У каждого должно быть место, где тепло душе… Хотя бы один человек, с которым не нужны маски… И моменты, когда можно быть просто собою…

© Елена Раевская

1. Вспомнить о том, что жизнь — тлен. Меланхолично посмотреть в окно.
2. Найти на улице кучку с листьями. Упасть в них. Подкинуть кучку, сделать фото. Убежать от разъяренного дворника.
3. Прийти домой. Напиться глинтвейна. Позвонить в ЖЭК и пропеть в трубку: «Осенний поцелуй, сок рубиновой вишни, как жаль, что ничего у нас летом не вышло, но впереди вся осень, ты мне нужен очень и я тебе нужна… я тебе нужна…», бросить трубку.
4. Упасть лицом в торт. Подняться. Равномерно распределить крем на лице, подождать до полного впитывания.
5. Обложиться котами. Посмотреть «Легенды осени», «Осень в Нью-Йорке», «Сладкий ноябрь». Обрыдаться. Утереться котами.
6. Начать вязать носки. Готовый шарфик повязать на шею.
7. Купить тыкву, притарабанить домой. До исступления тыкать в нее волшебной палочкой для зажигания плиты. Разозлиться. Выбросить тыкву в окно. Попасть в гражданина. Написать объяснительную.
8. Собрать гербарий из выпавших волос. Сделать парик для кота, надеть на кота, бегать за котом, хохотать.
9. Вспомнить, что жизнь — тлен. Меланхолично посмотреть в окно. Подобрать сопли.






© Дарья Исаченко

Возраст, он тем подлее, что приходит незаметно. В юности кажется, что это будет, как-то явно, раз — и в дамки. Нееет. Возраст, он, паразит, прячется в мелочах.

Просто однажды ты раз, и сделала это.
Сохранила рецептик.
Сначала просто на рабочий стол.
Потом, глядь, и папочка образовалась с одноименным названием. Рядом с папками «Париж», «Ню» и «Личное».

Как, когда, зачем?!

Ведь еще вчера единственная запись в книге рецептов, которая у тебя была — рецепт коктейля «Космополитен».
Как, скажите, там рядом оказался расстегай, яйцо пашот, лазанья двух видов?
Когда ты научилась пассеровать, бланшировать и варить альденте, если в прошлой жизни умела только виртуозно открыть оливки и изящно разбить яйца на сковороде?

А теперь тебя бесит! Бесит беспорядок этот. Месиво это. Когда туфли не ровно в рядок поставлены. Или левый ботинок плохо почищен. Или зимняя обувь вперемешку с летней.

Ну, не может быть, ты же помнишь это: когда его футболки по всем стульям, а твое белье — на полу. И не раздражало ведь. Нравилось.

Как, когда, зачем?!

Припоминаешь прошедшую неделю и о, ужас, оказывается: в среду ты ткнула на YouTube концерт, в четверг, в супермаркете полчаса провела в отделе хозтоваров, любуюсь формой для запекания, в пятницу…

Челюсть отваливается.
Горло спирает.
Тягостные предчувствия охватывают.
Не может быть!

Бежишь на кухню, открываешь ящик. Так и есть — пакет с пакетами.

Как, когда, зачем?!

Еще ж вчера по вечерам мыла ноги в раковине, сидела по вечерам в подъезде, зимой языком ловила снежинки.

Откуда вот это вот все?

Кто это принес?
Нет, это подкинули, подкинули, это точно!

Только-только ж, боясь дыхнуть, смотрели с Ленкой «Голубую лагуну», танцевали под дождем, лазили в Новый год на крышу, купались летом нагишом в лунной дорожке.

А теперь — английский по средам, десять тысяч шагов в день, валерьянка на ночь. Меховые рейтузы, косметика без парабенов, гимнастика от остеохондроза, витамин Д3…

Куда делась девица, которая знала, в каком клубе по пятницам бесплатный вход для девушек, а теперь в курсе цен на гречку, и то, в каком магазине надо брать творог?

Кто эта серьезная тетка, которая по утрам ест овсянку, заправляет кровать, планирует? Которая теперь интересуется системой вертикального хранения и с придыханием говорит о пылесосе-роботе?

Уууу-у. Заберите ее обратно. Она мне не родственница. Тьфу на нее.

Она уже не хочет спать в третьесортном хостеле и есть «Мивину». Ей подавай номер с видом и шведский стол. Она теперь любит СВ, закрытые кинопоказы, встречи по договоренности.

Что дальше?

Разговоры о болячках, семена топинамбура в пакетах, пуховые платки, люмбаго?

Но в тот момент, когда меня посещают такие грустные мысли, вдруг что-то происходит.

То муж заявляется зимой с букетом нарциссов, подхватывает меня на руки и кружит: «Малыш!»

То звонит подруга, рассказывает какую-то ерунду, и мы вместе хохочем до соплей и заикания.

То друзья зовут на вечеринку, где мы до утра, выхватывая друг у друга микрофон поем «пара-пара-пара-дуемся на своем веку» и срываем голос…

И я понимаю, возраст- это всего лишь число, помноженное на самочувствие.

А внутри меня все та же девчонка. Просто теперь она умеет пассеровать и знает цены на гречку.





© Дарья Исаченко

Решила стать женщиной. Не, как раньше, а настоящей. Чтоб светить и вдохновлять. Я про это все в теории знаю, уже и списочек составила. Надо только осуществить!

1. Магия утра.
Встала в 5, чтоб почувствовать эту магию утра. Почувствовала. Решила больше так не вставать.

2. Пробежка
На втором круге открылись глаза. Два своих и третий во лбу.

3. Медитация
Прибежала домой, села на коврик, помедитировала. Отрешилась от суеты и тревоги, всхрапнула.

4. Поздоровайся с миром
Открыла окно, что было мочи крикнула: «Здрасти!»
Дворник тетя Валя аж метлу выронила.
Будем считать, что мир меня услышал.

5. Фейсфитнес.
Перетерла межбровку, потягала себя за скальп, понадувала щеки. Отметелила старость.

6. Йога.
Что сказать? Поза собаки не похожа на собаку. Дельфин не похож на дельфина. Верблюд не похож на верблюда. Вранье. Только труп похож на труп. Труп понравился.

7. Утренние ритуалы
Сделала гимнастику для глаз. Гимнастику для шеи и гимнастику для ног.
Разогнала лимфу. Продавила энергетические точки.
Намазала кутикулу.
Пошла в ванну, приняла душ. Конечно, контрастный.
Долго скрабилась, потом намазалась молочком с маслом арогана. Сделала легкий антицеллюлитный массаж всех проблемных зон, то есть себя.
На лицо положила омолаживающую маску.
Помыла волосы безсульфатным шампунем, прополоскала ополаскивателем, нанесла протеиновую маску. Смыла, нанесла термозащиту, высушила, расчесала, нанесла масло для кончиков волос.
Упала без сил.
Полежала, пошла завтракать.

8. Полезный завтрак
Приготовила жиры, белки, углеводы. Смузи и пчхиа.
Сервировала все красиво, поставила цветочек в вазочку.
Напялила платье.
Потому что вайб и все такое.
Иначе в женском теле еда не усваивается.
Помедитировала на колбасу, вздохнула, выпила смузю из сельдерея под Реквием Моцарта (духовное наполнение очень важно).
Выковыряла чиа из зубов, выпила кофе с молоком. Без кофе и без молока. Цикорий с белой жижей из овсянки.
Посадила на платье жирное пятно.

9. Аффирмации
Долго доказывала себе в зеркале, что я счастливая, успешная и наполненная. Спорила. Ругалась. Полезла драться.

10. Мотивирование своего мужчины.
Промотивировала мужа. Догнала, еще раз промотивировала. Потом он убежал, закрылся в ванной. Не знаю теперь, будет ли толк.

11. Дневник благодарности.
Открыла дневник, поставила себе пять и расписалась.

12. Забота о мире.
Рассортировала мусор. Достала кое-что нужное.

13. Культурное развитие.
В обед посетила выставку. Зашла там в кафе, съела боул с киноа и рукколой. На десерт была карамелизированная тыква и отрыжка от непривычной еды.

14. Хобби.
После выставки пошла на полденс. Нечаянно поломала шест и вывихнула лодыжку. Придется переключиться на бисероплетение.

15. Вечерние ритуалы
Приняла ванну с морской солью и маслом лаванды. Зажгла свечку с ароматом пачули. Лежала, потела, посылала в космос позитив. Чуть не сдохла от вони.

Вечером чувствую — изменилась. Стала этой самой вдохновляющей. Наполненной киноа и рукколой женщиной.
Которую все жаждут и кричат: Где ты?
Где ты?

Пы. Сы.
Завтра на работу, а то уволят.
А я на рукколе долго не продержусь.
Пожалуй, рождение настоящей женщины придется отложить.
Поживу еще обычной.

© Дарья Исаченко

Когда я вышла замуж, то начала звонить в дверь.

Свою дверь. Дверь своей квартиры.

В ту самую дверь, которую всегда открывала ключом, с самого первого дня, когда в нее переехала.

Конечно, там был звонок, но им почти никогда никто не пользовался.

У мамы были запасные ключи.

А больше ко мне никто не приходил.

Дома я появлялась к ночи. Соседи были уверены, что я работаю «девушкой по вызову». Прибываю поздно и привозят меня разные мужики.

Мужики действительно были разными.
Таксистами.

А работала я «редактором по вывозу». Приползала уставшая после работы и падала лицом в постель.

Какие там клиенты, тьфу, то есть гости?

Я привыкла к тому, что дома меня никто не ждал.

Некому было открыть дверь.

Только кошке. Но она не умела.

По этому поводу я особо не страдала, прямо скажу. Привыкла и тихонько радовалась: хорошо — никаких сюрпризов, тишина и покой. Что еще надо?

И вот я вышла замуж и неожиданно, среди прочих удовольствий, открыла для себя еще одно: звонить в дверь.

Муж работал дома. Поэтому, возвращаясь, я звонила. Иногда это случалось по несколько раз в день.

Тирлинь-тирлинь.
Тирлинь-тирлинь.
Тирлинь-тирлинь.

— Зачем ты отрываешь человека от работы? — возмущалась мама. — У тебя же есть ключи!

— Ты не понимаешь. Это такое удовольствие, когда тебе кто-то открывает. — говорила я.

Я врала. Это было не просто удовольствие.

Это было счастье.

Знать, что за этой дверью тебя теперь кто-то ждет.

Тирлинь-тирлинь.

Слышать шаги, видеть, как поворачивается ключ в замке, щелкает ручка…

Тирлинь-тирлинь.

Видеть радость в глазах, улыбку, понимать, что один человек очень тебе рад и скучал, даже если ты всего лишь выходил за хлебом.

Тирлинь-тирлинь.

Если вы долгое время не жили сами, вы ничего не знаете об этом.

Иногда муж открывал дверь спокойно, брал у меня сумку, помогал снять пальто, обнимал и терся своей щетиной по моей щеке.

Иногда у него был аврал, он висел на скайпе, поэтому делал красноречивые знаки руками, быстро чмокал меня в нос, и убегал работать дальше.

Но это ничего не меняло. Я уже была в восторге, как человек с хроническим тонзиллитом, наконец, дорвавшийся до мороженого.

Главное — ни разу, ни разу он не рассердился, не психанул и даже не спросил:

— Ты, что, забыла ключи?

Словно понимал, что не в ключах тут дело.

Так оно и было.

Так оно и осталось.

Так оно и будет.

Я желаю вам в новом году только двух вещей — здоровья и того, чтобы дома вас кто-то ждал.

Остальное вы сами себе намечтаете и добьетесь.

Я уверена.






© Дарья Исаченко

У вечера сиреневая кожица,
он спелый и туманный, будто слива.
Всё отболит однажды, оттревожится,
переживём, а значит, будем живы.

Живёшь себе без ропота и блажи.
Что проще, чем самой собой остаться?
Но, думая, что думаю о важном,
я пропустила, как цвела акация,

как пенились люпины в чистом поле
и речку тихо нянчила осока...
Но только бы на внутренней магнолии
не облетели лепестки до срока.

Всё остальное время, как положено,
сыграет на дождях неторопливо.
И отболит, отпустит, оттревожится.
Переживём и, значит, будем живы.


© Полина Орынянская

Тяжёлая осенняя вода
скользит по листьям медленно, как масло.
Ещё немножко снятся поезда –
урывками, безадресно, безгласно.

Ну что ж, привычный азимут. Всю жизнь
от севера отсчитываем градус.
Всё лучше, чем бессмысленно кружить
ветрам на радость.

И каждый раз на финишной прямой,
средь лиственной усушки и утруски,
смиряешься с сумой, тюрьмой, зимой,
поскольку зарекаться – не по-русски.

Осеннего причастия черёд.
Исчислен, взвешен долгими ночами...
И вот уже готов к любой печали.
Авось! Глядишь, и мимо пронесёт.


© Полина Орынянская

У тишины в деревне вкус дождя.
Тут яблони желтеют некрасиво,
и первыми осыпались осины,
и поле, за туманы уходя,
спит на ходу под шорохи травы.
И то сказать – баюкает погода.
По мокрым листьям гаснущего года
иду, не поднимая головы.

Ещё тепло. Прощально, но тепло.
Из птиц – одни вороны да сороки,
иных-других в положенные сроки
попутным ветром к югу унесло.

А я бы тут осталась насовсем.
Врасти корнями, сыпаться листвою,
похмельно с дождевого перепоя
гонять чаи средь деревянных стен,
накапливать в себе покой и суть
смирения, терпения и веры.
Дичать, скучать под этим небом серым –
и обмануть

и памяти бессонницу и сон,
и горькое безумие времён...


© Полина Орынянская

Ты вновь в наушниках приватно
в вечерней комнате без света,
закрыв глаза, плывёшь куда-то,
дымя последней сигаретой.
И ловишь кайф…
И так спокойно,
так фиолетово и вечно,
что искушает подоконник
шагнуть к звезде своей навстречу…

Там,
за пределами карниза,
в плену небесных полустанков,
я жду тебя все девять жизней
наивной,
хрупкой марсианкой.
И так же верую фатально
в причуды местного бамбука,
набив отборной звёздной шмалью
свою космическую трубку…

И нас по-взрослому качает,
и нас уносит не по-детски
туда, где боги различают
язык мелодий,
глаз… и жестов…
Когда ладони осторожно
пытают символами душу,
а пальцы спрашивают:
- Можно?
И слышат трепетное:
- Нужно…

А Марс нахально атакует…
Он пьян…
Он жаждет человека...
и просит влажных поцелуев,
и пьёт взахлёб земные реки.
Чтоб Аэлита на мгновенье
предстала солнечной и тёплой -
короткостриженною феей
в смешном комбезе на заклёпках.

И вдруг по-женски так невинно
раскрыла молнию на шее,
откинув шлем наполовину,
и стала ближе,
и роднее…
Взглянула в душу синеглазо,
сверкнув слезинкой на ресницах.
Сдаваясь марту -
вся… и сразу -
от снов до мушки под ключицей..

Она, как Музыка -
не меньше,
живая, яркая комета
в земной плеяде звёздных женщин,
сошедших с неба незаметно.
Позволь ей вжиться в эти вёсны,
в рассветы, в ливни, в звездопады,
бежать с тобой по лужам босо,
дождём сияя в мокрых прядях.

Вбирать с ладони спелость лета
и сок брусничных красных бусин.
Ведь в марсианском диалекте
на языке он так же вкусен.
И так же манит неизбывно
туманность призрачных галактик,
чтобы уйти за струйкой дыма
в небесный трепетный фарватер.

Пусть Млечный Путь мерцает звёздно…
Плывёшь… качаешься….
кайфуешь..
И вдруг в наушниках твой голос:
- Скажи, родная, что ты куришь?
Что ты вдыхаешь, моя радость,
сходя с карниза каждый вечер?
Я отвечаю, улыбаясь:
- Что я курю?
Тебя, конечно….


© Нюансы Стиля Ню

Вышел из дома, когда стемнело. Не попрощался — и так сойдет. Тело проверил — пока что цело, только на лбу силуэт прицела — снайпер на небе ведет отсчет.
Будет отчет в новостях под утро: так, мол, и так, он упал, пропал… Тело — изломанной камасутрой. Что может вытворить самосвал с телом подростка. О, право, надо ли перечислять остальную дрянь? Если тебе не хватает падали — просто включи телевизор. Глянь.
Мне надоели все ваши игры! Сел на автобус, потом в метро. Я под землею объеду глобус! Только какой-то невнятный жлобус очень уж лезет в мое нутро:
— Ты, — говорит, — еще только начал. — Рано тебе, — говорит, туда.
Я отвечаю:
— Что это значит?
— Как ты еще недопонял, мальчик? Смерть я твоя.
— Ты костлявый?
— Да.
— Стал низкопробней?
— Мне так удобней.
— А атрибуты?
— Хоть попопой ешь.
Лезвие — белое от заточек, серая ткань прикрывает плешь.
— Веришь теперь?
— Априори, верю.
— Неубедительный эвфемизм. Лучше — поверь. Господину Зверю будешь показывать прагматизм, корчась на вилах. Пока что — слушай. Ты возвращайся сейчас домой. Если успеешь — счастливый случай. Нет — распрощаешься с головой. Мне-то, поверь, все равно, приятель, но не хотелось бы до поры. Смерть в данном случае не спасатель, но и у гибели есть дары. Это тебе.
Он подал клепсидру.
— Времени, парень, тебе впритык. Либо успеешь до дому быстро, либо тебя превратят в шашлык. Где-то кругу на седьмом. Проникся?
Что уж я мог тут еще сказать…
— Ладно, увидимся.
— Возле Стикса…
— Встретишь?
— Приду тебя опознать.

***

Город умеет хранить секреты. На паутину похож узор улиц ночных. В подворотни — вето. Тот переулочек — приговор.
Эти огни заплели мне веки, только звезда осветила путь, будто фонарик на дискотеке. Ну же, осталось совсем чуть-чуть!
Каждый считает, что он бессмертен, если не стар и почти здоров. Знанье, что ты не уйдешь от смерти, — горькая истина докторов. Тем, кто готов убедиться лично, - нож в оплывающем кулаке, быстро приставленный необычно близко к артерии на руке.
Капает время. Текут песчинки.
— Что вы хотите?
— Твой телефон.
— На, подавись!
Подавился.
Пинки с Брейном закуривают у окон. Это же надо… А впрочем, время. Дальше, обратно, бежать, скорей. Кроссом, галопом! Сдираю стремя и притормаживаю у дверей.
Дзынь! Я вернулся! Дзынь-дзынь! Ответьте!
Нету ключей, и мобильник сел.
Дзынь! Три секунды еще до смерти!
Я же успел!!!
Я успел!
Успел?..

© Арчет

Я забывала его в прохожих, пересекавших мне где-то путь. Один был так на него похожим – я даже путала их чуть-чуть. Носил часы (те, что подороже), и был серьезным, почти как он. Он бил тату у себя на коже, и был безумно в меня влюблен. И хорошо с ним все вроде было, без драм, без боли и без забот. Но я ему позвонить забыла. На день, на месяц, потом на год.

Другой был вежлив, дарил тюльпаны (я ненавижу тюльпаны, черт), и обещал познакомить с мамой, что испечет свой коронный торт. Он был небрит и писал картины, такие странные, не понять. Менял раз в час свои псевдонимы (их, кстати, лучше не вспоминать). Носил толстовки с смешным рисунком (или дурацким, раз быть точней). И постоянно звенели в сумке большие связки его ключей. Он обожал меня пьяной, бледной, в добре и в злости, во сне, в борьбе. Но я ушла в магазин за хлебом и растворилась потом в толпе.

А третий был безнадежно милым. Такой романтик, вино, кино. И не курил, и почти не пил он (но, если честно, мне все равно). Дарил вот эти все мишки, зайки и рассыпал миллионы роз. Но я, простите же, негодяйку, не принимала его всерьез. Он мне писал миллионы писем, свои «люблю» на снегу зимой, читал мне сказки о принце, лисе и розе, ставшей его мечтой. И чем он был не таким, не знаю. Но не влюбилась в него. Никак И я пошла с кем-то выпить чаю. И не вернулась, ну как-то так.

***

Я забывала его в прохожих. Я оставляла в прихожей свет. А он был вшит у меня под кожей. Я забывала…
– Забыла?
– Нет.


© Чертовадюжина

Был давным-давно грустный год.
И он заканчивался. В стране ужасное происходило, еды почти не было. Не говоря о лакомствах и игрушках. Но я все равно купила билет на елку для маленькой дочки; на елку в музее! Почему-то в музее искусств объявили елку. И обещали танцы, игры, конкурсы и подарки. Деда Мороза и Снегурочку! И на свои маленькие деньги я купила вот билет — мы очень бедно жили. Мне было 23 года, а дочке — четыре. И она очень ждала елочку — в первый раз. Ведь на садик у нас тоже денег не было. И вот — первая елка! Мы очень ждали. И случился страшный мороз, просто дикий — но мы закутались как следует и поехали на елку в музей. И кое-как по холоду и вьюге добрели. А в музее — пусто и темно. И говорят: ёлка отменяется. Никто не купил билеты, денег у людей совсем нет. Да ещё лютая стужа. Извините, говорят, мы вернём деньги за билет! А за месяц эти деньги уже превратились в ничто. Инфляция. И не в деньгах дело — дочка не заплакала, а побледнела. И личико вытянулось от горя. Это было душераздирающее зрелище, можете мне поверить. Ведь человек так ждал! Так мечтал увидеть елочку! И в неведомых конкурсах участвовать, и получить лично от Деда Мороза подарок… В четыре года ведь ещё веришь всему… и никто не виноват. Ужасные времена. И все смотрели печально, такие же бедные и нищие, как мы, работники музея. И просили извинить… Но потом все исправилось! Потому что работники музея переглянулись сурово и кивнули друг другу. И мы пошли в кабинет директора, где стояла елочка. И елочку вынесли в картинный зал. Зажгли гирлянду и как стали водить хоровод! И петь, и танцевать, и читать стихи, и фокусы показывать! И один экскурсовод изображал Деда Мороза, и говорил басом: хо-хо! А директор была Снегурочка. Хоть и без костюма. И загадывали загадки, и прятались в залах, и конкурсы разные устраивали. И Дед Мороз все картины и статуи показал лично дочке — в музее очень интересно! Тогда мало кто ходил по музеям… А потом пили чай без сахара, правда. Сахар тоже был дефицит. Но с лимоном — его сорвали с настоящего лимонного деревца в кабинете директора. И в подарок нам дали кучу всего: брошюры, книги и альбомы… Полные руки подарков! И все были совершенно счастливы, особенно — ребёнок. И идти домой было не так уж холодно — лютый мороз спал, пока мы плясали и пели. И это была отличная ёлка! И навсегда запомнилась она… Потому что плохое забывается, а хорошее надо помнить. И тогда жизнь станет счастливее. И отчаиваться тоже не надо — все можно исправить. Даже елку, которую отменили…






© Анна Кирьянова

-Скажи, я у тебя такой один?
Хотя молчи, я ведь и так всё знаю.

-Прости, но я должна спешить к другим.
И, да, я послезавтра уезжаю.
Куда-нибудь подальше от тебя.
Я не хочу терпеть все эти муки.
Когда идут к взрослению года,
То как-то проще полюбить разлуки.

-Но ты могла ведь быть совсем другой.
Такой, как я тебя запомнил раньше.

-Прошу тебя, пожалуйста, не ной.
Я не люблю вот этой сладкой фальши.
Я слишком много отдала судьбе,
Чтоб получить бесценную свободу.
Что я могу ещё сказать тебе?
Оно того не стоит - чувств расходы.

Не обольщайся, лучше уходи.
Другие есть, и, знаешь, будут дальше.
Тебе бы перестать сходить с пути,
Жениться на какой-нибудь Наташе.
Пусть будет милой, но чуть-чуть тупой.
И точно будет крашеной блондинкой.
Отыщешь с ней надёжность и покой,
Вы победите в этом поединке.

Прости. Но мне давно пора идти.
Мой поезд уезжает в восемнадцать.
Ещё найдешь ты счастье на пути.
Нет, нет, прошу, не надо обниматься.

Прости. Но мне давно пора домой.

И я ушла, но я не уезжала.
И он не знал, что был один такой.
Я просто себе цену набивала.


© Чертовадюжина

Сегодня над трассой попутный ветер.
Дальнобойщики,
с судьбой перелётных птиц,
пьют обжигающий кофе
огромными глотками.
Это ритуал принесения в жертву своих снов.
Они уезжают в ночь
и живут в ней, как совы.
Они встречают рассвет,
как жаворонки.
Они всегда в пути.
Что они за птицы?
Когда они спят?
Где их дом?
Всё это знает только Бог.
Бог Кофе.


© Глаза в Клеточку

Кончается мой век.
Не поздно и не рано.
Ну, просто вышел срок,
Кого же тут винить?
Я не жалею,нет,
Уйду навек в туманы,
Но только обо мне
Не надо слезы лить.

Кончается мой век.
Что ж, так бывает в жизни.
Начало есть всему
И есть всему исход.
Уходит человек
Дорогою неблизкой
И ничего туда
С собою не берет.

Жалею? Честно, - нет,
Не жаль,что исчезаю:
Двум не бывать смертям,
Одной - не миновать,
Свои стихи и свет
Я людям оставляю,
Соседям раздарю
Фиалки. Поливать.

Нет, все же есть ещё,
Что капельку тревожит,
И для меня оно
Теперь важней всего:
Кого бы попросить
Чтобы присмотрел за кошкой?
И больше ничего,
И больше ничего...

Поплачут - хорошо.
Скорей всего, забудут.
Потом дожди пойдут,
Накроет землю снег.
Все будет как всегда,
Одной меня не будет.
Развеялось...Прошло...
Закончился мой век...


© Ольга Назаренко

Нахожусь в том прекрасном возрасте,
Когда тараканы в голове передохли.
Лапша на ушах не держится,
И потенция хуже возможности.
Нахожусь я сейчас в том возрасте,
Когда все мне по барабану…
Мне сегодня ох, как хочется
Выпить еще вина пол стакана.
Чтоб загладить свое все прошлое,
Чтоб не видеть рожи слащавые.
Мне сегодня выпить хочется,
Чтоб не видели, как услал я.
А потом, если будут возможности
Расскажу вам все сначала.


© Геннадий Эсса