Сегодня на день рождения я схлопотала стеклянные пиалушку и блюдечко, жестяную коробочку для чая и два сорта зелёного чая ручной работы, которые я буду дегустировать сегодня и завтра. "Затаившийся дракон" распускается цветком тибетской хризантемы и нитью из лотосов, потому сегодня, в день Лотоса, я его и выбрала. У круглого бутона - тонкий, пронзительно-свежий, сильный цветочный аромат. Пока лохматые чайные листья постепенно приоткрывают белые и розово-рыжие лепестки в сердцевине, всё вокруг благоухает терпким луговым разнотравьем, насушенным с лета. Настой разливается тёплым медовым вкусом, а долгое, насыщенное, вяжущее, густое и тяжёлое послевкусие - безумно вкусное и безумно вдохновляющее. Чувствуешь, что пьёшь настоящий "дикий" чай, так многое в себя впитавший, что его сложный, глубокий и при этом приятный и естественный вкус хочется открывать и открывать всё с новых и новых сторон. В общем, для чайного гурмана воистину ценный подарок.

А теперь коротко о спектакле.
Пьерик Сорен – не нуждающийся в представлении видеохудожник – поставил познавательный спектакль о себе самом при посредстве талантливого актёра Николя Сансье. Спектаклем в привычном нам смысле слова это назвать сложно – вжившись в роль своего режиссёра, Николя показывает и рассказывает, что делает художник в своей мастерской в течение дня. Строгий распорядок начинается с уборки, а потом… потом каждое действие вызывает художественную идею, и идея эта незамедлительно воплощается прямо перед глазами зрителя и на экране видеозадника, или только на экране. Например, можно заснять, как художник плюётся в стекло краской, запустить процесс в ускоренном темпе – а потом ещё и продемонстрировать получившийся клип сквозь дверной глазок случайному жителю некоей квартиры. Можно не отскребать от пола пятна краски, а заляпать его пятнами целиком, - а потом пофантазировать, как залить краской все стены художественной галереи. Можно натянуть на фен постиранный носок и обнаружить, что он поднимается фаллическим символом, напоминающим небоскрёбы. Конечно, все фантазии автора, выходящие за пределы сценического пространства и возможностей, отсняты заранее, и мастерство выдающегося инсталлятора и перформера так удивительно программирует камеры, спрятанные везде на сцене, что на экране могут одновременно находиться Сорен «настоящий» и он же «из прошлого», играющий роли других персонажей. Один из них, по велению самоиронии, - заторможенный психотерапевт, выслушивающий странные идеи художника и комментирующий их дурацкими вопросами и рекомендациями. Творчество в спектакле начинается с простых арт-объектов, где видео строится на повторяемости простых явлений: плевки, пятна, потёки краски, бесконечно накладываясь друг на друга, создают эффект живой, подвижной, ежесекундно обновляющейся картины. Но постепенно нас вводят ещё глубже на экспериментаторскую кухню нашего героя Сорена, приоткрывая некоторые тайны его впечатляющих произведений. Оказывается, для создания впечатляющих спецэффектов компьютерная графика не нужна: Сорен широко использует магию самого обычного зеркала. Всего двух зеркал достаточно, чтобы всё тот же носок в руках художника превратился во впечатляющую многомерную фигуру, перестраивающуюся и перетекающую сама в себе множеством фантастических симметричных комбинаций! Достаточно наклонного экрана, чтобы отражение видеопроекции появилось прямо в воздухе, словно автономная голограмма из научно-фантастического фильма: на настоящих дровах пляшут язычки ненастоящего пламени, по настоящей пластинке семенит ненастоящий человек… А что особенно удивительно – Сорен не открыл эти методы, ими пользовался ещё кинематограф XIX века для изображения призраков!.. Дочитать

Хвастаюсь Пьесу Курочкина, написанную специально для театра Et Cetera, «Подавлять и возбуждать» можно охарактеризовать диагнозом из трёх слов – «кризис среднего возраста». Эта история – отрывок из жизни «Хорошего актёра» (Калягин), который собачится с гламурной и лицемерной «новой женой» (Благих), воздыхает по дочери лучшего друга (Скосырева), приглашает в гости отца (Давыдов) починить лампочку и считает себя безусловным гением, снимаясь в рекламе при всём своём презрении к «говноящику» и толкая с эстрады псевдосатирические и псевдофилософские монологи «а-ля Жванецкий». Годы прошли, амбиции и вдохновение остались, и, пытаясь понять, чем он отличается от обычных, сиречь более успешных людей, наш герой у всех спрашивает, не сумасшедший ли он, и просит об излечении: психиатра (Тонгур), экспрессивного студента (Завьялов), любвеобильного проповедника (Мамадаков). Когда тот самый друг Рыба (Захаров), неприятно переигрывающий в экзальтацию, просит, точнее, агрессивно требует от него поприсутствовать на юбилее некоего популярного в городе N актёра, «сподвижника» с лично основанной студией, Хороший актёр отказывается – по собственному выражению, ненавидит «за бездарность». На самом деле – очевидно завидует и заодно набивает себе цену, дескать, все мне что-то должны, а я никому ничего не должен, да и просто, по-человечески, достали, не дают отдохнуть. Но юбиляр неожиданно попадает в больницу с инсультом, и Хороший ради его жены, той самой дочери, решает перевезти его на лечение в Москву. Встав на ноги, «сподвижник», конечно же, оказывается неблагодарным, и благодетель поневоле, и без того склонный к мизантропии, окончательно приходит к выводу, что никакого высокого искусства людям не надо, а нужны им одни только деньги. Понял ли он, что сам ничем не лучше, неизвестно; по крайней мере, его финальный монолог – такой же пафосный и бессмысленный, как и те, которые он писал и репетировал для заработка. Да и вся эстетика спектакля с жирно выписанными образами, условными декорациями, опускающимся занавесом, падающим на пасторальную скамеечку бутафорским снегом апеллирует на театральность в плохом смысле этого слова – притворство, фальшь, привычная смена масок, произведение эффекта вместо ожидаемой исповедальности. Здесь все с горячностью солируют, из кожи вон лезут, но не слышат друг друга, и игра в жизнь вместо того, чтобы идти по нотам, превращается в рассыпающуюся на отдельные эпизоды какофонию. Подсматривать за чужими семейными скандалами в лучшем случае скучно, в худшем – утомительно даже в отсутствие своих собственных, а уж тем, кто приходит в театр для восстановления нервных клеток, такое зрелище и вовсе противопоказано. Впрочем, зритель, кажется, за сюжетом следит с интересом, посмеивается плоским шуткам, редкие матерные словечки встречает бурными аплодисментами и криками «браво». Но не хочется верить, что этот сноб, циник, конформист, эгоист, склочник, давящая на жалость жертва звёздной болезни Ростик – alter ego режиссёра, потому что если это так, желание возвращаться в его театр пропадает. Пока же подтверждений тому нет, час сорок сценического времени можно и потерпеть.
Покинув зал с красивыми разномастными креслами, расставленными вразнобой, я спустилась в подземку на ЧП и приехала домой. Теперь надо бы мне поторопиться высыпаться, чтобы завтра первую пару не проспать, а с вами, други, я не далече чем на сутки прощаюсь. ;)

ПиЭс для ЛиРу: сообщество YIFF отныне снова открыто для всех желающих. Буду рада видеть всех извращенцев, каковые наверняка водятся в числе моих читателей. Остальным убедительная просьба не беспокоиться, дабы сохранить в целости свою хрупкую психику! (а именно: adult content warning!)

...потому что совершенно выпала из графика. Всё-таки полезная штука - линеечка в эпиграфе, без неё я бы вообще не заметила, что 20е сентября уже наступило, и именно сегодня. Хотела как-то подготовиться, не получилось, но, пожалуй, это и к лучшему. Итоги прошедшего блогогода подводятся исключительно позитивные - много новых знакомых и друзей, много зимнего самокопания с положительным итогом, личная жизнь дай Бог каждому уже более полугода, также с весны - сдвинувшиеся в сторону хиповства приоритеты, благополучно сданные ЕГЭ и вступительные, сбыча желания поступить в ГИТИС на театроведческий на бюджет, и прочее по мелочи - например, Камшу начала читать и LPS коллекционировать. Да, летом из-за погоды из города не выезжала, зато много ходила в театр и кино, купила и прочитала много интересных книжек. Что до интернета, то теперь я много живу и на Дайрях, и в ЖиЖе, но ЛиРушечку, конечно, никогда не брошу) сейчас только почищу френдленту от тех сообществ, в том числе и мною же созданных, которые уже непоправимо мертвы и мне самой более неинтересны (ссылки в эпиграфе для истории останутся). Хотелось бы дополнительно пиарнуть те, которые остаются ещё на один неопределённый испытательный срок (Русский_рок и Виктор_Цой не считаются как процветающие благодаря читателям).
Ещё трепыхаются благодаря читателям (у меня нет материалов): Gungrave, Logan and Storm, Призрак в доспехах.
Будут жить, если в них будет постить ещё кто-то кроме меня или хотя бы комментировать (у меня материалы есть): Снежное сообщество, A tribute to Snape, Потреты Смерти, Draw the Drow, День святого Патрика, Dragon Art, ну и Серпентарий, хотя задумывалось оно как не только моё.
Будут жить, если будут комментарии или хотя бы достаточно читателей (у меня есть материалы и желание): Живопись на перьях, Art making change, Pony Walley.
Будут жить на голом энтузиазме, но читатели нужны: Свободные лошади, Coffee Fetish + хочу насоздавать ещё (да, я маньяк). Скажите честно, кому-нибудь интересны (в алфавитном порядке) бабочки, мускул-кары, цветы (да, внезапно), или сообщества с фото оных тоже на мне одной жить будут?)
Запись для истории

Вчерашнее моё бдение перед монитором преспокойно продолжалось до половины шестого утра, причём без каких бы то ни было общественно полезных занятий и даже практически без музыки, ибо только под финал я, чтобы не заснуть, врубила Танкяна в ушах. Проснулась я вроде не поздно, но вставать было адски влом, казалось – так бы и провалялась до самого вечера, так что выпинала я себя из-под одеяла уже в районе полудня. Пострадав ерундой под Наше, снова так и не заставив себя осуществить ничего нужного, после обеда я начала постепенно собираться в путь-дорогу – и тут надо рассказать предысторию этого третьего подарка на мой прошедший день рождения, поскольку на сей раз я решила не колоться до последнего. А заключается она в том, что как-то раз на минувшей неделе мне позвонила Маруся и предложила в воскресенье, то бишь сегодня, сходить с ней нахаляву в театр – слышно её было крайне плохо, и мне показалось, что на Красавицу и Чудовище. Я подумала, что, скорее всего, мне не разрешат пойти, потому что в понедельник мне в школу, однако в честь праздника мне разрешили; позже выяснилось, что я не расслышала и что поход ожидается не на вышеупомянутый небезызвестный мюзикл, а в Сатирикон на Синее Чудовище, и что моей маме тоже крайне приспичило присоединиться – не потому, что ей так хотелось посмотреть спектакль, а скорее потому, что она не могла не взять пример с остальных родительниц, которые были на предыдущем нашем с Марусей культпоходе со своими дочерьми. Маниакальное желание соответствовать общественному порядку вещей стоило ей заказанного по телефону билету на спектакль аж за 500 рублей – меня чуть жаба не придушила, хоть деньги и не мои, да и от маминой компании я по возможности никогда не откажусь; ещё позже выяснилось, что прежней компании не будет, а будут только собственно Маруся и мы, но было уже поздно пить боржоми. Поскольку нам с Марусей надо было получать пригласительные, а моей маме – выкупать билет за час до спектакля, решено было встретиться в половине шестого, а поскольку в Сатириконе прежде была только я, руководствоваться я собиралась тем же добираловом, что и тогда. Конечно же, мы с мамой немного закопались дома, долго поджидали маршрутку на остановке и в итоге опоздали к месту встречи, платформе станции Рижской, минут на 7-10, и Маруся уже пребывала там на одной из не сразу заметных скамеечек. При встрече мне было возвращено Метро 2034 в подклеенном виде, ибо у Маруси, видимо, и так разваливавшаяся книжка попыталась развалиться окончательно, и была вручена классная «открытка» - мой «потрет» в качестве героя Саус Парка, составленный на специальном сайте и распечатанный: жизнерадостное существо с каштановыми волосами, красной футболке в чёрный горошек (принтер сделал её розовой), висящими на шее ожерельем с какими-то клыками и фотоаппаратом, в шипастых браслетах и с бутылкой в одной лапе, а другая лапа изображала букву V. К «открытке» прилагался подарок – в небольшой сумочке покоились потрясающе ароматные деревянные чётки, замечательный деревянный браслет и деревянная же заколка для волос с лакированным цветочком, временно неактуальная, равно как и хвост у моего сауспарковского альтер эго, ввиду моей новой короткой стрижки, о которой Маруся не была осведомлена. Подхватив всё это богатство, я потащила своих спутников на поверхность, где благополучно сориентировалась на местности и дотопала до подземного перехода, перешла по нему на противоположную сторону дороги и добралась до автобусной остановки, выуживая из кошелька бумажку с выписанными номерами нужного общественного транспорта. Подходящих маршруток или автобусов поблизости не оказалось, зато на нас вышло ещё несколько человек, держащих путь в Сатирикон; эти славные люди и выступили инициаторами того, что мы бросились к первому подъехавшему троллейбусу, выяснили, что он, хоть и не значится в моём списке, следует до кинотеатра Гавана, и уселись в него. По приезду я снова, что удивительно, вспомнила маршрут, и мы, обогнав других явно направляющихся в театр, по какой-то там по счёту улице Марьиной рощи дошли до памятной стройки, коридор сбоку от которой был сегодня, осенним вечером, особенно антуражен своей темнотой и который вывел нас к Сатирикону. В театр ещё не пускали, но первым делом нам нужна была администрация, и тут уже свои телефонные переговоры припомнила моя мама и повела нас за угол, по направлению к Малой сцене, пока мы не обнаружили вход в кассу, где попутно располагалось окошко администрации, к которому тянулась длинная очередь. Выяснилось, что нам с Марусей как раз туда, а моей маме – дальше, и мы временно расстались; очередь подошла быстро, Маруся сунула в окошко своё рекомендательное письмо в виде нескольких слов на клочке бумаги, и нам выписали пригласительный на двоих без мест, а стоило нам снова выйти на свет Божий, как моя мама как раз вырулила из-за угла со своим билетом. Можно было заявляться в театр, сдавать манатки в гардероб, покупать аж за 70 рублей программку и по разным углам – мама в районе буфета, мы с Марусей напротив входа в зал – ещё добрые полчаса дожидаться первого звонка. В болтовне о том – о сём время пролетело незаметно, звонок прозвучал неожиданно, и когда мы с Марусей с потоком публики вошли в зал, приставные стулья сбоку от рядов по одну сторону прохода, предназначенные для приглашённых вроде нас, были уже все заняты, и я предложила устроиться с краю шестого ряда, отрекомендованного мне Марусей как самый незанимаемый. Со вторым звонком я ничтоже сумняшеся подбила Марусю на попытку перемещения поближе к сцене и к серёдке, мы устроились ряду в четвёртом, нас согнали, мы пересели опять, это повторилось ещё раза два, и наконец свободные места остались только с дальнего от сцены края седьмого ряда – но и оттуда сцена была видна замечательно.
Казалось бы, пьеса XVIII века, написанная Карло Гоцци, автором «Травиаты», для представлений дель арте на венецианских карнавалах должна быть проста и предсказуема, как лубочная картинка. Но в Сатириконе из гротескной истории с «экзотическими» китайцами, грузинами и неграми, с проклятиями, перевоплощениями и подвигами выжали все возможные средства выразительности, превратив сцену в цирковую арену, а актёрскую игру – в торжество пантомимы, акробатики и клоунады. Предельная эмоциональность исполнения ролей заставляет пафос реплик не резать слух, а способствовать созданию то ироничной, то лирической, то драматичной атмосферы, а неожиданные режиссёрские находки делают юмор по-настоящему смешным – и вот перед нами уже подлинная трагикомедия-фарс, красивая легенда, а не поучительная сказка об образцовых любви и верности, преодолевающих любые испытания судьбы. Финальный штрих в антураж тайны, опасности и страсти вносит оформление – яркие костюмы, громкий фонящий шквал звука, режущие глаз вспышки света, клубы сценического дыма, отсветы от бликующей поверхности воды и, конечно же, впечатляющие спецэффекты – чего стоит одно только оглушительное появление огромной многоголовой гидры с мордами-камерами на подвижных шеях, от которого подпрыгнуло пол-зала, и пиротехника с фейерверками и конфетти под занавес! Одно удовольствие наблюдать за актёрами, которых всё это щедрое шоу не затмевает, а только подчёркивает: самоотдача, искренность, энергичность – всё при них. Потрясающе пластичен Синее чудовище – Таэр (Ломкин), предельно пронзительна Дардане (Спивак), заглядение – харизматичнейший дед Панталоне (Осипов), в чьём невербальном пересказе все события приобретают чертовски аппетитный пикантный привкус. Вывод: сюжет недостаточно серьёзен, чтобы цеплять сильно и надолго, зато качественное, эстетичное зрелище оставляет исключительно приятное и позитивное ощущение праздника – а праздник, особенно со смыслом, в нашей жизни необходим. Ещё чуть-чуть

Давеча пораньше уползя спать, я рано утром инстинктивно проснулась с привычным чувством необходимости и нежелания одновременно тащиться в школу, потом вспомнила, что у меня типа праздник, и ещё пару часов проспала и пару провалялась. Встав в районе девяти-десяти, я тем самым разбудила маму, коя и вручила мне на 17-летие конверт с деньгами и декоративную куклу на верёвочке вроде из тех, которые любят продавать в театрах – пёстрого арлекина с протянутой между руками снизкой бусин (мама уверяла, что это прыгалки, мне же больше нравится думать, что это кандалы). Существо симпатичное, хоть и не заставившее меня отказаться от мысли всё-таки купить когда-нибудь такого же Пьеро и сделать из него свой персональный театральный оберег (в которые я не верю, но люблю из эстетических соображений); сумма достаточная, чтобы удовлетворить свою давнюю ломку по Loveless и купить сие аниме в лицензии, вот только попробуй его найди без необходимости заказывать в Интернете (но я найду – только для этого надо будет взять под мышку Ушастую и рвануть в Аниме-рай). Пострадав ерундой, я после завтрака вышла на свет Божий, запихав в торбу сменку и забив оставшееся свободное место едой, да и отправилась на маршрутке до метро (быстро подъехав, она спасла меня от возможности опоздать, ибо дома я закопалась), а на метро – до родной Юго-западной. Впервые я топала в театр на дневной, на два часа, спектакль, теоретически – детский, ну да под предлогом празднования дня рождения мне ещё и не такое можно, притопала пораньше, с облегчением увидела, что я не единственный человек старше 12 лет, пришедший в это время в театр, купила программку и засела в буфете её изучать. С первым звонком я снялась с места и переместилась в зал, на своё уютное местечко с краю (а относительно сцены – вполне в середине) пятого ряда, перейдя в стадию нетерпеливого ожидания заполнения зала и начала своего первого на сегодняшний день подарка.
Явно не для детей написал когда-то Сергиенко повесть «До свидания, овраг!», в которой явственно прослеживается аналогия с горьковской пьесой «На дне», вот только вместо людей – бездомные собаки с разными характерами, по разным причинам оказавшиеся в стае, нашедшей прибежище в овраге. Но эти собаки тоже будут до последнего верить в человеческую справедливость, в «собачью дверцу», за которой – собачий рай (это уже напомнило «Дверь в лето» Чижа и аниме Wolf’s Rain), в клинику, где могут вернуть утерянный голос и сделать новую деревянную лапу, в то, что сбудется молитва Луне в день Великой песни, произнесённая щенком, и в прочие чудеса, и эти чудеса тоже не сбудутся. Они тоже будут вспоминать прошлое, декламировать стихи, ссориться и влюбляться, и неизбежное безжалостное крушение их надежд тоже будет пронзительным до предательской щекотки за глазными яблоками – ничуть не меньше, чем у Горького. Адаптация всей этой трагедии под юного зрителя выразилась на Юго-западе исключительно в увеличении количества шуток, в остальном же нервы публики жалеть никто не собирается – вздрагиваешь при неожиданном крике немой Жужу под звуки беспечного диско 80-х, напряжённо следишь за метанием героев под огнями фар живодёрской облавы… Непонятно, почему такой взрослый спектакль идёт на детское время – может быть, чтобы напомнить подрастающему поколению о том, что мы в ответе за тех, кого приручили. Но дети скучают, зато родители сопят носами, прослезившись – а значит, постановка попала в цель, пусть даже и не в намеченную. Иначе и быть не могло – любой спектакль Юго-запада срежиссирован, сыгран и оформлен шедеврально, и для меня он сегодня стал долгожданной встречей с давно не виденными актёрами, обычно мелькающими на второстепенных ролях, а в «Собаках» оказавшихся на переднем плане и во всей красе продемонстрировавших свои талант и мастерство (не считая Дымонт, невероятно трогательной в роли Жужу, и Задохина, по которому я особенно соскучилась, потрясающе сыгравшего харизматичного вожака Чёрного). Спектакль не длится и двух часов, но поводов к размышлениям даёт на многие дни вперёд – так что настоятельно всем рекомендую не стесняться детского времени и сходить на «Собак», которые более чем стоят внимания.
На этом я заканчиваю пост, но не отчёт о сегодняшнем дне – насколько некоторые могут помнить, сегодня визитов в театр у меня было два, а стало быть – подождите ещё немного, и вторая рецензия подоспеет за первой.)

После отправления на боковую в районе шести утра я, конечно же, проснулась сегодня в районе обеда, тем самым благополучно прожопив фильм «Событие» на его ныне единственный сеанс в одиннадцать утра с лишним в единственном пока крутящем его кинотеатре – старом добром Художественном. Пострадав ерундой и заодно подумав, как пересмотреть культурную программу, я вспомнила про выставку в Политехе авторских кукол – персонажей гоголевских произведений, и решила отправиться туда. Времени было, на мой взгляд, достаточно, посему я, добравшись до метро, доехала до Арбатской и вышла там возле Библиотеки, увидела, как у памятника Достоевскому мальчик кормит с руки голубей, и захотела осуществить своё давнее намерение купить какой-нибудь крендель и целиком скормить его голубям и воробьям. Однако в Александровском, куда я перебралась по подземному переходу, кренделей не продавали, а продавали только какие-то сосиски, поэтому я купила пачку сухариков себе любимой и потопала в направлении площади за Историческим музеем. Обходя торговые ряды со всяческой сувенирнёй, я заметила маленькую матрёшку в виде чёрной кошки, симпатичную, но от цены – 230 рублей – задушила жаба и вспомнился ещё один кошак, авторский, текстильный, толстый, приятный на ощупь и приятного кремового цвета, с разными глазами-бусинами – жёлтым и голубым. Я его тискала в конце лета каждый раз, когда приходила в театр Эрмитаж и уходила из него, и уже давно обещала себе за этим кошаком вернуться, хоть он и стоил 300 рублей – а теперь представился хороший повод, как-никак, праздник, третья годовщина блоггерствования, можно и рвануть за кошаком после выставки. С этими мыслями я мимо Театральной площади (наконец-то убрали рекламу с фасада реставрируемого Большого театра) дошла до Лубянки, сориентировалась в подземном переходе, подошла ко входу в музей… на двери красовалась красноречивая красная табличка «Closed» и объявление по-русски, уведомляющее, что хоть музей и работает до шести, посетителей перестают пускать после пяти. Ничуть не огорчившись – кино и выставку можно будет совместить в следующее воскресенье – я развернулась и спустилась на станцию Лубянка, с пересадкой на Библиотеке доехала до Чеховской, вышла и пошагала под потемневшим, обложенным тучами небом, пытаясь нашаманить себе дождик. Вскоре начало моросить, а когда я дошла по Успенскому переулку до сада Эрмитаж и углубилась в исследование знакомых палаток с хэндмейд-сувенирнёй, так и вовсе полил ливень – по-осеннему мелкий и холодный; мой упитанный светлый кошак, никем ещё, хвала Магистрам, не купленный, восседал на столике рядом с валяными игрушками, остальные, более тощие и жёсткие, валялись в общей корзине, причём их осталось только двое – некоторых успели купить. Расплатившись за своего кошака, я сунула его за пазуху, чтобы не промок, и поспешила выскочить под ливень ловить кайф, мимо двигающихся в разных направлениях людей с зонтами и без двинуться мимо театра Эрмитаж за угол в глубь сада. Там, на открытой сцене, что-то определённо происходило, но на пути туда стояли охрана и металлодетекторы, перед прохождением которых прибывающих зрителей проверяли по промокшему списку девушки за столом и ставили им на ладони бесполезные, ибо смывались дождём, печати. В расположившейся неподалёку кассе я выяснила, что это проходит фестиваль журнала Seasons, и, поскольку это название мне ни о чём не говорило, не стала разоряться на билет и развернулась на 180 градусов, покидая сад Эрмитаж; дождь постепенно затихал и наконец затих окончательно, и я с первыми ударами колоколов вошла в храм Рождества Богородицы, что стоит бок о бок с Ленкомом, накануне одноимённого праздника. Отстояв там, без ожидаемых столпотворения и духоты, вечерню, я вернулась в метро, доехала до дома, и теперь надо бы, покуда не обострилась необходимость идти спать ввиду завтрашнего учебного дня, соблюсти традицию и подвести хоть немного итоги минувшего третьего дневникового года. Немного – потому что, в отличие от предыдущего, он не отличился никакими жизнеопределяющими переменами: учусь по-прежнему, окончание школы ещё впереди, хоть и не далеко, хожу по театрам по-прежнему, только успела открыть для себя ещё несколько любимых театров и актёров и обзавестись общим постом со ссылками на рецензии и рейтингом спектаклей (ссылка в эпиграфе), с вегетарианства потихонечку на веганство перешла, летом сократила количество путешествий, но всё равно побывала в паре хороших мест, откуда даже ещё не успела выложить фотки – вот, пожалуй, и всё. Всех читаемых и читающих, от тех, кто был здесь все три года, до тех, кто появился буквально на днях, благодарю и надеюсь так же встречать все последующие годовщины)
Запись для истории

И снова в районе двух ночи уползла я давеча спать после рецензии и прочего, и уже в районе семи утра разбудило меня проклятое горло, дополнившееся небольшим насморком. Дабы никого не будить, я почитала в кровати часов эдак до половины десятого, и снова дома с утра особо делать было нечего, кроме как страдать ерундой и мелкими делами второстепенной важности. Моя мама уехала первой – в театр на Юго-западной, закупаться билетами на июнь; потом, быстро собравшись, в тёплый, сухой, солнечный – лучше и пожелать нельзя – весенний день вывалилась и я. Вывалилась раненько, ибо папа торопил, маршрутка подъехала к остановке практически сразу же, и в итоге у метро я оказалась ровно в час, а Ушастая в это время только выезжала и собиралась быть к часу сорока, – тому времени, на которое мы и условились встретиться, – а то и опоздать, если будут пробки. Выяснив у неё, что больше никого у метро не ожидается, я не стала торчать на традиционном месте встречи напротив Евросети и потопала встречать Ушастую на остановку её автобуса, где уселась на заборчик, прислонившись спиной к столбу. Но даже в такой комфортной обстановке я бы не выждала почти целый час просто так, но меня спасло то, что я захватила сумку с подарками для Ушастой и Ани, которые мне передал Денис ещё восьмого марта: я достала одну из двух книжек Сальваторе, предназначавшихся Ушастой, и начала читать её с самого начала. За этим занятием время пролетело незаметно, и вот уже ко мне подбежала Ушастая с объятиями – я сплавила ей её сумку, и, поскольку она сообщила, что Аня Ковалёва, оказывается, таки уже ждёт нас у метро, мы туда и направились. К Ане полезла обниматься уже я сама, ей также был вручен её пакет, и она, отвернувшись от нас, ознакомилась со своими подарками и потащила нас к себе домой, мимо родной школы, долгими переулками и перелесками. Вопреки нашим с Ушастой надеждам, в квартиру к себе Аня нас не пустила, так что нам не довелось потискать её собаку – она ушла, а мы остались во дворике, где я поспешила оккупировать качели, а Ушастая устроилась на соседней лавочке. Аня вернулась с портфелем за плечами, и мы двинулись дальше – мы с Ушастой не имели никакого конкретного представления на тему того, куда и зачем мы идём, и только Аня что-то соображала относительно наших планов на ближайшее будущее и с кем-то созванивалась. Кривая вывела нас через подземный переход на территорию Крылатского, где мы вскоре вырулили к какому-то дому, в подъезд которого Аня решительно нас завела – впрочем, мы уже хотя бы знали, что шли за едой. Женский голос по домофону звучал неразборчиво, и, сообщив в него, что мы будем ждать внизу, Аня бросила домофон на произвол судьбы, и мы вышли из подъезда на порог. Спустя некоторое время томительного ожидания к нам навстречу направилась девушка с непонятным предметом в руке, больше всего напоминающим косу с коротким деревянным лезвием, как выяснилось – некая Иринка, знакомая Ани. Она вошла в подъезд, домофон откликнулся ей тем же женским голосом, и первое, что мы услышали от Иринки, было: «Это я, твоя дочь». Оказалось, что Иринкина мама, наш поставщик продовольствия, спускаться не собирался, а ждал нас наверху; мы все вчетвером вошли на первый этаж, лифт быстро домчал нас до двенадцатого этажа, и из открывшихся дверей Иринкиной квартиры нам всучили по сумке – Ане достался сок, Ушастой – смердящая курица в фольге, мне – увесистый джентльменский набор фруктов. Мне не дали полюбоваться роскошным видом на Крылатские холмы, открывавшимся из окна коридора этажа – запихнули обратно в лифт, и, покинув дом, мы к этим самым холмам двинулись пешочком. Первая же тропинка, встретившая нас, когда мы перешли через дорогу и оказались на пороге заповедника, повела нас вниз, к подножию одного из холмов; идти по ней было легко, но когда мы спустились к дороге и Аня позвонила Веронике, выяснилось, что прём мы не в том направлении. Пришлось штурмовать вышеупомянутую дорогу, которая шла круто вверх соответственно ландшафту; согнувшись как бурлаки, жестоко обломившиеся мы выбрались к «избушке» - деревянным воротам, одному из «официальных» входов на холмы, месту, где мы собирались перед пикником в Анин др. Но теперь всё было не так просто: именинницы (др недавно было не только у Вероники, но и у Ани Гулицкой) ждали нас уже на месте, а нам предстояло их отыскать; впрочем, я заранее даже и не сомневалась в том, что креативище Вероника составит нам увлекательный квест, и ожидала даже чего-нибудь более серьёзного, чем топанье с тяжёлыми сумками по июльской душной жаре. На дороге, ведущей к храму от «избушки», через некоторые промежутки мелками были изображены стрелочки, по которым мы должны были двигаться; навстречу прогуливались взрослые, дети и собаки, сверху открывался живописный вид на низины, в которых выжигали стернь прошлогодней травы, и всё было б хорошо, кабы не жара, кабы не сумки! Сперва до меня дошло, что можно не занимать обе руки, а сумочку с подарком для Вероники переложить в сумку с продуктами, чуть позже туда же перекочевала из кармана моей куртки бутылочка с самогонным лимонным соком, помогавшим мне не потерять голос, а куртка была обёрнута вокруг пояса; а там и Аню наконец достало постоянное нытьё Ушастой, умиравшей от жажды, и была торжественно открыта большая коробка ананасового сока. Тем временем стрелки провели нас мимо храма, мимо дворика и привели к главному входу на холмы, а оттуда – по дороге, теоретически считавшейся исключительно велосипедной, огибавшей территорию заповедника по периметру. И по этой-то дороге мы чесали и чесали, и конца и краю ей не было, и пальцы уже распухали от ручек сумок, сколько их не перекладывай из руки в руку, и именинницы поминались последними словами – особенно тогда, когда периметр уже почти сомкнулся в кольцо, то есть храм, который в начале пути был к нам лицом, окончательно повернулся к нам спиной, так что стало очевидно, что если бы мы пошли с другой стороны, то пришли бы гораздо раньше и меньшими усилиями. И вот одна из стрелочек практически упёрлась в надпись мелом на асфальте: «Ура!», и мы решили, что достигли финиша; «Ура!» - проорала я, ожидая, что на этот зов Вероника и Гулицкая покажутся из укрытия. Молчанье было мне ответом; я ещё раз проорала: «Ура! Гип-гип!», но и это было безрезультатно, и мы свернули с дороги на тропку, начинавшуюся напротив стрелки и шедшую перпендикулярно дороге. Однако тропка перевалила через буераки и упёрлась в другую такую же дорогу, параллельную нашей, на которой никаких заметных отметин не было; мы развернулись обратно, Аня позвонила именинницам с риторическим вопросом – за что же они нас так не любят, раз заставили огибать все Крылатские холмы, – и после этого сообщила нам, что «Ура!» написали не они, а стало быть, наш финиш будет дальше. Пришлось нам ещё немного пройтись по дороге, начавшей спускаться вниз, открывая панораму Гребного канала и велотрека, пока я не заметила на деревьях внизу от дороги разноцветные воздушные шарики и мы не бросились вниз по склону с угрозами придушить затейниц собственными руками. Однако, добежав до Вероники, я ограничилась продолжительными объятиями и вручением подарка, после чего обнялась с Гулицкой и оглядела обстановку: импровизированный лагерь намечавшегося девичника располагался на удобном пятачке, от которого один крутой склон шёл вверх к дороге, а другой спускался вниз, к лесной тропе и протекавшему вдоль неё роднику; посреди пятачка была разложена поляна, на которую вывалили и принесённые нами припасы, лежала туристическая пенка для сидения, а на деревьях, помимо шариков, красовались листки с изображениями чайников и чашек и надписями, уведомляющими, что мы находимся на безумном чаепитии, оно же чаепитие для дураков, они же дурачьё (это любимое ласкательно-ругательное выражение Гулицкой). Повесив куртку на суку, я перво-наперво повалилась на прогретую землю, чтобы к одежде и волосам понацеплялись сухие листья; правда, от сиденья на земле быстро отсыревала задница от влажной прелой листвы, и я периодически либо садилась на корточки, либо перемещалась на пенку, вольготно вытягивая ноги. Когда всё было разложено, а Веронике и Гулицкой – виновницам торжества с золотыми коронами из фольги на головах – вручили все подарки и сказали всё доброе и хорошее, обе Ани побежали в ближайший магазин за выпивкой (Аня ещё по дороге в Крылатское безапелляционно заявила нам с Ушастой, что будем пить именно мартини). Дальше самое интересное!

Лечь вчера вечером пораньше, конечно же, было несбыточной мечтой – в итоге я снова легла в районе двух часов ночи, но утром по будильнику встала достаточно бодро. Также, естественно, я не позаботилась заранее о всём том, что надо было взять с собой, однако вскоре в торбе оказались тоненький коврик в качестве поджопника, бутылка сока вместо термоса, металлическая кружка от настоящего термоса, ложка и вилка (совать туда же и нож я поостереглась), подарок Ане и кожаные перчатки с пальцами (на мне, как всегда, были мои беспальцовки) на случай игры в снежки. Оделась же я, как и обещала, аки заполярный оленевод: сверху – майка, шерстяная водолазка, шерстяная безрукавка, свитер, вязаный в четыре нитки, безрукавка на синтепоне и пальто, внизу – шерстяные лосины и штаны на синтепоне, так что я чувствовала себя космонавтом или водолазом в скафандре, ибо сложно было поначалу двигать ногами и руками. Позавтракала я снова макаронами с сыром, посидела в инете, получила сообщение от Ушастой, которая снова должна была быть на месте раньше времени, и начала постепенно вываливаться на мороз, который, кстати, не так уж и сильно сегодня морозил – поди и до плюса доходило, так что мне в моём скафандре идти даже жарко было. Но всё по порядку: оперативно подошедший автобус довёз меня до метро, где я подхватила снова тихо околевающую Ушастую, у которой снова не хватило мозгов ждать меня внутри Трамплина, а не снаружи под открытым небом, и мы поехали. О месте встречи Аня мне давеча не сообщила ничего, кроме того, что меня к нему должна будет привести обо всём проинформированная Ушастая, однако последняя напрочь всё забыла, и пришлось нам, доехав до Крылатского, включать логику и по этой логике выходить туда, где ближе всего к холмам. Вышли к Перекрёстку, но Вероники там не обнаружили, а поскольку она должна была нас ждать, мы ей позвонили и выяснили, что по закону подлости вышли не туда. Пришлось вернуться в метро, благо моя соцкарта бабушки позволяла делать это на халяву сколь угодно часто, пересечь платформу из конца в конец, снова выйти и таки встретить в подземном переходе Веронику и Рому с воздушными шариками. Вскоре Ушастая вспомнила, что ещё не подарила Роме подарок на нг, и в итоге ему были презентованы шоколадный дед Мороз без рук и бумажный шарик с «пророчеством» в виде стиха не то Пушкина, не то Лермонтова. Потом подошли два пацана, которых никто из нас доселе не знал – Андрей (Печкин) и Ваня, осталось дождаться Насти Невзоровой и Ани Гулицкой, но когда до них удалось дозвониться, выяснилось, что они находятся на Кропоткинской, на выставке Тёрнера, не столь давно мною посещённой, и подъедут только через полчаса или больше. Решив их не ждать, мы выдвинулись на свет Божий и вопреки моим заверениям в том, что от Перекрёстка до холмов идти ближе, пошли к ним от Седьмого континента и пришли, только не к тому входу, от которого вела дорога к храму, а к тому, который был сделан в виде деревянных ворот и потому проводниками именовался «избушкой». Возле этого входа располагалась детская площадка, где на лавочке дремал давно поджидавший нас Костя, но мы его разбудили, тоже вручили шарик, а Ушастая и ему припасла подарок – такого же деда Мороза и такое же «пророчество» (только с другим стихом) плюс ангелочка из солёного теста. В ожидании именинницы мы развлекались тем, что Рома надел капюшон и затянул его так, что стал похож на Кенни, в дырку высовывал язык, а в длинные завязки от капюшона запихивал шарики. Аня приехала вместе с мамой на машине, и Аню мы бросились обнимать, а из машины вывалили сумки с едой и питьём, которые навьючили на пацанов. Спровадив Анину маму, мы встали перед вопросом: куда идти на пикник? В итоге стройными рядами мы потопали по той дороге, которая вела от «избушки», до перекрёстка с дорогой к храму, и по этой дороге, что вела к храму, дошли до лестницы, спускавшейся в сквер с деревянными зверушками. Все умные люди спустились по лестнице, Рома же решил прокатиться с горки сбоку от неё, а когда мы спускались со склона, что был за сквером, скатиться по нему на ледянке удумала Вероника и, естественно, въехала в дерево; и только после этого наш отряд скаутов, вытянувшись в цепь, ушёл партизанить по нехоженым снегам подальше от цивилизации. Брели по тихому и безлюдному заповеднику мы долго, а поляны как назло всё не находилось, если не считать той, на которой живописно покоился насквозь проржавевший каркас запорожца, но Аня в компании этой колымаги пикниковать не захотела, хоть Вероника и очень агитировала за него. Пацаны периодически отделялись от основной группы и поднимались на холмы для лучшего обзора окрестностей, при этом выгодно смотрясь на фоне заснеженных пейзажей, что особенно касается Кости, державшего свой шарик в зубах, но сфотографировать это мне так и не удавалось, поскольку на морозе моя старая мыльница тупила особенно сильно и периодически не сохраняла сделанные снимки. Наконец, мы зашли в тупик, оканчивающийся чем-то вроде маленькой проплешины у подножия дерева, откуда не было видно ни храма, ни вообще каких-либо строений – дикая природа, в первозданность которой мы намеревались грубо нарушить. С помощью топорика, чем особенно активно занимались Рома и Печкин, были худо-бедно порублены дрова, Вероника собрала кое-какие ветки, мы же с Ушастой им не мешали, бездельничая возле ледянки (таковые были только у Ушастой и у Кости, причём обе красные, только вторая – с трещиной, но какая в тот момент пошла в дело, неизвестно), на которую наваливались дрова и ветки. Я при этом продолжала фотографировать всё мало-мальски примечательное, чем изрядно бесила не привыкших к присутствию корреспондента на подобных мероприятиях Ваню и Андрея, постоянно ругавшихся и периодически пытавшихся заслонить мне фотик рукой или отобрать его у меня. До появления Насти (Гулицкая собралась ещё и домой заскочить) решили костра не разжигать и просто топтались на месте или сидели на поваленном дереве, на которое я ради такого случая постелила свою сидушку – не пропадать же добру, трепались и копили дрова; так как Настя без посторонней помощи не нашла бы наш лагерь, пацанам, ушедшим к роднику за водой с котелком, наказано было встретить её у храма и привести. Ждать их возвращения пришлось долго, и не раз выдвигалось предложение запалить костёр хотя бы просто для того, чтобы согреться, но вот Настя со сопровождающие появилась, да ещё и принесла бесплатных газет из Перекрёстка. После торжественной встречи Насти ледянку с места костра убрали, на её место возложили скомканные газеты, окружили их шалашиком из веток, и всю эту конструкцию Печкин торжественно подпалил зажигалкой. Костерок разгорался с неохотой и несколько раз порывался потухнуть, так что его приходилось раздувать маханием ледянкой, но наконец мы получили вполне симпатичный огонь и расселись вокруг него – кто на ледянках, кто на корточках. Пора было жарить сосиски, а в моём случае – хлеб, для чего и пригодились ножи – ведь сначала надо было срезать и заострить палочку, дабы использовать её в качестве шампура. Одолжившись ножом у Ушастой, я выстругала себе прутик, но та вероломно предложила мне на этих прутиках пофехтовать и мой, естественно, при первом же прямом попадании в мягкое пузо противницы сломался – пришлось брать нож у Ромы и строгать новый. Веронике, впрочем, повезло ещё меньше – её угораздило порезаться ножом, и на морозе кровь не останавливалась до вечера, а она только заматывала ранку салфетками вопреки моим советам просто пососать злополучный палец. Итак, жарка сосисок началась, я, немного закопавшись, тоже нанизала кусок хлеба на прут; первые два раза мне не повезло – сначала хлеб упал в золу, и его пришлось выковыривать прутом оттуда, потом он загорелся, и его пришлось задувать, однако оба куска можно было есть, и они были вполне вкусными. Потом я поднаторела держать куски так, чтобы пламя их только лизало, и получались восхитительные тосты, которых я сто лет не ела – мягкие с одной стороны и хрустящие угольками с другой. Дым, правда, при каждом дуновении ветра направлялся именно в мою сторону (ну по жизни у меня карма такая), зато у меня, в отличие от многих присутствующих, была шапка, которую можно было натягивать на глаза, чтобы дым не ел их до слёз. Когда всем надоели сосиски, начались попытки изготовить шаверму, заворачивая их, политые кетчупом, вместе с сыром и огурцами в лаваш и поджаривая на нескольких палочках, а я пыталась так же, как хлеб, подкоптить просто кусок лаваша, и в результате получилась гадость, отправившаяся в снег; гадостью и оказался лишь немного подогретый на костре кусок огурца – у него был вкус палёной резины. Дальше самое интересное!

Сегодня ночью я во сне покупала подарки на нг всем, кого только знаю, причём некоторые из них тут же появлялись, а когда проснулась, засунула в торбу самостоятельно упакованный подарок Даше, позавтракала и вскоре отправилась до метро. В кои-то веки Ушастая была там раньше меня, и, встретившись на остановке, мы дотопали до метро и стали ждать остальных гостей – при том, что мы знали далеко не всех из них и посему пытались угадать их в людях, проходивших мимо или стоявших неподалёку с подарочными сумочками или цветами. Наибольшее подозрение по этому поводу вызывал бродивший возле входа в метро парень с розовой розой, простите за тавтологию, постоянно разговаривавший с кем-то по мобиле; вскоре появилась Катя и развеяла наши сомнения, просветив, что парня зовут Пашей, так что теперь мы поджидали именинницу вчетвером. Наконец, Даша добралась до нас, и первым делом Ушастая показала ей свой подарок – большущий кактус (а кактусы с шипами – значит, труЪ), после чего бедное растение пришлось снова заворачивать в бумагу – чтоб не замёрз. Далее настал черёд подарка Кати – книг по цифровой фотографии – и моего подарка – чёрной (ибо труЪ) мягкой кошки (Ушастой я дарила кошку, Кате дарила кошку, так что логично было и Даше тоже подарить кошку); в процессе их вручения подоспела Аня со своими подарками – и Даше, и Кате от неё досталось по набору для творчества, представлявшим из себя скопище всяких маленьких металлических (ибо труЪ) деталек, и только потом пришла очередь Паши с его розой и подарком в лице флэшки. Затем к нам присоединилось существо по имени Настя и, когда и она вручила Даше свои подарки, а так же ещё одну розу, только красную, так что именинница оказалась при двух цветках (ибо труЪ), мы всей честной компанией направились до Дашиного дома – скинуть туда все подарки и в первую очередь несчастный кактус. Дошли не спеша, предоставили Даше без нашего сопровождения смотаться с подарками до своей квартиры и вернуться уже без оных, и вернулись к метро, где подхватили ещё одно существо, блондинистое – Лену, подарившую Даше светильник в виде паутины и паззл с котёнком в тысячу деталей. Несмотря на внушительные габариты коробки с этим самым паззлом, мы уже ничего никуда не стали относить и всемером пошагали в направлении Ашана, забрались на его третий этаж и, сдвинув под искусственной пальмой два стола и придвинув к ним достаточное количество стульев, приготовились к праздничной трапезе, демократично устраиваемой силами МакФака. Сперва Даша пустила по кругу блокнот, в котором все писали, что будут есть, после чего Даша с Леной и Пашей отправились стоять в очереди, заказывать посчитанное ими количество того-то и того-то (в результате обсчитались всё равно и одной колы не хватило) и приносить подносы; в ожидании начала банкета я стыбрила у Ушастой книжку Стивена Фрая про заблуждения человечества и листала её – там местами было забавно. Но вот два подноса принесли, и я принялась одновременно поглощать свой любимый соус карри, зачёрпывая его картошкой фри, и фотографировать всех окружающих за едой и прочими занятиями. Посреди процесса примчалась Вероника, которой пришлось подъедать мою и Анину картошку; я свою картошку позволяла тыбзить всем безнаказанно, ибо соус кончился раньше, и сама запивала колой Ушастой, стараясь ограничиться минимум таковой. Времяпровождение за едой оказалось самым весёлым – особенно жгла сама непосредственность Вероника, так что когда все всё съели, все всех сфоткали, все оделись и покинули Ашан, я уже не могла ржать – тупо сил не осталось. Решено было ехать на Поклонку, где к нам должны были присоединиться ещё как минимум два человека в лице солистки группы «Акрополис» Вивы и её парня, по поводу чего планировалась знатная гулянка. Так и поступили – спустились в подземку и поехали; у Кати волосы притягивались к стене, и она заслонялась сумкой, чтобы её не фотографировали, а Лена сидела в соседнем вагоне и фотографировала всех из-за угла. Но вот мы доехали, и пришлось расставаться с Аней – мы вышли на Парке Победы, а она поехала дальше на какие-то там курсы. Естественно, на площади нас никто не ждал, посему немного подождать решили мы – дойдя до фонтанов, в которых воду заменяли имитирующие её светящиеся красным светом конструкции, Даша уселась на бордюр, и я её сфотографировала. Однако сидеть без дела было скучно, и Даша с Леной устроили на бордюре фотосессию, сняв куртки, а мы с Катей их фотографировали; у меня на морозе очень быстро пальцы переставали чувствовать фотик, так что можно было себе представить, как замёрзли сами модели. Более того, даже мы с Ушастой напялили шапки, ранее покоившиеся в торбах, и при этом выяснилось, что у Ушастой и Насти одинаковой формы («похожие на гондон», как давно уже охарактеризовала Даша шапку Ушастой), с помпончиками, только разного цвета (что мы назвали «атакой гномов»). Решение больше никого не ждать и двинуться дальше было положительно встречено всей почтенной публикой, так что мы хором покричали Даше «па-здра-вля-ем», а Паша оттягал её за уши, предварительно сплавив мне Дашин пакет с подарками, который он таскал, так что у меня руки оказались заняты и я не смогла их сфотографировать (зато это удалось осуществить Ушастой). По дороге до музея мы с Ушастой, Дашей и немного – с остальными девчонками исполнили хором кой-какие припевы из Арии и полностью – Беспечного ангела, но в общем и целом петь никого особенно не тянуло; да и вообще погодка располагала к задумчивому настроению – густой белёсый туман, заполнивший весь воздух и скрывший верхушки строящихся небоскрёбов, да рано опустившиеся сумерки, в которых светились огни новогодней ёлки. Когда мы поднялись по лестнице к площадке перед музеем, где катались вездесущие скейтеры, и ненадолго остановились, нас покинула Вероника и убежала к метро – домой ехать. В парк, скрытый от нас пеленой тумана, мы не пошли, к тому же народ и так замёрз достаточно, чтобы отклонить мои жалкие попытки склонить их на прогулку по Арбату или Бутусовскому, засим коллективным разумом решено было вернуться на Молодёгу и бухнуть там, вдали от риска наткнуться на ментов, который особенно напрягал Настю. Таким макаром от музея мы попёрлись обратно к метро; Даша, Катя и Лена, аки три богатыря, в рядок шли впереди, мы с Настей, Пашей и Ушастой шли следом, причём у последней рот почти не закрывался, а маршрут был выбран сбоку от лестницы, так что нам постоянно приходилось соскакивать с очередного бордюра на более нижний «ярус» спуска. Наконец, Даша с Леной ещё немного пофоткались на фоне ёлки и заторопились в метро, где все, кроме нас с Пашей, купили леденцы в виде красных сердечек с белой надписью «Love» и принялись их сосать; и вот вагон уже везёт нас домой – и привезло уже достаточно поздно, чтобы Даше и Лене пора было по домам. Лена вернулась в подземку, а Дашу мы решили проводить до дома, а выпить по дороге; для этих целей Даша вручила нам сотню, и Настя сбегала в магазин и купила себе банку Ягуара, а мне бутылку Эфеса, так как больше никто пить не захотел. Мы, уже впятером, снова двинулись к Дашиному дому – и пока мы не погрузились во мрак дворов, Настя мне мою бутылку не давала по причине всё того же риска встречи с ментами, благо оные как раз постоянно курсировали по району на своём мусоровозе и дважды попались на нашем пути. Наконец, состоялось трогательное прощание с Дашей на пороге её дома, после чего наша оставшаяся в форме квартета компания осела во дворике напротив, дабы допить купленное и исполнить под окнами именинницы пару серенад, подпевая звучащим из Настиной мобилы арийской «Засыпай» и агатовской «Я на тебе как на войне». Холодно вскоре стало адово, особенно мёрзли пальцы, держащие бутылку – они быстро переставали как следует сгибаться и шевелиться и чувствовать что бы то ни было, включая попытки на них подышать. Однако своё пиво я таки прикончила, равно как и Настя – свой коктейль, Ушастая, когда ей надоело качаться на качелях, устроила мне проверку на трезвость, заставив постоять на подлокотнике лавки и дуя мне в морду, дабы я качалась, а Настя одолжила мне жвачку, дабы отбить сивушные ароматы, и мы потопали обратно к метро какими-то окольными путями. Первой нас покинула Настя, которая жила там неподалёку, в районе морга и роддома, с Пашей мы попрощались у метро, когда он спустился в подземку, дабы ехать домой, Катю мы с Ушастой посадили на автобус напротив аптеки, прогулявшись с ней в обход магазинов, а потом я и саму Ушастую посадила на её автобус и села на свою маршрутку. И вот я дома, в ушах врубила Наше, дабы не слышать, как мне ебут мозги, хотя голова начинает болеть уже чисто инстинктивно, завтра снова в школу, поздравлять Асенцию с минувшим бёздником, как-то рассказывать доклад по инглишу, который я даже ещё не читала, и так далее, и тому подобное. Как я и ожидала, чистка дисков, состоявшаяся в моё отсутствие, не помогла – я по-прежнему не могу к ним обращаться, так что скину свои фотки, обменяюсь ими с остальными и выложу лучшее уже тогда, когда в третий раз отформатирую системник. В следующее воскресенье надеюсь выбраться с народом куда-нибудь наступающий Нг справлять, а пока прощаюсь до следующих постов)

И снова полночи я провела с Нашим радио и блокнотом, и снова Ушастая разбудила меня без стыда и совести в 11 утра, при том что во сне я читала какую-то интересную книжку, хоть и не запомнила, про что. Комп порадовал тем, что где-то нахватал троянов, так что теперь я не могу обратиться ни к одному диску – то есть ни сохранить что-нибудь из инета, ни выложить туда что-нибудь, и диспетчер задач при этом не работает. Убиваю по две лошади подряд кажные десять минут, а всё без толку, ибо антивирь их засекает, а сканировать весь комп отказывается, так что не завтра так послезавтра придётся ставить машину на тотальную чистку – а по ту пору не видать вам иллюстрации к сему посту, равно как и сообществам моим придётся постоять без свежих обновлений от меня. Ушастая предложила мне встретиться в половине четвёртого – за 10 минут до назначенного Катей срока, и я, пострадав ещё немного ерундой после того, как она отправилась в путь, выдвинулась до метро. На месте же оказалось, что Ушастая стоит в пробках и будет ещё нескоро, так что пришлось мне войти погреться в Трамплин, а там и подняться в тамошний книжный в ожидании прибытия подруги. В итоге книжный я обошла почти весь, и вышеназванное сообщение настигло меня за чтением по диагонали какой-то красочной фэнтезийной книжки – не её ли я во сне читала? А то странное возникало при листании ощущение дежа вю… Но не будем о неотмирном – я встретила Ушастую на остановке её автобуса, и она вручила мне сувениры из Питера: маленькую деревянную модель чёрного корабля с чёрными же парусами, бумажным Весёлым Роджером на мачте и подписью «Жемчужина» на подставке (видимо, та самая «Чёрная жемчужина» из Пиратов Карибского моря) и оловянного рыцаря (я назвала его Петя, ибо из Питера, и решила, что у него комплекс неполноценности, потому что у него пика не торчит вверх, а гнётся). Когда мы вернулись к метро, там уже давно мёрзла Катя – если бы я повременила с дезертирством в тёплый Трамплин, мы могли бы помёрзнуть вместе в ожидании Ушастой. Теперь же мы все втроём ждали Дашу, ибо, поскольку остальные приглашённые явиться не смогли, у нас намечался др в форме девичника на четырёх человек. Даша не заставила долго себя ждать, и после обниманий друг друга мы решили разобраться с подарками на месте и потопали в боулинг-клуб «Космик», что за Ашаном. Миновав вызывающий неприличные ассоциации вход туда в виде большой трубы и избавившись в гардеробе от верхней одежды, мы спустились в зал, где отстояли очередь за одноразовыми бахилами, которые там почему-то называли «носками», и специальными кроссовками своего размера, которые полагалось обменять на собственную обувь и надеть поверх этих самых «бахил». Поскольку наше заказанное игровое время уже началось, мы, как только нашли свою – крайнюю – дорожку и сбросили торбы и сумки на стулья, привинченные к прилагавшемуся к дорожке столику, сразу же разобрались с компом, подсчитывающим наши очки (поскольку среди нас было две Даши, Ушастую записали как Дашу, а Дашу – как Фреду), и начали играть. Ушастая сегодня играла в боулинг во второй раз в жизни, я – в первый и Катя, видимо, тоже, зато Даша была абсолютным профи и порвала нас в трёх раундах подряд с солидным отрывом. Но не будем забегать вперёд – катали шары мы по очереди, по два броска, пробуя шары разного веса, и сначала пытались сфотографировать друг друга в броске и не только, но потом принесли меню, и мы переключились на его изучение. Девчонки выбрали салат с креветками, я – единственный вегетарианский, греческий, на десерт мы все заказали мороженое; мы с Дашей позарились на винную карту и раскатали губу: она – на Куантро, я – на Айриш крим, но официантка заявила, что нам очевидно ещё нет 23-х, зато поверила, что мне есть 18, и пока Ушастая заказывала тоник, а Даша и Катей – соки, я изучала пивной ассортимент. Он отличался изрядной однобокостью – либо дорогое разливное (я попросила Кате дать мне по морде, если я закажу Крушовице, она пообещала так и сделать, посему от шика пришлось отказаться), либо три бутылочных на выбор: какое-то безалкогольное, Редс и Миллер. Пришлось из этого бабского пойла выбирать меньшее зло и заказывать последнее – и когда девчонкам принесли их салаты, сок и банку тоника, мне принесли покуда одну только тёплую открытую бутылку. Даша приложилась к ней, пока я отходила кидать шар в свою очередь, и та истекла на стол обильной пеной, так что для ликвидации лужи пришлось употребить все салфетки, нашедшиеся у Кати и Ушастой. Если в первом раунде я ещё какие-то надежды подавала, то во втором моя меткость резко поползла вниз – видимо, под влиянием необходимости прихлёбывать без закуски свою перелитую в высокий бокал бурду, запивая тоником Ушастой, который, по крайней мере, был достаточно холодным. Третий же раунд я слила полностью, почти все шары летели в аут, потому что с каждой своей очередью мне было всё больше впадлу вылезать из-за стола и кидать их, поскольку к этому времени подоспел мой салат, а там и мороженое. Салат был почти как в Авокадо – зелень, огурцы, помидоры, перец, оливки, чуть меньше, чем там, брынзы, минус авокадо и плюс лук, и я съела его почти весь, да ещё таскала у остальных из салатов восхитительные сухарики – впрочем, они и сами друг у друга их таскали, пользуясь необходимостью периодически отлучаться на дорожку. Мороженое же было так и вообще восхитительно – три разных фруктовых шарика в вазочке с грецкими орехами, цукатами и вареньем, так что я в кои-то веки съела его полностью; ела я его не запивая, и за это время зловредный Миллер успел настояться и стать ещё противнее на вкус, нежели прежде, однако помогать мне никто не хотел, а оставлять пиво недопитым было бы грешно, так что пришлось потихонечку допивать. Что касается игры, я взяла своё только в четвёртом раунде, доказав, что не только Ушастая за прошедшие три научилась играть, почётным вторым, после Даши, местом; к пятому раунду научилась играть и Катя, а Даша с Ушастой, наоборот, начали уставать, так что в нём лидировала Катя, я шла за ней, а Даша и Ушастая замыкали. Однако его мы не успели закончить – наше время вышло, ведь как мы ни торопились под конец, быстро сменяя друг друга и осуществляя броски без задержки, сразу же после подъёма рамы, мы всё равно безбожно тратили это самое время, и не только на еду, но и на фотографирование и, конечно, на вручение подарков. Первое особенно отличилось ржачными самофотами Даши с Катей и нас с Ушастой, также Даша, не взявшая свои перчатки, сфотографировала наши с Ушастой и Катей лапы, когда мы надели свои и изобразили шестиконечную «звезду по имени Рок», и ещё мы попросили какую-то тётку сфотографировать нас всех четверых на фоне дорожки, но она, очевидно, как и моя мама, не умела фотографировать, поскольку на фотографии оказалась большая панорама дорожек и на её фоне – маленькие мы с одного боку и маленький другой игрок с другого боку. Что касается второго, то Даша с Ушастой подарили Кате те самые перчатки, в которых она фотографировалась (теперь все при них: сначала Ушастой подарили, потом мне подарили, теперь и Кате), и книжку «Самое смешное фэнтези» - результат очередного набега на ставшую родной палатку на Горбушке, а я, и без того постоянно всем дарящая кошек, причём в мешке, на сей раз превзошла саму себя, подарив Кате тройную кошку: деревянную скульптуру, маленькую подарочную книжечку с афоризмами про кошек и их фотками и открытку с кошкой (теперь они с Ушастой смогут дружить кошками), всё в упаковке, изрядно потерявшей презентабельный вид после того, как она прокатилась со мной вчера до театра и обратно. И вот настала пора покидать свою дорожку, возвращать кроссовки, выкидывать бахилы, одеваться в гардеробе и выходить на улицу; было уже около половины седьмого, но нам с Ушастой было мало минувшей гулянки, и мы сразу же решили ещё съездить на Поклонку. Сначала мы надеялись, что Даша с Катей тоже смогут поехать, но выяснилось, что им надо быть дома пораньше, особливо имениннице, которую ещё поздравления от родни ожидают, и они решили погулять просто по району; в итоге мы подумали и решили на этом расстаться – девчонки остались, а мы с Ушастой спустились в подземку и доехали до Парка Победы. Вопреки ожиданиям, там было достаточно гуляющих, и полумрак рассеивали мерцающие на большой искусственной ёлке лампочки, которыми её как раз украшали с помощью подъёмника и ещё не до самой верхушки украсили. Несложно догадаться, чем мы с Ушастой незамедлительно занялись в таком святом для нас месте, как Поклонка: естественно, взяли по наушнику, врубили ейный плеер и начали подпевать Эпи, Арии и Канцлеру Ги, а Ушастая – ещё и «Дыши со мной» Арматуры, песне, поодиночке съедающий мозг всем моим знакомым, – нарезая круги по периметру площади. Спустя минут сорок после нашего отъезда с Молодёги мы уже вернулись обратно, и, посадив Ушастую на автобус, я догнала свою маршрутку и вот – я дома. Когда разберусь с компом, мы с девчонками обменяемся фотками, и вы непременно увидите лучшие, а покуда прощаюсь, завтра мне в школу как-никак, надо бы выспаться)

Сегодня утром, проснувшись задолго до звонка будильника, я, тем не менее, провалялась в полудремотном состоянии, пока его не дождалась, и, хотя собиралась приехать к метро, как обычно, за полчаса, закопалась и в это время была ещё только на автобусной остановке, получая поторапливающие sms-ки от замерзающей Ушастой, уже ждущей меня на оговорённом месте встречи. Но вот я примчалась к выходу из Трамплина и сзади подкралась к Ушастой, после чего последовали объятия и вручение подарков. Первым стали перчатки-беспальцовки вроде тех, что у неё, моя мечта трёхлетней давности; я незамедлительно их напялила и к концу праздника вполне разносила, вот только дома потом уже обнаружила, что у меня ладони от них покрасились в чёрный цвет, и едва их отмыла. Вслед за перчатками из подарочной сумочки с котятами было извлечено пиратское DVD с аниме Darker then Black (Темнее Чёрного) от создателей моего любимого Волчьего Дождя – как сообщила Ушастая, порадовать меня этой вещицей посоветовал Моркрист, так что и ему тоже полагается спасибо за данный подарок (ибо не сомневаюсь, что мне просто обязано это понравиться, особенно после того, как я почитала про сие аниме на Википедии и нескольких других ресурсах). Но самым главным подарком была открытка – Ушастая смастерила оную самостоятельно, нарисовав меня в виде ангела в красном купальнике (головой ангелу послужила моя собственная голова, вырезанная из распечатанной фотографии), гордо стоящим над нарисованным полностью коленопреклонённым демоном. Внутри она исписала очаровательным пафосом целый разворот, кривым почерком по криво начерченным линиям, что особенно трогательно. Пока я, прерываясь на ржач, читала это эпическое поздравление, появился Паравоз со своими подарками. Сначала он долго вытаскивал из своей сумки цепь, спутавшуюся с наушниками; я не стала сразу прицеплять её конец с кольцом к кошельку, а просто завязала его узлом, чтобы цепь болталась как ей полагается. Далее последовала майка со смертушкой – уже вторая моя майка с костлявой, ничуть не хуже первой. И, наконец, вызвавший у меня кучу неприличных ассоциаций пыточный инструмент – то есть, простите, металлическая головоломка, из которой можно собрать полдюжины различных комбинаций. Когда все не надетые на меня подарки отправились ко мне в торбу, наша троица ввалилась в метро и вполне себе весело доехала до Арбатской, а там и до ЧП, где мы начали выглядывать Дениса: я стояла с приложенной ко лбу козырьком ладонью, а Ушастая вертела меня из стороны в сторону. Денис не заставил себя ждать, появившись с двумя букетами и с двумя сумками с подарками, аки дед Мороз (не забываем, что у Ушастой две недели назад тоже был др); я выбрала букет лиловых хризантем, а Ушастая – жёлтых, и сначала я не без труда докопалась до днища своей розовой сумки, а уже потом Ушастая покопалась в своей голубой. Почему не без труда – потому что я сразу, заглянув в неё, поняла, что Денис не шутил, когда говорил, что скупил половину вишлиста! Первым, что привлекло моё внимание, был офигенный стилет с изящной рукояткой – истинно женское оружие; к нему бы ещё ножны, однако дома обнаружилась только подставка, позволяющая любоваться сей красотой. Затем была бандана, узоры на которой сообщали, как и мой старый добрый кошелёк, что анархия – мать порядка. От того, чтобы распаковать попавшуюся мне в руки коробочку, я не удержалась, и там между двумя толстыми кусками пенопласта оказался офигенный оловянный рыцарь со львом на щите и львиной головой на шлеме, тяжёлый и чертовски красивый, несомненное украшение моей коллекции. Весьма приятной неожиданностью оказалась чёрная керамическая кошечка – из той же серии, что я покупала в Ростове, только та, первая, играет с золотым мячиком, а эта, вторая, мирно спит. Не припомню, чтобы я когда-нибудь говорила Денису, что собралась при случае скупить всю серию этих очаровательных кошаков, но, в любом случае, начало новой коллекции положено! Так же мне достался ещё один талисман – одна его сторона изображала волка и надпись «и волки сыты», а другая – барана и надпись «и овцы целы», инструкция к нему гласила, что это древнеславянский символ мудрости и дипломатизма, а от него самого ещё пахло благовониями того этномагазинчика, в котором в начале лета Денис купил мне Молот Тора – завтра же уже оба этих амулета будут болтаться на моей шее. Самым крупным подарком в сумке оказалось нечто стеклянное и в рамочке – посмотрев в него, мы с Ушастой решили было, что это зеркало, которого у меня как раз нет в доме, и только когда я доехала до дома, при ярком освещении выяснилось, что это не зеркало, а голограмма, из которой на меня вытаращилась длинная морда пса с висячими ушами и грустными глазами, подозрительно напоминающая морду моего Микеланджело. Шоколадка «Альпен Гольд» была найдена уже на самом дне сумки, после чего я вернула все Денисовы подарки в неё и принялась помогать Ушастой разглядывать доставшееся ей. А достались ей новая офигенная торба с волком, ещё более офигенная майка с волком, при виде которой я едва не загрызла подругу от чернейшей зависти, и не менее офигенный кожаный пульс с двумя серебряными волками, воющими на луну, а также талисман, тоже что-то обозначающий, диск саксофонной музыки и другую шоколадку, и, может быть, ещё что-то, я могла не всё запомнить. И только после этого мы вывалились на свет Божий, и в самом начале бульвара к нам подкатили парень с камерой и девушка с микрофоном, и вторая поинтересовалась, можно ли задать нам несколько вопросов. Я согласилась, посему девушка обращаться решила ко мне, и диалог наш выглядел следующим образом:
- Вы уже слышали, что появился новый цитрусовый Burn?
- Нет, - говорю, - я рекламу не смотрю.
- А вы согласны, что осенью надо заряжаться от цитрусовых?
- Не знаю насчёт цитрусов, - ответствую, - но что заряжаться надо – это точно!
После этого нам предложили прямо на месте попробовать новый Burn и поделиться впечатлениями. Мы согласились, нам выдали на халяву по баночке, и, испив, мы подтвердили, что это действительно вкусно, освежает и т.п., после чего нас отпустили с миром – теперь, наверное, попадём в рекламу. Попивая кислый энергетик, мы неспеша дошли по бульвару до Авокадо, где я назвала пароль, то бишь сообщила маячившей у входа официантке, что это Парфёнова со товарищи, и нас препроводили за наш столик у окошка – пацаны сели на стулья, а мы с Ушастой расположились на скамейке с подушками, сложив свои сумки на подоконник и поставив букеты в принесённую нам вазу, а Денис сбегал повесить на вешалку наши куртки. Долго ли, коротко ли, и трапеза началась – я, конечно, знала, что порции здесь большие, но то, что переборщила с количеством блюд в меню, я поняла только непосредственно в процессе. Из аперитива, то есть, простите, закуски в лице двух салатов мы съели только «весенний», представлявший из себя набор овощей, а понравившийся мне в прошлый раз, что с авокадо и брынзой, не доели, хотя официанты долго не убирали его, видимо надеясь, что доедим. Горячее в виде макарон с сыром прошло не то чтобы на ура, но ещё без особого скрипа, а вот уже с запеканками из риса с белыми грибами и с капустой брокколи мы справились с большим трудом, то есть не справились, оставив где-то треть, да и то, с чем справились, съели уже в основном пацаны. Десерт состоял из двух частей – свои куски торта-тирамису мы уничтожили, а вот с засахаренными и засыпанными маком в шоколаде фруктами в вазочке я уже не справилась вообще, как ни пыталась Ушастая накормить меня из ложечки. Пили сначала яблочный свежевыжатый сок, потом апельсиновый, Денис ещё успел заказать и даже осилить сливочно-апельсиновый коктейль и порывался за него самостоятельно заплатить, но мои родичи, обретавшиеся в соседнем зале, ему не дали; Ушастая же добросовестно фотографировала все блюда и напитки. Ели мы очень весело – мало того, что, естественно, трепались и ржали, так ещё и Ушастая периодически валялась у меня на коленях, вытянув ноги вдоль лавки, а мне довелось слазить под стол, ибо я уронила телефон между лавкой и стеной, и меня даже сфотографировали вылезающей из-под стола, но Ушастая эту фоту удалила, ибо получилась на ней со стрёмной рожей; сама же она фотографировала меня беспрестанно и как раз потому, что благодаря своей антифотогеничности я на каждой фоте выходила с новой стрёмной рожей. Самое интересное впереди!

В понедельник мне очень удачно удалось прогулять последние три урока, увязавшись на школьную олимпиаду по ИЗО при том, что рисовать я не умею (но люблю)). Нам выдали нахаляву большие листы бумаги, гуашь, банки с водой и кисти, и я всё это время без перерыва реализовывала свою самую мозгосъевшую тему – Сосны на морском берегу – впервые в красках (ранее были карандаши, ручки и даже пастель, и всё это убедило меня, что у меня руки не из того места растут). Получилось нормально – до уровня пятого класса дотягивает, особенно морская пена на камнях удалась; вобщем, поскольку на дальнейшие этапы олимпиады сей шедевр в жанре примитивизма не возьмут, мне его вернут, я его сфотографирую и позволю всем заценить. В среду я во второй раз за учебный год сходила на физру, там меня несколько раз перекувырнули через голову на мат, но проделать сие самостоятельно не позволили, хотя мне понравилось. Ну, а сегодня меня разбудили в районе 5.30, – времени, в каковое я и родилась ажно 16 лет назад, - ввалившись в составе мамы, папы и собаки в мою комнату с пятью воздушными шариками и попыткой хорового (собак не участвовал) исполнения «Happy Birthday to you». Мне всучили перевязанную лентой с бантом коробку, которую я с грехом пополам открыла; там оказались всякие хорошие и разные, нужные и ненужные, но в любом случае приятные подарки, кои сонная я и принялась изучать по очереди. Самым масштабным презентом был новый фотоаппарат – практически такой же, как старый, только внешне покрасивше, с кучей ненужных и с отсутствием нужных функций; впрочем, думаю, как окончательно добью старый, мы с ним поладим, мне ведь многого не надо – я фотографировать не умею, хоть и люблю. Самым порадовавшим (ибо самым неожиданным) стала путёвка на 3 число на экскурсию по маршруту «Приокско-Террасный заповедник – Парк птиц (что под Калугой)». Самым нужным – конверт с двумя тысячами деревянных: это значит, что при первой же возможности я рвану в Урфин за чем-нибудь ваховским, потом – в Европарк за блистером D&D, и может ещё что останется. Плюс подарили флэшку, чтобы я больше папину не таскала, на 4 гига, хотя вряд ли я буду часто ею пользоваться. В довесок – мои любимые трюфели и прочие, уже не любимые, сладости, две открытки и мячик для собака, который мы с ним уже погоняли. В школе меня трижды тягали за мои многострадальные уши, очевидно пытаясь сделать из меня эльфа; на семинаре по географии мы с Асенцией и Русей очень даже неплохо выступили на тему экологии, выяснилось, что моя презентация на тему загрязнения воды вполне презентабельно, простите за тавтологию, смотрится. Вернувшись же со школы, дома я долго не засиделась и вскоре отправилась на автобусную остановку – ловить сороковушку. В итоге я офигенно погуляла по парку Победы – безлюдному, погрузившемуся в сумерки, с выключенными фонтанами и включённой подсветкой: для памятников и музея – жёлтой, и фиолетовой – для голубых елей; затем зажглись и фонари, а когда я вернулась домой, зажглись и звёзды. Завтра первый урок физры я прогуляю, но в школу надо будет всё-таки сходить, ибо физика, по которой у меня вышло бы два, кабы нас аттестовали по четвертям, а не полугодиям. Вечером завтрашнего дня я иду в свою любимую Покровочку смотреть Скамейку с середины первого ряда, вернусь, естественно, с рецензией. А на послезавтра мои родители сегодня уже заказали нам столик и составленное мною меню (всё вкусно! Плюс настояла, чтобы сыр в блюдах был исключительно вегетарианский), и поскольку трапеза сия начинается в районе часа, напоминаю всем идущим на мой ДР, а именно - Ушастой, Паравозу, Асенции, Марусе и Денису: первых двоих я подхватываю на Молодёге в районе 12, последних троих – на платформе ЧП в районе без 20 часа. Не забудьте перевести часы на зимнее время! XD Родители мои будут питаться в соседнем зале, посему фильтруем базар) Потом посмотрим по погоде и общественному мнению – может, в кино сходим (сеансы посмотрю завтра), может, просто погуляем по бульварам, а может, ещё куда-нить рванём погулять.
В общем и целом, я не имею привычки подводить итоги прошедшего года на ДР или на НГ – предпочитаю это делать в конце учебного года и на ДР блога; также я уже давно вышла из того возраста, когда с нетерпением ждёшь ДР и радуешься самому факту существования оного. Но сегодня, тем не менее, я всё равно сегодня – самый счастливый человек под этим грешным небом, потому что у меня есть ВЫ, те, благодаря которым в такие дни, как сегодняшний, особенно остро ощущаешь свою кому-то-нужность. Спасибо всем поздравившим меня в реале, в аську, в личку, в посте (aka Исилендил)), в каменты ниже, по sms, хоть я их и не видела, потому что моего старого номера у меня больше нет) Всех люблю)

В понедельник у нас появился, после месяца с гаком учёбы, новый пацан Дима. Во вторник нам выдали квитанции на оплату образования и вместе с ними – оценки по лицейским предметам; недоумеваю, откуда у меня взялась двойка по отечественной истории, тогда как за первую и покуда последнюю контру по ней у меня пять. В среду я впервые за весь учебный год сходила на физру, где мне пришлось впервые в жизни прыгать в высоту – боком через метровой высоты планку. Я постоянно норовила прыгнуть с левой ноги, но даже когда мне удавалось прыгнуть правильно, я забывала поднять руки; плюс я обзавелась несколькими свежими синяками на ногах, эту планку задевая. Потом я забила на уроки и вернулась в Атриум, где, убедившись, что зловредной вещицы, присмотренной мне в качестве подарка для Ушастой, там по-прежнему нет, не стала мудрствовать лукаво и купила ей то, о чём она сама мне напомнила – ржущую резиновую корову из магазинчика приколов. Однако корова, мерзавка, оказалась бракованная – с дырочкой в районе хвоста, так что я не без удовольствия оставила сей позитив себе. На следующий день в ЦДО я впервые попробовала картофельное пюре с сухариками «Роллтон» - больше никогда не буду брать, ибо гадость: такое ощущение, будто жуёшь жидкую пластмассу с кусочками каучука, и не доела, и не наелась. После учебного же дня я зашла в Трамплин и купила Ушастой другой подарок, не хуже прежнего, присовокупила открытку, подписала её прямо на прилавке и упаковала подарок вместе с открыткой в подарочный мешок с бантиком. Ну а сегодня, благодаря её др, я, благополучно пропуская зачёт по химии и опрос формул по алгебре, выспалась и к одиннадцати утра поехала к метро. Естественно, я была там, по традиции, за полчаса, успела зайти в Трамплин и купить там тетрадь, на улице в ларьке купить журнал и написать Паравозу. Вскоре появилась Катя, и мы немного помёрзли вместе, потрепались о своём житье-бытье; потом все вместе подвалили Даша, Катя, Аня, Вероника и Паравоз, и после объятий и рукопожатий мы двинулись в сторону автобусной остановки. Пока мы мёрзли в очереди, Вероника по тетрадке зачитывала нам план, по которому вручение Ушастой подарков должно было предваряться этаким квестом с конкурсами. Я ничего не запомнила, во-первых потому, что мы много стебались, и во-вторых потому, что всякой всячины там было предусмотрено очень много, так что нам пришлось пропустить один автобус и влезть в следующий, дабы успеть ознакомиться со всем сценарием. И вот, наконец, мы засели в 121-й и поехали; всю дорогу до нужной остановки я не только отвечала за оповещение Ушастой sms-ками о нашем перемещении, но и смешила весь автобус рассказами о своём быте в новой школе. Вопреки нашим ожиданиям, на остановке нас никто не встречал, что поначалу нам было только на руку – мы свалили все свои подарки в один большой мешок; однако вскоре мы начали неслабо мёрзнуть. Вероника, Аня и Паравоз согревались хоровым исполнением Бронтозябры и Мамонтов, Даша и Катя нарезали под ручку круги вокруг памятника солдату, а я импровизировала на тему ирландских народных танцев. Вредная Ушастая поначалу была «временно недоступна» и соизволила ответить только тогда, когда мы уже готовы были засесть в будку ГАИ или первую попавшуюся из проезжающих авто, которые мы провожали завистливыми взглядами; мы красноречиво дали ей понять, что загибаемся на морозе, и за нами приехал её папа. Мешок с подарками был загружен в багажник, а вот нам шестерым пришлось размещаться в салоне: Вероника села впереди, а сзади – я, Паравоз с Аней на коленях и Даша с Катей на коленях. Когда мы проезжали мимо того самого поста ГАИ, Кате с Аней пришлось залечь, притворяясь большими сумками; при этом Катя лапала нас с Дашей за коленки, пытаясь определить, где чьи. Таким макаром мы доехали до дома Ушастой, ввалились в прихожую и по очереди пообнимались с именинницей и 15 раз потягали её за её длинные эльфийские уши; у ног вертелись Бася и заматеревший Ягель, которому даже влом было подниматься на задние лапы, чтобы обняться со мной (вместо этого он завёл привычку бодаться, упираясь лбом мне в живот и что-то мыча), а под лестницей пряталась подросшая Милагрес, явно боящаяся незнакомцев. Нас хотели было сразу тащить есть, но мы подумали и решили сначала устроить Ушастой сюрприз и, оставив её внизу, поднялись в её комнату – хозяйничать. Комп был включен, флэшка с грехом пополам в него всунута, распределены музыкальные треки на каждый конкурс; я при этом попыталась включить аську Ушастой и пофлудить Моркристу, но меня быстро оттуда турнули. На стенах на скотче были развешаны бумажные привидение, летучие мышки и тыквы – антураж Хэллоуина, вобщем, – а на стопке учебников установлена камера с целью съёмки всего происходящего. Попутно все пытались потискать явно недовольного таким повышенным вниманием кота, а Паравоза периодически отзывали помогать папе Ушастой перетаскивать с первого этажа на второй детали привезённой новой кровати. Потом мы разобрали разноцветные дуделки, распределили роли и впустили Ушастую, дав ей несколько секунд на кратковременный шок при оценке имевших место быть перемен. Квест начался: под звуки Ивана Купалы виновница торжества оказалась в волшебной стране Абракадабре, где Вероника была её Проводником, Аня и Паравоз – гоп-гоблинами Петьком и Васьком, Катя – какой-то там ведуньей, Даша – ведьмой, ну а я – Призраком Отца Гамлета, сидящим в позе лотоса и говорящим пафосным голосом. Под звуки опенинга из "Форт-Боярда" Проводник зачитала договор, по которому Ушастая обещалась не предъявлять претензий Абракадабре в случае летального исхода, а Ушастая его подписала и принесла клятву на священной книге, которой стала какая-то книжка по истории, замаскированная под классный журнал. Первое испытание для Ушастой заключалось в том, чтобы, сидя на стуле и не касаясь пола ни руками, ни ногами, зубами поднять с пола спичечный коробок, с чем она справилась вполне успешно. Вторым были поиски предварительно спрятанных нами красных ножниц, во время которых играл похоронный марш и мы дружно подсказывали ей «холодно-горячо»; в итоге ножницы были найдены довольно быстро – засунутыми в неприличное место плюшевой лошадки. Далее Ушастой, пока Даша с Катей колбасились под очередной саундтрек, пришлось брать в помощники меня, дабы справиться с третьим конкурсом – угадать пословицы, написанные перепутанными буквами, написать их правильно, выписать из них указанные по номерам буквы и составить слово – оным было «дупло». И действительно, на столе, за стопкой книг, уже была готова бумажная конструкция с надписью «Я дупло», в которой Ушастую ждала записка – «Древний Египет». Конечно же, это означало конкурс «Мумии» - Ушастая заматывала туалетной бумагой Аню Ковалёву, а Катя – Паравоза, после чего Даша маркерами написала на голове Паравоза «Мумия Никита», на груди нарисовала грудную клетку с сердцем, а на спине – крылышки ангела и хвостик чёртика. В этом конкурсе победа снова осталась за Ушастой, но её ждало ещё три: сначала она отгадывала загадки (в том числе «Слово из трёх букв, когда работает – стоит, когда кончает – кланяется». Хор, а вы что подумали?), потом объясняла нам жестами значения слов, которые были написаны на бумажках, показываемых ею Вероникой, потом они с Аней запоминали разложенные Вероникой на столе предметы и пытались сказать, какие три предмета Вероника после этого убрала. Наконец, перед Ушастой были разложены три воздушных шарика, в которых находились бумажки, и ей пришлось преодолеть свой страх перед лопающимися шариками, проткнув их, собрав бумажки и получив очередное послание, на сей раз разрезанное на фрагменты. Сию мозаику мы собирали всем миром, и собранное послание сообщило: чтобы получить подарки, необходимо пробудить ото сна мёртвую ведьму, напоив её волшебным зельем. Пока Ушастая бегала за зельем к своей заранее предупреждённой маме, мы разместили Дашу, исполнявшую роль мёртвой ведьмы, на кровати Ушастой; потом Ушастая вернулась с зельем, налитым в стеклянную бутылочку из-под колы, и влила его в Дашу – и поскольку зелье представляло из себя солёную воду, вещь весьма противную, ведьма очнулась весьма быстро и приказала Ушастой позвать дедушку Мороза. На наши крики дед Мороз явился – оным стал успевший нацепить шапку и ватную бороду Паравоз, и он вручил Ушастой мешок с подарками, пока мы дудели в дуделки, кричали «ура» и обсыпали её конфетти. Первым Ушастая раскурочила мой подарок – весьма приятную на ощупь кошку-подушку – и зачитала вслух открытку, после чего последовали другие весьма полезные в хозяйстве вещи: Найтовская майка, перчатки-беспальцовки, белый ремень с заклёпками, книги Сальваторе и не только, DVD с фильмами, рамка для фотографии и так далее, и тому подобное. Самое интересное впереди!

Сегодня, 20 сентября 2008 года, моё виртуальное alter ego по имени Чёрно-Красный Феникс дожило до двухлетнего возраста. Многое изменилось за этот, казалось бы, небольшой срок, и сейчас я смотрю на себя двухлетней давности как на совсем другого человека и иногда, как по старому другу, скучаю по ней. Тогда это было естественно и потому незаметно, а теперь мне нравится тогдашняя я, нравятся её стихи. Они были искренними, в них были весь её цинизм и вся её романтика. То, что я разучилась писать стихи и лишь изредка произвожу на свет одинаковых с лица волков, кошек, байкеров, странников, воинов и прочая, являющихся лишь отражением временного плохого или хорошего состояния, можно назвать самой значительной из перемен этого двухлетнего срока. В отличие от себя двухлетней давности, сейчас я не могу назвать себя искренним человеком, и, хоть я и люблю, когда доверяют мне, я сама уже никому не доверяю – таков парадокс. Наверное, поэтому я так и не завела отдельного дневника для самокопаний, открытого только для друзей, как многие другие матёрые блоггеры. Посмотрим, какой сделает меня жизнь ещё через пару лет и насколько лучше или хуже будет смотреться сегодняшняя я по сравнению с собой же, уже приближающейся к совершеннолетию. А пока от глобального плавно перейдём к тому году, который прошёл с тех пор, как моему блоговищу исполнился один год.
Тогда, год назад, представляя себе отчёт о содеянном, я больше внимания уделяла содеянному в сети. Минувший же год оказался богат на события в реале. Я стала заядлым театралом после того, как впервые посетила свой самый любимый ныне театр, театр на Покровке, - вот и сегодня я иду в цыганский театр «Ромэн» на спектакль «Мы – цыгане». Из-за этого я коренным образом пересмотрела свои карьерные планы, решив стать не журналистом, а театральным критиком. Из-за этого меня погнали с работы, о чём я не жалею, а так же я навсегда распрощалась со старой школой, в которой проучилась 9 лет, о чём опять-таки не жалею, и сумела успешно сдать экзамены в новую школу, что при РГГУ, где ныне и учусь. Так же я после приобретения своей первой ваховской мини начала, помимо оловянных солдатиков, коллекционировать и мини тоже, и даже пытаюсь потихонечку учиться самой их красить, хоть у меня руки и из жопы растут. Исполнились две мои давние и частично тайные мечты – я стала вегетарианкой и начала путешествовать по ближайшим городам и весям Руси-матушки, побывав в Звенигороде, Коломне, Ростове Великом, Переславле Залесском, Рязани, Клину, Александрове. В числе любопытных событий реала так же следует отметить концерт в честь Дня Победы на Поклонке и день святого Патрика, плюс множество офигенных выгулов с друзьями, в первую очередь с Ушастой, которые, к сожалению, вряд ли удастся повторить в ближайшем времени.
Что касается сетевой жизни, то и онлайн скучать не давал. Одно из частично моих сообществ, Орден Оранжевого Феникса, обзавелось собственным форумом, Валез передал в мои руки два старых ЛиРушных сообщества – Русский Рок и Виктор Цой, а так же не без его помощи появилась и начала функционировать на блогосфере словесная ролевая игра Окно в Забытый Мир, благодаря которой в моём дневнике появилась новая рубрика Бесконечное Приключение, куда я буду стараться выкладывать отредактированные квесты. Ну а что уже совсем прямое отношение имеет к моему Гнезду, так это то, что сначала мне пришлось сменить его формат с ежедневных огромных лытдыбров о бытовухе на еженедельные отчёты о событиях культурной жизни, а потом и вовсе сделать его закрытым - впрочем, надеюсь, что ненадолго.
О личной жизни, в отличие от минувшего блогобёздника, в котором ещё присутствовали некие намёки, я, как видите, здесь уже не пишу вовсе, но не потому, что её нет, а потому, что не считаю это нужным. Всё-таки это дневник не личный, а публичный, цель которого я уже определила как способ получать и создавать информацию, а не искать советов, утешений, радостей, завистей и прочая, и прочая.
Ну, и под занавес не могу не поблагодарить всех, кто был и есть со мной сколько бы то ни было времени – два года, год, месяц, неделю или день. Как могут подтвердить заставшие прошлогоднюю церемонию годовщины моего дневника, я и сегодня не смогла обойтись без многословного ностальгически-грустного пафоса, так что извините уж сумасшедшую графоманку.)
А теперь небольшая запись для истории
Я всё отдам
За продолжение пути
Оставлю позади
Свою беспечную свободу
©

Поэты не рождаются случайно,
Они летят на землю с высоты,
Их жизнь окружена глубокой тайной,
Хотя они открыты и просты.
Глаза таких божественных посланцев
Всегда печальны и верны мечте,
И в хаосе проблем
Их души вечно светят тем
Мирам, что заблудились в темноте.
Они уходят, выполнив заданье,
Их отзывают высшие миры,
Неведомые нашему сознанью,
По правилам космической игры.
Они уходят, не допев куплета,
Когда в их честь оркестр играет туш:
Актеры, музыканты и поэты -
Целители уставших наших душ.
В лесах их песни птицы допевают,
В полях для них цветы венки совьют,
Они уходят вдаль, но никогда не умирают,
И в песнях и в стихах своих живут.
А может быть, сегодня или завтра
Уйду и я таинственным гонцом
Туда, куда ушел, ушел от нас внезапно
Поэт и композитор Виктор Цой.
(с) Игорь Тальков

Поздравляю Гамбита с днём варенья,

желаю счастья, здоровья, любви и удачи,

успехов во всём, хороших друзей (ну и про меня не забывай, сонц)),

и вобще всего-всего самого хорошего/кавайного/метального (всё подчеркнуть),

короче гипгипУРААА и фулНЯЯЯ ^___^ :)

Поздравляю с днём рождения Макса (Республиканца),

желаю счастья, здоровья, любви и удачи,

творческих успехов и веры в себя!

Поздравляю с днём рожденья
замечательного человека,
бесспорно талантливого,
очень русского, всегда искреннего,
человека, которого я в последнее время не всегда понимаю,
но которого всегда буду уважать и ценить
за всё то, что он сделал,
делает и будет делать для нас.
Так дай ему Бог счастья, здоровья, удачи,
вдохновения, уверенности на выбранном пути.
Пожелаем вечно молодому Косте Кинчеву
прожить ещё дважды по столько же! )
МЫ ВМЕСТЕ!
СОЛНЦЕ ЗА НАС!

Алиса (РОК-Н-РОЛЛ_КРЕСТ),

поздравляю с днём варенья,

желаю счастья, здоровья, любви и удачи,

и всегда оставаться таким же славным человеком )

МЫ ВМЕСТЕ! \m/

Аллочка (Sleeping_angel22), сестрёнка,

поздравляю с днём варенья,

желаю, естественно, всего самого метального,

успехов в жизни и в учёбе,

светлых счастья и любви,

и музыки чернее самой чёрной черноты! )