Уникальный сплав металлов, из которого изготавливаются поющие чаши, позволяет получать звук значительно отличающийся от звучания всех других музыкальных инструментов. В отличие от синтезаторов, издающих внешне подобные звуки, звучание тибетских чаш «заряжено» благодаря трению дерева о металл. Это имеет множество важных последствий, таких, например, как целительные свойства звуков поющих чаш или их способность повышать восприимчивость некоторых желез, выполняющих роль своеобразных «переключателей» между симпатической и парасимпатической нервными системами.

Более субъективна способность этих звуков вызывать у слушателя разнообразные измененные состояния сознания, ощущения своеобразной «невесомости», «подвешенности» и пустоты.
Поющие чаши (известны также как Гималайские чаши, Тибетские чаши; в Японии их называют Рин или Судзу) — разновидность колокола как музыкального инструмента.

Поющие чаши — древний музыкальный инструмент, использовавшийся по всей Азии как часть религиозных традиций Бон и тантрического буддизма.

В наши дни, кроме традиционного религиозного применения, поющие чаши используются повсеместно как инструмент для медитаций, релаксации, различных медицинских практик связанных с биоритмами, в йоге.

Исторически поющие чаши делались в Тибете, Непале, Индии, Бутане, Китае, Японии и Корее. В последнее время основное производство находится в Гималайском регионе и чаще всего выпускается под названием «Тибетские поющие чаши».

Письменных источников описывающих использование чаш в древности до сих пор не найдено, однако существует немало изображений и скульптур в которых фигурирует этот музыкальный инструмент. В частных коллекциях встречаются чаши X—XII веков, однако первые чаши могли появится гораздо раньше — бронзовые колокола в Азии, например, начали производить приблизительно в IX веке до н. э.

Монахи пытались изготовить чаши из первых семи металлов, но они не производили какого-либо значительного эффекта. Свершив особый ритуал, Верховные ламы обратились к Высшим Духам за помощью, чтобы они подсказали им, как правильно изготовить эти предметы Силы. В ответ на их просьбу на Землю, в район священной горы Кайлас, из Космоса был послан метеоритный дождь*, руда которого оказалась как раз тем недостающим элементом. После того, как ее включили в сплав, чаша стала издавать невероятное по силе и вибрации звучание. На религиозных церемониях тысячи монахов собирались в зале, исполняя ритуалы с тибетскими чашами. Посредством этих звуков они очищали пространство и снизводили чистые потоки энергии, которые воздействовали на сознание людей, делая их мысли более светлыми и добрыми.

*Метеориты, падающие в Тибет, проходят через более тонкий слой кислорода и имеют несколько иные свойства, нежели метеориты, найденные в других низменных частях света. Этим и объясняется необычное звучание тибетских чаш.

Энергетические поля, произведенные поющими чашами, обладают особой природой: звук возникает в них, двигаясь по спирали наружу расширяющимися кругами, исходящими из чаши, и в то же время закручивается по спирали внутрь чаши.

Их обычно нельзя носить с собой, так как они должны быть неподвижны, чтобы достичь полного объема звука. Энергия, которую выделяют такие инструменты, создает священную спираль, которая может привлечь поток космической энергии в ваш дом. Негативная и застоявшаяся энергия уносится спиралями, все более и более расширяющимися, пока центр чаши "призывает" эфирную светящуюся энергию в ваш дом. Поющие чаши - это один из тех инструментов, что могут очистить и призвать энергию в дом.

Основное распространение поющие чаши получили в этнической музыке и музыке нью-эдж, во многом благодаря этим стилям они и стали популярны. Теперь же чаши стали использоваться в самых разных стилях, от эмбиента до нео-классики и рок-музыки.


В настоящее время доступно множество аудиозаписей того и другого типа. Ключевую роль здесь играют громкость звука, а также качество и мощность динамиков. По структуре и длительности звуки могут быть расслабляющими, но если громкость слишком высока, их воздействие окажется прямо противоположным. Так что, если вы добиваетесь релаксации, звуки должны быть негромкими, приятно ласкающими слух и тело.


Как же выбрать тибетскую поющую чашу?
У каждого человека своя вибрация, поэтому выбирать поющую чашу надо интуитивно. Чтобы выбрать чашу нужно не только слушать ее ушами, но и всем телом сразу. Например, можно приложить вибрирующую чашу к животу или к сердцу, и почувствовать как чаша резонирует с вашими чакрами. Когда вы решите купить поющую чашу, удостоверитесь что звук гармоничен, многогранен и подходит Вам.



На дне многих чаш изображен Будда, а по краям написаны мантры. Считается, что когда чаша поет, то волшебная сила мантры разлетается по пространству. В Тибете чаще всего изображают мантру Ом Мани Падме Хум (примерные перевод которой - Ом Жемчужина в Цветке Лотоса Хум). Ее изображение на наружной и внутренней стороне тибетской поющей чаши во время звучания чаши разносит взывание к Бодхисаттве великого сострадания Авалокитешваре, тем самым мы создаем благую связь с Бодхисаттвой, находимся под его покровительством и вниманием.

В традиционной восточной медицине поющие чаши стали использовать для терапии ауры и чакр, синхронизации левого и правого полушария мозга. Во время так называемой «звуковой ванны», человек расслаблено лежит в окружении поющих чаш разного размера, а доктор поочередно извлекает звуки из них. Издаваемые вибрации нормализуют внутреннюю энергию, создают ощущение покоя и расслабления. Звуковой массаж можно выполнять и самому, если поместить поющую чашу на свой живот чуть пониже пупка, или на любую другую чакру, и медленно ударить чашу. Затем следует медитативно наблюдать как вибрации распространяются по вашему телу. Поющие чаши могут быть использованы не только как музыкальные инструмент, предмет для медитации и лечения, но и как прекрасное дополнение к интерьеру. У поющих чаш прекрасная декоративная ценность - они придадут вашему дому восточную изюминку и создадут гармоничное пространство для отдыха.

Показания к применению: головные боли, мигрень, заболевания опорно-двигательного аппарата, боли в мышцах и суставах, гинекологические и урологические заболевания, повышенное артериальное давление, заболевания желудочно-кишечного тракта, депрессивные состояния, повышенная возбудимость, бессонница, климакс.

Противопоказания: первый триместр беременности, тромбозы, наличие кардиостимулятора, онкологические заболевания, острые вирусные заболевания.
Чтобы ваш посетитель чувствовал себя спокойно, предупредите его перед началом сеанса, что данный массаж ставит перед собой единственную цель: расслабление. Он не заменяет терапию.
Необходимо быть всегда в контакте с посетителем, чтобы знать, какие ощущения он испытывает при вибрации чаш. Вы должны быть особенно внимательными и пластичными в движениях, приспосабливаться к потребностям посетителя и быть готовым к изменениям в процедуре, имеющей индивидуальный и интуитивный характер.


Также о поющих чашах описано в книгах: Дик Де Рейтера "Чудо поющей чаши", Ева Руди Янсен "Поющие чаши" практическое руководство.

Дзэн Риндзаи стал довольно популярным в Японии в 7 веке, но он не мог удовлетворить всех. Основатель огромной секты Сото, до сих пор процветающей в Японии, Доген (1200 - 1253 г.г.) отличался менее радикальной направленностью. Происходил он из благородной семьи, но в детстве не был счастлив, так как его отец умер, когда ему минуло три года, а в семь лет от роду он потерял мать. Конечно же, смерть родителей произвела глубокое впечатление на Догена, но в ней, несмотря на юный возраст, он видел проявление проходящей природы жизни. В возрасте 13 лет сбылась его величайшая мечта - ему дозволено было стать буддийским монахом. Но уже к 14 годам его стали одолевать сомнения по поводу учения буддизма. Если, как указывалось в писаниях, все люди рождаются с природой будды, почему же её так трудно понять?

Доген тогда еще не был знаком с истиной дзэн, которая заключается не столько в определенного рода учениях, сколько в отказе от предубеждений, что только практика пробуждения сознания приведет к реализации собственной самости, сознания, вырванного из рабства определений в сферу, в которой ты не указываешь на себя, как на "Я". До тех пор, пока ты видишь себя как предмет, это не твоя истинная самость. Реальность жизни лежит за всеми определениями.

Слово "огонь" не способно передать действительное прикосновение пламени, и таким же образом никакая классификация себя не способна достичь живой реальности.

Буддисты верят в то, что субъективная реальность есть неотъемлемая природа всего, и таким образом ее нельзя утерять, а лишь лишиться видимости ее. Она именуется по-разному - самость, природа Будды, сущность, нирвана. В христианстве - присущность Бога, его имманентность.

Молодой Доген не понимал, что "Я", составленное из таких условностей, как раса, класс или секс - это "Я", как бы горизонтально относящееся к миру и имеющее лишь собственную внешность и эволюцию, зависимую от мира - это не целостное "Я". Долгие годы потребовались, чтобы он понял, что лишь немногие живут действительной жизнью своей самости, а остальные нуждаются в долгой практике, ведущей к распознаванию их собственной реальности, так как "горизонтальное Я" сковано множеством страстей и желаний.

После многих неудач Доген однажды повстречал мастера Риндзаи-дзэн Эисаи, который просветлил его сознание, находившееся в великом сомнении. "Только заблуждающийся думает в таких дуалистических манерах, как природы будда и человеческая природа", - говорил он Догену. Когда наступает просветление, нет разделения сознания на себя и природу будды. Прямое восприятие этого высказывания дало Догену сатори, и он несколько месяцев находился при мастере Эисаи, пока тот не скончался. После его смерти Доген остался учеником у приемника Эисаи Мьезена на восемь лет.

Но, даже получив печать мастера (инка), Доген чувствовал, что он не улавливает нечто очень значительное. В возрасте 24 лет он отправляется с наставником Мьезеном в Китай для дальнейшего постижения дзэна, лишенного налета японской школы Риндзаи. Там все время он занимался практикой дзадзэн под руководством мастера Джу-чинга. Но его раздражало сидение в неподвижности, что вело к "безучастной", "отвлеченной" пустоте, осуждаемой Хуэй Нэнгом, до тех пор, пока однажды он не услышал, как мастер отчитывал дремлющего монаха во время утреннего обхода. Мастер говорил: "Практика дзадзэна усыпляет тело и сознание. Ты думаешь, дремота завершит дело?".

Услышав эти слова, Доген вдруг увидел истину: дзадзэн заключался не только в сидении, в безмолвной неподвижности, он представлял собой динамическое открытие самости человека, его же собственной реальности, прямо давая возможность проходить всем идеям жизни. Когда жизнь воспринимается без вмешательства эго, приходит истинный опыт сущего. После этого прозрения он сказал: "Сознание и тело усыплены; усыплены сознание и тело! Это состояние следует пережить каждому, это подобно складыванию фруктов в корзину без дна или наливанию воды в дырявую миску: сколько ни накладывай или ни наливай, не заполнишь корзину, не наполнишь миску. Когда понимаешь это, дно отваливается. Но до тех пор, пока еще есть хоть намек на концептуализм, заставляющий говорить: "Я имею понятие об этом или о том" - это значит игра в нереальность продолжается".

Позже он пришел к мастеру, и перед тем, как занять перед ним подобающую позу, зажег ароматную палочку. Мастер спросил его: "Зачем ты воскурил фимиам?". Ему вовсе не хотелось спрашивать, потому что вся внешность Догена говорила о его сатори, но задавая этот простой вопрос, мастер мог судить об уровне саторического состояния.

Я прочувствовал усыпление тела и сознания, - отвечал Доген. Джу-чинг понял, что просветление Догена было действительным.
- Ты в действительности усыпил тело и сознание, - сказал он. Привыкший к резким словесным выпадам, Доген был поражен столь быстрому признанию мастером его состояния.
- Не утверждай это с такой легкостью, - запротестовал было он.
- А мне и не легко утверждать это.
Более удивленный Доген спросил:
- Что заставляет тебя говорить то, что ты не утверждаешь это легко?
- Тело и сознание, что усыплены! - ответил Джу-чинг.

Вернувшегося в Японию после четырех лет пребывания в Китае Догена спросили о том, какого качества понимание обрел он за границей. Он ответил: "Я вернулся с пустыми руками. Я понял лишь то, что глаза расположены по горизонтали, а нос - по вертикали". Он вернулся ни с чем, что можно было продемонстрировать, без всяких свитков или священных учений, даже без "волоска Будды". Но из этой пустоты в его руках вышло великое учение японской секты Сото.

Доген обосновал свою собственную школу медитации в Киото. Многих монахов, приходивших к нему, он учил способу сидения "шикантаза", который стал основой для всего дзэна Сото. Это уникальное скрещение способов, при которых ученик сидит в твердой уверенности, что его сидение является актуализацией его бесконечной природы будды или бытия, а в то же время он сидит в абсолютной убежденности, что момент реализации наступит, когда он безошибочно определит это чистое бытие. Таким образом, для него отпадает надобность в осознанном стремлении достичь сатори; оно наступает как естественный результат подобной практики. С другой стороны, ученик не должен впадать в простое сидение, но постоянно поддерживать определенное понимание шикантазы, означающей: "шикан" - "ничто, но нечто", "та" - "ударять", "за" - "сидеть".

Доген дал детальное наставление по правильному положению тела и откорректированному состоянию сознания во время медитации:

"Для практики дзадзэна желательно иметь тихое помещение. Следует быть умеренным в пище и питье, оставляя все иллюзорные желания. Оставляя все в стороне, не думайте ни о хорошем, ни о плохом, ни о правильном, ни о ложном. Таким образом, остановив все возможные функции сознания, отбросьте идею стать буддой. Это также истинно для дзадзэна, как и для вашей повседневной деятельности.

Обычно на пол укладывается квадратный коврик, на который вы садитесь, и круглая подушечка. Можно сидеть как в положении полного "лотоса", так и в "полулотосе". В первом - уложите правую стопу на левое бедро, затем левую стопу на правое бедро. В положении "полулотоса" уложите лишь левую стопу на правое бедро. Одежды должны быть свободны и чисты. Затем положите правую руку на подошву левой ноги, а левую кисть - на правую ладонь, кончики больших пальцев рук слегка касаются. Сидите прямо, не наклоняясь ни влево, ни вправо, ни назад, ни вперед. Уши должны находиться на одной вертикальной линии с плечами, а нос - на линии пупка. Язык следует держать против верхнего неба, зубы и губы сомкнуты. Глаза постоянно открыты, дыхание спокойное, через нос. Наконец, отрегулировав тело и сознание таким образом, глубоко вдохните, качнитесь всем телом из стороны в сторону и зафиксируйтесь твердо, как скала. Думайте о недумании. Как это делать? Думанием за пределами недумания и думания. Это основа дзадзэна.

Дзадзэн - это не есть медитация, которую осваивают шаг за шагом. Это просто свободная и приятная практика Будды, реализация буддийской мудрости. Истина проявляется, и нет иллюзии. Если вы понимаете это, вы полностью свободны, подобно дракону, отыскавшему воду, или тигру, стоящему на горе. Высший закон тогда явится сам собой, а вы освободитесь от беспокойств и смущений.

В завершение дзадзэн плавно и медленно подвигайте телом и спокойно поднимитесь, Избегайте резких движений".

Цель этих точно выполняемых поз, описанных Догеном, имеет двойной характер. Первое, полный лотос дает широкую, солидную физическую основу. И когда оба колена касаются земли, создается абсолютная стабильность положения тела. Второе, неподвижная, подобная скале, позиция тела способствует успокоению сознания, принося покой и уравновешенность.

В школах Сото-дзэн сегодня ученику преподают дыхательную практику с тем, чтобы он научился концентрировать свое сознание. Для начинающих существуют самые простые упражнения; такие, как счет вдохов и выдохов до десяти, а затем возврат счета до одного, с последующим повтором всего упражнения. Польза такой практики заключается в том, что дифференцированное сознание не имеет пищи для мыслей, так же как причин для отвлечения. Однако блуждающие мысли приходят и уходят в их естественном порядке, и Доген по этому поводу советовал брать каждую из них, коль она пришла, и класть ее на ладонь. Когда ученик созрел для более сложной шикантазы или практики просветленного дзадзэна, дыхательные упражнения для поддержки сознания опускаются. Сознание должно также твердо, как и тело, пребывать в состоянии несуетливой умиротворенности, но в то же время в полном внимании ко всему сразу - алертность и напряжение подобно натянутой тетиве без усилий в сконцентрированном внимании. Доген подчеркивал важность этого свободного напряжения, находящегося в полном и постоянном внимании сознания бойца. Такое расположение сознания не тревожится окружающим миром; оно само как бы недвижный центр всякого движения. "Беспристрастное думание и делание, - говорил Доген, - не что иное, как истинная форма любого думания и делания".

Доген был, пожалуй, первым мастером дзэн, учившим, что жизнь едина во всех своих частностях, и что, когда мы раскалываем ее на кусочки, одни из которых привлекательны и важны для нас, а другие менее или вовсе не удосуживаются нашего внимания, мы фактически теряем весь поток жизни. Пытаясь доминировать над происходящим, мы находим себя выброшенными на ложные островки перманентности, определяя себя в статике незыблемости, тогда как жизнь мчится мимо. Доген учил, что каждый момент и каждое действие, пусть даже незначительное, должны восприниматься как действительная реализация природы Будды.

Понять сей момент теперь стало величайшей целью школы Сото. Сидение в дзадзене было путем достижения сатори или чего-нибудь другого, это стало способом вхождения в поток каждого момента при помощи разблокировки сознания от концепции прошлого, настоящего и будущего. В своей значительной работе "Шобогендзо" Доген выводит ясно мысль, что фиксировать все свои надежды на какие-либо цели напрасно. Он говорит: "Когда рыба плывет, она плывет и плывет, так как воде нет конца. Когда птица летит, она летит и летит, так как нет конца небу. НЕ было рыбы, выплывшей из воды, или птицы, вылетевшей из неба. Когда им необходимо малое пространство воды или неба, они используют его, когда большое, пользуются большим. Таким образом, они используют всю воду и все небо сразу, каждый момент, и в каждом месте имеют совершенную свободу.

Но если бы нашлась птица, пожелавшая измерить небо, или рыбе захотелось бы проверить протяженность воды, они не нашлись бы что делать. Когда мы определяем, где находимся мы в данный момент, тогда следует практика, и это есть реализация истины. Так как место есть ни огромного размера, ни малого, это ни вы, ни другие. Это не существовало до того и не приходит в реальность теперь. Оно просто есть, как оно есть".