**РассказЫ 5 * Косаговский * рисунки автора * Film**

Среда, 05 Декабря 2018 г. 22:56 + в цитатник

прошу прощения за рекламу в публикации вопреки моей воли

ч е й э т о

б ы л в з г л я д ?

чей это был взгляд , я не знаю, напротив меня сидел мальчик с шарфом, с яркими квадратиками, и на той же стороне девушка, чей взгляд я перехватил - она на меня смотрела с интересом одно мгновение. Потом я замечтался, вернее углубился в перебор старых огорчений (как будто перекладываешь белье из корзины в корзину, чтобы отнести постирать), и вдруг поймал себя удивленно на мысли, что опять чей-то взгляд коснулся меня, то ли ребенка, то ли женщины, и понял, что для меня они одинаковы, что для меня все равно. Подумать только, что для меня все равно...

1982

с и т у а ц и я

если вы внимательно будете меня слушать, то тогда вы все поймете: у меня есть друг Вася, а у него жена Зина, но нам обоим очень нравилась одна женщина Маша, но Маша была в этот вечер с Колей, хотя любила-то она меня и видя, что я ее не люблю, она и решила выйти замуж за Колю, а не люблю-то я ее потому, что мне не хочется жить с ее сыном Петей, тем более, что его отец Гена был моим приятелем и для него это было бы неприятно; и так вот мой друг Вася из-за какой-то ерунды стал кричать на Машу, а на самом деле он ее ревновал к Коле, а его жена, жена моего друга Васи, Зина, которую он совсем не любит, стала его шутя бить кокетливо пальчиками по губам, а он сердился вместо того чтобы смеяться, хотя впрочем ситуация такая, что можно вполне и заплакать .

1981

м о р е

ц в е т о в

цветов было много. Это на пустыре я стоял. Тридцать шагов наверно отошел от троллейбусной остановки. И пустырь в этом месте (издали казавшийся ровным из-за высокой травы) опускался, оказывается, и тут было много мелких цветов, темно-синих, едких немного по цвету, с черными пятнышками и коричневыми в середине.

Около остановки я хотел бабочку пиджаком сбить, он у меня на руках был снятый из-за жары. А когда я понял, что промахнулся, и бабочка то ли улетела, то ли спряталась в травинках - я увидел такой же цветочек какие здесь - в яме (это наверно заросшая яма - этот котлованчик в траве) и сорвал цветок и прикусил его кончик на зуб и он был кисло-едкий.

А теперь вот: целое озеро этих цветочков! Я даже оглянулся от неожиданности, что бы поделиться своим удивлением - да масса, масса цветов! Зрелище праздничное, я присел около этого скопища и смотрел. ... Смотрел и смотрел, у меня рябило в глазах, а мысли утонули где-то глубоко во мне. Захотелось посмотреть на небо, но голова не поднималась почему-то. Глаза завороженно опустились к цветам и не разглядывали каждый цветочек, а все общим пятном поглощали, как будто пьют из них неизвестно что, эту ковровость пеструю.

Еще раз захотелось на небо посмотреть, а потом это желание было перебито другим: встать, вернуться к остановке троллейбуса - сравнить это зрелище просто с обыкновенной травой, что раскинулась вокруг и спрятала среди всего пустыря эту яму... яму... яму... яму... ... усеянную цветами...

Но почему-то вместо этого, я пополз на середину этого цветника, даже не обдумав и не поняв, вернее, для чего это?

Пробираюсь коленями по цветам и ладонями на них наступаю, они прохладно щекочут ладони, по середине ладоней, и там, где рубашка начинается.

О, да здесь жарко становится от этой пестроты яркой и бьющей рябью своей. И кашлять начитаю, кашляю как ни странно не от запаха вроде бы, а от головокружения. Но каждое сотрясение, пока голова моя прыгает от кашля на плечах, готовая оторваться - болью отдает в верхней части лба. И боль, что я не выдерживаю. У меня подгибаются руки и ноги, и я валюсь на траву, на цветы и пытаюсь поджать колени, чтобы уснуть клубочком, как это собаки делают по вечерам или на морозе...

...Ночью звезды мне видны. Я лежу на спине. Холодно. Встаю еле-еле. Луна, оказывается, светит ярко по ночам. Я вижу верхушки трав вокруг поляны, где я лежал. Хочу встать окончательно на ноги с колен, вспомнил про цветы, рву не глядя около себя траву, подношу к глазам, неудачно - нету ни одного цветка, еще раз рву в трех разных местах горстями наугад и снова - ни одного цветочка, смотрю под ноги: только короткая трава как на всяком низком месте растет, и спина чувствую у меня и колени прохладные, мокрые они. И где же это море цветов? Нету его. Иду, шатаясь, удивленный прочь, но почему-то вспоминаю все время - не цветы, нет, а как я бабочку пиджаком прибиваю к траве. Все снова и снова, и снова хлопаю мысленно пиджаком и не могу остановить этой картины...

1974

п р о д а н н а я

В е н е р а

я зашел в магазин, хотя у меня не было ничего за душой, но я думаю, что это временно.

Продавалось много интересного для кого-то: огромный платяной шкаф с ценником, отпечатанным чернильной печатью в семь букв «Надежда», потом гарнитур стульев, видимо из-за границы, импортные, в шесть фиолетовых букв «Дружба» - это конечно приятная вещь... потом еще зеркальный буфет, я еще подумал, жалко - что отдельно не продается зеркало - приятно иногда бросить взгляд в зеркало, и увидеть жизнь, которая не имеет никакого значения, посторонняя, хотя мы часто все принимаем все близко к сердцу... и, наконец, увидел среди стиральных машин, очень даже дорого стоивших, на ценнике было восемь букв «Сомнение», и вот среди них, наконец, я увидел... - «Венеру», но на ней висела бирка «п р о д а н о», я перевернул надпись, интересно было знать за сколько ее продали, и как дорого купили? Находятся же люди, которые, которые могут себе позволить такие бешенные расходы, там было написано что-то грандиозное по стоимости: - «муж, ревность, боль, квартира, прошлое, ребенок, усталость от жизни и очаровательное кокетство» .

1981

и т у т ж е я с т а л

п о л н о с т ь ю

с в о е й м а м о й

у меня отец очень вспыльчивый человек. Очень вспыльчивый. Ужасно злой. Но воспитывался я первые годы с мамой, отец был в армии т.к. была война, и только года в четыре или пять лет я увидел его, и он увидел меня.

Мама у меня наоборот очень мягкая и спокойная. Очень мягкая. И очень спокойная. И я унаследовал мамин характер, т.к. основное детство (когда формируется сознание, поведение, еще до формирования логического осознания мира) я жил и вел себя как мама, был мягким и спокойным. Хоть весь мир зальет водой, я был бы спокойным, потому что по-другому я просто не умел жить.

Однажды ночью я сошел с автобуса загородом, мне было лет 35 наверно. Но это неважно, я из-за своего спокойствия никогда не знаю, сколько мне лет, но просто я хотел сказать, что это было несколько лет тому назад.

И вот ночью, в 10 часов, было очень темно, я сошел с автобуса загородом. Только что я был на свету, с пассажирами, вдруг - темень, деревня...

Из темноты, а я стоял напротив автобусной остановки на дороге, я услышал хриплое ругательство. Кто там сидел в этом бетонном сооружении, с крышей, тремя стенами и лавками внутри - я не знал. Но по тому, как там спокойно и артистично ругались с хрипотцой, я понял, что это кто-то притворяется пьяным, а притворяться так, как он притворялся, можно только сидя на лавке. Мне говорилось, чтобы я убирался с глаз долой. Но я боялся показаться трусом, да и опасно показаться трусом, поэтому я стоял на месте. Как будто ждал следующего автобуса.

Через пару минут, вернее через полминуты, опять повторились ругательства и угрозы, опять с хрипотцой, но это было монотонно уже и по этой монотонности я уловил для себя безопасность, притворство, и понял, что там сидит компания подростков, но кто-то из них умеет говорить пьяным, бандитским даже голосом, хотя бы вводя в заблуждение правдоподобностью своего притворства. Интервалы стали больше - я понял, что опасаться мне нечего.

Но тут передо мной мелькнула тень на дороге, и раздался голос, приблизившегося подростка:

-Закурить есть?

-Есть, - сказал я.

Я достал пачку папирос, в тот момент у меня были папиросы, а не сигареты, которые я обычно курил. И стал трясти пачку на ладонь, чтобы вытащились папиросы, а сам понимал при этом, что именно таким вопросом часто начинается нападение, как я об этом слышал от других. Подросток был ниже меня на голову и худенький, мне было его не страшно. Хотя я и опасался неожиданного удара. Наконец показались белые папироски из пачки, и я протянул к нему пачку. Он взял одну из ладони и тут же сказал:

-А еще одну можно?

-Можно, - сказал я.

И он вытащил вторую из пачки. И тут же внезапно говорит:

-А еще одну можно?

Я задумался.

-Можно, - говорю.

И он вытаскивает четвертую или пятую и, кажется, все это пихает к себе в ладонь и опять тянется к пачке. Я понимаю, что это испытание.

-Дай-ка еще одну, - говорит он.

-Ладно, - говорю я.

Меня уже начинает подташнивать от бешенства. Но я знал, что он от меня ждет отказа или вспыльчивости. Я молчу некоторое время. Думаю, как лучше поступить. Не чересчур ли трусливо я поступлю, если позволю еще дальше выбирать мои папиросы? А с другой стороны, я не хотел то, чего он дал от меня - т.е. он уже был для меня собачкой, а я обладателем кусочка колбасы, ожидаемой фразы: «Хватит! Пошел, знаешь куда?» и т.д.

Я понял, что и, размышляя, я становлюсь спокойнее т.к. в моей паузе уже есть следы независимости. Почувствовав за собой эту маленькую победу, я говорю снисходительно:

-Ну, хорошо, возьми еще одну.

-А еще можно?

Руку он не отнимает, не отводит от пачки папирос.

-Да, еще одну можно, - опять с паузой снисходительно говорю я.

А сам улыбаюсь про себя: пусть-ка... поищет конфликта, пусть-ка поищет! Но время от времени внимательно обшариваю его темную фигуру, чтобы заметить, когда он дернется или чуть взмахнет рукой. Чтобы отпрянуть или ударить самому. Слава Богу, вспыльчивость моего отца позволяла мне ударить и молниеносно, она теперь сидела во мне почти с нетерпением и спокойно ждала своего часа, пока моя мама во мне спокойно разговаривала с этим человеком. Таким образом, мама разговаривала, а папа ждал.

Как жаль мне было наших собак, которых мой отец порол, когда, они были щенками и как ненавидел я его, когда он их так наказывал рукой или ремнем, или давал пинка. В каком ужасе я был, когда он бегал за мной и за матерью с топором. Какую боль пережил я однажды во время порки (когда мы мальчиками жгли порох в поле загородом), но вот теперь я стоял перед ним и знал, что я ударю его резко и сильно, и жестоко, и в этом будет мое спасение, хотя бы... хотя бы я успею убежать.

-А чего ты тут делаешь? - спросил он.

-Да вот жду моего приятеля, - отвечал я спокойно и даже охотно.

-Какого приятеля?

-Ну, вот... моего приятеля, - говорю я на манер моей жены.

-Какого приятеля?

-Но ведь ты его не знаешь, - говорю я с сочувствием.

-Кто он?

-Он инженер...

-А что такое «инженер»?

-«Инженер»? Ну, он припаивает всякие проводочки на работе.

-Какие «проводочки»?

-Он электроникой занимается...

-А что это такое?

-У него на работе всякая аппаратура стоит с проводками, вот он эти проводки и припаивает.

-«Припаивает»?

-Ну да, припаивает, где чего надо. Смотрит в схемы и припаивает.

И тут я уже полностью стал своей мамой.

-А ты кем собираешься стать в жизни?

-Я не знаю, - почему-то говорит он вдруг совсем иначе, как будто даже грустно и после паузы... уходит.

После этого я стал даже прогуливаться перед остановкой, но приятель мой еще долго не шел, наверно минут двадцать .

1981

с к а з к а

п р о

г р а б л и

я как исследователь народной души, как ученый-этнограф, собираю сказки в народе. И как наверно заметил читатель, последнее время мне попадались сказки о шестеренке, о гайке, то есть производственного характера, а теперь вот сельскохозяйственная тематика - грабли.

Да, так вот сказка такая... А нашел, кстати, я ее в кармане, видимо, уже кто-то, зная меня как собирателя страстного, взял и подсунул в карман рукопись.

Да, так вот жили-были грабли. Жизнь у них была прекрасной, они дружно сидели на палке, которая называется ручкой. Они всегда находились в хорошем расположении духа, так как все, что их ни заинтересует, они раз-раз-раз и подгребали к себе. Однажды тихим летним вечером, как-то разговорившись с лопатой, решили они совершить путешествие. Лопата так и сказала:

-Знаете, грабли, а пойдемте далеко-далеко?

И грабли сказали:

-Пойдемте, хорошая идея.

-Прямо, даже сейчас хочется отправиться, - сказала лопата.

-Тогда давайте сейчас и пойдем, - сказали грабли.

И вот они, позвякивая и постукивая, отправились по дороге. А на встречу им Лиса. Сейчас, думает она, я и разбогатею. И огород себе вскопаю, и лопату с граблями жить у себя оставлю.

-Ох, помогите мне огородик вскопать, стара я стала, сил уже нет с ним справляться с окаянным, а я вам за это пол мешка денег отвалю.

-Хорошо, Лиса Хитреевна, мы вам поможем, - сказали они и отправились к ней в огород, и вскопали все, и перепололи.

-Ну, вот вам за работу полмешка денег юбилейными рублями и полтинниками, - сказала она.

А сама думает, не смогут этого добра утащить, силы не хватит мешок поднять - и останутся у меня в работничках на веки вечные. Но грабли с лопатой сказали:

-Да что Вы, Лиса Хитреевна, жизнь такая веселая и вечер так хорош, просто от прекрасного настроения мы вам помогли и награды нам не надо.

И пошли дальше. Потом им встретился Медведь, Волк и еще кто-то, кажется Змей Горыныч - но они всем помогали просто от хорошего настроения, так как все кажется легким и прекрасным, когда хорошее настроение, в том числе и всякая, как некоторые люди думают, трудная работа.

И шли они так шли, пока не дошли до Края Земли, дальше идти было некуда, обратно возвращаться не было смысла... - и они взяли и поженились, и от них родилось много расчесок и ложек, из которых со временем выросли настоящие грабли и лопаты .

1981

с к а з к а

п р о г а й к у

жила была гайка. И валялась она на дороге. Проходила мимо женщина и подумала: гайка лежит, хорошо быть мужчиной, во всяких сложных делах он разбирается. Проходил мимо мужчина и подумал: вот хорошее грузило для закидушки, подобрать что ли? Взял да подобрал. Лежала она у него в кармане долго. Он успел: и жениться, и развестись и, снова жениться, и снова развестись. А сколько скандалов, сколько крика и гневных слов! Нет, думала гайка, у нас в горячем или в штамповочно-прокатном цеху просто райское место. Но когда наступала пора нового увлечения хозяина, она думала: ах, он нежные слова ей говорит: а про меня совсем забыл. Но однажды владелец умер от пьянства и непутевости своей и обрядили его в пиджак, в котором как раз гайка лежала. Сколько было речей, сколько волнительных слов! Не раз гайка взволнованно шептала: ах, какой он оказывается хороший и, действительно, как жалко что умер, а что же я? Как мне дальше без него существовать? Очень ее беспокоило, что навеки ее сырой землей засыпят. Она уже было смирилась в своих мыслях, как однажды услышала знакомое шуршанье: чья-то рука приближалась к карману... и все стали извлекать на белый свет: и крошки (и белого, и черного) хлеба, и табак выгребли, и кнопку, и гвоздь - добрая рука какой-то женщины наконец коснулась заброшенных карманов холостяцкого пиджака и никто не погиб... от трамвайного билета до гайки. Ловит ли она теперь рыбу или ее кто-нибудь к велолосипеду привинтил, или снова она поселилась в чьем-нибудь пиджаке, не известно. Известно только, что она, покидая дом говорила:

- жизнь прекрасна! не смотря ни на что!

к а р у с е л ь

я на скверах, в лесу,

у себя во дворе -

все, что нужно,

к себе принесу...

(из вчерашнего

стихотворения)

не возможно сидеть дома по разным причинам: когда разлюбил, когда наоборот - влюблен, когда одиноко и когда безумно-радостно в первые дни лета, хотя радоваться нечему, просто вспыхивают внутри меня не нашедшие еще применения надежды, грезы, и всевозможные игры воображения. Я не влюблен, к сожалению, но я счастлив. Как можно быть счастливым не влюбленным? не знаю, но это, видимо, временно какая-то безумная радость на пороге ужасной боли или беспросветной жизни. Хотя, черт его знает, может быть, я и влюблен? Хорошо мне, приятно, что это не явная влюбленность. Но, знаете, ее прохладные пальцы, к которым я сегодня прикасался, сегодня мне прекрасней всех моих ощущений, которые я когда-либо испытывал в жизни. Ну что же буду готов после счастья неожиданного ко всему, Боже мой, помоги мне только не погибнуть, если начнется что-нибудь ужасное, и хотел я сказать «быть спокойным», но что-то от спокойствия мне так же тошно, как от объятий смерти. Значит, спокойствие и смерть мне показались чем-то родственным? Может быть, есть что-то иное?

Сегодня я виделся с той, у которой прохладные пальцы, а было это так. Я пошел в гости от нечего делать. Вернее меня позвали помогать грузить в машину мебель мои друзья с соседней улицы, которые сегодня уезжали в центр, сменив, наконец, квартиру частную, которую они снимали, на государственную комнату. А на обратном пути, проходя мимо сада, я увидел табличку.

На табличке было написано черными масляными буквами по белому масляному фону:

« у нас для посетителей:

аттракцион

бильярдный зал

читальня

игровые автоматы

а так же к услугам

посетителей

работает ресторан

«Зеленый закуток»

Я решил свернуть и прогуляться по саду и заглянуть в окна бильярдного зала т.к. денег нету, да и играю я, не то чтобы плохо, а просто не играю лет десять, да и все. Да и серьезно играл только два месяца в своей жизни, однажды.

И вот я шел по асфальтированной дорожке и прошел мимо двух трех домиков, но надписи мне не были видны и что там я не знал - то ли игровые автоматы, то ли бильярдная - и вдруг вижу за заборчиком, по колено низеньким, карусель.

Я позволил себе поразвлекаться. Я крутился час, наверно, на ней. Мне было то интересно, то скучно, то грустно. Но я расскажу все-таки то, что предполагал. И вот первое лицо у лошади, намалеванное не известно на чем (какой-то муляж, то ли из глины, то ли их папье-маше) и вот первое лицо напоминало знакомую женщину, которая прекрасно выглядит, хотя не любит своего мужа, но видимо все-таки не завела любовника, а просто, допустим, по неведомым обстоятельствам.

Второе лицо лошади тоже мне показалось счастливым, несмотря на грустные глаза и, при всем при том мне слушался голос мужской. Когда я смотрел на ее рот, то на глаза, и он что-то говорил неясное, но без тоски, а с некоторой раздраженной усталостью от своей жизни с, рядом скачущей, лошаденкой.

Я понял, что мне надо пересаживаться с лошади на лошадь, чтобы что-нибудь понять, о чем они думают про себя. И знаете, третья лошадь была весела, энергична, как молодой мужчина с черными глазами спортивной внешности. Мне показалось, что она мне стала пересказывать фантастические повести, которые я тоже читал, как и она. От ее простодушного желания пересказать, все, что ей понравилось, нас охватило взаимное чувство расположенности и веселья, но не надолго, т.к. это было скучновато, чего-то еще нужно было рассказать, наверно, но она не решалась. Я мысленно ей дал свой телефон.

Четвертая лошадь была самой толстой и чуть облезлой, содралась на ушах и по бокам ее белая масляная краска. Она была похожа на толстого пожилого человека. Говорила что-то приятное, как это делают многие пожилые люди, когда понимают, что жизни-то в общем-то подходит конец.

И, наконец, я удачно пересел, передвигаясь по площадке карусели, мне случайно попалась лошадь с лицом молодого усатого человека, который что-то напевал про себя таинственно-неведомое и при этом мысленно наверно путешествовал то ли в Индии, то ли в Тибете. А рядом бежала лошадь ничего не напевая, как я выяснил посидев на ней. У меня даже голова закружилась от неожиданной пустоты.

А к последней я даже не приблизился, только посмотрел на нее держась за ручки карусели и знаете ее глаза и стали моей беспричинной радостью на сегодня: мне показалась она красивой девушкой с которой я еду куда-то загород, как будто к моим друзьям, она такая нарядная и такая непонятная в красоте своих поступков и слов, видимо, много пережившая - мысленно я с ней беспечно говорил о том о сем, даже робко от непонятного... пригрезившегося ... счастья, потом мне даже представилось, что мы листаем вместе какую-то книгу и я несколько раз не-то шутя, не-то нечаянно коснулся ее руки, потом опять случайно, кроме одного раза - ах, Боже мой! Каким счастьем это мне показалось.

А вечером, заглянул я на руку и должен сказать, что уже три часа ночи, а вечером я описал карусель, для чего не знаю, иногда мне кажется, что для себя вроде бы. Но все-таки во многом мною руководило то, что я живу, наполненный таким простым и таким удивительным прикосновением к пальцам, которые я представил, это потому, что все это недалеко от моего дома.

1982

ч е л о в е ч е к

человечек этот рисуется просто. Особенно, когда нечего делать. Я такого же нарисовал прошлым летом, когда был один. Рисуешь звездочку из пересечения нескольких штрихов, кажется четырех. Ну, да, только впечатление, что их восемь, так как образуется точка с лучами. И между расходящимися линиями рисуешь галочку и вот много галочек облетают вокруг звездочку в ее промежутках, а после второго и третьего ряда это что-то вроде головы розового цветка колючего - ну, да, это репейник - вот что это за колючее растение. Остается только дорисовать туловище небрежно, две ноги, и руки от плечей. Человечек этот фантастический, он не умеет вздыхать, а что-то молча думает про себя, таким и я был когда-то. Он знает что-то обо мне, чего я сам вроде бы не замечаю. Уж так устроен человек, что не дано ему кое-что замечать за собой, чтобы не сомневался. Даже в глупости нас охраняет природа таким изобретением: да, делай глупости, раз уж ты вступил на эту тропу. Вот тут-то и хорошо быть с женщиной, она это может заметить, так как судит с позиций всего тебя, а не того мгновенного тебя, что пошел не известно куда. Но когда нет женщины, этот человечек мог бы ее заменить. Но он молчит. Молчит и молчит, пока что. А уж если заговорит, еще один рассказ напишу .

1983

г л а з а

а однажды я подслушал, как разговаривал один глаз с другим. У женщины было лицо интересное, худенькое.

-Хорошо бы пойти далеко-далеко, на край света, - говорил один глаз другому, а второй отвечал.

-Что за глупости, мы едем домой, да и в сумке продукты, куда мы все это будем девать?

-Сумку можно и тут оставить на полу.

-В метро?

-Ну да, а что? Кое-что можно даже взять с собой. Например, пакет молока.

-А фарш?

-А фарш оставить.

-И зонтик?

-И зонтик. Но можно и взять, это не существенно.

-Как не существенно, а если пойдет дождь?

-Ерунда, можно зайти в подъезд и даже познакомиться с кем-нибудь в этом доме.

-В каком этом?

-Ну, какой нам попадется на пути.

-Во время дождя?

-Ну да, или в хорошую погоду.

-Но ведь мы говорили о зонтике?!

-Вот поэтому я и говорил, наплевать на него. Если очень хочется и взять можно, а так - и без него еще лучше. И вообще ты мне надоел. С этими сомнениями! Посмотри как жизнь прекрасна: поезд остановится, распахнутся двери, и мы без сумки пойдем туда.

-Но станут кричать: Эй, Вы, забыли сумку!

-Ну, так можно небрежно махнуть рукой - ах, дескать, пусть остается.

-Замечательно, но ...

-Что страшновато?

-Да.

-Так вот, выйдем на улицу, в неизвестном месте города и сядем на любой автобус или троллейбус и поедем до тех пор, пока не захочется сойти. Там будет где-то близко вокзал. Мы купим билет на самый случайный поезд и поедем в самом случайном направлении. И сойдем, когда захочется и где захочется.

-А цель?

-А цель - просто так.

Странно то, что оба глаза ведя эту оживленную беседу, почти не двигались. Только изредка скользили по случайно зашедшим пассажирам или наоборот вдруг уходящим куда-то, впрочем ... может быть, как раз туда, куда и имел ввиду один из собеседников.

-Там... там... очень хорошо.

-Где?

-Ну, там где-то.

У женщины было лицо приятное, худенькое .

1 окт 83

-=-