Людей на пляжах и набережных стало много, я бы сузил. Гуляешь вечером вдоль моря, смотришь и не удивляешься даже, лишь тихо охуеваешь. Идут такие и несут перед собой как флаги образы того, чем могли бы стать. И не краснеют, потому что дальше краснеть некуда. Некоторые так раскраснелись после 6 часов на солнце, что напоминают ободранцев из кабинета анатомии. Этим остается только коричневеть. Красно-коричневая масса. Поток плотный, держатся вместе, стараются не потеряться. Возможно боятся растратить себя на чересчур примитивные дела и пустяки, поскольку слишком тупые для всего остального. Примитивные и тупые. И лишь поэтому никто из них не знает, что пустяки - самое важное в жизни. 

 

Редкие умники - алкаши и попрошайки, которые время от времени попадаются нам на пути тоже не очень хорошо в этом разбираются, поскольку только и делают, что кичатся великолепием своего бесплодия и опустошают насмешками свою жизнь,.. им все - все божья роса.  

 

Паркую велосипед около наливайки, беру себе 200 мадеры, пью медленно, с удовольствием, маленькими, птичьими глотками и думаю, что возможно мне стоит извлечь из их небытия свою свободу и удивиться собственному несовершенству, для того, чтобы уязвить остальных - тех, кто кичится и тех, кто не краснеет. А возможно я просто слишком рано понял, что для того, чтобы жить не надо ничего понимать. Надо просто гордо нести свою бесполезность, уподобляя себя какому-нибудь жалкому богу, которого не ограничивает никакое творение, не боготворит никакая тварь и которого никто не щадит.

 

Мирру мурр. 

Недавно в руки нашей дорогой редакции попала очередная монография о Ницше, сочиненная моим коллегой. И дорогая редакция ее прочитала. Настоящие мужчины любят читать всякую чепуху, просто потому что настоящие мужчины тугодумы. особенно те, кто умеет читать книги, а не короткие сообщения типа: 

 

- Касатик, скажи триста

- Триста

- Отсоси у тракториста

 

Мы вообще полагаем, что людей, детей особенно, не стоит приручать приучать к чтению. Нужно приучать их сомневаться в прочитанном. Сомневаться в написанной кем-то хуйне - а люди в основном сочиняют хуйню - гораздо важнее трудолюбивого сидения с книжкой в библиотеке в метро на унитазе и ползания глазами по тексту. Но что-то я отвлекся. Папа бы меня за это не одобрил. Посему вернемся к монографии нашего коллеги.

 

После ста 8 страниц текста наша дорогая редакция поняла, что автор очень много работал, а когда кончал работать, то пил. Дальше он спал, а затем возвращался к работе над книгой. Иначе непонятно - зачем было придавать какое-то подобие системы мыслям философа под предлогом, что они вращаются вокруг некоего мотива? Чтобы это не значило. К тому же читал я ночью, лежа у распахнутого в сад окна. Ночь была душная, и во всем окружающем я чувствовал то же давление, то же ощущение проносящегося времени, тогда как оно, казалось, стоит на месте. Всякий раз, как я задумывался о времени, переворачивая очередную страницу, я вспоминал старые магнитные часы, что висели на стене кабинета литературы в школе моего детства. То и дело стрелка могла несколько минут не двигаться - я достаточно долго за ней наблюдал, уже задумываясь, не сломалась ли она наконец, - а затем меня всегда поражал ее внезапный перескок на три-четыре деления. Потом я снова возвращался к тексту, потом от текста снова к часам. И так раз пятьдесят. 

 

Синдром мерцающего интеллекта был налицо, но я это и без вас хорошо знал. Также как и то, что Ницше - это не философ и не человек, а совокупность позиций, и поэтому те, кто ищет у него волю к порядку и заботу о единстве, принижают его до себя. И меня всегда удивляло - к какой же жалкой породе надо принадлежать, чтобы самоутверждаться славой давно отъехавшего в бездну философа, пленника своих настроений и иллюзий, который лишь фиксировал без рефлексии их переменчивость. Философия Ницше очень красивая философия. А красота должна защищаться, иначе ее поглотит говно, - это известно с исторических времен. Она представляет собой череду размышлений о собственных капризах, и поэтому напрасно некоторые наши знакомые эрудиты пытаются выявить в ней несвойственные ей константы.

 

Подобная мания систематизации не менее подозрительна чем поиски справедливости или счастья - и то и другое посягает на бездны - единственную существующую реальность. А это стыдно и неприлично, учитывая то скромное положение в котором мы сейчас всем кагалом пребываем.

 

Мирру мурр, коллеги. Худшее, конечно впереди, но вы держитесь.

- Как мы здесь оказались? 

- А кто сказал, что мы здесь?

 

Добровольно дать себя обворовать. чтобы понять что ты находишься на правильном пути, поскольку духовная ситуация для всякого когитатного человека возникает лишь там, где он ощущает себя в пограничных ситуациях.

 

Содрогнуться от неожиданного света, словно тысячи повешенных к нашим пальцам солнц озарили разметанные по земле кусочки рая. Но здесь я слишком разоткровенничался. Отец бы меня не одобрил.

 

Уподобясь Тиберию на Капри, согревать себя собственным ужасом, все больше влюбляясь в категорическое изгнание. На закате жизни написать энциклику своим пожизненным коллегам, так и не понявшим древнюю, как мир ошибку алкокультуры - убеждение в том, что кто-то или что-то поддерживает свет в конце туннеля.

 

А еще можно подумать, что ты сам фигурируешь под первым номером в проскрипциях, которые сам же и составлял. Ведь это еще Шопенгауэр заметил, что оченьтрудно лгать, когда пишешь.

2.

Для некоторых ощущение счастья настолько непривычно, что когда оно появляется у них, они тут же впадают в состояние тревоги и задумываются: а что же с ними такого происходит?

 

 

Не было у него выбора. Выпасть из окна деревенского дома - только кур распугать.

Наша дорогая редакция полагает, что Нетфликсу надо срочно снимать четвертый, сезон "Игры в кальмара". На материале отдельной цивилизации. Его можно будет назвать "Русский кальмар". Про наших чиновников - топ менеджеров, министров и их замов. Будет как минимум прикольно смотреть.

Человек, лишенный привязанностей всегда кажется пришельцем. Он словно чужак и тем, кто его видит представляется, что он никогда не станет здешним. Поэтому, когда он начинает говорить от своего имени, от первого лица его речь звучит двусмысленно, а этого ни одна простая живая душа не выдержит. Такому человеку вообще лучше говорить не прозой, а стихами. А все потому что он особенный и полагает что если он будет слушать и читать то же, что остальные, - начнет думать как все. А они, эти все, сплошь мудаки. К тому же стихи больше пишут, чем читают - а это для него важно. 

 

Остальные люди тоже рождаются интересными, но взрослея  постепенно обрастают связями и привычками и превращаются в мудаков в скучных уродов и уже до конца жизни разговаривают на каком-то тошнотворном языке, которым не пользуется никто кроме них. Наша дорогая редакция понимает, что им приходится так разговаривать: и мы знаем, как они боятся, переходить к метафорам и речитативам, чтобы ненароком что-то не сказать, потому что у них напряженные отношения с действительностью. Напряженные - это мягко сказано. Правильнее будет написать - хуёвые.

 

Но вернемся к нашему лирическому герою. Он не увлекает за собой толп, не ведет их, не совершает революций: его медные трубы не трубят, горящее сердце не горит, знамя висит и только красноголовый воин по утрам деликатно напоминает - ты ещё жив, пацан. Не имея возможностей предъявить несуществующим потомкам могилы своих предков, он, как правило, предъявляет самого себя в качестве доказательства абсурдности бытия - бытия человека, полностью утратившего иллюзии.

 

Всем мурр..

Всякий ленивый философ, в силу того, что  склонен постоянно рубить узлы и перегибать палку, абсолютно свободен от тирании социальных ландшафтов и благоглупостей, связанных с уверенностью в завтрашнем дне. Он точно знает, что худшее впереди и поэтому не суетится. У всех таких философов, с точки зрения нашей дорогой редакции, лишь одна настоящая проблема: мудаки. Именно от них все наши беды и недоёбы. Поэтому настоящий ленивый философ должен жить в доме на берегу моря. Знаете в чем преимущество такой географии? Отвечаю, тем кто сомневается - вы окружены мудаками только с трех сторон. Шах и нах вам, маловеры.

 

Когда-то давно ленивые мыслители отдали свою власть над умами неленивым мудакам. Отдали ее тупым и не очень мудилам: королям, принцам, колдунам, полководцам, попам, президентам и еще каким то пидарасам. Сейчас не могу вспомнить каким. С похмелья хуёво соображаю. Если вспомню то напишу или кто-то из  наших постоянных читателей вспомнит и подскажет. И вот в старинные времена, еще до половцев, до молодого Путина, до Трампа с Маском, до Гераклита с Платоном мы всё просрали, поверив сказкам, которые эти мудилы нам наплели. Купились на фуфло. Облажались. Замечено еще в Эфесе. еще до войны с персами одним там любителем мудрости - Чем умнее философ, чем он продвинутей, тем проще его взять за фук, купить на фуфло, которое ему впаривают беспринцыпные мудилы.

 

Вощем миру мурр ленивые философы и примкнувшие к ним прекрасные девы. Остерегайтесь.

1. Милосердие

Пока разглядывал безымянную кровь на обочине дороги и размышлял, что только философия, наиболее лаконичный, из всех известных нам на сегодня способов добровольного умирания, в голове возникли метафоры сна и пещеры. С их помощью, ещё со времен Платона, все в мире превращается в свою противоположность, чтобы увековечить себя в исправленном виде. Все слова, все образы говорят о себе через отражения, стараясь через симулякры погибели избежать реальной агонии. И я подумал, что лишь философия в ее архаичном, пифагорейском значении, словно опрокинутый сон, милосердно позволяет мне безнаказанно бездействовать внутри светотени, между огнями и тенями спасительно уменьшающейся после полуночи реальности.

2.Общее место

Страх, преображенный в словарь, сладострастие ставшее свободой, грамматика русской речи, словно бесконечность наоборот, - это Бог, который начинается под нашими пятками, но не заканчивается привычными, давно ставшими общим местом, деревянными крыльями. Он продолжает свой изнурительный труд по апгрейту реальности, притворяясь - будто бы никогда не читал Эжени Ионеску: 

"Мир нельзя исправить. Но его можно разрушить, а затем создать заново"....

Сегодня возможность сражаться за правое дело или просто быть порядочным человеком стало для жителей отдельной цивилизации непозволительной роскошью. Аллах, как же я заебся жить в исторических событиях!

Дрочеслав Мастурбеков "Житие имама Дрочеслава"

Всякое страдание - это прикосновение к аду. Неприятно, что обычно подобные запланированные бедствия нам причиняют все кому не лень. Есть среди таких и самые близкие и доверенные люди, а есть те кого мы знать не знали. Последних намного больше, зато первые делают это профессионально, со знанием дела, глубоко копают, потому что ведают где зарыто. Как справедливо заметил Иисус, который явно что-то знал - Истинно говорю вам - враги человека домашние его. Пиздец ведь, да? В семье всё как в спорте, в хоккее, например. Давайте внимательно посмотрим на этих сраных хоккеистов. Давайте понаблюдаем за ними. После игры начальство выстраивают их в два ряда, чтобы соперники пожали друг другу руки: после того, как они три часа клюшками вышибали друг другу зубы. Самое гнусное лицемерие, какое наша дорогая редакция только видела.

 

Возможно мы попадаемся на уловки этих ритуальных привычек только потому, что не учитываем некий ускользающий от нас аспект всеобщего глобального вырождения. Что ж, так устроен мир: потоки энергии зависят от капризов великого магнита. И надо быть идиотом, чтобы отрицать это. Да и наше прекрасное будущее уже не то, что прежде. Каждый скажет - раньше будущее было лучше, не то, что сейчас. Сейчас оно испортилось, стало не первой свежести, как осетрина на прилавке у Андрея Фокича Сокова, грустного заведующего буфетом в московском театре Варьете, где был проведён сеанс чёрной магии. Поэтому подавляющее большинство обычных, неленивых философов верят не в реальность, а в то, что хотели бы считать реальностью. Такие, с позволения сказать ученые, сколько ни таращат глаза, все равно не видят, что происходит на самом деле. Они просто напрашиваются, чтобы кто-то дал им в нос.

 

Но что то я много ворчу нынче. Гоню самогонку и ворчу. Второй перегон. Гоню и ворчу. Ворчу и гоню. Море холодное, купаться невыносимо грустно, а самогонка реально греет. Но как всегда существует еще, как минимум, одна версия этого дня. Может просто сегодня ваш ленивый философ, как последний пелагианец, продвинулся несколько дальше своих современников и ради культа свободы заменил свое бескрайнее одиночество новой разновидностью химер, более блистательных и более невероятных чем прежние, те которые все еще владеют остальными...?

 

На всякий случай всем мирру мурр.

Собственная низость, согласно предписанной рецептом дозировке, позволяет отвлечься от нашего общего с вами прошлого и от своих подлинных или пригрезившихся отечеств, чей дым столь неприятен утонченным ленивым философам, что философов от него тошнит.

 

Однако, даже подобная беспредельная ленивофилософская любовь к себе как к единственной устойчивой точке во Вселенной, заканчивается компромиссом. А компромисс, как заметил один там иноагент - это всегда предательство. Ведь дав родителям согласие на собственное рождение, - поступок вне всяких сомнений вульгарный и бессмысленный - я соскользнул в сей мир из восхитительно безначальной бездны, уступив собственной трусости перед великим Ничто и стал тривиальным событием или просто quidditas - "чтойностью", как сказали бы Аристотель, Фома Аквинский и А.Ф, Лосев.

 

Подобные произвольные и забавные измышления ума о себе, любимом, и окружающей нас среде, замешанные на мечтательной желчи, развивают у нашей дорогой редакции, несмотря на ее расовую неполноценность,  универсальное видение будущего, позволяющее делать все вещи неразличимыми. Оно подменяет жалость к народу сомнением, а любовь к родине - скептическим милосердием и неподвижной мыслью, что мне нужно срочно покинуть страну. Возможно это происходит от того, что некоторые философствующие земные твари способны развиваться лишь повернувшись спиной к универсальному пиздецу бытия.

 

Возможно именно потому, чем старше я становлюсь, тем лучше я понимаю людей, которые в одиночку, просто так, обнимают деревья в парке или разговаривают сами с собой. И только сонеты Петрарки, точность которых возвышает мир слова над великолепно продуманным космосом, еще туманят слезами мои глаза, сохраняя в душе эти последние капельки тепла и спасительную тень жизни, наполняя каждую клетку организма нежной горечью просветленного смятения.

Ночью нашей дорогой редакции не спалось. Иногда после бани такое бывает. Читали стихи, пили "Сурож", пятилитровкой которого заблаговременно закупились по весне, слушали дождь.  Одно стихотворение понравилось и мы его выучили. Сейчас уже утро. Сижу, жду когда заварится Тайпин Хоукуй (это такой зеленый чай) по памяти читаю стих Боцману (мой песик) и двум своим кошам - Анфисе и сэру Энтони Хопкинсу.

Сидят, смотрят, слушают.

 

Мой брат был храбрый лётчик.

Пришёл ему вызов вдруг.

Собрал он быстро чемодан

И укатил на юг.

 

Мой брат - завоеватель.

В стране у нас теснота.

Чужой страны захватить кусок -

Старинная наша мечта.

 

И брат захватил геройски

Кусок чужой страны:

Длины в том куске метр семьдесят пять

И метр пятьдесят глубины

Бертольт Брехт, 1934 г.

Очень-очень давно, еще при молодом Путине, в эпоху владычества новой хронологии Фоменко-Носовского, гипорборейской цивилизации и любительской лингвистики, сразу после того как мы победоша печенегов, и уже готовилась отправить свои плъкы в поход на половцев, я зашел поржать на какой-то форум (друзья посоветовали), где собирались адепты и знатоки все этой вышеописанной хуеты, и предложил им, на взрослых и неебически серьёзных щщах, разумеется, новый лингво-исторический постулат. Наша дорогая редакция весьма убедительно написала глубоко научный пост про то, что русские произошли от евреев, а русский язык, соответственно произошел от иврита. Доказательства мои были шокирующие убедительны и практически неопровержимы. К примеру, писал я, город Саратов - это Sarah tov (т.е. хороший Сара); "Гойда" от гой и да, а известное имя "Садко" из оперы Римского Корсакова "Садко -заморский гость", проповедовал я сообществу, происходит от "Цадик". Почему именно от "цадик" уже не помню, но помню, что был резок, убедителен, научен. Предчувствия нашу дорогую редакцию не обманули. Сообщество тут же стало обсуждать мою этно-лингвистическую теорию самым серьезным образом. И даже разделилось на несколько враждующих фракций. Что снова подтверждают нашу старинную максиму, которая гласит, что дураки любят все таинственное.

 

Но сегодня я хочу ее чуть расширить и дополнить. Теперь она пишется вот так: - В нашей цивилизации все больше и больше долбоёбов и все меньше и меньше терминов для их обозначения.

 

Чем чаще нам врут, тем реже мы испытываем тот подлинный скептический озноб, которым мы так гордились раньше. Возможно, что сама ложь, как автоматическая реакция на постыдную судорогу, именуемую жизнью, возникает у них произвольно, стоит только открыть рот. Очень страшно, увидеть себя настоящим, т.е. тем чудовищем, которое является обычным людям в ночных кошмарах. Вот и врут, находя оправдание всем своим подлостям.

 

Индивид обманывает биологический вид.

Женщина мужчину. Политики простых людей, а те и другие – самих себя.

Однако у политиков это получается лучше всех. То ли благодаря сноровке, то ли особой рациональной крови охлаждающей их организм.

 

Инстинкты давно подорваны разговорами. Диалектика, нарушив свежесть мифов, сделала героев слезливыми хлюпиками. Сознание проникло до мозга костей. Ахиллесы прикрывают яйца, а не пятки.

 

Всякий наш поступок, не осененный лучезарным проклятием духа, является всего лишь остаточной глупостью пращуров. Прекрасному уже давно, со времен Платона, дано определение, и оно закопано в землю. А заодно Истина, Знание, Любовь, Надежда и Боги. Они там все догнивают.

 

Государство - эта могила героев, объясняет и оправдывает все, что можно контролировать. Так и хочется воскликнуть вослед за одним из самых замечательных людей прошлого века: «Так дайте же мне другую вселенную, или я не выдержу»

 

Увы, но мы в говне. И это наша единственная реальность. Другой нет.. Муррр..

Лепо на ны бяше нам, братие и сестрие, взять себя в руки и, уткнувшись лбом в стену Плача, побороть чары худой исторической перспективы. Ну, если не побороть, то хотя бы всплакнуть и обняться со словами - Как хорошо, что все мы здесь сегодня собрались.

 

Хочется верить, что остались еще на просторах нашего бескрайнего пиздеца иностранные агенты, политики, нежелательные террористы, экстремальные экстремисты и просто образованные, вмеру интеллигентные люди способные не обманывать наших надежд. Откуда они появляются? Неважно. С одной стороны подобный дискурс выглядит как полное говно. А с другой стороны - это наша история и другой у нас нет. Российская историческая наука редкая сука. Почти как филологическая и даже лучше. С одной стороны она плод от блуда глупости с духом расчёта, выкидыш сакральной иллюзии, брошенный на растерзание шакалам от науки, а с другой против нас сегодня часть умирающего мира. Это кучка безумных нацистов-наркоманов, одурманенный и запуганный ими народ и большая стая лающих собак из западной псарни. Это придает нам энергии, которая так необходима, чтобы взбодрить собственную тень, прогнать руками бледность со щек и возродиться для того, чтобы помочь остальным просто сдохнуть. Ведь любое патриархальное общество, присевшее на иглу скреп и духовности, или готовится к войне, или воюет, или восстанавливается после войны.

 

Такшьт, как полагает наша дорогая редакция, не все потеряно. Худшее впереди. Мирру мурр.

Слабость наших характеров происходит от нецепкой памяти на говно, которым мы кормили других и на говно, которым кормили нас. Отсюда растут копыта всех наших обмороков и рога всех наших слёз  Злопамятность тоже не спасает. Хотя достаточно неусыпная злопамятность сама по себе иногда может служить основой индивида. Каждый знает - чем могущественней существо тем оно мелочней и злопамятней, несмотря на то, что и она и мелочность отравляют душу и портят ум. Люди вообще любят хранить свои обиды, будто самое большое сокровище.

 

Искусство не забывать оскорблений практикуют народы с отбитой волей. Сначала они действую из ненависти к обидчикам, а потом из еще большей ненависти ко всем остальным.

 

Наша дорогая редакция это хорошо знает, потому что давно живет в отдельной цивилизации и все понимает про пиздец. Пиздец дело наживное и здесь нам нет равных. Здесь мы лучшие. И наша жизнь не может быть измерена в глубину говномером, в ширину линейкой, по углам транспортиром и быть полна приятных вещей, как полки с макарошками в Пятерочке. Как сказал классик: Не счесть алмазов в каменных пещерах

 

Однако, злопамятный человек не способен любить или ненавидеть. Он не может высказаться ни в пользу одного ни в пользу другого, потому что уязвлен. Он не может высказаться даже в пользу собственной нерешительности. Он не способен разбудить дремлющих в каждом из нас свирепых демонов величия, самоутвердиться, воображая себе врагов, для того, чтобы вцепиться в них воображаемыми когтями, стряхивая апатию и сонливость.

 

Ведь для того, чтобы сделать хоть малейший шаг вперед, нужен какой-то минимум низости и коварства. Чтобы стать бессмертным нужно быть не злопамятным мелочным импотентом, а злым и сильным мудаком, привлечь все неиспользованные ресурсы подлости для того, чтобы объяснить прочим, что только злоба способствует самосохранению. И тогда никто не отважиться бросить вызов на треке человеку с наглухо поехавшей крышей. 

 

Любое утреннее пробуждение чревато не только новыми неприятностями, но и старыми тоже. Старые, оставшиеся от прошлых утр никуда не деваются. Они копятся на дне эмерджентной корзины жизни. Некоторые отмирают сами собой, другие, наоборот, только злее становятся. Ночное погружение в сон словно смерть делит вселенную на две неравные части: большую - ту в которой находишься ты сам и меньшую, в которой покоятся все остальные.

 

Насколько лучше не возвращаться оттуда совсем. Насколько лучше, располагая всем воображаемым пространством, переходить от одного предмета к другому и перелетать из одного мира в другой. Во всяком случае пространство, искаженное иллюзими перспективы, в отличие от людей, не пытается вас обмануть. К тому же во сне нет границы между телом и окружающим тебя мультивёрсом. Там ты вроде бы и существуешь, то есть отличаешься от воздуха, земли, воды и стен, но где заканчивалось одно и начиналось второе, совершенно непонятно, потому что границ у тела нет. Таков наш талант - талант видеть сны и пробуждаться несмотря ни на что.

 

Талант - это редкое увечье. Он позволяет, располагая у своих ног галактику, можно постичь суть счастья - ликование на нулевой степени бытия не отягченное никакими тайнами.

 

И только порочная склонность трижды в день пить чай, изредка упраздняя материю, мясо и водку, что позволяет хоть как то удерживаться на этом узеньком участке существования, не выходя за рамки парадигмы, которая согласно Кассиану

Евагрию и преподобному Нилу гласит, что нет опаснее демона, чем демон уныния

В стародавние времена, еще при молодом Путине, наши предки - древние славяне питались исключительно водкой  (водока бысть наша еда и питие еси). Зимой они употребляли ее в твёрдом виде - грызли, а в остальное время в жидком - в виде тюри или просто ели кубками и чашками. Таков был кулинарный обычай, таковы были скрепы и традиции. (Имѣяхуть бо обычая своя и законы отець своихъ и предания, кождо своя норовъ.) И это совершенно не вредило ни богатырскому здоровью наших славных предков ни их печени. А все потому, что печени у них в те времена. при молодом Путине, не было. Печень появилась несколько позже, уже при старом. Московитские ученые выяснили, что печень - это внутриутробный паразит, которым могучих древних русов заразили печенеги. 

А так та, до печенегов богатыри на руси были беспечными.

 

Мирру мурр, братие и сестрие. Дѣла нечестивых далече от разума. Остерегайтесь. 

 

Ах как же пиздато быть смелым. Бесстрашным героем, конкистадором и победителем. Можно обнулить всех врагов, поставить трон на их поверженные тела, сесть поудобнее и подумать о будущем. Отравить, философски говоря, грядущее надеждой, посожалеть об отбросах, потосковать о целомудрии, представить себя порочным и бескомпромиссным, выпить кефирчику, закусить творожком, чтобы насытившись, снова грезить о скрепах, печалиться и скорбеть о повседневной ненависти ко всему, что живет и шевелится. Ведь победители сами выбирают, кого превозносить, а кого глумливо величать врагом. Но пусть эта мысль будет нашим секретом. Ведь секретность - отец и мать всякой власти. 

 

Можно, переболев контрастами жизни, впитать ее гибридный дух и приговорить самого себя к бесконечной ссылке в этот мир, понять на чем зиждется лень святых и бессвязные речи эстетов, и наконец впасть в хрустальную летаргию, в ожидании реанимирующего поцелуя мимолетной принцессы... А когда терпение и враги закончатся, на коду придти к выводу, что ты устал быть самим собой и пора стать кем то другим. Сменить декорации, актеров, сцену, занавес, холодильник и текст пьесы.

 

Вот такое мелочное самокопание у нашего величества. И ещё поразительная серьезность. Ни грана иронии или насмешки по поводу собственной деградации от урода к психопату.

 

И как можно вообще о чем-то задумываться, наблюдая вокруг баснословную безропотность и покорность этих неугомонных подданных. Одна мысль о том, что ты, наше величество, похож на них, что ты мог бы искренне быть, хотя бы одно мгновение, такими как они повергает наше величество в недоумение.

 

А тот факт, что наше высокопревосходительство больше не может вспомнить номер своего телефона или имя принцессы, несмотря на утверждения террористов и примкнувших к ним всех остальных, совсем не указывает на наше прогрессирующее половое бессилие. Нет, наоборот, это освобождает разум от мелкой тирании и привязки к тривиальным вещам и позволяет ему сосредоточиться на крупной тирании или на чем-то действительно важном, чтобы дать своевременный героический отпор любой кучке безумных нацистов-наркоманов, одурманенных иблисов, стае лающих собак из западной псарни и примкнувшей к ним разномастной своре хрюкающих подсвинков и недалёких обывателей со стекающей по подбородку слюной..