Размеры: 36/38 (40/42) 44/46

Шьем милую весеннюю косметичку из фетра и ткани

Джордж Гордон Байрон

ПРИ ОТЪЕЗДЕ ИЗ НЬЮСТЕДСКОГО АББАТСТВА

                  Ньюстед! Ветром пронизана замка ограда,
                      Разрушеньем объята обитель отцов.
                  Гибнут розы когда-то веселого сада,
                      Где разросся безжалостный болиголов.

                  Воет ветер; трещит от любого порыва
                      Щит с гербом, говорящий в унынии нам
                  О баронах в броне, что вели горделиво
                      Из Европы войска к палестинским пескам.

                  Роберт сердца мне песней не жжет раскаленной,
                      Арфой он боевого не славит венка,
                  Джон зарыт у далеких твердынь Аскалона,
                      Струн не трогает мертвого барда рука.

                  Спят в долине Креси Поль и Губерт в могиле,
                      Кровь за Англию и Эдуарда пролив.
                  Слезы родины предков моих воскресили;
                      Подвиг их в летописном предании жив.

                  Вместе с Рупертом в битве при Марстоне братья
                      Бились против мятежников - за короля.
                  Смерть скрепила их верность монарху печатью,
                      Напоила их кровью пустые поля.

                  Тени предков! Потомок прощается с вами,
                      Покидает он кров родового гнезда.
                  Где б он ни был - на родине и за морями
                      Вспоминать вашу доблесть он будет всегда.

                  Пусть глаза отуманила грусть расставанья,
                      Это - не малодушье, а прошлого зев.
                  Уезжает он вдаль, но огонь состязанья
                      Зажигает в нем гордая слава отцов.

                  Вашей храбрости, предки, он будет достоин,
                      В сердце память о ваших делах сохранит;
                  Он, как вы, будет жить и погибнет, как воин,
                      И посмертная слава его осенит.

1803

БАЙРОН Джордж Гордон Ноэл
 

Джордж Гордон Ноэл Байрон [George Gordon Noel Byron; 22.01.1788, Лондон — 19.04.1824, Миссолунги, Греция] — крупнейший романтический поэт, оказавший огромное влияние на мировую поэзию и на читателей XIX–XX вв.

Вклад его в литературу определяется, во-первых, значительностью созданных им произведений и образов, во-вторых, развитием новых литературных жанров (лиро-эпическая поэма, философская драма-мистерия, роман в стихах...), новаторством в разных областях поэтики, в способах создания образов, наконец, участием в политической и литературной борьбе своего времени.
Байрон, очевидно, не был захвачен творчеством Шекспира, шекспиризация ему не присуща, как и шекспиризм пушкинского типа, многие видят в его творчестве не шекспировское, а антишекспировское начало. Известный советский шекспировед А. А. Аникст убедительно писал в статье, посвященной драмам Байрона: «Драматическая поэзия Байрона проникнута идеей утверждения личности. Именно отдельная выдающаяся личность, наделенная богатейшими духовными возможностями, и выступает в поэзии Байрона в качестве носителя социальной проблематики, жгучих философских и этических вопросов. Все это предстает у Байрона не в действии, а в переживаниях и размышлениях его героев. Отсюда бросающееся в глаза преобладание субъективных мотивов над объективным изображением действительности. В этом отношении Байрон является антиподом Шекспира в еще большей степени, нежели Шиллер. Мы не найдем в драмах Байрона того живого и непосредственного изображения жизненных конфликтов, какое характеризует творения Шекспира.
Именно в этом плане сопоставлял Байрона с Шекспиром наш Пушкин. Сравнение получилось не в пользу Байрона. Пушкин писал: “...до чего изумителен Шекспир! Не могу прийти в себя. Как мелок по сравнению с ним Байрон-трагик! Байрон, который создал всего-навсего один характер (у женщин нет характера, у них бывают страсти в молодости; вот почему так легко изображать их), этот самый Байрон распределил между своими героями отдельные черты собственного характера; одному он придал свою гордость, другому — свою ненависть, третьему — свою тоску и т. д., и таким путем из одного цельного характера, мрачного и энергичного, создал несколько ничтожных, — это вовсе не трагедия” (“Пушкин-критик”, ГИХЛ, М., 1950, стр. 100.).
Приговор Пушкина был суров. Он относился не к поэзии Байрона, а к принципам его драматургии. Мы поймем значение слов Пушкина в полной мере, если вспомним, что они были написаны нашим великим поэтом тогда, когда он сводил окончательные счеты с романтизмом.