вот опять –
пробиваю молчания режущий наст
на дороге к тебе;
направлению ветра назло
я на всех парусах прилечу,
потому что у нас
снова – видишь – есть повод для слов,
снова – повод для слов.

- за окном затрепещет луна, как осиновый лист,
и в плетении пальцев родятся борьба и родство;
и желанья, что тихо мерцают меж наших ресниц
до утра –
это повод для слов,
только повод для слов.

на рассвете в гортани так трудно рождается речь;
обретая черты,
мир опять проверяет на слом
мою прочность –
но только зачем же себя мне беречь,
если боль – это повод для слов,
тоже повод для слов?...

- как всегда,
из обрывков реалий крою миражи,
как и раньше,
оставив тебя, я берусь за весло;
как ответить тебе, - для чего?
просто вся моя жизнь –
это попросту повод для слов,
новый повод
для слов.

(с)

...а я иду - вся такая смелая, лилию белую верчу в руке -
с таким лицом, словно свору демонов с ленцой выгуливаю на поводке.
и мне никто не пан, не господь, не барин и побоку транспортная кутерьма.
я здесь сама себя убиваю, да. сама вытравливаю в нутре раба.

а что рабу - каждый день работа бы, да яду полные закрома...
а сердце стук-постук... что ли, ждёт чего-то? или кого-то? дык, то ж весна!
одна весна - без конца, без края, и впору сдать бы дресс-код в утиль.
но вот - будильник. я просыпаюсь. одна подушка. и полный штиль.

и я с подушкой дружу в обнимку, меняю лилии на окне;
наутро - кофе, в обед - сардинка, под вечер - песни лицом к луне,
а в ночь - по улицам, в намордник демонов, - ну да, и лилию не забыть.
ты как там, милый мой? дела - доделаны? готовь шампанское. иду на вы.

(с)

от горючих этих вод
тяжелы слова,
сердце медленно идёт,
тикает едва,

падает на землю плод,
догорает луч,
скоро кончится завод,
и потерян ключ,

человек в окно глядит
осень напролёт,
этот мир и этот вид
он не узнаёт,

почему не слышен шум
и земля гола,
почему его костюм
чёрен как зола,

что забыл он здесь, хмельной,
с посохом басё,
кто там за его спиной
шепчет: вот и всё...

(с)

– годы и мили, осени запах мыльный,
это уносит время на всех парах
всё, чем мы были, всё, чем мы были, милый,
всё, что мы помним, помним, как помнит прах...

– знаю, что солнце скрылось, что в сердце – стылость,
рядом побудь – и выстоим дольше скал,
только бы слово, только бы слово длилось,
только бы голос, голос не умолкал...

– все наши клятвы, милый, любови даже
легче слезы, короче, чем смертный миг,
вот мы и стали, вот мы и стали дальше,
вот мы и старше, старше себя самих...

– знаю, что тянет в нети вся тьма на свете,
рядом побудь – и сгинет за край земли,
только бы губы, только бы губы эти,
только бы эти, эти глаза цвели...

– значит, не верить ливням и ветру, милый,
значит, объятье шире предзимней мглы?
– там, где любили, годы поют и мили,
там, где любили, там, где любили мы.

(с)

Меж нами не было любви, была лишь яркость катастрофы,
предвосхищаемый финал, где поезд мчится под откос...
Но эта горечь на губах рождала образы и строфы,
в которых знанью вопреки всё было честно и всерьёз.

Меж нами не было любви. Любовь ушла из лексикона.
Сгорела пара тысяч солнц, нас обогрев - не опалив...
И мы надежду быть вдвоём определили вне закона,
меж наших странных берегов придумав Берингов пролив.

Всё было просто и легко, как "ехал грека через реку",
но даже в легкости сидел сомнений будущих росток.
А счастье так легко списать на притяжение молекул,
на недоверье к слову "боль" и на весенний кровоток.

Пройдя весь путь от первых встреч и до финального аккорда -
хоть притворись, что всё прошло;
хоть душу в клочья изорви -
"Меж нами не было любви" - мы догму заучили твёрдо,
так ничего и не найдя, что выше этой нелюбви.

(с)

ФионнШи,

Узнаю тебя, осень,
по недобрым глазам,
по прищуру пылающе-рыжего цвета.
Чудодейственный Рижский
оноре де Бальзам
выжигает из жил постаревшее лето.
Вот и небо обрюзгло.
И, набравшее вес,
наклонилось к земле в пароксизме одышки;
и нечёток,
как будто на фото без вспышки,
горизонта клинически-точный разрез.
Узнаю тебя, осень,
твой рассеянный взор
и шаманских дождей полушёпот и шорох...
Ни за что не сменю я
твой прохладный минор
на присущую лету тональность мажора.
Приведи меня, осень,
к несвятым образам:
к сероватой луне
и к светилу без света...

Пусть несётся по жилам
агонией лета
чудодейственный Рижский
оноре де Бальзам.

(с)

Я уже не боюсь. И не стану меняться в лице.
Что случиться должно - я заранее мирно приемлю.
Не летай надо мною, зловещая муха цеце,
не бросай свою мрачную тень на усталую землю.

Я, подобно народу, проснулся, исполненный сил,
и гондолой плыву по житейским клокочущим водам...
Что ж ты носишься, муха, источник опасных бацилл,
в ряде случаев явно чреватых летальным исходом?!

Не пошла бы ты, муха, искать самовар на базар?!
Ну, укусишь меня. Ну, в жару распластаюсь на койке...
Но - отмстит за меня ставший очень разумным хазар:
в чуткий воздух ворвётся пронзительный свист мухобойки

и с небес упадёт насекомого жалкого труп...
Засмеётся хазар, рукоятку сжимая орудья -
так смеялся Меркадер, над Троцким воздев ледоруб,
так смеются над злом победившие оное люди.

Пусть я даже умру, не увидевши света в конце,
и моими собратьями станут бесплотные духи -
но зато станет мир чуть светлее без мухи цеце,
без паршивой, несущей согражданам бедствия мухи.

(с)

Ане

Розмарин происходит от латинского "rosmarinum", что означает "морская роза". Разные народы почитали розмарин священным растением. Греки посвящали розмарин Аполлону - богу солнца, медицины, музыки, поэзии и ремёсел. Римляне считали его священным растением, символом верности, любви и дружбы.

1

мэри-энн считает до десяти
с птицей в ухе с облаком в голове
птица птица смилуйся не свисти
ночь такая светлая дайте две

восемь семь неважно вчера был дар
а сегодня полный передник дыр
что там в расписаньи потоп пожар
наспех нарисованный лытыдыбр

почтальон нахохлился дождь намок
ванька-мокрый аленький бальзамин
он расцвёл сегодня вчера не мог
со всех ног лови побеги за ним

у него в карманах бренчит с утра
то орёл то решка попал свезло
что там эта птица поёт сестра
ничего не слышно алло алло

2

опять плести по берегам венок, мочить подол,
и бормотать: "прощайте, гамлет, здравствуй, муми-дол",
кувшинки, лотосы почти, раскладывать в ряды:
о нимфа, помяни, проcти, забей, налей воды.
нимфея, именем - гляди - твоим латынь горда,
морская роза на груди, да вечность изо льда,
и слева шип, и колыбель, как эшафот, скрипит,
и я не верю, хоть убей, тому, кто ночью спит.
и я не помню, кто кого в итоге уморил...
зачем вам лотос, нет его, - возьмите розмарин.

3

с вечера до утра зыбь на морском пути.
имя скажи, сестра, - нет, не скажу, прости.
в гавани всех скорбей порваны невода.
здравствуйте, воробей, - здравствуйте, господа.
что привело вас в брель осенью, мой герой?
в днище дубовом брешь, в сердце пчелиный рой.
жалко, что горизонт, в принципе, достижим.
но всё равно резон есть соблюдать режим.
вовремя лечь спать, вовремя сесть есть.
времени злая пасть вас не страшит? - йес!
парка, что там прядёт, крутит веретено,
скажете, не найдёт вас никогда? - но!
да вы храбрец, сэр. выпьем за ваш успех!
и на закуску сыр. и на прощанье смех:
нет никаких звёзд, кроме морских роз,
нет никаких роз, кроме морских звёзд.
в гавани у камней плещется чей-то плащ.
в море полно огней, радость моя, не плачь.
крысьим вослед хвостам тянется сеть зари.
здравствуйте, капитан, - здравствуйте, роз-мари.

4

ваше величество господин король
мне вчера приснился ужасный сон
и уже не первый уже второй
и уже неважно о чём был он

важно что приснился и встал в углу
весь такой взъерошенный как во сне
посадили ангела на иглу
он слетел с иглы и пришёл ко мне

здравствуйте пожалуйста как дела
протянул крыло руку мне пожал
и уже неважно что там игла
всё равно война и пожар пожар

ваше величество мне пора
совершить предательство вышел час
полон двор врагов на дворе игра
вроде непонятно но всё про вас

я вернусь когда беглецов сочту
разыщу поймаю казню спалю
я ваше величество не вас люблю
а мечту мечту

5

сначала надпись: "still awake" - не спи.
через милю, что ли, ещё одна - "still alive".
я не сплю, не сплю, я слышу собачий лай,
крики чаек в дюнах, шуршанье босой стопы.

дорога уходит вправо, к побережью, а слева написано: "BRIELLE - 1 MILE"
миля до бреля, но мы не поедем в брель.
брель, брель, стилл эвэйк, говорю, не спи, ты меня замаял,
призрачный маячок, ночная тень, акварель.
аква марина, статуя в чаше фонтана, девушка с веслом, пионер с горном,
мальчик с дельфином, с дудкой, с перевязанным горлом,
здесь добывали соль, здесь жили вампиры,
здесь разрушались побитые временем корабли,
обошедшие по морям полмира,
но никогда не увидевшие земли.
неверленд - звучит гордо.

брель, брель, полусонный бред, стилл элайв, стилл ин лав, оставайся живой,
брень-брень, бубенчик в три позвонка,
я оборачиваюсь и шепчу дороге - пока-пока,
огибая по левому ряду корабельные мачты над головой
и призрачный свет маяка.

когда-то в штате флорида в центре ненастоящего городка
была маленькая статуя - мальчик и девочка, пускавшие корабли в фонтане.
мы гладили бронзовые позвоночники, говорили им - пока-пока,
мы вернёмся, вы только не уплывайте далеко, возвращайтесь издалека,
именно для возвращений требуются скитанья.

в последний приезд мы увидели, что фонтанчик исчез,
а вместе с ним и статуя, куда-то они уплыли
на своих корабликах, мальчик и девочка, жили-были,
и больше мы их не встретим нигде, разве что в бреле,
в городе соли и слез.

я знаю, что там, в запущенном светлом сквере,
почти зимой, в ноябре ли, кажется, в декабре ль,
посреди замусоренного фонтана, как беспризорное детство в пустом партере,
мёрзнет под снегом бронзовый мальчик, амулетик мой, талисманчик,
пионерчик. но мы не поедем в брель.

(с)

Дева_леса,

Омар Хайям

Тот по жизни обязан быть глух, а не слеп,
Кто желает поймать укатившийся хлеб.
Если песней себя заморочить позволишь,
Вечно голоден будешь, смешон и нелеп.

Из последнего бедный дехканин испёк
Свой бесхитростный ужин – простой колобок.
Но мулла, хитрый лис, оказавшийся рядом,
Снедь во имя Аллаха с собой уволок.

Стариков и домашний очаг почитай,
Инородцев с роднёй никогда не мешай.
Чужеземца лукавую дружбу отвергни,
Близкий жизнь у тебя станет клянчить – отдай.

(с) Прохожий

С.Есенин "Письмо к матери"

Ты жива ещё, моя старушка?
Жив и я. Привет тебе, привет.
Да, сбежал я из твоей избушки
Посмотреть, чем дышит белый свет.

Пишут мне, что ты в преклонном веке
Загрустила шибко обо мне:
Вспоминаешь, как скребла в сусеке,
Как меня студила на окне.

Что тебе в вечернем синем мраке
Видится, как ест меня лиса...

Знаешь, я не дамся ей без драки,
Ты же меня знала два часа!

Потому не так уж всё и грустно,
Это просто тягостная бредь.
Я ведь не совсем ещё закуска,
Чтоб в желудке лисьем умереть.

Я по-прежнему такой же нежный -
Корочка всё та же, тот же бок,
И мечтаю от тоски мятежной
Прикатиться снова на порог.

Мне о многом на окне мечталось,
Но, увы, немногое сбылось.
Знаешь, слишком раннюю усталость
Испытать в лесу мне привелось.

Ведь тобой мешон я на сметане,
Потому охотились за мной
Без малейших совестных терзаний
Все, кто проходил моей тропой:

Я ушёл от зайца и от волка,
И медведь рычал бессильно вслед...

Я вернусь, когда зимы осколки
Отразят в себе весенний свет.

Так забудь же про свою тревогу,
Не сиди подолгу на окне,
Не ходи так часто на дорогу
В старомодном ветхом шушуне.

(с) Лада

Данте Алигьери
Перевод Михаила Лозинского

Как отрок, печь пройдя, вдруг невредимым
Я очутился в сумрачной избе,
И был мой первый путь по лавке длинной.

Но, следуя наперекор судьбе,
Я за порог перевалил поспешно
Стремясь познать всё лучшее в себе.

А старики, кого покинул, грешный, -
Они себе другого испекут,
И долго вряд ли будут безутешны.

Так начал я трагический маршрут
И, сам себе Вергилий, покатился
Прочь из деревни, в поле, где растут

Цветы, к которым я всегда стремился.
Я жёлт, как солнце, и своим теплом
И светом бы охотно поделился,

Для Колобка изрядно чести в том.
Но к полю мне дорогу преградили
Создания, ужасны естеством.

Волк, заяц и медведь меня теснили,
Найдя во мне и пищу, и забаву.
Алкали съесть, кусали и давили.

Едва-едва сумев упасть в канаву,
С трудом перевалился через бруствер.
И побежал, петляя - влево, вправо.

Призвав на помощь всё свое искусство,
Хотел я переждать беду в лесу.
Напряг и зренье, и иные чувства.

Но не сумел учуять я лису.

(с) vadim-i-z

А.Галич

Ох, любили ж его дедка да бабка,
Называли его Бобом и Колей,
Посыпали его пудрою сладкой,
Внутрь пихали марципан в алкоголе.

Украшали его сладкою вишней
И в углу держали красном под ликом.
А в печи – ну, ни минуточки лишней,
И мальчишек отгоняли прикриком.

Так бы жизнь они свою коротали
Идиллично - я скажу вам - и дале.

Но случилось как-то: вышла ошибка -
То ли сглазили её, то ли сдуру,
Но на двор помчалась бабка так шибко,
Словно ей сдавать зачёт, физкультуру.

Ну а дед как раз смотрел в телевизор -
Как там битва с урожаем в Рязани,
Как девчата вяжут нитками бисер
И цунами где-то там в Пакистане.

Тут судьба их, так сказать, и прижала...
Прям, как в сердце остриём от кинжала.

Сделав вид, что это он понарошку,
Подышать, мол, только хочет немножко,
Подкатился Колобок наш к окошку -
И потом как сиганёт из окошка!

Громкий вопль раздался бабкин из будки,
Дед забился, как в припадке падучей...
Вот идут уже которые сутки,
Как исчез наш Колобок, потрох сучий.

Так что в жизни может всяко случиться...
Ходит слух, что он влюбился в Лисицу.

(с) Павел Файнштейн aka ne_goya

Надеюсь, вы попали по назначению )
До_востребованиЯ,
lesh,

Я не помню, когда хранить разучилась письма,
Научилась смеяться заливисто: всё - игра!
А была бы другой - низала стихи, как бисер,
И слова бы звенели на нити из серебра.

Но мои слова - цвета ветра, огня и ночи -
Рвутся вихрем наружу, вон из моей груди;
А была бы другой - была бы нежней и тоньше,
Говорила нечасто проклятое "уходи".

И, признав одного меж тех, кто проходит мимо,
Я могла бы за ним по следу рекою течь...
Только я понимаю, что люди все - за-ме-ни-мы;
А была бы другой - умела бы их беречь.

Я б умела любить - ведь это одно и важно!
Как песок податлива, ласкова - как прибой...
...На ветру ледяном деревья ветвями машут;
А была бы другой -
Осталась бы я с тобой.

(с)

практически в тему... )

Она не страшилась возмездья,
Она не боялась утрат.
- Как сказочно светят созвездья,
Как звёзды бессмертно горят!

Константин Бальмонт