Пускай не качает она кораблей,
 Не режет плечом волну океана,
 Но есть первозданное что-то в ней,
 Что-то от Шишкина и Левитана.
 
 Течет она медленно век за веком,
 В холодных омутах глубока.
 И – ни единого человека,
 Ни всплеска, ни удочки рыбака…
 
 В ажурной солнечной паутине,
 Под шорох ветра и шум ветвей
 Течет, отливая небесной синью,
 Намытой жгутами тугих дождей.
 
 Так крепок и густ травяной настой,
 Что черпай хоть ложкой его столовой!
 Налим лупоглазый, почти пудовый,
 Жует колокольчики над водой…
 
 Березка пригнулась в густой траве.
 Жарко. Сейчас она искупается!
 Но платье застряло на голове,
 Бьется под ветром и не снимается.
 
 Над заводью вскинул рога сохатый
 И замер пружинисто и хитро,
 И только с морды его губатой
 Падает звонкое серебро.
 
 На дне, неподвижно, как для парада,
 Уставясь носами в одну струю,
 Стоят голавли черноспинным рядом,
 Как кони в едином литом строю.
 
 Рябина, красуясь, грустит в тиши
 И в воду смотрится то и дело:
 Сережки рубиновые надела,
 Да кто ж их оценит в такой глуши?!
 
 Букашка летит не спеша на свет,
 И зяблик у речки пришел в волненье.
 Он клюнул букашкино отраженье
 И изумился: букашки нет!
 
 Удобно устроившись на суку,
 Кукушка ватагу грибов считает.
 Но, сбившись, мгновение отдыхает
 И снова упрямо: «Ку-ку, ку-ку!»

 А дунет к вечеру холодком –
 По глади речной пробегут барашки,
 Как по озябшей спине мурашки,
 И речка потянется перед сном.
 
 Послушает ласково и устало,
 Как перепел, выкрикнет: «Спать пора!»
 Расправит туманное одеяло
 И тихо укроется до утра.
 
 Россия степная, Россия озерная,
 С ковыльной бескрайнею стороной,
 Россия холмистая, мшистая, горная,
 Ты вся дорога мне! И все же бесспорно я
 Всех больше люблю тебя вот такой!
 
 Такой: с иван-чаем, с морошкой хрусткой
 В хмельном и смолистом твоем раю,
 С далекой задумчивой песней русской,
 С безвестной речушкой в лесном краю.
 
 И вечно с тобой я в любой напасти,
 И в солнечных брызгах, и в черной мгле,
 И нет мне уже без тебя ни счастья,
 Ни песни, ни радости на земле!