"Если он найдёт и подарит мне сердолик,
то я выйду за него замуж".

Юная Марина Цветаева делила одиночество крымской весны с мемуарами великого знатока искусств любви Джакомо Казановы. Ей 18, через три года Европу расколет бездна мировой войны, но юная дева живёт прошлым.

Развалины крепости генуэзцев в Гурзуфе становятся декорацией первых мечтаний и грёз её совершеннолетия. Здесь был Пушкин. Здесь всего год как отлетел дух великого Мариуса Петипа. Не здесь ли расцвёл танец судьбы юной поэтессы?!

Казанова, Пушкин и Петипа могли смутить девичий покой и навеять грёзы любви своими тенями, а рядом жил и священнодействовал Максимилиан Волошин, первый поэт, который и книгу стихов юной девы прочёл, и статьёй на эту книгу откликнулся, и сам пришёл в её девичью московскую светлицу.

И юная читательница Казановы устремляется к Максимилиану Волошину в Коктебель, где живут играми, танцами и поэзией.

Венерино кольцо и бледная ладонь девы воспеты похожим на Зевса и льва Поэтом (М. Волошин, "Раскрыв ладонь, плечо склонила…", 03.12.1910). Посвящаемые Марине стихи Макса преисполнены любви, ожидания любви и предвидения скитаний героини.

Московские декабрьские встречи несут на себе отблески новогодних маскарадов. И в их праздничной мишуре Марина отвечает на два посвящения признанием. Она боится детскости своего первого поэтического друга.

Опасается оказаться куклой, с которой сорвут парик. Замечает ли поэтесса, что сама первая сорвала маску взрослости с влюблённого в неё ребёнка? Кто знает…

В гостях у Максимилиана Волошина юная героиня поэтического диалога познакомится с семнадцатилетним Сергеем Эфроном. По воспоминаниям её дочери Ариадны Сергеевны Эфрон, "5 мая 1911 года на пустынном, усеянном мелкой галькой" берегу Коктебеля Марина Цветаева загадает желание:

"Если он найдёт и подарит мне сердолик, то я выйду за него замуж".

Так начинается история скитаний и лишений на общем пути с юным дарителем сердолика. Через два года глаза юного супруга напомнят поэтессе аквамарин и хризопраз, а подаренный им сердолик она сохранит, и этот камешек любви и верности унаследует их дочь Ариадна. Не только бриллианты имеют свои судьбы.

Сердолик, традиционный русский талисман любви, не заменит в жизни Цветаевой живого тепла её рук на холод металлической оправы. Образ кольца дружбы поэтов соединит её с Максимилианом Волошиным в посвящении этого неудачливого московского студента, изысканного парижанина, крымского отшельника и жреца искусств.

Ответный жест-дар будет в этом танце-эстафете другому поэту, маэстро актёрских и поэтических искусств Павлу Антокольскому, ровеснику и московскому другу молодой Марины Цветаевой.

"Мне выпало счастье встретить и узнать Марину Цветаеву и подружиться с нею на самой заре юности, в 1918 году". Так, спустя десятилетия, напишет Антокольский в посмертном мемориальном очерке о поэтессе.

Цветаева на второй год этой дружбы посвятит ему напутственное стихотворение, исполненное высокой и чистой страсти платонического чувства.

"Дарю тебе железное кольцо". Этой строкой начнёт она своё посвящение, вплетающееся в узор её взаимоотношений с Максимилианом Волошиным и Сергеем Эфроном.

Подаренное железное кольцо назовёт она талисманом, первым звеном в богатырской кольчуге своего юного друга. А он навестит её в Париже в 1928-м. Там в случайном кафе на бульваре Сен-Мишель за стаканчиком "чензаносек" они распрощаются навсегда.

В 1932 году после ухода из мира сего Волошина, но ещё при жизни Эфрона, и в 1954-м, когда не станет их обоих, Антокольский посетит Коктебель.

В 1952 году он напишет на двадцатилетие смерти Волошина элегию, посвящённую, как он скажет, символисту-чудаку. Памятный очёрк о Марине появится в год 35-летия смерти для кого-то кудесника и мага, а для кого-то чудака-символиста.

В этом очерке убелённый сединами маэстро Павел Антокольский вспомнит пьесы, которые Марине Цветаевой навеяли мемуары Джакомо Казановы, прочитанные ею когда-то в Гурзуфе. Юная дева с гурзуфских развалин генуэзской крепости до этого года не доживёт. Учитель любви Казанова не дал урока долголетия.

Традиционный русский талисман любви сердолик и оберег на житейских путях металлическое кольцо пройдут через судьбы дружеского сообщества поэтов разными путями, а венерино кольцо так и останется в стихах Волошина, не обретёт сюжета любовного продолжения.

Промелькнёт в веках этот хоровод посвящений и встреч, стихов и дружеского согласия, сувениров и жестов. Мариус Петипа, с которым не довелось повстречаться Марине Цветаевой, не его ли дух вдохновил этот танец судеб? Не тень ли великого балетмейстера стояла за спиной девицы, листающей среди руин генуэзской крепости мемуары любовника всех времён и народов.

Из жеста рождаются танцы. Один из таких танцев — история сердолика и кольца Марины Цветаевой. Она начинается с переворачиваемой страницы мемуаров Казановы.

Кто не читал Казановы, напрасно читал Овидия. А кто не изведал хмельной терпкости историй любви и дружбы богемы последних веков ушедшего тысячелетия, тот и Казанову читал напрасно.