Авторы: ТОЙНБИ А., КЕСТЛЕР А. и др.
РЕФЕРАТ СБОРНИКА ПОД РЕД. А.ТОЙНБИ, 1977 г.
Life after death / Contrib. by Toynbee A., Koestler A. et al. – L: Werdenfeld a. Nicolson, 1977.- VI, 272 p.

(Д. Ляликов РЕФЕРАТ, середина 80-х годов)

В интернете этой статьи нет. Это скан машинописной копии. Рассмотрены вопросы жизни, смерти, бессмертия в свете современной физики. Вопросы отношения к смерти и умиранию в разных культурах. Использование психоделиков (веществ расширяющих сознание - не наркотиков!) для облегчения страданий раковых больных.
О Кастанеде авторы сборника, видимо, не пишут. Или автор реферата.

Проблема бессмертия ставит человека перед неразрешимыми трудностями. На современном техническом языке можно сказать, что человек просто не запрограммирован для решения этой задачи. Компьютер, столкнувшись с задачей такого рода, либо отключается, либо начинает нести бессмыслицу. Похоже, что с человеком чаще происходит именно последнее.
Поставленный перед парадоксом собственного сознания, возникшего ниоткуда и вновь уходящего в неизвестность, он начинает населять мир призраками умерших и подобными им бесплотными персонажами, в лучшем случае непознаваемыми, но по большей части опасными и требующими жертв. Образы Геенны, Аидо, Шеола монотонно повторяются во всех цивилизациях. Что же касается райских жилищ, то их обитатели, кажется, давно должны были бы умереть от скуки. В основе здесь лежит то, что человек почти неспособен переносить себя за рамки своего привычного опыта. То же мы видим сегодня и в научно-фантастической жтературе. Предположим, астронавты могут пересечь вселенную по кратчайшим траекториям через многомерное гиперпространство, но, высадившись где-нибудь на третьем спутнике Альдебарана, они говорят и ведут себя так, как будто бы ещё находятся в пивном баре в Миннесоте.
Более плодотворным для нашей темы поэтому было бы обращение от всех традиционных загробных фантасмагорий к теориям новейшей физики и особенно к тем из них, в которых физика начинает уже явственно переходить в метафизику.
Уже в знаменитой формуле Е=MC2 (1905 г.) Эйнштейн начал «дематериализацию материи», показав, что то, что всегда считалось непроницаемой инертной массой, на деле есть эквивалент огромных концентраций энергии. Следующий шаг был сделан де Бройлем, Шредингером и Гейзенбергом, установившими, что элементарные составляющие материи способны вести себя то как наделённые массой частицы, то как бессубстанциональные волны. Эти два подхода к материи - как к волне и к частице взаимно исключают и, вместе с тем, дополняют друг друга, так как только в результате их наложения можно получить описание феномена в целом.
Ещё в конце 20-х годов Гейзенберг отмечал близость принципа дополнительности к картезианскому дуализму духа и материи. В.Паули также писал о том, что современная физика ближе подвела нас к правильному пониманию соотношения между телом и духом, внутренним и внешним, включив концепцию дополнительности в самую физическую картину мира. Нечто сходное имел в виду и Дж. Джинс в своём знаменитом высказывании о том, что теперь Вселенная всё более начинает походить не на гигантскую машину, а на гигантскую мысль.

Индусы и буддисты считают, что каждый индивид на самом деле является вечным существом (и каждый — фрагментом Одного), которое много тысяч — или много миллионов — лет возвращается снова и снова, чтобы воплотиться в новом теле. Все люди, учат они, пребывают в этом цикле рождений и смерти, из которого есть только одно спасение — просветление. Поиски просветления — высшая цель любой жизни.

Последующие жизни являются лучше или хуже, приятными или неприятными, в зависимости от качества кармы (что значит «поступок»), которая может у тебя оказаться. Эта карма проистекает из прошлых деяний; она обозначает то количество хорошего или плохого, которое могло быть аккумулировано в предыдущих жизнях: она определяет, столкнется ли, в новой жизни, человек с возмездием или вознаграждением. Естественно, что из этого представления проистекает очень сильное чувство нравственности, ибо успех и конечное освобождение от колеса перерождений каждого индивидуума зависит от его кармы.

Пожалуй, неудивительно, что мы также находим намеки на реинкарнацию в тех текстах, которые пришли из Египта под названием «Hermetica». Как мы уже отмечали, в них преимущественно говорится о глубоком непосредственном переживании божественного. Тем не менее в них содержатся разного рода отступления, которые дают понять, что герметическое учение в целом — возможно, чаще передававшееся в устной форме — признавало перевоплощение. Так, в тексте, озаглавленном как «Тигель», Гермес якобы говорит: «Видишь, через сколько тел мы должны пройти, дитя… чтобы скорее прийти к одному-единственному?» А в десятой книге — «Ключе» — Гермес объясняет, что происходит, когда душа оставляет тело:

«Непочтительная же душа пребывает в собственной субстанции, казнясь и ища войти в земное тело — конечно же, человеческое. Ибо никакое другое тело не содержит человеческой души; не позволено человеческой душе сходить в тело неразумного животного».

Возможно, что это свидетельство влияния индийских духовных наставников, которые, несомненно, проповедовали в Египте в греческий и римский период его истории, тот самый период, когда были составлены Герметические книги. Насколько нам известно сегодня, ни в одном из более ранних египетских текстов конкретная идея реинкарнации не содержится — все сводилось к обретению жизни после смерти. Разумеется, мы могли неверно истолковать и серьезно исказить при переводе некоторые ключевые моменты в этих текстах. Вполне может быть, что имеется какое-то символическое понимание загробной жизни, которое включает представление о реинкарнации, упущенное переводчиками.

Наводит на размышления очень любопытный диалог, обнаруживаемый в «Книге мертвых», в котором, по-видимому, говорится как раз и о колесе жизней, и о понятии кармы — или, во всяком случае, о чем-то подобном.

К сожалению, именно эта часть древнего папируса сильно пострадала и ее подлинный смысл невозможно установить точно. И это не считая трудностей при переводе.

Диалог происходит между умершим — в данном случае писцом Ани — и богом Тотом. Умерший писец вопрошает: «И сколь же долго мне предстоит жить?» Тот отвечает: «Так предопределено, что ты будешь жить миллионы миллионов лет, жизнью в миллионы лет». Ани говорит в ответ: «Да будет мне даровано отойти к непорочным владыкам, ибо я и в самом деле кончаю со всем неправедным, что я совершил с тех времен, когда возникла эта земля…»

Филип Корриган родился в 1959 году. В детстве ночь за ночью ему снилось с яркими подробностями, что он живет в Англии незадолго до Первой мировой войны. Эти сны были настолько живыми, что он никогда ни минуты не сомневался в том, что это реальные воспоминания о его предыдущей жизни.

Ему всегда снилась одна и та же семья, в которой он был старшей из трех девочек. Ему снилось, что он играет в парке, гуляет с сестрами, ходит в школу, — словом, все малопримечательные подробности малопримечательной жизни. За исключением того, разумеется, что все это происходило полстолетия тому назад.

И что эта жизнь оборвалась ужасным образом. Хотя это ему еще предстояло выяснить.

Любопытно, что вроде бы как по чистой случайности, когда Филипу было одиннадцать лет, его родители переехали в деревню в одно из центральных графств Англии, неподалеку от города Брэдфорд. Его отец купил там небольшой магазинчик. Как только они обосновались на новом месте, помимо продолжающегося влияния, которое оказывали на него сны, обнаружился еще один факт: Филип понял каким-то образом, что вернулся домой. Он впервые почувствовал, что именно здесь он когда-то жил.

Однако вместе с этой уверенностью пришло и зловещее ощущение, пока еще не связанное с каким-либо конкретным происшествием, которое бы помнилось Филипу. Возможно, близость к фактическому месту событий прошлой жизни пробудила в нем гораздо более глубокие воспоминания, давно погребенные на дне памяти из-за ужаса и боли, которые были с ними сопряжены. Постепенно Филип осознал, что в этом предыдущем существовании он встретил внезапную смерть. Поначалу он задавал себе вопрос, не была ли она результатом какого-то случайного происшествия. Но это предположение не оправдывалось, в глубине памяти таилось нечто гораздо более мрачное, нечто совсем страшное.

И однажды, только однажды, ему приснилось, что он стал жертвой жестокого нападения.

В подростковом возрасте Филип начал работать разносчиком газет. В первый день ему показали список домов и улиц, куда он должен был доставлять газеты. Ни с того ни с сего среди названий домов и улиц его внимание привлекло название «Элленторп»: оно показалось ему очень знакомым.

Название «Элленторп», как он вскоре выяснил, носил большой дом. Прежде к нему вела длинная подъездная дорога; теперь от нее остался довольно удаленный от проезжей части тупик, который назывался Литл-Ред-лейн.

В первый же раз, взглянув на «Элленторп», Филип убедился, что это был дом, который он запомнил по своим ярким снам. И его что-то нервировало в этой улочке, ведшей к дому; он всякий раз пробегал ее как можно быстрее.

Он упомянул о том, что обнаружил «Элленторп», своим родителям, но они, желая освободить его от привязанности к прошлому, убедили его не придавать значения как дому, так и остальным сновидениям. Они призывали его относиться к этому как к какой-нибудь фантазии. Филип задвинул дом и свои сны в глубину сознания: родители были настроены скептически, а сам он взрослел и гораздо больше погружался в свою нынешнюю жизнь. В конце концов, уже в юности, сны перестали его беспокоить.

Но воспоминания нет. Спустя несколько лет, чувствуя, что его опять начали тревожить вопросы относительно той жизни, он воспользовался выпавшим свободным временем, чтобы провести целенаправленные изыскания в истории «Элленторпа» и ближайших окрестностей. Он искал хоть какие-нибудь исторические факты, которые могли иметь отношение к событиям из его снов, и принялся беседовать со всеми давними жителями района в надежде, что, может быть, узнает достаточно, чтобы составить представление о всех, кто жил тут прежде.

И вот во время беседы с местной жительницей в его поисках появилась зацепка. Во время разговора появился ее муж и без всяких предисловий выпалил: «Парень, а ты знаешь, что на подъездной дороге, ведущей к дому, произошло убийство?»

По телу Филипа прошла внезапная дрожь.

«Постойте, не говорите, — быстро ответил он. — Это была молодая женщина, стройная, с русыми волосами, забранными в пучок, двадцати с лишним лет. И у нее было две сестры помладше, не так ли?»

Сосед как-то странно посмотрел на него.

«Откуда ты все это знаешь?» — спросил он, неожиданно проявляя интерес к молодому посетителю.

Филип был осторожен, но завоевал его доверие. Он узнал, что убитую девушку звали Лилиан Блэнд, что она была из местных. Ему также помогли связаться с местной краеведческой организацией, а через нее познакомиться с исследователем, который в свое время изучал историю семьи Блэндов.

Позже Филип вспоминал:

«Я почувствовал, что могу ему довериться, а потому рассказал ему о своих воспоминаниях и о том, что мне казалось, что я, возможно, реинкарнация Лилиан Блэнд. Он не отмахнулся и не стал смеяться надо мной. Он лишь сказал: „Что ж, такое возможно“. Я признался ему, что мне всегда казалось, что она похоронена где-то рядом, но я не знал где. Он улыбнулся. „Это в 200 ярдах. Мне известно, где ее могила, и я знаю также, где находится могила ее возлюбленного“. Потом он сказал: „Если вы придете завтра ко мне домой, я вам что-то покажу“.

На следующий день он вручил Филипу вырезку из старой газеты. Она датировалась 9 января 1914 года. Заголовок гласил: «Эклсхилская трагедия. Убита красивая девушка». Дальше шла приписка: «Ее убийца кончает жизнь самоубийством. Ужасная драма со стрельбой на Литл-Ред-лейн».

Как следовало из репортажа, 2 января 1914 года владелец «Элленторпа» заявил, что прогуливал собаку, когда услышал женский крик о помощи. Сразу же после этого он услышал несколько револьверных выстрелов. Бросившись к месту событий, он увидел лежавшую на земле женщину, явно без признаков жизни. Над ней стоял мужчина. Затем, по рассказу все того же свидетеля, мужчина, очевидно убийца, выстрелил в себя. Убитой женщиной была Лилиан Блэнд; мужчина был прежним ее возлюбленным, недавно вернувшимся из Америки.

Обстоятельства дела были подозрительны, а последовавшее расследование вертелось вокруг заявлений, сделанных единственным свидетелем стрельбы, владельцем «Элленторпа». Полиция, естественно, сделала вывод, что бывший ухажер и был убийцей. Но, даже в то время, некоторые обстоятельства случившегося казались странными. Хотя у возлюбленного Лилиан был пистолет, орудием убийства был не он. Неподалеку от места убийства была найдена полуоткрытая и окровавленная бритва. Факты свидетельствовали о том, что имела место борьба. Но двое бывших возлюбленных были, судя по всему, очень близки; очевидцы сообщали, что в тот самый вечер незадолго до трагедии они были вместе, разговаривали и смеялись. Словом, вроде бы не было никакой причины, чтобы вечер завершился таким образом.

Заинтригованный Филип раздобыл отчеты об этом деле. Они убедили его в том, что тут был замешан еще один человек; возможно, это был соперник, добивавшийся благосклонности Лилиан. Возможно также, что он проживал в «Элленторпе». В любом случае, он затем избежал правосудия. Но, несмотря на свои разыскания, Филип не сумел выяснить истинные события того дня — ни из отчетов, ни из собственных остальных воспоминаний о своей жизни в качестве убитой Лилиан.

«Мне кажется, убийство было стерто из ее сознания, чтобы уберечь меня в этом существовании, потому что, если бы я мог помнить такие ужасные вещи, это бы отразилось на мне теперь. Пережитые боль и страдания остались, а фактические воспоминания стерлись».

В самом ли деле эта история является примером неких воспоминаний о предыдущей жизни, столь сильных, что они пробились наружу в виде сновидений и неосознанных ощущений, наперекор скептицизму, с которым наше общество воспринимает подобные заявления? Филип Корриган, по крайней мере, не испытывал подобных сомнений в их реальности. Для него они обладали реальностью в самом буквальном смысле.

Западная научная традиция (зачастую курьезным образом отличающаяся от частных убеждений отдельных людей, которые могут быть далеко не столь рационалистическими) всегда ищет доказательства всякого суждения касательно реальности — будь то о температуре, при которой закипает вода, или о том, проживает ли человек ряд жизней. Научный метод не выносит решения по поводу важности доказываемого суждения: все суждения трактуются одинаковым образом. Этот метод требует, чтобы любые свидетельства, приводимые в пользу реинкарнации, отвечали определенным правилам.

В первую очередь эти свидетельства должны быть точным образом зафиксированы самими очевидцами, свободными от какой-либо пристрастности или скрытого мотива. Во-вторых, эта информация должна поддаваться проверке. То есть она должна содержать факты, которые могут быть подтверждены из независимых источников.

К сожалению, как, наверно, догадывается теперь читатель, есть и третье, нигде не сформулированное, но подразумевающееся правило: никакое новое открытие не должно отклоняться от того, что уже «известно» как истина. Разумеется, это не наука, это предубеждение; но это означает, что те, кто пытается исследовать проблему реинкарнации, идут не только против науки, но и против устоявшихся убеждений. Это делает их задачу вдвойне трудной.

Избегая оказаться в ловушке предубежденности, мы должны стараться не угодить в трясину доверчивости; мы должны использовать принципы науки в поисках подтверждения реальности реинкарнации. Если, к примеру, кто-то вдруг заявляет, что жил в Лондоне 300 лет назад, нам в таком случае, очевидно, следовало бы извлечь из этого заявления все факты, которые затем сразу же можно было бы проверить в исторических архивах. Нам, по-видимому, следовало бы узнать адреса, имена родных и друзей, события того времени с указанием деяний и главных фигур. И очень важно, чтобы мы узнали подробности личного плана, какие-то факты, которые трудно отыскать где-либо, кроме весьма специализированных архивов, но которые были бы второй натурой для того, кто и вправду жил в то время.

Кроме того, нам следовало бы удостовериться, что человек, утверждающий, что помнит о прошлой жизни, не мог каким-либо иным образом получить эту информацию. Мы должны быть уверены, что эта информация не позаимствована из каких-то иных источников — умышленно или непредумышленно.

В конце 1950-х годов психиатр д-р Иен Стивенсон из медицинского колледжа в Шарлотсвилле, Виргиния, занялся поиском ответов на вопрос о памяти прошлых существований. Он начал изучать отчеты о реинкарнации с использованием систематической научной процедуры. Даже его критики не могли не признать тщательность, с которой контролировались им использовавшиеся методы, и сознавали, что любая критика его небесспорных открытий должна была бы следовать не менее строгому методу.

Результаты первоначальных исследований д-ра Стивенсона были опубликованы в 1960 году в Соединенных Штатах, а год спустя в Англии. Он внимательно изучил сотни случаев, где утверждалось о наличии воспоминаний о предыдущих рождениях. Протестировав эти примеры по своим научным критериям, он сократил число пригодных случаев всего до двадцати восьми. Но у этих случаев имелся ряд общих сильных черт: все субъекты помнили, что были определенными людьми и проживали в определенных местах задолго до своего рождения. К тому же факты, которые они предъявляли, могли быть непосредственно подтверждены или опровергнуты путем независимой экспертизы.

Один из сообщаемых им случаев касался юного японского мальчика, который с очень раннего возраста настойчиво утверждал, что прежде он был мальчиком по имени Тодзо, чей отец, фермер, жил в деревушке Ходокубо.

Мальчик объяснял, что в предыдущей жизни, когда он — в качестве Тодзо — был еще маленьким, его отец умер; вскоре после этого его мать снова вышла замуж. Однако всего через год после этой свадьбы Тодзо тоже умер — от оспы. Ему было всего шесть лет. Вдобавок к этой информации мальчик дал подробное описание дома, в котором жил Тодзо, внешности его родителей и даже его похорон. Создавалось впечатление, что речь шла о подлинных воспоминаниях из прошлой жизни.

Чтобы проверить его утверждения, мальчика привезли в деревню Ходокубо. Обнаружилось, что его прежние родители и другие упомянутые люди, несомненно, жили здесь в прошлом. К тому же деревня, в которой он никогда раньше не был, ему была явно знакома. Без какой-либо помощи он привел своих спутников в свой бывший дом. Оказавшись на месте, он обратил их внимание на магазин, которого, по его словам, не существовало в его предыдущей жизни. Подобным же образом он указал на дерево, которое было ему незнакомо и которое, очевидно, выросло с тех пор. Проведенное расследование быстро подтвердило, что оба эти утверждения соответствовали действительности. Его свидетельства до посещения Ходокубо составили общим счетом шестнадцать четких и конкретных заявлений, которые можно было проверить. Когда их проверили, все они оказались правильными.

В своей работе д-р Стивенсон особенно подчеркивал свое высокое доверие к свидетельствам детей. Он считал, что они не только гораздо менее подвержены сознательным или неосознанным иллюзиям, но и вряд ли могли прочитать или услышать о событиях в прошлом, которые они описывают.

Стивенсон продолжил свои исследования и в 1966 году опубликовал первое издание своей авторитетной книги «Двадцать случаев, которые свидетельствуют о реинкарнации». К этому времени он лично уже изучил почти 600 случаев, которые лучше всего, казалось, объяснялись реинкарнацией. Восемь лет спустя он выпустил второе издание этой книги; к тому времени общее число изученных случаев выросло вдвое и составило примерно 1200. Среди них он нашел такие, которые, по его мнению, «не просто внушают мысль о реинкарнации; они, похоже, дают весомые свидетельства в ее пользу».

Д-р Стивенсон услышал о случае воспоминаний о прошлых жизнях у одного мальчика, Имада Элавара, проживавшего в небольшой ливанской деревушке в районе поселений друзов. [20] Хотя и считается, что друзы находятся в рамках исламского влияния, они на самом деле имеют большое число очень разных верований, одним из которых является вера в реинкарнацию. Возможно, как результат этого в общине друзов отмечаются многочисленные случаи воспоминаний о прошлых существованиях.

До того как Имад достиг двухлетнего возраста, он уже начал говорить о предыдущей жизни, которую он провел в другой деревушке, под названием Хриби, также поселении друзов, где, по его утверждению, был членом семьи Бухамзи. Он часто упрашивал родителей свозить его туда. Но его отец отказывался и считал, что он фантазирует. Мальчик скоро научился избегать говорить на эту тему в присутствии отца.

Имад сделал целый ряд заявлений о своей прошлой жизни. Он упоминал красивую женщину по имени Джамиле, которую он очень любил. Говорил о своей жизни в Хриби, о том удовольствии, которое испытывал, охотясь со своей собакой, о своей двустволке и своей винтовке, которые, поскольку он не имел права их хранить, ему приходилось прятать. Он описал, что у него была маленькая желтая машина и что он пользовался и другими машинами, которые были у семьи. Он также упомянул о том, что был очевидцем дорожного происшествия, во время которого на его двоюродного брата наехал грузовик, нанеся ему такие увечья, что тот вскоре умер. Когда, в конце концов, было проведено расследование, оказалось, что все эти утверждения были достоверны.

Весной 1964 года д-р Стивенсон совершил первую из нескольких поездок в этот горный регион, чтобы поговорить с юным Имадом, которому в ту пору было пять лет.

Прежде чем посетить «родную» деревню, Имад высказал в общем итоге сорок семь четких и определенных утверждений относительно своей предыдущей жизни. Д-р Стивенсон желал самолично проверить достоверность каждого, а потому решил как можно скорее свозить Имада в селение Хриби. Уже через несколько дней это оказалось возможно; они вместе отправились за двадцать миль в деревню по дороге, по которой редко кто ездил и которая то и дело петляла в горах. Как и на большей части территории Ливана, оба селения имели хорошее сообщение со столицей, Бейрутом, находящимся на побережье, но между самими селениями, из-за плохой дороги, проходившей по пересеченной местности, не было никакого регулярного движения транспорта.

Приехав в селение, Имад сделал еще шестнадцать заявлений на месте: он высказался неопределенно в одном, ошибся в другом, но оказался прав в остальных четырнадцати. А из этих четырнадцати заявлений двенадцать касались очень личных происшествий или комментариев по поводу его предыдущей жизни. Весьма маловероятно, чтобы эти сведения могли быть получены не от семьи, а из какого-то другого источника.

Несмотря на то что Имад так и не назвал имя, которое он носил в своей предыдущей жизни, единственной фигурой в семействе Бухамзи, которой соответствовали — и соответствовали весьма точно — эти сведения, был один из сыновей, Ибрагим, умерший от туберкулеза в сентябре 1949 года. Он был близким другом двоюродного брата, который погиб при наезде на него грузовика в 1943 году. Он также любил красивую женщину Джамиле, которая уехала из селения после его смерти.

Находясь в деревне, Имад припомнил еще некоторые подробности своей прежней жизни в качестве члена семьи Бухамзи, впечатляющие как своим характером, так и своей достоверностью. Так, он правильно указал, где он, в бытность Ибрагимом Бухамзи, держал свою собаку и как она была привязана. И то, и другое не являлось очевидным ответом. Он также правильно идентифицировал «свою» постель и описал, как она выглядела в прошлом. Также он показал, где Ибрагим хранил свое оружие. Кроме того, он сам узнал и правильно назвал по имени сестру Ибрагима, Худу. Он также без подсказок узнал и назвал брата, когда ему была показана фотографическая карточка.

Убедителен был диалог, который произошел у него с «его» сестрой Худой. Она спросила Имада: «Ты что-то сказал, перед тем как умереть. Что это было?» Имад ответил: «Худа, позови Фуада». Это было действительно так: Фуад незадолго до этого вышел, а Ибрагим захотел снова его увидеть, но почти сразу же умер.

Если между юным Имадом и пожилой Худой Бухамзи не было тайного сговора — а это казалось почти невозможным, если учесть внимательное наблюдение со стороны д-ра Стивенсона, — то трудно представить себе какой-либо иной способ, как Имад мог узнать об этих последних словах умирающего, кроме одного: что Имад и в самом деле был реинкарнацией покойного Ибрагима Бухамзи.

В действительности этот случай даже более весом: из сорока семи утверждений, высказанных Имадом о своей прошлой жизни, только три оказались ошибочными. От такого рода свидетельств трудно отмахнуться.

Можно было бы возразить, что этот случай имел место в обществе, в котором культивируется вера в реинкарнацию, а потому, как можно было бы ожидать, поощряются фантазии незрелых умов в этом направлении. Понимая это, д-р Стивенсон сообщает об отмеченном им любопытном моменте: реминисценции о прошлых жизнях встречаются не только в тех культурах, в которых реинкарнация признается, но и в тех, где она не признается — или, во всяком случае, не признается официально. Он, к примеру, расследовал около тридцати пяти случаев в Соединенных Штатах; такие же случаи имеются в Канаде и Великобритании. К тому же, как он указывает, такие случаи встречаются и в Индии в среде мусульманских семей, которые никогда не признавали реинкарнацию.

Едва ли нужно подчеркивать, что это исследование имеет довольно важные последствия для научных и медицинских знаний о жизни. Тем не менее, каким бы очевидным ни казалось это утверждение, его будут категорически отрицать во многих кругах. Реинкарнация составляет прямой вызов современным положениям о том, что являет собой человек, — положениям, исключающим все, что нельзя взвесить, измерить, разъять или выделить в чашке Петри или на предметном стекле микроскопа. Подобно многим современным положениям, которые мы уже рассмотрели, эти возведенные в разряд аксиом допущения тоже могут сохраняться только путем игнорирования, замалчивания или умаления противоречащих данных, невзирая на надежность их источника. Д-р Стивенсон как-то сказал телевизионному продюсеру Джефри Иверсону:

«Науке следует уделять гораздо больше внимания имеющимся у нас данным, указывающим на жизнь после смерти. Свидетельства эти впечатляющи и происходят из разных источников, если посмотреть честно и беспристрастно. Господствующая теория утверждает, что когда умирает ваш мозг, то погибает и ваше сознание, ваша душа. В это так свято верят, что ученые перестают видеть, что это всего лишь гипотетическое предположение и нет никакой причины, почему бы сознание не должно было пережить смерть мозга».

На Западе реинкарнация никак не представлена в официальной системе культурных воззрений с тех пор, как исчезли друиды — возможно, 2 тысячи лет назад. На всякий кратковременный опыт подобного рода наклеивается ярлычок дежа-вю, фантазии или реализации подсознательных желаний. Но, как мы видели в случае Филипа Корригана, подобные переживания, испытываемые во время сновидений, способны быть настолько реальными, что человек может нисколько не сомневаться в том, действительно ли их источником является предыдущее существование. Родители Филипа Корригана отмахнулись от них, и однако это никак не повлияло на его убежденность. А как мы тоже видели, его последующее расследование дало факты в пользу его позиции.

Если учесть, что западная культура базируется на фундаменте христианских и научных воззрений, то становится несколько удивительно, когда выясняется, что вера в реинкарнацию распространена шире, чем можно было бы предположить.

В феврале 1969 года опрос, проводившийся службой Гэллапа в двенадцати североамериканских и европейских странах, показал, что поразительно высокий процент населения заявлял о твердой убежденности в реальности реинкарнации. В Соединенных Штатах в приверженности этому убеждению признались 20 процентов населения; в Германии — 25 процентов, во Франции — 23 процента, в Великобритании — 18 процентов.

Десять лет спустя дополнительный опрос, проведенный той же организацией в Великобритании, выявил увеличение до 28 процентов числа людей, считающих реинкарнацию реальным фактом. В 1981 году подобный же опрос, проведенный в Соединенных Штатах, продемонстрировал увеличение до 23 процентов количества взрослого населения, придерживающегося такого воззрения. Говоря другими словами, целых 38 миллионов американцев считают, что уже жили раньше.

Основу психоаналитической терапии составляет выведение в сознание неосознаваемых воспоминаний. Переводя их на уровень сознания, человек получает возможность справиться с этими воспоминаниями, интегрировать их в свою личность, добиваясь тем самым исцеления и обретая целостность.

Во многих случаях психологические — и даже физические — расстройства можно проследить до их истоков в виде сильных, глубоко погребенных травм, фрустраций, эмоциональных потрясений, шоковых переживаний и других подобных неблагоприятных событий, которые, до тех пор пока не выведены на поверхность сознания, таятся в глубинах психики, подобно минам в земле. Как только какая-то сторона жизни заходит на их участок территории, они взрываются.

Для специалистов, работающих в этой области — психотерапевтов, психоаналитиков, психиатров и психологов того или иного рода, — давно уже стали привычны методы извлечения этих воспоминаний из глубоких колодцев подсознания, в которых они надежно запрятаны. Универсальным методом, используемым для получения доступа к подсознательной памяти, являются сновидения. Используются и другие методики — направленные фантазии, изобразительное искусство, словесные ассоциации и в некоторых случаях гипноз.

Гипноз является очень мощным инструментом, и мы не можем претендовать на то, что нам все известно о его воздействии или возможностях. Он имеет несколько мрачноватую репутацию в официальных психологических кругах — за ним тянется шлейф дурной славы. И, надо признать, этому немало способствуют гастролирующие гипнотизеры, которые занимаются скорее шоу-бизнесом, чем терапией.

Но многие психотерапевты продолжают, очень осмотрительно, использовать гипноз в качестве инструмента, позволяющего получить доступ к глубинным слоям погребенной памяти, И как раз во время сеансов гипноза, используемого в таких целях, некоторые психотерапевты отмечали очень странные явления. Из глубины подсознания всплывали воспоминания, которые не имели никаких очевидных корней в жизни пациента; это было похоже на память прошлой жизни.

http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Baidgent_Arheolog/beidzhent_09.php