В сирени тонет подмосковный вечер,
 Летят во тьму кометы поездов,
 И к лунным бликам тянутся навстречу
 Закинутые головы цветов.
 
 Над крышами, сгущая синеву,
 Торжественно горят тысячелетья…
 Раскинув крылья, утомлённый ветер
 Планирует бесшумно на траву.
 
 Ты рядом. Подожди, не уходи!
 Ты и зима, и огненное лето!
 А вдруг уже не будет впереди
 Ни этих встреч, ни этого рассвета?!
 
 Прости, я знаю, чушь и ерунда!
 А впрочем, страхи и тебя терзают.
 Ведь если что-то дорого бывает,
 Везде и всюду чудится беда.
 
 Но коль сердец и рук не разомкнуть,
 Тогда долой все тучи и метели!
 Эх, нам сейчас с тобой бы где-нибудь,
 Обнявшись, прямо с палубы шагнуть
 На землю, не обжитую доселе!
 
 Но «шарик», к сожаленью, обитаем
 И вдаль и вширь по сушам и морям.
 Но мы – вдвоём и веры не теряем,
 Что все равно когда-нибудь слетаем
 К далёким и неведомым мирам.
 
 И вот однажды, счастьем озарённые,
 Мы выйдем на безвестный космодром,
 И будем там мы первыми влюблёнными
 И первый факел радостно зажжём.
 
 Пошлём сигнал в далёкое отечество
 И выпьем чашу в предрассветной мгле.
 Затем от нас начнётся человечество,
 Как от Адама с Евой на Земле...
 
 Адам и Ева – жизнь наверняка:
 На сотни вёрст – ни споров, ни измены...
 Горят, пылают всполохи вселенной...
 Всё это так и будет. А пока:
 
 В сирени тонет подмосковный вечер,
 Летят во тьму кометы поездов,
 И к лунным бликам тянутся навстречу
 Закинутые головы цветов.
 
 Пропел щегол над придорожной ивой,
 Струится с веток сумрак с тишиной...
 А на скамейке, тихий и счастливый,
 «Адам» целует «Еву» под луной.