Гарбуз – это по-белорусски тыква. По - идиш это кирбэс. Но в Краснополье все – и евреи, и белорусы, называли этот овощ гарбузом.
И, наверное, что такое тыква большинство в местечке не знала.
Когда я, взяв в библиотеке книгу о приключениях Чиполлино, прочитал там про дядюшку Тыкву и тетушку Тыквочку, то спросил у библиотекарши, что это за овощ, та пожала плечами, и сказала, что это, наверное, итальянский овощ, у нас не растет.
И тогда я спросил про тыкву у учительницы ботаники, ботанику у нас преподавали на белорусском языке, но, учительница сразу сказала, что тыква - это наш гарбуз.
И тогда я понял, почему дядюшка Тыква не вмещался в свой маленький домик, ибо громадные гарбузы, конечно, в маленький домик вместиться не могли.
В детстве спелую тыкву я поднять не мог. И иногда не мог даже обхватить ее руками. Росли тыквы по краям огорода, по всему периметру. Большие желтые великаны с огромными толстыми усами в моем представлении были сказочными стражниками, охранявшими огород.
Бабушка, говоря по - идиш, как и все, называла тыкву гарбузом. И поэтому тыквенную кашу называла на смеси еврейского и белорусского , а кашэ мит гарбуз.
Из тыквы бабушка варила сладкую вкусную кашу. И еще мы все любили тыквенные семечки. Папа приносил тыкву в дом, точил большой острый нож, разрезал им тыкву пополам. Вынимал из тыквы семечки, промывал их в воде и на большом противне, отправлял их сушиться на лежанку. А после сушки этот противень ставили в остывшую печь и семечки немножко поджаривали. А потом щелкали семечки от тыквы весь год.
Расправившись с семечками, папа передавал тыкву бабушке. И бабушка приступала к приготовлению каши.
Очищала тыкву от толстой кожицы, и кубиками нарезала ее. Брала большую кастрюлю, в нее клала кубики тыквы, добавляла полстакана пшенки, три столовых ложки сахара и заливала водой, что бы она где-то на палец накрывала тыкву с пшеном. И после этого ставила кастрюлю в печку к большому огню. Время от времени, она вытаскивала кастрюлю, мешала деревянной ложкой превращающиеся в кашу тыкву и пшено, и следила за количеством воды в кастрюле.
Когда вся вода выкипала, бабушка перекладывала кашу в глиняный чугунок, клала столовую ложку сливочного масла, наливала стакан молока, и отправляла чугунок в печку, ставя его подальше от огня, что бы каша медленно доходила до кашэ мит гарбуз, как поясняла мне бабушка.
Каша получалась желтенькая, сладкая. Но я добавлял еще варенье.
Когда бабушка готовила кашу с гарбузом и я ее спрашивал, что она готовит, она всегда отвечала:
- Фун бройт штопкэс! ( От хлеба затычку!- идиш)
То есть по- простому, ничего не делаю. Ибо приготовление такой каши она считала самой легкой работой.
