Май 1918 года. В оккупированном турками Батуми проходит мирная конференция по решению закавказских вопросов при участии грузин, армян, азербайджанцев, турок и их военных союзников – немцев.

Турция чувствует себя хозяйкой положения и требует передела границ Южного Кавказа. До истечения срока ультиматума остаётся всего четыре часа, когда происходит невероятное: грузины экстренно принимают акт о независимости, и федерация закавказских народов разваливается как карточный домик. На столь дерзкий шаг Грузия решились благодаря прямой поддержке немцев. Увлечённые дележом лёгкой добычи, турки пропустили искусные ходы немецких дипломатов.

После распада Закавказского сейма глава немецкой делегации генерал Отто фон Лоссов (Otto von Lossow) объявил, что не имеет полномочий вести переговоры с иными субъектами и поэтому отправляется за консультациями в Берлин. На самом деле торговый корабль «Минна Хорн» взял курс на Поти, где фон Лоссов назначил встречу грузинской делегации. Соблюдая конспирацию, представители новоявленной Грузинской республики отбыли поездом из Батуми якобы в Тифлис. Однако на узловой станции Самтредиа вагон отцепили, и депутация прибыла в Поти.

На борту «Минны Хорн» без промедления был подписан договор, согласно которому Германия становилась гарантом сохранения независимости Грузинской республики. Выступив «повивальной бабкой» нового демократического государства, Германия укрепила свои позиции в стратегически важном регионе.

Ситуация, приведшая к кризису на Южном Кавказе, стала прямым итогом позорного для России Брест-Литовского мирного договора. В восемнадцатом году на пространстве огромной Российской империи, охваченной революцией, царил хаос Гражданской войны. Москве было не до решения проблем за Кавказским хребтом. Между тем, там происходили судьбоносные перемены: представители трёх народов объединились в конфедерацию, был сформирован Закавказский сейм в Тифлисе. В Баку стояли войска Антанты. Батуми и южные области Закавказья оккупировала Турция, милитаристские аппетиты которой росли как на дрожжах. Совместно с азербайджанцами турки намеревались расчленить территорию Армении. Их притязания к Грузии также приняли к весне 1918 года катастрофический для страны характер. Хотя в Брест-Литовском договоре не были названы переходящие к Турции провинции, однако сразу после вывода российских войск турки, не обращая внимания на протесты Закавказского сейма, заняли Карскую, Ардаганскую и Батумскую области.

Кроме того, ситуацию усложняли внутренние противоречия между закавказскими народами.

Армения, недавно пережившая чудовищный геноцид, боялась оторваться от «русской родины», поэтому горячо поддерживала курс Антанты. Азербайджанцы видели в турках братьев по вере и оправдывали турецкую экспансию.

Что же Грузия? Конечно, пришедшие к власти социал-демократы мечтали о восстановлении суверенитета страны, но проявляли нерешительность, поскольку фактически страна не была выведена из состава России. А напор турок принимал угрожающий характер, после оккупации Аджарии они вторглись в соседнюю Гурию. Вот на таком фоне и пересеклись векторы интересов Германии и Грузии.

На открывшейся 11 мая 1918 года Батумской конференции турецкая сторона предъявила новые территориальные претензии, требуя сдачи Ахалцихского и Ахалкалакского округов. Границы Армении в турецкой интерпретации означали почти полное её уничтожение. При этом азербайджанцы были готовы сохранить Закавказский сейм «двуединым».

О полных драматизма событиях тех дней рассказал в своих мемуарах государственный деятель, юрист, историк и дипломат Зураб Авалишвили. После падения Грузинской республики он, как и другие члены первого демократического правительства, оказался в эмиграции и издал в 1924 году в Париже книгу «Независимость Грузии в международной политике 1918−1921 гг.». В своих очерках профессор Авалишвили подробно описал события накануне провозглашения Грузинской демократической республики.

Итак, в Тифлисе и в Батуми немецкие дипломаты проводят с грузинами консультации, нацеливая их на решительные меры. Они утверждают, что единственным выходом из тупика может стать провозглашение собственной государственности, и обещают, что Германия защитит молодую демократию.

Вспоминая обстановку батумской конференции, профессор Авалишвили пишет: «В 9 часов вечера нам вручают пакет от Халил-бея. Ультимативное требование в 72 часа принять турецкие условия. При том турки прихватили уже целиком и Нахичеванский уезд, то есть железную дорогу Карс–Александрополь–Джульфа… О существе этого ультиматума наши мусульмане [азербайджанцы] знали ещё днём. Мотивировка его была облегчена жалобами: мусульман везде грабят и режут, и турки не могут отдать их на съедение бандитам-революционерам и т.д. Турция опять захватывает Ахалцихский уезд, древнюю Месхетию. Хребет, окаймляющий Рионскую долину с юга, снова делается границей между исламом и Грузией…»

Подобный ультиматум не оставлял времени за сомнения. Авалишвили срочно составляет проект провозглашения независимости, а Ноэ Жордания отвозит его в Тбилиси.

Из мемуаров Авалишвили: «Поздно вечером составляю следующую телеграмму, которая отправляется в ночь на 25 мая, за подписью Чхенкели: „Тифлис, генералу Квинитадзе.

Передайте президиуму Национального Совета Грузии следующее: дальнейшее промедление провозглашения независимости повлечёт за собой непоправимые последствия. Остаётся одно: противопоставить турецкому нашествию независимую Грузию, поддерживаемую Германией. Её представителем при грузинском правительстве будет граф Шуленбург, которого необходимо признать немедленно по провозглашении… Жду скорейшего сообщения об акте.“»

Теперь грузинскую делегацию волнует только одно – успеют ли в Тифлисе провозгласить независимость.

«Другого пути нет: мы организуем независимость. Германия будет держать за фалды турок; за это поживится у нас кое-чем. Азербайджан будет пока под влиянием Турции. Армения – под турецким нажимом, смягчаемым присутствием германцев», – пишет Авалишвили.

26 мая. Наконец, приходит депеша из Тифлиса. Н. Жордания и Н. Рамишвили: «Сегодня в пять часов пополудни Национальный Совет провозгласил Грузию независимой республикой. Председатель правительства – Рамишвили, министр иностранных дел – Чхенкели. Закавказский сейм признал себя упразднённым, и единство Закавказья прекратилось».

Из мемуаров Авалишвили: «Таким образом, за четыре часа до получения нами турецкого ультиматума, Закавказская Республика, огромный моллюск – без позвоночника – перестала существовать».

По принципу домино к организации самостоятельных государственных формирований приступают Армения и Азербайджан. Ультиматум Турции о территориальных притязаниях повис в воздухе.

Сразу после подписания Потийского договора «купчиха» «Минна Хорн» взяла курс на Констанцу, увозя на борту представителей нового правительства Грузии и депутацию Армении.

Из мемуаров Авалишвили: «На пристани в Поти собралась огромная толпа… наконец, отчаливаем. Берег стал быстро удаляться: мне, даже мельком, не пришлось видеть независимой Грузии!».

В Берлине Отто фон Лоссов представил рейхсканцлеру обширный отчёт о батумских переговорах. Генерал описал экспансию «неотурецкого империализма» и предложил незамедлительно признать независимость Грузии. Его доводы были приняты. Завертелся маховик огромной государственной машины. Как и обещал фон Лоссов, германское правительство объявило свою готовность оказать поддержку Грузии в переговорах с Кремлём относительно выхода Грузии из состава России и, после отделения её, признать Грузию свободным и независимым государством. Германия выразила готовность оказать Грузии помощь в установлении границ с соседними государствами. Этот важнейший пункт Потийского договора означал, что во всех территориальных спорах Германия обязывалась отстаивать территориальные интересы и претензии Грузии.

Помимо фон Лоссова, «отцом грузинской независимости» также следует считать блестящего дипломата Фридриха-Вернера фон дер Шуленбурга (Friedrich-Werner von der Schulenburg). Накануне Первой мировой войны граф возглавлял германское консульство в Тифлисе. На Батумской конференции он играл роль «серого кардинала». Пока фон Лоссов вёл официальные переговоры, Шуленбург устанавливал негласные контакты с грузинскими делегатами в Батуми и Грузинским национальным советом в Тифлисе, помогая им разработать тактику провозглашения независимости. Он также готовил необходимые документов. По свидетельству членов грузинской делегации, именно граф является автором текста грузино-германского соглашения от 28 мая 1918 года, который гарантировал независимость Грузии.

Но главное – Шуленбург пообещал, что организует военное соединение из военнопленных немцев, как только получит разрешение от правительства Германии. Официальный Берлин незамедлительно решил этот вопрос. Уже через пять дней 1200 человек из числа военнопленных немцев встали под ружьё и взяли под контроль все въездные дороги Грузии, блокируя передвижение турок.

В это время в Берлине дипломатическая миссия в составе Акакия Чхенкели, Нико Николадзе, Зураба Авалишвили, Владимира Ахметели и берлинских грузин Георгия Мачабели, Михако Церетели вела активные переговоры в берлинских коридорах власти. Было решено послать в Закавказье несколько батальонов под руководством барона Фридриха фон Крессенштайна, которому перед отъездом в Грузию присвоили звание генерала. Главной целью миссии, которая, впрочем, не оглашалась, являлось сдерживание турок в границах Брест-Литовского договора. Барон Крессенштайн прекрасно справился с возложенной на него задачей – его отряды охраняли железную дорогу, границы, пресекали провокации большевиков. Немцы стояли на страже независимости Грузии вплоть до окончания Первой мировой войны. Затем Германия вывела свои войска из Закавказья.

Первая независимая Грузин­ская республика прекратила существование в феврале 1921 года после аннексии страны 11-й армией под началом Серго Орджоникидзе.

Германия, в роли «повивальной бабки», укрепила собственные позиции на Южном Кавказе, защитила интересы грузинского национально-освободительного движения, и самое удивительное – умудрилась сохранить с Турцией союзнические отношения.

Когда в 1918 году Германия капитулировала, фон Шуленбург до последнего не хотел уезжать из Тифлиса. Его удерживали не только дела, но и чувство любви к очаровательной княжне Андроникашвили. Лишь получив отказ, граф смирился и решил покинуть страну. Но он упустил момент – почти полгода ему пришлось провести в лагере, куда его отправили пришедшие на смену немцам англичане.

В память о Тифлисе дипломат сохранил Орден царицы Тамары, вручённый ему за особые заслуги перед страной, а также яркие воспоминания об упоительном духе свободы, который вдохнула благодаря его усилиям древняя и красивая Грузия.

Ирина Владиславская

http://www.rg-rb.de