Забияка Пипер, Черный барон, васильковый гусар…

В массовом сознании прочно закрепился образ барона Врангеля в роскошной кавказской черкеске с газырями, орденом Святого Георгия на груди, в низкой смушковой папахе, с кинжалом… Именно таким он предстает на многочисленных фотографиях периода Гражданской войны и первых лет эмиграции, таким его изображали большевики на своих карикатурах. Между тем, «военный гардероб» Петра Николаевича за годы службы был куда более разнообразным.

Читать

 Не устаю удивляться советским фильмам о Гражданской войне. Это лучшее, что было снято по этой теме. Идеологическими штампами и искажениями фактов можно пренебречь. Но антураж! Но дух! Но интерьеры! Достоверность почти идеальная! И не только униформистская... Нынешним киношникам, безуспешно претендующим на хорошие фильмы о Гражданской войне, нужно или признать свою бездарность, или застрелиться...

Господин гимназист

Картины питерского художника Андрея Ромасюкова
Под катом еще несколько

В минувшее воскресенье в Харькове, впервые в Украине при участии Украинской Православной Церкви, был открыт памятный знак героям Белого движения. Им стал киот с иконой Архистратига Божия Михаила, сооруженный в храме Священномученика Александра, что на ХТЗ, и посвященный чинам Дроздовской дивизии, харьковского подпольного центра полковника Бориса Штейфона и всем Православным воинам, жизни за Веру и Отечество положившим в 1918-1919 годах.

Инициаторами увековечивания памяти белогвардейцев стало Межрегиональное движение «Белое дело» совместно с обществом памяти чинов Дроздовской дивизии. А икону для киота написала наша землячка, иконописец Елена Павлова из поселка Эсхар.
Торжественное открытие и освящение киота было приурочено к 91-й годовщине вступления в Харьков Добровольческой Армии. В храме собралось более полусотни человек – представители движения «Белое Дело» из Санкт-Петербурга и Харькова, депутаты харьковского областного совета Владимир Проскурин и Игорь Массалов, представители общественных организаций. Молебен отслужил настоятель храма свмч. Александра, секретарь Харьковской епархии протоиерей Михаил Кит. Во время мероприятия отцу Михаилу позвонил Митрополит Харьковский и Богодуховский Никодим и передал свое благословение собравшимся. После молебна и освящения киота была отслужена панихида по всем православным воинам, погибшим в годы величайшей смуты…
Кто же они – белые герои, чью память сегодня возрождают и чтут потомки? «Красная звезда» когда-то уже писала и о Дроздовцах, освобождавших Чугуев в 1919 году, и о генерале Борисе Штейфоне – выпускнике Чугуевского пехотного юнкерского училища. Но заслуги всех этих людей перед Харьковом тогда остались «за кадром». Пожалуй, самое время рассказать о них…Читать далее...

Полковник Алексей Александрович фон Лампе уезжал из Харькова в Екатеринодар...

"...А.А. ехал с женою и дочерью, пятилетней Женей. С ним я отправил важные и крайне секретные бумаги для генерала Алексеева. Конечно, приехал на вокзал проводить милую семью Лампе. Уже сидя в вагоне, спросил Лампе:
- Хорошо спрятали мои бумаги?
- Э, дорогой мой, будьте спокойны! Никакой Шерлок не найдет…
Женя сидела очень серьезная и важная. Болтая с нею и угощая ее конфетами, я обратил внимание на ее шляпу. Что-то подозрительное было в этой шляпе, когда она топорщилась. Я как бы невзначай положил руку на Женину голову и ясно ощутил под материей бумаги. Сразу догадался, что Женя – «контрабандистка».
А.А. был сильно сконфужен моим открытием и мы от души посмеялись..."

...Встречаясь в первые после революции дни со старинными приятелями, люди немедленно одевали «этикетки». Помню, я как-то встретил на улице своего приятеля. Мы вместе были в училище, вместе начали службу в одном и том же полку. Он был тихим, благожелательным человеком всегда правых убеждений и всегда почитал начальство. Встретившись, обрадовались, расцеловались, поговорили о личных делах, кто как и когда вернулся с фронта, как живет и т.п. Затем я задал приятелю традиционный вопрос:
– Ну, а ты, Гена, как нынче веруешь?
Гена поправил пенсне, что служило признаком волнения, и пространно ответил:
– Видишь ли, я, собственно говоря, среднее между левым кадетом и правым эсером.
Я искренне рассмеялся.
– Прости, Гена, но ты средний остряк.
Гена остолбенел и стоял в недоумении. Узнав затем о моих монархических настроениях, он признался, что он тоже монархист.
– Но понимаешь ли ты, - шептал Гена, - о таких вещах надо говорить очень осторожно, да еще на улице!
Приведенная сцена являлась типичной для характеристики настроений того сумбурного времени. Все боялись быть откровенными даже с близкими людьми и только в глубине души хранили свои истинные политические симпатии...

На одном из аукционов продается фото белого офицера-галлиполийца. Я увидел и поразился. До чего же похож на легендарного полковника Чернецова, погибшего еще в 1918 году...

В Харькове прошла акция "Я помню, я горжусь!" в честь 90-летия освобождения города Добровольческой Армией генерала Деникина

25 июня 2009 в Харькове на площади Конституции у знаменитого в городе английского танка активистами "Белого дела" были установлены памятные таблички в честь 90-летия вступления в город Добровольческой Армии генерала Деникина. Город был освобожден дроздовскими частями в ходе боев 24-25 июня (11-12 июня по старому стилю) 1919 года.

С июня 1919 г по декабрь 1919 г. в городе установилась власть Добровольческой армии. Освобожденный Харьков стал столицей Харьковского военного округа, включавшего в себя территории современной Харьковской, Днепропетровской, Луганской, Сумской, Полтавской, Белгородской, Курской и Орловской областей. Фактически - крупнейшим городом белых, столицей Добровольческого Юга России. Со взятием Харькова у белых открывалась прямая дорога на Москву.

После освобождения города белыми значительная часть харьковчан примкнула к рядам Белой Армии, пополнив её численность более чем в два раза. В Харькове за счет городских добровольцев и бывших бойцов РККА, сдавшихся в плен, был практически полностью сформирован 3-й корниловский ударный полк.

Несмотря на попытки националистически настроенных сил, имеющих сейчас государственную поддержку в Украине, исказить представления о прошлом, в городе продолжают помнить свою историю.

Источник

90 лет назад в Чугуев вошла Добровольческая армия. Это событие, бездумно вторя советским историкам, некоторые и сегодня именуют «захватом». Однако, свидетельства очевидцев убеждают в обратном - день 22 июня 1919 года стал для жителей города днем долгожданного освобождения. Именно белых, а не большевиков, «освободивших» Чугуев спустя несколько месяцев, люди встречали слезами радости, цветами и колокольным звоном…

Июнь 1919 года. Пик успехов белых в Гражданской войне на Юге России. Добровольческая армия стремительно приближалась к Харькову. На пути был Чугуев…
Вот как повествует об этом «История городов и сел УССР»: «Когда стало известно, что деникинцы недалеко, в городе подняла голову контрреволюция. Чугуевская ЧК... энергично обезвреживала белогвардейские группы. В июне 1919 года Чугуев становится укрепленным районом... Чугуев был превращен в опорный пункт борьбы с белогвардейскими полками Маркова и Дроздова...». Уже только по этому абзацу можно судить об уровне знания, вернее - незнания авторами книги истории Гражданской войны.
Взять хотя бы тот факт, что никаких «полков Маркова и Дроздова» не было. Были генералы Сергей Леонидович Марков и Михаил Гордеевич Дроздовский – легендарные вожди Белого движения, в честь которых после их гибели ряд частей Добровольческой армии стали называться Марковскими и Дроздовскими. Марковский полк побывал в Чугуеве значительно позже, уже при отступлении в декабре 1919 года. А Дроздовский полк и вовсе здесь не был. В июньском освобождении Чугуева участвовала Дроздовская гаубичная батарея. Основной же ударной силой, занявшей город, стал Белозерский пехотный полк – старинный полк Императорской армии, возрожденный в армии Добровольческой. Читать далее...

Утихнет грохот орудийной канонады, отзвучат торжественные колокола возрожденных кремлевских куполов.
Стройные колонны войск с трехцветными флагами и старыми боевыми знаменами под звуки Корниловского марша разойдутся по казармам, праздничная народная толпа пойдет по домам.
На улицах снова начнется серая сутолока старых милых будней.
Грозный броневик будет развозить воды «Калинкина», и на грузном внушительном танке предприимчивый торговец повезет из деревни в город молоко.
А с аэропланов будут сбрасывать новогодние, пасхальные и именинные письма. И тогда они придут.
* * *
Рано утром адвокат Иванов спустится со своей квартиры к парадной двери с молотком и отверткой и снимет металлическую дощечку: «Защитник 47 московского революционного трибунала, член коммунистической ячейки «Сознательный бедняк», председатель съезда союзов северных подкомиссий общества Р.А.З.Б.О.Я., секретарь пролеткульта и член-делопроизводитель профессионального союза Х.В.А.Т.А.И.З.А.Г.О.Р.Л.О., прием от 6 до 10».
На место вынутой дощечки прибьет такую же новую, но более нарядную:
«Иван Иванович Иванов, присяжный поверенный московского округа, председатель общества «Все для инвалидов», член-казначей «Партизанского Дома». Прием от 5 до 6».
Потом подымется в квартиру, достанет тщательно запрятанное столовое серебро, золотые вещи, буржуазную библиотеку, пройдет в фешенебельный кабинет и сядет за томик Герцена.
А вечером, сидя в дамском обществе, вынет из массивного серебряного портсигара с массой золотых монограмм ароматную папиросу и, щуря сытые спокойные глаза, он начнет благодушно цедить сквозь ослепительно-белые зубы:
- Д-да… Добровольческая армия, конечно, сделала свое дело и мы должны быть ей благодарны, но, между нами, те способы…
Видите ли, когда в русском городе Новочеркасске ген. Корнилов начал организовывать армию, то неопределенность ея политической физиономии и явная подозрительность поведения отшатнули от нея широкие круги населения и за поддержкой она ушла на Кубань.
* * *
Вытерев клетчатым платком запотевшие стекла очков, профессор истории возьмется за томик, где бесхитростно будет описываться история зарожденья России на Дону, медленно и внимательно перечтет и напишет:
- У генерала Каледина не было ни широкой самостоятельной инициативы, ни воли претворять ее в жизнь. Он не имел смелости открыто поддержать ген. Корнилова ни во время его выступления, ни в период пребывания последнего в Ростове. Помощник его Митрофан Богаевский был блестящим оратором, человеком с большой поэтической душой, но совершенно неспособным к управлению. Вообще оба они были скорее поэтами, чем правителями.
* * *
Талантливый столичный фельетонист (имевший политическую мудрость не подписывать своей фамилией в «Коммунаре») возьмет комплект «Донской Волны» и напишет рецензию.
- Приветствуя благородную патриотическую мысль редактора, мы не можем все же не указать на явную провинциальность издания. Не говоря уже о безобразности клише, отсутствии крупных литературных сил, материал сам по себе не представляет исторической глубины и широты, ограничиваясь летучими набросками, зачастую ценности ученического пера.
* * *
Много горьких слов мы услышим, мы увидим воочию все недостатки наши и ошибки управления. Беспощадной критике будут подвергнуты наши атаманы, вожди, книги, газеты, министерства, школы, бумажные деньги…
Они – спокойно жившие в Москве – найдут много слабых мест у нас, маленьких людей, дерзновенно не подчинившихся красной России на маленьком клочке гордой территории. За ними будет сила знания, таланта и опыта.
Они придут раньше нас.
Ибо они никуда не уходили.
И они заглушат нас.
Ибо никогда не простят нам того, что мы смели быть свободными.
1919

Фил. Пенков. Они придут…// Донская Волна.- 1919. - № 30 (58). – Стр. 16, 17

«Фил. Пенков» - псевдоним Максимилиана Филипповича Филиппенкова (1897-1920). В 1918 г. он командовал сотней казаков при освобождении Новочеркасска повстанческими дружинами «Донского корпуса» войскового старшины М.А. Фетисова (1/14 апреля 1918) и при последующем их отступлении в станицу Заплавскую. После повторного взятия Новочеркасска М.Ф. Филиппенков служил по военно-судебной части Штаба Донской Армии, подъесаул. Постоянный сотрудник «Донской Волны» (фельетоны в стихах и прозе). При отступлении Донской Армии в 1920 г. умер на Кубани от сыпного тифа.

Публикация и примечания А. Кручинина

Цит. по: Военная Быль. № 2 (131). С. 16-17.

Покрадено с ЖЖ Барина

Николай Туроверов

Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня;
Я с кормы все время мимо
В своего стрелял коня.

А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой,
Все не веря, все зная,
Что прощается со мной.

Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою.
Конь все плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою.

Мой денщик стрелял не мимо -
Покраснела чуть вода...
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.


Белоэмигрантское стихотворение. В 1990-е годы было положено на музыку и сейчас исполняется как песня. Считается, что стихотворение легло в основу знаменитого эпизода из фильма "Служили два товарища", где герой Владимира Высоцкого белогвардеец Брусенцов стреляет с борта корабля в плывущего за ним коня, а затем стреляется сам.

Николай Николаевич Туроверов (1899-1972) - поэт-эмигрант, правнук донского поэта А. Туроверова (см. песню "Конь боевой с походным вьюком"). Родился в станице Старочеркасской на Дону. В 1917 вступил вольноопределяющимся в Атаманский казачий полк и отправился на фронт; с начала гражданской войны - в белом движении, эвакуировался из Крыма в ноябре 1920 с войсками Врангеля. С 1922 - в Париже. Журналист, издатель, историк казачества. В годы Второй Мировой - в кавалерийских частях Иностранного Легиона. Похоронен на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

1. Любэ - Мой конь.



2. Евгений Юркевич - Уходили мы из Крыма...

Когда-то я уже писал о нем вкратце, в статье, посвященной авиаторам - выпускникам Чугуевского военного училища:

"...Восхищения достоин и подвиг выпускника Чугуевского военного училища Виктора Янковиуса — однокашника и бывшего однополчанина Александра Воротникова. Отправившись на войну из Харькова в составе 121-го пехотного Пензенского полка, Янковиус был дважды ранен в боях, после чего перевелся в авиацию. Он летал на знаменитом воздушном корабле «Илья Муромец» — гениальном творении Игоря Сикорского, ставшем родоначальником тяжелых и стратегических бомбардировщиков в мировой военной авиации. 13 апреля 1916 года «Илья Муромец», на котором Янковиус был помощником командира, вел воздушную разведку в районе Фридрихштадта. Крылатому гиганту не удалось остаться незамеченным. Самолет попал под сильнейший огонь немецких зенитных орудий. Осколками и пулями было подбито три из четырех его моторов и тяжело ранен в грудь командир, управлявший самолетом. Воздушный корабль начал стремительно падать. В этот критический момент капитан Янковиус, не потеряв присутствия духа, занял место бесчувственного и истекавшего кровью командира, выровнял самолет и на одном моторе вывел его из зоны жесточайшего огня. Сумев дотянуть до своего аэродрома и благополучно приземлиться, Виктор Янковиус спас от неминуемой гибели и самолет, и пять человек его экипажа. В «Илье Муромце» потом насчитали около 70 пробоин. За свой подвиг летчик получил золотое Георгиевское оружие."

Недавно выяснились некоторые интересные подробности биографии героя.
Во-первых, похоже Виктор Янковиус не только закончил военное училище в Чугуеве, но и родился или жил здесь. По крайней мере, его отец служил учителем в чугуевском высшем начальном четырехклассном училище. Но это нужно будет еще дополнительно проверить...
Во-вторых, если раньше в официальной биографии отмечалось: "Судьба после 1917 г. 07.01.1918 г. общим собранием отряда утвержден в должности командира 10-го армейского авиационного отряда. В конце 1918 г. вступил в Добровольческую армию.", и, таким образом, подробности жизни на протяжении всего 1918 были неизвестны, то теперь удалось кое-что выяснить. Тут мне дали наводку на источник, одну старинную харьковскую газету того времени. Так вот, Янковиус в 1918 г. жил в Харькове. И судя по всему состоял в Харьковском Главном Центре Добровольческой Армии. У самого Штейфона я прямого подтверждения этому пока не нашел. А вот косвенные имеются.... В общем, если коротко: имя Янковиуса прозвучало в Харькове в связи с попыткой перегнать в Добровольческую армию аэроплан. Правда, чем закончилась эта попытка, пока не знаю. Жду с нетерпением того дня, когда смогу вырваться в библиотеку и поработать с источником.
Ну, а фотографию Виктора Янковиуса удалось найти в "Огоньке".

Для Misheal_D

Вот, нашел песенку в сети. Попсовая, в общем-то. Но довольно милая. Современный романс, короче.
http://depositfiles.com/files/7882126

Читать далее...

 

ПРОШЛОЕ ОБЯЗЫВАЕТ

Вечная слава и вечный покой бойцам 10-й роты 3-го Корниловско-го Ударного полка, погибшим в борьбе за Россию, и братский привет всем оставшимся в живых и сохранившим на чужбине безграничную любовь к родному полку, выраженную следующими словами державным поэтом К. Р.:

 

 

Читать далее...

Еще из блога Армена Гаспаряна "Белое дело"

Из блога Армена Гаспаряна

Афанасий Иванович Шелоумов - ученик Самокиша, участник Гражданской войны в рядах конницы генерала Барбовича. Галлиполиец. Умер в Германии. Оригинал одного из полотен находится непосредственно у Владимира Николаевича Грекова, который и предоставил для публикации в блоге сканы. Огромное спасибо, Ваше превосходительство!

Шелоумов Афанасий Ивановичр. Род. 17 августа 1892 в Балте Херсонской губ. Студент Академии художеств. Ученик профессора Самокиша. В Добровольческой армии. Корнет 10-го уланского полка. Галлиполиец. Проживал в Югославии. Во Вторую Мировую войну служил в Русском Корпусе на Балканах. Художник-баталист. Писал картины для Музея Русской Конницы в Сербии (затем в США). Умер 25 янв.1983 в Штаренберге (Германия)


смотреть далее

Весьма интересный труд. Назвать "статьей" не могу из-за большого объема. Скорее небольшое исследование. Не без погрешностей, впрочем, но в целом - очень интересно. Среди главных достоинств - популярное раскрытие автором современного социокультурного феномена, который ли я предпочитаю именовать "белогвардейщина в стиле розовых соплей". В общем, рекомендую!
А пока - несколько цитат:

"Интерес к «белогвардейской» тематике возник в обществе со второй половины 1960-х, с появлением фильмов типа «Адьютант его превосходительства», «Служили два товарища», «Новые приключения неуловимых» и других, в которых едва ли не впервые белые офицеры были показаны не воплощением Сатаны, но обычными людьми, с присущими людям хорошими и плохими чертами. Не то чтобы диссиденство было распространено в СССР повсеместно, но в пику набившей оскомину «красной» пропаганде, в обществе довольно быстро возникла стихийная мода на золотые погоны, аксельбанты, словоерсы, обращения типа «господа!», у каждого второго, если не первого обнаружились предки-дворяне и прочая и прочая и прочая."

«...контрабандная героизация синих гусар с гитарами шла с самого конца 60-х: двадцатикратное переписывание красной истории войны, тройная классовая фильтрация победителей, непристойная грызня реабилитированных потомков из элитных домов на Грановского и Серафимовича открыла дорогу цельному и монолитному белому мифу с поклонами, присягой, снами о России и романсами промотавшихся изгнанников. Пошли по рукам ксерокопии Гумилева, потянулись выездные плакальщики на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, еврейские шансонье вместо песен про красных казаков стали сочинять баллады про господ офицеров. Несмотря на откровенный гимн революционному очищению элиты, трилогия "Хождение по мукам" в лучших домах 60-70-х читалась как плач по непорочной России, потоптанной хамом-комиссаром.»
Данные настроения не могли не отразиться в культуре городского романса (чем по сути «белогвардейские» песни и являются). Забавно, что такая любовь к белой гвардии прокатилась не только по советским интеллигентским кругам, но и по советской эмиграции третьей волны. Ресторанные певцы на Брайтон-Бич очень чутко уловили настроение публики и моментально включили в репертуар песни на эту тему (была и еще одна причина: как известно за третьей волной эмигрантов из СССР закрепилось не очень-то лестное прозвище «колбасной эмиграции» и эмигранты третьей волны хотели посредством этих песен, так сказать, «легимитизировать» себя, протянуть «связующий мост поколений» между первой волной и собой и почувствовать себя ея преемниками, которые подобно предшественникам были вынуждены покинуть поруганную родину. Что не умаляет того факта, что в третьей волне было много достойных людей, которых обстоятельства действительно вынудили уехать из страны.) Когда в брайтонских ресторанах после третьей или четвертой рюмки, под курочку в маслице раздавались возгласы с характерным грассированием: «Пгодали Госсию!», то ничего кроме улыбки (если не говорить о недоумении) это вызвать не могло".

"...До сих пор масса людей пребывает в уверенности, что «белогвардейские» песни – аутентичные, что они являются продуктом той грозной эпохи, когда по России полыхала гражданская война, брат стрелял в брата, из Крыма уходили битком набитые пароходы, а офицеры стрелялись, не в силах изменить ни жизнь ни себя. Я слышал примерно пять или шесть версий о происхождении песни «Поручик Голицын», и все они противоречили друг другу. То же касается и остальных. Понятно почему люди в это верят – эти песни прежде всего дают ту необходимую толику романтики, от которой в наше время остались одни воспоминания. Ну и потом, эти городские романсы в большинстве своем настолько контрастировали с «массовой советской песней», что никак невозможно было поверить в то что «золотые-погоны-на-плечах-поручиков и в зубах навязшие «шедевры» советской эстрады (от которых временами тошнило) были написаны в одно и то же время".