Знакомство со знаменитым романом Исигуро у меня началось с замечательной его экранизации, которая у нас вышла под названием "На исходе дня", где главные роли исполнили сэр Энтони Хопкинс и Эмма Томпсон (а также участвует Хью Грант), что само по себе гарантия высокого профессионализма. Фильм я смотрела несколько раз, он превосходный, чудесный, один из тех любимых, к которым то и дело возвращаешься, но теперь вот наконец добралась и до книги.

Роман представляет собой монолог пожилого английского дворецкого Джеймса Стивенса, который всю свою сознательную жизнь верой и правдой служил в поместье лорда Дарлингтона. Вряд ли он когда-либо выбирался за его пределы. Впервые в жизни дворецкий отправился в дальний путь на автомобиле - чтобы встретиться с самым важным для себя человеком, бывшей экономкой - мисс Кентон. Во время путешествия, а происходит оно в 1956 году, он вспоминает события преимущественно двадцатилетней давности - период между двумя мировыми войнами, когда к хозяину Дарлингтон-холла съезжались именитые гости, высший свет, верша политические деяния.

Но внешняя и внутренняя английская политика далеко не главная линия романа, это скорее аранжировка, которая ярче представляет драматизм жизни человека, посвятившего себя служению. Служение как краеугольный камень структуры мироздания - не больше и не меньше - одна из основных идей романа, которую обдумывает, объясняет и оправдывает всей своей жизнью Стивенс, ведь его работа - поддерживать порядок, противостоять хаосу. Его служение - не великое, но оно обеспечивает великое (как ему представляется) возможностью вершиться беспрепятственно и комфортабельно. Это порядок, действующий как часы, но для его поддержания мало механического соблюдения правил, требуется сноровка, быстрый упорядоченный ум, согласованность между слуг и даже некий дар предвидения - чтобы предусмотреть все возможные варианты накладок и погрешностей, которыми реальность противостоит точному расчёту. В его работе немало монашеского, что наводит читателя не только на космогонические, но и религиозные аллюзии.

Однако, не всё так просто, как кажется. У читателя больше свободы воли, чем у персонажа, избравшего путь добровольного самоотречения. У читателя кругозор имеет более широкий спектр. Он видит то, что Стивенс, ограничивший свой взгляд на мир преданностью, достоинством и неосуждением (прекрасные ведь черты, не правда ли?), различить не способен. Он видит в "великом" подчас зло или, в случае лорда Дарлингтона, глубокие ошибки и заблуждения. Опрокидывает ли это рассуждения Стивенса о служении - судить читателю, ибо если воспринимать ошибки и заблуждения как необходимую часть мирового порядка, то, может быть, он и прав? Вершиной рассуждений Стивенса о служении являются его размышления об "идеальном дворецком". Возможно, безукоризненное поведение, безукоснительное послушание и непротивление, даже если они противоречат здравому смыслу, являются некоей константой английской культуры, на которой зиждется местная цивилизация.

В своё время Овчинников в дилогии "Сакура и дуб" сравнивал английский и японский менталитеты (а Кадзуо Исигуро, автор романа - англичанин японского происхождения) и находил в них много общего (связывая это в частности с островной изоляцией обеих стран). В том числе он писал о склонности представителей обеих культур к некоему внутреннему кодексу, сродни самурайскому, к послушанию, именно эта национальная черта превалирует в романе.

Вторая основная идея, напрямую связанная с понятием служения, - это достоинство. "Служить бы рад, прислуживаться тошно", - протестовал в 19-м веке Чацкий. Стивенс нашёл выход из этого противоречия. Он сумел превратить рабское прислуживание в служение высокого достоинства и стал больше джентльменом, чем сами джентльмены (при этом не признаваясь в этом даже самому себе). О том, что из себя представляет это достоинство, читатель в полной мере сумеет ознакомиться.

А когда новый - американский (политический намёк? наверняка) хозяин Дарлингтон-холла (теперь Стивенс служит ему, он как кот привязан к месту) постарается прояснить для себя этот вопрос, он услышит от дворецкого:

- Как Вы думаете, что такое достоинство?
Должен признаться, что прямо поставленный вопрос застал меня врасплох.
– Это довольно сложно изложить в немногих словах, сэр, – ответил я. – Но мне кажется, оно сводится к тому, чтобы не раздеваться на глазах у других.

Трагичность образа жизни, который Стивенс построил самому себе как мощную непробиваемую цитадель, состоит в том, что он не позволяет раздеваться себе не только на глазах у окружающих, но и своих собственных. И это приводит нас к новой - романтической линии романа, которая выведена необычайно тонко и нежно. Ни слова о любви (только чуть-чуть в финале), но любовью это холодное царство идеального сдержанного служения одухотворено с первой до последней страницы.

И при этом никаких даже полунамёков - только сухие факты. Что Стивенс и мисс Кентон любят друг друга, хотя никогда в этом друг другу (а он и самому себе) не признаются, читатель поймёт из самой ткани повествования, из недомолвок, из невысказанного. Именно эта линия, полностью недоговорённая, делает роман Исигуро столь совершенным, что впервые в истории Букера - премию ему дали единогласно, без препятствий с чьей-либо стороны.

Если вы не читали книгу и не смотрели фильм, то устройте себе праздник: почитайте и посмотрите.