Где ты, Страна Лимонных Корочек,
Ну, где ж ты, Страна Коньячных Пробок?
Где ты, Страна Лимонных Корочек,
Ну, где ж ты, Страна Коньячных Пробок?

О, сколько сказок хотеть, а выбирать - не те.
Опять шумит балаган, натянут верный лук,
И бьёт Вильгельм Телль на слух и в темноте,
И ты встаёшь к столбу, и ставишь череп под круг.
Народ губами - шлёп, народ ушами - хлоп,
И ты закроешь глаза, считая до десяти,
И промахнется Телль, и прошибёт твой лоб,
И ни один Айболит тебя не сможет спасти.

И будет сон устал, и будет верен Фрейд,
И глупый твой телефон забудет все номера,
Забьёт тупой металл дыханье слабых флейт,
И ты забудешь сон, что приходил вчера.
И будет счастье — блеф, и будет сказка — муть,
И ты пройдёшь босиком, откроешь в ванной кран.
К тебе придёт твой эльф и разорвёт тебе грудь,
И это будет конец твоих придуманных стран.

И будет просто жизнь, и будет гулкий трамвай,
И будет душный дом, и овощное рагу,
И будет ночью — ложись, и будет утром — вставай,
И что там будет ещё — предположить не могу.
Так не гляди же вниз, тебе без сказок — смерть,
И так, едрёна мать, как тянет в землю порой,
Так раскрути же диск, заставь его запеть,
Заставь его узнать твой телефонный пароль.

Тебе ответит Страна Лимонных Корочек,
Ответит Страна Коньячных Пробок.
Ответит Страна Лимонных Корочек,
Ответит Страна Коньячных Пробок.

(с)

Узы рвутся. Одни, тонкие, непрочные, - сразу и незаметно, как паутина. Другие лопаются звонко, как гитарная струна. Самые прочные исподволь точит время. Они истираются, подобно пеньковой веревке, и наконец не выдерживают, и тогда можно почувствовать, как сердце обрывается в бездонный колодец.
Мне нужно нащупывать узы каждый день - связи между окружающими предметами и явлениями, между мной и другими людьми, между кажущимися случайностями и неочевидными закономерностями. Вслепую вязать узлы, осторожно распутывать нити грибницы. Это единственная безусловно необходимая работа. Иначе, переполнившись лёгкостью и свободой, я оторвусь от земли и улечу, как воздушный шарик... Вот почему я боюсь одиночества. В глубине его, в самой его сердцевине царит пронзительная тишина. Там слепящий белый свет и беззвучный ледяной ветер. И с каждым новым порывом ветра держаться становится всё труднее, всё бессмысленней и ненужней. И горло начинают щекотать весёлые, шипучие пузырьки лёгкого безумия, похожего на кислородное опьянение. Полное, совершенное одиночество - прихожая Вечности, и дверь этой прихожей сорвана с петель. Только нащупывая узы непрерывно, я могу противостоять сквозняку, безмолвно сдувающему меня в ничто.

(с)

Несмотря на то, что все фразы избиты и банальны, мне очень хочется пожелать Вам всего самого-самого доброго и светлого ) счастья и любви )))
Пусть всё в этом году для Вас будет!
Спасибо за то, что Вы каждый раз находите для меня время и улыбку )
Спасибо, что Вы со мной )
С теплом,
i

Абзац подкрался, как водится, незаметно,
Ты жил как жил, да и знать не знал,
Что, став объектом эксперимента,
Строкою ляжешь в журнал.

Пока пытался, пыхтя, копил монету,
Глупел от тихой своей любви,
Проснулся как-то - полсердца нету...
Теперь пойди - проживи.

Нет, ты не волк, ты - лабораторный кролик,
Чьей сметной шкуре цена пятак,
А будь ты волк - ты б для этой роли
Не подошёл бы никак.

Диод мерцает, касания ловит сенсор,
По самописцам змеится вязь,
В стальной кювете твои полсердца
Остывают, сочась.

Держался долго, но всё же стал готовым,
Тебя под нож, не спеша, вели
То горьким плачем, то сладким словом -
Ты поверил и влип.

А будь ты волк - ты бы не ждал, дрожа, у двери,
Не бормотал: "Отворись, сезам",
А будь ты волк - ты б, смеясь, не верил
Ни словам, ни слезам.

Для волка слёзы не горше мятных капель,
Слова для волка - водой вода,
И будь ты волк, ты б не лёг под скальпель -
Ни за что, никогда.

Закончен опыт, но вот всё круче-выше
По мониторам бежит волна,
Полсердца нету - но, глянь-ка, дышит, -
Удивится она...

И, стиснув зубы, чтоб не завопить от боли
Ты встанешь в рост, зеленей травы.
Да, ты не волк, брат - но ты не кролик,
Если остался живым.

И степью-лесом, порою петляя пьяно,
За горизонт убегут следы
До моря синего - окияна
И до великой воды.

Туда, где можно сорвать бинты, согреться,
Горячей галькой намяв бока,
Потом вернуться - и жить вполсердца,
От звонка до звонка.

(с)

Сначала она высыпала свой бисерный смех в круглую жестяную баночку из-под киноплёнки и выслала почтой DHL на деревню дедушке. Потом сгребла в охапку душистые разноцветные сны и подарила одному хорошему человеку прямо на улице. Затем пошла на вокзал, сняла ячейку в камере хранения и оставила в ней до лучших времён своё желание в хрустящем пакете, перевязанном ленточкой. Настроения, которых был полон шкаф, сложила в сундук, аккуратно пересыпав нафталином, и оставила себе только одно, самое серое, дорожное. Настал черёд привычек: каждая из них была помещена в стеклянный флакон с притёртой пробкой, флаконы выставлены в кофр, изнутри обитый бархатом, а кофр забыт в парикмахерской. Она съела свою улыбку за завтраком, посыпав корицей, между ложкой творога и сдобной булочкой. Нерождённые поцелуи раскрошила из окна голубям. Сохранила голос на диск А: 3,5" и выбросила чёрный пластиковый квадрат со скошенным уголком, не церемонясь, в мусоропровод. Своё легкое яблочное дыхание выпустила в воздушный шар и долго-долго смотрела, как он тает в вечернем небе. Потом присела на дорожку, молча, сонно, равнодушно. Закрыла глаза, вспыхнула белым и исчезла.

Если у вас дома есть женщина, посмотрите, может, она не вся.

(с)

Несчитанные дни, немыслимые дали
Остались позади, а край всё непочат.
Как много мы сожгли, как мало мы создали
По милости людей, которые молчат.

Давно известны нам все омуты и мели.
Иных снесло на дно, а нас всё волны мчат.
Как много мы могли, как мало мы сумели!
А всё из-за людей, которые молчат.

О, как прекрасен бой! О, как прекрасно рвенье!
Вот только перемен не видится пока.
Всё так же тяжелы судьбы прикосновенья.
И смерть недалека, и бьёт наверняка.

Но слишком не грусти и мучайся не очень.
Пусть горьких дум следы чела не омрачат.
Поскольку в трудный час всегда найдётся, впрочем,
Нам место среди тех, которые молчат.

(с)

Там, где ветер вычищен, свеж, черняв,
Там, где жёлтое солнце хрустит поджаристо,
Господи, верни мне хоть немножко меня.
Пожалуйста...

Летят, летят минуты холодным бисером, дождём звенящим сыплются на ладонь. Люблю широкоплечих и независимых, очкастых, с рыжеватою бородой. Они сильнее неба и с каждым справятся, легко смеются, ветер, огонь в груди. Я - их капризный ангел, но им не нравится, когда реву, цепляясь: "Не уходи". Такая осень - долгая, неуютная, какой там страх - мне в прорубь бы с головой. Стираю письма - жгла бы, но жаль компьютера, и притворяюсь ласковой и живой.

...

Проходит ночь, что может быть замечательней, за ней неслышным шагом приходит день, ищу себя, ищу под столом и тщательно, бессмысленно - меня уже нет нигде. Копаюсь в том, что глупо и возмутительно ошибочно называется головой. Остались: страх - за маму (звонок родителям), любовь (и страх, конечно же) за него нет, всё-таки уже совсем ничего. Набор цитат. Малиновая оскоминка. На тёплом лбу каштановый завиток. И тонкое сияние с подоконника, разложенное на семь основных цветов.

Господи, неужто вот этот, в рясе,
Несёт тебя на острие копья.
Боюсь за тебя, а вдруг и ты потерялся
Как я.

(с)

http://izubr.livejournal.com/204465.html

Неужели не я,
Освещённый тремя фонарями,
Столько лет в темноте
По осколкам бежал пустырями,
И сиянье небес
У подъёмного крана клубилось?
Неужели не я? Что-то здесь навсегда изменилось.

Кто-то новый царит,
Безымянный, прекрасный, всесильный.
Над отчизной горит,
Разливается свет тёмно-синий,
И в глазах у борзых
Шелестят фонари - по цветочку,
Кто-то вечно идет возле новых домов в одиночку.

Значит, нету разлук.
Значит, зря мы просили прощенья
У своих мертвецов.
Значит, нет для зимы возвращенья.
Остаётся одно:
По земле проходить бестревожно.
Невозможно отстать. Обгонять - только это возможно.

Поздравляю себя
С этой ранней находкой, с тобою,
Поздравляю себя
С удивительно горькой судьбою,
С этой вечной рекой,
С этим небом в прекрасных осинах,
С описаньем утрат за безмолвной толпой магазинов.

Слава Богу, чужой.
Никого я здесь не обвиняю.
Ничего не узнать.
Я иду, тороплюсь, обгоняю.
Как легко мне теперь,
Оттого, что ни с кем не расстался.
Слава Богу, что я на земле без отчизны остался.

Не жилец этих мест,
Не мертвец, а какой-то посредник,
Совершенно один,
Ты кричишь о себе напоследок:
"Никого не узнал,
Обознался, забыл, обманулся,
Слава Богу, зима. Значит, я никуда не вернулся".

(с)

Поэт - у древа времени отросток.
Несчастный, но заносчивый подросток.
Обиженный, но гордый старичок.
Коры кусок, и ветка, и сучок.

Поэт - у древа времени садовник.
Босой, как нищий, важный, как сановник,
Носящий на груди свою беду,
Просяший "подожди" свою звезду...

Поэт - у древа времени воитель.
Чужой и тощей почвы освоитель.
Поэту поклонялись племена,
Поэту покорялись времена.

Стоит к стволу спиною, отчуждённый.
Уже приговорённый, осуждённый.
Сейчас его повесят на суку!
Вот так оно и было на веку.

Премудрое дитя, худой подросток!
Усохшего ствола тугой отросток...
Судьба твоя кромешна, краток путь.
И всё-таки, поэт, у древа - будь!

Поэт - у древа времени отросток.
Несчастный, но заносчивый подросток.
Обиженный, но гордый старичок.
Кора, листва, садовник... Дурачок!

(с)

Если ты, к примеру, кролик с шелковистыми ушами -
ничего не просишь кроме, чтобы лисы не мешали,
ты живёшь среди волнушек и осоки острой, тонкой,
никому ты, брат, не нужен, кроме собственных потомков.
Пляшет день в окне высоком, башенка скрипит резная,
ты живёшь в своей осоке, и никто тебя не знает.
Флюгер в облаках ютится - хоть бы на минуту замер,
в башне обитает птица с удивлёнными глазами.

Если ты, к примеру, птица, у тебя намокли перья,
хоть куда бы примоститься, чтоб согреться - не до пенья,
слишком часто дождик крошит, здесь попробуй не простынь-ка,
и закат на небо брошен, как дырявая простынка,
ты голодная и злая, и с утра во рту - ни крошки...
Видишь - башенка резная, в ней высокие окошки,
ты тихонько, в уголочке, ты недолго, ты на вечер,
на минуточку, а впрочем... и останешься навечно.

Если ты, к примеру, вереск, ты растешь на ясном поле,
по тебе гуляют звери и расчёсанные пони,
ты совсем ещё недавний, ты сиреневый и робкий,
ты совсем уже недальний, ты стоишь у самой тропки
к башенке, где флюгер тонкий на резной сосновой крыше,
он поёт себе - а толку, всё равно никто не слышит...
Только кролик вдруг зальётся удивлёнными слезами,
только птица вдруг завьётся с удивлёнными глазами.

Если ты, допустим, ветер, ты играешь с флюгерами,
ты за всё вокруг в ответе - холода не за горами,
Вот и осень побежала в одеяньи изумрудном,
с башенки её, пожалуй, даже разглядеть нетрудно,
скоро тополя разденет, солнце в лужах перемелет,
ты решай, что дальше делать, каждому раздай по мере,
землю согревать ли дальше, с неба доставать луну ли?..
Под дождём таким, что даже крыши лепестки свернули...

Если ты летаешь ночью на земном промокшем шаре -
где-нибудь заметишь кочку с шелковистыми ушами,
и услышишь, и поверишь, спустишься на камень мшистый
и вдохнёшь промокший вереск, фиолетово-пушистый...
Никаких забот не зная, ты поселишься в осоке,
там, где башенка резная и окошки на востоке,
холода не за горами - я не видел, но сказали...
Ты проснёшься утром ранним. С удивлёнными глазами.

(с)

У каждого в душе – своя страна,
И гости зачастую в ней пугливы...
Гостеприимство требует вина,
Беседы лёгкой и неторопливой.

Радушно встретив, не избегнув лжи,
Привычно неоправданной и древней,
Мы водим их – таких ещё чужих –
По собственной Потёмкинской деревне,

Где хлеб, и соль, и поясной поклон,
И белизною светятся рубахи...
Где свято соблюдается закон –
Под страхом отвержения и плахи.

И сами забываем боль и стыд,
Царящие за этим благолепьем -
Лишь был бы гость доволен, рад и сыт.
А будни наши, в горе и отрепье,

Для глаз других – привычных к темноте,
Для рук иных – не брезгующих грязью,
Для тех немногих – самых близких, тех,
Что дорожат любою ипостасью -

Огнём, водой и сомкнутостью губ
В часы беды... Которых бы могли мы
С собою взять в любой ветшалый сруб –
И греться тем, что ими мы любимы.

(с)

Я жду письма, как ждут календаря -
Прекрасных дат, предсказанных до точки...
Я потребляю зиму по глоточку.
Какой букет, мон шер, у декабря -
здесь оттепель, и соль на языке,
и пряно-сладкий привкус мандарина...
Ну, напиши - о жизни, о мужчинах,
о небелённом сроду потолке...

...

И между строк - мы всё ещё одно
Дыхание, мгновенье, расстоянье...
Онегин, не ответивший Татьяне -
Дурак, как все - не бархат, а сукно.
Мой мир широк, твой взгляд - ещё острей,
чем был тогда, в эпоху бус и чая...
Я жду письма. Всё просто - я скучаю.
Как прежде, умираю на жаре,
Как прежде, ненавижу тишину,
Как прежде, по ночам - с Экклезиастом...
Полным-полно ненужного балласта,
И неуменья в нужную волну
Попасть-упасть-захлёбываясь, плыть...
Шампанское - шипучая отрава.
Ну, до свиданья.
Стикс. У переправы
Опять найдём, о чём поговорить...

...

(с)

"Мы боремся, мы хватаемся друг за друга с неистовой силой, пытаемся удержаться, уцелеть, выстоять. Бесполезно".

читать дальше

Шмель колотился в стекло,
а снаружи - дождь,
шмель колотится в окно,
как моя душа,

Шмель гудит, звенит стекло
в каплях от дождя,
поскорей открой окно -
будет чем дышать,

у шмеля на крыльях слово,
на одежде смех,
завтра он вернётся снова
и спасёт нас всех.

(с)

Найдено у Иона

Составление вашего психологического портрета окончено. Результаты: Homo Egoismos

Ваш девиз: "Я, я , ну и ещё, пожалуй, я". Всегда держите свою позицию, любите споры и соревнования, где обычно становитесь победителем. Если вашу точку зрения разделяют массы людей, то вы становитесь лидером. Ваша типовая внешность: невысокий рост, тёмные волосы, обаятельная улыбка. Про таких говорят: "Хорош, чертёнок". От жизни вы почти всегда что-то для себя берёте. Материальное положение ваше шатко и изменчиво, но вы твёрдо знаете, по какой дорожке пойти. Карьера — не ваше призвание, вы любите заниматься тем, что любите, и в своё удовольствие. Любите спорт, технику, интернет, живое общение. Окружающие делятся на три категории: те, кто любят и уважают, те, кто вас ненавидит, и те, кто предпочитают с вами не связываться. Мир для вас — одного цвета, но очень динамичный и наполненный событиями. Своими ангелами-хранителями вы считаете цели, которые постоянно ставите и добиваетесь.

Пройти тест

Ну, кто бы сомневался )))

в стране изгоев и вандалов,
вокзалов и больниц,
где ты сама себе шептала:
проснись!.. проснись!..
где ночи длинные украдкой
в сезон дождей
смывали пальцев отпечатки
с души твоей,
глотая жизнь, как снег, как стужу,
солёную на вкус,
ты знала, что запрет нарушен,
Эдем твой пуст.

...

(с)

Февраль. крылатый чёртик ветра,
моим не брезгует плечом.
Год, продолжая стройку века,
кладёт кирпич за кирпичом.
В руке поблёскивает шпатель,
и день похож на выключатель...

И сон в моё ныряет кресло,
прищурив свой кошачий глаз;
и я загадываю место,
и я придумываю час,
шар с белым городом внутри
и гостя у моей двери...

Мой милый гость заводит дом
ключом, как ларчик музыкальный.
Садится у окна. Перстом
рисует профиль мой наскальный.
Любовь вскрывает нас, как вор.
мы затеваем разговор...

Часы с минутами на спицах
решают споры - кто кого.
Крылатый чёртик бьёт копытцем
двенадцать раз - и ничего -
ни слёз, ни туфельки хрустальной,

лишь караульный сна усталый
всю ночь чеканит "аты-баты"
и всё стучится, как качель,
в наш разговор продолговатый,
в котором слышен звон ключей...

(с)

...Как мне быть с тобой, эгоизм любви,
Как мне быть с тобой, эгоизм печали -
Пара бесов, с коими визави
Я сижу ночами?..

(с)

Невозможная жизнь моя прячется между страниц
Ненаписанной книги. Посмотрит - и вновь отвернётся.
Непременная смесь из случайно увиденных лиц
Настигает во сне. И глядит из пустого колодца.

Невозможное счастье шагает за мной по пятам,
Окликает меня и глаза закрывает руками.
Невозвратная гибель вручает свои паспорта,
Неразменное имя скрывая пятью именами.

Упади в эту синь, пропади, попади в этот сон.
Погружайся, коль скоро пути никакого не видишь.
Это вовсе не смерть, но со смертью звучит в унисон:
Кем ни вышел бы ты - но собою уж точно не выйдешь.

Говорят, что гармония мира не знает границ.
Я не верю, но как же мне всё-таки хочется верить,
Что подсолнечный мир повинуется взмахам ресниц.
Что пять раз повернись - и увидишь открытые двери...

(с)