан на минные поля за просто хуй. Шермана за такие деяния под суд никто не отдал – а хули, можно же жестокость на русских свалить. Короче, как обычно.

А мораль тут такова: надо было награбить у этих южан себе на пенсию, и жил бы потом припеваючи. Не умеют эти русские правильно бабло косить, всему их учить надо.

* Селфи (слегка отфотошопленое) Турчанинова, и фоточки из Инстаграма конфедератов и северян, сделано айфоном на Чикамоге и Чаттануге. Тэги #russiansdidit #вампиздецсеверяне #нетэтовампиздецюжанеблядские

(с) Zотов

19 февраля 1942 года войска вермахта заняли канадский город Виннипег. После ожесточённого боя с применением артиллерии, начавшегося в 7 утра, в 9.30 немцы вошли в городские кварталы. Виннипег с ходу переименовали в Гиммлерштадт, а центральную улицу - в Гитлерштрассе. Только незначительная часть граждан знала, что это - рекламная кампания сбора средств на "Большой военный займ", а звуки перестрелки - инсценированы. Остальные приняли нацистскую оккупацию Канады за чистую монету. О рекламной акции заранее предупредили в коротком сообщении по радио, но как водится, 90 процентов его не слышали. Итоги, что называется, превзошли ожидания.

3 500 солдат канадской армии, переодетых в форму вермахта, рассредоточились по Виннипегу, изображая новую власть. Людей начали арестовывать, перемещая в концлагерь, созданный в форте Гарри - в здании гольф-клуба. Задержали главу Виннипега, вице-губернатора, и даже приехавшего некстати в гости посла Норвегии (вот он охуел-то). Член городского совета Ден МакКнил убежал, и спрятался. Но очень скоро одна проникшаяся идеями фюрера домохозяйка позвонила в комендатуру, и сообщила "новым властям", где он прячется. Маккнила повязали.

Несколько человек сами явились в "комендатуру", и поспешили предоставить списки адресов евреев, и "неблагонадёжных лиц". Некоторые желали вступить во вспомогательную полицию и СС, даже помочь в охране улиц города. Интересовались зарплатой, и доказывали - они "истинные арийцы". Ни одного выстрела в сторону "оккупантов" не прозвучало. Ни одного факта сопротивления зафиксировало не было. Пострадавших во время оккупации Виннипега было двое. Это переодетый "немец", случайно растянувший лодыжку, и женщина, порезавшая палец, когда внезапно, имитируя атаку немцев, отключили свет - она готовила на кухне завтрак.

"Немцы" открыли в Виннипеге пункт обмена канадских долларов на рейхсмарки - к нему выстроилась огромная очередь. Никто даже не обратил внимания, что на другой стороне фальшивых банкнот - реклама военного займа. Солдаты жгли "еврейские книги" перед центральной библиотекой, заходили в кафе, и забирали ланч у посетителей. Те тихо негодовали. Магазины (как и некоторые дома) были показательно разграблены "германской армией", вывешены флаги со свастикой, граждан обязали сдать автомобили, и обещали смертную казнь в случае сопротивления. Арестованный мэр заверил, что никакого сопротивления ожидать не следует, граждане Канады крайне законопослушны, и исполнительны.

"Оккупация" продолжалась до 17.30, после чего в центре Виннипега появились огромные плакаты - "Это не должно случиться здесь! Покупайте облигации "Большого военного займа!". Рекламная акция под названием "День, если..." обошлась устроителям в 3 000 канадских долларов, а сборы составили 60 миллионов (!) канадобаксов - похоже, самая успешная реклама в истории. 23 человека выразили желание пойти на фронт добровольцами. "Коллаборационистов", доносивших на евреев и собиравшихся вступить в полицию, не наказали - просто потому, что формального повода для этого не было.

Я всё к чему это? Не, и у нас в куче городов были такие, что встречали немцев цветами, и хлебом-солью. Да и в полицию вспомогательную вступить желающих было хоть отбавляй. Поэтому я лишь рассказываю про великолепную, уникальную рекламную акцию - во всех красках показавшую, что именно случилось бы, появись немецкая армия в Канаде.

Так, просто к слову пришлось.

* На фото - задержание неблагонадёжного газетчика, реклама "Военного займа", арест городских властей, и фальшивые "оккупационные марки".

(с) Zотов

Денис Романцов – о Юрии Трифонове

«Иногда я задумываюсь: вот я болею за московский «Спартак» и хочу, чтобы он был сильнее всех, чтобы всегда выигрывал, всегда был чемпионом, – писал Трифонов в еженедельнике «Футбол» весной 1963-го. – Ну а что было бы, если бы мое страстное желание исполнилось? Была бы невозможная скучища! Меня бы перестало томить ожидание, потому что я знал бы наверняка: «Спартак» выиграет. И я перестал бы ходить на футбол. Ожидание неизвестного, раскрытие тайны – вот в чем прелесть игры».

Близкий друг Трифонова, поэт Константин Ваншенкин, писал в «Воспоминаниях о спорте»: «Юрий жил на Верхней Масловке, возле стадиона «Динамо». Начал ходить туда. Прибаливал за ЦДКА по личным мотивам – из-за Боброва. На трибуне познакомился с закоренелыми спартаковцами: драматургами Арбузовым и Штоком, начинающим тогда статистиком футбола Константином Есениным. Они убедили его в том, что «Спартак» лучше. Редкий случай».

Трифонов назвал Спартаком одного из персонажей своей первой повести «Студенты» – секретаря бюро комсомола Галустяна. В двадцать пять лет Трифонов получил за «Студентов» Сталинскую премию. В послевоенные годы таких премий выдавалось по тридцать-сорок в год, но Трифонов все равно выделялся: он едва закончил Литературный институт, не написал ни одной книги и не состоял в Союзе писателей. «Влетел в литературу, как дурак с мороза», – вспоминал он в «Записках соседа».

«Рассказывали, что на заседании Комитета по премиям, когда обсуждалась моя кандидатура, кто-то сказал: «Он сын врага народа». Была минута ужаса. Сталин присутствовал, и было сказано для его ушей. Но он спросил: «А книга хорошая?» В самом вопросе уже содержался намек на ответ, и Федин нашел мужество сказать: «Хорошая». Повесть была выдвинута на вторую премию, ей дали третью. Может быть, Сталин вспомнил отца, которого хорошо знал еще по Юго-Восточному фронту. Или вспомнил дядю Евгения, которого тоже знал и недолюбливал с царицынских времен? Это была любимая игра: дети целуют руки, обагренные кровью их отцов».

В анкете для премии Трифонов – по совету писателя Ажаева – признался в том, что его отец расстрелян в 1938-м как враг народа, но скрыл это ранее, при включении в комсомол – и его выгнали оттуда через три недели после присуждения государственной премии. Ему вынесли строгий выговор с предупреждением и лишили договоров на переиздание. После года опалы Трифонов напросился в командировку на стройку Туркменского канала, о которой к марту 53-го написал новую повесть. Но умер Сталин, и стройку Туркменского канала законсервировали как нерентабельную. Отряды, застрявшие в песках, не могли выбраться без транспорта и без денег. «Моя повесть застряла, как эти отряды в песках. Но без надежды выбраться. Кому нужна книга о стройке, которую закрыли?»

К пятьдесят четвертому Трифонов, по собственному признанию, был нищ, премия давно растаяла, у него не было квартиры, а автомобиль, купленный сгоряча в пятьдесят первом году, пришлось продать. Спасла его спортивная журналистика. В середине пятидесятых, после реабилитации отца, он поехал репортером «Советского спорта» в Саратов. Его соседом по номеру оказался Василий Ермасов, бывший вратарь сталинградского «Трактора», участник матча «На руинах Сталинграда» 2 мая 1943 года. В середине пятидесятых Ермасов работал тренером и приехал в Саратов переманивать Бурицкого, защитника команды, игравшей за выход во вторую лигу с саратовским «Динамо». Трифонов описал тот случай в рассказе «Конец сезона».

Узнав Ермасова (в рассказе – Малахова), Трифонов признался, что он давний футбольный болельщик: «А помните, как вы отбили одиннадцатиметровый от Щербакова? Забыли? Ну как же! Это был знаменитый случай! Во втором круге в сорок седьмом году». За завтраком Ермасов/Малахов размышлял, когда удобней переговорить с Бурицким – до игры или после, – но сосед продолжал сбивать его с мысли: «Знаете, что в вас ценили больше всего? Нет, не реакцию, не хладнокровие ваше и даже не то, что вы отбили как-то два пенальти подряд. А то, что Вася Малахов не поддался соблазнам. Сколько, помню, было слухов в начале каждого сезона: «Малахов – в московском «Динамо», «Малахов – в Ленинграде»! А потом приезжает в Москву ваша команда, и, смотрим, опять стоит в воротах длинный такой дядя в рыжей фуфайке – Вася Малахов... А тянули небось в Москву?» – «Не без того».

Отделавшись от соседа, Ермасов встретил в гостинице старого знакомого, Семена Свирнина, бывшего начальника саратовского «Динамо», устроившегося в угрозыск. Свирнин взялся как можно скорее организовать встречу Ермасова с Бурицким: «Поговорил бы с ним сейчас – и все дела. Раз-раз – и на матрац». – «Сейчас неловко. Неловко до игры». Спешка Свирнина понятна – хотел смутить защитника соперников, но Ермасов настоял: нет, после игры. Свирнин не послушался и пока команды ждали судью – куйбышевский не добрался из-за нелетной погоды и назначили местного, саратовского – сообщил Бурицкому об интересе Ермасова. «Порядок. Поговорил. Придет ровно в восемь». – «Ведь я просил – после игры». – «А какая разница? Что в лоб, что по лбу».

Бурицкий здорово защищался, но за семь минут до конца навлек пенальти на свои ворота. Его команда проиграла. Вечером он постучался в номер Ермасова. Тренер достал бутылку портвейна и выложил на тарелку бутерброды. Бурицкий дважды отказался, что, конечно, понравилось Ермасову. Ему пора было приступать к уговорам, но он все не решался.

«Он стал расспрашивать Бурицкого о его жизни, о его семье и работе. Узнал, что Бурицкий работает механиком на автобазе, что у него мать, жена и к весне родится ребенок. И тогда ни с того ни с сего Малахов начал рассказывать о своих двух девочках-близнецах, которые учились уже во втором классе. Он вспомнил о тяжелом времени, когда они родились: сразу после войны. Он вернулся из армии, приехал с женой в родной город. На месте города были пепелища и свалки камней на огромном пространстве. Они жили в подвале бывшего рыбного магазина. Жена звала в Ленинград, и у него была возможность попасть в зенитовский дубль, но он почему-то не поехал».

Наконец решился: «Мне как раз нужен центральный защитник. Устроим на хороший завод, возможности у нас есть. Как ты на это дело?» – «А с жилплощадью как?» – «Дадим комнату. Дадим обязательно». – «Меня все же интересует ряд вопросов. Какие, например, условия лично для меня? Какие перспективы у вашей команды?» – «А какие перспективы у твоей [нынешней] команды, тебя не интересует? Вдруг ребята выиграют одну игру, вторую – и сами в класс Б попадут?» – «Да вряд ли, не выиграть им без меня».

Наутро Ермасов отправил телеграмму начальнику своей команды: «Сожалению неудача точка товарищ не подходит по стилю».

Кадр из фильма «Прозрачное солнце осени»

В 1959 году Трифонов написал рассказ «Прозрачное солнце осени», впервые опубликованный в журнале «Физкультура и спорт». В буфете ленинградского аэропорта спустя двадцать лет встретились два друга. Один – Величкин, администратор московской волейбольной команды, другой – Галецкий, учитель физкультуры в захолустном техникуме. В сборной института Галецкий был лидером, лучшим игроком. Он прилетал в Ленинград за бутсами, достал с трудом двадцать пар и ждет теперь с двумя учениками самолет на Чижму. Величкин же, в институте не выделявшийся, возвращается не то из Китая, не то из Вьетнама, и жалуется другу, что устал о частых полетов за границу.

Величкин говорит об итальянском вине и шведской одежде, а Галецкий, поддерживая беседу, замечает: «У нас, между прочим, тоже встречаются шведские вещи. В Дудинку заходят шведские корабли, моряки продают барахлишко, а к нам это попадает по Енисею». Но вот обоим пора на посадку. «Будешь в Москве, прошу ко мне, – говорит Величкин. – Живу я на Фрунзенской набережной, в новом доме. Квартира у меня хорошая, большая, и Лужники рядом».

Это все, что Величкин сообщает о своем адресе. По пути в самолет на Москву он говорит своим волейболистам: «Вот этот самый Аркашка Галецкий всегда был неудачником. И в институте и вообще. И черт его знает почему! Как-то не везет ему всю жизнь. Помню, мы ухаживали за одной девчонкой вместе, он и я. Был такой период. Очень люто соперничали. В конечном счете я, кажется, победил».

В это время Галецкий усаживает своих учеников на откидные стулья почтового самолета до Чижмы. Мотор ревет, говорить трудно. Галецкий громко кричит, рассказывая ребятам про Величкина: «Когда-то он был влюблен в мою жену! В Наталью Дмитриевну! А парень он очень хороший... Жаль только, жизнь у него сложилась как-то неудачно... Ведь он талантливый человек, а стал администратором».

Весной 1962 года начальник сборной СССР Андрей Старостин пригласил Трифонова и его друга, болельщика ЦСКА Ваншенкина в Серебряный бор. «Мы не сразу смогли найти их базу, но Трифонов, в детстве живший в Серебряном бору, быстро догадался, где это, – писал Ваншенкин в «Воспоминаниях о спорте». – Мы подошли к дому, виднеющемуся меж стволов, в глубине участка. На крыльце стоял и, видно, ждал кого-то смазливый чернявый парень в тренировочном костюме.

– Андрей Петрович здесь? – спросили мы, чуть не хором.

– Нет, он еще не приехал.

Мы, огорченные, не зная, что делать, медленно пошли к калитке.

– Кто это? – поинтересовался я, имея в виду нашего собеседника.

– По-моему, Воронин, – отвечал Трифонов не очень уверенно.

Навстречу нам от калитки уже спешил Старостин, крича издали:

– Валерий, что же ты гостей не принимаешь!

Вот так. Самого Воронина едва узнали. Мы провели там несколько часов. Гуляли по поселку, обедали вместе с футболистами, сидели вечером а общей гостиной, слушая их разговоры. К Нетто приезжала жена – артистка, потом он, проводив ее, вернулся и сел играть в шахматы с Хусаиновым. Яшин и Иванов обсуждали, стоит ли брать у фирмы Adidas бутсы для команды. Фирма предлагала их бесплатно, но с условием, чтобы наши сыграли в них хотя бы один матч финала».

Той же весной, 26 апреля, «Советский спорт» опубликовал заметку Трифонова о старте нового футбольного сезона, в которой тот рассказал, как оказался с Ваншенкиным в окружении восьми человек, равнодушных к футболу. «Они иронизировали над нами. Говорили, что мы им надоели. Быть болельщиками, говорили они, это несерьезно». Константин Ваншенкин описал тот случаях в «Воспоминаниях о спорте»: «Сидели когда-то с Трифоновым в кафе Дома литераторов и говорили о футболе. Кто-то сказал: «О чем вы! Как вы можете?» Мы вежливо объяснили: «Это гораздо интереснее, чем говорить о ваших повестях и пьесах».

Весной 1961-го Трифонов с приключениями добирался на хоккейный чемпионат мира в Швейцарию, куда его отправила «Литературная газета». Сначала он опоздал на самолет, а из-за позднего вылета следующего рейса не успел на пересадку, и первый матч турнира смотрел в пражском отеле «Интернациональ». В Лозанну Трифонов добрался только следующим вечером. «Наибольшее впечатление у меня осталось от канадских туристов, – писал он в очерке «Путешествие в страну часов». – Они сидели как раз сзади меня: человек двадцать мужчин и две женщины. Они все были пьяные и продолжали пить во время матча. Два парня то и дело вскакивали и что-то орали, размахивая бутылками. Они были недовольны тем, что немцы сопротивляются. Потом один из них свалился и заснул, и приятель держал его на руках, продолжая орать и прикладываться к бутылке.

В Лозанне было холодно. Каток «Моншаузи» расположен возле самого озера, под открытым небом. Летом здесь бассейн, и над катком стоит вышка для прыжков в воду, которую теперь использовали фотокорреспонденты. Вторым матчем того вечера была встреча Швеции и Советского Союза. На трибуне кто-то поднял самодельное белое полотнище с надписью «СССР», затем рядом появилось еще одно: «Привет советским игрокам». Потом мы узнали, что там стояли товарищи из общества «Швейцария — СССР». В перерыве какие-то хулиганы пытались отнять плакат с надписью «Привет советским игрокам» и даже сломали древко, но швейцарцы, державшие плакат, отразили нападение: один парень схватил сломанное древко и стал бить им хулиганов по головам. После минутного смятения плакат появился вновь».

Через два года Трифонов увидел в Стокгольме первую за семь лет победу наших хоккеистов на чемпионате мира. Канадцы же не попали и в тройку. На причины их неудачи Трифонов намекнул в «Литературной газете»: «Канадцы тут вообще не в почете. В воскресенье «Экспрессен» сообщила об очередном скандале: канадец Росс Ковальчук устроил драку в гостинице «Мальмен» и избил швейцара, который не позволил ему в поздний час привести женщину. Подоспевший портье, парень огромного роста, в свою очередь, избил Ковальчука, которого отвезли в больницу».

Спустя год, на Олимпиаде в Инсбруке, когда на льду была тройка Старшинова, Трифонов вдруг услышал с трибун хриплое сокольническое: «Спартак», дави-и!». «И как-то сразу повеяло родным, я подумал о жене, о дочке и вспомнил про открытку, которую написал, но забыл отправить». На каждом матче хоккейного турнира Олимпиады Трифонов слышал и упорный медный звук, который издавал один немецкий болельщик. «Поздно вечером я стоял на остановке загородного автобуса, собираясь ехать в свой отель в деревню Шенберг, – вспоминал Трифонов в журнале «Физкультура и спорт». – Автобусы ходили туда редко. Собралась довольно большая очередь. Рядом со мной стоял парень в куртке, в тирольской шляпе, коренастый и смуглый, держа в руке какой-то странный квадратный предмет. Когда он переложил его из одной руки в другую, предмет издал медный звук — я сразу узнал его. Да, это был он, наш знаменитый фанатик.

Его звали Кристиан. Он работал электриком на ферме в двадцати трех километрах от Инсбрука — туда, на юг, в сторону Бреннерского перевала, к итальянской границе. Нам было по дороге. Мы сели рядом и долго разговаривали, пока он не заснул. Он был очень усталый. Каждый вечер после работы он приезжает сюда на автобусе, идет на хоккей и стучит в свою медную колотушку, потом долго едет обратно, а в шесть утра надо вставать. А что это такое? Можно взглянуть? Пожалуйста. Ничего особенного. Это просто такой колокол, его привязывают коровам на шею. Ого, он весит килограмма полтора.

– Послушайте, Кристиан,— сказал я,— а вы читаете какие-нибудь книги? Кто вам нравится из писателей?

– Мне некогда читать. Я много работаю.

– Ходите в кино?

– Редко. Я должен зарабатывать, понимаете? У меня большая семья.

– Но вы же находите время для поездок в Инсбрук.

– Олимпиада в Инсбруке бывает один раз в две тысячи лет! Могу я упустить такой шанс?

Я вдруг подумал: да, да, он прав, все это происходит единственный раз в жизни и больше никогда не повторится. Я никогда больше не приеду в Инсбрук. Никогда больше не буду разговаривать с этим Кристианом, сидя в темном автобусе, который медленно поднимается по горной дороге. Никогда не увижу вот этой горстки огней на вершине, где приютился какой-нибудь отель или санаторий. Все это — никогда больше.

– А в России есть горы?

– Конечно,— сказал я,— в России много гор.

Потом он заснул, и колокол со звоном упал на пол.

Я сошел в Шенберге, а ему надо было ехать еще километров восемь. Больше я с ним не встречался, но 8 февраля, когда наши хоккеисты играли с канадцами и игра была нервной, мучительной, трибуны болели против нас, мы пропустили шайбу, и все как-то страшно заколебалось, когда Евгений Майоров в невероятной суматохе протолкнул решающую, спасительную, все мгновенно перевернувшую шайбу,— я вдруг услышал с противоположной трибуны звон коровьего колокола. Кристиан приветствовал нас и нашу победу».

Кадр из фильма «Хоккеисты»

В том же 1964-м вышел фильм «Хоккеисты», снятый по сценарию Юрия Трифонова. Тренер Лашков, в котором угадывается Анатолий Тарасов, ставит на молодежь и склоняет к уходу из хоккея ведущую тройку во главе с капитаном команды Дугановым. Дуганов критикует методы Лашкова в газетной заметке и вся его тройка оказывается в запасе на решающей игре чемпионата. К третьему периоду команда горит 2:5, молодые игроки устают, один из них теряет сознание, и Лашков возвращает на лед тройку Дуганова, которая сравнивает счет – 5:5.

Осенью 1973-го Трифонов ехал со своей будущей женой Ольгой в Дом творчества «Дубулты». В пути что-то приключилось с машиной. Стали ловить попутку до Риги. Кто-то остановился, но брать мужчину не хотел.

- Это Трифонов, – шепнула Ольга.

– А кто это?

– Автор фильма «Хоккеисты».

– Да ну! В хоккее разбирается? Поехали!

«Я помню растерянное, виноватое и веселое лицо Юры. Уплывающее от меня. – писала Ольга Трифонова в февральском номере «Дружбы народов» за 1999 год. – «Автор фильма «Хоккеисты» стало потом домашней шуткой. Машину мне починили два брата — литовцы, водители трейлера. Длиннорукие, огромные, почему-то в вязаных шапочках среди лета, они казались мне похожими на Дзампано из «Дороги» Феллини. Но на самом деле они были добрыми. Угостили меня домашним хлебом с копченым домашним салом. Мы сидели у них в кабине, жевали, запивая кофием из огромного китайского термоса, и болтали “твоя-моя”. Господи, сейчас не верится, что были времена, когда мы все жили вместе, такие разные и такие похожие – русские, литовцы, украинцы, казахи. Откуда взялась рознь?»

Летом 1966-го журнал «Физкультура и спорт» командировал Трифонова на чемпионат мира в Англии. 11 июля он писал в дневнике: «Корейцы создали атмосферу тайны и неизвестности вокруг своей команды. В Москве на аэродроме они отказались отвечать на вопросы, тренер говорил какую-то чепуху. Отказались разместиться в гостинице, и все 70 человек поселились в посольстве. Поехали в ГДР, там должны были сыграть два матча с немецкими командами. Корейцы вдруг отказались играть. Немцы были в панике: они надеялись этими играми как-то окупить свои расходы на прием и содержание громадной делегации. Затем корейцы сказали, что они ПОКУПАЮТ две игры, то есть берут все билеты, но никто не должен присутствовать. 

Специальные люди из сопровождения корейской команды следили за тем, чтобы не появилось ни одного человека на трибунах. Немцы взмолились: дайте посмотреть хоть руководству города и представителям советского командования. Корейцы с трудом разрешили. По некоторым сведениям coach нашей сборной Н. Морозов тайком прибыл в ГДР и смотрел игру из палатки, нашей военной палатки (под видом офицера?).

В Англии наша команда играла очень плохо, хотя корейцы – еще хуже. Корейская загадка оказалась блефом. Нельзя, изолировав себя от всего мира, добиться результатов. Футбол – искусство коллективное, всемирное. Надо встречаться, узнавать, учиться у других».

В делегации советской сборной очутился и свердловский сталевар, выигравший поездку в Англию в общесоюзной лотерее. Он не только отстоял путевку, которой не хотели делиться спортивные чиновники, но и затеял футбольный матч в Гайд Парке. «Сыграем! – крикнул сталевар вратарю Яшину, форварду Банишевскому и репортеру Трифонову во время прогулки. – Лев – на ворота! Толян, будешь правым! Юра – вставай в центр!»

– Прекрати немедленно! – заорал руководитель делегации.

– Да здесь можно играть!

– А я запрещаю!

– Да пошел ты!

– Ты больше никуда никогда не поедешь!

– А я без тебя это знаю! Толян, пасуй!

Через два месяца после возвращения Трифонова из Англии на курорте Друскеники умерла его первая жена, солистка Большого театра Нина Нелина. Несколько дней Трифонов пролежал на диване лицом к стене, пока его не растормошил друг, переводчик Лев Гинзбург. Трифонов снова стал автором журнала «Новый мир», где была опубликована повесть «Студенты», не оставляя и спортивные заметки. В 1969 году «Советский спорт» опубликовал размышления Трифонова о спортивном телевидении и, в частности, о том, как его раздражал комментатор матча «Спартак» – «Торпедо».

«Я невольно начал прислушиваться к нему, ловить все фонетические, грамматические и логические ошибки. Все было кончено! Я больше не мог следить за игрой. Я переключился на комментатора. Он поработил меня». При счете 0:0 комментатор заметил, что «мяч, как говорится, круглый», а потом заинтриговал Трифонова вестью о том, что накануне в Тарасовке встретились дублеры «Спартака» и «Торпедо». «Игра закончилась...» – не озвучив счет, комментатор переключился на происходящее на поле: «Да, кстати, сегодня в «Спартаке» дебютирует молодой защитник Ловчев».

Во время Олимпиады в Гренобле Трифонов выбрался с писателем Юлианом Семеновым в соседний Кулоз, где жил старик, участвовавший в парижской Олимпиаде 1900 года. Занял последнее место в беге на четыреста метров, но дело не в месте, а в том, что участвовал и жив. Старика выкатили на инвалидном кресле. В его глазах темная, как вода в стоячем пруду, усталость от вековой жизни. О чем говорить с ним? Он ничего не помнит. Кроме того, что победители Парижских Игр получали в награду зонты и трости. Что в Булонском лесу шел дождь. Что-то еще, невнятное, туманное. Мужчина, ухаживающий за стариком, жаловался гостям на низкую зарплату и удивлялся, зачем русским понадобился этот старый навозник. Губы старика раздвигались, обнажая лысые десна, и он бубнил одну и ту же фразу. «Я победитель. Я победитель Олимпиады. Я победитель». – «В каком смысле?» – уточнил Трифонов. – «Во всех, – перевели ему. – Когда-то он занял последнее место в беге на четыреста метров, но теперь он победитель. Все умерли, а он жив».

Трифонов написал о той встрече рассказ «Победитель», опубликованный в июльском номере журнала «Знамя» за 1968 год.

18 ноября 1962 в еженедельнике «Футбол» вышел очерк Трифонова о защитнике «Спартака» Анатолии Крутикове. «Несколько лет Крутиков играл в армейской команде, заслужил репутацию прочного силового футболиста, который если чем и выделялся, то резкой, несколько грубоватой игрой. Таких в те годы было полным-полно... Болельщикам «Спартака» казалось, что Крутиков вряд ли продержится в команде долго: он игрок другого стиля, взят временно, из-за нужды... Уже в конце сезона он играл так, точно всю жизнь стоял рядом с Масленкиным и Нетто, но никто не считал его игроком очень высокого класса... даже когда в 1960 году Крутикова взяли в сборную, которая готовилась к играм на Кубок Европы. Толчок со стороны произвел тренер испанской команды Эленио Эррера. Он приехал в Москву на матч СССР – Польша и назвал Крутикова игроком экстра-класса. Все были несколько озадачены такой характеристикой, но Крутиков вскоре отлично сыграл в составе нашей сборной, выигравшей Кубок Европы. А что же сам Анатолий? Ему 29 лет и он остается одним из быстрейших игроков советского футбола: стометровку пробегает за 11,2. «Боюсь, – смеется Крутиков, – что еще надоем болельщикам «Спартака».

Через четырнадцать лет Крутиков сменил Николая Гуляева в роли главного тренера «Спартака». Так совпало, что именно с Крутиковым во главе команда вылетела в первую лигу. В том же 1976 году журнал «Дружба народов» опубликовал повесть Трифонова «Дом на набережной». «Это было как взрыв. В библиотеках ее запретили выдавать, но читатели переснимали фотокопии», – писала вдова Трифонова Ольга в комментариях к его дневнику. Любовь Трифонова к «Спартаку» не ослабла и после вылета, в 1977-м, который Юрий Валентинович посвятил написанию романа «Старик». «Осенью Ю. В. поехал на два месяца в Америку по приглашению издательств и университетов, – писала Ольга Трифонова в «Дружбе народов». – Но сначала в Данию. Попросил сообщить телеграммой в Копенгаген счет футбольного матча между «Спартаком» и еще какой-то командой».

Судя по датам поездки, речь о матче «Спартак» – «Динамо» Минск – 3:0. Через две недели «Спартак» оформил возвращение в высшую лигу, а через два года – снова стал чемпионом. В следующем году немецкий писатель Генрих Белль выдвинул Трифонова на Нобелевскую премию по литературе за повести «Дом на набережной», «Предварительные итоги», «Долгое прощание» и другие, написанные в семидесятые. Трифонов считался фаворитом, но в 81-м, незадолго до церемонии, у него нашли рак почки. 28 марта он умер от послеоперационного обострения.

Ольга Трифонова вспоминала в интервью «МК»: «Как-то я его шутливо спросила: «Почему ты на мне женился?» — он ответил: «Помнишь, наши играли с чехами на чемпионате мира? Ты прилетела, я тебя не встретил. Ты вошла и спросила: какой счет? И не сказала ни слова упрека». У него в «Другой жизни» герой смотрит спорт по телевизору, что вызывает раздражение у жены, а он говорит: «Неужели ты не понимаешь, что это мой бром, мои «Ессентуки?»

https://www.sports.ru/tribuna/blogs/youth/1272275.html

3 просмотров

https://www.youtube.com/watch?v=NFVE6xsQI_U

Довелось нашей редакции прочитать малоизвестный рассказ классика русской и советской литературы Константина Паустовского "Фиолетовый луч", повествующий о периоде правления Петлюры в Киеве. Теперь, настоятельно рекомендуем вам, уважаемые читатели, прочесть этот рассказ, вы точно не пожалеете.

Фиолетовый луч

Кричать во весь голос "слава!" несравненно труднее, чем "ура!". Как ни кричи, а не добьешься могучих раскатов. Издали всегда будет казаться, что кричат не "слава", а "ава", "ава", "ава"! В общем, слово это оказалось неудобным для парадов и проявления народных восторгов. Особенно когда проявляли их пожилые громадяне в смушковых шапках и вытащенных из сундуков помятых жупанах.

Поэтому, когда наутро я услышал из своей комнаты возгласы "ава, ава", я догадался, что в Киев въезжает на белом коне сам "атаман украинского войска и гайдамацкого коша" пан Петлюра.

Накануне по городу были расклеены объявления от коменданта. В них с эпическим спокойствием и полным отсутствием юмора сообщалось, что Петлюра въедет в Киев во главе правительства - Директории - на белом коне, подаренном ему жмеринскими железнодорожниками.

Почему жмеринские железнодорожники подарили Петлюре именно коня, а не дрезину или хотя бы маневровый паровоз, было непонятно.

Петлюра не обманул ожиданий киевских горничных, торговок, гувернанток и лавочников. Он действительно въехал в завоеванный город на довольно смирном белом коне.

Коня покрывала голубая попона, обшитая желтой каймой. На Петлюре же был защитный жупан на вате. Единственное украшение - кривая запорожская сабля, взятая, очевидно, из музея,- била его по ляжкам. Щирые украинцы с благоговением взирали на эту казацкую "шаблюку", на бледного припухлого Петлюру и на гайдамаков, что гарцевали позади Петлюры на косматых конях.

Гайдамаки с длинными синевато-черными чубами - оселедцами - на бритых головах (чубы эти свешивались из-под папах) напоминали мне детство и украинский театр. Там такие же гайдамаки с подведенными синькой глазами залихватски откалывали гопак. "Гоп, куме, не журысь, туды-сюды повернысь!"

У каждого народа есть свои особенности, свои достойные черты. Но люди, захлебывающиеся слюной от умиления перед своим народом и лишенные чувства меры, всегда доводят эти национальные черты до смехотворных размеров, до патоки, до отвращения. Поэтому нет злейших врагов у своего народа, чем квасные патриоты.

Петлюра пытался возродить слащавую Украину. Но ничего из этого, конечно, не вышло.

Вслед за Петлюрой ехала Директория - неврастении писатель Винниченко, а за ним - какие-то замшелые и никому неведомые министры.

Так началась в Киеве короткая легкомысленная власть Директории.
Читать далее...

Елена Кондратьева-Сальгеро

Во время одной шумно-полемической телепередачи, посвящённой проблемам «переписывания истории», на примере пакта Молотова-Риббентропа, мне довелось на несколько секунд задержать всеобщее возбуждённое внимание и привлечь его к мало заметному и ещё менее обсуждаемому в России факту, что это самое «переписывание истории» сегодня касается не одной единственной страны, но происходит повсеместно, a, значит, имеет далеко не случайные истоки и вполне определённую цель.

Всецело занятые перебранкой собеседники почтили это сообщение парой секунд вынужденного молчания и парой проходных кивков, прежде чем снова броситься на ринг российской действительности, со спокойной совестью зачислив европейские проблемы в категорию весьма второстепенных.

А между тем, день ото дня и час от часу становится всё более пророческой цитата из переписки римских патрициев, вальяжно игнорирующих неизбежность варварского нашествия и уверенных в несокрушимости империи, перед самым её крахом: «Bандалы не пройдут! У нас на границах легионы!..»

Здесь всё дело в том, что пока Россия справедливо отстаивает свою собственную историю, на Западе, подлинная история Римской империи всё глубже уходит в негласный, но действенный запрет.

По очень простой и сегодня уже многим понятной причине: аналогии с нынешним уровнем деградации общества настолько кричаще очевидны, что привлекать к ним лишнее внимание даже самой непросвещённой, но всё-таки способной заметить пугающее сходство публики становится опасным для всех желающих продолжать во что бы то ни стало нынешнюю политику глобализации тотального упадка
А Россия, как никак, распластала свои границы, от Москвы до самых до окраин, вдоль нынешнего Евросоюза, в то время как несокрушимых легионов и бастионов в природе не существует. Поэтому, если падёт Европа, не стоит думать, что за МКАДом не заметят, и на Чукотке не отзовётся…

Тем более важно подумать и понять, кому и почему понадобилось срочно подшлифовать всеобщую историю, существенно откорректировав в ней определённые параметры.

Стоит также отметить, что к перетолкованию давно устоявшихся событий привлекаются люди, к исторической науке отношения не имеющиe, зато умеющиe занятно излагать и залихватски переплетать смыслы, вшивàя нужные трактовки и заштукатуривая неудобные моменты.

Ведь, сколько ни крути, как ни поверни, а при свободном хождении в народе некоторых первоисточников, трагические последствия падения Римской империи, растянувшиеся на долгое и мрачное Средневековье, на первый взгляд, кажется трудно вытеснить из заученных когда-то программ. И вся эта, пока не окончательно переоформленная политкорректностью история ещё может служить примером для острастки.

А именно этого когорта творителей новой «исторической версии», совместно с её безмозглыми, но чрезмерно активными помощниками и старается не допустить
Собственно, для этого и понадобился весь процесс. Во Франции, например, почва для удобств забвения и стирания неполиткорректных исторических «деталей», случайно или намеренно, была подготовлена ещё со времён правления президента Жискар д’Эстена, когда преподавание истории перестало считаться основополагающим, руководствоваться едиными учебниками и, главное, следовать методу хронологии.

С тех самых пор, национальную историю преподают выборочными «картинками событий», с перескоками из одной эпохи в другую, возвращениями назад и новыми скачками вперёд, через целые столетия.

В результате получается нечто эдакое, красочное и лоскутное, напоминающее абстрактную живопись и не требующее ни чётких трактовок, ни даже определённого понимания.

Сегодня, например, кратенько, Шарлемань, завтра — Первая мировая, послезавтра — героические завоевания ислама, потом Христофор Колумб, а сразу вслед за ним, например, живенько, Хиросима… Восемь пишем, два в уме…Здесь учим, там — рыбу заворачиваем…

Если подросток, «подрастая» вот эдак, в суматохе, будучи абсолютно лишён базового понятия исторической хронологии, оказывается не в состоянии с уверенностью сказать, была ли Хиросима в первую, или во вторую мировую, и кто там кого конкретно, чем, и за что — не суть.

Главное, он получил полный комплект «развития личности», в соответствии с новейшими методами, утверждёнными национальным образованием, цели которого, с некоторых пор, перестали быть кристально ясными, даже если глупо и безоговорочно поверить ханжески медовому постулату всеобщего «уравнения» в оценках и способностях…
Ещё в то время, когда это только начиналось, академик Ален Деко пытался бить тревогу, призывая не допустить превращения истории в школах в развлекательный «предмет c картинками, развивающий личность», на уровне детских садов.

И хотя с тех пор и воды, и мозгов утекло уже немерено, ещё живы поколения, сознающие реальные последствия падения Рима под варварским захватом, и глубинноe погружениe всей европейской цивилизации в «средние века».

Ещё целы источники, где можно напрямую прочесть и узнать самому, всё, о чём уже начали сознательно умалчивать.

Но если безмятжно полагать, что на самом деле «историю не перепишешь», а отдельные «поправки» не слишком ощутимо меняют смыслы и поэтому, не стоят той паранойи, коей вы из-за них сейчас страдаете — то катастрофа может случиться гораздо раньше ожидаемого.

Не следует недооценивать репрессивную мощь и размах давно и успешно «вчипсованной» в европейский менталитет политкорректности
Как не следует недооценивать силу ненависти всех завистников, только и ждущих удобного момента, чтобы присоединиться к бичующим вас вашей же историей, перетолкованной наизнанку: вспомните недавний российский опыт по «отмыванию» подштукатуренного пакта Молотова-Риббентропа…

Если вовремя не отреагировать, не расставить акценты по местам и не закрепить, как можно более надёжно, какую версию получат ваши потомки, уже через пару поколений?..

Pазве вы не заметили, что вымарывание «неудобных мест» в наши дни дошло уже до классики? Из «Божественной комедии» требуют изъять целые куски, в которых ныне всемогущая «политкорректь» усмотрела проявления расизма, антисемитизма, исламофобии, гомофобии и подстрекательства к агрессии. «Унесённых ветром» желают переписать, заменив «дискриминирующие чёрную расу» строки и вырезав целый пласт со всей подоплeкой возникновения будущего Ку-клус клана.

Сколько времени удержатся в умах оригинальные версии, если усиленно навязывать исправленные и не переиздавать первоисточники?…
Вы, возможно, ещё не в курсе, но в западной исторической науке, с некоторых пор произошли незаметно введённые, но весьма ощутимые по смыслу изменения. Oсобенно в том, что непосредственно касается периода распада и краха Римской империи.

Прежде всего, из рабочего словаря историков практически исчезли термины «упадка» и «кризиса», до сих пор употребляемые по отношению к её последним временам.

Появились и уже устоялись трактовки, утверждающие, что, на самом деле, ничего страшного и непоправимого тогда не произошло, что падение Рима и завоевание варваров носило «на редкость мирный и естественный характер»©, и что так называемый, до сих пор предполагаемый «крах» есть всего лишь историографический миф, а на самом деле, сами же Римляне вдруг решили провести некий социальный эксперимент с « представителями других культур»…

Эксперимент, который, к сожалению, просто некоторым образом вышел из под контроля…

Новая трактовка этой переписанной части истории убеждает, что никаких «массовых набегов» и «кровопролитных завоеваний» не было. Варвары вовсе не вламывались в Рим и по бокам, как это до сих пор нам «ошибочно» утверждали. Их, большей частью пригласили сами Римляне, в рамках всё того же «социального эксперимента».

И главное, что следует усвоить твёрже всего остального: исчезновение империи вовсе не означает конец западной греко-латинской цивилизации! Можно сказать, совсем наоборот!..

Если вы подумаете, что это неуместный «стёб» с моей стороны, вы сильно ошибётесь. И это не ирония, я только цитирую. Теперь яснее просматриваются параллели и меридианы новой идеологической географии?

Эта трактовка уже стала официальной и старательно возводится в единственно верную, посредством негласного, постепенного, но неустанного удаления всех остальных. Именно эту трактовку отныне продвигают, как превалирующую, все «евросоюзники».

Я добавлю сюда ещё только одну, но самую исчерпывающую цитату.

Весной 2008 г., в Венеции, в Palazzo Grassi, прошла великолепная выставка «Рим и Варвары», основной целью которой, по всей видимости и по всем откликам не примыкающих к новому толкованию историков, было именно введение в европейские мозги этой самой, «новой трактовки».

Я приведу здесь буквальный перевод одного параграфа из каталога к этой выставке, написанного уважаемой директрисой Palazzo Grassi, о падении Римской империи: «Это событие вовсе не было концом, а совсем наоборот — послужило новому взлёту, благодаря здоровой, полезной иммиграции, и даже несмотря на то, что с этой иммиграцией в то время так плохо справились, именно она стала основой нового обогащения Запада» («Rome et les Barbares, p.37)

Кто не верит глазам своим, подтверждаю: да, под «иммиграцией» подразумеваются именно те самые Варвары, которые и завалили тот самый Рим…

A статья уважаемой директрисы Palazzo Grassi, в свою очередь, послужила основой всех публикаций о вышеупомянутой выставке, задав таким образом, официальный разгон столь важной в нынешнем контексте теме…

Как видите, очередная паранойя вновь оказывается безотказной интуицией и потому, не стоит бояться быть параноиком, если это позволяет удержаться на плаву здравого смысла, когда вам предлагают надеть шапочку из фольги и пересмотреть своё отношение к прописным истинам
А если вы отчаянно трагически спросите, зачем, зачем они всё это делают, о Боже мой, неужели, опять, только ради «прибылей и эксплуатации труда», поглощающих сегодня Европу миграционных масс?!.. Я смогу лишь ответить, что это совсем другой вопрос.

Но всё та же история…

Иллюстрация: Зена Росселли (иллюстрация, основанная на работе Мишеля Шеваля «Искусство дипломатии 2») (Zena Rosselli Painting based on work by Michael Cheval — Art of diplomacy II)

https://um.plus/2017/01/09/paranoja/

Егор Холмогоров

Обдолбанный мухоморами князь на грязном полу залезает на белокурую юную пленницу. На этот позор смотрят не только её мать и отец, которых затем убивают, но и дружинники-варяги, бьющие мечами в щиты. Грязная сцена изнасилования Рогнеды стала кульминацией хитового «исторического» фильма «Викинг». В некоторых кинотеатрах ленту показывают в двух вариантах, с изнасилованием и без, что существенно влияет на возрастную маркировку.

Историки, археологи, писатели, кинематографисты разнесли «Викинга» буквально на бревна, хотя напористая реклама, атмосфера скандала и давление новгодней скуки делают свое дело – фильм стремится ко все новым и новым кассовым успехам. Многие идут специально «на изнасилование», тем более, что с его историчностью, в отличие от многих других сцен фильма, вроде бы не поспоришь.

Создатели «Викинга», конечно, выразились, мягко говоря неточно, когда утверждали, что их сценаристом был Нестор. В «Несторовой летописи», то есть «Повести временных лет», никакого изнасилования Рогнеды нет. Там кратко рассказывается как Владимир посватался к дочери правителя Полоцка Роговолода – Рогнеде. Она отказала, сославшись на его рабское происхождение и заявила, что хочет выйти за брата Владимира – Ярополка, княжившего в Киеве. Владимир с большим войском взял Полоцк, убил Роговолода и его сыновей, а Рогнеду, уже собиравшуюся к своему киевскому жениху, взял себе в жены. Под 1000 годом ПВЛ также сообщает о смерти Рогнеды, названной «матерью Ярослава»

История позора дочери Роговолода – изнасилование её Владимиром по приказу «злого гения» Добрыни на глазах отца и матери, попытка убийства ею Владимира из ревности, попытка Владимира казнить её, прерванная маленьким Изяславом, и выделение ей и сыну удела в Полоцке содержится в Лаврентьевской летописи, одном из древнейших сохранившихся летописных списков созданном около 1370 года, где она читается на обороте 99 листа под 6636 от сотворения мира (1138) годом в отдельной повести, посвященной происхождению сепаратного от Киева Полоцкого княжения (далее для простоты мы будем назвать эту повесть «полоцкой легендой»).

Слово в слово эта же повесть читается и в Радзивилловской летописи, переписанной в конце XV века в Западной Руси, возможно что и в том же Полоцке, и украшенной интересными миниатюрами-иллюстрациями, среди которых несколько посвящены и Рогнеде. Сходство Лаврентьевской и Радзивилловской летописи объясняется учеными тем, что они восходят к Летописному своду, составленному во Владимире в 1205 году.
Читать далее...

Немецкие «рогатые» каски прочно впечатались в историю человечества, как символ зла. По ней любой советский ребёнок мог сразу определить фашиста. Образ штальхельма стал столь известен, что даже шлем одного из главных злодеев Голливуда был создан под его влиянием. 

Первая мировая война стала классикой окопных воин – на поле господствовала артиллерия, а солдаты боялись высунуть голову из укрытия. Особенно это касалось немецких солдат, всё ещё носивших пикельхельмы из обычной кожи, а иногда и из прессованной бумаги. 
 

В таких условиях любая шальная пуля или осколок могли убить бойца.Было принято решение о создании нового шлема, нового символа империи.... 
 

...И тогда сумрачный немецкий гений породил штальхельм – стальную каску с загнутыми краями. Отличительной чертой первых образцов стали «рога». 
 

В немецкой армии настолько устали от снайперов Антанты, что было решено создать непробиваемую каску. В мирное время такой бронешлем был бы очень тяжёл, поэтому создатели пошли другим путём – в придачу к самому штальхельму солдат получал специальную бронеплиту, которая крепилась на время боевых действий за те самые рога. 

На стендах разработка показала свою высокую эффективность и было тут же налажено массовое производство. Главный конфуз случился, когда комплекты непробиваемых касок попали на фронт. Первые же несколько попаданий в штальхельм просто напросто сломали солдатам шеи. Да, пули они останавливали, однако сила винтовочного снаряда была достаточно велика, чтобы ломать кости. 
 

Солдаты тут же смекнули, что лучше оставаться не в столь надёжном, но куда более безопасном штальхельме без брони. В связи с этим все бронепластины остались на складах. 

А вот рога-крепления так просто снять нельзя было. Особенно странно они смотрелись на маленьких размерах касок – сами штальхельмы создавались разных размеров, а вот бронепластины были рассчитаны только на самые большие размеры. Поэтому на самых маленьких касках стояли самые большие «рога». 

Рогатость немецких солдат тут же была высмеяна в рядах союзников. Нередко англичане потешались над бойцами вермахта, заявляя что они столь долго воюют на фронте, что их жёны наставили им такие рога, которые уже прорезаются через шлемы. 
 

 

https://vk.com/historical.photo?w=page-83661362_52775459

Серия сообщений "АРМИЯ":
Часть 1 - Латание новых знамен
Часть 2 - *..убивать русских это морально.*...
...
Часть 19 - «Янычары» Ивана Грозного: рождение стрельцов
Часть 20 - О том, как в 1944 чуть не началась война между СССР и США
Часть 21 - Зачем на немецких касках рога?
Часть 22 - ЗАХАР ПРИЛЕПИН: «23 ФЕВРАЛЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ»

Сказ о том, как ложь победила цензуру и всё остальное


В предыдущем номере «ЛГ» в статье Александра Кондрашова «И страсть к предательству там многим застит очи» довольно по­дробно и квалифицированно показано, как перелицован роман Аксёнова «Таинственная страсть» в одно­имённом сериале. Действительно, книги Аксёнова в фильме маловато. Но в кино такое не только случается, но и порой неизбежно.
Давайте попробуем рассмотреть фильм со стороны тех зрителей, которые роман не читали (а таковых, я уверен, большинство). Ведь именно на таких кино и рассчитано… И продюсеры К. Эрнст и Д. Евстигнеев, и автор сценария Е. Райская – люди в своём деле искушённые. Вряд ли стоит подозревать, что они создали по каким-то причинам не то, что хотели, и «величие замысла» превратилось в то, что получилось. Наверное, они были готовы к возмущениям и либеральной части общества, и консервативной. Ведь по большому счёту нетрудно было догадаться, что многочисленные поклонники Евтушенко не смирятся с тем, что прототип Евгения Александровича показан дешёвым фигляром, да и возмущение самого Евгения Александровича, не потерявшего за эти годы ни йоты социальной активности, наверное, можно было предположить. Думается, что гнев любителей туманной, состоящей из благородного сплава Цветаевой и Мандельштама Беллы Ахмадулиной по поводу того, что прототип их кумирши выставят придурочной и жеманной нимфоманкой, также планировался заранее. А уж негодование преданных читателей Андрея Вознесенского, вернувшего русскую метрику к раскрепощению времён Маяковского и Кирсанова, явленного нам в виде инфантильного идиотика Антона Андреотиса, просто-таки закладывалось. Наверное, и то, что Роберт Эр, прототип Рождественского, получится таким инфантильным и истерично-безвольным, также не привело бы в восторг его почитателей, будь они чуть более организованны и массовы.
И уже бесспорно, съёмочная группа намеренно провоцировала неприятие тех, кто никогда не примет версию, доказывающую, что только эта весьма плутовская и богемно бессмысленная по фильму компашка противостояла кровавому и бесчеловечному советскому режиму, а все остальные, в том числе и фронтовики, ему позорно прислуживали. Нет даже сил и желания разоблачать все слои этой неправды.
Но вот силы понять, зачем всё это сделано, надо в себе найти. И даже если выводы будут не бесспорными и не окончательными, это послужит хоть каким-то шагом к свободе, таким же, какой в своё время пытались сделать поэты-шестидесятники.
Создатели сериала «Таинственная страсть» на самом деле находились во власти двух страстей, а вернее страстишек. И вовсе они не такие таинственные, как самим создателям сериала кажется.
Первая из них – это идолопоклонничество перед самым главным врагом любого искусства во все времена – ФОРМАТОМ. Если в советские времена ФОРМАТ, ОБРУЧИВШИСЬ С ЦЕНЗУРОЙ и приобретя степенное брюшко, вёл себя почти смирно, позволяя многое и многим, в том числе, кстати, и поэтам-шестидесятникам, то оставшись после советской власти вдовцом и будучи вынужденным выстраивать всё заново, он остервенел и стал уродовать под себя всех и вся. Формат ненавидит всё тонкое, всё эстетское, все поиски, весь романтизм. Он любит только рейтинг и окупаемость. Для этого всеми доступными ему способами – от «Давай поженимся» до Олега Роя – он формирует низкий вкус, а потом лучших из своей паствы заставляет под этот вкус подстраиваться. (Эрнст, Евстигнеев и Райская – лучшие из его паствы.) Для рейтинга было бы, конечно, почти убийственно показать, какие сложные метаморфозы прошёл мальчик со станции Зима, писавший стихи, славящие Сталина, потом превратившийся в лидера анисталинистов, позже – «в прорабы перестройки», которая всё сломала, а дальше он просто растворился в стране, столько сил отдавшей на борьбу с его другом Фиделем. Колоссально вредно для рейтинга продемонстрировать, как по-настоящему драматично сложилась жизнь Андрея Вознесенского, шагавшего в ногу с партией так поспешно, что в итоге с этой ноги сбившегося, за что ему пришлось натерпеться от тирана Хрущёва реального страха и только при Брежневе вновь обрести с ленинской партией единый ритм. Чревато для рейтинга объяснять зрителям, как сложно искала своё хрустальное место Белла Ахмадулина, изживая из себя тени великих предков, уходя в излишнюю сложность и снова выплывая в кристальную ясность, как на редкость счастливо встроил в советскую действительность свой романтический ветер Роберт Рождественский и как спустя много лет после смерти его семье пришлось заказывать у Аксёнова роман, способный стереть с Роберта излишний и опасный в определённом кругу советизм. И никак уж формат не смирится с тем, что Евтушенко, Рождественского, Ахмадулину, Вознесенского читают, помнят и любят вовсе не за то, что они сопротивлялись тоталитаризму, а за искрящийся и преодолевающий всю общественную муть талант. Ведь поэзия – это заведомый неформат, скучища, ноль рейтинга…
Фильм «Таинственная страсть» в формат попал. Никаких сложностей, противоречий, драм. Веселуха и борьба с режимом.
Вторая страстишка, терзающая авторов фильма, – это желание упростить историю, показать её как череду приключений и немножко борьбы с разными тиранами, то бишь не проевропейски настроенными людьми. Об этом снято и написано масса лабуды. Основной инструмент для проявления подобной страстишки – ложь. В фильме преднамеренно искажён не только, как справедливо заметил А. Кондрашов, роман Аксёнова, но и множество других элементов той жизни. Во-первых, ни Хрущёв, ни Брежнев не были такими шутами, как в фильме, во-вторых, никогда человек с открытой формой туберкулёза не мог участвовать в космических проектах СССР, даже по воле кровавой гэбни (просто перезаражал бы всех, и никакой Гагарин в космос бы не полетел); Марина Влади нико­гда не была манекенщицей, а была членом ЦК французской компартии; фронтовик Оку­джава никак не мог выглядеть в компании младших товарищей по цеху почти незаметным «хвостом»; и уж точно писатель Аксёнов ни при каких обстоятельствах не смог бы убежать, если бы за ним гнались оперативники из органов.
Не говоря уже о том, что все события пресловутой Пражской весны ещё нуждаются в конечной оценке, и не исключено, что ввод советских войск был гуманнейшим актом, позволившим Чехословакии избежать гражданской войны. Да и протестовали против него не только поэты-шестидесятники, выражая своё негодование в нытье и пьянке, но и другие люди, вышедшие на Красную площадь и отправленные за это далеко и надолго. И двое их них – Горбаневская и Делоне – тоже стихи писали. И неплохие…
В сериале «Таинственная страсть» две вышеупомянутых страсти сошлись. И нам довелось наконец увидеть, что вдовый формат сделал окончательное предложение ловкой брачной аферистке лжи (не всё же гулять беззаконно), а свадьбу решили справить на хрупких костях русской поэзии…
На эту свадьбу даже заранее пригласили гостей. Но гости взбунтовались. Зое Богуславской не понравилась постельная сцена с участием Антона Андреотиса (ревности все возрасты покорны), а Евтушенко в порыве ярости написал страшно неуклюжие стихи, где немножко стал похожим на героя Филиппа Янковского. Но это уже совсем другая истории… Не шестидесятническая…
Я не был знаком ни с одним из героев фильма. Я не верю в воспоминания современников. Они субъективны. Я догадываюсь, зачем понадобился роман Аксёнова. Самим о таком времени придумывать всё же боязно. Надо чем-то прикрыться. Но никакой формат не сможет убедить меня, что эти заметные и крупные художники были в жизни столь мелки. И если хоть один посмотревший фильм поверит в это, будет страшно жаль.

Комментарий "ЛГ"

Показ фильма «Таинственная страсть» вызвал в обществе немалый резонанс. Резонанс этот связан с тем, что время, о котором идёт речь в романе, его герои и антигерои долгие годы мифологизировались, что привело к существенному искажению реальности. Во многом и роман, и фильм стали подтверждением многолетних моральных и фактологических фальсификаций. Но при этом побудили многих к тому, чтобы пересмотреть свои взгляды на пресловутую «оттепель» и всё ей сопутствующее, ответить на многие давно назревавшие вопросы. «ЛГ» предлагает всем, кто помнит то время в общественной жизни и литературе, кто имеет на него свой взгляд, присоединиться к обсуждению проблем, обозначенных в статьях Александра Кондрашова и Максима Замшева.

http://lgz.ru/article/-46-6576-23-11-2016/dve-melkikh-strastishki/

Порошенко обвинил РФ, что открыв памятник князю Владимиру в Москве, Россия "гибридно присваивает историю" http://www.bbc.com/russian/news-37912955


Это памятник Владимиру Великому в Москве.




А это памятник Владимиру Великому в Киеве.

Такое вот "гибридное присвоение истории"

Сербского режиссера Эмира Кустурицу возмутили слова Хиллари Клинтон, сравнившей Владимира Путина с Гитлером. По его мнению, это равноценно заявлению, что обезьяна произошла от человека. Ведь именно Россия, напомнил Кустурица, поборола фашизм и потеряла при этом 20 миллионов человек, пишет In Serbia.

"Назвать Путина фашистом из-за вторжения на Украину и в то же время быть зачинателем войск в Румынии, Ираке, Косово и Метохии, Афганистане, Ливии, Осетии - это не пустяк", - написал Кустурица в сербском издании Blic. Он также отметил, что действия Путина направлены лишь на то, чтобы защитить русское население от "бандеровцев", наследников украинских фашистов и "исполнителей Второй украинской революции".

Кустурица подчеркнул, что американцы не освобождали Европу от фашизма - напротив, в этой борьбе погибло 20 миллионов русских. "Те, кого вы обвиняете, потеряли 20 миллионов человек в борьбе против Гитлера. И вы зовете наследника этой традиции Гитлером и снимаете вину с настоящего фашиста". По словам режиссера, если Путин - Гитлер, то обезьяна произошла от человека.

http://www.electorat.info/news/7777.html